Страх в кино и наяву

                "  Ничего  не страшно, кроме самого страха. 
     
                                   Бэкон  Франсис ( 1561-1626 )  - английский философ.

                             В средствах массовой информации опубликовано несколько моих воспоминаний об оккупации Крыма  немецкими захватчиками во время Великой Отечественной Войны. Мне ничего не пришлось придумывать, так как я написал то, что лично сам, мои родные и близкие люди видели и испытали на себе. Безусловно, можно за счёт полёта мысли написать и о том, о чём вообще не имеешь никакого представления. Пишут же многие сейчас разного рода детективные романы. И не плохо получается с точки зрения сбыта такого чтива. Нетребовательный читатель с упоением читает о страшных убийцах, которых в конце концов доблестные сыщики находят, и после долгого и жестокого рукопашного боя задерживают вооружённого до зубов злодея. Читатель не обращает внимание на то, что текст изобилует многочисленными искажениями норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Грамотному юристу, особенно следователю, с первой минуты ознакомления с таким  книжным или киношным боевиком становится понятно, что автор в глаза не видел ни одного учебника по юриспруденции, а, тем более, живого преступника. И всё -таки пишет, получая за свои сногсшибательные выдумки неплохие бабки.

                          Как-то я подумал, а смог ли я написать хотя бы маленький рассказ о каком-нибудь бое во время войны с Францией в 1812 году, или во время Первой мировой войны, во время Октябрьской революции и т.д. ? Видимо, смог. Но я не смог бы раскрыть  точно внутренний мир людей тех лет и дней, их переживания, стремления и чаяния. Все мы абстрактно воспринимаем информацию о том, сколько в те времена погибло граждан, как мирных, так и военных. Мы так же абстрактно сожалеем о тех погибших. Не более того. Сердце наше продолжает спокойно биться. Другое происходит с нами, когда мы, грубо говоря, страх и ужас испытываем  на собственной шкуре.

                           Именно поэтому работы великого русского писателя о войне Льва Николаевича Толсого являются шедевром мировой классики. Ему не нужно было представлять грохот орудий, взрывы ядер, крики раненных и умирающих солдат. Писатель мог блестяще описать, о чём может думать человек за секунды перед смертью, когда у  его ног крутится  готовое вот-вот взорваться вражеское ядро. Он всё это видел своими глазами и всё это испытал на себе вместе с теми, кто нёс все тяготы страшной бойни.

                            Другое происходит с произведениями, авторы которых не испытав на себе того, что происходило с героем, начинают придумывать его поведение в трагические минуты жизни. Я давно обратил внимание на то, что подавляющее большинство авторов в какой-нибудь драматический эпизод обязательно вставляют женщину -героиню произведения. И вот влюблённые друг в друга мужчина и женщина, обязательно попадают в засаду, или другое неприятное положение, где единственным выходом для того, чтобы остаться в живых, остаётся рискованный побег. Удалось бежать. За ними гонятся десятки преследователей с пулемётами, пистолетами, автоматами и гранатами. Свист  пуль, которые пролетают над головой, срезают кучу веток с деревьев, стоит неимоверный грохот.  Беглецы отлично слышат грозные крики преследователей и жуткий лай натасканных собак. Силы на исходе. Нужно хотя бы пару минут передышки, чтобы дать  маленький отдых сердцу, ногам, всему телу. И вот счастье! Они, притаившись, спрятались под большим валуном. И тут наш герой первое, что делает, неистово  впивается  в губы женщины с ненарушенной  во время бега красивой причёской и  ещё более красивым макияжем на лице. Герой начинает возбуждённым голосом говорить, с какого времени он любит полулежащую перед ним женщину.  Потом он рассказывает и другие подробности своей неземной влюблённости. Он начинает тискать и обнимать женщину и от возбуждения тяжело дышать. Разумеется, красавица-женщина не может не реагировать на такие ласки. Она, закатывая глаза, признаётся, что тоже безумно влюблена в своего случайного попутчика, но в спокойные мирные дни стеснялась в том признаться. И вот теперь под жуткий вой приближающихся к ним собак и пальбу автоматов решила это сделать. Чтобы это признание подтвердить, она тоже начинает так дышать, что её голливудская грудь от волнения ударяется о подбородок. Оба сливаются в долгом страстном поцелуе, неистово пожёвывая сладкие губы. Это показывается крупным планом и довольно долго. За это время можно было бы легко отбежать от преследователей на пару километров, а то и больше, зависимо от того, сколько времени режиссёр отвёл для умопомрачительного страстного поцелуя. И когда лай собак раздаётся уже над самой головой, они приходят в себя, прерывают любовные игры, взявшись за руки, бегут дальше, продолжая смотреть  не на дорогу, а друг на друга влюблёнными глазами, хотя у них  на пути  лежат поваленные гигантские деревья, камни, и растёт высокая трава, в которой можно запросто заблудиться, если не глядеть по сторонам и под ноги.. Постановщик фильма таким образом  показывает, что влюблённые  ещё во власти несостоявшегося  секса, и что любовь превыше смерти.

