Элизиум
Отголоски боли ушли в небытие. Я открыла глаза и сладко потянулась всем телом. Какое блаженство чувствовать каждую мышцу, зуд нетерпения в пальцах перед новым замечательным ярким днём. С ними. Рядом никого не оказалось, но постель ещё хранила терпкий запах моих мужчин. Любимые. Такие разные, но оба бесконечно, невозможно любимые. Разве не в этом счастье?
Прищурившись, я посмотрела, сквозь развевающиеся под лёгким ветерком невесомые занавеси, на встающее за окном синее солнце. Оно поднималось из розовеющих вод, и на его фоне поднятые к полосатому, радужному куполу ветви деревьев нервно зашевелились, ожидая питательного утреннего дождика. «Сегодня хочу прохладный», - лениво подумалось мне, и с неба заморосили голубовато-прозрачные капли.
Из-за окна раздался приглушённый мат Лёшки, перекрытый спокойным голосом Мастера:
- Малыш, ты сегодня не в духе?
Хихикнув, упруго соскочила с широкого ложа на мягкий ворс ковра. Пальцы привычно утонули, и я прижмурилась от удовольствия, поигрывая мышцами, специально напрягая каждую клеточку своего тела – такое блаженство чувствовать утреннюю энергию, так и хотелось закружиться в танце. В воздухе сразу разлилась моя любимая фанки мьюзик. Притоптывая в ритм, я подобралась к окну и осторожно выглянула наружу, стараясь не сильно светиться перед ними. Уж очень хотелось застать врасплох.
Чёрта с два! Марк пристально смотрел на меня из-за края ноутбука, стоящего перед ним на деревянном столике. А Лёха пытался скрыться от льющегося прицельно на него дождика под радостно шевелящими веточками деревьями. Сказать по правде, ему это практически удалось, так как листики поглощали капельки с небывалой ловкостью ещё на подлёте, и только самая малая часть попадала на моего любимого, расчерчивая его голубыми чёрточками. Ой, дождь ещё и красящийся получился!
Понимая, что прятаться нет смысла, я, по возникшей от самого окна радужной тропинке, сбежала вниз, на берег, к моим мужчинам. Лёшка в отместку сразу повалил меня на фиолетовую траву и приник к губам неожиданно нежным поцелуем.
- Безобразница, прекрати поливать меня дождём, а то я прорасту ветками, как твои любимые деревья, - чуть отдышавшись, выдохнул он мне куда-то в скулу. – Что тогда делать будешь?
- Я? – невинно похлопав глазами, изобразила задумчивость. – Это ты меня ещё качественнее ласкать будешь, сразу всеми веточками? Так я не против! – и со смехом выскользнула из-под него, оседлав сверху.
Лёшка, не раздумывая, включился в шуточную потасовку, пока мы не съехали в пылу сражения в воду, уйдя в её розовую глубину с головой. Вынырнули, уже сплетясь практически в единое целое, судорожно выискивая на теле друг друга не обласканные ещё места. Марк снисходительно хмыкнул и уставился в свой ноут, позволяя нам насладиться друг другом в прохладных водах озера.
После я, немного разморённая, прижалась к ногам Марка и положила ему голову на колени, пока Лёха пошёл в дом за сухой одеждой для нас обоих. Внутри меня было, как всегда здесь, спокойно и правильно. Именно правильно. Тяжёлая ладонь легла на мой затылок, зарываясь в быстро подсыхающие длинные волосы, перебирая светлые кольца, наматывая их на пальцы, в то время как его глаза внимательно вчитывались в колонки непонятных мне цифр на мониторе.
Я потёрлась щекой о жёсткую ткань светлых джинсов, всматриваясь в его лицо. Утренней щетины у моих мужчин не было. Не люблю её – вот и нет. Имею право делать здесь всё, что пожелаю, в конце-то концов. Эта мысль сразу перевела мои желания немного в другое русло, и как будто бы не было только что водных процедур с Лёшкой. Моё тело вновь стало наполняться звенящей энергией. Я вжалась затылком в пах Мастера и потёрлась об него.
- Малыш, ты отвлекаешь, - меня потянули за волосы в сторону.
Да, сильнее, вот так, запрокинь мне голову, обнажая горло, чтобы нервно сглатывалось, натягивая тонкую кожу. Артерия запульсировала, нагнетая шум в ушах, глаза я прикрыла, наблюдая из-под ресниц за реакцией моего мужчины. Он не отрывался от экрана, но веки чуть опустил, скрывая блеск. Мой зверь! Вывернувшись из-под ладони, я мигом оседлала его бёдра, склоняясь к невозмутимому лицу.
- Я же лучше ноутбука, - выдохнула прямо в его губы, за что была сразу поглощена собственническим поцелуем, с прокусыванием губы острыми зубами.
Сладкая чёрная кровь потекла по подбородку, капая на Марка, рисуя на нём замысловатый рисунок, застывая в коже, прорастая внутрь фантастическим узором. Моя метка. Как и я вся давно и полностью помечена им. Моя жизнь. Моя страсть. Мой. Потому что я вся и безоговорочно его. Закон мироздания, так его…
Удовлетворённая, я, раскинув под радужным куполом руки, лежала на фиолетовом ковре травы и пыталась отдышаться. «Не спать, не смей засыпать, нельзя… нельзя… не…».
