ПУСТЫНЯ
Рэльф осторожно провел кончиком указательного пальца по подоконнику. За пальцем потянулась чистая белоснежная дорожка. Он недовольно поморщился; сейчас только 7 часов утра, а город уже полон песка. Он везде - на столе и книжных полках, на тротуаре и крышах домов, в утреннем чае и, как кажется Рэльфу, даже в его мыслях. Люди борются из последних сил: вечерами специальными машинами тщательно вычищают город; каждый метр, каждый переулок, каждую трещину в асфальте и складку на шторе. В домах гасят свет и ложатся спать с надеждой, что вокруг не осталось ни песчинки. Но едва сомкнутся глаза последнего страдающего бессонницей, как эти мошки: желтые, прозрачные, гладкие, острые прокрадываются в спящий город. Они завоевывают пространство и удобно устраиваются, отыскав подходящее место. И, так каждый день. С той лишь разницей, что с новым вечером на войну с песком приходится затрачивать все больше времени и сил. Рэльф ненавидел этот песок, хотя понимал, что в пустынной войне виноват именно человек.
Много лет назад началось "Великое наступление на Пустыню". Люди решили, что им не нужны огромные километры песка и приятнее на их месте видеть лес или рощу, а полезнее всего - сад. Предки Рэльфа могли бы долго рассказывать о радостном возбуждении, охватившем тогда Человечество при виде цветущих садов на месте покоренных пустынь. Его родители поведали об этом гораздо меньше, но поделились тревогой за будущее, глядя на увядающие деревья и молодых варанов, снующих по желтой кромке, плотно сжимающей сады. Сам Рэльф не по книгам знает, как выглядит бархан, и что испытывает человек, в утреннем кофе которого вместо сахара оседает песок. А вот слово "дерево" ассоциируется у него лишь с большим зеленым пятном на картинке учебника по биологии.
День, начавшийся пасмурным небом и колючим песчаным ветром, родившимся в сердце пустыни, закончился тем, что очередной порыв ветра распахнул окно в комнате Рэльфа, превратив ее вскоре в огромную песочницу. До сумерек Рэльф провозился с уборкой и, уже засыпая, подумал о том, что не слышал шума уборочных машин, значит, сегодня песок остался в городе.
Рэльф проснулся от внутреннего толчка и, повинуясь неосознанному желанию, выбежал на улицу. Едва он покинул дом, ноги увязли в сухом горячем песке на погребенных под ним ступеньках. До Рэльфа донесся шум моторов и шелест упругих шин, скользящих по песку. Рэльф обернулся на звук; несколько автомобилей вереницей потянулись под проливным солнцем к единственной в этом краю автотрассе. Те, кто еще не успел уехать, заперлись в квартирах и, наверняка, собирали вещи. Рэльфу захотелось ворваться в жилища к людям, вытолкать их на улицы, включить машины и заставить убрать песок. Он бросился к ближайшему дому, колотил в окна, что-то в исcтуплении кричал, но на него никто не обращал внимание. Обессилев, Рэльф побрел по дороге, которая вела за город. Асфальт скоро закончился. Человек взглянул на последние дома - песок сплошной линией подобрался к самым стенам, а кое-где уже успел лизнуть оконные стекла.
На город надвигалась Пустыня.
Ольга Сатолес
2015-06-13 14:22:14
Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru