Колодец времени.

А. ПОРТНЯГИН.

КОЛОДЕЦ ВРЕМЕНИ.

Совершенно ненаучно-фантастическая история, про путешествие Толика Смешнягина в 1980 год.

                                              Моим родителям посвящается.
 

Глава 1. В которой читатель знакомится с Толиком Смешнягиным и где Толик попадает в ситуацию, из которой есть только один выход.
Было раннее утро 30 июня 2016 года. Обычное утро, обычного рабочего дня. Анатолий Андреевич Смешнягин нехотя собирался на работу. Вернее, на две работы. Кто-то скажет: «Повезло человеку, на двух работах работает, значит здоровье позволяет!» - и будет прав. Другой скажет: «У верблюда тоже два горба. Очень удобно на нем ездить» - И тоже будет прав... А Анатолий Андреевич, да еще и утром, ни о чем подобном не думал. Он еще не до конца проснулся, хотя и выпил уже две чашки кофе. В свои 53 года Анатолий Андреевич, он-же Толя, он-же Толик, он-же Толян, чувствовал себя моложе, сам себе своих лет никак не давал и всякий раз кокетливо краснел, когда его уверяли что ему: «Ну никак не может быть столько!.. - и, что ему: »... не больше 52 лет!.. И точка!« Толик опускал глаза и загадочно улыбался одними губами, боясь открыть рот. Все-таки верхнего переднего зуба не хватало.
Стараясь не будить свою молодую красавицу жену, сладко похрапывающую в свой законный выходной, Толик сложил в пакет еще с вечера приготовленные контейнеры с едой на три дня, проверил наличие планшета, портативного телевизора, телефона, денег, заначки, ключей и документов, помялся на пороге на всякий случай, вдруг любимая проснется и выйдет проводить в дальний путь, не дождался, и так и пошел - без поцелуя, без сменных носок, в футболке с надписью: «Сделано в СССР», надетой на левую сторону.
При своем весе в девяносто с лишним килограммов, Толик был человеком тонкой душевной организации, натурой чувствительной и восприимчивой. Он чувствовал, что сегодня с ним должно произойти что-то обязательно хорошее, помимо зарплаты. Это чувство исходило отовсюду - от ласкового июньского солнышка, щекотавшего его по начинающей с пятнадцати лет лысеть голове, от изумрудно-зеленой травинки, пробивающейся сквозь треснувший асфальт, положенный не далее как в прошлом году, от милого песика, радостно удобряющего клумбу под окнами, от птичек, невысоко в небе выделывающих фигуры высшего пилотажа и посылающих на землю вполне себе конкретные «приветы», от открытого люка канализационного колодца... Засмотревшись на ворон и радостно шагнув в неизвестность, матерясь и размахивая всеми конечностями, Толик все-же не выпустил из рук пакета с едой.
Свет в конце тоннеля был реальным и режущим глаз.» Дорога на Рай! « - решил Толик: «Вот-бы въехать-то на белом единороге! Но ни белого, ни какого другого единорога под ним не оказалось. Внезапно свет начал меркнуть и громовой раскатистый голос протрубил: «Эге-гей-эй, ты живой-вой-вой?!»
-Господи!.. Я на том свете?
- Ты в колодце... Встать сможешь?
-Прости, Господи!.. Да как-же-ж я встану? - Толик подергался, но что-то держало его сумку снизу: Не могу, Господи, кто-то держит меня за сумку.
-Я тебе помогу... Сперва без паники отцепи сумку от лестницы... И перестань называть меня» Господи», могут услышать... Сантехник я местный - Петрович.
Толик никак не мог разглядеть лица Господи-Петровича. На фоне яркого Райского света оно представляло собой темное бесформенное пятно, Правда, с нимбом вокруг. Из темноты появилась длань. Она увеличивалась в размерах и наконец достигла Толикова носа. Подержалась за него, провела по щеке и опустилась к горлу.
-Господи-Петрович, какие у тебя мозолистые руки! -Вдруг рука уцепилась за ворот и потянула вверх. Толик с трудом оторвал от земли свою пятую точку, весившую треть всей туши и, с Божьей помощью, встал на ноги. Теперь, когда тело приняло естественное положение, тоннель превратился в обыкновенный колодец, Райский свет-в отверстие люка, а Господи-Петрович - в невысокого мужичка-сантехника. Петрович помог Толику выбраться на поверхность, как-то странно поглядывая на него.

Глава 2. В которой у Толика чуть не поехала крыша и он не смог выйти на связь.
-Ты откуда взялся-то?.. Я только крышечку отодвинул, ты как с неба свалился... Прямо в люк... Я даже не видел как ты подошел.
Толик не стал рассказывать, что он пересчитывал ворон. Зачем кому-то такие интимные подробности.
-Ты головою-то не шибко ударился?.. А то, может в больницу?..
-Нет. Что с головой будет-то?.. Кость!.. -Толик постучал себя кулаком по лбу: Ничего с ней не будет...
Но с головой происходило что-то странное. Голова видела вещи совершенно невообразимые. На месте нового, современного микрорайона с многоэтажными домами, детскими садами, магазинчиками, гипермаркетом, автомобильной развязкой и автомойками, на сколько хватало взгляда, зиял своей первозданной не паханной красотой, пустырь!.. Дом, милый дом, из которого Толик вышел буквально несколько минут назад и за ипотеку в котором платить еще и платить семь с лишним лет, бесследно исчез!.. Увиденное так поразило, что он начал нечленораздельно мычать: 
-М-м-а-а-э-э-где-э-дом?!. -Толик протянул руку, указывая на заросли камыша: Тут-же только-что был дом!.. И тут... И тут... Тоже...
Петрович на всякий случай поднял монтировку и ненавязчиво почесал ею у себя за ухом: 
-Нету тут никаких домов... Болото тут... -В подтверждение его слов, невдалеке квакнула лягушка.
-А дом где? -С надеждой в голосе спросил Толик.
-Ближайший?.. 17 номер... Во-он за тем леском... Видишь крышу? - Вдалеке виднелась серая девятиэтажка, а за ней начинался жилой микрорайон. Девятиэтажка была смутно знакомой, он ее точно где-то видел.» Где -же я мог ее видеть?.. Не на открытке-же!.. Так это-ж тещин дом!..» -У Толика как-то сразу стало легче на душе. А Петрович продолжал недоверчиво поглядывать на Толика, на всякий случай не выпуская монтировку из цепких рук.» Хотя на психа он не очень похож. И одет прилично - джинсы импортные, футболка не грязная, сумочка через плечо и умопомрачительный черный пакет, голубая мечта жены... Нет, на психа не похож... Но и на рабочего человека, на пролетария - тоже!... Толи дело - я! « -Действительно, Петрович был потомственным сантехником, чем очень гордился и одевался соответственно: кирзовые сапоги, никогда не мытые и не чищенные, серая роба с несмываемыми масляными пятнами на коленях и полупопицах, до неузнаваемости выцветшая футболка, к тому-же растянувшаяся на три размера на вырост и на голове сатиновая кепка, которую он никогда не снимал, как Боярский - шляпу.
А Толика распирало от любопытства. Он и про работу забыл. Какая может быть работа, если он не понимал где находится и как здесь очутился?.. И вообще, не сон-ли это?..» Так то-ж - сон!.. -Толик хлопнул себя по лбу: Сейчас прозвенит будильник и я проснусь!..»
От удара по лбу яснее не стало и сон не прошел. Но в кармане, действительно зазвонил будильник в мобильном телефоне, так как Толик обещал разбудить жену, как только приедет на работу. Толик достал белый смартфон с золотистым ободком, посмотрел на время, отключил будильник и стал набирать любимую. Попытался с одной симки - нет связи, с другой - та-же песня.
-Че-то не ловит... -Толик состроил недовольную рожу и хотел уже-было пожаловаться на плохую связь Петровичу, но не узнал его, так сердешного перекосило. От страха - в одну сторону, от шпиономанского зуда - в другую.
« Поймать шпиона» - заветная мечта любого советского пионера! А Петрович давно уже не был пионером, он был почти пенсионером. Но пионерский задор никуда не делся, а шанс поймать шпиона у советского предпенсионера выпадает не часто.
« Похоже мне выпал счастливый билет!.. Наконец-то повезло!.. Вот-бы голыми руками взять... Живьем!!! Жаль в нем под сто килограммов живого веса, а во мне - шестьдесят в керзовых сапогах, да и приемчикам наверняка обучен.» - Петрович был мужик жилистый, крепкий, но трусливый и Толик по его лицу понял, что диалога скорее всего не получится. Но на всякий случай, показывая на смартфон, обрадовал Петровича сообщением: 
-Нет связи!..
« Точно!.. На связь пытается выйти... С заграницей ихней... Не-ет, брать его нельзя, а то спугну... А, если незаметно проследить, то и всю сеть можно разом накрыть... Надо только действовать осторожно...»
-А вы сами-то откуда прибыли?.. Из какой страны?..