***
Она открыла глаза и закашлялась, отплёвывая скопившиеся во рту сгустки крови. Подушка и простынь под ней привычно были залиты красными разводами. Ласковые, но твёрдые руки придержали её за плечи, помогая удержать равновесие. Она только проснулась, а надоевшая до оскомины слабость лишала её равновесия, пытаясь откинуть тяжёлую голову назад.
- Малыш, пойдём в ванную, - её подхватили на руки и понесли вглубь коридора.
Мимо протиснулся Алексей:
- Я достану чистое бельё.
- Лучше помоги ей помыться, а перестелю я сам.
Алексей кивнул и, дождавшись пока Марк разденет и опустит в ванну свою ношу, зашёл вовнутрь, прикрыв за собой дверь. Девушка не смотрела на своего помощника, закусив губу и отвернувшись к кафельной стене.
- Женька, подними голову, пожалуйста, дай я пройдусь мочалкой здесь.
Она перехватила намыленную руку своей и посмотрела в глаза Лёшки, лихорадочно вглядываясь, пытаясь распознать ответ раньше, чем спросила.
- Почему ты ещё здесь? Почему возишься со мной? Чего не смотался ещё домой, в свою Москву?!
- Дурочка. Я люблю тебя. Где ты – там и дом. Пойми, - он попытался вновь намылить кожу, смывая застывшие разводы крови, но девушка не отпускала, выискивая ответы, не веря. – Жень, родная моя, не нужно снова заводить этот разговор. Мы же договаривались. Я здесь, потому что сам хочу этого. Потому что моя жизнь здесь. С тобой. С вами.
Девушка отвернулась к стене и закусила дрожащую губу.
- Я ни на что не годна, - невнятно пробормотала она. – Ты тратишь на меня время, а ведь мог его отдать родным. Или найти своего человека, - голос совсем стих на судорожном всхлипе.
- Ох, ты ж горе моё! Сколько раз повторить, чтобы ты поверила? Ты – мой человек! Без тебя нет и меня, поняла?
- Я ж умру…
- Тогда и я, умру…
- Неправда! – она вскинула голову. – Не говори так! Ты должен жить. Вы все должны жить! А я… Я уйду домой.
- Прими для себя как аксиому – как только ты уйдёшь, уйду и я. Может, тело ещё будет долго ходить по земле, кто знает, но меня – меня! – не станет. Ты – моя жизнь и мой стержень. Без тебя всё станет неважно.
Она, молча и безропотно, позволила себя домыть, завернуть в простыню и отнести в чистую постель. Марк присел рядом, держа на коленях тарелку с супом.
- Не кривись так, тебе нужно кушать.
- Суп, на завтрак? Фууу…
- Не фу, а ешь, - и он засунул в приоткрытый рот ложку.
- Я сама!
Она медленно ела и рассматривала своих мужчин.
Марк. Её жизнь. Только с ним она началась настоящей и, как бы она не выделывалась за всё их совместное житьё-бытьё, но, выходит, что с ним и закончится. Сильный, молчаливый, искренний. Любящий.
Алексей. Её подарок в этой жизни напоследок. Так жаль, что мало им было отведено. Нежный, ранимый, родной. Любимый.
Её мужчины. Её жизнь. Её любовь. Её семья.
Она прислушалась к себе: не хочется ли ей уже спать? Она знала, уже было проверено неоднократно, что никакое снотворное не помогает. Только самый обычный сон вернёт её туда… к ним… к ней. Здоровой и полной сил. Могущей дарить и получать в ответ любовь. А не только присмотр.
Доев, она решительно встала с постели, не слушая возражений любимых. Долго стояла на балконе, рассматривая жизнь внизу. Люди суетились, чего-то хотели, нервничали. Мамаши кричали на своих детей. Все куда-то бежали, не обращая внимания на мир вокруг. Она чувствовал себя не отсюда. Как будто смотрела на жизнь пришельцев, не понимая смысла в их деятельности. Или она сама была таким пришельцем. Совсем с другой моралью и ценностями.
Потом Алексей уехал на встречу с заказчиком. Марк сел читать ей книгу, а Женька улеглась на пол, разложив вокруг себя листы бумаги и карандаши. Её волшебный мир просился наружу. Ему было мало места в голове, его нужно было срочно материализовать. Радужный купол неба. Голубое солнце. Розовый пруд с небольшой лодочкой на троих. Живые деревья с рыбками на ветвях. И дом. С резными башенками, остроконечной крышей, флюгером и фонарём над ступеньками входа. И счастьем в нём. Бесконечным, чистым, непосредственным счастьем.
Боль уже вернулась, и от неё были приняты таблетки, туманящие разум. Рисунок был практически готов, когда Женька отключилась, прямо лёжа на полу, под негромкий, низкий голос Марка. Она даже не почувствовала, как её подняли и переложили в постель.
***
Отголоски боли ушли в небытие. Я не стала открывать глаза, а постаралась прислушаться к окружающему меня миру. Я лежала головой на тёплых коленях Марка. На моём животе покоилась тяжёлая голова Лёшки.
Счастье. Моё родное и выстраданное недолгое уже счастье…
Ена Тор
2015-06-22 01:29:13
Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru