Утренняя звезда

Утренняя звезда
Повесть

Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.
Иисус Христос. Откровение – Апокалипсис апостола Иоанна Богослова.

 


Всем павшим при исполнении служебного долга и 
отдавшим душу свою за други своя 
ПОСВЯЩАЕТСЯ

Часть 1
Побег

Невелик город Согда, расположенный на севере Вологодской области. 
И населением не блещет: всего-то тысяч пятьдесят, и предприятий немного, пара заводов по лесо- и деревообработке, хлебокомбинат, большая лесопилка, сеть магазинов - куда же без них, да вот, пожалуй, и всё.
Город со всех сторон окружала ещё нетронутая лесорубами голубовато-зелёная тайга, щедро дарящая горожанам и свежий воздух, и лесные фитонциды.
В трёх часах езды от города располагалось лесное озеро Белавинское, в окрестностях которого находился детский оздоровительный лагерь «Зорька», да вот, пожалуй, и все местные достопримечательности.
На дворе стоял июнь 2015 года, поэтому жили согдинцы весьма «интересно», впрочем, как и вся страна.
В центре города на улице Луговой находится Согдинский городской отдел внутренних дел, где и работает наш герой, старший участковый уполномоченный майор полиции Смелов.
Майор как майор, с рано поседевшей головой, кареглазый сорокапятилетний крепкий и коренастый мужчина с доброй улыбкой на лице и неизменным Знаком «Отличник милиции», поблёскивающим на груди тёмного полицейского кителя.
Впрочем, и сейчас, с утра пораньше торопился наш майор на общую планёрку всего личного состава ГОВД.
Ручеёк из сотрудников полиции, весело журча, перекатывая на ходу разные полицейские байки, стекался в актовый зал ГОВД, где сотрудники чинно рассаживаясь, занимали свои места.
– Товарищи офицеры! – встав, поднял личный состав с насиженных мест, подполковник Артамонов, как же, в актовый зал зашёл сам начальник ГОВД - полковник Севрюгин.
– Товарищи офицеры! – войдя, махнул приветственно так рукой начальник отдела, – Садитесь.
Заслушав суточную сводку дежурного помощника начальника отдела, где дежурный офицер отчитался по всем происшествиям в городе и районе, полковник Севрюгин прервал своего подчинённого: – Так, спасибо и хватит, капитан!
Затем испытующе посмотрел на личный состав, собравшийся в актовом зале: – Ну что, товарищи офицеры! Есть важная ориентировка с соседнего района, все достали ручки, записываем. Так, вчера ночью из исправительной колонии в соседнем районе бежали, подняв бунт и убив четырнадцать охранников, тринадцать особо опасных заключённых. При побеге бандиты захватили тринадцать автоматов Калашникова, все ранее судимы по самым тяжким статьям: убийства, разбои, изнасилования, есть даже сбежавший людоед! Также имеется оперативная информация, что бандиты несут с собой «общак» с огромными суммами в долларах и в золоте!
Выдержав паузу, тяжело вздохнув, полковник зачитал всему личному составу наиподробнейшую ориентировку с описанием на каждого из сбежавших бандитов.
– Но это ещё не всё! – сурово посмотрел на всех полковник, – сами понимаете, соседи на ушах стоят, к ним подтягиваются ввиду особой важности чрезвычайного происшествия подразделения внутренних войск и даже спецназ ВДВ! Ввиду того, что зэки с автоматами ломанули в леса, руководство области в тамошних лесах планирует провести широкие оперативно-розыскные мероприятия, с подключением наиболее подготовленных сотрудников всех соседних городских и районных отделов!
В актовом зале в звенящей тиши шуршали своими служебными книжками офицеры, записывая ориентировку.
– Так, всем начальникам подразделений и служб, согласно приказу начальника управления МВД области, – продолжал Севрюгин, – немедленно, ещё раз повторяю, немедленно, прямо сейчас подготовить список личного состава, не менее пятидесяти процентов от каждой службы на направление в зону чрезвычайной ситуации!
В зале пронёсся ничем неприкрытый шум недовольства. На его волне, со своего места поднялся начальник службы участковых инспекторов, майор Караваев: – Товарищ полковник! Разрешите! Если я половину службы направлю к соседям, то кто будет перекрывать танцы и дискотеки на приближающихся выходных?!!
Его поддержал вставший с места командир роты ППС старший лейтенант Делягин: – В самом деле, товарищ полковник, представляете, на танцах не будет ни участковых, ни ППС! А если что случится?!!
– Отставить, товарищи офицеры! – жёстко прервал своих подчинённых начальник ГОВД, – Приказы генерала не обсуждаются, а подлежат исполнению! Всем службам от ППС до участковых, повторяю для особо одарённых, выделить пятьдесят процентов личного состава, вооружить, сбор направляемых к соседям сотрудников объявляю через три часа, здесь же! Направление будет осуществляться служебным транспортом отдела. Командировка рассчитана минимум на трое суток, с собой взять сухой паёк на эти дни, хотя, впрочем, может и затянуться командировочка. Пока не поймаете беглых, службу придётся нести там до победного конца! Во всей области, не только у соседей, объявлен режим усиления! Впрочем, общежитием и столовкой там вас обеспечат! Всё! 
– Да! Чуть не забыл, – улыбнулся таки полковник Севрюгин, – по линии УФСИН и УМВД области к нам на выходные на охрану правопорядка и на перекрытие танцулек выделены курсанты Вологодского института права и экономики, так что никто нас не бросал, о нас помнят. Это – реальная помощь! В основном там будут девчата, местные, город и молодёжь знают. На этом всё!
– Товарищи офицеры! – по команде руководства личный состав встал и неторопливо разошёлся по кабинетам служб и подразделений, обсуждая свалившуюся, как снег на голову, тревожную новость и задание.
На скорую руку проведённой в кабинете начальника участковых планёрке было решено, какие именно участковые инспектора поедут в командировку. Естественно, начальник службы постарался выбрать сотрудников помоложе, да поздоровее.
Просился было в командировку и наш герой, да куда там!
– Сиди на заду ровно, Владимир Андреевич, – с грубоватой улыбкой осадил его начальник, – ты у нас без пяти минут пенсионер, отвоевал своё, завтра на выходном с девочками из ВИПЭ на танцах дежурить будешь, да вызова обслуживать, вот твоя задача!
С начальством, как говориться, не поспоришь. Не стал спорить и наш герой.
Жизнь старшего участкового Смелова, достигшего-таки своего пенсионного полицейского рубежа – сорока пяти лет, была обычной, как у всех.
Красавица-жена Елена, всего-то на три года моложе его, да двое сыновей, грызущих гранит науки в учебных заведениях области.
Ранее была у Смелова и служба в элитном подразделении спецназа ВДВ, где он был обучен разным хитростям и премудростям военной науки, почитай мог обращаться с любым оружием, как нашим, так и стран НАТО, даже из трофейного оружия времён великой отечественной войны приходилось стрелять тогдашнему гвардии сержанту.
Отдежурив дневную смену, и мысленно прославив Бога за то, что не было вызовов и беготни по служебным материалам, Смелов привычно отзвонился жене: – Закончил смену, дорогая, по пути зайду к другу Владимиру Майорову.
Был Володя Майоров, самым что ни на есть настоящим другом у Владимира Смелова, раньше вместе служили и в армии и в милиции. Делили вместе все радости и невзгоды, выпадающие на нелёгком жизненном пути служивому человеку. Даже женились едва ли не одновременно, у Володи, в отличие от него, тоже родились в своё время двое детей, правда, девочек. Оба шутили, подгадывая, вот мол, растут невесты для сыновей Смелова. Были у Володи Майорова, как и у него, и травмы, и ранения при исполнении служебных обязанностей. При одном из задержаний получил его друг тяжёлое ранение, вследствие чего, по состоянию здоровья и вышел в отставку, в звании старшего прапорщика милиции. 
Вот и сейчас, коротко позвонив в дверной звонок, участковый заходил в квартиру своего друга, как всегда незапертую.
– А, Володя! – заулыбался, встречая его в коридоре, старый друг, – Проходи, у нас и стол накрыт! Вовремя ты!
– Что так? – в ответ улыбнулся Смелов, – Приехал, что ли кто? Так вроде праздника нет, сегодня пятница, девятнадцатое июня.
– Бери выше, – как майская роза, расцвёл в улыбке Майоров, – не приехал, а приехали! Дочурки на побывку прибыли! Маша, Катя, выходите, смотрите, кто к нам пришёл!
Из своей девичьей комнаты вышли сёстры-близняшки, девятнадцатилетние Мария и Катерина Майоровы, студентки ВИПЭ.
Замечательно похорошели девицы за последние годы, их Смелов знал с самого их детства, приходилось даже няньчится с ними, когда подменял в качестве «запасного папы» друга и его жену.
Мария, молодая прелестница, юная синеокая блондинка, чуть ниже среднего роста, с коротенькой полувоенной причёской, с приятно округлившимися остренькими девичьими грудками, оттопырившими домашний халатик. Ох, хороша, девка!
Не уступала ей и внезапно смутившаяся красавица Катерина, такая же синеокая, чуть повыше росточком, с небольшой русой косой, опускавшейся на очаровательные юные девичьи округлости.
Впрочем, смотрел на них Смелов, больше по-отечески, хотя и по-мужски отмечая женские достоинства дочерей друга.
– Здравствуйте, дядя Владимир! – едва ли не хором поприветствовали его юные прелестницы.
– Здравствуйте, здравствуйте! – поприветствовал сестёр Смелов, – Рассказывайте, как старушка-Вологда, жива ли? Как ваша учёба, товарищи курсанты? 
– Всё нормально с Вологдой, дядя Владимир, жива, что с ней сделается, – не без юмора, лихо так, отрапортовали сестрички, – и с учёбой у нас всё хорошо.
– Ну ладно, хватит вам трещать, – понарошку нахмурился Володя Майоров, – а ну живо руки мыть и за стол!
– Люся! – позвал свою жену Майоров, – Иди командуй за столом!
Из комнаты вышла, поздоровавшись со Смеловым, Людмила Майорова, и приняла бразды правления, привычно поднося на праздничный стол салаты и закуски.
Стол и в самом деле был хорош: кроме салата оливье и селёдки под шубой, на скатерти щедро были расставлены ещё с десяток различных салатов и разносолов. Кроме этого хозяйственная Люся поставила на стол горяченькую отварную картошечку, щедро посыпанную укропчиком, куриные крылышки в медовом соусе и горячую томлёную печёнку в сметане. Ничего не скажешь, хозяйственная и умелая жёнка у Майорова. Впрочем, жена Смелова, Елена, ничуть бы не уступила Людмиле пальму первенства в кулинарном мастерстве. 
– Так, а теперь по маленькой, за приезд дочек, – открывал запотевшую бутылку «Пшеничной» Майоров, и щедро разливал водку по рюмкам, – как говорится, сам Бог велел!
– Хватит, хватит, – останавливал друга Смелов, – мне в субботу и воскресенье на дежурстве быть, да и танцы на дискотеке надо перекрывать!
– Дядя Володя! – радостно всплеснула руками Катерина, – Так это нас к вам отправили? Всех местных студенток ВИПЭ на выходные прикомандировали к ГОВД, дежурить по охране правопорядка и на танцах! 
– Вот это номер! – не удержался Смелов, – Никогда бы не подумал, что дочери друга будут со мной служить!
– Мы к вам не одни придём, – вступила в разговор Мария, – в вашем ГОВД, кроме нас, на ваш административный участок выделены ещё курсантки Светлана Белицына и Оксана Лазарева, все местные!
– Детский сад! – заулыбался Майоров, – Целое отделение тебе на шею, Володя, сдюжишь?
– Запросто! – коротко улыбнулся участковый, – у меня шея крепкая!
– Кстати, – продолжил разговор Смелов, – вы хоть в курсе, что в соседнем районе зэки с автоматами сбежали, перебив охрану?
– Конечно, – поддержали разговор близняшки, – всё ВИПЭ гудит, многих преподавателей и парней-курсантов отправили туда в командировку!
– Ну и дела, – покачал головой Майоров, – до чего дожили, зэки с автоматами, едва ли не взводом убегают! Хорошо хоть не у нас это, а у соседей! Впрочем, в новостях по ящику я слышал, туда спецназ и десантников направляют, по одному каналу передали, что туда легендарная группа «Альфа» вылетела из Москвы!
– Да не робей, Володя, – успокоил своего друга Смелов, – где мы, и где соседи? Там весь район едва ли не полком полиции и спецназа перекрыт, леса прочёсывают, ни одна мышь не выскользнет! А у нас что? Тишь да гладь, да танцы по выходным!
– Всё равно, Володя, – попросил его друг, – даже на танцах присмотри за моими девочками!
– Всё будет хорошо, – заверил своего друга участковый, – а сейчас вынужден откланяться, скоро на службу, да и дома дела ждут!
– На службу? – понимающе улыбнулся старый друг и сокрушённо покачал головой, – Служба – дело хорошее, правда вот как подумаешь что раньше была милиция, в которой служили мы с тобой трудовому народу, так и задумаешься поневоле – а что сейчас? Одно слово – полиция, как в старые времена, хорошо хоть не жандармерия!
– Ну ты хватанул, – не согласился с Майоровым Смелов и задумчиво посмотрел на него, – как нас не назови, а всё равно служим мы народу и закону, по крайней мере многие, кого я знаю! Надеюсь в их числе и я. Да, вот ещё что: очень надеюсь я на детей как на будущее наше, может они станут лучше нас и сделают то хорошее, что не смогли сделать мы.
– Ты это понятно, ясный перец, язви тебя холера, – усмехнулся Майоров и задумчиво посмотрел на друга, – но смотри, до какой свистопляски довели страну инсургенты эти! Ящик жутко смотреть, коррупция, насилие, деревни и малые города умирают, всюду повсеместный обман вся и всех, народ спивается от безнадёги! Да вот ещё и зэки сбежали, как будто без них не было заботушки! Хотя всё цепляется одно за другое! А новые хозяева жизни?! Неужели сейчас таких наш брат охраняет?!
– Всяких охраняем, – кротко и спокойно ответил майор, – не скажу, что нравится мне всё это… Сам понимаю, несправедливо всё это и бессовестно! Но представь себе, это как бульон, суп, который варит домохозяйка. Так вот, в каждом супе бывает накипь, и добрая хозяйка, если она действительно добрая, убирает накипь и выбрасывает её вон из супа. А о себе скажу, если надо спасти, встану на защиту всякого, и не будет для меня разницы, кого убивают на улице, к каждому приду на помощь, потому что не будет для меня различия олигарх ты или рабочий с соседнего завода, человек он и есть человек, я так свой долг понимаю! Да и может изменится мною спасённый олигарх в лучшую сторону, задумается о многом, впрочем, кто знает?
– Старая школа, – улыбнулся его друг, – как говорится, опыт милицейской работы не пропьёшь и не потеряешь, как и совесть, потому что, братишка, мы с тобой помним о чести солдата правопорядка. Но вот помнят ли о ней сегодняшние дяди Стёпы и Анискины?
– Помнят, – заверил Майорова участковый, – а если кто и забыл, то есть кому напомнить и о долге и о чести! Так – лучше?! 
– Лучше! – уважительно посмотрел на Владимира Майоров и понимающе улыбнулся.
– В таком случае разрешите откланяться, – приветливо улыбнулся Смелов,  после чего встал и, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, пошёл к себе домой, как же, надо готовиться к службе.
Придя домой, Смелов привычно поцеловал красавицу-жену Елену, и, отказавшись от ужина, благо ел у Майоровых, погладив любимого ротвейлера, стал приводить в своей комнате в порядок рабочую форму. После чего, разложив на столе служебные материалы, стал работать с ними.
В комнату зашли сыновья: – Папа, ты завтра с нами на рыбалку на Кубену едешь?
Участковый оторвался от своих бумаг и вздохнул: – Рад бы, но, увы, завтра и послезавтра дежурство, в отделе объявлено усиление, да и танцы надо перекрывать вечером.
– Жаль, – сказали дети и вышли, пожелав ему удачи на предстоящем дежурстве.
Тихо и скромно, по-северному, не торопясь, зашла его жена, Лена, которую он всегда всерьёз и с любовью называл Елена Прекрасная.
Подвезло Смелову с жёнкой!
И красавица: моложавая, не дашь больше тридцати на вид, грациозная и хрупкая, с русыми, цвета спелой пшеницы, волосами с запахом лесного разнотравья и большими ясными светло-зелёными глазами. Она являла собой, как бы некий символ завершённости и очарования, настоящей русской северной красоты. При этом великолепно готовила и справно управлялась с любым домашним делом.
Да, повезло Владимиру с женой!
Вот и сейчас, зайдя, она с любовью посмотрела на него: – Если захочешь, ужин готов, на плите.
– Спасибо, – поблагодарил жену Владимир, – у Майоровых сегодня отужинал. Да, дочки к нему на побывку из института приехали! Близняшки-очаровашки! Подросли, девоньки, и чего только сыновья на них не смотрят, а за другими бегают!
– Так ведь, каждому своё, – улыбнулась жена участкового, – вспомни себя в юности, вот тебя родители за другую сватали, а ты такой непослушный, на мне женился!
– Так не прогадал же! – подойдя к любимой, поцеловал её в лоб майор, улыбаясь, – Я прав?
– Да, не прогадал, – неотразимо так улыбнулась Елена, и попросила, как бы предчувствуя что-то, – ты береги себя на службе, пожалуйста. И зачем ты только в эту полицию пошёл? Уходил бы на пенсию! У тебя на лице написано, кто ты…
– Ну и кто? – с любопытством воззрел на жену Смелов.
– Кто, кто, – с иронией улыбнулась жена, – дядя Стёпа-милиционер ты, вот кто! Всех спасаешь и любишь, настоящий дяденька милиционер!  
– Спасибо за сравнение, – рассмеялся Смелов, и, махнув жене рукой, приветливо так и с любовью махнув, участковый углубился в изучение своих материалов.
Двадцатое июня, в субботу, прибыв в ГОВД за получением табельного оружия – пистолета Макарова, на инструктаже, действительно, начальник участковых подвёл к нему четырёх молодых девиц, в ладно скроенной военной форме курсанток ВИПЭ, и с пилоточками на головах. Двоих из них наш герой уже знал: это были дочери его друга Майорова. Двое других курсанток, как и близняшки, подходя к нему, рапортовали, представляясь. 
– Товарищ майор! Курсантка Белицына Светлана прибыла в ваше распоряжение! –это рыжеволосая деваха, озорно улыбнувшись и тряхнув своей девичьей чёлкой из-под пилотки, отрапортовала ему. 
Другая, жгучая молодая брюнетка, также коротко представилась: – Товарищ майор! Курсантка Лазарева Оксана прибыла в ваше распоряжение!
Познакомившись с девчатами, вкратце рассказав о себе и, порасспросив о родителях подчинённых, майор успел составить собственное мнение о военных студентах. Та, смешливая, Белицына Светлана, так у неё отец довольно известный в городе предприниматель, и чего её в ВИПЭ потянуло!
Понятно дело, у Оксаны Лазаревой отца нет, одна мать, её путь понятен.
Не вызывали вопросов у Смелова и близняшки Майоровы, их отец, почитай, всю жизнь службе отдал, гены, понимаешь, работают!
Прибыв на административный участок, участковый зашёл с курсантками в свой опорный пункт, где принялся оформлять служебные материалы, благо не вызовов, ни происшествий на участке не было.
– Товарищ майор! – с девчачьим каким-то вызовом, улыбаясь, обратилась к нему рыжая Светлана Белицына, озорно подмигивая ему, – А вы женаты?
– Женат я, курсант Белицына, – сухо посмотрел на неё участковый, оторвавшись от кипы служебных бумаг, и дополнил, как бы упреждая смешливую курсантку, – и дети есть, и в доме всё хорошо!
– Перестань, Светка, – вступились за майора близняшки, – Владимир Андреевич не тот человек, чтобы с ним так шутить!
– Да ладно, – улыбнулся участковый, – пусть шутит.
– Кстати, скажи вот мне, – продолжил свою речь Смелов, – давно хотел спросить у вас, курсант Белицына, отец у вас известный предприниматель, любой ваш каприз в состоянии удовлетворить, а вы вместо гражданского вуза, в ВИПЭ махнули, это же не Гарвард и не Сорбонна!
– Конечно, ВИПЭ не Оксфорд! – перестала улыбаться рыжая, – Просто захотелось испытать себя, товарищ майор, что я стою сама, без папиных денег! Вот и поступила в ВИПЭ, по-честному, благо училась в школе хорошо! Да и родина моя здесь, а не в Англии, глядишь, и здесь пригожусь.
– Молодец, – скупо так похвалил Светлану майор, – все бы так думали и поступали из вашего сословия!
– Да вы не думайте, товарищ майор, – посмотрела на него чернявая Оксана Лазарева, – Светлана у нас больше на людях рисуется, а так она девушка хорошая.
Майор задумчиво посмотрел на курсантку Лазареву и привычно улыбнулся, кто бы ожидал, что у бойкой Белицыной окажется в защитниках скромняга-тихоня Лазарева: – Ну а вы как живёте-бываете, курсант Лазарева, чай трудно без отца?
– Трудно, Владимир Андреевич, – благодарно как-то посмотрела на него Оксана, – но с мамой уже привычные мы, жить-то надо. Отца-то практически и не помню я, вовсе маленькой была, когда погиб он в автоаварии… Вот и поступила в ВИПЭ по батиным следам, он у нас тоже в органах юстиции служил…
Смелов уважительно посмотрел на говорящую: – Ты это, Оксана, молоцец, что и говорить, правильно ты поступила, когда выбрала службу как и твой отец когда-то. Знавал я его раньше, правильный человек был твой батя, одно слово - настоящий!
 – Спасибо на добром слове, – в карих глазах Оксаны мелькнули искорки, – и я вас помню, Владимир Андреевич, когда-то вы приходили к нам вместе с отцом, хоть и маленькая была, но вас я запомнила по милицейской форме…
Майор сочувственно глянул на курсантку: – Давненько это было, а ты помнишь, хорошая у вас память, курсант Лазарева. Да, вот ещё что, будете дома, обязательно кланяйтесь и передавайте привет от меня с наилучшими пожеланиями вашей мамане.
– Обязательно передам, – благодарно ответила Лазарева и с уважением посмотрела на него, – а всё-таки я рада, когда выбрала ту же службу что и мой отец.
– Вот это лучше! – одобряюще кивнул ей майор и погрузился в изучение своих служебных материалов.
Короче говоря, отдежурили они на субботней дискотеке, и даже так подвезло им, что не только вызовов в этот день не было, даже ни одной мало-мальски значимой драки или хулиганства на танцах не произошло.
Проводив поздно ночью с перекрёстка разошедшуюся с танцев по домам молодёжь, участковый на своём служебном УАЗ-Хантер развёз по домам своих курсанток, попросив их не опаздывать на утренний воскресный инструктаж нарядов, заступающих на охрану правопорядка.
Заступив в воскресное утро двадцать первого июня на дежурство, майор ревниво осмотрел строй суточного наряда, построившегося перед зданием ГОВД, и улыбнулся: все его четыре курсантки стояли в общем строю, словно бы и не было субботнего дневного и ночного дежурства.
Как говорится, тишь да гладь, да божья благодать!
Как ни странно, ни вызовов, ни происшествий на участке не было.
Радостно предвкушая обед, который уже был не за горами, участковый даже радостно пообещал: – Вам в понедельник с утра на учёбу, так я вас всех к вечеру пораньше отпущу, а на дискотеке так и один отдежурю!
Но, увы, и ах! Привычно ожила и затрещала рация в салоне служебного Хантера: – Ноль седьмой, ноль седьмой! Ответь Согде!
Не торопясь, участковый ответил дежурной части: – Ноль седьмой на связи.
– Володя, – майор узнал знакомый голос дежурного Пименова, – с детского оздоровительного лагеря «Зорька» поступил вызов: запропали там, наверно пустились в побег, двое детей, съездите, разберитесь!
– Вас понял, – как всегда, подтвердил своё радиозадание майор, – исполняем, выезжаю в район исчезновения детей!
Стоит напомнить, что детский оздоровительный лагерь «Зорька» находился в лесу на берегу красивейшего озера Белавинское, в трёх часах езды от Согды. Об этом наш майор и рассказал своим подчинённым.
– А как же обед? – только и спросили девицы.
На что майор ответил: – Привыкайте к службе, девчата, а обед – будет, правда в «Зорьке», повара там хорошие.
Скомандовав и усадив своё девчачье отделение в УАЗ, майор, улыбнувшись летнему ласковому солнышку, завёл свой Хантер и не торопясь отъехал от опорного пункта.
Да, красив город Согда в июне!
Мимо проплывали городские многоэтажки, растворяясь в зелёной листве местных стариков-тополей, да радовала взор красавица-река, разделяющая город с двух сторон. На детских площадках привычно копошились дети, и душа радовалась, понимая, что жизнь прекрасна и удивительна, и ничего дурного в ней произойти не могло, потому что это было бы величайшей несправедливостью по отношению к самой жизни и тому тихому счастью, которое было в тот миг в душе майора.
Впрочем, проехавшись почти три часа по шоссе и свернув на российскую бездорожицу, петляя по лесным дорожкам, УАЗ въезжал на территорию детского лагеря «Зорька», со всех сторон горделиво окружённого вековыми соснами и елями. Не так далеко от лагеря призывной прохладой манило озеро Белавинское.
– Так, девчата, приехали, – объявил майор, тормозя свой Хантер у здания столовой, и пошутил, – станция Дерезай, кому надо вылезай!
– А кому не надо? – не осталась в долгу острая на язычок задира Белицына.
Подходя к машине, их встречала старая знакомая, моложавая ещё директор лагеря Вера Алексеевна Барсукова.
– Здравствуйте, здравствуйте, – улыбалась она, – мы ждём вас! Милости просим к нам на обед!
– Подождите, Вера Алексеевна, – остановил женщину участковый, – дети, что, нашлись? 
– Нет, – приветливо ответила Барсукова, – но вы не волнуйтесь, Владимир Андреевич! Мы знаем примерно, куда они пошли и к кому! Сейчас просим вас отобедать с нами.
Подчиняясь назойливой директрисе, участковый и его курсантки прошли в здание столовой. Обед и вправду был недурён: борщ с мясом и со сметанкой, паровые котлеты с тушёной капустой, блинчики со сгущённым молоком и любые напитки от кофе до чая, угостили даже фруктами и мороженым на десерт.
Смотря на раскрасневшиеся и довольные лица своего «войска», майор тихо радовался, что не оставил голодным своё девчачье отделение.
После чего приступили к делу.
У себя в кабинете, отогнав от дверей назойливую детвору, директриса кратко доложила, что сегодня утром ушли в побег двое воспитанниц детского лагеря: сёстры Стрелковы, Юля девяти лет и Оля десяти лет.
– Так, – многозначительно произнёс майор, – вы говорили, что догадываетесь, Вера Алексеевна, куда они могли пойти.
– Конечно, – подтвердила Барсукова, – я практически уверена, что они пошли на кордон к своему деду – леснику Ерофеичу, извините, Стрелкову Леониду Ерофеевичу.
– Да ладно, – махнул рукой участковый, – знаю я хорошо Ерофеича, нормальный старик! Избушку на кордоне тоже знаю, это почитай на Белавинский остров по лесу надо пёхом чесать.
– Да, – подтвердила директриса, – но до острова вы и на машине по каменной гряде можете доехать.
– Я знаю, – улыбнулся Смелов, – коса каменная там знатная, бывал там! Красотень страшная! Для рыбалки и охоты места там, на острове, первостатейные, да и от вашего лагеря этот проход на остров недалеко.
– Значит провожатых вам не надо, – ответно улыбнулась Барсукова и встала, – надеюсь, до вечера вы привезёте к нам беглянок.
– Конечно, до вечера управимся, – пообещал майор и попросил, – Вера Алексеевна, разрешите позвонить с вашего телефона, домашних предупрежу, чтобы не ждали к обеду, да видимо и к ужину.
– Конечно, звоните, – приветливо пододвинула к участковому стационарный телефон директриса, – а насчёт ужина, не беспокойтесь, сегодня мы берём вас на полное довольствие.
Подняв телефонную трубку и поднеся её к уху, майор нахмурился: ни гудков, ничего.
– Странно, странно, – удивилась Барсукова, – я утром в ГОВД звонила, когда вас вызывала, связь была.
– Владимир Андреевич! Товарищ майор! – в разговор вмешалась Катерина, – Вот мой сотовый, звоните, пожалуйста!
– Нет, Катя, не получится, – покачал головой Смелов, доставая и показывая свой мобильный телефон, – нет в этих краях сотовой связи, даже рация на Хантере не возьмёт из этих мест. 
При этом глянул на курсантку и буквально утонул в синем васильковом море её преданных и кротких, как у горной газели, глаз.
– Да, – подтвердила директор, доставая из своей дамской сумочки свой мобильник, – ни один оператор здесь не ловит.
– Ну, это не страшно, – сказал майор, вставая, – до вечера управимся и беглянок к вам привезём, а к вечеру, если связь у вас не появится, в городе свяжемся со связистами по ремонту телефонной линии.
– Спасибо и удачи вам! – пожелала на прощание Вера Алексеевна, – Будем с нетерпением вас ждать, а то без связи и правда, как без рук, ни полицию, ни скорую, никого не вызвать! В лагере ни одного авто нет, да и из родителей сегодня никто не приехал, потому как родительский день был вчера. 
День был в разгаре!
Выйдя на улицу, участковый увидел у своей машины множество играющих «карапетов» – детворы лет семи-двенадцати. Улыбнувшись, он попросил детей отойти от автомобиля. Детишки с любопытством посмотрели на майора. Один из них, семилетний зеленоглазый сорванец, уверенно подошёл к нему:
– Дяденька милицианел, а вы нас охланять плиехали?
Посмотрев в глаза мальцу, в которых безмятежно отражалось небо, участковый, вспомнив своё детство, по-приятельски улыбнулся мальчугану: – Конечно, а как тебя звать, малой? 
– Лёша, – доверчиво, как маленький оленёнок, посмотрел на стража порядка ребёнок, и тоже в свою очередь, улыбнулся инспектору, просияв, как маленькое солнышко.
– А вы нас спасёте, дяденька милицианел, если злыдни плидут? 
 Что-то дрогнуло на сердце у Смелова, он дружески коснулся рукой плеча малыша.
 – С чего ты взял, что злые придут? Ничего не бойся, Лёша, я с тобой, и ничто тебе не угрожает, и никто из злых к вам не придёт, мы их не пустим.
 После чего, посадив своё «войско» в «патрульку», он завёл Хантер и плавно, не торопясь, выехал с территории детского лагеря.
Также не торопясь, виляя по извилистой лесной дорожке между вековыми соснами и елями, участковый выехал из внезапно кончившегося леса на каменистый берег озера. 
Озеро Белавинское в этом месте было особенно хорошо: на усеянном, как у моря, у самой воды, бело-серыми валунами и камнями поменьше, на расстоянии полукилометра от большой земли тянулась коса – каменная гряда, соединяющая берег с островом Белавинским, густо поросшим такими же соснами и елями. 
По данной косе можно было проехать на легковом автомобиле, чем иногда пользовались охотники и рыбаки. Впрочем, сегодня весь берег был безлюдным, понятно дело, завтра рабочий день, да не каждый отважится забраться в подобную глухомань.
На водной глади озера призывно манили к себе белоснежные кувшинки и жёлтые кубышки, шевелящиеся от игры гуляющей рыбы. Воздух был наполнен каким-то особым ароматом хвойного леса и чистых вод озера.
– Ну как, девчата, нравится здесь? – спросил Владимир у своего «войска», направляя Хантер на каменистую косу, – Рыбалка и охота здесь знатные, да и воздух, не хуже, чем в Сочах!
– Красиво, – согласилась с ним от имени всех Катерина, – места красивые здесь, мы раньше рыбачили тут вместе с отцом.
Полицейский автомобиль уверенно двигался по каменистой гряде, мелкая галька разлеталась по сторонам и приятно шуршала под колёсами внедорожника. 
Приехали! 
УАЗ ткнулся носом в разлапистые ели да сосны, словно взявшие в плен весь остров.
Смелов заглушил машину и попытался проверить рацию, которая отозвалась лишь скрежетом и хрипом из динамика, связь напрочь отсутствовала на этом острове.
– Ну что, девчата, – по-простецки так объяснил служебную задачу майор, – видите тропинку в лес, вот по ней и пойдём.
Посмотрев ещё так скептически на туфельки «бойцов», майор горестно вздохнул: – Эх, девочки, вам бы в такой обувке на танцы бегать с парнями, а не по лесу шагать!
Впрочем, Смелов намеревался пройти с девчатами до избы Ерофеича по самой тропке, ни сходя с нее никуда. Старшей у машины он оставил Оксану Лазареву, а вдруг «потеряшки» на неё выйдут. С собой соответственно взял сестёр-близняшек Майоровых – Марию и Катерину, да рыжую хитрованку Светку Белицыну, напросившуюся с ними прогуляться по лесу.
Как следует проинструктировав остающуюся у машины курсантку Лазареву, и вручив ей все свои специальные средства, хотя бы для вида: баллончик с «черёмухой», наручники и палку резиновую, премудрый майор свой табельный Макаров оставил при себе, всё-таки оружие девице не доверишь! Да и какая опасность могла подстерегать их здесь, на далёком заброшенном острове посредине небольшого озера.
Углубившись в лес, небольшая группа майора, не торопясь шла по лесной тропе, направляясь к домику Ерофеича. Все шли, вдыхая пряные ароматы лесного разнотравья, слушая тишину и наслаждаясь пением невидимых птиц. Рай да и только! 
– Товарищ майор! – жалобно так подала свой голос рыжая Белицына, – я каблук сломала!
Подойдя к хитрованке, участковый увидел, что она действительно сломала каблук на одной из своих изящных дорогущих туфельках.
– Эх, что ж ты так оделась-то, как на прогулку, курсант Белицына? – сурово посмотрел на неё Смелов, – Посмотри на сестёр Майоровых, любо-дорого посмотреть, видишь, что у них на ногах? Обувь как обувь, никаких там платформ и каблуков!
– Так ведь девушкой хочется себя чувствовать, – поджала капризно и обидчиво губки так Светлана, – а не солдаткой в казарме!
– Ладно, ты у меня эти разговоры брось, – сердито приказал майор, – мы на службе, что вот с тобой теперь делать? Считай, один курсант из отделения выбывает!
– Товарищ майор, – не растерялась Белицына, – сломайте мне, пожалуйста, каблук у исправной туфли, и будут они как пара – одинаковые.
– Жаль порушать такую красоту, – с сомнением произнёс участковый, вертя в руках изящную туфельку Светланы, – поди, денег стоит больших, немецкая, чай, обувь-то? 
– Итальянская, – с достоинством поправила своего начальника курсантка, – да не робейте, вы, Владимир Андреевич, ломайте, папа мне новые купит, ещё лучше этих.
– Твоё право, – согласился майор, и хрустнул сломанным каблучком, – принимай, курсант, обувку, теперь бегать по лесу сможешь!
– Так уж и бегать, – озорно сверкнула глазками Светлана, – вот бы мне найти кого, кто за мной бы здесь в лесу побегал! Так ведь нет никого, одни белки по веткам прыгают!
– Отставить разговоры! – прервал развеселившуюся курсантку майор, – Группа, вперёд! Нам ещё час по лесу мотаться.
Впрочем, как и предвидел участковый, где-то примерно через час, отделение майора, продираясь через разлапистые сосны и ели, подходило к деревянной одноэтажной старой избе – домику лесника Ерофеича.

Часть 2
Схватка

Вдруг какое-то чувство заставило насторожиться майора.
Что это было? То ли подозрительно, нараспашку открытые двери дома лесника, то ли разбитое изнутри стекло в избе, и какое-то неясное давящее предчувствие чего-то нехорошего и ужасного заставило остановиться участкового: – Группа, стой!
Не торопясь, расстёгивая кобуру, Смелов обнажил свой пистолет: – Вот что, девчата, что-то здесь не так! Ерофеич мужик аккуратный, двери он всегда закрывает, вот что, Мария, остаёшься за старшую, к дому не подходить, я разведаю и обратно вернусь! Как поняли?
– Ясно, поняли, – попыталась улыбнуться Мария, – а разве нельзя всем вместе зайти?
– Неправильно отвечаешь, товарищ курсант, – одёрнул Майорову участковый, – отвечать положено, так точно! Устав-то хоть читаете?
– Читаем, Владимир Андреевич, – примирительно улыбнулась Мария, – не беспокойтесь, мы вас здесь подождём.
Не беспокойтесь!
– Эх, слава тебе боже, что ситуация пустяковая, не боевая, – думал майор, подходя к избе лесника, не особо скрываясь и надеясь, что всё, что он сейчас делает, лишь пустая перестраховка.  
Однако, входя в избу, по оперативной привычке, майор таки привёл свой Макаров в боевое положение, сухо лязгнув затвором, и дослав патрон в патронник.
Зайдя, в избу, он ужаснулся: на полу лежал, хрипя и захлёбываясь собственной кровью, старый лесник Ерофеич. На его белой рубашке, в области живота, виднелась дырка от удара заточкой, из которой сочилась кровь. Посмотрев на ноги лесника, майор ужаснулся ещё больше – они были подрублены топором, который валялся тут же в луже крови. Дальше было ещё страшнее. На кровати он увидел старую жену лесника, бабу Маню, мёртвую, это Смелов понял сразу же, взглянув в её безжизненные глаза, в которых застыл ужас отчаяния. Подойдя поближе, участковый заметил, что юбка на старушке была задрана и весь живот и то, что ниже, исколоты заточкой в каком-то неописуемом зверском экстазе. Проходя мимо, машинально майор закрыл полуобнажённую жену Ерофеича одеялом. Далее, видевший всякие ужасы и привычный ко всему, майор содрогнулся всей душой, едва не потеряв сознание: на полу, в лужах крови, лежали абсолютно нагие и мёртвые, его разыскиваемые потеряшки, Юля и Оля.
Мёртвые настолько, насколько это только возможно: их отрубленные головы лежали тут же, рядом с телами, и детские тонкие ручки, повинуясь чьей-то дьявольской «шутке», держали их своими тонкими пальцами, и какой-то нелюдь выписал свой злой страшный рисунок кровью на их мёртвых обесчещенных телах.
Присмотревшись, он с содроганием заметил на телах крох страшные раны от укусов, словно бы их терзал бешеный зверь.
В какое-то мгновение майор едва не потерял сознание, непослушные слёзы полились из его глаз. Рванув нагрудный кармашек, участковый достал и разжевал три таблетки валидола, которыми его снабжала заботливая жена.
– Майор, – раздался в избе страшный хрипящий голос умирающего Ерофеича, – Володя, подойди ко мне… 
– Что здесь произошло? – встав на колени и приподняв с пола голову старого лесника, спросил майор, который уже пришёл в себя, глаза его жёстко блестели, – Какой нелюдь сотворил это?!
– Слушай, не перебивай, – закашлялся Ерофеич, – слышал, что у соседей зэки сбежали? Так вот, это были они… все тринадцать, с автоматами… звери… меня они не добили лишь потому, что получали удовольствие, заставляя смотреть, как скопом насилуют мою жену и внучек… а потом, эти звери…
Старик не выдержал, даже умирая, он плакал: – Володя, это не люди, это даже не фашисты, это зверьё… надругавшись, они отрубили внучкам головы, а один из них… жрал их… Господи, да неужели такое возможно!
Смелов почувствовал, что в глазах у него темнеет, слёзы от ужаса увиденного капали на грудь умирающего лесника.
– Куда пошли эти… мрази? – только и смог выдохнуть майор. 
Сердце билось так, что стучало в висках, невыносимая боль отдавалась по всему телу.
– В зимник пошли… в конец острова, – безучастно прошептал старик, – там припасы… потом я слышал… их старший сказал… к ночи пойдут в детский лагерь… возьмут заложников… На острове они сейчас, заперты как в мышеловке… . Майор, ты не один? Не выпускай их к лагерю, Володя… Ты представляешь, что они там сделают с детьми?!
– Не выпущу, – пообещал, судорожно вздохнув, майор, – ни одна мразь не уйдёт.
– Это ещё не всё, Володя, – продолжал умирающий, – помнишь, у меня в сарайке, самогон и наливка где… там ящик с песком… отодвинь его, всё поймёшь…
– Что я пойму? – только и спросил Смелов.
– Давно это было, – чуть слышно, прошелестел губами Ерофеич, – сбрасывали в годы войны фрицевский десант… то ли мост рвануть, то ли железку, не знаю… . Двоих мёртвых фрицев тогда я нашёл… разбились они, парашюты, видимо, не раскрылись… . Их я похоронил, что я, нехристь что-ли так бросить… . Кое-что от них осталось, подарок тебе, Володя, от той войны… ты меня извини… всё хотел сдать… не получилось…
Дёрнувшись в предсмертной конвульсии, старик Ерофеич захрипел, кровавая пузырящаяся пена пошла из его рта, и последние слёзы выкатились из его настрадавшихся глаз.
Всё.
Майор с почтением, уважительно, положил на пол седую голову старого друга.
Отмучался, сердешный… 
В избу робко вошли люди, майор вскинул пистолет.
– Тьфу ты, чёрт! 
Его девчачье отделение, нарушив приказ ждать, зашло в избу.
– Я где вам приказал быть, уставные вы мои, – горько покачал головой Смелов, – кто вас сюда звал?
– Что это?!! – в тихом ужасе вперилось взглядами в избу его отделение, – Что здесь было?!!
По глазам девиц было видно, что все они в полуобморочном состоянии. Даже у всегдашней «веселухи» Светланы Белицыной не скрываясь, злые слёзы текли ручьём по её щекам.
– Они это, – негромко так сказал майор, и курсантки поняли, о ком или о чём идёт речь, – вот что, девчата, была война, были фашисты, а сейчас… этих … их зверями не назовёшь… нелюди они, мрази, короче… 
Выведя свой личный состав на воздух, построив их, всё ж таки какие-никакие военные, распорядился: – Вот вам сказ и приказ, дуйте, девчата, в лагерь, детей спасать надо, нелюди на лагерь пойдут!
Молча так стояли девчата, не отвечали ничего.
– Вам приказ ясен? – повысил голос майор, – К лагерю отходить! 
– А что же вы, товарищ майор? – робко так переспросила Мария, – Вы здесь остаётесь, один и без оружия?!
– Да есть у меня пистолет, – попытался успокоить их майор, – какое-никакое, а всё ж оружие!
– Без вас мы никуда не пойдём, – упёрлись девчата, – вместе отходить будем.
– Что ж вы делаете, девчата, – помрачнел он, – что ж вы делаете! Хорошо, вместе к лагерю отходить будем, только от меня в сторону ни на шаг, и в этот раз на тропиночку нашу мы даже не шагнём, лесом пойдём.
Вспомнив последние слова Ерофеича, участковый зашёл в находившуюся поблизости с домом сарайку. Найдя там на одной из полок армейскую флягу лесника с первачом, предусмотрительно пристегнул её к ремню. Затем его взгляд упал на древний ящик с песком, что стоял в полутьме у стенки. Было видно, что его много лет не трогали и не передвигали с места. С большим усилием майор отодвинул ящик в сторону. Под ним находилась яма, обитая прогнившими уже досками, и заботливо прикрытая старой замасленной ветошью. Сдёрнув её, Смелов радостно опешил: в глубине ямы стоял на раздвижных сошках старый немецкий, времён великой отечественной войны, пулемёт МГ-42, промасленный, с заправленной лентой. Сбоку от него лежал немецкий автомат «Шмайсер», а точнее пистолет-пулемёт МП-40 с парой запасных коробчатых магазинов. Отвернув тряпицу, майор заметил на дне ямы пару немецких «толокушек» – ручных гранат с длинной ручкой, и цинковую коробку с запасной пулемётной лентой.
Всё найденное было в отличном состоянии.
– Эх, Ерофеич, Ерофеич, – добром помянул старого лесника участковый, – спасибо тебе за подарок… 
Майор задумался, и тут же, быстрее молнии память подсказала ему, что да, читал он ранее про свой город, что в годы войны мост через реку Сухону бомбили фашисты, а их отгоняли огнём девушки-зенитчицы, которые располагались в Лесобазе. Вспомнил Владимир из прочитанного, что немцы, поняв, что им не удалось разбомбить мост с железной дорогой, выбросили свой десант с самолётов. Подняли тогда на их поиск тех самых девушек-зенитчиц вместе с местной милицией.
Половину диверсантов переловили, а другая половина сгинула и пропала без вести в непроходимых лесах и топких болотах района. Слава Богу, никто не погиб тогда, ни зенитчицы, ни милиционеры, что прочёсывали леса, а оружия фрицевского и, правда, находили в лесах тогда после войны немало, особенно местная ребятня, грибники да ягодники.
Да и ещё бы не знать ему про ту историю, потому что он не только читал про неё, но и про те события ему рассказывали его бабушка-зенитчица и дед-фронтовик, в то время бывший командиром милицейского взвода, того самого, что и прочёсывал с зенитчицами здешние леса. 
Выйдя из сарайки, участковый показал удивившимся весьма курсанткам «дедов арсенал»: – Вот смотрите, это пулемёт, это автомат, а вот это гранаты, видите, снизу колпачок отвинчивается, и вот здесь у гранаты запал.
Вкратце показав как пользоваться древним оружием, объяснив, что самое дальнобойное из всего этого музейного оружия именно пулемёт, заметил, впрочем, что подпускать врага всё равно надо ближе.
 Отдав Марии как старшей немецкий автомат и убедившись, что она научилась пользоваться «машинкой», свой пистолет передал Катерине, так же объяснив правила обращения с оружием.
Подумав, передал девчатам запасные обоймы от пистолета и автомата.
Себе оставил, само собой разумеется, тяжёлый пулемёт, для девах штука неподъёмная, а в бою против урок, вещь самая нужная.
Рыженькой Светлане Белицыной доверил нести запасную цинковую коробку с пулемётной лентой: – Принимай, Светлана, оруженосцем будешь! Гранаты тебе не дам, хоть и две штуки всего, а кто знает, взорвёшь себя ещё, не приведи Бог! Сколько им лет, этим гранатам… взорвутся ли? Одно слово – эхо войны!
После чего, организованно они стали выходить из леса, направляясь к оставленному Хантеру и Оксане Лазаревой.
– Эх, девчата, – простодушно выдохнул майор, продираясь сквозь лесные заросли, – связь! Была бы связь! Полцарства за сотовую связь бы отдал! Тревогу надо бить, а как?!
– Подождите, товарищ майор, – обрадовано показала свой дорогой сотовый с выкидной антенной Белицына, – у меня, кажется символ связи на дисплее телефона мелькнул, место бы повыше… 
Заметив в лесу довольно-таки высокую горушку, Светлана положила цинк с лентой на землю и побежала наверх: – Я сейчас, мигом, только проверю, есть ли там связь!
– Стой! Назад! – запоздало шикнул на неё майор, ибо кричать в лесу нельзя, далеко разносится звук, – Назад, Белицына!
Куда там! Молодое создание умчалось так, что только разбуженные ветки проскрипели, плавно покачиваясь в такт.
Поставив на землю пулемёт, майор коротко скомандовал сёстрам Майоровым: – Так, вам ждать меня на месте! Катерина, пистолет!
Схватив «Макарова», участковый побежал вслед за Светланой на горушку.
Когда он прибежал, всё было уже кончено, но не для нелюдя, только что, бесшумно, по-воровски, заколовшего заточкой насмерть, в самое сердце, Светлану, всё самое «интересное» для него только начиналось. 
Отложив автомат Калашникова в сторону, нелюдь в серой зэковской робе, по-звериному скуля и принюхиваясь, раздевал мёртвую курсантку, при этом заранее скинув с себя портки.
На бегу, вложив свой ПМ в кобуру, безжалостно, без всякого сожаления или удовольствия, подбежавший майор моментально свернул и сломал шею не успевшему насладится мёртвым девичьим телом нелюдю. 
С яростью отопнув, так не пинают даже бешенную собаку, тело зэка, участковый накинул на обнажённое тело мёртвой уже Светланы, её одёжку. Взял с земли автомат Калашникова. Подобрал с травы и её телефон, на котором дисплей сухо информировал, что связи здесь нет: – Эх, девочка, загубил я тебя, прости, милая… 
Приодев и закидав тело погибшей Светланы ветками, майор вернулся к сёстрам: – Погибла Света, когда всё кончится, вместе придём за ней, место то заметное…
Ещё не понимая до конца смысл сказанного Смеловым, сёстры не выдержали и заплакали. 
– Поплачьте, поплачьте, девочки, – плакал вместе с ними майор, – за неё можно, геройски она погибла, так и скажем, при исполнении… .
– Кать, а Кать, – обратился к Катерине Смелов, – я у тебя пистолет забирал, отдаю и пистолет и автомат, наш, Калашникова… . Умеешь ли пользоваться?
– Умею, Владимир Андреевич, – судорожно кивнула головой Катерина, – папа на службе во время обеда или ужина часто домой такой приносил… 
– А теперь, поторапливаться нам надо, девочки, звери на лагерь пойдут, а там дети…, – подторапливал свою немногочисленную группу майор.
Едва ли не бегом они вышли к УАЗу.
Но и здесь их ждало жестокое разочарование.
Было видно, что чужаки вдоволь покуражились над полицейской машиной: рация была разбита вдребезги и все четыре колеса были проткнуты заточкой и спущены, что называется, в ноль. Двигатель был раскурочен и разломан. 
Охранявшая Хантер Оксана Лазарева пропала без следа.
Поискав в перелеске, майор наткнулся под разлапистой елью на мёртвое обезображенное ударами заточки тело Оксаны.
Сзади хрустнула ветка.
– Спокойно, мент, – со спины раздался сиплый голос и одновременно с ним жестко клацнула затворная рама автомата, – смотрю, ты не один, а с ментовочками… вот славно позабавится братва… каждую на себя оденем…
Впрочем, договорить бандит не успел.
Неуловимо крутанувшись в каратистском круговом маятнике, заранее уходя от не успевшего раздаться выстрела, майор привычно рубанул нелюдя ребром ладони по шее.
Насмерть.
Одновременно подхватил падающий снаряжённый Калашников и поставил автомат на предохранитель. 
Всё.
Также молча подал автомат Катерине, прибежавшей с сестрой на этот неясный лесной шум.
– Попрощайтесь с Оксаной, – едва сдерживая слёзы, сказал майор подошедшим сёстрам, – я пока её ветками закидаю, потом придём за ней, и это место запомните! Погибла Оксана геройской смертью, при исполнении!
Рыдая, близняшки помогли участковому замаскировать тело погибшей.
– Так, а теперь вон с этого проклятого острова, – торопил сестёр майор, – лагерь надо эвакуировать, помощь вызывать. Потому как, хоть двое из бандитов и уничтожены, одиннадцать их осталось, и все с автоматами и заточками! Лютее любого лютого зверя!
Едва ли не бегом, майор с оставшимися в живых курсантками, вернулся на большую землю.
– Вот что, Мария, Катя, – командовал сёстрам участковый, – один калаш мне оставляйте, себе берите «немца», Калашникова и Макарова, и бегом в лагерь, видите вечереет, лагерь спасайте. Если даже связи нет, пешком в город идите! Как хотите, к утру помощь должна быть, потому что отступать некуда мне!
– Товарищ майор, а как же вы? – едва ли не плача вопрошали девицы, – Мы не оставим вас!
– Да поймите же вы, – объяснял им майор, – вы видели в избе лесника, что делают с детьми эти твари, поэтому, если не дай Бог, все погибнем здесь, вы знаете, что они сделают с лагерем… звери вкусили крови… Да на острове они как в мышеловке, поторапливайтесь, девчата.
Наконец, уразумев очевидное, сёстры всё-таки побежали в сторону детского лагеря.
– Вот это лучше! – согласился сам с собой майор, и пошёл выбирать себе огневую позицию на берегу.
Завидев два больших валуна поблизости с каменной грядой, участковый довольно улыбался, оборудуя меж двух этих довольно-таки больших природных заграждений, огневую позицию для пулемёта. Сюда же он подтащил цинк с запасной лентой, осмотрел автомат Калашникова – магазин практически полный. Осмотрел две старые немецкие гранаты, аккуратно снизу ручки отвинтил у обеих гранат колпачки-крышки, осторожно доставая выпавшие шнуры с фарфоровыми шариками – гранаты к бою готовы, правда, если они боеспособны.
Участковый не питал особых иллюзий по поводу своего будущего, он отдавал себе отчёт, что если нелюди полезут, один против одиннадцати рыл с автоматами, он просто не потянет. В то же время понимал он, что весь долг его и вся Родина, служить которой он клялся вечно и беззаветно, сузились до размеров одного единственного детского лагеря. Хорошо, если лагерь эвакуируют, правда, как, куда?
И когда поспеет помощь?
Да и насчёт МГ-42 он не испытывал особых иллюзий – с сороковых годов, хоть и в масле, но в земле лежал, заработает ли?!
Стремительно вечерело, майор посмотрел на свои командирские часы, вот уже пару часов, как он кукует здесь на берегу один. Есть надежда, что даже если лагерь не эвакуировали, то хоть детей где-либо укрыли.
А помощь, всяко к утру понедельника приспеет, правда вот дожить надо до рассвета… 
Совсем близко, на озере, радостно переговаривалась утица со своим селезнем, да где-то в лесу высвистывал свои вечерние песни соловей. На озёрном плёсе, гуляя, звонко ударяла хвостом крупная щука. На бок что-то неудобно давило от земли.
Улыбнувшись, майор отстегнул с ремня фляжку Ерофеича, отвинтил крышку. В нос шибануло первостатейным первачом. В очередной раз по-доброму так, мысленно помянув убиенного Ерофеича и всю его семью и своих погибших девочек, участковый отхлебнул из фляги, и поморщился. Ох, и крепок самогон у лесника!
Мысленно участковому захотелось курить, но тут же он посмеялся над собой, и не курит давно, да если бы и курил, грех раскрывать такую огневую позицию.
– Что-то подозрительно тихо, – забеспокоился вдруг участковый, – а вдруг нелюди давно ушли с острова и творят беспредел в лагере, а он туда девчат послал.
Гнал от себя Смелов такие мысли, гнал, потому что не будет ему прощения, если звери-нелюди уйдут, и что-то похуже в лагере с детьми соделают…
Но хоть и гнал майор такие мысли от себя, от них ему точно лучше не становилось. Хотя, что это, птицы в лесу раскричались, идёт кто-то.
Так и есть, из леса, по вечерней темноте, вышли неясные фигуры в зоновских робах с автоматами наперевес. Только вся ли банда здесь, или отстал кто?
Участковый взял в руки автомат Калашникова и приготовил его к работе, передёрнув затвор и поставив, переводчик огня на автоматический.
– Сейчас, мы вас посчитаем!
Да, все одиннадцать вышли из леса! Первые трое с калашами на изготовку пошли в его сторону, остальные замерли в ожидании, обшаривая противоположный берег рыскающими туда-сюда дулами автоматов.
– Ну ладно, – решил майор, – пусть подойдут поближе, этих я приласкаю!
Правда вот, обойма в калаше одна, а на пулемёт надежды мало…
Подпустив нелюдей на стрельбу, что называется в упор, участковый расстрелял длинной автоматной очередью всю бандитскую троицу, выпустив по ним весь магазин. Было видно, как они попадали с косы, роняя автоматы в воду.
Обнаружив огневую точку противника, бандиты открыли шквальный автоматный огонь по нему из всех калашей!
Владимир залёг под валунами, над ним в бешенном танце чирикали пули, выбивая искры и рикошетируя, взрывали гальку у его ног.
Вдруг, левую ногу в районе колена молнией полоснула острая боль.
Попали-таки, хоть и на шальном излёте…
Майор снял с себя ремень и затянул рану выше раневого канала. Так, слава Богу, рана сквозная, кость не задета. А то, что кровь, ерунда, не страшно, жаль промедола нет…
Участковый, оторвав форменный рукав, попытался остановить кровь, сооружая давящую повязку. Пули продолжали чирикать, как птички, над его головой, разлетаясь по сторонам злыми осами.
– Стреляйте, уроды, стреляйте, – в бессильном отчаянии подумал участковый, – мне по вам всё равно нечем, а вы, глядишь, по мне свой боезапас порасходуете, меньше на людей останется… 
Была, конечно, надежда, что, не поняв, сколько в засаде у каменной гряды людей, зэки побояться лезть дальше в открытый бой, и отойдут в лес, вглубь острова. 
Хотя не дурные они, походили уже по острову, поняли, что это хоть и большая, но всё-таки мышеловка.
– Эй, мент! – раздался голос с острова, – Сколько вас там?
– Много! – не удержался и крикнул в ответ участковый, – С вами говорит командир спецназа, майор Смелов! Сдавайтесь, вы окружены! На подлёте, на вертушках десант и ОМОН! Вам деваться некуда, на воде наши катера!
– Банкуй, ментяра! – отозвался невидимый голос с острова, – Вас купить можно? Рыжевьё и баксы при нас, не пустые идём, лимон долларов каждому менту, согласны? Вы же деловые люди? Сейчас всё продаётся и покупается! 
– Нет! – крикнул в ответ Смелов и добавил, – Впрочем, дай время подумать.
– Пахан! – по щенячьи радостно заскулил чей-то голос на острове, – Да там ментяра один засел, да и патрончиков у него нет!
– Блин, – подумал участковый, отодвигая бесполезный автомат, – просекли таки тему, изверги…
– Он прав, ментяра? – спросил его с острова невидимый пахан, – Ты там один, и без патронов?
Смелов в ответ благоразумно промолчал.
– Слушай, мильтон! – крикнул ему с острова главарь, – Бери лимон зелёными с рыжевьём и разойдёмся! Мы к тебе не подойдём, да и ты нас не видел! Идёт?
– Не идёт, урод! – не сдержался и крикнул в ответ майор, – Окружены вы, и некуда вам деться, сдавайтесь!
– Ну, это мы посмотрим, мент, кто кому сдастся, – заугрожал пахан, – я сейчас мальчиков на тебя натравлю, ты знаешь, что они с тобой сделают? Ты, мент, ещё живой кишки свои будешь есть!
– Давайте, гниды, идите! Шкрапотники чёртовы, всех встретим! – огрызнулся участковый
На каменную косу уверенно вступили очередные четверо урок с автоматами, и не торопясь, пошли к нему на встречу. Один из них шёл и, прикуривая, отпускал нецензурные остроты в адрес где-то притаившегося мента. 
– Эй, мент! – крикнул он, находясь уже на половине пройденного к нему пути, – Там, на острове, ты наших завалил?
– Я, – отозвался раненый Смелов, – и вас всех завалю, мрази адовы!
– Ты был в избе лесника? – фраерился зэк, поигрывая автоматом, – Видел мои автографы на детишках? С тобой я то же самое сделаю!
Ловким движением фокусника, бандит извлёк из-под робы заточенный окровавленный топор: – Ментяра, мне не нужен автомат, и так ясно, ты пустой, без патронов. Готовься к харакири!
Обернувшись в сторону острова, прокричал: – Пахан, ментяра пустой! Кончать его до тебя или мышку ментовскую тебе оставить?
– Кончай мента, Шкет, кончай, – отозвался пахан с острова, – валить отсюда надо, стрельбу далеко слышно!
Давненько Смелов не обращался к Господу. Не из-за того, что веры в нём не было. Нет, вера была! Но понимал он, что нельзя ничего просить у Отца Небесного, если ты при этом убиваешь людей.
А сейчас Смелов просил: – Отче Святый! Не гневайся на меня, убил я сегодня, и не одного! И я знаю плату за грех свой! Но за моей спиной детский лагерь, и если убил я тех, кого и ты не считаешь людьми, дай силы мне отстоять детей сих, и покарай нелюдей моими руками! Да будет воля Твоя, а не моя!
– Пахан! – подходя ещё ближе, духарился зэк, поигрывая топором, – Спёкся мент, сейчас ты услышишь его вопли… 
Договорить это уголовник не успел.
Решительно поймав мразь на мушку прицела, грозно поблёскивавшего МГ-42, майор передёрнул затвор, и, придерживая левой рукой за приклад пулемёта, а правой рукоятку со спусковым крючком, участковый плавно нажал на спуск.
Как в далёкие военные сороковые годы, вся окрестность была взбудоражена и потрясена, прогремевшей, как гром, длинной очередью ожившего немецкого пулемёта!
С визжащим грохотом циркулярной пилы, режущей по живому телу, майор первой же длинной очередью, буквально распилил на части нелюдя.
– Пахан! – трусливо завизжал, бросая автомат и убегая на остров вместе с подельниками, молодой зэк, – У него пулемёт!
Впрочем, далеко они не ушли.
Мстительными и длинными очередями «немецкая циркулярка» буквально раскромсала на кровавые ошмётки их тела!
Уничтожив бандитов на косе, майор перенёс огонь по сосенкам и елям, где засели оставшиеся нелюди. От мощных пуль разлетались вдребезги и падали срезанные верхушки деревьев. Пулемёт бил врага, только в этот раз он был на правильной стороне!
Гильзы разлетались, со звоном отлетая на каменный берег. Воздух горчил отвратительным и страшным запахом пороха и сгоревшего оружейного масла, с леденящим привкусом всего того, что называется смертью. Набрав самую высокую ноту, пулемёт вдруг захлебнулся и стих. Кончилась лента с патронами.
Поспешно Смелов стал менять ленту на МГ-42.
Бандиты, поняв, что с пулемётом вышла заминка, все оставшиеся, все четверо, открыв по нему бешеный огонь из автоматов, бросились вперёд по косе!
Майор ясно понял, что пропал, ибо он не успевал привести пулемёт в боевое положение оставшейся в цинке лентой.
Вдруг, за его спиной, слева, сухо застучал длинными очередями немецкий автомат, а справа гулко загремел, словно заколачивая гвозди, пистолет Макарова!
– Девчата вернулись! – понял майор, и посмотрел по сторонам.
Так и есть, слева от него привставая над валуном, Мария щедро поливала врага длинными очередями из «Шмайсера», а справа, отстреляв боезапас Макарова, перешла на короткие, экономные очереди из Калашникова, Катерина.
– Ох, девчата, молодцы! – не выдержал и прокричал им майор, пытаясь перекричать шум перестрелки, – Но когда всё кончится, уж я и задам вам, непослушные! Ваш отец точно меня убьёт за такую смену!
Так, с пулемётом полный порядок. Передёрнув затвор, майор оживил свою «циркулярную пилу» – пулемёт в ярости стал отстреливать свой боезапас по врагу, который бросился наутёк в спасительный лес острова!
Посмотрев на косу, участковый увидел ещё одного убитого бандита: трое их осталось, всего трое!
Смелов прекратил стрельбу и глянул на ствол своего МГ-42, словно курящего белым дымом .
К нему подползла Мария, а затем и Катерина: – Мы выполнили ваш приказ, товарищ майор! Лагерь частично эвакуирован, не смогли эвакуировать только самых малых, их попрятали с воспитателями в лагере. Двух воспитателей-вожатых отправили пешком за помощью в город, к утру должны дойти!
– Эвакуировали, значит… что ж сами-то не ушли, – горько попрекнул их майор, понимая очевидное, – я надеялся, что вы уже на подходе к городу.
– Ой, да вы ранены, товарищ майор, – всполошилась, уйдя от ответа, Мария, – а мы йоду и бинтов в медпункте лагеря набрали, сейчас по-настоящему вам повязку наложим, по всей науке, не зря в ВИПЭ учили!
Умелыми движениями девчата наложили повязку на раненую ногу участкового.
– Ох, спасибо, девчата, – поблагодарил Смелов, – я никогда не забуду, как вы вернулись, все в отца! Останемся живы, лично рапорт за проявленное вами мужество напишу…
Майор уважительно посмотрел на близняшек.
– А пока, родные, – Смелов бережно достал флягу Ерофеича, – помянем наших павших, с любовью помянем.
Не капризничая и не жеманясь, сёстры пригубили первача, остаток живительной влаги допил майор .После чего наступила звенящая и неловкая какая то  тишина.
– Товарищ майор, – спросила его, внезапно зарумянившись, Катерина, поглядывая на редкие ночные звёзды белой ночи, – знаете, сегодня какая ночь, необычная…
– Ну и какая? – переспросил участковый, – Самая обычная ночь… Сколько ещё таких ночей впереди…
– Нет, – улыбнулась вдруг Катя, – сегодня двадцать второе июня, много-много лет назад была страшная война…
– Да, – посерьезнел Смелов, – и сегодня эта война повторилась, и в войне этой мы похожи на тех пограничников-воинов, что дрались тогда с фашистами. А граница наша, которую мы держим, это раздел между добром и злом, и держать её мы будем до последнего, так-то вот, девоньки… Хотя уже и нет тех немцев-фашистов, а есть нелюди, похуже фрицев, да вот парадокс, как это ни странно, немецкое оружие тех лет бьёт сегодня врага…
С неба, по небосклону белой ночи, словно белоснежная тающая снежинка, пролетела падающая звёздочка, отразившаяся в водах озера, и словно разбудившая пламенеющую восходящую утреннюю зарю нового дня.
– Смотрите, Владимир Андреевич, звёздочка падает, загадывайте желание! – заулыбалась Катерина, – Только скорее! Эта звёздочка … ваша звёздочка… и наша…
– Загадал, – простодушно ляпнул участковый, – хочу, чтобы мы все живые остались…
– Зачем вы вслух его сказали, – по-девчачьи так обиделись близняшки, – вдруг не сбудется…
– Сбудется, – заверил майор, – должно сбыться…
– А всё-таки, – сурово улыбнулся участковый, – почему вы вместе с лагерем не эвакуировались? Ведь приказал же вам отходить, а вы?! Эх, дочки…
– Так ведь дети там остались, – простодушно так посмотрела на Смелова Катерина своими синими-синими, как небо, глазами, – как же мы могли уйти!
– Не знаю, Катя, – грустно покачал головой майор, – не знаю, но понимаю, что не должно так быть, что вы молодые, не целованные, под пулями здесь… Неправильно всё это…
– Так кто ж поцелует? – с надеждой посмотрела на него Катерина, и в смущении зарделась так, что просветлела, как ясная зорька, – Меня, кроме папы и мамы никто и не целовал… ни разу…
– Поцелуют ещё, – заверил девушку Смелов, – обязательно поцелуют… 
– Хорошо бы, – послушно так согласилась Катерина, и загадочно как-то замолчала.
– Да, девчата, сколько уже время? – поинтересовался Смелов, – А то ночи белые, разобрать не могу, а часы мои в бою разбились, словно бы время остановив…
– Так уже три часа ночи, – посмотрела на дисплей сотового Мария, – даже больше уже, полчетвёртого утра.
– А связь как? Не ловит? – с надеждой посмотрел на курсантку майор.
– Нет, нет связи никакой, – с огорчением продемонстрировала цветной дисплей телефона Мария, – видите, ноль сигнала! В лагере телефон тоже не фурычит, как нарочно, словно бы кто-то обрезал… Эх, была бы машина, хотя бы попутка, так ведь ни одной во всей окрестности нет! Как помощь вызвать…
– Как вы думаете, Владимир Андреевич, – с надеждой посмотрела на него Катерина, – поспеет помощь к утру или нет?
– Да уже утро, – простодушно ответил майор, – около четырёх, должны поспеть… Кстати, девчата, какое время! Вспомните ещё раз, как в такое же утро двадцать второго июня, много лет назад, началась страшная война, и никогда не забывайте про это!
– Как такое забудешь, – прошептала Катя, – нам дед-фронтовик про ту войну рассказывал…

Где-то в лесу проснулась и затянула свою утреннюю заунывную и неуместную песню кукушка. Лёгкий ветерок разогнал горчащий запах пороха, и вновь от леса и озера пахло какой-то первозданной свежестью и ароматом, который кружил голову и успокаивал тревожные мысли, беспокоящие сейчас майора. Внезапно чуткий слух участкового уловил какие-то неясные звуки с острова, словно бы кто-то, подобно хищному зверю, подкрадывался к косе.
– Так, подруги мои боевые, – скомандовал Смелов, – совсем рассветает, давайте по огневым позициям, и чтобы не высовываться! И помните, главное, дожить до рассвета, до завтрашнего рассвета!
Правильно скомандовал майор, едва только сёстры залегли на своих позициях, бандиты со стороны острова, открыли шквальный огонь из автоматов.
– Лишь бы никого не задело, – как молитву, как мантру, повторял и повторял майор, – лишь бы они уцелели…
Короткими перебежками, видимо уразумев, что в капкане острова им делать нечего, бандиты, стреляя на ходу, все трое, приближались к косе.
Девчата открыли огонь из автоматов. Сухо трещал, отстреливая раскалённый град пуль, немецкий «Шмайсер», гулко и звонко пел русский Калашников.
Немного выждав, и поймав на мушку пробегающих бандитов, майор плавно нажал на спусковой крючок своего МГ-42.
Пулемёт задрожал, выплёвывая огненный вихрь в сторону врага, моментально перекрыв весь шум выстрелов, своим визжащим, как у циркулярной пилы, звуком длинных очередей.
Бандиты, отступая, отстреливались. Было видно, как один из них уже не встанет никогда. Только двое нелюдей, отстреливаясь, отходили к лесу.
Провожая их длинными очередями из пулемёта, майор даже не заметил, как к нему подползла под огнём Мария: – Товарищ майор, Катя…
Содрогнувшись, майор подполз к Катерине, и увидел, что дела плохи: кинжальной бандитской очередью из Калашникова у девочки была беспощадно разворочена и разорвана форменная рубашка в районе груди, обнажившая запретную белизну, из которой хлестала кровь.
Сестра судорожно перематывала её рану бинтами, пытаясь остановить кровь.
– Да что ты, – заплакал вдруг майор, – выше рану перетягивай…
– Ой… Владимир Андреевич…, – всхлипнув от боли, прошелестела, чуть слышно, Катерина, – знаете, а я вас любила, и не только как отца…
– Что ты говоришь, Катя, – ужасаясь и понимая причину её откровений, произнёс майор, – не говори, тебе силы надо беречь…
– Ноги холодеют, тела уже не чувствую, – прошептала умирающая девушка, – обнимите меня, пожалуйста…
Не выдержав, участковый обнял Катерину.
– Зачем, зачем вы вернулись, – не скрывая своих слёз, плакал майор, – не положено вам умирать в таком возрасте, не война же…
– А вам, положено? – переспросила, силясь улыбнуться, Катерина, – А то, что вернулись, не жалейте, не смейте жалеть нас! Мы детей вернулись защищать и … Родину… и саму жизнь… ведь она…
Смотря на отходящую в вечность девушку, от которой с каждой каплей её крови уходила жизнь, майор содрогнулся, и не в силах сдержать эмоции, отвёл свой взгляд от Катерины. Каждой клеточкой своего тела участковый чувствовал пульсирующую незаживающую рану, покалывающую своим острием разорванное сердце майора и пронизывающую правый бок кровоточащей болью.
– Слушай, Мария, – спросил у сестры умирающей Смелов, – у вас боезапас хоть какой остался?
– Калаш пустой, в «Шмайсере» пара патронов, и всё, – глянула на него плачущая Мария.
– Вот что, Маша, – скомандовал майор, – выполняй мой последний боевой приказ: выноси сестру, к лагерю выноси, там медики… если что, укройтесь в лесу, а я вас прикрою, тем, что осталось…
Послушно кивнув, Мария стала вытаскивать сестру к вдалеке шумевшему лесу.
Смелов открыл огонь из пулемёта, бандиты огрызались в ответ автоматными очередями.
Глянув назад на ползущую Марию, вытаскивающую из-под огня, уже умершую сестру, майор похолодел: злая длинная очередь из бандитского автомата безжалостно полоснула по спине Марии, разрывая её юную плоть фонтанчиками брызнувшей крови, и моментально убивая её.
Пулемёт участкового стих, кончились патроны, и в ту же секунду злой осой хлестнула по левому плечу автоматная очередь с острова, перебив руку, которая тут же беспомощно повисла, как плеть. Хлынула кровь, которую участковый уже не останавливал, зачем? На долю секунды, от боли майор потерял сознание, и как в какой-то дымке, опахнувшей парным молоком и чем-то неуловимо близким и родным, увидел Владимир всех умерших близких своих, и маму свою увидел, а с ней всех девчат, парящих на облаке белом, живых и радостно смотрящих на него. В ту же секунду сознание вернулось к нему, напоминая о себе дикой болью, скрутившей всё тело, и осознанием того, что не всё его дело исполнено до конца. Обернувшись назад, он посмотрел на окутанные сизым утренним туманом сосны и ели, за которыми угадывался такой близкий и одновременно такой далекий детский лагерь, за который они и положили жизни свои, и внезапно, словно бы вспомнив что – то, как – то печально и грустно улыбнулся.
После чего с усилием приподняв с земли внезапно ставший таким неподъёмным, пятикилограммовый «Шмайсер», уже не скрываясь, установив его на валуне, майор отстрелял оставшиеся патроны одной короткой сухой очередью.
С острова хлестнул прицельный одиночный автоматный выстрел.
Пуля раздробила ключицу на левом плече. Майор упал, кое-как вставая с колен, он заметил свой последний боезапас – две старые гранаты, подготовленные на этот самый, последний случай.
Кое-как, правой рукой, он запихнул обе гранаты в карман брюк, вывесив шнуры с фарфоровыми шариками взрывателей наружу: – Амба, уроды! Пустой я!
– Правда, что ли, мент? – раздался с острова голос пахана, – Молодец, ментяра! Что ж, мы идём к тебе! Правда, миллиона долларов, ты уже не увидишь…
Не торопясь и пошатываясь, участковый пошёл по каменной гряде навстречу бандитам, которые тоже уже ничуть не скрываясь, вышли из леса, и пошли к нему.
Дойдя до половины косы, главарь подобрал брошенный убитым нелюдем топор, и посмотрел на майора: – Да, мент, миллиона ты сегодня точно не получишь, а получишь то, что тебе обещал Шкет!
Подходя ближе к нечисти, и, словно бы видя таких впервые, майор остановился, пусть подходят сами. 
Подойдя к участковому, пахан ощерился, зло поигрывая топором: – Ну что хочешь сказать или пожелать перед смертью, ментяра?!
– Я хочу, мразь, – холодно чеканил слова майор, – чтобы ты увидел, как умирает майор милиции, и напоследок, хочу передать тебе, нелюдь, привет от Кати, Маши, Оксаны, Светы, всех тех людей, мразь, которых ты загубила!
– Что ты говоришь, ментовская свинья? – осклабился второй бандит, поигрывая калашом, – Тебя уже нет, а мы здесь, будем жить и делать свои дела так, как считаем нужным!
– Не будете, мрази! – жестким пристальным взглядом ожёг нелюдей майор, и рванув шарики от гранат, спокойно протянул их на ладони опешившим бандитам.
Как эхо той далёкой войны, на каменной косе рванул чудовищный взрыв.
Эхо гулко пролетело над озером, отразившись в лесах, и на всех берегах водоёма.

