Мне повезло родиться в Оренбуржье

Мне повезло родиться в многонациональном Оренбургском крае. Повезло, потому что на Украине, родине прабабушек и прадедушек, их дети - мои бабушки и дедушки - могли не встретиться, не создать свои семьи, и родители мои могли попросту не появиться на свет и не подарить в свою очередь жизнь мне. Но Оренбуржье приняло переселенцев в свои бескрайние просторы в самом начале прошлого века, а жизнь заставила держаться вместе выходцев из одних мест, чтобы проще было выживать, чтобы было с кем говорить на родном языке, чтобы сохранить свою культуру и обычаи и передать все это своим детям. Местное население - казахи - с русскими и украинскими переселенцами уживалось мирно, по-добрососедски помогая обживаться на первых порах, в самые сложные времена.

 В детском саду и школе нам было все равно, кто какой национальности. Вместе мы оказались в одной ясельной группе – русские, украинцы, немцы, казахи, татары - сидели на горшках, учились ползать и ходить, говорить и петь на одном, ставшем всем нам родным русском языке, играли, рисовали, мечтали. Родители не дали нас разделить, и вся наша детсадовская группа в полном составе поступила в один первый класс. Мы переходили из класса в класс, взрослели, дружили и ссорились, как бывает в каждой большой семье.  Но всегда помнили нашу общую песочницу, одну большую кастрюлю супа с гренками на всех, с которой появлялась нянечка, и мы слетались к столу, дружно хватаясь за ложки, чайник с холодненькой водицей, к которому прибегали напиться, как к родничку, гуляя летом на качелях-каруселях-горках, воспитательница поила нас, перевернув  крышечку и наливая каждому понемногу водички, наши «казаки-разбойники» и «войнушки», где были поочередно то казаками, то разбойниками, то нашими, то фрицами… Подрастали, всем классом становились октябрятами, пионерами, комсомольцами, читали хорошие книги, пели хорошие песни, собирали макулатуру и металлолом, ходили в походы, играли и побеждали в «зарнице», все вместе работали в трудовом лагере и на пришкольном участке. Одинаковая школьная форма не позволяла кому-то выделиться, загордиться, зазвездиться… Это было очень мудрое правило, ведь и в советские времена кто-то жил богаче, кто-то беднее. Нам досталось нормальное советское детство с друзьями-товарищами, пионервожатыми, учителями-наставниками, в котором все мы были вполне счастливы. 

В школе ежегодно проводился замечательный фестиваль «Дружба народов». Один мне особенно запомнился, когда нашему классу выпало представлять незнакомую далекую Грузию. Мы тщательно готовились и скоро уже могли приветствовать друг друга на грузинском языке: «Гамарджоба, пионериби!», разучили мудрые притчи, мне даже песню довелось исполнить и танцевать лезгинку. Это было весело! И я, и мой кавалер были белокожими и светловолосыми, во мне – украинская кровь, в нем – немецкая, но мы зажгли зал, танцуя лезгинку в праздничных национальных одеждах! К белой накидке, спадающей с головы на мои плечи, были пришиты две черные смоляные косы, моя русая косичка была надежно припрятана под одеянием… Горячий джигит с кинжалом на боку - мой кавалер со льняной челкой и голубыми глазами - на последней музыкальной ноте с разбега опускался на колени, срывал с головы папаху и отбрасывал ее в сторону. Зал ликовал, наш класс занял тогда первое место. Грузинская песня навсегда осталась в моей памяти, в ней пелось о наступившей весне, о цветущих садах, о возвращающихся с юга журавлях, о счастье, которое принесли они на своих белых крыльях, об ожидании милого. Удивительно, но ни слова, ни мелодия не забылись, я пою ее всю жизнь. Другие классы тоже хорошо выступали, всем нам было интересно и весело. Русские девочки были наряжены в узбекские тюбетейки и длинные полосатые одеяния и шаровары, в танце при каждом повороте головы взлетало в стороны по 20-30 косичек! Девчонкам - казашкам досталось представлять Украину, петь  «Несе Галя воду» и танцевать гопака в вышитых сарафанах и веночках с лентами, в парах с ними в красных шароварах и вышиванках выплясывали русские мальчишки. А вот в танце «делегации из Казахстана» примой была девочка-казашка, все остальные дети повторяли ее движения. Эта же девочка пела на родном языке красивую песню, протяжную и бескрайнюю, как наши степи. Русские хороводы водили под «Во поле березонька стояла…», тут уж не удержались и присоединились все танцоры, «люли-люли стояла…» Россия объединяла, не подавляя обычаи и культуру людей других национальностей.

Свой 14-ый день рождения я встретила в «Орленке», лагере на берегу Черного моря. Все было впервые – столь продолжительный отъезд из дома, край синевы с пальмами и кипарисами, бескрайнее море, горы, подпирающие небесный свод, дети со всех уголков России, сам лагерь – грандиозный город детства с его дружинами «Морской», «Штормовой», «Стремительной», с необыкновенной атмосферой добра, творчества, дружбы.  В Оренбургской делегации прибыли, как на подбор, дети разных народов – казах Женька, немка Аня, татарин Володя, русская Светланка и я, украинка. Попали в наш отряд ребята из детских домов – марийцы Коля, Паша и грузинка Тамара, Тамрико, если быть точнее. Красивая, высокая, статная девчонка, по возрасту почти невеста, с иссиня-черными тяжелыми кудрями и большими черными глазами, низким грудным голосом и едва уловимым акцентом. Я впервые увидела настоящую красоту горянок! Как ее занесло в Россию, в детский дом, Тома не рассказала. Весь отряд пел вслед за нею: «Эльбрус-красавец смотрит сквозь тучи белой папахой в вышину! Этой вершиной, самой могучей, налюбоваться не могу!..» Мы пели и танцевали, вытянувшись в струнку, пытаясь удержаться на цыпочках, как это делают джигиты.

Конечно же, я научила Тамару петь единственную известную мне  грузинскую песню о весне, о девушке, призывающей любимого: «Пртэби орта и цва, тамашет алтана, тавнэба парпота, гаэртвхилебэ мэ», и вскоре мы  уже исполняли ее на два голоса - я, зная ее дословный русский перевод, и Тамрико, понимая каждое слово своего родного языка, и всем сердцем отзываясь на каждую ее ноту. Тома отблагодарила, под ее руководством мы записали и выучили «Червону руту не шукай вечорами», которую красиво пела София Ротару, но я могла разобрать в ее исполнении лишь некоторые слова. Теперь же картинка сложилась, и стало возможно сполна ощутить всю красоту украинской речи, которой я так и не выучилась. Бабушка с сестрами и своими детьми говорили и пели на понятном нам малороссийском наречии, это было нечто среднее между русским и украинским языками, а внуки  - нет.

Когда мне исполнилось 16 лет, и пришла пора получать паспорт, я  жила и училась в Бузулуке, город этот расположен на границе Оренбургской и Самарской областей. Кроме русских и украинцев проживают в нем мордва и татары, казахов же почти нет, что удивило меня и подружек моих, приехавших из Восточного Оренбуржья. Паспортистка, принимая мои документы, удивилась: «Фамилия – русская, зачем тебе в паспорте национальность - украинка?» Я пожала плечами: «А какая разница – народ один, но раз родители украинцы, то и я украинка, по-другому быть не может». О том, что русские, украинцы, белорусы – один народ, я твердо знала уже тогда. Сейчас наступили на Украине тяжелые времена, сложные  для простых людей, когда пытаются ее правители отмежеваться от России, отгородиться от ее культуры и языка, переписать историю, режут они по живому русский народ – большой, единый, сильный народ. Да только невозможно разделить неделимое! Одна душа у народа, многострадальная, долготерпимая, чистая, светлая, некорыстная, независтливая, незамутненная, точно вода родниковая, дающая веру и силы жить дальше бедам наперекор, радости навстречу. Все мы - русские, немцы, казахи, мордва, украинцы, белорусы, башкиры, татары, чуваши – русский народ, с одним общим языком, культурой, историей, с одной Родиной.  По-другому быть не может!

Оказавшись в Москве, осознаешь это еще более ясно. Столица притягивает всех, а принимает самых лучших, самых талантливых и трудолюбивых, национальность тут неважна. Мои годы учебы пришлись на интересные времена, конец 80-х, начало 90-х! Собралась у нас многонациональная студенческая братия - русские Лена, Ирина, Дина, Марина, татарка Ляйсан, казашка Венера, армянка Ануш, болгарка Таня, украинки – я и Лена (из Макеевки), грузин Дато, русские Саша и Данил, казах Азамат, украинец Павел (из Горловки). Мы захватили немного столичного «коммунизма», в полной мере – перестроечные времена, продукты по талонам, небывало пустые прилавки с лавровым листом и  горчицей вместо продуктов, словно надвигалась война, и все, что можно было скупить, моментально сметалось с прилавков. С самого утра выстраивались огромные очереди за хлебом, маслом, молоком, солью. Обучались финансовым и кредитным дисциплинам студенты со всего Советского Союза и из разных стран, многие жили в нашем общежитии, из окон которого виднелась гостиница «Космос», вьетнамцы, монголы, немцы, болгары, поляки, кубинцы, алжирцы и еще много студенческого люда разного цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания… Нам, конечно, было жить и учиться в столице полегче, чем иностранцам.  Мы, насколько могли, помогали им подтягивать язык. Это было очень важно, ведь все лекции читались на русском языке, учебники, книги, журналы, газеты – все на русском. Всем иностранцам пришлось выучить наш язык и вольно-невольно влюбиться в него. Трудности 90-х не испугали и не дали повода говорить о России плохо, находясь в самом ее сердце. Тяжелые времена миновали, в памяти осталось только хорошее, все мы без исключения вспоминаем студенческие годы с теплом, а Москву – с любовью.  Искорки этой любви живы на всех континентах, во всех странах, в городах и селах, на маленьких железнодорожных станциях и станциях орбитальных космических, и никому не удастся погасить любовь к нашей Родине, культуре, объединяющему всех русскому языку.  Я в это верю!

 Наталья Кравцова

x

Иллюстрация к: Мне повезло родиться в Оренбуржье