Белокурая бестия

БЕЛОКУРАЯ  БЕСТИЯ

1. Костюм для майора

Войдя  в секцию «Мужская одежда», Валентин Ав­деевич Тернистых почувствовал себя, как на минном поле, неуверенно и беспомощно. Он прошел вдоль рядов с выставленными на показ мужскими костюмами из раз­ных тканей различных расцветок. Приблизился к отделу, где висели костюмы подходящих размеров. Суетливо ощупывал ткань, изучал бирки и ценники. Все чаще попадались на английском  языке и трудно было понять каков размер. Не мог он определиться и с цветом костюма: толи черный, толи темно-синий с тройкой или кремовый... «Вот досада, оказывается не так то просто выбрать хороший костюм, чтобы он радовал, а не огорчал впоследствии»,— подумал Тернистых и остановился  в полной  растерянности. Вытер носовым  платочком вспотевший лоб. Увидел в огромной зеркало унылое выражение своего лица и заметил приблизившуюся  из-за спины женщину-продавца в фирменной одежде.

— Мужчина, мне кажется, что вы нуждаетесь в помощи,— произнесла она. Валентин Авдеевич обернулся и встретил ее добрый  сочувствующий  взгляд. Милое лицо карие глаза, среднего роста с изящной фигурой.

— Вы затрудняетесь  в выборе костюма? — спросила  женщина, сдержанно улыбнувшись тонко очерченными перламутровой помадой губами.

— Да, пожалуй, — признался он и попросил. — Мне бы такой  костюм, чтобы  не слишком дорогой и не очень дешевый.

— Покупка костюма — дело серьезное,— заметила она.— Обычно мужчине в этом помогает жена или невеста. Поэтому я поначалу решила, что вы рассматриваете швейные  изделия ради праздного любопытства. Есть такая категория людей  и среди вашего брата, а не только женщин. Почти каждый день приходят, словно в музей, смотрят, но ничего не покупают. Своеобразное хобби. Наверное, от этого какое-то удовольствие получают. Краж вроде бы не совершают, приходится их терпеть. Так вам жена доверяет подобную покупку?

— Я  холост, — почему-то смутившись, признался Валентин Авдеевич.

— Что же так? Видный, интересный мужчина в расцвете сил? — неподдельный интерес  появился в ее глазах.

— Служба прошла в закрытых гарнизонах, а невест  там не густо,— пояснил он.— Не отбивать же жен у своих друзей – офицеров  не соблазнять  же их юных дочерей. Честь и совесть не позволяли. Теперь вот ушел в запас, на пенсию. Старый  костюм обносился,  вышел из моды.  Я его редко одевал, все больше в мундире. Он свою вахту отслужил, вот я и решил приобрести  цивильную одежду. А мундир, разве что по военным праздникам буду одевать.

— Такой молодой, а уже пенсионер. Мне то до пенсии еще восемнадцать лет здесь  среди одежды томиться, — вздохнула она.— И до какого звания вы дослужились, если это не военная тайна?

— Для вас, Любовь Андреевна, — Тернистых  прочитал ее имя на карточке, приколотой к элегантному бирюзового цвета костюму.— Никаких тайн. Я — майор, военный  летчик. Служил бы  и дальше, но пошла кампания расформирования авиаполка, сокращений и увольнений. Лет выслуги  у меня было достаточно, поэтому подал рапорт, чтобы остались на службе друзья, у которых семьи и дети. Мне на одного пенсии хватит, да и подрабатывать смогу по инженерной  части. Голова на плечах и руки не крюки. Всякую там технику, электронику смогу ремонтировать.

— Значит, гуманно поступили,— похвалила Любовь Андреевна.— Как только вы появились в секции, я сразу по выправке поняла, что из военных или из налоговой милиции, поэтому решила не беспокоить. Итак, товарищ  или господин майор, коль у вас нет жены, то я на время ее заменю. Позвольте  вас  обслужить. Значит,  вам  нужен  костюм?

— Конечно, за тем и пришел, — обрадовался он.

— Я так полагаю, что костюм должен быть не слишком  ярким  и светлым и не очень темным и мрачным, чтобы его можно было одеть по любому  случаю. Правильно? — спросила она.

— Правильно, очень верно. Я ведь не артист, чтобы выступать на сцене, — произнес Тернистых.— Мне богатый  гардероб, несколько костюмов ни к чему. Сорочки, галстуки— это другое  дело надо разнообразие,  а костюма и одного достаточно.

—Кстати,  как вас зовут, товарищ майор? Мое то имя и фамилию вы  прочитали, — улыбнулась Любовь Андреевна.

— Валентин Авдеевич Тернистых,— представился  он.— А у вас  имя, и фамилия прекрасны — Любовь Чародеева. Наверное, потому, что вы магически очаровательная женщина.

— Спасибо за комплимент,— просияли ее глаза. Она бережно взяла его под руку и подвела к сектору, до которого он прежде не дошел.

— Здесь костюмы отечественного производства, но по качеству ткани, элегантности и красоте  не уступают импортным, даже их превосходят,— пояснила она.— А цена вполне доступная. Снимите-ка вашу куртку.

Тернистых исполнил ее просьбу и Чародеева  взяла из его  рук летную куртку. Оценивающе поглядела на его статную фигуру  в мундире летчика с эмблемами  и большой звездой на погоне с двумя просветами со знаками отличия на широкой груди.

— Вы замечательно выглядите,— с теплотой в голосе  сказала Любовь Андреевна.

— Стараюсь,— улыбнулся майор  в ответ и заметим. — Сейчас сказывают, что в моде малиновые и зеленые пиджаки?

— Да, их носят представители криминала, чтобы выделиться?

— Неужели? Я об этом не знал, —  признался он.

— Вы ведь к ним не имеете отношения?

—Нет, конечно, нет. Я — офицер Советской армии, человек чести и долга, с бандитами не связан.

— Тогда малиновый или зеленый пиджак вам ни к чему. Это дресс-код представителей криминала.

Она повесила его куртку на плечики. Сняла с вешалки костюм стального цвета.

— Будьте добры, Валентин Авдеевич. Вам  этот цвет нравится?

— Так точно!

— Тогда примерьте,— она подала костюм и указала взглядом на свободную кабину. — Оденетесь, позовите. Я погляжу, как он на вас сидит.

— Так точно! — еще не отвыкнув от дисциплинарного и строевого уставов, отозвался он. Зашел в кабину, зашторил. Снял мундир,  брюки и туфли. Надел новый костюм, застегнул пуговицы. Взглянул  в зеркало на свое изображение, пригладил короткие волнистые волосы, слегка тронутые на висках первым налетом  седины. «Я еще  могу понравиться женщинам,— с удовлетворением подумал Тернистых.— Вся молодость прошла, то в училище, то у черта на куличках в дальних гарнизонах и на аэродромах с подземными ангарами. Пора ощутить вкус светской  жизни. Пожить в свое удовольствие, а не только для державы, политиков, приведших  к ликвидации воинских частей, разрушению военных  городков и современных  аэродромов и особенно в Крыму, прежде  непотопляемом авианосце Краснознаменного Черноморского флота. К  черту этих бездарных, бестолковых политиков, разрушивших самое сильное государство. Но история не прощает подобных трагедий».

— Любовь Андреевна! — позвал он.—  Я готов.

Женщина  откинула полог шторы и вошла, наполнив кабину духами. Смерила покупателя  с головы до пят, аккуратно повернула  его по оси. Он легко повиновался этим движениям. Она молча, касаясь  локонами каштановых волос его лица, разгладила  ладонями  ткань на его плечах, одернула  полы костюма. Проверила, не тесны ли брюки.

— Пожалуй, сойдет, я неприхотлив, за модой  не гонюсь, — произнес Тернистых, томимый ее молчанием.

— Эх, мужчины, почти похожи друг не друга, только бы побыстрее и все дела,— ласково упрекнула Чародеева.— Брюки в самый раз, а вот пиджак немного тесноват. Если только на сорочку, то подойдет, на полувер  или свитер — затрещит по швам. Надо брать с небольшим запасом. Плечи у вас, Валентин Авдеевич, как у дискобола или метателя ядра, да и вся фигура спортивная, атлетическая. Любо-дорого поглядеть.

— Веду здоровый образ жизни, активно  занимаюсь физподготовкой, по утрам качаю пресс, принимаю холодный душ, чтобы быть в форме, — ответил он.— Привычка,  как  говорят, вторая натура.

— Это полезная привычка, продолжайте в том же духе,— похвалила она.— Мужчина должен быть крепким, энергичным  и выносливым, тогда и потомство будет здоровым. Верно, ведь говорят, какое семя, такое и племя. Женщины  таких, как вы, очень   обожают. Вялость  и немощь — удел стариков. Вы ведь, наверняка, не курите и не пьете?

— Не курю, но пью в меру по праздникам, когда есть повод.

 —Так вы — идеальный мужчина. Вам не более сорока лет?

— Почти угадали, сорок три.

— Замечательный возраст, зрелости и мудрости,— подчеркнула  Чародеева.— Так  на  пенсии, будучи одиноким человеком, холостяком, у вас уважаемый Валентин Авдеевич, есть шанс набрать вес. Следует лишнюю энергию сжигать, вы, надеюсь,  знаете, каким способом. Но все же советую, взять костюм по просторнее, чтобы не сковывал движения и вы себя в нем чувствовали не, как рыцарь в кольчуге  или  панцире, а свободно и раскованно. Я понимаю, вы привыкли к мундиру, портупее, стягивающей  словно корсет. Но теперь у вас другая жизнь, другой  режим. Вам  этот костюм нравится, только честно?

— Нравится, хотя привык к темно-голубой форме,— признался он.— Но вы правы, надо избавляться от стереотипов, от стандартов, ведь мир ярок и многоцветен.

— Вот именно. Вы подождите в кабинке, а я принесу точно такой же костюм, но размером  побольше,— велела она. Тернистых терпеливо примерил второй костюм. Любовь Андреевна, вновь, обдав его ароматом  духов, разгладила лацканы. Он почувствовал на своей щеке касание ее волос, горячее дыхание. Она, будто невзначай прильнув к нему грудью, тут же отстранилась. Еще раз повертела его, пристально  оглядела и довольная, словно обнова предназначалась ей, сообщила:      

— Вот теперь в самый раз. Платите в кассу и костюм ваш. Если хотите, можете его не снимать. Я упакую ваш мундир?        

— Будь, по-вашему, — согласился он.

— Юля! — Чародеева окликнула девушку, сидевшую за кассовым аппаратом. — Прими у Валентина Авдеевича деньги за костюм, который на нем. Я выпишу квитанцию.

— Хорошо, — отозвалась Юля. Любовь Андреевна аккуратно  упаковала мундир в бумагу, перехватив крест - накрест шпагатом, подала Тернистых летную куртку и любезно проводила к кассе, где  он расплатился за покупку. Отойдя  вместе с ним шагов на пять к витрине, призналась:

— Очень приятно было с вами познакомиться.

— Мне тоже,— галантно склонил он голову.— Очень благодарен  за помощь в выборе  хорошей вещи. Для меня, как вы смогли заметить, это целая проблема. Не люблю  ходить по магазинам и рынкам. Я  дилетант в бытовых вопросах. Моему приятелю, однополчанину  Анатолию  однажды на рынке-барахолке всучили импортный  костюм по дешевке. Он  походил в нем пару дней, попал  под дождь и костюм расползся, посыпался, как будто бумажный. Вскоре выяснилось, что он из набора ритуальных услуг для покойника.

— Какой ужас! — вскликнула продавец. — В таких делах надо доверять женщине.

— Он закоренелый холостяк.

— А вы? — интригующе  улыбнулась  она.

— Женщины  мне нравятся, без них жизнь серая и неуютная,— вздохнул Тернистых.

— Извините за любопытство, а есть кто-нибудь у вас? Я имею в виду даму сердца? — спросила она.

— Нет, но кажется,  будет,— он смело заглянул в глубину ее глаз, заставив женщину отвести взгляд в сторону. Выдержав паузу, видимо решая, стоит ли откровенничать, она прошептала:

— Мне кажется, что мы вами родственные души. Я — мать-одиночка, живу с дочерью. Ей девятнадцать лет, студентка университета. Вот вам мой телефон и адрес на тот случай, если вдруг  костюм вам разонравится. Я его поменяем без  всяких проблем. Звоните без стеснения. Чародеева подала ему золотистый квадратик  визитки с витиеватой вязью текста.

— Простите, у меня визитки нет,— смутился  Валентин Авдеевич.— Прежде не придавал этому значения, да и знакомых немного. Я вам позвоню,  обязательно позвоню...

— Если не возражаете, то я подберу к костюму сорочку и галстук?

— Буду вам признателен, но сейчас не располагаю нужной суммой,— ответил майор. — Прихватил с собой только на костюм.

— Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем,— загадочно улыбнулась  Чародеева и, вспомнив мотив из кинофильма,  нежно пропела.— Главное чтобы, главное чтобы костюмчик сидел....

— С вашей легкой руки  будет  точно сидеть, — улыбнулся Тернистых, тоже вспомнив потешную сцену из популярного кинофильма. Поверх  костюма надел теплую летную куртку и  в прекрасном настроении вышел из универмага. Сгущались сумерки, угасал короткий и холодный декабрьский день.

2 . Строптивая Надежда

«Костюм подошел в самый раз. Вроде бы,  нет  повода беспокоить Любовь Андреевну,— уже на следующий вечер, расхаживая по своей однокомнатной квартире, размышлял Валентин Авдеевич.— Однако не каждому же покупателю она вручает визитку. Наверняка, это знак для продолжения знакомства и отношений. Все-таки, без женщин  скучно жить на белом свете». В его памяти всплыло ее милое лицо, ласковые глаза и сочные  губы, ощутил тонкий запах духов, который он поначалу не уловил. Он вспомнил, как по-домашнему просто, словно с давно знакомым, Чародеева взяла его под руку,  как тщательно подбирала костюм. «Стала бы она так возиться с незнакомым покупателем, если бы не испытывала  к нему симпатии? Не обмолвилась бы и словом о себе, — подумал он и решительно снял трубку с аппарата и, глядя в визитку, набрал номер.

— Слушаю вас, — прозвучал бойкий девичий голос. Валентин Авдеевич растерялся, но тут же сообразил, что голос может принадлежать ее дочери.

— Слушаю вас, говорите.

—Извините, квартира Чародеевых?

— Да, вы не ошиблись,— с нотками удивления ответила девушка.

— Тогда пригласите, пожалуйста, Любовь Андреевну,— попросил он.

— Кто ее спрашивает?

— Валентин Авдеевич, — и почувствовал, как она затаила дыхание, а потом позвала.

— Мам, это тебя, какой-то Валентин Авдеевич.

— Слушаю, — узнал он ее нежный голос и с волнением ответил.— Добрый вечер Любовь Андреевна.

— Очень добрый, — согласилась она.

— Прошу простить  за беспокойство...

— Что-нибудь с костюмом не так?

— С костюмом все в порядке,  я вам очень благодарен,— унял он волнение.— Считайте меня своим должником.

— Это моя работа. Покупатель должен быть доволен обновой. Тогда он и в следующий раз не обойдет универмаг стороной. Конкурентов  ведь пруд пруди.

— Мне следовало бы написать благодарность в книгу жалоб и предложений. Я обязательно это сделаю,— пообещал он.

— Теперь такие книги не ведутся,— звонко рассмеялась Чародеева. — Но мне приятно ваше желание оставить свой автограф.

— А мне приятно слышать ваш голос,  если вы не возражаете, то я хочу с вам встретиться? — с некоторой робостью произнес  Тернистых  и с радостью  услышал  отклик.

— Не возражаю, — охотно согласилась женщина.— Откровенно говоря,  я очень ждала  вашего звонка. Где и когда вы предлагаете встретиться?

— Сейчас, сегодня, не будем откладывать в долгий ящик, — попросил  он.— В каком-нибудь уютном кафе или ресторане. Надо  же, как положено, обмыть костюм, чтобы  хорошо и долго носился.

— Да,  традицию не следует нарушать, — поддержала она.— Встретимся у меня дома. Устала я от общественных мест, от суеты, да и вас не хочу разорять. Мы достаточно взрослые люди, поэтому не будем тешить себя романтическими свиданиями. Через час-полтора жду вас. Заодно познакомлю с дочерью, она сгорает от любопытства. Правда, Надя?

— Еще бы,— услышал он девичий  голос.

— Любовь Андреевна, я с радостью принимаю ваше предложение, — согласился он.— Вы практичная женщина.

— Я в этом не сомневаюсь,— нежно произнесла Чародеева и напомнила.— Мой адрес указан  в визитке.

Минуты две-три Тернистых раздумывал, что одеть? Парадный мундир со знаками отличия сочтут за нескромность и фанфаронство. Тогда первый визит в гости в новом костюме. В шифоньере он отыскал старую армейскую рубашку и галстук в полоску.

Ровно через час он был на лестничной  площадке седьмого этажа перед дверью квартиры Чародеевых. Один из пакетов поставил у ног и нажал кнопку электрозвонка. Поднял  пакет. Засветился стеклянный  зрачок “глазка” и через  несколько секунд  металлическая дверь,  плотно  обшитая  деревянными рейками, отворилась.  Тернистых  увидел Любовь Андреевну  в длинном, облегающем ее фигуру,  пурпурном платье с глубоким декольте. Ее глаза сияли, а на губах с блеском помады  под цвет платья играла загадочная улыбка. Рядом с ней в бирюзовой блузке с кружевным  воротничком и короткими рукавами, в черной короткой юбке, стягивающей красивые бедра и с иронично-веселой улыбкой на лице, стояла девушка. Она была почти на полголовы выше матери, но ее точная копия, только обликом моложе. Лицо  нежно-персикового цвета. Золотистые и мягкие словно лен, волосы рассыпаны на хрупких плечах. В вырезе блузки он приметил ромбик-кулон на золотой цепочке. Держа пакеты в руках, Тернистых замешкался.           

— Еще раз добрый вечер,— приветствовал он, не решаясь перешагнуть через порог.

— Что же вы стоите, Валентин Авдеевич? Проходите, прошу,— пригласила хозяйка квартиры. Он вошел в прихожую.

— Это вам, Любовь Андреевна,— достал из пакета и подал ей три белые гвоздики завернутые в блестящую  фольгу.

— Ой, мои любимые цветы! Обожаю все белое и чистое. Как вы угадали?— она,  привстав, прикоснулась  губами к его гладко выбритой щеке. Аккуратно вытерла платочком след от губной помады. Он ощутил знакомый запах дорогих духов.

— Знакомьтесь, моя дочь Надя. Помните, как Анна Герман пела «Надежда — мой компас земной…»

— Не сложно догадаться, вы очень похожи и обе очаровательны. По цвету волос только и можно различить, — заметил он.

— Эта Надюша  решила стать блондинкой, а у меня естественный цвет, я не признаю  красители  и “химию”. Так могут нахимичить, что без волос останешься.

— Надежда,— девушка подала теплую и  голую по локоть руку с длинными, как у пианистки пальцами, слегка преклонив колено.

— А вам, Надя,  молочный шоколад, чтобы жизнь не казалась горькой,— Тернистых положил на ее ладонь плитку “Каприза”, заметил немой укор в ее зеленовато-голубых глазах.

— Спасибо,— сухо  промолвила девушка и неожиданно скаламбурила. — Молочный, наверное для того, чтобы молока больше было?

Он смутился, а Любовь Андреевна пожурила дочь:

— Оставь свои приколы, с ровесниками хохми, прикусили язычок.

 «Интересное начало, видно девице палец в рот не ложи, откусит.  Надо было ей купить тоже цветы, орхидеи  или розы, — с досадой подумал он, вспомнив свои недавние колебания  среди обилия благоухающих цветов в букетах и корзинах в подземном переходе под площадью Советской. Он тогда предположил, что Любови Андреевне  может, не понравится,  что и ее дочери он подарит цветы. «Поди, разберись в этой женской психике, в их логике, чувствах и капризах, — посетовал он.— Кажется,  Надежда обиделась.  Вот, дуралей,  знал ведь, что взрослая девушка, а не ребенок, чтобы потчевать  шоколадкой. Ладно, в следующий раз таких проколов не будет. Надо следовать мудрой  истине:  дарите женщинам цветы. Он подал Чародеевой пакет с шампанским и цитрусовыми, лимонами, апельсинами, киви, гранатами, хурмой...

— А это к чаю или кофе,— достал из второго пакета украшенный розовым кремом киевский торт в  прозрачной пластмассовой  коробке.

— Ой, сколько сладостей, нам с Надей нужно соблюдать диету, иначе растолстеем, как та хохлушка Руслана Писанка, что погоду предсказывает, — пошутила Чародеева.— Мужчины любят стройных,  изящных под стать топ-моделям. Вот и приходится отказывать себе в удовольствиях.

— Вам полнота и ожирение не грозят, — возразил Валентин Авдеевич, взглянув  на загрустившую девушку.— Один раз в неделю можно полакомиться тортом или другими сладостями.

— Другими? Какими же?  — усмехнулась Надя,  многозначительно взглянув на гостя.

— Пирожным, зефиром, шоколадом,—  смутившись, перечислил Тернистых.

— А я то думала-гадала…—  нараспев прошептала Надежда.

— Прошу вас, Валентин Авдеевич, — потеснила дочку мать,  указав жестом на открытую дверь гостиной. Под сверкающей  хрусталем люстрой он увидел богато сервированный стол — на фаянсе посуды благоухали яства. В маленьких вазочках клюквой  поблескивала красная, а  на  другой черникой — черная икра. На блюдах  аккуратно были разложены, нарезанные кольцами колбаса, ломтиками сыр, оливье, салаты, маринованные огурцы и помидоры, дольками лимон, апельсины. На белоснежных салфетках — серебряные вилки, ножи. В центре стола две бутылки сухого и крепленного марочных вин фирмы «Дионис» и бутылка союз-виктановской  «Охоты». На тумбочке возле телевизора «Филипс» и мебельной стенки, щедро заставленной посудой и сувенирами, сервизами, возвышалась большая богемского стекла ваза.

— Чем богаты, тому и рады,— улыбаясь, пропела Чародеева, внимательно следя реакцией Валентина Авдеевича, впечатленного увиденным.

— И когда вы только успели управиться?  — похвалил он.

— Надюша помогла, — ответила женщина.— Холодильник у нас не пустует, всегда  держу  продукты прозапас,  на всякий пожарный случай. А сегодня для приятного случая.

Они сели за стол. Хозяйка заботливо прикрыла его колени полотенцем. Тернистых кивком головы поблагодарил и аккуратно открыл шампанское. Наполнил хрустальные фужеры.

— За знакомство, за вас дорогие!— предложил он тост, не отличающийся оригинальностью. Выпили, налегли на закуску. Наступила пауза, которую неожиданно  разрядила Надежда:

— А у вас, Валентин Авдеевич, простите за прямоту, в отношении моей матери серьезные намерения? Или так, короткий курортный роман, легкий флирт без последствий. Потешились и разошлись, как в море корабли?

— Надя! Надька! Сейчас же прекрати,— краска смущения залила лицо Чародеевой. — Первый раз в жизни видишь человека и такие каверзные, бестактные вопросы.

— Зачем вам на старости лет в кошки-мышки играть,— заупрямилась дочка.— Давно уже не маленькие, знаете,  для чего сходятся мужчина и женщина.

— Какая ты у меня умная-разумная, постыдилась бы Валентина Авдеевича. Что  о  нас подумает. Это у вас, молодых  да ранних, не успели познакомиться  и в тот же день в постель, а потом разбежались.

— Для меня это далеко не праздный вопрос, — не уступала  Надя.— Я должна знать,  чтобы планировать свою жизнь, избрать тактику поведения в связи с неожиданными переменами и обстоятельствами.

— Лучше сосредоточь свой интеллект, свое чрезмерное  любопытство на подготовке к зимней сессии, подчисти “хвосты”,  а то провалишься с треском,— посоветовала мать.— А в личных отношениях мы с  Валентином Авдеевичем разберемся сами.

— Мне ваша матушка, Любовь Андреевна,  очень нравится, — заявил Тернистых,  чтобы уладить спор. — Я готов ей с радостью предложить свою руку и сердце. Последнее решающее слово за ней.

Он смело взглянул на Чародееву, но та, взволнованная его признанием,  не торопилась с ответом. По нежному взгляду, которым она его одарила, нетрудно было догадаться, что согласна. Возможно, такое решение у нее родилось еще там, в универмаге, когда впервые увидела майора и отдала ему визитку. Обмен влюбленными взглядами не ускользнул от наблюдательной дочери.

— Давайте  еще выпьем по одной,— уклонившись от прямого ответа, предложила Чародеева и  Валентин Авдеевич, будучи джентльменом, не стал настаивать.

— Что будем пить? Сухо или крепленное? — спросил он сначала старшую, а затем и младшую  Чародеевых.

— Пожалуй,  крепленое,— промолвила Любовь Андреевна.

— А вы, что предпочитаете? — встретила его вопросом Надя, лукаво усмехаясь.

— Я, если позволите, «Охоту». Целебный, настоянный на крымских травах,  напиток  повышает тонус.

— Потенцию,— бесцеремонно уточнила девушка.

 — Надь, опять ты за свое,  прикуси язык,— одернула ее мать.— Тебе даже шампанское нельзя пить, становишься развязанной и агрессивной.

— Если шампанское нельзя, тогда попробую «Охоту»,— отбросила она за спину длинные роскошные волосы, пропустив мимо прелестных  ушей замечание матери. Он  сначала наполнил вином “Сурож” Фужер Любови Андреевны, а затем  отвинтил колпачок на прямоугольной бутылке «Охота». Наполнил  золотистым напитком  пятидесятиграммовые  хрустальные стаканчики.

—3а ваше очарование, любовь и согласие! — провозгласил он тост и тихо скомандовал себе.— Господа офицеры!

Выпил стоя. Надежда последовала  его примеру и,   даже не закусив, зааплодировала в ладони:

— Браво, Валентин Авдеевич, настоящий гусар, офицер! И  ответьте, будьте добры,  если это не является военной тайной, где вы с мамой собираетесь проводить свой медовый месяц? Будет же у вас  медовый месяц или хотя бы неделя?

— Надька, ты переходишь все границы  приличия. Отстань от человека,  — потребовала Чародеева.

— Что естественно, то не безобразно. Я хочу братика или сестричку. Так ведь, Валентин Авдеевич? — подмигнула  ему  девушка глазами.

— Да-а, что-то в этом  роде,— дипломатично ответил он, стараясь ее не обидеть,  а она продолжила.— Я на правах дочери должна знать. Может, вы собираетесь в свадебное путешествие, в морской круиз, куда-нибудь на Канары или Багамы, Мальдивы, а возможно укатите в Ялту  или Сочи, где белые ночи? Хотя какой зимой курорт, тогда на маминой даче. А где мне горемычно и одинокой приткнуться?

— Угомонись, дочка. Хватит ломать  комедию, прикидываться несчастной  и обиженной, — пожурила  ее мать.— А вы, Валентин Авдеевич,  меньше на нее внимания  обращайте и не потакайте. Это еще та устрица,  язык  без костей, плетет все, что в голову взбредет. Ей дай волю, с ногами на голову влезет.

Не желая сознаваться,  что его скромные средства  не позволяют отправиться в  свадебное путешествие, майор оставил ее вопрос без  ответа. Почувствовал,  что кто-то легонько прикоснулся к  его ноге под столом теплой маленькой ступней. Невзначай  обронил салфетку  и наклонился. Это была Надина красивая оголенная в темной паутинке  колготок  ножка. Девушка,  дразня его, то сводила, то медленно раздвигала  круглые колени, юбка заголилась до самых бедер. Он  поднял с ковра  салфетку и напряженно смял ее пальцами  не в силах отвести глаз от девичьих ног. Почувствовал в висках напряженный ток крови.

«Вот бестия, она  меня соблазняет или провоцирует  на скандал? — подумал он смущенно. — Чем я ей  не угодил или  может, наоборот понравился? Надо сохранять выдержку и хладнокровие. Похоже, что попал из авиации на бал. Если такими темпами и дальше  дело пойдет, то  мне обещана развеселая жизнь. Надежду надо поставить  на место, я ведь здоровый мужик и могу не устоять перед соблазном и тогда будущей семейной жизни хана. А может у нее с  головой не все в порядке. Однако она мыслить здраво, логично с иронией и даже сарказмом.  Если бы было что-то не  так, то давно бы отчислили из университета. Там профессора, они народ зоркий и ушлый. А может мне на этом оборвать знакомство и как Анатолий жить свободной любовью по настроению и потребностям. Нет, не следует  усложнять ситуацию. Люба мне нравится и коль я решил, то  Рубикон перейден». Такие мысли мгновенно промелькнули в его сознании. Тернистых поспешно  выпрямился. Надя смотрела на него невинными глазами и ела бутерброд с маслом и красной икрой, в глубине  души понимая, что добавила адреналина в его кровь.

— Вам неудобно сидеть? — заметив его ерзание, спросила старшая Чародеева.

— Все в порядке,  салфетку обронил,— солгал  он и зарделся.

— Когда вы с мамой поженитесь, а дело идет к этому, как прикажите вас называть? Папочкой,  по имени-отчеству или воинскому званию? — склонив набок прелестную голову, поинтересовалась Надежда.

— Я не намерен кому-либо приказывать, здесь не армия, все равны, — заметил  он.— Конечно, Наденька,  когла мы с Любой заключим брак,  мне бы очень льстило  услышать от вас папа. Это высокая честь иметь такую взрослую дочь-невесту, обаятельную и умную. Но не будем опережать события, жизнь мудрее нас. Зовите меня по имени-отчеству  или просто Валентином. Но это будет зависеть от того, согласна ли Любовь Андреевна  выйти за меня замуж?

— Я согласна, — смущенно прошептала  женщина.

— Спасибо, родная,— Тернистых  поднялся из-за стола. Подошел к ней и  крепко поцеловал в полуоткрытые губы.

— Горько, горько! — но без горячего энтузиазма повторила Надежда и он ощутил  на себе  ее ревнивый взгляд.

— Пора бы уже вам перейти на «ты», а то выкаете друг другу, словно дипломаты за столом переговоров,— упрекнул девушка.  

— Действительно, так ближе и теплее,— согласился Валентин Авдеевич.

— Теперь я тебя буду называть святым Валентином в честь дня всех влюбленных, — заявила Надежда.

— В святые канонизируют  после смерти,— пояснил он.— А я пока еще,  слава Богу, живой и как все люди, живущие  на земле, грешен. Слаб человек.

— Покайся и Господь отпустит все грехи, — посоветовала девушка и озадачила следующим вопросом.— А почему только майор, а не полковник или генерал  авиации?  Что слабо?

— Тебе то от этого какая печаль?— вступилась за Валентина Люба.

— Хотела бы стать дочерью полковника, а еще лучше  генерала, чтобы подруги от  зависти лопнули.

— Конечно, мог  бы  дослужится  и до полковника, но не до того, о котором поет Алла Пугачева, а до настоящего, — улыбнулся он.— Три  года назад мне предлагали должность заместителя командира  полка, но я отказался. Вообще, я не из категории людей, делающих карьеру любой ценой.

—А тебе прыгать с парашютом или катапультироваться приходилось?— поинтересовалась Люба.

— На моем счету тридцать прыжков, а вот катапультировался только на тренажере. Поэтому ни одного истребителя не потерял,  сколько было взлетов, столько и благополучных посадок. Бог миловал. А вот в других эскадрильях  были жертвы. Профессия летчика, особенно военного, летающего на сверхзвуковых скоростях, и часто в экстремальных условиях, хоть и романтична, но очень опасна, сопряжена с повышенным риском. Но кто-то же должен защищать родное небо, воздушный простор. Одних лишь ракетных комплексов СС-200 или СС-300 уже недостаточно для ПВО. Истребители  МИГ и СУ всегда будут востребованы. Арабы и персы от них в восторге.

— Я слышала, что военные летчики не только рано уходят на пенсию, но и много зарабатывают?— продолжила девушка.

— Надя, ты же будущий психолог и должна знать, что неприлично интересоваться чужой зарплатой и пенсией,— упрекнула ее мать.

— Скоро она не будет чужой, — не полезла та в карман за словом.

— Я бы этого тоже хотел, — поддержал ее гость.

— Если прогулка на самолете отпадает, то хотя бы на иномарке с ветерком. У вас есть авто?— воспрянула  Надежда.

— Увы, пока что я безлошадный, — признался он. — Раньше были «Жигули» первой модели, «копейка»,  но после того, как подорожал бензин я ее  привел в порядок на СТО и продал.

—О-о! Так у вас  есть валютный счет в банке. Мам, у тебя очень завидный, состоятельный жених,— обрадовалась девушка.

—Валютного и обычного счета нет. Я по примеру других офицеров, купил квартиру в Керчи и переехал из Багерово, где после расформирования гарнизона царит запустение. Уникальный аэродром со взлетно-посадочной полосой более трех километров, способной принимать космические корабли типа «Буран» разорен и запущен. а ведь до 1970 года там действовал учебный полигон для испытаний ядерного оружия, водородной бомбы. Отсюда стартовали тяжелые бомбардировщики на полигоны Семипалатинска и Новой Земли, где проводились испытания ядерных зарядов высокой мощности. А теперь запустение, гуляет ветер, гонит по взлетно-посадочной полосе перекати-поле…

—Жаль, что вы не генерал, — бросила реплику девушка и пропела ретро-шлягер. — Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом,. Стану я точно генералом, если капрала, если капрала переживу.

— Дело не в званиях, а в человеке, в его душевных качествах, честности и щедрости, — заметила Люба. Они выпили еще за Любовь и Надежду.

—  Ах, девичья память, совсем позабыла, надо бы узелки завязывать, — спохватилась Чародеева. Открыла дверцу  шифоньера и достала на плечиках белоснежную сорочку и шелковый с яркими цветами галстук:

— Это тебе от нас с Надей, от всего сердца к новому костюму.

— Лично от тебя,  мамочка, а я о своем подарке еще подумаю,— откликнулась дочка. Они заставили Тернистых раздеться до майки и примерить сорочку и галстук.

— Настоящий жених,— оценила Надежда. Он увидел свое изображение в зеркалах трельяжа и остался  доволен.

— Спасибо,  мои родные, — поцеловал в мягкие губы старшую Чародееву и подошел к младшей. Надя тоже подставила сочные  губы, но мать вовремя пригрозила:

— Надька-шельма,  не шали.

Он  поцеловал девушку в пухленькую розовую щеку.

— Однако, загостился я у вас, пора и честь знать,— взглянул он на табло с зелеными цифрами 23. 47. — Спасибо за хлеб, за соль, за теплый прием.

— Мы с Надей позаботимся о том, чтобы тебе было уютно и комфортно и ничто не омрачало настроение. Правда, Надя?

— Постараемся,— без особого азарта ответила дочь.

— Очень  тронут, польщен  вашим вниманием, но я не собираюсь быть нахлебником, сидеть на довольствии слабых женщин, я не Альфонс, — произнес  Валентин.— Обязательно  подыщу занятие для  приработка. Сейчас  много разных коммерческих фирм. Как мой однополчанин  Анатолий Вершок, устроюсь охранником. Оружием и приемами самбо хорошо владею. Без дела не останусь, вот тогда завалю вас  подарками. Конечно, шоколадом обычно балуют детишек, Надежде следовало бы подарить  что-нибудь повесомее.

— Обойдется, пусть ее женихи одаривают,— возразила  Люба.

— Студенты  нынче бедствуют, митинги протеста проводят,— не согласился Тернистых.— Выше голову, Надюша, за мною дело не станет. Даю слово офицера.

— Премного благодарна, святой Валентин. Я завязала узелок на память, — с лукавством улыбнулась она в ответ.

— Рад  стараться.

— Предки, а когда вы распишитесь и сыграете свадьбу? — подначила их Надежда.— Не собираетесь  же вы, как любовники жить?

— Может,  пока поживем в гражданском браке. Сейчас модно,— неожиданно предложил он, обескуражив Любу.

— Извини меня, Валентин, но на сожительство я не согласна,— обиделась женщина.— У меня много солидных друзей и знакомых. Что они обо мне подумают, да и перед дочерью  неудобно. Какой мы ей  пример подаем. Я не хочу, чтобы меня считали женщиной  легкого поведения. Дорожу своей репутацией, только  официальный брак. Прости за резкость, мне хахаль – кобель  на одну ночь не нужен. От таких ловеласов отбоя нет.

— Прости, Любаша у меня и в мыслях не было тебя обидеть,— покаялся он.— Но нам придется долго ждать после подачи заявления в ЗАГС. Дадут  испытательный  срок. Не хочу жертвовать ни одним днем.  У нас впереди не так уж и много времени, мы ведь не молодожены.

— Не волнуйся,  Валентин, — улыбнулась Люба.— В ЗАГСе у меня знакомый начальник, я ему подбираю костюмы и другую одежду на крупную нестандартную фигуру. Распишет в любое время, когда пожелаем.

— Тогда прекрасно, я готов скрепить наш союз!— с пафосом заявил он.

— Вот за это и выпьем! — Надежда сама разлила «Охоту» в стаканчики, поняв, что матери очень понравился его намек на интимную близость.

— За это стоит, — поддержал он предложение и выпил стоя.

— Куда ты, Валентин,  на ночь глядя, остался  бы ночевать,— ухмыльнулась захмелевшая Надежда.— У мамки в спальне широкая кровать. Я охотно уступлю свое место, прилягу здесь на диване или раскладушке. В тесноте, как говорят, но не в обиде.

— Надька, не встревай!  — замахнулась на нее Чародеева.— Что ты нам предлагаешь, бесстыжие твои глаза?            

— Что естественно, то не безобразно, —  выдала свой аргумент дочка.

— Прежде чем провести брачную ночь, мы должны юридически оформить свои отношения,— заметила смущенная женщина.— Это у молодых нынче никакой  морали и  стыда. Только бы получить удовольствие, насладиться. У нас с Валентином все серьезно и прочно.

— Да, прочно и надежно, — ответил он на ее вопрошающий  взгляд.— Я, пожалуй,  пойду, уже довольно поздно, не хочу вас стеснять.        

Если бы не Надины насмешливо-дерзкие  намеки, то он не прочь был бы и остаться. Но посчитал благоразумным не форсировать  события, а соблюсти этикет приличия. На лестничной площадке, прикрыв от вездесущей Надежды дверь, Тернистых тепло попрощался с Любой. Она сама доверчиво прижалась к его груди и прошептала:

— Я  очень хочу, чтобы ты остался, но перед Надей стыдно. Какой я дочери пример подам?      

—Потерпи, у нас впереди медовый месяц и не один, — пообещал он, ощущая ее горячее, трепетное  тело,  предвкушая хмельные ночи. Поцеловал пылко и страстно.

3 . Медовый  месяц

Вскоре под чарующие звуки вальса Мендельсона заключили брак, обменялись золотыми обручальными кольцами и выпили шампанское. Любовь Андреевна стала Чародеевой - Тернистых. Сыграли свадьбу, вернее устроили вечер для избранных. Под бесконечные тосты и напоминания, что рюмка — не микрофон, перепели весь репертуар песен о военных летчиках, танцевали вальс, танго, ламбаду и прочие шедевры хореографии.

— Любовь да совет! Горько, горько! — до самой  полуночи кричали захмелевшие от обилия напитков и блюд гости, пока друг Валентина по эскадрильи, бывший замполит, подполковник в отставке  Анатолий  Вершок,  не предложил:

— Пора и честь знать, молодых оставить наедине. Пусть вкушают дары любви, чтобы брачное ложе не остыло...Гляди, Валентин, не подведи, не забывай, что ты мастер высшего пилотажа.

Гости с шутками-прибаутками, пожелав побольше меда и детишек, разошлись. Люба и Валентин  уединились в спальне, оставив Надю в гостиной за столом с благоухающими остатками пиршества.

— За вас предки,  — произнесла девушка, пригубив фужер с шампанским «Новый  Свет».

Новобрачные, сгорая и трепеща от желаний и страсти, легли в белоснежную, пахнущую свежестью крахмала постель. Сильной рукой он обнял Любу за талию и привлек к себе, ощущая жар и трепет ее податливого горячего тела.

— Признайся,  Валентин, у тебя до меня была женщина и не одна?— неожиданно прошептала она, удивив его неуместностью вопроса. — Ты мужчина видный и статный, как в песне поется: а я люблю военных, красивых, здоровенных … Но я тебя за это не корю, дело житейское. Для поднятия тонуса мужчине необходима хотя бы два раза в неделю женщина и, конечно, не резиновая. Я тоже красотой и очарованием не обделена, поэтому и ты меня за прошлые романы не смей упрекать. Начнем жизнь с чистого листа. Согласен?

— Согласен. Люб я однолюб. Ты затмила сразу всех женщин. Конечно, у меня была женщина,  я же живой человек с естественными желаниями я потребностями,— ответил он.— Но это не стало моим хобби и я не претендую на лавры сердцееда  Казанова, как некоторые из знакомых коллекционеров. Я — не евнух, но и не ханжа, мне ничто человеческое не чуждо, в том числе и секс.

— А из тебя замечательный бы получился Казанова, сердцеед-любовник,— она погладила теплой ладонью черный ворс на его груди.— Но теперь ты мой пленник,  принадлежишь только мне. Я очень ревнивая и не потерплю других женщин. Запомни это хорошенько. Я теперь тоже Любка – однолюбка. Поэтому будем жить душа в душу и никто не сможет разрушить наше счастье, разбить наши любящие сердца.

— Да не сможет, ведь они у нас не хрустальные, а стальные, — он положил ладонь на ее пышную грудь и пообещал, хмелея от накатившей  страсти. — Ты у меня единственная и неповторимая, другие женщины для меня не существуют.

— Ой, ой,  держите меня, — шутливо толкнула она его в смуглое плечо.—  Зарекался  кувшин по воду ходить. Все мужики из одного теста, не упускают  случая увязаться за чужой юбкой.

— Я  не из таких, умею владеть своими чувствами.

— Дорогой, милый, я в этом не сомневаюсь. Просто захотелось тебя немножко позлить. У каждой женщины свой каприз,— она с благодарностью прикоснулась мягкими губами.— Хорошо, что существует  такое прекрасное чувство,  как любовь, иначе бы жизнь не имела смысла. Я сама, ты уже это понял, не старая дева, не  без греха. Но теперь все в прошлом, перевернутая страница. Ты у меня  единственный и желанный. Я, как только в первый раз увидела тебя, дала себе зарок, что это моя судьба. Нам  надо подумать о ребенке. Ты ведь желаешь иметь  сыночка или доченьку. Если родится девочка, то назовем  ее Верой  и,  тогда будет  полный набор: Вера, Надежда, Любовь. Правда, красиво?!

— Красиво, — согласился он.—  О ребенке, наследнике,  мечтает каждый  настоящий мужчина. Дети цветы  нашей жизни.

— Да-а, цветы, но, сколько они требуют сил и ухода, бессонных ночей,— вздохнула  она.— Надюха  из меня все соки вытянула. В раннем  детстве часто болела, но я ее выходила, поставила на ноги. Каково мне было одной. А теперь, когда  деваха вымахала, впору под венец,  забот не уменьшилось. С сыном было бы попроще, ему не надо большой  гардероб, косметика и другие аксессуары.  Верно говорят, что большие, взрослые  дети — большие  проблемы. Для Надежды уж точно придется шить подвенечное платье и фату. Это мы уже вкусили прелестей жизни...

— Замечательная у тебя дочь, красивая, умная и веселая.

— У нас, — поправила Люба.

—  Да, у нас, — согласился Валентин.

— Но ты, как отчим, будь  с нею построже, чтобы не села на  голову.. Сразу дай понять, кто в доме хозяин,  что ты человек военный  и вольностей не потерпишь,— поучала она.— Подарками  не слишком балуй, иначе словно цыганка, все деньги вытянет. С зачатьем  дитя немного повременим. Я запаслась презервативами. Проведем  медовый месяц в свое удовольствие. Я  так истосковалась по сильным мужским рукам и  ласкам. Ты же знаешь, женщина, что кошка. Ее надо постоянно ласкать, холить, если не руками, то словами и глазами. Как приятно их слушать, словно  завораживающую  музыку. Чаще называй меня своей любимой, красивой, очаровательной и сладкой и я буду только для тебя одного сладкой и желанной...

— Люба, я  немногословен, — признался Валентин.— Но постараюсь пополнить свой  словарный  запас и овладеть искусством обольщения. А вот сочинять стихи не умею, поэтому не обессудь. Для меня слово жены — закон.

— Спасибо, мой хороший, за признание. Читай больше любовных  романов и книг по технике секса, — посоветовала она, сбросив с тела дымчато-сиреневый  пеньюар. Млея от  охватившей ее страсти, распахнув объятия,  прошептала.— Я вся я твоей власти, бери меня всю до капельки, я хочу тебя...

Где им было знать, что шалея от желаний, комкая постель, Надежда прислушивалась к звукам, шепоту и сладким стонам, долетавшим до ее чуткого слуха из спальни, где совершалось таинство любви, слияние в экстазе двух тел. Она долго не могла сомкнуть глаз, завидуя матери, соблазнившей такого неутомимого мужчину.

Утром за завтраком,  бросая на Валентина игриво-лукавые взгляды,  Надя заявила:

—  Поздравляю вас с боевым крещением, первой брачной ночью. Вы  уже решили мне подарить братика или сестренку, а может и близнят?  Валентин — мужчина крепкий, породистый, да и ты,  мамка, в цветущем детородном возрасте. Сделаете из меня няньку-сиделку. Придется ради вас пожертвовать учебой, оставить университет.

 — Угомонись ты. Никто из тебя не собирается делать няньку. Со своими детьми будешь нянчиться, когда время придет,— оборвала ее Люба.— Это наше с мужем  личное дело. Сколько тебе об этом можно говорить? Словно горохом о стенку. Не вторгайся в чужую интимную жизнь, веди себя тактично и деликатно. Лучше  сосредоточь внимание и энергию на учебе.

— А-а, забодала ты меня своей старой моралью, — парировала дочка наставления и предложила свой вариант. — Надо жить раскованно, играючи по законам природы, а не порочного общества. Любовь — это азарт, игра и отношения между мужчиной и женщиной, как в дикой природе, должны быть естественны и приятны, тогда и дети родятся здоровые и красивые, как цветы.

— Это уж точно, ты у нас, как дикая роза  с острыми шипами,— подколола ее Чародеева-Тернистых.

— Красота должна быть защищенной,— улыбнулась Надежда.— Старшего брата у меня, увы, теперь уже никогда не будет, чтобы при необходимости защитил от сексуальных и других домогательств. Может вот папочка Валентин,  когда пожалеет и защитит от обидчиков.

— Так точно! — с готовностью произнес Тернистых.— Ты, дочка,  не стесняйся. Бог меня силой не обделил, поэтому сумею и за тебя,  и за твою матушка, мою жену  постоять.

— Не хватало нам еще для полного счастья  мордобоя и объяснения с милицией, — встревожилась Люба, словно это уже назрело и велела дочери.— Ты веди себя скромно, не строй никому глазки, не провоцируй ребят на драки. Молодые телки глупые, как что,  сразу кулаками доказывают свою любовь.

— Мам,  что же мне ходить в парандже, Гульчатай или  монашке-послушнице,  прятать свое очаровательное личико. Я же не виновата, что вся в тебя уродилась, что во мне бурлят твои гормоны и все видят, какая я красивая, изящная и соблазнительная, словно свежая клубничка…

— Клубничка, ты насчет гормонов держи себя в руках, не давай им воли, — насторожилась мать.— Сначала получи диплом, а потом и под венец. А пока не усложняй свою и нашу жизнь.

Надежда не поленилась, встала с кресла. Грациозно, как балерина, прошлась  по паласу, мягкими движениями рук обозначив упругую грудь, тонкую талию и красивые бедра вполне созревшей и знающей себе цену женщины. Отчим проводил ее восхищенным взглядом, с опозданием заметив, что это не понравилось жене, перехватившей его взгляд.

— Живо сядь на место! Устроила смотрины. Еще придет твое время, не торопись,— с  упреком остановила она дочку. Та, слегка нахмурившись, села в кресло, положив левую ногу на правое колено, открыв перед Валентином красивое тело  до белых с кружевными  краями трусиков. Кокетливо, украдкой взглянула на него. Тернистых  не выдержал этой  пытки, поднялся.

— Пойду  на балкон, покурю,— произнес он, боясь встретиться взглядом с Любой.

— Ты же ведешь здоровый образ жизни, занимаешься гантелями, штангой?— удивилась жена.— Или что случилось?

— Все в норме,— ответил он.— Иногда позволяю себе закурить, но не сигару, а слабые,  почти женские сигареты с ароматным дымом. Кстати, Надя, ты слишком увлекаешься  куревом? Хотя среди молодежи, особенно студентов — это модно, фетишизм, признак взросления.

— Нет, — ответила девушка и по  интонации ее голоса, он догадался, что она поняла причину его неожиданного волнения. Он решил закурить, чтобы не вызвать подозрений со стороны Любы.

— И  не собирайся начинать. Табачный дым испортит персиковый  цвет лица, появятся морщины,— блеснул он познаниями косметолога.— Больше  ешь моркови и другие свежие овощи и фрукты.

— И тогда превращусь в крольчиху, — пошутила она.

— Это будет самая очаровательная  крольчиха,— улыбнулся Валентин. «Похоже на флирт,— с удовлетворением подумала девушка.— У него ко мне появился мужской  интерес. Я почувствовала, как своим нежным взглядом он обласкал мое тело, словно на нем не было одежды. В нем проснулся  неистребимый  азарт охотника, преследующего дичь».

Надежда  очень быстро  ощутила дефицит внимания со стороны матери. Новый муж застил ей свет. Днем, когда Надежда была на занятиях,  и  ночами они предавались любовным утехам. Прежде до появления Валентина, она частенько баловала ее. Подкидывала деньжат ( на стипендию ведь не прожить ) на обнову, косметику и другие девичьи потребности. А то вдруг стала слишком рачительной и даже зажимистой. Девушка поняла, что всему виновник — отчим, лишивший ее  материнской ласки и заботы. Однажды Тернистых, войдя в ванную  не обнаружил свою зубную щетку. «Может, случайно, кто перепутал», — посетовал он, шуметь не стал, купил новую. Пропажу неожиданно обнаружил,  когда высыпал отходы из ведра в мусоропровод. Зеленая ручка щетки промелькнула  в отверстии трубы.

В следующий раз он не увидел на привычном месте подаренный ему женой  бритвенный станок «Макс-3»  и тогда понял, чьих это рук дело, но скандалить не стал.

— У нас  в квартире завелся  домовой или барабашка,— полушутя сообщил  Валентин.— Этот  разбойник  совершает мелкие пакости. Сначала он выбросил мою  зубную щетку ведро для мусора, а сегодня  увел бритвенный  станок. Наверное, решил сбрить бороду. Если так  и дальше дело пойдет, то он доберется до стенки, разнесет  хрусталь и фарфор, телевизор и вазы не пощадит.  А ведь это Надино приданое. Надо  принимать срочные, адекватные меры, ставить ловушки или капканы, травить дихлофосом или мышьяком.

— Это Надька-барабашка,— поняв о чем речь, сообщила Люба.— Больше  некому, малых детей в квартире  пока нет. В  нечистую  силу я не верю.

— Надя, тебе станок на глаза не попадался? — мягко спросил он.

— Больно мне надо. Сами охраняйте свои станки,— заявила она из-за  приоткрытых  дверей гостиной.

После нескольких минут поиска Тернистых обнаружил станок под ванной. С этого  дня свои гигиенические принадлежности он прятал в походном чемодане. Но и это не остановило Надежду. Вечером, одевая туфель, он почувствовал в его глубине что-то неприятно вязкое. Поспешно вынул ступню, носок был испачкан зубной пастой. С  Любой они собирались в Крымский академический русский драматический театр на  спектакль «Веселая вдова». Настроение было испорчено и время упущено.

— Вот Надька, стерва! — впервые он услышал от Любы бранное слово. Она повздорила  с дочерью. Валентин благоразумно не  вмешивался в конфликт. Утром, ни свет, ни заря, Надежда с покрасневшими от бессонницы глазами, собрала в рюкзак вещи.

— Куда ты, Надюша?— сменила гнев на милость подобревшая мать, умиротворенная мужскими нежностями.

— К черту на кулички! — огрызнулась дочка и, чуть  поостыв, добавила.— Поеду на  дачу готовиться к зимней сессии. Вы мешаете мне нормально заниматься и отдыхать. По ночам охаете и ахаете, не квартира, а дом терпимости.

Напоследок, больно ужалив, хлопнула она дверью.

— Погорячилась ты  с Надей, надо было ей предложить мою однокомнатную,— посетовал Тернистых.— На период нашего  медового месяца. А  то, действительно,  в квартире высокая слышимость и мы мешали  ей спать. Получается,  что выжили.

— Ничего, пусть умерит свой  пыл, обуздает  характер.  Твоя однокомнатная  отдельная квартира для нее слишком жирно,— возразила Люба.— Начнет туда подруг водить и вечеринки устраивать. Понимаешь, во что они могут ее превратить? В притон проституток и наркоманов. С милицией возникнут неприятности. Нет, упаси Господь. Молодежь нынче распущенная,  как они сами признаются, без  комплексов и предрассудков. За  Надькой еще нужен строгий присмотр. Твою квартиру  сдадим в наем, лишняя валюта не помешает.

— Не помешает,— согласился он, отметив практичность супруги. На том и  решили. Тернистых перевез в квартиру Чародеевых самый необходимый скарб, личные вещи, а однокомнатную сдал новобрачной паре Оксане и Константину.

— Пусть Надька поживет на даче, заодно и охраняет ее, а то совсем стала вредной,— поделилась своими мыслями Люба. А летом мы сами поселимся на даче. Там такая прелесть, цветы, фрукты, овощи  и ягоды. Свежий  воздух, рядом сосновый бор. Тебе очень  понравится.

— Если тебе нравится, то мне и подавно, — подтвердил Валентин, во всем соглашаясь с супругой.

4. Запретный  плод

—Надежда у нас обидчивая и капризная, как бы  чего с собой не сотворила,— через два  дня после отьезда дочери заволновалась Чародеева-Тернистых.— Я бы и сама  к  ней съездила, но  завтра  у меня напряженный день — выставка - презентация новых  моделей мужской и женской одежды. Будь  добр, Валентин, навести Надю. Успокой, скажи, что мы ее, нашу доченьку, любим и жалеем.  Я думаю, что  у тебя это получится. Она, хоть и вредная, но добрая, долго зла не держит.

— Так точно, Люба, будет сделано,— принял он предложение.— Без Надежды в квартире все же скучно. Наверное, правильно говорят, что любовь без ссоры, что суп  без соли.

— Мы то с тобой  не ссоримся,— улыбнулась она.— Надеюсь, что до этого дело не дойдет?

— Я так сказал, к слову,— заметил  Валентин и поинтересовался.— Сама то ты приедешь на дачу?

— Вряд ли. После презентации, сам понимаешь, фуршет-банкет. Чувствую, что от  всей суеты устану, на ногах не буду стоять. Отдохну одна в квартире. Нам  полезно сделать небольшой перерыв, а то пресытимся,— ласкаво улыбнулась жена. — Всего должно быть в меру, даже меда. Но ты не задерживайся.    Ночь ради приличия побудь и возвращайся, иначе я умру от скуки. Надька тебе за один день успеет настроение отравить, ей палец в рот не клади. Держи себя с ней построже, а то с ногами на шею заберется.

— А ты, Люба  на этом фуршете-банкете  никому глазки не строй,— строго предупредил Тернистых.— А то знаю, чем все кончается.

— Не ревнуй, я — верная жена,— ответила она, довольная его неравнодушием к себе. Вечером в полупустом  вагоне пригородной  электрички он добрался до дачного поселка. По схеме, нарисованной  Любой, без труда нашел одноэтажный с двумя комнатами под серым шифером дом. По освещенному квадрату окна определил, что Надежда дома. Прошел через слегка заснеженный палисадник с голыми деревьями и кустами роз, крыжовника и смородины к аккуратному крылечку под  козырьком. Нажал на кнопку электрозвонка: короткий, длинный и короткий  условный сигнал, как велела Люба.  Услышал шаги, звук щеколды и звон цепочки. В проеме открытой  двери увидел Надежду.

— Ой, не ожидала, каким ветром? — просияли ее глаза.— Я думала, что это мамка  пожаловала. Заела ее совесть, вот мол,  и прикатила, а это вы, ты...

— Проходи Валентин. Сейчас мы маленькую пирушку закатим,— весело пообещала девушка и приказала.— Давай-ка, журнальный столик поближе к камину, здесь тепло и уютно. Он поднес столик и огляделся. Просторная комната со старой мебелью, стенкой, диваном, креслами и стульями, очевидно, свезенными сюда из квартиры взамен вновь приобретенной. На полу старый, немного обветшавший палас.

— Мы здесь ничего нового и ценного не держим, потому что могут залезть воришки и почистить,— пояснила Чародеева.

— Оттуда у скромной труженицы прилавка  такая симпатичная дача?— произнес он, шутя  и не требуя ответа.— Есть, конечно, и роскошнее, но и эта не хилых  стоит денег.

— Пока ты  на Мигах охранял огромное небо,— пропела Надя.— Мама время даром не теряла. Бабушкины  и дедушкины сбережения.  Они умерли, царство небесное. Продали дом в селе, то да се, вот и получилось уютное гнездышко. Она собрала на стол холодные закуски, аккуратно нарезав и разложив  на блюдечках колбасу, сыр, дольками лимон и апельсины. Валентин  открыл консервы  со шпротами и печенью трески. Потом, почему-то оробев, достал из пакета, купленный на вокзале букетик цикламена Кузнецова и подал Наде.

— Это тебе за все печали и неприятности. Ты не обижайся.

— Спасибо,— она смело поцеловала его в губы и он, едва не задохнулся от ее пылких и страстных губ. Окинул взором скромную сервировку.

— Не рассчитывал на теплый прием,— признался он.—   Я бы купил хорошее  вино или ликер. Помню, когда я впервые появился в вашей квартире, ты меня встретила настороженно. Ну, думаю, житья не будет, срочно надо идти на взлет,  а теперь чувствую, что приземлился удачно и надолго.

— Не огорчайся, Валек, что-нибудь придумаем,— успокоила она.— У мамки и здесь  запасы на всякий пожарный случай, а сейчас именно такой.

Надя, как пантера изогнулась гибким станом в фиолетовой блузке и синих джинсах  и открыла старинный из красного дерева комод. Достала за горлышко длинными пальцами сначала бутылку водки  «Столичной», а потом вина «Мускат». Вытерла пыль салфеткой и водрузила на стол.

— Открывай! — велела с озорством в сияющих глазах.

— Не много ли? Захмелеем и наделаем глупостей?— в унисон ее веселости спросил Тернистых.

— Если будет мало, то в запасе есть коньяк,— улыбнулась она.— Ты сильный, закаленный в боях мужчина, поэтому тебе водка, а я слабая неразумная девушка,  согласна и на вино. За  встречу и согласие следует выпить до дна. Спасибо за то, что приехал. Я от тоски, одиночества и зубрежки чуть не зачахла.

— Люба велела тебя навестить. Понимаешь,  материнское  сердце — не камень,— сказал он, наполнив бокалы вином и водкой.

— А сам не догадался бы навестить? — она капризно поджала,  даже без губной помады, сочные и алые губки.

— Ну,  знаешь, не все сразу. Со своим уставом, как говорится, не суйся в чужой  монастырь,— заметил Валентин.

— Насчет монастыря, верно сказано,— похвалила Надежда. — Матери  с молодых лет не повезло на мужчин. Отец сбежал еще до того, как я родилась, а у других ухажеров одно на уме: сделал дело — гуляй смело. И где она  тебя такого видного и солидного присмотрела? Ах, да в магазине  на старости лет счастье привалило.

— Твоя мать молодая и очень симпатичная женщина, заботливая и аккуратная хозяйка,— поправил он.

— Для любви этого  мало,— возразила девушка.— Бывает, что неряшливых любят сильнее,  чем чистюль. Такой вот парадокс. Любовь  — это как вспышка, озарение и ей все возрасты покорны. Пушкин тонко понимал женщин и знал толк  в любви. До встречи с Натальей Гончаровой  у него было много прелестниц.

— Ты для своих лет слишком рассудительна.

— Не забывай, что я учусь на факультете психологии, изучаю суть человека,  мотивы его поведения и поступков.

— С тобой надо ухо востро держать. До защиты диплома еще три года, а уже вооружена  знаниями и очень опасна,— с иронией произнес он и поднял бокал. — За успешную сдачу  экзаменов и зачетов.

— А-а, пустяки, обойдется, я и так уверена, что сдам,— прервала она.— Лучше давай выпьем за взаимопонимание и верность. А следующий тост за тобой.

— Прекрасное  предложение,— поддержал он охотно.— Когда нет взаимопонимания,  происходят драмы и трагедии.

— Шекспировские трагедии, — уточнила Чародеева. Каждый выпил свой  бокал до дна. Она  потянулась  к дольке лимона и он почему-то последовал ее примеру. Закусили шпротами и запили  «фантой».

— Как любит выражаться мама, после первой и второй промежуток небольшой, — пропела девушка.— Ты разливай по бокалам, а я включу магнитофон, а то сидим, как на поминках, осталось только свечи зажечь. Недавно певица Валерия выдала новый шлягер. Послушаем, очень под настроение.

Она вставила кассету в гнездо  магнитофона  “Сони” и нажала на кнопку. Зазвучала  музыка  и знакомый голос певицы пронзительно ворвался в сознание: “Не обижай меня, не обижай меня… разошлись, как море корабли”...

«Действительно под настроение,— подумал  Валентин, не узнавая в Наде, ранее ершистую девушку со строптивым характером и недоверчивым взглядом. Постепенно она привыкла к нему, оттаяла, потеплела. “Может ее сдерживали  строгие наставления матери и вот теперь предстала в своей раскованности и загадочно магической женственности».

Он еще в присутствии Любы обнаружил, что ему доставляет удовольствие наблюдать за Надей,  ее плавными движениями, видеть ее лицо, голубые, как ласковое небо, глаза, стекающие на плечи мягкие, словно лен,  волосы. Она почувствовала на себе его нежный взгляд и кокетливо предложила:

— Выпьем на брудершафт.

— На брудершафт? Это значит,  мы должны поцеловаться? Или какой другой ритуал?

— Почему бы и не поцеловаться по-родственному. Что здесь такого? Или я тебе не нравлюсь?

— Нравишься, как дочь моей жены, но всему есть предел,— напомнил он.

— Никаких пределов,  отвыкай от своих уставов. Пока ты на своем истребители витал в облаках, жизнь на земле, отношения радикально изменились, — она переплела свою изящную руку с его сильной рукой.— Поцелуи даже очень полезны, врачи рекомендуют.

Они  выпили  и  Чародеева смело впилась мягкими, теплыми и ароматными от вина губами в его уста. Он ощутил необыкновенную прелесть и свежесть ее поцелуя. Девушка прижалась к нему своей упругой грудью. Они стояли несколько  минут, не разнимая губ и рук.

— Наденька, Надюша, опомнись, мы  сходим с ума, надо остановиться,— прошептал он, не в силах разомкнуть руки на ее гибкой, словно у пантеры, талии.

— Не робей, от поцелуев дети не рождаются, — завораживающе произнесла она, слегка прикусив острыми зубами мочку его ухо. А Валерия все пела: “Не обижай меня,  не обижай меня...»

—Погоди, я сейчас мигом, а ты подбрось дровишек в камин,— велела Надя и вышла  в смежную комнату. В камине на  сизой горке пепла лилово-красными углями горели поленья. Валентин пошевелил  стальной кочергой, вспыхнули  языки пламени. Он  бросил два сухие березовые с янтарной смолой полена и пламя облизало их с боков. «Очищающий  душу огонь,— подумал он.— Как хорошо в зимний  вечер сидеть у камина и ощущать волны тепла».

Появилась Надя в  нежно-розового цвета блузке и короткой черной юбке, плотно облегающей бедра, без колготок. Стройные длинные ноги и красивые колени. Он несколько раз обернулась перед Тернистых,  вытянувшись в струну и выпрашивая заслуженный комплимент.

— Ты, чертовски красива и соблазнительна! — произнес он с восторгом.

— Будем считать это твоим тостом,— рассмеялась она и повинуясь ее воле Валентин  наполнил бокалы, в глубине сознания понимая, что надо остановиться. В... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3