С самого утра у парома столпились люди разных мастей: крестьяне, рабочие, обычные солдаты, свита короля да его охрана. Всем требовалась переправа на ту сторону. У берега стоял старый паром, и его не менее молодой паромщик. Его лицо было в морщинах, борода была седой и не расчёсанной, как и волосы, падавшие до самых плеч. Старая рубаха и бриджи были натянуты на такое же старое, но еще могучее тело. Лицо паромщика казалось безмятежным и мудрым.
Вокруг парома собралась толпа людей, состоящих в свите короля. Впереди всех стоял высокий мужчина в темно-желтом камзоле с зелеными узорами, и о чем-то очень горячо спорил с паромщиком.
- Да как ты смеешь препираться воле сквайра самого короля! Позади меня стоит вся королевская свита, и даже последнему конюху из них ты и в подметки не годишься. Этим людям приказано переправиться на твоем пароме, чем они оказывают тебе честь! Как смеешь ты отказывать нам? – лицо сквайра краснело от гнева, а голос почти срывался на крик.
- Вы приехали сюда несколько часов назад, до того как взошло солнце, - спокойно и мирно отвечал паромщик, - На пароме мы все переправляемся в порядке очереди, а люди, простолюдины, что стоят позади вас пришли сюда еще вчера утром, а рабочие с каменоломни, что к югу от сюда, и того раньше.
- Его Величество скоро лично прибудет сюда, и тебе выпадет честь перевезти его на своем жалком огрызке дерева. И ты смеешь заставлять ждать многих высокопоставленных чиновников и лордов из-за какого-то жалкого сброда? – не унимался сквайр.
- Этот «жалкий сброд», как выразился милорд сквайр, тоже люди. Они работают и живут в одной с вами стране, платят налоги, на которые вас содержат. Многие из них едут к своим семьям на том берегу, что бы вместе встретить праздник летнего солнцестояния. Отказывая вам, я не проявляю неуважения по отношению к Его Величеству, я лишь действую по правилам, которые были тут еще до рождения моего деда. Эти люди пришли первыми, вы же, после них, так что наберитесь терпения, и я обещаю, что к концу дня вы все окажетесь на том берегу.
Лицо сквайра напряглось, на лбу проступили вены. Казалось, он вот-вот лопнет:
- Одно мое слово, и тебя повесят на ближайшем дереве!
- Этот приказ не поместиться в одно слово, милорд, - улыбаясь, ответил паромщик, - более того, воды в это время года не спокойные, и подводные течения запросто могут унести паром куда то в сторону, а то и потопить. Для вашей же безопасности, я бы не советовал вам переправляться на этом древнем пароме без опытного паромщика.
Сквайр уже было открыл рот, что бы закричать, как вдруг сзади послышался громкий, но в тоже время мягкий голос:
- Что тут происходит!?
Толпа стала расступаться, и к берегу выехал всадник на черном гнедом скакуне в оранжевых, с зелеными узорами, доспехах. Лицо его было строгим, с черной бородой и густыми бровями, но веснушки на щеках предавали этому лицу детский оттенок. Глаза, голубые, как вода в море, прожигали человека насквозь, но в них чувствовалась легкая хитреца и задорность. С одного взгляда на эту фигуру было ясно – перед вами молодой король.
Весь люд мигом преклонил колено.
- Боги, не валяйте дурака, поднимайтесь, поднимайтесь все, тут же грязно! – захлопотался он.
Толпа неуверенно поднялась. Первым заговорил сквайр:
- Ваше Величество, этот паромщик все утро противиться вашему указу, говорит, что не пустит никого из высокородной свиты Вашего Величества, пока не пройдут простолюдины…
- Богов ради, Бронсон, заткнись, наконец. Я еще в состоянии общаться с людьми, я сам разберусь, – с этими словами король одним махом спрыгнул с коня и взял его под узды. Король вопросительно глянул на паромщика.
- Ваше Величество, это большая честь для меня… - начал склонив голову паромщик, но король тут же его перебил.