Когда рассеялся дым, над каменной косой зависли, как огромные стрекозы, четыре боевых пятнистых вертолёта, с пушками и ракетами наготове, высаживающие десант из спецназа группы Альфа и голубых беретов десантуры.
Приземлившись на грешную землю, бойцы спецназа и десанта, недоумённо смотрели на затихшую в скорбном молчании каменную косу, освещённую лучами уверенно всходящего жизнерадостного утреннего солнца.

 

Часть 3
Утренняя звезда

В это же утро, когда уже достаточно рассвело, с противоположного берега озера Белавинское, к берегу пристала деревянная лодка, откуда вышли три крайне недовольных рыбака, и не торопясь пошли к стоявшей в кустах легковой автомашине, где их поджидал другой рыболов.
– Посуди, Петро, – обратился мужчина к вышедшему из лодки другу, – я к своей дочурке в детский лагерь на свой честно заработанный выходной приехал, надеялся её ушицей угостить, так какие-то уроды, не знаю с каких радостей, салютовали всю ночь и утро, а под конец не придумали ничего лучше, как глушить рыбу взрывпакетом! А после, на вертолётах улетели, богачи хреновы… Хорошо хоть связь появилась и мобильник ловит как ни странно, вот и хотел поначалу со злости ментам брякнуть, чтобы утихомирили покемонов, да плюнул, не люблю с ними связываться… В итоге, в «Зорьку», к дочурке еду пустой, ни рыбалки, ни рыбы, ни отдыха… Вот какие люди живут! И сами жить не могут и другим не дают!
– Да, живут, – устало и лениво, после принятого ночного «пуншика», равнодушно зевнул другой рыбак, – и что им всё неймётся, жили бы как все, и всё было бы хорошо… Как только таких земля носит… А в лагерь заедем, меня там тоже сынишки ждут…
Над приходящим в себя озером, застывшим в своей неподвижной красоте, при свете победившей утренней зари и радостно всходящего солнца, надрывно кричали утки, бойко и озабоченно переговаривались лягушки, а в чистых водах гуляла и била хвостом нерасторопных мальков зубастая щука, раскачивая и шевеля, заросли кубышек, и прекрасных, как юные нимфы, водяных лилий.
А где-то рядом, совсем близко, начинал свою повседневную утреннюю жизнь, весёлым и беззаботным смехом и криком детворы, спасённый лагерь «Зорька», над которым вечным светом сияла утренняя звезда. 

Андрей Малышев
2017-09-11 18:45:48


Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru

Выйти из режима для чтения

Рейтинг@Mail.ru