Толик хотел сказать: «С Дуриловых Островов! « - но почему-то выпалил: Да здесь я живу!.. На Заозерной... Дом 21... Вот тут... только-что... стоял...»
-А сейчас куда? -С надеждой поинтересовался Петрович, мечтая там их всех и накрыть.
-Да вон туда, к теще... В 17... Может чего узнаю... А то чертовщина какая-то. -Толик протянул спасателю, принятому им сперва за самого Господа, благодарную руку, даже хотел обнять, но сантехник демонстративно стал сбивать с сапога монтировкой вековую грязь, тонко намекая, что он занят.
Толик вошел во двор дома номер 17, нашел нужный подьезд и уже хотел набрать номер квартиры на домофоне, но палец повис в воздухе, не находя себе применения. Домофон отсутствовал. Это слегка озадачило: «А как теперь попасть в подьезд? « Но на любой вопрос всегда найдется адекватный ответ - дверь просто отворилась и на улицу выскочила рыжая с косичками девочка, в Глава 3. В которой окружающие узнают тайну черного пакета.
красивом голубом платье, как две капли воды похожая на свой портрет, висевший у Толика с женой в квартире на самом видном месте.
-Зинка!.. -Обрадовался Толик.
Родители учили девочку не разговаривать с незнакомыми дядьками. Но!.. Во-первых, он знал ее имя, значит был как-бы знакомым, а разговаривать со знакомыми было можно. Во-вторых, обостренное до предела природное любопытство распирало ее познакомиться с человеком, у которого такой шикарный черный пакет!
-Вы, к нам? -Почему-то решила Зинка.
-Зинка, да я твой му... -Язык уже полетел сказать: «Муж» -Но споткнулся на середине слова из трех букв. »Какой муж?!. Ей еще, наверное лет десять!.. Рано еще в жены в этом возрасте.»
-Му?.. Это кто?
-Родственник из Чебоксар-Мгновенно сориентировался Толик, вспомнив про Зинкину бабушку.
-А-а, так вы - дядя Витя из Чебоксар!
Почему именно дядя Витя, Толик понять был не в силах, но это была хоть какая-то надежда что-либо выяснить.
-Д-дядя В-витя... Он самый...
Ну теперь Зинку было не остановить с вопросами, а Толику можно было врать что угодно, он все-равно никогда в Чебоксарах не был, как и Зинка.
В процессе допроса Зинка все время пыталась засунуть голову в пакет, в надежде на подарок и, все-таки не выдержала.
-А, что в пакете?
Там была еда и Толик вспомнил, что положил туда два банана. Он достал их и вручил Зинке. Зинка еще никогда раньше не видела бананов. Апельсины, мандарины-да. Но - бананы!.. Первый раз в жизни! Она не знала даже, что с ними делать, но глаза сверкали от счастья! Это было именно то, что она и мечтала увидеть в черном пакете. Чудо!.. Не важно какое, главное - из пакета и ей!.. Толик усмехнулся: «А она совсем не изменилась с тех пор!
-Гражданин, предъявите ваши документы, пожалуйста. -Сурового вида молодой сержант милиции козырнул Толику, наглым образом оборвав полет его сентименальных воспоминаний. За спиной сержанта, делая вид, что случайно прогуливается, маячил сантехник Петрович, все еще вооруженный монтировкой.
-Это - дядя Витя из Чебоксар. -Решительно вышла вперед Зинка, пряча бананы за спиной: Он только-что приехал.
-Откуда? -Спросил сержант у Толика.
-Из Чебоксаров. -Ответила Зинка.
-Когда и на чем приехали? -Снова вопрос к Толику.
-Сегодня утром на поезде. Дядя Витя - мамин брат. Они живут с бабушкой Лизой и женой тетей Галей, а еще с ними живет другая мамина сестра тетя Нина. У тети Нины детей нет, а у дяди Вити с тетей Галей... тоже пока нет... А я еще ни разу не была в Чебоксарах, но мама обещала, что мы поедем туда когда-нибудь. А когда мы поедем туда когда-нибудь, я буду жить у бабушки Лизы с тетей Ниной и тетей Галей и мы пойдем в гости к...
Сержант взял Зинку за плечи, немного приподнял и аккуратно, как китайскую вазу династии Цинь, переставил себе за спину. Потом снова обратился к Толику: 
-А где ваши вещи?..
Стало тихо до рези в ушах.
-Вещи?.. А-а-в-в... -Толик с трудом вспоминал, где еще могут быть вещи.
-В камере хранения дядя Витя оставил свои вещи. -Зинка выглянула из-за спины сержанта, пытаясь вернуться на прежнее место. Тот не пускал, загораживая Толика от нее своей спиной. Но он не знал Зинку! Она не стала протискиваться сквозь спину сержанта, а оббежала его и выскочила из-за спины Толика на прежнее место, между двумя говорящими. Она опять была в центре внимания.
-А, что у вас в пакете?
Зинка достала из-за спины бананы и показала их сержанту. У сержанта тоже заблестели глаза. Черный пакет уже сам по себе был подарком ценным, но если в нем были еще и бананы, то - да-а!.. Живут-же люди в Чебоксарах!
Толик полез в пакет и все замерли, протянув шеи.
-Да, еда там... Чтобы... это... в поезде не покупать. - И он извлек из пакета пару контейнеров с едой. Пластмассовые, правильной прямоугольной формы, с герметичными крышками контейнеры мало походили на стеклянные банки, в которых сержант носил еду на службу. Те, сталкиваясь в сетке, бренчали, иногда разбивались и он тогда вообще оставался без обеда или ужина. К тому-же в контейнерах, которые дядя Витя из Чебоксар предъявил в виде алиби, еда была разнообразной, на вид-офигенная и аппетитная: в одном были перцы, явно фаршированные мясом и поди еще и грибами, с картофельным гарниром, в другом - куриная нога невероятных размеров, занимавшая весь объем контейнера. Нога могла принадлежать только курице-гиганту, чудовищу, каких ни сержанту, ни Петровичу, ни даже Зинке видеть еще не приходилось!
Последняя курица, которую сержанту как-то, еще зимой, на Новый Год, готовила жена, была целиком меньше этой ноги, синего цвета, состоящая из одних костей и жил без мяса и называлась» Цыпленок-бройлер не потрошенный. 2 сорт.»
-Ой, дядя Витя, а можно я и курочку съем?.. -Ответ Зинку в принципе не интересовал, есть ногу она начала еще спрашивая. Толику оставалось только кивать, а сержанту глотать слюни.
В разговор решил вмешаться Петрович, который не понимал, как можно говорить о какой-то еде, когда речь идет о поимке иностранного шпиона. Видя, что сержант захлебывается слюной и не в состоянии допрашивать подозреваемого, Петрович выскочил из-за спины сержанта и выпалил, пытаясь одним выстрелом пригвоздить шпиона к стенке: 
-А, что вы искали на пустыре и с кем пытались связаться по рации?
Толик уже успокоился, понял, как надо себя вести и сделал вид, что только-что заметил своего спасителя: 
-О, Петрович, привет, ты как тут оказался?
Тот ничуть не смутился и потыкал сержанта в спину монтировкой, продолжая настаивать: 
-Вы спросите, спросите его...
Сержант с трудом возвращался в реальность. Нога таяла на глазах! Сочное нежное мясо исчезало, оставляя напрочь обглоданные кости и следы мясного сока, стекавшие по рукам до самых Зинкиных локтей. Зинка облизала пальцы, рыгнула и вернула пустой контейнер Толику. Сержант разочарованно выдохнул. Он не надеялся, что все так быстро закончится.
-Да-а... А что вы там делали на пустыре? Что ели... то-есть искали?
-Туалет. -Ответ был настолько очевиден, что сержант даже сразу и не понял и переспросил.
-Что искали?
-В туалет захотел...
-Вот оно что!.. А в колодце что забыли?
-Упал... Не заметил в траве...
Сержант повернул голову к Петровичу. Но тот не унимался: 
-Про рацию, про рацию спроси... В кармане она у него...
Сержант перевел взгляд на Толика, заодно переадресуя вопрос Петровича прямо на него. Толик перехватил взгляд и вернул его в разговорную плоскость: 
-Сержант, вы в армии служили?
-Конечно служил. -Не служили в Советском Союзе только студенты ВУЗов с военной кафедрой, инвалиды и приравненные к ним дети партийных и советских руководителей.
-Видели рацию?
Сержант не совсем понимал, куда клонит этот дядя Витя из Чебоксар, поэтому ответил уклончиво: 
-Ну, видел...
-Помните, сколько она весит?
-Ну, приблизительно...
-Да, че там приблизительного, это же не военная тайна, да, Петрович? -Петрович при словах» военная тайна» стал озираться по сторонам: Шестнадцать кило она весит! Штаны порвутся, если в карман засунуть!..
Толик достал телефон, повертел его, как шулер колоду карт, чтобы все видели и нажал на кнопку» ОК». Экран загорелся и на нем, как и на любом сотовом телефоне, высветилось время.
-Часы!.. С будильником!.. -Не моргнув глазом, соврал Толик.
