Самородок Бузурбая

САМОРОДОК БУЗУРБАЯ

 

 

 

Чтоб мудро жизнь прожить,

Надобно не мало,

Два важных правила

Для начала.

Ты лучше голодай,

Чем что попало есть,

И лучше будь один,

Чем вместе с кем попало.

    ОМАР  ХАЙЯМ

 

Глава 1. Странный пациент

 

 В начале ХХ1 века в Билибинскую районную больницу (Чукотский Автономный округ) поступил сорокалетний мужчина с жалобами на боли в поясничной области. Уролог Блюменталь Семён Яковлевич с первого взгляда определил национальность пациента: чукча. Одетый в балахон из оленьей замши, с выбритой головой, на темени которой торчало два пучка волос в виде беличьих ушей, он, как затравленный зверь, своими раскосыми глазами бросал по сторонам испуганные взгляды.

- А медкарточка где? – картавя, спросил врач у медсестры Юли.

- Сказал, что не было отроду.

- Ничего, заведём новую. Ну и народ – за всю жизнь в поликлинику ни разу не обращался. Позавидовать можно! Как вас зовут, больной?

- Бузурбай Чурбанбеков, однако.

- Шутить изволите? Кто вам такую фамилию дал?

- Сама далась. В детдоме, однако, - скороговоркой протарахтел представитель монголоидной расы.

- Так и живёте там?

- Нет, в Кекуре. Уже двадцать лет. У меня там яранга.

- Да это же полторы сотни кэмэ отсюда! Как же вы добирались?

- Его геологи на УАЗе привезли, - вклинилась в разговор Юля. – Ехали сюда по делам в головной офис, а тут наш больной «по тундре, по широкой дороге» шкандыбает. Вот попутно и прихватили.

- Ясно, - промычал Семён Яковлевич, осматривая пациента, затем нежно обнял медсестру за талию, - солнце моё, лично им займёшься. Если он сам будет сдавать анализы, полгода пройдёт. В первую очередь необходимо сделать рентген. Похоже у товарища Чурбанбекова в почке камешек. В карточку запишем предварительный диагноз: нефролитиаз.

- А может, для начала провести с ним водные процедуры? Чтоб люди не шарахались. Запашок то не ангельский.

- Правильно мыслишь, моя девочка. Сама справишься?

- Нет, без санитарки Фени тут не обойтись. Она спец по этим делам.

- Вот и занимайтесь. Всё равно приём уже закончен.

 

Глава 2. Операция

 

Семён Яковлевич долго рассматривал на рентгеновском снимке чёрное пятно - камень. Он был необычно плотным и величиной почти со спичечный коробок. За двадцать лет медицинской практики нефролог впервые столкнулся с подобным явлением. «Придётся изрядно попотеть, чтобы удалить такой громадный карбонатный апатит из человека», - размышлял он…

Операция проходила в привычном режиме. Аппетит приходит во время еды, а правильное решение принимается в процессе продуманных действий – камень достали специальной петлёй. Хоть и окровавленный, он поблёскивал странным цветом. Когда Семён Яковлевич бросил его в лоток, раздался подозрительный металлический звук. Анестезиолог перехватил удивлённый взгляд оперирующего врача.

- Всё в порядке. Можете штопать, - с шуткой передав бразды правления в руки ассистента, Семён Яковлевич остановил операционную сестру, которая собиралась унести лоток с извлечённой находкой. - Погодите, Света. Я этот камешек хочу лично подарить Бузурбаю на память.

- Давайте я его хоть помою.

- Я сам, - строго резанув, врач положил окровавленный кусок в полиэтиленовый пакет и вышел из операционной.

 

Глава 3. Улыбка фортуны

 

Когда уролог промыл под проточной водой камень, он заблестел рыже-жёлтым цветом. Руки врача задрожали: «Неужели, золото?» Сунув загадочный предмет в карман халата, Семён Яковлевич поспешил в стоматполиклинику к товарищу по застольям, а по профессии – старшему зубному технику. За качественную работу он пользовался авторитетом даже среди влиятельных олигархов города. В данный момент, упомянутый дока стоял на крыльце здания и курил.

- Что, Глеб, работы нет? – пожав руку, спросил подошедший.

- Какой там! Валом! Мне эти челюсти уже во снах щёлкают. Ты по делу или как?

- Даже по - деликатному, - уролог перешёл на шёпот. – Один прохиндей предлагает «рыжьё» по дешёвке. Хотелось бы узнать: настоящее оно или туфта? Сам знаешь, мне же протезироваться пора. Я с этой чукотской экологией половину зубов потерял.

- Пойдём в лабораторию. Сейчас перерыв, все по углам разбрелись. Нам никто не помешает.

Глеб отомкнул дверь и пропустил товарища в пустующий кабинет. Лежащие на столе отполированные золотые мосты радовали глаз уролога.

- Любуешься? – снисходительно улыбнулся зубной техник. – А для меня это привычный кусок металла.

- А такой? – Семён протянул ему добытый при операции «трофей».

- Вот это да! – глаза Глеба загорелись азартным огоньком. – Чего-чего, а таких самородков не видел. Сейчас проверим.

Он взял несколько пузырьков с какой-то жидкостью и начал поочерёдно капать на «камешек». Через пару минут опытный эксперт подтвердил:

- Твой прохиндей, которого зря так называешь, тебя не обманул. Это золото самой высокой пробы.

- Вау! – обрадовался Семён. – Сколько же оно весит?

- Айн момент, - Глеб положил обследуемый металл на электронные весы и многозначительно подтвердил, - 257 граммов 35 миллиграммов. Погоди-ка…

Техник переместил изучаемый самородок на предметный столик под объектив лабораторного микроскопа и, внимательно рассматривая, начал комментировать:

- А ведь на слиток он не похож. Это какая-то масса будто бы склеенных между собой песчинок. Похоже, прохиндей всё-таки ты, Сеня. – Глеб осуждающе уставился на уролога. – Кого решил надуть, дружище? Мы ведь не одну цистерну водки с тобой выпили. Ну, колись, не тяни резину. Я же не Павлик Морозов, не сдам. Откуда самородок?

- Из почки, - не выдержал давления на совесть уролог и выхватил из рук зубного техника свой «подарок фортуны».

- Не может быть! – вскочил со стула тот.

- Может, если больной много лет пил воду, содержащую золотые частицы и дышал воздухом, наполненным идентичной пылью.

- Но ведь почка собирает обычные соли и минералы, но не тяжёлые металлы, - продолжал не верить Глеб.

- Не всегда. Есть очень редкое генетическое заболевание – синдром Одлера - Вайе, при котором почка тянет в себя всё, что попало.

- Это же надо! А я не знал. Что ты теперь будешь делать?

- Я же сказал: поставлю мосты.

- И всё? На этом успокоишься? – в недоумении развёл руки Глеб. - Сеня, не тупи. Нельзя останавливаться на достигнутом. Чтобы раскрутить весь клубок, надо тянуть за ниточку. То место, где живёт твой пациент – явное месторождение золота.

- А ведь ты прав! – закивал врач. – Мозги у тебя работают, как часовой механизм.

- А я тебе о чём? Вот и бери меня в долю. Не пожалеешь. Фифти-фифти?

- Однако, как говорит мой пациент, лишившийся драгоценного камня.

- А что, торговаться будем? Мы же друзья!

- О`кэй. По рукам, - попрощавшись, уролог поспешил в отделение.

 

Глава 4. Диалог по «душам»

 

Через несколько дней во время обхода Семён Яковлевич склонился над дремлющим Бузурбаем:

- Чурбанбеков, как самочувствие?

- Я жить буду? – открыв глаза, вопросом на вопрос ответил чукча.

- Ещё как будешь! Ты даже не представляешь, как ты теперь будешь жить. Кстати, а кем ты работаешь?

- Зачем чукче работать? Рыба – в реке, мясо – в лесу. Бери сколько надо и кушай.

- Железная логика. Позавидовать можно, – врач присел на стоящую рядом свободную койку. – Не могу понять ваш народ. Разве это жизнь? Уверен, что у тебя даже света нет. Про телевизор вообще молчу.

- Зато у Бузурбая керосинка есть. И даже радио на батарейках. Счастливое такое, однако.

- Почему?

- Всё время поёт.

- Да уж… - печально посмотрел на больного врач. - Вот что, Чурбанбеков, мы тебя скоро выпишем, а живёшь ты далековато. Я решил отвезти тебя в Кекуру лично на своём автомобиле. Мне так спокойнее будет.

 - Доктор, а у тебя прицеп есть?

- Зачем?

- Денег нет за операцию расплатиться. Я тебе олешку подарю. Хорошей породы, однако. Харгин.

- Это ты здорово придумал. Мне только оленя с увесистыми рогами в двухкомнатной квартире не хватало. Насчёт благодарностей потом договоримся. Не волнуйся. Анализы у тебя в порядке. Всё заживёт, как говорят, «как на собаке». Пора вставать и ходить. Нечего пролежни наживать. Всё будет хорошо. Выздоравливай, - и уролог вышел из палаты.

 

 

 

 

Глава 5. Дорога к стойбищу

 

Выписали Чурбанбекова в субботу, чтобы был запас времени на ночёвку и прочие непредвиденные обстоятельства. В поездку напросился и Глеб – «заинтересовался» бытом чукчей. Вначале ехали молча. Проезжая мимо магазина бытовой химии, сидящий за рулём Семён резко затормозил:

- Чёрт! Всё купили, а про шампунь забыли. Пора нашего неандертальца приучать к цивилизации. Бузурбай, что такое шампунь знаешь?

- Уже знаю. Меня Феня мыла.

- Вот деньги. Купи себе пару бутылок.

Многозначительно похлопав ресницами, чукча вышел из «Нивы».

- Потешной чудак, - усмехнулся Глеб, сидящий на заднем сидении.

- Тебе смешно, а мне плакать хочется, глядя на взрослых людей с пятилетним развитием. Что более всего меня поражает – их нежелание развиваться дальше. Они не считают это нужным. Я нутром чувствую: придёт сейчас этот чурбан, точнее Чурбанбеков и, заметь, с пустыми руками. Как лодку назвали, так она и плавает.

Вскоре Глеб чуть не ахнул – предсказание Семёна сбылось. Чукча вернулся без ничего.

- Бузурбай, а где шампунь?

- Продавец говорит, что только яичный остался, - начал возмущаться пришедший, - а зачем Бузурбаю один яичный? Бузурбаю надо всё тело мыть!

Через пять минут, когда «Нива» перестала сотрясаться от хохота Глеба, уролог с удручённым выражением лица заключил:

- Чукча – это не национальность. Чукча – это диагноз. Не переживай, Бузурбай, я тебе в следующий раз сам банные принадлежности привезу. На всё тело.

Поехали дальше. «Заведённый» Глеб не унимался:

- Бузурбай, рассказать анекдот про вас, про чукчей?

- Давай, однако.

- А не обидишься?

- На таких, как вы, мы не обижаемся.

- Ну, слушай. Идёт чукча по перрону вдоль поезда. Возле каждого вагона останавливается, разбегается и – бац! – головой об вагон. Проводник смотрит и говорит:

- Ты что, дурак?

- Чукча не дурак. Чукча мягкий вагон ищет.

После анекдота воцарилась пятиминутная пауза. Медики недоумённо переглядывались. Наконец Бузурбай выдал:

- Головой больно, однако. Я бы камень нашёл и им стучал.

У Глеба отвисла челюсть. Семён не выдержал:

- Хорош издеваться над несчастным. Противно смотреть.

Дальше ехали молча. Семён от нечего делать вспомнил статистику: «На Чукотке 60 национальностей, в том числе 16 коренных народов Севера – чукчи, эскимосы, эвены, коряки, чуванцы, эвенки, ненцы и т.д. В самом городе Билибино 5,5 тысяч человек. Из них всего полторы сотни чукчей. Вымирает народ. Всему виной – суровый климат, безработица, безграмотность, и, можно сказать, первобытный образ жизни…»

- Бузурбай, а у тебя и вправду три жены? - прервал раздумья уролога дантист.

- Хочу ещё одну завести, однако.

- Да ты настоящий султан! А дети есть?

- Три дочки.

- Ювелир, однако.

Пошёл дождь. Семён устало вздохнул:

- Не зря старожилы говорят, что один месяц в году погода на Чукотке стоит плохая, два – очень плохая и девять – скверная.

- Что да, то - да, – согласился Глеб. - Особенно меня снежная пурга донимает. В зимнее время у нас больше выходных, чем рабочих. Мороз доходит до минус шестидесяти. При такой стуже даже по малой нужде справляться  опасно – струя на лету замерзает. А про комаров, мошек и слепней вообще говорить не хочется. Не жизнь, а одни мучения. Надоело до чёртиков. Надо как можно быстрее сколотить бабло и мотать отсюда на материк. Может, подменить тебя?

- Что тут ехать? Каких-то три часа. Отдыхай, - отмахнулся Семён.

Глеб откинулся на спинку сиденья и уставился в окно. Картина ландшафта сменилась. Светлохвойное мелколесье из худосочных даурских лиственниц и карликовых берёзок закончилось. Ехали по тундре, на которой кое - где произрастала кустарниковая ольха. Монотонная скудная панорама убаюкивала, и зубной техник вскоре заснул.

 

Глава 6. Знакомство с чукотским семейством

 

Дождь иссяк. Вскоре закончилась и дорога. Машину оставили возле вагончиков геолого-разведывательной экспедиции. Сторож пообещал всю ночь не смыкать глаз, за что получил в презент бутылку водки. Узрев любимый напиток, представитель секьюрити от ликования пытался станцевать лезгинку. Но бешеные выкрики «асса» у него получались лучше самого танца.

- Всё. В путь, - скомандовал Семён. Бузурбай на правах проводника пошёл первым, остальные - за ним. Передвигались по узкой тропинке через мелколесье. О машине не могло быть и речи – сплошное бездорожье. Неугомонный Глеб нарушил тягостное молчание:

- Бузурбай, хочешь, политический анекдот расскажу?

- Не надо, однако. Ещё куда-нибудь сошлют.

- Чудак-человек. Дальше Чукотки никуда не сошлют…

Через полчаса ходоки увидели на пригорке стойбище: три яранги с оленьим пастбищем, загороженным жердями. Снующие возле жилища лайки, заметив пришельцев, с лаем ринулись навстречу. Бузурбай по-своему дал им команду. Они послушно окружили незнакомцев и молча их сопровождали так до самой яранги. Жилище выглядело в виде большого шатра, крытого оленьими шкурами мехом наружу. Для устойчивости от напора ветра к краям шалаша были привязаны камни. На шум из яранги выскочило всё семейство Бузурбая, а он побежал к своим оленям обниматься и целоваться. Гарем явно заинтересовался незнакомыми мужчинами. Женщины начали их немножко пощупывать и пощипывать. Чрезмерное внимание к своей особе вывело Семёна из себя:

- Бузурбай, куда ты пропал? Сейчас нас изнасилуют.

Чукча прискакал, как олень. Он дал, подобно собакам, команду своим жёнам, и они поспешно скрылись в яранге.

- Скоро будем обедать, однако, - важно заявил хозяин.

- Ну, расскажи, что тут у вас примечательного.

- В той яранге живёт шаман, - чукча указал рукой.

- Удивил. Мы сами шаманим в своей больнице. А где можно порыбачить? – продолжал Глеб.

- Тут течёт река Большой Анюй, а там – Малый Анюй, - Бузурбай махнул сначала в одну сторону, потом в другую. – Рыбы много, однако. Кушай – не хочу.

- Хоть какой-то посёлок есть рядом?

- Есть, однако. Стародухино называется.

- Ты что, дружбан, жить здесь собрался? - вклинился в разговор Семён. - По делу надо спрашивать. По делу… Бузурбай, а где ты воду берёшь?

- Вон там, у подножия горы родник течёт.

- Пойдем, покажешь. Так хочется родниковой водички отведать.

- Зачем? – удивился чукча, в яранге вода есть.

- Хочу с собой взять. Анализы надо сделать, чтобы уточнить, отчего у тебя камушек появился…

Когда набирали воду в пластиковые бутылки, Глеб, оглядывая окрестность, покачал головой:

- Хоть ты и смеёшься, Сеня, а я бы здесь жил… день. Ну, два, от силы. Больше бы не смог. Умер бы от скуки.

- Ошибаешься, дружище, - возразил уролог, - человек такое существо, которое может привыкнуть к всевозможным обстоятельствам и адаптироваться в любых условиях. Вот тебе наглядный пример: Бузурбай, ты хотел бы жить в городе? В квартире со всеми удобствами?

- Что там чукче делать? Квартира – это тюрьма. Чукча любит природу. Чукче здесь хорошо.

- Вот, что и требовалось доказать. Как говорится: каждому – своё…

 

Глава 7. Весёлое застолье

 

Примерно через час уселись на расстеленные оленьи шкуры за «стол» - большие сани. На них гостеприимные хозяева разложили разнообразные яства: чукотское изысканное кушанье – горячий олений язык, листья и кору полярной ивы, щавель, голубику и бруснику. В свою очередь гости выложили несколько бутылок водки, сервелат, рыбные консервы, мясную тушёнку и даже четыре свежих помидора. Медики с нескрываемым интересом разглядывали «чрево» яранги. В ней по кругу стояли несколько саней с хозяйственными принадлежностями, а у задней стены – что-то типа палатки.

- А это что? – Глеб указал на неё.

- Полог, - произнёс чукча, - мы там спим.

- Зимой не холодно?

- Жировая лампа греет. И напукаем немножко.

- Это хорошо, когда в здоровом теле – здоровый пук.

Женщины перестали суетиться с приготовлением скромной трапезы, и, сняв головные уборы, тоже уселись за «стол». Одной было лет сорок, второй тридцать, а третья, вообще, девчонка – и двадцати не дашь. Она оказалась блондинкой с европеоидным лицом изысканной красоты.

Гости недоумённо переглянулись. Семён махнул рукой: мол, потом всё прояснится. Волосы у всех трёх женщин заплетены в косы, украшены бусами и пуговицами. Тут же сидели и девочки: одной было примерно лет десять, другой около пяти, третьей – не больше года. Дети с любопытством следили за пришельцами. Водку налили в привезённые с собой рюмки. Первый тост из уважения предоставлялся хозяину жилища.

- Я хочу выпить за человека, который спас мне жизнь, - подняв рюмку начал Бузурбай.

- Не надо петь в честь меня дифирамбы. Я просто выполнял свою работу, - перебил его уролог, - а благодарить надо геологов. Если бы не они, ты бы с такой болью до больницы не дошёл.

- Нет, - не унимался чукча, - операцию делал ты, однако. Значит, надо только тебя и благодарить. А с геологами я ещё разберусь, - с непонятной злостью закончил Бузурбай.

Поддержали все тост дружно. После первой принятой рюмки представителей народов Крайнего Севера заметно «развезло».

- Это у них наследственное, - Семён шепнул Глебу. - В их геноме отсутствует ген, способный сопротивляться алкоголю.

- Хорош подкалывать, - не поверил зубной техник, - сейчас даже зверей научили водяру жрать. Ради эксперимента и для потехи.

- Ты не понял. Я имел в виду иное. Ладно, проехали, - потерев ладони, начал банковать спиртное по рюмкам Семён. – Сегодня день Петра и Павла. Предлагаю выпить сначала за одного, потом – за другого.

- Вам хорошо, - прошепелявил обиженно беззубый Бузурбай, - у вас праздников столько, что можно каждый день пить. А у нас всего пять на весь год.

- А кто вам виноват? Люди сами должны себе устраивать праздники.

- Мы не против, однако, только водки мало. Тяжело достать.

- Не переживай, мы поможем. Ну, за Петра.

После второй рюмки чукчи ещё больше опьянели. Все смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Глеб наугад ляпнул:

- А кто назовёт шестнадцать слов подряд и чтобы они все начинались на букву «П»?

- Нашёл, кому загадки загадывать, - усмехнулся Семён.

- Тю, легко, - улыбнулась шустрая блондинка, - слушай: Пётр Первый пошёл погулять, поймал перепёлку, пошёл продавать, просил полтинник, получил подзатыльник, просил прощения, получил печение.

- Молодец, по теме. Ведь за Петра мы только выпили. Пора и за Павла, - предложил Семён, наполняя рюмки.

- Зачем частишь? Ты что споить их хочешь? - прошептал его товарищ.

- А чего скучать? Хоть повеселимся. Ну, за Павла.

Выпив, Бузурбай неожиданно принялся пританцовывать и, барабаня в бубен, что-то петь на своём тарабарском языке. «Группа поддержки» азартно хлопала в ладоши. Семейный музыкальный инструмент передавался из рук в руки каждому члену застолья. Дошла очередь до блондинки. Она запела на частушечный мотив:

- По селу идут три бабы: вечер, пасмурно, темно.

У забора возле хаты глядь – какое-то «бревно».

Подошли поближе, слышат: то ли храп, а то ли рык.

Присмотрелись: у дороги лежит пьяненький мужик.

Баба первая ширинку расстегнула мужику

И испытанным приёмом туда сунула руку.

«Нет, - сказала она, - бабы, тут не мой лежит мужик.

Мой, наверное, у кума водку глушит, паразит».

Руку сунула вторая и, пощупав, говорит:

«Да, Мария, твоя правда, здесь не твой мужик лежит».

Третья, сунув туда руку, вдруг воскликнула: «Дела!

Он, вообще, похоже, бабы, не из нашего села!»

Принимая эстафету, восхищённый Глеб не сдержался:

- Ну, ты и зажигалка. Нас прямо завела. Как зовут кралечку?

- Анжелика.

- Маркиза ангелов?

- Как ты угадал? Это моя подпольная кличка, но без ангелов. Они все перевелись. Потом поговорим. Не отвлекайся.

Глеб запел первое, что пришло на ум:

- Во саду ли, в огороде

Поймали китайца,

Положили на лавочку

Отрезали…

Женщинам песня не понравилась. Может из-за трепетного отношения к мужскому полу? Войдя в раж, Семён выхватил бубен из рук товарища и в эмоциональном порыве начал исполнять хиты своего еврейского народа: сначала – Хава Нагилу, затем - Тумбалалайку. Запрыгнув на свободные нарты, импульсивная Анжелика изображала движения кобры. Вскоре снятый с её стройного тела балахон оказался на плече ошарашенного Глеба. Подпрыгивающая грудь девушки действовала на него гипнотически. Оставшись в одних стрингах или как модно говорить – топлес, она зашлась в танце живота. Потом вдохновлённая танцовщица взобралась на основной столб, удерживающий наклонные жерди. Анжелика на пилоне, точнее – на ошкуренном стволе бывшего дерева выделывала такие акробатические трюки, что взволнованная публика от удивления притихла.

- Алё, а где музыкальное сопровождение? - выкрикнула девушка.

Участники зрелища оживились, и стриптизёрша змеёй вновь закрутилась вокруг доморощенного шеста. Забравшись на самый верх, она закончила выступление резким спуском вниз. Остановилась Анжелика у самого «пола», крепко зажав столб крепкими ногами. Это был завершающий конёк программы. Изумлённо ахнув, мужчины бросились обнимать её, но девушка успела накинуть балахон.

- Откуда в этом захолустье такое сокровище?! – не веря своим глазам, сам себя вопрошал Глеб.

Обалдевший от впечатления, Семён продолжал петь очередную песню - Лахаим. Когда артистическая страсть утолилась, уролог заметил исчезновение Глеба и блондинки.

- Пора перекурить, - вытерев пот со лба, сказал он Бузурбаю и направился к выходу…

Обнявшись, они сидели на скамье из дикого камня. В надвигающихся сумерках Семён подкрался к ним незаметно. Слегка моросило. Глеб накинул свою куртку на плечи Анжелики. Она продолжала повествование:

- Жила с родителями в Анадыре. Мечтала стать моделью, но разве на нашем заброшенном полуострове такое возможно? Зато с радостью приняли в стриптиз-клуб. Добилась больших успехов. Парни подлетали ко мне, как мухи на мёд. Завистницы пустили про меня по городу грязные сплетни. Докатились слухи до моих родителей. Для них это равносильно смертельному удару в спину. Начались скандалы. Отец требовал забыть о стриптизе. Я не сдавалась: как мне тогда казалось, танцы для меня были смыслом жизни. Мать говорила, что даже во сне я танцевала – перебирала ногами. Не желая терпеть позора, родители отреклись от меня и уехали к дальним родственникам на Донбасс в какую-то Горловку. Не знаю, то ли город это, то ли село. А я, стараясь не обращать ни на что внимания, продолжала танцевать. Однажды, опоздав на самолёт, в дверях нашего клуба появился красавчик Руслан. Моё сердце ёкнуло – это Он. Взгляды наши столкнулись, а тела намагнитились. Втюрилась по самые уши. Всё было похоже на какое-то магическое наваждение и происходило, как во сне. Вскоре Руслан предложил мне руку и сердце. От такого предложения я потеряла голову и согласилась ехать с ним хоть на край света. А ведь мы и так живём на этом самом краю. Я пожертвовала ради него самым дорогим – бросила танцы. Тогда он был для меня дороже всего. Когда Руслан вернулся с «Большой земли», то забрал меня сюда – в Кекуру, в геологоразведку. Пристроил кухаркой и уборщицей. Жили в вагончике. Условия – немногим лучше, чем у Бузурбая. Похотливые геологи, месяцами не видевшие женщин, пожирали меня глазами. Однажды, когда Русика с бригадой отправили на буровую, свободная смена – этих шесть козлиных уродов – напились до поросячьего визга, ворвались в наш вагончик и меня изнасиловали. Оргия продолжалась несколько часов. Руслан застал меня одну в полуобморочном состоянии всю в крови, синяках и соплях. Он много не говорил. Только его фраза: «сучка не захочет, кобель не вскочит» отпечаталась в моей памяти, видимо, навсегда. Мой любимый, в котором я души не чаяла, вышвырнул меня на улицу под проливной дождь. Я побрела в лес и, привязав за одну из веток собственные колготки, пыталась повеситься. Меткий выстрел Бузурбая спас мне жизнь. Вот так я стала третьей женой нашего оленевода. Если честно, то со мной он не спит. Чувствует, что моя душевная рана ещё не зажила…

- Едрёна Матрёна… - со вздохом прошептал Семён. Затем с ненавистью сломал вынутую сигарету, выбросил её, а сам осторожно попятился к яранге. Захмелевший Бузурбай продолжал барабанить в бубен. Пытаясь станцевать стриптиз, две старшие жены явно подражали Анжелике.

- Может, по маленькой? – узрев уролога, предложил чукча.

- Зачем же мелочиться? Лучше уж по большой. Наливай в кружки! – Семёну с досады захотелось напиться. Так и получилось. Вскоре чукча с евреем сидели в обнимку и чуть ли не целовались. Хозяин тундры предлагал гостю любую из своих жён, а тот усиленно отказывался.

- Не могу я, - Семён оправдывался, как мог, - мы с женой в церкви венчались, перед Богом клялись… Не хочу брать грех на душу.

- Не обижайся, однако, - Бузурбай по-дружески похлопал врача по плечу, - у нас обычай такой. Ладно, тогда пойдём спать.

Многожёнец дал команду своим женщинам, и они поспешно скрылись в палатке. С трудом дойдя до неё, чукча повернулся:

- Сеня, дорогой, - неожиданно прозвучало фамильярное обращение, - я всё время думаю, однако: почему все считают чукчу дураком? А ведь чукча умный. Ты послушай, до чего я додумался: дураком был император Николашка.

- Почему?

- Потому, что Аляску американцам продал, а Чукотку нет. Как бы мы сейчас жили… - мечтательно вздохнул чукча.

- Бузурбай, ложись спать. Утро вечера мудренее.

Чукча послушно уполз в палатку. Через какое-то время послышался шорох. Узнав шёпот Анжелики и Глеба, уролог захрапел сильнее. Девушка скрылась в пологе, а Глеб, умастившись рядом с товарищем, укрылся оленьей шкурой. Вскоре из палатки донеслись любвеобильные «ахи-охи». Зубной техник приподнялся и собрался по-солдатски ползти к источнику соблазнительных звуков, но крепкая рука нефролога цепко схватила его за пояс:

- Стоять!

- Там же Анжелика!

- А ты причём? Она моложе тебя лет на десять. К тому же замужем, да и ты не один – с Лоркой в сожительстве хрен знает сколько.

- Причём тут года? Ты тоже старше меня на десять лет, но мы дружим и понимаем друг друга. Про Лариску забудь: разбегаться с ней будем. Разве это жизнь? Грызёмся, как собака с кошкой. А насчёт замужества Маркизы ты зря сказал: она с Бузурбаем даже на заборе не расписывалась, потому что его у них нет. Сеня, ты, что не мужик? Пусти меня к ней. Вдруг Бузурбай с ней…

- Не будет он с ней.

- Откуда ты знаешь?

- Догадываюсь. Глеб, оно тебе нужно? Хочешь заразу какую-нибудь подцепить? Ты знаешь, что чукчи раз в полгода моются?

- Что за чушь? Не верю.

- А ты поверь. Я у Бузурбая спрашиваю: «Ты чувствуешь на себе грязь?» Он отвечает: «Первые два месяца чувствую, а потом она сама отпадает».

- Этот анекдот я уже слышал. Так и быть: уговорил. Там вроде всё стихло. Давай спать…

 

Глава 8. Обратная дорога

 

Утро выдалось пасмурным и прохладным. Бузурбай оделся тепло: штаны, рубаха, кухлянка (куртка), торбаса (обувь), шапка в виде капора – всё из пыжикового меха. Женщины прощались страстно – целовались в дёсны. Самый продолжительный поцелуй получился у Анжелики с Глебом. Чтобы не смотреть на такую наглость, чукча отвернулся. Брезгливо вытерев губы, Семён скомандовал:

- Всё! В путь - дорожку!

С трудом отстранившись от Анжелики, Глеб поспешил за товарищами. Возглавлял группу, естественно, Бузурбай. Перед глазами Семёна продолжала стоять сцена прощания, и он усмехнулся:

- А мне Саня Совенок, наш зав. отделением, когда мы у него на даче шашлыки смаковали, байки рассказывал, что чукчи вместо поцелуя носами трутся.

- Может, раньше и тёрлись, но цивилизация проникает и в отдалённые районы с отсталым населением, - подметил Глеб, - что-то наш проводник сегодня, по сравнению со вчерашним, слишком уж молчаливый.

- Бузурбай, - окликнул чукчу врач, - а кто тебе все зубы выбил?

- Цинга, однако.

- Что скажет по этому поводу наш узкий специалист?

- То, что сейчас эта болезнь называется пародонтозом. Всему виной – нехватка витаминов и малое содержание кислорода в воздухе. Я же тебе неоднократно говорил: бежать надо с этой Чукотки. Чем быстрее, тем лучше…

Храпящего в «Ниве» сторожа будили долго. Выползая из автомобиля, он рассерженно пробурчал:

- Всю ночь глаз не сомкнул. Уже под утро подкосило. Водочки больше нет? Что-то башка трещит.

- В следующий раз, старина. Мы сами с усами. Не прочь опохмелиться, да нечем.

Стоящий рядом Бузурбай нежно погладил «Ниву»:

- Хорошая машина, однако, но мои олени лучше. Они – живые.

- Каждому – своё, - выдохнул Семён, - пора, Бузурбай, прощаться.

- Жалко. Весёлые люди, однако, - обнявшись с гостями, сказал чукча, - приезжайте к нам ещё.

- Обязательно приедем, - заверил Глеб, - и очень скоро.

Друзья сели в машину и, немного прогрев двигатель, поехали. Чукча помахал им вслед. Когда проезжали мимо вагончиков, Глеб обратил внимание на мужчину, который в открытую справлял свою маленькую нужду. Зубной техник постучал пальцем по виску. Бесстыдник заметил этот жест и потряс в отместку своим «хозяйством».

- Останови машину! – приказал дантист урологу.

- Что случилось?

- Стой, говорю. Скоты, оборзели в корень! Они мне за всё ответят!

«Нива» остановилась. Глеб выскочил из неё и вынул из багажника бейсбольную биту.

- Дружбан, за кого ты меня держишь? – выйдя из машины, Семён взял монтировку. – Сам на передовую, а меня в кустах бросил? Обидно – я же не тыловая крыса.

Глеб осмотрелся: от наглого незнакомца и след простыл, но краем глаза успел заметить, в каком вагончике захлопнулась дверь. Друзья ринулись туда. В помещении находилось четверо мужчин. Опознав в одном из них своего обидчика, Глеб подскочил к нему:

- Ах ты падаль! Ты что мне показывал?

- Не хочешь, не смотри.

- Ах ты… Ах ты… - началась буза. Мужчины стали друг против друга, стенка на стенку. Противник преобладал в количестве. Назревала драка. В вагончик вбежали ещё два геолога: один с лопатой, другой – с киркой.

- Ша, пацаны! – послышался хлопок в ладони, а затем повелительный голос. – Нам ещё мокрухи не хватало. А ну-ка расступились.

Геологи неохотно отступили, открыв медикам чем-то знакомую картину: перед ними на койке сидел по пояс раздетый в тюремных наколках лысый «авторитет».

- Я здесь смотрящий, - представился он.

- А здесь что, тюрьма? – спросил Семён.

- Почти. Короче, бригадир я. А вы кто такие? Случайно не братья Кличко? Считать умеете? Сколько вас, а сколько нас? Тут же тундра. Вот закопаем в вечной мерзлоте, и никто даже искать не станет. Может, нечаянно найдут через несколько веков сохранившимися, положат в морозильную витрину и будут показывать, как музейный экспонат.

Видимо «авторитет» был прирождённым психологом: смягчил напряжённую обстановку – геологи заулыбались.

- И всё-таки, что вам нужно? – спросил лысый. - Зачем пожаловали?

Глеб уверенно шагнул вперёд:

- Мне нужны такие подонки как: Козырь, Буян, Хряк…

«Бедная Анжелика, - пронеслось у Семёна в голове, - даже запомнила, как тех тварей зовут».

- Стоп, - остановил «авторитет», - кого ты назвал, уже нет в живых. Я понял, почему вы здесь – из-за Маркизы. Так вот, одного выловили в Большом Анюе в сотне километров отсюда, второй труп нашли в медвежьей ловушке, наколотым на острые колья, третий обнаружен подвешенным брюхом на сук. Где это видано, чтобы геолог по деревьям лазил? Обычно геолог в земле ковыряется. Остальная троица, поняв, что дело пахнет керосином, смылась в неизвестном направлении.

- Погодите, это вы тех первых троих наказали? - поинтересовался Семён.

- Хотели мы и не так жестоко, но нас кто-то опередил. Так что, мужики, не обижайтесь. Мои пацаны погорячились немного. Если будет возможность, попросите от всех нас у Анжелики прощение.

- Просят прощения лично, а не через кого-то. И всё-таки, - не унимался уролог, - как вы думаете, кто мог отомстить за девушку?

- Тот, кто её приютил. Говорят, что этот чукча в беличий глаз попадает не целясь. Хитрее Бузурбая никого во всей округе не найти.

Медики удивлённо переглянулись.

- Так, это между нами, к тому же только предположения, - продолжал «авторитет», - тут участковый с операми ходили, всё вынюхивали, но мы же не конченые суки. Хотим, чтобы всё по понятиям было.

- Ладно, замяли это дело, - махнул рукой Глеб, - нам пора.

Медики вышли из вагончика. Шли молча. Уже в машине, когда она тронулась с места, Глеб не выдержал:

- Ай да чукча! Ай да сукин сын! Этот охотник-оленевод не такой уж простой, как кажется на первый взгляд.

- Кстати, - вспомнил Семён, - что ты пообещал нашему чавучу на счёт «очень скоро»? У тебя созрел какой-то план?

- Конечно. Всё очень просто. Я уверен, что родниковая вода содержит частички золота. В этом ты убедишься, проверив её в санстанции у своей знакомой. Так вот, нужно возле источника установить любой маломощный насос, работающий от аккумулятора, а к нему подсоединить фильтры, где будет скапливаться наше золото. Фильтры и аккумуляторы придётся периодически менять.

- Погоди. Постоянно работающий насос может сгореть.

- Включим в электроцепь таймер, который будет регулировать работу насоса через определённые промежутки времени.

- Ну, ты и профессор, - усмехнулся Семён, - всё по полочкам разложил. Главное не учёл: у нас зима почти девять месяцев. При первом заморозке твоя замысловатая техника задубеет.

- Хоть это будет звучать и смешно, но другого выхода нет: уговорим Бузурбая перенести и установить ярангу прямо над родником. Пусть внутри соорудит вторую палатку.

- Ха-ха-ха! – зашёлся в хохоте уролог. – Только идиот может предложить такое. Хоть чукча и дурак, в чём в последнее время начал я сомневаться, даже он не согласится на такое.

- Предлагай ты, если такой умный, - обиделся Глеб.

- Лучше ничего не предлагать, чем выдвигать бредовые идеи. Хорошо, а излишки воды куда будут деваться?

- Стекать вниз. Там же пригорок.

- Постепенно начнёт образовываться наледь.

- Дадим чукче какой-нибудь инструмент. Когда надо, пусть сам скалывает лёд.

- Не считая ледоруба, хватает у него всякого инструмента. Сам видел. Ещё один маленький нюанс. Самородок Бузурбая накапливался двадцать лет. Неужели мы будем столько ждать, чтобы получить подобную массу?

- Ну, ты даёшь! Чукча же не насос. Он выпивает в день не более двух литров. Насос перекачает за это время в тысячу раз больше.

- Да-а, - выдохнул, размышляя, Семён. – Это не дорожки во дворе из крышек от пластиковых бутылок выкладывать.

- О чём это ты?

- Толик Грязнов, наш участковый терапевт, зная мою страстную любовь к пиву, которое я предпочитаю покупать целыми баклажками, предложил мне коллекционировать крышки. Он из них мозаичные дорожки выкладывает. Говорит, что полезно для ног. Массаж своего рода.

- Хм, оказывается он, помимо юмориста, ещё и генератор гениальных идей.

- Гадёныш он самый настоящий.

- А что так?

- Подкалывает меня языком Ленина.

- Так ты гордиться должен. С кем тебя сравнивают!

- А ну вас обоих к монахам.

- Интересно всё-таки, как он подкалывает?

- О йаботе йаскажите потом. Попйобуйте поподйобнее йасказать о йибалке.

Глеб хохотал минут пять. Затем выдал:

- Особенно занимательно наблюдать за вашей беседой с Бузурбаем. Один картавый, другой – шепелявый. Полный отпад!

- Всё, допрыгался кузнечик, - злобно вымолвил Семён, - ещё слово и в Билибино пойдёшь пешком. И вообще, Бузурбая уговаривать будешь сам!

- Он же меня не послушает! – словно ужаленный, подскочил Глеб.

- Я сказал – САМ! – прокричал водитель.

Зубной техник долго жалел о своей неудачной шутке…

 

 

Глава 9. Глеб, Маркиза, Бузурбай

 

Анализы показали положительный результат: родниковая вода действительно содержала частицы золота. Глебу же пришлось ехать в Кекуру одному. Передавая доверенность и техпаспорт на «Ниву», непреклонный Семён сквозь зубы процедил:

- Вот флаг тебе в руки, а вот билет на ёлку. Счастливого пути!

- Сеня, ну что за детские обиды? – пытался переубедить его товарищ. – Своим капризом ты можешь угробить прибыльный бизнес.

- Мне как-то по фигу. В следующий раз будешь думать, что говорить. И вообще это твоя авантюрная затея. Вот и занимайся ею. Лично я нутром чую, что она потерпит фиаско…

Управляя машиной, едущей по грунтовой дороге, Глеб пытался представить картину, в которой он успешно уговаривает Бузурбая, но ничего не получалось. По роду своей деятельности зубной техник работал в закрытом помещении – лаборатории, поэтому практики общения с представителями народов Крайнего Севера у него почти не было. Семён же, наоборот, не только был знаком с чукотскими традициями, но даже частично знал их язык. Лишь светлая надежда на встречу с притягательной Анжеликой вселяли в Глеба невыразимое ликование души…

Оставив машину возле базы геологоразведки, он лёгкой походкой зашагал по тропинке к стойбищу чукчей. Бузурбай сидел на каменной скамье и, зажав между зубами варган, бренчал душераздирающую музыку. Рядом с ним под «мелодию» подвывали две лайки. Учуяв чужака, они с лаем бросились ему навстречу. Чукча остановил их одним словом, а сам с досадой вздохнул:

- Тебя, Глеб, видимо шайтан привёл. Было так чисто и светло, а ты такую хорошую музыку обгадил.

- О чём твоя музыка?

- О том, что вижу: о реке, о тундре, об олешках.

- Настоящий чукча, - Глеб протянул пакет, - вот, Семён передал. Здесь водка, хозяйственное мыло и шампунь… на всё тело.

- Почему сам не приехал? Вы поругались?

- Нет. Не смог он, - отведя взгляд, соврал зубной техник, - у них на работе комиссия какая-то. Он передал тебе привет и одну просьбу.

- Какую?

- В твоей родниковой воде обнаружены вредные для организма вещества, из-за которых в почках образуются камни. А ведь эту воду не только ты пьёшь, Бузурбай, но твои жёны и дети. Подумай об их здоровье.

- Что думать? Надо что-то делать, однако.

- Правильно. Семён советует установить фильтр с насосом и проблема, как говорится, разрешится сама собой – вода станет очищенной. Ты с этим согласен, Бузурбай?

- Матумба, - загадочно улыбаясь, произнёс чукча. Не зная значения слова, Глеб почему-то расценил ответ, как знак согласия.

- А зимой родник замерзает?

- Да.

- А воду где берёте?

- Снега много – всем хватает. На огне топим, и получается вода. Только снег надо брать белый, а не жёлтый.

- Какой ещё жёлтый? – удивился Глеб.

- Когда пописаешь на белый снег, он получается жёлтым, - рассмеялся чукча.

- Хм, шутник… Так вот, Бузурбай, если переставить ярангу на родник, он зимой не замёрзнет. Вода будет круглый год и не надо топить снег. Ты с этим согласен?

- Матумба, - ответил чукча уже серьёзно.

- Да, есть ещё одно «но». Стекающая вниз вода будет постепенно намерзать. Поэтому тебе иногда придётся пробивать канавку. Ты согласен?

- Матумба, - почему-то злобно прошипел Бурузбай.

- Вот и хорошо. Что-то мне приспичило, на клапан давит. Сейчас в кустики отлучусь и быстро вернусь.

Отойдя в удобное место, Глеб расстегнул ширинку и облегчённо вздохнул. Ощутив чей-то взгляд, он интуитивно посмотрел в нужную сторону и увидел с лукошком в руках старшую жену Бузурбая. Она внимательно наблюдала за его вынужденными действиями…

- Эй, как тебя там… - попытался вспомнить её имя мужчина.

- Рыскынтонав меня зовут. Гуанаут с детьми в яранге.

- Я не об этом. Ты ягоды собираешь? Вот и продолжай в том же духе. Зачем смотришь?

- А интересно.

- Интересно, когда в женской бане тесно, а так не интересно.

- Ну и ладно, - произнесла обиженно женщина, - зато у Бузурбая матумба намного больше, чем у тебя.

- Чего? – Глеб опустил взор на орган, который держал рукой. Теперь стало ясно, что он и непонятное слово «матумба» - одно и то же. – Ох, Бузурбай, чурбан ты неотёсанный, кого разыграть посмел?! Ну, погоди, доберусь до тебя, - и, застегнувшись, зубник заспешил к яранге.

Неожиданно мозг озарила мысль: «Наш ортопед Саня Косенко пятый год тупо талдычит английский и всё на одном месте, а я чукотский язык на лету схватываю».

Бузурбай сидел на той же скамье и держал  ружьё в боевой готовности.

- Что за шутки, хозяин тундры? – разгневанный Глеб хотел к нему приблизиться, но предупредительный выстрел в воздух остановил его.

- Русак, езжай домой. Бузурбай не хочет слушать тебя. Ты говоришь глупости, однако. Бузурбай не дурак. Он глупости делать не будет. Бузурбай уважает Сеню, и только с ним будет говорить.

- Да послушай ты, дуб-дерево… - вскипел зубник, намереваясь шагнуть вперёд, но вонзившаяся в землю перед его ногой пуля охладила молодецкий пыл. Откуда ни возьмись, подскочила к чукче Анжелика и, схватившись за ствол оружия, приставила его к своей груди.

- Стреляй, - смело приказала девушка, - только сначала в меня.

После минутного замешательства Бузурбай оставил ружьё в руках Анжелики, а сам, ничего не говоря, скрылся в яранге. Девушка положила оружие на скамью и подошла к Глебу. Он передёрнул нервно головой:

- Вот псих. Для него, что зверя завалить, что человека – одинаково.

- Пойдём, прогуляемся, - она взяла его за руку, и они молча пошли.

Сначала  искоса поглядывали друг на друга и улыбались. Затем Глеб не выдержал, обнял красавицу и погладил по белоснежным кудрям:

- Я долго ждал этой встречи… - и крепко поцеловал её.

Она не сопротивлялась, наоборот – ещё сильнее прильнула к нему. Страстная дрожь охватила молодые тела. Поцелуй получился долгим и сладостным. Когда уста разъединились, девушка прошептала:

- Моя душа вновь расцвела. Я хочу тебя.

Мужчина осмотрелся по сторонам, будто искал место.

- Нет! Не здесь! – воскликнула она. – Лети за мной!

Махая руками, словно крыльями, слегка касаясь носочками земли, Анжелика побежала по мелколесью. Неуклюже натыкаясь на деревья, и тяжело дыша, Глеб преследовал свою «трепетную лань». С каждым шагом охотничий инстинкт его нарастал. Желание обладать своей жертвой – нет, не причинять ей боль, а ласкать, обнимать и целовать созрело до предела.

- Ты не Маркиза! – крикнул бегущий мужчина. – Ты – ангел!

- Ошибаешься, - пропела в ответ девушка, - я - искусительница, значит из другой оперы.

Остановившись на берегу, она сбросила с себя меховые сапожки, замшевый балахон и нагишом нырнула в холодный поток реки. Глеб последовал её примеру. Анжелика стояла по горло в воде и ждала. Ей показалось, что его ждала она всю жизнь. Глеб подплыл к ней, прижался всем атлетическим телом и вновь замер в упоительном поцелуе. Обычно при пониженных температурах у представителей сильного пола не всегда поднимается потенциал для любовных утех, но в данный момент был исключительный случай: неуёмный огонь мужской страсти стремительным напором проникал во внутренний мир девушки.

- Ах! – выдохнула она и, затаив дыхание, ещё сильнее обняла его за шею. А он, удерживая Анжелику за аппетитные ягодицы, плавно двигал её стройным телом. Окружающий мир для обоих перестал существовать, нет, скорее наоборот – он стал служить только для них двоих. Наступила оглушающая тишина. Казалось, что божественные небеса наблюдают за ними, а сквозь дымку белокурых облаков доносится пение ангельского хора. Наслаждение достигло вершины экстаза. Две трепетные души человеческих созданий возликовали в радостном крике. Слёзы заструились по девичьему лицу.

- Милая, неужели я сделал тебе больно? - испугался Глеб.

- Нет, дорогой, ты сделал меня счастливой. Это - слёзы счастья. Недавно прочитала книгу о Чапаеве. В ней был такой стишок:

Я обычная девчонка

С белыми коленями,

Ты достал меня в печёнку

При совокуплении.

- Ну что ж тебя, девочка моя, понесло не в ту степь. Было так чисто и светло, как говорит Бурузбай, а ты такую хорошую музыку обгадила.

- Извини, захотелось полюбоваться твоей улыбкой. Кстати, а вот и он – лёгок на помине, - Анжелика указала на чукчу, уходящего с берега. - Он наблюдал за нами.

- Вот и хорошо. Чем раньше узнает, тем лучше. Пора на сушу. Не в Ниле купаемся.

- Б-р-ры… - только сейчас девушку прошиб озноб. – Сама себе удивляюсь, как не побоялась прыгнуть в такую холодную воду. А из-за чего вы с Бузурбаем погрызлись?

- Хотели с Семёном доброе дело совершить - установить на роднике фильтр для очистки воды, а наш достопочтенный оленевод упирается рогами. Чтоб система не замерзала зимой, надо ярангу перенести на источник.

Глеб помог Анжелике выбраться на берег. Одеваясь, она усмехнулась:

- Такая навязчивая забота выглядит подозрительно. Если с самого начала будешь от меня что-то скрывать, я перестану тебе доверять.

Глеб задумался: не хотелось портить только что созданные отношения с привлекательной девушкой. Им обоим было легко и хорошо. Когда они нежились в объятиях, казалось, что их сердца бьются в унисон. Пришлось рассказать правду, но без мелких подробностей.

Они шли к яранге, взявшись за руки. Анжелика «переваривала» полученную информацию. Затем выдала:

- Милый, оно тебе нужно?

- Что? – не понял Глеб.

- Неужели тебе мало? Ты же зубной техник. У тебя ведь золотые руки, потому что к ним на самом деле прилипают крупинки золота. Не думаю, что, уходя с работы, ты не соблазнишься хотя бы миллиграммом благородного металла.

- Однако, как сказал бы чукча, ты мудрая не по годам.

- Не обижайся, жизнь научила.

- Эта самая жизнь иногда преподносит на блюдечке с голубой каёмочкой выгодный шанс, и только глупец может отвернуться от него.

- Вижу, что переубеждать тебя бесполезно. Если хочешь, я уговорю Бузурбая.

- Хочу, - обрадовался Глеб простому решению сложной проблемы…

Чукча лежал в яранге на «полу» и смотрел в «потолок».

- Прости меня, - подсела к нему девушка и взяла его за руку.

- За что? – не отрывая взгляда, спросил тот.

- За то, что не стала тебе женой.

- Сердцу не прикажешь.

- Но ведь ты спас меня.

- Всё произошло случайно. Я спасал, не рассчитывая на какую-нибудь выгоду.

- Всё равно, я чувствую какую-то вину перед тобой.

- Со временем пройдёт, как любая болезнь. Ты сюда пришла не только прощения просить. Говори, чего желаешь?

- Тебя ведь Семён тоже спас. В знак благодарности согласись перенести ярангу на родник.

- Нельзя, однако

- Почему?

- Главный хозяин яранги не разрешает.

- А кто главный хозяин?

- Я, однако.

- Главный хозяин, можно перенести ярангу?

- Можно, но не нужно.

- А что нужно?

- Дерева хватит и шкур много. Надо над родником новую ярангу поставить. Только меньше, чем эта. Её будет легче греть.

- Тю, а мы голову ломаем, - усмехнулась Анжелика, - ты здорово придумал, Бузурбай. Дай я тебя за это поцелую.

- Не надо, - чукча предупредительно поднял руку.

- Почему?

- Ты хочешь поцеловать не ради меня, а ради него - Глеба.

- Ты прав. Ещё раз прости.

- Будь счастлива, - произнёс Бузурбай, продолжая смотреть вверх…

Окрылённого удачей Глеба девушка проводила до самой машины. После прощального поцелуя Анжелика ещё больше сомлела.

- Ты меня любишь? – томно выдохнула она.

- Тебя невозможно не любить. Ты создана для любви. Не волнуйся, у нас всё будет хорошо. Ещё немного, и мы – вместе навеки. Но с одним условием: о стриптизе тебе придётся забыть.

- Я его сама возненавидела. Он принёс мне много горя. Просто тогда, когда ты впервые появился в нашей яранге, мне захотелось любым способом понравиться тебе.

- На этом и подведём черту. Будем считать твой показательный танец под названием «Топлес в яранге» последним. Мне пора, - Глеб сел за руль. – Всё-таки не терпится задать тебе нескромный вопрос.

- Не заморачивайся. Спрашивай.

- Как ты при первой нашей беседе не постеснялась раскрыть свою душу мне, можно сказать, случайному встречному - поперечному?

- Глеб, прошу тебя: не считай меня легкомысленной дурочкой с кривого переулочка. Во-первых: чукотское население маленькое, поэтому сплетни здесь разлетаются со скоростью звука. Мне не хотелось, чтобы ты узнал правду от кого-нибудь другого, и, тем более, в совсем искажённой форме. Во-вторых: женская интуиция мне подсказала, что ты – именно мой мужчина, которому можно поплакаться в жилетку. Предупреждаю сразу: если станешь попрекать меня болезненным прошлым, то мы с тобой быстро разбежимся в разные стороны.

- Не переживай, солнце моё, - дантист облегчённо перевёл дыхание. – Мне не важно, что было с тобой до меня, мне важно, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

- И я желаю этого. Береги себя, милый. Счастливого пути…

Управляя машиной, зубной техник мысленно составлял план дальнейших действий. За последние две недели произошло множество событий, которые необходимо было проанализировать, чтобы не допустить даже мелких просчётов. И вдруг водитель резко затормозил – перед капотом стоял вооружённый Бузурбай. Две верные лайки настороженно сидели возле ног хозяина. Неотрывно глядя в глаза Глеба, чукча молча  приблизился. Дрожащей рукой шофёр продолжал искать под «сидушкой» что-нибудь для защиты. Когда дуло ружья качнулось перед его носом, он обречённо выдохнул:

- Это – песец!

- Где? – азартный взгляд охотника мельком обшарил окрестность.

- Так говорят. Шутка. Ты опять за своё, живодёр? Опусти ружьё. Оно может выстрелить.

- Ничего. Ещё заряжу, однако.

- Что ты хочешь, хозяин тундры?

- Предупредить: если её обидишь – убью.

- Фух, - смахнув пот со лба, Глеб исказился в нервной улыбке, - Бузурбай, не переживай. Я за Маркизу сам кому - угодно голову снесу.

- Всё. Договорились, однако. Езжай, - махнув рукой, дал чукча «добро».

Попрыгав по ухабам километр на рекордной скорости, зубник прытью выскочил из машины – так ему приспичило по нужде…

 

 

Глава 10. Установка «хитрой» аппаратуры

 

 

Через несколько дней друзья приехали вместе. Направляясь к стойбищу, они несли: автомобильный аккумулятор, насос от «брызговика», минифильтр от обыкновенного очистителя воды, фототаймер, аптечный шланг и прочие необходимые принадлежности. Ещё издалека медики заметили над родником новую маленькую ярангу.

- Да, - покачал головой Семён, - теперь стопроцентно верю в согласие Бузурбая, но всё равно не могу понять, как его удалось уговорить?

- Сколько можно повторять, - пробубнил устало Глеб, - если бы не Анжелика, тут ничего бы не стояло.

- Шустрая девчонка. Не теряй её, - посоветовал товарищ. – Она не чета твоей стервозной Лариске.

- Забыл предупредить: о Лорке можешь забыть. На днях мы с ней разбежались. До чёртиков надоело друг друга мучить. Пять лет совместного проживания – коту под хвост. И так полегчало, будто какой-то груз с шеи сбросил. На следующей неделе она приедет за своими вещами. После чего Анжелику заберу к себе.

- Ну и правильно. Пора создавать полноценную семью, где будут царить детский смех, счастье и любовь. Не бери с меня пример. Вешая Бузурбаю лапшу на уши насчёт собственной жены, я с белой завистью смотрел на его потомство и с досадой понимал, что, перебирая женщинами всю свою жизнь в поисках идеала-миража, потерял главное – время, которое зовётся молодостью. И что обидно: теперь все представительницы прекрасного пола для меня перестали быть таковыми. Я потерял к ним интерес и, как ни звучит грустно, мной овладело разочарование. Пропал тот азартный огонёк, именуемый страстью.

- Не понял, - словно проснувшись, встрепенулся Глеб, - ты что – импотент?

- Ну, ты, батенька, и дурак. Там всё в порядке. Об ином говорю, о чувствах… 

Беседуя о жизни, друзья оказались возле яранги Бузурбая. В ней они застали Гуанаут с детьми.

- Рыскынтонав пошла искать ягоды, - сообщила она.

«И матумбу тоже», - мысленно добавил Глеб и спросил:

- А где Анжелика?

- С хозяином на охоте.

В подавленном настроении зубник вышел из жилища и присел на скамью. Следующий за ним уролог «подлил масла в огонь»:

- Говорят, охота – это когда ему охота и ей охота. Остальное – не охота.

- Слышишь ты, как тебя там, - путаясь в словах и сжав кулаки, вскочил с места Глеб. - Она – не такая! И даже не думай о ней говорить плохо.

- Всё! Брэк! – усмехнулся Семён. – Я же пошутил. Захотелось узнать: у тебя истинные чувства или баловство. Ревность – это уловка от лукавого. Посмотри на мир глубже и увидишь, что блондиночке, кроме тебя, никто не нужен. Она в тебе души не чает.

- Всё равно не пойму: зачем городской девчонке охота?

- Зато научится метко стрелять. Не завидую белкам, - Семён хлопнул товарища по плечу, - всё, хватит сопли распускать раньше времени. Пора устанавливать аппаратуру.

Не прошло и получаса, как друзья все элементы незамысловатой конструкции подсоединили и проверили. Позвали Гуанаут, попутно прихватив таз с ведром. Поставив их один в один, опустили туда конец шланга. Глеб установил на таймере минутный режим работы. Включился и выключился насос, послав небольшую порцию воды в ведро.

- Ой! – женщина от неожиданности вздрогнула и перепугано выпучила глаза.

- Вот так, госпожа Чурбанбекова, - официально произнёс уролог, - отныне черпать баночкой целебную водицу нет смысла. Наша сверхсовременная техника всё сделает за вас, наполняя круглосуточно любые ёмкости. Я не зря акцентирую внимание на том, что водица очень целебная, потому что полностью очищена, чему может позавидовать горожанин.

Через каждую минуту включался насос, наполняя ведро с водой. При этом процессе зрачки Гуанаут расширялись всё больше. Вскоре ведро переполнилось, и вода через край начала переливаться в таз.

- Вот шайтан! – не верила своим глазам женщина. – Это ж надо такое придумать!

- Мужу своему похвались. Покажи, что куда засовывать и как высовывать, - пошутил Семён.

Послышалось радостное повизгивание собак.

- А вот и он, - улыбнулась женщина.

- Глеб, установи таймер на минутный режим работы, но чтоб включался он через полчаса, - взяв наполненное ведро, сказал Семён, - а я пойду встречать хозяина…

В окружении лаек Бузурбай важно нёс на плече три лисьи тушки.

- Привет, Буза! – подскочил к нему и обнял, как родного, Семён. – Можно я буду так тебя называть?

- Как хочешь, только не дураком, - хлопая уролога по спине, согласился чукча.

«Истинный еврей, - подумал подошедший Глеб, - сократил имя, чтобы меньше картавить». В последнее время свои критические подколки дантист опасался озвучивать по уже известным причинам. Следом за Бузурбаем шла долгожданная Анжелика. Увидев любимого, она ринулась к нему. Обнимались, будто не виделись целый век…

Затем, как - то незаметно молодая пара потихоньку исчезла из поля зрения присутствующих. Семён с чукчей присели на скамью. Врач указал на наполненное водой ведро:

- Уже очищенная. Техника работает, как часики. Твоей второй жене объяснили, как пользоваться аппаратурой. Она тебе покажет. Ничего сложного, и я об этом не переживаю. Меня волнует иное: романтические отношения между Глебом и Маркизой. Другой бы на твоём месте бросился защищать свою собственность, а от тебя в данный момент – никакой реакции. Может, пояснишь: для тебя лично эта девочка кто?

Услышав такую речь, чукча понял, что Глеб об их ссоре не посвящал даже близкого друга.

- Она - свободная женщина, - вздохнул Бузурбай так, будто приходилось говорить на «больную» тему. – Мы с самого начала придумали с ней байку, что она моя третья жена для того, чтобы мужики к ней не приставали.

- Ну, не будем тревожить старые раны. Давай об ином. Мы с тобой, Буза, можно сказать – ровесники, но по подвижности ты не уступишь двадцатилетнему парню. Ты не ходишь, а будто паришь над землёй. Откуда столько энергии? Может, нашёл ты эликсир молодости?

- Ты когда-нибудь видел, Сеня, как целуются птички? Как самец приносит самочке цветочек?

- Нет, - удивился странному вступлению уролог.

- В том то и дело, а оно – в любви. Вы, горожане, привыкли любить только себя и редко общаетесь с природой, с которой нужно жить в гармонии. Вода, земля, деревья, камни, даже то, на чём сидим, всё имеет душу. Соприкасаясь со всем этим, мы отдаём им частицу своей души, а эти предметы – нам своей. Происходит взаимообмен энергиями. Обнимая дерево или погружаясь в воду, нужно мысленно ласково здороваться с ними и следить за своими ощущениями. Если этого не соблюдать, образуется застой энергии, и нагрянут болезни.

 Семён слушал, раскрыв рот. Изумлённому врачу казалось, что рядом с ним не безграмотный чукча, а интеллигентный разведчик, который так вдохновился любимой темой, что забыл о конспирации.

- Надо молиться светлым силам, - продолжал Бузурбай. – Лишь тогда они приходят на помощь. А тёмные силы являются сами без всякого приглашения. Прельщая нас и предлагая всевозможные блага, они охотятся за нашими душами. Но самое главное - общение с духами предков.

- Как же ты общаешься с ними, если тебя родители бросили? – возразил уролог.

- Сеня, если не знаешь, не говори. Моя мама умерла, когда меня рожала. Она истекла кровью, потому что далеко было добираться до больницы. Едва мне исполнилось три года, отца задавила росомаха.

- Извини, не знал, - «замялся» врач, - так что тебе духи говорят?

- А ты никому не скажешь?

- Да, сразу же побегу по всей тундре великую тайну моего друга распространять.

- А мы с тобой друзья? – недоверчиво спросил чукча.

- Разве нет?

- Тогда скажу: меня скоро не станет.

- Что за чушь?! С тебя же здоровье фонтаном брызжет!

- И здоровые умирают. Мне снились мои родители. Они показали мне сцену моих похорон. Ты, Глеб, Маркиза и мои жёны - вместе будете провожать меня в последний путь, а шаман Теневиль отправит мою душу в мир предков. Мне такой сон два раза снился. После третьего я умру.

- Буза, не бузи! Сон – это только сон и ничего больше.

- Ты не прав, однако. Я знаю – это предупреждение. Со мной ещё уйдут два моих лучших друга.

- А вот умирать мне пока рановато, - испуганно уточнил Семён, - и Глеб, думаю, не спешит.

- Не волнуйся. Речь не о вас…

Уролог пытался разогнать тучи мрачных мыслей, но, словно поддавшись гипнотическому влиянию, ощутил на себе чей-то взгляд. Интуитивно оглянувшись, он увидел среди деревьев раскрашенное лицо дикаря. Головной убор его – сплошное оперение с торчащими маленькими рогами молодого марала. От свирепого взора незнакомца оцепеневшего врача прошибла дрожь. От страха он закрыл глаза. Когда открыл, видение исчезло, но вместо него появились довольные Глеб с Анжеликой.

- Нам пора, Бузурбай, - горестно выдохнул Семён.

- Как? Разве вы не будете ночевать?

- К сожалению, нет. Сейчас у нас комиссия. Работы много, - соврал уролог. Ему на самом деле не терпелось как можно быстрее вставить изготовленные для него Глебом зубные протезы.

- А может, всё-таки заночуем? – умоляюще попросил подошедший приятель.

- Нет, Глеб, сначала – работа, потом развлечения, - отрезал врач. – Что ты колотишься? Через неделю приедем и погуляем на полную катушку. Повод будет для этого.

- Я сейчас, - сказал Бузурбай и скрылся в яранге. Вскоре он появился и протянул Семёну пакет. – Ты спрашивал об энергии. Здесь то, что тебе нужно. А мне уже – нет.

Содержимое пакета представляло собой смолоподобное, тёмное, твёрдое вещество. Уролог чуть не подпрыгнул от радости:

- Неужели каменное масло? Слёзы гор?

- Нет, какашки снежного человека, - пошутил чукча.

- Откуда? Обычно мумиё распространено на Тянь-Шане, Алтае, Забайкалье, Тибете, но никак не на Чукотке.

- Это считают обыватели, но здесь есть места, где не ступала нога этого обывателя, - усмехнулся Бузурбай.

- Хм, ну чего в нём ценного? – скептически хмыкнул Глеб.

- Ты что, профан? – изумился врач. – В состав каменной смолы входят все элементы таблицы Менделеева. Она способствует регенерации биологических тканей организма, восстанавливает процессы синтеза гемоглобина, стимулирует работу головного мозга. Иллирийская смола была основным компонентом при получении знаменитого философского камня. И на конец этот самый: мумиё способствует повышению даже в очень преклонном возрасте мужской потенции, а также оберегает от отравления всеми известными ядами.

- Ну, ты, Сеня, загрузил своей лекцией по полной программе. Аж уши опухли, - поддел его зубник.

- Учись, студент, пока я жив! Всё, в путь-дорогу! – Когда уролог прощался с Бузурбаем, казалось, что расстаётся с ним навсегда. Врача интуиция подводила редко.

 

 

Глава 11. Непредвиденные обстоятельства

 

 

Через неделю медики опять направлялись в Кекуру. Привычно управляя «Нивой», Семён любовался в зеркале заднего вида своими зубными протезами. Золотой «камешек» Бузурбая пришёлся очень кстати.

- Зубы не жмут? – спросил Глеб.

- В данный момент трудно понять: ты серьёзно или снова подкалываешь? Весёлый парень. Зато у меня на душе как - то не спокойно…

Когда друзья приблизились к стойбищу, то вместо яранг и оленьего пастбища увидели работников, которые над родником суетливо монтировали бурильную установку. Стараясь оставаться незамеченными, приятели скрылись за деревьями. Эмоции терзали разум.

- Что за хрень?! – прохрипел негодующий Глеб. – Как они ту здоровую железяку приволокли?

- Ты поражаешь больше наивностью, чем смышлёностью, – «взорвался» Семён. – Информация к размышлению: вертолёты придумали век назад. Не понимаю: неужели какая-то железяка для тебя важнее Анжелики?

- Ошибаешься, дружище, я за свою любимую женщину переживаю не меньше тебя. Ведь я собирался забрать её сегодня, - горестно вздохнул зубник. – Глянь, кто идёт в нашу сторону. Ну что, усёк лысого мужика, который остановился у дерева отлить?

- Тьфу - ты, ну - ты! Да это же авторитет с геологоразведки! – уролог хлопнул в ладоши и махнул тому рукой. Лысый заметил скрывающихся мужчин, узнал их и ответил им жестом, который было легко расшифровать следующим текстом: «Атас! Валите отсюда! Чем быстрее, тем лучше!» Затем он быстро ушёл.

- Пора сматывать удочки, - с досадой изрёк Семён.

- Как?! – чуть ли не всхлипнул в отчаянии Глеб. – Там же наше золото!

- Уже не наше. В этом деле мы пролетели, как две фанеры над Парижем. Твоя очередная афера, старина, с треском провалилась, а вот моё предчувствие меня не подвело. Т-с-с… Соблюдай тишину. Я насчитал по периметру площадки пять автоматчиков. Вон же они, в камуфляжной форме. Прячутся то за камнями, то за холмами.

- Точно. Ты прав. В данный момент надо уносить отсюда ноги, а насчёт Маркизы и чукчей выясним позже…

Через полчаса медики уже ехали в «Ниве». Оба – в расстроенных чувствах.

- Чёрт побери! – чертыхался Семён. – Не могу понять, где мы прокололись? И куда могли запропаститься чукчи?

- И Анжелика, - жалобно добавил Глеб

- Кстати, ты лишнего ей ничего не ляпнул?

- Боже упаси! Ни слова! – соврал зубник, моргая выпученными глазами…

Всю дорогу медики «ломали головы» о причине провала «продуманной операции». Лишь перед въездом в Билибино Семён, поглядывая в зеркало заднего вида, ошарашил Глеба новостью:

- Ты только не оглядывайся. За нами от самой Кекуры на одной и той же дистанции в пределах видимости плетётся джип. Такой автомобиль, сам знаешь, скоростной. Иной на его месте давно бы нас обогнал.

- Что ж ты раньше не сказал?

- Хотел убедиться. Да и что бы это изменило? Мы же не будем устраивать гонки по пересечённой местности. Кишка тонка и статус не тот. Короче так, если повяжут, надо упорно напевать одну и ту же байку: ставили фильтр ради здоровья чукчей. О «рыжье» - ни слова. Иначе: «здравствуйте, нары» лет на пять…

 

 

Глава 12. «Наезд оперов»

 

 

Заехали в микрорайон «Арктика». Это сравнительно молодая часть города, родившаяся при последних хрипах умирающей «совковой эпохи». Только «Нива» припарковалась возле подъезда уролога, как её сзади нагло подпёр внедорожник.

- Суши вёсла, Сеня. Картина Репина «Приплыли», - обречённо изрёк Глеб.

Откуда ни возьмись, подъехал сбоку и милицейский УАЗ. Выскочившие из него омоновцы в масках с автоматами наперевес окружили автомобиль медиков. Водительскую дверцу распахнул офицер с капитанскими погонами. Показав раскрытое удостоверение, он представился:

- Старший оперуполномоченный Потапов.

«Ах, вот какой ты «Подмоченный Гестапо»», - вспомнил Семён прозвище, данное билибинцами за крайнюю жестокость этого представителя власти.

- Не понял, что за маски-шоу? – стараясь не волноваться, рассерженно произнёс уролог.

- Сейчас узнаешь! - рявкнул капитан. – А ну-ка, из машины на выход и без резких движений!

Медиков буквально вытащили из «Нивы» и уложили лицом вниз. Принялись «шмонать» автомобиль. Хлопнули дверцы джипа. Краем глаза Семён разглядел подошедших троих мужчин в кожанках.

«Неужели, чекисты?» - пронеслось у него в голове.

- Аккуратнее, капитан, - предупредил самый старший из них, одетый в лайковый плащ и шляпу. – Господин Блюменталь – уважаемый в городе врач.

- Товарищ майор, у нас с вами разные службы и попрошу ЦУ мне не давать. У меня своё начальство, и,  действуя по инструкции, я выполняю его приказ, - отпарировал Потапов.

- Не понимаю, зачем такие крайности? Они же не отпетые рецидивисты. Короче, хотите проблемы на свою задницу – продолжайте зверствовать, - намекнул на неприятности майор в «гражданке».

- Такая щепетильность несвойственна комитетчикам. Ладно, только из уважения к вам, Сергей Николаевич… - Потапов махнул омоновцам. Те подняли лежащих медиков.

- В машине чисто, - доложил один из бойцов.

- А собственно говоря, в чём дело? – «пришёл в себя» Семён. – Что вы хотите там найти и в чём наша вина?

- Это я скажу после обыска вашей квартиры. И вашей тоже, - капитан кивнул на Глеба, - она, если не ошибаюсь, в следующем подъезде?

- Да, - вымолвил оторопевший зубник.

- Вот постановление на обыск. Всё законно. Комар носа не подточит, - Потапов бросил презрительный взгляд в сторону чекистов.

В этот момент к ним подъехал микроавтобус.

- А вот и эксперты пожаловали, - обрадовался капитан. – Очень кстати.

Когда подъехавшие сотрудники вышли из машины, он скомандовал:

- Значится, так, делимся на две группы. Вы, вы и вы идёте со мной в квартиру эскулапа, а остальные – со старшим лейтенантом Распутько к дантисту…

Пока представители власти производили обыск, Семён исподтишка поглядывал на сидящего в кресле майора и пытался вспомнить, где мог его видеть. До чего же знакомыми казались эти выразительные черты лица. Но тщетно. Используя металлоискатель, правоохранители перевернули, что называется, всё «вверх дном», но ничего подозрительного не нашли. Потапов нервно вышагивал по комнатам. Стараясь хоть как-то угодить его крутому нраву, эксперт-криминалист взял с книжной полки бюст Ленина.

- Может быть, это?

- Что спрашиваешь? – брызжа слюной, «прогремел» капитан. – Проверяй!

На основании бюста эксперт надфилем процарапал насечку и мазнул её кислотой:

- Бронза, - огорчённо произнёс он.

- Ха-ха-ха! – сверкая золотыми «мостами», взорвался от хохота Семён.

- А ну-ка, ну-ка… - подскочил к урологу Потапов, - шире ротик. Ну, хвались, когда зубья вставлял? А мы, в свою очередь, проясним этот нюанс в стоматполиклинике.

- Капитан, вы опять перегибаете палку, - предупредил майор.

- Которую вы, Сергей Николаевич, суёте мне в колёса. Официально я имею право задержать подозреваемого на трое суток, а неофициально я имею ещё больше прав. Мне бы этого лекаря в камеру…

- Пыток? – уточнил чекист.

- Без разницы. Лишь бы выдавить показания.

- Вот из-за таких, как вы, капитан, и рождаются изречения типа: был бы человек, а статья найдётся.

- Не забывай, Потапов, что земля круглая, – не выдержал наглости врач, - и закон бумеранга продолжает работать. Коварная судьба может швырнуть тебя ко мне на операционный стол и ещё неизвестно, как поведёт себя в моей руке решающий многое скальпель. Времена не выбирают, в них живут и умирают.

- Что? Что ты сейчас прохрюкал, свинья? – капитан подскочил к Семёну. – Кому ты угрожаешь? Да я тебя на нарах сгною! Свою больницу будешь видеть только в розовых снах после команды «отбой».

- Всё! Брэк! – протиснулся между ними майор. – Не забывай, капитан, что у меня имеется на тебя компромат о превышении власти. Поэтому оставь господина Блюменталя в покое. Оснований для его задержания нет.

Потапов отступил:

- Хорошо, пусть ответит на мои вопросы, а там, как говорится, «будем посмотреть».

Майор согласно кивнул. Капитан спросил врача:

- С какой целью вы установили фильтр на роднике?

- Странный вопрос. Очищать воду, - вполне уверенно произнёс уролог.

- Кому? Чукче? Он кто вам? Кум, сват, брат?

- Мы с ним подружились после того, как я сделал ему операцию. Во избежание следующей я решил фильтровать воду, очищая её от известковых примесей.

- Интересно, а как вы общаетесь с чукчей?

«Ага, - пронеслось в мозгу Семёна, - значит, Бузурбая уже допрашивали, и он прикинулся «шлангом», не понимающим русского языка».

- Как все люди – словами. Правда, не все их он понимает. Можно сказать,  вообще не понимает. Ничего не поделаешь – дикий человек, - не моргнув глазом, соврал врач.

- Ну и как с таким дружить можно?

- А с таким нужно дружить. Такой не обманет и не предаст.

- Ярангу поставили, чтобы ваша примитивная аппаратура не замёрзла зимой?

- Совершенно верно.

- Да уж, - почесал затылок Потапов, - вертлявый, как червь на горячей сковородке. Не подкопаешься. Так и быть, Сергей Николаевич, я умываю руки. Он ваш. Честь имею…

Оставшись наедине с врачом, чекист «раскрыл карты»:

- Как вы уже догадались, я из службы безопасности. Нам необходимо с вами заключить договор. Вы обязаны навсегда забыть об этом роднике. Словесного обещания мало, - майор вынул из кейса бланк с грифом «совершенно секретно» и положил на стол перед Семёном. Тот «пробежал глазами» текст, в котором сообщалось, что родник является секретным объектом, поэтому вся информация о нём считается государственной тайной. Её несоблюдение и разглашение карается законом. Срок – от пяти лет.

Пока уролог подписывал документ, майор наливной ручкой «Паркер» с золотым пером что-то «набросал» в своём блокноте, а затем показал тому запись: «Надо встретиться через час возле памятника». Боясь спросить вслух, врач изобразил это мимикой: «Возле какого?» Чекист постучал пальцем по бюсту Ленина. «Памятник Ленину в городе у нас на одноимённой улице возле исполкома», - подытожил про себя врач и согласно кивнул головой.

В этот момент в квартиру вошёл подчинённый майора:

- Этот Потапов дантиста повёз в стоматполиклинику.

- Зачем?

- Производить обыск.

- Сегодня же воскресенье. Там выходной.

- По пути они заедут за заведующим. Ещё и коллег прихватят в качестве понятых.

- Ох, этот Потапов. Вот почему он так спешил: если здесь не удалось, может быть, там получится, - майор повернулся к Семёну, - необходимо как можно быстрее вырвать вашего друга из когтей милицейского стервятника.

- А мне с вами нельзя? – поинтересовался обеспокоенный уролог.

- Отчего же? Пожалуйста, но только на своей машине, - выходя из квартиры, предупредил майор.

- Само собой, - произнёс врач, следуя за ним, но тревожный звонок стационарного телефона заставил его вернуться.

Звонил слесарь Вася из терапии. Сообщил, что какая-то девица разыскивает Глеба.

- Как зовут эту девушку? – спросил уролог.

- А оно мне надо? Я уже вышел с ознакомительного возраста.

- Как она выглядит?

- Как фотомодель. Рожа русская, зато прикид чукотский.

- Это – она! – обрадовался врач.

- Кто?

- Не важно, точнее – очень даже важно. Вася, дорогой, спрячь эту девушку в своей подсобке, а мы скоро приедем.

- Без вопросов, кроме одного – с вас причитается.

- Не волнуйся, за мной не заржавеет.

- Всё, замётано…

 

 

Глава 13. Появление Маркизы

 

 

Семёну пришлось около получаса сидеть в машине возле стоматполиклиники, пока не показался Глеб. Распахнув дверцу, он плюхнулся на сиденье и крикнул:

- Заводи быстрее. Поехали!

Немного покуролесив по больничному двору, Семён остановил «Ниву» возле терапии.

- Чего стоим? Кого ждём? – удивился зубник.

- Потом скажу, сначала ты расскажи.

- А ну их… - Глеб отчаянно махнул рукой, - эти милицейские ищейки обшмонали всю нашу лабораторию. Сличали расходы с приходами, взвешивали «рыжьё». А толку – с Гулькин хрен. Волкодав Потапов рвал и метал. На что надеялся этот наивный опер? Неужели думал, что я буду прятать что-то криминальное у себя дома или на работе?

- Зря ты так о нём. На простачка он не похож. Видимо, надеялся на твою неосторожность или забывчивость.

- Не знаю, на что он надеялся, только меня отпускать не хотел. Если бы не вовремя подоспевший чекист, пришлось бы знакомиться с кутузкой. Майор взял у меня подписку о неразглашении государственной тайны и отпустил. Потапов чуть не взорвался от злости, когда я покидал стоматполиклинику. Так чего мы здесь торчим?

- С тебя бутылка. Нет, даже – две. Одна - мне, другая - слесарю Васе.

- А он, при каких делах?

- Маркиза нашлась. Она у него в каморке.

- Что ж ты высиживал, зная, что здесь она, рядом? – вскипел Глеб, распахивая дверцу машины.

- Боялся с тобой разминуться, - пытался оправдаться Семён…

Когда врач простучал в дверь отработанный за долгие годы позывной, послышались щелчки замка и вскоре перед товарищами «нарисовался» опухший «фейс» Васи. Слегка покачиваясь, он приставил палец к губам:

- Т-с-с…

Войдя в подсобку, друзья увидели спящую на койке Анжелику. Затаив дыхание, Глеб опустился перед ней на колени и принялся рассматривать любимые черты. Постучав по наручным часам, Семён прошептал:

- Цигель-цигель, ай-лю-лю. Мне надо в одно место по одному делу.

- В туалет, что ли?

- Нет, намного серьёзнее, чем ты думаешь. Бери её на руки и неси в машину. Я отвезу вас домой.

Когда Глеб осторожно поднял с постели Анжелику, она открыла глаза, обхватила его крепко за шею, улыбнулась:

- Наконец-то мы вместе… - и опять уснула.

Медики удивлённо переглянулись и направились к выходу. Его собою перекрыл пьяный слесарь:

- А гонорар?

- Вася, сейчас не до тебя, - грозно сказал уролог, - завтра – понедельник. Как говорится, будет день, будет и пища.

- Вот так всегда, - слесарь уступил дорогу, - вечно меня завтраками кормите.

Друзья не пререкались. Они спешили к машине.

 

 

Глава 14. Уролог и чекист

 

 

Едва Семён остановил свою «Ниву» возле памятника Ленину, как резко распахнулась дверь, и на сидение уселся майор безопасности. Он махнул рукой: «Поехали!». Когда оказались за городом в степи, чекист дал знак остановки, а затем вышел из автомобиля. Уролог последовал за ним с мыслями: «То в квартире шифровался, теперь – в машине. Неужели везде «жучки»?»» Пройдя метров сто, майор повернулся:

- Ну что, вспомнили?

- Вы о чём?

- Точнее сказать: о ком. Я обратил внимание на ваши попытки вспомнить, где меня видели.

- Ага, значит, всё-таки где-то видел…

- Придётся напомнить: меня зовут Черников Сергей Николаевич. Лет десять назад у меня был приступ острой почечной недостаточности. Суперпрофессиональные эскулапы нашего структурного госпиталя оказались перед моим недугом бессильны, а вот вы проявили себя целителем от Бога: вытащили меня своей ухватистой рукой с того света. Я очень благодарен вам и с глубоким уважением склоняюсь перед вашими способностями.

- Не стоит меня возносить на заоблачные вершины. Я всего лишь стараюсь качественно выполнять свою работу. Ага, вспомнил: в вашей больничной карточке в графе «должность» вы значились начальником какой-то лесопилки.

- Сами понимаете, что мне нежелательно афишировать своё настоящее место работы. Повторюсь: я себя чувствую перед вами в неоплатном долгу, поэтому просто обязан помочь выйти из проблемной ситуации.

- Как?! - изумился уролог.- Ментовский прессинг ещё не закончился?

- В том то и дело. Расслабляться пока рановато. Вы со своим другом сейчас как слепые котята, поэтому придётся вас предостерегать от роковых поступков.

- Извините, но мне почему-то невтерпёж: уж очень волнуюсь за судьбу человека, который недавно стал мне близким. Что с Бузурбаем?

- Он в ИВС райотдела. В проработке у Потапова.

- В чём обвиняют чукчу?

- В убийстве.

- Помилуйте. Бузурбай  - нежное дитя тундры. Он даже с оленями целуется. А вы говорите: убийство.

- Для поверхностного разъяснения придётся дать краткий комментарий: спутниковые системы производят круглосуточную съёмку всего земного шара. Изображение на экране корректируется как угодно: комара можно легко «раздуть» до размеров слона. Так вот, аппаратура слежения зафиксировала эпизод, в котором ваш любвеобильный, но почему-то вооружённый чукча, как зверя, гонит одного геолога в подготовленную острыми кольями яму. От заданного направления уклониться обречённая жертва не могла: по бокам её «конвоировали» грозные лайки Бузурбая. Он, по-моему, не тот, за кого себя выдаёт.

- Не фига себе!- удивился Семён.- Кто бы мог подумать?! Что теперь с ним будет?

- Подобной спутниковой аппаратуры у милиции нет. Компьютерную запись убийства мы пока никому не показывали. Спешка нужна при ловле блох. Нам ещё кое-что необходимо выяснить. Единственная зацепка у милицейских оперов – отпечатки пальцев Бузурбая на деревянных кольях. Сам он, как рыба, нем: по-русски мы не понималь. Как сложится его судьба, покажет дальнейшее следствие. Зная методы работы Потапова, который может беспардонно навесить на кого угодно «нерезаных собак», надеяться на что-то утешительное нет смысла.

- Дорогой Сергей Николаевич,- чуть не взмолился Семён, - коль вы решили мне помочь, то помогите в первую очередь Бузурбаю. Если благоустроенная квартира для чукчи тюрьма, то сама тюрьма для него равносильна смерти. Я не могу представить хозяина тундры в камере. Видимо, сейчас у него такие же эмоции, какие могут быть у посаженного в клетку дикого зверька.

- В этом вопросе я солидарен с Потаповым: почему такое трепетное отношение к представителю отсталого народа?

- Во - первых, какой - никакой, а он – человек.  А во - вторых… - уролог заметно сник, - подобно вам, необъяснимое чувство долга гложет мой череп.

- Объяснить можно, что угодно,- усмехнулся майор.- Похоже, у вас чувство не долга, но  вины. Кстати, как выглядел камень, который удалили вы из почки Чурбанбекова?

- Как обычно, - предательски вздрогнул врач. - В виде известковых наслоений. Вы меня в чём-то подозреваете?

- А почему бы и нет? Уж слишком практический интерес к роднику. К тому же выражение: «забота о здоровье чукчей» звучит неправдоподобно.

- Ну вот, собирались мне помочь, а сами допрос устраиваете, - сердито резанул Семён.

- Вижу, что вы обижаетесь. А ведь, наоборот, это я должен обижаться, потому что я к вам с открытой душой, а вы ко мне – голой задницей. Если я с вами откровенен вплоть до нарушения должностных инструкций, то потрудитесь и вы не скрывать уже известные мне факты. Думаю, нет смысла утаивать о пробах воды из родника, после проведения анализов которой вы узнали подробный состав жидкости.

- Да уж, - обреченно кивнул головой Семён, - чёрт бы забрал ваши спутники. Вы взяли меня за жабры сильнее, чем ищейка Потапов. Придётся признаться: да, мы узнали, что вода содержит частицы золота. И что? Мы ведь не воспользовались ни одним миллиграммом  драгоценного металла.

- А могли бы, если бы мы не помешали. Потапов даже уговаривал: мол, пусть произведут хотя бы одну взятку золота и – уголовное дело для возбуждения готово. Но я запретил, ссылаясь на государственную безопасность. И всё-таки повторюсь: как выглядел почечный камень?

- Так и быть, коль пошла такая пьянка – режь последний огурец. Это был самородок в виде слепившихся между собой золотых песчинок.

- Ну, наконец-то. Вот это я и хотел услышать. Дело в том, что Бузурбай уже третий на Чукотке счастливчик с золотым почечным камнем. Как вы им распорядились, я догадался, увидев новые ваши мостовидные протезы. Хоть поступок противозаконный, но мне кажется, что по нашей жизни почти каждый обыватель на вашем месте поступил бы так же. Поэтому забудем о ваших детских шалостях, а перейдём к делу. Разложим всё по полочкам. Насчёт Бузурбая беспокоиться не стоит. Я вытащу его на свободу. Вам надо подумать о собственной судьбе. Попав в поле зрения и подозрения Потапова, ждите наружное наблюдение, оперативную съёмку, подслушивающие устройства. Подобная жизнь вряд ли кому понравится и будет похожа на существование под колпаком. Я бы посоветовал вам уехать на Большую землю, а лучше всего – в ближнее зарубежье. Я позабочусь о вашем беспрепятственном отъезде.

- Спасибо за заботу, но я дам вам окончательный ответ  через несколько дней. Надо переварить полученную информационную пищу. Хочется вернуться к нашим баранам. Получается так, что с помощью спутниковых систем раскрыть любое преступление – плёвое дело?

- Совершенно верно. У всякого преступления всегда есть мотив, способ и возможность. Только мы, сами понимаете, мелочёвкой не занимаемся, а сливать всю криминальную информацию милицейской конторе запрещено, потому что обленятся,  то бишь – «нюх потеряют». Кстати, Бузурбай подозревается ещё в двух убийствах, но так как они происходили в ночное время, инфракрасная аппаратура выдала нечёткое изображение.

- От ваших слов наш великий сын чукотского народа становится похожим на какого-то монстра, - Семён решил изменить тему. - Ещё вопрос: почему в моей квартире и машине вы вели себя в рамках вынужденной конспирации?

- Привычка. Помимо нашей службы есть ещё разведка, контрразведка и многие другие, о которых вы даже не догадываетесь. Главный козырь всех органов – слежка.

- Теперь всё ясно, - вздохнул облегчённо Семён.

Зазвонил телефон. Майор вынул из внутреннего кармана кожаного плаща прибор, похожий на портативную радиостанцию с антенной.

- Алло, - «включился» чекист и после краткого разговора положил аппарат обратно в карман.

- Это что, телефон такой? - удивился уролог.

- Сотовый. Выдали руководителям силовых структур и солидных предприятий. Для сравнения у каждого второго москвича подобный аппарат. Лет через пять появятся телефоны с диктофонами, телевизионным приёмом, фото и видеокамерами. Современная техника не идёт, а бежит вперёд.

- Ну, это же надо, - почесал затылок Семён.

- Мы отвлеклись. Вот моя визитка. Звонить только в крайнем случае. Теперь  отвезите меня туда, откуда взяли…

 

 

Глава 15. Раскрытие загадок

 

 

Семён с Глебом сидели у последнего на кухне и оживлённо беседовали. Чтобы расслабиться после напряжённого дня, в паузах смаковали водочку.

- Если честно, мне уезжать не хочется,- продолжал уролог.- Прикинь, что я потеряю: северный коэффициент, все заработанные надбавки, любимую работу, на которой я чувствую себя полноценным хозяином. А взамен что? Полная неизвестность!

- Сеня, ты что-то быстро начал стареть и опустил рано крылья, - зубник хлопнул товарища по плечу. - Картина маслом: ты сидишь  на мешке с накопленными в нужде деньгами и с завистью смотришь  по телеящику, как люди за бугром наслаждаются жизнью. Не надоело? Лично меня это жалкое прозябание в стеснённых обстоятельствах достало. Мы ради бабла обрекли себя на добровольное рабство. Пора встряхнуться и начать всё сначала. После суровой зимы должна начаться цветущая весна. Не двигаясь вперёд, можно зачахнуть от застоя.

В дверях появилась сонная Анжелика:

- Вы не подскажете, где тут у вас туалет?

- Что-то подобное я видел в какой-то кинокомедии, - радостно вскочил со стула Глеб и провёл её в нужное помещение. Вернувшись, многозначительно изрёк:

- Наконец-то, моя спящая красавица очнулась. Надеюсь, сейчас все задачки со многими неизвестными решатся…

Вскоре в коридоре послышались кряхтение и возня. Друзья поспешили на шум. Анжелика уже сидела на табурете и, плача,  пыталась снять меховые сапожки.

- Дай я попробую, - Глеб попытался снять обувку, но тщетно – будто срослась с ногами. – Странно,  ведь совсем недавно слетала с одного маха… В чём причина?

- В том, что ноги опухли, - всхлипнула девушка. - Я к тебе шла трое суток.

Мужчины сочувственно переглянулись. Уролог  заметил на трюмо скальпель и, взяв его, предложил:

- Ничего не остаётся делать, как только резать.

- Пора тебе больницу менять на скотобойню, садюга. Дай-ка мне, - дантист забрал инструмент. - Кроме меня к моей зазнобе никто не должен прикасаться. Солнышко моё, сиди спокойно и не переживай. Завтра вместо этих сапожек я тебе моднячие черевички куплю.

- Словно у царицы из сказки о хуторе Диканька?

- Мы же не деревенские, - произнёс Глеб, осторожно допарывая обувь. - Я тебя наряжу, как шамаханскую царицу, - он бросил в мусорное ведро изуродованные сапожки и подал девушке халат. - А теперь снимай с себя это экзотическое одеяние и прими душ. Завтра займёмся обновлением твоего гардероба…

Из ванной Анжелика вышла «сияющая» чистотой и пахнущая свежестью. Друзья опять спорили.

- Надеюсь, ты не собьёшься со счёта? - продолжал Глеб. - Сколько евреев на Чукотке?

- По статистике – я один.

- В том то и дело, что твои соплеменники стараются занимать выгодные места под солнцем, а ты, как паршивая овца, всё стадо портишь. Последний раз говорю: не позорь нацию и готовься к переезду на Большую землю.

- А как же я? - испуганно спросила девушка.

- Прелесть моя, мы так увлеклись, что не заметили твоего появления. Извини, - Глеб усадил Анжелику на табурет. - Насчёт тебя… Говорят: куда иголочка, туда и ниточка. Поедешь со мной. Мы теперь навеки связаны одной цепью. С лёгким паром, зайка моя.

- Ты не представляешь, как мало надо человеку для счастья. Я два месяца мечтала о душе с горячей водой. Наконец-то моя мечта осуществилась.

- Вот, а мы в свою очередь смотрим на море и покупаться не можем, потому что оно постоянно холодное. Это информация к размышлению. Бери ложку, куколка моя. Сейчас тебя будем откармливать нормальной пищей. Ты же не заяц, чтобы грызть кору с деревьев, - Глеб налил в рюмки водку. - За долгожданную встречу.

Дружно выпили. Мужчины молча дали возможность Анжелике «заморить червячка». Затем Глеб нежно погладил её по мокрым кудрям:

- Не томи душу. Рассказывай.

- Не знаю, с чего начать. Как вспомню, так вздрогну.

- А ты начни с нашего отъезда, - подсказал Семён.

- Вы тогда ушли, но забыли сказать про пакет с подарками, который в яранге оставили. Мы нашли в нём батарейки, вставили в приёмник и как раз попали на песню Сергея Беликова «Живи, родник, живи». Слушая её, Бузурбай сидел на скамье и тихо, можно сказать, рыдал. Такого потока слёз я никогда не видела.

- Я догадываюсь, почему он плакал, - сказал Семён.- Но это только догадки, поэтому давай отодвинем слёзную лирику в сторону и будем более конкретны: когда у вас появились менты?

- Три дня назад. Они высадились возле базы геологоразведки. Заметив их, Бузурбай побежал к стойбищу, дал мне ружьё, тормозок, большую флягу воды, компас. Указал, в каком направлении надо идти в Билибино. Для подстраховки навязал мне двух своих любимых лаек. А они, к удивлению моему, пригодились очень кстати.

- А почему чукча с тобою не пошёл? - не унимался Семён. - Он же близлежащую местность на ощупь знает.

- Я ему тоже предлагала, но он решил всё внимание переключить на себя. После этого я его не видела. Шла сюда трое суток. Днём шла, ночью отдыхала. Ночи сейчас холодные, сами знаете. Грели  разведённый костёр и лайки, которые сами без команды ложились по бокам. Как здорово, что они рядом были: любой малейший шорох или чужой запах  и – они уже начеку. В одну из ночей к нам подкрадывалась стая волков, но, разбуженная собачьим лаем, я отпугнула хищников ружейными выстрелами. Оружие я спрятала на въезде в город, а собак отправила домой. Они поняли меня с полуслова. Где сейчас Бузурбай и что с ним, не знаю.

- Мы знаем, - произнёс Глеб, дозируя водку по рюмкам.

- Мне уже хватит, - запротестовала девушка. - Что-то я опьянела быстро. Наверное, от усталости.

- А тебе что, за руль садиться или в трубку дышать? - зубник пододвинул ей рюмку. - Надо выпить. Ещё легче станет. Полторы сотни кэмэ отмантулить для любого мужика тяжеловато, а тут хрупкое создание… Короче, за быстрое освобождение Бузурбая.

- Всё-таки его закрыли, - выпив, Анжелика не пожелала закусывать. Она ждала объяснений.

- Да, он содержится под стражей, - подтвердил Семён. - Но мир не без добрых людей. Нашелся человек, обещающий освободить чукчу и помочь беспрепятственно нам выехать на Большую землю.

Глеб, всю беседу жадно «пожирающий глазами» свою зазнобу, не выдержал:

- Иди ко мне, мой белый лебедь, - стащил её с табурета и усадил себе на колени.

Устремившись под халатик, мужская рука  радостно ухватилась за пышную и упругую грудь девушки. Судя по ощущениям, её сердцебиение сначала замерло, а затем сильно участилось. Щёки красавицы зарделись от нахлынувшего смущения и сексуального возбуждения. Жаждущие взгляды влюблённых столкнулись, и без слов стало ясно, что третий здесь лишний. Следящий со стороны за страстными движениями завистливый уролог  решил немного их подразнить:

- Мне, видимо, пора, - скромно сообщил он. - Хотя по традиции полагается на посошок. Ну что, хозяин, банкуй.

Глебу не хотелось отрываться от страстного места:

- Не маленький, сам нальёшь.

- Так не годится. Коней не меняют на переправе, а банкующую руку – за столом.

- Чёрт с тобой, золотая рыбка, - психанув, Глеб наполнил рюмки и сквозь зубы процедил: - Будь здрав, боярин.

- А может ещё по маленькой? - уже закусывая, предложил Семён.

- Уважаемый мистер Блюм, пора и честь знать! - вскочил дантист. - Нам всем не мешало бы отдохнуть, особенно юной  путешественнице после трёхсуточного похода.

- Молодец, владеешь ситуацией, - уролог поднялся и вежливо поклонился блондинке. - Пардон, мадам.

Слегка качаясь, Глеб провёл товарища к выходу:

- Братка, извини за резкость, - и обнял его. - Вся загвоздка в том, что мне всё труднее и труднее идти по жизни.

Отстранившись, Семён изрёк:

- Если тебе трудно идти по жизни, смысл которой заключается в женщинах, алкоголе и работе, то придётся отказаться хотя бы от работы.

- Я не представляю себя без работы.

- Тогда терпи. Всем – адью, - и уролог скрылся за дверью. Замкнув её, Глеб подхватил долгожданную «мечту своей жизни» на руки и понёс к двуспальной кровати…

 

 

 

 

Глава 16. Ночные похождения

 

 

Такую любвеобильную нежность зубник испытал впервые. Предыдущая его сожительница любила только себя и привыкла сама получать все прелести жизни. На то, что чувствует или желает партнёр, ей было наплевать. Та фригидная женщина при интимной близости   молча смотрела в потолок и мечтала о чём-то своём. Поэтому Глеб тогда особо не выкладывался: поставил в «отчёте» по - быстрому палочку, как кролик, и – на «боковую».

 При тусклом свете ночника мужчина рассматривал утончённые черты лица спящей красавицы. «Бедняжка, - мысленно пожалел он, - четыре марафонские дистанции протопала. Ко мне шла, прелесть моя. Зато Лариска ради меня и шагу не сделала б. Тьфу – ты, ну - ты, какие могут быть сравнения? Сейчас о другом надо думать: как свалить с Чукотки по-умному и при этом не утерять ни миллиграмма накопленного за долгие годы «рыжья». Потапов – дебил, надеялся, видимо, что я испугаюсь и раскрою все свои тайники. Нет, отдыхать в данный момент глупо. Надо действовать».

Глеб тихонько поднялся, оделся и выглянул в окно: внизу возле подъезда в легковом автомобиле курили два человека. «Вот и закон подлости подкрался: что такое не везёт и как с ним бороться, - расстроился зубник. - Я ведь приметил эту машину, когда шёл домой. Явная наружка. Неужели будут пасти меня как последнего барана? Обнаглели! Не на того нарвались! Придётся поиграть с ними в казачки-разбойнички». Нежно глянув на свою любимую, мужчина  себя успокоил: «Так сладко спит, что пушкой не разбудишь». Накинув куртку, он взял из кладовки горсть гвоздиков и прикрыл за собой дверь. Щёлкнул автоматический замок.

Поднявшись на верхний этаж, Глеб снял с невидимой стороны мусоропровода магнит и пакетик с двумя слитками золота…

Сидящие в автомобиле сотрудники милиции вскоре улицезрели Глеба, который выходил из подъезда в состоянии неглиже. Качаясь, он подошёл к водителю:

- Браток, как тебя зовут?

- Тамбовский волк тебе браток. Федей меня зовут, - приоткрыв окошко, соврал опер.

- Ну и дура.

- Ты что, напрашиваешься?

- Вы чего, пацаны? Просто весёлый фильм вспомнил. Слушай, Федя, - считая мелочь при слабом свете уличного фонаря, продолжал Глеб, - мне на бутылку червонца не хватает. Вы тут, вижу, надолго. Будь другом, одолжи. А я завтра утром верну.

- Что за еврейские зехера? Если каждому давать, пешком начну ходить, - водитель прикрыл окошко.

- Ну и ладно. Я у Люськи в долг возьму.

В этот момент Глеб уронил несколько монет возле одного колеса. Нагнувшись, он быстро подпёр его с двух сторон гвоздиками. Тот же фокус зубник проделал и со вторым колесом.

- Что же я всё теряю и теряю… - запричитал в «стельку пьяный».

- Так и себя потеряешь, - приоткрыв дверцу, подколол его второй оперативник.

- Чур, тебя. Ещё накаркаешь, - отмахнувшись и шатаясь, Глеб пошёл через дорогу к ночному магазину.

Стучать в окошко пришлось долго. Когда оно распахнулось, нарисовалось сонное лицо продавщицы.

- Люся, пусти меня к себе, - прошептал дантист. - Меня два подозрительных типа пасут. У вас же чёрный ход есть. Вот через него и  слиняю.

 - Глебушка, дорогой, ты же знаешь, что ночью нам запрещено пускать посторонних.

- Это я посторонний?! А зубы тебе не жмут?

- Любишь ты давить на слабые места. Ничего не жмёт, коронки нормально сидят. Молодец, знаешь своё дело. Так и быть, заходи. Только быстро. Интим не предлагать. Я через неделю выхожу замуж…

- Работа у нас какая-то собачья, - сказал сидящий за рулём оперативник.

- Почему?

- Потому что нормальные люди веселятся, а нам остаётся только наблюдать за тем, как они это делают. Что-то долго наш дантист в магазине торчит. Уже полчаса прошло. Видимо, торгашку  ублажает. А у тебя какие мысли, Саня?

- Не нравятся мне такие загадки, - проронил обеспокоенный напарник.- Подъезжай к магазину, а я всё выясню…

Через несколько минут усиленных стуков появилась в окошке помятая физиономия Люси:

- Что за тупой народ?! Звонок с боку, а они стучат.

- Где клиент? - грозно спросил опер.

- Уважаемый, клиенты в публичном доме, а у нас – покупатели.

- Вот что, коза, ты мне пургу не гони. Ищешь на свою задницу проблем? Так я тебе их устрою. Где зубник?

Поняв, что с этим напористым нахалом шутить опасно, Люсе пришлось признаться:

- Так бы сразу и сказал. Он ушёл минут двадцать назад через запасную дверь.

Расстроенный опер вернулся к машине. Возле неё стоял водитель. Он приставил палец к губам:

- Т-с-с. Ничего не говори. Послушай.

Опер, который  - Саня, услышал шипение воздуха выходящего из двух колёс, и, покачав головой, подытожил:

- Дантист не только нас расшифровал, но ещё и опустил, как последних лохов. Ты в отделе об этом – ни слова. Засмеют. А шиномонтажка здесь рядом, но ждать по любому придётся до утра…

 

 

Глава 17. Подпольная лаборатория

 

 

Глеб приблизился к сторожке гаражного кооператива. Из неё на лай собак, чертыхаясь и кряхтя, вышел зевающий сторож.

- А, дантист… Чего тебе не спится в ночь глухую?

- Извиняй, Захарыч, что потревожил. С бабой погыркался по - пьяни. Теперь в гараже всю ночь буду маяться. Возьми утешительный приз, - Глеб протянул бутылку водки.

- В таком случае заходи ко мне. Вдвоём легче одолеть её, окаянную. У меня буржуечка натоплена. Как-никак теплее, чем в твоём гараже.

- Нет, Захарыч, ты уже сам с ней разбирайся. Завтра у меня трудный день. Отдохнуть надо. А насчёт гаража ты не прав. У меня там полный комфорт: пара масляных радиаторов, холодильник, телевизор, диван и вообще всё, что нужно для жизни. Короче: ты меня не видел.

- И не слышал, - добавил сообразительный охранник, возвращаясь в сторожку…

Глеб арендовал гараж лет десять. В нём зубник устроил подпольную лабораторию. Благодаря ей, золотых дел мастер накопил капитал, которого хватило бы на покупку дюжину гаражей вместе с автомобилями. Но – «тише едешь – дальше будешь» - любимая поговорка предусмотрительного Глеба. Лаборатория отвечала всем зуботехническим требованиям и стандартам: приточно-вытяжная вентиляция, вальцы, муфельная печь, аппарат «Самсон»  для калибровки гильз, портативная бормашина и много всего прочего, что необходимо в стоматологической практике. На зависть любому доке техническое оборудование дополняли минитокарный и сверлильный станки, а также сварочный аппарат…

Вначале Глеб с помощью специальных металлических ложек и эластичной массы  снял у себя слепки с обеих челюстей. Отлил с них гипсовые модели, а затем из легкоплавкого металла – штампы и контрштампы. Пользуясь бензиновой горелкой и вальцами, он раскатал маленькие золотые слитки. Получились две длинные тонкие пластинки. Из них зубной техник отштамповал капы. Отполировав на шлифовальном станке, он лёгким нажатием со своеобразным щелчком насадил их на свои челюсти. Любуясь своей работой перед зеркалом, Глеб победоносно воскликнул:

- Держись, таможня! Я Крым и Рим прошёл, а тебя тем более пройду!

Приближалось утро…

 

 

                               Глава 18. Приколы Глеба

 

 

Зубной техник пришёл к урологу домой. Открыв дверь, тот с намыленными щеками сердито пробурчал:

- И побриться толком не даст. Какая сила тебя оторвала в такую рань от девушки-конфетки?

- Она так спит, будто упаковку снотворного приняла.

- Фантазируй, но реально: от подобной дозы можно заснуть навечно, - Семён продолжил бритьё. - Маркизу понять можно. Намаялась, бедняжка. Я на месте твоём  взял бы отпуск и устроил с юной красапетой медовый месяц.

- Балдеть будем, когда уедем отсюда. Сейчас надо готовиться к самому отъезду.

- Ты хоть вывод сделал насчёт своей зазнобы?

- Какой?

- Ну, ты и пень! Это хрупкое создание к тебе столько шло, а до тебя так ничего и не дошло. Надо анализировать поступки, а не верить пустым словам. Ты не ценишь тех, кто тебя любит, - умывшись, врач посмотрел в настенное стекло.

- Как ты достал нудной демагогией, - Глеб пристроился рядом и, блестя золотыми капами, исказил своё лицо ужасной гримасой: - Ы-ы-ы!

- Не понял, - удивился Семён. - Ещё вчера я видел тебя с нормальными зубами. Что за  фокусы?

- Ты прав, Акопяны и Кио здесь отдыхают. А теперь и сам фокус. Але – оп! - кнопочным коронкоснимателем дантист лёгкими щелчками снял с челюстей капы.

- Хм, эффектно. Только зачем это тебе нужно? - недоумевал Семён. - Опять какую-то аферу замышляешь?

- Ты же сам дал команду «фас», в смысле – бежать на Большую землю. Надо быть полным кретином, чтобы бросить здесь всё накопленное за десять лет рыжьё. А провозить его в виде песка через таможню аэропорта – полный абсурд.

- Абсурд в твои годы иметь полностью золотые зубы.

- Спасибо за подсказку. Через определённые промежутки покрою их тонким слоем самотвердеющей пластмассы под цвет естественных зубов.

- Не понимаю, на что ты надеешься? - Семён прошёл в спальню за сорочкой.

- На твоего бойца невидимого фронта. Он же обещал устроить нам беспрепятственный отъезд, - Глеб последовал за другом.

- А вдруг это ловушка? Я уже никому не доверяю, - сказал врач, одеваясь.

Зубник снял с полки бюст Ленина:

- Ого. Кило на три потянет. С вождя революции пробы брали при обыске?

- Да. Потапов чуть слюной не захлебнулся, когда узнал, что это всего лишь бронза.

- Не зря ты почитаешь пролетарского вожака. У тебя много с ним общего, - намекнул Глеб на картавость.

- Да пошёл ты… - рассердился уролог.

- Обидчив, как дитя. Не гневайся, я ведь шутя. Сеня, одолжи бюст на один день.

- Зачем?

- Слепок снять. Отолью себе такой же, только из чистого золота.

- Ах ты, Гобсек недоделанный! Кого из себя возомнил? Выдурил за бесценок у старателей золотой песочек, а теперь, как Ося Бендер, мечтаешь с награбленным драгметаллом за кордон свалить?

- Откуда информация? В такие вещи я тебя не посвящал. Заведующий стоматполиклиники ляпнул?

- Мелко сети закидываешь. Уже вся больница шушукается. Тебя не раз предупреждали, а ты опять за своё. Привык ходить по лезвию ножа.

- Сеня, дорогой, объясни несмышлёнышу, что делать, если в руки плывёт халявное рыжьё? Взять и просто так отказаться от него?

- Не знаю, - замялся уролог. - Искушение конечно большое, но надо учиться бороться с самим  собой.

- Покажи на примере, - предложил Глеб. - Прежде чем корчить из себя святого, вынь бревно из глаза. Или забыл, чей драгоценный металл у тебя во рту?

- Да уж, - почесал Семён лысеющий затылок. - Теперь при любом удобном случае будешь попрекать меня? Деньги за остаток бузурбаевского золота,  который тебе по дешёвке продан, я решил вернуть настоящему хозяину самородка.

- У тебя крыша поехала?! Он сразу догадается.

- Что-нибудь скумекаю. Не твоя забота. Деньги вернуть даже необходимо – угрызения совести не дают мне спать по ночам. Слышишь ты, прирождённый махинатор, лучше подумай, как будешь провозить золотой бюст под видом бронзового. Ведь у бронзы  зеленоватый своеобразный налёт.

- К твоему сведению, называется он патина. Нанести его на любой металл легко и просто – с помощью гальванохимии.

- Только не забудь снизу насечку нацарапать. Эксперт оставил на память.

- Спасибо за подсказку. Это важная деталь. Меня беспокоит иное: ты доволен вставленными мостами?

- Ну, да. Как ты говоришь: не жмут. Я благодарен тебе.

- Если это так, то докажи на деле.

- Ах, вот к чему ты клонишь. И что тебе нужно?

- Бюст Ленина твой, значит, и проносить через терминал аэропорта надёжнее тебе.

- Слышишь ты, мальчишка с грязной попкой! - «взорвался» уролог. - Я из-за тебя в такое дерьмо вляпался, что за всю жизнь не отмоюсь. Если бы не знакомый чекист, мы бы сейчас находились не в моей квартире, а в камере. Сколько раз я зарекался не влезать с тобой ни в какие аферы и – на тебе… Как будто кто сглазил. Из-за тебя придётся срываться с насиженного места, бросать любимую работу, терять приобретённый кропотливым трудом авторитет и ехать непонятно куда. До тебя хоть дошло, что ты натворил? Ты сам себе создаёшь проблемы. Почему я должен их решать? Мне надоело расхлёбывать то, что не заваривал. Вот сам и разруливай свою аварийную ситуацию.

- А как же… - обескураженный зубник не находил подходящих слов. «Гусара выбили с насиженного седла».

- Повторяю для тугодумающих: сам! Всё! Мы опаздываем на работу.

- Ну что ж, - обиженно вздохнул Глеб, - после таких приятных слов хочется поднять вам настроение.

- Что ты ёрничаешь? Говори, не виляй.

- За нами установлено наружное наблюдение.

- Ё - моё, ведь майор предупреждал. И о жучках тоже. А мы тут распыляемся по - полной. Что же делать?

- Я уже сделал: проколол им колёса. Таких ментов обвести вокруг носа – как два пальца об асфальт. А про подслушку я упустил из вида. Будем надеяться на авось: может, они ещё не успели понатыкать эти самые жучки в наши квартиры.

- Дай Бог, - сказал Семён, замыкая дверь. - Любишь ты дразнить гусей. Менты шуток не понимают…

Выйдя из дома, Семён действительно увидел обшарпанную  «девятку» с двумя спущенными шинами.

- Это же надо - господа ещё спят! - раздражённо проворчал Глеб и, подскочив к их машине, постучал в окошко водителя. - Эй, Федя, ку-ку! Просыпайся! Пора на доклад к Потапову.

Всё произошло так быстро, что уролог не успел среагировать. Разбуженный «Федя» посмотрел на зубника, как, видимо, глядел Сталин на врагов народа  и открыл рот, чтобы изрыгнуть богохульную тираду. Во время подоспевший Семён разрядил взрывоопасную обстановку:

- Не обращайте внимания. Это наш дежурный клоун из психиатрического цирка, - и оттянул за локоть Глеба в сторону. -  У тебя светофор в голове перемкнуло? Куда ты прёшь на красный, как бык на корриде? А может, после вчерашней моральной нагрузки ты совсем страх потерял?

«Девятка» сотрясалась от хохота в ней сидящих.

- Они ещё и смеются, - «огрызнулся» злобно дантист.

- А ты не догадываешься: почему?

- Ну?

- Глянь на колёса моей «Нивы».

Автомобиль уролога стоял на одних дисках – все четыре колеса оказались спущенными.

- Доигрался хрен на скрипке? - Семёна трясло от негодования.

- Менты никогда не отличались оригинальностью.

- И это всё, что ты можешь по этому поводу мне сказать? - врач сверлил товарища уничтожающим взглядом, а тому всё было до лампочки.

- А я тебе сто раз говорил: не надо ставить машину возле подъезда, когда до гаража – рукой подать. Так и быть, уговорил. С меня – такси.

- И вулканизация четырёх камер.

- Однако, как говорит Бузурбай. Может, до больницы пешком дойдём? Каких-то пятнадцать минут и на свежем воздухе…

- Я уже не пойму, кто из нас еврей…

- И все хотят с меня что-то иметь. Ну и ладно. Эй, такси, стоять!- Глеб махнул подъезжающему автомобилю…

 

 

Глава 19. Допрос с «пристрастием»

 

 

Трудовой понедельник для Семёна выдался на удивление спокойным. Проведя обход в стационаре, врач вернулся в поликлинику. Пациентов на приёме всего ничего, но им тоже надо уделить внимание. Одной бабушке уролог увлечённо пояснял:

- Это ваша большая ошибка, что вы откладывали так долго ко мне визит. Ваш камень достиг таких размеров, что полосной операции не избежать. Если бы вы пришли на приём этак лет десять назад, всё было бы по-другому, потому что новейшую аппаратуру с дистанционным и контактным дроблением камней мы как раз тогда получили. Не зря говорят: береги здоровье с детства, оно – лучшее наследство…

После ухода пожилой женщины пациентов не было, и скучающий уролог принялся решать кроссворды, а медсестра Юля – наводить порядок в шкафчиках. В конце обеденного перерыва, как резвый конь, прискакал ликующий Глеб:

- Наведался к себе домой и свою холостяцкую берлогу не узнал. Она превратилась, благодаря Маркизе, в музей стерильной чистоты, - не унимаясь, расхваливал он любимую. - Повезло мне с хозяюшкой. Написала список продуктов, необходимых для борща. Душу отведу за последние пять лет.

- Вот и цени нагрянувшее счастье. На Ларискиных бутербродах ты бы долго не протянул.

- Колёса тебе заклеил, не переживай.

- За колёса я и не переживал, а вот за тебя… Глеб, ты в последнее время перестал себя контролировать. Что за глупые обиды на сотрудников милиции? В том, что выполняют свою работу? Ведь они всего лишь исполнители.

- Сеня, хоть ты не парь мне мозги. Я всё умом понимаю, а вот совладать с эмоциями не в силах, - глянув на часы, зубник направился к выходу. - Перерыв закончился. Короче, ждём тебя вечером на борщ.

- Спасибо за приглашение.

Медсестра Юля вышла следом за Глебом, а уролог   начал собираться в стационар. Постучали в дверь.

- Да. Входите, - разрешил врач, накидывая куртку на белый халат. Дверь распахнулась. - Вы? - удивился Семён, увидев майора Черникова. Только чрезвычайные обстоятельства могли нарушить конспирацию. - Что-то случилось?

- И да, и нет, - ответил туманно чекист. - У вас есть в больнице нейтральная территория, точнее - помещение, где бы нас никто не видел и не слышал?

- Мой кабинет сразу отпадает. К тому же сейчас здесь будут мыть полы. А подсобка не сгодится?

- Конечно. Лишь бы никто не мешал.

- Я хозяину её кое-что должен, - врач  вынул из холодильника флакон медицинского спирта, - это тоже кстати, - ещё прихватил полулитровую банку красной икры.

- Однако, - с местным акцентом усмехнулся майор.

- Иногда пациенты балуют, - оправдываясь, Семён указал на дверь, - теперь – полный вперёд…

Слесарь Вася гостям, точнее – их гостинцам обрадовался. Добавив к скудному рациону свои щедрые хлеб да сливочное масло и, по барски махнув рукой, он предложил:

- Можете сами начинать. Меня срочно вызывают в гинекологию розетку поменять. Я быстро.

- Ты не понял, Вася, - хотел прояснить ситуацию уролог, - мне с товарищем не выпить, а побеседовать надо.

- Одно другому не мешает. Короче, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома, - и слесарь вышел из помещения.

Сергей Николаевич окинул его взглядом: три бельевых  шкафа, две койки с диваном, два холодильника, три телевизора, умывальник, несколько столов с горами радиодеталей, всевозможных электроприборов и сантехнических узлов. На верстаке красовались двигатель с наждачным кругом и тиски. У дверей в углу находился шанцевый инструмент: грабли, веники, лопаты и прочее, необходимое для дворовых работ.

- Создаётся такое впечатление, что здесь он живёт,- подытожил  чекист.

- Вы правы,- подтвердил врач. - Это грустная и банальная история, похожая на остальные, которые происходят в каждой пятой семье бывшего Советского Союза. Про таких, как Вася, обычно говорят: мастер на все руки. Он и слесарь, и электрик, и телемеханик, и плотник, и сантехник, и … перечислять можно долго. За что бы ни взялся он – любое дело спорится. Недалёкий обыватель уверен, что именно это самое мастерство Васю и сгубило. У меня другая точка зрения: всему виной слабохарактерность.

- Не понимаю, что плохого, если человек – самоделкин? - недоумевал Сергей Николаевич.

- Очень даже хорошо. Плохо то, что этого самоделкина в знак благодарности спаивают, а Вася, добрячок, не в силах отказаться. Так постепенно талантливый дока стал обыкновенным алкоголиком. Устав наблюдать за деградацией близкого человека, жена Васи выгнала его из квартиры, и ему ничего не оставалось,  как поселиться здесь. В принципе начальство не против – «скорая слесарная помощь» всегда под рукой. Видимо, я увлёкся. Так что же случилось?

- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - Сергей Николаевич положил на свободный стол свой кейс, вынул из него пластмассовую вещь, состоящую из двух половин, и раскрыл её. Семён обратил внимание на знакомую клавиатуру.

- Это, случайно, не компьютер? - спросил врач.

- Он самый. Только с новым названием – ноутбук. В ближайшее время на полки наших магазинов хлынет поток новейшей аппаратуры, в том числе и таких компьютеров. Мы отвлеклись. Присаживайтесь рядом.

Семён поступил, как примерный ученик. Засветился плазменный экран, и вскоре на нём появилось изображение следственной камеры. За столом вальяжно восседали до презрения знакомые Потапов и Распутько. Подчинённый уговаривал старшего по званию:

- Зачем нам лишняя головная боль? Главная зацепка есть – отпечатки пальцев. Возбуждай уголовное дело и передавай следакам. Пусть они с этим чукчей нянчатся.

- Ты нудный, как сама смерть. Нет в тебе охотничьего азарта. А мне лично не по себе. Я швырнул этого узкоглазого придурка в пресс-хату к отпетым уркаганам в надежде на то, что те обломают нашему лосю сохатому рога. И тут происходит из ряда вон выходящее: прожжённые рецидивисты начинают прислуживать чукотскому полумерку, как закоренелому авторитету. Мы в этом залпе промахнулись: надо было там установить видеокамеру. Суть в том, что я привык всё доводить до логического конца. Вчера Бузурбай прикидывался не понимающим русского языка, а сегодня с переводчиком он должен заговорить по-другому.

С лязгом открылась металлическая дверь. Дежурный по ИВС ввёл в камеру Чурбанбекова:

- Лицом к стене!

Задержанный исполнил приказ.

- Петрович, - обратился Потапов к дежурному, - приведи нам ещё переводчика.

Когда пожилой милиционер вышел, старший опер гаркнул:

- Бузурбай, лицом ко мне! Отвечай, что ты сейчас делаешь?

- Стою, однако, - пожимая плечами, сказал чукча.

- Согласно теории относительности, так тебе кажется, - зареготал Потапов. - На самом деле  - ты сидишь. Подходи ближе, будем нежно беседовать.

Открылась дверь. Теперь привели чукчу-переводчика. Указали тому на стул, прикрученный к полу. Представители молголоидной расы перекинулись пытливыми взглядами.

- Итак, - начал Потапов, - гражданин Чурбанбеков, с какой целью вы соорудили ловушку в виде глубокой ямы с острыми кольями? Тамму, переводи.

Переводчик перевёл вопрос на чукотский язык, а затем ответ Бузурбая – на русский:

- Говорит, что для медведя яму приготовил.

- Другого ответа я и не ожидал, - старший опер злорадно усмехнулся. - Браконьерством решил отделаться. Видимо, урки в камере подучили. Тамму, скажи этому выродку: если будет воду мутить и отпираться, получит вышку на полную катушку. А если согласится с нашими условиями, то суд учтёт его чистосердечное признание и значительно скосит срок. Плюс ко всему я оформлю по блату ему явку с повинной.

Переводчик перевёл текст и немного добавил по - чукотски своего:

- Братка, соглашайся с тем, что предлагает русак. Он хуже зверя и тебя отсюда просто так не выпустит. Мы ведь с тобой одной крови. Ты же охотник. У тебя должен быть тайник. Зачем тебе он, если сидеть придётся долго? Скажи, как его найти, а я буду помогать твоей семье.

Бузурбай ответил на своём языке:

- Если ты на самом деле будешь заботиться о моей семье, я назову место схрона.

- Клянусь памятью наших предков, - заверил Тамму.

- Моё стойбище находилось в Кекуре. Там, под каменной скамьёй вход в подземный клад.

- Эй, чурки узкоплёночные, о чём бельмечете? - выхватил Потапов из кобуры пистолет. - Всех перестреляю! О чём договариваетесь? Говори, Тамму!

- Стреляй, говорит, сволочь! Всё равно ничего не скажу.

Гневный Бузурбай произнёс переводчику по-русски:

- Ты предал не только меня. Ты предал всю нашу нацию, - и плюнул тому в лицо.

- Придурок, ты же себя выдал, - утершись, оправдывался Тамму, - я специально чепуху ляпнул.

- Чудненько, - вскочил с места Потапов, схватил переводчика за шиворот, выволок из камеры и вслед выкрикнул: - Спасибо за помощь. Развязал язык соплеменнику. Теперь в твоих услугах мы не нуждаемся. – Затем он медленно и угрожающе приблизился к Бузурбаю, - Ну-с-с, гражданин Чурбанбеков, надеюсь, сейчас вы не будете скромничать?

Чукча стоял неподвижно, как статуя, и молчал.

- Ах, так, опять в молчанку собрался играть? - старший опер со всей силы ногой ударил задержанного в пах. Тот от боли скукожился. Этим воспользовались доблестные защитники правопорядка. Они подхватили за руки Бузурбая и усадили на стул, к которому затем его привязали скотчем.

- Коля, - обратился Потапов к подчинённому, - неси таз с водой. Я, как Христос на тайной вечере, этому выродку проведу омовение.

Едва появился таз, капитан, брезгливо  морщась от зловонного амбре, разул чукчу и всунул его ноги в воду. Потом вынул из кармана электрошокер и, включив, коснулся им жидкости. Бузурбая затрясло, как в лихорадке. Лицо страдальца искажалось в мучительных гримасах.

- А без воды можно? - как любознательный ученик, поинтересовался процессом пытки Распутько.

- Не желательно. Могут остаться следы от ожогов. Пока хватит, а то сердечко не выдержит. - Потапов убрал шокер. - Ну что, чукотская морда, говорить будешь?

Не открывая глаз, Бузурбай сидел неподвижно.

- По-моему, он того – вырубился, - предположил старлей.

- Ничего. И не таких в чувство приводили, - капитан взял таз и окатил мученика водой. Судорожно вздрогнув, тот очнулся.

- Говорить  будешь, падаль? - не унимался Потапов.

Чукча головой дал знак отказа.

- Может, наш ток тебе понравился? Говорят, им полезно лечить нервы.

Бузурбай опять отрицательно мотнул головой.

- Ну что ж, если тебе не нравится эта процедура, перейдём к другой. Коля, возьми в столе на нижней полке противогазную маску с гибким шлангом. Будем использовать проверенный метод под названием «слоник».

- А не проще взять полиэтиленовый пакет? - предложил Распутько.

- Нет, привычка – вторая натура. Неси, что сказал.

Когда противогазная маска оказалась на бедолаге, Потапов ладонью перекрыл отверстие дыхательного шланга. Бузурбай задёргался в конвульсиях.

- Ну-ка, смелее, не стесняйся, сразу видно желание к диалогу, - издеваясь, капитан отпустил шланг. - Ну что, теперь будешь давать показания?

Чукча показал своё непоколебимое «нет».

- Понравилось? Так получай! - глаза Потапова по - бычьи налились кровью. Он снова перекрыл шланг.

Сначала задыхающийся отчаянно дёргался, а затем вдруг затих. Капитан испуганно сорвал с него маску.

- Что за хрень? Мне только жмурика во время допроса не хватало. Коля, режь скотч.

 Бузурбая уложили на стол.

- Итак, займёмся искусственным дыханием, - скомандовал старший опер. - Колян, ты делаешь пятнадцать нажатий, я – вдох. Потом опять: пятнадцать нажатий – вдох. Куда ты на сердце собрался давить? Вот, смотри: рука на руку. Жми на солнечное сплетение. И осторожно, рёбра ему не поломай. Он хлипкий, как ребёнок. Всё, начали, - Потапов положил носовой платок на губы Бузурбая и приготовился к «вдоху», но в этот момент глаза чукчи открылись и «спасатель» от неожиданности замер. Это был испепеляющий, полный ненависти взгляд. Физиономию капитана перекосило гримасой ужаса. Сам он схватился рукой за левую сторону груди. Затем, как рыба, жадно глотая воздух, рухнул на пол. Ошарашенный Распутько завопил:

- Помогите! На помощь! Дежурный! - при последнем слове он кое-что вспомнил и трясущимся пальцем с трудом нажал под столом на кнопку звонка…

 

 

Глава 20. Откровение слесаря

 

 

- Дальше уже неинтересно, - сказал Сергей Николаевич и выключил ноутбук.

- Как это неинтересно?! - возмутился Семён Яковлевич, потрясённый увиденной сценой. - Что с Бузурбаем? Потапов умер или…

- Представьте себе: да! Ваш чукча обладает мощной психической силой и смертельным взглядом. Как вовремя завербованный нами сотрудник милиции установил там скрытую видеокамеру! Теперь  вы верите в то, что Бузурбай – «крепкий орешек» и загадочная личность?

- Слов нет. Одни мысли. А всё-таки, где он сейчас?

- У вас в больнице в психиатрическом  диспансере на обследовании. Не пытайтесь пойти с ним на контакт. Он под надёжной охраной.

- И проведать нельзя?

- Сколько раз повторять «нет»? Всему своё время. Об этой записи никому ни слова. Я показал её, чтобы выяснить: не замечали вы ещё какие-нибудь странности в поведении  Бузурбая?

- Он же порхает над землёй, как мотылёк. Вот я и поинтересовался его молодецким здоровьем в сорокалетнем возрасте. Так чукча прочитал на эту тему целую лекцию под стать доктору философских наук.

- Вот и я о том же. Чем-то ваш Бузурбай смахивает на китайского резидента.

- Вам пора участвовать в телепередаче «Рассмеши комика», - не выдержал уролог. - Почему чекисты видят в обыкновенном гражданине потенциального преступника?

- Потому что любой человек при определённых обстоятельствах способен на преступление, - Сергей Николаевич положил ноутбук в кейс. - Не переживайте, думаю, всё будет хорошо, и через пару дней вы будете отмечать освобождение Бузурбая в его яранге.

- Ещё один маленький нюанс, - врача съедало любопытство. - Если Потапов мёртв, значит, и нам не стоит куда-то уезжать?

- Вы правы. В этом необходимость отпала. Распутько бояться не стоит – он сам напуган. Мне пора. Всех вам благ, - пожав на прощание руку, майор удалился.

Воодушевлённый последней новостью уролог намазал маслом ломоть хлеба и сверху – красной икрой. Наполнил спиртом рюмку и приготовился мысленно произнести тост, но неожиданно распахнулась дверь.

- О, как я кстати, - вошёл радостный Вася. - Твой кожаный кореш прыткий не по годам. Носится как угорелый. В коридоре на углу чуть не сбил меня с ног. Столкнулись нос к носу. А в бабском отделении меня припахали  по - полной. Уговорили ещё сифон в мойке почистить. За то вот, заработал, - он выставил на стол очередной флакон со спиртом.

- Мы больше никого не ждём. Наливай, - скомандовал Семён, продолжая  держать рюмку.

- За что? - cпросил Вася, уже чокаясь.

- За быстрое освобождение моего друга, - увильнул от истинного ответа уролог.

Выпили. Любопытный Вася сразу с вопросом:

- А где он?

- На дурочке под ментовской охраной. Ты должен выяснить номер палаты. Надо скумекать, как с ним повидаться. В крайнем случае, хоть тормозок передать. Зовут Бузурбай Чурбанбеков.

- Фамилия прикольная. Он чукча, что ли?

- А чукча что – не человек? А насчёт фамилии… Дебилы, чтобы не выделяться в обществе, стараются остальных сделать дебилами, но не всегда у них это получается.

- За что его закрыли?

- За справедливость, - тяжело вздохнул врач.

- Знакомая ситуация. В тюрьмах сидит половина невиновных. Значит, надо спасать товарища.

- Без тебя спасут.

- А спасатель, случайно, не тот хрен кожаный с рожей отмороженной? У него же на лбу написано: особист. Как я их ненавижу! Когда посылали в Афган, на совесть давили: мол, Родина зовёт. А когда назад вернулся: извините, ошибочка вышла. Та ошибочка исчисляется тысячами убитых наших пацанов. Яковлевич, я тебя уважаю. Ты наш мужик. Не кичишься своей должностью. Сидишь со мной, заурядным подмастерьем, за одним столом и спиртягу попиваешь. Я помогу твоему другу. Для меня война продолжается.

- Чего? - Семён поперхнулся. - Слышишь ты, бравый солдат Швейк, не вздумай встревать в какие-либо сомнительные  дела, иначе подведёшь не только меня, но и многих уважаемых  людей.

- Нашёл кому верить… - осуждающе закивал  головой слесарь. - А во мне сомневается. Да я душманам одним рывком бошки отвинчивал. Может, я оттого до отключки упиваюсь, чтобы во сне не видеть пережитых кошмаров.

Перед врачом приоткрывалась тайная завеса чужой жизни, но при этом появлялось ощущение, подобное болезненной пульсации обнажённого нерва. Необходимо было предотвратить нарастание эмоционального взрыва.

- Вася, дорогой, давай ещё по одной выпьем и на этом подведём черту твоему героическому настроению. - Семён указал наверх. - Там всё давно решено без тебя. Ничего не предпринимай. Номер палаты сам узнаю. Договорились?

- Как скажешь, - чокаясь, согласился слесарь, - но мне кажется, ты не прав, Яковлевич.

- Поживём – увидим…

 

 

 

 

Глава 21. Инцидент в диспансере

 

Возомнив себя Штирлицем, Семён шёл по коридору третьего этажа психиатрического диспансера. Издалека он увидел сидящего на стуле возле палаты сержанта милиции.

«Была - не была, - подумал уролог, вынул из кармана ключ-вездеход и направился к двери.

- Сюда нельзя! - вскочил милиционер. - Вы кто такой?

- Врач! Не видно? - ответил рассерженно Семён.

- Белый халат кто - угодно может надеть. Таких, как вы, здесь полбольницы, но это не значит, что всем сюда разрешено входить. Я не для рекламы тут стою.

- Мне на два слова всего и тормозок передать, - врач показал наполненный продуктами пакет.

Дверь палаты приоткрылась, и через неё протиснулся шкафоподобный милиционер в звании прапорщика:

- Вам же ясно сказали – нельзя, а вы на рожон лезете. Советую удалиться. Предупреждаю, у нас приказ: в критических ситуациях применять табельное оружие.

Не зная, что делать, уролог в отчаянии выкрикнул:

- Бузурбай, дружище, держись! Это я – Семён. Скоро тебя выпустят.

Сотрудники милиции набросились на врача и пытались сковать его наручниками.

- Что здесь происходит?! Прекратите немедленно! - грозный голос властной женщины остудил пламя безобразия. Возившиеся мужчины подняли головы.

- Марина Викторовна, - начал успокоившийся прапорщик, - этот субъект пытался пробраться на запрещённый объект. Его необходимо задержать и сдать в райотдел.

- К тому же от него разит перегаром, - сняв с ремня радиостанцию, поддержал сослуживца сержант. - Сейчас наряд вызову.

- Вы в мой карман ещё наркоту подсуньте, - не выдержал наглости Семён. - Попались бы вы ко мне на обследование. Я бы ваши задницы наизнанку вывернул. А место клизмы изменить нельзя.

- Ах, ты наглая морда! Ты буром прёшь? - прапорщик хотел накинуться на него, но женщина успела оттащить того в сторону.

- Всё, мальчики, побаловались в крутые игры и хватит. Здесь не ринг, а больница. Я, как главный врач диспансера, даю вам ЦУ: никого не  надо задерживать и вызывать. Сами разберёмся. Кстати, господа милиционеры, только что вы оскорбили самого профессионального уролога не только Билибино, но и всей Чукотки. Могли бы извиниться.

Сотрудники милиции свирепо, но молча смотрели на ликующего Семёна. После непродолжительной паузы Марина Викторовна произнесла:

- Всё ясно: извинения ниже вашего достоинства. Только не понятно, что это: гусиная гордость или ослиное упрямство? Семён Яковлевич, прошу вас в мой кабинет…

- Ты что, шизанулся? - как двоечника, отчитывала уролога заведующая в своём офисе. - У меня свободные койки есть. Может, отдохнёшь месяц в моём отделении?

- Менты сами виноваты. Достали своей тупостью. Надо роботом быть, чтобы с ними общаться спокойно.

- А зачем тебе чукча?

- Повидаться хотел. Он мой бывший пациент.

- А ты всех бывших пациентов проведываешь? Cтранно, как - то. Надо было сначала со мной переговорить, а не устраивать много шума из ничего.

- Не хотел тебя беспокоить.

- Чего же ты раньше таким заботливым не был? Вы с Глебом: два сапога – пара. Вроде бы талантливые и умные мужики, а поступаете как пациенты моего диспансера. От вас проблем – выше крыши.

- А тормозок Бузурбаю можно передать?

- Давай я передам. Сеня, не лезь в это грязное дело. Сам видишь, как всё серьёзно. Что у тебя на личном фронте?

- Как всегда: «стою один среди равнины голой».

- Сам виноват – слишком привередливый стал: то живот пингвиний, то ноги жокейские, то нос кавказский. А у меня внешних изъянов не наблюдается. Чем же я не угодила?

- Ты права: у тебя всё нормально. Это я начал рано стареть. С тобой у нас вначале всё складывалось лирически, а потом наступила рутинная проза.

- Но ведь все так живут.

- Видимо, я – не все. Прости.

- Чего уж там. Насильно мил не будешь. Всё равно не пойму: как петух в курятнике, ты перетоптал полбольницы баб, и неужели ни одна не пришлась по душе?

- Мариша, давай не будем ковыряться в моей душе и тем более - в жизни. Главное – я её проживаю, как хочу.

- Ну и живи. Вольному – воля…

Когда Семён проходил мимо сидящего на стуле сержанта, то бросил тому, как бы невзначай:

- Не зря вас легавыми называют.

Милиционер вскочил, собираясь ответить, но уролог опередил:

- Только не надо пырхать и понтоваться. Это мы у себя дома, но не вы,- и, отвернувшись, удалился из отделения…

 

 

Глава 22. Приятные посиделки

 

 

Ужин выдался на славу, потому что от ароматного борща как будто веяло любимой сказкой из счастливого детства. Зубному технику казалось, что подобный по вкусу готовила его мать. Семён даже попросил добавки: 

- Глебушка, подай черного хлебушка. И чесночок был бы кстати.

- Настоящий сын Израиля! - усмехнулся зубник, исполняя просьбу товарища. - Сеня, от чего у евреев носы большие?

- От природы.

- Почти угадал: от воздуха. На халяву один он. За  всё остальное приходится платить.

- Ты на что намекаешь? - рассердился Семён. - Сейчас встану и уйду.

- Какие мы нежные! Пора уже привыкнуть к моим шуткам.

- Шутка – это когда всем смешно, а если кому-то больно, то это издевательская подколка.

- Ну, извини.

- Да ладно, проехали уже. Ребята, хоть и не тактично говорить, тем более за столом, но самая приятная новость сегодня была о смерти Потапова, - глядя на Глеба, Семён задал вопрос, -  и знаешь, какое заключение эксперта?

- Ну? - тот перестал жевать.

- Острая сердечная недостаточность.

- Тю. Сейчас почти всем посмертно такое пишут.

- А на самом деле – от разрыва сердца. Оказывается, наш Бузурбай обладает мощной психической силой. Напрашивается вопрос: зачем совершать убийства, если можно уничтожить одним взглядом?

- Дело в том, - вклинилась в разговор Анжелика, - что смертельный взгляд получается не специально, а спонтанно – в момент сильного эмоционального возбуждения, то есть - в состоянии аффекта. Я читала, что подобные сверхъестественные способности человека проявлялись с древних времён.

- Как бы ни было, но сам факт, что никуда не надо уезжать и от кого-то прятаться меня больше всего радует, - произнёс врач, заканчивая уминать очередную тарелку борща.

Глеб осуждающе покачал головой:

- Ты полностью соответствуешь своему гороскопу:  истинный рак-отшельник. Прячешься от окружающей действительности, прикрываясь панцирем своего вымышленного мирка. Печальная картина вырисовывается. А вот лично я покуролесил бы по планете. Ведь жизнь одна и хочется прожить её интересно. Ты согласна со мной, прелесть моя? - спросил Глеб, целуя свою красавицу.

- С тобой я на всё согласна, - выдохнула млеющая от любви Анжелика.

- Мне бы такую золушку, - мечтательно позавидовал уролог.

- А губозакаточный станок в придачу не надо? - рассердился Глеб, обнимая крепко любимую. - Я свою реликвию никому не отдам. Мне кажется, дружище, даже если тебе небеса подарят ангела, так ты и ему крылья обломаешь своей практичностью.

- Ты дерзок сегодня, как я погляжу.

- Ой, сработало, - испуганно произнёс дантист.

- Что? - удивилась девушка.

- Я уже заметил: как только к тебе прикасаюсь, сразу включается моя живая игрушка «ванька-встанька».

- Конь ты мой желанный, - Анжелика погладила его по кудрям, - что же ты наши парижские тайны выдаёшь?

- Хоть мы иногда и гыркаемся, но Семён мне почти брат. Я перед ним – как на ладони.

- Ну что, родственнички, вижу – мне пора. Хозяюшка, лично тебе от имени женской бани за организацию обалденного ужина объявляю благодарность. Ребята, я вам завидую белой завистью. Держитесь друг друга и берегите то, что у вас есть. Кстати, вспомнил изречение Льва Толстого: «Лови минуты счастья, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно настоящее на свете – остальное всё вздор».  Всех вам благ, - Семён поднялся  и пожал хозяевам руки.

- Ты так прощаешься, будто умирать собрался, - усмехнулся Глеб.

- Типун тебе на язык. Просто муза иногда посещает.

- Пусть лучше она, чем белочка, - произнёс зубник, провожая друга. - Я тоже не лыком шит, кое-что помню из Толстого: «Каждый хочет изменить человечество, но никто не задумывается о том, как изменить себя».

 

Глава 23. Гибель Бузурбая

 

 

Семён спал в своей квартире. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним со стороны, то посчитал бы уролога захворавшим: он часто переворачивался и что-то выкрикивал. Блюменталь проснулся в холодном поту. Его разбудил грохочущий эхом голос Бузурбая: «Я видел третий сон». Врач пытался вспомнить сюжет пережитого кошмара, но тщетно – будто кто-то перерезал связывающую нить в хранилище памяти. Он долго лежал в забытьи – не мог сдвинуться с места. Тело словно парализовало. Неожиданно раздался стук во входную дверь. Взглянув на настенные часы, Семён мысленно чертыхнулся: «Кого это черти привели в такую рань? И чего стучать, когда звонок сбоку?»  Уролог с трудом поднялся с постели, подошёл к двери, посмотрел в глазок: никого! Врач взял стоящую в углу бейсбольную биту, открыл дверь, осмотрел этажную площадку и лестницу. Пусто! Только почувствовалось дуновение утренней прохлады. Почему-то захотелось узнать состояние здоровья Бузурбая. Только протянул к телефонной трубке руку, как сам аппарат рыдающе затрезвонил. Уролог вздрогнул и отпрянул от него, будто ужаленный. Врачу показалось, что бьют в набат. Удивившись совпадению, Семён всё-таки поднял трубку и услышал голос Марины:

- Сеня, дорогой, ты только не волнуйся. Случилось непредвиденное:  Бузурбай погиб.

- Что произошло? - с трудом выдавил из себя врач.

- Он выпал из окна своей палаты.

Понимая, что по телефону трудно докопаться до истины, Семён выдохнул:

- Сейчас приеду, - и положил трубку.

Одевался машинально. Сознание – словно в тумане. Уже выходя из квартиры, догадался позвонить Глебу. Тот ничего спросонья не понял: какой Бузурбай, какое окно в пять часов утра? Когда уразумел, горестно выдохнул:

- Крепись, дружище. Жди в машине. Сейчас буду…

Глеб сел за руль – не рискнул доверить его товарищу в таком состоянии. Когда прибыли к диспансеру, ЗИЛ в сопровождении милицейского УАЗа уже отъезжал. Выйдя из «Нивы», друзья увидели майора Черникова.

- Вы даже не сообщили мне! - возмутился уролог.

- Я собирался, но попозже, - оправдывался чекист.

- Вы же обещали, что всё будет хорошо. Я вам поверил, - упрекнул Семён, качая головой.

- Есть вещи, от меня не зависящие. Лучше выслушайте, чем преждевременно меня обвинять во всех грехах. Так вот, уже под утро, в самое воровское время, на третьем этаже кто-то отключил все лампочки. Семён Яковлевич, вы не догадываетесь, чья рука могла такое совершить?

- А я причём?! Меня полчаса назад разбудили, - недоумённо пожал плечами врач.

- Ладно, продолжаем дальше. Надёжная охрана спала мертвецким сном. Прапорщик проснулся от шума открывающегося окна. Бузурбай вырубил милицейского атлета одним пальцем. Вбежавший в палату сержант успел схватить за ногу чукчу, прыгающего с подоконника, но не удержал – беглец брыкался. Бузурбай упал на землю вниз головой. В итоге: перелом шейного позвонка и мгновенная смерть.

- Боже, какой нелепый конец! - в сердцах простонал Семён. – Зачем сержант хватал чукчу за ногу? Он же, как белка, прыткий… был. Мог бы удачно приземлиться.

- Так бы оно и было. Под тем окном в двух метрах от здания растёт многолетняя береза. Бузурбай рассчитывал прыгнуть на неё и, если бы не сержант, действовавший по инструкции…

- Какой маразм! - перебил его Семён. - А живёте вы тоже по инструкции? Зачем в таком случае они нужны, если из-за них люди гибнут?!

- Не мы их создаём, а там… - не зная, что сказать, майор указал пальцем в небо.

- Ошибаетесь. Там совсем другие законы – Божьи. Я же вам говорил, что птица, привыкшая к свободе, не сможет жить в клетке. - Семён возвёл руки в мольбе. - О, Господи, дай смирение принять то, что не изменить, но дай мне мужество изменить то, что могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого.

- Самое подходящее время для молитвы, - мягко «уколол»  Черников.

Уролог посмотрел на него «стеклянными» глазами:

- Сделай всё возможное сам. Всё невозможное сделает Бог.

- Всё же я призываю вас вернуться на землю. Необходимо кое в чём разобраться. Того вырубленного прапорщика приводили в чувство минут десять. Оказывается, Бузурбай обладал навыками восточного единоборства.

- Какое это имеет значение сейчас, когда нет самого человека? - закричал расстроенный Семён.

- Погоди, дружище, - встрял в разговор Глеб, - не распыляйся по мелочам. У меня тоже возник вопрос: - товарищ майор, каким образом чукча выпал из окна, если на всех этажах  диспансера решётки?

- Ну вот, хоть вы мыслите в нужном направлении. Когда прапор очнулся, то признался, что после обеда заходил в палату плотник и подготавливал к зиме окно. Младший офицер в тот момент читал книгу и случайно заметил, как деревянных дел мастер что-то шепнул Бузурбаю. Естественно, милиционер сразу же среагировал и выгнал наглеца. Сейчас, после обследования оконной рамы выяснилось, что до инцидента из решётки удалили все саморезы. По устному описанию охраны получился портрет больничного слесаря Васи. Семён Яковлевич, мне кажется, что идею побега разрабатывали вы.

- Если кажется, то креститесь! - не выдержал  уролог.

- Но вы ведь тоже пытались прорваться днём в палату, вопреки моему запрету. Не отпирайтесь, мне уже сообщили.

- А я не овчарка, чтобы исполнять ваши служебные команды, - Семён злобно блеснул глазами. - Ох, Вася, Вася, что же ты натворил, контуженный придурок? Ну, держись, герой Куликовской битвы, сейчас я тебе устрою последний бой! - и врач ринулся в терапию…

Подсобка оказалась запертой. В такую рань Василий мог быть только здесь. Уролог простучал кодовый позывной, приник ухом к дверной щели, но… услышал храп. Этот факт разъярил врача ещё больше. Отойдя назад, он разогнался и плечом вышиб дверь. Подскочив к спящему слесарю, Семён принялся наотмашь отвешивать тому пощёчины:

- Дрыхнешь, сволочь, и не знаешь, что из-за тебя человек погиб. Он ценил жизнь, а ты свою гробишь.

В подсобку вбежали дантист и чекист. Последний, не долго думая, рёбрами ладоней ударил уролога по почкам. Вскрикнув от боли, тот опустился на пол.

- А вот и человеческая благодарность, - со стоном выдохнул врач. - Вы, Сергей Николаевич, самый последний кретин.

- Почему?

- Я ваши почки вылечил, а вы мои отбиваете.

- Вы меня не упрекайте, а лучше «спасибо» скажите. Ведь я предотвратил преступление. Или вам не терпится за решётку?

- Нет уж, увольте. Мне и здесь неплохо.

- А вам не кажется странным то, что слесарь не подаёт признаков жизни? - заострил внимание Черников.

- Не может быть! Убить человека пощёчинами ещё никому не удавалось, - испуганный уролог вскочил, оттянул Васино веко, посмотрел на зрачок и принюхался. - Да он просто пьян! От него разит, как из пивной бочки, - только сейчас врач заметил на столе грязную посуду и опрокинутый пустой флакон из-под спирта. - О, Господи, зачем Ты мне посылаешь такие испытания? Почему меня окружают глупые и алчные существа?

- Видимо, смысл вашей жизни заключается в помощи другим людям, - сделал вывод чекист. – Попытаетесь привести Васю в чувство. Хотелось бы удостовериться в наших предположениях.

- Хорошо, только не мешайте мне и руками не размахивайте. Процесс будет напоминать экзекуцию, - предупредил врач и начал сильно тереть ладонями Васины уши. Вскоре тот что-то забормотал, застонал и открыл глаза.

