Проект Терра

От автора

Огромное спасибо Роману Тоберу за идею книги и помощь в написании. Извини, Роман, но идею я извратил до неузнаваемости. Спасибо всем, кто прямо или косвенно давал фактуру для романа. Любые совпадения с реальными событиями и людьми — не случайны. Книга создана для любителей боевой фантастики, исключительно в развлекательных целях. Прошу не искать соответствия научным теориям и законам.

 

ПРОЕКТ ТЕРРА

Вы все еще верите, что произошли от обезьяны?

 

— Мам… я сегодня не пойду, — жалобно пробормотал Сашка, пытаясь спрятать голову под подушку.

— Я те дам, не пойду! Вчера, где был, скажи на милость? – голос матери не скрывал раздраженных интонаций. Она отняла у сына подушку, и из средств пассивной обороны осталось только тонкое одеяло, под которое Сашка и спрятался. — Я хочу, чтобы из тебя вышел толк – вот толк видать и вышел – осталась одна бестолочь! В отца непутевого характером пошел?! Где это видано – пропускать занятия в 11-м классе! Не дай бог в школу вызовут за тебя краснеть! Потом долго задница красными пятнами светить будет, не посмотрю, что дылда такой вымахал! Я ушла на работу. Только попробуй прогуляй! Смотри не усни, чайник сейчас закипит!

Громкий хлопок входной двери известил об окончании моральных нотаций, и добавил болевых ощущений внутри черепной коробки, окончательно испортив настроение.

— Все, встаю! — сказал Санек сам себе и вылез из-под одеяла.

Почесывая бедро, шаркая босыми ногами по обшарпанному линолеуму, прошел в коридор, запер за матерью дверь и тупо уставился в косяк. В голове больно и неожиданно шумно, во рту кака. Последняя бутылка пива вчера вечером была явно лишней, впрочем, как и предпоследняя... Доковыляв, пошатываясь до ванной, посмотрел в зеркало.

Темно русая челка, доходившая до середины высокого лба, имела растрепанный вид, но в остальном на голове порядок. Недавно стригся под полубокс, и волосы не успели отрасти. Голубые глаза на худощавом, загорелом лице сонно смотрели из-под развитых надбровных дуг, в левом глазе лопнул капилляр. На крыле носа с легкой горбинкой, зарождался прыщик. Более-менее ровный, начинающий темнеть пушок рос над полноватыми губами, на щеках волосы пробились неравномерно, пучками, не добавляя мужественности их обладателю, поэтому раз в неделю приходилось «щетину» уничтожать.

— Я тебя не знаю, но я тебя побрею, — пробормотал Сашка. — Все равно надо когда-то начинать!

Когда с бритьем покончил, на лице появилась краснота и три пореза. Сашка взял с полки бутылочку с лосьоном, представил, как будет щипать, и вернул на место.

— А, пойдет для сельской местности, — решил после беглого осмотра своего фаса и профиля, взял щетку, пасту и принялся чистить зубы. Спать по-прежнему хотелось, уперся рукой в край ванны, закрыл глаза и попытался вспомнить вчерашний поход на школьную дискотеку. Вспоминать особо нечего. В самом начале вечера они нескромно отметили пивом день рождения приятеля в беседке ближайшего детского сада. Далее все шло по обычному сценарию, тайком пронесенное в школу пиво, танцы, опять пиво, а потом пришла она. Давняя, класса с шестого, тайная любовь — одноклассница Ленка, самая красивая девчонка в школе, которая, что греха таить, нравилась в школе не только ему одному. Пришла с каким-то парнем. Будучи к тому времени изрядно поддатым, Сашка решил, что довольно! Ухажер прямо сейчас будет вызван на дуэль, в ходе которой бесславно падет, окончив свое никчемное существование. Елена Прекрасная обязательно и непременно узнает о его любви, и естественно сразу воспылает ответным чувством, в итоге они будут жить долго и счастливо и умрут в один день.

Он для храбрости принял еще и проснулся дома, со смутным воспоминанием того, как его, матерясь от тяжести и безысходности, почти нес на своем плече друг Тема. Сашка активно помогал ему, стараясь отталкиваться от земли ногами, но процессу транспортировки это только мешало. Доставив Сашку по адресу, Темка — дабы избежать выговора от Сашкиной мамы, не мудрствуя лукаво, прислонил груз к входной двери, нажал на дверной звонок и весело грохоча ботинками побежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Мать, умная женщина, устраивать ему немедленную экзекуцию не стала, помогла добраться до кровати. Зато сегодня вечером ему достанется на орехи. Сашка отлично понимал, что неразделенная любовь за отмазку считаться не будет.

Закончив чистку зубов и поплескав холодной водой на лицо, еще раз посмотрел в зеркало, вид был уже не такой помятый.

— Дети в школу собирались, мылись, брились, похмелялись, — сказал улыбнувшись своему отражению и пошел на кухню.

Чайник почти выкипел, воды осталось как раз на кружку кофе. Сашка быстро позавтракал, через силу затолкав в себя приготовленный матерью бутерброд с колбасой, собрался и побрел учиться. Идти совершенно не хотелось, но, к сожалению, торнадо не налетел, наводнение не началось и даже встречный ветер не препятствовал поступательному движению к знаниям. В фойе школы по традиции, перед занятиями, собирались кучки учеников. Делились новостями, сплетнями, травили анекдоты, в общем, весело убивали время до первого звонка.

И как всегда, по традиции, нарисовался Аслан, который очевидно считал, что если не достал кого-нибудь с утра, день прошел зазря. В этот раз, как назло, обратил внимание на Лену, которой Сашка вчера, скорее всего, безуспешно, потому что она даже не смотрела в его сторону, хотел признаться в любви. Аслан незаметно подбежав к девушке со спины, рывком подняв край и без того короткой юбки, быстро оттянул резинку трусиков и отпустил. Получился звонкий шлепок по телу. Это событие, конечно, снимал одноклассник Аслана на камеру смартфона. Ленка бросив рюкзак на пол, двумя руками постаралась прикрыться, опустив юбку. Лицо густо покраснело, из глаз брызнули слезы. Жертва злой шутки вертела головой ища поддержки, но все отводили взгляды. Единственный охранник школы, с лицом запойного сантехника, сделал вид, что рассматривает информационный щит со школьным расписанием. Несколько недоумков восьмиклассников радостно ржали, тыча пальцами, а Аслан, созерцая содеянное и издавая визгливое хрюканье вместо смеха отбегал в сторону Сашки.

Нет! Хватит! В прошлые разы еще получалось находить нелепые оправдания своего невмешательства, но в этот раз кровь закипела не по-детски. Левая рука, повинуясь не здравому рассудку, а бешеной ненависти ухватила Аслана за воротник, а правая, кулаком встретилась с лицом. Брызги крови из разорванной губы украсили камуфляжные штаны охранника и часть стены.

«От улыбки станет всем светлей…» — некстати прозвучал голос мультяшного зверька в черепной коробке. Следующий удар пришелся по носу. Обмякшее тело Аслана начало падать на пол. На этот раз охранник сразу заметил происходящее и попытался вмешаться, одной рукой бережно подхватила пострадавшего, а второй попыталась схватить Санька, как злостного нарушителя общественного спокойствия, но, не тут-то было. Сашка увернулся и охранник, потеряв к нему интерес, занялся Асланом.

Настала очередь одноклассника Аслана с лупоглазым лицом обезображенным печатью ужаса. Ситуация была настолько необычная, что он даже не убежал.

— Дай сюда, урод! — зарычал Сашка, выхватил телефон из трясущихся рук и кинул в стену. Куски пластмассы разлетелись в разные стороны. Пацан опомнился и засеменил, оглядываясь к выходу из школы.

Овладевшее Сашкой безумие резко схлынуло, вокруг стояла такая тишина, какую не смог бы создать появившийся директор школы. Ленка, уже успевшая поправить юбку стояла, забыв о слезах, с удивленным выражением лица, такие же лица были у всех, кроме Аслана. Его радостная улыба сменилась слезами и кровавыми соплями, щедро размазываемыми по лицу.

Сразу вспомнилась старая сказка про «тараканище», где, ученым словом говоря, целый социум боялся безобидного насекомого. Только славу отважному воробью Сашки никто петь не будет. До него дошло, каких дров наломал. К горлу подступил комок, в животе зашевелился страх. Пока поднимался по лестнице, ведущей на второй этаж, воображение рисовало картины одна мрачнее другой. Ильчин, который может сделать с ним все, что угодно, уже сегодня, плюс бесконечные нападки Аслана на него и на Ленку в будущем. Ильчин занимал одну из должностей низшего звена Орской мафии, имел дурную репутацию и очень дорожил своим младшим братом девятиклассником. Неоднократно и словом, и делом поощрял беспредельные выходки своего брата и не раз приезжал в школу прямо на занятия даже по малозначительному поводу. Сейчас же повод самый значительный.

— Подожди! — Сашку ухватила за плечо Ленкина рука, — Спасибо! — сказали пухлые губки и чмокнули Сашкину щеку. Случился лучший поцелуй в Сашкиной жизни, да еще и от девчонки, которая ему безумно нравилась. Железная клешня страха от неминуемой расплаты, сжимавшая Сашкину грудь немного разжалась.

На уроке географии весь класс смотрел вместо политических карт на Сашку. Тихие разговоры, которые учительница даже не пыталась пресечь, добавляли нервов. Сашка огляделся – половина одноклассников смотрели с ухмылкой, типа – «Ништяк! Берегите пенсне Киса – сейчас начнется!», а многие девчонки с нескрываемой жалостью. Не было только Ленки, которая, ничего не объясняя, ушла с занятий.

Еле досидев до конца урока, Сашка с другом Витькой по кличке Толстый вышел на крыльцо школы.

— Молодец ты, Сашка! Приласкал этого гада! Но Ильчин тебя за это… э, ну…, сам знаешь! — прогундосил Толстый. Об Сашкину спину ударился скомканный тетрадный лист. Сашка быстро обернулся, все те же дебилы из восьмого класса, стучали себя кулаками в грудь, бесконечно повторяя — «Я-я-я-я-я-я!», в постоянной готовности сбежать. Сашка показал «фак», обернулся и задал Витьке вопрос:

— Витек! Долго, мы будем терпеть всю эту шлакобень! Можно же объединить усилия хороших пацанов и разобраться с плохими?

— Судя по всему нельзя, — ответил тот. — За злом сила, Саша! А за нами ничего! Вот у тебя страх в глазах! Я смотрел вчера по телику один фильм про кунг-фу и там весь такой восточный Дао-лама говорит ученику, что страх — это оружие и его надо, блин, как-то применять в драке! Правда, полная хрень! Как страх превратить в оружие, никак не могу представить. Ыы-х! — сказал Витька, махнув рукой. Сашка молчал.

— Давай вдвоем к ним выйдем! — продолжил Витька, — ну типа убить не убьют, изобьют и отпустят! Тут еще как себя повести, вот помнишь в «Калине красной» главный герой засунул руку в пустой карман и так посмотрел на деревенских обломов, что все попятились?

— Ага! У меня, прям, также и получится! У него там по сюжету насквозь мрачная репутация. Вот и прокатило… Как хоть фамилия актера помнишь? — сказал Сашка желая перевести разговор на другую тему.

— А хрен знает! Титры не смотрю мне экшн нравиться! А может в полицию пойти? — оживился Витек, возвращаясь к теме дня и тут же сник — Хотя вряд поможет — у них и там подвязки есть, а если и нет — личную охрану все равно не дадут. И что же будет?

— Подъедет к школе черная тачка, Витек! И вылезет из нее один не киношный облом в лице Ильчина! А может не один! И в карманах у них я слышал при надобности не пусто! И начнется у меня другая жизнь, или эта закончится! Ты, Витек, уходи сегодня пораньше домой и не лезь в это дело. Там явно ребра посчитают.

— Не-е-е, Сашок! Я уже возжелал погреться в лучах твоей славы и досмотрю этот спектакль до конца! Не хочу, чтобы, как сказали в «Храбром сердце», через несколько лет помирать в постели жалея об упущенном моменте сегодняшней битвы!

— Хватит мозги плавить. Насмотрелся телевизора, блин! Цитатник ходячий. Пойдем в класс. Урок идет.

На втором уроке Сашка не слушал учительницу и, поглощенный своими проблемами, пялился в окно. Ирина Дмитриевна была в курсе последних новостей, и делала вид, что Сашки в классе нет. К середине урока, Сашка понял, что учителю до него нет никакого дела, и перебрался за последнюю парту. Взял у соседа планшет, зарубился в один из «дефенсов». Орки, тролли, маги, скелеты, различных размеров смерти и другая нечисть шла по узким коридорам, а Сашка расставлял и улучшал башни, вызывал воинов и, применяя магию, поливал монстров огнем или наоборот замораживал. Игра отвлекла Сашку от мрачных мыслей, и, в этот момент, начали происходить события, по сравнению с которыми случившееся оказалась ерундой, не требующей внимания.

В Сашкиных руках отключился планшетник, и в классе потух свет. На отрезке дороги, проходящей мимо школьного двора, что виден через окно, лоб в лоб столкнулись две машины. Еще одна замерла неподалеку, уткнувшись капотом в столбик знака пешеходный переход. Издалека послышались частые взрывы. Ирина Дмитриевна, прервав урок, сказала оставаться на местах, и вышла из класса. Ученики прилипли к окнам. Уже ближе грохнуло еще раз, в рамах завибрировали стекла, со стены упал портрет Кюри.

Водитель ядовито-красной «Ауди», застывшей посреди проезжей части, проявлял нешуточное беспокойство за свой аппарат, у которого сильно смялся бампер и валил пар из-под капота. Рассеяно пиная колесо, тыкал пальцами в смартфон. Упершись в «Ауди», стоял джип. «Крепкая машина, почти не пострадала», — подумал Сашка. Владелец «Тахо» вылез на асфальт и полез в карман за мобилой. Словно насмехаясь, современные машины по обочине объезжала «Шоха» Витали Алентьева, которого за отрывной характер и созвучную фамилию друзья и знакомые звали Алень. Алень объехал место ДТП и остановился, разглядывая подробности.

— Везет же! — сказал кто-то из одноклассников. — Скомуниздил ключи у отчима и катается. Сашка отвел взгляд от обшарпанной, когда-то бежевой «Шохи», и в поле зрения появилось еще одно действующее «лицо» разворачивающихся событий. Небольшой двухмоторный, винтовой самолет с замершими лопастями и выпущенными шасси неуверенно летел над стадионом.

Нос самолета судорожно «клевал», но затем медленно поднимался и самолет выравнивался. Летчик пытался облететь двухэтажное административное здание стадиона, но скорости и высоты не хватило, самолет зацепился передним шасси и рухнул вниз. Уперся носом в землю и, перевернувшись, упал вверх шасси. Несколько секунд ничего не происходило, затем на правое крыло упала дверь и в проеме показались два человека, они уже почти выбрались на крыло, но вдруг на крыше школы что-то фыркнуло, и в самолет уткнулась длинная белая черта. Самолет взорвался. Огонь окутал всю машину, в воздух взлетели куски обшивки и плоскостей.

Боковое зрение зафиксировало еще одну белую черту, метнувшуюся к «Ауди». Дальше все смешалось и застыло жуткой фотографией: закрутившаяся в воздухе красным волчком машина, верхняя половина водителя, мокро шлепнувшаяся на тротуар. «Тахо» опрокинулся на бок, придавив хозяина. Стекла класса вдавило в помещение ударной волной. Сашка едва успел повернуться спиной к стеклу и, нагнувшись, присел. По спине ударило крупными осколками, к счастью ни один из них не пробил джинсовку. Боль резанула в левой кисти, появилась кровь. Радом кто-то истошно визжал. Не обращая внимания на порез, Сашка развернулся и осторожно выглянул в окно. Еще одна белая черта, оказавшаяся следом от летящей ракеты, протянулась к «Тахо», джип разметало взрывом. Алень, утопил педаль газа в пол, и четвертая ракета ударила метрах в трех позади «Шестерки». Багажник «Шохи» высоко подлетел над асфальтом, но машина не перевернулась, и Витальке удалось восстановить над ней контроль. Визжа покрышками и виляя задом, шедевр отечественного автопрома исчез из поля зрения.

На третьем этаже в классе химии над ними раздался шум и крики. Движение в Сашкином классе прекратилось, ученики уставились на потолок, никто не понимал, что происходит, кто-то продолжал визжать. Санек встал и метнулся к своей парте, но поскользнувшись на лежащей на полу тетради в глянцевой обложке упал, больно ударившись головой о парту. В глазах поплыло. На четвереньках Сашка добрался до своего места и, не вставая, снял рюкзак со спинки стула, сгреб с парты свои вещи и засунул в рюкзак, затем натянул лямки на плечи.

Тем временем в кабинете наверху шум стих. Замерли все и в Сашкином классе. Раздался грохот и в потолке начали появляться дыры размером с кулак сантиметров через десять друг от друга. Кому не повезло оказаться под возникающими отверстиями падали на пол с оторванными конечностями или в разорванном виде. По классу пополз кровавый туман. Теперь уже начал визжать весь класс без исключения. Дыры в потолке описали почти ровный круг, помещение заполнилось пылью. И тут прямо на учеников стоящих у первых парт и оказавшихся внутри круга образованного дырками в потолке, рухнул здоровенный кусок плиты. В лицо Сашке ударило крошево колючих камушков и что-то мокрое, он прекратил орать, лег на живот и закатился под упавшую на бок парту. В горле першило, пыль забивала глаза. Ему еще никогда не было так страшно, но еще страшнее не знать, что происходит. Сашка протер глаза от пыли и осторожно выглянул из своего укрытия. Посреди класса на неровном куске железобетона бывшего когда-то потолком класса физики, как серфер на доске во время прилива, только в клубах цементной пыли вместо брызг, стояла металлическая махина гуманоидной формы с широко расставленными ногами.

Больше всего ЭТО походило на коренастого робота с вросшей в плечи головой. Всю поверхность с головы до ног покрывал красно-желтый окрас, напоминавший языки пламени. Пришелец распрямился в полный 2-х метровый рост тихо прожужжав сочленениями. Сашка затаив дыхание замер, глядя на пришельца, как удав на кролика.

Первая мимо железного человека попыталась прошмыгнуть рыжеволосая Юлька. Точнее просто в истерике побежала к выходу. Пришелец потянул из-за плеча длинный, похожий на самурайский меч и рубанул по пояснице. Располовиненное тело девушки отлетело на учительский стол — РАЗ. Тот же клинок пробил насквозь грудную клетку Рината Сулимова попытавшегося встать с пола — ДВА. У этой твари словно глаза на затылке — Витька, сидящий у самой двери, стартанул в проем на четвереньках, «пришелец» резво крутанулся на 90 градусов и совсем по ковбойски выхватил из каких-то держалок на поясе что-то, напоминавшее американский «Хеклер». Несколько небольших раскаленных шариков прекратили жизненный бег Витьки — единственного пацана, с которым можно поговорить по душам — ТРИ.

Из веселого, жизнерадостного парня, любившего «экшн», сделали дымящийся труп. Прямо на его глазах. «Пришелец» развернулся в Сашкину сторону и начал от бедра стрелять в грудь, голову, руки, ноги, каждому, кто успел и не успел еще подняться. Брызнула кровь, полетели подпаленные клочки одежды и человеческого мяса. Сашка спрятал голову за партой и, закрыв руками уши, смотрел, как убивают одноклассников. Прямо перед ним упал растерзанный труп Кольки, взгляд зафиксировал пытающуюся ползти безногую Светку, Катьку, стоящую посреди класса без руки и упавшую после того, как голова разлетелась кровавой пылью…

…ВОСЕМЬ…

…ДЕСЯТЬ…

…ДВЕНАДЦАТЬ…

Он остался один. От убийцы отделяла только тонкая столешница из ДСП так удачно упавшей парты. Сашка понимал, что это не спасет и смерть неумолимо приближается, пришелец сделает шаг в сторону и увидит, или услышит стук сердца, стремящегося проломить грудную клетку и выскочить из груди. Но на Сашкино везение еще один кусок потолка упал прямо на голову «пришельцу». Убийца потерял равновесие и рухнул на пол.

— Беги! Беги! Беги! — истерично заверещал в голове внутренний голос, но Сашка, упираясь коленями во что-то мягкое, припорошенный цементом, не двигаясь, смотрел на «пришельца» выглядывая из-за парты. Удар по голове, очевидно, вызвал ряд проблем у незваного гостя. Пришелец неуверенно встал, два раза справа налево рассек воздух лезвием и раздраженно убрал клинок за спину. Вернул автомат в крепеж на поясе. Отойдя к окну, где посветлей, взялся за то место, где у людей обычно бывает шея, на что-то нажал и снял то, что служило ему головой.

Сашка увидел не робота и даже не страшно оскалившегося Хищника. Обычный человек с голубыми глазами, белесыми волосами и аккуратной прической «Площадка». Пришелец, что-то ворча под нос, ковырялся в шлеме скафандра, пытаясь восстановить работоспособность, нарушенную ударом.

Только сейчас до Сашки дошло, что в школе стоит грохот и неописуемый крик. Кричали дети и взрослые. До него кроме криков доносились непонятные свистящие звуки, звуки выстрелов и грохот падающей мебели. А этот мужик стоит в четырех метрах от него и философски ковыряется в своих «шмотках» с интересом человека, который по пути в свою квартиру просматривает заголовки газеты из почтового ящика. Сашка потихоньку выбрался из-под парты.

Стараясь не наступить на валяющийся мусор и тела, подкрался сзади и резко дернул на себя из набедренной кобуры странный пистоль пришельца, с ярко горящей зеленой лампочкой, – тот резко развернулся – на вполне земном лице, с короткой, едва заметной бородкой промелькнуло удивление. Сашка перехватился за рукоять обеими руками. Из ствола что-то вылетело, в груди «пришельца» появилась огромная сквозная дырка, через которую стало видно оплавленную выстрелом стену класса. Железный человек, дернув два раза опущенной головой, замер.

Сашка обессилено опустил перепачканные кровью и пылью руки и постарался успокоить выпрыгивающее из груди сердце. Ужас от всего увиденного, и выброс адреналина буквально разрывали изнутри. Сашку вывел из ступора взрыв, раздавшийся неподалеку. То, что осталось от класса и одноклассников закружилось перед глазами и Сашку стошнило на пол. Вытерев рот рукавом, поднял глаза и встретился с остекленевшим взглядом чужого. Глаза не закрылись, убийца продолжал стоять и взирать с удивлением на забрызганный кровью и рвотными массами пол. На маленького человека, лишившего его жизни. Страх вновь овладел Сашкиным сознанием. Он выскочил из класса и побежал по пустому коридору мимо распахнутых дверей.

 

***

 

— Здравствуй, Дэт. Рад тебя видеть. — Бос возник рядом с Дэтом, как из-под земли.

— Здравствуй, присаживайся, — вздрогнув от неожиданности, ответил Дэт и указал рукой на блестящий, металлический ящик. — Как ты меня нашел?

— Вся корпоративная техника подключена к системе позиционирования. Ты не знал? — ответил Бос, устраиваясь на ящике.

— Ладно, не важно. Но ты проделал такой путь, чтобы меня найти. Зачем? Что стряслось? Сомневаюсь, что соскучился, или поболтать ни о чем захотелось.

— А вдруг мне правда поговорить не с кем! Знаешь, какие все занятые? Времени на простое человеческое общение практически не остается! Как отдыхается? Здесь красиво! — Бос вскинул руку в направлении озера. — Подсекай! Клюет!

Дэт вскочил на ноги и дернул удилище на себя. Удочка согнулась в дугу, леска натянулась и, тихо вибрируя, металась из стороны в сторону. Наконец, из зеленоватой воды показалась раскрытая пасть лупоглазого карася. Дэт крутил катушку и подводил его к берегу. Упрямая рыба часто меняла курс и норовила скрыться в прибрежной растительности. Тормоз катушки сбрасывал леску. Бос метался по берегу и активно помогал советами. Через несколько минут упорной борьбы силы оставили рыбу, и она попала в подсак.

— Смотри, какой красавец, килограмма на два — Дэт держал трясущимися руками рыбу за жабры. Вдоволь налюбовавшись, поместил в контейнер для заморозки и расслабленно сел на стул. — Вот за эти минуты и люблю рыбалку. Рыбе наплевать, какой ты весь из себя высокотехнологичный и вообще царь природы. Инстинкты заставляют ее бороться, даже когда это кажется бесполезным занятием, и, что самое интересное, часто слепая жажда жизни бывает сильнее человека и технологий, рыба сходит с крючка…

Дэт чувствовал, как уровень адреналина быстро входит в норму, азарт угасает. Тем более что рядом находился человек, которого не хотел видеть не сегодня, не через неделю. Азарт заменялся раздражением. Дэт не стал больше забрасывать наживку и положил удилище рядом.

— Чувствую, это последняя рыба на сегодня, как и последний день моего отпуска. Выкладывай, Бос, зачем приехал?

Бос поерзал на жестком ящике и, закинув ногу на ногу, принял максимально комфортную позу. Потом зевнул, посмотрел в упор на Дэта, перевел взгляд себе под ноги и только потом словно нехотя произнес:

— Среди наших акционеров зреет недовольство, Дэт. Прибыль падает. Налоговые отчисления в бюджет уменьшаются. Ты же в курсе, что наш основной акционер — Совет Системы. А мы для них хоть и маленькая, но курочка, несущая золотые яйца. Вчера на последнем заседании бюджетного комитета решили дать нам срок шесть месяцев. Если ситуация не улучшится, спишут нас за ненадобностью. Поставят во главе какого-нибудь дуболома типа Кина, антикризисный управляющий наведет порядок, и в итоге проект вообще рухнет. Как тебе такие перспективы?

— А от меня ты что хочешь? Ты у нас коммерсант, ты и думай! Проведи промо-акции, дай скидки, бонусы, еще какую-нибудь ерунду. Что мне тебя учить что ли!? Тем более, что мне вообще ничего не угрожает, я в любом случае буду нужен и работу не потеряю.

— Ты как вчера родился и не понимаешь всей глубины проблемы! Сколько игроков может принимать участие в игре? Правильно, двести. А сколько стоит участие в игре? Мы с тобой столько не зарабатываем и никогда не заработаем! Престарелые богатеи геймят уже много лет, кто раньше начал, тот на коне, тот в топе. А основной массе что делать? — Дэт импульсивно жестикулировал. — Рулить своими карликовыми государствами или промышлять так называемым «терроризмом» в попытке урвать хоть маленькую толику власти? Пытаться безо всякой надежды на качественный скачек своего государства составить реальную конкуренцию другим, оно им надо? Играть на вторых ролях никому не интересно. Азарт угасает. Призы и скидки погоды не сделают, игроки не видят перспективы и многие хотят выйти из проекта. А на освободившееся место никого не заманишь, денежные люди тонко чувствуют ситуацию и не впишутся в дело, из которого бегут. Поэтому проект вообще могут закрыть.

— И что ты предлагаешь?

— Нам необходимо вмешаться в игровой процесс.

— Я и так периодически устраиваю волны, ветер и прочие катаклизмы, недавно начал применять глобальное потепление и новые болезни. Эти меры отнимают достаточно ресурсов у супердержав и не позволяют им вплотную заняться маленькими. Мелким локациям остается только воспользоваться ситуацией, — развел руками Дэт.

— Этого недостаточно. Мелочь от этих манипуляций страдает тоже. Неужели ты не видишь? Даже последняя глобальная война ничего не изменила, полюса силы сохранились там же, где и были. Ситуация патовая, геймплея практически никакого, проект зашел в тупик. Но все еще можно изменить, если радикально вмешаться в, скажем так, исходный код. Нужно одновременно уничтожить индустриальную, военную и умственную мощь супердержав, естественно не возвращая в каменный век, но на несколько десятилетий назад отбросить в развитии. При таком раскладе, велика вероятность новой глобальной резни, которая растянется на пару наших лет. Вот тогда юзеры душу и отведут.

— А что будем делать через два года? — Вопрос явно застал Боса врасплох, но тот быстро нашелся:

— За это время или ишак сдохнет или падишах, потом и будем думать, что потом, проблему надо решать поэтапно. Короче думай, прикидывай, варианты на рассмотрение жду через три дня. Кстати, отпуск я тебе прекратил с завтрашнего числа. Бывай!

Бос поднялся и быстро пошел по траве к стоящему метрах в трехстах ракетоплану. Закинув свое двухметровое, молодое и сильное тело в кабину пилота, закрыл кокпит и включил двигатели. Выдав негромкий свист, аппарат быстро скрылся за горизонтом.

Проводив Боса взглядом, Дэт зло сплюнул под ноги и посмотрел в воду. Около берега в прозрачной воде резвилась рыбья мелочь, иногда в глубине между водорослями мелькали тенями довольно достойные экземпляры. Жизнь в воде текла по своему, размеренному сценарию уже тысячи лет и будет течь еще столько же. Рыбам чужды интриги, деньги, власть, их не интересуют колебания на бирже, гибель колонизаторов на далеких планетах, проблема утилизации отходов, в конце концов. В эту минуту Дэт даже немного завидовал им.

Пятьдесят лет назад он, молодой, перспективный специалист пришел работать в корпорацию программистом. Гонимый тщеславием, помноженным на жажду деятельности быстро сделал карьеру. Уже через четыре года на двери его кабинета отливала золотом табличка  — «Начальник отдела крупномасштабных проектов». Именно тогда у него появилась возможность заняться действительно творческой работой. Задолго до его рождения специалисты в различных направлениях науки нашли похожую на свою солнечную систему, одну из планет которой подвергли терраформированию и поселили на ней огромное количество форм жизни. Они пропустили период динозавров, питекантропов и прочих реликтовых существ, сразу заселив Терру существами разумными, способными быстро развиваться, не забыв при этом подкинуть им доказательства существования прошлого. То тут, то там находили останки мамонтов и курганы с оружием воинов и украшениями барышень, якобы существовавших тысячелетия назад. Доказательствами забиты музеи и исследовательские институты, ученые умы написали тысячи диссертаций об эволюции видов, увлеченно доказывая друг другу, что рыба может превратиться в птицу, игнорируя вопрос возникновения изначальной жизни. Впрочем, этим они не сильно отличались от земных ученых.

Главное отличие Терры от своего прототипа Земли, относительное время. Жизнь на Терре пролетала намного быстрее. Почему Проект Терра развивался с такой интенсивностью, Дэт не знал. В ту пору началось заселение космоса, колонисты терпели тяготы и лишения, терроформированию подвергались намного менее подходящие, чем Терра, планеты. Освоение галактики шло медленно и трудно. А тут такое внимание властей и зеленый свет любым начинаниям.

В этом много странного, особенно то, что проект развивался под грифом секретно. Знали о проводимой работе ограниченный круг ученых и управленцев. Может, это связанно с выращиванием на Терре искусственных людей и власти не хотели будоражить общественное мнение, может еще с чем, версий можно построить много. Дэту удалось узнать только, что проект разрабатывался, как лаборатория для наблюдения за развитием белковой жизни. Изучая жизнь на Терре, ученые пытались познать историю развития человечества на Земле. Наблюдали за ними, как наблюдает ребенок за кузнечиками в банке. Но именно Дэт нашел способ управлять развитием цивилизации на Терре. Стал Богом этого мира. Постепенно приобрел симпатию к некоторым народам Терры и очень осторожно вмешивался в течение истории, помогая им. Очень быстро руководство заинтересовалось игрушкой и решило банально заработать. Тем более что к тому времени к рулю встали люди, которые считали, что наука ради науки никому не нужна. Научные исследования должны приносить пользу людям. Ему пришлось превратить проект в он-лайн игру, приняв участие в которой, желающие могли ощутить себя вершителями судеб целой планеты. Поначалу Дэт тоже играл и в полной мере ощутил чувство всемогущества. Под его руководством рождались и умирали миллионы не виртуальных, а живых существ. Любили, радовались жизни, страдали, вели войны и считали, что хозяева своей жизни. Постепенно рейтинг игры достиг заоблачных высот, как и плата за участие в ней. В нее начали играть проматывающие свои состояния миллиардеры, отошедшие от дел. Некоторые буквально заболели проектом и, набив себе много виртуальных шишек, сумели занять господствующее положение на Терре. Другим повезло меньше, и сейчас они хотят выйти из игры и унести с собой деньги. Понятно, что об игре знали немногие, это закрытый клуб и поиск новых игроков нарушит завесу секретности и отнимет у проекта налет элитарности. К каким политическим последствиям это приведет, Дэт не задумывался, его дело наука.

Собрав снасти и принадлежности, Дэт перенес вещи в ракетоплан и с грустью посмотрел на окружающий пейзаж. Закатное Солнце хваталось рыжими лучами за небо в тщетной попытке не утонуть в водах огромного озера.

— Что-то я сентиментальным становлюсь, а зря. Циники рулят в наше время, — сказал Дэт сам себе и полез в кабину.

***

— Дэт, мистер Бос ждет вас через 20 минут, — вкрадчивым голосом проговорила появившаяся на экране коммуникатора красивая головка Сеты, помощницы Боса и отключилась.

Дэт встал и вышел из кабинета. До офиса Боса можно добраться с помощью лифта за десять секунд, но Дэт предпочитал ходить к нему пешком, тем более что на 70 этаже их башни на балконе было сделано панорамное остекление и оттуда открывался потрясающий вид. Вот и сегодня он встал у открытого окна и, хотя видел все это не в первый раз, как это с ним часто бывало, замер от восхищения. Огромный мегаполис раскинулся во все стороны до горизонта. Между небоскребами сновали ракетопланы, орбитальные челноки заходили на посадку и взлетали с космопортов, далеко внизу бурлила жизнь пешеходная. Кристально чистый воздух наверху добавлял голубизны небу, на которое карабкалось Солнце. Легкий утренний туман у земли, окутавший человеческий муравейник, стремительно таял, делая детали более точными. Город давил своей мощью на психику Дэта, но он все равно приходил сюда, потому что в эти моменты его «Я» падало до нормального уровня, здесь он был всего лишь одним из атомов, из которых сложена вселенная.

Внизу сновали маленькие фигурки людей. Через дорогу от здания корпорации стоял одинокий человек с небольшим плакатом. Отсюда надпись было не видно, но Дэт знал, что там написано «Люди, одумайтесь!» Человек с этим призывом стоял там два раза в неделю по несколько часов вот уже два месяца. Поначалу о нем даже писали в сети, а журналисты самой крупной социальной сети сделали о нем сюжет. Дэт видел ту запись. Смысл стояния с плакатом человек, оказавшийся космомонтажником, объяснял просто: он хотел, чтобы люди задумались над тем, как они живут, человечество все больше падает в пучину лени и бессмысленности жизни. Такой «варварский» способ выражения протеста он выбрал потому, что только так можно привлечь внимание. В сети любая мысль тут же обрастает множеством комментариев, и люди перестают понимать, о чем вообще идет речь. Сейчас человек с плакатом уже стал привычной частью улицы, большинство жителей города, так же как воды реки обтекают лежащий в ней камень, просто проходили мимо, даже не обращая на него внимания.

Дэт взглянул на часы. Времени оставалось как раз, чтобы успеть к Босу. Пунктуальность Дэта давно стала легендой корпорации, по нему в буквальном смысле сверяли часы, и он старался не разрушать свой имидж. Быстро пройдя несколько лестничных маршей, он попал на этаж, где располагались топ-менеджеры корпорации.

По внешнему виду начальства Дэт понял, что со времени их последней встречи, что-то произошло. Бос улыбался во весь рот, в его руках был прозрачный бокал, в котором плескалась ядовито-фиолетовая жидкость. Кабинет переполняла музыка, какие то, наверное, ультрамодные кибер-панки терзали инструменты. Пресытившиеся электронщиной меломаны требовали от музыкантов живого исполнения, а те с радостью шли им на встречу. Бос явно что-то праздновал. Увидев Дэта, он выключил музыку и пригласил его присесть. Услужливое кресло мягко приняло визитера в свои объятья и подогнало себя под его фигуру.

— Здравствуй, Дэт. Коктейль хочешь? Бодрит! – Бос махнул рукой в сторону блестевшего полированными боками шейкера.

— Спасибо нет, а по какому поводу банкет?

— Я знаю, как решить нашу проблему с Террой! — скороговоркой выпалил Бос и сделал театральную паузу, пытаясь по выражению лица Дэта угадать его реакцию.

Такого оборота Дэт не ожидал, он за три дня проделал колоссальный объем работы, но так и не пришел к оптимальному варианту решения вопроса. Все до чего он додумался либо требовало много времени, либо являлось полумерой. Поэтому на его лице застыло недоумение.

— Ты, надеюсь, слышал о ребятах из игрового клуба «Хантер»? — увидев утвердительный кивок, Бос продолжил, — У меня есть предварительная договоренность об отправке их на Терру, они быстро наведут там порядок. Хотя будет правильней сказать, быстро устроят беспорядок планетарного масштаба. Я понял, что изменениями программного кода проблему не решить, поэтому мы запустим мощный, разрушительный вирус в систему. И всем будет хорошо.

— Да ну!? — искренне удивился Дэт. — Никто не разрешит десантирование с военными целями на планету заселенную разумными существами, ведь тогда аборигенам станет ясно, что они во вселенной не одни, и их соседи настроены агрессивно. Это подтолкнет целую цивилизацию развиваться только по пути отражения вторжения пришельцев. К тому же убийство противозаконно!

— Тихо, тихо! Не шуми! — Примирительно выставил ладони перед собой Бос. — Я проконсультировался с юридической службой, Совет Системы одобрит наше ходатайство о вооруженной акции, потому что население планеты всего лишь научный эксперимент и выведено искусственно. Они лабораторные мыши, следовательно, законы Системы на этих «разумных существ» не распространяются. А то, что там начнется тотальная милитаризация, меня вообще не волнует. Если же кто-то решит противиться нашему решению, то наше лобби в Совете однозначно протолкнет этот вопрос.

— Но ведь парни из «Хантера» всего лишь виртуальные бойцы, неужели они готовы рисковать жизнями и убивать себе подобных?

— Я больше, чем уверен, что они на это согласятся. Не все конечно, но нам все и не нужны. Мы живем в эпоху перенасыщения. Новые эмоции и впечатления, вот что ими двигает. Им надоело поливать виртуальные воплощения друг друга виртуальной плазмой. А тут мы им предоставим огромную игровую локацию, целую планету с безграничными пространствами, изменяющуюся в реальном времени, никакой линейности, все неожиданно и ново. Поэтому они с радостью ухватятся за мое предложение и к тому же еще можно с них содрать кучу денег за развлечение. Возьмем с них подписки о неразглашении, все будет шито-крыто.

— Где ты возьмешь оружие и снаряжение? – продолжал искать уязвимые места в плане Боса Дэт.

— С обеспечением всем необходимым нам поможет Совет Системы, ведь они тоже заинтересованы в нормальном функционировании проекта. Тем более, что мы пообещаем им провести тестирование новейших систем вооружения.

— Бос, это не выход! Какие-то варварские методы! Я не буду участвовать в этой резне, я против подобного решения проблемы! Пусть они и, как ты выразился, лабораторные мыши, но они такие же, как мы, можно сказать, что они наши клоны, то есть полностью идентичные нам. — Дэт скрестил руки на груди, демонстрируя свое неприятие идей Боса.

— Во-во, прямо в цель, клоны! Клонирование живых существ запрещено лет пятьсот назад, и по закону клоны должны уничтожаться, как только перестают представлять научный интерес. Поэтому не следует на них пытаться проецировать общепринятую мораль. И вообще! Предложи другие варианты! Судя по всему у тебя их нет? — Бос победно посмотрел на Дэта и осушил бокал. Поглядев сквозь хрусталь на потолочный светильник, наплескал из шейкера себе еще, — Ладно не заморачивайся, я все уже решил. Как говорили в старину, приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

— Хорошо. Допустим, ты прав, и это единственный выход из сложившейся ситуации, но как ты объяснишь нашим игрокам, что случилось с их империями? На нелепый системный сбой такие изменения не свалишь.

— Мы ничего не будем от них скрывать. Я предложу им на время операции другую игру. Можно устроить что-то типа тотализатора, они получат возможность делать ставки на страны, которые, по их мнению, будут сопротивляться вторжению дольше всех или наоборот меньше, или еще на что-то, вариантов, если подумать масса. Наблюдать за ходом событий они смогут почти в реальном времени, мы повесим на орбиту Терры телекоммуникационный центр со спутниками.

— С чего ты взял, что они согласятся на такое? Ведь после акции игровой баланс окончательно разрушится, многим достанутся огрызки империй.

— Сразу видно, что ты никогда не болел игрой. Настоящего геймера такие осложнения не должны пугать, ведь у него появляется возможность всем доказать свою исключительную крутость и, проявив максимум сообразительности, выиграть даже при таком раскладе. В конце концов, есть такое понятие как фора, в нашем случае сильные игроки просто дадут ее слабым. Скучно им, понимаешь?

— А если предположить, что все выйдет не так, как рассчитано, что тогда?

— Тогда ты устроишь очередной всемирный потоп! Опыт у тебя есть. Потом по быстрому создашь новую цивилизацию, и шоу начнется заново. Поэтому предлагаю прекратить бесполезную дискуссию. Повторюсь, я принял решение и воплощу его в жизнь. Кстати, есть предложение возобновить твой отпуск. Будешь удить рыбу и любоваться первобытными красотами природы, а когда вернешься, все уже закончится. Что скажешь?

— Не согласен. Подожду теперь следующего отпускного цикла.

— Как хочешь, дело хозяйское. Больше не задерживаю, иди, работай.

Дэт освободился от объятий кресла, ставшего к концу разговора совсем неуютным. Дойдя до двери и уже протянув руку к сенсору открывания, он обернулся, навязчивая мысль не давала ему покоя, и спросил:

— Ты тоже полетишь… за новыми ощущениями?

— Да. Такая возможность предоставляется раз в жизни, или вообще никогда. Думаю… там будет интересно! К тому же сейчас набирает силу мнение, что насилие и кровопролитие необходимо запретить даже в кибер пространстве. Дескать, оно пагубно влияет на психику людей. Поэтому воспользуюсь выпавшим шансом.

Дэт молча вышел. Дверь мягко закрылась, он молча прошел мимо Сеты, сидевшей за ресепшеном, и, опять выйдя на балкон, задумался, глядя на раскинувшийся внизу город.

Человечество существует уже 3428 лет с рождества Христова. За это время оно могло несколько раз скоропостижно прекратить свое существование. Перенаселение, нехватка ресурсов, алчность и жажда власти отдельных индивидов, развитие науки и технологий толкало вперед развитие способов убийства себе подобных. До 2300 года произошло четыре мировые войны, в которых доставалось даже Австралии с Антарктидой, и каждая из этих войн, только добавляла проблем. Военные действия требовали больше ресурсов, чем с их помощью завоевывалось.

Разрозненное человечество гибло от неумения договориться друг с другом. Вместо тотального разоружения оно строило боевых роботов ужасающей мощи, надеясь с их помощью отнять у соседа материалы на постройку новых боевых машин.

Колыбель человечества — Земля была истощена до предела, экосистема нарушена, на планете бушевали эпидемии, сотни миллионов умерли от голода. Локально применялось даже ядерное оружие. Людям здорово повезло, что здравый смысл все-таки не окончательно покинул головы правителей, и обмен ядерными ударами не превратился в последнюю войну человечества с самим собой. Как сейчас пишут историки в своих трудах, это был настоящий закат цивилизации. Но с 2312 года все начало меняться, люди устали от происходящего, в обществе начали крепнуть пацифистские настроения, армии прекратили выполнять преступные приказы. Земляне остановили бойню, создав единое мировое правительство позже названое Советом Системы. Путь к всеобщему объединению и мирной жизни был усеян сотнями миллионов человеческих трупов, но результат того стоил. Человечество было спасено.

К 3000 году развитие науки достигло уровня, предсказываемого писателями фантастами еще в 19 веке. Люди колонизировали ближайшие звездные системы, используя для путешествий принцип искривления пространства. Космическая экспансия набирала обороты. Все промышленные предприятия были выведены за пределы Земли, экосистема планеты восстановлена, человечество победило болезни, и люди стали жить в среднем по 200 лет. Уровень умственного развития по сравнению с человеком 21 века значительно повысился. Не стало бедных, преступников, больных и некрасивых. Численность человечества достигла 20 миллиардов, и правительство предпринимало все возможные меры для того, чтобы она в этих пределах и оставалась. 12 миллиардов человек жили на Земле, еще восемь были раскиданы по заселенным в результате космической экспансии планетам и лунам в Солнечной и других системах. Появление новых членов общества было строго регламентировано, люди превратились в генетически выверенный механизм, выращенный в инкубаторах, что такое дети и родители люди уже давно забыли.

Человеческий гений вмешивался в любую сторону жизни. Но как бы то ни было, деньги по-прежнему оставались мерилом многих вещей, законы экономики не удалось изменить даже Совету Системы. Принцип «от каждого по способности, всем по потребности» не действовал и в 3428 году. Люди не превратились в роботов без эмоций и мечтаний, и многие старались максимально удовлетворять свои желания. Конечно, правительство в виде социальных гарантий обеспечивало комфортный уровень жизни любому жителю системы, но не более того. Можно было не работать совсем, но если ты хотел иметь сверх положенного лимита, приходилось прикладывать все свои силы и мозги. И в этом почти идеальном мире, пожалуй, единственного чего не было в жизни большинства людей, острых ощущений. Всякие экстремальные выходки были запрещены законом, как опасные для жизни. Многие начали играть, виртуальная реальность помогала отвлечься от пресной реальности реальной и дарила людям эмоции. В итоге это привело к тому, что Совет, наплевав на принципы гуманизма, основываясь на которые, кстати, строил свою политику, санкционирует войну пусть даже и с искусственно выведенными существами. В том, что Совет это сделает, Дэт не сомневался, корпорация могла уговорить кого угодно и, судя по всему на что угодно. Шоу должно продолжаться!

 

***

 

Бос проводив взглядом Дэта, включил музыку, откинулся на кресле и залпом допил коктейль. Теплая волна алкоголя докатилась до желудка и, смешавшись там с ранее употребленной порцией, ускорила насыщение крови продуктами распада спирта. Приятное ощущение расслабленности растекалось по всему телу, и Бос минут пятнадцать без единого движения и с закрытыми глазами предавался приятным мыслям о будущем… «Хватит балдеть», — наконец, решил он и достал из ящика стола баллончик с аэрозолем. Брызнув один раз себе в рот содержимым, он ощутил, как хмель моментально испарился, и мысли начали выстраиваться в стройную, организованную колонну.

— Придумают же, – сказал он сам себе, глядя на баллончик, и бросил его обратно в ящик.

Он нажал на кнопку включения компьютера, и над столом появилась голубоватая 3D голограмма. Бос ввел на сенсорной клавиатуре пароль доступа и удобней расположился за своим рабочим местом.

— Центральный сервер, проект Терра, файлы Дэта, открыть для просмотра, — повинуясь каждой из этих голосовых команд, компьютер производил необходимые действия и менял изображение на голограмме. Какое-то время он провел за сортировкой и поверхностным анализом полученной информации. В итоге перед Босом появились ключевые цели на Терре. Китай, Россия, Германия, Англия, Франция, США, Япония, Индия, каждая из этих стран играла огромную роль в мировой политике и имела на своей территории сотни объектов и персон, подлежащих уничтожению: главы стран и их министры, военные базы, заводы, Силиконовая долина, Голливуд, морские добывающие платформы, космодромы и аэропорты, институты, АЭС, ГРЭС, столицы и прочее. В конце списка значились конкретные персонажи с описанием того, как они с вероятностью более 50 процентов могут повлиять в обозримом будущем на судьбу своего мира. Сейчас они еще никак себя не проявили, но в будущем первый мог стать великим ученым, второй полководцем, третий мог стать террористом и убить президента, всего 43 имени.

Бос отдал команду компьютеру произвести расчет необходимых сил и средств для уничтожения всех обозначенных объектов и выдать различные сценарии проведения операции. Вскоре расчет был закончен, Бос выбрал из предложенных вариантов самый мало затратный и, скопировав его на переносной диск, покинул кабинет.

 

***

 

Игровой клуб «Хантер» располагался в десяти километрах от столицы. Посреди могучего леса возвышалось здание размером со стадион. К нему не вело ни одной дороги, природа вокруг была девственно чистой. Если бы Бос летел медленно, то смог бы сквозь кроны деревьев разглядеть внизу стада оленей и живность поменьше, но они его сейчас не интересовали.

Бос припарковался на крыше, среди сотен разноцветных ракетопланов и на лифте спустился в сектор «С». Самый большой в клубе. За стойкой администратора сидела миловидная девушка, полирующая пилочкой и без того безупречные ногти. Бос подошел к стойке.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — мило улыбнулась ему администратор.

— Добрый день. Охотник здесь? — вернув улыбку ей в ответ, спросил Бос.

— Как обычно, с самого утра, — девушка взглянула в монитор, — программисты новую локацию написали, вот он со своей командой уже третий день пытается ее захватить, только что-то ничего у них не выходит, потери страшные. Если хотите, можете подождать, скоро, судя по всему, всех перебьют. Сможете поговорить.

— Нет, спасибо, есть свободные кабины? — девушка утвердительно кивнула. — Загрузите меня поближе к нему, там поговорим.

Бос прошел в раздевалку и быстро переоделся в специальный комбинезон. Зайдя в игровой зал, быстро нашел свободную капсулу, вошел в нее и вставил свой именной жетон в прорезь консоли управления. С чавкающим звуком тот втянулся внутрь. Бос подключил толстый кабель к разъему, расположенному на пояснице, дождался, когда зеленым светом загорится диод сигнализирующий о подключении к серверу, надел шлем и нажал на стене сенсор «старт».

Очередь из крупнокалиберного пулемета прострочила насквозь стену, поднимаясь к потолку. По телу и шлему Боса застучали отбитые куски штукатурки и кирпича. Бос упал на пол и перекатился к окну. Сел, опершись спиной об стену, сверху нависал широкий подоконник. Стена от пулеметных пуль не защищала, но хотя бы скрывала его от стрелка. Комната, в которую он попал, была просторной и, судя по копоти на стенах и потолке, недавно пережившей пожар. Вокруг него лежало битое стекло, куски расщепленной оконной рамы и множество стреляных гильз.

Закончив с осмотром Бос оглядел себя, на нем был коричневый камуфляж, разгрузка и ботинки с высоким берцем на шнуровке, голову защищал стальной шлем с прозрачным, пластиковым забралом. На ремне болтался компактный автомат с двумя магазинами, скрученными красной изолентой. Еще четыре магазина лежали в карманах разгрузки. В открытой кобуре на бедре болтался пистолет. Бос достал его, проверил магазин, вставил его в рукоятку, дослал патрон и, щелкнув предохранителем, вернул его назад в кобуру. Бронежилета и каких-нибудь электронных примочек типа прицела не было. «Опять на полной сложности играют»: подумал Бос, «но… с палачом или без палача, а дело делать надо», решил он и осторожно выглянул в окно. Судя по всему, он находился на четвертом или пятом этаже. Улица перед домом была неширокой, буквально в трех десятках метров, с противоположной стороны высились несколько многоэтажек. В их окнах то тут, то там расцветали вспышки выстрелов, хлопали взрывы, вдоль и поперек улицы метались трассера. Над крышей одного из домов завис вертолет и начал опустошать боезапас авиационной пушки. Его цель была где-то справа от Боса, и ему ничто не мешало наблюдать. Бос посмотрел вниз. Проехать по улице можно было разве, что на бульдозере, остовы сгоревших машин и боевой техники, груды кирпичей и целые куски стен захламляли проезд. Кстати, как раз в этот момент, какие-то самоубийцы на кирпичеобразном БМП пытались преодолеть нерукотворную баррикаду из металлоконструкций и железобетона. На бортах у машины были нарисованы эмблемы клуба Хантер. Свои. БМП натужно рычала и выпускала в небо черные клубы выхлопа, автоматическая, башенная пушка выплевывала снаряд за снарядом, разнося в пух и прах большой коттедж, стоящий дальше по улице. Вдруг, из дома напротив, к машине устремились сразу несколько дымных полос. На броне появились рваные дыры, из двигательного отсека наружу выплеснул огонь. Экипаж вывалился из люков и попытался бегом покинуть простреливаемую зону. Одному из них это удалось, но двое после попадания в них пуль замерцали и исчезли. Противник записал на свой счет определенное количество очков за уничтожение врагов. Бос разложил проволочный приклад автомата, и, уперев его в плечо, разрядил магазин, пустив пули веером по окнам, где засели гранатометчики. Потом, не дожидаясь ответной реакции, пригнувшись, выбежал из комнаты, в которой через пару секунд громыхнул взрыв.

Меняя магазин на ходу, он пошел по длинному коридору. В одной из комнат без окон, отделанной серым кафелем, похожей на общественный душ встретил двух бойцов в такой же, как у него форме, они, что-то бурно обсуждали. Выяснив где найти Охотника, Бос спустился вниз по узкой пожарной лестнице. Запасной выход выходил в торец дома. До соседнего здания нужно было пробежать метров двадцать и, как назло, именно здесь хлама, который можно было использовать, как укрытие, практически не было. Зато с избытком было летающей свистящей, шипящей, дымящей смерти. Проулок плотно простреливался в обе стороны. Было не понятно, по кому велся огонь, но стрелки патронов не жалели, пули часто высекали искры из асфальта и рикошетили от стен домов.

Порывшись в карманах разгрузки, Бос нашел дымовую гранату, определил откуда дует ветер и бросил ее с расчетом, чтобы дым укрыл его от стрелков. Подождав пока граната раздымится в полную силу, побежал пригнувшись. С разбегу щучкой запрыгнув в выбитое окно первого этажа, Бос отполз вглубь комнаты и замер. Сердце колотилось с бешеной силой, адреналин переполнял тело, эмоции переливались через край. В него не попали ни разу, хотя могли превратить в решето. И почти ведь превратили, в метре от него разорвался заряд из подствольника, но все осколки прошли мимо, ему достался только легкий звон в правом ухе. Повезло.

Вскочив на ноги, он побежал на четвертый этаж, где как ему сказали, последний раз видели Охотника. Его он нашел у дырки в стене, пробитой пушечным снарядом. Охотник сидел на заднице, широко расставив ноги, между них стоял пулемет на треножном станке, во внутренностях которого, он, ругаясь, копался. Устранив перекос, он с треском захлопнул крышку ствольной коробки и, так же сидя, открыл стрельбу длинными очередями. Бос стоял сзади, наблюдая за этим большим безбашенным человеком. Когда пулемет, выплюнув пустую ленту умолк, Охотник заозирался в поисках коробки со снаряженной лентой и увидел Боса, встал и, подойдя к нему, протянул руку для рукопожатия.

— Давно не виделись, какими судьбами?

— Дело есть, государственной важности. Хочу предложить тебе и твоим ребятам пострелять по живым мишеням... – ответил Бос, пожимая ему руку.

Охотник изобразил на лице удивление, смешанное с непониманием.

— Есть одна планетка, заселенная клонами людей, — продолжил Бос. — Планета, копия нашей, только меньше. У них там города, заводы, короче цивилизация. Я предлагаю вам слетать туда на три дня, сначала разрушить то, что я скажу и постараться ликвидировать некоторых людей, а все оставшееся время сможете развлекаться в свое удовольствие.

— Ты сказал цивилизация, насколько развитая?

— В космос они вышли, только не далеко ушли, реактивные двигатели сам знаешь не фонтан. Вооружение есть мощное, но мы его подавим с орбиты, повесим спутники «глушилки» они им всю электронику современную вырубят. А со старыми механизмами сами справитесь. Вооружение и броню предоставят военные. Так что вам почти ничего не будет угрожать.

— Почти? То есть ты не даешь полную гарантию безопасности?

— Конечно, нет! Там все будет настоящее и оружие в их руках тоже. А умирать, не защищаясь, я больше чем уверен, они не будут.

Охотник задумчиво смотрел в пол, теребя мочку уха.

— По живым мишеням значит… клоны людей… Аж мурашки по коже! Надо же! Еще и с риском для жизни и с разрешения властей? Я думаю, парни согласятся. Детали?

— Все подробности на следующей недели, я тебе скину сообщение. Пока никому ничего не рассказывай, проект секретный. А пока мне предстоит утрясти кое-что в Совете и с военными. До встречи.

Бос пожал Охотнику руку, закрепляя предварительную договоренность, и нажал на кнопку, расположенную на пряжке ремня. Охотник, замерцав, исчез.

Бос быстро отключился от системы, вышел из кабины и, не общаясь ни с кем, улетел на своем ракетоплане. Следующие несколько дней в памяти Боса закрепились плохо. Бесконечная череда встреч, переговоров, административных согласований… Но в итоге дело было сделано. Как говорили далекие предки: «В шляпе». Все-таки не зря он занимает свой пост в компании! Осталось только подписать свой отпуск и можно лететь на Терру. Он заслужил интересный отдых.

 

***

 

Планета Клад-13, открытая девяносто лет назад, оправдывала свое название на все сто процентов. Проведенная геологическая разведка показала, что богатства недр поражали воображение даже самого прожженного геолога, но сложность добычи ресурсов отодвинула начало промышленной разработки залежей на долгий срок. Атмосфера, не пригодная для дыхания, постоянные ураганы, повышенная сила тяжести, удаленность от основных людских колоний лишь - малый перечень факторов, увеличивающих себестоимость добытой продукции. И вот все-таки настал день, когда два огромных межзвездных крейсера, плавя почву дюзами, совершили посадку в районе южного полюса Клада.

Первые три недели ушли на разгрузку кораблей и строительство космодрома с жилыми модулями. За это время группа охраны успела проверить территорию площадью несколько сотен тысяч квадратных километров. В ход шли зонды и локаторы, но страшные песчаные бури и очаги магнитных аномалий, вывели из строя почти все оборудование. Поэтому сержант Лэнс, начальник охраны, дабы не остаться совсем без «глаз и ушей» попросил техников установить на автоматические транспортеры высшей защиты разведывательное оборудование. Сейчас два транспортера ползли по извилистому маршруту, а сержант следил за ними, изредка поглядывая на мигающие точки на мониторе компьютера. В принципе, случись нештатная ситуация, автоматика известила бы его об этом, но визуальный контроль за транспортерами хотя бы создавал видимость дела. Он глядел на этот монитор уже девятый день, ежедневная восьмичасовая вахта испытывала его терпение. Не происходило абсолютно ничего. Полное отсутствие событий, к которым армия могла бы приложить свои силы. На планете не было враждебных форм жизни, в прочем, не было на ней и дружелюбных, обычная, мертвая планета.

Таких планет было подавляющее большинство. Очень редко где-то военные применялись по назначению. Человечество изучило сотни звездных систем, тысячи планет и их спутников, но жизнь, пусть даже неразумная, встречалась крайне редко. А опасная для человека — еще реже. В истории освоения космоса было всего четыре случая, когда вмешательство военных в космическую дипломатию оказалось необходимым. О двух из них Лэнс мог рассказать лично, как очевидец. В первый раз, еще, когда сержант был рядовым, его подразделение было отправлено на промышленную планету с незапоминающимся цифровым индексом вместо названия, где шла добыча и обогащение очень редкого полезного ископаемого. На брифинге перед высадкой до них довели, что несколько дней назад пропала связь с шахтерской базой, расположенной под куполом на поверхности планеты. Версии о проблемах с энергией аналитики отмели сразу, эпидемией там тоже, скорее всего, не пахнет, никаких предпосылок для нее не было, нарушение целостности купола не могло привести к гибели 3 тысяч человек сразу. Поэтому было решено отправить на планету солдат и несколько ученых.

Сержант на всю жизнь запомнил, как сидел в кидаемом ветром из стороны в сторону десантном боте, вцепившись обеими руками в трубы удерживающего устройства, и усиленно делал вид, что ему не страшно. Кинув взгляд на сидевших напротив десантников, и увидев на их лицах натянутые улыбки-оскалы, он понял, что так же щериться, как и они. Страшно было всем.

Три десантных транспорта проникли внутрь купола, накрывающего шахтерский поселок, через шлюз, приветливо активированный автоматическим диспетчером. Проведенный мониторинг пространства шахтерской базы не показал никакой биологической активности. Командир десанта принял решение совершать высадку возле скипового ствола шахты. Пилоты с трудом нашли место для посадки среди производственных корпусов обогатительной фабрики. Высадившиеся в трех местах группы десанта быстро собрались у клети главного ствола и заняли круговую оборону. После короткого совещания, часть бойцов отправилась осматривать цеха фабрики, а часть — начала спуск в шахту.

Лэнс стоял в спускающейся клети и анализировал свое состояние. Сильный выброс адреналина, произошедший во время спуска на планету прошел, оставив после себя легкий тремор пальцев рук и легкость в теле.

Клеть достигла нижней точки и закованные в экзоскелеты бойцы хлынули в штреки шахты. Лэнс активировал ночное видение и, разглядев опознавательный знак на спине командира своего отделения, пригнувшись и взяв оружие наизготовку побежал за ним. Его группа отошла от клети метров на сто, когда командир подал сигнал остановиться и вышел в эфир на частоте отделения:

— Медика ко мне.

Боец, исполняющий обязанности фельдшера, прошел вперед. Командир отделения вместе с ним склонился над лежащей на полу темной кучей. Лэнс вгляделся в сформированную тактическим анализатором картинку на лицевом щитке скафандра и обмер от неожиданности. Медик осматривал труп человека, то есть ту часть, что от него осталось. О том, что это было когда-то человеком, говорили остатки рабочей униформы и ботинки на толстой подошве. Верхняя часть тела представляла собой жуткую мешанину из костей и внутренних органов, голова и руки полностью отсутствовали, все это лежало в луже свернувшейся крови. Лэнс почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Почувствовал это и медблок скафандра. В запястье впилась тонкая игла и в кровь были введены необходимые препараты. Медик оставил рядом с трупом маячок, и подразделение, сняв предохранители оружия, двинулось дальше по штреку. В течение следующих пяти минут они нашли еще три трупа шахтеров. Все были разорваны в клочья. Командир подразделения связался с начальством, и ему рекомендовали продолжать движение, из ближайшей обжитой системы к ним уже двигается подкрепление, но их задачу, произвести разведку, никто не отменял.

Атака на десант произошла неожиданно, датчики мониторинга биологической активности до последнего момента не показывали никакой жизни вокруг. Под ногами бойца идущего в середине группы появилось быстро расширяющееся отверстие, из которого появился противник. Головной дозор оказался отрезанным от основных сил отряда и погиб в считанные секунды. Выжить удалось только тыловому дозору, который отступал, создав высокую плотность огня, и не жалел зажигательных гранат, которые разрывали на куски и заливали огнем противника вместе с бойцами ядра группы оказавшимися погребенными под массой нападавших. Оторваться удалось только после того, как мощным зарядом взрывчатки был подорван свод штрека и образовавшийся завал спас людей от гибели.

Остатки подразделения Лэнса добрались до ствола первыми, клеть стояла внизу. Судя по переговорам в радио эфире, атака была скоординирована и произошла одновременно везде, бой сейчас вели все группы отряда. Они несли большие потери, но продолжали организованно отходить к стволу. Лэнсу, выполняющему обязанности взводного радиста, удалось докричаться до них и посоветовать обрушить своды штреков. Вскоре до него донеслось несколько глухих, мощных взрывов.

Из шахты вернулось 32 человека из них почти половина раненых, безвозвратные потери составили почти 60 процентов личного состава спускавшегося вниз. Одной из групп удалось вынести мертвую тушку особи напавшей на десант. Помесь муравья, паука, червя и еще, черт ногу сломит, чего, весом пятьдесят килограммов, мощные челюсти-жвала и четыре передних лапки заканчивающиеся очень твердыми, зазубренными штырями. Машина для убийства. На планету экстренно были переброшены крупные силы армии и ученых. Выживших в шахте долго мучили допросами и, в итоге, решили опять вниз не посылать, отправили на отдых.

Как впоследствии узнал Лэнс, уничтожившая шахтеров и часть десанта форма жизни, была приспособлена для существования в пещерах глубоко под поверхностью планеты. Судя по всему, им многие тысячи лет не было никакого дела до происходящего на их шарике, несущемся среди бескрайней черноты космоса. Они спокойно жили, никого не трогая. Но шахтеров угораздило вломиться своим проходческим комбайном в их ареал обитания. Тысячи муражукочервепауков уничтожили сотрудников подземного и наземного комплексов в считанные минуты, никто даже не успел подать сигнал тревоги. История закончилась тем, что Совет системы, предприняв несколько попыток взять под контроль разработку и потерпев неудачу, решил свернуть промышленную программу на планете и запретил ее посещение.

Вторая встреча с агрессивной формой жизни оставила Лэнсу череду мрачных воспоминаний, заканчивающихся лужей собственной крови и двумя месяцами проведенных в биорегенераторе в целях отращивания новых ног взамен оторванных. Тогда армия отстояла право человечества на колонизацию планеты, указав местной фауне свое место в пищевой цепочке, но Лэнс, когда вспоминал об этом, начинал чесаться в самых нескромных местах. Штатный психолог их военной базы, говорил, что это нормально, службе не мешает и со временем пройдет.

Маясь от безделья, сержант выбрался из анатомического кресла, походил почесываясь по комнате, отжался 50 раз от пола, резко вскочил на ноги и несколькими резкими, точными ударами рук и ног отправил свою тень в нокаут. Посмотрел на монитор, две точки продолжали унылое движение. Пискнул зуммер шлюза, в комнату вошел связист.

— Сержант, вам шифрограмма из центра.

Дождавшись, когда связист покинет помещение, сержант вскрыл принесенный конверт, достал из него пластиковый квадратик и вставил в лэптоп. По экрану побежали буквы.

«Сержанту Лэнсу, личный номер 1328. Вам следует сдать дела на планете Клад-13 и ближайшим транспортом вернуться на Землю. Вы прикомандировываетесь к учебной части №2 в должности инструктора боевой подготовки. Подробные инструкции на месте».

Лэнс связался с диспетчером, ближайшее корыто до Земли отбывало завтра вечером.

 

***

 

Сержант вошел в учебный зал. На креслах сидело 50 человек, его новых курсантов, 50 гражданских людей, которых за три недели нужно превратить хотя бы в посредственных, но солдат.

— Встать! Смирно! — с порога дал понять, кто здесь главный Сержант. Все вскочили и вытянулись. — Попав на территорию этой базы, на ближайшие три недели, вы превратились в курсантов. Мне все равно, кто вы и кем вы были до того момента, как переступили порог этого милого заведения. Каждому из вас был присвоен порядковый номер, обращаться друг к другу только по номерам. Это в будущем упростит взаимодействие и понимание в бою. Меня зовут Сержант, обращаться ко мне также. Всем все ясно? Вольно! Садись. Знакомиться не будем. К занятиям приступим немедленно. Первый урок — оружие и его применение.

Сержант подошел к стенду с оружием, вставил ключ, ввел код, и бронированные створки распахнулись.

— Перед вами все модели оружия, используемые космическими десантниками. Здесь есть и стандартный набор вооружения каждого бойца и дополнительное, более тяжелое, используемое, скажем так, в разных ситуациях. Также нам на испытания было передано несколько экспериментальных образцов. Научный отдел ждет от нас подробный отчет о применении данных видов вооружения.

— К примеру, вот этот аппарат, — заметно напрягшись, он, снял со стеллажа стальной зеленый ящик полутораметровой длины и поставил его на стол. Затем нажал на красный выступ на корпусе, замигал зеленый диод, — знакомьтесь, тактический реактивный миномет «Тюльпан»! Сейчас он в режиме ожидания, при вторичном нажатии корпус распадется на стволы и станину. Миномет закрепляется самостоятельно практически на любой поверхности. Целеуказание осуществляется элементарно, смотрите, — сержант активировал миномет и ящик трансформировался в оружие, рядом с ним появилась объемная голограмма близлежащей местности диаметром в пятьдесят сантиметров, — вы просто тыкаете пальцем в нужные места на карте. В кассете шесть зарядов, возможна стрельба, как одиночными, так и залпом. Штуковина очень мощная и страшная, не оставляющая противнику практически никаких шансов на территории в несколько гектаров. По мнению разработчиков с его помощью можно удерживать любой периметр, конечно, пока хватит зарядов. Теперь перейдем к вещам более легким, но не менее убийственным.

Сержант достал вещь, напоминающую старинный пистолет:

— Это, тоже из нового, плазменный пистолет «Бич», лабораторные испытания показали, что он прожигает и плавит все известные и неизвестные науке материалы, батарея, вставляемая в рукоятку, рассчитана на 30 выстрелов, при максимуме мощности на десять. Дальность эффективной стрельбы — сто метров, вес — полтора килограмма, крепиться в штатные держатели на правом бедре бронекостюма. «Бич» рекомендую применять по большим и крепким целям, с его помощью можно даже в скальных породах проделать проход. В общем, применяйте грамотно. Тем более, что для скорострельной стрельбы он не подходит, время заряда конденсатора между выстрелами две и более секунды.

Самая скорострельная пушка в арсенале десантника это штурмовая винтовка СВ-12 «Каин». Она стреляет пулями калибра 10 мм разной номенклатуры. Способна пробить даже бронированные цели, или, к примеру, бетонную плиту сантиметров 25 толщиной. Емкость магазина 40 патронов. Страшная вещь, как, в принципе, и все оружие.

Часть старых образцов вооружения и спецсредств знакомы вам по вашим компьютерным играм, кроме конечно «Ассенизатора», — Сержант взял со стеллажа и продемонстрировал всем гладкий, металлический цилиндр, умещающийся в ладони. — Новейшее изобретение ученых, принцип действия я не знаю, что-то связанное с ускорением движения молекул, типа как в микроволновке, применяется для ликвидации, так сказать растворения, погибших.

— Сержант, а зачем? — раздался голос из класса.

— Кто спрашивает?

— Семнадцатый!

— А затем, Семнадцатый, что бы ни тащить твою мертвую тушку через всю галактику, а похоронить, как говорится, не отходя от кассы, — в зале приглушенно засмеялись.

Сержант вернул все вооружение на стеллаж, закрыл его и приказал выйти и построиться на плацу рядом с учебным корпусом.

— Итак, господа, продолжим, — Сержант указал рукой на застывшую посреди плаца, похожую на латы древнего рыцаря, матовую, черную фигуру — перед вами моторизированная броня «Гопломах-12у», она является стандартной для космодесантника. Броня выполнена из сверхпрочных полимеров и прочих материалов, о которых вам знать необязательно. Управление осуществляется через датчики, подключенные к телу и затылку носителя. С их помощью она узнает, что вы хотите сделать. Подвижность брони обеспечивается множеством сервоприводов, питание моторов происходит от атомной батареи.

В стандартное оснащение входит ранцевый двигатель способный поднять вас на высоту до 9 метров или помочь совершить прыжок до 20 метров в длину. Двигатель быстро греется, поэтому использовать его можно только короткий промежуток времени, 10-12 секунд, потом следует дать ему отдохнуть несколько минут. Батарея в «Гопломахе» хоть и атомная, но не вечная, хватает ее года на три работы. Также она вырабатывает энергию для плазменного автомата ПА-3, или попросту для «Плевка». Автомат маломощный, с близким радиусом действия, эффективен против групповых целей, склонен к перегреву, но поскольку он имеет встроенный блок генерирующий плазму из окружающего воздуха боекомплект нескончаемый, а это хорошо. То, что его нельзя применять в вакууме или лишенной кислорода атмосфере, думаю никому объяснять не надо, все грамотные.

Кроме этого в комплект вооружения «Гопломаха» входит оружие для рукопашного боя. Обычно это боевой молот или электропила. Обычай оснащать бронекостюм этим оружием дошел до нас из эпохи применения боевых роботов. В то время при каждом соединении машин были группы так называемых элементалов. Эти тяжело бронированные пехотинцы в экзоскелетах могли, используя складки местности, незаметно для операторов роботов подбираться к ним и производили страшные, а порой и тотальные разрушения боевых машин. Молотами они разбивали оптику, гнули орудия, калечили суставы, а пилой разрезали трубопроводы систем гидравлики и энергопитания. Конечно, при этом они десятками гибли, но внезапное и своевременное применение элементалов на поле боя часто склоняло чашу весов в нужную полководцу сторону. Каждый из вас может выбрать то, что ему больше по душе, хотя в принципе вы вообще можете отказаться от этих игрушек.

Далее. Сервисные функции костюма: очистка забортного или рециркуляция внутреннего воздуха, поддержание оптимального температурного режима и многое другое, работают в автоматическом режиме, информация о происходящих процессах, при желании выводится на лицевой щиток шлема. В бронекостюм интегрирована медицинская система, автоматический доктор, который отслеживает все жизненные параметры организма носителя, при необходимости он делает инъекции, останавливает кровотечения, фиксирует сломанные конечности.

Но, главное запомните, «Гопломах» не гарантирует вам неуязвимости и бессмертия, он просто увеличивает ваши шансы на выживание, по сравнению с незащищенным человеком, примерно в 50-60 раз и только. Вопросы?

— Почему он так называется?

— Гопломахами в древности называли один из типов гладиаторов. Гопломах имел тяжелую броню и большой щит, за которым он мог почти полностью укрыться. 12 — это номер версии, а буква «У» значит улучшенный. Кстати! Получать броню будете из запасов, хранящихся на складе. Она стандартного черно-серого цвета, но если хотите, можете подать заявку в службу тыла, и ее раскрасят по индивидуальному заказу. Еще вопросы есть? Нет вопросов? Тогда шагом марш на стрельбище.

На полигоне Сержант подозвал одного из курсантов.

— Личный номер?

— Одиннадцатый!

— Слушай, Одиннадцатый, боевую задачу. Возьми «СВ-12» и пройди полосу препятствий. Задача осложнена внезапно появляющимися двигающимися мишенями, которые нужно постараться поразить, также рельеф местности может изменяться мгновенно и неожиданно. Контрольное время прохождения полосы, 3 минуты. Время пошло.

Все с интересом наблюдали, как одиннадцатый выполнял задачу. Невооруженным взглядом было видно, что ни одну из мишеней он «насмерть» поразить не смог, при этом необходимость стрелять сильно замедляла скорость передвижения.

— Время прохождения полосы — 8 минут 43 секунды, попадания по мишеням — 37 процентов, — озвучил результат забега Сержант, когда взмокший курсант вернулся назад, — неплохо. Тем более что я забыл сказать, норматив в три минуты справедлив для прохождения полосы в бронекостюме. Так что парень ты молодец. Отдохни, пока техники нарядят тебя в броню и объяснят, как это работает, а потом попробуешь снова.

 

***

 

Тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий», в сопровождении вспомогательных судов, завершал учебный поход вдоль берегов Европейских стран. Торжественное проплытие тысяч тонн железа на глазах у чопорной дамы, старушки Европы должно было по замыслу командования ВМФ России внушить уважение к русскому оружию всем западным недоброжелателям. Первый подобный поход был совершен сразу после спуска корабля на воду еще в начале девяностых прошлого века, задолго до официального ввода в эксплуатацию, на судне тогда еще продолжали работу гражданские специалисты-строители. В начале девяностых плывущая громадина вызывала неподдельный интерес у всего мира. Никто не ожидал подобной игры мускулами от лежащего на боку Русского медведя. Петра провожали целые эскадры, с опаской поглядывая на него издали в бинокли. Сейчас морякам захотелось повторить свой прежний триумф, да и президенту в преддверии очередного саммита было просто необходимо показать флот в действии.

Старшине второй статьи Быстрову Александру, было глубоко плевать на стратегические замыслы далекого начальства. Он болтался в глубоких недрах начинающей ржаветь посудины уже больше двух лет. Все вокруг порядком надоело, периодически возникало желание разорвать к чертям контракт и свалить на гражданку, но грядущая неопределенность и перманентный экономический кризис несколько пугали его и он дал себе срок до увольнения, полгода. Момент истины должен был настать почти сразу после окончания похода, и он, с каким-то остервенением, каждый вечер зачеркивал в календаре оставшиеся до дембеля дни.

Матросская должность Быстрова не предполагала постоянных развлечений, редких в прочем тоже. Когда еще во время срочной службы он попал на «Петр» в должности матроса химика, и начхим, молодой капитан третьего ранга, отвел его на боевой пост, находящийся на самом дне глубокого трюма, он понял, что впереди его ждет жизнь серая и унылая, похожая на жизнь растения. Начальник всех химиков даже не стал его знакомить с постом, а провернув задрайку, просто открыл вырезанный в полу люк и, ткнув указующим перстом в темное помещение внизу, лениво объяснил молодому: «Это твое место по боевому расписанию. Здесь будешь находиться во время тревоги, чем на посту заниматься, уверен, знаешь, в учебке объясняли». За все время срочной службы Александр был на посту всего несколько раз. Пару раз, во время учений, он честно пытался найти свой пост, но тревога прекращалась раньше, чем он успевал до него добежать по бесконечным переходам корабля. Потом, уже, подписав контракт, достаточно заматерев и одембелев, во время тревоги он даже не всегда вставал со шконки. Молодые матросы поднимали полку вместе с ним и закрепляли крючками, там он в полудреме и пережидал учебные тревоги. Боевых, в прочем, не было.

В этот раз, когда среди ночи зазвучал сигнал тревоги, Быстров, как обычно, был надежно спрятан от любопытного глаза поднятой на 45 градусов полкой. Буквально за секунду до этого Александр резался в карты с помощником кока и с наслаждением втягивал носом запах свежего хлеба, рядом с их кубриком располагалась пекарня. Впрочем, никакая тревога не может помешать запаху распространяться по кораблю, и он продолжал сладко грезить о домашней еде.

Вдруг корабль сильно тряхнуло, и он дал дифферент на нос, разом потеряв ход. Донесся звук большого взрыва. Переборки задрожала. Потух и без того скудный ночной свет, и сразу загорелся аварийный. Где-то сверху раздались удары, как будто кто-то часто колотил здоровенной кувалдой по обшивке. Следом быстро затрещали шестиствольные «Кортики», замолчавшие после серии очередных ударов...

Справившийся с первым недоумением Быстров, отчаянно матерясь, извиваясь всем телом по-змеиному, начал выбираться из лежбища. Свалившись кубарем на палубу, он вскочил и, надев спасжилет, метнулся к выходу из кубрика. Пока он бежал к своему посту корабль дал ощутимый крен на левый борт. Неожиданно ожил какой-то из «Кортиков», артсистема часто и как-то истерично плевалась короткими очередями, даже главный калибр выпустил несколько снарядов, отметившись в сплошной какофонии звуков. Навстречу стали попадаться бегущие матросы с нижних палуб. Когда же механики из машзала протащили мимо двоих обожженных, а коридор начало затягивать дымом он, наконец-то, понял, что на посту ему делать нечего. Достигнув следующего трапа, он съехал вниз и свернул направо. Впереди был реакторный отсек, а перед ним проходящий поперек корабля коридор с лацпортами по оба борта. Посередине находился вход в реакторный отсек. Рядом с ним согласно боевому расписанию находился часовой. Боец РХБЗ, отслуживший всего полгода, увидев Быстрова, сначала обрадовался и уже было открыл рот, чтобы узнать, что происходит, как вспомнил об Уставе караульной службы.

— Стоять! — заорал он, рывком вытаскивая из-за спины АКСУ и направляя его на Быстрова. — Не подходи, буду стрелять!

Быстров встал как вкопанный, вытянув вперед руки показывая, что в них ничего нет.

— Слышь, карась, как тебя там? Климчук, ты не прав! Дай пройти. Я просто пройду к лацпорту, открою его и выйду искупаться. И тебе советую сделать тоже самое. — Дуло автомата по-прежнему смотрело ему в грудь. — Ты что, не видишь, что творится? Корабль тонет, и если мы сейчас не свалим, будем пузыри пускать вместе с ним.

— Стоять! Команды покинуть судно не было, — неуверенно ответил матрос.

— А с чего ты взял, Климчук, что она вообще будет? Или ты думаешь, что все идет, как на игрушечных учениях?! — Быстров уже орал во весь голос и медленно шел на Климчука. — Ты плавать то умеешь, или как рыба жабрами в затопленном трюме дышать будешь? Брось ствол! Прыгай за мной!

Пройдя мимо опешившего матроса, Быстров открыл люк и солдатиком прыгнул вниз. Мгновенно надувшийся жилет вытолкнул его на поверхность. Рядом, с брызгами, приводнился Климчук, замаячил ярким поплавком. Поманив его за собой, Быстров начал быстро отплывать от корабля, удалившись на, как ему показалось, безопасное расстояние, он обернулся. Кораблю явно была амба. «Петр», один из самых современных и боеспособных кораблей России, мощнейший ударный корабль в мире бесславно тонул... Вокруг не было видно чадящих кораблей противника, не висели под парашютами экипажи сбитых самолетов, не расплывались масляные пятна от вражеских субмарин. Только безразличные ко всему происходящему звезды тихо перемигивались на чернильном небосводе и наблюдали, как крейсер с развороченными палубными надстройками, нелепо торчавшими в разные стороны стволами главного калибра, горел и уходил под воду. Команда покидала судно, маленькие фигурки, кто в жилетах, а кто и без них прыгали в воду, в нескольких местах надулись спасательные плоты.

В этот момент Быстров услышал свистящий звук двигателей. Над его головой, метрах в двадцати завис непонятный аппарат. Александр никогда раньше такого не видел. Рубленые, но в то же время, какие-то стремительные формы сразу давали понять, эта штука умеет летать очень быстро. Но сейчас она спокойно висела на месте, тихо посвистывая двумя турбинами. Вдруг на днище аппарата раскрылась узкая щель, и из нее появилась тонкая, длинная ракета. НЛО поводил носом, прицеливаясь и замер.

— Твари! Суки! Уроды! Хватит, — орал качаясь на волнах понявший, что сейчас произойдет, Быстров, — не стреляйте!

Ракета, фыркнув двигателем, устремилась вперед. Через мгновение, строго посередине корпуса «Петра» появилось пламя, и мощный взрыв разломил корабль пополам, языки рыжего огня слизали оказавшиеся поблизости спасательные средства и людей, успевших на них забраться… Убийца корабля фыркнул турбинами, свечей взмыл вверх и быстро, превратившись в едва различимую точку, исчез.

Быстров перевернулся на груди и поплыл к видневшемуся вдалеке берегу. Вода была холодной, и он начал вспоминать при какой температуре и за сколько времени человек коченел. Цифры упорно не хотели складываться в стройную таблицу, и он плюнул на расчеты. Надо плыть и будь, что будет. Быстров, качаясь на волнах, как оранжевый поплавок, размерено плыл в сторону берега, смутно виднеющегося, когда он оказывался на гребне волны. Он не знал сколько прошло времени с того момента, как он оказался в воде. В голове кроме счета ничего не осталось, на раз он делал гребок правой рукой, на два, левой. Раз, два, раз, два, весь мир сжался до двух чисел. Когда надежда добраться до берега его оставила и он, перевернувшись на спину замер, ему послышался шум лодочного мотора. Он закрутил головой и увидел надувной катер, мчавшийся в его сторону. У него не осталось даже сил поднять руку или крикнуть. Он просто смотрел. Через минуту катер приблизился, и звук мотора стал менее резким. «Тормозят, чтобы меня подобрать»: без всяких эмоций подумал Александр. Ему было уже все равно. Вскоре черный, толстый борт катера оказался рядом и к нему протянулись четыре руки в перчатках без пальцев и цифровом, зеленом камуфляже. «Морпехи»: подумал Быстров и потерял сознание.

 

***

 

— Слава, смотри справа! — ожила радиостанция. Быстрый взгляд направо. Стоящий на перекрестке первым «Ягуар» дернулся и, проехав половину метра замер. Ложная тревога, торопиться видать куда-то и нервничает. Дорогу спецполк ДПС ГИБДД перекрыл загодя и стоявшие в пробках автомобилисты устали ждать. Иногда на пути президентского кортежа попадались слишком умные граждане и начинали жать на клаксон, тогда стоявшие вокруг бедолаги тоже начинали сигналить, провожая черные машины протяжным воем.

Сегодня выехали из резиденции, не дождавшись рассвета. До МКАДа по идеально отремонтированному Рублево-Успенскому шоссе долетели очень быстро. Гаишники свое дело знали, никто под колесами не мешался. Рублевку и Кутузовский тоже прошли без эксцессов. В графике.

Ауди гаишников и первая машина охраны уже съезжали с Новоарбатского моста, когда в машине Вячеслава умер двигатель и все бортовые системы. Водитель, вцепившись в вмиг потяжелевший руль, пытался продавить педаль тормоза, чтобы остановить две с половиной тонны, разогнанные до 150 километров в час. Идущий перед ними Гелендваген занесло, он завилял и закувыркался, теряя детали. Микроавтобус, включенный сегодня в состав кортежа перемахнул через бордюр и, пробив чугунное ограждение моста, исчез из вида.

Не дождавшись полной остановки машины, Вячеслав отстегнул ремень, распахнул дверь и, сгруппировавшись, выпрыгнул на асфальт. Пролетев по инерции несколько метров кубарем, он вскочил на ноги и выхватил взглядом из сбившихся в кучу машин президентский «Пульман». Он лежал на крыше на тротуаре, выбив несколько секций из ограждения моста, еще метр вправо и автомобиль последовал бы за микроавтобусом, прямиком в Москву реку. Из машины никто не пытался выбраться, возможно, все пассажиры без сознания, но скорее всего, согласно инструкции, ждут помощь.

Вячеслав выхватил пистолет из кобуры для скрытого ношения и попытался связаться со старшим охраны, но радиостанция предательски молчала, не выдавая даже помех. Он подбежал к своей машине, проскочившей вперед и замершей упершись в крышу лежащего на боку экипажа. Вячеслав заглянул внутрь, водитель нервно жал на кнопку запуска двигателя.

— Что происходит?! Не могу машину завести, — увидев Вячеслава, выпалил он.

— Не знаю. Возможно РЭБ удар. Пойдем со мной. Может понадобиться твоя помощь, — ответил Вячеслав, выдергивая из специальных держателей на спинке пассажирского сиденья автомат 9А-91. — Держи! — он бросил свой пистолет водителю.

Они вдвоем побежали к президентской машине, не обращая внимания на стоны, раздающиеся из автомобилей сопровождения. В охране люди тертые и знали, на что шли. Сейчас главное спасение первого лица государства. Вячеслав достиг перевернутого Мерседеса и, закинув автомат за спину, потянул пассажирскую дверь на себя. Бронированная дверца оказалась не заблокированной изнутри и тяжело подалась, но выйдя из проема сантиметра на три, заклинила.

— Помоги! — крикнул Вячеслав водителю, продолжая дергать дверь двумя руками. Он обернулся и увидел, что водитель не обращает на него внимания, а стоит и смотрит куда-то за машину, беззвучно разевая рот и тыкая вперед рукой с зажатым в ней пистолетом. Вячеслав оставил дверь в покое, выпрямился и посмотрел туда, куда указывал водитель. Две футуристичные, похожие на роботов фигуры, быстро приближались к ним. Вячеслав играл в Кризис, в Хало, Фол и поэтому прекрасно понял, что перед ним. Бойцы в механизированной броне, против которой у него не было шансов.

— Огонь! — крикнул Вячеслав, чтобы вывести водителя из ступора, а сам разложил приклад автомата, и перевел предохранитель в режим автоматической стрельбы. Он уперся локтями в днище перевернутой машины и навел на цель красную точку коллиматорного прицела. Вячеслав был уверен, что все три четко отмеренные очереди по два патрона попали в голову и грудь бегущему впереди нападающему. Но попадание бронебойных пуль того совсем не смутило. Он немного изменил траекторию движения и пригнулся, продолжая бежать. Зато его спутник остановился, и открыл огонь по обозначившему себя противнику. Пули дробно заколотили по корпусу и стеклам машины, пробивая их насквозь, и Вячеслав пригнулся. Рядом вскрикнул водитель и начал заваливаться на Вячеслава. Из его пробитого горла толчками била кровь, он выронил пистолет и пытался зажать рану руками. Вячеслав подхватил его и положил рядом. По характеру раны было понятно, что водитель нежилец. В этот момент по днищу машины, что-то сильно грохнуло, «Пульман» закачался, Вячеслав оставил в покое умирающего и встал, подняв глаза к верху. Стоящая на машине металлическая фигура была последним, что он увидел в жизни.

 

***

 

Добежав до лестницы, Сашка осторожно посмотрел вниз на первый этаж. Пол первого этажа местами был заляпан кровью, лежали трупы школьников. Рядом с опрокинутой партой, ранее сужающей проход из холла в школу, прислонившись спиной к стене, сидел охранник. Он сучил ногой и пытался затолкать внутрь кишки, вывалившиеся из распоротого живота. Откуда-то раздавались крики и стоны, клешня страха опять сжала Сашкино горло, препятствуя поступлению воздуха в легкие, бежать вниз он сразу передумал, тем более, что кто-то по холлу шел, гулко и тяжеловесно. Так не мог идти ни один человек, разве только какой-нибудь робокоп из зарубежного фильма.

Сашка попятился по лестнице обратно в коридор, из которого выбежал, но он заканчивался кабинетом физики. Возвращаться туда или проверять, что твориться в других кабинетах очень не хотелось. Но сознание, лихорадочно метавшееся от одной мысли к другой в поисках спасения, наконец-то, отыскало выход. И находился он как раз в кабинете физики. Рядом с первым окном была лестница на крышу. Виталя Алентьев с кем-то даже спорил, что убежит прямо из кабинета химии с третьего этажа, когда учительница выйдет в лаборантскую за химреактивами. В итоге он не решился лезть и спор проиграл, но Сашке нужно было немного спуститься со второго, а там уже и прыгнуть можно.

С гулко колотящимся сердцем он, стараясь производить как можно меньше шума, быстро прошел по коридору, убрал инопланетный пистолет в рюкзак и зашел в класс. Он зажал нос и рот рукавом, что бы хоть как-то спастись от тяжелого запаха в классе и как мог, пытался не смотреть на то, что здесь натворил пришелец, то, что попадало даже в периферийное зрение, вызывало тошноту. Сашка, выбив стулом остатки стекол в оконной раме, встал на подоконник. Ржавая лестница, перемазанная застывшим битумом, с остатками некогда черной краски была по-прежнему на месте, но дотянуться до нее было непросто. Чуть не сорвавшись вниз, Сашка все-таки зацепился за крепление лестницы к стене, потом за перекладину и спустился вниз. От нижней ступеньки до асфальтовой отмостки вокруг школы оставалось около двух метров, и он спрыгнул в палисадник.

Сашка быстро пробежал вдоль здания в сторону своего дома. Выглянул из-за угла. Если кто-то и выбегал из школы, то уже успел скрыться с глаз. Площадка и крыльцо были пустыми. Сашка успел выйти из-за угла и сделать несколько шагов, когда железные двери школы с грохотом распахнулись и на крыльце появился пришелец, отличающийся от того, что остался в классе только расцветкой. Сашка развернулся и побежал в обратную сторону.

 

***

 

Индикатор вызова лэптопа мигал тревожным, красным светом. Сержант задумчиво смотрел на него несколько секунд, потом медленно, как-бы нехотя, поднял правую руку и нажал на кнопку. Бронированная крышка откинулась с негромким щелчком, открыв шести дюймовый монитор. На нем светилась пиктограмма, говорящая о том, что боец его отряда с личным номером три мертв. Сержант чертыхнулся про себя и включил навигатор. Тело находилось в пяти километрах по прямой от базы отряда, ближе всех к нему находился Седьмой. Сержант связался с ним и приказал скачать последнюю информацию с компьютера Третьего, ассенизировать его и вернуться на точку сбора, потом вышел из гаража во двор автобазы. Установил связь со всей группой:

— Всем немедленно вернуться на командный пункт. Как приняли? Прием! — Лэнс дождался подтверждения приема всеми бойцами группы и вернулся под крышу бокса.

В момент получения известия о гибели Третьего, Седьмой уже успел отойти от школы, в которой он устроил страшное побоище, достаточно далеко. На его счетчике побед красовалась цифра «227», ровно 227 человек осталось лежать позади него, а он все не мог остановиться. Необычность ситуации будоражила кровь, вседозволенность затуманивала разум, с каждой новой цифрой на счетчике, голова пустела, он все больше превращался в бездушный автомат, просто выполняющий какую-то программу. Весть о гибели товарища ничуть его не охладила, наоборот, новая порция адреналина поступила в кровь, наконец-то здесь появилась настоящая угроза.

Он побежал назад в школу. Люди, подвернувшиеся ему на пути, ни на секунду не задержали его и остались лежать позади с проломленными сильными ударами кулака головами. Через несколько минут он был на месте. Не останавливаясь, включил ранцевый двигатель и запрыгнул в разбитое окно второго этажа покрашенной в идиотский розовый цвет школы. Обследовав сканерами окружающее пространство и не оценив ни один объект, как потенциально опасный, убрал автомат, сорвал с гардины штору, вытер испачканный по дороге кулак и подошел к останкам третьего. Тот стоял посреди класса, в животе зияла оплавленная дыра, он был похож на раскуроченный трансформер, которым играли плохие дети.

Положив его на пол и присев на корточки рядом с трупом, Седьмой установил связь между двумя лэптопами и скачал всю информацию, касающуюся последних пяти минут жизни Третьего. Когда передача данных закончилась, он встал и бросил на труп цилиндр «ассенизатора». Через пару секунд тело покрылось дымкой и исчезло.

Седьмой выпрыгнул в окно. Подав на экзоскелет максимум мощности, он ни на что больше не отвлекаясь, быстро побежал на точку сбора. Достигнув автобазы, перелил Сержанту информацию. Тот принялся просматривать запись с компьютера третьего. Потом вытащил из ящика со снаряжением миномет «Тюльпан», ввел координаты целей и произвел залп. Дождавшись, когда вдалеке смолкнет звук взрывов, убрал миномет назад в контейнер и подозвал бойцов.

— Значит так. Третий убит. Он допустил большую ошибку. При возникновении проблем с тактическим шлемом он попытался самостоятельно починить его в боевой обстановке и не заметил, как к нему подкрался враг. Третий убит собственным оружием, «Бичом». Его лишил жизни обычный школьник. Оружие он забрал с собой. Оставлять такую угрозу без внимания мы не можем, поэтому будем искать парня или ствол. Я нанес ракетный удар по площадям, возможно объект уже ликвидирован, тогда нам останется только забрать оружие. Как вы знаете, от всего нашего вооружения исходит радиосигнал, который можно засечь сканером. Проблема в том, что сигнал, ради экономии энергии слабый, метров 50-100, в зависимости от местности, поэтому придется прочесать довольно большую площадь. Сейчас я вам скину изображение мальчишки и квадраты поиска. Изучите, две минуты на сборы и вперед.

— А не проще вызвать истребитель, что бы он его с воздуха быстро нашел?

— Проще. Но эта наша проблема и мы решим ее сами. Истребитель вызвать всегда успеем. Ознакомьтесь с секторами поиска и вперед, попутно и очков себе набьете. Всю необходимую информацию об объекте поисков я вам уже сбросил.

 

***

 

Панический страх толкал его вперед. Он боялся оглянуться, ему казалось, что за ним гонятся. Он бежал, не разбирая дороги так быстро, как никогда еще, наверное, не бегал, по спине стучал рюкзак и в один момент он даже хотел его сбросить, но, вспомнив о его содержимом, отмел эту мысль. Сашка пересек проспект Ленина, ловко лавируя между стоящими машинами и людьми, и с разбега нырнул в открытое подвальное окно кирпичной девятиэтажки. Больно упал на кучу разнообразного мусора. Легкие готовы были лопнуть от напряжения, болел только что ударенный локоть, но он старался не издавать ни звука. Постепенно дыхание пришло в норму, глаза привыкли к полумраку и он осмотрелся. Он находился в бойлерной, было жарко. Сашка прислушался, с улицы, откуда-то издалека периодически доносились протяжные удары и непонятный шум. Собрав мысли в кучу, он попытался выработать план ближайших действий. Но кроме назойливо стучавшего в виски «бежать, уходить отсюда» ничего в голову не лезло. В принципе, и то дело, решил он и, встав, осторожно пошел по подвальному коридору. Вскоре он уперся в дверь перекрывавшую выход. Проблему ее закрытости Сашка быстро решил подручными средствами. Долбанул несколько раз попавшимся под руку обрезком трубы по механизму замка и вышел на свет. На улице несколько человек о чем-то ожесточенно спорили. Заметив Сашку, все на секунду замолчали, а потом опять обратили внимание на солдата, который стоял перед ними. Парень лет тридцати, в цифровом камуфляже, с почти пустым рюкзаком за плечами.

Женщина преклонного возраста с безумным взглядом, держала на руках трехлетнего мальчика с разбитыми в кровь коленями и желтой пластмассовой лопаткой и что-то быстро говорила парню, все время пытаясь подойти к нему вплотную. Мальчик истошно плакал.

— Отстаньте от меня. Какой я вам омоновец? — аккуратно отталкивая женщину, говорил парень. — Что я буду делать с вами и вашим внуком? Предлагаю вам укрыться в подвале, как раз и дверь уже открыта! — кивнул он на Сашку. — Только нужно уйти подальше от входа. Находитесь там, пока вам не помогут.

— Сволочь! Ребенка хоть пожалей! — женщина сорвалась на крик.

— Граждане, сохраняйте спокойствие и тишину. Я вам еще раз повторяю, я в настоящий момент не при исполнении, поэтому о том, что происходит, знаю, столько же, сколько и вы. Ну чем я могу вам помочь, если сам ничего не понимаю?

Из группы разъяренных людей раздался вопль:

— Дезертир! — в сторону парня полетела четвертинка силикатного кирпича. Тот увернулся и, побежал через двор. Не понимая зачем, но Сашка рванул за ним следом. Парень спустился по лестнице в подвал соседней девятиэтажки. «Уйдет» мелькнула у Сашки мысль. Он прибавил ходу. Но, добежав до спуска, увидел, что железная дверь закрыта, и парень сидит на корточках, прислонившись к ней спиной, и шарит в карманах рюкзака. Увидев Сашку, он замер и несколько секунд его разглядывал. Потом тихо процедил сквозь зубы: «Еще один сумасшедший» и уже громче «Что встал, спускайся быстрее!». Сашка быстро сбежал вниз. И начал, не успев отдышаться:

— Я это… Я… Можно…

— Можно Машку за ляжку и козу на возу! И здесь кровь пить будете? — парень достал пачку сигарет и закурил.

— Вы меня… неправильно поняли, — наконец-то нашелся Сашок.

— А что тебя понимать, если ты еще ничего толком не сказал?

— Меня Сашка зовут, я в 15 школе учусь, мы на физике сидели, а тут такое началось. Всех убили… а я, вот… живой... — уже сквозь слезы договорил он.

Слезы текли по его грязному лицу, и он неловко стирал их пыльным рукавом. В эту минуту ему нестерпимо захотелось домой, к маме, он только сейчас начал осознавать в полной мере весь ужас того положения, в которое попал. Ему было 17, все его друзья остались в разрушенном классе, а что происходит и что будет с ним, он даже представить боялся. Он понял, что смертельно устал и если прямо сейчас не сядет, то упадет. Не глядя на что, он сел. Что-то острое, наверное, осколок кирпича впилось ему в ягодицу, но ему уже было все равно, он спрятал лицо в ладони и зарыдал со всхлипами, как не плакал никогда до этого.

— Ты парень зря слезы льешь. Живой остался и радуйся. А мертвых жалеть не надо, может им там лучше, чем здесь. Смотрят на тебя сверху, или где там рай находится, улыбаются дружелюбно и не понимают, от чего ты так убиваешься. Хотя… поплачь — полегчает, — сказал ему солдат.

Дав Саньку несколько минут и заметив, что тот успокаивается, парень продолжил:

— Успокоился? Ну, и хорошо! Меня, кстати, Сергеем зовут. А теперь предлагаю уматывать отсюда по-тихому, вдвоем все-таки веселей. Давай-давай, вставай, вытри сопли и пошли.

Сашка оживился:

— Куда?

— Интересный вопрос. И в правду, куда?

Сергей уже принял для себя решение, он собирался уйти из города прямо сейчас, так будет безопасней для него, но паренек, сидящий перед ним, заплаканный и покрасневший за свою, как ему казалось, слабость, чем-то тронул его душу. Поэтому Сергей изменил свой план, но нужно было еще объяснить его правильность Сашке, чтобы не оставлять в его душе сомнений. Четко поставленную, правильную задачу человек всегда выполнит лучше, чем если его использовать вслепую.

— Значит так. Есть два варианта. Первый оставаться в городе и ждать, когда здесь начнется планомерная зачистка с уничтожением всего живого. Считать, что такое невозможно оснований у нас нет, они убивают всех подряд, не смотря ни на возраст, ни на пол, ни на оказываемое сопротивление. Надолго они сюда и зачем, сколько их, какая у них техника, мы не знаем, поэтому предполагать можно, что угодно. Сейчас мы находимся в спальном районе, от промзоны и центра далековато, сюда они, возможно, всей толпой еще не дошли, но дойти могут. Согласен? — Сашка кивнул. — Второй вариант уйти из города в какую-нибудь деревню неподалеку, например, в Репино, до него километров десять будет, переждать там два, три дня, а там видно будет. По дороге нам вряд ли что-то угрожает, вражеской авиации не видно, техники тоже. Что скажешь?

— А если они на деревню нападут?

— Вряд ли, что они там не видели. А через пару дней, глядишь и обстановка проясниться.

— Я согласен. Только…

— Что только?

— Я о маме подумал, она же переживать будет, где я, что я. Вдруг с ней, что-то случилось? Я ее пойду искать.

— Позвони ей попробуй. Есть телефон? — они оба достали мобильные, трубки не работали, — видишь, связи нет. Твое право иди, ищи. Я по городу мотаться не собираюсь, смерть искать. Как ты ее в этом бардаке хочешь разыскать? Где она у тебя была?

— Она на машиностроительном в учебном центре работает.

— Ага, работает! Работала... Ты по сторонам вообще глядел? Или ты думаешь, что в сказку попал?

Сашка поднялся по лестнице и осмотрелся. В стороне школы, откуда он прибежал, росли несколько дымных столбов. Над промышленной зоной, сияло зарево огромного пожара, поднимались черные клубы дыма, которые ветер тут же трепал, смешивал и превращал в одну большую, непроглядную грозовую тучу. Судя по всему, горели нефтеперерабатывающий и завод синтетического спирта. Оттуда доносились приглушенные расстоянием звуки разрывов. Такой же дым поднимался и над соседним городом за горой. Картина была ужасна своим величием. Санька, как завороженный, смотрел на бушующий хаос, пока мимо их укрытия не пронеслась на бешеной скорости «копейка» с разбитой левой фарой. Только сейчас Сашка осознал, что улица наполнена звуками и жизнью. Люди вышли из своих домов. Они стояли и смотрели на пожарище, некоторые, видно уже насмотревшись, начинали задавать другим вопросы или что-то рассказывать. Небритый мужик в пузырящихся на коленях трико, майке алкоголичке и домашних тапочках на босу ногу размахивая двустволкой, спорил о чем-то с женщиной в цветастом халате. К перекрестку, часто сигналя, распугивая зевак, подъехал УАЗ ППС. Из него вышли трое полицейских и начали разгонять людей. Потом обратили внимание на вооруженного пролетария и подошли к нему. Наверное потребовали документы на ружье и не получив их, решили изъять оружие. Но мужик вооружался не для того, чтобы разоружиться по первому требованию. Вспыхнула перебранка. Один из стражей порядка потянул вертикалку за стволы, мужик уперся и рванул ее на себя, да так, что упал на пятую точку. Судя по всему, у него дрогнул палец и из стволов вырвался огонь, полицейский пытавшийся отнять ружье, упал с окровавленной грудью. Народ в рассыпную бросился прочь. Мужик, отбросил от себя двустволку, и тут же был застрелен пэпээсниками.

В этот момент в небе над промзоной появились несколько дымных белых полос, которые быстро росли из одного центра, как будто огромный цветок распускал свои лепестки. Достигнув зенита, они начали отклоняться в разные стороны. Один из них приближался к Сашкиному укрытию, и ему казалось, что он упадет прямо на него.

В следующую секунду он уже валялся в пыли рядом с подвальной дверью. Сергей спихнул его вниз, а сам кричал людям на улице:

— Ракетный обстрел, блядь! Все в укрытие! Быстро!

Земля содрогнулась от тяжелого удара. Ближайшая ракета упала метрах в ста от них вверх по улице. Мощная огненная взрывная волна обрушила ближайший к эпицентру дом и покатилась дальше, срывая крыши, выбивая окна, расшвыривая машины, вырывая с корнем деревья. Люди, стоящие на пути всеуничтожающей силы, ломались как спички. За доли секунды до того, как энергия разрушения дошла до спуска в подвал, Сергей успел щучкой прыгнуть вниз. Упав рядом с Сашкой, он сильно ударился об стенку, его мозг кто-то резко оттянул назад и выстрелил им из рогатки, тот, долетев до лобной кости, врезался в нее и растекся миллиардами брызг по черепной коробке. В глазах потемнело, он потерял сознание.

Для Сашки белый свет померк тоже, но с ним было все в порядке, просто обугленный скелет полицейского уазика, пролетев десяток метров, врезался в торец дома и сполз вниз, почти закрыв собой спуск в подвал. Опешивший Сашка видел, как через импровизированный люк перекатилась волна огня и поползла вверх по стене. Внизу стало нестерпимо жарко, противно воняло гарью и пылью. Приборная панель машины плавилась, и горящая, вонючая пластмасса струйками стекала вниз. Поборов рвотный позыв Сашка встал на четвереньки, прямо перед его глазами оказался военный ботинок.

…они шли по обочине дороги уже третий час. Было обычное северокавказское лето. Пот катился градом. Плюс 45 в тени. Плюс шлемы. Плюс бронежилеты. Плюс вооружение и снаряжение. Плюс, плюс, один сплошной плюс – думал он – никаких минусов, все хорошо в нашей жизни. Бронетранспортеры охранения тихо катились сзади, лениво урча двигателями. Инженерная разведка растянулась на триста метров вдоль дороги и упорно двигалась к конечной точке маршрута. Идущий впереди сапер остановился, дождался его и попросил зажигалку, прикурив, пошел вперед. Под его ногой раздался еле слышный хруст, боец не остановился. Раздался хлопок, и из земли выпрыгнула зеленая банка мины. Сергей видел ее, как при замедленном просмотре кинопленки, она взлетела примерно на метр, и ее корпус начал покрываться трещинами, трещины росли, и мина разломилась на куски, из нее в разные стороны брызнул огонь и сотни стальных шариков. Поражающие элементы ударили в бронежилет и шлем. Один шарик сильно ударил в горло, Сергей начал падать на спину, продолжая глядеть на наступившего на мину бойца. Вся верхняя часть тела сапера, не защищенная бронежилетом, была изрыта осколками, из-под шлема текла кровь и еще что-то серое. «Мозги, наверное. Нужно перевязать бедолагу поскорей, а то все вытекут», — решил Сергей и, упав на землю, отключился…

Кто-то тормошил его и звал по имени. Сергей резко сел и нервно ощупал горло, шрам был на месте, крови не было. Все в прошлом. Картинка перед глазами медленно плыла, больная голова мешала понять, что с ним, но, увидев, Сашку, он все вспомнил:

— Давай, Сашок, драпать отсюда, — выдавил он из себя и полез на четвереньках вверх по лестнице, огибая падающие капли жидкой пластмассы. Сашка, оглушенный всем пережитым, молча последовал за ним.

То, что они увидели наверху, было, наверное, похоже на Сталинград в момент знаменитой битвы. Все, что могло гореть, горело. В домах не было ни одного целого стекла, тут и там валялся чадящий рубероид, сорванный с крыш. Метрах в десяти от путей лежал на боку горящий трамвай. Автомобили валялись колесами вверх и на боку. Воняло горелым мясом. Из разорванного газопровода хлестал длинным факелом огонь.

— Санек, пошли быстрей!

— Куда? Я… Мне…

— На деревню к дедушке! Или память отшибло? Уходить отсюда надо! Видишь, что творится? Хотя, делай, как знаешь, не нянька я тебе, сопли вытирать! — Сергей сплюнул, махнул рукой, отвернулся от него и побежал.

Сашка, несколько секунд подумав, что оставаться одному посреди этого хаоса было страшно, припустил следом. Разбросанный хлам мешал бежать, Сашка боялся подвернуть ногу и старался ступать осторожно, но все-таки споткнулся обо что-то и упал. Осколок стекла впился в уже пораненную ладонь, он выдернул его из руки и отбросил в сторону. Окрашенный красным кусочек стекла сверкнул в луче солнца и упал на обгоревший, продолжающий тлеть труп, сжимавший в скрюченных руках маленькое черное тельце с зажатой в кулачке оплавленной, пластмассовой лопаткой. Санек быстро задергал ногами, пытаясь оттолкнуться от земли пятками и отодвинуться от мертвецов. К горлу быстро подкатывалось содержимое желудка. Сильные руки подняли его за шиворот и поставили на ноги. Санек обернулся, это был Сергей. Он наклонился к его лицу и зло крикнул: «Бего-о-о-м!». Санек побежал и только сейчас понял, что издает звуки похожие на скулеж побитого щенка.

Саньку казалось, что они бегут уже целую вечность, несколько раз он больно падал, но вставал и пытался не отставать от Сергея. Тот бежал как профессиональный спортсмен, уверенно и быстро, при этом, успевая оборачиваться и поторапливать Сашку.

Минут через десять, обгоняя неуверенно двигавшихся, постоянно оглядывающихся людей, они достигли дворов окраинного района и Сергей остановился. Санька поравнялся с ним и встал, тяжело дыша. Сергей огляделся, здесь девятиэтажки были целыми, повсюду были видны люди. Они суетились, что-то обсуждали, но было видно, что они сильно встревожены и не понимают, что происходит. У одного из подъездов собралось человек пятнадцать, какой-то дед с румяными щеками и пивным животом, что-то им объяснял, стоя на лавочке, усиленно жестикулируя. Сергей прислушался: пузан говорил людям, что на одном из заводов взорвался склад с взрывчатыми веществами, а в жилом массиве, наверное, бытовой газ, и раз нет никаких сигналов от ГОиЧС, значит опасности никакой нет. Что он сам работал в этой системе и точно знает, случись что-то действительно опасное, гошники уже бы работали во всю и спасали население. Они не зря свой хлеб едят! Он-то знает, всю жизнь проработал в системе ГО!

— Гляди, какой соловей голосистый, откуда они только такие берутся, — кивнул он головой в сторону стихийного митинга.

— Что? — не понял Сашка.

— Да так, мысли вслух. Видишь магазин в подвальчике с торца дома? Айда туда.

Облезлая вывеска на козырьке гордо гласила «Мини супер-маркет». Сергей, прочитав название, хмыкнул и спустился вниз. За прилавком нетерпеливо топталась молоденькая продавщица.

— Парни вы не в курсе, что там произошло, — увидев посетителей, выпалила она, — ой, а вы, почему такие грязные?

— Все будет хорошо, мы все умрем! А грязные мы, потому что испачкались, — с веселой улыбкой ответил ей Сергей, — давай, мил человек, отоварь нас по-шустрому. Он провел рукой по плечу и не найдя там лямки рюкзака обернулся к Сашке. — Снимай, я свой забыл с перепугу.

Быстро побросав в Санькин рюкзак разную мелочевку, продукты, полуторалитровую бутылку воды и блок сигарет, Сергей кинул на прилавок пятитысячную купюру.

— Мадам! Сдачи не надо, гусары с женщин денег не берут-с!

Выйдя из магазина, они быстро пошли мимо гаражного кооператива в сторону огородов. Там Сергей снял с чучела еще добротную олимпийку фирмы «Аdibas» и натянул ее поверх измазанного сажей кителя. К его удивлению у «лепня» даже молния была в порядке. Он критично осмотрел Санька и посоветовал снять и выкинуть порванную и грязную джинсовку. Санька так и поступил, оставшись в тонком свитере. Потом они умылись в садовом баке и попытались почистить штаны, но под градом неожиданно раздавшегося с соседнего участка мата быстро ретировались. Кто его знает, вдруг бдительная бабка-колдунья, и все или хотя бы часть ее проклятий действительно случатся?

Пройдя через садовые участки, они вышли на гайскую трассу и быстро пошли по ней. На дороге довольно часто попадались стоящие машины, нервные водители пытались их завести, но тщетно. Больше страсти было около съехавших с дороги на полном ходу автомобилей и тех, которые смогли остановиться, только уткнувшись в столб или дерево. Здесь владельцы неожиданно умершего и потерявшего управление железа выражали свое возмущение громко и зачастую нецензурно. Хотя кое-какая жизнь на дороге все-таки текла, два раза попались едущие автомобили старых моделей, «копейка» и «Москвич».

— Заметь, Сашок, всякие рыдваны ездят, а современные авто стоят. К чему бы это?

— Кстати, мы, когда в подвале сидели, мимо «копейка» проехала и менты на «козле», а больше никого, странно как-то… И в школе… Алень на «шохе»… Самолет упал еще. Представляешь, летел так тихо, качался даже, с крыла на крыло, с носа на хвост, винты не крутятся и как рога вверх торчат. Через стадион перетянул и рухнул, колесами за крышу зацепился. Потом, в него ракета попала, он кааак рванет! У нас аж стекла вылетели. Руку вот порезал, — Сашка уставился на порез, кровь запеклась и больше не сочилась.

— До свадьбы заживет. А не заживет, отрежем по плечо, отрастишь усы, будешь ветерана войны изображать и милостыню клянчить, — хихикнул Сергей. — Похоже, наши братья по разуму, что-то начудили. И новые машины, в том числе и самолеты, погубили современные мозги, контролеры всякие, датчики, а в старых аппаратах электроники-то почти нет, а какая есть, та древняя как яйца мамонта, вот, она и функционирует.

— Наверное. Телефоны не работают, часы умерли, — сказал Сашка, продемонстрировав электронные часы на запястье. — Жалко их, мама на день рождения подарила. А теперь вот…

Они прошли молча еще метров триста. Еще с тех пор, как они ушли из города, Саньку подмывало задать вопрос Сергею, но он не знал, какой реакции от того ожидать и поэтому молчал, но чем больше, ничего не знающих людей, ковыряющихся в своих машинах, они оставляли позади, тем больше в нем росла решимость. Пройдя мимо такси, симпатичная пассажирка которого ругалась с водителем, он резко остановился и, ухватив Сергея за рукав, посмотрел ему в глаза.

— Почему мы никому ничего не говорим? Ни той девушке в магазине, ни этим людям на дороге? Ведь они ничего не знают, они могут погибнуть, им надо уходить скорее отсюда! Мы их можем спасти!

Сергей уставился на него, так как будто в первый раз увидел. Потом недоумение в его глазах сменилось злостью, он вырвал рукав из хватки Санька и быстро зашептал тому на ухо:

— Что? Героически геройский герой нашелся? Знаешь, почему Брюс Уиллис в «Титанике» не снимался? Потому что сопливой мелодрамы не получилось бы, он бы всех спас! Ты же никого не спасешь, а себя погубишь! Что ты им скажешь? Понимаешь, взрывы и пожары далеко, а их умершие машины, сотни тысяч рублей рядом, они на них копили, может быть всю жизнь, они их не бросят, тем более, что у них по любому в городе семьи, работа и так далее. Бесполезно им что-то говорить, они тебя не услышат. Хотя… Иди давай, попробуй. Потом догонишь меня, Билл — герой галактики, блин, я не быстро пойду.

Сашок покрутил головой и пошел в сторону двух ближайших мужчин, один крутил стартер на желтой «Калине», другой ходил вокруг машины и, размахивая руками, что-то говорил первому.

Через двадцать минут у Сашки опустились руки, люди смотрели на него, как на городского сумасшедшего, а парни возле джипа даже попытались побить, но он убежал вслед за Сергеем. Запыхавшийся и злой он догнал его возле моста через железную дорогу недалеко от психбольницы.

— Ну что Ной? Сколько тварей божьих на ковчег погрузил? Кстати, где ты его прячешь? В кармане или за пазухой? — спросил Сергей.

— Да ну их всех! Потом вспомнят меня, да поздно будет! — зло выкрикнул Санька и пошел вперед. Он еще, что-то бормотал, но Сергей его уже не слушал.

 

***

 

— Везет мне с тобой, младшой, как покойнику, — лейтенант ГИБДД Байдулов зло посмотрел на напарника, тот молча, с каким-то ожесточением перемалывал челюстями жвачку, — как с тобой на дежурство заступишь, так обязательно какая-нибудь бяка произойдет. То ты начальство проспишь, то машину помнешь, теперь вот… — Байдулов указал рукой на клубы дыма, поднимающиеся над городом.

— Ну, ты, Бай, артист! Сейчас-то я причем? — обескуражено развел руками напарник.

— Ладно, с этим предположим, я погорячился! А может, ты машину завел, или связь наладил?

— Я не связист, в конце концов! Мобила тоже ни гу-гу.

— А машина?

— Хана ей! Не заводится, стартер не крутит. Иди сам посмотри.

— Да верю я тебе! Просто нервничаю что-то.

— Вот и нервничай молча! Сам себе.

Лейтенант зашагал взад-вперед вдоль дороги. Смена не заладилась с самого утра, у всех водителей, которые проезжали через пост, все было в порядке, только один попался с запахом, да и тот оказался родственником командира батальона ДПС. Пришлось отпустить, а после этого еще минут десять выслушивать по телефону начальника, который учил его любить Родину и его родню. Моральное изнасилование лейтенанта Байдулова могло бы продолжаться еще долго, если бы не прервалась связь. Сначала лейтенант даже обрадовался этому факту, но когда в городе начали звучать взрывы, неработающая радиостанция и телефон добавили нервозности. Он даже хотел съездить в город, но патрульная «четырка» приказала долго жить. Попутных машин не было. Дорога как будто вымерла.

Байдулов мерил шагами площадку перед постом и курил, глядя на город, когда новая волна взрывов, уже гораздо ближе, сотрясла воздух.

— Нее! Младшой, ты как хочешь, а я в город пойду. Там какая-то фигня твориться. Семью надо найти.

— Давай, иди! Потом окажется, что там какие-нибудь террористы теракт устроили и из города улизнули. Начнут посты трясти. Спросят: «А где у нас Байдулов?!», а ты им из-под юбки жены: «А вот он я!» И поедешь, лес пилить лет на десять, а жена тебе будет сухари слать и вспоминать долгими зимними вечерами! А, может, и не будет вспоминать, тогда и без сухарей останешься, — младший лейтенант хихикнул, но поймав злой взгляд Байдулова, быстро сменил тему. — Да и чует моя задница, что неспроста нас сегодня сюда поставили. Посты все стационарные уже года четыре как закрыли. А тут бац! Нам наряд на этот пост! И как раз, какая-то муть в городе твориться. Начальство тоже не дураки, знали, наверное, что-то.

Байдулов сник, почесал затылок и принял непростое решение.

— Давай тогда вооружаться, броню оденем, позицию какую-нибудь огневую присмотрим. Подождем с полчасика, если ничего не выясниться за это время, будем думать, что дальше делать.

На том и порешили. Напарник поднялся на второй этаж поста и через широкие, покрытые пылью витражи наблюдал за окрестностями, а Байдулов сел на стул за дверной створкой гаража из толстого железа, поставил рядом АКСУ и смотрел на объездную дорогу через открытую в двери калитку. В сторону города проехал дежурный ЗИЛ с карьероуправления, находящегося за поворотом, УАЗ, «копейка» и ржаво-мятый «Москвич», но на них лейтенант даже не обратил внимания.

Байдулов успел выкурить четыре сигареты, когда напарник подал голос, сообщив, что два человека идут в их сторону по мосту. Байдулов сказал ему оставаться на верху, а сам вышел из укрытия на дорогу. Два парня быстро подходили к зоне поста. Дождавшись, когда они поравняются с ним, гаишник позвал:

— Молодые люди, подойдите ко мне.

Один из них, тот, что помладше остановился, но второй, в камуфляжных штанах и берцах, заметив это, схватил его за рукав и потянул за собой.

— Нам некогда, к тому же мы правила дорожного движения не нарушали, — ответил он и прибавил шаг.

Байдулов закипел, упер рамку автоматного приклада в плечо и заорал, что он сейчас их перестреляет нахрен, если они к нему не подойдут. Старший из парней что-то буркнул другому и, резко изменив курс, подошел к лейтенанту. Достав из кармана документы, протянул их. Выпустивший пар Байдулов внимательно изучил паспорт и военный билет и, вертя их в руках, потребовал документы второго. Когда оказалось, что их нет, Байдулов вспомнил о возможных террористах и решил задержать обоих до выяснения, а заодно узнать, что твориться в городе.

— Пройдемте на пост, — обратился он к парням.

Старший остановил жестом собравшегося было идти младшего и спокойно и уверенно произнес, глядя в глаза гаишнику:

— Слушай, лейтенант. Я не знаю, зачем мы тебе понадобились, но мы сейчас спокойно развернемся… и пойдем куда шли. Я не скажу, почему мы уходим из города и куда мы идем, но советую сделать тоже самое, бежать отсюда как можно быстрей. Чем раньше ты надумаешь сделать это, тем дольше проживешь. И не вздумай стрелять нам в спину, не по-мужски это и не по-людски, не за что в нас стрелять. Договорились?

Произнеся это, парень протянул руку, забрал свои документы и спокойно пошел по дороге. Второй немного замешкался и пошел за ним, часто оборачиваясь на Байдулова.

Байдулов опешил от такой наглости и даже потянулся рукой к болтавшемуся на плече автомату, но в последний момент что-то его остановило. Возможно, то, что на террористов эти двое не тянули. Да и не стрелять же, в самом деле, по пацану.

 

 

***

Солнце еще не достигло зенита, но уже немилосердно, как-то по июльски жарило. Над асфальтом впереди поднималось марево. Сергей бодро стучал берцами по полотну дороги, Сашка сзади шлепал кроссовками. Они шли уже вдоль отвала карьероуправления, когда ему надоело молчать и, поравнявшись с Сергеем, он сказал:

— Круто ты ему так: «Не вздумай стрелять нам в спину, не по-мужски это». И пошел. А если бы он нас расстрелял?

— Не расстрелял, а застрелил. Расстреливают по решению суда или трибунала. Почему-то я решил, что не станет он стрелять, по глазам было видно, что он добрейшей души человек и честно прошел переаттестацию, — Сергей усмехнулся этой мысли, — и как видишь, я оказался прав. Все обошлось и, слава Богу. Замнем для ясности. Помолчим, подумаем.

Сашка помолчал, подумал, опять помолчал и в итоге, когда они уже прошли пригородный поселок «Щебзавод» и миновали стелу «Счастливого пути», не выдержал.

— А ты где был, когда все это началось?

— Я? Я на московском поезде приехал без двадцати шесть утра. Отец мой работает в Новотроицке на «Уральской Стали», а живет на Елшанке, уходит рано, я бы его по любому не застал, поэтому доехал до центра, а дальше пешком пошел. Ностальгия, понимаешь? Там постою, тут посижу, погляжу, когда редко бываешь где-то изменения хорошо видны, короче почти доковылял, вдруг, в районе девяти часов почти весь транспорт на улице встал, несколько аварий произошло, даже кого-то задавили. А через пару минут они появились.

— Кто?

— Кони в польтах! Пришельцы! Корабль их, пепелац! С него спрыгнули трое гуманоидов железных, один черный был как гуталин, он спалил, так походя две маршрутки и несколько машин с пассажирами, людей прохожих рядом покрошил здоровой такой бензопилой одноручной и убежал довольный вверх по проспекту, сея смерть и разрушения. Другие два гуманоя веселенькой расцветочки тоже бед наделали и в сторону лесопосадки почесали, моча всех подряд, кто подвернулся. А корабль поднялся повыше, дал залп ракетами по промзоне, затем штук двадцать пустил по домам, боеприпаса в общем не жалел, потом в сторону заводов пошел, а оттуда через несколько минут свечей вверх взмыл и улетел. А я побежал в сторону высоток на Волкова, заныкаться хотел до выяснения обстоятельств, да домой, потом пойти. Там с тобой и встретился. А потом, сам видел, какой замес начался. Не до посещения родного гнезда стало. А с тобой, что случилось, ты, что-то про школу говорил?

— Я в одиннадцатом классе учусь, то есть учился… у нас сегодня вторым уроком физика была. Вдруг взрывы, училка наша сказала, чтобы мы сидели спокойно, и вышла из класса. Тут на улице машины столкнулись, иномарки. Самолет рухнул, потом машины взрываться начали. Вдруг сверху, на третьем этаже грохот, крики, потом часть потолка обвалилась, и вместе с ней в класс упал громила в красно-желтых доспехах. Ребят некоторых плитой задавило, пыль, вопли, а он кого саблей какой-то порубил, кого из автомата пострелял, какими-то красными шариками. И убил всех…

Меня он не видел, я, когда он в класс свалился, закатился под парту, а ему кусок плиты на голову упал, он шлем снял и давай в нем копаться, у него на ноге кобура с пистолетом была, я подкрался, ствол выхватил и нажал на что-то. Его насквозь прожгло, большая такая дырка. Я из школы начал выбираться, а там еще один. Пришлось через окно на втором этаже уходить. А потом меня этот пришелец увидел. Я так оттуда ломанулся, что даже не помню, как до Добровольского добежал.

— Ничего себе триллер! Пистолет тот ты, случайно, не захватил, гроза пришельцев? — недоверчиво спросил Сергей.

— В рюкзаке лежит.

Сергей резко остановился, потом потянул Сашку за рукав на обочину дороги.

— Етить колотить! А что ж ты раньше молчал!? Давай показывай!

Сашка быстро снял рюкзак, расстегнул верхний клапан и вытряхнул его содержимое на траву, сверху кучки продуктов и школьных тетрадей с учебниками, лежал похожий по форме на пистолет предмет. Сергей взял его и принялся рассматривать. Пистолет был сделан из металла, рукоятка удобно лежала в ладони, на месте привычного спускового крючка со скобой был выступ похожий на клавишу, сверху был прикреплен, судя по всему прицел, а все вместе это отдаленно смахивало на детский лазерный пистолет, по крайней мере, тоже мигал какой-то светодиод.

— Ты на что нажимал? — спросил Сергей у Сашки.

— Я не понял даже.

— Ладно, попробую разобраться сам, ты пока продукты собери.

Сергей направил ствол в сторону от Санька и начал методично нажимать на все выступы. С негромким хлопком из ствола вырвалось нечто неуловимое глазом и ударило в пригорок, метрах в пятидесяти от них. Сергей пошел к образовавшейся проплешине. Дойдя до нее, он увидел, что в месте попадания, образовалась вполне приличная яма, метра полтора на два, с оплавленными краями, из земли шел дым. Вернувшись назад, он увидел Сашку уже уложившего продукты назад в рюкзак и неуверенно переминавшегося с ноги на ногу рядом с оставленными на земле учебниками размышляющего брать их или нет.

— Ну что там? — спросил Сашка.

— Похоже на воронку от ма-а-аленькой такой авиационной бомбы. Убойный ствол, как гаубица! Лазер, наверное. У нас таких точно не делают. Заверни во что-нибудь и убери, — Сергей протянул пистолет Саньку, достал пачку сигарет и закурил. — Стоп! Ты говорил, что он шлем снял, а под шлемом что было?

— Человек, мужчина, блондин, лет тридцати, наверное.

— Точно человек? Может, у него там три глаза было или два рта, или их вообще не было? Уши трубочкой? Не? Ты ничего не путаешь?

— Да он у меня до сих пор перед глазами стоит, говорю человек, значит, так оно и есть! — почти обиженно произнес Сашка.

— Значит, все-таки есть жизнь на Марсе… Причем такие же люди, как и мы. Две руки две ноги, одна голова. Человек! Это звучит гордо! Только почему-то не любят нас эти человеки, а за что, не понятно. Спрашивать у них почему, мы, конечно, не пойдем, а пойдем и спрячемся получше. Тем более, что они нас теперь, наверное, искать будут.

— Как искать? Кого? Нас? Зачем?

— Тебя, мил человек, ну и меня до кучи, раз уж мы вместе. Во многих фантастических книгах и фильмах, есть такое правило для пришельцев, никогда не оставлять образцы своих технологий в неумелых лапах менее развитых цивилизаций. Принцип невмешательства в развитие! — Сергей назидательно поднял указательный палец вверх. — А, как показала история, фантасты ошибаются редко. Если они заметили пропажу лазера, им приспичит его вернуть, он представляет для них реальную угрозу, ты же завалил одного из них. Улавливаешь?

— И что делать? — растеряно спросил Сашка.

— Война план покажет. В крайнем случае, будем воевать, ствол то у нас есть, а пока продолжаем двигаться в Репино. На ходу поговорим, шевелиться надо. Как говорил кто-то умный, в движении жизнь, в нашем случае это очень верно замечено.

Минут через пять движения, Сергей спросил:

— А ты учебники зачем оставил?

— Кому они сейчас нужны… — со вздохом сожаления ответил Сашка.

Вскоре они дошли до Репино, деревни дворов на сто, растянутой вдоль правой стороны дороги. Аборигенов на улицах было мало, наверное, основная масса была на работе и учебе. Подойдя к колонке, Сергей нажал на рычаг, потекла тонкая струйка воды.

— Вода есть, Сашок, жизнь продолжается, пока… — сказал он, вытирая рот рукавом, — попей тоже, и давай прогуляемся по поселку, осмотримся.

Гулять пришлось не долго, на западной окраине худощавый дед, лет 65, привязывал к колышку в выгоревшей за лето траве белую козу. Сергей направился к нему.

— День добрый, отец, огоньку не найдется?

— Найдется, отчего ж не найдется, — сказал дед и зашарил рукой в кармане, — для хорошего человека не жалко.

— А с чего ты взял, что я хороший человек?

— С чего? Да потому, что хороших людей завсегда больше, чем плохих. По крайней мере, так думать приятней.

Сергей вернул деду зажигалку, сделал несколько затяжек, подумал и, ткнув большим пальцем за спину, на стоящего чуть поодаль Сашку сказал.

— Его Сашка зовут, меня Сергей, идем из Орска. Там резня идет, на город напали. Убивают всех подряд. Пришлось уйти.

— Яковлевич, — дед протянул руку для рукопожатия, которое оказалось неожиданно сильным. — Резня говоришь? Я и думаю, что там бухает и дымит. А ты вроде военный?

— Да, только часть моя под Москвой стоит, а я сегодня домой в отпуск приехал, родителей повидать.

— Повидал?

— Нет. Не успел…

— А дальше, что делать хочешь?

— Переждать нам надо пару дней, потом видно будет.

Дед сморщил лоб, потер щетинистый подбородок, плюнул сквозь зубы и сказал:

— Пошли. У меня поживете на летней кухне. Бабку я схоронил в прошлом году, живу один. Так что против никто не будет.

Дом у Яковлевича оказался добротным: облицовочный кирпич, асфальтированный двор, просторный летний домик. В него он и поселил Сергея с Сашкой, выдав раскладушку в дополнение к кровати, которая там уже стояла. Кинув рюкзак на пол, Сашка пошел в туалет, а Сергей обратился к хозяину.

— Яковлевич, кучеряво живешь, пенсия большая или начальником был?

— На пенсию не жалуюсь, чего на нее жаловаться, какая есть, больше не будет. Начальником не был, но руки не из задницы растут, да и сын помогает. Он у меня в Москве работает, офицер в «Альфе». Вы, в общем, тут сидите, а у меня дела, некогда разговоры говорить, — ответил хозяин и вышел.

Часа через два по дороге, удаляясь от города, потянулись люди. Шли целыми семьями, поторапливая малолетних детей. Одиночки. Группы. Кто-то еле плелся, другие торопились. Автомобили старых моделей тоже периодически проезжали, сгоняя людей на обочину, гудя клаксонами.

Вид проходящих людей нагонял тоску, над дорогой висела черная туча уныния. Многие бросили все нажитое и шли налегке, некоторые пытались тащить с собой частицу прошлого в виде сумок и баулов, кто-то потерял родственников, кто-то чуть сам не погиб. Но всех объединяло одно: ужас случившегося и страх перед будущим. Наслушавшись рассказов беженцев, поддавшись страху, начали покидать свои дома и жители Репино.

Сашка с Сергеем наблюдали за великим исходом сидя на лавочке перед домом Яковлевича. С дороги их было плохо видно, мешал куст сирени, зато для них обзор был отличный. Сашке иногда казалось, что он увидел мать, тогда он бежал к дороге, но каждый раз разочарованный плелся назад. Поток людей становился все полноводней, но в пятом часу неожиданно иссяк. Опустел и поселок. Наступила тишина.

Сашка таращился вдаль до рези в глазах, стараясь разглядеть хоть кого-нибудь на трассе. Но никто больше не появлялся. Текли минуты. Сергей сидел, молча, ковыряя каблуком землю, и о чем-то думал. Сашке надоело молчать, и он спросил:

— Как думаешь? Почему больше никто не идет? Неужели все жители уже прошли?

— В Орске живет… жило двести с лишним тысяч человек. Из города несколько дорог, мимо нас прошло тысяч пять, не больше. Это те, кто быстро соображает. Но сейчас уже должны идти и более тормознутые, а раз не идут, значит, дорога перекрыта. Перекрыть дорогу, кроме марсиан, никто не мог. Соответственно там сейчас кровавая баня, люди мечутся по городу, а они их режут… Менты им не противники, погранцы тоже, у них тяжелого вооружения нет, да и разбросаны сильно. Так что в городе по любому жопа. А нам остается только ждать. Хотя нет ничего хуже ожидания, особенно, когда не знаешь, чего ждешь... — Сергей, задумавшись о чем-то замолчал, но через минуту встрепенулся и продолжил:

— Я вот думаю, здесь, в регионах, мрак творится, а как дела в больших городах, если там тоже самое, вообще страшно представить. Прикинь в Москве, 15 миллионов человек! Там и в хорошие дни пробки, толчея и метро набитое лишними людьми. И вдруг все одномоментно встало. Вырубился свет, пропала горячая вода, газ. Транспорт весь побился, стоит, тот, что может ехать, не едет, нет возможности! На МКАДе, третьем и садовых кольцах, на вылетных магистралях кровища, аварии! Скорая не едет, — судя по всему Сергей представил эту картину и зло ухмыльнулся. — В метро поезда экстренно остановились в тоннелях, темнота, покалеченные, паника! Самолеты гроздьями падают! Хаос! Анархия! Это, Сашка, полная жопа! Но самое страшное – впереди! Крокодил не ловится, кокос не растет. Представь, один человек в день съедает килограмм еды. 500 тридцатитонных фур продовольствия потребляет Москва ежедневно! Меня терзают смутные сомнения, что в столице запасов на месяцы и распределяться они будут честно. Через неделю народ начнет кидаться друг на друга из-за консервной банки…

Сергей замолчал, задумавшись, Сашка тоже притих, чертя прутиком на земле замысловатые фигурки. Тишина давила на уши.

— Сергей, ты офицер же, да? В школе, наверное, хорошо учился? — прервал молчание Сашка.

— Не, Санек. Я вообще по молодости лет хулиган был. Меня даже учитель биологии за мое примерное поведение обещал из школы на руках вынести, когда я ее окончу. Потом он естественно про это забыл, ушел я из школы на своих двоих. Подал документы в техникум нефтяной и благополучно не поступил. Взял и в одиннадцатый класс пошел, — Сергей улыбнулся воспоминаниям. — Пробалдел два года, и в итоге получил аттестат всего с двумя тройками по алгебре и геометрии, я хотел на юридический поступать, поэтому в точные науки даже не вникал. После школы поступил на юриста, отучился год, родители отдали кучу денег, а я понял, что это не мое. Юристов много и передо мной маячила перспектива работать каким-нибудь судебным приставом в районом суде, и это, заметь, в лучшем случае. В общем, бросил я учебу и пошел в армию Родину защищать. Попал во внутренние войска, в оперативную часть, «Софринскую» бригаду. Отец рассказывал, что возил связистов всю службу, а у них работа не пыльная, да и возможность загаситься всегда есть, вот я и подумал, а почему бы мне не пойти в связь служить? Подумал… и пошел. А та-а-м! Сплошное попадалово, командир роты контужено-чокнутый Рембо, гонял нас… как на стрельбы и тактику сползаем-сбегаем, обязательно кого-нибудь в санчасть кладут. Хотя, если честно, потом ему за это еще спасибо говорили. В итоге мы умели все, что положено солдату оперативной части и даже больше. Интересное время было… Потом поехал на Кавказ и в городе-герое Грозном проторчал тринадцать месяцев. Отслужив положенное время, вернулся домой. Подруга меня кстати дождалась. А я чувствую у меня к ней не любовь и все тут. И на гражданке все не так, как было, когда я в армию уходил, друзья все пропали, этот спился, тот совесть совсем потерял, все только о деньгах и думают…

Короче плюнул я на все, сел в поезд и отбыл в войска на зимние квартиры. Подписал в своей части контракт. Отучился на прапорщика, потом на младшего лейтенанта. За все время был еще в трех командировках на Кавказе, получил ранение и капитана. В этот отпуск решил домой съездить. Отца повидать не успел, к мамке на кладбище не съездил, зато с тобой познакомился. Вот вкратце вся история моей непутевой жизни.

Опять помолчали. И тут до них донесся рев моторов. По направлению к городу быстро двигалась армейская колонна. Два «бэтэра», три «бэхи», пара «МТЛБ» и четыре тентованых «Урала». На броне сидели солдаты.

— Во мля! Эти откуда взялись? На ближайшие двести верст ни одной воинской части нет, — задумчиво произнес Сергей.

Сашка переминался с ноги на ногу, было видно, что ему безумно хочется побежать к дороге, но он следил за реакцией Сергея.

— Сядь, — сказал ему Сергей, — или ты в сыны полка решил записаться? Пусть себе едут, а мы тут посидим, послушаем. Будут из пушек палить, сюда звук донесется. А мы им не помощники, у них своя команда, только под ногами путаться будем.

Сергей говорил спокойно, но было видно, что он нервничает. Он с трудом прикурил, газ в зажигалке не хотел воспламеняться. Докурил одну, от нее зажег другую, сделал несколько затяжек, бросил окурок в пыль и с остервенением задавил его пяткой. Прошел несколько кругов перед лавкой и встал, глядя в сторону города. Медленно уходили минуты. И тут до Сашки с Сергеев донесся звук взрыва. Сашка вскочил, вытянулся, стараясь услышать больше.

— Пушка? — спросил он.

— Нет… А вот сейчас «бэтэры» стреляют, это «каток»…

До них донеслось еще два мощных взрыва. Пулемет Владимирова бил еще какое-то время длинными очередями, затем все стихло. Сергей опять задымил и сел. Сашка крутился вокруг него.

— Ну? Что скажешь? Как думаешь, наши победили?

— Наши немцев неугомонных победили несколько раз! В Чечне вон, война кончилась первого марта 2001 года, когда день за два и боевые отменили, тоже выходит, победили! А сейчас, походу, наших победили, а точнее поубивали. Потому, как, слабо мне верится, в силу порохового оружия против инопланетных кракозябр...

Вяло переговариваясь, они просидели на своем наблюдательном пункте еще два часа. Сашке уже порядком надоело глядеть на пустую дорогу, и все чаше его мысли возвращались к матери. Правильно ли он поступил, что послушался Сергея и ушел из города? Может, нужно было остаться и найти ее? А вдруг наши все-таки победили и пора возвращаться и попробовать все-таки ее найти? А они сидят тут, как два дурака. Вопросы есть, ответов нет…

Все это время обстановка не менялась, пару раз подходил Яковлевич, спрашивал о чем-то у Сергея, уходил, возился по хозяйству во дворе. И вдруг они оба увидели, что по пустынной дороге, со спокойствием слона, катит БТР-80. На броне, спустив ноги в командирский лючок, сидит человек в камуфляжной форме, разгрузке и бандане на голове.

— Вот эти, точно, зря туда едут, Сашок, давай остановим, попробуем отговорить.

Сергей быстро побежал к шоссе. Сашка припустил за ним. Сергей остановился на середине дороги, громко свистнул и поднял руку. Бронетранспортер встал как вкопанный всего в паре шагов. Человек на броне сиплым голосом с приблатненой манерой говорить через нос произнес: «Гляди, пацанчики, какой соловей разбойник нарисовался»!

— Здарова, служивый, — Сергей разглядел у него на плечах полевые погоны со звездочками прапорщика. — Куда, прапор, путь держишь?

— А с какой целью интересуешься? Ты не шпион ли будешь, батенька? Форму вон надел, в доверие втираешься. Шучу, шучу, — прапорщик спрыгнул с брони на землю и закинул «Абакан» с подствольником за спину, — в город путь держим, товарищ капитан, к нашим поближе.

— Вэвэшник я, в отпуске. А вы что одни плететесь, обозная команда? Ваши проехали уже давно.

— Да «руль» умудрился сразу два колеса пробить, а компрессор как обычно не работает, вот меня с тремя бойцами и оставили чинить, — прапор постучал кулаком по носу машины, — глуши мотор, к машине, размяться!

Из дверей транспортера появились три дюжих молодца в «горках», и битком набитых магазинами разгрузках. Окинув угрюмым взглядом Сергея с Сашкой, отошли в сторонку и дружно задымили.

— Что-то вид у вас больно непростой. Разведка что ли?

— Ага, дивизионная. Я старшина роты, а это все мои контрабасы. Ты в курсе, что происходит вообще?

— Да как сказать... Вам какую задачу ставили?

— Веришь, нет?! Никакую! Никакой определенности, толи НАТО чудит, толи казахские десантники на планерах высадились! Командование само не в курсе. Наш батальон с маневров возвращался, так локомотив в чистом поле сломался недалеко отсюда, а нас сняли с него и угнали все, что ездить могло, в срочном порядке, типа на месте определитесь, и действуйте по обстановке. Часть техники не завелась, радиостанции не работают, связаться ни с кем не можем. Зато начсвязи гордится, что всю связь на технике модернизировал, последнее слово техники! Балбес, блин, — прапорщик сплюнул в сторону. — Короче часть личного состава оставили охранять поезд с техникой, а остальных в Орск отправили. А мы вот… отстали, не повезло.

— Ты даже не представляешь, старшина, как вам повезло, что вы колеса пробили. В городе какие-то пришельцы инопланетные. Убивают всех подряд! Здоровые лбы, в броне моторизированной, оружие у них совершенно безумное, с ними не повоюешь… Разворачивайтесь и чешите, что есть духу подальше в пампасы.

— Что ты паришь?! Какие пришельцы, твою мать?! Вообще очумел? — прапорщик перетянул автомат на грудь, а его бойцы немного приблизились к ним и расступились, образуя полукруг.

— Вот только не надо на меня орать! Сашок, покажи ствол, — попросил Сергей.

Сашка быстро метнулся в дом к Яковлевичу, притащил рюкзак, расстегнул клапан и, достав завернутый в тряпку бластер, передал его Сергею. Тот, взяв оружие, продемонстрировал его разведчикам. Выбрав неподалеку в кювете средних размеров кочку, Сергей одним выстрелом прекратил ее унылое существование.

— Ну что, видели где-нибудь такую штуку? У них это, наверное, самая безобидная. Эффект от использования других лучше вообще не видеть. Жуткое зрелище...

— А что это? — спросил один из бойцов.

— Бластер, лазер, пистолет, карамультук, не знаю! Но штука явно неземная, как и персонажи, такими вещами пользующиеся.

— А где вы ее взяли?

— Санек одного завалил, там и поживился.

Солдаты с недоверием посмотрели на смутившегося от пристального внимания Санька и спросили почти хором:

— Как завалил? Из чего?

— Из его же собственного оружия, вот из этого.

Санек поспешно выпалил, что бы добавить рассказу достоверности.

— А у того громилы еще шлем открылся, я смотрю, а там человек!

В разговор вмешался прапорщик.

— Во! Человек, а ты о пришельцах сказки рассказываешь!

— Ничего я вам не рассказываю! Такой уровень технологий, как у тех бойцов нам и не снился, думаю, что и американцам, и японцам тоже, это очень далекое будущее! А раз так, то единственно верное объяснение их появления у нас на Земле — это вторжение извне. Поэтому советую вам туда даже не соваться, вчетвером ничего вы не сделаете, вы к ним даже близко не подойдете. Ваши проехали два часа назад, бой был и, судя по всему, хана всем пришла. По звукам если судить, в засаду они попали.

— Вот тут ты парень не прав. Там наши все, и мы там будем, мертвые сраму не имут. А ты иди, куда шел, тебя никто не держит, — старшина посмотрел в глаза своим бойцам, как бы ища в них поддержки. Те, молча, полезли под броню. Прапорщик быстро сунул руку Сергею и Саньку для рукопожатия и сноровисто забрался на свое место на броне. Достал из патронташа ВОГ и вогнал его в подствольник, постучал по броне подкованным каблуком. Транспортер, взревев двигателем и выплюнув из выхлопных труб клубы черного, вонючего дыма, зло поехал вперед, быстро набирая скорость. Старшина оглянулся на стоящие на дороге фигуры и в прощальном жесте поднял вверх руку.

«Бывайте, да поможет вам Бог и два пулемета»: подумал Сергей и, проводив взглядом быстро уменьшающийся в размерах БТР, спустился с дороги в кювет. Санька постоял еще пару минут и пошел следом. Сергей сидел, подтянув колени к груди и обхватив их руками раскачиваясь из стороны в сторону, что-то шептал. Сашка тихонько сел неподалеку и прислушался. Все, что он смог разобрать сложилось в одну фразу «почему они такие уроды?».

— Сергей, что мы будем делать дальше?

Сергей повернулся в его сторону, и Санек заметил у него на щеке влажный тонкий след от слезы.

— Я не знаю, Сашка… я не знаю…

Не знал Сергей и того, что вскоре разведчики въедут в город и, попадут под кинжальный огонь неизвестного им оружия. Старшина прикажет покинуть горящую машину, а сам сядет за пулеметы и через пол минуты будет лежать под башней чадящего бэтэра в куче стреляных, горячих, воняющих сгоревшим порохом гильз от ПКТ рядом со своими оторванными ногами и кричать захлебываясь кровью и слюнями: «Все-таки я в тебя попал, сука!». Потом начнут взрываться «ракушки» с гранатами для АГСа, которые заботливый старшина вез своим парням, и тело солдата взрыхлят сотни мелких осколков. Вокруг машины будут валяться ошметки разведчиков, а неподалеку, как некая чуждая, нарисованная красками на карандашном рисунке, деталь, будет биться в агонии человек в активной броне леопардовой расцветки.

 

***

 

Межзвездный крейсер «Крепость» класса «Следопыт» болтался без дела, спрятавшись в тени Нептуна. На палубах и в межсекционных переходах стояла непривычная для экспедиционного корабля тишина. Немногочисленная команда отдыхала.

У капитана Бата сегодня было хорошее настроение, можно даже сказать отличное: автоматические истребители вернулись на борт строго по графику и уже стояли пришвартованные. Транспорты, повесив на орбиту объекта глушилки, спутники телекоммуникационной системы и высадив десант, тоже стояли в доках, все шло, как планировалось. Капитану было чем гордиться, он настолько точно вывел корабль из гиперпространства в нужную точку, за четвертую планету солнечной системы, что почти не пришлось пользоваться внутрисистемными двигателями, а это сулило ему неплохой бонус за экономию топлива. Он даже представил себе, как нежится на берегу лазурного моря где-нибудь на жутко дорогом курорте, куда съезжаются знаменитости и сильные мира сего. Картины райской, пусть и кратковременной, жизни исчезла сразу, как только он зашел на пульт слежения за десантными подразделениями.

Капитану Бату изначально не нравилось полетное задание на этот рейс. Он привез 330 вооруженных до зубов десантников, которые теперь, устроили чемпионат по истреблению населения планеты. Живя в эпоху гуманизма, с таким видом «охоты» он еще не сталкивался, а ко всему новому он относился с настороженностью и опаской.

Для контроля за наземным персоналом (капитан, именно так, привык называть высадившихся с его корабля) был организован пункт наблюдения. В одном из грузовых трюмов установили около сотни мониторов, которые отображали всю необходимую информацию о каждом из бойцов. Датчики, установленные в каждом бронекостюме, передавали данные о физическом и психическом здоровье десантника, состоянии брони. Также из центра управления можно было, определить местоположение каждого десантника и многое другое.

Сейчас мониторы выдавали видео с мест событий, Бат посмотрел минут пять на них, и понял, что если смотреть на это несколько часов, можно запросто сойти с ума или превратиться в кровожадного маньяка. Хорошо еще, что трансляция шла без звука. Вдруг он заметил, что несколько мониторов просто светились ровным, синим светом.

— А с этими что? Неполадки? — обратился он к ближайшему из пятерых операторов.

— Эти? Трупы. Если интересуют подробности, можете обратиться к аналитическому отчету.

Капитана Бата подробности не интересовали, ему было противно, он пошел к себе в рубку. Все происходившее могло интересовать разве, что садомазохиста. Капитан Бат к таковым не относился.

 

***

 

Соленое море медленными, густыми языками облизывало прибрежные камни. Волны бесшумно приходили и уходили не оставляя за собой пены. В воде не было видно кораблей, не резвились дельфины и не дышали киты. Над водой не кричали чайки. Океан был мертв, как святая вода в бутылке. Прямой как федеральная трасса берег, тянулся от горизонта до горизонта. Весь берег был аккуратно, с какой-то маниакальностью покрыт одинаковой по размеру и форме светло-коричневой галькой. Воздух, не смотря на близость воды, был горячий и сухой. Пейзаж можно было бы назвать стерильным, если бы не мальчик. Он тихо шел вдоль воды, иногда отпрыгивая от волн, а, иногда позволяя им намочить ноги в кожаных сандалиях. Периодически он останавливался, нагибался и поднимал камень, который с сильным замахом и выдохом кидал в воду. Плоские камни, перед тем как утонуть делали много «лягушек», что очень нравилось мальчику, провожающему их восторженным взглядом.

Прошло уже, наверное, много времени, но в окружающей картине мира ничего не изменилось, даже светило на небе, казалось, застыло в зените и не собиралось падать вниз. Мальчик без устали швырял камни, волны накатывали на берег. Эта идиллия могла бы продолжаться вечно, если бы на берегу не появилась птица. Мощный, серый ворон, повернув голову, косил большим, черным глазом разглядывая спину мальчика. Когда тот шел вдоль берега, ворон косолапо шел параллельным курсом или совершал короткие перелеты. Вдруг мальчишка, до этого делавший вид, что не замечает птицу, резко развернулся и бросил в ворона горсть камней. Птица невозмутимо осталась сидеть на месте, все камни пролетели мимо. Паренек подошел к ворону и сев перед ним на корточки указательным пальцем легонько постучал по клюву.

— Чего тебе? — спросил он у птицы.

Птица, раскрыв клюв, хрипло выдавила: «поговорить».

— Не, так не пойдет, хочешь говорить, давай, но слушать это горловое пение я не собираюсь.

В тот же миг запахло яблоками и на месте птицы появилось облако желтоватого дыма, быстро растаяв, оно, явило мужчину лет тридцати пяти в помятом костюме тройке.

Мальчик повел носом.

— А что яблоками-то пахнет?

— Да сера уже надоела, а тут что-то новенькое, креативное, потому как неожиданное. А что не нравится?

— Да не, нормально. Так ты, что хотел-то? Новым ароматом похвалиться?

— Ладно, сразу к делу. Ситуация некрасивая у нас случилась. Проект №00038764г вышел из-под контроля.

— Напомни, пожалуйста, что за 764г?

— Эксперимент по скоростному созданию белковой, разумной жизни на планете кислородного типа.

— А мало таких экспериментов было? Или у меня память, как у компьютера? — начал закипать паренек.

— Этот был одним из удавшихся… по крайней мере первые этапы. Именно на проекте №00038764г убили… твоего сына. Вспомнил?

— Теперь да. И, что они?

— Они по образу и подобию своему создали жизнь во вселенной. Сначала в научных интересах, а после, прихоти свои исполняя, играть судьбами вздумали, но и этого им оказалось мало. Начали они истреблять произведения свои, собственноручно, ради развлечения… Я прошу разрешения прекратить дальнейшее развитие проекта №00038764г.

Закончив говорить, мужчина посмотрел на мальчика. Тот смотрел на море, подкидывая в руке гальку. На лице играли желваки. Закинув камень в воду, он очень тихо произнес.

— Завтра приходи со всеми документами, — и опять побрел вдоль воды, периодически наклоняясь за камнями.

Длинный коридор, освещенный лампами в мутных плафонах, отражал звук шагов. Сочное, вязкое эхо катилось впереди идущего. Мужчина с зажатой подмышкой папкой, в помятом костюме тройке подошел к двери в конце коридора. Остановился. Помедлил две секунды и потянул за витую, отлитую из бронзы ручку. Дверь, обитая черным дерматином с пластмассовой табличкой «Приемная», и не подумала поддаться. В тот же момент на правом косяке открылось окошко, из которого ударил в глаза широкий, красный луч. Метнувшись по лицу раз-другой, он исчез. Дверь, скрипя массивными петлями, открылась.

Шагнув через порог, мужчина подошел к сидящей за столом женщине средних лет в очках в толстой, роговой оправе. Она делала вид, что увлеченно перекладывает исписанные бумажки с поверхности стола в стоящий рядом серо-зеленый несгораемый шкаф.

— Мне назначено, — сказал мужчина и словно в доказательство показал картонную папку с завязками.

Женщина замерла, посмотрела на него поверх очков.

— Назначено, проходите, – а потом уже ему в спину тихо добавила, — ходят тут, ходят, как будто ему заняться больше нечем.

Посетитель прошел через приемную и толкнул еще одну дверь. В центре комнаты стоял стол для совещаний. Темное дерево, массивные резные ножки и 12 тяжелых, с высокими спинками стульев придавали помещению солидность и давали понять, здесь решаются только очень важные вопросы. К дальнему торцу стола был приставлен другой, намного меньше. За ним сидел человек в жилете от костюма, голубой рубашке в тонкую полоску и черных нарукавниках. Высокие залысины украшали очки, в золотой оправе, поднятые на лоб. Мужчина читал какой-то документ. Молча указав рукой вошедшему на ближайший стул, он продолжил чтение. Потом чиркнув перьевой ручкой резолюцию, положил лист на край стола.

— Принес?

Он положил перед собой переданную ему папку, опустил очки на нос и принялся пристально рассматривать сидевшего перед ним человека. Игра в смотрелки длилась несколько минут, затем чиновник разразился монологом, в голосе отчетливо слышалось раздражение.

— Нравишься ты мне! Пришел, бумаги сунул и сидит, глазами хлопает, прямо ангел во плоти. И ведь все у тебя правильно, ни к чему не придерешься, даже если сильно захочешь. Везде найдет недочеты и нарушения. Аудитор-инквизитор самый настоящий. Тебе все это доставляет удовольствие? Живут себе люди и живут, как умеют. Нет, я не спорю, есть и совершенно отвратительные, богопротивные персонажи, но есть и хорошие. Ведь есть? Есть. А ты всех под одну гребенку. Где гуманизм? Где любовь к тварям божьим?

Посетитель молчал. Он сидел, опустив голову, и смотрел на свое отражение на полированной поверхность стола.

— Где я тебя спрашиваю? Только правила, регламенты и инструкции в голове. Так написано, так будет! Да? Черствый ты сухарь, — хозяин кабинета, вынул платок, протер лоб, шею и немного успокоившись, продолжил, — все бумаги подготовил? Переделывать не надо?

Получив в ответ утвердительный кивок, он взял ручку и, раскрыв папку быстро пробежав глазами верхний документ, поставил размашистую подпись и вернул бумаги посетителю. Тот, молча, кивнул, встал и быстро вышел.

Мужчина в помятом костюме уверено шел по зданию. Каждый раз, когда он сюда приходил, в учреждении, что-то менялось, неизменным оставалось одно. Нужно было идти вниз, в подвал, туда, где обитал Техник.

Техник, крупный мужчина неопределенного возраста, одетый в синий комбинезон с большими накладными карманами, сидел за столом и листал журнал с технической документацией. Услышав скрип двери он обернулся и, прищурившись, посмотрел на вошедшего. Затем надев очки, хрипло сказал.

— Что? Опять?!... Ну да! Работа у тебя такая!

Взяв принесенную папку с документами, он долго возился с завязками, наконец, победив их, вынул документы и углубился в чтение. Техник читал медленно и вдумчиво, можно даже сказать дотошно. Все было оформлено правильно, комар носа не подточит. Наконец, прочитав все дело, он прочитал еще раз лист с резолюцией и встал.

— Эх, что за жизнь пошла? — сказал он, подойдя к пульту, занимавшему всю стену, и набирая, что-то на клавиатуре. — Сотни раз уже это делал, но все никак не привыкну. Как представлю себе, что там потом творится, аж мурашки по коже. А самое обидное, делаешь, стараешься, а потом своими же руками ломать приходится. Тьфу! Гадость.

На мониторе замерцала звезда, вокруг нее кружились планеты, около одной из них было написано, №00038764г, техник сверился с документами. Ошибки не было.

— Быстро взорвем или медленно? — обратился он к посетителю.

— Давай медленно, пусть подергаются.— Ответил тот и как-то злобно улыбнулся, показав зубы.

Техник ввел в машину числовой код, снял с шеи цепочку с болтающейся на ней пластиковой картой. Вставил ее в щель приемника, протянул руку и, взяв у посетителя вторую такую же карту, толкнул ее в щель рядом. Аппарат заурчал, монитор загорелся зеленым. Техник пощелкал пальцами по клавиатуре и выставил на счетчике двадцать суток. Увидев утвердительный кивок мужчины в помятом костюме, поднял защитный кожух кнопки «пуск» и нажал на нее. Таймер начал обратный отсчет. Техник отдал карту посетителю, повесил свою на шею и сел за стол. Положил возле себя вылезший из принтера лист.

— Распишись, здесь и здесь. Ага, вот так, — чиркнул сам в двух местах и бросил лист в лоток для бумаги. — За копией протокола пришлешь завтра кого-нибудь. Все, бывай, у меня дела.

Техник проводил взглядом посетителя, трижды плюнул через левое плечо и вернулся к прерванному занятию.

 

***

 

Здание Совета системы находилось в центре Города. Оно было ниже, чем более новые постройки, всего 42 этажа и отличалось от них архитектурой. Было сразу видно, что здание старое. Совет отвергал все инициативы по реконструкции здания или о переезде в другое место, периодически возникающие вот уже лет триста. По мнению членов Совета, неизменность внешнего вида здания символизировала стабильность и постоянство в проведении политики всеобщей справедливости и гуманизма. Именно в этом здании в 2312 году прошло заседание Организации объединенных наций, положившее конец тотальному уничтожению человечества. Тогда было принято судьбоносное решение об организации мирового правительства, прекращение вооруженного противостояния, упразднении границ и переходе всех народов на общий язык. Камнем преткновения на пути всеобщего благоденствия стала общая религия, люди понимали, что искоренить религиозную нетерпимость ставшую причиной многих войн, можно только кардинальным способом – перестать верить в разных Богов. Служители культа сопротивлялись объединению до последнего, каждый тянул одеяло на себя, но в итоге оказалось, что догматы веры не такие и непоколебимые. Всем религиям отрезали от общего пирога, никого не унизили и не возвысили, и все в результате остались довольны. Потребовалось несколько десятилетий, чтобы принятые решения воплотились в жизнь, но так или иначе цель была достигнута. Человечество процветает и тому доказательство окружающий здание Совета огромный Город. Он не имел ничего общего с перенаселенными, неудобными и загазованными мегаполисами прошлого, в нем жили свободные, сильные, умные люди. Жили в мире и согласии.

— Красиво, удобно, технологично, — вслух повторил Дэт девиз современных строителей. Он стоял на площади перед Советом, рядом с монументом, символизирующим заботу Совета о каждом человеке и колыбели человечества — Земле. Шар, три метра диаметром, поддерживался на весу множеством рук, а над ним раскинулся большой зонт, укрывающий его от всевозможных бед. До внеочередного заседания Совета системы оставалось еще пятнадцать минут. Ракетоплан Дэта уже улетел в автоматическом режиме на парковку, и он просто слонялся по площади, разглядывая людей. На площади было многолюдно, середина выходного дня. Люди шли, спешили, ждали, убивали время. Летний день был в самом разгаре и Солнце светило ярко и как то даже зло. На небе не было ни облачка. Было жарко и даже периодически налетавший легкий ветерок, не приносил прохлады.

Зачем его вызвали на Совет и какова повестка дня, Дэт не знал, пришедшее на его коммуникатор приглашение не несло в себе ни капли информации. В последние пять лет он входил в комиссию по терраформированию и по мере сил оказывал консультации членам Совета в рамках своих компетенций. Но личного участия в заседании Совета не принимал ни разу. Дэт обдумал разные варианты и остановился на самом, как ему показалось, реальным. Бос говорил, что Совет недоволен функционированием их проекта, а так, как Бос улетел, вызвали его. Конечно, Дэт отдавал себе отчет в том, что ради проекта не будут собирать заседание, но ведь их вопрос мог быть одним из целого списка.

Дэт вошел в одну из лож зала заседания, за пять минут до начала. Сел на свободное место. Вентиляционная установка трудилась в полную силу, в зале было прохладно. Почти все 150 кресел членов Совета были заняты. Кресла располагались полукругом в несколько ярусов. Из-за этого зал был похож на половинку древнего амфитиатра. Внизу по центру располагалась трибуна, находясь на которой ораторы обычно делали громкие и судьбоносные заявления. Текущие же вопросы, обычно решались, не сходя с места, говорившего члена Совета снимали летающие камеры и изображение транслировалось на центральный монитор, висевший на противоположной от кресел стене. Сзади и немного сбоку находилось место Президента Совета. Само кресло ничем не отличалось от рабочих мест членов Совета, но у него было в распоряжении три рабочих панели, а не одна. Почти ничем не отличалась и одежда Президента. Он шел через зал, кивком головы отвечая на приветствия, в таком же костюме, как и все, но на правой стороне груди был прикреплен бриллиантовый нагрудный знак, изображавший Солнце и восемь вращающихся вокруг него планет, символ президентской власти.

Глава Совета встал за трибуну. Зал затих.

— Приветствую вас члены Совета! Пусть вашими мыслями и поступками движет желание сделать все возможное для процветания человечества! — произнес Президент ставшую уже ритуальной фразу, которую говорил уже пятый по счету Президент, начиная заседания Совета. — Я собрал вас сегодня, потому что того требует ситуация. Несколько наших коллег не могут присутствовать сейчас в зале, так как находятся на других планетах или в пути. Но они слышат и видят все происходящее здесь по конференцсвязи. Теперь к делу. Наши ученые сегодня ночью получили очень неожиданные данные. Я бы сказал, шокирующие. Подробности сообщит вам директор Института изучения звезд профессор Саймур Джейсон. Прошу вас, профессор, спуститесь за трибуну.

Сидящий рядом с Дэтом пожилой человек встал и, держа двумя руками перед собой пухлую, пластиковую папку с бумагами, поспешил вниз. Президент дождался его у трибуны, приветливо похлопал по плечу и приглашающим жестом указал на трибуну. Затем прошел к своему месту и сел.

Джейсон встал за трибуной, разложил свои бумаги и замялся, явно не зная с чего начать. Он теребил появившийся в его руке скомканный платок с таким видом, что казалось, что он не знал, что это такое.

— Уважаемый, Джейсон, — сказал Президент, — Мне понятно ваше волнение, но будьте добры, начинайте.

Профессор сделал над собой усилие, аккуратно сложил платок, сунул его в карман и заговорил:

— Приветствую вас члены Совета. Начну с небольшой предыстории, чтобы вы могли вникнуть в саму суть проблемы. Речь в моем докладе пойдет о нашем светиле, то есть звезде, которую мы называем Солнце. Считается, что Солнце сформировалось примерно 4,59 миллиардов лет назад. Срок жизни Звезды такой массы, как Солнце, примерно 10 миллиардов лет. Таким образом, сейчас Солнце находится примерно в середине своего жизненного цикла. На современном этапе в солнечном ядре идут термоядерные процессы превращения водорода в гелий. Каждую секунду в ядре Солнца около 4 миллионов тонн вещества превращается в лучистую энергию.

По мере того, как Солнце постепенно расходует запасы своего водородного горючего, оно становится горячее, а его светимость медленно, но неуклонно увеличивается. Через 1,1 миллиарда лет оно будет ярче на 11 процентов, чем сейчас. Увеличение светимости Солнца на эту величину приведет к тому, что поверхность Земли будет слишком горяча для того, чтобы на ней могла существовать жизнь в ее современном понимании. Несмотря на это, она может остаться в океанах и полярных областях.

Через 3,5 миллиарда лет яркость Солнца возрастет на 40 процентов. К тому времени условия на Земле будут подобны условиям на Венере сегодня. Это приведет к окончательному уничтожению всех форм жизни на Земле.

Спустя 7-7,05 миллиардов лет (с настоящего времени) Солнце станет субгигантом. На этой фазе, согласно одной из моделей, оно увеличится в диаметре… — ученого прервал звуковой сигнал поданный Президентом.

— Профессор Джейсон, то, что будет через семь миллиардов лет, нас не волнует. Не тратьте время, переходите к сути проблемы, — сказал Президент.

Седой профессор суетливо зашуршал бумагами, и некоторые члены Совета снисходительно заулыбались. Любовь некоторых ученых к такому анахронизму, как бумага, была мало кому понятна.

— Да, да. Сейчас. Извините, — скороговоркой пробормотал Джейсон и, найдя, наконец, нужное место в своем докладе продолжил. — Как я уже, наверное, говорил, в Солнечном ядре осуществляется термоядерная реакция, в результате которой из четырех протонов образуется гелий-4. При этом каждую секунду в излучение превращаются 4,26 миллиона тонн вещества. Что при массе Солнца совсем не критично. Такая скорость сгорания водорода обеспечит нормальное для человечества функционирование еще тысячи и тысячи лет. Но сегодня ночью нами получены данные, согласно которым скорость термоядерной реакции возросла настолько, что все прошлые расчеты превратились в пустой звук. Яркость излучения Солнца достигнет критического уровня для жизни на Земле через 18-20 суток. Но уже через 10-12 суток находиться на Земле будет очень тяжело из-за губительного солнечного излучения и роста температуры. Базы на Луне, Ганимеде, Марсе, его спутниках и его орбитальное кольцо ввиду того, что изначально проектировались для экстремальных условий, смогут продержаться дольше. Но как бы то ни было, Марсу осталось не больше 30 дней, Ганимеду не намного больше. Прошу учесть, что время рассчитано нами, основываясь на данных полученных сегодня ночью и справедливы, в том случае, если термоядерная реакция будет идти в том же темпе, что и сейчас.

Ученый сделал паузу и оглядел притихший Совет.

— С прискорбием сообщаю вам, наши технологии ничем не смогут нам помочь. Ни предотвратить, ни как-то отсрочить происходящие в Солнце процессы мы не можем. Земля и Марс обречены. Все живое на планетах умрет, а затем, очень скоро Солнце станет субгигантом и поглотит Землю…

Совет системы буквально взорвался. Шум стоял такой, что было непонятно, о чем кричат люди. Президент несколько раз нажал на кнопку подачи звукового сигнала, встал и потребовал соблюдать тишину. Крики смолкли, кое-где продолжали перешептываться, но и они замолчали после очередного сигнала.

— Господа! Прошу сохранять спокойствие! Криком мы ничего не добьемся! Сейчас самое главное слушать и слышать друг друга! Прошу высказываться только по существу! Чтобы сразу исключить некоторые вопросы доведу до вашего сведения следующее. Данные, полученные Институтом изучения звезд, были проверены в Академии наук. Институт исследования звезд не ошибся, все их выводы верны, — Президент обратил внимание на переминающегося с ноги на ногу на трибуне Джейсона, — спасибо, профессор, вы можете занять место в зале. Вы отлично поработали! Человечество в долгу у вас и ваших коллег!

Президент сделал паузу, дождался, когда Джейсон сядет, а члены Совета немного успокоятся и продолжил.

— Сейчас задача Совета провести эвакуацию максимально возможного числа жителей Солнечной системы. Для этого нам необходимо привлечь все резервы, всю мощь нашей индустрии и науки. Следует постараться убрать все бюрократические барьеры мешающие выполнению задачи. При этом необходимо хотя бы на первых этапах подготовки, хотя бы ближайшие 2-3 дня максимально ограничить круг посвященных людей. Проверку и перепроверку данных проводил ограниченный круг ученных. Чтобы не допустить распространения полученной информации ученые, занимающиеся этим вопросом, работают в полной изоляции от внешнего мира. В противном случае мы рискуем получить неуправляемую ситуацию. Паника среди населения Солнечной системы приведет к ужасным последствиям.

Через 20 минут вы все получите подписанный мною план первоочередных действий. План достаточно укрупненный. Наполнение его подробностями — это забота каждого отдельного департамента в меру своих полномочий. Аналитический центр будет работать круглосуточно, и обрабатывать любые ваши заявки. Сейчас считаю необходимым прекратить заседание. Вам всем следует организовать работу своих департаментов и отделов. Следующее заседание Совета, через 5 часов. Жду от вас развернутых планов действия по конкретным мероприятиям, направленным на спасение максимально возможного количества людей. Обращаю ваше внимание, что в ближайшие сутки должен быть сохранен полный режим секретности. Если информация о происходящем выйдет за пределы Совета системы, нам придется вместо того, чтобы работать, отвечать на вопросы населения, а ответить нам пока нечего. Для всех будет лучше, если мы в описании ситуации и путей выхода из нее будем оперировать чем-то конкретным. Это успокоит людей хотя бы на время. Заседание окончено. За работу!

Зал заседаний быстро пустел. Дэт был в шоке от всего услышанного, и все больше не понимал, зачем его вызвали на совет. Он уже собирался уходить, когда к нему подошел один из референтов Президента.

— Дэт, господин Президент ждет вас. Идите за мной. Это срочно!

В приемной Президента Дэт просидел три часа и попал внутрь кабинета только после множества министров и руководителей высшего звена. Президент стоял у окна и смотрел на город. Услышав, что кто-то зашел в кабинет, он обернулся и приветливо улыбаясь, заговорил:

— Здравствуйте, Дэт. Вы были на Совете и все знаете. У нас мало времени, поэтому сразу к сути. Мы потеряем нашу материнскую планету, колыбель человечества - Землю. – Президент помешкал, будто осмысливая сказанное, и продолжил. — Это не подлежит сомнению. Вы не меньше меня компетентны в вопросах терраформирования и вам не нужно объяснять, что каких бы высот мы не достигли в этом деле, нам никогда не создать таких же точно условий жизни, как на Земле. Тем более, что процесс терраформирования очень длительный, а жить людям нужно где-то уже сейчас. Беда в том, что основные производственные мощности человечества сосредоточенны в Солнечной системе. Здесь они и останутся, мы не сможем провести эвакуацию промышленности. Нам известны реальные возможности наших освоенных планет и космических баз на спутниках планет, их не хватит, чтобы обеспечить приемлемый уровень жизни всех граждан, — Президент подошел к своему столу и включил сенсорный экран, занимающий половину левой стены кабинета. На экране засверкали звезды Млечного Пути. Президент провел рукой около экрана, изображение укрупнилось, и стал виден рукав Ориона.

— Смотрите, вот все возможные места доставки людей. Зеленые цифры показывают, какое там сейчас население. Синие, сколько мы можем туда перевезти. Те, что ниже, красные, показывают, перенаселение, которое мы получим в итоге. 1 миллиард 600 миллионов человек будут лишены самого необходимого. Причем, нужно заметить, что эти цифры показывают, только тех людей, что мы сможем перевезти централизованно. Кроме них еще 500-570 миллионов человек сможет покинуть систему на частном транспорте. С призывом спасаться самостоятельно Совет системы обратится к гражданам уже в ближайшее время. Лишь малая часть личного транспорта способна совершать гиперпереход, а их внутрисистемная скорость настолько низкая, что до ближайшей населенной системы они никогда не доберутся. Поэтому мы определим точку сбора, где они будут ждать, когда их заберут наши межзвездные транспорты. Итого мы получаем по самым скромным подсчетам 1 миллиард 800 миллионов лишних человек. Если вспомнить, то, что миллиарды человек погибнут в солнечной системе, то ставить под угрозу еще почти два миллиарда мы не можем.

Есть мнение, что мы сможем разместить их впоследствии на планете управляемой вашей Корпорацией, на Терре. Сейчас это делать нецелесообразно из-за соображений логистики, путь туда слишком долог даже в гиперпрыжке. Поэтому сейчас мы займемся эвакуацией населения Солнечной системы в ближайшие колонии, а уже затем, заселим Терру. За это время вам нужно будет провести работу по уничтожению следов существования там местного населения.

— То есть как уничтожение следов? А само население? — удивленно спросил Дэт.

— Дэт, я понимаю ваше недоумение. Мне доложили, что за годы работы с проектом вы стали гораздо более привязанными к жителям Терры, чем это позволено по отношению к лабораторному материалу. Но… я вас не осуждаю. Это нормально, ведь Терра заселена далеко не лабораторными крысами. Но сейчас на карте стоит выживание человечества, как вида, и вам выпал шанс доказать свою реальную лояльность человечеству. — Президент многозначительно посмотрел на Дэта. Дэт выдержал взгляд и ничем не показал свое волнение. Президент продолжил. — Аборигены вряд ли будут нам рады. Наши аналитики считают, что дипломатическими путями мы ничего не добьемся, и они нас с распростертыми объятиями к себе не пустят. Вести полномасштабную войну мы сейчас не сможем, у нас банально не хватит для этого солдат, обучение требует времени, к тому же многие наши промышленные мощности мы потеряем. Пока мы переведем промышленность на военные рельсы… Это затянется на десятилетия! Поэтому, ради спасения человечества, забудьте о моральной стороне этого вопроса. Вам предстоит создать на планете такие природные катаклизмы, которые бы очистили поверхность от ее обитателей. Как быстро это можно сделать?

— Господин Президент, а как же режим секретности в котором существует Терра? – ухватился за соломинку Дэт.

— Дэт, в такие моменты, как переживает сейчас наша цивилизация, это мелочи. Мы легко погасим возмущение людей о том, что от них что-то скрывали, главное, что они живы. Ради спасения людей совет готов на некоторые имиджевые издержки. Придумаем, что-нибудь.

— Понятно. Мне нужен месяц. Это в идеальных условиях. Но в связи со сложившейся ситуацией и необходимостью эвакуации лаборатории и развертыванию ее на новом месте срок может растянуться до 2 месяцев.

— Думаю, это не критично. Поживем в тесноте, когда у людей появится надежда, они закроют глаза на временные трудности. Насколько вам удастся очистить Терру?

— Ээээ, — Дэт изобразил на лице выражение крайней задумчивости. — От населения примерно на 97-99 процентов. Они будут цепляться за жизнь и бороться со стихией изо всех сил. Поэтому уверен, что сто процентного результата быстро добиться не получится. Похожая ситуация будет и с флорой и фауной. Но их уничтожение это скорее неприятный побочный эффект.

— Это опять же некритично. С остатками населения разберется армия. Наши средства позволят найти их везде, где бы они не укрылись. Флору и фауну разведем новую, еще лучше, чем старая будет. Я сегодня же отдам распоряжение присвоить эвакуации вашей лаборатории и вводу ее в строй на новом месте приоритет первой очереди. Пока же вы можете начать подготовку к транспортировке оборудования и всего необходимого. Можете идти.

— Приложу максимум усилий, господин Президент! — Дэт почти по-военному развернулся и вышел из кабинета. Подписал у референта бумагу о неразглашении полученной информации и вскоре покинул здание Совета.

На улице было спокойно. Человечество еще ни о чем не подозревало. На площади по-прежнему было многолюдно. Люди шли, спешили, ждали, убивали время. Но теперь Дэт смотрел на них уже другим взглядом. Он стал обладателем сакрального знания, которым не имел права ни с кем делиться. Пройдет совсем немного времени и из тех, кто спешил сейчас мимо, в живых останется каждый тридцатый. А те, кто выживет, будут жить совсем в других условиях. Но он верил, человечество восстанет из пепла, как уже сделало единожды. Вот только он – Дэт, ему в этом помогать не будет.

 

***

 

Капитан Бат проверял проложенный навигатором курс на возвращение, конечно, можно было бы заняться этим и позже, но он не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Натура такая. Он второй раз забил цифры в вычислитель и тот выдал такой же результат. Курс и режимы работы верные. Но на то он и капитан, чтобы видеть скрытые резервы. Бат изменил всего одну цифру в предложенных компьютером расчетах и маршрутная таблица заиграла новыми красками. «Красота!» — подумал капитан и занялся чтением вахтенного журнала. Из записей собранных в отчет программой мониторинга следовало, что за время дежурства его помощников, ничего, требующего вмешательства или хотя бы его малейшего внимания, с огромной тушей крейсера не произошло.

Капитан откинулся на кресле и оглядел рубку. В старых фантастических фильмах командные пункты звездных кораблей всегда показывали просторными, там кипела работа, суетился народ, люди махали руками, перемещая блоки информации по большим сенсорным экранам. Периодически посреди рубки возникало голограмматическое изображение вселенского злодея, который призывал всех под свои знамена или обещал жуткую смерть, и звездный флот, управляемый отважным адмиралом, мчался покарать зло. В реальности же рубка была маленькой, одновременно на вахте находилось всего четыре человека, включая капитана. Экраны небольшого размера были встроены в операторские панели и полукругом окружали каждое рабочее место. Техническая мысль человечества постоянно развивалась, межзвездные транспорты строились сразу на орбите и практически никогда не входили в атмосферу планет, поэтому они могли быть любыми по форме и размерам. Но тяга к экономии внутреннего места и максимальной его функциональности у инженеров осталась. Поэтому главная роль отводилась техническим и складским помещениям, людям же приходилось, как и во времена начального освоения космоса ютится в небольших кубриках и пользоваться узкими коридорами.

— Да, комфорта в нашей работе не много… — подумал капитан, — зато после рейса, расслабляйся, не хочу. Под сладкие грезы о скором отпуске капитан даже задремал. Но отдыхать пришлось не долго.

— Капитан, вам срочное сообщение от Совета системы. Закрыто вашим личным шифром, — нарушил тишину офицер связи, — перенаправляю вам.

Противно пискнул зуммер приемника, по командирскому экрану поползла абракадабра получаемого сообщения. Капитан потер глаза и ввел пароль в дешифратор, странные символы превратились в буквы. Бат углубился в чтение. Сидящий справа связист заметил, что чем дальше читал капитан, тем больше он выпрямлялся в кресле, напряженная поза ничем не напоминала расслабленного минуту назад капитана. Закончив чтение, капитан вскочил и заметался по рубке, натыкаясь на кресла экипажа, но вскоре сел и начал читать опять. Затем посыпались команды:

— Отправить десять десантных шлюпов на Терру. Скорость полета максимальная, полетное задание получат позже. Старпома на мостик. Общая тревога, экипажу занять свои места согласно походному расписанию. Все профилактические работы завершить на текущей стадии. Начать проверку систем. Снимаемся с якоря через два часа!

На мостике закипела работа. Через несколько минут крейсер выплюнул из шлюзов транспорты. Они не жалея ресурса двигателей маленькой стайкой ринулись к цели. Когда лететь оставалось минут двадцать, на приемопередающие устройства пилотов упало сообщение.

«Капитану Бату, звездный крейсер «Крепость».

Согласно данным Института исследования звезд, на Солнце многократно ускорился процесс термоядерной реакции. Процессы, происходящие в ядре светила приведут к тому, что все живое в Солнечной системе погибнет. Жизнь на Земле исчезнет. Единственная возможность спасти население системы — провести немедленную эвакуацию.

Приказ.

В кратчайшие сроки, забрав с Терры только военных специалистов (26 человек), вернуться на Землю. На орбите к крейсеру будет присоединен дополнительный транспортный отсек. Аналитики прогнозируют в системе сильные волнения, как только людям станет известно, что эвакуироваться успеет только ничтожно малая часть населения. Организуйте охрану корабля во время подлета к Земле и погрузки. Загрузка топливом будет осуществляться без ограничений по лимиту. Дальнейшие инструкции получите после возвращения.

Мы в вас верим. Да поможет вам Бог!

Совет системы, 12 июня 3428 года»

Далее шли конкретные указания капитана Бата для каждого из пилотов, полетное время, точки подбора.

 

***

 

Стемнело. Сержант собрал свою группу на автобазе. Пока игроки остывали от беспокойного дня и ужинали, делясь впечатлениями, он ходил рядом с ними и думал. Все пошло не так, как он рассчитывал, местное население оказалось зубастей, чем предполагалось. Практически сразу накрылся Третий, «Бич» так и не нашли, зато пока искали, разнесли колону местных солдат в пух и прах. Те конечно сопротивлялись, но легли все, ни один не ушел. Немного позже какие-то очередные военные убили Шестого. Парень погиб довольно нелепо. Осколок фугасной пули из крупнокалиберного пулемета нашел щель в дыхательной системе «Гопломаха» и пробил ему аорту. Итого, минус два за один день. Невеселая статистика. И надо же такому случиться именно в его подразделении. По голове не погладят, хотя игроки подписывали бумаги, где отказывались от любых претензий к устроителям игры. Надо сказать всем, что бы во время боестолкновений переводили броню на замкнутый цикл дыхания, тогда входные отверстия будут закрыты.

Закончив ужинать, бойцы перевели разговор в плоскость бахвальства. Запищали лэптопы, посыпались цифры фрагов, в итоге пришли к выводу, что сутки еще не закончились, лидера определять рано, ведь впереди еще ночная охота. А дичь уже пуганая, придется включать мозг и искать, что, несомненно, добавит интереса. О Третьем и Шестом почти не вспоминали.

У Сержанта зажужжал зуммер связи. После прочтения пришедшего сообщение, в голове осталась одна вытеснившая другие мысль: «Как такое могло случиться?» Заметив его состояние, все собрались вокруг него.

— Сержант! — Седьмой постучал его по наплечнику. — Все в порядке?

— А? Да, конечно… Хотя нет, о чем это я, все плохо, парни… Земля погибнет, осталось 19 дней. Миллиарды человек погибнут. Из Солнечной системы объявлена эвакуация.

Все пораженно молчали.

— «Крепость» уходит. Совет системы собирает весь транспорт для эвакуации. В системе возможны беспорядки, поэтому они заберут только военных. Все кому не угрожает прямая опасность, остаются там, где находятся. Вы останетесь здесь.

Сержант замолчал, глядя на окружающих его людей. На их лицах непонимание сменялось осознанием ужаса положения, ведь гибла их родная планета…

Первым нашелся Седьмой.

— То есть, как мы остаемся? Почему? Разве не будет больше пользы от нас, если мы поможем с эвакуацией? Нельзя нас здесь бросать! Слышишь, Сержант, нельзя! Двое уже умерли! И еще неизвестно, как дела у других групп.

— Нам спокойной жизни здесь не будет! Аборигены нас всех перебьют! Где мы будем брать боеприпасы, снаряжение? — возмущенно зашумели все остальные.

— Молчать! Есть приказ! — рявкнул Сержант. — Батарей в костюмах хватит надолго, еды и воды здесь полно, боеприпасы… учитесь применять местное оружие, эти агрессивные бабуины им запаслись на столетия вперед!

Во дворе автобазы стало светло. Поднимая пыль, расшвыривая в стороны разный мусор, совершал посадку десантный челнок. Сержант метнулся к контейнеру с амуницией, начал торопливо выкладывать в него свое оружие и боеприпасы.

— Вам больше пригодится! — кричал он, стараясь переорать шум двигателей челнока. — Эвакуировать из Солнечной системы всех не удастся, даже если привлечь весь звездный флот. Поймите, вы займете чье-то место! А здесь вы в относительной безопасности! Поживете пару месяцев, как все утрясется, я уверен, вас заберут. Местная еда и вода после определенной обработки весьма качественная, продержитесь. У вас есть частоты для связи с другими группами, если будет нужно, объединитесь. Вам ждать не долго.

Челнок сел. Сержант развернулся и уперся носом в ствол «Каина». Седьмой целился в него. Сзади наготове стояли еще двое.

— Мы полетим с тобой, Сержант, — приглушенный голос Седьмого был неправдоподобно спокоен, — ты скажешь пилоту, что улетим мы все. Или не полетит даже он!

Сержант согласно кивнул и медленно пошел к выходу из гаражного бокса. За ним потянулись все остальные, двое последних забрали контейнер с вооружением.

Нервничающий пилот наблюдал за странной процессией. Впереди всех шел человек без шлема и оружия, сзади непрерывно целясь в него из винтовки, шел другой, следом еще несколько. Когда до челнока оставалось полпути, пилот опустил трап. И вот тогда, конвоируемый, отпрянув в сторону, ударил левой рукой по направленному на него стволу, сбивая прицел, а правой нанес удар в голову. Сбив противника с ног, он быстро побежал к десантному шлюпу, показывая руками, что нужно взлетать. Пилот добавил тяги на двигатели, челнок нетерпеливо завибрировал и оторвался от поверхности на несколько десятков сантиметров. Человек бежал быстро, периодически меняя направление. Сбитый им с ног боец, сидя, часто стрелял по нему. Остальные просто смотрели в след. Летчику уже казалось, что потенциальный пассажир сумеет добежать, но нет… Человек нелепо раскинув руки, рухнул в трех метрах от трапа. Пилот подал полную мощность на двигатели и быстро набрал высоту.

 

***

 

После захода Солнца, Сергей с Сашкой решили сходить посмотреть на родной город. Взобравшись на отвал опустевшего, затихшего щебзавода в пригородном поселке «Круторожино», и расположившись в успевших здесь вырасти зарослях карагача, они по очереди смотрели в выпрошенный у Яковлевича армейский бинокль – подарок сына.

Лежащий внизу город совсем не напоминал тот, что они знали раньше. Не светились окна и фонари, не мелькали фары автомобилей. Но в городе было достаточно светло для того, чтобы рассмотреть детали. Свет множества пожарищ, озарял панораму апокалипсиса на отдельно взятой территории. Особенно сильно горело в промзоне, нефтеперерабатывающий и завод синтетического спирта коптили вовсю. Выезд из города в районе коттеджей был забит автомобилями, их кузова перекрывали дорогу. Несколько машин было сдвинуто в сторону, судя по всему, здесь проехали армейцы.

В полночь, где-то в промзоне совершил вертикальную посадку вынырнувший из-за черных облаков инопланетный корабль, через несколько минут он, как ужаленный, умчался в космос, выбрасывая из сопел двигателей длинные струи огня. Обсудив этот момент, и так и не придя к общему знаменателю, что же это может значить, наблюдатели опять начали созерцать происходящее.

Сергей отдал бинокль Сашке, а сам лег на траву на краю отвала и, положив голову на руки, тихо рассказывал, как после армии он два месяца проработал в охране этого щебзавода. Сашка пытался найти через окуляры признаки жизни среди городской застройки и слушал.

— Я с армии, когда пришел, неделю побухал, а потом задумался, как жить дальше. Из образования 11 классов и курс юридического. Умею только стрелять. Никому не нужен. Решил, что в охрану пойду. Вникнул в тему, нашел самое тогда крутое охранное агентство «Нитаз». Пришел на вступительные испытания, с бодунища, — Сергей хихикнул, — сдал физические нормативы, думал, сдохну, но выдержал. Оказалось, что это не все, еще спаринги надо было пройти. Поставили меня в пару с таким же кандидатом. Он мелкий оказался, я ему на ногу наступил, чтобы не бегал и отоварил. Мы в перчатках боксерских бились, так что не покалечил. А потом с инструктором меня поставили. Он меня четыре раза ронял, но я вставал и еще пытался его достать. Короче, взяли меня, такого настырного, работать и отправили охранять вот этот самый завод. Зряплата маленькой была, но хорошее было время, спокойное. На КПП стояли, машины пропускали. В обходы ходили, на вышках сидели. Так что я теперь его, как свои пальцы знаю. Иногда бывало, что жулики из поселка кабель рубили, который буровые установки запитывали, тогда автоматика срабатывала, и свет гас на всем заводе. Темно становилось, прямо, как сейчас. Но сейчас страшнее, тогда свет гас, а дробилки и конвейеры работали, бульдозеры шумели, БЕЛАЗы ездили, локомотивы гудели, а теперь тишина мертвая, — Сергей замолчал.

Сашка тоже молчал. Он глядя в бинокль наблюдал гибель своего привычного мирка впитывал новые ощущения и понимал, что жизнь никогда не станет прежней. Всего сутки назад он и представить не мог, что подобное может произойти. Он видел десятки фильмов-катастроф и примерно представлял, как это, лишиться всего и спасаться бегством. Представлял. Теперь он сам в главной роли и он не президент страны, о котором заботятся спецслужбы, нигде нет секретного бункера, куда ему надо отправиться и продолжать вершить судьбы. Ему стало страшно и жалко себя, зрение затуманилось слезами. Сашка опустил бинокль и вполуха слушал тихий голос Сергея. Внезапно ему стало стыдно за бегство из города. Стыдно перед матерью и перед мертвыми одноклассниками. У него есть инопланетное оружие в два счета убивающее злодеев, а он просто сбежал. Сбежал, как последний трус! Он мог бы всех их перекрошить, тем более, если бы он не рванул из класса сломя голову, он мог бы взять больше оружия. И теперь пришельцы боялись бы ходить по его городу! Боялись бы смерти!

Сашка одернул себя в своих мечтах и вернулся в реальность. Он простой школьник, а они хладнокровные убийцы. И о том, что он сейчас жив, нужно благодарить везение и Сергея. Сашка опять взглянул в окуляры, надеясь увидеть свою мать, хотя чистый голос разума говорил ему, что на таком расстоянии и при таком освещении он вряд-ли разглядит людей. Устав высматривать невозможное, Сашка отдал бинокль давно замолчавшему Сергею. Только сейчас он понял, насколько стало прохладней и темней. Пожары в городе сгущали темноту и после взгляда на огонь, вокруг было ничего не видно.

Сергей и Сашка вернулись в Репино. Яковлевич не спал, забрав бинокль и узнав последние новости, ушел в дом. Гости же перекусив на скорую руку, расположились в летней кухне. Сергей решил установить дежурства, чтобы враг, если он, конечно, нагрянет, не подкрался незаметно. Он достал откуда-то из внутреннего кармана кителя черный, компактный пистолет и продемонстрировал его Сашке.

— Пистолет травматический, сделан под ПМ. В обойме осталось пять патронов, — объяснил он, — снимаешь с предохранителя и стреляешь, лучше бить почти в упор. Убить вряд ли получится, но напугать можно. Звук совсем, как у настоящего и больно будет очень. Если зарядить в голову, то совсем прекрасно.

Первым дежурить вызвался Сашка, он сел у окна и, не выпуская оружие из рук, бдительно смотрел на улицу, рисуя в воображении красочные картины, в которых он героически, превозмогая боль от многочисленных ранений, отбивал атаку инопланетян. Разбужен он был с первыми лучами Солнца, сильным пинком Сергея по правой ягодице, который, как, оказалось, проснулся еще четыре часа назад и честно не смыкал глаз. Он стоял перед Сашкой и держал пистолет в руке. Глядя на Сергея сразу становилось понятно, что он в бешенстве.

— Из тебя солдат, как из дерьма снаряд! Прокипел всю ночь. Оружие проебал! Считай, что ты проснулся, а голова твоя тупая в тумбочке, а в другой тумбочке — моя! Случись такое на войне, тебя бы ногами пинали минут десять. Запомнил бы на всю жизнь, что на посту спать нельзя. Ты пойми, уснул на посту, а их не просто так выставляют, считай покойник. Причем хорошо если так, а вдруг тебя живым оставят, а подразделение твое вырежут? Просыпаешься ты, а кругом одни кадавры. Как с этим жить потом будешь, ушлепок?! Сашка, насупившись, молчал, потирая ударенное место. Крыть было нечем.

Они провели в поселке еще сутки. Никакой транспорт по шоссе не двигался. Редко появлялись беженцы из Орска, они шли или мелкими группами или поодиночке. Сергей пытался завести с ними разговор, но особого толка не вышло, люди были напуганы и не хотели тратить время на разговоры, ясно было одно — пришельцы никуда не улетели и по-прежнему наводят шорох в городе.

Сергей принял решение уходить дальше. Возможно, где то там, в прекрасном далеко остались места, где пришельцы не появлялись, а значит там сейчас есть хоть какая то власть и порядок. Возможно, что именно там собирается некая сила, способная дать отпор инопланетному врагу. Сергей рисовал Сашке перспективы, а Сашка почти молча соглашался. Предложить свою жизнеспособную идею он не мог. Идти пешком не хотелось и Сергей с Сашкой обошли поселок в поисках средства передвижения. Яковлевич сказал, что в поселке жило много казахов и некоторые держали лошадей. Но, как и следовало ожидать, все, что могло ехать уехало, а все что могло скакать ускакало. Поэтому решили идти пешком. Попрощавшись с Яковлевичем, который наотрез отказался бросить дом и уходить вместе с ними, и, положив в рюкзак несколько консерв и буханку хлеба, подаренные гостеприимным хозяином, они тронулись в путь с первыми лучами Солнца.

Сергей бойко стучал запылившимися берцами по деревянным шпалам идущей параллельно гайскому шоссе железной дороги. Сашка чуть не бежал сзади, ему никак не удавалось попасть в ритм неравномерно уложенных шпал. Он часто спотыкался и сбивался с ритма. На его предложение вернуться на трассу и идти, как нормальные люди, по асфальту, был получен твердый отказ.

— Быть как все, значит попасть в какую-нибудь общую задницу, — ответил Сергей, продолжая идти вперед, — на дороге нас видно издалека, а нам ни хера не видно, соответственно велика вероятность во что-нибудь вляпаться. На данном этапе, встречаться с кем-то нам не нужно. А раз так, то иди за мной и не бухти, как жопа под водой. Или ты думаешь, что произошел такой катаклизм, и люди стали больше любить друг друга? Делятся последним, помогают всем и вся? Оглянись вокруг! Что мы видим? Население режут мутные личности из космоса! Где доблестные защитники? Где армия, внутренние войска, ОМОН, наконец? Никого! Та военная часть, которую мы видели в Репино, здесь оказалась случайно. А, что это значит? Это говорит о том, что централизованной власти в стране нет. Ну, по крайней мере, в нашем регионе. Понимаешь, Санек, нет больше власти, нет законов, нет надсмотрщиков и рабов. Все равны! И вот тут мы дошли до самого стремного. Равноправия не будет! Из людей полезет дерьмо, которое они раньше прятали по причине боязни тюрьмы. Сейчас можно замочить соседа сверху, который топил тебя много раз и портил твои любимые веселенькие обои, и дяденька участковый не придет тебя вязать. А можно и участкового прибить при желании. Свобода! Кто сильнее, тот и прав. К черту моральные нормы! Деньги превратились в бумагу, тьфу на них, все, что мне надо я пойду и отниму.

— И знаешь, что самое интересное? — Сергей остановился, и повернулся к Сашке. — То, что по-другому быть не может. Инстинкт самосохранения заставляет человека переступать, через то, что раньше казалось незыблемым. Учитель младших классов, добрейшей души женщина, чтобы накормить себя и детей, пойдет и отнимет еду у запасливой бабушки, живущей в соседнем подъезде. А если бабушка будет против, учитель ее прихлопнет. И такое будет твориться сплошь и рядом. Позор! Но не сейчас. Моральные нормы сейчас ничего не стоят. На первый план выйдет выживание, причем выживание не всего человечества, как вида, не страны или нации, выживание себя и своих родных. Вот, что начнет беспокоить всех. Ленин говорил, что все, что служит делу социализма, есть вещи нравственно верные. Исходя из этого постулата все, что служит выживанию отдельно взятого индивидуума, лично для него тоже нравственно и верно. И никого осуждать нельзя. Но нужно. А для того чтобы осуждать, нужно силу иметь. Тогда бояться будут. Вот к этой силе мы и идем. Надеюсь.

Выговорившись, Сергей продолжил путь, Сашка пыхтел сзади. Он шел налегке, рюкзак забрал Сергей, но все равно плохо успевал за старшим товарищем. Через три часа, стараясь реже дышать, чтобы меньше вдыхать вонь от куриного помета, прошли мимо птицефабрики, заходить туда не стали. Окорочков и яичницы не хотелось ни капельки. Шоссе делало поворот, железка тоже. Из-за лесопосадки поднималось несколько жиденьких столбов дыма. Торчали купола громадной, явно не по размеру города, недавно построенной Гайской церкви. Доносился звон колоколов, кто-то без устали бил в них, мало заботясь о музыкальности звучания.

Железнодорожное полотно начало отклоняться от шоссе. Сергей сошел с него и продолжил идти по опушке лесопосадки стараясь держать ввиду автомобильную дорогу. Вдруг он резко присел, Сашка сделал тоже самое. Сергей поманил его к себе.

— Видишь? — он указал рукой в сторону кругового перекрестка. Сашка присмотрелся. На обочине рядом со старой будкой для гаишников стоял полицейский «козлик» с разбитыми стеклами, светотехникой и помятым оперением. Рядом, на знаке «уступи дорогу» висели гроздью три тела в черной форме.

Не дав Сашке рассмотреть подробности, Сергей увлек его вглубь посадки, подальше от страшного места. Отойдя шагов двадцать, он аккуратно положил на землю рюкзак и закурил.

— Вот, о чем я и говорил, — сказал он. — Когда начинается анархия, первым делом мочат ментов и им сочувствующих. Народ мстит за все унижения, которые они от них терпели. Но это полбеды, самое плохое то, что у тех, кто их убил, появилось настоящее оружие, не охотничьи пукалки и травматика. Теперь все эти цивилизованные дяди и тети, раньше читавшие в захлеб Шопенгауэра и рассказывавшие всем и вся о цивилизованном методе решения житейских вопросов, будут действовать с позиции силы, и говорить уже с такими бесполезно – они почувствовали вкус крови и безнаказанности. Подобных им с каждым днем будет все больше, потом они начнут собираться в банды и лишать жизни друг друга и окружающих, деля сферы влияния. Веселуха будет страшная! В итоге - один из этих упырей приберет власть на конкретной территории в свои руки, но пока это случится, много голов полетит.

Сергей затоптал окурок и полез в рюкзак, достал инопланетный пистолет, покрутил его в руках и убрал назад.

— Не, Санек, это не вариант, можно конечно пойти на пролом, с такой фигней никто нам не страшен, но непонятно, сколько там зарядов. Поэтому надо пройти без лишнего шухера. Сейчас впереди будет горно-обогатительный комбинат, карьер, отвалы, цехи, заборы с колючкой. Надо бы его стороной обойти. Пойдем по полям. Я примерно представляю, как нам идти, а потом будем держать трассу в видимости и не заблудимся. Думаю, к ночи будем у Новониколаевки, там заночуем.

Дойдя к заходу Солнца до деревни, они нашли стог прелого, прошлогоднего сена и, сделав в нем глубокие, узкие норы, забрались внутрь, укрывшись от ночной прохлады. Сашка слышал приглушенный сеном голос Сергея, который говорил, что надо обязательно снять обувь, иначе тело не отдохнет. Сергей говорил еще что-то, от снятых влажных кроссовок и носок перекрывая запах сена в нос ударило крепкое амбре, но парню было все равно, Сашка уже проваливался в густой сон. Ускользающее сознание на мгновение вытолкнуло на поверхность пережитых впечатлений мысли о матери, но через секунду он уже крепко спал.

Сергей разбудил его через мгновение после того, как он уснул. Но продрав глаза, Сашка увидел светлеющее небо и понял, что уже утро и он лежит на земле. Сергей вытянул его из норы за ноги.

— Подъем! Нас ждут великие дела! Вдохни запах влажного сена и настройся на подвиги! Этому миру скрытому туманом войны, нужны герои! — сказал Сергей.

Сашка нашел свои кроссовки и натянул их на ноги. Хотелось спать. Но посмотрев на Сергея, Сашка заикаться об этом не стал. Они «почистили» зубы, пожевав жвачки и сделали зарядку. Комплекс упражнений на семнадцать счетов сначала веселил Сашку, но потом он понял, что основные группы мышц реально растягиваются, прогреваются и он вошел во вкус. Желание спать улетучилось, а энергии прибавилось. Намахавшись руками и ногами, они начали отжиматься, и Сашка понял, что ему до Сергея реально далеко, физическая подготовка, которой он гордился среди ровесников ни шла ни в какое сравнение с подготовкой военного.

Сергей шутил над его слабомощностью, но Сашка не обижался. Последние дни сделали его серьезней. То, что раньше казалось ему обидным, теперь ни сколько не трогало его. Он жив, здоров и это главное. После зарядки Сергей заставил его драться. После нескольких неудачных наскоков на старшего товарища, когда от сильных ударов и больных захватов у Сашки начало болеть тело и ныть конечности, а энтузиазма поубавилось, Сергей донес до него несколько прописных истин. Рукопашный бой не красивый танец, в кино показывают бред, удары ступнями использовать не надо, ноги медленнее рук. Бой нужно стараться заканчивать одним ударом. В противном случае велика вероятность того, что противник успеет закричать и поднять тревогу или ему успеют помочь. Сашке сложно было сразу принять это на веру, но полное фиаско его стиля, говорило о том, что Сергей прав. Он ни разу не дотянулся до спарринг-партнера, зато сам несколько раз оказывался на земле.

Отдохнув во время завтрака, они отправились в путь. Обходя деревню по пашне, они поймали праздно шатающуюся по полю курицу и, никем не замеченные, опять по полям двинулись в сторону Акъяра. Здесь оживление на трассе было больше, в сторону Башкирии иногда двигались машины, мотоциклы и мотороллеры советского образца. Видели они и старое «БМВ». В достаточно большом количестве попадались и пешеходы. Когда солнце было в зените, они устроили привал и наблюдали интересную сцену. Группа медленно бредущих по шоссе человек перекрыла дорогу и, остановив синий, 412-й «Москвич» вытащили из салона мужика с семьей. Надавав бывшим владельцам транспорта по печени и куда попало, грабители, взвизгнув покрышками, умчались за горизонт.

— Сергей, может мы тоже транспорт найдем? — спросил уже порядком утомившийся Сашка.

— Найдем — в смысле отнимем?! Ограбим богатых и отдадим бедным? Перераспределим имущество в пользу нуждающихся?— резко ответил ему Сергей. Сашка потупил взор, понимая что сказал ерунду, и молча, пошел дальше.

Семь дней им понадобилось на то, чтобы миновав Акъяр, Подольское и совхоз Зилаирский дойти до Сибая. В Акъяре они разжились двумя фуфайками и серыми штанами от рабочих спецовок. Ночи были прохладными и «обновки» пришлись как нельзя кстати. Сашкина фуфняйка, как называл ее Сергей, была ему велика, и он имел в ней комичный вид. Курица, ворованная с огорода капуста и почти все припасы были съедены, разжиться чем-то еще не представлялось возможным и поэтому им ничего не оставалось, как пойти в город. Пройденный путь все больше убеждал Сашку, что человек человеку не друг. Везде они наблюдали беспредел и жестокость. В Зилаирском Сергею даже пришлось выпустить два патрона в горячих местных парней, которые якобы хотели разжиться куревом, а на самом деле имели виды на все имущество Сергея и Сашки. Потом они пробежали пару километров, отрываясь от погони. Тогда Сашка здорово струхнул, а теперь вспоминал об этом приключении с улыбкой. Но воспоминания о курице до сих пор вызывали тошноту и стыд. Когда пришло время ее есть, Сергей занялся сбором дров для костра, а Сашке поручил разделать курицу. Порезать курицу из магазина для Сашки проблем не составляло. Но эта была живая и в перьях. И это была проблема. Сашка повертел в руках небольшой перочинный нож и понял, что он ему не помощник. Сашка крепко обхватил птицу левой рукой и, зажмурившись, крутанул ей шею. Раздался хруст, от которого появился рвотный позыв, но курица вместо того чтобы испустить дух, забилась у него в руках и истерично закудахтала. Сашка выпустил ее и его стошнило. Несушка понеслась по берегу речки, но ей наперерез метнулся Сергей и, поймав ее за крыло, сломал ей шею. Уходя с места привала, Сашка чувствовал сытость и стыд. Обернувшись, он увидел белые перья, принесенные сюда ветром, плывущие по холодной водной глади.

Они шли молча часа два. Наконец Сергей обернулся и спросил: «Ты понимаешь, что для того чтобы жить придется убивать? Не курей. Людей!». Сашка тяжело вздохнул, не глядя на него, и пошел дальше.

Сибай, промышленный, башкирский городок на границе с Челябинской областью, был закрыт для свободного посещения. Свежее ограждение из колючей проволоки и спирали Бруно, несколько КПП построенных на скорую руку из бетонных блоков и огромный лагерь беженцев перед ними. Люди жили в разнокалиберных палатках, шалашах, некоторые копали землю, что бы сделать землянки.

Недалеко от КПП, там, где люди собирались большой толпой, худощавый мужик, похожий на всклоченную цаплю, в черном балахоне, залез на перевернутый пластиковый ящик и, размахивал картонкой с кривой надписью «ПОКАЙТЕСЬ!». Он вещал окружающим о том, что все испытания ниспосланы нам Господом за грехи наши и ангелы небесные, солдаты Господа, спустились с небес, дабы покарать людей за гордыню и другие смертные грехи.

— Бог покарал нас, устав смотреть на прегрешения наши! Он отвернулся от нас и наслал на нас кару страшную! Прислал он ангелов своих, дабы избавить нас от скверны! И на то есть воля Господа всевидящего и всезнающего! Покайтесь и войдете в царствие Божье праведниками! Это последнее испытание для его паствы, одумайтесь! У человечества есть шанс, потому что милостивый Господь никогда не дает больше, чем мы сможем вынести!

Проповедника слушали недолго. В виду того, что оратор не предлагал ничего конкретного, мужик быстро наскучил окружающим и был грубо стащен с ящика. Несмотря на то, что на его защиту встали несколько мужчин и женщин, у него отняли картонку, и отвесили несколько затрещин и пинков. С криками, о том, что спасение еще возможно, нужно всего лишь уверовать, покаяться и возлюбить ближнего своего, проповедник и его прихожане затерялись в толпе.

Повсюду стоял шум, была грязь, обоняние терзала вонь немытых тел, слух — плач детей. На всю эту людскую массу, инстинктивно прижимающуюся как можно ближе к вооруженным людям, охраняющим КПП, из-за колючки смотрели пулеметы, перед ограждением стояли таблички «Осторожно заминировано», правда это или нет проверить никто не решался. К КПП вели несколько узких, уставленных в шахматном порядке фундаментными блоками, дорог. Перед воротами пропускных пунктов стояли вооруженные наряды. Надвинутые на глаза каски, белые ремни, сразу видно комендантская рота, парни серьезные, службу знают, и муха не проскочит.

К КПП вилась длинная очередь, но многие из желающих попасть за забор туда не попадали, а возвращались назад в лагерь беженцев. Кто-то, молча плакал, некоторые громко матерились,ища поддержки у окружающих, другие сразу сливались с толпой. Сергей с Сашкой, встав в очередь, наблюдали, как пузатый мужик, на вид лет пятидесяти, в красной лыжной куртке с жар-птицами, сильно несвежей рубашке и при расслабленном галстуке устроил дебош на КПП. Размахивая трехцветной корочкой, он требовал пропустить депутата. Когда мужик в порыве гнева счел дозволенным пнуть по ноге старшего наряда, раздался выстрел. Депутат, заорав, упал в дорожную пыль, ручеек желающих пройти через КПП сразу поредел на две трети, люди прыснули в рассыпную. Мужик корчился на земле, зажав двумя руками кровоточащую дырку на бедре. Видя, что никто не спешит к нему на помощь, а контрольного в голову не предвидится, он перестал скулить и начал сначала отползать назад к лагерю беженцев, а через пару метров встал, и запрыгал на одной ноге, зажимая рану рукой и морщась от боли.

— Стой! — окликнул его старший наряда, убирая в кобуру пистолет. Мужик, вжав голову в плечи, робко обернулся. — Лови! — К его ногам в дорожную пыль шлепнулся индивидуальный перевязочный пакет. Мужик со стоном нагнулся, поднял его и, чертыхаясь и всхлипывая, поковылял восвояси.

Сергей подошел к стреляному, подставил плечо, помог дойти до лежащего в кювете большого камня, спугнул двух девочек раскладывающих на нем своих грязных кукол. Посадил мужика на валун и, забрав ИПП, заставил его снять штаны. Через пять минут повязка на сквозное ранение бедра была наложена.

— Повезло тебе мужик! Ранение навылет. Кость не задета. А ведь могло и артерию пробить, уже помер бы, а так, если инфекцию не занесешь, будешь жить до самой смерти, — Сергей весело хихикнул и, достав сигарету, смачно задымил. — Ну, давай, мужик, рассказывай, что у вас здесь творится?

Депутат скорчил гримасу типа «уйди свинья мне тошно», но вспомнив, наверное, доброту Сергея начал рассказывать.

После того, как в Башкирию хлынул поток беженцев из Оренбургской и Челябинской областей уфимские власти ввели на территории республики сначала чрезвычайное, а затем военное положение и ограничили вход и въезд. Причем сделали это даже для тех, кто снялся с насиженных мест в Башкирии и двинулся на север. Под предлогом опасности возникновения эпидемий в регионе из-за перенаселенности и отсутствия для быстро растущего населения бытовых условий, через КПП установленные на ключевых дорогах и направлениях пропускают только имеющих работоспособный транспорт, а также мужчин до 40 лет, женщин до 35 и детей от 10 лет. Остальных оставляют по эту сторону колючки. Конечно, заборы поставили не везде, на это ни сил, ни средств нет, но обходить КПП, смысла нет. Всем, кого пропускают официально, выдают специальные документы. На территории Башкирии часто проводят проверки и того, у кого нет местной прописки или новых документов, куда-то увозят. Также всем, кто выдаст незарегистрированных лиц, обещана награда. В Башкирии пришельцы не высаживались, еще говорят, что как только началось вторжение, власть в Уфе захватили военные, но правда это или нет, никто не знает, солдаты на КПП в разговоры с беженцами не вступают. Те, кто получил вид на жительство возвращаться, тоже не спешат.

В это время раздался усиленный громкоговорителями женский, почти веселый голос: «Дамы и господа! Для прохода на территорию Новой Башкирии используйте только контрольно пропускные пункты. Любые другие попытки проникновения будут караться смертной казнью! Южная граница контроля доступа в Новую Башкирскую республику установлена по линии Сибай, Верхнетавлыкаево, Бикбулатово, Мраково, Ермолаево, Кумертау. В любом из этих населенных пунктов вы можете получить все необходимые документы. Данное ограничение введено для вашего же блага! Проявляйте сознательность! Выполняйте все требования сотрудников контрольно-пропускных пунктов! Спасибо за внимание!».

— Слышал? — депутат обратился к Сергею, — весь юг Башкирии бросили! Сил удержать, все в одних руках нет. А здесь геноцид, какой-то устроили. Решают, кому жить, кому умереть… Мужик один на машине приехал, рассказывал, что в Бикбулатово народ решил КПП прорвать и документы себе сделать, бланков пустых явно на пунктах пропуска тысячи, так там из пулеметов человек двести положили, а разбегающихся из минометов накрыли… И пункт пропуска там закрыли. Он как это увидел, развернулся и сюда махнул.

— Мда… дела, — сказал Сергей, — Башкирия это вам не Сирия… Башкирия самогонный край. Ладно, мужик, бывай, пойдем мы потихоньку. Судя по твоему рассказу, у нас в отличие от тебя есть шансы оказаться по ту сторону. А ты покажись все-таки доктору, мало ли что.

Сашка с Сергеем бродили среди беженцев еще часа три, за это время успели наслушаться разных по трагичности и накалу страстей историй. Все они были разными и одинаковыми одновременно. Тысячи людей были вынуждены покинуть насиженные места и спасаться от опасности, противопоставить которой никто ничего не мог. Многие потеряли родных, многие видели, как они умерли. Общее горе объединяло всех.

Сначала, пока они ходили среди людей, Сашка всматривался в лица надеясь встретить свою мать или кого-то знакомого. Потом потеряв в это веру, он просто ходил вслед за Сергеем. Сергей находил общий язык почти со всеми и составил представление о том, кто и как попадает за КПП, а также, на уровне слухов о том, что происходит сейчас в Башкирии. Отойдя в сторону от людской массы, Сашка с Сергеем устроили совещание. Первое слово было предоставлено самому младшему. Сашка долго мялся и так ничего путного и не родил. Сергей предложил более конкретный план, который и был принят единогласно путем поднимания рук.

Они покинули лагерь беженцев, и пошли по уже проторенной дороге назад. Вернулись к КПП они только спустя сутки. Пообедав еще раз вместе, доев оставшуюся в рюкзаке еду, Сергей и Сашка разошлись в разные стороны.

 

***

 

Солнечная система бурлила. Прошло двое суток после выступления Президента в сети. Обращение, длившееся 5 минут, транслировалось по всем каналам, и было повторено 10 раз. Не было никаких сомнений, что его увидели или услышали все без исключения жители жизненного пространства людей. В первые сутки работа по организации эвакуации населения шла спокойно и очень быстро. Но к началу второго дня в сети появились расчеты имеющихся в распоряжении Совета системы сил и средств. Стало ясно, что избежать смерти сможет лишь малая часть человечества. Остальных эвакуировать не успеют, а тех, кого все-таки вывезут, ждет жизнь на грани вымирания. Материальные ресурсы человечества не бесконечны, а базы, размещенные под куполами на планетах в созвездии Альфа Центавра и у Звезды Бернара, не смотря на развернувшееся там срочное строительство, не могли вместить намного больше людей, чем там уже жило.

Президенту и Совету системы сетевая общественность ставила в вину не много ни мало предательство человечества и обман населения Солнечной системы. Недовольный народ заполнил улицы городов Земли и Марса, центральные площади Марсианского кольца и баз на спутниках и Луне также стали местом для демонстрации своего недовольства. Президент выступил еще с одним заявлением, в котором извинился за необходимость держать в тайне самые неприятные стороны сложившейся ситуации и призвал сохранять мужество. Департамент информации провел несколько точечных вбросов информации, завладел умами лидеров мнения и расколол человечество на два лагеря. Первая половина считала, что не все потеряно и спасение возможно, если люди объединятся перед лицом общей опасности. Вторая половина наоборот, считала, что все потеряно, а раз ничего сделать нельзя, кто-то должен ответить. Желательно за все сразу. Пока два противоборствующих лагеря упражнялись в софистике и скатывались на обсуждение личностей, Департамент информации продолжал делать свое дело. Относительный порядок в системе сохранялся.

За это время Департамент безопасности успел мобилизовать давно забытую Национальную гвардию, вывести из консервации боевую технику и вооружение и усилить войска. Пусть профессиональных военных было мало, но они выступили цементирующей силой для подразделений Гвардии. Гвардейцы взяли под охрану космопорты, базы снабжения, узлы связи, орбитальные верфи и все важные объекты инфраструктуры. Совет системы позаботился о лояльности солдат, всем им была обещана эвакуация.

Согласно плану эвакуации, население колоний покидало Солнечную систему самостоятельно, предварительно демонтировав и погрузив на космические грузовики все возможное оборудование. Транспорта у них было достаточно. Главная проблема заключалась в населении Земли. Срочно образованный департамент логистики обработал тысячи вариантов загрузки кораблей, маршрутов и учел массу всевозможных факторов. Спасти удавалось в лучшем случае четыре процента населения. Но и их спасение было под большим знаком вопроса. Жить хотели все, и каждый со временем начнет задаваться справедливым вопросом, почему его сосед улетал, а он остается погибать? Во что это выльется в итоге, предсказать не брался никто.

Весь межзвездный флот был стянут к Земле и Луне. На орбитальных верфях в срочном порядке собирались транспортные модули, которые после стыковки с кораблями должны были многократно увеличить их пассажирскую вместимость. Модули строились по упрощенным технологиям, практически все внутреннее пространство в них служило перевозке людей. На каждого пассажира приходилось меньше двух квадратных метров площади. Прием пищи, и сон переселенцев планировалось осуществлять по специальному графику. Сетевые блогеры сразу вспомнили, что в древние века, таким образом, перевозили рабов на кораблях и не всегда весь живой товар достигал пункта назначения в целости и сохранности. Пока в сети и на площадях набирали силу протестные настроения, Совет системы продолжал делать свое дело. Весь промышленный потенциал системы работал на одну цель – эвакуацию населения и создание минимально приемлемого уровня его жизни на новом месте.

Готовился к эвакуации и Дэт. Точнее готовил свою лабораторию. Девяносто процентов персонала его отдела, как только стало известно о солнечном кризисе, перестало выходить на работу. Пришлось распределить нагрузку между четырьмя оставшимися сотрудниками. Но им Дэт доверил только демонтаж железа. Архивацию баз данных он выполнял лично. Данные необходимые для функционирования проекта никогда не хранились на одном сервере. Управляющая программа в своей работе обращалась к сотням вычислительных центров. Сейчас, для максимально быстрого запуска лаборатории в работу предстояло собрать данные воедино и сохранить на автономных накопителях.

Дэт сидел за рабочим столом и потел. Включенная на максимум своих возможностей климатическая установка плохо справлялась со своими обязанностями. За окном было настоящее пекло, почти сорок градусов в тени. Превышение погодного рекорда для этого дня на 12 градусов. Демосфера расположенная перед ним демонстрировала процесс перекачивания файлов и степень загрузки каналов связи. Архивацией информации занимался сейчас не только Дэт, вся земная наука старалась сохранить все, что только можно из накопленных человечеством знаний. Пиктограммы, символизирующие нагрузку на сети информационной системы, во многих местах пульсировали красным, скорость переброски данных по этим каналам была минимальной. Дэта эта проблема не волновала. Он успеет в срок. Время еще есть.

Дэт встал и прошел в машинный зал. Два лаборанта бросив работу, склонились над монитором компьютера и слушали. Дэт зашел им за спины и тоже глянул на экран. Шло выступление Верховного Патриарха Объединенной церкви.

— …и я призываю вас объединиться перед общей угрозой и смиренно принять испытания, которые нам посланы свыше! Братья и сестры! Господь не бросит детей своих пока вера не угасла в наших сердцах!

Патриарх еще, что-то говорил, но Дэт уже не слушал слова человека, к делу которого и к которому он относился, мягко говоря, с раздражением. Он вернулся на свое рабочее место и посмотрел на дэмосферу. Процесс сбора данных о «проекте Терра» в одну «корзинку» был завершен на 72 процента. 72 процента информации позволяющей оперативно управлять уменьшенным подобием Земли были собраны на основных и резервных накопителях его лаборатории. Стоит потерять эти данные и о контроле над Террой можно будет забыть. Чтобы этого не произошло, перенос шел на два обособленных дисковых пространства.

Сбор данных завершился вечером четвертого дня из 20 отмеренных человечеству наукой. В информационном поле людей не осталось ни одного файла касающегося проекта Терра. Дэт связался с диспетчерской службой и уточнил время отлета лаборатории с Земли. Старт был назначен на завтра, ровно в четыре часа дня с орбиты Земли уходит корабль с людьми и оборудованием. Значит, все оборудование должно быть в орбитальном космопорте не позднее двух часов. Неизвестно сколько сейчас времени уйдет на улаживание всех формальностей и погрузку. График перевозок лучше не нарушать. Каждая минута задержки звездных кораблей стоит чей-то жизни.

Дэт отпустил ассистентов домой, сказав им, что с упаковкой носителей информации справится сам, а им стоит отдохнуть, чтобы со свежими силами грузить завтра оборудование. Он проработал всю ночь. Пришедший утром персонал лаборатории застал его спящим сидя перед своим компьютером. Проснувшись, Дэт развил бурную деятельность. К 12 часам все тринадцать тонн оборудования было готово к погрузке. Шестнадцать больших транспортных кофров, около сотни маленьких, все опечатано, пронумеровано и занесено в реестр. Вскоре к их окну на 34 этаже подлетел транспортник. Усиленный динамиками голос пилота потребовал открыть и зафиксировать окна. Дождавшись исполнения команды, транспорт подошел ближе и через открытый люк выдвинул трап, зацепившийся за пол кабинета. По трапу, стуча бронированными ботинками, ловко сбежали двое закованных в броню, вооруженных солдат. После того, как на транспорты, совершавшие сбор оборудования и людей, подлежащих эвакуации начались нападения отчаявшихся спастись людей, Совет системы обязал Департамент безопасности обеспечить каждый транспортник охраной. Солдаты молча проследовали мимо ученых к входной двери лаборатории. Один из них ударил кулаком по блоку электронного замка. Тот заискрил и, помигав индикаторами, потух. Убедившись, что дверь заблокировалась, солдаты сели на грозящие развалиться под их весом композитные стулья рядом с дверью. Следом за ними из грузовика появилась транспортная платформа с манипулятором и оператор, ею управляющий. Погрузка закончилась через полчаса. Персонал лаборатории и военные зашли в грузовой отсек грузовика, почти весь объем которого был занят ящиками, для людей оставались узкие проходы между корпусом и жестко закрепленным грузом. По всему периметру отсека были закреплены поручни, за которые и предложил держаться оператор после того, как убрал трап и закрыл люк.

— Полетим сразу на орбитальный космодром. Нет времени перегружать. Транспортник герметичен и снабжен противометеоритной защитой, так что не волнуйтесь, скафандры не понадобятся, — прокричал оператор в ухо Дэту стараясь перекрыть звук тяговых двигателей борющихся с притяжением Земли.

Когда грузовик пробил атмосферу и вышел в космос, все пассажиры прилипли взглядом к экрану, транслировавшему картинки с обзорных камер. На орбите Земли было тесно от перемещающегося в разных направлениях транспорта. Тысячи кораблей различного тоннажа, от огромных грузовиков до одноместных яхт стыковались к орбитальному кольцу и стартовали с него. На верфях кипела работа, нескончаемые вспышки сварки, миллионы брызг расплавленного металла, тысячи снующих по собираемым конструкциям монтажных роботов рисовали картину суеты и хаоса. Никогда ранее верфи не работали в таком режиме. В планах Совета системы были постройка двадцати новых транспортных кораблей и больше сотни пассажирских модулей для стыковки с уже существующим кораблям и вновь строящимся.

Вскоре оборудование Дэта было перегружено в трюм крейсера «Стремительный». Сотрудники его лаборатории ушли в жилой отсек, а Дэт сказав им, что ему необходимо решить некоторые формальности покинул корабль, перейдя по транспортному коридору на орбитальное кольцо. Миновав зону погрузки кораблей, он спустился на несколько уровней ниже и вышел в пассажирский терминал. Зал регистрации был разделен прозрачной стеной на две неравные части. Из большой можно было пройти в малую через два прохода в стене. Оба прохода контролировали военные. Их было много, рядом с каждым проходом не меньше взвода, метрах в 20 сзади них стояло какое-то тяжелое вооружение. Дэт, сугубо гражданский человек в нем не разбирался, но бревноподобные стволы, установленные на треноги, отметали все сомнения, что огневая мощь у них огромная. В большой части зала было многолюдно, желающие улететь выстраивались в две большие колонны и терпеливо ждали своей очереди пройти через кордон. Военные проверяли документы, сверялись с какими-то списками в планшетах и только после этого пропускали гражданских. Дэт подошел к кордону и обратился к офицеру, закованному в механизированную броню:

— Уважаемый, мне нужно попасть на ту сторону. Видите ли, мою лаборатория погрузили на корабль для эвакуации, а мне необходимо передать важные документы в...

Военный обернулся и уставился на него голубыми линзами шлема.

— Идите, выход у нас свободный, — голос, звучащий через решетку шлема, был лишен интонаций и более подходил машине, чем человеку. — Если вы находитесь с этой стороны, значит, у вас есть квота на отлет и ваш идентификационный чип в порядке. В противном случае вы уже не попадете назад.

— Квота? — удивился Дэт. — Что вы имеете ввиду? Я несколько дней не выходил из лаборатории и давно не смотрел новости...

— Идите! Не мешайте работать! — рявкнул военный и отвернулся от Дэта. Дэт пожал плечами и прошел сквозь кордон. Через минуту он уже смешался с толпой, а через час, дождавшись, когда улетит крейсер с лабораторией, сидел в кресле пассажирского челнока стартовавшего с кольца на Землю.

 

***

 

Расставшись с Сергеем, Сашка направился прямиком к КПП, встал в очередь желающих попасть на ту сторону. Трое парней перед ним прошли КПП почти без проволочек, судя по всему семейная пара, была отправлена восвояси, девушка с ребенком на руках тоже. Наконец дошла очередь и до Сашки.

— Документы! — старший по КПП протянул руку.

— Нет документов, — спокойно, глядя прямо в глаза военному, произнес Сашка, пряча подрагивающие от волнения руки в карманах, — паспорт в институт с собой не брал, студенческий билет утерян.

Старший пристально оглядев его с ног до головы, ткнул большим пальцем себе за спину, в направлении большого камуфляжного кунга на базе 131-го ЗИЛа. Бойцы с автоматами расступились, и Сашка оказался за колючей проволокой. В кунге его для порядка обыскали, затем выдали короткую анкету, которую он тут же и заполнил.

«Ф.И.О. - Ермолаев Александр Викторович.

Дата рождения - 30 ноября 1999 года.

Место рождения - г. Орск, Оренбургской обл.

Образование - третий курс ОГТИ

Семейное положение - не женат

Дети - —

Служба в армии - — ».

Сидевший за столом луноликий человек в камуфляже, с погонами капитана задал ему пару ничего не значащих вопросов, заглянул в анкету, оглядел Сашку с ног до головы и занес печать над анкетой. Но на полпути передумал ставить оттиск и, вернув печать на штемпельную подушку, поинтересовался:

— Чем вы планируете у нас заниматься, Александр? Продолжить учебу вы не сможете, с получением образования сейчас туго. Работать на производстве? Специальности у вас нет, а чернорабочих у нас хватает.

— Вы хотите мне что-то предложить?

— А вы схватываете на лету! Нам нужны солдаты, сильные, грамотные люди. Вы достаточно крепкий, к тому же в вузе учились, значит какое никакое, а умственное развитие есть, — капитан противно хихикнул. — Я уверен, что вам достаточно быстро удастся сделать карьеру. Тем более в сложившихся условиях.

Сашка сделал вид, что думает и через полминуты согласился. Анкету украсил синий оттиск «разрешено» и через 20 минут, он с документами, разрешающими нахождение на территории Новой Башкирской республики шел в медсанчасть, находившуюся в центре Сибая. Городок ничем его не удивил, тот же Орск, вид сбоку, только народу было реально много. Люди совершали казавшееся поначалу хаотичное движение, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что у всех есть какое-то дело. Было дело и у Сашки, первую часть придуманного Сергеем плана он выполнил, осталось пройти медкомиссию и пополнить ряды башкирской армии. Конечно, было страшно, но еще страшней было остаться по ту сторону колючки.

Через семь часов он в компании двадцати трех храбрящихся, разновозрастных, давно не мытых мужчин трясся в кузове тентованого «Урала». Выехав из города и проехав мимо садовых участков, они остановились перед воротами пионерского лагеря. Через дырку в тенте была видна надпись над воротами: «Оздоровительный лагерь «Юлдаш». Кто-то в кузове попытался пошутить, насчет оздоровления и красивой жизни, но шутка успеха не имела. В кузов заглянул человек, посветил фонариком в лица и под лавки, удовлетворенно хмыкнул и ушел. Минут через пять ожидания шлагбаум поднялся, и машина заехала на территорию. Проехав по центральной аллее, она остановилась на спортивной площадке. Водитель открыл задний борт, и новобранцы высыпали из кузова.

— Стройся в колонну по два, упыри, млять! — произнес человек стоящий в середине неосвещенной волейбольной площадки. Новобранцы выстроились, наступая в темноте друг другу на пятки и бестолково толкаясь.

— Направоо! Бегоом, арш!

Через две минуты они оказались в одноэтажном спальном корпусе. Раньше здесь жили пионеры, а теперь густо пахло портянками. В комнате, куда завели новобранцев, стояли двухъярусные койки с лежащими на них ватными матрасами. Подушек, одеял и постельного белья не было. Из коридора раздался крик: «Вновь прибывшие, отбой!». Сашка запихнул рюкзак под кровать и, не раздеваясь, только скинув кроссовки, улегся на нижний ярус койки дальней от двери и ближней к окну. Через минуту он крепко спал.

Посреди ночи он проснулся от толчков в плечо. С трудом разлепил глаза и увидел склонившегося над собой человека. Тот жестом поманил его за собой. Сашка сел на кровати и всунул ноги в кроссовки. Встал, стараясь не скрипеть сеткой кровати, и пошел за зовущим. Они зашли в соседнюю комнату. Там горела керосинка, и Сашка разглядел табурет, вокруг которого кучками лежали остриженные волосы. Человек показал рукой на него. Прощай гражданка, подумал Сашка и обреченно сел, куда было указано.

Утром проснулся от истошного вопля: «Взвод, подъем! Строиться на улице!». Он сел и завис, не понимая, что происходит. Получив затрещину от мужика в камуфляже, от которой свалился на пол, он подобрал свою обувь и, не обуваясь, выбежал из комнаты. Пробежав по коридору мимо дневального, выскочил на улицу. Перед бараком стояли его вчерашние попутчики, лысые, с торчащими ушами, осоловевши хлопающие глазами и так же, как и Сашка еще не проснувшиеся. Сашка встал в строй, держа кроссовки в руках. Нагнулся, чтобы надеть обувь и упал от сильного пинка в зад. Быстро перевернулся на спину. Над ним стоял человек в камуфляже, с искаженным злостью лицом и краповом берете на бритой голове. Сашка вскочил и как мог, вытянулся по стойке смирно. Стали видны погоны военного – майор.

— Отожрали жопы! Я из вас мамкины пирожки повыбью! Команда строиться, значит стоим и бычим! Боец, встать в строй! — Сашка проворно занял место, из которого выпал. — Даже если ты на горшке сидишь, и у тебя из задницы личинка наполовину торчит, услышал команду, выполняй незамедлительно. Сжал булки и делай, что говорят! Всем ясно? Не слышу! — Майору ответил нестройный хор голосов. — Привести внешний вид в порядок! Две минуты!

Стоящие в строю, а их было больше, чем ехало вчера на «Урале», начали судорожно натягивать штаны и обувь, заправлять рубашки. Ровно через две минуты майор поставил взвод по стойке смирно, а сам принялся перелистывать какие-то бумажки. Закончив чтение, и, судя по всему, неудовлетворенный увиденным майор начал раздраженно ходить туда-сюда вдоль строя, что-то бормоча себе под нос. Наконец, наверное, решив, что стоит поделиться мыслями с новобранцами, он остановился и достал из кармана потрепанную книгу в мягком переплете, открыл ее в нужном месте и начал громко читать:

— Основным недостатком занятий по физической подготовке, проводимых со специалистами, с медицинской точки зрения, является то, что их интенсивность и нагрузки, которыми при этом подвергается специалист из-за вольного трактования тезиса А.В. Суворова «Тяжело в учении – легко в бою», практически никогда не учитывают уровень индивидуальной переносимости нагрузок каждым обучаемым и, при определенных условиях, они (нагрузки) могут стать для него запредельными. Объясняется это тем, что в стремлении быстрейшего достижения результатов интенсивность нагрузок определяется только инструктором и, как правило, по уровню своей личной подготовки, в соответствии с постулатом «Так нас учили, и мы выжили, выживешь и ты», — майор закрыл книгу и, убрав ее в карман, окинул взглядом стоящий перед ним строй.

— Итак, отцы! Меня зовут майор Сурженко, я командир вашего учебного взвода. Запомните, я люблю три вещи, маму, Родину и сало, вы в этот список не входите, вас я не люблю, поэтому буду гонять и в хвост, и в гриву три месяца. За это время вы можете, как сдохнуть от перегрузок, так и превратиться в настоящих солдат. Какая у вас индивидуальная переносимость нагрузок, на данном этапе обучения, да в принципе и на следующих, никого не волнует. Это не гламурный фитнесс центр. То, где и кем вы служили до этого, меня мало интересует, считайте, что вы все духи. Кормить вас будут дважды в день. Баня и три часа свободного времени по субботам. Все остальное время вы будете заняты учебой. Увольнительных, денежного довольствия и приятного женского общества программа обучения не предусматривает. А теперь, нале-воо! Бегом марш!

 

***

 

Улетев из космопорта, Дэт некоторое время заметал следы. Он совершил несколько перелетов на корпоративном ракетоплане, затем вывел из стоя систему навигации и автопилот. Из подручных материалов собрал примитивную глушилку и в полной уверенности, что сигнал от его чипа, вшитого под кожу головы, никто не мог засечь, в ручном режиме управления ракетопланом покинул Город.

Четыре дня назад Дэт поселился на одном из островов Средиземного моря. Остров не был чем-то примечателен и это, в его положении, не могло не радовать. Еще до катаклизма населения здесь было мало, и туристы своим вниманием островок не жаловали. Виктор, хозяин старомодной гостиницы стоящей на самом берегу моря, выдал Дэту ключи от номера, ни о чем не спрашивая. На предложение оплаты просто махнул рукой. Какая оплата? Кому сейчас нужны деньги? Тем более что и обслуживания никакого, весь персонал разбежался, кто куда. Он один остался. А гостиницу не закрывает, потому что так не очень страшно. Вроде есть еще смысл в жизни. Если делать нечего, мысли всякие в голову лезут…

Дэт был единственным постояльцем. В холодильниках ресторана еще были продукты и полуфабрикаты, в кране вода из автономной скважины и электричество от солнечных панелей. Хозяин сказал, что последние дни Солнце жарит так, что ему пришлось отключить часть панелей, аккумулирующие емкости заряжаются слишком быстро. Солнце действительно просто взбесилось. Находиться на открытом воздухе становилось проблематично. Кожа получала солнечные ожоги. Легкие ошпаривало, как в бане. Поэтому Дэт с хозяином гостиницы коротали время за стаканчиком спиртного в баре перед телевизором, закрыв окна толстыми портьерами не пропускающими свет.

Многие информационные каналы в сети закрылись, но те, что поддерживались Советом системы, продолжали работу. Тема всех новостных выпусков была одна – гибель человечества. Журналисты выливали на зрителей массу ужасной информации. Солнечные удары стали обыденным делом, медицинские бригады в условиях оттока кадров работают в авральном режиме и зачастую спасением пострадавших занимаются находящиеся рядом люди. Океанические течения начали теплеть и смещаться со своих традиционных маршрутов. Шапки полюсов начали таять. Уровень воды в мировом океане медленно, но поднимался. Растительность пожухла и пожелтела. Мелкие реки и озера оказались на грани высыхания. Лесные пожары уничтожали сотни тысяч квадратных километров лесов и степей ежедневно. Спасали ситуацию стремительно формирующиеся из-за активного испарения вод грозовые фронты, сильные дожди не давали распространяться пожарам очень быстро. Сила ветра значительно выросла, ураганы разрушали инфраструктуру планеты и убивали людей. Города превратились в очаги катастроф и преступности. Силы поддержания правопорядка контролировали только ключевые точки мегаполисов и обеспечивали эвакуацию населения попавшего в квоты определенные Советом системы. Все, кто мог покинуть Землю на своем транспорте, уже это сделал. Теперь им предстояло достичь точки в космосе указанной Советом системы и ждать, когда их подберут звездные крейсеры. Часть людей, смирившаяся с тем, что спасения нет, покинула большие города и ждала смерти вдали от хаоса, творящегося в местах скопления людей. Земля гибла, но еще быстрее гибли моральные устои, люди забывали про совесть и взаимовыручку, право ближнего на жизнь, здоровье, волеизъявление. Лидеры стихийно возникших сообществ, требующих отменить квотирование на эвакуацию, обвиняли во всем Совет и угрожали захватить орбитальное кольцо и межзвездные корабли.

Все больше в сети крепло мнение, что Совет бросит умирать в космосе тех, кто спасся на своих кораблях. Якобы для них нет места в колониях, там уже страшное перенаселение и дефицит ресурсов. Меры, предпринятые Советом, по спасению людей подвергались все большей критике. Самое смешное, что сетевые блогеры и завсегдатаи форумов не могли предложить что-то более существенное. Все идеи по спасению человечества были заведомо невыполнимые, к примеру, в серьез обсуждался проект установки огромных двигателей на полюсах планеты и ее перелет к другой звезде. Другие идеи были не лучше. Дэта веселило подобное отношение к своей жизни сетевых лидеров мнения. Вместо того, чтобы постараться спокойно прожить оставшиеся дни, они продолжали постить в сети, обсуждали какие-то вопросы, как будто это что-то решало.

Вечером перед отправкой лаборатории, когда Дэт отправил всех сотрудников домой, он удалил с носителей всю информацию о проекте Терра, затем записал на диски массу всевозможных файлов, не относящихся к проекту, и опять отформатировал их. Он проделал эту операцию несколько раз, теперь попытка восстановить информацию даст ничтожные результаты. У Совета системы не осталось от проекта ничего. Дэт был уверен, его подчиненные, улетевшие вместе с лабораторией, не смогут наладить управление Террой, для этого им не хватит знаний. Ученые, создавшие проект давно умерли, люди, работавшие с Террой сейчас, просто выполняли механические функции, пользуясь результатами их труда. Алгоритм и принципы управления изменениями на планете были разработаны лично Дэтом. Остальные просто нажимали на кнопки. Без Дэта Совет системы не получит Терру на блюдечке с голубой каемочкой, свободной от населения. Если остатки человечества решат заселить Терру, они встретятся там с определенными трудностями. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда, именно так считал Дэт. То, что сейчас происходило с человечеством, доказывало, что они ничуть не лучше, чем терране. Пусть попотеют. У каждого живого существа есть право на жизнь и право ее защищать. Решение поступить именно так возникло у Дэта еще в момент разговора с Президентом. Ему была крайне неприятна экспедиция, организованная Босом, и роль Совета в ней. Лично он не считал жителей Терры лабораторным материалом, они были такими же людьми, как и он, Бос или Президент. Но в том случае он ни на что повлиять не мог. Сейчас он дал им шанс.

 

***

 

В субботу Сашка лежал на кровати и хотел умереть. Сложить руки на груди, крякнуть и все. Но смерть не приходила. Мозг продолжал прокручивать случившееся за последние дни. В первый день нахождения в тренировочном лагере их покормили всего один раз, зато гоняли на стадионе весь день. В казарму они вернулись, еле волоча покрытые мозолями ноги, поддерживая друг друга, но имитируя бег, подгоняемые пинками и криками двух здоровенных старшин. Следующий день, несмотря на жуткие боли во всех мышцах тела прошел так же, как и предыдущий, с одним только отличием, кормили два раза и выдали портянки, которые в кроссовки лезли еле-еле. Неделя прошла удивительно однообразно, их не заставляли часами маршировать по плацу, убирать территорию, ходить в наряд по кухне, набивать кантик на одеялах, их тупо и методично гоняли по стадиону и ближайшим окрестностям. Перемена занятий — отдых, поэтому бег без всякого перерыва переходил в отжимания, или приседания, качание пресса, прыжки, подтягивания. Все это сдабривалось моральным давлением старшин, которые делали все, чтобы новобранцы постоянно находились в состоянии стресса.

Было очень тяжело. У некоторых шла носом кровь, троих новобранцев унесли в санчасть, свалились от переутомления, четверо просто исчезли. Наверное, сбежали. Искать их никто не стал, без документов их шлепнет первый же патруль. Зато оставшиеся в назидание вместо сна четыре часа простояли в упоре лежа. Несколько человек пожаловались на растертые, покрытые мозолями ноги. Их осмотрел санинструктор, но уже к обеду они бегали, в общем строю. Потому что сан-сей, раздав им пластырь, заставил каличей заниматься спортом, так сказать, малоподвижным. Оказалось, что лучше казаться здоровым и переносить тяготы и лишения службы вместе со своим взводом, чем быть условно больным и заниматься лечебной физкультурой.

За несколько дней взвод превратился в группу грязных оборванцев. Форму еще не выдали, а гражданские вещи быстро приходили в негодность. Сашкины кроссовки пока держались, что его очень радовало, перспектива бегать в кирзовых сапогах, которые выдавали босым, сильно пугала.

Успокаивало одно, нестерпимая боль в мышцах начала стихать. Организм экстренно сбросил лишний жир, и тело стало приобретать, как говорил их физрук в школе, изящность форм. Еды Сашке хватало, если в первые три дня пребывания в лагере он испытывал постоянное чувство голода, то в последнее время оно исчезло. «Мамкины пирожки» из него вышли, чего нельзя было сказать о частых воспоминаниях о матери. Сашка мысленно бичевал себя за то, что не пошел ее искать, послушавшись Сергея, воображение часто рисовало, как бы он ее нашел и спас. Но упиваться муками совести он подолгу не мог, занятия и насущные нужды, не позволяли надолго погружаться в грустные размышления.

 

***

 

Дэт с Виктором убивали оставшееся время за неспешными разговорами и просмотром новостей. Планета продолжала агонизировать, а они ели самые деликатесные блюда и пили самые дорогие вина. Иногда Дэт замечал в глазах Виктора черную тоску, но тот старался хохмить и демонстрировал позитивный взгляд на происходящее. Хотя в момент хорошего подпития и рассказал, что у него есть сильнодействующее вещество, двух кубиков которого хватит, чтобы быстро и безболезненно отправить взрослого мужчину на ту сторону.

В гостинице еще держался приемлемый климат, и они решили не выходить из нее. Поэтому могли только предполагать, какая погода сейчас снаружи. Жара внутрь еще не проникала, но тонкие стены пропускали звуки. Они слышали, как мимо острова прошел большой корабль. Он протяжно и тоскливо гуднул и вскоре шум работы его винтов затих. Затихли и последние жители отеля. Дэт крутил бокал с вином любуясь игрой света в изломах хрусталя и думал о своем. Виктор механически протирал и без того безупречную посуду стоящую на барной стойке. Тишину неожиданно прервал свист реактивных двигателей ракетоплана, заходившего на посадку. Они услышали стук посадочных опор рядом с крыльцом ресторана и через несколько секунд грохот тяжелых ботинок по коридору. Дверь в зал распахнулась от тяжелого удара, и в клубах пыли, поднятой приземлявшимся ракетопланом, в помещение ворвались двое мужчин. Они держали в руках большие, спортивные арбалеты. Одетые на головы широкополые панамы и свободная, белого цвета, одежда, судя по всему, должны были защищать своих носителей от жарящего солнца. Увидев Дэта и Виктора, они резко остановились и направили на них оружие.

— Эй, вы! — выкрикнул один из них и закашлялся. — Чертова пыль! Вы! Не делайте глупостей и останетесь жить!

— Хотя и недолго! — вставил реплику второй и засмеялся. Первый зло зыркнул на него и продолжил.

—Нам нужна еда и вода!

Виктор вышел из-за стойки и направился к холодильнику. Два арбалета и шесть глаз следили за ним. Виктор отодвинул дверцу и начал доставать бутилированную воду. Построив башню из шести упаковок, он указал на соседний холодильник.

— Там алкоголь, если хотите, а вон там, — махнул рукой в сторону кухни, — еда.

Виктор вернулся за стойку и встал, положив на нее руки. Налетчики переглянулись, и один из них быстро прошел на кухню. Он вернулся назад через три минуты, держа в руках объемную коробку. Арбалет висел на ремне сзади. Он протопал мимо своего товарища и, пнув дверь, вышел из помещения. Судя по всему, оставив коробку в ракетоплане, он протопал назад и попытался взять сразу все упаковки с водой. Верхняя упала и лопнула, полимерные бутылки прыгая раскатились в стороны.

— Вы люди или животные? — неожиданно для самого себя задал вопрос Дэт. Грабители замерли от такой наглости, но потом старший из них направил на Дэта арбалет и заорал.

— Жить надоело? Засунь себе в задницу свое мнение и молчи! — его палец дрожал на спусковом крючке и Дэт отвел глаза.

Через минуту хлопнула дверь, и люди в белом исчезли. Об их визите напоминали валяющиеся на полу бутылки с водой и нарастающий шум двигателей взлетающего ракетоплана.

Дэт молча уставился на хрусталь бокала, а Виктор опять взялся за полотенце, смахивая с посуды и стойки пыль принесенную грабителями.

— Нас ограбили, — сказал Виктор через пару минут.

— Да. И могли убить,— согласился Дэт и прибавил звук на экране.

Прошло еще несколько дней, больше никто не появлялся на острове. Климатическая установка сначала перестала справляться с жарой, а затем приказала долго жить. Хозяин гостиницы сегодня не вышел из своей комнаты, вчера он жаловался на боли в сердце. Подумать только! Боли в сердце у человека, живущего во время, когда сердечные болезни давно остались в прошлом. Хотя, чему удивляться, происходящее на планете доконает кого угодно.

Дэт, на котором из одежды остались одни трусы, сидел в баре в окружении четырех вентиляторов, перемешивающих тяжелый, густой воздух и, изнывая от жары, часто лил себе на голову воду из стакана. Теплая вода и ветерок создавали хоть какую-то иллюзию охлаждения, и ему было откровенно наплевать на лужу, растекающуюся под ним, тем более что вода быстро испарялась и наводнение не грозило. Частые водные процедуры отвлекали Дэта от просмотра новостей, но главную транслируемую мысль он отлично понял. Землю охватил хаос. Число жертв стихии уже не поддавалось подсчету, но люди как будто помогали Солнцу уничтожать человечество. Еще вчера законопослушные и здравомыслящие люди, сегодня пускались во все тяжкие, наплевав на все нормы морали. Добрые отношения, взаимовыручка, уважение к ближнему своему превратились просто в слова. Даже человеческая жизнь стала стоить меньше бутылки чистой воды. Шокирующее видео транслировалось по всем еще работающим каналам. Дэт вывел четыре трансляции маленькими окнами вокруг основной картинки. Декорации были разными, но они транслировали одно и то же. Хаос. Ненависть. Боль. Содом и Гомора…

Совет системы закрыл глаза на происходящее на планете, люди остались предоставлены сами себе. Под контролем Совета еще находилось орбитальное кольцо, превращенное в сборный пункт, где люди ждали погрузку на межзвездные транспорты. На планете все правительственные силы были сосредоточены в местах эвакуации, которых становилось все меньше и меньше. Выполнив поставленную задачу, точки сбора прекращали свою работу. Последними, часто с боями, отстреливая потерявших надежду на спасение людей, которые буквально цеплялись за взлетающие транспорты, уходили военные, а вокруг еще работающих пунктов эвакуации обстановка только усложнялась.

Дэт уже хотел отдать команду на выключение экрана, когда громкость автоматически прибавилась и началась трансляция чрезвычайного сообщения. На орбите Земли был взорван межзвездный крейсер «Великая Земля», на борту которого находился Президент, несколько десятков членов Совета системы и 164768 эвакуируемых граждан и членов экипажа. Крейсер уже заканчивал погрузку и должен был вскоре стартовать, когда бригадир космомонтажников, осуществляющих мелкий ремонт присоединенного транспортного отсека, захватил контроль над ремонтными модулями и в считанные минуты прожег обшивку в районе двигательной установки корабля. Затем он с помощью ремонтных дронов заварил все подходы к двигателю и вывел его в нестабильный режим работы, предварительно отключив управляющие каналы связывающие двигатель с мостиком крейсера.

Никто, ничего не успел сделать. Взрыв колоссальной мощности разметал на атомы крейсер, пять километров околоземного кольца и почти сотню малых судов находящихся рядом. Но смерти на этом не закончились. Крупные и мелкие обломки кольца, разлетаясь в стороны, продолжали уничтожать инфраструктуру орбитального сооружения и попавшие под удар корабли. Несколько больших сегментов кольца сорвали с причальных зажимов крейсер «Альмагест», стоящий в доке в пятидесяти километрах от места взрыва. Пассажирский трюм крейсера был почти полон, до старта оставалось каких-то пара часов. Корабль вращаясь, как огромный, километровой длины бумеранг полетел к Земле. Через рваные пробоины в корпусе крейсер выбрасывал в космос сотни кубометров воздуха, воды, технических жидкостей и тысячи сразу коченеющих людей. Экипаж корабля боролся за жизнь судна и пассажиров, но все попытки запустить двигатели и остановить падение оказались тщетными. Крейсер вошел в плотные слои атмосферы и загорелся, разваливаясь на куски. Огненный дождь из тысяч обломков упал в океан. По предварительным подсчетам взрыв и последующая за ним цепочка трагедий унесла жизни около 500 тысяч человек. Террорист также погиб. Журналисты нашли в архиве старый видеосюжет с его участием и на Дэта с экрана смотрел улыбающийся человек с плакатом в руках, на котором было написано «Люди, одумайтесь!», Дэт выключил экран и пошел в свою комнату в надежде уснуть.

Прогнозируемое время катастрофы, высчитанное учеными, неумолимо приближалось. Часы отсчитывали секунды, спекающиеся в минуты, которые вливались в тягучие ленты часов уходящих в прошлое. Прошла почти бессонная ночь. Дэт метался на скомканных, сырых простынях пытаясь уснуть. Наступление ночи не принесло прохлады. Жара была невыносима, липкий пот покрывал все тело и, собираясь в крупные капли, скатывался на простыню. Густой воздух с трудом проникал в легкие, и не торопился назад. Болела голова, с усилием работало сердце, перегоняя горячую, бедную кислородом кровь. Короткие минуты дремоты не принесли отдыха. Он просыпался и подолгу балансировал на границе ночных кошмаров и кошмарной реальности. В голове крутились обрывки горячечных сновидений и странных мыслей. Зачем он продолжает это? На что надеется?

Когда утреннее злое Солнце осветлило закрытый жалюзи оконный проем, Дэт встал и пошел в душ. Воды в кране не было. Дэт чертыхнулся и направился в комнату хозяина гостиницы. Уже взявшись за ручку двери, он почуял сладковатый запах, открыл дверь, запах усилился. Стоя на пороге, он с трудом разглядел в царящем там полумраке тело хозяина. В том, что Виктор мертв он уже не сомневался. Дэт зашел в соседний номер и нашел там полотенце. Сложив его широкой полосой, он завязал себе рот и нос.

Тело Виктора лежало на кровати. Он устал ждать конца и нашел в себе смелость приблизить его. Сделал свой выбор. Тело не было обезображено предсмертной агонией и было полностью расслабленно. Виктор казался выше, чем был при жизни. И толще. При такой высокой температуре воздуха процесс разложения тканей шел очень быстро. Труп раздулся. Дэт посмотрел кругом в поисках салфетки, но затем, мысленно обругав себя, шагнул к телу и, превозмогая брезгливость, опустил Виктору веки голой рукой. «Покойся с миром»: пробормотал он из-под повязки.

Дэт стоял на крытой террасе и смотрел на море и небо, на несущиеся по нему грозовые облака. Горячий и сухой, несмотря на близость моря, воздух высушивал струящийся по всему телу пот. Легкие обжигало и дыхание перехватывало. Дэт опустил слезящиеся от яркого света, от которого не спасали даже солнечные очки, или жалости к себе глаза вниз, пряча их от раздражающего сетчатку неба. Набегающие на берег темные, вязкие волны вяло шевелили желтые водоросли, мертвую мелководную рыбу и несколько грязных, вонючих трупов чаек.

Неожиданно пошел снег. Крупные хлопья падали на берег и в море. Дэт протянул руку из-под навеса и две снежинки опустились на нее. Он снял очки и посмотрел на них. Они и не думали таять. Пепел не тает. Правая рука Дэта сильнее сжала подобранный возле тела Виктора инъектор с ядом. Картридж, вставленный в устройство, был наполовину пуст. Но этого хватит. Этого достаточно. Этого хватит на всю жизнь. Неужели это все? Вот так все закончится? Может, лучше было улететь? Тонкая игла ужалила мышцу бедра. Страх и сомнения покинули Дэта. Жалеть было поздно. Он все сделал правильно. Так как надо…

 

***

 

Как-то незаметно, на одном дыхании пролетело два месяца. Сашкин взвод приобрел вид настоящих военных. На бойцах не осталось ни грамма лишнего жира, да и нелишнего тоже, начали расти мышцы. Гражданские лохмотья давно сменили на трехцветный камуфляж и берцы, за опрятный внешний вид спрашивали так же строго, как и за успехи по физической подготовке.

Когда Сашка начал думать, что теперь никакими физическими нагрузками его уже не напугать, взводный построил их и, хитро улыбаясь, выдал следующее: «Вам сейчас кажется, что вы можете бежать так долго, что даже трамвай уже не нужен, но… В учебку завезли бронежилеты, теперь заниматься будем с утяжелением». Но и тут, поболело и прошло, мышцы адаптировались и к лишнему весу. Рядом с бараком, в котором жил Сашкин взвод, на детской площадке устроили тренажерку. Натащили железа и наделали примитивных штанг. Взводный заметив тягу некоторых бойцов к тяжелой атлетике привез гири и большое зеркало. Сашка, глядя на свое рельефное отражение, недоумевал, раньше он завидовал качкам с фотографий в соцсетях, а теперь мог дать многим фору. Такой результат за короткое время!

Во взводе стали выявляться лидеры и аутсайдеры. Более умные, проворные и смекалистые бойцы умудрялись находить лучшее обмундирование и больше еды. По ночам, после отбоя, в расположении взвода начинались, как говорили старшины, неуставные заточки, бойцы собирались в группы, был слышен смех и подначки залетчиков. Сашка, явно не примыкал ни к одной из групп, но умудрялся при этом поддерживать хорошие отношения со всеми солдатами взвода, не смотря на их возраст. Мужики постарше и помудрей говорили ему, что у него мрачные глаза. Молодежь не позволяла в отношении его злых выпадов. Сашку это устраивало. Не смотря на то, что во взводе было несколько земляков – орчан, сближаться с кем-то он не хотел. Еще свежа была в памяти потеря одноклассников и друзей.

В один из субботних дней курсантов привели к присяге. Весь личный состав учебной части выстроился на плацу в каре. Перед каждым взводом стоял взводный и держал в руках красную папку. Выходивший из строя курсант брал ее, поворачивался лицом к строю и громко читал текст, вложенный в папку. Сашка читал строки присяги только во время ритуала, но они сразу запомнились, несмотря на охватившее его волнение. Теперь, когда на занятиях становилось совсем тяжело, он, как мантру, повторял: «Я, Ермолаев Александр Викторович, торжественно присягаю на верность Новой Башкирской Республике. Клянусь свято соблюдать законы Новой Башкирской Республики, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь мужественно, не щадя своей жизни защищать народ и государственные интересы Новой Башкирской Республики. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу и независимость Новой Башкирской Республики. Если же по злому умыслу я нарушу свою присягу, то пусть меня постигнет суровая кара и презрение моих братьев по оружию».

Во время обучения они не заступали в наряды по кухне, не убирали территорию и не занимались хозработами. Строевым приемам и шагистике за все время было посвящено всего четыре часа. Все их время тратилось на освоение воинских премудростей, даже работы по уборке казарменных помещений выполнялись солдатами из роты материально-технического обеспечения. Все их называли дети говна и пара или эрмэошники. Курсанты только заправляли постели, не забивая голову набивкой кантиков, о которые раньше так любили резаться сержанты.

Постепенно спорт из программы подготовки начали вытеснять занятия по оказанию первой помощи, рукопашному бою, огневой и минной деятельности. На стрельбище кроме АК-74 они знакомились с другими образцами стрелкового оружия. Пистолеты, пулеметы, снайперские винтовки многократно разбирались и собирались, изучались ТТХ и принципы их применения. Руководство учебной части не экономило на боеприпасах, и настрелялись все вволю. Эти полезные знания и умения буквально вколачивали в голову еще месяц, поэтому учебный процесс был эффективен, как никогда. Парни из взвода уже служившие в армии говорили, что за те годы, что они охраняли рубежи Родины, они не узнали и половины того, что узнали за последние 40 дней. Причем, главное то, что это не какие-то аморфные теоретические выкладки, а знания, доведенные почти до автоматизма практическими занятиями.

Кроме этого их учили водить различную технику, в автопарке учебки были «УАЗы», «ЗИЛы», «Уралы», БМП-1, БТР-70 и ГАЗ-66. Водителей профессионалов из них сделать не пытались, но, тем не менее, каждый из них, при необходимости, мог заменить руля, случись тому быть выведенному из строя. Вождение далось Сашке легко, но бесила «шишига». Каждый раз, когда он садился за руль, он желал ее конструкторам гореть в аду. Надо же было разместить коробку передач так, что к ее рычагу приходилось тянуться назад, выворачивая правое плечо.

Учились они и владеть своим телом и его реакциями на опасность. Старшины регулярно проводили занятия по повышению болевого порога. Сашка был согласен с их постулатом: «Ты можешь бить сильно, но какой в этом смысл, если ты не можешь держать удар». Инструкторы ставили их в пары и заставляли мучить друг друга. Самым жестким упражнением, на Сашкин взгляд, была «Бульдожья хватка». Нужно было удерживать противника на болевом захвате в то время, когда тот бил по болевым точкам. Ты держишь, тебя бьют, потом наоборот. Оба получают «массу удовольствия» и привыкают к боли. Через каждые три, четыре дня устраивались драки стенка на стенку с другими взводами. Бить по лицу и голове запрещалось, но расквашеных носов и губ хватало. Боли было много, и Сашка уже практически не обращал на нее внимания и не боялся пропустить удар, поболит и пройдет. Не смертельно.

В один из дней, майор Сурженко на утреннем построении всех очень удивил. Старшины вывалили на землю перед строем содержимое двух мешков. Ножи, топоры, молотки, отвертки, лопатки, гаечные ключи и прочий хлам. Венчали кучу нунчаки из эбонита. Вдоволь насладившись произведенным эффектом, майор произнес следующую речь:

— Все видели фильм «Хранители»? Нет? Ну и ладно. Там только один синий кекс имел реальные суперспособности, остальные были обычными людьми, но пользовались хитрыми прибамбасами и, поэтому считались супергероями. Один человек вряд ли отмутузит троих голыми руками, но имея топор, эта задача уже не кажется не выполнимой. Как говорится, хули ваше карате, когда в кармане два «ТТ»! Поэтому каждый из вас две минуты подумает и решит, что из подручных средств он превратит в супероружие. Любая, на первый взгляд, хрень сделает из вас супергероя, главное — научиться ей пользоваться. Даже презервативом можно убить человека. Как? Проявите смекалку. Что ржете? Думайте!

Сашка думал не долго. Теперь кроме стандартного обучения бою с холодным оружием, он тренировался в метании ножей. Сашка выбрал своей мишенью дерево за бараком, толщиной со среднестатистического человека. Пролетевшие мимо цели ножи ударялись о стену постройки, дежурный вначале ругался на посторонний стук, но с ростом Сашкиного мастерства претензии сошли на нет. Занимаясь метанием ножей по часу в день, уже через две недели он достиг неплохих результатов, но продолжал тренировки. Меткость росла, дерево превращалось в труху. Время шло, после сдачи очередных зачетов, их построил взводный и выразил благодарность за службу.

— Бойцы! За время, проведенное в учебном лагере, вы проявили завидное мужество и стойкость характера, — говорил он, расхаживая перед строем, — вас осталась едва ли половина. Остальные по разным причинам сошли с дистанции. Но это еще не конец обучения, дальше будет также непросто. Через месяц лучшие из вашего взвода получат шанс продолжить службу в формируемой сейчас элитной части специального назначения.

Взводный подкрепил благодарность вручением очередных воинских званий. В их взводе стало на два сержанта и пять ефрейторов больше. Получил лычки и Сашка. Ефрейторское звание никаких социальных преференций не несло, но в тоже время и обязанностей не добавило. Ерунда, мелочь, а приятно, до генеральского звания на один шаг меньше, шутили бойцы.

Разговоры о перспективе попасть в спецназ ходили по взводу недолго. Уже через пару дней все потонуло в пучине тяжелых будней, к тому же после отправки очередной партии курсантов в войска, к учебе добавилась служба на постах охранения периметра учебки.

Заступая на пост в первый раз, Сашка немного нервничал. На информационных часах, проводимых с ними раз в неделю, до курсантов доводили ситуацию на фронтах. Им рассказывали и о том, что не смотря на усилия властей по наведению порядка на территории Новой Башкирской Республики обстановка становиться напряженней день ото дня. Люди сколачивают банды и разбойничают, добывая себе топливо и еду. Грабежи и мародерство стали для многих единственным шансом избежать голодной смерти.

Сегодня на разводе боевого охранения сообщили, что произошло нападение на склады военной части, дислоцировавшейся в Мелеузе. Нападение было отбито с большим уроном для атакующих, но факт остается фактом. Опасность существовала не только со стороны пришельцев, человек человеку стал врагом. Поэтому посты в учебке усилили, сделали их в два раза гуще.

Сходив несколько раз в охранение Сашка даже начал находить в этом определенный кайф. Главное не щелкать клювом, а вертеть головой чаще. И хотя хроническая усталость тесно подружилась с хроническим недосыпом, появилось время побыть с самим собой. Досконально перетряся свою прошлую жизнь, Сашка задвинул ее на задний план сознания. Солдатская жизнь поневоле заставит жить настоящим. День в день. Тем более что если в самом начале Сашка еще верил, что у них с Сергеем что-то получится, то теперь он уже убедил себя в том, что Сергей его попросту кинул, как наивного дурачка. Да, так бывает. Человек человеку — просто человек. Суровая правда жизни. О дружбе или выполнении обещаний и обязательств в существующих условиях думать не приходилось. А раз так, то и хрен с ним, проживу как-нибудь, невесело думал Сашка и напрягал зрение, вглядываясь в темноту.

Вскоре силуэт одиноко стоящего в поле обломка столба начал двигаться, а вокруг него замелькали темные пятна. Сашка закрыл глаза, прислонился спиной к стенке окопа и, опустив воротник бушлата и подняв одно ухо шапки, стал слушать. Тишина стояла такая, что казалось он слышал, как на замерзшую землю падают редкие снежинки. Время шло и ему стало казаться, что он остался один на Земле, как ежик в тумане, вокруг никого и только туман окружает его со всех сторон. «Я ежик. Шел. Упал в реку. Плыву», — крутилось у него в голове. Разум растворялся в тишине. Сашка начал залипать. Еле слышный «бряк» чего-то металлического совсем рядом вывел Сашку из дремоты. Мысли лихорадочно заметались. «Проспал вспышку! Не хватало еще уснуть. Если свои, это мощный залет, если чужие, вообще трындец!» Ища выход из сложившейся ситуации, Сашка продолжал сохранять неподвижность. Чуть-чуть приоткрыв глаза, осмотрел подходы впереди. Никого. Значит сзади. От сердца немного отлегло, до смерти не убьют.

Еле уловимый слухом шорох прозвучал ближе. Сашка очень медленно переместил руку к поясу и положил ее на рукоять ножа. Обхватив наборную рукоятку пальцами, он беззвучно вынул лезвие из ножен. Нагнулся и тихо развернулся лицом к лагерю. Сердце стучало и мешало слушать. Вдруг над окопом появилась чья то голова. Сашка схватил человека за затылок и приставил острие ножа к горлу, кольнув кожу.

— Дернешься, убью!

— Эй, эй, эй! Ефрейтор! Отставить! – зашипел человек.

Сашка узнал голос взводного и отпустил его. Пока тот поднимался с земли, он вылез из окопа и принялся докладывать об отсутствии происшествий во время несения службы. Майор прервал его:

— Ермолаев, если хоть одна живая душа узнает, как ты меня подловил, ты реально не поймешь, кто подставил кролика Роджера. Понял? – Сашка молчал. — Хотел тебя оставить в учебке командиром отделения, вместо Петрова. Но вижу, что в реальном деле от тебя будет больше пользы. В часть приехал офицер из главка. Запросил личные дела лучших курсантов. Твое дело я не отдал. Но утром отнесу. Кого, зачем и, почему он отбирает, я не знаю. Но у тебя появился реальный шанс уехать отсюда.

Майор ушел, оставив Сашку размышлять над маневрами судьбы. Действуй он по уставу караульной службы, остался бы инструктором в учебке, а теперь майор избавляется от свидетеля его позора. Что предпочтительней для Сашки сейчас непонятно, но, решил он, что ни делается, все к лучшему. Сашка отдежурил свое время, сменился и вернулся в караулку. Караул назначался из бойцов разных взводов, поэтому всегда находились темы для обмена сплетнями и слухами. Сегодня отдыхающая и бодрствующая смены обсуждали приезд «купца». Обычно, курсантов увозили целыми выпусками, а тут человек приехал, чтобы отобрать лучших. Выдвигались самые разные гипотезы, какая из них более похожа на правду, Сашка думать не стал, наше дело маленькое. Лег на нижний ярус нар и попытался уснуть. Но не тут-то было. Один из бойцов подошел к Сашке и потряс его за плечо:

— Санек, правда, что ты троих замочил? Сашка, не открывая глаза произнес:

— Отстань, а? Дай поспать.

— Ну расскажи, хорош выпендриваться, чо ты ломаешься? Расскажи!

Сашка резко сел на кровати, и боец отпрыгнул от него, опасаясь удара. Но Сашка расслабившись оперся спиной о стену и начал рассказывать.

— Неделю назад четыре взвода из учебки ночью подняли, вооружили, экипировали и посадили в машины. Куда едем не знали. Приказ и все. Тряслись, наверное, час, как потом оказалось, ехали в Сыртинский. Там в здании школы власти организовали склад продовольствия. Не сказать, что большой, но по нынешним временам и тонна муки огромное богатство. Население в Сыртинском вроде лояльное было, поэтому гарнизона там всего 30 человек стояло. Четверо склад с едой охраняло, а остальные в другом месте, ближе к Уралу, ГСМ и еще что-то караулили, там же и жили.

Напали на склад ночью, как потом оказалось 22 человека. 20 залетных и двое местных наводчиков. Они хотели по-тихому охрану снять, загрузить еду в машину, на складе зилок 130-й был, и свалить. С охраной разобрались, но, когда начали в машину харчи метать, кто-то из соседнего дома заметил суету подозрительную и предупредил остальную вохру. Те быстро подтянулись и блокировали бандитов. Сами лезть побоялись, а из ближайших боеспособных частей оказалась наша учебка, вот нас и отправили.

Мы с трассы когда сворачивали, фары погасили и остановились метрах в пятистах от школы. Спешились, начальство ушло на разведку. Потом вернулись и поделили нас на группы. Две штурмовые, две группы зачистки и четыре блокирующие. Я попал в зачистку. Пока обсуждали штурм уже светать почти начало, поэтому решили не тянуть и атаковать. Две группы одновременно взорвали заборчик и под прикрытием штурмовых щитов, а их как-то хитро скрепили по две штуки, так что они не только корпус, но и ноги до колен прикрывали, быстро добрались до здания и вошли внутрь с разных сторон. Мы следом побежали. В здании крики, выстрелы, дым от дробовиков, штурмовиков карабинами Сайга вооружили. Они по коридору двигаются стеной из трех человек с щитами, задние бойцы из дробовиков стреляют, во все, что движется и гранаты в кабинеты кидают. А мы сразу за ними дочищали помещения. Я со старшиной нашим Петровым последним шел, поэтому живых врагов даже не видел.

— Страшно было? – перебил Сашку один из слушающих бойцов. Сашка посмотрел на него, как на дебила.

— Ясен пень, страшно! Первая боевая! Короче, сзади мы с Петровым, страхуем тыл. Из одного класса двойка бойцов вышла и показала, что чисто там. Мы дальше двинули. Вдруг смотрю, нет старшины! А рядом дверь одна единственная, я туда. Заглянул, а старшина на полу лежит, а над ним два упыря каких-то. И возятся там что-то, как будто борются. Старшина мужик здоровый, рукопашник классный, но тут вяло как-то сопротивляется. Я с испугу этих двоих одной очередью, патронов на пять и положил. Там расстояние метра три, хрен промахнешься. Подбежал к Петрову, а он в кровище весь, руками шею зажимает и кровь толчками между пальцев. Бандиты, которых я подстрелил, рядом валяются, я одного отодвинул немного, положил автомат на пол и ИПП расковырял по-быстрому. Бинт прям в рулоне к шее приложил, говорю старшине, дави давай. Он двумя руками бинт держит, а я второй ИПП открываю и кричу, медика зову. Страшно, блин! В первый раз на руках человек помирает!

— А третий бандит был? Или врут? – опять перебили Сашку.

— Третий? Был и третий. Я сижу, рану зажимаю, медика ору, а сам башкой кручу, думаю, откуда они взялись, ведь комнату проверяли уже. Оказалось, что слева от классной доски дверь есть, толи в подсобку, толи лаборантскую. Мы же без фонарей были, вот парни и не заметили. Там они и прятались, оттуда и третий выскочил. Мелкий такой, с молотком в руках. Кинулся на меня, а у меня одна рука свободная, я нож выхватил, и вперед выставил, он на него в темноте и напоролся животом. — Сашка замолчал и, давая понять, что рассказ окончен, лег и отвернулся к стене.

— А этот, третий, умер? — продолжал удовлетворять любопытство кто-то из солдат.

— Умерла, — ответил Сашка, — девчонка лет пятнадцати оказалась.

На рассвете опять пришла Сашкина очередь заступать на пост. Дежурство закончилось быстро, пришел разводящий со сменой и отправил его в штаб. Сашка зашел в караулку, сдал оружие и боеприпасы в КХО. Затем отправился в казарму, привел себя в порядок и пошел в центр учебной части. На волейбольной площадке около штаба, сбившись в кучки, стояло человек пятьдесят курсантов. Сашка нашел парней со своего взвода. Как всегда, никто ничего, конкретно не знал, все на уровне домыслов. Прошло минут десять и бойцов начали по одному вызывать в штаб. Некоторые быстро возвращались, недоуменно пожимая плечами, другие задерживались дольше, а выйдя, молча, уходили в расположение. Наконец дошла очередь Сашки. Дневальный довел его до нужного кабинета и впустил внутрь. Сашка сделал два шага и вытянулся по стойке смирно.

— Вольно, боец, — сказал знакомый голос. — Ну, здароф, что ли?

Навстречу к Сашке шагнул Сергей. Вместо рукопожатия крепко обнял его, затем отстранился на расстояние вытянутой руки и внимательно оглядел.

— Здоровый стал! Настоящий солдат! А я уж почти надежду потерял тебя найти. Все-таки не сам себе, теперь хозяин. Но случай помог. Давай, садись, рассказывай, что да как, — они сели на стулья, стоящие около стены.

— Да что рассказывать? Барахтаюсь потихоньку, преодолеваю тяготы и лишения. Поначалу казалось, не выдержу, а теперь понимаю, что не так страшна армия, как ее рекламируют. Если честно, Сергей, то думал, что забыл обо мне. А ты, как чертик из ящика. Да еще не просто так, а с погонами и полномочиями, — Сашка улыбнулся.

— Полномочий у меня полно, — ответил Сергей, скосив глаз на свой майорский погон, — как и заданий партии. Отбираю головорезов для глубокого рейда. Нужно прокатиться по восточному Оренбуржью и поломать несколько вещей. Только ты смотри никому! Военная тайна! Сто человек отберу, десять дней на дополнительную подготовку и алга-малга. О том, что меня знаешь молчок! Башкиры странные люди, кумовство не любят, когда оно среди русских, зато сами целыми деревнями в города переезжают, стоит хоть одному залезть повыше. Но это так, лирика.

— Сергей, а ты как начальником то стал? Пистолет инопланетный отдал? – спросил Сашка.

— Неа. Долгая история, потом расскажу в подробностях. А если кратко, то нужны стране сейчас молодые офицеры с боевым опытом, толстопузых генералов сливают потихоньку, поэтому карьеру сделать не так уж и трудно. Я конечно, академиев не кончал, но от меня стратегического мышления не требуется, а в тактике кое-что шарю. Нааша преелееесть, — растянув слова, Сергей выпучил глаза как Голум, — лежит там, где мы ее с тобой спрятали. Ладно, давай, чеши отсюда. Только улыбку идиотскую с лица сотри, — Сергей хлопнул его по плечу, — иди, иди! Сегодня еще в роте будешь, а завтра в сводное подразделение вас всех соберут. Подпишите контракты и будете служить. Учеба закончилась.

— Контракты? — удивленно спросил Сашка. — Нам ничего не говорили.

— Да, контракты. В войсках сейчас полно авантюристов. Получат оружие, снаряжение и начинают думать, как бы всех кинуть и свою империю сколотить, как капрал Бонапарт. Махновщина, одним словом. Вот начальство и решило, что нужно расширить социальный пакет. По условиям контракта, каждому, кто отслужит трехлетний срок, дается гражданство со всеми социальными преферециями и земельный надел в 10 соток, а дальше, чем дольше служишь, тем вкусностей больше.

После обеда, в Сашкиной роте зачитали список отобранных Сергеем бойцов. По случаю выпуска из учебки некоторым были присвоены сержантские звания и объявлен выходной. Вновь достались лычки и Сашке. На погонах заблестели золотом три «сопли». «Сержант! Это звучит гордо!» — с такими мыслями Сашка уснул вечером, что бы утром проснуться и начать новую жизнь. По старому уставу Сашке должны были присвоить младшего сержанта, но командование вооруженными силами вывело из табеля о рангах звания младшего и старшего сержантов, старшего прапорщика, младшего и старшего лейтенанта и подполковника.

Новая Сашкина жизнь на поверку оказалась ничем не лучше старой. Сводную роту, где бегом, а где и ползком погнали в карьер Башкирского медно-серного комбината, расположенного рядом с Сибаем. Сергей периодически давал различные вводные. Рота делилась на авангард, арьергард и ядро, высылались дозоры. Условный враг атаковал неожиданно и с разных направлений. Бойцы занимали круговую оборону, уничтожали огневые точки противника и контратаковали. Согласно вводным здоровые с виду бойцы становились «ранеными» и им приходилось оказывать первую помощь, а затем тащить на руках, сооружая из подручных средств и автоматов подобие носилок. Таких раненых становилось все больше, и к месту назначения рота добралась совершенно вымотанной.

Пеший спуск на дно карьера и обратный подъем занимал бы очень много времени, поэтому рота спустилась на два витка широкой дороги, опоясывающей борта карьера, и остановилась для разбивки лагеря на одной из площадок для техники. Бойцы быстро поставили две взводные брезентовые палатки для личного состава и одну для командования, собрали умывальники и столы для чистки оружия, развернули полевую кухню и баню. Только ближе к вечеру удалось умыться из приехавшего АРСа и поесть. Бойцы буквально падали с ног от усталости, но отбиться смогли только после чистки оружия и вечерней поверки. Солдаты так и не смогли толком выспаться, так как посты боевого охранения были выставлены сверх всякой меры, поэтому на пост заступили в течение ночи все без исключения.

Утром были сформированы три взвода, каждый из трех отделений, по десять человек каждое. Отделением командовал сержант, напрямую подчиняющийся командиру взвода. Отделение делилось на две боевые единицы – пятерки. В пятерку входили три стрелка, пулеметчик с ПКМС и гранатометчик вооруженный РПГ-7. В одну из пятерок третьего отделения каждого взвода вместо двух стрелков включалась снайперская пара. Кроме этого в состав роты входили гранатометное отделение вооруженное двумя АГС-17, противотанковое отделение с двумя СПГ-9, отделение саперов, медицинское отделение из восьми фельдшеров и хозяйственно-техническое отделение, объединяющее в себе поваров и техников. Сашка получил под командование третье отделение первого взвода.

Время, отведенное на дополнительную подготовку, было посвящено отработке боевого взаимодействия бойцов на уровне пятерки, отделения, взвода и роты. Также проводились дневные и ночные стрельбы, проходили занятия по рукопашному бою с применением оружия и без, изучались принципы организации радио- и визуальной связи. На территории обогатительного комбината, расположенного недалеко от карьера отделения отрабатывали действия по штурму зданий и обороне в условиях городской застройки. Много внимания уделялось оказанию помощи раненым, их правильной транспортировке, остановке кровотечения, накладыванию шин на переломы.

Через десять дней рота представляла собой хоть и уставшее, но боеспособное подразделение, способное выполнять задачи почти любой сложности. Сергей дал бойцам один день на отдых, получение нового вещевого довольствия и приведение амуниции в порядок. Руководство республики всерьез озадачилось снабжением своих вооруженных сил, поэтому недостатка в вещах, средствах защиты и прочих необходимых солдату мелочах почти не было.

В карьер начала прибывать техника. В распоряжение роты командование передало четыре видавших виды 131-х и 130-х ЗИЛа, КамАЗ с загруженным в него снегоходом и четыре тентованных «Урала», четыре БТР-80. Два топливозаправщика на базе 130-х и два «Урала» с взрывчаткой и средствами взрывания отогнали от лагеря метров на триста и поставили там с интервалом в 100 метров.

Сергей, осмотрев технику, остался недоволен и уехал в Сибай на командирском уазике. К вечеру вернулся злой, но привел за собой один под завязку залитый пятитонный заправщик «Урал», четыре «Урала» с тентами и армейскую кухню ПАК-200М тоже на базе «Урала». ЗИЛы уехали восвояси. Теперь вся техника в роте была дизельной. Что упрощало заправку, да и поиск топлива в случае чего. Также Сергей привез белую краску, и в лагере закипела работа по перекраске техники в зимний вариант.

Утром, пока личный состав сворачивал лагерь, Сергей собрал командиров взводов и отделений для получения задачи на марш. Пока командиры взводов переносили маршрут движения на свои карты, Сергей вводил в курс дела.

— Пять недель назад сейсмические датчики зафиксировали сильный толчок. Характер почвенных возмущений говорит о том, что произошел подрыв ядерного боеприпаса. Согласно расчетам эпицентр находится в районе города Ясный Оренбургской области. В том районе расположена тринадцатая ракетная дивизия. С момента ее формирования в 1965 году, в разное время в дивизии было разное количество полков и соответственно ракет. Сколько сейчас там ракет, точно не скажет никто, но больше двадцати пяти точно. Кроме того, известно, что на начало 2014 года в состав Ясненской 13-й ракетной дивизии входили: штаб дивизии; 5 ракетных полков; узел связи; батальон боевого обеспечения; батальон охраны и разведки; учебная рота; комендатура; батальон материально-технического обеспечения; различные ремонтные и технические базы и другие службы. Служило в дивизии несколько тысяч человек. Все управление и обслуживание расположено в одной точке - Ясненском военном городке, а ракеты раскиданы по очень большой площади в пусковых контейнерах, установленных в шахтные пусковые установки (ШПУ). Подготовка к запуску и пуск ракеты осуществляются автоматически после получения системой управления соответствующих команд с удаленного командного пункта. Чтобы исключить несанкционированный запуск, система управления принимает к исполнению только команды с определенным кодовым ключом. Такой алгоритм действует из-за внедрения на всех командных пунктах РВСН системы централизованного управления. То есть запустить ракету и сократить количество штатов, это я про США, сейчас не может никто, нет пусковых кодов с целеуказанием. Но как показала практика, возможность подрыва боеголовки осталась, значит, ее можно взорвать не только в шахте, но и докатить куда-нибудь и рвануть там, русские с помощью кувалды и какой-то матери могут что угодно, — Сергей улыбнулся.

— А если серьезно, то боеголовка, если ее открутить от ракеты, не такая и большая, на любом грузовике можно увезти. Правительство всерьез обеспокоенно сложившейся ситуацией. Ядерный щит Родины превратился в мину замедленного действия. К тому же по агентурным данным в том регионе замечена активизация наших казахстанских друзей. Оренбургская область в том районе похожа на полуостров, омываемый казахскими степями и прирезать такой лакомый кусок к своей территории, замечу, — Сергей поднял палец к верху, — исторически принадлежавший казахам, не захочет только ленивый.

Поэтому пока на фронтах настало относительное затишье, было решено отправить несколько поисковых групп с целью уничтожения ШПУ и вывода из строя боеголовок. Группы действуют автономно, каждая в своем квадрате. Нам достался участок с границами в следующих населенных пунктах: Акжарское, Корсуньский, Курмансай, Богоявленка, Еленовка, Карабулак. — Дождавшись, когда взводные отметят деревни на карте, Сергей продолжил, — точное местоположение ракет неизвестно, на русские карты их не наносили, американских у нас нет, Яндекс карты не работают, поэтому будем привлекать к помощи местных аборигенов. Где там ШПУ они отлично знают. Я, например, знаю, что рядом с Акжарским раньше была ШПУ, видел, когда на рыбалку ездил, там озеро есть, а в нем щуки полно. Извините, отвлекся. Маршрут у нас в одну сторону около 350 километров: Калининский, Бреды, Шильда, Адамовка, Ясный, Акжарское. Порядок движения, максимальная скорость 60 километров в час, расстояние между машинами 50 метров. От головного дозора до первого БТР 200 метров, третий БТР в центре, управление в нем, четвертый замыкает. Гранатометное отделение разделить и расчеты посадить в разные машины. Медиков распределить равномерно по всей колонне, СПГ в третью машину с конца, перед ней идет заправщик, кухня и машины с продовольствием и боеприпасами, за ней машины с взрывчаткой. Построение личного состава через полчаса. Вопросы есть? Разойтись!

Сашка пошел к своему отделению. Бойцы как раз закончили погрузку боеприпасов и, сбившись в кучу, неторопливо разговаривали, передавая пару сигарет по кругу. Увидев Сашку, они замолчали, но продолжали курить.

— Строиться! — скомандовал Сашка. Бойцы неторопливо начали изображать равнение, вытягиваясь в шеренгу, нехотя выкинув бычки. — Через 25 минут общее построение перед выдвижением, наша машина вторая после головного БТР, — показал Сашка рукой на начавшую выстраиваться колонну. С нами едут пять человек из второго отделения и медик. Во время движения магазины пристегнуты, патрон не досылать, оружие держать на предохранителе. Бронежилеты и каски надеть, два человека ведут наблюдение.

Из-за армейского раздолбайства и несогласованности работы оперативного отдела штаба группировки, только через три часа, растянувшаяся почти на километр колонна, рыча двигателями, начала движение. Отрезок пути до Измайловского прошли быстро. Дорога до Кизильского была расчищена, а в самом поселке находилась комендатура Новой Башкирской Республики. Сразу за Кизильским начиналась, так называема «дикая территория», где понятие «власть, закон и порядок» приняли очень извращенные формы. Но, тем не менее, дорога была явно проезжая и все машины, замершие несколько месяцев назад на трассе, были отодвинуты на обочину или свалены в кювет.

Опустевшую Обручевку проехали не останавливаясь, а перед Измайловским Сергей приказал притормозить. В самом районном центре до Вторжения жило около 1300 человек, теперь вместе с местным населением там обитали и предприимчивые люди из Аркаима и окрестных поселков. Место бойкое, рядом трасса, и здесь образовалась немаленьких размеров банда под командованием бывшего местного участкового. Банда с особой бдительностью стерегла мост через реку Большая Караганка, обирая всех, кто хотел через него пройти или проехать. Свободные от основной работы разбойники занимались охотой и рыбной ловлей в Караганке и близко лежащих озерах. Караганка была речкой так себе, но с учетом крутых берегов и тонкого, не успевшего окрепнуть льда являлась непреодолимым препятствием для армейской колонны. Единственный путь лежал через мост.

БТР головного дозора остановился на возвышенности в двух километрах от моста. К нему подъехала командирская броня, и Сергей, взяв бинокль, забрался на башню. Поселок лежал в излучине реки слева от дороги, из труб поднимался дым и нависал над домами тяжелой шапкой. За мостом слева располагался здоровенный ангар из гофрированного металла, судя по всему база сельскохозяйственной техники. В сугробах под его стенами узнавались очертания комбайнов и тракторов. Через дорогу от него расположилось с десяток одноэтажных домиков, из труб которых тоже вился дым. Сразу за мостом аборигены построили баррикаду, снятые с колес тракторные прицепы с наваленным в них крупногабаритным металлоломом представляли собой серьезное препятствие. Но узкий проезд все-таки был, он был заставлен сваренными в ежи обрезками толи рельс, толи труб, Сергей не смог разобрать. Но главное, что проехать можно.

Сергей собрал командиров взводов и объяснил задачу их подразделений на случай боестолкновения. Затем колона тронулась, но теперь в головном дозоре ехал сам Сергей. Измайловчане заметили приближение транспорта издалека. Из домов справа от дороги высыпалось человек сорок, и побежали к баррикаде. Еще больше делегация встречающих выдвинулась из поселка. Оттуда же выехало две машины – «УАЗ» и «Нива». Когда транспортер достиг моста, Сергей сказал водителю остановиться.

— Башня, ствол не опускай, но будь на чеку, смотри за мной. Если упаду на землю, работай из КПВТ на поражение. А ты, Руль, двигатель не глуши, в случае чего переедешь мост, встанешь впритык к баррикаде, заберешь меня и задним ходом быстро назад. Десант из-под брони не высовывается, наблюдение ведет через перископы, будьте готовы открыть боковую дверь, — отдав все распоряжения, Сергей открыл командирский люк и, наступив на спинку сиденья, ловко выбрался наверх.

Внутри брони было не жарко, снаружи еще прохладней, но спина от волнения в один момент покрылась потом. Сергей встал в полный рост, поднял руки, показав, что он без оружия и спрыгнул с морды транспортера на обледеневшую дорогу. Медленно, но уверенно пошел через мост. Не дойдя до его конца, остановился. Стоять на открытом месте, чувствуя взгляды десятков смотревших на него людей, было неуютно. Через несколько минут из-за баррикады вышел здоровенный мужик в два метра ростом, в овчинном длиннополом распахнутом тулупе и меховом треухе криво напяленным на большую голову. Вместе с ним появилось два менее колоритных персонажа, но вооруженных автоматами, они остались стоять рядом с баррикадой. Тяжело ступая унтами, человечище подошел к Сергею и навис над ним как утес над речкой. Сергею пришлось смотреть на азиатские раскосые глаза и жиденькую, наполовину седую бороденку снизу-вверх. Игра в гляделки и в молчанку быстро наскучила Сергею, и он заговорил:

— День добрый, Ербол.

— Ааа… Откуда меня знаешь? — У мужика в глазах промелькнуло удивление.

— Земля слухами полниться. Все знаю. Знаю, что самый главный ты тут. Что силой и жестокостью себя выше всех поставил. Знаю, что военную часть в Варне разграбил, когда Вторжение началось. Знаю, что оружие у твоих бойцов есть поэтому. Дисциплина у тебя в банде крепкая и боятся все вокруг вас. Много чего знаю. Но приехал сюда не для того, чтобы сплетнями делиться. Ербол, проехать мне надо.

— А если я против? Ты самый наглый, да!? — Ербол придвинулся к Сергею почти вплотную. — Это мой поселок и мой мост! Все, кто едет или идет, платит мне! Что у тебя есть?

— У меня? Дай подумать… 150 спецназовцев, которые смешают с навозом все в этом поселке. Да не пугаю я тебя, не подумай. Просто хочу, чтобы ты понял, твоим запросам должен быть предел. Я не сын Рокфелера. Но я и не жмот, силой давить не буду. Могу дать тебе за проезд бочку солярки высший сорт. А могу поставить вон за тот пригорок, — Сергей махнул рукой назад, — минометную батарею и расхерачить твои домики. Зима длинная, те, кого не убьет, замерзнут. О! Забыл! Еще ведь и цистерны твои с горючим могут пострадать. Минометная мина — она же дура, пятьдесят метров туда, пятьдесят сюда, неточно бьет.

Глаза Ербола налились кровью, лицо пошло пятнами от распирающего его бешенства, казалось, он готов был взорваться. Но он сделал несколько вдохов-выдохов и взял себя в руки.

— Давай солярку и цинк патронов к калашу. И езжай куда хочешь!

— Патроны не дам, лицо треснет, оружием не торгую, принцип такой. Бери горючку, и авторитет не потеряешь, и людей сохранишь, и с прибылью останешься. Не мне тебе объяснять, что топливо скоро станет дороже золота. Только тары у меня нет.

Баррикады на въезде и выезде из Измайловского колонна проехала, став легче на двести литров дизтоплива, без проблем. Сергей сдержал свое слово, Ербол сдержал свое. Все остались довольны.

Путь до райцентра Челябинской области Бреды прошел без приключений. Большие колеса полноприводных бронетранспортеров и трехосных «Уралов» легко пробивали снежные наносы, лежащие на дороге, длинными белыми языками.

Сашкино отделение тряслось в кузове «Урала». Снаружи машина выглядела просто, как тентованная, но изнутри в кузове под тентом стояла пенопластовая коробка с широкой дверью сзади и четырьмя узкими смотровыми окошками по бортам. Окошки закрывались пенопластовыми заглушками и если закрыть их и вентиляционное отверстие над кабиной, через полчаса внутри становилось душно, а с потолка начинал капать конденсат. Поэтому смотровые окна не закрывали и два бойца постоянно смотрели наружу. Расположившись на скамьях, стоящих около бортов и по середине, Сашкины бойцы перемешались с солдатами из второго отделения и часть дремала сидя, а часть разговаривала на разные темы.

Александр прислонился спиной к стенке и, закрыв глаза, сделал вид, что спит, а сам на самом деле вслушивался в треп бойцов. Самая большая компания собралась возле Угрюмого. Пулеметчик первой пятерки был веселым парнем и не унывал никогда, по крайней мере, не подавал вида. Его Сашка знал еще по учебке. Кличку Угрюмый получил в противовес своей веселости. Он постоянно сыпал шутками, подколками и анекдотами. Неунывающая в любой ситуации душа компании. Вот и сейчас из угла, где обосновался он и его слушатели, часто доносился приглушенный смех, Угрюмый травил очередную байку о похождении двух друзей в студенческом общежитии. Естественно, в главной роли был он.

В противоположном углу Лысый и солдат из второго отделения спорили о политической ситуации, сложившейся в стране. Боец утверждал, что налаживание мира возможно только после восстановления страны в прежних границах и централизации власти в одних руках, Лысый же, наоборот, ратовал за раздробленность и отношения между соседями, основанные на экономических законах. В защиту своего аргумента он приводил положительный опыт Европы, где на территории меньшей, чем у России располагались десятки государств и прекрасно себя чувствовали. По крайней мере до Вторжения.

С Лысым Сашка познакомился тоже еще на первом этапе обучения. Ему было 25 лет, и он, как и Угрюмый был из Орска. Работал на одном из предприятий соседнего Новотроицка трактористом и после сокращения устроился в контору, строящую линии электропередач в Башкирии. Трудились они там вахтовым методом неделю через неделю, и как раз на его вахту пришлось Вторжение. Они с мужиками честно работали еще три дня после того, как приказали долго жить все электронные гаджеты, но когда в установленный срок прораб на своей «Субару» не приехал проверить работу, бригада заволновалась. В течение трех дней все работяги разбежались кто куда, а Лысый доехал на своем колесном экскаваторе до Сибая и, помыкавшись, устроился работать на строительстве пропускных пунктов на границе города. Когда работа на КПП закончилась, трактор у него забрали, и он завербовался в армию. Из всех знакомых Сашке людей Лысый единственный, кто воспринял вторжение с радостью. Привыкший жить не по средствам, обросший кредитами и любвеобильными подругами, которых приходилось прятать друг от друга, Лысый не понимал, как разорвать порочный круг и начать жить нормальной жизнью. Теперь все решилось само собой.

Прислушавшись еще к паре разговоров, Сашка понял, что там говорят о еде. Ничего удивительного. Самая популярная тема в армии для трепа. Еды постоянно не хватало, нет, с голода никто не пух, не хватало именно ЕДЫ во всем ее широком понимании. Существующие армейские нормы были просчитаны по калорийности и прочим химическим составляющим, но в плане разнообразия рациона не радовали. Постоянно хотелось сладкого. Если бы год назад Сашке кто-то сказал, что можно залпом выпить банку сгущенки, он бы посчитал этого человека ненормальным. Сегодня он сам пил сгуху прямо из банки проделав в крышке пару отверстий ножом. Незаметно Сашка задремал.

…синие гоблины и стремительно летящие летучие мыши неслись на него сплошным потоком. Лидер гоблинов прыгнул на Сашку, не добегая до него метров трех. Уже в полете он сгруппировался и плечом врезался в его грудь. Сашку откинуло назад, он выронил сжимаемый в руке топор. Гоблин поднял руку с длинными когтями и сгруппировался, чтобы прыгнуть еще раз, но был пригвожден к земле сильным ударом неожиданно появившегося рядом, бойца в черных, рыцарских доспехах. Он, не обращая внимание на Сашку, с усилием выдернул застрявший в гоблине топор и ринулся в самую гущу врагов. Рукопашная схватка кипела во всю, пятеро людей героически сражались с нечистью многократно превосходящей их числом. Вокруг иногда кипели взрывы, языки пламени слизывали волны нападающих, Сашка поднялся на ноги и никак не мог понять, где он, что он и зачем. Стоявшие вокруг башни причудливой формы извергали сгустки энергии поражающие врагов. Он явно где-то уже видел происходящее, но где, вспомнить не мог, как не мог и решить, что ему делать, бежать из этого ада, или сражаться. Дерущиеся бойцы бились искусно, но ничего не могли противопоставить количеству противников. Один за другим они исчезали под копошащейся массой тел. Вскоре Сашка остался стоять один посреди дороги. До смерти оставались мгновения, когда он заметил, что начинает растворяться в воздухе...

Сашка проснулся из-за сильного удара под задницу, «Урал» тряхнуло на особенно крупной колдобине. Сашок потер пальцами глаза и переносицу и, решив, что не к лицу командиру кипеть на глазах у подчиненных, сменил наблюдателя. В небольшую, прямоугольную дырку тянуло свежим воздухом и Сашка, прогнав остатки дремоты, все свое внимание уделил наблюдению за окрестностями.

Поселки по пути выглядели заброшенными, а Калининский оказался полностью выгоревшим. На озере рядом с поселком Мирный стояли десятки рыбацких палаток и темнели большие майны для прогона сетей подо льдом, Сашка понял, что это такое, так как видел их по телевизору. Над поселком дымились трубы, деревня была явно обитаема, и местное население жило рыбной ловлей. К лежащим в трех километрах от Калининсого Бредах подъехали на хорошей скорости, дорога между населенными пунктами активно использовалась и была укатана. Никаких блокпостов на круговой развязке перед Бредами не было. Колонна свернула вправо и покатила на юг, оставляя городок слева. Сашка смотрел на поселок: крыши засыпаны снегом, из труб курится дым, много пожарищ, на первый взгляд, около половина домов населенного пункта, особенно в местах с плотной застройкой, превратилась в руины. Пожары не щадили ничего.

Наконец, колонну заметили в поселке, и на улице появились черные фигурки людей, они суетились вокруг накрытой белыми пологами техники. Когда техника оказалась раскрытой, Сашка увидел две «Нивы», два 469-х уазика без тентов, бортовой ГАЗ-66 и БРДМ, и еще несколько снегоходов. Вся эта автобаза окуталась клубами выхлопов и начала движение в сторону трассы. Сашка отдал команду приготовиться к бою. Спящие проснулись, балагурившие замолчали, сразу нависла тишина, прерываемая щелчками предохранителей и лязгом затворных рам.

— Потенциальный противник, числом от тридцати до сорока стволов, приближается на транспорте с левой стороны. В случае боестолкновения и остановки колонны выходим к машине и занимаем позицию лицом на девять часов, медик сидит за колесами по правому борту и в бой не вступает, — стараясь говорить четко и мужественно, отдал распоряжения Сашка.

Бойцы замерли в ожидании. Машина начала сбрасывать скорость, и сидящий около двери боец взялся за засов, ожидая приказа к десантированию. Александр стукнул по плечу ближайшего солдата и показал на смотровое окошко, а сам подошел к окошку над кабиной и стал смотреть вперед. Дорога делала изгиб влево, и на повороте скорость пришлось сбросить. Впереди на перекрестке виднелся искусственный затор из кузовов автомобилей. За ним стояли два пикапа, и люди на них спешно расчехляли установленные на поворотные кронштейны крупнокалиберные пулеметы. БТР головного дозора сделал короткую остановку метрах в 400 от завала и сразу открыл огонь из главного калибра. 14,5 миллиметровые пули буквально разорвали расчет одного из пулеметов на части, кучно обстрелянный пикап лишился всех стекол и осел на левый борт, ствол пулемета задрался вверх. Стрелок БТР не прекращая огня быстро перенес прицел на второй пикап перечеркнув очередью баррикаду. Вражеский пулеметчик даже не понял, когда оказался убитым, пуля, попавшая в грудь укрытую бронежилетом, разорвала все внутренности и пробив его насквозь отбросила тело далеко назад, он упал на землю уже мертвым. Второй номер спрыгнул с загоревшегося пикапа и побежал назад вместе с людьми, выскочившими из-за баррикады. БТР дал еще одну короткую очередь, и убегающих стало на двое меньше.

Подавление огневых точек заняло несколько секунд, и головной дозор двинулся вперед, колонна потянулась за ним. БТР заехал на мост и встал. Из десанта выскочило четыре человека, и завозились с чем-то на мосту. Затем они побежали к брошенным пикапам и через пару минут исчезли в недрах транспортера вместе с одним пулеметом охраны моста, и колонна продолжила путь. Когда Сашкин «Урал» заехал на мост, он понял, чем они здесь занимались. Местные пробили большую дыру в пролете моста, и переехать ее можно было, только накрыв металлическими листами, которые сдвигались с помощью двух ручных лебедок. Расчет был сделан на то, что наскоком мост не преодолеешь, а закрывать дыру, когда вокруг свистят пули, охотников не найдется.

Колонна уже пересекла мост и свернула направо по развязке, когда из-за элеватора, расположенного в километре от трассы показался транспорт противника. Возглавляла колонну БРДМ и даже стреляла короткими очередями из ПКТ. Делал это экипаж скорее для подъема боевого духа, чем в надежде реально кого-нибудь убить или покалечить. Небронированная техника колонны уже скрылась за дорожной насыпью, а замыкающему бронетранспортеру пули калибра 7,62 ощутимого вреда принести не могли. Броня быстро вышла из зоны обстрела, и колонна остановилась.

Сашка открыл дверь и спрыгнул из машины вниз. Мимо по направлению к хвосту колонны пронесся командирский БТР. Он остановился около «КамАЗа» и бойцы десанта быстро заняли оборону. Вышедший из транспортера Сергей, что-то говорил, указывая рукой в сторону развязки. Вскоре из кузова «КамАЗа» появилось несколько бойцов с длиной трубой в руках и большими рюкзаками на спинах. Вместе с Сергеем и охранением они быстро забрались по склону дорожной развязки. Там они установили на треногу СПГ, зарядили его и после секунд десяти прицеливания – выстрелили. Затем опять зарядили и после небольшой поправки произвели второй выстрел. Сашка видел, как Сергей махнул рукой назад, и расчет, разобрав гранатомет, начал спускаться вниз вместе с пехотинцами. Они быстро разместились в своих машинах, и Сашка, кинув последний взгляд назад (за развязкой поднималось два дымных столба), полез назад в свою машину.

80 километров до Шильды, крупного поселка уже в Оренбургской области, если не считать поломку одной из машин, которую устранили за 30 минут, проехали без приключений. Населенный пункт был полностью выгоревший, по руинам мелькали тени тощих псов, которые рыскали в поиске еды. В Шильде сделали остановку для дозаправки, обслуживания техники и приема пищи. Солдаты укрылись от ветра на элеваторе. У поваров что-то не заладилось с котлами, поэтому приготовить еду во время марша они не успели. Бойцы, незлобно матерясь на них, разогревали содержимое консервов из сухпайков на кострах, разожженных из собранного в округе дерева. Жечь солярку на эти цели взводные строго запретили.

Сашка, расправившись с отвратительной на вкус пшенной кашей, принялся за сухарь. Сухие пайки были старого образца и пролежали на складах лет, наверное, десять, поэтому твердокаменный сухарь пришлось запивать холодной, ломящей зубы водой из фляги. Закончив есть, Сашка отошел от костра и присел на перевернутую металлическую сетку для бутылок, которые были широко распространены в советские времена, но до наших дней почти не дожили. А этот дожил. Его не сдали в металлолом местные забулдыги, которых развелось во множестве в небольших поселках после перестройки. А после вторжения металлолом уже никого не интересовал, зато зерно из силосов и сушилки все растащили.

«Дай солдату точку опоры и он уснет. Это про меня. Значит я настоящий солдат», – подумал Сашка. После еды тянуло в сон. До продолжения движения еще оставалось 20 минут и он положил голову на руки, лежащие на коленях.

— Командир! Подъем, победу проспишь, — донесся до него голос Угрюмого. Сашка открыл глаза и встал, кинув взгляд на часы. Все-таки задремал.

— Строиться! — гаркнул он по молодецки. — Через три минуты быть готовыми к движению. Посмотрите вокруг себя, что бы ничего не забыть. Костер потушить, хватит этому поселку пожаров. Разойдись!

Через пять минут они опять тряслись в кузове машины. Наблюдатели старательно смотрели в бойницы, но вскоре пошел снег и поднялся ветер. Солнце скрылось за тучами. Видимость резко упала, головной БТР был еле различим. Колонна снизила скорость движения. Фары не зажигали, соблюдая светомаскировку. К Адамовке подъехали уже в вечерних сумерках. Не доезжая до поселка, Сергей приказал остановиться и вызвал к себе командиров взводов. Вскоре те вернулись и приказали личному составу не покидать без надобности машины, выставив дозоры вокруг колонны.

Бойцы сидели в кузове и тихо переговаривались, прислушиваясь к завыванию ветра. Казалось, что местная природа озлобилась на неожиданно вторгшихся в ее владения людей и хочет похоронить их под снегом. Машина периодически вздрагивала и покачивалась от налетающих порывов ветра. Бездействие тяготило, тусклый свет, идущий от маленькой лампочки под потолком, добавлял уныния. Сашка отдал команду протереть оружие, которое покрывалось капельками конденсата, а сам вышел наружу проверить охранение.

Техника темнела большими пятнами на дороге. Дозорных не было видно, и Сашке пришлось потрудиться, пока он нашел их, бойцы зорко, насколько хватало видимости, осматривали окрестности. Вернувшись к машине, Сашка заметил две приближающиеся фигуры. Вдоль колонны шли Сергей и его заместитель по технике и вооружению. Зампотех заглядывал в кабины и что-то говорил водителям. Сергей подошел к Сашке.

— Здароф, служба, — Сергей улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. — Жалобы? Предложения?

— Здравия желаю. Да какие жалобы могут быть? Все нормально. Больных, дебилов и самовольщиков во вверенном мне подразделении нет, — с улыбкой ответил Сашка. — Почему стоим?

— Адамовка поселок большой, до вторжения почти восемь тысяч населения было. Ехать прямо через него предстоит, объехать нельзя, судя по карте там две дороги, одна по центру, вторая по окраине. — ответил Сергей. — Разведку отправил, лучше, как говориться, день потерять, чем за час «пролететь». Скоро вернутся, подумаем и поедем. Надеюсь, без стрельбы проскочим. Темнота и погода помогут.

Подошел зампотех, и Сергей, ободряюще хлопнув по плечу Сашку, направился дальше. Прошел еще час. Сергей опять собрал взводных, но уже вместе с комодами.

— Разведданные гласят, что поселок обитаем. Пожарами уничтожено незначительное количество зданий, значит, массового исхода не было, иначе тушить бы было некому. Во многих уцелевших домах живут люди, из труб идет дым. Собак нет, наверное, съедены, — делился информацией Сергей. — Объездная дорога занесена снегом, там не проехать, велик риск потерять направление и засадить технику в сугроб. На центральной улице снег прикатанный и никаких блокпостов нет. По крайней мере, с нашей стороны. До другого конца поселка разведчики не дошли. Поэтому предлагаю следующий план действия, сокращаем интервал между машинами и на высокой скорости, без света, нахрапом проходим поселок по центральной улице. От въезда в поселок до моста на другой стороне почти 4 километра. При скорости в 70 километров в час нам понадобиться меньше четырех минут, чтобы проехать. Даже если у местных возникнет желание нам помешать, пока решат, что делать мы уже уедем. Головные транспортеры, как переедут мост, должны встать по обочинам дороги и прикрывать в случае необходимости колонну огнем пулеметов. В случае обстрела колонны в бой не вступать, скорость движения не снижать, по огневым точкам противника работать башенными пулеметами и через бойницы в транспорте. Если машина встанет во время огневого контакта, личный состав грузится на следующую и продолжает движение. Главная задача не увязнуть в бою в такую погоду. Вопросы, предложения есть?

«У матросов нет вопросов» — крутилось в голове у Сашки, когда он, всматриваясь в мрачную темноту около дороги, ехал в кузове «Урала», на высокой скорости приближающегося к Адамовке. Интервал между машинами сократился метров до десяти, и даже с такого расстояния впереди идущая машина выглядела просто пятном на темном фоне. Вскоре замелькали пятна домов, быстро проносившиеся мимо. В некоторых окошках был виден слабый, явно неэлектрический свет. В кузове смолкли все разговоры, все напряженно вслушивались в долетающие снаружи звуки. Но кроме рева моторов ничего не было слышно. Сашка расслабился только тогда, когда машина миновала мост и прикрывающие колонну бронетранспортеры. Вскоре колона начала сбрасывать скорость и круто поворачивать вправо. Когда в поворот втянулись все машины, колонна встала. Через две минуты, раскидывая снег на обочине, вперед проехали два БТР и заняли свои места. Тронулись. В этот раз ехали еще около часа, пока у «татарина» не лопнул один из карданных валов. Техники провозились с устранением неисправности больше двух часов. За это время личный состав роты успел организовать лагерь и выставить охранение и дозоры. Повара сварили ужин, и солдаты растаскивали термосы по машинам.

После ужина из «КамАЗа» вытащили снегоход и он, тихо стуча двигателем, уполз в темноту, унося на себе двух бойцов. Они, изъездив всю округу, вернулись только под утро.

Снежная буря к утру успокоилась. Холодный ветер уже не кидал колючие снежинки в лицо и не пытался сбить с ног. Ночь прошла спокойно, поэтому у выспавшегося Сашки было хорошее настроение. Хотелось что-то делать. И дело нашлось. Сразу после завтрака посыльный вызвал его в командирский БТР.

— Сержант Ермолаев, знаю, ты Орский, а в этих краях бывал? — спросил у него зампотех.

— С дядькой на рыбалку и охоту лет с одиннадцати сюда ездил. Места знакомые. Правда, зимой ни разу здесь не был, — ответил Сашка.

— Нормально. Через десять минут поедешь с ротным. Гранат возьми и патронов побольше. Смотри у меня! Головой за командира отвечаешь! Сашка кивнул и пошел собираться.

Берцы сменил на валенки, бушлат одел поверх бронежилета, восемь магазинов к автомату в разгрузку, натянутую поверх бушлата. Туда же в карманы четыре оборонительные гранаты и две пачки патронов, две сигнальные ракеты разных цветов, ИПП, флягу с водой, на голову лыжную маску и шлем «Маска-1», на руки велосипедные перчатки без пальцев и просторные рукавицы. Сергей уже ждал его рядом со снегоходом. Молча протянул маскировочный халат и большие, противоосколочные очки. Сашка быстро влез в просторные штаны и балахон белого цвета, закрепил очки на шлеме и натянул сверху него капюшон. Теперь от снежного человека его отличала только черное из-за лыжной маски лицо и черный автомат. Сергей выглядел также.

— Смотри, — сказал он Сашке. — На маскхалате, сбоку, на торсе есть застежки молнии, щели там широкие, в разгрузку лазать удобно. Когда напрягов нет, лучше держать молнии закрытыми, иначе велик риск разорвать халат, зацепившись за что-нибудь. Очки себе оставишь, подарок.

— Спасибо. А куда едем то?

— Ночью парни катались по округе, нашли пару интересных мест. Мы сейчас с тобой поедем, уточним. Но сначала, скушай таблеточки, что доктор прописал, — сказал Сергей, доставая из кармана блистер с таблетками и выдавливая из него по три таблетки себе и Сашке.

— Что это?

— Радиопротектор Б-190, говорят хорошая штука от радиации, особенно если вовремя съесть. Если начнешь покрываться мурашками, не пугайся, это нормально, побочный эффект, — ответил Сергей и закинул таблетки в рот.

Они выехали, когда зимнее утро только начиналось. Солнце, выглядывающее из-за холмов, светило ярко и как-то даже весело. Сергей управлял снегоходом, а Сашка болтался сзади, стараясь не упасть и при этом зорко оглядывая окрестности. Белоснежный снег искрился и ослеплял, Сашка щурился, смахивал выступающие слезы, но продолжал крутить головой по сторонам. В конце концов он додумался опустить на глаза очки, смотреть стало лучше. Минут через 20, они заехали на невысокий, но, тем не менее, господствующий над всеми остальными холм. Сергей достал бинокль и, привстав на снегоходе, посмотрел на запад. Затем сел и передал через плечо бинокль назад.

— Посмотри в ту сторону. Там хуторок, какой-то небольшой.

Сашка взял оптику и посмотрел в окуляры. В низине между двумя холмами стояли два дома с дворовыми постройками. Из трубы одного из них вился еле заметный дымок. Второе же строение чернело пустыми проемами окон и выглядело нежилым.

— Сомневаюсь, что там много народа живет, — сказал Санек, возвращая бинокль. — Место в стороне от дороги. Один дом не жилой, его вроде разбирают, идет на дрова, наверное. С нашей стороны можно подойти незаметно, спуск чилигой густо зарос. Сходим? — Сергей утвердительно кивнул, выжав ручку газа. Снегоход дернулся и устремился вниз по склону.

— ХозЯва! Есть, кто живой? — с ударением на «я», вдруг вспомнив деревенский диалект, прокричал Сергей и два раза грохнул кулаком по рассохшимся доскам с облупленной краской некогда знатных ворот. Третий раз стучать не стал, едва услышав щелчок взводимых курков двустволки, рухнул как подкошенный увлекая за собой не подозревающего недоброе Санька.

Обладатель двустволки выстрелил дуплетом — парни еще не упали на снег, а в заборе появились щербатые дыры.

— Фигасе! — промелькнуло в голове у Сергея. Из-за забора донеслись звуки падающих на пол металлических гильз и умм-умм новых патронов — всунутых на место старых.

— Чо нада! Валите нахер отседа! — прошамкал рот снабженный зубами где-то наполовину. Мля! Ситуация складывалась не ахти.

— Дед! Хорош палить! Дело есть! — встрял Сашка, едва Серега раскрыл рот.

— Я те дам дело, шпана малолетняя! Дела у прокурора! Вы оба валите отседа, кому сказал! — настаивал на своем хозяин подворья.

— Оппа! Вот так Чингачгук! — вслух тихонько сказал Сергей. А про себя подумал: это как это он нас срисовать успел, к окнам точно никто не подходил, да и по кустам с Сашкой шли вроде аккуратно. Наверное, увидел еще, когда на холме стояли.

— Дед! Хорош боезапас тратить, если надо было — давно бы в твоей голове дырок наделали, а так на самом деле разговор к тебе есть. Который вполне возможно приведет к обоюдной выгоде, если палить прекратишь! — как можно строже прокричал Серега.

— Ладно! — донеслось из-за забора после долгого раздумья. — Только учти, я жаканы вставил! Грабки на затылок и подь во двор, открыто! Если што, стрельну так, что от одного сквозняка простудитесь!

Серега встал, убрал автомат за спину, поднял руки и, дав знак сделать то же самое Саньку, ногой толкнув калитку, шагнул во двор.

— Ну! С чем приперлись? — двустволка смотрела на прибывших гостей из приоткрытого окна дома, над ней виднелся лысый череп хозяина, обрамленный седыми, торчащими в разные стороны волосами.

— Информацией поделись, дед, сначала! — мрачно изрек Сергей, почесав подбородок. — А то может, выяснится, что и ни с чем!

— Сами-то вы откуда будете? С ракетной дивизии поди?

— Не угадал, отец. Руки можно опустить? А то чувствую себя, как фашист в Сталинграде.

— Чавож нельзя? Можно! Только не балуйте, — дед приподнял ствол ружья. — Давай, рассказывай, кто такие?

Через час Сергей с Сашкой вышли из дома и не скрываясь, быстро пошли к оставленному около чилиги снегоходу. На полевой карте Сергея добавилось отметок, причем одна из них манила своей близостью. Поэтому они решили сразу доехать до нее и провести рекогносцировку.

Ближайшее ШПУ, про которое рассказал дед Макар, располагалось почти в 10 километрах от хутора и в трехстах метрах от дороги на Ясный. Сергей остановил снегоход не доехав до него примерно километр, около моста через реку Кумак. Они спешились и пересекли незаметную под снегом речку. Метров тридцать преодолели ползком опасаясь наблюдателей. Заползли на холмик около реки и Сергей принялся рассматривать ШПУ в бинокль. Ему хватило трех минут, чтобы понять, точка разрушена и необитаема. Он перевернулся на спину, убрал бинокль в сумку и, достав сигарету, закурил.

— Тут, Сашок, какое дело. Ясненская дивизия последние годы занималась выводом коммерческих спутников в космос. Ракеты, срок службы, которых подходил к концу, загружали вместо боевой части полезным грузом и пускали за пределы атмосферы. Там спутники благополучно развертывались и начинали работать, а носитель со временем утилизировался в плотных слоях атмосферы. Но вояки вместо выпущенной ракеты не всегда принимали на боевое дежурство новую. Дивизия активно сокращалась, поэтому ШПУ и вся его инфраструктура разрушалась. Судя по всему, перед нами, как раз жертва утилизации и коммерции. Дед место точно показал, а о том, что здесь делать нечего, не знал. Так что придется нам с тобой еще одну точку посетить, иначе рискуем привести все наше воинство к пустому месту. До точки около 12 километров. Поедем по дороге, так быстрее.

Они проехали около пяти километров, когда Сергей остановил снегоход и вытащил из нагрудного кармана бушлата предмет, похожий на толстую металлическую трубку. Прибор тихо щелкал. Сергей сунул его назад в карман и выжал ручку газа. Снегоход полетел вперед на максимально возможной скорости. Проехав еще два километра, Сергей опять достал прибор. Тот продолжал щелкать, но паузы между щелчками были короче.

Сергей развернул снегоход и поехал назад, периодически останавливаясь и слушая прибор. Чем дальше они удалялись, тем звуки, издаваемые, им были реже.

— Радиация, однако! Наверное, та боеголовка к которой мы ехали и рванула, — прокричал Сергей Сашке стараясь перекричать треск мотора.

Вернувшись в лагерь, Сергей принял доклад о ситуации, приказал всему личному составу принять противорадиационные препараты и сворачиваться. Через десять минут после получения задачи на марш, колонна двинулась вперед. Фонящий участок прошли на максимально быстрой скорости. В зоне наивысшего заражения дорога была словно вспучена и перепахана на отрезке в сто метров. Радиоактивное пятно достигало Ясного. Город и военный городок стояли вымершими. Не вился дым из труб, не было видно людей. Наверное, население и армейцы покинули насиженное место после взрыва бомбы. У ракетчиков было достаточно средств, что бы реально оценить опасность заражения. Фон сейчас был не сильный, но долговременное пребывание в этой местности сулило серьезные проблемы со здоровьем. Колонна отъехала от города на семь километров и остановилась. Был опять сгружен снегоход и двое бойцов уехали на разведку. Вскоре они вернулись. ШПУ в десяти минутах езды было в полном порядке.

До ракетной шахты оставалось около километра пути, когда Сергей приказал остановить колонну. Быстро поставив задачу командирам групп, он и Сашка, оставив автоматы в бронетранспортере и не надевая маскхалаты, поехали на снегоходе к шахте. Поднявшись на один из холмов, окружавших точку, они остановились метрах в пятистах от ограждения из колючей проволоки. Сергей осматривал местность в бинокль, а Сашка воткнул в быстро сформированный сугроб длинную жердь с прикрепленной к ней белой материей и разжег рядом с флагом маленький костерок из принесенных с собой палок, открыл и поставил на огонь банку тушенки.

— Траву под снегом поищи и кинь в огонь, пусть дым гуще будет, может быстрее нас заметят, — обратился к нему Сергей. — А то будем тут торчать до вечера.

Костер дымил и весело трещал, тушенка забулькала жиром. Парламентеры перекусили и принялись ждать, периодически подкидывая топлива в огонь. Сашка испытывал настоящий дефицит общения и доставал своего старшего товарища различными вопросами:

— Слушай, Сергей, я насколько знаю, жизнь тебя била не по-детски, война там… все такое, но вот не пойму, как ты не сломался, остался человеком?

— Интересный вопрос! — Сергей почесал безупречно выбритый подбородок. — Если поддаться твоей логике, то каждый хвативший лиху, должен превратиться в безумного маньяка-психопата, или еще чего хуже, да? Всегда нужно оставаться человеком, а своих психологических тараканов бить тапкой и об стену. Никогда не мог терпеть чуваков, которые бьют себя в грудь и кричат: «Я воевал! Я контуженный! Я дурак! Мне все можно, а вы мне все должны!». Никто никому ничего не должен! А с ума сходить нужно тихо, никому не мешая...

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя железные нервы и тебе все психологические встряски, как слону дробина?

— Нервы? А что это?! Шучу! Если бы ты знал, Сашок, что мне снится иногда, ты бы сошел с ума… Кстати, что ты, Александр, думаешь обо всем этом? — сменил тему разговора Сергей. — Я имею ввиду Вторжение. В чем смысл? Где логика?

— Мне все происходящее напоминает квейк или анриал. Есть такие компьютерные игрушки, бегаешь, прыгаешь, стреляешь всяких ботов, но самое прикольное, игра по сети, друг против друга или команда на команду. В компьютерных клубах даже чемпионаты проводили.

— Не улавливаю аналогии, кто с кем здесь соревнуется?

— Мне кажется, что пришельцы если и преследуют какую-нибудь цель, то людей убивают для прикола что ли. Вот зачем им школьники сдались? В квейке, чем больше убиваешь, тем больше получаешь экспы, баллы, которые потом можно потратить на что-нибудь. Чем больше у тебя экспы, тем ты круче геймер, настоящий квакер. Тем более, что они высадились группами во многих местах, хотели бы конкретно нас уничтожить, кучковались бы плотнее, а так… на спорт похоже. На охоту.

— Ну, бегаешь, стреляешь, а в чем прикол? В тупом уничтожении всех подряд, в получении виртуальных баллов?

— В принципе да. Но получаешь от всего происходящего кучу эмоций.

— Обидно если так. Хотя… Какая разница из-за чего умереть?

Они проговорили на разные темы еще минут двадцать, успели съесть тушенку и несколько сухарей, когда на огороженной территории началось какое-то движение. Сергей прильнул к биноклю. Рядом с одним из зданий о чем-то спорили двое мужчин. Военный без верхней одежды, энергично размахивая руками, что-то говорил одетому в бушлат. Спор продолжался минуты три. Затем одетый пошел в сторону холмов, а его оппонент исчез в помещении.

— Худой, высокий, идет как-то неуверенно, — описывал мужчину Сергей, разглядывая его в бинокль. — Камуфляж четырехцветный, берцы, оружия не видно, звания тоже.

Военный оказался в звании майора. Лет 45, лицо осунувшееся, на щеках недельная щетина, но глаза горят как угольки. Первым делом он спросил закурить. Отдав ему почти полную пачку, Сашка с Сергеем молча, смотрели на то, как он жадно, с видимым удовольствием глотает дым. Добив сигарету до фильтра — спросил:

— Кто такие? Что делаете около секретного объекта?

— Какой же он секретный? Вся округа знает, что здесь ракета стоит, — ответил Сергей.

— Хватит трепаться! Кто такие? Что в стране вообще происходит!?

Сергей подробно объяснил, как обстоят дела в стране и вообще в мире. Страны «Россия», какой мы привыкли ее видеть, больше не существует. Кавказ откололся, часть Дальнего Востока прибрали к рукам китайцы, на Урал положили глаз казахи, на Западе также все непросто. Централизованной власти нет. В областях, где была сильная местная власть, удалось сохранить какое-то подобие государственности. В тех областях, в которых вертикаль власти не удержалась — анархия. А виной всему этому инопланетное нашествие и какой-то фокус с отключением всех мало-мальски современных приборов и техники. Сергей говорил без остановки около получаса, а ракетчик пораженно слушал, приоткрыв рот.

— Товарищ майор, а вы совсем не в курсе что ли? Разведку не посылали за периметр? — спросил Сашка, когда Сергей замолчал.

— Какая на хер разведка? Куда? С сентября никто из дивизии не появлялся. Я отправлял две группы в Ясный. Они не вернулись. Так вы собственно, кто такие будете? — существование инопланетян полковник то ли пропустил мимо ушей, то ли сразу в него поверил.

Сергей объяснил майору, что в Новой Башкирии сформированы вооруженные силы, рассказал ему о том, на каких фронтах, с кем и за что они сражаются, и, естественно, объяснил цель визита. Военный задумался. Минут через пять он, скурив еще одну сигарету, изрек.

— Так вы предлагаете разрядить ракету и завалить шахту?

— Именно так, — ответил Сергей.

— А если мы не согласимся? Где гарантии, что вы не сказки мне здесь рассказываете и не хотите ракетой завладеть без боя? — Военный посмотрел Сергею в глаза, тот взгляд выдержал и ответил.

— Сказки? А разве то, что вас бросили на произвол судьбы не доказательство того, что в стране произошло нечто, не укладывающееся в нормальные рамки? Где это видано, что бы стратегический щит Родины оставляли без надлежащего присмотра? Даже в девяностые до такого не дошли. Тебе нужны гарантии? Нет никаких гарантий, есть здравый смысл и логика. Если вы не согласитесь на нашу помощь, гарнизону все равно конец. Могу поспорить, но моральный дух у личного состава сильно в попе. Служба тащится под страхом смерти, или я не прав? Никого еще не пришлось расстрелять? — Сергей усмехнулся. — Курево уже кончилось, запасы еды скоро кончатся, с топливом для энергоустановок и запчастям к ним тоже не все замечательно. Ведь никто никогда не предполагал, что вам придется долго автономно жить. Пройдет еще пару месяцев, и вам, офицерам, солдатня перережет глотки и сбежит. Но проблема в том, что если у вас еще есть время подумать, то у меня его нет. У меня приказ, исключить возможность применения ядерного боеприпаса. И я его выполню, с вашей помощью или без нее! Сил и средств у меня хватит, не сомневайся. Вокруг, за сопками 170 отлично подготовленных бойцов… — сказав это, Сергей выстрелил вверх из ракетницы, через несколько секунд в небе повисло еще три ракеты, выпушенных взводными его роты. Насладившись произведенным впечатлением, Сергей продолжил, — Есть и тяжелое вооружение. Так что у нас остается два варианта решения проблемы. Первый, вы пускаете нас на объект, мы ломаем бомбу, хороним ее, вы примыкаете к нам или идете на все четыре стороны. Второй, мы штурмуем объект, загоняем вас в шахту и хороним вместе с ракетой. Выбирать вам, — Сергей сделал паузу стараясь понять реакцию ракетчика.

— Заметь, майор, я не давлю, — продолжил он. — У вас свой долг, у меня свой, какими методами я его выполню, решать вам. Ничего личного, работа такая. Поясню и интерес моего начальства к бомбе, то есть к тому, чтобы ее ни стало. Не знаю, есть ли у вас сейсмические датчики, но два месяца назад одна из ракет вашей дивизии была подорвана. Тряхнуло сильно. Взрыв хоть и подземный, но глубина маленькая, взорвали в ШПУ. Грибок был, наверное, будь здоров! Радиацией поражена нехилая площадь. Как мы смогли недавно убедиться, население Ясного и личный состав дивизии ушли в неизвестном направлении. Твои командиры бросили тебя. А у моего руководства, далеко идущие планы. Хоть напасть инопланетная и напала, но на этой планете жить именно нам. Вторая пиписка чтобы выросла или первая отвалилась, ни у кого интереса нет. Тем более что атомные электростанции расположенные недалеко от Екатеринбурга и Самары превратились в результате Вторжения в очаги радиационного заражения. Всего на территории России было 10 действующих АЭС, достоверной информации по ситуации на них нет, но можно смело утверждать, что реакторы на них также вышли из-под контроля. Чернобыль и Фукусима пришли к нам в дом. Поэтому, чтобы хоть как-то предотвратить дальнейшее заражение местности радиацией, сейчас несколько групп, подобных нашей, проводят ликвидацию оставшихся в Ясненской дивизии ракет. Похороним мы вашего «Сатану-Воеводу», чтобы ручки шаловливые чего плохого не учинили.

— Как похороните? Вы хоть представляете себе масштаб? Это не артиллерийский снаряд и не авиабомба! Это огромная ракета установлена в здоровенной бетонной шахте! — смирившись с потерей ракеты майор перешел к обсуждению деталей.

Сергей достал из кармана свернутый лист бумаги и протянул майору.

— Вот план вашей шахты, а вот рекомендуемая схема подрыва, — протянул он второй лист. — У нас есть специалист по ракетному вооружению. Взрывчатки у нас также достаточно. Саперы грамотные тоже есть. Мы здесь такое устроим, что ни один археолог потом не докопается.

Сергей с ракетчиком разговаривали еще долго, наконец, военный сказал, что пойдет и посоветуется с офицерами, ответ даст через час.

— Вот и все, Санек, дело сделано, — сказал Сергей, когда они остались одни, — через час они нас впустят за периметр. Стрельбы не будет.

— С чего ты взял?

— Увидишь. У них нет других вариантов. Стержня, который бы укреплял их чувство долга, не осталось. Ты заметил отблеск сумасшествия у него в глазах? Майор перестал бояться и полюбил атомную бомбу. Она стала для него центром вселенной. Но, тем не менее, смысл его существования потерян.

Через полтора часа оружие гарнизона было заперто в комнате хранения и просидевшие на сухпаях несколько месяцев солдаты уплетали борщ со свежим мясом. Офицеры собрались в комнате отдыха и густо дымили, никак не препятствуя работе подрывников и техников.

Все было продумано заранее, поэтому еще засветло подразделение Сергея вместе с аборигенами начало покидать объект. Когда пулеметы «Утес» с огневых точек охраны периметра были погружены в машины и последний солдат ступил за КПП, майор сказал, что забыл что-то в своем кабинете и вернулся в помещение. Раздался хлопок выстрела из «Макарова». Тело офицера, решившего не покидать свой пост, отнесли в шахту. Серия взрывов, превративших ракету в груду железа, уничтоживших лифт, лестницы, шахты и сдвинувших большой пласт земли на бронированный колпак ШПУ, исключили всякую возможность использовать «Сатану» по назначению и похоронила майора.

РВСНщики уточнили координаты на карте Сергея, и отряд двинулся к ближайшей пусковой шахте. К всеобщему удивлению, ШПУ оказалась пустой. Хоть шаром покати. Внутри периметра, окруженного колючей проволокой, не осталось ничего полезного. Персонал, наплевав на долг, покинул место несения службы, оставив ядерный боеприпас без присмотра. ШПУ постигла участь предыдущей установки и окрыленные успехом бойцы Сергея двинулись дальше.

 

***

 

После рейда на восток Оренбургской области рота Сергея вернулась на базу, расположенную в карьере около Сибая. Через несколько дней, туда же начали прибывать другие группы, работавшие над ликвидацией ракет Ясненской дивизии. Положительного результата добились все. 24 межконтинентальные ракеты были выведены из строя. Причем всего в трех случаях задачу пришлось выполнять с помощью силы и огнестрельного оружия.

Командование решило объединить вернувшиеся из рейда подразделения в одну бригаду. Присоединившихся к поисковым группам ракетчиков увезли в учебку, откуда поступило большое пополнение. Следующие две недели ушли на утрясание штатов и боевую подготовку. В ротах не было недостатка ни в боеприпасах, ни в ГСМ, ни в инструкторах. На время формирования бригады из главка прислали несколько человек. Настоящие «псы войны», закаленные несколькими боевыми конфликтами ветераны, передавали свой боевой опыт бойцам Первой пехотной бригады.

Сергея назначили командиром первого батальона. Сашка занял должность заместителя командира второго взвода первой роты в его батальоне. Лычки старшины украсили плечи парня, чему он несказанно гордился.

Через две недели, когда притирка солдат внутри подразделений друг к другу и отработка взаимодействия были закончены, пришла команда сниматься с места и передислоцироваться в село Акъяр Хайбулинского района. Знаменитая своим молокозаводом деревня находилась на юге Башкирии и сейчас была вне зоны нынешнего влияния администрации Республики. Как Сашке сказал взводный, НБР начинает брать под контроль новые территории. В северном и западном направлении от Башкирии экспансия уже началась, на Юг они идут первыми. Без приключений, если не считать частые поломки техники, бригада достигла нового пункта дислокации. В результате короткой стычки головного дозора и подоспевшей на помощь первой роты второго батальона с находящимися в Акъяре несговорчивыми аборигенами, населенный пункт находящийся на пересечении нескольких дорог был занят и объявлен присоединенным к Новой Башкирской Республике. Бригада начала обживаться на новом месте, но через неделю в Акъяр им на замену прибыла рота пехоты, и пришел приказ передислоцироваться в Гай. Потратив сутки на передачу места дислокации и сборы, Первая пехотная тронулась в путь.

Бригада повторяла путь, пройденный Сергеем с Сашкой несколько месяцев назад, только в обратном порядке. Слух о том, что в Гае они тоже долго не задержаться, а двинуться в Орск витал в воздухе, и от этого Сашка испытывал неподдельное волнение. Скоро он окажется в родном городе и попробует разыскать мать.

Гай, горняцкий моногород, существующий ради добычи медно-колчедановых руд на ГОКе, до вторжения насчитывал около 36 тысяч населения. Проведенная разведка показала, что город находится под контролем двух банд, между которыми установлен хрупкий мир. Одной группировкой руководил бывший уголовник, другой бывший прокурор города. Банды основательно закрепились в разных районах города, собирая дань с оставшихся жителей и путешественников, вели вялую торговлю друг с другом в основном продуктами питания, добытыми в окрестных деревнях.

Майор Байрамгалиев, командир бригады, собрал всю имеющуюся бронетехнику – восемь БТР и 4 БМП, посадил в десант и на броню солдат и быстрым маршем под развевающимся на ветру флагом Новой Башкирии триумфально въехал на центральную площадь города между администрацией и ЗАГСом. Техника встала в каре, ощетинившись стволами пулеметов и пушек, а бойцы заняли оборонительную позицию вокруг.

Гай встретил их неприветливо, никто не радовался, и в воздух чепчики не кидал. Местное население попряталось и тихо ждало развития событий. Комбриг в сопровождении начальника штаба и Сергея отошли в сторону и встали в ожидании парламентеров. Начальник штаба несколько раз прокричал в мегафон приглашение главарям местных группировок выйти и поговорить. Те не заставили себя долго ждать. Почти одновременно с двух противоположных сторон появились две группы по три человека. Подойдя к гостям из Башкирии они, молча, встали на одинаковом расстоянии друг от друга и от военных.

Комбриг выступил вперед и спросил:

— Кто из вас Пахом и Прокурор?

— Я Прокурор, — поднял руку мужик в светлой дубленке.

— Пахом меня послал, я его близкий, — начал небритый мужик из другой тройки, но два выстрела, слившихся в один, прервали его гнусавую речь. Мужик втянул голову в шею и зажмурил глаза, но быстро справился со страхом и, распрямившись, смело посмотрел вперед. Ему в лицо смотрел пистолет с дымящимся стволом. Мужик оглянулся, увидел лежащих за ним его сопровождающих, сглотнул слюну, и выпалил:

— Ты чо, мусор! Пахом тебе этого не простит! Чо за беспредел!

— Глохни! За Пахома не подписывайся! — жестко прервал его майор, пряча пистолет в кобуру. — Иди за ним и быстро. Я ждать не люблю.

Урка криво сплюнул в сторону и, развернувшись, быстрым шагом пошел в сторону ЗАГСа. Ждали минут пятнадцать. Пахом не появился, и терпение Байрамгалиева лопнуло. Майор махнул рукой в сторону ЗАГСа и через несколько секунд все стволы, находящиеся на площади повернулись в указанную сторону и выплюнули свинец. ЗАГС и стоящая за ним пятиэтажка покрылись разрывами и затянулись пылью. Через три секунды пулеметные и автоматные выстрелы стихли и над площадью осталось метаться эхо. Майор повернулся к сильно напрягшимся Прокурору и его людям и с нажимом в голосе заявил:

— Прокурор, я здесь поставлен говорить по делу! Вату катать и тратить время на вас двоих мне не с руки. Можешь делать с бандой Пахома, все, что захочешь, но через два дня, чтобы ни одного выстрела в городе не звучало! Гай официально объявляется территорией Новой Башкирской республики! Здесь вводится военное положение. В городе будет стоять комендантский взвод, они поставят блок на перекрестке Войченко и Орского шоссе. Сдашь им все нарезное оружие, свое и то, что заберешь у пахомовских. И помни! Если хоть один волос упадет с бойцов комендатуры или охраны колонн, которые будут проходить через город, я вернусь и руки всем здесь отхерачу! Понял меня?!

— Да. Вы умеете заинтересовать человека, — торопливо ответил Прокурор.

— Имей в виду, покажешь свою благонадежность, можешь рассчитывать на неплохую должность в Республиканских органах местного самоуправления. Я закончил. А теперь, позвольте откланяться, вскоре подъедут отставшие парни, и мы вас покинем. На этом прения сторон заканчиваем, идите, товарищ Прокурор!

Прокурор с товарищами быстро исчез из виду. Вскоре площадь наполнилась звуками заведенных моторов и короткими командами. Колонна, объехав ЗАГС по другой улице, выехала на орский тракт и, подождав оставленные за городом машины, направилась в промышленную столицу Восточного Оренбуржья - Орск.

 

***

 

К Репино бригадная колонна подошла на исходе короткого зимнего дня. Авангард быстро прочесав дома, выяснил, что из жителей остался один дед на всю деревню. Байрамгалиев уже собирался отдать команду на дальнейшее движение, когда его позвали в КШМ. Через 10 минут майор вернулся в штабной БТР и вызвал Сергея.

Сергей влез под броню и закрыл за собой обе половинки люка. Комбриг сидел в десантном отсеке, и светил фонарем на карту, не обращая на Сергея внимания. Минуты две комбриг сопел и что-то бормотал себе под нос. Наконец, он сунул карту Сергею и заговорил:

—Бери карандаш и записывай. Возьмешь две роты из своего батальона, все бэтэры и машин по необходимости. Харч, боепитание, топливо, все получишь, сколько надо, зампотылу будет в курсе. Теперь задача. На одном из заводов Оренбурга застряла наша колонна. О характере груза я ничего не знаю, но начальство, — майор важно указал пальцем на крышу транспортера, — намекнуло, что он очень важен. Соответственно, необходимо обеспечить не просто выход личного состава конвоя, а вывести весь грузовой транспорт. Смотри на карту, дойдете досюда, здесь свернете на Загородное шоссе. Городская застройка будет преимущественно слева. Дойдете до перекрестка с Северным проездом и по нему доедете до Транспортной и на ее перекрестке с Проспектом Победы упретесь в нужный нам завод, — майор щелкнул ногтем по точке на карте. Где там что, я не знаю. Найдете. Твоя задача быть там завтра в десять утра. Колонну потом надо будет довести до Шарлыкского шоссе. Там они уйдут на Уфу. В случае необходимости передашь им любую нужную технику. Любую! Даже БТР. Назад ждем вас три дня. Если не вернетесь к тому времени, уходим в Орск. Радиостанции мощной дать вам не могу, поэтому работаем без связи. Ты из этой области, поэтому, думаю, не заблудишься. Все понятно?

— Да. Когда выдвигаться? — спросил Сергей, пряча блокнот и карандаш в карман.

— Через два часа чтобы духу вашего здесь не было. Раз все понятно, иди, выполняй.

Сергей открыл створки десантного люка и, нагнувшись, нырнул в проем. Сзади донеслось: «Парней береги». «Ага, я ими из пушки стреляю, как синьор Помидор», — подумал Сергей и направился к машинам своего батальона.

Сашка лежал на крыше десятиэтажки и смотрел в бинокль. Плотный сугроб, в который он улегся, приятно охлаждал разгоряченное быстрым подъемом тело. Рядом лежал взводный, и тяжело дыша, тоже оглядывал окрестности. Внизу перед ними лежал перекресток Транспортной улицы и Проспекта Победы. Метрах в ста от них стоял зеленый, бетонный забор нужного им предприятия. За преградой раскинулся просторный пустырь. Забор напоминал границу злой колдуньи Бастинды, за него было легко зайти, он доходил до перекрестка и заканчивался. Не было угла и забора уходящего в горизонт. В девяностые годы предприятие сильно «усохло» и ради экономии на земельном налоге северное ограждение было перенесено ближе к действующему производству. Правее синело здание большого мелкооптового магазина для корпоративных клиентов. До вторжения в магазин можно было попасть только по пропуску. Теперь же вход был свободен, но никакого движения там не было видно. Все полезное уже вынесли. Далеко слева темнели корпуса завода. До наблюдательной позиции издалека донеслись несколько частых выстрелов. Но разглядеть, кто стрелял, и откуда не удалось.

— Хорошо попрятались. Падлы! Туда нам надо, налево, — сказал взводный. Сашка ничего не ответил. Он надеялся увидеть хоть какое-то движение в городе, но видел только замершие машины и запустение. Следы пожаров, вандализма, срубленные деревья, протоптанные тропинки и пустота. Иногда зрение усиленное оптикой фиксировало дым, вьющийся из труб печей. Город продолжал жить, оренбуржцы цеплялись за существование.

После короткого радиообмена с руководством командир взвода не повел их налево. Они двинулись прямо, и вышли на улицу Терешковой. Там дождавшись, основные силы, свернули на юг. БТР разведывательного дозора тихо бухтел двигателем, двигаясь к проходной завода, объезжая замершие на дороге автомобили. Охранение, рассыпавшись вокруг крутило головами и водило стволами из стороны в сторону.

Сашка шел за броней и разглядывал город, в котором он был несколько раз и все проездом. До десяти лет мать возила его каждый год к деду в Бузулук на поезде. Потом купила старенькую «Короллу», и они ездили на машине. Иногда через центр, иногда в объезд. Четыре года назад дед умер, и поездки прекратились. Тогда глядя на областной центр из окна машины, Сашка думал, что это огромный, бурлящий жизнью город. Сейчас о суете большого города напоминало только количество машин и автобусов на дороге. Вторжение произошло утром буднего дня, и дороги были сильно загружены. У всех автомобилей, которые миновал дозор, были разбиты одно или несколько окон, открыты багажники и капоты, двери. В двигательных отсеках не было аккумуляторов, ради них капоты и вскрывали. У иномарок и современных русских машин лючки бензобаков были закрыты. Старые модели демонстрировали отсутствие крышек заправочных горловин. Топливо из них было явно слито. Сашка лег на дорогу возле багажника белого «Шевроле» и разгреб снег руками. В подвешенном под задним сиденьем бензобаке зияла дырка с рваными краями. Бензин был слит.

— Пробит бензобак? — Спросил, подавая руку, чтобы помочь подняться, подошедший взводный. Сашка кивнул. — Так я и думал, в новых машинах заливной патрубок похож на кишку. Форма мудреная, шланг хрен засунешь. Проще дырку сделать, подставить тазик и слить топливо. Людям нужно горючее.

Сашка так и не увидел людей на улице. Хватив лиха последних месяцев, оренбуржцы научились не доверять никому. Он был уверен, что жильцы здесь есть, тут и там виднелись протоптанные тропинки, они наблюдали за их перемещением, но ничем себя не обнаруживали.

Разведывательный дозор без происшествий дошел до проходной завода. Сдвижные ворота автопроезда были открыты, и на наметенном снеге были едва видны следы колес. Колея в насте была пробита несколько дней назад, и ее почти успел замести ветер. Дверь проходной бухала на ветру. Белый пластик двери стучал в косяки, оглашая стуком окрестности. Стекло в окне КПП было разбито. Солнце озаряло зубы длинных осколков в раме и пластиковое кресло с черной тряпичной обивкой сиденья стоящего внутри комнаты охраны. Взвод занял позицию на проходной, БТР дымил рядом с воротами. Люди, находясь в двух шагах от цели, напряглись, ожидая всего, о чем можно только подумать. Сашка заметил, что некоторые бойцы украдкой крестятся и что-то шепчут. Взводный, демонстрируя полное спокойствие, долго смотрел на заводскую территорию, иногда прикладывая к глазам бинокль и, наконец, махнул рукой. Бойцы напряглись, готовые метнуться вперед. Броня зарычала и проехала через ворота.

Выстрел из РПГ ударил в скос боковой брони и взмыл свечей вверх. Нервно затрещали с разных сторон несколько автоматов. На высоте метров пятидесяти срикошетившая граната взорвалась, появившаяся в воздухе дымная клякса, как будто дала сигнал к началу боя. Бойцы взвода залегли и, попрятавшись за укрытиями, открыли ответный огонь. БТР быстро сдал назад и скрылся за забором. Сашка, одним из первых успевший пройти через ворота, упал в слежавшийся снег. Сугроб не хотел принимать его в свои объятья и Сашка понял, что ничто его от огня противника не защищает. Когда броня отъехала назад, он рывком перекинул свое тело в оставленную ей колею. Щеку холодил металл автомата, а душу страх. Рядом с головой зашипела попавшая в снег пуля. Сашка еще сильней вжался в снег и зажмурился. Стрельба оглушала, казалось, что все целят только в него.

— Доклад! — Сашка узнал голос взводного и услышал голоса бойцов докладывающих об обнаруженных ими огневых точках противника. Сашке докладывать было нечего. Кроме примятого снега со следами протектора покрышки, он ничего не видел. Автоматы продолжали избавляться от патронов. Пули шипели вокруг Сашки и иногда посвистывали, пролетая над ним. Взводный что-то кричал, организовывая ответный огонь, но Сашка уже не разбирал слов. Паника завладела сознанием, в голове крутились, мысли мало связанные с выполнением боевой задачи.

— Ермолаев! Ермолаев!— До Сашки начало доходить, что зовут его. — Ермолаев, ты живой там? — Сашка приподнял руку, потом сжал кулак и поднял вверх большой палец. Быстро спрятал руку.— У тебя дым есть? Кинь на десять часов и выползай жопой назад!

Сашка понял, что от него хотят, и зашарил рукой по разгрузке. Дымовая граната лежала в боковом кармане. С трудом победив непослушными, начавшими мерзнуть пальцами клапан кармана, Сашка извлек гранату. Определившись с направлением броска, Сашка привел гранату в рабочее состояние и метнул. Подождав пять секунд, он встал на четвереньки, передвинул на спину автомат и бойко попятился назад по колее. Стрельба продолжалась и даже стала интенсивней, но занятый делом Сашка уже почти не обращал на нее внимание. Миновав ворота, он выскочил из колеи и укрылся за бетонной стеной.

Надежность укрытия, ощущаемая спиной, успокоила его и вернула способность более-менее ясно мыслить. Рядом, также привалившись спиной к забору, на корточках сидел взводный. В руках он вертел «эрдэгэшку»

— У вас есть дым. Почему сами не бросили? — спросил обескураженный Сашка.

— Знаю я вас, молодняк. В первом бою страх и ужас, паника, ступор и фекальки в штанах. Сам через это прошел. Надо было тебя растормошить, заставить действовать.— Ответил взводный. Сашка отвел взгляд, было неловко за свою слабость.

— Спасибо, — наконец, выдавил он. — Что дальше делаем?

—Противник себя раскрыл. Мы знаем, что он есть, а это уже пол победы. Все действующие огневые точки мы срисовали. Понятно, что они могут перемещаться, но уже понятен их сектор обстрела и их возможности. Поэтому наблюдаем и ждем основные силы. Пока все. — Ответил взводный. — Иди к бойцам, а я командира встречу.

Атаку на противника, засевшего в зданиях расположенных рядом с проходной, начали одновременно с трех направлений через двадцать минут. Бронетранспортеры проломили бетонный забор слева и справа от проходной и открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. В проломы хлынула пехота, и быстро, насколько позволяли снежные сугробы, преодолев открытое пространство, оказалась около зданий. Огонь по наступающим бойцам почти не велся, наводчики бэтээров, ведя огонь на подавление, быстро охлаждали пыл пытающихся стрелять обороняющихся.

Сашка загнал свой страх далеко внутрь и первым зашел внутрь здания, показывая пример своему взводу. Дым и пыль от взрывов брошенной внутрь гранаты еще не улеглись. У Сашки не было фонаря, и он резко перемещал ствол автомата из угла в угол комнаты. Никого. В дверной проем уже вошли еще трое бойцов, и они двинулись дальше, прикрывая друг друга.

Сопротивление встретилось только на втором этаже здания. Зашедший в комнату боец получил выстрел в грудь и упал. Идущий сзади кинулся на пол в проем двери и открыл огонь длинными очередями, быстро сократив число обороняющихся. Два тела застыли на полу, один бросил автомат и поднял руки. Всего в зачищаемом Сашкиным взводом здании было убито около десятка человек и семеро были взяты в плен. Все пленные и мертвые были одеты в цифровой камуфляж и явно были военными.

Первая пехотная прорывалась к колонне, освобождая здания, около получаса, и только когда бойцы охраны конвоя ударили на встречу, сопротивление сошло на нет. Большая часть блокирующих колонну сил, с боем отошла в ближайший к заводу жилой массив. Сергей приказал прекратить преследование и перейти к обороне.

После окончания боестолкновения, Сашка сходил к медикам проведать подстреленного бойца из своего взвода. Пуля попала тому в бронежилет и застряла в нем, но запреградное поражение сделало свое дело, хотя солдат отделался большой гематомой на груди и переломом двух ребер. Получив выговор от Сашки за то, что входил в комнату всей шириной своей туши, не уменьшив зону поражения, и отмену выговора за то, что остался жив, боец остался во временно развернутом медпункте думать над своим поведением под стоны еще восьми раненых из других взводов.

Головной дозор экспедиции избавили от охраны периметра, и бойцы отдыхали от штурма. Сашка нашел свой взвод в здании одного из цехов. Иногда его слух улавливал короткие перестрелки, но дальность стрельбы совсем не нервировала. Бойцы взвода под руководством командиров отделений чистили оружие, заряжали опустошенные магазины и громко ржали над плоскими шутками Угрюмого.

— … и трусы вверх поползли по стене! — Закончил анекдот Угрюмый и взвод взорвался хохотом. Сашка тоже поржал для приличия и начал распатронивать не дострелянные магазины. Он понимал, что никакого смысла в этом нет. Магазины проще зарядить до полного, но он вынимал патроны из магазинов и кидал их в перевернутую каску, поставленную перед собой. Это скрывало дрожь в руках, возникшую после прошедшего боя. Через пять минут перед ним лежали пять пустых магазинов и горстка патронов в шлеме. Выщелкивание патронов, покрытых лаком, зеленых патронов с желтыми пулями, приносило успокоение. Вщелкивание их в магазины, приносило уверенность. Восемь магазинов в разгрузке и один на 45 патронов в автомате, тяжесть бронежилета и шлема на голове, то, что надо для уверенности в сегодняшнем дне. Сегодня он боялся, завтра не будет. Утром он вжимался в снег, боясь за свою жизнь. Днем, во время штурма, он выстрелил в лицо человеку, душившего одного из его бойцов. Возможно, именно он заставил его бояться утром. Теперь он мертв, а Сашка чистит автомат. И уже не боится.

После чистки оружия Сашка отправил к машинам бойца, и тот принес паяльную лампу, большую сковородку, банок пятнадцать консервированной каши и хлеб. Вскоре солдаты, обжигаясь, уминали перловку с мясом и материли батоны долгого хранения. Свежего хлеба почти не было, поэтому приходилось обходиться армейскими запасами. Срок хранения этих батонов год, запах и вкус странный, но, как говориться, за неименьем туалетной, жопу вытрем мы газетной. Все лучше, чем сухари.

Сашка только успел вытереть и убрать ложку, когда прибежал посыльный и сказал, что взвод должен собрать всех пленных и привести их в соседний цех, где расположилось командование группой. Вскоре все взятые в плен были собраны на улице рядом с цехом. Шестнадцать человек сбились в плотную группу и затравленно озирались, избегая встреч взглядом с кем-нибудь из Сашкиных бойцов. В основном это были парни не сильно старше Сашки. Явно срочники. Были и офицеры, два лейтенанта и майор, эти вели себя более уверено. Сашка приказал им построиться в колонну по два и двигаться к соседнему цеху.

Пленные и их сопровождающие поднялись на третий этаж кирпичной пристройки к цеху. Там их встретил заместитель Сергея и провел в большой кабинет, служивший до вторжения залом для совещаний. Из обстановки здесь остался большой плазменный экран на стене с разбегающимися по всей поверхности трещинами, несколько металлических каркасов от стульев и два системных блока, валяющиеся в углу. Ветер гулял по комнате, занося через разбитые стекла крупные снежинки. Сашка поставил пленных, куда показал заместитель, к противоположной от окон стене.

В кабинете их ждал Сергей и незнакомый Сашке офицер с двумя бойцами. Перед ними стоял военный без шапки и оружия. Вся его поза говорила о презрении, скрещенные на груди руки, высоко поднятая голова и злой взгляд, сверлящий говорившего ему что-то Сергея. Сашка прислушался.

—… миротворец хренов! Тебе популярно объяснили, что вам здесь ничего не светит! И ты развязал войну, прикрываясь заботой о местном населении? Что ты хотел получить? Оружие и машины? А с бойцами колонны ты бы что сделал? Отпустил с почестями? Да ты гонишь! Где оренбуржцы, о которых ты якобы заботился? Пойдем в ближайший подвал, спросим людей, знают ли они тебя, помогаешь ли ты или грабишь. Или давай проще поступим, спросим у твоих бойцов. — Сергей отвернулся от военного, вызова в позе которого поубавилось, и обратил внимание на пленных.

— Ваш командир рассказал нам, что все ваши действия обусловлены заботой о местном населении. Что вам нужны боеприпасы, оружие, автомобили и топливо, чтобы сделать хоть немного счастливее людей, старающихся выжить в Оренбурге. А меня с моим товарищем, — Сергей кивнул на незнакомого Сашке офицера, — гложет сомнение. Так ли это? Вы сейчас нам и расскажете. Кто готов подтвердить слова своего руководителя, пусть сделает три шага вперед. Если вы считаете, что это неправда, оставайтесь на месте. Начали!

Из шеренги пленных шагнули четыре человека. Офицеры и один из бойцов. Поняв, что остальные остались на месте, боец дернулся было назад, но все-таки вернулся к офицерам. Все четверо стояли, понурившись, и рассматривали пол перед собой.

— С вами все ясно, — сказал им Сергей, — а вот вы рассказывайте. Вот ты! — указал Сергей на стоящего крайним солдата.

— Я это. Я с ними недавно, а вот он с самого начала, — кивнул боец на соседа.

— Врет Стрекало все! Он, как только началась вся эта заваруха, сразу понял, что к чему и уже на третий день открыто перестал подчиняться гражданским властям, — торопливо начал рассказывать солдат. — Он и весь командный состав военкомата и учебной части убедил, что надо жить по-своему. А нам рядовым, куда деваться? Тем более что тут такое творилось!

— Короче! Давай ближе к теме! — прервал его Сергей.

— Если совсем коротко, то у Стрекало руки по локоть в крови. Он данью обложил все общины, начиная с Дзержинского района и почти до ОГУ. Рынок устроил, где продает все втридорога, а вольные торговцы пропадают, никто сам торговать не хочет, все считают, что лучше ему товар сдать дешево, зато живым останешься. Работорговле между группировками он никак не препятствует и сам рабами торгует. Вот этот майор, Кривоносов, — боец указал рукой на вышедшего из строя офицера, — несколько раз уже за рабами в поселок Ленина ходил.

— Хватит. — Прервал его Сергей и обернулся к Стрекало. Тот в этот момент резко метнулся в сторону и бегом рванул к ближайшему окну, и, как прыгун в высоту, боком перемахнул через подоконник. Никто даже крикнуть ничего не успел, а обвиняемый во всех тяжких исчез из виду. Через доли секунды раздался грохот жести и глухой звук падения тела на асфальт. Сашка первый добежал до подоконника и увидел двух бойцов стоящих около шевелящегося Стрекало.

— Живой он! — крикнул один из бойцов, подняв голову, — он на козырек упал над входом, профлист сыграл, смягчил падение, так что он с высоты одного этажа, по сути, грохнулся!

Неудавшегося суицидника осмотрел доктор и кроме перелома трех пальцев и пары гематом ничего не нашел. Стрекало было решено отправить в НБР, пусть большое начальство думает, что с ним делать, показательно судить или тихо шлепнуть. Туда же изъявили желание поехать все пленные бойцы, служить Башкирии. Сергей уговорил старшего колонны, майора Плещука, взять их, они могли и показания дать против Стрекало, и слова его о ситуации в Оренбурге подтвердить или опровергнуть.

Пленных офицеров, после недолгого совещания было решено отпустить в обмен на гарантии безопасного прохождения колонны. Вероятность при выходе из города попасть в засаду и опять завязнуть в бою была высокой. Зачищать все дома по пути следования колонны от засевших там бандитов было долго и чревато большими потерями. Местные воины клятвенно заверили, что договорятся со всеми бандами, а их группировка точно препятствий чинить не будет. Веры в это было мало, поэтому, пока колонна собиралась, перед офицерами был разыгран спектакль. На них были одеты три разгрузочных жилета, с набитыми тротилом карманами, из которых выходили провода, идущие в блок управления с двумя электродами на спине и браслет на запястье. Четвертый жилет был взорван у них на глазах на заводском дворе. Сергей показал им рабочую коротковолновую радиостанцию и якобы с нее подал сигнал на подрыв жилета. Саперы синхронно с Сергеем незаметно отправили электрический импульс на взрыватель, и нужный эффект был произведен на сто процентов.

— Как видите, господа негодяи, я могу отдать команду на подрыв тротила уложенного в ваши жилеты на расстоянии до десяти километров. Приемники всех трех детонаторов в ваших разгрузках настроены на одну частоту, то есть подрыв произойдет одномоментно. Это сделано для того, чтобы вы следили друг за другом. Не дай Бог кому-то одному придет в голову мысль — нарушить нашу договоренность, случись нападение на колонну, умрете все трое. Схема фугасов собрана на неразминирование. Попробуете снять с себя бомбу – взрыв. Отключить детонатор – взрыв. Потеряете пульс – взрыв. Отличная мотивация, чтобы, проявив все возможности дипломатии, выполнить договор с нами и остаться в живых! Инструкцию по разминированию жилетов заберете на развязке Шарлыкского и Загородного шоссе, когда мы исчезнем из вида. А сейчас саперы доведут вас до КПП, там активируют ваши бомбы, и вы уйдете. На все дела у вас шестьдесят минут, колонна выходит в 16 часов.

Конвой вышел без десяти четыре и без проблем добрался до Шарлыкского шоссе. Там группа Сергея отделилась и отправилась на соединение с бригадой. Сашка ехал в десантном отделении БТР и думал о том, что даже не узнал, зачем они ездили в Оренбург, что делала на заводе группа из Башкирии, и стоило ли это жизней и здоровья многих парней.

Они вернулись в Репино около полуночи, и вскоре бригада двинулась дальше. Не включая фар, колонна проехала пригородный поселок Орска Круторожино, оставив в нем арьергард, и остановилась в частном секторе на Елшанке. Бойцы проверили близлежащие дома и начали располагаться на ночевку, выставив охранение.

Сашке спать не пришлось. Да если бы и была возможность, не уснул бы, находясь так близко от дома. Выполняя приказ провести более глубокую разведку местности, он взял отделение, которым раньше командовал и, пройдя через садовые участки, расположенные вдоль реки Елшанка, по сути, являющейся широким ручьем, вышел в свой родной район.

Яркая луна освещала темные коробки домов. В черных провалах окон лишенных стекол и большинства рам не было видно ни огонька, ни движения. Город, в котором до Вторжения жило около 230 тысяч человек, сейчас выглядел мертвым. Многие дома стояли закопченные, пожары, которые некому было тушить, свирепствовали и здесь. Сашка долго смотрел в бинокль на серые фигуры домов, дворы и улицы, уставленные засыпанными снегом автомобилями, делая вид, что пытается обнаружить признаки присутствия опасности. На самом деле мрачный приступ ностальгии полностью завладел его мыслями. В этом районе он вырос, знал здесь каждую подворотню, с этими местами была связанна масса приятных и не очень воспоминаний. А сейчас все превратилось в прах. Вчерашний школьник, которому нужно учиться, жениться, рожать детей, лежит в снегу в окружении головорезов. Разве этого он хотел, об этом мечтал? Он смотрел на свой город, город над которым надругались и убили. Теперь его труп клевали и растаскивали на части падальщики, люди, которые боролись за свои жизни. Люди, которых жизнь заставила разрушать то, что они создавали десятилетиями. Имел ли он право осуждать их? В Сашке росло зло, ненависть в отношении тех, кто сделал это с его городом. Несколько месяцев назад он бежал отсюда в страхе. Сегодня он вернулся, чтобы отомстить. Злость переполняла, и ему пришлось сделать усилие, чтобы усмирить ее и сосредоточиться на выполнении задачи.

Лысый и Угрюмый держались рядом с ним, и тоже молчали, подавленные моментом возвращения домой. Наконец, Сашка отдал команду пересечь пустырь между садами и окраиной и проверить ближайшие дома. В первых трех девятиэтажках разведчики ничего интересного не нашли. Зато в детском саду с наивным названием «Золотой колосок», стоящем во дворах, на втором этаже обнаружился пост, часовой на котором сладко спал в обнимку с карабином «Сайга» сидя на стуле, поставленном около окна.

Мужик лет сорока, одетый в черную форму охранника, проснулся только тогда, когда Сашкины бойцы уже забрали у него оружие, и зажали согнутой рукой горло и ладонью рот. Часовой задергался, но увидев в комнате вооруженных, прячущих лица за лыжными масками людей, обмяк и сел назад на стул. Сашка знаком показал ему, что нужно сохранять тишину и, увидев утвердительный кивок, приказал его отпустить.

— Рассказывай, спящий воин, кто ты и, что тут делаешь? — обратился Сашка к мужику. Мужик, зло глядя на него и растирая горло, молчал.

Удерживающий его Апач ослабил хватку и ударил кулаком в район правой почки. Мужик шумно выдохнул и хрипло начал говорить:

— Детский сад охраняю. В подвале детки спят…

— Дети? А что же ты тогда так плохо их охраняешь? Спишь на посту.

— Нас тут трое мужиков, меняем друг друга, толком не спим уже третий месяц. Парни, вы детей не трогайте, пожалуйста. Сироты они, натерпелись уже, хапнули лиха, Христом Богом молю, — сменив тон на просящий сказал часовой и перекрестился.

— Посмотрим, какие такие дети, — ответил Сашка. — Апач, обыщи клиента. Угрюмый, Лысый, Апач, пойдете со мной. Ржавый, организуй охранение здания. Пойдем, мужик, проводишь, — сказал он, дождавшись окончания досмотра пленного, — иди впереди и постарайся резких движений не делать. Сашка взял «Сайгу» отстегнул магазин и вынул из него патроны. Их оказалось не густо, целых три штуки. Вставив их назад в магазин, он зарядил оружие, тихо дослал патрон и пошел за мужиком.

Охранник довел их до двери под лестницей и, опять перекрестившись, взялся за ручку, с опаской оглядываясь на Сашку. Сашка взял наизготовку «Сайгу» и кивнул головой. Дверь тихо скрипнула и выпустила наружу затхлый, теплый воздух. Мужик тихо пошел вниз по лестнице, бойцы цепочкой потянулись за ним.

Часовой не соврал. В подвале действительно оказались тринадцать разновозрастных детей, двое мужчин, и девушка Светлана лет двадцати пяти. Когда началось Вторжение и персонал детского сада разбежался, Света и еще две воспитательницы отвели детей в подвал. Сначала одна коллега Светы, сказав, что пойдет, узнает, что твориться наверху, пропала, потом и вторая. В течение дня многих детей забрали родители или родственники. Многих, но не всех… Двадцать плачущих мальчишек и девчонок остались в темном подвале. За ними никто не пришел. Двоих нашли позже родители тогда, когда никто уже и не надеялся на это. Пять детей умерли от болезней и несчастных случаев. Но остальные выжили. То, что пришлось пережить им и их новой маме Свете, за последние месяцы, могло сломать и более сильного человека, но они приспосабливались к новому миру и ждали, что и за ними когда-нибудь придут мама и папа…

Светлана с помощью самых старших детей спустила в подвал кровати, постельные принадлежности и игрушки с одеждой. Еду добывала в окрестных разграбленных магазинах. Со временем к маленькой общине примкнули трое мужчин, и их быт по местным меркам наладился. Буржуйка грела, на ее дымовой трубе сушилась одежда, у каждого было свое спальное место. Не хватало еды, становилось все проблематичней добывать дрова, но жизнь продолжалась.

Сашка с бойцами стояли посреди комнаты и, направив луч фонаря в потолок рассматривали в рассеянном свете лица спящих детей. Многие спали беспокойно, что-то бормотали во сне, поскуливали. Дневные страхи проникали в их сны и терзали неокрепшую психику. Худые, все коротко стриженные невзирая на пол. Сашка увидел, что с одного ребенка одеяло соскользнуло на пол, и двинулся в его сторону, чтобы накрыть свернувшегося в позе эмбриона ребенка. Вдруг раздалось рычание, и Сашка под кроватью разглядел круглые, большие черные глаза, блестящие в отблесках пламени, горящего в буржуйке. Сашка нагнулся и протянул руку за упавшим одеялом. Из-под кровати выскочил комок шерсти и пронзительно тявкнул.

— Бим! Тихо! Детей разбудишь, — зашипела на него воспитательница Светлана и, подхватив собаку на руки, принялась его гладить. Черный, крупный пекинес устроился у нее на руках, лизнул ее в щеку и продолжил бдительно следить за незнакомцами, демонстрируя кривые зубы на нижней челюсти. — Дети его очень любят, а он им отвечает взаимностью, защищает их, он ведь, хоть и маленькая, но собака, — извиняющимся тоном сказала воспитательница. Сашка понимающе кивнул, накрыл ребенка и, отдав бойцам команду выходить, попросил Свету выйти тоже.

Выйдя из подвала на свежий воздух, Сашка объяснил Светлане, кто они и что здесь делают. Симпатичная воспитательница слушала настороженно и недоверчиво. Правда, и хорошее отношение людей друг к другу в последнее время были редки. Недаром у их охранников осталось всего три патрона, и тратили они их не для стрельбы по бутылкам. Сашка заверил ее, что скоро все изменится. Власти Башкирии намеренны всерьез навести порядок в регионах присутствия. А пока он посоветовал ей, в случае каких-нибудь недобрых действий со стороны солдат бригады, говорить, что детский сад под покровительством сержанта Ермолаева и если что, он лично накажет обидчиков. Напуганная Светлана со всем соглашалась, и было видно, что ей не терпится вернуться в затхлый, но безопасный, по ее мнению, подвал. Сашка отдал ей дробовик охранника и, преодолев желание хлопнуть ей ладонью пониже спины, развернулся и пошел к своим бойцам.

В течение следующих четырех часов Сашкино отделение осмотрело все строения в квадрате, очерченным улицами Беляева, маршала Жукова и проспектом Ленина. В десяти подвалах были обнаружены мирные жители. Люди были грязными, оголодавшими и напуганными. Они плохо шли на контакт, и давали понять, что не ожидают от пришедших людей ничего хорошего. Как говорится, белые пришли, грабят, красные пришли, грабят. Из того минимума, что удалось из них вытащить, стало понятно, что пришельцев в Орске нет, а законодательную, исполнительную и судебную власть в городе олицетворяют банды, поделившие город по районному принципу. Октябрьские засели на Центральном рынке на Тбилисской, Ленинские — в здании городской администрации, Советские — в старом городе за Уралом. Кроме них, на ОЗТП есть сильная группировка, созданная бойцами орской пограничной заставы и ОМОНовцами, чья база раньше находилась в Старом городе. Банды стараются друг к другу не лезть, но периодически вспыхивают целые войны стоящие противоборствующим сторонам немало жизней.

Поняв, что более подробные сведения можно будет узнать только тогда, когда Первая пехотная бригада войдет в доверие местных жителей, Сашка решил дальше опрос не проводить и возвращаться к основным силам. Идти назад решили, взяв немного правее, через коттеджный поселок. Многие дома стояли пустые и разграбленные, но в некоторых жили люди. Точнее они жили в подвалах, через окошки цокольных этажей были выведены трубы, из которых струился дымок. Проверять, были ли это законные хозяева домов или люди, у которых сбылась розовая мечта пожить в особняке, Сашка не стал. Отделение быстро прошло мимо и вернулось к машинам. Сашка отправил бойцов отдыхать, а сам отправился искать начальника штаба.

Управление бригадой разместилось в двухэтажном доме с мансардой. Раньше на первом этаже здесь размещался магазин, но теперь, кроме разбитого торгового оборудования, в нем ничего не осталось. Оконные рамы, двери и все, что могло гореть унесли охотники за дровами, в доме осталась только половая доска, но и в ее дальнейшей судьбе сомневаться не приходилось. Такие же разграбленные дома стояли вокруг, поэтому особой разницы, где делать штаб не было. Солдаты взвода материального обеспечения заколотили окна листами фанеры и ДВП. Инфракрасная горелка светилась ровным розовым светом, и в помещении было относительно тепло. Начальник штаба сидел за столом перед разложенным на нем картой-схемой Орска и увлеченно, высунув кончик языка, раскрашивал цветными карандашами квадратики домов, сверяясь с записями в блокноте.

Увидев Сашку, он спрятал язык, отложил карандаши и показал рукой на раскладной стул, стоящий по другую сторону стола:

— Присаживайся, быстро покажешь на схеме, что видел, кратко расскажешь, что слышал и пойдешь отдыхать.

Быстро и кратко не получилось. Штабист пытал Сашку минут сорок, педантично записывая в блокнот все, что казалось ему стоящим даже малейшего внимания. Тот факт, что Сашка уже начал клевать носом в моменты, когда энша скрипел карандашом по бумаге, ничуть майора не волновал. Ему нужна была информация, остальное не важно. Ушел Сашка только тогда, когда из поиска вернулась очередная группа разведчиков, и их командир явился на доклад.

Сашка вышел на мороз и почти бегом направился к своей машине. Забравшись в кузов, растолкал бойцов рядом с печкой и, сняв только шлем, улегся спать.

…Ревущее пламя упало с неба и накрыло липким огнем безобразных монстров. Мелкие, истошно крича, погибли практически мгновенно, те, что крупнее, замедлили ход, но продолжали маниакально двигаться вперед. Горящая, пузырящаяся кожа лопалась, открывая тугие жгуты мышц, у некоторых вываливались кишки. Воняло жареным мясом и внутренностями. Сашка смотрел на открывшуюся ему картину в недоумении. Что это? Где он? Горящий огр приблизился к нему и поднял руку с огромными когтями на пальцах способных снести голову человека одним ударом. Сашка зажмурился и вжал голову в плечи… На лицо брызнуло горячим. Сашка инстинктивно дернулся и открыл глаза. Огр лежал перед ним, толстая, длинная стрела с красным оперением, почти копье, пробила ему висок, прошла насквозь, выломала кусок затылочной кости и застряла. Сашка оглядел себя, черные доспехи, в руке топор.

— Сражайся! — раздался крик сзади и, толкая его плечами, гремя доспехами, вперед пробежали двое воинов. Сашка побежал за ними. С неба быстро опустилось белое облако и обволокло еще дымящихся монстров. Огонь погас, и они покрылись коркой льда. Воины издали крик похожий на волчий вой и с разбега ударили ближайших противников топорами. Лед, части тел монстров посыпались кусками, и земля обагрилась кровью. Сашка последовал их примеру и кинувшись в гущу схватки замахал топором…

— Насяльнике! Командир! — голос звучал как будто издалека, кто-то чувствительно толкал его в плечо. Сашка открыл глаза и сел, озираясь вокруг. Лысый сидел рядом и тыкал в него кулаком.

— Командир, ты чего орешь как резаный? Всех разбудил, — обратился к нему Угрюмый.

— Мужики, я в момент вторжения играл в игру на планшете. Теперь иногда снится, что я внутри нее и сражаюсь с монстрами. Страшно, аж жуть! Причем если в первый раз, я просто ничего не мог сделать во сне от испуга, то, теперь уже даже махал топором.

— Сон обеспечивает функции психологической защиты, обмен информацией между сознанием и подсознанием. В момент вторжения, ты получил сильную психологическую травму, и теперь твое сознание пытается помочь тебе. У тебя есть чувство вины, беспомощности. Тебе кажется, что поступи ты в тот день по-другому, ты смог бы, что-то изменить. В своих снах ты мужаешь, ты начинаешь как-то менять ситуацию. И это хорошо, скоро эти сны не будут восприниматься тобой, как кошмары, — сказал Лысый. Все находящиеся в кузове люди удивленно уставились на него.

— Папа, а с кем ты разговариваешь? — сделав тупое лицо и растягивая слова, спросил у него Угрюмый. Бойцы заржали. Сашка было присоединился к общему веселью, но кинув взгляд на наручные часы, поднял руку вверх в жесте призывающем к тишине. Смешки быстро стихли.

— Подъем! Привести себя в порядок. Через пятнадцать минут построение взвода у машины, — сказал Сашка.

В кузове началось движение, кто-то открыл дверь и внутрь попал свежий, морозный воздух. Сашка вздохнул всей грудью и начал пробираться к выходу. Спрыгнув на землю, он нашел не затоптанный, чистый островок снега и помыл им руки и лицо. Ветер морозил мокрое лицо и быстро прогонял сон. Сашка направился к машине командира взвода, чтобы получить задачу. Бригада только просыпалась, но комвзвода уже сидел перед картой и пил чай из эмалированной кружки. Сашка отдал честь и пожал протянутую руку.

— Рассказывай, что ночью видел? — обратился к нему командир. Сашка кратко пересказал все то, что уже рассказал начальнику штаба. Командир сделал несколько пометок на карте.

— Ясно, судя по всему, мы находимся в районе, который толком никто не контролирует. А раз в короли никого нет, то мы первыми будем. Штаб пока молчит, поэтому сгоняй бойцов на физо, пробегитесь по трассе в сторону огородов. Там техника армейская побитая стоит, гляньте, может, что полезное осталось. Затем покорми народ и займись оборудованием огневых позиции, только сильно не усердствуйте, позиции временные, вот здесь и здесь, — лейтенант показал на карте. — Сейчас в боевом охранении нашего батальона бойцы первого взвода, договорись с ними о смене, сегодня наша очередь. Иди, занимайся.

Сашка вернулся к бойцам, пробежал с ними километра три в оба конца. На месте побоища ничего путного не нашли, все было растащено до них или обгорело до непригодности. Сашка обратил внимание, что в технике не было трупов. Кто-то их оттуда вынул, а вот, что сделал дальше, можно было выяснить впоследствии. После пробежки Сашка отвел взвод на кухню, и проблемы обустройства на новом месте полностью увлекли его. Только поздно вечером, когда бойцы его взвода обжили пару домов, обустроили огневые точки и заминировали подходы к позициям сигнальными минами, Санек смог позволить себе отдохнуть. Проверять посты нужно было только через полчаса, поэтому он неторопливо отправлял в рот недосоленную гречневую кашу с тушенкой. Он сидел, прислонившись спиной к стене дома, в котором комвзвода распорядился сделать штаб взвода. В просторной комнате с оборванными обоями на стенах не было никакой мебели, бойцы закрыли окна фанерой, покидали на пол у стен спальные мешки, а в центре поставили керосинку, которая неровным желтым светом освещала спартанскую обстановку и спящие лица солдат отдыхающей от караула смены. Сашка заставлял себя есть и механически листал лежащую на коленях растрепанную книгу без обложки.

Щемящее грудь ощущение ожидания чего-то важного не проходило. Близость собственного дома вызывала устойчивые мысли сходить туда по-быстрому, но чувство долга говорило о том, что всему свое время, а забить сейчас на службу было бы сильным залетом. Сашка закрыл книгу, отложил ее, встал и пошел проверять посты раньше срока.

Домой Сашка попал только через два дня. Бригада оставила частный сектор и начала располагаться в многоэтажках микрорайона Северный. Около пятидесяти пяти — и девятиэтажных домов, здания школы №38 и трех детских садов, помещения нескольких магазинов и прочие постройки — все это предстояло превратить в укрепленный район, приспособленный для жизни бойцов бригады и местного населения. Улучив подходящий момент, Сашка, взяв двух бойцов, пошел к своему дому. Восьми подъездная пятиэтажка на улице Комарова, рядом с его школой выглядела также, как и дома вокруг. Три подъезда выгорело, но его был не тронут. Остекление балкона было разбито, окно кухни на втором этаже блестело зубьями осколков, торчащих в пластиковой раме. Сашка поднялся на второй этаж, металлическая дверь из листа пятерки была закрыта. Сашка вынул из кармана связку ключей, которую хранил все эти месяцы, потер большим пальцем ключ от нижнего замка и вставил его в скважину. Ключ провернулся два раза, и дверь приоткрылась, распахнув ее, Сашка перешагнул порог.

Его наивные надежды не оправдались, естественно матери не было дома. И не было понятно, была ли она здесь после Вторжения. Никаких следов, говорящих об этом он не увидел, в бардаке, царившем в квартире, мало что можно было разглядеть. По стене дома, как раз под окнами и балконом проходила газовая труба, по ней в окно квартиры и проникали охотники за едой, вещами и дровами. Сашка сел на старую швейную машинку, валяющуюся посреди его комнаты. Он закрыл глаза и попытался представить, как здесь все было раньше. В воспоминаниях было уютно, он жил в этой квартире с самого рождения, когда он был маленьким с ними жил отец и бабушка, их он плохо помнил, но помнил только хорошее. Потом они остались вдвоем с мамой, мама все свое время тратила на его воспитание, но он взрослел и все больше отдалялся от нее, но как бы то ни было, они были двумя самыми близкими людьми. А потом пришли эти. Эти уроды! Твари, разрушившие его жизнь!

Он вскочил и заметался по квартире, ногами и руками разгребая хлам, ища хоть что-то ценное, то, что можно забрать с собой. Ему повезло. Он наткнулся на металлическую фоторамку. С фотографии 10 на 15 на него смотрела улыбающаяся мамка, держащая его за руку. Ему тогда было три годика, и он задорно смеялся, глядя в объектив. Фото было сделано во дворе их дома летом, на заднем плане были видны соседи, сидящие на лавке у подъезда. От карточки веяло теплом, в тот миг они были счастливы. Мама любила эту фотографию, может, потому что на ней она была совсем молодой, а может, потому что ее сделал отец. Сашка вынул фотографию из рамки и убрал ее во внутренний карман бушлата. Затем, не обращая больше внимания ни на что, быстро вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице. Сзади хлопнула железная дверь. Он вернулся и закрыл ее на ключ. Затем, повертев связку на кольце вокруг пальца, размахнулся и кинул ключи на площадку между вторым и третьим этажом.

 

***

 

Корабль капитана Бата «Крепость» продолжал эвакуацию людей. Как и предсказывали ученые, Солнце превратилось в субгигант, и жизни на планетах Солнечной системы прекратили свое существование. Из современной истории были стерты миллиарды человеческих жизней. Но за несколько дней до этого, после гибели сотен тысяч человек вместе с Президентом в огне террористического взрыва на орбите Земли, Совет системы изменил Закон о всеобщих выборах главы Совета, и выбрал Президента самостоятельно, оправдывая это действующим чрезвычайным положением. Следующим шагом Совета стал отказ от продолжения эвакуации из Солнечной системы. Капитаны кораблей получили зашифрованное послание, приказывающее им, совершив очередной рейс из колыбели человечества, больше сюда не возвращаться. Инструкции предписывали заняться переброской людей, покинувших Солнечную систему на кораблях, не имеющих гипердвигателей.

Миллионы беженцев собрались в указанной Советом точке пространства. Сотни тысяч прогулочных яхт, почтовых транспортов, полицейских и пожарных судов, кораблей различного назначения образовали плотный рой. Люди, набившиеся во внутреннее пространство кораблей, с нетерпением ждали спасения. Жизненно необходимые ресурсы были не вечные, а на самых маленьких и перенаселенных кораблях уже начинали подходить к концу. Поэтому, когда первый из спасательных крейсеров подошел к скопищу кораблей, стремление попасть на его борт оказалось столь высоким, что началась гонка к причальным шлюзам крейсера, в которой произошло несколько столкновений. Человеческие жертвы охладили пыл беженцев, и быстро образовалась очередь. Спасательные крейсеры брали на борт людей, опустевшие корабли оттаскивали на грависцепке в сторону, и с помощью дистанционно управляемых ремонтных модулей сваривались в один растущий клубок. Возможно, в будущем эти корабли еще пригодятся человечеству.

Бат совершил шесть прыжков к Альфа Центавра, когда в этой звездной системе из-за невозможности разместить людей прекратили принимать беженцев, и крейсеры начали летать к звезде Бернара. Корабль из-за интенсивной эксплуатации и отсутствия возможности встать в док на текущий ремонт требовал все больше к себе внимания. Нагрузка на экипаж сильно выросла, и люди буквально валились с ног от усталости. Сам капитан держался благодаря стимулирующим препаратам и редким часам сна. Корабль совершал восьмой рейс к новой точке назначения, когда Бат все-таки решился доверить старпому управление крейсером в момент выхода из гиперпространства и выгрузки пассажиров.

Рев сигнала тревоги мгновенно прогнав чуткий сон, скинул капитана Бата с постели. Он всунул ноги в ботинки и накинул на плечи китель. Блестящие золотом пуговицы форменной одежды застегивал уже, когда бежал по коридору, ведущему к капитанскому мостику. Из попадающих по пути кают выскакивали члены экипажа из отдыхающей смены и разбегались по своим местам.

Базеры тревоги смолкли, к основному освещению добавилось мигание красных фонарей, и скрипучий женский голос громко заявил: «Внимание! Обнаружены агрессивно настроенные корабли! Экипажу занять места согласно боевому расписанию!» Капитан ускорил бег и почти влетел на мостик. Увидев его, старпом вскочил с капитанского кресла и начал взволновано докладывать. После выхода в реальный космос в системе звезды Бернара, крейсер был атакован. Бат, упав в кресло и слушая старпома, сразу начал знакомиться с информацией из всех возможных источников.

Системы слежения за окружающим пространством только начинали оживать, и капитан отдал команду поднять обзорные экраны, опущенные на мостике на время гиперпрыжка. Поднявшиеся экраны включились, и создалось ощущение, что стены рубки растворились, и людей, находящихся на мостике, уже ничего не отделяло от мерцающей звездами черноты космоса. Наконец, из вычислительных машин на мониторы потоком хлынула различная информация. Через минуту ситуация полностью прояснилась. Вражеская засада располагалась в нескольких тысячах километров от обычной точки выхода из гиперпространства и корабли, выходящие в реальный космос, первое время не могли их даже увидеть. Пользуясь слепотой экипажа, враг мог нанести массированный, мощный удар с короткой дистанции. Подтверждением тому являлся дрейфующий в стороне от них звездный крейсер со следами повреждений, не совместимых с жизнью. Вокруг уничтоженного крейсера, вращались обломки, облака замерзшего пара и тысячи мертвых людей удерживаемые гравитацией корабля. Сюрреалистичный памятник вероломству и предательству.

Капитан, будь он командиром разномастного флота противника, состоящего из почти сотни кораблей различного тоннажа, и сам бы поместил его именно в этом месте. Но люди, организовавшие засаду не учли, что кроме математики есть человеческий фактор, он всегда лично проверял курс, проложенный навигатором, и корректировал его, поэтому «Крепость» вышла из гипера на удалении в ста тысячах километров от них. Это обескуражило нападавших и явно спутало их планы. Эффективность стрельбы на таком расстоянии сильно снижалась, для уверенного попадания дистанцию необходимо было сократить. Тем не менее, кто-то из них не вытерпел и сразу раскрыл все карты, нанеся лазерный удар по «Крепости». Система корабельного интеллекта оценила инцидент, как враждебный и объявила тревогу. Единственный сделанный по кораблю выстрел оказался, не смотря на расстояние, точным и ударил в правый борт в районе продовольственного склада. Аварийная бригада занималась сейчас устранением разгерметизации отсека.

Если бы корабль шел в штатном режиме, выстрел лазером такой мощности не смог бы даже пробить силовое поле, которое защищало крейсер от метеоритов. Но в момент выхода из гиперпространства корабельные системы защиты заново «привыкали» к существованию в реальном пространстве. Им требовалось время на перезагрузку и восстановление работоспособности. Нападавшим повезло ударить именно в этот момент, и теперь крейсер выбрасывал в космос струи воздуха, технических жидкостей из перебитых трубопроводов, обломки внутренней обшивки и емкости с едой.

Бат сверился с показаниями уровня мощности гипердвигателя. Улизнуть в подпространство прямо сейчас было нереально. Подъем мощности до приемлемого уровня займет 36 минут. Если они останутся на месте, этого времени хватит, чтобы быть уничтоженными несколько раз. Если выходить к другой точке гиперпрыжка, нужно двигаться на окраину системы, а оторваться от преследователей не получится, и к моменту достижения цели состояние крейсера, возможно, будет такое, что совершить прыжок они не смогут.

Вахтенные офицеры слаженно и профессионально работали, предоставляя капитану всю необходимую для принятия решений информацию. Согласно докладам с боевых постов, команда полностью контролировала жизнедеятельность корабля. Капитан отдал команду направить судно к ближайшей населенной планете системы — Радуге. На ее орбите было несколько орбитальных станций, имеющих возможность быстро пополнить запас энергии двигателей крейсера. Находились там и батареи противометеоритной защиты, способные сильно потрепать врага. Пока крейсер ложился на новый курс и увеличивал мощность внутрисистемных двигателей, капитан ознакомился с готовностью боевых излучателей корабля и ходом ремонта нарушения обшивки.

— Снизить мощность щитов на тридцать процентов. Перекинуть освободившуюся энергию на двигатели. Ускоряйтесь. Ремонтной команде, в случае, если не удастся починить обшивку в течение пяти минут, прекратить восстановление герметичности, покинуть аварийный отсек, закрыть переборки, — кратко и без возможности двойного толкования командовал Бат. — Установить связь с Радугой. Активировать тактическую карту.

Над центральным пультом управления возникла тускло мерцающая сфера двух метров в диаметре. В самом центре сферы, зеленая пиктограмма обозначала «Крепость», на одной ее стороне была видна россыпь красных точек, а на другой фиолетовым яйцом светилась Радуга. Столбики чисел над каждой из отметок показывали скорость, расстояние, тоннаж объектов и еще массу показателей, быстро разобраться в которых мог только профессионал экстра-класса. Бат очистил сферу от половины строчек, загрубив настройки индикаторов, и затребовал от офицера связи данные по атаковавшим их кораблям. Через минуту требуемая информация высветилась на его мониторе. Он пробежал ее глазами два раза. Ошибки не было. Ни один из этих кораблей не был способен к межсистемным перелетам. Значит, их база была в этой системе. Значит, Радуга на их стороне и вместо помощи они окажутся зажатыми меж двух огней. Вооружение орбитальных станций мощней, чем у их преследователей и капитан отлично понимал, что крейсер ничем серьезным ответить не сможет.

Бат кинул взгляд на тактическую сферу. Нападающие устремились вдогонку. Более быстрые корабли вырвались вперед, и погоня приобрела форму бильярдного кия направленного тонким, ударным концом на шар, роль которого исполнял крейсер, везущий в трюмах более двухсот тысяч беженцев с Земли.

— Связь с Радугой! — прорычал Бат.

— Канал установлен, станция связи на Радуге находится в исправном состоянии и функционирует в штатном режиме. Но они не отвечают на наши сигналы, — ответил связист.

— Капитан, расстояние до преследователей 90 тысяч. Продолжает сокращаться, — доложил старпом. — До орбитальной станции «Байкал» четыреста. На дистанцию выстрела противник выйдет, через 7 минут. Через 11 минут мы войдем в зону уверенного поражения орудий станции. Они смогут нас прикрыть.

— Они не будут нас прикрывать, — ответил Бат. Все офицеры недоуменно уставились на него. — Они за одно, мы летим навстречу смерти…

На мостике повисла тишина, которую неожиданно разрушил показавшийся оглушительно громким сигнал с Радуги: «Радуга Крепости. На Радуге и Маате перенаселение. На Радуге началась эпидемия. Планеты прекращают прием беженцев и объявляют о выходе из состава Совета системы, нарушившего основные демократические принципы и узурпировавшего власть. Совет системы знает о нашем решении, но продолжает посылать вас сюда. Экипаж крейсера «Ямал» отказался покинуть систему звезды Бернара и атаковал защитников Радуги, тем самым объявив войну независимым планетам. Все корабли, подчиняющиеся Совету системы, будут уничтожаться так же, как и он. Конец сообщения».

На тактической карте прибавилось отметок. С «Байкала» стартовало около двадцати кораблей и пошли навстречу крейсеру. Еще порядка шести десятков появилось из-за Радуги.

Крейсер несся к планете, Бат сидел, раздавленный грузом нереальности происходящего, и молча смотрел на мелькающие на информационных панелях цифры. Офицеры смотрели на него и ждали распоряжений. Он чувствовал их взгляды и понимал, что они выполнят любой его приказ. Но он не знал, что приказывать. Он не видел вариантов развития событий, которые могли бы спасти корабль и людей, на нем находящихся. Он не мог победить.

— Уил, узнай у них, если мы пойдем к точке прыжка, гарантируют ли они нам неприкосновенность, мы просто уйдем из системы, и никто не пострадает, — обратился Бат к офицеру связи. Тот сразу забубнил в гарнитуру, вызывая Радугу. Офицеры с надеждой смотрели на него. Прошло три минуты, Уил сдернул с головы наушники и раздраженно бросил их на пульт.

— Они получают мои запросы, но не отвечают на них, — доложил он.

— Капитан Бат, по «Крепости» скоро начнут стрелять. Мы должны, что-то делать, — обратился к нему навигатор, — в одной старинной книге я прочитал интересную мысль, иногда победить это значит не дать победить противнику. Я думаю, сейчас как раз такая ситуация. Нужно постараться нанести врагу такой ущерб, чтобы они надолго запомнили свое предательство.

— Ты прав, Алексей, — ответил Бат, оглядев своих офицеров, на всех лицах застыла решимость и желание хоть что-то делать, лишь бы не умереть просто так. — Они не добьются того, чего хотят. Не сегодня. Не смогут они жить спокойно, если мы жить вообще перестанем. Слушай команду! Экипажу надеть скафандры, быть готовыми к разгерметизации. Когда преследователи будут на дистанции эффективного ведения огня, стреляйте на поражение, до этого огонь не открывать. Убавить мощность щитов еще на двадцать процентов, нам нужна скорость. Выполняйте!

Через минуту крейсер выпустил десять автоматических истребителей. Они быстро сблизились с противником и, пользуясь численным преимуществом, уничтожили вырвавшиеся вперед единичные машины врага. Но вскоре к ним подоспела превосходящая числом формация, и истребители быстро оказались скованны боем. Отставшие корабли обтекали клубок сцепившихся в смертельной схватке противников и продолжали погоню за крейсером.

Бат смотрел на тактическую сферу и видел, что истребители дали им время, чтобы немного увеличить расстояние до преследователей. Противник будет висеть на хвосте, но они смогут долететь до Радуги. К его сожалению, вооружение крейсера сильно не дотягивало до того, что показывалось в старых фантастических фильмах. Там человечество воевало в космосе друг с другом и с враждебными разумными формами жизни и развивало свою науку ради войны с чужими цивилизациями. В реальной жизни мощные артиллерийские батареи и крупные истребительные или бомбардировочные силы были не нужны, на кораблях сохранялся минимум вооружения для борьбы с метеоритами. Человечество все больше верило в отсутствие внешней угрозы. По мере изучения космоса вероятность вооруженных столкновений стремилась к нулю. До настоящего момента. Правда беда пришла изнутри, но от этого легче не становилось.

— Капитан, — обратился к Бату молчавший до этого командир группы штурмовых транспортов, — разрешите вылет всем имеющимся штурмовикам. Пилоты — парни опытные, вооружение у нас мощней, чем у многих нападающих. Двадцать машин создадут серьезную проблему атакующим и дадут кораблю время дойти до планеты. Кроме того к турелям можно подключить десантников, им все равно делать нечего, а вам лишние стволы не помешают.

Бат думал не долго. Смерть была неизбежна, а как она настигнет членов экипажа и пассажиров уже не важно. Да и люди будут при деле в последние мгновения своей жизни. Он молча кивнул. Офицер встал, отдал честь и быстро вышел с мостика. Вскоре центральный компьютер сообщил о массовом старте.

Формация штурмовиков быстро построилась в атакующий ордер и на максимальной скорости устремилась к противнику. Когда тактическая сфера схематично отразила первые взрывы в месте боя и отметки кораблей начали гаснуть, Бат заставил себя забыть о людях, которые сейчас гибнут, выполняя свой долг, переключился на выполнение текущих задач.

Крейсер стремительно приближался к орбитальной станции. Скорость росла, гравитация планеты начла оказывать влияние на приближающийся к ней объект, росла в душе и ненависть к обитателям этой системы. В момент, когда человечество было поставлено на грань выживания, оказалось, что внутри него все столетия видимого благополучия и всеобщего счастья существовала гниль. Декларируемая властями забота обо всех и каждом всех устраивала. Правительство обеспечивало достойную жизнь, и все были довольны, но как только пришлось отказаться от личного ради общественного, отказаться от чего-то своего ради другого человека, плесень и гной вылезли наружу. И он, капитан Бат, положит этому конец. Его ответ будет таким жестким, что содрогнуться от ужаса все, кто об этом будет читать в учебниках истории. Он уничтожит население этой сраной планеты, наплевавшей на идеалы мирного существования человечества.

Тем временем корабли противника, не занятые схваткой со штурмовиками, вышли на дистанцию уверенного выстрела и принялись обстреливать крейсер, проверяя на прочность его щиты. Интенсивность огня росла, попаданий становилось все больше и некоторые сегменты щита уже перестали выполнять свою функцию — лазерные лучи начали разрушать обшивку корабля. Канониры крейсера огрызались, стреляя по нападавшим, но в задней сфере корабля располагались всего четыре лазерные установки, а количество постоянно маневрирующих мелких целей уменьшалось крайне медленно. У противников появился шанс разрушить двигатели крейсера и остановить его. Если это случится, то крейсер погибнет зря.

— Внимание всем! Экипаж! Приготовится к ускорению! Запускаю гипердвигатели на минимуме мощности! — твердо сказал Бат приняв решение, стараясь, чтобы голос не дрожал, и не выдал его волнение. Он поднял предохранительную крышку с тумблера запуска гипердвигателей и, включив его, тут же выключил.

Крейсер ускорился меньше, чем за один удар сердца, как будто кто-то большой пнул его огромной сильной ногой в корму. Офицеров на капитанском мостике вжало в противоперегрузочные кресла с такой силой, что они начали терять сознание. Машинный разум корабля пытался сделать все возможное, чтобы сохранить сознание и жизнь экипажу. Кресла визжали под навалившейся перегрузкой. Вычислители стрекотали, пытаясь бороться за живучесть корабля. Медицинские инъекторы в сиденьях кресел впрыскивали сильнодействующие вещества, о существовании которых забыл даже капитан, в тела экипажа. Уколы препаратов позволили Бату держаться в сознании, в ушах гудело, из легких выбило воздух, тело налилось неподъемной тяжестью, но он находился в сознании и мозг продолжал работать, просчитывая варианты развития событий. Вариантов не было. Никто не запускал гиппердвигатель рядом с большим космическим телом – планетой. Он был первым. И он доказал теорию. Доказал ценой не десятка лабораторных крыс. Доказал более чем двумястами жизнями людей. Этого нельзя делать. Это самоубийство. Он еще находил в себе силы смотреть сквозь кровавую пелену в глазах на быстро растущую в размерах Радугу и находившуюся прямо по курсу орбитальную станцию.

Никогда еще гипердвигатели не запускали около планеты, согласно математическим расчетам, уйти в подпространство рядом с большим космическим телом было невозможно, не позволяли законы физики, а создаваемые при этом ускорение и перегрузки не оставляли шанса на сохранение целостности корабля и выживание экипажа. Но у них особый случай, им этот шанс не нужен. На войне все средства хороши. Они ускорились в последнем броске в вечность. И кроме этого, ничего не важно. В глазах Бата потемнело и сознание покинуло его, как раз в тот момент, когда он подумал о том, что сейчас происходит в трюме корабля, где находятся сотни тысяч людей, и у них нет противоперегрузочных кресел и удерживающих систем.

— Объявить срочную эвакуацию центрального сектора станции, сектора А, В, F, G загерметизировать и перевести на автономную работу! — проорал приказ капитан орбитальной станции «Байкал», когда понял, что они не смогут остановить или разрушить «Крепость». — Приготовиться к столкновению!

Отдав необходимые распоряжения, офицеры мостика замерли, напряженно смотря на основной обзорный экран. Крейсер стремительно приближался, становясь с каждой секундой все больше. Лазерные орудия станции били по нему в максимально возможном темпе опустошая накопительные конденсаторы в тоже мгновение, когда их заряд достигал минимально возможного для выстрела уровня и не жалея охладителей едва справляющихся с работой. Остатки энергетического щита крейсера лопнули, и лазеры наносили ему серьезный ущерб, с которым, судя по всему, на корабле, идущем на таран, уже никто не считался. Он превратился в неуправляемый, огромный и неудержимый в своей стремительности снаряд.

Крейсер всей своей тушей наполз на обзорный экран, и изображение задрожало, покрылось энергетическими разрядами и на мгновение став мутным вновь стало четким. Крейсер продавил своей массой защитное поле станции и его генераторы, не справившись с нагрузкой, взорвались. Сразу после донесшихся до мостика взрывов станцию сильно затрясло. Миллионы тонн стали столкнулись. На мостике погас свет, но капитан все отчетливо видел. Пучки кабелей искрились и загорались, по мостику гудя, метались высоковольтные разряды, убивающие членов команды попавших под удар. Автоматическая система пожаротушения заполнила рубку инертным газом, из-за заполнившего все тумана капитан не заметил, как обшивка лопнула, и тонкая преграда, отделяющая их от космического холода, исчезла. Члены экипажа, кто еще был жив на мостике станции до этого момента, мгновенно умерли, превратившись в звонкие ледышки. В одной из художественных книг капитан читал, что если при попадании в вакуум человек сделает выдох, то он сможет прожить еще минимум две минуты. Его пустые легкие не вывернет наружу падением давления, а теплоотдача тела позволит ему не замерзнуть. Так это или нет, капитан орбитальной станции проверить не смог. Он сломал шею ударившись о стену.

Все, кто находился на стороне планеты обращенной к орбитальной станции, увидели, как небо озарила яркая вспышка, и в разные стороны от нее полетели яркие кометы. Крупные и мелкие они быстро устремились к планете, но одна из них была быстрее и больше остальных. Врезавшись в атмосферу, она озарила небосклон, как новое солнце. Вспышка света была настолько яркая, что люди, увидевшие это, ослепли на несколько секунд и не увидели своей смерти. Смерть настигла их слепыми, впрочем, настигла она и тех, кто ее увидел. Смерть была быстрой.

«Крепость», развалив станцию на два больших куска, вошла в плотные слои атмосферы на огромной скорости и практически отвесно к поверхности. Сопротивляющаяся столь бесцеремонному вторжению атмосфера воспламенила внешнюю оболочку корабля и транспортного модуля. Вслед за яркой вспышкой по планете разнесся оглушительный звук грома. Корабль начал терять крупные куски обшивки. Из разверзнувшихся дыр в атмосферу вылетали тысячи людей и облака обломков. Они тут же загорались и сопровождали горящую головню крейсера маленькими искорками.

Момент столкновения с поверхностью планеты капитан Бат и его офицеры не видели. Они все погибли еще в космосе, когда оборона орбитальной станции разнесла в дребезги нос корабля, где и находился мостик. Бесстрастные корабельные самописцы фиксировали самоубийственный полет обернутого в пламень корабля до последней секунды, но они никому, ничего не расскажут. Они распались на атомы и сгорели через несколько секунд после удара о планету, когда взорвались реакторы двигателей.

Неизвестно, было ли это случайностью или это было сделано преднамеренно, но корабль ударил точно встык литосферных плит на крупнейшем континенте планеты. Как раз на том, где находились города колонистов. Энергия удара, плюс высвободившаяся энергия взорвавшихся двигателей вызвала взрыв мощностью в тысячи килотонн. Ударная волна, вспышка света, гром ознаменовали последующие бедствия. Тотальное, мгновенное уничтожение всего живого в радиусе ста километров от места падения крейсера. Миллионы тонн пыли поднялись в воздух, остановив солнечные лучи, обогревающие атмосферу. Кора планеты затряслась. Сдвинулись литосферные плиты и вызвали к жизни десятки колоссальных вулканов, магма вырвалась наружу. Вулканические выбросы окончательно испортили атмосферу планеты пеплом и дымом. Солнечный свет перестал доходить до поверхности. Люди, оказавшиеся под разбитыми куполами отдаленных городов, медленно гибли. Все надежды на успешное завершение терраформирования планеты пошли крахом. Планета умерла. Спастись удалось немногим.

 

Уважаемый читатель! Огромная просьба, если вы дочитали до этого места, будьте добры, напишите на v.kovrigin@mail.ru одно слово: "Дочитал". Очень интересно, сколько человек реально прочтут книгу. Спасибо!

По маршруту «Оренбург-Орск» летают 19-ти местные самолеты Let L-410 (здесь и далее примечания автора).

Боевая машина пехоты.

Зенитный ракетно-артиллерийский комплекс.

Радиационная, химическая и биологическая защита.

Автомат Калашникова складной укороченный.

Бронированный лимузин на базе «Мерседеса».

Радиоэлектронная борьба.

Малогабаритный автомат. Без глушителя удобен для скрытого ношения.

Патрульно-постовая служба.

ОЗМ-72 – противопехотная выпрыгивающая осколочная мина.

ВАЗ – 2114.

Крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый, калибр 14,5 мм устанавливается в башню БТР.

ВОГ-25 – граната для подствольного гранатомета ГП-25 «Костер».

Пулемет Калашникова танковый.

АГС-17 «Пламя» - автоматический гранатомет на станке.

Очки (баллы) за убийства.

Противопехотное заграждение в виде цилиндрической спирали диаметром 70-130 см, свитой из пересекающихся нитей колючей проволоки Егоза и растянутой на опорах.

Контрольно-пропускной пункт.

Орский гуманитарно-технологический институт.

Крылов А. Стиль спецназа. Система боевого выживания. Ростов-на-Дону : Феникс, 2004.

Сан-сей – жаргонное название санинструктора.

ГАЗ-66.

Индивидуальный перевязочный пакет.

Комната хранения оружия.

Авторазливочная станция – цистерна с насосами устанавливаемая на различное шасси.

Пулемет Калашникова модернизированный станковый.

Ручной противотанковый гранатомет.

Станковый противотанковый гранатомет.

Кипеть, залипать – слова из солдатского жаргона обозначающие сон.

Бронированная разведывательно-дозорная машина.

Командиры отделений.

Автомобиль «КамАЗ» на жаргоне водителей.

Транспортно-разгрузочная система. В идеале различная для стрелка, пулеметчика, снайпера и медика.

НСВ-12,7 «Утес» – советский 12,7 мм пулемет до сих пор стоящий на вооружении вооруженных сил.

Пистолет Макарова – ПМ.

КШМ – командно штабная машина. Кунг с радиостанциями и местом для совещаний.

РДГ-2 – ручная дымовая граната.

Оренбургский государственный университет.

Пригородный район расположенный рядом с «Орским заводом тракторных прицепов».

НШ – начальник штаба.

Виталий Ковригин
2016-04-25 23:39:25

---

Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru

Выйти из режима для чтения