-А-а, вона че... -Все разочарованно выдохнули. Каждый в душе надеялся, что что-нибудь произойдет необычное!
Петрович - что из телефона зазвучит азбука Морзе и можно будет, не отходя от милиционера захватить шпиона. Сержант жалел, что часы только с будильником, но без кукушки. Это было-бы так прикольно, если бы из маленьких таких часиков высовывалась малюсенькая кукушечка, и каждые пол часа куковала!.. А Зинка разочаровалась в часах из-за их красивого золотого ободка. Просто, если бы они были без золотого ободка, их можно было попытаться выклянчить каким-нибудь шантажом, а с золотым ободком никто их Зинке не отдаст!..
Придраться к дяде Вите из Чебоксар было больше не к чему.
Сержант нехотя козырнул и, опустив голову, побрел со двора. Петрович плелся за ним следом, постоянно оглядываясь, словно пытаясь запечатлеть в душе этот трагический момент. А Толик просто стоял и смотрел им во след... И, на всякий случай, боясь пошевельнуться, чтобы не нарушить гармонию ихнего ухода. Просто стоял и обливался потом!..
Глава 4. В которой Толик получает 20 копеек, а пассажиры автобуса впервые знакомятся с голосом Григория Лепса.
Нужно было на что-то решаться - нельзя-же стоять вот-так целый день!
Толик уже понял, что каким-то непостижимым образом оказался в прошлом и теперь, чтобы не сойти с ума от этого факта, необходимо было занять голову практическими вопросами - в какой год попал, где взять деньги и документы той эпохи и что делать дальше, зная наверняка, что произойдет в целом со страной и миром, и с ним конкретно в любой из последующих дней.
-Зин, а ты в каком классе учишься? -Зная год рождения будущей жены и количество классов, можно было вычислить год, так сказать, приземления.
-А я не учусь... -Вся логическая цепочка сразу-же рухнула.
-Как это?!. -Не учиться она не могла, так-как детский труд при Социализме официально был запрещен.
-Так, каникулы-же!..
В свои 53 года Толик уже начал забывать, что и у него когда-то были летом каникулы. Как у Банифация!.. Последний раз летом он отдыхал еще в школе, ну, может еще и в институте.
-Ну, а сколько закончила?.. Ты ведь хорошо учишься, наверное? -О том, что неправильно поставил вопрос, Толик понял сразу-же.
-Я - хорошо!.. Потому что мама обещала, если я буду хорошо учиться, то она принесет мне с работы новое платье, каких ниукого-ниукогошеньки нет в городе!.. А еще папа обещал, что покатает меня на тракторе, на котором работает экскаваторщиком... -Зинку трудно было остановить или сбить с темпа, а дыхалки, как он знал, у нее хватит на несколько часов! Не зря он называл ее периодически Болтушкиной Зиной!.. В будущем он останавливал ее только поцелуем или котлетой, но здесь поцелуй не прокатит. Не так поймет!
-Зин, ты кушай, кушай банан-то...
Но она, конечно не могла честно признаться, что никогда их еще не ела и не знает с какой стороны к ним приступать - сверху или снизу?.. И тем-более, она надеялась сохранить их на весь день: во-первых, можно хвастаться во дворе, да и в соседних тоже и, как минимум на один день быть в центре внимания, а там, глядишь и папа на тракторе прокатит, чтоб все мальчишки сдохли от зависти!.. Во-вторых, в черном пакете еще что-то было!.. И начав есть бананы сейчас, она могла упустить еще что-то более вкусное. Может быть даже вторую куринную ногу!.. Ведь у курицы должно быть две ноги!..
-А после каникул в какой класс пойдешь? -Не унимался Толик.
А Зинка думала о своем и проигнорировала вопрос.
Толик поймал себя на мысли, что любуется ею. Ведь в сущности, она нисколько не изменилась со временем - стала чуть-чуть старше, чуть-чуть выше, чуть-чуть толще... Перед ним была маленькая копия его будущей жены - такая-же красивая, такая-же болтливая, такая-же обожающая всеобщее внимание и одобрения всех своих поступков и» покупков»!.. При этом очень добрая и ласковая... Толик чуть не пустил скупую мужскую слезу, но вовремя взял себя в руки: 
-Зин, пакет я оставлю у вас. Мне нужно еще кое-куда съездить... Если к вечеру не вернусь - значит я уехал в Чебоксары. По очень важным делам!.. Тогда передавай привет мама и папе... Да!.. И можешь взять из пакета все, что захочешь!.. Он твой!..
Зинка не верила своим ушам. Не верила и своим глазам, даже когда Толик протянул пакет ей в руки. Не верила до последнего!.. И лишь, когда он попросил у нее пять копеек на проезд, она схватила пакет, сказала: «Щас!!! - И рванула в подъезд, волоча прилично тяжелый пакет за собой...» Да за такой пакет никаких пять копеек не жалко!.. Да хоть двадцать копеек не жалко!..» -Думала Зинка, зная, что мама оставила ей 20 копеек на мороженное. Хорошая, умная девочка - все в дом, все в семью!..» А мороженное купить я всегда успею!.. Завтра мама снова даст 20 копеек!..» А вот-то, что» Дядя Витя», собираясь ехать в Чебоксары, билет куда стоил рублей 20-25, при этом просил пять копеек на проезд, она даже не сообразила...
Когда Толик стал счастливым обладателем 20 копеек, он должен был решить, куда ехать с такими деньжищами?!. Этих денег могло хватить на четыре поездки в автобусе, на пять поездок в троллейбусе и на шесть поездок, со сдачей в 2 копейки, в трамвае. Выбор пал на автобус, потому, что троллейбус по Заозерной не ходил в принципе, трамваи не ехали туда, куда надумал Толик, а поездка на автобусе через весь город представлялась идеальным вариантом. За время пути, практически от конечной до конечной, можно было посмотреть обстановку в городе, собрать в кучку мысли, которые просто лезли из головы в разные стороны, стремясь сбежать от закипающего от перемен мозга и набросать, хоть приблизительный план действий.
Прожив уже довольно длинную жизнь, много чего повидав, очень многих потеряв, чем старше становясь, тем сильнее, ему хотелось вернуться в детство!.. Где тебя любят не за что-то, а просто за то, что ты есть!.. Где по утрам пахло жареными беляшами и еще живые родители, вставшие ни свет ни заря на работу, о чем-то тихо, чтобы не разбудить нас с братом, переговариваются на кухне. А я уже проснулся и все слышу, но так неохота вылезать из-под теплого одеяла. Где друзья, с которыми еще с Детского Сада. Где фотокружок и запах реактивов, и первые нечеткие фотографии, до сих пор хранящиеся в альбоме. Где зимой каток под музыку и девочка, в которую безумно влюблен, катается на коньках, как Людмила Пахомова, а ты мечтаешь стать Александром Горшковым, чтобы хоть раз прокатиться с ней. Но этого никогда не случится. Где пришиваешь вырезанный из картона 17 номер на связанный мамой свитер, чтобы» рвать Канадцев», как Валерка Харламов. Где первый магнитофон в восьмом классе, купленный на честно заработанные тобой на летних каникулах деньги. Где в угол ставят по большим» праздникам» за тройки, а потом ремнем выгоняют из него. Где разбитые в кровь коленки и тихий матерок деда, прошедшего всю Войну и видевшего там такое, что с трудом вспоминалось и укладывалось в голове, но вернувшегося живым. Без пальцев на ногах, отстреленных пулеметом, но с медалью» За Отвагу! «
Где все это?!. Осталось далеко за поворотом... Однако, вот он здесь!.. Как говорил Остап Бендер: «Сбылась мечта идиота! «
Толик устроился в середине салона старенького автобуса, купил билет и уставился в окно. Дорога была знакома. Он и в будущем, из которого сегодня выпал, ездил по ней каждый день. А тогда, в прошлом, куда он сейчас попал, целых шесть лет ездил в Институт. И за это время дорога короче не стала. Страна стала другой, а дорога - нет!
Конечно кое-что, изменилось. Например гостиница» Сибирь» переименовалась в» Ибис Отель», исчезнувших вместе со страной, пионеров у Вечного Огня, сменил на боевом круглосуточном дежурстве киоск с шаурмой, появился подземный переход на пересечении улиц Фрунзе и Красный Путь, имени и бюджета Первого Омского Метрополитена, да с одноименной остановки исчез целый» СибЗавод»!.. А так - все как обычно: серенько и бедненько.
Под стать обстановке и все пассажиры автобуса выглядели серыми мышами и, на их фоне, яркая футболка и джинсы на упитанном теле Толика резко контрастировали с окружающей толпой. Неудивительно было, что и место рядом с ним пустовало, хотя автобус был забит до отказа. Все-же какая-то бабища пролезла и плюхнулась на сиденье, припечатав Толика к окну. Толик решил брать быка, тобишь бабищу за рога: 
-Простите великодушно. Меня сегодня из дурдома выпустили, не подскажите, который сейчас год?
Бабища уставилась на Толика, точно он говорил на тарабарском языке: 
-Чаво?..
-Спасибо большое!
И вдруг в кармане заиграла музыка и по салону покатился» Самый лучший день...», который заходил вчера. Заработал сотовый телефон!.. Но этого просто не могло быть - сотовой связи еще не изобрели. Во всяком случае, не в СССР... Толик сделал вид, что это он насвистывает мелодию, но бабищу было не обмануть - она навострила уши и стала ими водить, как локаторами. Звук шел из Толика. Конкретно, из штанов.
-Ты чаво-это тут устроил самодеятельность?.. Это тебе общественный транспорт, а не туалет, какой-нибудь...
Толик не знал, что делать. Достать сейчас сотовый - означало ответить на звонок, то-есть что-то сказать в трубу. Да он сам, еще несколько лет назад, уже в эпоху раннего смартфонизма, принимал за сумасшедших людей, общавшихся с помощью» БлюТуз»!
А что говорить про поздне-каменный социалистический век!.. На их месте, Толик так-же бы подозрительно прищурился.
-Выключай шарманку, хиппи проклятый! -Бабища со всей силы толкнула Толика в бок. А ему стало очень интересно, кто-это мог звонить?.. Не обращая внимания на пассажиров, Толик встал, залез в карман, достал смартфон и, не глядя на номер, вкрадчиво спросил: 
-Алло...
Но связь уже оборвалась. Толик залез в» МЕНЮ» и нашел номера последних вызовов. Никакого входящего звонка не было!.. Последними были номера жены, которые он набирал на пустыре.» Что-бы это могло значить? На розыгрыш не похоже. Игры разума? Воспалилось больное воображение? « - Вдруг Толик почувствовал, что не слышит пения птиц и вообще никаких звуков!.. В автобусе наступила зловещая тишина. Бабища в ужасе отступала от Толика, пробивая могучей спиной проход к двери. Толик двинулся за ней. Если-бы салон был бесконечно длинным, они так-бы и шли, пока не свалились с края Вселенной!.. Но этого не произошло, потому, что тетка завалилась на последнее сиденье. Там тоже, конечно сидели люди, но они приняли тело на безальтернативной основе - отступать им было некуда. Толик прошел по разом освободившемуся проходу и вышел в открытую перед ним дверь. Смартфон он все-еще держал в руке.
Дверь с грохотом захлопнулась и мир вновь наполнило привычное звучание. Толик остался один стоять между остановками, прямо под знаком» Остановка запрещена», а отъезжающий автобус накренился на одну сторону, так-как все пассажиры примкнули к окнам с правой стороны салона. В этом месте на заборе крупными буквами было накрашено: «Эстафета Олимпийского Огня Продолжается! Нет - Бойкоту Олимпиады! Партия ЛЕНИНА - наш Авангард! « Но, вряд-ли пассажиров интересовал забор... Зато Толик понял, что это был 1980 год!
И, раз эстафета продолжается, значит Олимпиада еще не началась. А, значит Высоцкий еще жив! Но, правда и война в Афганистане еще не закончилась. А еще, на Ставрополье, уже сеет и пашет жизнерадостный оптимист и перестройщик Михаил Сергеевич Горбачев. Нужно было с этим что-то делать!..
У Толика созрел более-менее приемлимый план. Нужно срочно ехать в Москву! К Брежневу. Все ему рассказать. Что прибыл из будущего. Ведь из будущего просто так не прибывают, только с какой-то миссией. Значит и Толик прибыл с миссией изменить будущее, не иначе! Больше ведь некому! Он последняя надежда россиян на светлое завтра!..
Проскользнула нелепая мысль, что изменив прошлое, он неминуемо изменит и свою жизнь в будущем, в которой любимая жена, красавица дочка, две работы, ипотека, камни в почках и давление 160/100, но мысль эта лишь слегка задела подкорку мозжечка и выскочила через левое ухо. О роли спасителя Отечества думать было гораздо приятнее!.. До себя-ли тут! Россию надо спасать!.. Оставалось, правда всего 15 копеек...
На 15 копеек до Москвы не добраться. Толик пожалел, что отдал пакет с провизией Зинке. Там еды было на три дня!.. Нет, после того как Зинка съела куриную ногу - на два с половиной! « Придется возвращаться, что есть плохая примета.» Толик шел и размышлял: наплевать на приметы и вернуться, рискуя потерять время, или двигаться вперед на Москву? Но никак не мог решиться на что-то. Так, в пылу полемики с самим собой, он прошагал несколько остановок, а, когда сообразил, куда его ноги ведут, сразу нашел решение. Ноги вели в сторону родительского дома!
« Сейчас мне 53 года. Если я в 1980, то отцу, рожденному в 1929 году - 51 год. Почти ровесники! « Про отца он знал все... Или, почти все. То-есть самое необходимое - где и когда родился, на ком женился, и где проживает и работает в настоящее время. При наличии отцовского паспорта, он смог-бы ответить на любые вопросы, возникнувшие при движении на Москву. А, так-как отец практически не носил его с собой, то и пропажу заметит не скоро. Скорее всего, когда пойдет оформлять пенсию. То-есть через девять лет!
Глава 5. В которой Зинаида захочет попросить совета у мамы.
Лучик солнца ласково коснулся правой ноздри. Носик несколько раз дернулся и чихнул. Зина приоткрыла глаза и сладко потянулась. Первая мысль, родившаяся в ее голове утром 30 июня 2016 года была, естественно о любимом муже Толике: «Вот, гад, опять не задернул штору!.. Почему-это я должна в свой законный выходной подрываться в такую рань!.. Он, видите-ли любит когда светло в квартире и, как дурачек, радуется этому солнцу... Ну и жил-бы там, на солнце!.. То-ли дело приятный полумрак!..» -Зинка опять сладко потянулась: «К тому-же, я вообще проснулась сама. Он должен в девять позвонить и разбудить меня своим привычным дурацким: «Вставай поднимайся рабочий народ...», а раз не позвонил, значит сейчас где-то без тридцати секунд девять. И проснулась я сама!..» Зина повернула голову к электронным часам, стоящим на компьютерном столике и последние остатки сна сдуло ураганом негодования: «Какого черта!..» -На часах было без тридцати секунд одиннадцать!
« Это он специально! Хочет чтобы я проспала в парикмахерскую и ходила с этим гнездом на голове.» Гнездо, о котором подумала Зина, свилось у нее на голове в результате ночного зарывания головы в подушку и никак напрямую не было связано с предстоящим походом к парикмахеру, назначившему ей на 12 часов. Толик, кстати был совсем не против этого похода и обещал разбудить ее в девять, как только доберется до работы.
« Назло пойду!.. И налысо подстригусь!.. Буду блестеть как то самое солнышко, пусть радуется!.. Только сначала позвоню и перенесу на три часа..» На три часа было занято и Зинка расстроилась еще сильнее. Планы на выходной рушились под напором обстоятельств непреодолимой силы - на три занято, а к 12 успеть можно, если-только она сейчас-же, как была в пижаме, так на метле и полетела-бы.
Зазвонил телефон.» Ага, сейчас получит у меня!.. И сейчас получит и когда придет с работы, тоже получит!.. И без сладкого останется!.. Во всех смыслах!.. Будет знать, как меня не разбудить в парикмахерскую!..» -Видимо все это она попутно и в трубку говорила, так-как на другом конце молчали и вздыхали, а затем робко поинтересовалась: «Не сможет-ли Зина прийти на стрижку к четырем? «
-Толик, это что-ли не ты?
-Это из парикмахерской... Можем на четыре... Если вас устроит... Конечно...
-На четыре, на четыре... -Зинка сперва засомневалась, но все-же вспомнила, что четыре идет после трех, то-есть времени на сборы еще больше и, даже можно позвонить подругам не только после, но и до стрижки: Ну, конечно, конечно устроит!.. -И добавила, обращаясь опять больше к Толику: Я приеду!!! «
Когда ситуация с парикмахерской немного разрулилась, Зинка успокоилась и начала потихоньку подключать мозг: «Почему-же он до сих пор не позвонил?.. Это на него совсем не похоже!.. Вот уж человек обязательный, до тошноты - если обещал разбудить в восемь, сам проспит, но ровно в восемь разбудит!.. Так он поди дома телефон опять забыл!. В сотый раз уже... Ну, может, во второй... Ну и что?.. Сейчас, даже не вставая с постели, узнаю, забыл он дома телефон или нет... Если дома зазвонит - значит забыл, а если не зазвонит... Тогда... Тогда... Тогда и видно будет!..»
Зинка нашла в телефонной книге первый номер Толика на» Билайновской» симке. На экране появилась его упитанная физиономии в красной футболке. Нажала вызов и» ОК» Послышался хриплый голос Лепса: «Самый лучший день, заходил вчера...» -Зинка отнесла телефон от уха, проверяя, не в квартире-ли звучит?.. Звучало только в телефоне. Вдруг музыка оборвалась, что-то запикало и механический женский голос сообщил, что данный номер не обнаружен.
« Что значит, не обнаружен? Вот-же он!.. -Зина хотела показать изображение Толика кому-то, кто бы смог увидеть, но оно вдруг начало таять и полностью испарилось. На черном, экране было написано: «Пусто.»
-Эй-эй-эй... Куда?!. Опять заглючил... Давно пора поменять эту рухлядь... Позвоню с» Теле 2» -Зина снова вошла в» Контакты» и стала искать номер Толика на второй СИМ-карте, где он обозначался как» Толик-любимый» Ни Толика, ни любимого не было во всем списке, сколько Зинка не гоняла его из начала в конец и обратно. Оба номера отсутствовали, как пролетариат при рабовладельческом строе.» Бред, какой-то!.. Куда он мог деться?.. НЕУЖЕЛИ!!! -Внутри Зинки, маленьким комочком с горы, набирая обороты, превращаясь в лавину, покатилось чувство, которое Толик относил к их с мамой семейному - паника...
« В лучшем случае - украли телефон, в худшем - самого Толика... И, скорее всего, инопланетяне!..» Причем последний вариант представлялся наиболее вероятным, так как в случае кражи телефона, Толик просто бы позвонил с рабочего.» Просто не мог не позвонить!.. Обязан был позвонить!.. Значит, что-то случилось с самим Толиком!.. Позвоню маме!!! «
Глава 6. В которой человек впервые встречает великанского гнома.
30 июня 1980 года Саня Непрухин падал на землю с высоты в три тысячи метров.
Саня проклинал судьбу, проклинал себя, за то, что повелся на» слабо», проклинал товарищей, поймавших Саню на» слабо», проклинал родителей, родивших Саню, проклинал самолет, что не сломался перед стартом и взлетел в небо, проклинал даже парашют, который вовремя раскрылся и теперь не давал Сане возможности насладиться всей прелестью свободного падения.
А началось все с того, что оболтусы прыгали в снег с крыши гаражей, а Саня возьми, да и ляпни, что мол: «Что это за высота, вот он запросто сиганет без парашюта с третьего этажа! « Друзья ему не поверили и сказали что» Слабо! «.
Снизу, с земли окно третьего этажа казалось близко совсем, рукой подать. Что тут прыгать! Но когда Саня залез на подоконник и глянул вниз, то сразу вспомнил, что не успел прополоть картошку. Ну и что, что зима! Озимую картошку не успел прополоть. И вообще, это все ребячество и дурость прыгать без парашюта хоть с третьего, хоть с пятого этажа, а вот с парашютом Саня прыгнет хоть с неба. Товарищи опять не поверили и опять сказали : «Слабо.» Вот так Саня Непрухин оказался в ДОСААФе в секции парашютного спорта.
Пока учились на земле, было не страшно и даже по приколу. Когда первый раз прыгали с двухсот метров, было уже не прикольно, но весело. Правда смех был нервно-истерическим. Еще присутствовало любопытство - раскроется парашют или придется махать руками, как птица. Парашют раскрылся и Саня отделался лишь легким испугом и подмоченной в прямом смысле репутацией. После следующего прыжка, Саня отделался испугом средней степени тяжести, а после третьего - поклялся больше никогда не прыгать. Но небо - как наркотик! Как секс, как море - один раз нырнул и хочется заныривать снова и снова!
Саня Непрухин нарушил данную самому себе клятву и летел навстречу земле, проклиная все на свете.
К тому-же по непонятной причине, воздушный поток понес его в сторону от основной группы, через Иртыш, мимо полей СибНИИСХоза, мимо телевизионной вышки, на край света - в Нефтянники. Пейзажи под ногами были просто сюрреалистичными - дым от десятков труб промзоны поднимался точно вверх и на какой-то высоте ломался ровно на девяносто градусов и шел параллельно земле, показывая Сане, куда его должно отнести. И эти знания не внушали оптимизма - Саню несло на жилые дома.» Или разобьюсь или останусь инвалидом» - Решил он про себя, но на всякий случай и за стропы подергал и» ужом» повертелся, и закрыв глаза, расслабиться пытался. Ничего не помогало! И тогда Саня запел: 
- Вот умру я, умру,
Похоронят меня
И никто не узнает,
Где могилка моя!
То-ли кто его услышал, то-ли ветер стих, но сносить на жилые дома его перестало и Саня стал падать вертикально вниз.
« Хорошо, что на пустырь» - Подумал Саня... Плохо, что на дерево. Пролетая сквозь крону со скоростью пикирующего мешка с картошкой, Саня исцарапал себе все руки и лицо и, все-таки застрял в ветвях. Купол парашюта накрыл макушку, дерево затрещало, Саню тряхнуло с такой силой, что показалось, будто позвонки высыпались в комбинезон. Он повис в двух метрах над землей. Попробовал раскачиваться, что-бы содрать купол с верхушки, но стропы перекручивались, еще сильнее, запутываясь в ветвях.
« Не висеть-же мне тут как памятник! « -Саня расстегнул ремни и кубарем свалился на землю, вывихнув плечо и больно ударившись головой о корень.
« Да, что-б я еще раз... Да ни вжисть... Да пусть эти дураки сами прыгают...» - Повторил Саня несколько раз во все свое пересохшее горло. Голова раскалывалась, рука опухла и не шевелилась, по лбу текла кровь. Саня посмотрел на парашют: «Да, плевать!.. Пусть сами достают...» - и поплелся в сторону дороги, где надеялся встретить людей.
До остановки Саня дотащился кое-как. Гиря, висевшая на плечах вместо головы, все время клонила к земле, хотелось опустить эту чугуняку на землю, сесть на нее и свесить ножки. Он кое-как дотащил голову до остановки и не глядя на номер, ввалился в первый-же подошедший автобус. Хотел еще крикнуть: «Гони в травмопункт! « -но не смог пошевелить языком, не причинив голове боль. Все-таки язык тоже находился в ней и они были каким-то образом связаны между собой.
Саня уселся следом за мужиком в футболке, надетой на левую сторону. Так-как у него кружилась голова, он подумал, что это не футболка на левую сторону, а его голова наизнанку, и ничего мужику не сказав, прислонился к холодному стеклу и тут-же отключился. Ему снился паровоз, несущийся по рельсам через бескрайние степи. Саня стоит на крыше и в одной руке у него уздечка, которой он управляет паровозом, а в другой - кнут, которым Саня периодически хлещет и пространство от этого искажается от боли и толкает паровоз вперед. Паровоз дымит и постепенно отрывается от земли и вместе с рельсами поднимается к небу. Облака машут крыльями, приветствуя Саню, одетого в золотую тогу, в золотой мантии, развевающейся на ветру и в золотой короне из терновых листьев, впившихся в голову и шепчущих ему непонятные слова, глухими ударами, отдающимися в висках: «Самый лучший день, заходил вчера...»
Саня с трудом разлепил глаза. Гигантских размеров мужик в футболке наизнанку, стоял перед ним, словно великан и громовым голосом вопрошал у сжатого у самого уха кулака: «А-Л-Л-О-О...»
« Великанский гном!.. -Почему-то подумал Саня: Нам конец! «
Людишки разбегались от великана в разные стороны, с ужасом взирая вверх и моля о пощаде. Эта сцена напомнила Сане о последнем дне Помпеи и он тоже протянул руки в последней надежде ухватиться за соломинку. Великанский гном не обращая внимания на людишек, направился прочь. Тяжелые шаги глухим эхом отражались от каждой клеточки Саниного тела, причиняя страдания. Земля тряслась и стонала, и многие не могли стоять и падали, давя друг друга. Великанский гном вышел из пещеры и завалил дверь огромным камнем. Воцарилась мертвая тишина...
Вдруг автобус тронулся, Саня долбанулся головой о стекло и туман в голове слегка прояснился. Великанский гном на глазах стал уменьшаться и уменьшился до нормальных размеров и стал вполне себе обычным мужиком, одиноко стоявшим между остановками и держащим непонятную белую штуковину в сжатом кулаке. А еще Саня обнаружил, что давно-уже проехал травмопункт. О том, что и его и парашют ищут, и уже сбились с ног, не найдя ни того, ни другого, он даже и не подумал.
Глава 7. В которой Толик за копейку отдает рубль и понимает, что нужен какой-то план.
Толик втиснулся в толпу на остановке и стал поджидать свой автобус. Автобусы ходили редко и их нужно было брать штурмом. Для этого желательно было пробиться в первые ряды. Но в первых рядах были такие-же испытанные очередями бойцы и они стояли плечом к плечу, как на баррикадах. Толик нервничал. Он уже отвык от классовой борьбы и боялся, что даже его девяносто с лишним килограммов не хватит при штурме автобуса и придется висеть на подножке. А когда нервы у Толика обострялись до предела, у него открывалась способность воспринимать окружающий мир не только через глаза и уши, но и через затылок. Толик затылком чувствовал, что кто-то наблюдает за ним из-за деревьев. Этот кто-то был невысокого роста, худощавый и с монтировкой. В принципе, ничего необычного в том, что рабочий человек среди бела дня разгуливает с монтировкой, не было. Да, хоть с серпом и молотом!.. На то он и пролетарий. Подозрение как раз вызывал хорошо одетый человек с портфелем. Особенно, если он носил очки и умел выражаться без мата. Эти были самые подозрительные!..