- Яковлевич, не издевайся. Мне и без тебя плохо, - пожаловался слесарь.

- Сейчас тебе будет лучше, - врач нашёл в аптечке нашатырный спирт и накапал в стакан с водой несколько капель. - На, выпей!

- Как же такую гадость пить? Меня от неё воротит.

- Какая гадость? Там – спирт!

- Ну, если спирт – давай!

Закашлявшись и встрепенувшись, Вася приподнялся:

- Фух, чуть не помер.

- Жизнь – это очередь за смертью, и дурак тот, который лезет без очереди, - подытожил Семён. - Василий, как получилось, что Бузурбай погиб? Чья в этом вина?

- Думаю, ничья. Видимо, это – судьба.

- Решётку вы открутили? - сурово спросил Черников.

- А, господин чекист. Я. Кто ещё? Хоть Яковлевич не советовал куда-то влезать, но пришлось. Можете судить меня по всей строгости закона. По-другому не мог. Послушайте, что чукча мне поведал: когда человек сидит в клетке, в нём самом начинают отмирать клетки. Как хотите, так и понимайте: то ли клетки души, то ли клетки мозга. Для него час заточения казался веком. Он сам рвался на волю, но… не получилось. Хотите – бейте меня, хотите – режьте. Что хотите, то и делайте. Только в тюрьму не сажайте. Я там тоже долго не протяну.

- А напился зачем? - поинтересовался Глеб.

- С горя. Как Бузурбай погиб, захотелось и самому помереть.

Трое мужчин устремили вопросительные взгляды на майора. От него зависела человеческая судьба. Он и сам не знал, как поступить. Точнее, знал, но не решался. Если соблюдать все буквы закона, то появится очередная жертва и, возможно, невинная.

- Под мою ответственность: пока отсыпайтесь, а я за это время определюсь с дальнейшими действиями. Не советую подаваться в бега. Нет смысла,- предупредил Сергей Николаевич.

- Какие бега? Я не конь, скакать в такие годы. От себя не убежишь, - произнёс Василий, виновато понурив голову.

- Надо ещё кое-что выяснить. Прошу вас, - предложил медикам чекист, указывая на выход.

Когда трое мужчин оказались за пределами здания, майор продолжил:

- Тело Бузурбая будет находиться в морге целый день. Необходимо произвести экспертизу и прочие формальности. А завтра…

- А завтра утром мы его заберём, - перехватил инициативу диалога Семён. - Куда вы перевезли яранги?

- Они на окраине посёлка Стародухино. Я тоже утром подъеду. Вы же не родственники. Помогу без проблем забрать тело Бузурбая.

- Спасибо.

- Не стоит благодарностей. Семён Яковлевич, прошу вас: не пытайтесь искать виновных. Предоставьте это дело профессионалам, то бишь – нам. Хоть Василий и конченый алкаш, но и в его голове иногда мелькают светлые мысли. Он, видимо, прав: от судьбы не уйдёшь. Мой вам совет: возьмите бесплатный отпуск на пару дней. В таком состоянии не то, что плодотворно, даже нормально невозможно работать.

- У меня в данный момент одно желание: пойти и напиться, как говорит Вася, с горя. Хорошую водку я обожаю, плохую не очень, но всё - же люблю. А если же водка работе мешает, да ну её к чёрту… работу мою. До завтра, - попрощавшись с чекистом, Семён спросил Глеба: - Ты со мной?

- Мог бы и не спрашивать, - ответил друг…

 

                                       

Глава 24. Унылая Кекура

 

 

  На следующее утро Семён, Анжелика и Глеб подъехали к моргу в договоренное время. К фаркопу «Нивы»  был надёжно закреплён прицеп, накрытый тентом. За рулём сидел дантист: вчерашний день для уролога оказался трудным во всех отношениях. Майор Черников задержался всего на несколько минут. Поздоровавшись, он поспешил в здание. Вскоре санитары морга вынесли завёрнутого в больничное одеяло Бузурбая и положили в подготовленный прицеп. Вышедший из машины Семён отворачивал глаза в сторону: не хотелось видеть чукчу мёртвым. Чекист пытался то ли оправдываться, то ли извиняться, но врач раздраженно прервал его, ссылаясь на нехватку времени…

Ехали молча. Не всегда чувства выражаются словами. В основном, они переживаются психикой. Сидящий на заднем сидении уролог «лечил» больную голову пивом из двухлитровой пластиковой бутылки. Монотонная панорама пути убаюкивала, и он задремал. Сон получился обрывочным. В одном из гнетущих фрагментов Бузурбай протягивал Семёну руку (может, желал попрощаться?), но тот опасливо уклонялся, при этом говоря: «Мне нельзя соприкасаться с тобой. Иначе сам умру. Ты же мёртвый».

Проснулся врач от того, что «Нива» остановилась. Открыв глаза, он увидел бузурбаевских жён и детей, которые облепили со всех сторон радостно машину. Путники вышли из неё. По их скорбным лицам угадывалась трагедия.

- Что с Бузурбаем? - сразу изменилась в лице старшая его жена. - Где он?

Семён без лишних слов кивнул на прицеп. Женщина откинула тент, развернула одеяло и всплеснула руками:

- Что с ним они сделали?

Уролог осмелился взглянуть на лицо погибшего. По нему будто бы прошлись наждачным кругом.

- Никто ничего с ним не делал, - содрогнувшись, произнёс врач. - Он упал с высоты.

- Я со вчерашнего дня заподозрила неладное: то собаки выли, то олешки забастовали – отказывались есть  ягель, - запричитала Рыскынтонав.

- А где тут у вас кладбище? - некстати спросил  Глеб.

- Оно нам не надо, - смахнув скупую слезу, категорически заявила Гуанаут. - Мы хоронить будем по нашему обычаю. Теневиль знает своё дело. Если желаете, я попрошу разрешения у шамана о вашем присутствии.

- В данном случае не желание, а наш долг – проводить товарища в последний путь, - в сердцах проронил врач.

- Так и быть. Мужчины, теперь помогите перенести хозяина в ярангу.

Бузурбая внесли в жилище и положили на большие свободные нарты. Плачущие девочки сели рядом, а удручённые горем хозяйки занялись подготовкой к похоронам. Их духовной выдержке мог бы позавидовать любой рыцарь.

Семён вернулся к машине и, вынув из неё кейс, присел на скамью возле яранги. Он хотел собраться с мыслями, но помешал подошедший Глеб:

- Мы с Маркизой прошвырнёмся по посёлку. А то мыкаемся как неприкаянные: не знаем, куда себя деть.

Уролог согласно кивнул.

- Смотри, - девушка указала зубнику на подбежавших к ней двух лаек. Виляя хвостами, они услужливо пригибались к земле. - Это Ветер и Весна. Они сопровождали меня до самого Билибино. Назад, наверное, по следу пришли, - затем, потрепав их по холкам, скомандовала: - Ну, телохранители мои, айда с нами!

Когда пара влюблённых скрылась из вида, из яранги вышла Рыскынтонав.

- Слушай, как тебя… - запутался в словах уролог. - Никак не запомню твоё красивое имя. Короче, это вам, - он открыл кейс, наполненный пачками купюр.

- Что это, бумага? Вместо человека? Семён, ты хочешь откупиться за Бузурбая? А ведь он тебя очень уважал.

- Что ты мелешь, глупая женщина?! - вышел из себя врач: вроде бы  дама из вигвама, но вот заносит её на уровень возвышенных материй. - Это не откуп, а помощь. Ты не одна. У вас большая семья. В ней утерян основной кормилец. Ты же не будешь бегать сама с ружьём по лесу в поисках пропитания, когда рядом с ярангой стоит поселковый магазин, забитый продуктами? Так что бери и не выделывайся! Судя по привычке к скудному прозябанию, вам и вашим внукам этих денег хватит надолго.

Неожиданно появилась Гуанаут, по всей вероятности, слышавшая весь разговор:

- Спасибо тебе, Семён. Ты настоящий друг. Бузурбай сейчас рядом и гордится тобой.

Врач  осмотрелся испуганно по сторонам, но ничего сверхъестественного не заметил:

- Ну, вот что, - захлопнув кейс, уролог передал его второй жене, - разбирайтесь сами. Я считаю, что долг свой выполнил. И не только я. Там часть денег моего друга Глеба.

Неожиданно чукчанки начали браниться между собой на своём языке. Гуанаут неоднократно стучала указательным пальцем по виску, а её упрямая оппонентка в ответ выставляла кукиш, демонстративно шевеля при этом большим пальцем. Вскоре пламя ссоры затухло, и Рыскынтонав, опустив стыдливо взгляд, виновато выдохнула:

- Извини, Семён, видимо, я что-то не так поняла.

- А надо понимать, потому что ты живёшь не одна и не на необитаемом острове, а в цивилизованном обществе, в котором всё взаимосвязано. Ладно, проехали. Я буду в машине. Устал с дороги. Если понадоблюсь, разбудите, - и врач направился пить пиво…

 

        

Глава 25. Дикие обычаи

 

 

Глеб с трудом растормошил Семёна:

- Ну, ты и дрыхнешь. На обед не смогли разбудить, хоть сейчас проснулся. Скоро полночь. Пора прощаться с Бузурбаем.

- Это я дал маху! Неудивительно: почти всю предыдущую ночь не спал. Ну, веди, где там у них всё по обычаю…

Дети спали. В яранге напротив «дверей» ножом по сшитым шкурам прорезали большую дыру.

- Зачем? - недоумевал Глеб. - Есть же выход!

- Так надо! – ответила кратко старшая жена. - Чтобы мертвеца ввести в заблуждение - он вернуться не сможет.

Покойника вынесли через вспоротое отверстие и положили на тележку, точнее – на большие сани, к полозьям которых были приварены полуоси с колёсами. На небе стояло полнолуние, и яркие звёзды услужливо освещали путь. Довезли Бузурбая до берега реки, где поджидал их шаман Теневиль в окружении четырех с человеческий рост деревянных истуканов. У него был свирепый взгляд, головной убор в виде оперения с  торчащими рогами молодого марала и одеяние в виде разноцветного балахона из шкур. Своим раскрашенным лицом он смахивал на индейца «дикого запада». Уролог вспомнил и вздрогнул: эту экзотическую личность он видел во время последней беседы с Бузурбаем. Семён по разговорам коренного населения знал, что шаманы в чукотских общинах считались высокопочитаемыми людьми. Они одновременно совмещали в себе функции целителя, духовного пастыря, оракула, психолога.

Шаман Теневиль что-то произнёс на своём тарабарском языке. Чукотские женщины взялись за руки и дали знак остальным присутствующим так поступить. Тело Бузурбая оказалось в центре человеческого круга. Молясь, Теневиль перекрестился и поклонился на четыре стороны света, точнее, грозным идолам. Затем он, взяв бубен, начал под своеобразную музыку напевать заклинания. Протанцевав минут десять, шаман порошком, наподобие муки, посыпал подготовленную стопку дров и помахал совиным крылом. В небо взметнулось огромное пламя. Семён опытным глазом определил дерево, предназначенное для костра – лиственница. Теневиль дал знак участникам ритуала опустить руки и передал бубен старшей жене Бузурбая. Она отбивала ритм, а шаман произносил заклинания. Вскоре глаза его «закатились», тело затряслось, на лице выступил пот. Жрец вошёл в транс и опустил ладони в пламя. Семён остолбенел: из костра по рукам Теневиля поднялись два маленьких существа, похожих на красных ящериц. Они приблизились к ушам шамана и что-то шептали. Тот с невозмутимым выражением отрешённо кивал. Через некоторое время загадки природы исчезли, как и появились. Теневиль поднял руки: одной держал за лапы неизвестно откуда появившегося  чёрного петуха, другой – громадный нож. Резкий взмах – и отлетела голова жертвенной птицы. Лица приезжих забрызгались кровью. Они поспешили вытереться. С презрением смотря на них, шаман, словно  змея, что-то прошипел, а  Рыскынтанов перевела:

- На вас троих кровь Бузурбая.

Обвинённые товарищи перекинулись изумлёнными взглядами и в испуге отшатнулись друг от друга. Снова что-то пробасил Теневиль, и женщина пояснила:

- Чтобы удостовериться в сказанном, необходимо вызвать дух Бузурбая. Заодно и попрощаемся с ним.

Шаман дал знак опять взяться всем за руки, а сам принялся распевать заклинания под ритмику бубна. Вскоре участники ритуала чуть не ахнули, увидев проявляющийся сизый силуэт Бузурбая. Не выдержав, Семён выкрикнул:

- Дружище, неужели я виноват перед тобой?

- Ты присвоил то, что принадлежит мне, - ответил шипящим шёпотом призрак. - Но ты вовремя исправил ошибку, откупившись за неё у моей семьи. Не переживай, я прощаю тебе. Кстати, я не испугал тебя своим стуком в дверь тем трагическим утром?

- Значит, это был ты. Как ты узнал, где я живу?

- Для духов нет ничего невозможного. Когда я погиб и как бы раздвоился, то не мог поверить в собственную смерть. Прибежал к тебе за помощью, но сил хватило только постучать в дверь.

- Ну вот, а говоришь: нет ничего невозможного.

- К сожалению, тогда ты меня не видел и не слышал. Спасибо Теневилю, что предоставил возможность пообщаться с вами.

- В чём же моя вина? - не терпелось узнать Глебу.

- Ты присвоил то, что принадлежит мне, - повторился ответ.

Дантист догадался, о чём речь.

- Но Анжелика никогда не смогла бы полюбить тебя, потому что вы, как небо и земля, слишком различны и несовместимы.

- Мне это понятно, но всё равно обидно. Ладно, и ты прощён, однако.

- Если понятно, значит, я не виновата? - сомневаясь, спросила девушка.

- А ты виновата больше всех! - разозлившись, всколыхнулось  облакоподобное привидение.

- Почему? - Маркиза задрожала от страха.

- Потому что я из-за тебя забрал чужие человеческие жизни, за что поплатился своей.

- Ты погиб не из-за неё, а из-за собственной глупости, - вышел вперёд и стал на защиту Глеб.

Призрак задумался. Участники ритуала терпеливо ждали его решения. Затем дух Бузурбая протянул «руку» к Анжелике, которая онемела от ужаса:

- Ты пойдёшь со мной! Я заберу твою жизнь!

- Только через мой труп! – зубник прикрыл собою девушку.

- Ха-ха-ха, - рассмеялся призрак. - А что я с тобой буду делать? Можешь представить?

Осознав опасность ситуации, Маркиза нашла силы для диалога с «потусторонней силой» и вышла в центр круга:

- Бузурбай, дорогой, зачем я тебе? Ведь ты сам говорил, что сердцу не прикажешь…

- Твоему не прикажешь, а моё страдало.

- Неужели моя вина в том, что люблю его, - девушка указала на Глеба, - но не тебя?

- Нет ничьей вины. Я прощаю тебе, потому что продолжаю любить. Не обижайтесь на меня, просто я проверял вас. Жёны мои, не ругайтесь, а воспитывайте наших детей.  Прощайте, все мои близкие люди. Цените жизнь и живите счастливо. Теневиль, дружище, отправляй меня в мир предков. Мне не терпится покинуть планету хаоса.

Семён бросился обнять призрака, но Теневиль преградил путь рукою.

- Не спеши на тот свет, - кратко предупредила Гуанаут.

Шаман взмахнул ножом и перерезал горло покойнику. Хоть уролог давно был наслышан о чукотских традициях, да и сам занимался операционной практикой, но спокойно наблюдать за экзекуцией над трупом друга не мог и, брезгливо вздрогнув, отвернулся. Анжелику и Глеба увиденная сцена повергла в состояние эмоционального шока.

- Не волнуйтесь. Так надо, - успокоил призрак, стоящий рядом с шаманом. Тот же, как опытный мясник, вспоров живот и грудь мертвеца, вытащил наружу сердце и печень.

- Как не волноваться?! - не выдержал Глеб. - Он же глумится над тобой!

- Я же сказал: так нужно, - прошепелявил  дух. - Моя душа была связана с телом невидимой нитью. Теперь эта связь прервана, и мне легко уйти в иной мир.

Неожиданно, будто включился мощный прожектор, звёздное небо прорезал яркий луч света. По нему опустились два крылатых существа и, подхватив дух Бузурбая под «руки», вознеслись обратно. Луч исчез.

- Мама мия! - воскликнул Семён. - Вот это представление! Элитные театры отдыхают.

- Удивительно то, что мы их видели, - подметил Глеб.

- Вы их видели благодаря Теневилю, - добавила Рыскынтонав. Тот не заставил себя ждать: что-то сказал по - чукотски.

- Надо перетянуть тележку с телом на плот, - перевела женщина. Только сейчас друзья заметили за кустарником на реке у берега бревенчатое плавсредство. Когда друзья выполнили просьбу, шаман зажёг от костра факел и положил на вымощенный сухой травой плот, который затем оттолкнул от суши. В этот момент, откуда ни возьмись, на него запрыгнули две лайки.

- Это же Ветер и Весна, - удивилась Анжелика и позвала их.

- Не зови. Это их выбор, - предупредила Рыскынтонав.

И Семён вспомнил слова Бузурбая о том, что его в последний путь будут провожать два лучших друга.

- Это неслыханно, - изумился уролог, - чтобы собаки обрекали себя на осознанную смерть.

- Пути Господни неисповедимы, - выразила мысль Гуанаут, - а повадки всякой твари не предсказуемы.

Пламя на плоту разгоралось с нарастающей силой. Он плыл по течению реки. Лайки сидели возле покойника неподвижно. Уже издалека послышался собачий вой. Полыхающий плот закрутило водоворотом, и поглотила его бурлящая пучина…

 

 

Глава 26. Таинственный шаман

 

 

Анжелика, Глеб и Семён сидели на большой скамье и оживлённо делились впечатлениями. Рядом потрескивал разведённый для тепла и от комаров костёр. Глеб продолжал:

- Если смотреть на шаманский спектакль глазами театрального зрителя, то всё получилось зрелищно и эффектно. Вся соль в том, что я не верил собственным глазам.  Единственное, что не хотело воспринимать моё гуманное «я» - так это хирургическое вмешательство в усопшее тело.

- Как вспомню, так вздрогну, - согласилась со сказанным Анжелика. - Ребята, вы тоже видели огненных ящериц и небесных посланников или мне померещилось?

- Да, -  у врача пропало желание откровенничать. Он лишь грустно спел:

- Там живут несчастные люди-дикари,

На лицо ужасные, добрые внутри.

- Пора спать, - произнёс Глеб, глядя на Семёна.

- Что ты зыришь, будто учитель на двоечника? - рассердился тот. - Лично я спать не хочу. Выспался на двое суток вперёд. Вот здесь всю ночь буду возле костра греться и пивко попивать.

- В таком случае мы пойдём в машину, - обрадовался дантист, поднялся и взял девушку за руку.

- Идите. Кто вам не даёт? Так бы сразу и спросил. А то сидит, мнётся, понимаешь ли. Скромного из себя корчит.

- Не обращай внимания, - Глеб шепнул Анжелике, - это в нём звучит эхо пещерного воспитания.

Влюблённая пара удалилась. Из яранги выглянула Рыскынтонав:

- Постель готова.

- Спасибо, женщина. Я ещё немного посижу. Никак не отойду от похорон. Спокойной ночи.

- Взаимно.

Дождавшись исчезновения чукчанки, Семён откупорил очередную двухлитровую баклажку, отхлебнул несколько глотков пива и поставил её рядом на землю. Тягостные мысли тараканами забегали в мозгу. Горечь подкатила к горлу. Желая разбавить её пивом, уролог на ощупь пытался найти спасительную бутылку, но рука ощутила… шерстяную холку. Взглянув на место загадки, Семён увидел чужую, но ухоженную  собаку породы хаски. Нагибая голову, просил пёс ласки. Что человек и сделал.

- Дружок его зовут, - пробасил знакомый голос.

Повернувшись на звук, врач увидел перед собой Теневиля. От неожиданности Семён онемел.

- Думаешь, ты его пожалел? - продолжал шаман на чисто русском языке. - Ошибаешься. Это пёс тебя пожалел. Он пришёл развеять твою тоску.

- Так вы говорите по-нашему?! - обрёл дар произношения врач. - Зачем же ритуал проводили на непонятном языке?

- Чтобы никто не понял, - уклонился от правды Теневиль и присел на скамью рядом. Семёна такое соседство пугало своей таинственностью и одновременно радовало: сразу же возникло множество вопросов. И он осмелился:

- Многие знахари говорят, что лиственница – это дерево мира. Оно считается символом бессмертия и возрождения. Использовать его для костра, мне кажется, кощунственно.

- Тебе кажется так, потому что многого не знаешь, - вдохнув из курительной трубки табачное зловоние, ответил задумчиво шаман. - Дым горящей лиственницы отгоняет злых духов и вызывает видения.

- Ха, вот где разгадка! - возликовал врач. - Ваш ритуал – всего лишь зрительные галлюцинации. Народные жрецы всегда славились, как профессионалы массового гипноза.

Теневиль посмотрел на собеседника свирепым взглядом:

- И зачем оно мне нужно?

- Произвести на обычную публику ошеломляющее впечатление, в чём и заключается ваша работа.

Шаман снисходительно усмехнулся, как будто перед ним находился несмышлёный ребёнок:

- Моё призвание заключается в исцелении больных, в предсказании погоды, времени посева и сбора урожая. К тому же я использую духов для удачной охоты и благополучных родов. Короче: думай, что хочешь. Я свои мозги в твою голову не засуну. Скажу главное: шаман – не шарлатан.

Врачу на какое-то мгновение стало неловко за свою прямоту и всё-таки, набрав из-за любопытства интригующую скорость, он уже не мог остановиться:

- Не обижайтесь. Мне всего лишь хочется докопаться до истины. Я насчёт красных ящериц, похожих на крылатых дракончиков… Что это?

- Агнидагамна – дети огня. Их ещё называют пираустами или саламандрами. Они смертны и живут, пока горит огонь. Надо иметь опыт разводить костёр так, чтобы пираусты стали видимыми. Подчиняя своей воле детей огня, можно узнать многое, даже будущее. Кстати, они сообщили мне, что ты извлёк из почки Бузурбая золотой камень. Это так?

- Да, - даже при тусклом свечении звёзд и костра можно было разглядеть стыдливый румянец, заливший щёки уролога. Он врать не мог – ощущал себя, как на ладони, незащищённым и открытым.

- Вот и доказательство того, что проведённый ритуал – не галлюцинации, а – жестокая реальность.

- Бузурбай говорил, что свою ошибку я исправил. Давайте оставим её в прошлом. Расскажите лучше о будущем.

- Предсказывать далеко вперёд чревато плачевными последствиями, как для тебя, так и для меня. Могу рассказать о событиях, которые произойдут в течение месяца.

- Меня это вполне устраивает, - согласился врач.

- Так вот, - продолжал Теневиль, - твой друг со своей подругой уедут в тёплые края. Даже борясь со своим внутренним «Я», ты не сможешь жить без товарищей и уедешь вместе с ними. Затем за тобой последует женщина. Перестань убегать от неё, искренне любящей тебя. Она – твоя судьба. Ведь не зря говорят: от судьбы не убежишь.

- Всё это - враки, - махнул рукой не верящий Семён. - Разве я брошу на произвол свитое гнёздышко – благоустроенную  квартиру? Или любимое занятие – работу по призванию? Это налаживалось годами, как добротное здание по кирпичику. Надо быть полным идиотом, чтобы вдруг махом одним всё разрушить.

- Хочешь – верь, хочешь – не верь. Я только посредник и как переводчик: передаю то, что мне сообщают. Доверяю единственному судье – времени. Лишь оно может показать, кто из нас прав.

- Да уж, - покачал головой уролог, - ваше пребывание на нашей планете можно считать необычным и загадочным, потому что связано со сверхъестественными силами.

- Это так кажется. Лично для меня всё намного проще: смысл моей жизни заключается в единении с природой. Я воспринимаю окружающий мир, как часть себя, а себя – как часть окружающего мира. Явления и события для меня – это сакральные послания высших сил, которые помогают изгонять болезни, подбирать целительные травы и растения, создавать талисманы и обереги.

- Пользуясь случаем, хочется получить консультацию, - не унимался врач. - Мы с вами почти коллеги. Ко мне часто на приём приходят пациенты, которых я когда-то вылечил (как мне казалось). На самом деле у них та же  болезнь принимала рецидивный характер и восстанавливалась. Что вы скажете по этому поводу?

- Кто-то из мудрецов сказал, что жизнь человека – это сад, плоды которого должны радовать и насыщать многих. Путь к свету, к добру – это путь к очистительному восхождению. Поднимаясь к свету, человек уничтожает зло, прогоняет нечисть из храма души. Он возрождает свою высшую природу, получает свыше необходимую энергию для своего существования, легко исцеляется от болезней. Если человек не реализует свою душу, не даёт ей принести на Землю её предыдущий опыт, всё лучшее, что есть у неё, то он сокращает продолжительность своей жизни, причём его преследуют несчастья и болезни. Особенно тяжело проходят его последние годы. Разум, чувства, мысли, сознание – всё это живёт не в теле, не в мозгу, как считают многие. Всё это – свойства души. Мозг – лишь посредник между душой и телом. Душа управляет телом при помощи мозга. Болезнь – это живое существо, которое человек сам вырастил в себе. Допустим, ты, Семён, удалил повреждённую болезнью ткань, но если пациент не извлечёт выводов из своей ситуации,  не поменяет порочный образ жизни, то проблема снова вернётся к нему. Создают здоровье: радость, любовь, вера, спокойствие. Разрушают: гнев, горе, зависть, скорбь, отвращение. Человеческая судьба начинает программироваться с эмбрионального периода: один месяц беременности определяет десять лет жизни данного человека. Хоть тебе, Семён, и оскорбительно слышать, но официальная медицина не излечивает. И всё потому, что работает на уровне физического тела.

- Вот это да! - воскликнул уролог, потрясённый заявлением чукотского знатока. - Лекция, конечно, интересная, но получается так, что я зря двадцать лет посвятил больнице.

- Ты не понял. Симптомы болезни (температуру, боли, высыпания на теле) можно подавить с помощью лекарств, но сидящую в пациенте  враждебную энергопрограмму этим не выгонишь. Постепенно может она рассосаться или подавиться защитными силами организма, но на это нужно время.

- Теневиль, если честно, то меня даже от вашей улыбки дрожь пробирает, а вы мне о добре распинаетесь.

- Не суди о вещах по их внешней форме – смотри на суть.

- Это же одно из правил шаманского кодекса! - будто ценной находке, обрадовался врач. - Хотелось ещё что-нибудь услышать.

- Семён, я на чуть - чуть старше тебя, чтобы утомлять нравоучениями.

- Ну, пожалуйста, - чуть ли не взмолился уролог.

- Странно. Разве что найдётся в чукотской мудрости, чего нет в славянской? Так и быть, если очень хочется, предоставлю несколько вариантов. Первое: не думай о прошлом с грустью, живи настоящим. Второе: не говори неправду. Знай, что во лжи нет силы. Третье: не суди о большом, не познав малого. Иди по пути постепенно. Четвёртое: не делай другим то, чего не желал бы себе. Помни, что всё взаимосвязано.  Пятое: учись прощать, это свойство сильных. Шестое: помни, что люди становятся близкими постепенно, чужими – мгновенно. Седьмое: не жалей о своих ошибках. Не сделав их, ты никогда не узнаешь, как правильно поступать. Для начала, я думаю, хватит. Остальное подскажет жизнь.

- Слушаю и удивляюсь, - не скрывая восхищения, сказал Семён. - Первым меня поразил Бузурбай, который не умел ни читать, ни писать, прикидывался дураком, но его интеллект можно было сопоставить с уровнем высшего образования, а вы… ещё мудрее. В чём загадка? Откуда знания?

- От верблюда, - пошутил шаман. - Откуда взяться знаниям, если только не из прошлого?  Современное человечество бежит вперёд, не оглядываясь назад. А ведь до нас уже были цивилизации, которые намного превосходили нынешнее поколение по развитию: атланты, гиперборейцы, абсветы, лемурийцы, индейцы майя. Кстати, Нострадамус неспроста именовал россиян в своих «Центуриях» гиперборейцами. Гиперборея существовала с 30 по 15 тысячелетие до нашей эры на территории Северного Ледовитого океана, который тогда был тёплым и никаких ледников не наблюдалось. Ориентировочное место – в районе возвышения хребтов Ломоносова и Менделеева, Кольского полуострова и Соловецких островов. Это была зона умеренного климата, благоприятная для жизни. О том, что цивилизация Гипербореи намного превосходила нынешнюю, распространяться не буду, потому что ты об этом знаешь. Единственное, что добавлю: это была страна счастья. В ней отсутствовали: болезни, обман, зависть, гордыня, плач, страдания, ссоры, ревности. Смерть там приходила только от пресыщения жизнью. Гиперборея погибла в результате мощного катаклизма. Потомки этой удивительной страны – всё коренное население Севера.

- И чукчи в том числе? - спросил изумлённый Семён.

- А то! - гордо задрал голову Теневиль.

- Вот где собака зарыта, - возликовал уролог.

- И мамонты тоже, - усмехнулся шаман.

- Видимо, вам приходилось встречаться с такими же необычными личностями, как и вы?

- Да, не скрою – и намного превосходящих меня по способностям. Недавно видел Шри Сатья Саи Бабу. О чудесах этого великого человека ходят легенды. Мне понравилось его высказывание: «Пусть существуют разные религии. Пусть они процветают. Пусть Богу воспевается на всех языках и на все лады».

- Ещё вопрос, который давно меня мучает: Бузурбай тоже чем – то обладал? – спросил Семён.

- Да, он мог управлять таинственной энергией Ци.

- Что это за энергия?

- Если я скажу, она не будет уже таинственной.     Мне пора  уходить, - произнёс Теневиль и пустил табачный дым в лицо врача. Тот машинально на мгновение отвернулся. Когда повернулся, от шамана и его собаки след простыл.

- Что за чертовщина?! - прошептал напуганный Семён, три раза сплюнул через левое плечо, перекрестился и, прихватив бутылку с пивом, поспешил в ярангу…

 

 

                   Глава 27. Возвращение в Билибино

 

 

Позавтракав, гости начали собираться в дорогу. Что - то вспомнив, Анжелика ринулась к «Ниве», вынула из багажника зачехленный предмет и передала  Гуанаут:

- Чуть не забыли. Я запрятала ружьё в тайнике возле города. Мы откопали его и привезли сюда.

Благоговейно приняв памятную вещь, чукчанка грустно призналась:

- Бузурбай берег его, как зеницу ока. Спасибо, что сохранили.

Демонстративно неся перед собой увесистые оленьи рога, Рыскынтонав приблизилась к Глебу:

- Это тебе.

- Ну, вы даёте, - усмехнулся тот, раздумывая, как поступить.

- Вот и бери, что дают,  - подсказал Семён. – Или тебе не хочется иметь рога?

- Решение этого вопроса я предоставляю Анжелике, -  «ляпнул» зубник.

- Для тебя, милый, как скажешь, так и сделаю, - дополнила родившуюся шутку белокурая красотка.

- Ладно, уговорили. Оленьи рога приятнее иметь, чем собственные, - и Глеб с благодарностью взял подарок.

- А это тебе, - Гуанаут протянула Семёну бутыль с коричневой жидкостью.

- Что это?

- Спиртовая вытяжка из рогов марала. Очень полезна для мужчин.

- О, знаю. Она называется пантокрин. Вместе с мумиё это панацея от множества болезней. Так вот почему Бузурбай был такой энергичный! Такой подарок можно расценить как тонкий намёк на толстые обстоятельства.

- Никаких намёков! Это – от чистого сердца.

- Ну, если так… Как говорится: в хозяйстве всё пригодится.

Дошла очередь до Анжелики.

- Бедняжка, - пожалела её Рыскынтонав, - представить страшно, что пришлось тебе пережить. Семён рассказал нам, как снимали с тебя сапожки. Возьми, это тебе вместо них, - и вручила той свёрток.

- Что здесь?

- Торбаса.

- Хоть в городе такое не носят, но я всё равно возьму. На память. Спасибо…

Попрощавшись со всем женским семейством Чурбанбековых, Семён уселся за руль.

- Рискуешь водительскими правами? Учти: пивной перегар термоядернее водочного, - предупредил Глеб, пропуская подругу на заднее сиденье.

- Я переутомился от безделья. Страха нет: подменишь меня перед городом.

Когда «Нива» тронулась с места, уролог оглянулся на машущих им вслед чукчанок.

- Будто половину себя здесь оставляю, - тяжко вздохнул врач. - Так жалко Бузурбая.

- Многие особы интересуются, да и я не могу понять: почему  такое трогательное отношение  у тебя к этому чукче? – в очередной раз удивился товарищ.

- До тебя ещё не дошло?

- Погоди, как же я не допёр – ты ведь тоже сирота… Неужели на тебя повлияло чувство солидарности?

- А кому мы нужны и кто пожалеет, кроме самих нас?

Вопрос  остался безответным, только Анжелика шепнула Глебу:

- А что с его родителями?

- Погибли в автомобильной катастрофе. Их не смогли спасти заурядные медики. Сеня тогда был детсадовского возраста. Ему повезло, что упал от удара между сиденьями. Верхнюю часть машины срезало, как бритвой. Уже со школьной скамьи он дал себе зарок стать профессиональным врачом, - зубник увеличил громкость своего голоса. – А вот у чукчанок всё шиворот-навыворот. Можно позавидовать их спартанскому самообладанию. В отличие от них, наши бабы выли бы на весь посёлок.

- Не судите, ибо судимы будете, - напомнил Семён. – Дело в том, что все северные народы стараются не проявлять бурных эмоций. Это у них, как говорится, в крови. Ребята, ночью мне посчастливилось пообщаться с одной экзотической личностью.

- Неужели с шаманом? - предположила девушка.

- Представьте себе – с ним. Он поведал мне тайну, о которой я догадывался на основании наблюдений за поведением коренного населения. Вы ведь замечали, что многие чукчи, пусть даже безграмотные и невоспитанные, ведут себя с чувством собственного достоинства, точнее сказать, превосходства. Ведь неспроста они называют друг друга «пуораветан», что в переводе означает «настоящие люди». Многие чукчи не подозревают, наследниками кого являются, но – нутром чуют!

- Ну, и в чём секрет? - дантисту не терпелось узнать.

- В том, что чукчи – потомки погибшей Гипербореи.

- Расскажи это моей заднице! - «взорвался» от смеха Глеб. -  Жаль, что в машине мало места, чтобы покувыркаться от хохота.

- Эх, ты – Фома неверующий! – махнул рукой уролог.

- Зато ты, эрудированный интеллигент, поверил какому-то затурканному шаману. Его дешёвые трюки не прошли даром, - не унимался зубник.

- Глеб, прекрати! - одёрнула его Анжелика.

- Как ты мог клюнуть на такую умопомрачительную наживку? – не обращая внимания, продолжал тот. – А ты чего такая надутая? Неужели не смешно? – спросил он подругу.

- С какого перепуга? Тебе палец покажи… - рассерженная  девушка отвернулась от Глеба. – Короче говоря: смеётся тот, кто смеётся последним.

- А ещё говорят, - угрожающе добавил Семён и остановил резко машину, - последним смеётся тот, кто плохо соображает. Выходи, Глеб! Ты слишком распарился. Пора освежить мозги.

- Ты на полном серьёзе? – насторожился зубник.

- Серьёзней не бывает.

- Ну, и хрен с тобой, золотая рыбка! – Глеб распахнул дверь и вышел из «Нивы».

- Я с ним! – Анжелика тоже хотела, но не успела.

- Нет уж, дудки! – быстро захлопнув дверь, уролог нажал на педаль акселератора. – Каждый должен расплачиваться за собственные ошибки.

- Семён, не чуди! Останови машину! – закричала девушка, но тот, словно не слышал, продолжал езду на высокой скорости.

Анжелика оглядывалась и одновременно умоляла водителя остановиться. Вначале Глеб, как жеребец, резво гнался за удаляющимся транспортом, но когда силы иссякли – поковылял, с трудом передвигая ноги. Заметив это в зеркальце заднего вида, Семён затормозил.

- Какие же вы, мужики, дураки! – гневно выпалила девушка. – Перед кем вы показываете свой характер? Друг перед другом? Какие же вы после этого друзья?

- Он сам виноват. Уже давно напрашивается.

- Семён, ты старше, значит, будь умнее. Никогда не позволяй маленькой ссоре испортить большую дружбу.

- Устами ребёнка глаголет истина, - усмехнулся врач.

Когда Глеб доплёлся до «Нивы» и сел в неё, то сразу спросил у любимой:

- С тобой всё в порядке?

- Да, милый, не переживай.

Дантист перевёл усталый взгляд на товарища:

- Граф Дракула, вы утолили кровожадный аппетит?

- Вполне.

- Чего же мы стоим? Вперёд и – с песней!

Автомобиль тронулся с места, но петь и, тем паче, говорить никому не хотелось. Так продолжалось недолго. Девушка нарушила молчание:

- Глеб, мне в последнее время снятся очень плохие сны.

- Учитывая недавние события, это не удивительно.

- Ты не дослушал. Эти сны о моих родителях. Мне необходимо съездить в Анадырь.

- Ты же говорила, что они уехали в Украину.

- Уехали, но остались мамина подруга и наша забронированная квартира. Надеюсь, что дружеская связь соседки с моей мамой не прервалась.

- В таком случае поехали вместе. Мне не хочется отпускать тебя одну. Кстати, у меня в запасе имеется ещё запасной день бесплатного отпуска.

- Молодёжь, моя царская карета к вашим услугам, – предложил Семён. -  От маршрута не уклоняйтесь – возле Анадыря заболоченная местность.

- Спасибо, мистер Блюм, но нам лучше добираться самолётом, - ответил дантист.

- Почему?

- Потому что расстояние от Билибино до Анадыря шестьсот километров. Теперь сравни, что выгоднее: то ли два часа в воздухе дремать, то ли по суше десять часов за рулём корячиться. Может, с нами махнёшь?

- Нет, после перенесённых психических нагрузок мне надо восстановиться. Сначала меня домой доставите, а потом валяйте, куда хотите…

Перед въездом в город товарищи поменялись местами. По прибытию в Билибино наступило время расставания. Глеб спросил у друга:

- Ничего не хочешь мне сказать на прощание?

- Ждёшь от меня извинений? Не дождёшься! Ты мне насолил на две жизни вперёд. Хотя могу дать мудрый совет: люби глубоко и страстно. Возможно, твоё сердце будет разбито, но это единственный путь испытать жизнь полностью. Это я знаю не с бухты-барахты, а с бухты Вознесения.

- Спасибо за напутствие, сенсей Сукакаки.

- Вот, шут гороховый! Когда ты станешь серьёзным?

- Никогда, потому что серьёзным жить скучно. Пока, -  Глеб пожал другу руку.

- Счастливого пути, - пожелал Семён и направился в свой подъезд…

 

 

Глава 28. Печальные вести Анадыря

 

 

Анжелика нажала на кнопку звонка и, будто ища поддержки, оглянулась на Глеба. Тот подмигнул: «Всё будет хорошо». За дверью послышались щелчки замка, и она распахнулась.

- Деточка, где же ты столько пропадала? - всплеснула руками появившаяся пожилая хозяйка.

- Нина Петровна, это судьба - злодейка меня швыряет от одного берега к другому.

- Вижу, - женщина оценивающим взглядом скользнула по ухажёру девушки. – Но этот берег выглядит более надёжным, чем прежний. Что же мы в дверях стоим?! В ногах правды нет. Заходите, гости дорогие. Добро пожаловать.

- Да мы ненадолго, - хотела уклониться от посиделок Анжелика.

- Ничего не знаю, - заявила Нина Петровна. – Уже полдень. Поэтому: война войной, а обед по расписанию. Ведь столько не виделись. Неужели словцом не перекинемся?

- Обязательно перекинемся, но кушать не будем, - как отрезала, произнесла гостья, но чтобы не обидеть хозяйку, добавила: - Хотя от чая не откажемся.

- А кавалера как зовут?

- Глеб, - будто ждал этого момента мужчина и быстро протянул руку для знакомства. – А как вас величают, я знаю.

- Очень приятно. Прошу на кухню …

За чаепитием Маркиза вкратце поведала о своих похождениях, исключив трагические сцены. Нина Петровна только успевала вытирать струящиеся по лицу ручейки слёз.

- Что вы плачете? – удивлялась девушка. – Ничего страшного не произошло. Что ни делается, то к лучшему. Посмотрите, какого красавца мне жизнь подкинула.

- Вижу я, не слепая. Будьте счастливы, деточки. Берегите друг друга.

- Нина Петровна, от мамы какие-то известия были? – Анжелика задала вопрос, который мучил её долгое время.

- Да, были, - тяжело вздохнув, хозяйка вынула из шкафа увесистую пачку писем и передала гостье. – Почти каждый день получаю: мне и тебе. Свои я читаю сразу, а эти, нераспечатанные, твои.

Прижав к груди дорогие весточки, девушка встревожено спросила:

- У родителей всё в порядке?

- Как тебе сказать … - отведя в сторону взгляд, женщина  махнула рукой. – Письма сами расскажут.

Предчувствуя что-то неладное, Маркиза собралась уходить.

- Так рано? – пыталась удержать хозяйка.

- Чтобы не было поздно.

- Погоди, вот ключ от вашей квартиры. Цветы я поливала вовремя. Заодно и пыль вытирала.

- Спасибо, Нина Петровна.  Когда будем уезжать, зайдём попрощаться…

Анжелика открыла входную дверь и прошлась по всем комнатам. Глеб продолжал стоять в коридоре.

- А ты чего не заходишь? – спросила у него девушка. – С каких пор стеснительным стал?

- Дело не в этом, - мужчина обратил внимание на стационарный телефон, стоящий на обувной тумбочке. Постучав по его трубке, он пошутил: - Телефона-телефона, чукча кушать хочет.

- Тю, а я, дурья башка, отказалась от обеда у соседки. С этими грустными думами никакого аппетита нет.

- Ну и правильно, что отказалась. Мы не нищие, чтобы объедать чужих. Я приметил, где у вас магазин. Пойду, куплю всё необходимое, а ты пока располагайся… 

Когда он вернулся, Анжелика лежала в зале на диване и, уткнувшись в подушку, рыдала. На полу валялись распечатанные письма.

- Что случилось? – бросился Глеб к любимой и нежно её обнял.

- Это я во всём виновата, - всхлипывая, произнесла она.

- В чём?

- У отца был инсульт. Парализована вся правая сторона. Мать извелась в заботе о нём, но больше – от неведения обо мне.

- Это какой-то заколдованный круг! Уже несколько месяцев нас на каждом шагу подстерегают несчастья, - чуть ли не застонал зубник.

- Не хочу ни о чём думать. В данный момент я желаю одного – быть рядом с родителями. Мне надо туда ехать и, видимо, навсегда. Ты как?

-  Не бойся, я с тобой и тебя никогда не покину. Куда иголочка, туда и ниточка. Если ты, конечно, не против.

- Глупенький мой, - девушка поцеловала его в щеку, - я даже на минуту боюсь с тобой расстаться.

- Аппарат работает? – Глеб указал на телефон.

- Конечно, сломанный хлам не держим.

- Мне надо позвонить брату в Хабаровск.

- Милый, звони куда надо. Для тебя ничего не жалко…

 

 

Глава 29. Решение молодых

 

 

На следующий день Глеб занёс урологу ключи от машины:

- Мы с Анжеликой уезжаем на Большую землю.

- Ты сейчас сказал, как в лужу пукнул, - «завёлся» Семён. – В подобном случае советуют: послушай женщину и сделай наоборот. Зачем куда-то переться, если в этом нет никакой необходимости?

- У Маркизы отец парализован. Матери надо помочь.

- Вон оно как… Сны Анжелики оказались вещими. Что с квартирой будешь делать?

- Продам, не раздумывая.

- А с твоей подпольной лабораторией?

- На неё нашлась куча желающих. Я ведь не единственный в городе зубной техник. Вечером, кстати, буду там. Надо кое-что подготовить к отъезду. Заходи, погутарим…

Семён простучал условный код в ворота гаража:

- Сим-сим, открой дверь.

Глеб со скрипом распахнул железную дверь.

- Хоть бы напоследок смазал, - посоветовал врач.

- Некогда мне всякой чепухой заниматься. Что захочет новый хозяин, пусть сам и делает. У меня занятие по - важнее. Заходи, пиво на столе.

Закрыв на засов дверь, дантист принялся выбивать из огнеупорной опоки отлитый золотой стержень.

- Там Глеб-зубник над златом чахнет… - уролог отхлебнул несколько глотков пива.  – И что это будет?

- Сейчас увидишь, - Глеб взял гантель с просверленным внутри отверстием, вставил в него золотой стержень и продолжил пояснение: - Затем, во избежание люфта, плотно засыпаю огнеупорным порошком, закручиваю по резьбе стальной пробкой, место соединения обвариваю электросваркой, обрабатываю на наждачном круге, крашу и – спортивный инвентарь к проверке в аэропорту готов.  

Довольный собой зубник присел на рядом стоящий стул и тоже открыл бутылку пива.

- Слышишь ты, подпольный миллионер Корейко, - поддел его Семён, - а в аэропорту могут заинтересоваться: зачем денежному человеку везти самолётом через всю страну копеечные гантели?

- Если ты, как настоящий друг, попросишь своего чекиста проконтролировать наш отъезд, то плевать нам на чьи-то подозрения.

- С Анадыря до Донецка прямого рейса нет. Придётся лететь с пересадками. Вряд ли господин майор согласится сопровождать вас весь путь. Связи у него только на Чукотке.

- Нам далеко не надо. Мы сделаем двухдневную остановку в Хабаровске. Как ты помнишь, у меня там живёт брат.

- Который работает ювелиром?

- Он самый.

- Ох, и семейка подобралась. А ещё меня подкалывает национальностью. Ну, и?..

- Во-первых: повидаюсь. Как-никак два года не виделись. Во-вторых: обменяю чистое «рыжьё» на апробированное – браслеты, кресты, печатки. Короче, на «цацки», которые можно на себя напялить.

- То есть, твоё стрёмное рукоделие остаётся в Хабаре?

- Ну да, я с братаном по телефону договорился.

- Надеюсь, не прямым текстом?

- Обижаешь, я ведь не пальцем деланный.

- Вижу. Вроде бы всё продумано. Я с Черниковым  перетру тему.  Думаю, согласится, потому что чувствует вину за смерть Бузурбая. Покупателя на квартиру нашёл?

- Да, наш общий знакомый. Даже очень.

- И кто же?

- Ты.

- В смысле?

- В смысле завтра поедем к нотариусу и переоформим на тебя мою квартиру. Мне за неё ничего не надо. Считай это утешительным призом.

- Что за щедрые жесты с барского плеча?

- Мы уже билеты купили. Через три дня вылетаем. Мне некогда искать покупателя. И какой смысл? На вырученные деньги за мою квартиру на Большой земле я смогу приобрести разве что захудалую лачугу в заброшенном селе.

- А с работой что? – cпросил Семён, смакуя пиво.

- Всё ол райт. Сегодня передал все дела своему помощнику. Теперь: я по фене ботаю, нигде не работаю,  легче лоха развести, чтоб капусту загрести.

- Наблатыкался, как урка. Я поражаюсь, с какой лёгкостью ты обрубаешь корни, которые здесь пустил много лет назад.

- Сеня, дорогой, мне необходимо движение, а оно – жизнь. От скуки на этом корню, как ты говоришь, я начинаю гнить.

- Не зря утверждают: каждому – своё. Ты давно порываешься смотаться отсюда. Может быть, ты и прав, особенно сейчас – когда нашёл свою вторую половину.

- Дружище, - Глеб встряхнул Семёна за руку,  - может, и ты с нами? Не куковать же тебе здесь век бобылём?

- Не хочу вам мешать. Ты мечешься между мной и Маркизой.  Да и поздно мне, старику, мотаться по планете.

- Что ты мелешь?! Наоборот, после сорока лет открывается «второе дыхание»…

Друзья за пивом долго перебирали всевозможные варианты и строили грандиозные планы, пока не наступила ночь. Взглянув на часы, Глеб ужаснулся:

- Там же Маркиза одна!

- Не переживай, она – не маленький ребёнок.

- Нет, я должен быть рядом с ней. У неё сейчас очень сложная ситуация.

- Зря колотишься. Теперь с Анжеликой ты будешь всегда, но вот со мной, видимо, никогда. Разницу улавливаешь?  Зачем пёрышками трепыхать, когда до дома рукой подать?..

 

   

Глава 30. Ревность Марины

 

 

В кабинет уролога «влетела» гневная Марина Викторовна. Оценив моментально ситуацию, медсестра Юля поспешила скрыться за дверью.

- Крысы бегут с корабля? – забыв про этику и всякое «здрасьте», вошедшая женщина «наехала» на Семёна.

 Тот заморгал непонимающими глазами:

- Ты о чём?

- Ой, только не надо изображать на лице безвинную улыбку Джоконды. Уже вся больница шубуршит. Глеб один уезжает?

- Нет, не один.

- Я так и знала! Ты устроил для моей несчастной жизни грандиозный сюрприз прямой кишки. Как ты мог так поступить со мной? Я из-за тебя стала бездетной. Всё уговаривал: давай потерпим, не надо спешить, сначала необходимо стать на ноги… А сам за моей спиной с бабами шашни крутил. Тихоня! Не зря говорят: в тихом омуте черти водятся.

- Марина, что за шум, а драки нет? Тебе не лечить, а самой лечиться пора. Что с нервишками? Вся – как на шарнирах.

- С вами не только шизофреничкой станешь, а вообще, с катушек по - полной съедешь. Куда ты собрался? От меня драпаешь?

- Вот результат веры в сплетни. Никуда я не еду!

- Только что ты сказал, что Глеб уезжает не один.

- Не один, это не значит – со мной, а с невестой. Её зовут Анжелика.

- Это та, которую он у чукчи подобрал? – немного успокоившись, Марина присела на стул.

- Не хами. Она не какая-нибудь дешёвка подзаборная, а очень порядочная девушка и вообще хороший человек. Глебу крупно повезло. Я ему даже немножко завидую.

- Что?! Чем же я тебе плоха?

- Марина, не ковыряйся в нашем грязном прошлом.

- Зато ты прозорливо смотришь в светлое будущее.  Глупец, ты просто не ценил своего счастья! Ты не обращал внимания на то, как мужики оборачивались, когда мы шли рядом и даже не догадывался, что все они тайно завидовали тебе.

- Ты что-то вообразила себе из области фантастики, а ведь всё банально: они глазели на тебя, потому что ты забывала поправить корону на голове. Твоя ошибка – в постоянных упрёках. Создавалось такое ощущение, будто я тебе что-то должен, а что именно – никто из нас толком не знал. Всякому терпению приходит конец. Моё не исключение. Так что не обижайся и прекрати оскорблять меня – в нашем расставании виноваты мы оба. И наезжать на меня не имеет смысла. Вначале со стороны это выглядело смешно, но сейчас подобное поведение не только настораживает, а скорее пугает обычных граждан. От тебя начинают шарахаться люди. Привести наглядный пример? Так вот он – недавно выскочившая отсюда медсестра.

Внимательно выслушав наболевшее откровение, Марина Викторовна даже не знала, как поступить. Вопреки своим чувствам, она поднялась с места и, оскорблённая до глубины души (женщины не терпят любовных отказов), процедила сквозь зубы:

- Да пошёл ты… Я не аборигенка помойки, чтобы за тобою бегать. Как жил грешно, так и умрёшь смешно.

С гордо поднятой головой и уверенной походкой заведующая психоневрологического диспансера направилась к выходу. Выведенный из себя уролог, как ужаленный, вскочил и выставил ей вслед кукиш, при этом шевеля (по примеру Рыскынтонав) большим пальцем:

 - Не дождёшься.

 

Глава 31. «Адью, друзья!»

 

        Чтобы лишний раз не рисковать, до Анадыря решили ехать своим ходом. Семён вёл автомобиль, а Глеб на заднем сидении весь путь развлекал Анжелику:

- Слушай ещё анекдот. Приходит беременная чукчанка к врачу и говорит: «Доктор, у меня живот раздуло».

- Так ты же беременная! – тот отвечает.

- Не может быть, однако. Муж постоянно в тундре.

- А может с другими мужчинами спала? – интересуется гинеколог.

- С мужчинами – нет. Лишь с геологом, но он предохранялся.

- А как? – спрашивает эскулап.

- Фуфайку на голову кидал…

- А ну тебя, пошляк, - рассмеялась Анжелика и хлопнула Глеба по плечу. Семёну же было грустно – не хотелось с друзьями расставаться.

- А вот ещё, - продолжал неугомонный зубник. – Чукча принёс в ярангу телевизор, а чукчанка возмущается:

- Зачем принёс? У нас даже розетки нет.

- Чукча умный, - тот отвечает. – Чукча и розетку купил.

- А вот и Анадырь! – вместо смеха тяжело вздохнул уролог. Пара влюблённых переглянулась.

- Семён, - обратилась вежливо девушка, - следуя поговорке: яйцо курицу не учит, я не люблю навязывать советы. Может, всё - таки послушаешь своего друга? Ты же с ним – не разлей вода. Когда вы вместе – все преграды вам по плечу. Поехали с нами! Есть ещё двое суток в запасе. Решайся!

- Куда ехать? Бомжевать? Не смогу, потому что изнежен комфортом. По теме тоже расскажу байку. Встречаются два бомжа. Один спрашивает:

- Ты где живёшь?

- Нигде, - отвечает второй.

- Значит, мы – соседи…

То же самое и вы предлагаете: сломя голову, ехать непонятно куда и останавливаться неизвестно где.

- Почему? – возразила девушка. – Мои родители купили большой благоустроенный дом в центре города. Так что на первое время будет место, где перекантоваться.

- Это ты так рассуждаешь, добрая душа. Твои родители могут мыслить по-иному. Господа хорошие, сначала вы там определяйтесь, а потом, как говорится, будем посмотреть.

- Истинный иудей, - подытожил Глеб, - семь раз отмеряет, прежде чем раз отрезать.

- Муля, ты меня хоть в последний день не нервируй, а лучше подсказывай дорогу к дому Анжелики…

Вынув баулы из багажника, уролог передал их  дантисту и сказал:

- Всё. Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок.

- А ты замыкай машину. Сейчас гульнём напоследок.

- О, нет, дружбан, длинные проводы – долгие слёзы. Я поеду обратно.

- Как?! – вздрогнул от удивления Глеб. – Разве не проведёшь нас до самолёта?

- Не маленькие, сами дорогу найдёте, - пересиливая себя, Семён пытался выглядеть равнодушным. – С чекистом я договорился. Вот он вас и проведёт.

- Зачем ты так? Мы ведь не на час расстаёмся.

- Что - да, то - да: наступило время, когда мы не можем быть вместе. Сохрани меня в своём сердце, и я останусь в нём навеки, - наиграно продекламировал уролог, но крепко и от души обнял товарища.

Пришла очередь прощаться с Анжеликой. Врач не рискнул в присутствии Глеба обнимать его девушку. Лишь галантно поцеловал ей руку:

- Берегите моего друга, Маркиза. Внимательно следите за его поведением. Он очень невоспитанный мальчик. Если узнаю, что балуется, приеду  и поставлю в угол.

- Ха, собирайся в дорогу, сейчас начну выписывать кренделя, - улыбнулся зубник. – Если пытаешься шутить – значит, хандра отступила. Сеня, всё-таки ты не прав: тяжеловато туда-сюда за рулём такие расстояния перекрывать. Надо хоть немного отдохнуть.

- На том свете отдохнём, - Семён открыл водительскую дверцу, намереваясь сесть за руль.

- Погоди! – в порыве нахлынувших чувств, дантист остановил его. – Неужели мы больше не увидимся? Я не верю в это! Спасибо тебе.

- За что?

- Хоть мы и гыркались частенько, но я считал тебя своим старшим братом.

Друзья опять обнялись. Затем Глеб отстранился:

- Всё! Проваливай быстрее, а то разревусь, как огородная лейка.

Семён сел за руль, завел двигатель и, запрещая себе оглядываться, поехал. Противоречивые мысли терзали мозг. Жёстко спидометр отсчитывал пройденное автомобилем расстояние. Уролог поглядывал на него и с досадой осознавал, что настолько же удаляется он от близких ему людей. «А что в этой жизни самое дорогое? – спрашивал  себя врач и сам отвечал: – Конечно же родные и друзья. А всё остальное: работа, квартира, машина – всего лишь средства комфорта, передвижения, увлечения. Оно – дело наживное, второстепенное, временное и может быть куплено-продано в любой точке планеты. Вопрос лишь в финансах. Самое сокровенное никогда не продаётся. Его надо беречь и ценить. А я так легко и просто нажатием на педаль газа лишаю себя того, чем дорожил десять лет своей жизни. От кого бегу? От себя? Это - невозможно».

«Чихание» карбюратора прервало размышления о жизненных ценностях, и двигатель заглох. Семён бросил взгляд на топливный датчик: на нуле!

- Ихтыр кадым! – по–чукотски выругался врач и, как каюр подгоняет упряжку собак, так он пытался завести машину: - Ну, подь-подь-подь-подь. Давай же, пожалуйста, хоть бы до заправки доплестись.

Но тщетно – двигатель молчал, как настоящий герой во вражеском плену. Семён посмотрел на объект, возле которого заглох его автомобиль и опустил обречённо голову на скрещенные на руле руки.

- Это знак свыше! – внезапно ворвалась в омрачённый разум озаряющая мысль.

Вхдрогнув, врач вынул из «бардачка» документы и направился в кассу аэрофлота, возле которой стояла «Нива»…

Лишь потом, вернувшись оттуда, уролог вспомнит о канистре с бензином, лежащей в багажнике. А что?! Бывает и такое – будто какая-то неизвестная сила, руководимая нами, отшибает на время память, и ничего с этим не поделаешь…

 

                                

Глава 32. Прощание с соседкой

 

 

Открыв дверь, Нина Петровна поздоровалась и пригласила к себе.

- Нет-нет, - воспротивилась Анжелика. – Нам некогда чаёвничать – через час регистрация билетов. Улетаем на материк.

- Зайдите хоть в коридор. Общаться через порог не принято.

Гости повиновались.

- Молодцы, что решили ехать к родителям, - похвалила соседка. – Так и должно быть – родные обязаны помогать друг другу.

- Вот ключи от квартиры, - передала ей девушка. – Порядок навела. Чтобы не заморачиваться с поливкой цветов, заберите их к себе.

- Какая морока, девонька?! – махнула рукой пожилая женщина. – У меня, как и у остальных пенсионеров, всего два направления: в магазин и в аптеку. Последним направлением будет дорога на кладбище.

- Вам рано ещё об этом думать, - Анжелика пыталась перевести разговор в другое русло.

- А о чём мне думать ещё? Ты же знаешь – прозябаю одна в одиночестве, вовсе не гордом: ни мужа, ни детей, ни внуков. Не жизнь, а тоска зелёная. Нет смысла так жить. Поэтому я желаю вам по - больше деточек. Не надо испытывать судьбу: что Бог даёт, от того грех отказываться. Вот я, например, послушала в своё время мужа, совершила роковую ошибку, теперь до сих пор локти кусаю.

- А сам - то муж где? – поинтересовался Глеб.

 Девушка одёрнула его за рукав, но – поздно.

- В Караганде, - ответила раздражённо хозяйка квартиры. – Едва я заболела, он сразу же переметнулся к другой наивной простушке. После этого я перестала доверять не только мужчинам, но и всему миру. Только с твоей мамой, девонька, и дружила.

- Нина Петровна, спасибо за пожелание и заботу, - воспользовавшись моментом, Анжелика решила попрощаться. – Не знаю, о каком недоверии речь идёт. Ведь вы несёте людям свет и доброту.

- Что имею, то и несу, - успела добавить соседка.

- Возможно, мы больше никогда не увидимся, - продолжала девушка. – Жаль, конечно. Даже от общения с вами получаешь заряд положительной энергии, но нам – пора. Всех вам благ.

- А вам – счастливого пути. Родителям – пламенный привет. Пусть определятся насчёт квартиры и мне напишут.

Едва вышли с подъезда, Глеб сразу с вопросом:

- А чем Нина Петровна болеет?

- Уже не болеет. У неё тогда нашли рак последней стадии. Недолго думая, муж соседки дал дёру, а сама она приготовилась к смерти: перестала полноценно питаться и начала усиленно посещать церковь. И произошло чудо! При очередном обследовании выяснилось, что Нина Петровна совершенно здорова. Лечащий врач был потрясён её отличными анализами.

- Да уж, - почесал затылок дантист, - не зря говорят: вера творит чудеса. Что мы стоим?

- Погоди, - остановила его Анжелика, - дай попрощаться с домом. Я в нём прожила двадцать лет.

Отойдя в сторону, Глеб наблюдал за любимой женщиной. Шевеля губами, она что-то шептала. «Не фига себе! - удивился зубник, - Маркиза общается со зданием, как с живым существом!»

- Ничего странного нет, - перехватив его взгляд, ответила девушка. – Мы обязаны ценить не только близких людей, но и окружающие нас вещи. Всё. Теперь можно ехать…

  

 

Глава 33. Аэропорт

 

 

В посёлок Угольные Копи, где находился аэропорт, добрались на катере. В зале ожидания Глеб длительное время «стрелял» взглядами по сторонам, пока не началась регистрация. Они заняли очередь крайними. Смышлёная Анжелика возмутилась:

- Вместе пройти сквозь огонь, воду и медные трубы, а провести на самолёт в падлу?

- C каких делов ты перешла на феню? – усмехнулся зубник.

- От обиды.

- Сильно не напрягайся. Это привычное явление – капризный Семён в своём репертуаре.

Какой-то подошедший сзади пассажир, опуская вещи на пол, неуклюже толкнул Глеба в спину. Слегка повернув голову, дантист угрожающе «бросил»:

- Эй, мужик, чего быкуешь? Неужели места мало? Я ведь могу и по тыкве натыкать.

Вместо извинения Глеб получил пинок в пятую точку.

Приняв боксёрскую стойку, воинственно настроенный зубник резко повернулся и увидел упитанного наглеца с надвинутой на брови кепкой. Что-то знакомое угадывалось в фигуре этого инкогнито, который поспешил поднять кулаки:

- Ну что, хрен моржовый, пойдём-выйдем?

Произнесённая речь выдала привычную картавость.

- И не подерётесь, - заулыбалась наблюдательная Анжелика.

- Семён, это ты, зараза?! – Глеб хлопнул того по плечу.

- Нет, папа Римский! – уролог снял кепку.

- Ты так больше не шути, - предупредил товарищ. – Ещё бы чуть-чуть и получил бы по самые помидоры. Я не ошибся в тебе. Молоток, что пришёл провожать нас.

- Губу раскатал. Нужны вы мне… Я тоже улетаю… к чёрту на кулички.

- Ах, интриган продуманный! – бросившись в объятия друга, Глеб радостно стучал по его спине. – Любишь нервишки помотать. – Затем, отстранившись, глубокомысленно добавил: - Как здорово, что мы опять будем вместе.

- Я рада за вас, ребята, - добавила довольная Анжелика.

- Что-то мне в сортир приспичило, - шепнул уролог дантисту. – Видимо, на нервной почве.

- Не переживай, я за вещами послежу. Беги, успеешь. Времени ещё вагон и маленькая тележка…

После регистрации начались компьютерное обследование багажа, и досмотр ручной клади. Тут же рядом пассажиры проходили проверку через металлодетектор.

- Не успел узнать, что с твоими квартирами и «Нивой»? – поинтересовался Глеб.

- Всё тип-топ благодаря нашей палочке-выручалочке. Кстати, а вот и он, - и Семён кивнул на Черникова, одетого в форму таможенника. Будто учуяв о себе речь, чекист им по - шпионски подмигнул.

Анжелика прошла проверку без всяких проблем. Дошла очередь до Глеба. На мониторе рентгентелевизионного интерскопа в его ручной клади  «засветились» два металлических предмета.

- А это что? – «строго» спросил Черников.

- Да так, мелочи. Гантели.

- И вы собираетесь их везти на самолёте? – удивился чекист.

- Ничего не поделаешь – подарок покойного дедушки. Грех бросать, -  соврал зубник,  поблёскивая в наглой усмешке золотыми капами.

Обратив на них внимание, цекист приказал:

- Откройте сумку! Покажите!

Лицо Глеба исказилось испуганной гримасой. Суетливо ковыряясь в вещах, он дрожащими руками вынул указанные предметы. Внимательно рассмотрев спортивный инвентарь, «таможенник» вернул его хозяину:

- Так и быть. Проходите дальше.

Уролог с чекистом перекинулись доброжелательными улыбками, но через мгновение Семён забыл о благородных манерах – в его кейсе обнаружили подозрительную вещь.

- А это что? – начал «выходить из себя» Черников.

- Не знаю, - заикаясь, пролепетал врач.

- Открывайте кейс и показывайте, - «железным» голосом приказал проверяющий.

Подозрительная вещь оказалась бюстом Ленина. Зеленоватый оттенок создавал видимость окисленной бронзы.

- Вам знакома эта вещь? – намекнул растерявшемуся Семёну заботливый чекист.

- Едрит - Мадрид! – наконец-то сообразил тот и хлопнул себя по лбу. – Замучил проклятый склероз. Это мой, можно сказать, талисман. Я с ним никогда не расстаюсь.

Врач взглядом отыскал в толпе Глеба, который отвернулся виновато. Уролог ощутил внутри себя взрыв вулканической ярости. Не подавая вида, он подумал: «Подставил, сукин сын! Воспользовался моей отлучкой в туалет, дешёвый комбинатор! Даже не предупредил. Ух, порвал бы на куски! А я, дуралей,  из-за него всё бросил».

Осматривая бюст, Черников не забыл проверить основание: надпилов не было! Чекист осуждающим взглядом просверлил уролога, затем – дантиста. Оба они как-то съёжились, казались жалкими. Ещё бы, не каждый сможет спокойно смотреть на занесённый над собой меч Фемиды.

- Вы свободны, - сухо сказал Черников, передавая произведение Глеба в руки Семёна. Вытерев пот со лба, тот поспешил из пункта контроля.

Подойдя к зубнику и сжав кулаки, уролог прошипел:

- Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю!

- Т-с-с… Всё уже позади, - ловко схватил его за руки товарищ. – Ну, забыл я в суете начеркать долбанные насечки, так что теперь меня за это расстрелять? А то, что подкинул тебе бюст, правильно. Если Черников на тебя так наезжал, то, что уже говорить про меня? Тебе не показалось  его поведение странным?

- Нет, - «резанул»  ещё «надутый» врач. – А как ему поступать, целовать нас в задницу? Тут кругом камеры! Ему нужно играть на публику. Прохиндей, извилинами шевели!

- Зачем ты так? Ведь сам когда-то говорил: надо ценить тех, кто тебя любит.

- Это ты о себе? – недоверчиво ухмыльнулся уролог.

- Нет. Посмотри, кто пришёл тебя провожать.

Сквозь стеклянную преграду Семён увидел Марину. Она смотрела на него и плакала. В этот момент на втором этаже в кафе по удивительной случайности увеличили громкость звучащей песни:

 

Забыть нельзя. Вернуться невозможно.

Звезда любви сгорает надо мной…

 

- Да уж, - вздохнул врач. – Пророчества шамана сбываются.

- Ты о чём? – насторожился зубник.

- О своём. Тебе скажи – реготать станешь. Все люди бестолковы. Толковыми бывают лишь словари.

- Зря ты с Мариной, как с куклой, играешь. Всё-таки она тебя любит – хвостиком за тобой следует.

- Ты многого не знаешь: мне кажется порой, что она – исчадие ада.

- Кто-то из мудрецов сказал: все женщины ангелы, если ты для них бог. Дай хоть какой-то знак беспокойной душе, которая примчалась сюда ради тебя.

- Спасибо за ценный совет. Не зря говорят: учитель, научи ученика, чтобы было, у кого поучиться.

Объявили о посадке в самолёт. Семён жестами объяснил Марине: когда прибудет на место, то напишет ей письмо. Довольная женщина ответила кивком головы и облегчённо вытерла слёзы. Глеб дёрнул товарища за рукав: пора. Махнув Марине, уролог поспешил за уходящими пассажирами. По пути его настиг Черников.  Мельком оглянувшись, дантист ускорил шаг.

- Догнали? – спросил врач.

- Это моя работа:  ждать и догонять.

- Вы извините за бюст…

- Не стоит извиняться, - перебил чекист. – Я догадываюсь, чьих рук это дело. Глеб прибурел по - полной. По нему видно – рыльце в пушку. Так и хочется надавать по этому самому рыльцу, но Бог ему   судья.

- Всё забываю спросить о слесаре Васе, - уролог мягко сменил тему разговора.

- У меня рука не поднялась его наказывать.

- Сердобольный вы наш, - усмехнулся врач.

- Дело не в этом, а в том, что мы с Васей плечом к плечу воевали в Афгане, но друг друга не знали. Винить в алкоголизме слесаря надо винить не тех, кто благодарит его за работу, а тех, кто насильно послал его воевать. Прошедшие все ужасы той войны безусые пацаны, ставшие в один день угрюмыми мужчинами, товарищей в беде не бросают.

- Значит, всё правда? А мне казалось, что Вася пургу гонит.

- Да, всё достоверно. Я наводил справки. Он действительно служил десантником в «мусульманском» батальоне, а я – в подразделении КГБ  «Альфа». Нас  поделили на две группы: «Зенит» и «Гром». Тогда, в конце 1979 года и началась афганская война. Мне пришлось штурмовать Кабул. При зачистке дворца Дар – уль - аман я с полусотней сослуживцев против двухсот вражеских гвардейцев захватил в плен Хафизуллу Амина –  главаря государственного переворота. По тем временам - этакий новоявленный азиатский фюрер. Правда, он в тот момент был смертельно ранен, умер на моих глазах. Что-то я разоткровенничался.

- Это секретная информация? – прошептал Семён.

- Раньше – да. Была, можно сказать, под семью печатями, а сейчас бывшие офицеры даже мемуары пишут о пережитых сражениях.

- Вы тоже считаете ту войну ошибкой? – вопрос уролога оказался равносильным прямому удару.

Черников остановился и схватился за левую сторону груди.

- Вам плохо? – по привычке встрепенулся врач.

- Ничего. Бывает и хуже. Это намёк организма на то, что мне пора в отставку. А насчёт ошибки… Я тогда исполнял приказ, и за нас думало вышестоящее начальство. Как вдовы падали на крышки гробов, не понимая, за что погибли их мужья, так и я затрудняюсь ответить. Уверен лишь в одном: когда масса невинных людей превращается в пушечное мясо, то это не только непростительная ошибка, но и вопиющее преступление.  Кстати, все пассажиры, кроме вас, уже в салоне, - заметил чекист, когда они подошли к самолёту.

- Ой, извините, мне пора… - засуетился Семён.

- Не волнуйтесь. Без вас никто никуда не улетит. Это я вам гарантирую.

- В таком случае, - уролог начал подбирать слова благодарности, - хочу вам сказать «большое спасибо». Я знаю, что этого так мало по сравнению с тем, что вы сделали для нас. Возможно, мы расстаёмся навсегда, но, поверьте: я буду вспоминать о вас, как о благородном человеке. В наше время – это редкость. Если честно сказать – раритет.

- Не утруждайтесь в прениях, - остановил его чекист. – Получилось так, как должно быть: вы помогли мне, а я – вам. Своего рода, моральная сделка. И всё. Счастливого полёта.

Мужчины попрощались, как мужчины – пожали друг другу руки…

     

 

 

 

Глава 34. «Хорошо летим»

 

 

Войдя в салон, Семён занял своё место. Рядом сидящий Глеб шепнул:

- Чекист бюстом попрекал?

- Ошибаешься, всё происходило на помпезной ноте. То всё в прошлом, давай о будущем. Ты знаешь, что скоро появятся карманные телефоны?

- Да, ладно. Не гони.

- А про компьютер, который помещается в кейсе, тоже не слышал?

- Сказанное больше смахивает на шаманские байки.

- А ну тебя… - и Семён уставился в иллюминатор.

- Мы ещё не взлетели, а меня уже тошнит, - сообщила зубнику Анжелика.

- Поздравляю, мадам, - повернулся к ним уролог, - мы ещё не взлетели, а вы уже залетели.

- Вы это о чём? – не понял Глеб.

- О том, что Нина Петровна не зря давала напутствие о детях, - намекнула прямым текстом девушка.

- Вот с этим не надо шутить, - грозно помахал указательным пальцем озадаченный дантист.

- Шутки шутками, а могут быть и дети, - продолжала «издеваться» Маркиза. – Испугался? Это на самом деле шутка. Хотелось узнать: кто ты?

- Ну, и кто я?

- Заяц. Чуть – что, и – в кусты.

- В моей макитре столько кипящей информации, что создаётся впечатление, будто сейчас она лопнет. Я устал от ошеломляющих новостей так, что уже шарахаюсь от собственной тени.

- Мне раньше казалось, - продолжал начатую тему Семён, - что жизнь похожа на тельняшку, на которой чередуются черные и белые полосы. Теперь считаю, что жизнь – шахматная доска и всё на ней зависит от нашего хода.

- А ведь ты прав, - согласился Глеб.

- Наконец-то, хоть что-то приятное от тебя услышал.

- Я не о том. Глянь туда, - зубник указал на пассажира, говорящего по мобильному телефону. К нему подошла стюардесса и сделала замечание. Тот поспешно спрятал аппарат в карман.

- Твои предсказания начинают сбываться, - произнёс потрясённый Глеб.

- Заметь: ты сам сказал, - улыбнулся Семён.

По селектору объявили команду: пристегнуть ремни.

Взревели двигатели. Замелькали лопасти пропеллеров. Разогнавшись по взлётной полосе, лайнер взмыл в небесную синеву.

- Ребята, может, мы не туда летим? – чуть не подпрыгнул  от нагрянувшей идеи дантист – ремни помешали.

- Неисправимый авантюрист, что ещё нашептал тебе твой предпринимательский голос? – усмехнулся уролог.

- Отсюда до Америки рукой подать. Через Берингов пролив каких-то шестьдесят миль!

- А про родителей Маркизы забыл, потомок Воробьянинова Кисы? – товарищ напомнил  Глебу, и тот сразу  сник.

Глядя в иллюминатор, Семён торжественно произнёс:

- Прощай, суровый, но сказочный край. Есть в тебе много удивительного и прекрасного. Это: вечная мерзлота, полярная ночь, северное сияние. Благодарю тебя за то, что поставил меня на ноги и помог приобрести профессию, с помощью которой я служу на благо человечеству. Ты мне подарил друзей, без которых мне тяжело жить. К сожалению, один из них погиб.

- Не так возвышенно, но тоже скажу, - начал Глеб. – Спасибо той могучей силе этого края, которая помогла мне сколотить нехилый капитал. Его я применю на раскрутку будущего бизнеса.

- Я тоже благодарна этому краю, - поддержала друзей Анжелика, - за всё, что он мне дал, но самое главное – за подаренную мне любовь…

«Железная птица» летела сквозь облака, неся на себе человеческие жизни. Ей было всё равно, какое их ожидает будущее. В данный момент она просто выполняла общее желание – переносила их в нужном направлении…

 

 

 

 

Глава 35. Интересное знакомство

 

 

После десяти лет произошедших выше событий автор этих строк отправился с очередной дамой сердца в горловский ресторан «Дружба». Неизвестно, что виновато: то ли погода – холодная и дождливая, то ли выходной – суббота; но факт остаётся фактом – свободных мест в увеселительном заведении не оказалось. Расстроившись, мы направились к выходу, но  заботливый голос официанта нас остановил:

- Погодите, вам повезло, как в сказке: два места освободилось.

За столиком сидело двое оживлённо беседующих мужчин. На мой вопрос: не нарушим ли мы их мирную идиллию, прозвучало гостеприимное «добро пожаловать». Дождавшись уборки блюд за ушедшими посетителями, мы заняли вакантные места и принялись изучать меню.  Затем в ожидании заказа и для простоты общения решили познакомиться с рядом сидящими мужчинами. Они – Глеб и Семён, мы – Серж и Натали.

- Пока не принесли вам горячительный напиток, на правах старшего по возрасту,  - начал Семён, - предлагаю выпить за знакомство сначала нашу водочку, а потом, когда появится, вашу.

Глеб, видимо, недавно обзавёлся компьютерным планшетом: мужчина залпом выпил алкогольный напиток и сразу, не закусив, окунулся в океан Интернета, который «бушевал» в новенькой технике на ресторанном столе.

- Дружище, ты как дитя с подаренной игрушкой, - пожурил его товарищ. – Перед людьми неудобно.

- Дико извиняюсь, - тот «бросил» нам. – Сеня, ты послушай, что я нашёл. Теневиль, оказывается, был почти прав. Так вот, в отличие от загадочной и мифической Атлантиды, Берингия, ушедшая под воду около десяти тысяч лет назад, историческая реальность. Происходило это постепенно по мере таяния колоссальных ледниковых толщ последнего Великого оледенения. Уровень мирового океана повысился до 150 метров, и обширная равнина между Чукоткой и Аляской была затоплена. С тех пор на её месте плещутся волны Берингова и Чукотского морей. Цивилизация Берингии по развитию приравнивалась к Атлантиде.

- Погоди, - заинтересовался Семён. – Почему ты решил, что шаман почти прав?

- Потому что о Гиперборее здесь ничего не говорится.

- Если здесь не говорится, то это не значит, что её не существовало раньше Берингии. Интернет – это доступная информация для обывателя, но существуют документы, рассчитанные на ограниченный круг пользователей и даже с грифом «секретно, без опубликования в печати».

- Мне не интересно, - шепнула мне Натали.

- Со мной или с ними? – я желал уточнения.

- Без разницы. Мне скучно и – всё! – подчеркнула своё капризное «Я» уверенная в себе женщина.

- В таком случае ты свободна, - выдал я устно «вольную».

- Как?! – удивилась она.

- А вот так, если сейчас в начале наших отношений тебе со мной не интересно, то легко предположить совместное будущее:  либо в -  апатии, либо – в ненависти. Поэтому не стоит зря тратить время.

- Подумаешь! Цены себе не сложишь. А мне плевать, - фыркнув, Натали резко поднялась с места и лёгкой походкой «поплыла» к выходу.

- Вот, что и требовалось узнать, - бросил я вдогонку.

- Что это с ней? – полюбопытствовал Семён.

- Не обращайте внимания, - махнул я рукой, - в её мозгу периодически включается какая-то лампа-вспышка. Давайте не будем отвлекаться на мелочи. Скажите: почему такой интерес у вас к Чукотке?

- Да потому что мы родом оттуда, - ответил Глеб и опять «нырнул» в информационную «клоаку».

- Ребята, - мне почему-то захотелось «рассекретиться», - дело в том, что в далёкой молодости я бороздил моря-океаны. Порт приписки – город Холмск на Сахалине, поэтому всё дальневосточное побережье, включая полуостров Чукотка, мне знакомо, как свои пять пальцев.

- Ха, за это стоит выпить, - предложил Семён, щедро разливая водку, принесенную по моему заказу. – За землячество и за нашу землю в целом. А ведь всё-таки она круглая!

Выпили. Мы с Семёном принялись вспоминать природные красоты Чукотки, а Глеб продолжил «ковыряние в мусоре жёлтой прессы». Вскоре он воскликнул:

- Слушайте, что я нашёл! Разведанные запасы золота на чукотском месторождении «Кекура» на настоящее время по российским стандартам оцениваются в сорок шесть тонн. Первое золото планируется получить в 2013 году. Добыча драгоценного металла составит около двух тонн в год. На «Кекуре» идёт строительство опытно-промышленной установки, применение которой позволит увеличить объёмы добычи золотой руды. На руднике работает двести человек. Для них построен посёлок из жилых модулей, в которых созданы все необходимые бытовые условия, – чтец посмотрел на нас. – Это называется грабёж среди белого дня! Сеня, дорогой, ведь  это золото - наше! Мы его нашли, а бандиты в форме отобрали у нас, да ещё чуть не посадили. Какая наглость! Какой беспредел! И ни капли благодарности!

- К чему сейчас твои возмущения? – недоумённо пожал плечами Семён. – За десять лет уже пора тебе успокоиться.

- Разве можно успокоиться, если меня лихорадкой трясёт от подобных строк: месторождение Кекура является наиболее крупным золоторудным объектом Коральвеемского узла, приуроченного к Стародухинскому району?

- Глеб, что было, то прошло. Забудь.

- Забыть?! Меня бесит от происходящей несправедливости. Ты послушай, кто хозяйничает на нашей земле: «Британская компания Highland Gold Mining Ltd/HGM (основным акционером является Роман Абрамович), добывающая золото в России, приобрела сто процентов акций ЗАО «Базовые металлы» на разведку и добычу золота на месторождении «Кекура» на Чукотке.

- Вот это да! – не выдержал Семён. – Раньше торговали с Россией, а сейчас – торгуют Россией. Теория учит нас глядеть далеко вперёд, а практика – себе под ноги. Современное поколение постоянно спотыкается и шишки набивает, а главного понять не может: священное и сокровенное не продаётся. А ведь наши предки за каждую пядь родной земли не жалели жизни.

- Господа хорошие, вы хоть объясните вкратце, о чём речь? - попросил я. – Мне неудобно чувствовать себя не в своей тарелке и бестолково хлопать ресницами. Кстати, вы о золоте упоминали, а я, между прочим, когда-то занимался зубопротезной практикой.

- Что такое «аффинаж»? – решил проверить меня Глеб.

- Химическая очистка низкопробного золота, - как на экзамене, ответил я.

Семён вопросительно посмотрел на дантиста, который кивнул одобрительное «да». Затянулось тягостное молчание: шло раздумывание о дальнейших действиях. Моя интуиция предчувствовала заманчивую интригу, и я решил в общение «подлить катализатор»:

- Может, вам ещё «Мурку» сыграть на рояле в кустах? Шутка. Если серьёзно, хочу добавить, что посещаю Горловское литературное объединение «Забой». Печатался в некоторых изданиях.

- А вот это то, что надо! – чуть не подпрыгнул от радости Семён. – Как это я раньше не догадался опубликовать наши мытарства в связи с беспардонным отношением к нам со стороны блюстителей порядка?  Человечеству нужна гласность! Ваша пишущая братия, как факел в ночи, обязана нести нашему народу освящающую истину.

- Я не писатель. Я только учусь, - подражая  сказочному персонажу, предупредил я.

- Учиться никогда не поздно, - Семён окинул меня оценивающим взглядом, - хотя, судя по возрасту, должен быть уже учёным.

- Моё время ещё не настало. Читательское признание, как правило, приходит либо поздно, либо никогда. Господа, видимо, я брякнул много лишнего, и боюсь, что не оправдаю ваших желаний.

- Откуда ты знаешь наши желания? – удивился Глеб.

- Ваши желания: использовать меня в собственных целях и получить при этом определённый результат. Эта миссия мне не по плечу.

- Ты протарахтел какую-то белиберду, - начал нервничать Семён. – Я думаю так: назвался груздем – полезай в кузов. Мы к тебе не навязывались, ты сам проявил интерес.

- Вы меня не поняли, - я пытался найти компромисс. – Просто хотел предупредить, чтобы от меня ничего сверхъестественного не ждали. Если у вас увлекательный материал, единственное, что могу пообещать – публикацию в моём очередном авторском сборнике.

- А большего нам и не надо, - успокоил меня Семён, - всё остальное у нас есть. А теперь слушай…

Во время повествования бывших чукотских аборигенов мы пили водку. Много водки. Глеб даже перестал «издеваться» над планшетом. Количество присутствующих в зале ресторана постепенно уменьшалось. Эмоциональный рассказ друзей действовал завораживающе: я  «отключился» от внешнего мира и как будто сам ощущал себя участником тех событий. Они поведали всю свою историю, которая изложена мной здесь выше. Вернул меня к реальности командный голос властной женщины:

- А вот вы, голубчики, мне и попались. Вас отыскать легко как по названию фильма «Место встречи изменить нельзя». Ваши жёны, как пушки заряжёны, ждут, не дождутся вас, ненаглядных, домой, а вы тут развлекаетесь, водяру жрёте, - перед нами стояла белокурая красавица – вылитая Мэрелин Монро.

- О, Маркиза, ты ведешь себя как настоящая принцесса, - овладел ситуацией опешивший Глеб, - и  с полуоборота на рожон лезешь. Мы тут с уважаемыми людьми планшет обмываем, глобальные вопросы решаем, а тебе не терпится сцену разборки разыграть. Кстати, познакомься с товарищем, - он указал на меня.

- Спать пора, ночь на дворе, а тебе – знакомиться…

- А вот и началось развлекательное шоу: ты попал на ТV, - шепнул мне Семён. – Пусть они сами разбираются, а я вас провожу. Тем более – о своих чукотских похождениях мы всё рассказали и водку допили.

Я повиновался, и мы направились к выходу. Меня осенил спектр мыслей:

- Нет, не всё рассказали! Предсказание шамана сбылось до конца? Марина приехала к вам? Как здесь  обустроились? Где работаете?

- А это, как говорит киноактёр Леонид Каневский, уже другая история.

- И всё-таки, пожалуйста, - умоляюще попросил я.

- Так и быть, шаман был прав – Марина приехала ко мне, и мы живем вместе. Она сильно изменилась – порхает ангелом вокруг меня. Видимо, для женщины большую роль играет определённость. Кстати, мы взяли и усыновили мальчика из детдома. Мариша в нём души не чает. Она работает по своему профилю - психиатром. Я заведую нефрологическим отделением. Защитил докторскую. А насчёт Глеба… В начале он порывался обосноваться в Киеве или в крайнем случае – в Донецке, но его тёща не захотела никуда уезжать  - здесь могила её мужа, отца Маркизы.

- Всё-таки он умер?

- Да, к сожалению. Глеб окончил медицинский институт и сейчас содержит  частную стоматологическую клинику. Анжелика тоже дома не сидит – проводит занятия в фитнес - клубе. У них трое детей.

- Какие вы все молодцы! – похвалил я.

- Постойте! – уже у дверей  нас окликнул голос Маркизы. – Извините, я была не права, - приблизившись, она сказала мне. – Глеб мне всё объяснил. Поймите меня правильно: я с ним живу, как на пороховой бочке. Вначале было интересно, а теперь начинает раздражать. Желаю вам творческих успехов. Думаю, что у вас всё получится. Вы занимаетесь нужным делом.

- Разве это дело? – я усмехнулся. – Обыкновенное баловство на досуге.

Незаметно для остальных, Семён толкнул меня в спину. Видимо, Глеб разрисовал меня ей в радужных тонах, а я, не зная тонкостей, своей откровенностью портил сказочную картину.

- Но, в общем, вы правы, - решил я исправить ошибку, - на нас возложена ответственная миссия – окрылять человеческие души. А в остальном… - я пропел: –  «Прекрасная Маркиза. Всё – хорошо. Всё – хорошо». Ребята, вы мне не поверите, а для меня всё-таки это удивительная штука – жизнь, когда даже от одного общения с вами получаешь огромное удовольствие. Насчёт Кекуры не отчаивайтесь. У великой России ужасное прошлое, но – прекрасное будущее. Всех вам благ. Храни вас Бог…

Мы попрощались. Открывая дверь, я оглянулся:  мои новые знакомые улыбались и, как дети, держались за руки. Почему-то подумалось, что сердца этих трёх близких людей бьются одним ритмом жизни. Выйдя на улицу, я обернулся - над входом красным неоном горела вывеска «Ресторан «Дружба»». Название увеселительного заведения натолкнуло меня на осенившую мысль: да-да, именно дружба сплотила таких разных и в чём-то похожих личностей. Их судьбы сплелись в один кармический узел так, что никто из них не сможет жить друг без друга. Видимо, это и есть счастье...

Р.S. Вот такой сыр-бор накрутился из-за самородка Бузурбая, который при жизни даже не догадывался о накопленном состоянии в своей почке. Все имена героев и названия объектов изменены, но если проницательный читатель найдёт в этом произведении какое-то соответствие с подлинными фактами, то пусть подобный нюанс считается случайным совпадением.

                

 Май – декабрь 2013 года

 

 

    

 

 

Скорбящий Ангел
2017-01-03 17:55:43

---

Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru

Выйти из режима для чтения