ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать История о непослушных выдрятах

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать ГРИМАСЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Возвращение из Петербурга в Москву

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Дворянский сын

Автор иконка Эльдар Шарбатов
Стоит почитать Юродивый

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Вот и далёкое — близко...

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Не разверзлись

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Я читаю — Дмитрия Шаронова...

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Всё с нами случилось — отнюдь не случайн...

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Ушли года(романс)

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Благодарен катку я за всё!
Просмотры:  304       Лайки:  1
Автор Васил

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Гость из Колорадо.


Геннадий Перминов Геннадий Перминов Жанр прозы:

Жанр прозы Юмористическая проза
3660 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
О становлении фермерства в России)))

ГОСТЬ ИЗ КОЛОРАДО

 

 

Эта история случилась в конце прошлого века, в тот период, когда страна, утихомирив волны путча, робко поднималась с колен, отряхивая с себя обломки горбачёвской перестройки. Когда полупьяный президент окончательно раздумал ложиться на рельсы перед мчащимся поездом демократии и подал в отставку. Россия вступила в новую эпоху – города стремительно американизировались, а сельское хозяйство неспешно приглядывалось к веянию Запада – фермерству, справедливо полагая, что если уж медлительные американцы за двести лет накормили полмира, то наша великая держава за короткие сроки сумеет накормить мир.

Разрушались и разворовывались заводы и совхозы, выдавались сумасшедшие кредиты под создание ТО, ООО, ОАО, все делилось на земельные и имущественные паи и проводился обмен опытом зарубежных партнёров, желающих активно инвестировать нашу возрождающуюся экономику. Решили стать фермером  и  мы с другом Юркой.

Я, отчётливо помня недавние волнения, скромно взял свои четыре га, полагавшихся мне по земельному паю, а по имущественному мне полагался колхозный трактор и четыре свиноматки, проживал в родительском доме на окраине небольшой деревушки. Имел почти новый «Запорожец», доставшийся мне от отца, от матушки же унаследовал корову и несчётное количество кур. Помогали мне в ведении фермерского хозяйства, которое я горделиво именовал «Василиса», бабка Васёна, шестидесятилетняя глухая старуха, да глухонемой Макар, о котором я расскажу позднее.

Юрка же в отличие от меня развернул буйную деятельность, надумав построить  кожевенное предприятие под громким названием «Кожи России и К». К – это был я с четырьмя свиньями и коровой, по его объяснению.

Почему именно «Кожи России», я не понимал, потому что наш захудалый район никогда не славился обилием скоба. В своих мечтаниях мой друг видел себя этаким купчиком в хромовых сапогах и обязательно в жилетке с цепочкой.

Юрке тоже досталась земля, шесть полудохлых коров, трактор и старое кирпичное здание бывшей совхозной столовой. Он набрал кучу кредитов, накупил необходимого оборудования, требующего установки, и нанял рабочих. Дед Егорка, шустрый и начитанный старик, был назначен управляющим. Две бывшие из полностью развалившегося совхоза доярки – Зинка с Нюркой – рыжие, толстые и грудастые – проходили по налоговым документам как  заведующая МТФ и заместитель. Глухонемой бомж Макар нигде не числился, и я частенько забирал его к себе помочь по хозяйству. Юрка подобрал его зимой на городской автостанции голодного и замерзающего, перевёз к себе в деревню, откормил, отмыл и оставил. Денег ему не платил, да Макар и не просил. А жить его Юрка поселил в одном доме с доярками, в отдельной  комнатушке, и как уж там они делили любовь, для нас остаётся загадкой, но Макар ходил сытый и довольный, и все трое были счастливы.

Коров своих, за неимением помещения, Юрка определил в обеденный зал бывшей столовой, где ранее обедали механизаторы, и где молчаливый Макар сколотил ясли. В другой половине, где располагались раньше кухни и было окошечко для раздачи пищи, размещался склад и Юркин офис. В окошко он выдавал комбикорм и зарплату управляющему и дояркам, в офисе же принимал гостей. Всё было под рукой и под присмотром.

Мой друг надумал жить по-новому и для начала решил составить генеалогическое древо, придумать герб и сочинить девиз.

Он приехал ко мне днём и, развернув передо мной лист бумаги, скромно отошёл в сторонку. Я с недоумением рассматривал путаницу изогнутых, переплетённых линий с непонятными надписями, а затем спросил:

- Что это, саженцы?

- Древо это, генеалогическое, - ответил Юрка, ожидая похвалы.

Я вгляделся внимательно. Бог ты мой, наворочал! Родоначальником рода своего Юрка обозначил Никиту Кожемяку, ну, это понятно, далее шли по извилистым линиям его многочисленные родственники, а длинный изогнутый отросток обозначал его жену Галю, которая работала в гинекологическом отделении врачом. Очень тихая и скромная женщина, она ни в чём не перечила своему взбалмошному мужу и практически одна поднимала сына.

Я удивился.

- Это она сейчас Галя-акушерка. Потом она будет коммерческим директором, - пояснил мне Юрка.

Завершала это хитроумное сплетение громадная корона с витиеватой надписью: «Генеральный директор Холопов Ю. М.».

- Впечатляет, - осторожно произнёс я.

- Ха-ха, щас поеду ещё герб делать и девиз! - Юрка свернул своё дерево в рулон.

- Куда ты поедешь? - спросил я.

- В салон «Тату». Его вчера открыли! - он вышел, и я услышал, как затарахтел его старенький «Москвич».

Юрка приехал к вечеру следующего дня и вошёл усталый и необычайно притихший.

- Ну что, сделал? - с интересом спросил я.

Юрка молча скинул куртку, свитер, расстегнул рубаху, и я сел на стул, чтобы не упасть от неожиданности.

На половине его груди в вычурной окантовке красовался былинный богатырь в шлеме, в кольчуге и с мечом на поясе. В вытянутых руках витязь держал, кажется, барана, а по моему мнению, козла с прямыми рогами. Это  - герб. По краю рисунка шла надпись, видимо, девиз: «Нет, не исчезли ещё богатыри на Руси». Всё это было выполнено неопытной рукой, видимо, начинающего мастера.

Я скептически осмотрел тщедушное тело истинного богатыря, не наколотого, и, покачав головой, ничего не сказал, понимая, что это бесполезно.

Прошёл месяц. За это время мы построили Юркиным коровам новое помещение из подручного материала, а столовую, которую мы хотели приспособить под основной цех, отмыли и отчистили. Начали затаскивать туда оборудование, которое  мокло под апрельской распутицей. Юрка со своим детищем возился, почти не показываясь жене и сыну, и надоедал мне со своими неосуществимыми, с моей точки зрения, планами.

Я же отмалчивался, терпеливо ожидая, когда он охладеет к этой затее. Надо было подключать оборудование, но для этого требовался специалист, и Юрка сделал заявку в Управление сельского хозяйства.

Стояла середина апреля.

Мы с Юркой сидели в его офисе, пили чай и размышляли о делах насущных, как вдруг запищала рация и раздался голос Олега Ивановича, главы фермерских хозяйств района.

- Юра, здорово! Ты давай, захватывай Виктора, - это меня, - и срочно ко мне! Разговор есть серьёзный! - лампочка погасла.

- Чего это мы вдруг понадобились? Может, кредиты на посевную пришли? - предположил Юрка.

- Поедем, узнаем, - я начал одеваться.

Олег Иванович до перестройки работал завхозом в райкоме и был хитрым и хватким мужиком. То ли в нагрузку, а скорее всего, от того, что он слишком много знал о делах тогдашнего руководства, он практически придатком перешёл в нынешнюю администрацию и благодаря своему языку и знакомствам дослужился до нынешней должности.

Он встретил нас с распростёртыми объятиями:

- Ребята, здорово! Как я рад вас видеть! Всё дела, дела, некогда по району проехаться! Ну, садитесь, разговор будет серьёзный, - он усадил нас на стулья, а сам уселся за стол.

Мы насторожённо смотрели на него.

- Спешу я тебя, Юра, обрадовать. К нам едет специалист по твоей, по кожевенной, части. Американец! Негр! Из Колорадо! - он взглянул на нас с таким видом, будто сообщил нам о приезде гоголевского ревизора.

Мы молчали, изумлённые.

- А что, в России кожевенники перевелись? - прервал я молчание.

- Ну, Россия, - протянул Олег Иванович. - вы ведь знаете, как в России шкуры выделывают! В кадках до в банях месяц вымачивают, потом скоблят месяц! - он многозначительно посмотрел на нас, подняв свой пухлый палец.

- Америка учить будет! Цивилизация! Возможно, крупное инвестирование твоего, Юра, хозяйства! - он опять посмотрел на Юрку.

- А почему ко мне?  Что, хозяйств в районе мало? - уныло спросил мой друг.

- Во-первых, - Олег Иванович загнул палец, - он специалист по  кожевенной отрасли, во-вторых – у тебя лучшее хозяйство в районе, а в-третьих, - он посмотрел на меня, - твой друг Витька в Германии служил, это заграница. Он ихние порядки хоть немного знает, - с облегчением закончил он.

- И что с ним делать? - подал голос Юрка. - Вы хоть объясните, что да как?

Олег Иванович снова воодушевился.

- Юра, ты, главное, не бойся! Ты сделай вид, что негры к тебе каждый день приезжают, а ты к ним через неделю запросто наведываешься! Баб своих, Зинку с Надькой, проинструктируй, чтобы они хотя бы с утра были трезвые. Макар у тебя не пьёт. Ты отправь его  куда-нибудь, чтобы впечатление не портил, да не пугал своим мычанием.

Юрка перебил его:

- Так халаты надо белые, вёдра новые купить, ещё кое-чего, - рассуждал мой друг.

- Твоя жена где работает? В самом стерильном месте района, в  роддоме. Действуй, а я позвоню туда. На вёдра и на всякую мелочь получишь в кассе взаимопомощи, - убеждал глава.

- Ну, закуску сообразите сами. Самогону побольше, да чтоб мутным был, ну там, сала, огурцов, грибов! Что мне тебя учить, чай, не первый раз! Понимать должен, Америка! Они любят русское! - он разошёлся.

- Бабы у тебя поют?

- Да гнусавят что-то, - пробубнил Юрка.

- Во-о-от! Песни русские! Пляски! Да и надо блюдо экзотическое типа оливок, кальмаров или лягушек маринованных! Они любят рыбное!

- Да где я ему этих деликатесов возьму? Что мне, лягушек изо льда долбить? - сопротивлялся Юрка.

- Ну, ты это брось, а сделай всё как надо, - и он, успокаиваясь, начал подталкивать нас к двери.

- Денег-то? - опомнился Юрка.

- Ах, да! - Олег Иванович вытащил из кармана пятисотку. - Вот, хватит! Потом не забудь отдать!

- Олег Иваныч! - взмолился Юрка. - Может, сами подъедете, а то не натворить бы чего.

- Что ты, что ты! Мне ещё по району надо ехать. Давайте, езжайте, он завтра с утра обещал подъехать. Готовьтесь! - Олег Иванович проводил нас до двери.

- Да, у него ещё переводчик есть! - крикнул он вслед.

Мы с Юркой сели в машину и поехали в «хозяйственный», купили вёдра, щётки, чтобы отмыть коров, а затем направились в больницу за халатами. Гали в больнице не было, и мы зашли к заведующей. Она, видимо, была предупреждена о нашем приходе и, подозрительно оглядев нас, спросила, обращаясь ко мне:

- Размеры-то знаете?

- Да, наверное, самые большие, - я вспомнил габариты Зинки и Надьки.

- Вот есть у меня, как раз два. Садитесь и пишите расписку, что потом вернёте, а то они у меня числятся в имущественном реестре.

 Она выложила на стол два белоснежных халата. Юрка написал расписку, и мы отправились домой готовиться, прикупив по пути необходимых, на наш взгляд, на случай приезда негров вещей.

В деревню мы вернулись после обеда. Юрка срочно собрал весь свой штат, включая меня и Макара, и начал совет. Был он немногословен и суров:

- Так, Зинка, ты с Макаром объясняешься лучше всех. Объясни ему, чтобы наводил чистоту и порядок, а сами с Надькой мойте коров. После зимы на них смотреть страшно. Надька, ты помогаешь! Завтра с утра наденете белые халаты, походите перед коровами, чтобы они к вам привыкли. Ясно!?

- А может, сейчас потренироваться? - робко спросила Надька. Она была помоложе и ей не терпелось покрасоваться.

- Завтра, я сказал! Испачкаете, а мне их сдавать. И Макару скажи, чтоб баню истопил. Он вечером к Витьке уедет. Идите!

И бабы с Макаром ушли.

Юрка посмотрел на нас с Егорычем.

- Вить, сейчас поговорим, а потом займись табличками. Имена придумай, ну, типа Перестройка, Демократия, год рождения, надой, - он с надеждой посмотрел на меня.

- Да сделаю, - успокоил я друга.

- Ну, а теперь главное. Что будем делать с экзотическим блюдом? Кто что думает? - и мы задумались.

В углу жужжала проснувшаяся муха.

Внезапно Егорыч зашуршал газетой и кашлянул:

- Я вот тут в газете блюдо японское вычитал. Суши называется.

- На-ка, ну-ка, - Юрка повернулся к Егорычу.

Егорыч одел очки и поднёс газету к глазам.

- Суши – это экзотическое рыбное японское блюдо, для которого требуется молодая симпатичная женщина, желательно азиатка, - начал он, но я перебил его.

- Где ж ты возьмёшь молодую? Уж не Надьку ли?

- Нет, Надька не подойдёт, слишком молода. Лучше Зинку, она поопытней, - Юрка авторитетно махнул рукой. - Для чего она нужна?

- Которая в обнажённом виде подаётся на столе, уставленном изысканными закусками и дорогими винами, - дед замолчал и ошалело уставился на меня.

Я представил полностью обнажённое тело Зинки, но почему-то в резиновых сапогах, измазанных навозом, возлежащую громоздкой тушей на столе среди солёных огурцов и бутылок с мутной самогонкой, и мне стало нехорошо. Сколько же надо самогонки, чтобы Зинку напоить? Видимо, Юрка думал то же самое.

- Ладно, спирту я могу достать. Брошусь на колени перед заведующей отделением, на такое дело она не откажет, - он обречённо махнул рукой. - Дальше давай!

- Бронзовое тело девушки покрыто рыбными деликатесами, а промежутки заполнены спелыми ягодами вишни.  Присутствующие берут рыбу палочками, а ягоды прямо губами, - Егорыч замолчал, осмысливая прочитанное.

Я развил своё воображение дальше, ясно увидев как негр палочками берёт с тела Зинки куски путассу и толстыми губами собирает ягоды из вишнёвого компота. Мне стало ещё хуже.

- Особым шиком считается достать ягодки, засунутые в ложбинку между грудями юной гейши, - дед опять замолчал, а потом спросил у Юрки:

- А у Зинки эта самая ложбинка есть?

- Ты чего меня спрашиваешь? Я что, проверял? Есть, наверное, когда лифчик оденет! - рявкнул Юрка.

- Не-е-ет, тут написано: полностью обнажённая, - возразил Егорыч.

- Оно, конечно, Зинке нашей далеко до гейши, но ведь и негр тоже человек. Это нам ещё сколько же водки надо, - раздумывал дед.

Я вышел на крыльцо и закурил,  в одиночку переваривая этот кошмар.

От суши пришлось отказаться. Мы сошлись на грибах, картошке в мундире и окрошке – фирменном российском блюде. Юрка с Егорычем уехали в деревню за продуктами и за самогонкой, а я отправился писать таблички, по пути придумывая имена коровам. Вечером, посадив Макара в машину, я увёз его к себе, клятвенно пообещав Юрке быть завтра в пять утра у него.

II

Проснулся я рано, когда за окном занимался апрельский рассвет. Закурив, я растолкал сладко спящего Макара и стал на бумаге писать задания на день.

"Хоть отдохнёт мужик", - думал я, пока  Макар наливал мне и себе чай.

Дело в том, что когда Юрка завёз оборудование, Макар не спал ночами, расхаживая с ружьём между громоздкими ящиками, в которых находились баки из нержавеющей стали, которые могли стать добычей для охотников за цветными металлами. А если брать в расчёт, что Макар был пастухом, трактористом да к тому же не пил, даже запаха не переносил, то в его лице Юрка нашёл незаменимого работника.

Допив чай, я оделся и через полчаса подъезжал к Юркиному дому. Там вовсю  кипела работа. Егорыч, стоя на лестнице, прибивал к опорным столбам коровника еловые ветки, Юрка щедро посыпал опилками пол коровника, а заодно и коров, и доярок, которые, принарядившись в белоснежные халаты, расхаживали перед ошалевшими коровами. Отмытые до немыслимого блеска животные, сверкая ребрами и прочими частями, изумлённо рассматривали Зинку с Надькой, которые подобно раскормленным гусыням горделиво фланировали перед их мордами.

- Юр, а Юр, - тоненьким голосом шепнула Надька, которая была помоложе.

- Так, бабы. Всех называть по имени-отчеству. Ясно? - Юрка строго глянул на баб.

- Ясно, Юрий Михайлович, - ответила Надька.

- Так чего ты хочешь, Надежда Фёдоровна? - изысканно, как к графине, обратился к ней Юрка.

- Я чего хочу? Халаты нам долго носить? - Надька смутилась от такого к ней обращения.

- Покуда негр не уедет. Потом постираете и сдадите, - Юрка строго посмотрел на меня.

- А вы, Виктор Сергеевич, идите и не прокараульте машину!

Послышался шум мотора.

Я высунулся из коровника, выглянула и Надька.

- Ой, едут, а я ещё не накрасилась! - и она испуганно оглядела всех.

К дому подъезжал огромный серебристый джип, переваливаясь по разбитой дороге, как океанский лайнер.

- Так, по местам! - негромко скомандовал Юрка.

Машина, утробно уркнув, остановилась. Со стороны водителя выскочил худой, нескладный мужчина в дорогом, но помятом костюме. Поправив очки на горбатом носу, он представился:

- Алексей Сергеевич, переводчик, - и, подбежав с другой, пассажирской, стороны, открыл дверь:

- Джон Петерс, фермер из США! - и улыбнулся.