Толик резко обернулся, насколько это было возможно в толпе, и их взгляды встретились. Петрович-то оказывается следил за ним от самой Заозерной! Вот привязался, как банный лист. Этот поедет и в Москву и в Гондурас, если решит следить до конца. Нет, сбросить его с хвоста необходимо где-то здесь. Мимо медленно проезжало такси, зазывая желающих прокатиться и облегчить свои карманы от лишних денежных знаков. Толик махнул рукой и на глазах у изумленной толпы уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Поездка на такси обходилась недешево и»... наши люди в булочную на нем не ездили! «, но это был тот случай, когда главным был эффект неожиданности, как диарея.
Не побежит-же сантехник за машиной?.. Или побежит?..
Таксист включил счетчик и Толик сразу-же, еще не проехав и метра, лишился 10 копеек. За посадку.
-Куда едем?
-Давай, вперед. По дороге объясню. -Таксист тронулся. Толик обернулся - Петрович шел следом за такси, набирая скорость вместе с ней. В глазах читалась мольба» не гнать так быстро» и попытка запомнить номер таксомотора. Когда отъехали на расстояние между двумястами и тремястами метров, Толик, внимательно следивший одним глазом за счетчиком, а другим - за исчезающим за горизонтом Петровичем, решительно повернулся к водителю, тряхнул головой, собирая в кучку разбегавшиеся в разные стороны глаза, и заговорил скороговоркой: 
-У меня всего 15 копеек. Хочешь - высади меня здесь, я не обижусь... Хочешь - поехали на Кордный, у меня есть царские рубли, рассчитаюсь ими... Три царских рубля - за пять минут езды!
Предложение было заманчивым, но и возни много, чтобы обменять их на » деревянные». К, тому-же был риск загреметь за маленькие монетки на большой срок. Водитель резко тормознул и, привыкший во всем полагаться на ремень безопасности, Толик, ввиду отсутствия последнего, прилип физиономией лица к лобовому стеклу, чуть не выйдя через него.
-Покажи...
В кармане у Толика лежали несколько монет - рубль, два, пять и две железные десятки. Разумеется, никакие не царские. Вываливать все он не стал, а нащупал две самые мелкие и худые, и протянул их водителю. Никогда раньше не видевший двухрублевой царской монеты, он засомневался. Хотя двуглавый орел был на месте, что-то смущало, возможно год выпуска - 2015. Водитель повертел блестящие монеты в руках и, чем дольше он их вертел, тем туманнее становился взгляд. Отдавать явно не хотелось! Сейчас скажет: «Моя прелесть!..» -Поймал себя на мысли Толик и выдернул монетки из цепких пальцев. Взгляд сразу-же прояснился.
-Нет. Какие-то они подозрительно мелкие. Мне недавно серебрянный полтинник 1931 года предлагали. Вот он весил, так весил!.. Там серебра с килограмм, и то не взял. А тут...
-Ну, нет, так нет! -И Толик начал вылезать.
-Стой, гони за ездку шестнадцать копеек... По счетчику!..
Толик вывернул все карманы, но больше 15 копеек не было и быть не могло: 
-Я тебя просил остановить, когда было пятнадцать копеек. Не буду платить лишнего!
-Давай пятнадцать копеек и... рубль царский! А то милицию позову.
Спорить, привлекая внимание, не было никакого смысла. Толик отдал 15 копеек, швырнул на сиденье рубль, вышел, гордо хлопнув дверью и, стараясь не оглядываться, прибавил шагу. Водитель несколько секунд, показавшихся ему вечностью, боролся с искушением, затем схватил рубль и стал вертеть его в руке, приговаривая: «Моя прелесть! Моя собственность!.. Мой рубличек!!!«
Толик шагал по Третьей транспортной улице и напевал: «А я иду, шагаю по Москве и я пройти еще смогу...» Хочешь, не хочешь - смог-бы! Деваться Толику было некуда, денег на проезд не осталось. Но, и погода, и пустые карманы, и знакомые с пеленок заборы, располагали к пению. Душа рвалась вверх вместе с трубами заводов : «имени Баранова» и» Полет», с двух сторон обнимавших улицу, в конце которой виднелся еще и» Шинный Завод». Родные места! Толик широко шагал, разинув рот и вдыхая ни с чем не сравнимые ароматы родины, больше всего похожие на протухшие куриные яйца. Так мог пахнуть только продукт производства шинного завода. Дорога как раз петляла между проходными этого завода и» Кордной» фабрики, давая входящим в этот район право выбора. Проходные, были двумя сущностями единого организма, ибо не могли существовать друг без друга - вся продукция Кордной фабрики, до последнего метра корда, уходила на производство шин, они были мужским и женским началами : Завод и Фабрика, как Рабочий и Колхозница, как Инь и Янь, как Ленин и ходоки, как Горбачев и перестройка.
Толик шел и ностальгировал по тем временам, в которые сейчас и угодил, где он мог выбрать любую проходную, и» Ту, заводскую» и эту - фабричную, но пошел тогда своим особым путем - в институт, чем родители очень гордились, ибо сами были» от сохи». Они-то своей участи не миновали - отец, как мужчина, работал на заводе, мастером в строительном цехе, а мать - соответственно, через дорогу напротив, бухгалтером транспортного цеха.
Толик взглянул на часы - половина двенадцатого. У мамы обед с 12 до 13 и она, за эти шестьдесят минут всегда пробегала две остановки туда и обратно, но не просто пробегала, чтобы размять ноги, но и успевала накормить его с братом и кота жирного в придачу, и если оставалось время, ухватить что-нибудь и себе.. Так как Толик свой обед спонсировал своей будущей жене, отдав на сохранение, то он рассчитывал тоже попасть к обеденному столу, ибо организм начал расходовать Толиковы колории, которые он так бережно наращивал все последние сытые годы. Страна пухла на нефтедолларах, Толик на Зинкиных фирменных котлетках» по-бурятски»... А, так-как по утрам в Толика влезала, да и то со скрипом, только чашечка-другая крепкого кофе, то получалось, что он не ел уже со вчерашнего вечера, когда были употреблены с большим аппетитом: салатик из свежих огурчиков и помидорчиков с редисочкой в подсолнечном масле, тефтельки из духовки с картофельным пюре и подливчиком с фирменным Зинкиным соусом, куда она высыпала все имеющиеся в доме приправы и специи - штук двадцать, и от этого он становился особенно вкусным и пикантным. Были еще бутербродики с кетой, собственного Зинкиного посола, нежнейшие и вкуснейшие, которые Толик запросто мог оприходовать штук пять-шесть за один присест, не смотря на протесты жены, что слишком быстро убывают. В этот вечер, всвязи с тем, что Толику предстоял трехдневный рабочий марафон, была откупорена бутылочка Российского Шампанского, купленного в» Метро» и распробованного с пол года назад.» Брют», разлитый в фужеры на высоких ножках, красиво и с удовольствием ложился на благодатную почву. И, уже когда перекочевали в зал, к большому телевизору, но, главное к большому дивану, были сьедены по две груши и надкусано яблоко. На большее сил не хватило. На бананы, ни Толик, ни Зинка, даже не взглянули.
Но теперь Толик хотел есть. Ему вспомнились пельмени» Русские» в бумажной пачке килограмового развеса, обычно слипшиеся в один комковой пельмень. Перед варкой из этой кучи нужно было выломать несколько штук, поддающихся ломке, а остальной комок бросался в кипящую воду целиком и, по мере оттаивания и варки, от него отлеплялись куски теста и фарша, все по отдельности. И здесь главное бало уловить тонкий момент, когда эта субстанция проварилась до такой степени, что ее можно было употребить в пищу. Недоваришь - будешь лопать сырое липкое тесто и холодный мясной фарш. Переваришь хоть на минуту - и получай кашу с мясом. Но если все время ложкой и шумовкой контролировать процесс и все, более-менее целые, но уже сварившиеся пельмени выловить вовремя, да приправить перчиком, да добавить томатного соуса или лечо домашнего приготовления, ну или сметанки по вкусу, то это получится вовсе не продукт подназванием» Пельмени Русские» по ГОСТ такой-то, а - песня!.. Которая, как известно и»... строить и жить помогает! « И Толик обсолютно уверенный, что у мамочки обязательно припасена пачечка пельмешек в холодильнике, под радостную песню пустого желудка, двинулся к родному дому.
Идти оставалось недолго, всего две остановки и первую треть дистанции Толик буквально пролетел, насвистывая: «То-ре-адор, смеле-ее-ее в бой, то-ре-адор, то-ре-адор! «, но когда вдали показались очертания двух пятиэтажек-соседей, в одном из которых он провел всю свою сознательную жизнь, до того момента, как выпорхнул из родительского гнезда, ноги стали притормаживать, как будто кто-то пристроился следом и мазал пятки Толика клеем и ему все тяжелее и тяжелее стало передвигать ими, и каждый шаг отдавался в голове мучительным вопросом -» Как я взгляну им в глаза? Как обьясню, кто я такой?.. Как смогу говорить и смеяться вместе с ними, если похоронил их обоих на Западном кладбище?.. Отца - в 1999 году, а мать - в 2012. Рядом друг с другом, как они и хотели.» Толик, хоть и не часто, но несколько раз в год приходил туда один, брал чекушку водки и тихо плакал, разговаривая с ними и прося прощения. Он мечтал, хоть на одну минуточку вернутьсч в прошлое и всего-лишь обнять их и сказать, как ему их не хватает!
И вот он в пяти минутах ходьбы от родного дома, но каждый шаг теперь давался с неимоверным трудом. Кто он такой ЗДЕСЬ?!. Язык не повернется сказать: «Мама, папа, здрасьте! « Да он старше их - отца на два года, мать - на одиннадцать лет! Как обьяснить, что из будущего к ним прибыло девяносто с лишним килограммов их драгоценного сокровища. Как быть с таким богатством?.. И что делать с реальным семнадцатилетним Толькой, только что закончившим десять классов и буквально два дня назад всю ночь гулявшим на выпускном вечере, а мама до сих пор не отошла от переживаний той бессонной ночи, когда ее мальчик шагнул во взрослую жизнь. Позавчера, значит шагнул во взрослую жизнь, а сегодня свалился обратно. Непонятно, кто и непонятно, откуда? Причем, более упитанный и сразу на шею - ни денег, ни прописки.» Мама, папа, еще раз здрасьте! «
Нужен был план.
Глава 8. В которой самураи летают с косами наперевес.
30 июня 1980 года Какуко Нахераку проснулся рано, как обычно затемно. Едва начинало светать, он приходил в свой сад камней, садился в позу» лотоса», ложил руки на колени и бесконечно смотрел на Восток. Родившийся в Стране Восходящего Солнца, он мог часами наблюдать за рождением нового дня, от первых лучиков до состояния пылающего огнем дракона. Вот и в то утро, Какуко, получив свою порцию ультрафиолетового облучения, как обычно сходил на работк, как обычно доработал до обеда и пришел домой, как обычно сьел свою рисовую кашу с лепешкой и зеленым чаем и, как обычно засобирался в обратный путь, но вспомнил, что сегодня обещал занести местному фельдшеру выкованную специально для него косу, взял ее, сказал» Однакося, пойду», вышел во двор и, не сделав и пары шагов, уверенно провалился в колодец, совершенно непостижимым образом образовавшийся на дорожке от дома самурая. Какуко Нахераку, как был в деревянных сандалях на толстой подошве, в коричневом халате, напоминавшем кимоно и с косой в руках, так и ушел под землю, успев правда выматериться по-русски, пока летел.
Какуко Нахераку, потомственный самурай в девятом поколеннии, вот уже тридцать четыре года жил на чужбине, в этой непонятной варварской стране. Он командовал артиллерийским орудием в Квантунской армии во Вторую Мировую войну и сдерживал атаки русских в Манчжурии. Война подходила к концу, Япония проигрывала и лучшей участью для самурая в проигранной войне, было погибнуть в бою с мечом в руках. Как воин клана Нахераку, Какуко всегда носил меч при себе. Катана - японский самурайский меч, знак чести, оружие истинного воина, передавался по наследству из поколения в поколение и Какуко был девятым, удостоившихся чести владеть им.
Последние секунды того боя Какуко наблюдал как кадры черно-белой очень заторможенной кинохроники: снаряд летел прямо на орудие, летел так медленно, что Какуко успел понять, что шансов на спасение - никаких, успел зевнуть, скомандовать : «Ложись! « успел лечь-встать-отжаться, успел достать меч из ножен, возможно успел-бы даже и побриться, но луч солнца предательски ослепил его и Какуко потерял сознание, поэтому и не до конца досмотрел, как врывом гаубицу, врытую в землю, потому что команование не планировало отступать, подняло в воздух вместе с землей, поставило на дуло, скрутило чудовищной силой и отбросило на несколько метров и не заметил гигантскую волну рыжей земли, словно цунами накрывающую его с головой, словно пухорым одеялом.
Но не тут-то было! Какуко Нахераку даже не сильно-то и пострадал, его только кантузило. Земляной вал сыграл роль буфера, принявшего все осколки на себя и лишь засыпав его земелькой. Очнулся Какуко в лагерном лазарете для пленных японцев. Хотел тут-же сделать себе харакири, но меча под рукой не оказалось. Это был позор! Дни в лагере тянулись медленно, и, что-бы не умереть как обычный смертный, Какуко пристроился в кузницу, заодно решив постичь секреты этого мастерства, с тем, чтобы однажды выковать себе новый меч, если не удастся вернуть фамильный, перебраться в Японию и сделать себе харакири, навсегда смыв пятно позора со своего честного имени. В 1956 году японцев освободили из плена и депортировали на родину. Но некоторые остались и среди них был и Какуко. Помотавшись по лагерям и поселениям, он осел на острове Сахалин, в небольшом рабацком поселке, пошел работать в рыболовецкую артель - колхоз кузнецом. С русскими отношения не сложились, ибо он их презирал и не понимал, как эти варвары, не просыхающие от пьянства, работающие не за деньги, а за какие-то трудодни на непонятный абстрактный колхоз, запросто гноившие тонны улова на берегу, не уважающие ни старших, ни начальство, не верящих в Богов, и без их помощи сумевшие победить непобедимую армию Божественного Микадо? Все это не укладывалось в его упорядоченной тысячелетиями голове. Русские тоже его ненавидели - за порядок в доме, за чистую одежду, за то, что при встрече он всегда кланяется, за фантастический сад камней, который они постоянно разоряли из вредности, но он терпеливо восстанавливал и каждый день, вне зависимости от времени года, погоды и самочуствия проводил в своем саду, неподвижно сидя на корточках и глядя в одну, ему видимую точку. Местные никогда не называли его по имени, а только» япошка» и Какуко смирился с этим и даже научился произносить на ломаном толи-русском, толи не русском -» Йяпоска» Постепенно Какуко научился понимать этот сложный язык и даже говорить на нем с ужасным акцентом. Мирная жизнь брала свое, выросло поколение, не видевшее войны, к» япошке» привыкли и перестали относиться как к экзотике, при встрече больше не тыкали пальцем, а он все дольше сидел в своем саду, вспоминая крошечные чистенькие домики далекой родины, цветущую сакуру и огромные глаза юной Мумико, которые она не смела поднять, чтобы взглянуть на красавца-офицера Императорских артиллерийских войск, и лишь одна мысль согревала его сердце, что однажды он отыщет свой меч и вернется в Японию, чтобы совершить свой последний в жизни ритуал. Он ни о чем не пожалеет тогда. Но для этого необходимо было вернуть» катану».
Устроившись работать кузнецом в колхоз-артель, Какуко, в свободное от основной работы время, переодевался в белое, без единого пятнышка кимоно, становясь катана-кадзи, кузнецом по изготовлению катан, и пытался выковать себе новое оружие. Это было не только трудное в плане призводства и технологии занятие, иначе катаны ковали-бы на каждом углу, но на самом деле, мастерство изготовления настоящих боевых мечей передавались из поколения в поколение потомственными кадзи, от отца к сыну и умирало вместе с ними, если не было наследника-мальчика. Доверить производство катаны постороннему, было равносильно измене и каралось смертью. Поэтому настоящие самурайские мечи были уникальным оружием: многослойные, но тонкие, легкие, но очень прочные, не уступавшие, а то и превосходившие по прочноти Дамассую сталь, очень острые и смертельно опасные. Некоторые мечи изготавливались десятилетиямии и ценились очень дорого.
Какуко пытался выковать меч, но все, чего он смог добиться, это делать подобие гоблинских мечей из, Властелина колец» - огромных, тяжелых, ужасных на вид. Таким оружиет не то, что харакири, овощи на винигрет не настрогаешь. Был еще один момент - изготовление и хранение холодного оружия в СССР являлось уголовнонаказуемым преступлением и каралось строго, поэтому Какуко маскировал свою деятельность, под изготовление» литовок» для сенокоса. Косы получались великолепными и шли на» Ура! «
Глава 9. В которой не только погоня, но и пространственно-временной парадокс.
Петрович видел, как» дядя Витя из Чебоксар» уселся на переднее сиденье и, словно полководец перед решающей битвой, махнул рукой вперед, показав направление движения. От осознания, что шпион уйдет, Петровича охватил нервный зуд и он заметался по остановке, наступая всем на ноги и толкаясь. Стадо козлов не подняло-бы столько пыли, сколько один отчаявшийся сантехник. Денег на такси, чтобы устроить погоню, у него и в помине не было, а запомнить номер, мешали - во-первых, пустота в голове, которая давно-уже служила только для того, чтобы ее чесали и еще он ею ел, а во-вторых, слезы, катившиеся из мутных глаз. Петрович выскочил на дорогу, но так-как он не являлся автотранспортным средством, двигаться без номеров ему было запрещено и машины не уступали ему дорогу. Едва увернувшись от» Запорожца», он вернулся за бардюры, пытаясь из-за кустарника, росшего вдоль дороги, разглядеть, в какую сторону поехало» зеленоглазое». Когда надежда стала покидать и ноги хотели уже подломиться от горя, такси неожиданно остановилось метрах в трехстах от остановки. Петрович сперва не поверил своим глазам, поэтому старался не моргать, чтобы не спугнуть удачу. Сделал пару шагов вперед - машина не тронулась, на ципочках пошел в том направлении, прибавил шагу и пустился в» галоп», петляя между кустами и деревьями и, из-за этого периодически теряя тачку из вида. Поэтому и не увидел, как Толик вылез из машины.
Водитель сидел, зажав рубль в кулак и мечтательно пуская сладкие слюни. Новенькая монета жгла ладонь, но он не разжимал кулак, боясь ее ослепительного блеска. Как он любил этот блеск! Это была любовь с первого взгляда. Любовь - с той самой минуты, когда впервые взял ее в руки, то-есть пять минут назад.
Раньше он и не подозревал, что деньги умеют так очаровывать. Даже одно название -» Царский Рубль» приводило в трепет, ибо все царское в Советской России было под запретом. Слышавший раньше о царских рублях и» червонцах», он никогда доселе не видел их живьем.. Но двухглавый орел и надпись» Банк России» давали стопроцентную гарантию, что монета настоящая. Вот про двухрублевую монету слышать не приходилось, но своим глазам он мог доверять, а значит, она существует! « Эх, я - лось почтовый!.. Нужно было не рубль посить, а - два!.. Никуда-бы не делся - отдал... Да, что-там, два - все три рубля надо-было просить!.. Вот, я - лупень!!! Вот - дегенерат!!! Упустил такую прплесть... А куда он хотел ехать?.. На Кордный... Это-ж пять минут езды. Рвану-ка я туда... Подожду на вьезде. Если повезет, то и два рубля будут моими!.. Мои рублички!!! Мои прелести!!! « -В этот момент задним зрением, он увидел кокое-то движение за спиной и обернулся. Из кустов на тачку несся огромный мужик с железным ломом, горящими глазами и пеной, брызжущей во все стороны изо рта, вернее, это, даже не пена была, а адский огонь!..
« За моим рублем пришел, демон! « -Сразу-же сообразила голова водителя. Но мужик он был опытный и тут-же врубил третью скорость: «Не отдам рубль!.. Мой он!!! «
Петрович уже почти добежал до машины, пыхтя, как сто бабуинов.» Только спрошу, куда делся пассажир и тут-же сдохну! « -Решил он про себя. Сдохнуть не удалось, так-как и спросить тоже не получилось - машина рванула с пробуксовкой, набив Петровичу полный рот выхлопных газов, вперемешку с булыжниками и крошками асфальта из-под колес.
-Па-а-ж-ди-те... Ш-той-те... ТО-ВА-РИ-ЩЩ!!! -С полным ртом кричать было не сподручно, поэтому слесарь-энтузиаст шпионажа махал еще и руками, в одной из которых по прежнему находилась монтировка, но такси только набирало ход. Петрович опять сник, облокотился руками в колени, высморкался, вышибив из каждой ноздри по приличному куску руды, плюну ядовитой от злости слюной и обругал весь мировой империализм браными словами, а водителя такси наградил еще и эпитетом» пособник».
« Да, что-ж за невезение-то такое!.. Не - шпион, а Фигара, какая-то... Везде успевает ушмыгнуть!.. Чем я так прогневал родной ЖЭК, что шпионы просто из под носа уходят?.. И пособник, небось не случайно тут проезжал. Явка у них тут, небось была, как это по ихнему - небось... э-э... небось...» -Петрович даже и мысленно не смог подобрать нужное слово» рандеву», ибо и так уже думал слишком долго, а это подразумевало наличие хоть каких-то мозгов... Но, с другой стороны - чего нет, того и не отнимешь!.. Зато он был мужик упертый. Отдышавшись, затрусил дальше, стараясь не упустить такси из вида.
Принявший Петровича за демона, водитель рванул со страху так, что машина метров пятьдесят ехала на задних колесах, как взнузданный жеребец, вставший на дыбы, только-что не» ржала». А когда железный» конь» встал на все четыре колеса, вздохнул с облегчением, увидев в зеркале заднего вида, что» демон» заметно уступает ему в скорости и, поэтому, отстает.» Фу, пронесло!..» -Вытерая потный лоб потной ладонью, выдохнул таксист. В салоне, действительно чем-то таким припахивало, но не сильно. Еще метров через сто он успокоился и вспомнил о» Царском» рубле. Рубля в кулаке не было!.. Он резко нажал на тормоз и начал лихорадочно осматривать салон, переварачивая коврики и, чуть-ли не вспарывая ногтями обшивку дверей и сидений.
Петрович, увидев, что такси опять остановилось, бросил жаловаться самому себе на свою-же злодейку-судьбу, рванул с низкого старта. Как известно. Усэйн Болт пробегает стометровку за 9 целых и 58 сотых секунды. Это - мировой рекорд!.. Но, он - Болт. А Петрович, как ушлый винт с резьбой, нарезал стометровку между кустами и деревьями, ровно за пять минут. Еще издали слесарь заметил, что машина пустая, хотя двигатель работает. Ни водителя в салоне, ни пассажира!..» Да, что-же это такое!.. Да они тут все что-ли заодно?!. Тоже сбежал!.. Вот, гад-же...» Петрович перешел на шаг и этим совершил ошибку, потеряв время. Водитель, не найдя под ковриками, решил поискать в бардачке и поднял голову, а, когда поднял, опять увидел Петровича. А Петрович, соответственно, увидел водителя и сперва даже опешил, а потому вообще остановился. Оба глядели друг на друга на отрывая взгляда, все сильнее прищуриваясь. В этот момент должна была-бы звучать музыка из мультика» Ранго», где главный герой хамелеон и главный злодей - гремучник стоят посреди городка и поедают друг друга глазами. Первым не выдержал Петрович: 
-Стой... Стой, че-то спросить хочу... - Заорал он и замахал конечностями, привлекая к себе внимание. Водителю показалось, что мужик сейчас долбанет монтировкой по зоднему стеклу, к тому-же он орал что-то, типа: «Стой, черт, замочу!!! « - И он опять рванул с третьей скорости.
Через сто метров был поворот на Треьтью Транспортную улицу - единственный путь на Кордный поселок, и такси свернуло туда. Петрович этот маневр тоже заметил и ломанулся прямиком через кусты, немного срезая себе путь. Когда он опять выскочил на главную дорогу, отплевываясь от паутины, пауков и захваченных ими в плен насекомых, сбивая монтировкой с себя колючки репейника и отбиваясь от стаи голодных и злых дворняжек, такси было где-то в трехстах метрах впереди и опять стояло на приколе.
Отьехав на достаточно большое расстояние, водитель принялся за поиски монеты. Одна мысль, что он может потерять ее навсегда, сводила с ума. Он вытряхнул все из бардачка и залез в него с головой. В обычное время голова не помещается ни в бардачек, ни в трехлитровую банку с огурцами, но в экстренных ситуациях, как сейчас или с очень глубокого похмелья, когда без рассольчика - никак, голова оказывается способной залезть в ну очень труднодоступные места. Но и там монеты не было, хоть реви!.. Водитель снял штаны, носки и ботинки - вдруг шмыганула через ремень, скатилась по брючине, оттянула резинку у носка и лежит себе тихонечко там, похрюкивая от удовольствия. Ни в носках, ни в ботинках, ни в карманах брюк, монеты не бвло. Он швырнул штаны в открытое пассажирское окно. Следом полетели носки и ботинки. В отчаянии схватился руками за голову и стал биться ею об руль, повторяя: «Я-болван!..» Бабах-бабах.» Я-дебил!..» Бабах-бабах.» Я-тупое рогатое животное!!! « Бабах-бабах-бабах... Таким образом, он несколько раз постучал по сигналу и проезжавшие мимо машины просигналили в ответ, думая, что приветствие такое. В последний раз уронил голову на руль и затих.» Жизнь пропала... Потеряла всякий смысл... Ложись и помирай!..» Полные слез глаза не мигая смотрели в одну в одну точку, туда откуда растут нижние конечности. Там что-то блестело. Водитель подпрыгнул, долбанулся головой о потолок, запрыгнул с ногами на сиденье и нежно, двумя пальчиками что-то выудил у себя из-под задницы. Рубль! Блестящий, как три. Он прижал его к груди и начал гладить, успокаивая его и себя: «Папочка больше тебя не бросит... Папочка позаботится о тебе... Папочка никому и никогда тебя не отдаст... Моя собственность!!! «
Петрович увидел, как из салона в кусты полетели вещи - штаны, ботинки, что-то еще.» От улик избавляется!.. Убил дядю Витю из... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5