ЗНАМЕНИЕ

ЗНАМЕНИЕ

Долго, очень долго приходил в себя Тимофей от стрес­са и никак не мог выкарабкаться к нормальной жизни. Чувствовал себя каким-то подавленным, вернее, даже раздавленным. Все делал автоматически, как робот, ис­ходя из старого опыта: и дома и на работе. Полностью было подавлено мышление или, вернее, работало только в одном направлении - вспомнить, что же было на самом деле, и было ли это вообще, не сон ли это и сказка. Синие глаза Тимофея замирали надолго, и мысли уже блуждали в извилинах памяти, часто стиралось из памяти то, что уже прояснилось. Пытка, да и только. Ночью тоже не было покоя, каждой клеткой своего крепкого тела он чувство­вал голос, который, как раскаты грома, еще звучал в нем, именно слышал каждой своей клеткой и цепенел. Нет! не от страха все было подвластно тому голосу: и небо, и тучи, и все остальное. Огромный человек, скорее всего Бог, имен­но огромный, метра три, не менее, предстал перед Тимофе­ем, вот и не верь потом в Бога, его силу.

Помнил Тимофей душную летнюю ночь, как добирал­ся до дома через новостройки на окраине города. Что-то давило его, было какое-то предчувствие - беспокойство или растерянность. Решил немного спрямить дорогу, ре­зануть через ивняк, что остался возле построек. И, ско­рее, почувствовал, что какая-то сила неведомая давит его книзу. Тимофей оглянулся и увидел огромный шар, весь серебристый, который плавно опускался. Яркие, ярче, чем неоновый свет, лучи упирались в землю и, отражаясь от земли, тормозили снижение объекта, обтекали его и рас­текались в разные стороны. Свет был настолько сильным и ярким, что казалось, что все сейчас сгорит от этого све­та. Объятый ужасом Тимофей пытался сорвать с себя ру­башку. Ему казалось, что она уже тлеет на нем, так чувствовал сильный жар всем телом. Даже чувствовал потрескивание волос - ужас владел им.

Хотелось рвануть от этого места подальше, но отказа­ли ноги, ужас парализовал их. Негнущиеся пальцы сколь­зили по рубашке, срывались с нее и снова скользили.

И тут он услышал голос: «Не бойся, ты не сгоришь», - громовой голос, который звучал в нем самом. Поднял Тимофей свои обезумевшие глаза и увидел серебристого, вернее, в серебристой одежде человека, очень большего и земного. Дул сильный штормовой ветер, но он не касался этого божества, не ощущал его и поражен­ный Тимофей. Все двигалось; и тучи на небе, и ветви дере­вьев вокруг, даже казался явным шелест гнущейся травы, все это то появлялось, то исчезало, как и сама луна.

Полное спокойствие овладело человеком, прошел бес­следно страх, как и не было его. Обратил внимание Тимо­фей, что из основания шара выходят какие-то существа зеленого цвета, его роста, только грубо - схожие с чело­веком, больше похожие на игрушки.

«Роботы», - подтвердил голос. «Как же они движутся, подумал Тимофей, - по нашей Земле?». - «Смотри внима­тельно», - зазвучал Голос снова. И опять не мог понять Тимофей, говорил ли он снова, или, как и ответы, они зву­чали в нем самом, его человечьем теле.

Около семи роботов замерли на миг, затем поочередно друг за другом задвигались зигзагами из стороны в сто­рону, точно на коньках, но недолго, и чем быстрее стано­вилось движение их, тем они становились бесцветней и растворялись в воздухе. Вспомнил еще Тимофей, что го­ворил он сам что-то про Библию, про конец света, читал когда-то в детстве, что появятся на небе три солнца, это и будет концом света, и будут гореть на них три креста. Вот и все, что помнил из Библии, да и то, возможно, детс­кая память много исказила, столько лет с тех пор прошло.

«Смотри», - опять повелел голос, и Богоподобный че­ловек или Бог, подобный человеку, поднял правую руку к небу, которое было закрыто тучами в тот миг, черными мрачными тучами, и все пришло в движение, сильнейший ветер рвал тучи на части:

И друг за другом проплывают солнца в разрывах черных облаков.

Что-то было зловещее в этой картине: именно светила проплывали друг за другом с небольшими паузами, нет, не светлые, а какие-то оранжевые, таинственные и страш­ные в своем молчании. Но страха у Тимофея не было, хотя все двигалось вокруг, даже воздух.

Все было подвластно руке и небо, и земля, и мысли.

Ты поживешь еще на свете,

Придет Знамение к тебе...

Звучал голос Повелителя, и как эхо вторил ему гром на небе, или сам Голос звучал раскатами грома: совсем потерял Тимофей ощущение реальности.

Не помнил он, как добрался до дома, и сколько было времени на часах. Помнил только, что очень хотелось спать. Или во сне уже, или тогда наяву спрашивал Бога: «Можно ли говорить об этой встрече?». Нет, он ничего не запретил, многое исчезло из сознания Тимофея само. Даже предсказания из жизни, что должны были сбыться, мель­кали иногда во сне, но неуловимо исчезали, не было сил их вспомнить в реальной жизни, остановить на какой-то миг. Ходил Тимофей на то странное место. Нашел его не­далеко от строящихся домов, в треугольнике пересекаю­щихся дорог. Таинственно молчало мелколесье, вспомнил, как рвался через кусты отсюда. Вот и все, что добавил к тому, что уже вспомнил раньше.

И Голос, что раскаты грома,

Звучит еще во мне.

Как трудно ни во что не верить,

Ведь нету счастья на земле.

3   июня 1993 г.

 Хохлов Григорий