Из машины вылез двухметровый детина, типичный негр, одетый во всё белое, включая туфли и широкополую шляпу, удивительно контрастирующую с его чёрным лицом. Он без опаски  шагнул в подтаявшую грязь и направился в нам. Надька с Зинкой, открыв рты, рассматривали чужестранца, который подходил, широко улыбаясь губастым ртом.

- Как лягуша, - прошептала Надька, пытаясь спрятаться за Зинку.

- Джон Петерс, - он взял Зинку за руку и поднёс её к губам.

- Зинаида Ефимовна! - Зинка не ударила в грязь лицом и с достоинством поклонилась.

- Джон, - он протянул руку Надьке, пытаясь вытащить её из-за Зинкиной спины.

- Надежда... Фёдоровна, - вконец сбитая с толку Надька попыталась сделать реверанс, но подскользнулась, и блестящее новое ведро, которое она держала в руках, с грохотом покатилось по полу.

- О-о, бэби Надья! Е-е! - он кивнул головой, внимательно разглядывая вконец смутившегося заместителя заведующей, и повернулся в нам.

Познакомились и мы. Разговорились. Переводчик важно выпячивал губы и, ощущая незаменимость своей персоны, переводил. Говорили о налогах, о доходах, о погоде. Затем  пошли осматривать помещение основного цеха и оборудование. Негр задумчиво оглядел столовую, станки и, похлопав по блестящему боку огромного бака, что-то быстро залопотал:

- Мистер Джон говорит, что очень хорошее оборудование, но требуется много времени по достройке цеха и запуску основного конвейера. Потребуются большие капиталовложения. Господин Петерс также просит показать сырьевую базу, - толмач замолчал.

- Какую базу? - удивился Юрка.

- Ну, место, где у вас содержатся сырье, шкуры, - пояснил Алексей Сергеевич.

-А, ферму! - догадался Юрка, - пошли! - и мы гурьбой направились к скотному двору, возле которого до сих пор стояли Зинка с Надькой.

Когда мы зашли в коровник, негр огляделся, удовлетворенно втянул ноздрями воздух и с изумлением уставился на коров, которые, в свою очередь, с не меньшим удивлением рассматривали его. Худенькая крайняя коровёнка, которую я назвал Экспрессия, потянулась к нему, обнюхала, шумно выдыхая, и покосилась на Надьку своими выпученными лиловыми глазами.

Перевод.

- Что это, база? - ошеломлённо спросил он, рассматривая отголоски гайдаровских реформ.

Сконфуженный переводчик хотел что-то объяснить, но его опередила Зинка. Она по выражению лица Джона поняла вопрос.

- Это – скотина! - и она слегка хлопнула коровёнку по торчащим кострецам, отчего та немного присела на задние ноги.

- Ска-цы-на?- пробормотал Джон. - О-о-о, е-е, ска-цы-на! - мямлил он, видимо, вообразив себе, что это диковинное русское слово означает нечто жалкое и больное, и, не переставая покачивать головой, направился к выходу.

На улице начинало смеркаться.

- Поесть бы надо. Что мы - не люди, целый день по хозяйству таскаться? - прошептал мне Егорыч.

- Сейчас пойдём, - так же тихонько ответил я и многозначительно мигнул Юрке, показывая на дом.

- Пожалуйте в дом, отобедаем да поговорим в тепле! - Юрка радушным жестом пригласил гостей, и мы пошли в дом, точнее, в офис.

Стол поразил своим великолепием и обилием закуски. Картошка в мундире, жареная, тушеная с курицей, огурцы солёные, грибы маринованные, аккуратно нарезанные ломти розового сала, куски варёного мяса. Посредине стоял эмалированный тазик с окрошкой, а остальное свободное пространство было обильно заставлено бутылками. Джон что-то забурчал переводчику, который радостно потирал руки.

- А где женщины, в особенности Надежда Фёдоровна? - опомнился тот.

- Некогда нашим бабам за столами рассиживать! Работают они! - буркнул Юрка, поглядывая на меня, потому что я видел, как он совал Зинке бутылку, тарелку с мясом и шипел, чтобы не нажирались в присутствии гостей.

- Всю ночь мучились, готовили. Пускай теперь отдохнут, - шептал он мне.

Я не буду в подробностях описывать обед, а скорее всего, ранний ужин. Скажу только, что ели и пили не спеша. Негр налегал на окрошку и самогонку, переводчик - на самогонку. Егорыч, тоже неплохо выпивший, объяснял Джону особенности российского блюда, отчаянно жестикулируя при этом руками. Ему помогал, по мере возможности вставляя фразы, окосевший Алексей Сергеевич.

В скудном американском менталитете, разгорячённом русской самогонкой,  странная мутная похлёбка и «Рыжая Надья» носили одно и тоже имя - «о, бейби».

Я поглядывал на притихшего друга, пытаясь угадать его мысли, и со страхом ожидал завершающего этапа пиршества – песен и плясок в исполнении наших красавиц. Егорыч с Джоном, обнявшись, о чём-то спорили, переводчик мирно спал, уткнувшись лицом в стол, держа в одной руке стакан, а в другой вилку.

Егорыч тянулся к гармошке, которая стояла рядом на широкой лавке, а негр порывался запеть какую-то африканскую заунывную песню. Наконец негр, плеснув полстакана жидкости, закусил окрошкой, отвалился от стола и, блаженно поглаживая живот, стал приговаривать:

- О, бейби, о, бейби! - и улыбался.

- Ну вот, начинается, - тоскливо протянул Юрка. - Теперь баб ему подавай. Потом ещё что-нибудь захочет.

- Вить, - обратился он ко мне, - выйди, глянь, где там бабы, да позови их.

Я вышел.

Зинка с Надькой сидели на лавочке перед домом, к моему удивлению, довольно трезвые.

- Пойдёмте, - пригласил я их, - американец вас зовёт. Бабы, кричит, бабы, - и я жестом пригласил их следовать  за собой.

Когда мы вошли, мой друг мрачно оглядел женщин и приказал:

- Раздевайтесь!

- Как раздеваться, догола, что ли? - опешила  Зинаида Ефимовна..

Юрка хотел что-то ответить, но его опередил очухавшийся толмач.

- Топлесс! - заорал он и опять уткнулся в стол.

- Как в лес? Что это нам в лес-то топать? - удивилась Надежда Фёдоровна, которая была потрезвей. - Сперва зовёт, а потом в лес гонит!

Негр что-то быстро заговорил, толкая переводчика.

- Я сказал топ! - он икнул, - лесс! - он вылил в рот самогонку и опять упал, теперь уже окончательно.

Зинка, приняв боевую стойку, выставила вперёд свои ведёрные груди и сделал шаг вперёд.

- Ах ты, иноземная морда! Жучина ты колорадская. Ты куды это нас гонишь, одиноких бедных женщин!

- Да, бедных, - пискнула Надька, которая была потрезвей, и шагнула за Зинкой.

Я был горд за своих, русских, баб!

- Темень-то какая. А ну нечисть какая нападёт или маньяк какой, - Зинка так разошлась, что мне стало жалко маньяка.

Негр  опешил от такого натиска и, вливая в себя очередную порцию, толкал  Алексея Сергеевича.

- Вон отсюда! Потом разберёмся! - рявкнул Юрка на баб, и те, враз присмирев, вышли.

Джон прижимался к сухонькому Егорычу, словно искал у него защиты.

- Спать нужно укладываться. Я бабам в коровнике велел постелить, а на их места Джона с переводчиком уложил, а ты, - он глянул на меня, - на Макарово место ляжешь.

- А вы с Егорычем? - спросил я.

- Да на мешках с комбикормом примостимся. Чай, не впервой, - и он потянул меня за рукав.

- Пойдём, глянем, как там дела, - мы вышли, а когда вернулись, нас встретила тишина.

Негр спал, откинувшись назад и упираясь в стену своей черноволосой кудрявой головой, а сухонький Егорыч, прижавшись к нему, выводил носом замысловатые рулады. Толмач свернулся калачиком на лавке, укрывшись своим пиджаком.

- Ну и как мы их потащим? - Юрка глянул на меня.

- А чего их тащить? Вон здесь, на мешках, и уложим, - вполголоса ответил я.

Мы осторожно перенесли сначала Егорыча, потом с трудом перетащили грузного негра и, уложив их рядом, укрыли конской попоной, неизвестно откуда здесь появившейся. Егорыч сразу притулился к боку Джона и засопел, согреваясь. Толмача трогать не стали, а сами же, выключив свет, отправились отдыхать в дом.

Утром я проснулся рано и, выглянув в окно, увидел Юрку, который мыл машину гостей.

Я оделся. Вышел и, закурив, подошёл к другу. Тот, не обращая на меня внимания, продолжал остервенело махать тряпкой.

В офисе, где спали наши гости, послышался лёгкий шум, и на крыльце появился Алексей Сергеевич, хмурый, с помятым лицом и довольно трезвый. Он недоуменно оглядел нас и, держа в руке белую туфлю Джона, подошёл.

- Мы уезжаем сейчас.

- Что так быстро? Погостили бы ещё! - Юрка, не веря услышанному, расплылся в улыбке.

- Нет, нам ещё в одно место надо ехать, тоже опыт передавать. Ждут! - коротко ответил Алексей Сергеевич и направился будить Джона.

- Ну, конечно, если ждут! Нельзя людей подводить! - Юрка светился.

Неожиданно в столовой раздались звуки гармошки, послышался грохот, и на крыльце показались негр с бутылкой в руке и без ботинка и Егорыч с гармошкой в руках и в широкополой ковбойской шляпе. Джон почти повис на сухоньком Егорыче, а тот с мужественным выражением  лица, растягивая гармошку, тащил негра к машине. На нас они не обращали никакого внимания. Вокруг них суетился переводчик, пытаясь надеть на ногу американца туфлю, а тот сердито отталкивал его, что-то приговаривал, возмущаясь.

-  Ска-цы-на! Е-е! Ска-цы-на!

Джон, дойдя до машины упёрся в капот и что-то быстро стал говорить Алексею Сергеевичу, показывая рукой на Егорыча, на машину и на Юрку.

- Просит обменять Егорыча на джип! - перевёл толмач.

Егорыч многозначительно пожевал губами:

- На что Юрке этот драндулет! А я ведь всё же управляющий, правда, Юр? - и он, обведя всех мутным взглядом, начал заталкивать американца в машину на заднее сиденье.

- Да сиди ты, иноземец! - ругался он, подавая Джону бутылку и закидывая в салон туфлю.

- Ну давай, давай поцелуемся! -  они с негром расцеловались, и Егорыч, захлопнув дверцу, растянул гармошку, пытаясь правильно играть знаменитую «Смуглянку».

Джип неспешно тронулся, переваливаясь по разбитой дороге, как океанский лайнер.

 

 

 

 

 

 

 ГОСТЬ ИЗ КОЛОРАДО

 

 

Эта история случилась в конце прошлого века, в тот период, когда страна, утихомирив волны путча, робко поднималась с колен, отряхивая с себя обломки горбачёвской перестройки. Когда полупьяный президент окончательно раздумал ложиться на рельсы перед мчащимся поездом демократии и подал в отставку. Россия вступила в новую эпоху – города стремительно американизировались, а сельское хозяйство неспешно приглядывалось к веянию Запада – фермерству, справедливо полагая, что если уж медлительные американцы за двести лет накормили полмира, то наша великая держава за короткие сроки сумеет накормить мир.

Разрушались и разворовывались заводы и совхозы, выдавались сумасшедшие кредиты под создание ТО, ООО, ОАО, все делилось на земельные и имущественные паи и проводился обмен опытом зарубежных партнёров, желающих активно инвестировать нашу возрождающуюся экономику. Решили стать фермером  и  мы с другом Юркой.

Я, отчётливо помня недавние волнения, скромно взял свои четыре га, полагавшихся мне по земельному паю, а по имущественному мне полагался колхозный трактор и четыре свиноматки, проживал в родительском доме на окраине небольшой деревушки. Имел почти новый «Запорожец», доставшийся мне от отца, от матушки же унаследовал корову и несчётное количество кур. Помогали мне в ведении фермерского хозяйства, которое я горделиво именовал «Василиса», бабка Васёна, шестидесятилетняя глухая старуха, да глухонемой Макар, о котором я расскажу позднее.

Юрка же в отличие от меня развернул буйную деятельность, надумав построить  кожевенное предприятие под громким названием «Кожи России и К». К – это был я с четырьмя свиньями и коровой, по его объяснению.

Почему именно «Кожи России», я не понимал, потому что наш захудалый район никогда не славился обилием скоба. В своих мечтаниях мой друг видел себя этаким купчиком в хромовых сапогах и обязательно в жилетке с цепочкой.

Юрке тоже досталась земля, шесть полудохлых коров, трактор и старое кирпичное здание бывшей совхозной столовой. Он набрал кучу кредитов, накупил необходимого оборудования, требующего установки, и нанял рабочих. Дед Егорка, шустрый и начитанный старик, был назначен управляющим. Две бывшие из полностью развалившегося совхоза доярки – Зинка с Нюркой – рыжие, толстые и грудастые – проходили по налоговым документам как  заведующая МТФ и заместитель. Глухонемой бомж Макар нигде не числился, и я частенько забирал его к себе помочь по хозяйству. Юрка подобрал его зимой на городской автостанции голодного и замерзающего, перевёз к себе в деревню, откормил, отмыл и оставил. Денег ему не платил, да Макар и не просил. А жить его Юрка поселил в одном доме с доярками, в отдельной  комнатушке, и как уж там они делили любовь, для нас остаётся загадкой, но Макар ходил сытый и довольный, и все трое были счастливы.

Коров своих, за неимением помещения, Юрка определил в обеденный зал бывшей столовой, где ранее обедали механизаторы, и где молчаливый Макар сколотил ясли. В другой половине, где располагались раньше кухни и было окошечко для раздачи пищи, размещался склад и Юркин офис. В окошко он выдавал комбикорм и зарплату управляющему и дояркам, в офисе же принимал гостей. Всё было под рукой и под присмотром.

Мой друг надумал жить по-новому и для начала решил составить генеалогическое древо, придумать герб и сочинить девиз.

Он приехал ко мне днём и, развернув передо мной лист бумаги, скромно отошёл в сторонку. Я с недоумением рассматривал путаницу изогнутых, переплетённых линий с непонятными надписями, а затем спросил:

- Что это, саженцы?

- Древо это, генеалогическое, - ответил Юрка, ожидая похвалы.

Я вгляделся внимательно. Бог ты мой, наворочал! Родоначальником рода своего Юрка обозначил Никиту Кожемяку, ну, это понятно, далее шли по извилистым линиям его многочисленные родственники, а длинный изогнутый отросток обозначал его жену Галю, которая работала в гинекологическом отделении врачом. Очень тихая и скромная женщина, она ни в чём не перечила своему взбалмошному мужу и практически одна поднимала сына.

Я удивился.

- Это она сейчас Галя-акушерка. Потом она будет коммерческим директором, - пояснил мне Юрка.

Завершала это хитроумное сплетение громадная корона с витиеватой надписью: «Генеральный директор Холопов Ю. М.».

- Впечатляет, - осторожно произнёс я.

- Ха-ха, щас поеду ещё герб делать и девиз! - Юрка свернул своё дерево в рулон.

- Куда ты поедешь? - спросил я.

- В салон «Тату». Его вчера открыли! - он вышел, и я услышал, как затарахтел его старенький «Москвич».

Юрка приехал к вечеру следующего дня и вошёл усталый и необычайно притихший.

- Ну что, сделал? - с интересом спросил я.

Юрка молча скинул куртку, свитер, расстегнул рубаху, и я сел на стул, чтобы не упасть от неожиданности.

На половине его груди в вычурной окантовке красовался былинный богатырь в шлеме, в кольчуге и с мечом на поясе. В вытянутых руках витязь держал, кажется, барана, а по моему мнению, козла с прямыми рогами. Это  - герб. По краю рисунка шла надпись, видимо, девиз: «Нет, не исчезли ещё богатыри на Руси». Всё это было выполнено неопытной рукой, видимо, начинающего мастера.

Я скептически осмотрел тщедушное тело истинного богатыря, не наколотого, и, покачав головой, ничего не сказал, понимая, что это бесполезно.

Прошёл месяц. За это время мы построили Юркиным коровам новое помещение из подручного материала, а столовую, которую мы хотели приспособить под основной цех, отмыли и отчистили. Начали затаскивать туда оборудование, которое  мокло под апрельской распутицей. Юрка со своим детищем возился, почти не показываясь жене и сыну, и надоедал мне со своими неосуществимыми, с моей точки зрения, планами.

Я же отмалчивался, терпеливо ожидая, когда он охладеет к этой затее. Надо было подключать оборудование, но для этого требовался специалист, и Юрка сделал заявку в Управление сельского хозяйства.

Стояла середина апреля.

Мы с Юркой сидели в его офисе, пили чай и размышляли о делах насущных, как вдруг запищала рация и раздался голос Олега Ивановича, главы фермерских хозяйств района.

- Юра, здорово! Ты давай, захватывай Виктора, - это меня, - и срочно ко мне! Разговор есть серьёзный! - лампочка погасла.

- Чего это мы вдруг понадобились? Может, кредиты на посевную пришли? - предположил Юрка.

- Поедем, узнаем, - я начал одеваться.

Олег Иванович до перестройки работал завхозом в райкоме и был хитрым и хватким мужиком. То ли в нагрузку, а скорее всего, от того, что он слишком много знал о делах тогдашнего руководства, он практически придатком перешёл в нынешнюю администрацию и благодаря своему языку и знакомствам дослужился до нынешней должности.

Он встретил нас с распростёртыми объятиями:

- Ребята, здорово! Как я рад вас видеть! Всё дела, дела, некогда по району проехаться! Ну, садитесь, разговор будет серьёзный, - он усадил нас на стулья, а сам уселся за стол.

Мы насторожённо смотрели на него.

- Спешу я тебя, Юра, обрадовать. К нам едет специалист по твоей, по кожевенной, части. Американец! Негр! Из Колорадо! - он взглянул на нас с таким видом, будто сообщил нам о приезде гоголевского ревизора.

Мы молчали, изумлённые.

- А что, в России кожевенники перевелись? - прервал я молчание.

- Ну, Россия, - протянул Олег Иванович. - вы ведь знаете, как в России шкуры выделывают! В кадках до в банях месяц вымачивают, потом скоблят месяц! - он многозначительно посмотрел на нас, подняв свой пухлый палец.

- Америка учить будет! Цивилизация! Возможно, крупное инвестирование твоего, Юра, хозяйства! - он опять посмотрел на Юрку.

- А почему ко мне?  Что, хозяйств в районе мало? - уныло спросил мой друг.

- Во-первых, - Олег Иванович загнул палец, - он специалист по  кожевенной отрасли, во-вторых – у тебя лучшее хозяйство в районе, а в-третьих, - он посмотрел на меня, - твой друг Витька в Германии служил, это заграница. Он ихние порядки хоть немного знает, - с облегчением закончил он.

- И что с ним делать? - подал голос Юрка. - Вы хоть объясните, что да как?

Олег Иванович снова воодушевился.

- Юра, ты, главное, не бойся! Ты сделай вид, что негры к тебе каждый день приезжают, а ты к ним через неделю запросто наведываешься! Баб своих, Зинку с Надькой, проинструктируй, чтобы они хотя бы с утра были трезвые. Макар у тебя не пьёт. Ты отправь его  куда-нибудь, чтобы впечатление не портил, да не пугал своим мычанием.

Юрка перебил его:

- Так халаты надо белые, вёдра новые купить, ещё кое-чего, - рассуждал мой друг.

- Твоя жена где работает? В самом стерильном месте района, в  роддоме. Действуй, а я позвоню туда. На вёдра и на всякую мелочь получишь в кассе взаимопомощи, - убеждал глава.

- Ну, закуску сообразите сами. Самогону побольше, да чтоб мутным был, ну там, сала, огурцов, грибов! Что мне тебя учить, чай, не первый раз! Понимать должен, Америка! Они любят русское! - он разошёлся.

- Бабы у тебя поют?

- Да гнусавят что-то, - пробубнил Юрка.

- Во-о-от! Песни русские! Пляски! Да и надо блюдо экзотическое типа оливок, кальмаров или лягушек маринованных! Они любят рыбное!

- Да где я ему этих деликатесов возьму? Что мне, лягушек изо льда долбить? - сопротивлялся Юрка.

- Ну, ты это брось, а сделай всё как надо, - и он, успокаиваясь, начал подталкивать нас к двери.

- Денег-то? - опомнился Юрка.

- Ах, да! - Олег Иванович вытащил из кармана пятисотку. - Вот, хватит! Потом не забудь отдать!

- Олег Иваныч! - взмолился Юрка. - Может, сами подъедете, а то не натворить бы чего.

- Что ты, что ты! Мне ещё по району надо ехать. Давайте, езжайте, он завтра с утра обещал подъехать. Готовьтесь! - Олег Иванович проводил нас до двери.

- Да, у него ещё переводчик есть! - крикнул он вслед.

Мы с Юркой сели в машину и поехали в «хозяйственный», купили вёдра, щётки, чтобы отмыть коров, а затем направились в больницу за халатами. Гали в больнице не было, и мы зашли к заведующей. Она, видимо, была предупреждена о нашем приходе и, подозрительно оглядев нас, спросила, обращаясь ко мне:

- Размеры-то знаете?

- Да, наверное, самые большие, - я вспомнил габариты Зинки и Надьки.

- Вот есть у меня, как раз два. Садитесь и пишите расписку, что потом вернёте, а то они у меня числятся в имущественном реестре.

 Она выложила на стол два белоснежных халата. Юрка написал расписку, и мы отправились домой готовиться, прикупив по пути необходимых, на наш взгляд, на случай приезда негров вещей.

В деревню мы вернулись после обеда. Юрка срочно собрал весь свой штат, включая меня и Макара, и начал совет. Был он немногословен и суров:

- Так, Зинка, ты с Макаром объясняешься лучше всех. Объясни ему, чтобы наводил чистоту и порядок, а сами с Надькой мойте коров. После зимы на них смотреть страшно. Надька, ты помогаешь! Завтра с утра наденете белые халаты, походите перед коровами, чтобы они к вам привыкли. Ясно!?

- А может, сейчас потренироваться? - робко спросила Надька. Она была помоложе и ей не терпелось покрасоваться.

- Завтра, я сказал! Испачкаете, а мне их сдавать. И Макару скажи, чтоб баню истопил. Он вечером к Витьке уедет. Идите!

И бабы с Макаром ушли.

Юрка посмотрел на нас с Егорычем.

- Вить, сейчас поговорим, а потом займись табличками. Имена придумай, ну, типа Перестройка, Демократия, год рождения, надой, - он с надеждой посмотрел на меня.

- Да сделаю, - успокоил я друга.

- Ну, а теперь главное. Что будем делать с экзотическим блюдом? Кто что думает? - и мы задумались.

В углу жужжала проснувшаяся муха.

Внезапно Егорыч зашуршал газетой и кашлянул:

- Я вот тут в газете блюдо японское вычитал. Суши называется.

- На-ка, ну-ка, - Юрка повернулся к Егорычу.

Егорыч одел очки и поднёс газету к глазам.

- Суши – это экзотическое рыбное японское блюдо, для которого требуется молодая симпатичная женщина, желательно азиатка, - начал он, но я перебил его.

- Где ж ты возьмёшь молодую? Уж не Надьку ли?

- Нет, Надька не подойдёт, слишком молода. Лучше Зинку, она поопытней, - Юрка авторитетно махнул рукой. - Для чего она нужна?

- Которая в обнажённом виде подаётся на столе, уставленном изысканными закусками и дорогими винами, - дед замолчал и ошалело уставился на меня.

Я представил полностью обнажённое тело Зинки, но почему-то в резиновых сапогах, измазанных навозом, возлежащую громоздкой тушей на столе среди солёных огурцов и бутылок с мутной самогонкой, и мне стало нехорошо. Сколько же надо самогонки, чтобы Зинку напоить? Видимо, Юрка думал то же самое.

- Ладно, спирту я могу достать. Брошусь на колени перед заведующей отделением, на такое дело она не откажет, - он обречённо махнул рукой. - Дальше давай!

- Бронзовое тело девушки покрыто рыбными деликатесами, а промежутки заполнены спелыми ягодами вишни.  Присутствующие берут рыбу палочками, а ягоды прямо губами, - Егорыч замолчал, осмысливая прочитанное.

Я развил своё воображение дальше, ясно увидев как негр палочками берёт с тела Зинки куски путассу и толстыми губами собирает ягоды из вишнёвого компота. Мне стало ещё хуже.

- Особым шиком считается достать ягодки, засунутые в ложбинку между грудями юной гейши, - дед опять замолчал, а потом спросил у Юрки:

- А у Зинки эта самая ложбинка есть?

- Ты чего меня спрашиваешь? Я что, проверял? Есть, наверное, когда лифчик оденет! - рявкнул Юрка.

- Не-е-ет, тут написано: полностью обнажённая, - возразил Егорыч.

- Оно, конечно, Зинке нашей далеко до гейши, но ведь и негр тоже человек. Это нам ещё сколько же водки надо, - раздумывал дед.

Я вышел на крыльцо и закурил,  в одиночку переваривая этот кошмар.

От суши пришлось отказаться. Мы сошлись на грибах, картошке в мундире и окрошке – фирменном российском блюде. Юрка с Егорычем уехали в деревню за продуктами и за самогонкой, а я отправился писать таблички, по пути придумывая имена коровам. Вечером, посадив Макара в машину, я увёз его к себе, клятвенно пообещав Юрке быть завтра в пять утра у него.

II

Проснулся я рано, когда за окном занимался апрельский рассвет. Закурив, я растолкал сладко спящего Макара и стал на бумаге писать задания на день.

"Хоть отдохнёт мужик", - думал я, пока  Макар наливал мне и себе чай.

Дело в том, что когда Юрка завёз оборудование, Макар не спал ночами, расхаживая с ружьём между громоздкими ящиками, в которых находились баки из нержавеющей стали, которые могли стать добычей для охотников за цветными металлами. А если брать в расчёт, что Макар был пастухом, трактористом да к тому же не пил, даже запаха не переносил, то в его лице Юрка нашёл незаменимого работника.

Допив чай, я оделся и через полчаса подъезжал к Юркиному дому. Там вовсю  кипела работа. Егорыч, стоя на лестнице, прибивал к опорным столбам коровника еловые ветки, Юрка щедро посыпал опилками пол коровника, а заодно и коров, и доярок, которые, принарядившись в белоснежные халаты, расхаживали перед ошалевшими коровами. Отмытые до немыслимого блеска животные, сверкая ребрами и прочими частями, изумлённо рассматривали Зинку с Надькой, которые подобно раскормленным гусыням горделиво фланировали перед их мордами.

- Юр, а Юр, - тоненьким голосом шепнула Надька, которая была помоложе.

- Так, бабы. Всех называть по имени-отчеству. Ясно? - Юрка строго глянул на баб.

- Ясно, Юрий Михайлович, - ответила Надька.

- Так чего ты хочешь, Надежда Фёдоровна? - изысканно, как к графине, обратился к ней Юрка.

- Я чего хочу? Халаты нам долго носить? - Надька смутилась от такого к ней обращения.

- Покуда негр не уедет. Потом постираете и сдадите, - Юрка строго посмотрел на меня.

- А вы, Виктор Сергеевич, идите и не прокараульте машину!

Послышался шум мотора.

Я высунулся из коровника, выглянула и Надька.

- Ой, едут, а я ещё не накрасилась! - и она испуганно оглядела всех.

К дому подъезжал огромный серебристый джип, переваливаясь по разбитой дороге, как океанский лайнер.

- Так, по местам! - негромко скомандовал Юрка.

Машина, утробно уркнув, остановилась. Со стороны водителя выскочил худой, нескладный мужчина в дорогом, но помятом костюме. Поправив очки на горбатом носу, он представился:

- Алексей Сергеевич, переводчик, - и, подбежав с другой, пассажирской, стороны, открыл дверь:

- Джон Петерс, фермер из США! - и улыбнулся.

Из машины вылез двухметровый детина, типичный негр, одетый во всё белое, включая туфли и широкополую шляпу, удивительно контрастирующую с его чёрным лицом. Он без опаски  шагнул в подтаявшую грязь и направился в нам. Надька с Зинкой, открыв рты, рассматривали чужестранца, который подходил, широко улыбаясь губастым ртом.

- Как лягуша, - прошептала Надька, пытаясь спрятаться за Зинку.

- Джон Петерс, - он взял Зинку за руку и поднёс её к губам.

- Зинаида Ефимовна! - Зинка не ударила в грязь лицом и с достоинством поклонилась.

- Джон, - он протянул руку Надьке, пытаясь вытащить её из-за Зинкиной спины.

- Надежда... Фёдоровна, - вконец сбитая с толку Надька попыталась сделать реверанс, но подскользнулась, и блестящее новое ведро, которое она держала в руках, с грохотом покатилось по полу.

- О-о, бэби Надья! Е-е! - он кивнул головой, внимательно разглядывая вконец смутившегося заместителя заведующей, и повернулся в нам.

Познакомились и мы. Разговорились. Переводчик важно выпячивал губы и, ощущая незаменимость своей персоны, переводил. Говорили о налогах, о доходах, о погоде. Затем  пошли осматривать помещение основного цеха и оборудование. Негр задумчиво оглядел столовую, станки и, похлопав по блестящему боку огромного бака, что-то быстро залопотал:

- Мистер Джон говорит, что очень хорошее оборудование, но требуется много времени по достройке цеха и запуску основного конвейера. Потребуются большие капиталовложения. Господин Петерс также просит показать сырьевую базу, - толмач замолчал.

- Какую базу? - удивился Юрка.

- Ну, место, где у вас содержатся сырье, шкуры, - пояснил Алексей Сергеевич.

-А, ферму! - догадался Юрка, - пошли! - и мы гурьбой направились к скотному двору, возле которого до сих пор стояли Зинка с Надькой.

Когда мы зашли в коровник, негр огляделся, удовлетворенно втянул ноздрями воздух и с изумлением уставился на коров, которые, в свою очередь, с не меньшим удивлением рассматривали его. Худенькая крайняя коровёнка, которую я назвал Экспрессия, потянулась к нему, обнюхала, шумно выдыхая, и покосилась на Надьку своими выпученными лиловыми глазами.

Перевод.

- Что это, база? - ошеломлённо спросил он, рассматривая отголоски гайдаровских реформ.

Сконфуженный переводчик хотел что-то объяснить, но его опередила Зинка. Она по выражению лица Джона поняла вопрос.

- Это – скотина! - и она слегка хлопнула коровёнку по торчащим кострецам, отчего та немного присела на задние ноги.

- Ска-цы-на?- пробормотал Джон. - О-о-о, е-е, ска-цы-на! - мямлил он, видимо, вообразив себе, что это диковинное русское слово означает нечто жалкое и больное, и, не переставая покачивать головой, направился к выходу.

На улице начинало смеркаться.

- Поесть бы надо. Что мы - не люди, целый день по хозяйству таскаться? - прошептал мне Егорыч.

- Сейчас пойдём, - так же тихонько ответил я и многозначительно мигнул Юрке, показывая на дом.

- Пожалуйте в дом, отобедаем да поговорим в тепле! - Юрка радушным жестом пригласил гостей, и мы пошли в дом, точнее, в офис.

Стол поразил своим великолепием и обилием закуски. Картошка в мундире, жареная, тушеная с курицей, огурцы солёные, грибы маринованные, аккуратно нарезанные ломти розового сала, куски варёного мяса. Посредине стоял эмалированный тазик с окрошкой, а остальное свободное пространство было обильно заставлено бутылками. Джон что-то забурчал переводчику, который радостно потирал руки.

- А где женщины, в особенности Надежда Фёдоровна? - опомнился тот.

- Некогда нашим бабам за столами рассиживать! Работают они! - буркнул Юрка, поглядывая на меня, потому что я видел, как он совал Зинке бутылку, тарелку с мясом и шипел, чтобы не нажирались в присутствии гостей.

- Всю ночь мучились, готовили. Пускай теперь отдохнут, - шептал он мне.

Я не буду в подробностях описывать обед, а скорее всего, ранний ужин. Скажу только, что ели и пили не спеша. Негр налегал на окрошку и самогонку, переводчик - на самогонку. Егорыч, тоже неплохо выпивший, объяснял Джону особенности российского блюда, отчаянно жестикулируя при этом руками. Ему помогал, по мере возможности вставляя фразы, окосевший Алексей Сергеевич.

В скудном американском менталитете, разгорячённом русской самогонкой,  странная мутная похлёбка и «Рыжая Надья» носили одно и тоже имя - «о, бейби».

Я поглядывал на притихшего друга, пытаясь угадать его мысли, и со страхом ожидал завершающего этапа пиршества – песен и плясок в исполнении наших красавиц. Егорыч с Джоном, обнявшись, о чём-то спорили, переводчик мирно спал, уткнувшись лицом в стол, держа в одной руке стакан, а в другой вилку.

Егорыч тянулся к гармошке, которая стояла рядом на широкой лавке, а негр порывался запеть какую-то африканскую заунывную песню. Наконец негр, плеснув полстакана жидкости, закусил окрошкой, отвалился от стола и, блаженно поглаживая живот, стал приговаривать:

- О, бейби, о, бейби! - и улыбался.

- Ну вот, начинается, - тоскливо протянул Юрка. - Теперь баб ему подавай. Потом ещё что-нибудь захочет.

- Вить, - обратился он ко мне, - выйди, глянь, где там бабы, да позови их.

Я вышел.

Зинка с Надькой сидели на лавочке перед домом, к моему удивлению, довольно трезвые.

- Пойдёмте, - пригласил я их, - американец вас зовёт. Бабы, кричит, бабы, - и я жестом пригласил их следовать  за собой.

Когда мы вошли, мой друг мрачно оглядел женщин и приказал:

- Раздевайтесь!

- Как раздеваться, догола, что ли? - опешила  Зинаида Ефимовна..

Юрка хотел что-то ответить, но его опередил очухавшийся толмач.

- Топлесс! - заорал он и опять уткнулся в стол.

- Как в лес? Что это нам в лес-то топать? - удивилась Надежда Фёдоровна, которая была потрезвей. - Сперва зовёт, а потом в лес гонит!

Негр что-то быстро заговорил, толкая переводчика.

- Я сказал топ! - он икнул, - лесс! - он вылил в рот самогонку и опять упал, теперь уже окончательно.

Зинка, приняв боевую стойку, выставила вперёд свои ведёрные груди и сделал шаг вперёд.

- Ах ты, иноземная морда! Жучина ты колорадская. Ты куды это нас гонишь, одиноких бедных женщин!

- Да, бедных, - пискнула Надька, которая была потрезвей, и шагнула за Зинкой.

Я был горд за своих, русских, баб!

- Темень-то какая. А ну нечисть какая нападёт или маньяк какой, - Зинка так разошлась, что мне стало жалко маньяка.

Негр  опешил от такого натиска и, вливая в себя очередную порцию, толкал  Алексея Сергеевича.

- Вон отсюда! Потом разберёмся! - рявкнул Юрка на баб, и те, враз присмирев, вышли.

Джон прижимался к сухонькому Егорычу, словно искал у него защиты.

- Спать нужно укладываться. Я бабам в коровнике велел постелить, а на их места Джона с переводчиком уложил, а ты, - он глянул на меня, - на Макарово место ляжешь.

- А вы с Егорычем? - спросил я.

- Да на мешках с комбикормом примостимся. Чай, не впервой, - и он потянул меня за рукав.

- Пойдём, глянем, как там дела, - мы вышли, а когда вернулись, нас встретила тишина.