- Стойте, не стоит. Для почестей у меня есть целая отара «высокородных» овец, которые кроме льстивых слов ничего не учили в жизни. Работа у них такая. Но ваша работа, насколько я понимаю, заключается в том, что бы переправлять людей на тот берег. Так почему же вы в данный момент ее не выполняете?
- Видите ли, Ваше Величество, ваш сквайр явился со свитой сегодня утром, перед восходом солнца. Но люди, которые стоят далеко позади Вас, обычные рабочие и крестьяне, они пришли сюда еще вчера утром, а некоторые и того раньше. По правилам, которые есть на моем пароме, они идут первыми, по сему я отказал вашему сквайру в немедленной переправе. Он же, стал со мной спорить и перегородил проход обычному люду.
Король звонко рассмеялся, а паромщик улыбнулся ему в ответ.
- Что же, вы хорошенько утерли нос моему сквайру. Я полагаю, его придётся уволить за то, что он не способен разобраться с этим до моего приезда. Но я еще подумаю над этим. В ваших словах есть доля правды. Правила есть правила, но неужели вы не могли бы быстро переправить мою неторопливою свиту, а уже потом заняться крестьянами?
- Видите ли, паром очень старый, и перевозить больше десяти человек он попусту не может. А, кроме того, ваши люди окованы доспехами, а еще эти кони. Если я начну их переправлять, обычному люду придется идти пешком на тот берег, а это не близкий путь.
Король и паромщик стояли один напротив другого. Несмотря на то, что один из них был сгорблен как лук, а второй прямой как стрела, они были одинаковы по росту. Король оперся на шею своего красавца коня и нежно почесывал его гриву кольчужными перчатками. В какой-то момент могло показаться, что это беседуют два старых приятеля, а не господин и его подданный.
- Что же, - немного поразмыслив, начал король, - мой сквайр, как я слышал, осыпал вас приказами и угрозами, но что же будет, если я попрошу вас как друга? Заметьте, это просьба, а не приказ.
- Мне очень приятно, что его Величество называет меня своим другом, но мой друг никогда бы меня о таком не попросил, так как мои друзья знают, что я в долгу перед остальными людьми, и исполнить такую просьбу для меня сродни не вернуть долг.
- А если же это будет королевский приказ? – с ухмылкой произнес король.
- Если король мудрый, то он бы не отдал такой приказ, так как он знает, что остальных людей я переправлю до средины дня, после чего с радостью примусь за его свиту. А коней тем временем можно будет переправить по суше. И больше всего ему известно, что голодные крестьяне и уставшие рабочие нуждаться в этой переправе больше, чем свита короля, – ничуть не колеблясь, ответил паромщик.
Король вновь рассмеялся:
- Бронсон, я слышал, вы угрожали моему другу повешением на ближайшем дереве?
- Да, ваше Величество, это так, - послышался слабый голос расстроенного сквайра.
- А вы сказали, что мудрому королю не стоит переправлять свою упитанную свиту раньше, чем голодных простолюдинов?
- Истинно так, мой король, - с сияющей гордой улыбкой ответил паромщик.
- Что же , я не отдам такой приказ. Скажите мне, как вас зовут?
- Моя мать при рождении нарекла меня Фолквэром, ваше Высочество.
- А фамилия?
- Мои предки издавна носили не фамилию, а приставку Паромщик.
- Хорошо. Меня же нарекли Ригом, из дома Бартенов. Вот уже семь поколений моя семья правит нашим королевством. В лицо меня называют Риг Великолепный, а за спиной меня прозвали Риг Двуликий. Я бы очень хотел, что бы меня называли Риг Мудрый. По сему, как я уже сказал, я не отдам приказ о переправе моей свиты. Я отдам другой приказ, - на лице короля мелькнула улыбка в пол лица. Он повернулся к сквайру: - Бронсон, повесить Фолквэра Паромщика на ближайшем дереве.
Не Булгаков
2017-01-20 23:18:56
Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru