Талый снег

Первая пенсия закончилась через четыре дня. Яковлев удивился, как быстро растаяли деньги на банковской карточке. Он считал себя человеком экономным и сдержанным в расходах, но скорость с какой исчезла пенсия впечатлила. Правда, оставалась социальная карта, по которой он мог купить продукты со скидкой, да еще бесплатный проезд в городском транспорте. Ну что ж, и это неплохо. Отдельно согрела душу возможность ходить бесплатно в музеи.

Ему нравилось по утрам ездить в автобусе, когда еще нет людской толчеи, а едва проснувшиеся и от того немногословные пассажиры спокойны и незлобивы. Войдя в автобус, он опробовал новенькую карту для бесплатного проезда, порадовался звуку зуммера, толкнул турникет и прошел в салон. 

- Рома, - окликнули его неожиданно. Повернувшись, Яковлев растерянно заулыбался. В двух шагах от него сидела Лера. Взгляд ее был приветлив и как раньше притягателен. 
-Доброе утро, Рома, - сказала она, - присаживайся. Какое хорошее утро! Давай посидим, как, помнишь, раньше сидели рядом на дальней скамье в аудитории. 
Яковлев с готовностью подсел. Улыбка по-прежнему не сходила с его лица. 
-Доброе утро, -наконец произнес он и тут же продолжил, - ты выглядишь просто потрясающе!
Лера была младше его на восемь лет, но Яковлев был готов спорить с кем угодно, что ей не больше сорока. Он готов был не только спорить, но если, этот некто вознамерился бы упорствовать, то и стреляться с ним! Яковлев улыбнулся этой своей мысли.
-Спасибо, - засмеялась Лера и отшутилась - долгие годы тренировок! А если серьезно, то это все результат тяжкого труда. Бассейн, фитнесс, массажистка, косметолог, - все это отнимает столько времени и сил, что ты даже не представляешь!

Он искоса оглядел фигуру однокашницы: точеная шея, красивые плечи, они ему всегда нравились, и никаких складок на боках и животе.
Лера уловила его взгляд, улыбнулась и великодушно заметила:
-Ты тоже молодец, не раскис. Наверное, бег или скандинавская ходьба? 
-Плаваю, - он смутился. В их студенческие годы Лера была главной в их отношениях, принимая его влюбленность, как дань принимает повелитель. Она вела себя с ним, как с провинившимся школьником ведет себя требовательный наставник. Сейчас это было забавно вспоминать. Правда, иногда она становилась робкой и неуверенной, предоставляя ему возможность быть ее защитником и советчиком. Позже он понял, что так она играла роль подруги, любимой, так она жила. Понял, когда это уже было поздно и ни к чему. 

- Что так рано, едешь к массажистке? – Яковлев сам задал вопрос. 
Она снисходительно улыбнулась:
-Ну что ты, массажист с радостью приезжает ко мне. Да и рано для массажа.
Она доверительно наклонилась к Яковлеву:
- По утрам я отвожу внука в гимназию. Хочу, чтобы он с детства знал, как живут простые люди. Знал, как пользоваться транспортом, метро, чтобы хоть иногда бывать среди обычных людей. Не все же время ездить с водителем!
-Ты хочешь сказать…- он замолчал, подбирая слова.
-Да, да, - она покивала головой, разводя руками - мне и самой бывает от этого неловко, но что делать? Ты знаешь, достаток быстро перестаешь замечать. Жить хорошо становится привычкой. Согласись, удобно, когда бассейн дома, когда ты можешь выйти в свой сад, и никто не будет мельтешить у тебя перед глазами, как бывает в общественном парке. Удобно, когда есть машина. Обычно я езжу на Джордже. Это американский автомобиль. Большой, удобный, и очень прожорливый. Я его так и называю, Жора-обжора!

- На Джордже? – переспросил Яковлев в недоумении, потом, догадавшись, улыбнулся, - может, на Додже?
-Ах ну конечно, на Додже! – рассмеялась Лера, - я вечно путаю названия! Путаю или забываю. У зятя на машине такая фигурка - то ли кошка, то ли тигр. Это как называется?
-Ягуар, - ответил Яковлев
-Да-да! Точно, Ягуар. Безумно дорогая. Перед соседями бывает неловко. Они тоже не бедные, но, когда мы все собираемся у меня, и вся площадка перед коттеджем забита машина, мне честно говоря, неудобно перед ними. Хорошо, дочка приезжает на Мини-Купере. Это такая небольшая машинка, для барышень. Но что делать? Зятю важен статус, вот и приходится пользоваться этой кошкой. Правда, я считаю, все это очень хлопотно: дома, машины, тусовки. Иногда устаешь от этого. Даже от бриллиантов!
Он невольно посмотрел на скромные золотые сережки в ее ушах. Лера, уловив его взгляд, шутливо выговорила ему:
- Как? Ты мог подумать, что я с утра буду в бриллиантах? Это ведь мове тон. Что бы подумали преподаватели моего Саши, явись я с утра в драгоценностях? Только продавщицы носят их с утра до вечера! Но дело даже не в этом! Хотя, конечно, и в этом тоже. Устаешь. Устаешь от постоянной необходимости соответствовать. Ты всегда был человеком с чувством собственного достоинства и тебе было плевать, что скажут о том, как ты выглядишь. Я вот тоже стала задумываться: к чему это все? Можно ведь обойтись и без этого! Но! Привычка свыше нам дана, замена счастию она!
Лера снова рассмеялась. 

- То есть жизнь удалась? – он горько улыбнулся, подумав о чем-то о своем.
-Да, - она улыбнулась, но тут же спохватилась, - а ты, как ты? Пенсионер уже? Как жена?
- Мы развелись, Лера.  Уже давно, - он спокойно поглядел ей в глаза, - иногда видимся.
- Да? Право не знаю, что и сказать. Но у тебя, я слышала, есть и дети, и внуки. Помогают?
И тут же, деловито оглядев его костюм, она заключила удовлетворенно:
-Вижу, помогают. Молодцы! Пенсионерам сейчас непросто. Слышала, пенсии у вас невелики. Я знаю, многие работают, у кого сил хватает. Главное не унывать! Ты, я вижу, держишься. Ой, прости, я тут наговорила про себя! Тебя это не задело? Знаю, ты гордый и никого никогда не обременяешь своими проблемами. Ну хоть с детьми ты делишься? Нужно, чтобы было кому поплакать в жилетку. Правда, после тебя у меня ни одной жилетки не случилось!

Она снова засмеялась и добавила:
-Дети живут своими заботами. А как твои, как внуки?
- Да-да…и дети, и внуки, - он покивал головой, -  живут хорошо, дружно, но только далеко. Приезжают, иногда я езжу к ним. Как Игорь?
Она беззаботно защебетала:
-Игорь уже лет двадцать как живет в Англии. Сначала уехал, чтобы попробовать себя в новой стране, потом решил остаться, потом подал на развод, потом женился на ком-то. Кажется, на американке. Может, на итальянке. Не знаю. 
Улыбнулась:
-Ничуть не жалею, что не поехала за ним. 
Яковлев решил переменить тему:
-Как твой испанский? Ты меня все пыталась ему научить, а я кроме «те кьеро»* ничего и не осилил.
Она расхохоталась:
-Ты запомнил? Надо же! Значит, я была хорошей учительницей! Нет, нет! Ну что ты? Я не преподаю. Так, иногда помогаю внуку или друзьям. Знаешь, у нас вилла под Малагой, в Порто дель Кьеза, а вокруг либо русские, либо англичане. Представляешь, не с кем поговорить на испанском!

Яковлев серьезно посмотрел на нее:
-Лера, может быть, мы могли бы еще раз увидеться?  Просто так, поговорить, вспомнить университет. Понимаешь, мне сейчас нужно выходить, у меня встреча, потом я тоже буду занят. Может быть, вечером? Сегодня или завтра. В музей сходим. Тебя внук отпустит?
Лера рассмеялась, но в ее глазах он увидел испуг. Яковлев оборвал себя, потом улыбнулся, и горькая складка легла у глаз:
-Не обижусь, если откажешь. Я ведь уже один раз это проходил. 
-Нет-нет, что ты, - она заторопилась, схватила свою сумочку Луи Вуитон и принялась в ней что-то искать, - подожди немного.  Чертов телефон! Я, кажется, оставила его дома! 
Она растерянно подняла на него глаза:
-Представляешь, забыла телефон! – и тут же воскликнула в отчаянье, - и я не помню свой номер! 
Автобус остановился. Двери разъехались, выпуская немногочисленных пассажиров.
Лера вскочила:
- Может ты мне запишешь свой?
Яковлев стал рыться в карманах, но кроме ключей и какой-то мелочи в них ничего не было.
За спиной угрожающе зашипели, готовые захлопнуться, двери.
Он еще раз посмотрел в ее растерянное лицо и улыбнулся:
-Ничего! Я очень рад, что мы встретились. Наверное, неспроста я сел именно в этот автобус, - если суждено, значит увидимся еще. 
Роман Николаевич сошел. Двери сомкнулись, и автобус укатил. Немного постояв на остановке, Яковлев развернулся и скорым шагом двинулся в сторону набережной, где высились башни Москва-сити.

Он зашел в одно из зданий. Вестибюль был еще пуст. Охранник кивнул ему и отвернулся. Поднявшись на двадцатый этаж, Яковлев прошел, не останавливаемый никем в просторный кабинет с видом на реку и высотку гостиницы. Через минуту-другую зашел референт и, поздоровавшись, спросил:

 - Как это у вас, Роман Николаевич, получается приходить раньше всех?
Тот, не поворачиваясь, сам задал вопрос:
- Сева, у вас ведь родители на пенсии? 
- Пенсионеры, Роман Николаевич, - кивнул тот. 
- Им что, пенсии хватает? Я вот попробовал - не дотянул и до четырех дней.
- Так и у них так же. Мы с братом им помогаем.
- Вот как? – Яковлев повернулся и посмотрел на него, - похвально. Как вы думаете, Сева, а если деньги, которые мы тратим на «корпоративы», перечислять родителям пенсионерам наших сотрудников? Народ не взбунтуется?
Сева вскинул брови и, сдержав удивление, ответил:
-Не думаю. А вот эйчар** взбунтуется и будет говорить, что мы теряем командный дух.
-Глупости, - Яковлев прошел к столу, включил ноут бук и повторил, -глупости. В условиях дефицита хороших кадров это укрепит лояльность*** сотрудников к компании. Укрепит гораздо лучше, чем эти пьянки с плясками под луной. Спасибо, за ваше мнение. С этим все. Что у меня сегодня? 
Референт встрепенулся:
-В восемь тридцать - заседание совета директоров. В десять – совещание по инвестициям. Во время перерыва на ланч – урок. Потом до вечера вы в Торгово-промышленной ассоциации.

Роман Николаевич поднял голову и уточнил:
-Вы, Сева, на той неделе говорили, что преподаватель отказался со мной заниматься. Напомните, что он при этом сказал?
Сева покраснел:
- Он сказал…Роман Николаевич, это его слова, не мои. Он сказал, что не намерен тратить половину своей жизни на такого непроходимого тупицу, как вы.
-Что же, - Яковлев снова погрузился в компьютер, - он взял свои слова обратно?
-Нет, - облегченно выдохнул Сева, - мы нашли нового. Отзывы самые лестные.
-Вы его предупредили, что я трудный ученик?
-Не беспокойтесь, Роман Николаевич, этот будет работать, хоть с чертом! – и тут же осекся, испуганно округлив глаза.
-Вот как? – полюбопытствовал Яковлев, - с чего бы такое бесстрашие?
-Деньги нужны, - пояснил Сева. 
Яковлев кивнул, продолжая просматривать таблицы в компьютере. Потом захлопнул крышку ноутбука и сказал:
- Сева, приглашайте директоров. Пора.    
 
Первая половина дня стремительно неслась к завершению. Яковлев привык, что время для размышлений, для обдумывания решений бывает только во время коротких пауз на кофе или во время езды в машине. Выйдя из комнаты после совещания, он взял эспрессо в автомате и, как обычно, задержался у окна, в который раз оглядывая панораму города. Что ж, подумал он, год будет трудным. Решение, которое они только что приняли по инвестициям, - сохранить людей - правильное. 

Утро было хорошим. Он вспомнил Визбора:«…талый снег вчерашнего дня…»

Вторая половина дня будет менее продуктивной. Нужно будет пораньше закончить, чтобы еще успеть сходить в Третьяковку. Бесплатно. 

Роман Николаевич смял пустой стаканчик, выбросил его в урну и поспешил на урок.
Он вошел в небольшую переговорную с окном во всю стену и остановился, не доходя до стола, за которым его уже поджидал преподаватель.
-Лера?
Женщина стремительно обернулась. 
-Так это ты непроходимый тупица? - после паузы сказала она и улыбнулась, - садись, попробуем тебя все же научить испанскому. Начнем с чтения.
Она подтолкнула к нему книжицу. Яковлев взглянул на название:
- О’Генри? – он поднял на нее глаза, - его обычно читают на английском.
- Какая разница? – Лера улыбнулась, - О’Генри, что на испанском, что на английском всегда О’Генри.  

*    - те кьеро (исп.)  - я люблю тебя
**   - HR (англ.) – отдел кадров
*** - Loyalty (англ.) – лояльность, благонадежное отношение     

 day-off