Негр спал, откинувшись назад и упираясь в стену своей черноволосой кудрявой головой, а сухонький Егорыч, прижавшись к нему, выводил носом замысловатые рулады. Толмач свернулся калачиком на лавке, укрывшись своим пиджаком.

- Ну и как мы их потащим? - Юрка глянул на меня.

- А чего их тащить? Вон здесь, на мешках, и уложим, - вполголоса ответил я.

Мы осторожно перенесли сначала Егорыча, потом с трудом перетащили грузного негра и, уложив их рядом, укрыли конской попоной, неизвестно откуда здесь появившейся. Егорыч сразу притулился к боку Джона и засопел, согреваясь. Толмача трогать не стали, а сами же, выключив свет, отправились отдыхать в дом.

Утром я проснулся рано и, выглянув в окно, увидел Юрку, который мыл машину гостей.

Я оделся. Вышел и, закурив, подошёл к другу. Тот, не обращая на меня внимания, продолжал остервенело махать тряпкой.

В офисе, где спали наши гости, послышался лёгкий шум, и на крыльце появился Алексей Сергеевич, хмурый, с помятым лицом и довольно трезвый. Он недоуменно оглядел нас и, держа в руке белую туфлю Джона, подошёл.

- Мы уезжаем сейчас.

- Что так быстро? Погостили бы ещё! - Юрка, не веря услышанному, расплылся в улыбке.

- Нет, нам ещё в одно место надо ехать, тоже опыт передавать. Ждут! - коротко ответил Алексей Сергеевич и направился будить Джона.

- Ну, конечно, если ждут! Нельзя людей подводить! - Юрка светился.

Неожиданно в столовой раздались звуки гармошки, послышался грохот, и на крыльце показались негр с бутылкой в руке и без ботинка и Егорыч с гармошкой в руках и в широкополой ковбойской шляпе. Джон почти повис на сухоньком Егорыче, а тот с мужественным выражением  лица, растягивая гармошку, тащил негра к машине. На нас они не обращали никакого внимания. Вокруг них суетился переводчик, пытаясь надеть на ногу американца туфлю, а тот сердито отталкивал его, что-то приговаривал, возмущаясь.

-  Ска-цы-на! Е-е! Ска-цы-на!

Джон, дойдя до машины упёрся в капот и что-то быстро стал говорить Алексею Сергеевичу, показывая рукой на Егорыча, на машину и на Юрку.

- Просит обменять Егорыча на джип! - перевёл толмач.

Егорыч многозначительно пожевал губами:

- На что Юрке этот драндулет! А я ведь всё же управляющий, правда, Юр? - и он, обведя всех мутным взглядом, начал заталкивать американца в машину на заднее сиденье.

- Да сиди ты, иноземец! - ругался он, подавая Джону бутылку и закидывая в салон туфлю.

- Ну давай, давай поцелуемся! -  они с негром расцеловались, и Егорыч, захлопнув дверцу, растянул гармошку, пытаясь правильно играть знаменитую «Смуглянку».

Джип неспешно тронулся, переваливаясь по разбитой дороге, как океанский лайнер.

 

 

 

 

 

 

 ГОСТЬ ИЗ КОЛОРАДО

 

 

Эта история случилась в конце прошлого века, в тот период, когда страна, утихомирив волны путча, робко поднималась с колен, отряхивая с себя обломки горбачёвской перестройки. Когда полупьяный президент окончательно раздумал ложиться на рельсы перед мчащимся поездом демократии и подал в отставку. Россия вступила в новую эпоху – города стремительно американизировались, а сельское хозяйство неспешно приглядывалось к веянию Запада – фермерству, справедливо полагая, что если уж медлительные американцы за двести лет накормили полмира, то наша великая держава за короткие сроки сумеет накормить мир.

Разрушались и разворовывались заводы и совхозы, выдавались сумасшедшие кредиты под создание ТО, ООО, ОАО, все делилось на земельные и имущественные паи и проводился обмен опытом зарубежных партнёров, желающих активно инвестировать нашу возрождающуюся экономику. Решили стать фермером  и  мы с другом Юркой.

Я, отчётливо помня недавние волнения, скромно взял свои четыре га, полагавшихся мне по земельному паю, а по имущественному мне полагался колхозный трактор и четыре свиноматки, проживал в родительском доме на окраине небольшой деревушки. Имел почти новый «Запорожец», доставшийся мне от отца, от матушки же унаследовал корову и несчётное количество кур. Помогали мне в ведении фермерского хозяйства, которое я горделиво именовал «Василиса», бабка Васёна, шестидесятилетняя глухая старуха, да глухонемой Макар, о котором я расскажу позднее.

Юрка же в отличие от меня развернул буйную деятельность, надумав построить  кожевенное предприятие под громким названием «Кожи России и К». К – это был я с четырьмя свиньями и коровой, по его объяснению.

Почему именно «Кожи России», я не понимал, потому что наш захудалый район никогда не славился обилием скоба. В своих мечтаниях мой друг видел себя этаким купчиком в хромовых сапогах и обязательно в жилетке с цепочкой.

Юрке тоже досталась земля, шесть полудохлых коров, трактор и старое кирпичное здание бывшей совхозной столовой. Он набрал кучу кредитов, накупил необходимого оборудования, требующего установки, и нанял рабочих. Дед Егорка, шустрый и начитанный старик, был назначен управляющим. Две бывшие из полностью развалившегося совхоза доярки – Зинка с Нюркой – рыжие, толстые и грудастые – проходили по налоговым документам как  заведующая МТФ и заместитель. Глухонемой бомж Макар нигде не числился, и я частенько забирал его к себе помочь по хозяйству. Юрка подобрал его зимой на городской автостанции голодного и замерзающего, перевёз к себе в деревню, откормил, отмыл и оставил. Денег ему не платил, да Макар и не просил. А жить его Юрка поселил в одном доме с доярками, в отдельной  комнатушке, и как уж там они делили любовь, для нас остаётся загадкой, но Макар ходил сытый и довольный, и все трое были счастливы.

Коров своих, за неимением помещения, Юрка определил в обеденный зал бывшей столовой, где ранее обедали механизаторы, и где молчаливый Макар сколотил ясли. В другой половине, где располагались раньше кухни и было окошечко для раздачи пищи, размещался склад и Юркин офис. В окошко он выдавал комбикорм и зарплату управляющему и дояркам, в офисе же принимал гостей. Всё было под рукой и под присмотром.

Мой друг надумал жить по-новому и для начала решил составить генеалогическое древо, придумать герб и сочинить девиз.

Он приехал ко мне днём и, развернув передо мной лист бумаги, скромно отошёл в сторонку. Я с недоумением рассматривал путаницу изогнутых, переплетённых линий с непонятными надписями, а затем спросил:

- Что это, саженцы?

- Древо это, генеалогическое, - ответил Юрка, ожидая похвалы.

Я вгляделся внимательно. Бог ты мой, наворочал! Родоначальником рода своего Юрка обозначил Никиту Кожемяку, ну, это понятно, далее шли по извилистым линиям его многочисленные родственники, а длинный изогнутый отросток обозначал его жену Галю, которая работала в гинекологическом отделении врачом. Очень тихая и скромная женщина, она ни в чём не перечила своему взбалмошному мужу и практически одна поднимала сына.

Я удивился.

- Это она сейчас Галя-акушерка. Потом она будет коммерческим директором, - пояснил мне Юрка.

Завершала это хитроумное сплетение громадная корона с витиеватой надписью: «Генеральный директор Холопов Ю. М.».

- Впечатляет, - осторожно произнёс я.

- Ха-ха, щас поеду ещё герб делать и девиз! - Юрка свернул своё дерево в рулон.

- Куда ты поедешь? - спросил я.

- В салон «Тату». Его вчера открыли! - он вышел, и я услышал, как затарахтел его старенький «Москвич».

Юрка приехал к вечеру следующего дня и вошёл усталый и необычайно притихший.

- Ну что, сделал? - с интересом спросил я.

Юрка молча скинул куртку, свитер, расстегнул рубаху, и я сел на стул, чтобы не упасть от неожиданности.

На половине его груди в вычурной окантовке красовался былинный богатырь в шлеме, в кольчуге и с мечом на поясе. В вытянутых руках витязь держал, кажется, барана, а по моему мнению, козла с прямыми рогами. Это  - герб. По краю рисунка шла надпись, видимо, девиз: «Нет, не исчезли ещё богатыри на Руси». Всё это было выполнено неопытной рукой, видимо, начинающего мастера.

Я скептически осмотрел тщедушное тело истинного богатыря, не наколотого, и, покачав головой, ничего не сказал, понимая, что это бесполезно.

Прошёл месяц. За это время мы построили Юркиным коровам новое помещение из подручного материала, а столовую, которую мы хотели приспособить под основной цех, отмыли и отчистили. Начали затаскивать туда оборудование, которое  мокло под апрельской распутицей. Юрка со своим детищем возился, почти не показываясь жене и сыну, и надоедал мне со своими неосуществимыми, с моей точки зрения, планами.

Я же отмалчивался, терпеливо ожидая, когда он охладеет к этой затее. Надо было подключать оборудование, но для этого требовался специалист, и Юрка сделал заявку в Управление сельского хозяйства.

Стояла середина апреля.

Мы с Юркой сидели в его офисе, пили чай и размышляли о делах насущных, как вдруг запищала рация и раздался голос Олега Ивановича, главы фермерских хозяйств района.

- Юра, здорово! Ты давай, захватывай Виктора, - это меня, - и срочно ко мне! Разговор есть серьёзный! - лампочка погасла.

- Чего это мы вдруг понадобились? Может, кредиты на посевную пришли? - предположил Юрка.

- Поедем, узнаем, - я начал одеваться.

Олег Иванович до перестройки работал завхозом в райкоме и был хитрым и хватким мужиком. То ли в нагрузку, а скорее всего, от того, что он слишком много знал о делах тогдашнего руководства, он практически придатком перешёл в нынешнюю администрацию и благодаря своему языку и знакомствам дослужился до нынешней должности.

Он встретил нас с распростёртыми объятиями:

- Ребята, здорово! Как я рад вас видеть! Всё дела, дела, некогда по району проехаться! Ну, садитесь, разговор будет серьёзный, - он усадил нас на стулья, а сам уселся за стол.

Мы насторожённо смотрели на него.

- Спешу я тебя, Юра, обрадовать. К нам едет специалист по твоей, по кожевенной, части. Американец! Негр! Из Колорадо! - он взглянул на нас с таким видом, будто сообщил нам о приезде гоголевского ревизора.

Мы молчали, изумлённые.

- А что, в России кожевенники перевелись? - прервал я молчание.

- Ну, Россия, - протянул Олег Иванович. - вы ведь знаете, как в России шкуры выделывают! В кадках до в банях месяц вымачивают, потом скоблят месяц! - он многозначительно посмотрел на нас, подняв свой пухлый палец.

- Америка учить будет! Цивилизация! Возможно, крупное инвестирование твоего, Юра, хозяйства! - он опять посмотрел на Юрку.

- А почему ко мне?  Что, хозяйств в районе мало? - уныло спросил мой друг.

- Во-первых, - Олег Иванович загнул палец, - он специалист по  кожевенной отрасли, во-вторых – у тебя лучшее хозяйство в районе, а в-третьих, - он посмотрел на меня, - твой друг Витька в Германии служил, это заграница. Он ихние порядки хоть немного знает, - с облегчением закончил он.

- И что с ним делать? - подал голос Юрка. - Вы хоть объясните, что да как?

Олег Иванович снова воодушевился.

- Юра, ты, главное, не бойся! Ты сделай вид, что негры к тебе каждый день приезжают, а ты к ним через неделю запросто наведываешься! Баб своих, Зинку с Надькой, проинструктируй, чтобы они хотя бы с утра были трезвые. Макар у тебя не пьёт. Ты отправь его  куда-нибудь, чтобы впечатление не портил, да не пугал своим мычанием.

Юрка перебил его:

- Так халаты надо белые, вёдра новые купить, ещё кое-чего, - рассуждал мой друг.

- Твоя жена где работает? В самом стерильном месте района, в  роддоме. Действуй, а я позвоню туда. На вёдра и на всякую мелочь получишь в кассе взаимопомощи, - убеждал глава.

- Ну, закуску сообразите сами. Самогону побольше, да чтоб мутным был, ну там, сала, огурцов, грибов! Что мне тебя учить, чай, не первый раз! Понимать должен, Америка! Они любят русское! - он разошёлся.

- Бабы у тебя поют?

- Да гнусавят что-то, - пробубнил Юрка.

- Во-о-от! Песни русские! Пляски! Да и надо блюдо экзотическое типа оливок, кальмаров или лягушек маринованных! Они любят рыбное!

- Да где я ему этих деликатесов возьму? Что мне, лягушек изо льда долбить? - сопротивлялся Юрка.

- Ну, ты это брось, а сделай всё как надо, - и он, успокаиваясь, начал подталкивать нас к двери.

- Денег-то? - опомнился Юрка.

- Ах, да! - Олег Иванович вытащил из кармана пятисотку. - Вот, хватит! Потом не забудь отдать!

- Олег Иваныч! - взмолился Юрка. - Может, сами подъедете, а то не натворить бы чего.

- Что ты, что ты! Мне ещё по району надо ехать. Давайте, езжайте, он завтра с утра обещал подъехать. Готовьтесь! - Олег Иванович проводил нас до двери.

- Да, у него ещё переводчик есть! - крикнул он вслед.

Мы с Юркой сели в машину и поехали в «хозяйственный», купили вёдра, щётки, чтобы отмыть коров, а затем направились в больницу за халатами. Гали в больнице не было, и мы зашли к заведующей. Она, видимо, была предупреждена о нашем приходе и, подозрительно оглядев нас, спросила, обращаясь ко мне:

- Размеры-то знаете?

- Да, наверное, самые большие, - я вспомнил габариты Зинки и Надьки.

- Вот есть у меня, как раз два. Садитесь и пишите расписку, что потом вернёте, а то они у меня числятся в имущественном реестре.

 Она выложила на стол два белоснежных халата. Юрка написал расписку, и мы отправились домой готовиться, прикупив по пути необходимых, на наш взгляд, на случай приезда негров вещей.

В деревню мы вернулись после обеда. Юрка срочно собрал весь свой штат, включая меня и Макара, и начал совет. Был он немногословен и суров:

- Так, Зинка, ты с Макаром объясняешься лучше всех. Объясни ему, чтобы наводил чистоту и порядок, а сами с Надькой мойте коров. После зимы на них смотреть страшно. Надька, ты помогаешь! Завтра с утра наденете белые халаты, походите перед коровами, чтобы они к вам привыкли. Ясно!?

- А может, сейчас потренироваться? - робко спросила Надька. Она была помоложе и ей не терпелось покрасоваться.

- Завтра, я сказал! Испачкаете, а мне их сдавать. И Макару скажи, чтоб баню истопил. Он вечером к Витьке уедет. Идите!

И бабы с Макаром ушли.

Юрка посмотрел на нас с Егорычем.

- Вить, сейчас поговорим, а потом займись табличками. Имена придумай, ну, типа Перестройка, Демократия, год рождения, надой, - он с надеждой посмотрел на меня.

- Да сделаю, - успокоил я друга.

- Ну, а теперь главное. Что будем делать с экзотическим блюдом? Кто что думает? - и мы задумались.

В углу жужжала проснувшаяся муха.

Внезапно Егорыч зашуршал газетой и кашлянул:

- Я вот тут в газете блюдо японское вычитал. Суши называется.

- На-ка, ну-ка, - Юрка повернулся к Егорычу.

Егорыч одел очки и поднёс газету к глазам.

- Суши – это экзотическое рыбное японское блюдо, для которого требуется молодая симпатичная женщина, желательно азиатка, - начал он, но я перебил его.

- Где ж ты возьмёшь молодую? Уж не Надьку ли?

- Нет, Надька не подойдёт, слишком молода. Лучше Зинку, она поопытней, - Юрка авторитетно махнул рукой. - Для чего она нужна?

- Которая в обнажённом виде подаётся на столе, уставленном изысканными закусками и дорогими винами, - дед замолчал и ошалело уставился на меня.

Я представил полностью обнажённое тело Зинки, но почему-то в резиновых сапогах, измазанных навозом, возлежащую громоздкой тушей на столе среди солёных огурцов и бутылок с мутной самогонкой, и мне стало нехорошо. Сколько же надо самогонки, чтобы Зинку напоить? Видимо, Юрка думал то же самое.

- Ладно, спирту я могу достать. Брошусь на колени перед заведующей отделением, на такое дело она не откажет, - он обречённо махнул рукой. - Дальше давай!

- Бронзовое тело девушки покрыто рыбными деликатесами, а промежутки заполнены спелыми ягодами вишни.  Присутствующие берут рыбу палочками, а ягоды прямо губами, - Егорыч замолчал, осмысливая прочитанное.

Я развил своё воображение дальше, ясно увидев как негр палочками берёт с тела Зинки куски путассу и толстыми губами собирает ягоды из вишнёвого компота. Мне стало ещё хуже.

- Особым шиком считается достать ягодки, засунутые в ложбинку между грудями юной гейши, - дед опять замолчал, а потом спросил у Юрки:

- А у Зинки эта самая ложбинка есть?

- Ты чего меня спрашиваешь? Я что, проверял? Есть, наверное, когда лифчик оденет! - рявкнул Юрка.

- Не-е-ет, тут написано: полностью обнажённая, - возразил Егорыч.

- Оно, конечно, Зинке нашей далеко до гейши, но ведь и негр тоже человек. Это нам ещё сколько же водки надо, - раздумывал дед.

Я вышел на крыльцо и закурил,  в одиночку переваривая этот кошмар.

От суши пришлось отказаться. Мы сошлись на грибах, картошке в мундире и окрошке – фирменном российском блюде. Юрка с Егорычем уехали в деревню за продуктами и за самогонкой, а я отправился писать таблички, по пути придумывая имена коровам. Вечером, посадив Макара в машину, я увёз его к себе, клятвенно пообещав Юрке быть завтра в ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4


19 июля 2015

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Гость из Колорадо.»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер