ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Владимир Котиков
Стоит почитать Марсианский дворник

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Берта

Автор иконка Александр Фирсов
Стоит почитать Прокурор

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать История о непослушных выдрятах

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Соната Бетховена

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Мысли приходят внезапно и разные...

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать стихотворение сына

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Города

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Эль чокло

Автор иконка Любовь Скворцова
Стоит почитать Пляжные мечты

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




МАСТЕР РИТУАЛА


Владимир Жуков Владимир Жуков Жанр прозы:

Жанр прозы Юмористическая проза
855 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
МАСТЕР РИТУАЛАО мастере скорбного ритуала.

МАСТЕР  РИТУАЛА

1

Дело, которое не всякому по плечу, у него было поставлено на конвейер. В небольшом провинциальном городе Д.  с населением тысяч пятьдесят, его, пожалуй, знает  каждый, кого судьба напрямую или косвенно свела  его скорбной миссией Аристарха Ивановича Жмырева, служившего в бюро ритуальных услуг, больше известное среди клиентуры, как похоронное бюро. Он же отдавал предпочтение  официальному названию своей конторы — благозвучному, интригующему, а не отпугивающему, как второе. Аристарх Иванович давно понял; обилие клиентов и что важно, не голытьбы, а  состоятельных клиентов — залог процветания фирмы и личного благоденствия. Не для того он выдержал суровый конкурс и мудреные тесты кастинга, чтобы не вкусив плоды своей миссии, вылететь в трубу крематория, признан себя банкротом.

Требования  жюри  конкурса  состоящего из представителей медицины  именитого психиатра, директора комбината бытового обслуживания, худрука местного захудалого театра и дышащего  на ладан столетнего  старожила-долгожителя к претендентам на вакантную должность организатора  похоронных процессий (прежний спился до белой горячки) были чрезмерно жестки и бескомпромиссны: обязательное высшее образование гуманитарного профиля (математиков и физиков не порог не пускали), психологическая устойчивость в сочетании с нордическим, как  у Штирлица, характером с темпераментом сангвиника (холерикам и  флегматикам сразу же дали  от ворот поворот. Обязательные  внешние данные — высокий рост, полнотелость к благообразный солидный облик, так как мелкий вида  ритуальщик  рисковал затеряться в толпе и  нарушить всю процедуру погребения. Подбирали кандидатуры с басом и высоким  тембром голоса, теноров и обладателей писклявых фальцетов на пушечный выстрел не подпускали. По образному  выражению худрука, ритуал погребения подобен  спектаклю в  театре одного актера, а остальные, в том числе и труп, обеспечивают фон, массовку. Поэтому претендент должен соответствовать  уровню выпускника ГИТИСа или ВГИКа. Прочим и рыпаться не советовал.

Предъявлялись и другие требования второстепенного и третьестепенного значения. Члены жюри конкурса на вакантную и вожделенную  должность  оказались на редкость строгими и щепетильными. Они  не ограничились проверкой лишь теоретических знаний, а пошли дальше — провели эксперимент. По предложению аскетически-желчного, высокого и тощего, как  жердь,  худрука, замахнулся  на постановку шекспировского «Отелло», предоставил  гримерные и сцену театра, решили  разыграть мини-спектакль похорон в главной роли  ритуальщика скорбной процессии.

В массовках были заняты актера театра. На вожделенное место, как я позже узнал в приватной беседе со Жмыревым, вопреки прогнозам и  ожиданиям, претендовало девять соискателей. Одни из них не фоне  импровизированного гроба с «покойником» (никто из суеверия не рискнул лечь в гроб, поэтому использовали манекен) терялись. Выглядели жалко, невзрачно и неубедительно, вызвав у  членов жюри тягостное впечатление. Вторые держалось слишком  оптимистично,  перепутав похороны  со свадьбой или юбилеем. Третьи и того хуже, своими неумелыми действиями  стимулировали у членов жюри и проникших в зал зрителей безудержный смех. Вверять таким претендентам души усопших, конечно, никто не отважился. Возмущенная толпа затоптала бы их, как стадо диких буйволов или слонов.

— Это трагикомедия, водевиль, — определил происходящее на сцене худрук, захлопал в ладони, остановил действо и вынес вердикт. — Выглядите беспомощно, смешно и нелепо. Вместо скорби и слез способны вызвать гомерический смех и горькую досаду. Комики, недотепы, ваше место на базарной толкучке.

Жмыреву пришлось изрядно потягаться с хладнокровным с рыбьими глазами навыкате врачом-паталогоанатомом, для которого, что кролика зарезать, что труп распотрошить —  все одно. Вооруженный скальпелем врач-мясник холодно-скрипучим голосом без чувств и сожаления, словно робот, извещал со сцены об усопшем в расцвете сил и лет. Ни одной слезинки не вышиб он из зрителей. Зато Аристарх Иванович в этом  жанре был в ударе. Накануне ночью, выпивший  два литра кофе и чашечку чифиря (густо заваренного чая),  вызубривший три траурные речи, он поразил всех торжественно- трагической осанкой, неспешными с чувством достоинства движениями с выражением искренней скорби в глазах, крупной, как алмаз, но скупой мужской слезой, блеснувшей на рыжей реснице. Когда медленно и отчетливо произнес первые фразы  речи, у членов жюри пробежал мороз по коже и  слегка отвисли нижние челюсти, а у пышногрудой  представительницы быткомбината  по щеке сползла черная траурная слеза. И только нежное прикосновение худрука  к ее тонкой талии, удержало ее от рыданий, а, возможно, и истерики.

— Отелло, прирожденный Отелло! —  с восторгом воскликнул худрук, потрясая над головой сцепленными пальцами костлявых длинных рук. —  По  совместительству беру  в театр. Какая экспрессия, какая мощь! Мавр!  Настоящий трагик. Будешь исполнять главные роли в шекспировских трагедиях и в «Борисе Годунове», но на общественных началах.

— На общественных, задарма  сам играй, а мне надо бабки зарабатывать, — возразил конкурсант.

— Да, театр у меня хоть и народный, но хороводный, самодеятельный, —  вздохнул худрук. — Держимся на энтузиастах-альтруистах. А у тебя, брат, талант, как пить дать талант! Ставлю десять баллов.

Высшей  оценки больше никто после такого триумфа не получил. Жмырев на этом последнем профильном этапе испытаний не оставил своим соперникам никаких шансов. Редко кто отважился выступить, шестеро сразу сошли с дистанции, признав свое поражение.

Так благодаря своим  интеллектуально-артистическим данным, а не протеже, как сплошь и рядом происходит, Аристарх  Иванович победил в конкурсе, занял престижное место и стал заметной, незаменимой фигурой в городе. С учетом психологической нагрузки и вредности ему был определен оклад, побольше, чем у начальника местной милиции и прокурора, плюс ежемесячные премиальные и «левые». Ведь оклад окладом, но на Жмырева, как из рога изобилия посыпались подношения, отказ от которых  расценивал, как кощунство, неуважение к усопшим и их несчастным, убитым горем родственникам, друзьям  и  коллегам. Поэтому совесть его была чиста и спокойна, так как считал, что в отличие от высоких депутатов и чиновников, пребывающих  на полном государственном обеспечении, он находился на  не менее престижном и доходном, общественном обеспечении. Ни один следователь, осознавая бренность земной личной жизни,  не посмел бы ему инкриминировать коррупцию или взятку.  От сумы, от тюрьмы и я бы добавил, от смертного одра не зарекайся. А посему у Аристарха с представителями правоохранительных органов, которым он время от времени оказывал погребальные услуги (все смертны) проблем не возникало. Жил он с ними в мире и согласии. По принципу: если  где-то, что-то убывает, то в другом месте оно прибавляется. Вскоре в квартире Жмырева, поскольку даже при объемном шлунке (желудке) он не успевал все дегустировать до донышка,  образовалась коллекция дорогих вин, коньяков, мартини, виски, водки и других напитков. Двухкамерный холодильник «Nord» был забит деликатесами:  баночками черной, красной и паюсной икры, осетриной, балыками, салями, сырами и прочими изысканными продуктами питания. В зависимости от того, какой пост занимал усопший и на какой профессиональной ниве трудились его скорбящие наследники, они за проникновенные речи дарили  трагику импортную радиотехнику, драгоценности, одежду, обувь от «чистого сердца».

К тому времени, когда случай (смерть сослуживца) свел меня с Аристархом Ивановичем, он пребывал в зените славы, купался в ее лучах. По рейтингу популярности не уступал, а в иные особенно богатые на покойников месяцы, превосходил отцов города, мэра, его замов, не говоря уже о  мелких клерках,  совершавших свои  суетливо-мирские дела и, порой, забывавших в неуемной алчности неизбежность последнего пути, по которому никакие богатства с собой не унести.  От смерти не откупишься ни серебром, ни златом. Поэтому некоторые из преклонных вип-персон  заранее облюбовали себе местечки на почетной аллее на возвышении в центре кладбища, а не задрипанных задворках, где упокоились простолюдины. Прежде я знал о Жмыреве понаслышке, а вскоре увидел наяву.

2

В один из погожих осенних дней, около двух часов пополудни, я вошел в помещение БРУ (Бюро ритуальных услуг),  по витрине которого с муляжом черного гроба с бумажными вощеными венками и черными лентами, крестами, свечами и другими погребальными атрибутами легко было догадаться о предназначении сего учреждения. В небольшом дворе был припаркован микроавтобус с надписью «Скорбота».

В светлой приемной, а контору на западный манер окрестили офисом,  за старой пишущей машинкой сидела преклонного возраста старуха с очками на крючковатом носу и чтобы не заснуть медленно клевала сухим пальцем по литерам клавиши. На скамье у стены в черном, монашеском одеянии сидели мужчина и женщина. По периметру стен увидел стенды с цветными фотографиями и слайды. В их центре колоритная фигура со скорбно-величавым обликом, по динамике изображения которой не сложно было догадаться, что это и есть организатор-распорядитель печального церемониала. Иных доминирующих персон не наблюдалось, так как виновники события лежали пластами в дорогих с бронзовыми замками гробах и никакой «колдун» Лонго и прочие его последователи не смогли бы поднять их на ноги. Старушка перехватила мой заинтересованный взгляд и не без гордости заявила:

— Аристарх Иванович очень важная и авторитетная личность. А уж как он может разжалобить, что даже человек с каменным сердцем не удержится от слез и рыданий. Знает он слабые струны человеческой души. Буду умирать, то обязательно завещаю, чтобы именно он проводил меня в последний путь. Сказывают, что и после остановки сердца человек еще несколько часов видит и слышит, что вокруг него происходит. А у мужчин и стариков усы и борода растут. Вот я и хочу  напоследок услышать его жалостную речь о том, какой была доброй и исполнительной сотрудницей.

 Я промолчал, решив ее не разочаровывать в глупом заблуждении насчет  зрения и слуха. Блажен, кто верует.

—Аристарх Иванович у себя? — нарушил я воцарившуюся и гнетущую, словно в склепе, тишину.

— Занят, начальник  занят! — встрепенулась старушка, резво поднялась и загородила своим тщедушным телом проход. — У него  творческий тренинг,  готовит  траурную  речь. Какая-то крупная шишка дуба дала. Приказано не беспокоить, не сбивать с толку.

 Оценив ее воинственность и непреклонность, я представился.

— Так бы сразу и сказал, а не водил за нос,— упрекнула она и поглядела на меня своими выцветшими, а когда-то голу­быми глазами. — Аристарх-кормилец давеча о вас спрашивал. Проходите, он ждет. У вас несчастье, горе?

— За счастьем к вам не обращаются,— ответил я.

— Что верно, то верно, на земле мы временные жильцы,— вздохнула она и перекрестилась и  уселась за  машинку. Я понял, что возникший  диалог,  для нее обычный  и она говорит по инерции, на  эмоции, сострадание не достает сил.

Я вошел в кабинет.  За письменным столом, развалившись в мягком кресле, сидел высокий и грузный мужчина. Килограммов на сто двадцать потянет, прикинул я его вес по крупным габаритам. Жмырев был сосредоточен, поглощен творчеством. Пред ним лежало несколько листов бумаги, исписанные размашистым энергичным почерком. Полминуты он не подавал ни звука, лишь жестом пригласил меня присесть. В какой-то мере связанный с творчеством, я понимал, как досадно ему прерывать вдохновение. Судя по выражению  его крупного лица  с выпуклыми линзами  очков на носу, творчество его захватило.

— Аристарх Иванович, прошу великодушно меня простить,— нарушил  я тишину.— Но надо определиться со временем погребения покойного. Уточнить некоторые детали процедуры, чтобы не было  сбоев и заминок.

— Да, конечно, — поднял он  лысоватую с сократовским  лбом  голову.— Хорошо, что зашел.  У меня запарка, покойничков подвалило, мор, как в годы чумы или холеры. Рак, сердечные приступы, цирроз печени косят  людей налево и направо. Случаи суицида участились. Едва справляюсь, нужен дублер, ассистент.  Это хорошо, что мрут, как мухи, премия и прочие презенты гарантированы. Сейчас я погляжу, на какое время вашего жмурика пристроить.

Жмырев взял со стола толстый блокнот и перелистал.

—Так, на завтра у меня три погребения,— рассуждал он вслух.— В полдень  после отпевания  Прасковья Лукьяновна, девяносто пять лет прожила, еще при царе,  до революции родилась. Крепенькая была, нынче до шестидесяти едва дотягивают. Ее быстро закопаем, она свое пожила, дай Бог каждому. На четырнадцать часов  Артем Петрович — крупная шишка. Говорят, злоупотреблял по женской части, за каждой юбкой волочился и молодых секретарш принуждал к сожительству, не выдержал нагрузки, инфаркт миокарда свалил сердешного. Я конечно об этом в речи ничего не скажу, итак все знают, что он бабник, но с Петровичем придется повозиться. Солидный клиент и гонорар будет соответствующим. Родственники слезно просили, чтобы ритуал был по высшему классу. Вот  речь слагаю— настоящая ода по усопшему. Даст Бог в учебники войдет, как классика, эталон поминальных речей. Это тебе не эпитафия на камне в четыре строки. Сам новый жанр придумал. Надеюсь, что  еще при жизни оценят.

Жмырев ненавязчиво набивал себе цену, хотя в рекламе не нуждался — конкурентов у него в ту пору не было. Да и  отпевания покойников, особенно коммунистов-атеистов, не говоря уже о  усопших беспартийных,  в церкви были тогда редкостью. Местный седобородый, как лунь,  священник отец  Василий пребывал в тоске о благословенных временах. Лишь Рождество Христово, Крещение, Вербное воскресение и Пасха служили ему утешением. Поэтому эти  праздники  он ждал, как манны  небесной.

— Кто бы обо мне прекрасную оду сложил. Все мы под Богом и ко всему надо быть готовым. Хрупка человеческая жизнь, а смерть жестока,  — сожалел Аристарх Иванович и вдруг заулыбался осененный идеей.  Я сам о себе ее сочиню вместо завещания, чтобы никого не обременять этим нелегким занятием. Откроет родня конверт, а там речь заупокойная. А эпитафия давно готова. На граните будет высечено «Всех похоронил и сам упокоился». Лаконично и мудро.

Я увидел блаженную улыбку на его лице.

— Лаконично, но нелогично. В любом случае вам не дано всех похоронить, уже хотя бы потому, что кто-то должен вас проводить в последний путь, — заставил я его призадуматься.

— Да, пожалуй, вы правы, — согласился он, пригладив рукой залысину. — Придется внести коррективы. А жаль такой простой и гениальный текст. Но место я себе в аллее славы, где  мраморные и гранитные памятники и скульптуры погибших в кровавых разборках,  в полный рост застолбил.

—На аллее бандитской славы, — усмехнулся я. — Это не делает вам чести.

—А мне без разницы. Главное, чтобы не пришлось лежать на окраине и в низине, где сыро и мерзко, — ответил и хитро подмигнул. — Куда же мне вашего покойничка пристроить? Запишу-ка я его на пять часов вечера. Годится?

— Годится, —  ответил я, посчитав, что время вполне приемлемо,  чтобы засветло достойно похоронить безвременно ушедшего в мир иной сослуживца. Жмырев дотошно расспрашивал его биографию, имена родственников, награды. На столе лежала стопка впрок заготовленных речей, так называемых «болванок». Аристарху  Ивановичу оставалось только вставить фамилии и некоторые биографические данные усопших. Он — гордость и слава БРУ это дело поставил лихо.  Не случайно из других  похоронных бюро к нему  зачастили  делегации ритуальщиков за передовым опытом. Но, по понятным причинам, он не  все раскрывал карты, чтобы не нажить себе сильных конкурентов в этой сфере прибыльного бизнеса.  В соревновании ему не было равных.  Его речи прошибали публику до слез и надолго становились предметом  восторга и умиления. Местные  репортеры почитали за честь дословную их публикацию.

Я попрощался со Жмыревым и он тут же, даже не проводив меня  взглядом до двери, погрузился в мир творчески-мистических грез.

3

На следующий  день в назначенный час Аристарх Иванович прибыл к дому усопшего. Само появление скорбно-величавого человека в угольно-черном костюме произвело умиротворяющее влияние на публику. Он  был строг, деловит и энергичен, как дирижер симфонического оркестра. Все беспрекословно ему подчинялись, уступали дорогу, без слов понимали жесты и мимику круглого, словно глобус лица. Гроб, обитый красным крепом, поплыл на крутых плечах мужчин. Грянул, окатив  спины  холодком, духовой оркестр, выдувая из труб звуки траурного марша. Сквозь него прорывались женские рыдания и причитания  набожных старух, непременных участниц подобного рода процессий. Гроб, крышку, металлически памятник и венки из зеленой хвои и цветов, переплетенные черными лентами, погрузили  в автобусы и скорбный кортеж выехал на окраину города мимо недавно построенного пятиэтажного  здания больницы. Я поражаюсь  тупости доморощенных архитекторов и  чиновников, избравших здесь площадку для строительства этого объекта. Либо они  законченные идиоты, страдающие скудоумием,  либо хладнокровные циники. Могу представить ощущения, настроения тех больных, которые каждый день видят из окон палат, как везут покойников на погости и вместо мыслей о выздоровлении, внушается  навязчивая идея о печальной перспективе. Вот такого рода психотерапия. Наверное, для своеобразной профилактики, чтобы впредь боялись угодить на стационарное лечение, или же для удобства — с больничной койки сразу в могилу.  Уникальный сервис. Задумано весьма оригинально

Вскоре кортеж прибыл к воротам огороженного кладбища. Аристарх Иванович, не церемонясь, полностью взял бразды в свои руки. Четко, как на армейском плацу, выстроил похоронную процессию. Сам  встал во главе, держа подобно олимпийцу,  в вытянутой руке траурный  флаг. Дал знак  духовому оркестру. Леденя кровь в жилах, зазвучал похоронный марш и процессия по асфальтированной дороге ступила на территорию кладбища. Впереди  чинно, выпятив живот, в широких брюках, шел Жмырев. Следом  двое человек несли портрет умершего  в обрамлении  черных лент. Затем несколько орденов и  медалей на алых  с потертым бархатом подушечках. Следом четыре мужика несли крышку  гроба. Потом  над головами  поплыл гроб с восковым резко  очерченным профилем  усопшего. Ряды скорбящих с  множеством  венков, памятник.

Без головных  уборов, угрюмо размышляющие  о бренности и быстротечности  жизни, шли люди. Рыдали  трубы оркестра и тяжко ухал барабан. Один  неказистый хмельной мужичок с синим носом, как  заевший  патефон, повторял: «Царство небесное, все мы там будем..., все мы там будем».

Подошли  к бетонной стеле с барельефом склоненного  знамени. Гроб установили на постамент. Толпа понемногу угомонилась, лишь слышались стоны, всхлипы и причитания родственников. Аристарх монументом встал у изголовья усопшего, окинул своими печально-воловьими глазами собравшихся вокруг. Набрал в легкие, словно в кузнечные меха, воздух.

—  Граждане, братья и сестры, — начал он негромко.— Страшное горе обрушилось  на наши седые и лысые головы. В расцвете сил и творческих устремлений  ушел  из жизни дорогой и любимый незабвенный Матвей Николаевич. На кого ты нас, муж, отец, брат, сват  и дедушка родной, светоч ума оставил? Без тебя наша земля осиротела...

Голос Жмырева крепчал и дрожал  мембраной,  наполняя сердца  чувством сострадания и невыносимой  боли. Не нашлось сердца, которое бы не дрогнуло. В скорбно-величавой речи усопший представал безгрешным ангелом, кротким и смиренным, которому прямая дорога в рай.

— Скорбят родные и близкие, в глубокой печали  друзья, — продолжил Аристарх Иванович, склонил тяжелую голову. —  Прости и прощай, дорогой наш Матвей Николаевич. Не поминай лихом. Пусть земля тебе будет пухом...

Жмырев склонил траурный флаг. После его проникновенной речи никто  не осмелился взять слово. Впрочем, посторонние ораторы не были предусмотрены в его сценарии. Экспромты в столь пикантном  деле он терпеть не мог и пресекал на корню. Никто особенно и не порывался, ибо слез и без того было достаточно. Чего греха таить мужикам не терпелось сесть за поминальный стол и выпить за преставившегося, как следует.

Тяжелые минуты прощания. Рыдания, стоны, слезы и причитания.  Затем глухой стук молотков, заколачивающих гвозди в крышку гроба. Мужики  в серых  робах  ловко понесли гроб к отрытой  вблизи могилы. Зарыдали трубы  оркестра  и на туго натянутых веревках опустился вниз в зияющее глинистое ложе могилы. Комья земли, брошенные  десятками протянутых рук, глухо застучали по крышке гроба. Замелькали в руках  лопаты расторопных могильщиков, для которых что ни труп, то очередное застолье и  купюры дензнаков.   Аристарх Иванович с чувством исполненного долга отошел в сторону.

— Царство ему небесное, — произнес он будничным  голосом, стирая со лба пот и наблюдая за  спорой работой мужиков.— Еще один отошел в лучший из миров. Пусть он там устроится без проблем, чтобы его ангелы радушно встретили.

— Как вы все это выдерживаете? — посочувствовал я.— Стресс, нервные потрясения. Каждый день видеть людское горе. слезы, р. Это непосильно д психики нормального человека.

—Вначале было не по себе, —  польщенный моим сочувствием,  ответил Жмырев.— А потом нашел способ для снятия стресса  200 граммов  водки, либо 100 граммов коньяка, либо 300 граммов вина перед каждой процессией  и  все в порядке. Великолепная профилактика. А потом очередной гаврик…

— Но ведь так, неровен час, недолго спиться?— возразил я.

— Да, у нас профессиональная болезнь, как у патологоанатомов, — пояснил Артистарх Иванович. — Они тоже спирт кружками глушат во время вскрытия и препарирования трупов. У них мертвецы нагишом, что мужики, что бабы, и распоротыми животами, а у меня все трупы, как на картинке, в парадных мундирах, если офицеры, или в костюмах, коль штатские. Только разговаривать и  передвигаться неспособны, а значит и возни с ними меньше, не стонут и не капризничают, как малые дети. Я мясникам не завидую, им волей неволей приходиться пить, чтобы не свихнуться. Но у меня тоже нагрузка на мозги не хилая, но уже, как говорится, адаптировался к обстановке. Как только почувствую, что нервы сдают и цирроз печень гложет, то уйду на пенсию. Почитай, так тот же сталевар или кузнец работаю в горячем цеху. Все хорошо, лишь единственная неприятность отравляет мою жизнь.

— Какая же?

— По ночам во сне покойники навещают, — передернул он  могущими плечами дискобола. — И каждый едрени-фени норовит с претензиями, мол,  не то сказал, не все заслуги отметил, мало жалости и слез. Капризные и злые, скрежещут зубами и лязгают костями, угрожают страшным судом и карами. А какие могут быть претензии  и обиды, если родственники довольны и постоянно благодарят. Но меня на пушку не возьмешь и поэтому трупам заявляю в ответ:  не нравится, значит пишите сами еще при жизни свои погребальные речи, а то суетитесь, пьете и жрете, будто бессмертные. Никому не дано знать, когда окочуришься и в коробок  загремишь.

—У вас железный аргумент. Мудрые люди советуют поставить свечку в церкви, тогда покойники перестанут беспокоить, — посоветовал я Жмыреву.

— Ставил и не один раз. Где там, только глаза прикрою, они тут, как тут. Докопают своими стонами и проклятиями.

В поле моего зрения попало десятка полтора свежевырытых экскаватором могил.

— Плохая, зловещая примета — открытая могила, — отметил я. — Обязательно будет покойник. Могила притягивает тело. А тут, погляди, сколько?

— А-а, — небрежно махнул рукою ритуальщик. Не всегда примета срабатывает, план по покойникам не выполняю, хотя и наметилась положительная тенденция. В последние месяцы увеличился мор.

— Неужели и на покойников есть план? — удивился я.

— А то, как же. И план, и отчетность для статистики, чтобы левые трупы не закопал для личной прибыли, — ответил он и пояснил. — Чем больше объем услуг, тем выше прибыль. Чем больше отправлю пенсионеров на тот свет, тем меньше у государства будет расходов на их пенсионное обеспечение. Рыночная экономика, ничего не попишешь, все имеет свою цену. Поэтому я советую сирым и убогим не торопиться на погост. Пусть живут долго. Это у олигархов и прочих господ-кровопийцев денег куры не клюют. Хватит капиталов и на пышные похороны с гробами из красного дерева и саркофаги из драгоценных металлов и еще на несколько поколений останется. От смерти не откупишься ни серебром, ни златом и платиной.  А простолюдину, как бомжа засунут в целлофановый мешок и закопают в безымянной могиле на обочине кладбища. Но смерть всех уравнивает. Горе — дело прибыльное и многие здесь, на кладбище, словно вороны, кормятся.

Последнюю фразу король скорбного ритуала  произнес с философским видом.

— А как насчет загробной жизни. Есть она или нет?

— Это вопрос к священнику, а я так скажу, — он хитро подмигнул. — Побывать бы там, да воротиться, тогда и ответил бы. Сказывают, когда душа отлетает на девятый день, архангелы ее на лодке через реку Забвения перевозят. На том берегу ее поджидают ранее усопшие родственники. Они то и помогают новичку адаптироваться, обрести вечный покой. Так оно или нет, не ручаюсь.

После погребения люди направились в кафе на поминки, где и подняли не одну чарку за усопшего. Дороги нас развели по разным городам, но колоритный образ Жмырева не смог исчезнуть из памяти. Где и как нынче поживает мастер ритуала? Наверное, не бедствует, ибо люди мрут как мухи из-за скудной пищи и дороговизны лекарств и медицинских услуг, а стоимость  гроба и похорон равнозначно разорению. Одним словом, рыночная экономика с криминальной начинкой.


1 июня 2016

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«МАСТЕР РИТУАЛА»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер