ГОРЬКАЯ ПОЛЫНЬ. Чернобыльская беда.

Апрель, задумчивый и тихий,

Теплом и свежестью дышал.

И мирно жил наш город Припять,

Никто трагедии не ждал.

 

Был день субботний, день весенний,

Сам Бог нам всем велел спешить

На отдых, в шумный бор соседний,

А кто - к реке лещей ловить.

 

В округе всё дышало негой,

Висел над лесом серп луны

В преддверье чудного ночлега

Под кроной молодой сосны.

 

Тут всё дышало жизнью мирной,

Пылали яблони в цвету

Никто не ведал, что вдруг тризной

АЭС дохнёт на красоту.

 

Равнин бескрайние просторы,

Куда не кинь свой ясный взгляд,

Легли на даль тумана шторы

Играя шёлком невпрогляд.

 

Глухая ночь. Вдруг купол гриба

Взметнулся прочно в небеса,

И контур чёрного изгиба

Рассыпал смерть на города.

 

И сквозь разорванную крышу

И злобный кратера оскал

Взметнулось пламя к небу. Слышу -

Расчёт пожарных в смену встал.

 

Тут, как в бою, в смертельной схватке

Солдаты бились все с огнём

На фон смертельный без оглядки.

Лишь позже вспомнят все о нём.

 

И пламя злыми языками

Срывало кожу с их лица,

А радиация клещами

Сжимала смертно им сердца.

 

Здесь все военные расчёты

Не властны над своей судьбой.

Обычный день, их день работы,

Для многих стал - последний бой.

 

Вдруг в третий блок вода пробилась,

Опасность возросла в двойне.

Тут уж не ждать природы милость,

Битва шла, как на войне.

 

 

Исполнив свято долг солдата -

Быть не могла иная речь.

И в землю полегли ребята,

Чтоб мир от горя уберечь.

 

В любой беде не случай правит:

Определит несчастья рок.

На этот раз - Владимир Правик,

С ним павший Виктор Кибинок.

 

Их в этот раз судьба избрала,

Мальчишек юных  и простых.

К вершине подвига послала

Двух лейтенантов молодых.

 

Столбом из огненного чрева

Рвалась там  ядерная пыль.

И от обильного рассева

Казалась чёрною ковыль.

 

На бой жестокий встали люди,

Всей огромною страной.

Вплетаясь в смерть лихие будни,

Она кружилась над землёй.

 

Без страха в жертву приносили

Себя, шафёры и врачи,

И под землёй тоннель рубили

Шахтёры,  духом силачи.

 

Трудились парни всех сословий,

У всех наций  -  свой герой.

Для жизни небыло условий:

Участок каждый - это бой.

 

 

 

 

Набрав рентгенов под завязку,

Валились люди тут же с ног.

И, не узнав в конце развязку,

Сколь их ушло?.. Лишь знает Бог.

 

 

Но, несмотря на смерть и павших

Ребят, что приняли удар,

Ужасным потом все пропахши,

Всё ж победили злой пожар.

 

И авиатор лёгкой птицей

Взлетал над страшною бедой,

Чтобы воочью убедиться

Насколь  она страшна собой.

 

А на дорогах, в спайке дружной,

Милиция плечом к плечу.

Лишь транспорт пропускали нужный

Да обессилевших к врачу.

 

Порядок свой в режимной зоне,

Все парни гордые в строю.

Никто не думал здесь о ФОНЕ

У юной жизни на краю.

 

Людишки были и другие,

Что грели руки на беде.

Таких отряды штурмовые

Всех настигали и везде.

 

Тут подвигов парней в пагонах

Всех даже трудно перечесть.

Всё отразится пусть в законах,

По делу будет им и честь.

 

Все страны мира восхищались

Тем мужеством простых парней.

Как с пылью ядерной сражались

И жизнью жертвуя своей.

 

Любой народ бедою спаян,

В какой бы точке не случись,

Крепким братством союз славен,

Ты этим, гражданин, гордись!

 

 

Десятый день прошёл в тумане,

Угроза жить не решена.

Реактор мёртвыми парами

Дышал опасности сполна.

 

И опустевший город Припять

Притих у берега реки.

Там невозможно воды выпить

И другу протянуть руки.

 

Все вдоль дорог колодцы в схронох

Пугали мрачностью своей.

Бледнели срубы, как в коронах.

Под плёнкой прячась от людей.

 

Колодцам в след щиты кричали:

" Всем выход воспрещён к реке!"

И в бор пробьёшься ты едва ли,

Свой саквояж неся в руке.

 

Стоят угрюмы и безмолвны,

Прильнув друг к другу этажи.

Глазницы окон скорби полны,

На стёклах слоем смерть лежит.

 

Нигде неслышен детский лепет,

И во дворах глухая тишь.

В душе людей убитый трепет

Не всколыхнёт мечтой малыш.

 

Мертвы шикарные проспекты,

Уснула в скверах тишина.

Все социальные проекты

Перечеркнёт рукой страна.

 

Шумит пургой дорога в Припять,

Шестьсот машин бегут по ней.

Их надо все до блеска вымыть,

Чтоб не тянулась смерть за ней.

 

 

Ревут гружёные КамАЗы,

Бетоновозы, трейлера,

А также мчатся КрАЗы, МАЗы,

Груз срочный: глина, швеллера.

 

Четвёртый блок, дохнувший смертью,

С людьми в сражении погребён.

В свинце и в глине, в шпатной смеси

И в прочность стали и в бетон.

 

Крутые шеи напрягая

Тут кранов башенных семья.

На миг над чревом замирая,

Бетоном сплюнувши бадья.

 

За каждой техникой незримо

Встаёт безмолвно человек.

И город: Припять Хиросимой

Вошёл бедой в двадцатый век.

 

Нет! Не забудем дни лихие

Мы, даже тыщи лет пройдёт.

Навечно впаяна стихия

Нам в мозг. И время не сотрёт.

 

            ГЛАВА ВТОРАЯ.

 

Сегодня двадцать лет минуло

С большой чернобыльской беды.

И в глубь веков страна шагнула,

Оставив тёмные следы.

 

АЭС Чернобыля воскресла,

Вновь мирный ток в сетях бежит.

Беспутные лишились кресла,

В земле невинных сколь лежит?

 

 

 

Союз, непрочный красной власти,

Разорван был на лоскуты,

И каждый встретился с напастью

Жестокой, алчной нищеты.

 

Повсюду властные поборы,

Без чести взятки, без границ...

Скупы на кухнях разговоры

Обиженных властями лиц.

 

Тут зло в душе таит афганец,

Там -  ликвидатор, здесь юнец,

Войны чеченской новобранец.

Лишь чуть искра - всему конец.

 

Наш ликвидатор - вечный странник

По поликлиникам бродить.

В родной стране он стал изгнанник,

Врачи кричат: " За чем лечить?!"

 

Законных льгот совсем лишённый,

Здоровьем миру заплатив,

Живёт, вниманьем обделённый,

Властям презренен и постыл.

 

Живут в лачугах одиноко,

Семья потеряна давно.

Как наказала жизнь жестока

Жизнь, превратив из "Я" в " ОНО".

 

Свой путь не виден им в грядущем,

Они судьбу легко вершат.

Отходят в мир иной - беззвучно:

Кто в петлю влез, кто выпил яд.

 

А сколько странного призренья

Им пережить всем удалось.

Меж жизнью смертью - лишь мгновенья,

Судьбу оплакивать пришлось.

 

 

Наш весь народ, едва ли тронет

Всех жалостью скупой своей.

Слезы, конечно, не проронит:

Прибрал Господь, ему видней.

 

Передо мной Борис Казанцев

Сидит, слезящие глаза.

Один с чернобыльских посланцев,

В укор не слова не сказал.

 

Жену безропотно оставил

И двух прекрасных сыновей.

Он от хлопот её избавил,

Рук не связал бедой своей.

 

Он не просил у чёрствой власти

Каких - нибудь особых льгот.

Лечился сам, чтоб не пропасти,

А ел и пил, что Бог пошлёт.

 

Свои стихи в газете местной

Встречал с волненьем иногда,

Писал о жизни он чудесной,

Кому нужна, его беда?!

 

За всё ему гроши платили,

Как в место хлеба бросив кость.

К беде Чернобыля остыли,

В другой стране ведь всё стряслось.

 

Шесть миллионов под угаром

Живут безжалостной АЭС.

А сколько жизней просто , даром

Забрал прожорливый прогресс?

 

А сколько их с судьбой несчастной

Блуждают нищими в стране?

В стране богатой, но безвластной,

Горящих в собственном огне.

 

 

Кто отдал жизнь, а кто здоровье,

Кто рук лишился, а кто ног.

Дежурит смерть у изголовья,

Вползая к ним через порог.

 

Мирный атом, в самом деле,

Кто чушь сказать такую мог?!

Одна пылинка в нашем теле

Всё: человека валит с ног.

 

Беда Чернобыля - крупица,

Не полыхнула б вдруг война.

Земле тогда не исцелиться,

В небытие уйдёт она.

 

Сгорят в чаду её красоты,

Пустынь настанут времена.

О, человек! Возьми заботы

На всей земле, возьми сполна.

 

В своей основе чёрный атом

Весь уничтожь! И навсегда

Избавишь мир, чтоб чёрным прахом

Он не сошёл на города.

 

Найди энергии другие,

С успехом двигая прогресс,

И дни наступят золотые,

Сам Бог поддержит интерес.

 

Народ! Сплоти свой ясный гений,

Земле в спасенье обрати.

И жизнь грядущих поколений

Ты в рай цветущий преврати.

Владимир Никитович
2017-07-07 04:14:24

---

Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru