Цикл Улица счастья :: Версия для чтения

Цикл Улица счастья

Цикл Улица счастья

ПРУЖИНКА

Сколько здоровья ходит вокруг,
Жизни пружинит стая.
Девушка, здравствуйте, как вас зовут?
Не отвечайте, я знаю.

Ваши ответы мне не нужны
Пусть помолчат слова.
Я провалился сквозь Ваше «Вы»,
И кружится голова.

В лице молодом различаю я
Иссохших столетий ил.
Помню, как мать целовала меня,
И как отец уходил…

Девушка, милая, Вам не понять
Слов моих наверняка.
Просто я мир захотел обнять,
Празднуя дней века!



ЛЮБОВЬ — ЖИТЕЙСКАЯ
ОШИБКА?

Не получается, любя,
Испить житейское снадобье:
То солоно, то горечь дня,
Как боль, подступит к изголовью.

То кажется, что отлегло,
И нет нужды искать причины.
То крошится любви зело
На сотни колких величинок.

Так глазурованный фарфор
Из рук неопытной служанки
Скользит и между двух опор
Вдруг бьётся вдребезги.

Ах, жалко!..

Искусствоведы и врачи
Его по сколам собирают,
Предмету возвращая тип.
Но суть предмета исчезает.

Не получается, любя,
Испить житейское снадобье.
Сколь ночью хочется огня,
Столь днём — зашторить изголовье.

P.S.
От умника услышав про
Любовные противоречья,
Беги из города его,
Забудь губительные речи!
Равно:
Что умнику пенять,
Что парус защищать от ветра.
Беги! Любовь не потерять
Всего важнее.
Помни это!



СЕРЕБРЯНЫЕ РЮМОЧКИ

Поэзия поэту —
мучительный чертог.
Всю ночь по кабинету
Он,
не жалея ног,
гортанью мнёт, как глину,
трезвучие строки…

Вошла жена Марина,
и мужа укротив,
любви сомкнула узы,
поправила подол.
серебряные рюмочки
поставила на стол.

Чета стихи читала.
Любилось и спалось.
Как петухи кричали,
узнать не удалось.

Знать, выспались в охотку
Не спавшие в ночи
Поэты-самородки,
Цыгане и бичи!



ИНЬ И ЯН

Наше общее «Инь» — в тебе.
Ты — хранительница наших нужд.
Наше общее «Ян» — во мне.
Я — твой сын, старший брат и муж.

Пусть твердят, что любовь — порыв
И чувствительный всплеск ума.
Нет! Любовь — это Бог-арык
Для двух страждущих «Инь» и «Ян».

Из согласных и гласных букв,
Как Адамова плоть, и кровь,
В мешковине сердечных мук
Образуется слово «любовь».

Это слово — творящий крест.
С Ним рождённое в муках дитя
Облекает благую весть
В человека!

От Бога я
Рассекаю меха любви,
Пусть сочится любовь из ран.
Поцелуй эту рану, Инь!
Не вяжи эту рану, Ян!



УЛИЦА СЧАСТЬЯ

Перебираю, как старые книги,
Наши с тобою свидания в прошлом.
Крылья стремительной греческой Ники,
Те, что в музеях тверды и изношены,

Зрят многочисленные посетители,
Предполагая: «Они настоящие!»
Да, дорогие, они восхитительны,
Но — только копии. Что за несчастье

Мне привалило разглядывать слепки
Торса и крыльев твоих неподвижных?
Фото летящей богини нелепо,
Если запомнилось видео! Ты же,

Пылью музейной покрытая,
в слитках
Бронзы, остывшей за тысячелетия,
Не обнаружишь и тени улыбки
Ники, бегущей сквозь грозное метео…

* * *
Бросив поломанный ветром скользящим
                                                         зонтик,
Смеясь, укрываясь газетой,
Ника бежала по улице счастья!
Тсс,
вы в музее,
ни слова об этом.




СЛОВО О ДРУЖБЕ

Бывших друзей, прикинь, не бывает.
Дружба — явление впрок.
Завтра как сложится, кто его знает,
Выпорхнет дней голубок.

Птицу проводим мысленным взглядом,
Есть или нет — где нужда?
Кто-то другой к вам подсядет рядом,
Выпьется дней вражда.

Верно, проходит ума помраченье.
Века не вечен разор.
Не перестанут качаться качели,
Стирая судьбы приговор.

Разлука овалом сожмётся в вечер.
Ты скажешь таксисту: Гони!
И друг твой будет тебе навстречу
Мчаться сквозь строй ГАИ.

И вы на мосту, разводящем крылья,
Без габаритных огней,
Вжимая друг в друга автомобили,
Сомкнёте остаток дней...

Бывших друзей, прикинь, не бывает,
И тут не нужны слова.
Если с годами надежда тает,
Разлуку сожми в овал!



ЗАРИСОВКА
БагОр оплавил горизонт
В вечерний пунш зари.
Хмелея, колокольный звон,
Уснул в оврагах и
Рассыпал гулкий звукоряд,
Как тёртую муку,
На гармоническое «ля»,
На крик совиный «У-у…»,
На шорохи ночных зверей,
На шелесты в садах,
На ржанье вольное коней
В подтопленных лугах…

багор — (устар.) пурпурный цвет.



СЕЛО ОСТРОВ

Моя душа спешит за горизонт,
Её манит неведомое благо,
От умиления я начинаю плакать,
Раскрыв шатёр добра, как ветхий зонт*.

Распев добра подобен алтарю,
Ему внимает хор протяжный.
В шатровой лествице многоэтажной
Я перед Богом в сумраке стою.

Повсюду остров и моё жилище.
В край полусферы, в тонкий горизонт
Плывёт ковчег мой, парус — неба зонт,
А вёсла — липы, сомкнутые в днище.

*с. Остров венчает уникальная шатровая
Преображенская церковь (2-ая пол. ХVIв.).
Справа от древних стен доживает век
сельское кладбище
и барский липовый парк.
Село расположено на взгорье,
и кажется, что всюду вокруг
святая Русская гора Фавор!



ФОТОГРАФИЯ С СОЛНЦЕМ
НА ПАМЯТЬ

Фотография в сепии жёлтой.
Перед камерой — я и она,
И какая-то древняя молодость,
Что была нам когда-то дана…

Я подумал: «А кто тот четвёртый,
Тот, нажавший курок спусковой,
И в корпускулах правильно-чётких
Зафиксировал миг беззаботный,
Будто бабочку острой иглой?»

Старомодный потешный гербарий!..
Пожелтевших мгновений кадриль
Я по карточкам перебираю,
Вновь вживаясь в потёртую быль.

Где-то там, за протоками времени
Кружит лет моих водоворот.
Я стою ещё смертью не беленый
В серебристом мерцании вод.

Моя девушка в розовом платье
Машет с берега тонкой рукой.
А смешной Paparazzo крылатый,
Прячась в золото солнечной ваты,
Нажимает «курок спусковой»!



ПОЗДНЯЯ ВСТРЕЧА

Подчас из прожитого «я»
Беспечно выпорхнет былое
И чмокнет в губы: Я с тобою!
А ты подумаешь: А я?..

Стать прежним — непосильный труд.
Но пропустив стаканчик «Кьянти»,
Отмерить дружеским объятием
Аршин младенческих причуд

Мы оба вправе!
Пусть как прежде
Клокочет красное вино!
Ведь в юные лета равно,
Какие на плечах одежды…



ПАМЯТИ МАТЕРИ
На тихой стороне среди могил
Я припадаю к матери моей,
И шум дерев, и шелест птичьих крыл
Поют неспешно Господу о ней.

Горит в руке свеча за упокой,
Но сердце перепутало слова,
И солнца луч за здравие свечёй
Благовествует мне: Она жива!

Живительны творения небес,
Возносится свеча до облаков.
Так матери дыхание окрест
Я собираю в голубой платок.

Слезами не насытить бледный лик,
Не расточить снежинки на слова,
Но кровью различаю дальний крик:
Ты — весточка о том, что я была!

Ваганьково, ваганьковскую шаль
Накинул я на матери плечо.
Прими, Господь, сыновнюю печаль
За упокой и здравие свечой…



ОЖИДАНИЕ В ШЕРЕМЕТЬЕВО

О времени забыв на полчаса,
Я очарован тайной ожидания.
На полчаса из тела бытия
Перемещаюсь мыслью тайной
По крышам Шереметьевских палат
В оставшиеся сотни метров неба,
Сквозь восхитительный металла сплав,
К тебе на борт, умом стяжая небыль!..

Твой самолёт скользит на дифферент.
Нетварное уже твореньем полно.
И я земной благословляю плен,
Эфира возмущая волны!



ЩЕБЕТАЛА СЕКУНДНАЯ

СТРЕЛКА…
Они прожили вместе большую судьбу,
Разделив пополам долголетье,
Иссыхая под солнцем на берегу,
Как рыбацкие ловчие сети.

Утром ранним приснилась им времени мзда
Сном любовников, корочкой сладкой.
Они тихо во сне приоткрыли глаза,
Друг на друга взглянули украдкой:

Рыбьи сети-морщины не морщили лоб,
В придыханиях не было горя,
И вино мудреца не испила любовь
Из шелома житейского моря…

Щебетала секундная стрелка в саду
Многолетий служебные тайны.
Что за странные сети на берегу
Им обоим приснились случайно?



ГРОЗА В КОКТЕБЕЛЕ

Как всплеск акварели Волошина,
Стёртой в пигмент метелью
С неба слетало крошево
В расщелины Коктебеля.

Плавью сиреневой краски
ГрОма раскаты мазистые,
Макс, волшебник гривастый,
Кистью взмахнул и выстроил.

В чайку впорхнул из мисочки
Двуокись титана белую,
А в море по абрису с кисточки
Глауконит можжевеловый…

Ах, акварель, ах, лялечка,
Краски остывшей лужица!
В небе душа скитается,
Над телом, как птица, кружится.

Волошин, дружище вЕковый,
Не пролетайте мимо.
Вам посылаю сквозь времени мл;ко
Фото моей любимой!

Борис Алексеев
2017-02-18 20:37:34


Русское интернет-издательство
https://ruizdat.ru

Рейтинг@Mail.ru