                       Выскажу своё мнение по этому поводу, как человек, у которого жизнь неоднократно была на грани смерти. Такие надуманные эпизоды у нормального человека могут вызывать только  чувство омерзения, в лучшем случае категорического неприятия. Создаётся такое впечатление, что режиссёр- постановщик явно страдает расстройством психики, или является саксуально озабоченным человеком, который никогда не попадал в трагические истории , когда жизнь висит на волоске.  Поэтому ему кажется, что в такие страшные и опасные   минуты жизни, мужчина не должен думать  о том, как спасти свою жизнь и тех, кто с ним рядом, а думать,  как воспользовавшись моментом, совершить половой акт. Поверьте, господа хорошие, у вас в голове полнейший бред, так как  тогда человеку не до секса, и даже не до безумно-страстных поцелуев. Поймёте это лишь тогда, когда попадёте в критическую ситуацию, где будет стоять вопрос о вашей жизни, которая может оборваться в любое мгновение. Поверьте, если вы будете удирать от преследующих вас с целью убийства бандитов, и по дороге вы увидите лежащую голую самую красивую голливудскую кинозвезду, в которую вы были тайно влюблены несколько лет, то в лучшем случае поможете ей подняться, чтобы бежать дальше вместе с вами, в худшем случае, поняв что это коварная замануха злодеев, пробежите мимо мечты всей жизни, а не будете страстно припадать  к телу коварной соблазнительницы  и шептать на ушко, как вы долго мечтали о такой встрече.

                     Я не кинокритик и не театральный обозреватеь. Я простой смертный, т.е. обыкновенный обыватель. Но я отлично понимаю, что в любом  произведении должна  обязательно присутствовать  женщина. Ну, а раз есть женщина, должна быть любовь. Но следует её преподносить разумно, чтобы эпизод с её участием не пах дурно и не вызывал неприятных чувств. Я вспоминаю один фильм, в котором есть такая сцена: в окопе полулёжа находится молоденький смертельно раненный солдат. Слышны удаляющиеся крики  его боевых товарищей, атакующиж немцев. Солдатик изо всех  сил борется за последние минуты жизни. Перед ним сидит молоденькая, примерно его возраста, медсестра. Она делает всё возможное, чтобы паренёк спокойно ушёл из жизни. И вот тут, собравшись с последними силами, он просит девушку показать свою грудь. Кто может осудить постановщика за такой  правдивый  печальный эпизод. Зрителю понятно, что мальчишка, видимо,  ещё никогда не любил, он не успел насладиться женским телом. Он понимал, что через короткое время   навсегда покинет землю, так и не увидев девичью грудь, о которой он мечтал ночами до войны. Поэтому он хотел, чтобы осуществилась его мальчишеская мечта хотя бы перед смертью. Умный и красивый по художественности эпизод. От него  может заплакать любой мужчина. Честь и хвала такому постановщику. Могу только представить, что сделал бы из этого эпизода сексуально озабоченный режиссёр. Да Бог с ним,  с таким режиссёром. Не зря говорят, что у каждого свои тараканы в голове. Просто человек так воспитан, что умудряется где надо и не надо подкинуть нетребовательному зрителю или читателю пуд клубнички. Кто-то  таким путём добивается того, чтобы если не стать  знаменитым, то хотя бы стать известным.

                     Думаю, что на земле не найдётся человека, который бы в детстве не испытал чувство страха. Он постоянный спутник всей нашей жизни. Как помню, первый страх я испытал тогда, когда пятилетним пацанёнком на двухколёсном велосипеде сбил малого, который был намного младше меня. Я подумал, что его убил, потому меня обуял детский страх. С моим потерпевшим всё оказалось  в порядке. Меня наказали тем, что поставили на какое-то время лицом в угол. В те времена любой поход в кино расценивался, как праздник. Люди одевали на себя самые лучшие одежды. Обязательно брали с собой детей, перед этим красиво их  одев. Меня, как правило одевали в матроску, а на голову водружали  детскую бескозырку с неприменной надписью " Аврора." Мы смотрели разные фильмы, в том числе и на военную тему. Видели, как красные убивали противника, и наоборот. Ребёнок в какой-то степени за своих переживал в душе, но всё-таки побоища воспринимал, как сейчас бы сказали, абстрактно, потому-что это не касалось его лично. Когда началась война, конечно, людей  охватило чувство страха, страха за будущее. Но тогда люди верили, что где-то там далеко от родного дома доблестной Красной Армией враг будет немедленно  разбит, и победа будет за нами. Настоящий страх пришёл тогда, когда реально с неба посыпались немецкие бомбы. Я отлично помню тот день, когда страх перерос в ужас, что согласно толковому русскому словарю  означает в высшей степени испуг, приводящий человека  в состояние подавленности, оцепенения, трагичности, безысходности. 

                          Сначала раздался душераздирающий своеобразный вой сирены воздушной тревоги. Вскоре послышался зловещий рокот немецких самолётов и беспрерывное бабаханье многих зенит. Враз смешались звуки ревущих самолётов и грохотанье зениток. И тут же раздались  взрывы первых  бомб. Так как мы жили недалеко от центра города, который бомбили немцы,то казалось, что бомбы падали  совсем рядом, и что скоро они посыпятся прямо на голову. Я у мамы был единственным ребёнкам. Мы жили с бабушкой и родной сестрой мамы, которой было пятнадцать лет. От раздавшихся   взрывов лицо мамы стало бело-серым до неузнаваемости. Она крикнула бабушке и сестре, чтобы они спасались бегством в подвал, который находился под одной из квартир нашего двора. Мама крепко  схватила меня за руку, и мы выбежала на улицу. Почему она так поступила, не могу сказать точно. Но думаю, что ею двигало чувство материнства. Она хотела спасти меня во чтобы-то ни стало. Посчитала, что можно найти такое место, где мы окажемся в полной безопасноти. Мы помчались быстрее ветра в конец улицы Свердлова, на которой жили. Когда-то там было засохшее соляное озеро. Поэтому наш район жители города называли Соляной. Сейчас на том месте находится моррыбпорт. Мама бежала так быстро, что я не успевал перебирать ногами. Маме было 28 лет, а мне 5 лет и 7 месяев. Конечно, я не поспевал за ней, и поэтому часто меня отрывало от земли, и я несколько метров летел по воздуху, вхолостую перебирая ногами. Тогда с высоты моих лет мне казалось озеро безграничным. Во время всего нашего бега нас преследовало жуткое грохотание. Нам казалось, по крайней мере, мне, что этот грохот преследует лично нас, что какие-то страшные, неведомые силы хотят разделаться только лично с нами. Это чувство неописуемого ужаса нас всё больше постёгивало. Наконец мы налетели на какую-то громадную трубу в небольшой балке. Она торчала из земли, и как бы призывала своим  металлическим ржавым зевом немедленно спрятаться в ней. Я моментально вырвался от мамы и влетел в трубу. Мама сначала хотела последовать моему примером, но потом, задыхаясь от бега, тяжело дыша, прерывисто закричала, чтобы я немедленно вылез из трубы, так как бомба может упасть рядом с ней, нас засыплет землёй, и нас никто никогда не найдёт. Представив такую картину, как мы задыхаемся в трубе, а  нам не могут оказать помощь, я так же, как быстро влетел в трубу, также быстро из неё выскочил. Мы сели на землю рядом с трубой. Мама крепко прижала меня к себе и стала читать молитву, которой её, комсомолку,  совсем недавно научила верующая моя бабушка. Мама сказала, чтобы остаться в живых, я должен тоже читать молитву. И я без перерыва стал повторять одну и ту же фразу: " святые Фёдор и Тирий, спасите и сохраните жизнь раба Божьего  Игоря." Я понятия не имел, кем были эти святые. Но меня мама убедила в том, что они мне обязательно помогут, и я останусь в живых. Потом в течении долгих военных лет, когда мне становилось страшно, я начинал читать эту молитву. Так мы с мамой молились святым до тех пор, пока не прекратился грохот взрывающихся бомб. Мы видели, как немецкие самолёты возвращались на свои аэродромы за новым смертоносным  оружием - бомбами. Но мы ещё долго сидели на земле, боясь возвращаться домой. Потом мама взяла меня за руку, и мы пошли на ватных ногах, которые совсем не хотели нас слушаться. Видно сказывался пережитый ужас. Дома мы застали вылезших из подвала бабушку и мою молодую тётю. Они со слов соседей, побывавших в городе, стали рассказывать, что в городе натворили немецкие бомбы. И хотя вся наша семья уцелела от первой бомбардировки, страх долго не покидал нас в этот день. А потом он нападал на нас много, много раз  в течение всей войны.

                          Когда я возвращаюсь к тому жуткому дню, как взрослый человек, память мне возвращает чуть ли ни каждую минуту нашего с мамой побега от взрывающихся бомб. Думали ли мы о чём-нибудь другом, кроме того, как спасти свою жизнь. Я был влюблён по-детски в соседскую девочку Майю, которая была старше меня в два с половиной раза. Воспитывавший её дедушка как-то заверил меня, что обязательно отдаст мне в жёны Майю, когда я подрасту. И я, как многие дети в этом возрасте, всё время жил этой надеждой. Но когда я с мамой от страха бежал, куда глаза глядят, я начисто забыл о своей детской любви. Если бы во время этого бега меня спросили, как её зовут, я бы не смог сразу назвать не только её имя, но и своё.
                            Я знаю, как мама очень любила моего отца. Она даже с ним поехала перед войной в Монголию, куда он направился шофёром на заработки, хотя все родственники её усиленно от этого отговаривали. Могу с уверенностью сказать, помня безумные от страха глаза мамы, что она в те страшные минуты не могла думать и мечтать о том, как бы ей хотелось  обнимать в это время тело моего отца, страстно целовать и шептать слова любви, красиво и ласково перебирая его волосы на голове.  У нас обоих была только одна мысль - спастись во что бы то ни стало.

                            И когда я вижу в кино эпизод, как  какие-то свирепые бандюганы бегут за несчастной парочкой, чтобы их убить, а те только и думают, как бы остановиться хоть на несколько минут, чтобы страстно впиться в губы друг друга, постанывая и подвывая от страсти, то кроме чувства гадливости этот эпизод
другого чувства не вызывает. Ясно, что постановщик специально таким путём у зрителя хотел вызвать  чувство страха  за судьбу  беглецов. Вот уже собаки почти-что рядом с убежищем несчастных влюблённых, а от крика преследователей должны были лопнуть барабанные перепонки, а вошедшие в любовный раж, никак не могут отцепиться друг от друга и ничего не слышат, что делается  вокруг. Зритель начинает сжимать до боли кулаки, понимая что сейчас наступит конец любовным играм, начатых так некстати. Но тут герои неожиданно приходят в себя, хватаются  за руки и продолжают удирать от смерти. При этом они смотрят не под ноги, а в искрящиеся любовью глаза друг друга, как бы говоря о том, что смерть любовь не победит.

                       Смотришь и думаешь: неужели постановщик фильма, видимо, довольно взрослый человек, никогда не испытывал, если не чувства ужаса, то хотя бы страха? Если испытывал, то прежде чем вводить в фильм такой нелепый эпизод, вспомнил бы:  думал  он тогда,  как спасти свою жизнь, или как бы намиловаться с любимой женщиной, горячо признаваясь в любви?  Думаю, что должен быть у нормального человека только один ответ - бороться за жизнь. А  " жизнь невозможно сохранить тем, что её только ценишь. "   Ян Чжу ( ок. 440-360 до н.э.) - китайский философ.

 Игорь Носов