ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Адам и Ева. Фантазия на известную библей...

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дебошир

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Возвращение из Петербурга в Москву

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Новые жанры в прозе и еще поиск

Автор иконка Анастасия Денисова
Стоит почитать "ДЛЯ МЕЧТЫ НЕТ ГРАНИЦ..."

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Любовь Скворцова
Стоит почитать Пляжные мечты

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Было скучно, но в конце недели...

Автор иконка Сергей Прилуцкий
Стоит почитать От добрых дел и мир прекрасней

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Мысли приходят внезапно и разные...

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Приталила мама рубашку

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Воспаленная жара
Просмотры:  154       Лайки:  3
Автор Колбасова Светлана Владимировна

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




ПРАВЕДНЫЙ  ГРЕХ


Владимир Жуков Владимир Жуков Жанр прозы:

Жанр прозы Детектив
2444 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
ПРАВЕДНЫЙ  ГРЕХФабулой романа является реальная история, которая произошла  в одном из крымских сел. Имена действующих лиц по морально-этическим соображениям изменены.

«Крым-криминал»

 

 

Владимир Жуков

 

                                        

 ПРАВЕДНЫЙ  ГРЕХ

 

Любовно-эротический роман

 

 

 

1. Знак  беды

 

          Телеграмма  кричала: «Срочно  приезжай,  Лида опасно больна. Антон». Анна Васильевна Вальчук  тяжело опустилась  на стул. Серый листок выпал  из дрожащих пальцев. Она машинально  подняла его, разгладила  ладонью на поверхности стола. Взгляд остановился на пугающих словах «опасно  больна». «Значит, совсем сестре   худо,— подумала женщина. — Сдержанный,  не подверженный  панике, муж сестры Антон  обычно лишний раз не побеспокоил. Видимо,  исход предрешен,  иначе бы он не стал бить  тревогу. То-то, неспроста всю неделю сердце щемило, родная кровь  подавала  сигнал  беды. А я думала-гадала к чему  бы это?  Верно, говорят, что между родными людьми существует незримая связь, вроде телепатии. Спросила  у  Федора, а он в ответ — к перемене  погоды. Причем здесь погода, климатические условия, если во дворе благодать — начало  июля, почти макушка лета».

  — Что с тобой, мамочка? Лицо  бледное,— Вальчук не сразу расслышала  голос дочери  шестнадцатилетней Светланы, вошедшей в летнюю кухню и заставшую мать в отрешенном  состоянии. Она обратила на дочь свой печальный со слезами взгляд.

— Вот телеграмма  от Антона, — и  уронила  руки на передник. — Ох, беда, Света, большое горе. Сестричка  родная, Лидочка...

— Мамочка, родненькая, успокойся, а то я тоже разревусь, — Светлана бережно  прижалась  к ней  телом.— Может все обойдется. Тетя  Лида терпеливая, она — оптимистка.

 — Нет-нет, это конец, — обреченно произнесла  Анна Васильевна. — Еще год назад  врачи подозревали у нее рак печени. После химической терапии предлагали согласиться на операцию, но сестра отказалась, решив, что лучше умереть собственной  смертью. Да и то сказать от судьбы не спрячешься, кому,  что на роду написано,  так тому и быть.

— Мама,  сколько ей лет? — сорвалось у Светланы.

— В октябре тридцать  восемь исполнится,— ответила  мать, решив, было упрекнуть  дочь за забывчивость, но передумала, сейчас не до этого.— На  два года  меня младше. Жить бы ей еще, да жить.           

— Что ты,  ее заранее оплакиваешь. Дурная примета.

— Больно ты разбираешься   в приметах,— Анна Васильевна с досадой  махнула рукой.— Будет яйцу  курицу учить. На экзаменах в техникум провалилась. Никакие приметы  и заклинания  не помогли. А здесь другое дело — предчувствие.  Всю  ночь не  могла заснуть и Федору спать мешала. А потом сердце, как защемило и все  оборвалось. Пустота  какая-то, словно в пропасть провалилась. Лишь под утро задремала и услышала Лидин голос: «Прости меня, сестрица». Неспроста все это, есть на свете Бог и он все зрит. Только Лиду безгрешную он почему-то не  уберег.

— Мам,  какие ты страхи рассказываешь, — испуганно  поглядела на нее  Светлана. Анна  Васильевна вдруг спохватилась:

 — Что же я сижу, в дорогу надо собраться. Каждая минута  на счету.

Она вспомнила, что поезд отправляется поздно вечером. Федор успеет возвратиться с работы и проводить на железнодорожную станцию, что в райцентре в семи километрах от Романовки.

 Анна Васильевна отправила Светлану в машинно-тракторный парк, чтобы предупредила Федора о телеграмме. Он нередко после вспашки  поля задерживался в парке, хлопотал возле трактора. «Хозяйственный, надежный человек, я за ним, как за каменной стеной, — рассуждала она, укладывая в небольшой чемодан вещи в дорогу. — На Федю со спокойной душой можно оставить дом. И за коровой  Майкой  лучше любой доярки присмотрит,  кабанчика Борьку и птицу голодной не оставит. На Светку  надежды мало, еще ветер в голове гуляет. Думала ее осенью  в Керчь отвезти, в медицинское училище на медсестру  или в политехнический техникум устроить.  А оно вон,  как обернулось.  Человек предполагает, а Господь  решает. Зачем теперь Антону чужая обуза, дай силы  самому с детьми  управиться.  В  селе для  дочки  нет приличной  работы. Молодежь, едва школу закончит,  норовит  в город  податься. Там  работа, женихи  и развлечения, дискотеки, бары, компьютерные клубы, а в селе одни старики, да глушь не то, что прежде. Окна клуба забиты досками, библиотека в запустении, фельдшерский пункт  на ладан дышит.

 Одна дорога для девчат  — на ферму коров доить, а для ребят — быкам хвосты крутить или за рычаги трактора, как  мой Федор. Пахарь, неутомимый труженик. Может орден или медаль заработает,  погреюсь в лучах его трудовой славы. С ним мне здорово повезло. Бабы завидуют, что такого работящего мужика отхватила. Мастеровой, пьет умеренно, только по большим праздникам».

Первый  муж Анны  Степан  Ермаков,  отец Светланы, мужик добрый и покладистый, работая то  шофером, то механизатором. Поначалу они жили, душа в душу и жена  им восхищалась: «Мал золотник, да дорог». Но вскоре, оказывая  односельчанам транспортные услуги  за самогон, вино и брагу, постепенно спился. И когда подруги напоминали Анне о малом золотнике, она с обидой заявляла: «Это вы, стервы, его испортили, самогоном расплачиваясь». «А ты   хотела, чтобы натурой?— уколола ее доярка. черноглазая и смуглая, словно цыганка, Евдокия.  «Не телом, а деньгами! — возразила тогда Вальчук. «Так Степан все равно пустил бы их на  пропой», — усмехнулась подруга.

Действительно, со Степаном   Анна Васильевна  не жила, а  страдала.  Правда, до рукоприкладства дело не доходило, но  перед тем, как отправить Степана на два года в лечебно-трудовой профилакторий, она получила официальный развод. Обменяла паспорт на свою девичью фамилию  Вальчук, а дочь осталась на отцовской Ермакова.

Светлана молча осуждала мать за развод,  неделю ходила хмурой. Жаль  ей было отца, давила обида за его неудавшуюся судьбу. Отправляясь в сопровождении участкового,  лейтенанта Николая Удода  в  керченский ЛТП, Ермаков строго наказал  Анне не обижать Светку, иначе он за себя не ручается. Прибыв на место,  написал дочери трогательное письмо, обещал, что с пьянством покончит и, когда возвратиться, то заберет ее к себе. Вдвоем начнут новую жизнь, так  как в верности женщин он разочаровался,  не собирается вновь связывать с ними свою судьбу.

Прежде Вальчук интересовалась письмами Степана, но после того, как в их доме поселился Федор Головин, стала к ним равнодушна. Лишь иногда укоряла  дочь, мол, на что надеешься, твой отец неисправимый  алкаш, а вот отчим Федор  — золотой, душевный, редкий человек. Я за ним, как за каменной стеной. Невелика птичка,  хоть разочек назови его папой, язык не отсохнет. Зато Феде будет приятно, какую-нибудь цацку подарит…

«Не надо от него никаких цацек. Для тебя он  может и  золотой, — отвечала‚ в таких  случаях Светлана.— А  я  родного отца   не предам. Он у меня один и никого другого  не  собираюсь называть папой. Дети родителей не выбирают».

Появление в Романовке статного, двухметрового роста, породистого с сорок шестым размером обуви механизатора Федора  Егоровича Головина произвело настоящий фурор. Особенно среди доярок, а точнее, операторов машинного доения молочно-товарной фермы (МТФ). На работу они приходили напудренные с накрашенными ресницами и очерченными красной и алой помадой губами. От них веяло неказистыми духами, неспособными перебить бражно-навозный запах фермы.  Анна Вальчук, прежде зачуханная в выцветших и застиранных халатах, тоже внешне преобразилась. Все чаще представала в разноцветных блузках и коротких юбках, демонстрируя содержимое своего гардероба.  К тому времени ее бывший супруг Степан Ермаков уже более  полугода  пребывал на принудительном лечении в ЛТП.  Анне, истосковавшейся по мужской ласке, в отличие от настойчиво домогавшегося ее тела скотника  Леньки Щербухи,  Федор ей очень понравился. Среди одиноких и овдовевших женщин разгорелось  соревнование  с интрижками, кознями, сплетнями и разного рода шпильками  за место фаворитки. Лишь замужняя мать троих детишек доярка Зоя Растопырина, верная своему супругу энергетику Семену, с усмешкой наблюдала за сыр-бором. Подсказывала подруге Анне, как лучше привлечь внимание Головина и под убедительным предлогом заманить его в гости

Поселили Федора в комнате старого заброшенного общежития, в котором обитали десятка два одиноких постояльцев. Свой спартанский быт они скрашивали застольями с мутным самогоном или прокисшей брагой. Общежитие оживало лишь осенью, когда  из города на месяц прибывали  студенты  на уборку фруктов, овощей и винограда. Тогда культурная жизнь в Романовке  била ключом. Студенты устраивали концерты художественной  самодеятельности, вокально-инструментального ансамбля, норовили испортить  сельских не целованных красавиц. Матерей охватывала тревога за своих наивно-доверчивых дочерей, пропадавших на дискотеке и танцах. Для девиц  и ребят в каждой семье устанавливали режим — быть дома не позже десяти вечера. Но редко, кто ему следовал.  Тогда в семьях с помощью ремня проводилась воспитательная работа. После прошлогоднего пребывания студентов три шестнадцати – семнадцатилетние девицы, любительницы дискотеки,  забеременели.

Нередко происходили  потасовки  с местными ребятами из-за  приглянувшихся девушек. Светлана вместе с подругами тоже бегала на танцы  и теперь  томилась  в ожидания приезда студентов. Головин с первых же дней работы в КСП проявил свой бойцовский характер. Невозмутимо восседая за рулем колесного трактора МТЗ в сцепке с кормораздатчиком он развозил по коровникам молочно-товарной фермы (МТФ) силос, сено, солому и мелкие корнеплоды  для дойного стада  Там его впервые и приметила Вальчук. Оценив усердие Федора и первую очередь его трезвый образ жизни, управляющий отделением с согласия директора КСП «Светлый путь» Якова Абрамовича Дягеля, перевел за рычаги гусеничного трактора. За смену на вспашке почвы Головин выполнял по две-три нормы. Механизаторы над ним подтрунивали, называя наследником, внуком Паши Ангелиной, стахановцем-пахарем, но Федор предпочитал, чтобы его называли универсальным солдатом. Возгордился, когда в районной газете «Луч маяка» о нем была опубликована зарисовка «Борозда знатного пахаря».

Трудился, словно запрограммированный робот, даже обедал за рычагами Т-74 на вспашке или Т-150 на подъеме плантажа. Похвалялся, что  обедает без отрыва от производства, а то и на голодный желудок. Зарплата с  премией была больше оклада бригадира Хвыли. Несмотря на требования членов бригады выставиться, то есть накрыть «поляну» или хотя бы маленькую «лужайку»  с самогоном и нехитрой закусью, был непреклонен. Держался отчужденно и поэтому прослыл жлобом.

Через два месяца идиллия кончилась. Толстозадые  «конторские крысы» из финотдела подсчитали, что Головин своими рекордами основательно подрывает фонд заработной платы и премий. Денег может не хватить даже на третий квартал, а значит, счетоводам о премии за экономию средств придется забыть.                                                                                        

Финансисты, не мудрствуя лукаво,  в два раза увеличили для тракторной бригады  нормы выработки на  плантаже, вспашке, культивации и других видах полевых работ. Все равно, поднатужившись, Федор, не оставался без премии. Механизаторы, которым за ним было не угнаться, потеряли в заработках, а премия вообще  не «светила»,  глубоко задумались, почесывали  затылки,  сердито косясь на стахановца. Просили, требовали, чтобы он сбавил обороты. Головин, прикинувшись простаком, скалил по  лошадиному крупные зубы с золотой фиксой в  верхнем ряду. Тогда  долго решали, искали случая, чтобы  устроить ему «темную». Инициатором  экзекуции должен был стать Иван Колупай. Но подходящего момента  все не было, а скорее всего трактористы, взирая на крепкую  богатырскую фигуру Головина, не были уверены в успехе, опасались за последствия. Но терпению механизаторов наступал предел и рано или поздно коррида группы тореадоров с «быком- стахановцем», нарушившим их покой,  становилась неизбежной. 

Однажды Анна Васильевна, еще до знакомства с Федором, работая дояркой, пожаловалась подругам, что тяжело  жить без хозяина в доме. Забор из штакетника  подгнил от дождей,  того и гляди, рухнет. Головин, подвозивший на тракторе «Беларусь» корм животным, подслушал этот разговор и в воскресный день зашел к Вальчук  на подворье.  Он  подметил для себя кареглазую со смуглым загаром женщину с юной симпатичной дочерью, но не мог найти повода для близкого знакомства. И  такой неожиданный повод появился. Предложил Анне свои  услуги,  та с радостью согласилась, так как и сама проявила  интерес  к трактористу.  В воскресенье спозаранку, он с ящиком инструментов, ножовкой, топором, молотком и клещами появился у нее на подворье.

— Доброе утро, Анна!

— Доброе, очень доброе, Федор Егорович!

—Называй меня просто Федором или Федей без отчества, а то возгоржусь, — пошутил Головин. — Показывай, что надо отремонтировать, а то руки по домашней работе истосковались?

— Штакетник покосился, кое-где подгнил, крыша, на бане, как решето, прохудилась, — посетовала женщина. — Без заботливого хозяина все рушится.

— Не беда, быстро отремонтируем, поправим, — заверил он, ласково глядя ей в глаза. Вальчук покраснела, смущенно опустила голову. Он понял, что она давно томиться в ожидании мужской ласки.

— Федя, шо вам приготовить на обед? — спросила женщина.

— Обед? Так я еще и пальцем не пошевелил, а уже предлагаешь ложкой поработать? — удивился он. — Сначала дело, а потом гуляй смело.

—Гостя, работника, положено сытно потчевать.

— Я  не привередливый, что сготовишь, то и съем, — усмехнулся Головин.

— Может, позавтракаешь?

— Спасибо, но прежде работа. Мне с детства внушили: кто не работает, тот не ест, —отозвался он.  Анна отправилась на кухню. Хлопоча у плиты, она  посматривала в окно, наблюдая, как ловко, умело работает Головин. К тому времени от подруг она узнала, что Федор развелся с женой, застав ее с любовником при совокуплении. Но сдержал себя, не дал воли  рукам. Измены простить не смог и уехал подальше, чтобы, как говорится, с глаз долой, из сердца — вон.

Между тем  Федор играючи отремонтировал штакетник,  вкопал новые,  взамен подгнивших, железобетонные  столбики  от  виноградной шпалеры.  Заменил треснувший лист шифера на крыше бани и с озорством признался:

—С удовольствием бы попарился в баньке.

— Приходи, — прошептала она с загадочным блеском в глазах. — Только чтобы никто из соседей не видел, а то по селу сплетни поползут.

—Боишься, что опозорят?

—Не боюсь, перед дочкой, Светкой стыдно будет.

—Ладно, не робей, я тебя в обиду не дам, любой  черный рот заткну, — пообещал он. — Если не возражаешь, то я тебя буду звать Анютой? Анна звучит слишком официально, холодно, как на кладбище.  Анюта  звучит нежно, ласково,  сразу напоминает о ранних весенних цветочках анютиных глазках.

— Господь с тобой, называй, как тебе удобно, — согласилась она. — только  не напоминай о кладбище, а то негатив пристанет, как дрысня. Врачи, особенно психотерапевты рекомендуют думать о чем-то приятном, светлом, тогда в жизни будет сплошной позитив.

— Не верь эскулапам, этим ангелам смерти, — заметил гость. — Жизнь, словно морская тельняшка, состоит из черных и белых полос. У нас с тобой как раз белая полоса…

— Упаси нас от черных полос, — Анна перекрестилась  и пригласила его на веранду. —Федя, вымой руки и за стол. Отведай, что  Бог послал.

Головин последовал за ней и замер на пороге. Стол был накрыт белой с набивными розами скатертью. Над тарелками с  украинским борщом с чесночными пампушками, пловом и картофельным пюре клубился пар. На блюдах были бутерброды с колбасой, салом и сыром, сливочное масло, сметана, творог, соленые огурчики, помидоры, салат из свежих овощей, крынка с парным молоком. Посреди стола возвышалась литровая бутылка с  прозрачным, как слеза, первачом.

—Ну, хозяюшка, вот мастерица, царский обед! — восхитился Федор. — Всю жизнь о такой жене мечтал. Надоело питаться в сухомятку, наживать гастрит и язву.

— Кушай, смакуй, Федя, что Бог послал, — с поклоном предложила она. — Все свежее, домашнее, без нитратов и сульфатов. Молочные продукты от нашей кормилицы и поилицы коровки Майки. Так назвали, потому, что в мае родилась. Выручает, когда деньги кончаются.

— Корова, коза и свинья в хозяйстве — главные  кормильцы, а собака — защитник и сторож, но и з мелкой живности, кролей, гусей, уток, цесарок и кур не обойтись — со знанием дела заметил гость. — Тебе надо пса завести, что какой вор или маньяк ночью не забрел. А то ведь ограбит и снасильничает.

— Была у нас лайка Диана. Отпустила ее на прогулку, какая-то сволочь ее на дороге задавила.

— Кто именно?

— Никто не сознается, а транспорт у многих. У Дягеля, который носится, как летчик, аж пыль столбом,  у Хвыли — мотоцикл, у других тоже  колеса…

— Да, жаль  суку. Если бы  знать, кто ее задавил, то руки и ноги повыдергивал бы, —пригрозил Федор.

 — А, а отболело, а Светка до сих пор печалится, — вздохнула она и, указав на стол, предложила. — Отведай картошечки с грибочками и сметаной. Вкуснятина, за уши не оттащишь.

— С грибочками ядовитыми, бледной поганкой, мухомором?

— Что вы, храни Господь?! — удивилась и смутилась она. — Даже в мыслях такого не было. Грибочки-однобочки, сама их собирала в степи и на холмах. Съедобные,, полезные, почитай, не уступают мясу.

В подтверждение  не ядовитости, наколола на вилку пару грибов и отправила их в рот, усердно пережевала.

— Верю, верю, — рассмеялся Головин. — Шуток не понимаешь?  Не бзди, Анюта, можно было обойтись без пробы,— усмехнулся Головин и  последовал ее примеру. Вульгарно-пошлое «не бзди», что значило «не пускай дроздов», резануло ее слух, но Вальчук сделала вид, что не услышала, а для Федора оно было в порядке вещей. Он, работая желваками, будто жерновами, охотно уминал картошечку с грибами и сметаной. Пережевав,  пищу и  заметил:

— Хотя еще  не перевелись стервы,  готовые отправить на тот свет и сплясать на крышке гроба.

— Скажи, кто такая? Я ей глаза выцарапаю, — возмутилась Анна.

— Она отсюда далеко. Бывшая жена, как  собака на сене, и сам не гам и другому не дам. Не хочет разводиться, поэтому нахожусь в подвешенном положении. Без развода не могу заключить новый брак. Это мусульманам по Корану разрешено иметь четыре жены, а у нас многоженство запрещено. Церковь осуждает распутство и блуд.

Это известие женщину огорчило. Головин уловил перемену в ее настроении и с оптимизмом заявил:

— Не трусь, Анюта,  для настоящей любви не существует преград. Обязательно прорвемся! Главное, чтобы здоровье не подвело.

— Поэтому, Федя, не робей, будь, как дома, Откушай, что пожелаешь? Сливочное маслице,  творожок и сырок для укрепления мужской силы, — предложила она и загадочно улыбнулась.

 — На этот счет не журись. Мужской силы у меня, как у быка Демона, на всех коровушек и телушек хватит, — с бравадой промолвил он.

— Растрачивать силы, здоровье  на всех не надо, — ревностно посоветовала Анна. — Следует найти свою единственную и неповторимую.

— Умница, прямо прочитала мои мысли, — похвалил Головин. — Дай я тебя, голубушка моя,  обниму, и зацелую допьяна.

Не дожидаясь ответа, поднялся и страстно заключил ее в крепкие объятия. Ощутил, как затрепетало ее истосковавшееся  по мужским ласкам тело, поцеловал в полуоткрытые мягкие  губы.

— Ой, Федя, так и согрешить недолго, — Анна стыдливо одернула задравшуюся на бедре юбку.

— Согрешили, покаялись, и полный ажур, — усмехнулся он и поинтересовался. — Где твоя дочка?

— Гостит у подруги Аси Хрумкиной.

— В каком классе учится Ася?

—Как и Светка восьмой закончила. Она продолжит учебу в школе, а дочку хочу устроить в техникум, чтобы и профессию, и среднее образование получила.

— Правильное, разумное решение, — похвалил он.

— Садись Федя за стол, в ногах правды нет.

Она наполнила хрустальные фужеры самогоном.

— Эту гадость я не потребляю, но за твою неземную красоту и сладкие губы выпью! — произнес он тост. —  Давно горячего не хлебал, перебиваюсь в сухомятку. При холостяцкой  жизни  меню однообразное, не до разносолов.

— Почему не женишься? — озвучила она, донимавший ее вопрос. — По тебе половина доярок, телятниц и птичниц сохнут.

—Половина, это мало. Свинаркам, наверное, не приглянулся?

—Приглянулся. Но ты чаще на МТФ, чем на СТФ работаешь.

—Тебе разве не  приглянулся? — спросил он в лоб.

Вальчук смущенно отвела взгляд в сторону и призналась:

— Одиноко, тоскливо без мужской опоры и  ласки.

—Эх, Аннушка, ты мне  с первого взгляда пришлась по сердцу, — промолвил он.

— Правда? — просияли ее глаза.

—Пошли в баньку, потрешь мне спинку? — неожиданно предложил Федор.

—Она не топлена, — растерянно прошептала женщина, готовая покориться  охватившему их желанию.

Неизвестно, чем бы закончилось пиршество, но появилась Светлана. Недружелюбно, холодно поглядела на гостя.

— Пора и честь знать, — насытившись, промолвил Головин.

—Сколько я тебе должна? — спросила Вальчук.

—Нисколько, — ответил он. — Работа мне в удовольствие, к тому же ты  мне очень люба».  Не ожидавшая такого поворота событий, она смутилась, покраснела, как школьница.

—Спасибо тебе, Федор, — прошептала Анна и проводила его до калитки.— Кончай со своей холостяцкой жизнью. Ты мужчина видный, любая женщина за счастье посчитает иметь такого мужа.

—Дельное предложение, — согласился он. — Я подумаю. 

—Быстрее думай, годы ведь у нас  уже не молодые, — невольно слетело  у нее с языка тайное желание, смутилась пуще прежнего.

— Ой, Федя, прости, что я говорю,  будто сама набиваюсь в жены?

—Правильно говоришь, — многообещающе улыбнулся мужчина. —  Действительно, нам нет смысла терять время».

Головин выпил лишь один фужер. А вот борщ  поел охотно и от добавки не отказался. «Здоровый мужик, а в столовой, какая нынче кормежка? К тому же он целый день в поле или на ферме», — по-женски  пожалела она его.

Под предлогом попариться в баньке Головин  зачастил в дом Вальчук. Выкраивал время, когда Светлана, находилась  у подружки – одноклассницы  Аси.

У вездесущих соседей появился повод разнести по селу весть о том, что у Анны появился хахаль, так как  ее подворье  под его умелыми руками преобразилось.

За три месяца  он  достроил начатую еще Ермаковым летнюю кухню,  соорудил высокий навес над сеновалом.

И все бесплатно, если не считать обильные  разнообразные блюда,  женские  хмельные  ласки, которыми щедро  одаривала его в бане изголодавшаяся, а теперь повеселевшая и помолодевшая  доярка.

—Мам, что за дядька к нам повадился и смотрит, словно кот на сметану? — однажды спросила Светлана, уставшая отбиваться от подруг, поздравлявших ее с появлением нового папочки.

— Не к нам, а ко мне,  и смотрит он  на меня.  Тебе еще надо подрасти, набраться ума, чтобы мужики глазели. Федор  Егорович Головин — не дядька с водокачки, а механизатор широкого профиля, передовик производства, ударник труда. Добрый человек, мастер золотые руки. Отремонтировал ограду, залатал кровлю на бане. Как не уважить такого человека…

—Зачем он нам нужен. У меня есть отец Степан, а этот  чужой, — хмуро произнесла дочка. — Подруги в школе надо мной насмехаются. Говорят, что завела отца-бугая.

—Не обращай на них внимания. Они из зависти вредничают, — заметила Вальчук.

—Ты же сама говорила, что больше ни с кем из мужиков не свяжешь судьбу? —напомнила Ермакова.

—Эх, Светка, ты еще ребенок и не знаешь, как одиноко и тоскливо жить без мужчины, — вздохнула мать. — Повзрослеешь, поумнеешь и сама это испытаешь и поймешь.

—Значит, он к тебе в женихи набивается?

—Работящий, непьющий, чего еще от жизни ждать? Годы, как птицы летят, —уклонилась она от прямого ответа. — И получает он не меньше директора  нашего сельхозпредприятия «Светлый путь». Нам деньги нужны на твою свадьбу с Андреем.

—Не нужны нам чужие деньги. Я напишу отцу письмо о твоих коварных планах, — пригрозила дочка.

— Не сметь! Это мое личное дело. С твоим отцом Степаном я в разводе, поэтому считаю себя свободной женщиной. Лучше готовься к поступлению в техникум, чтобы не пришлось, как мне, коровам хвосты крутить.

Обиженно поджав губы, Светлана удалилась в свою комнату. Ей было жаль отца, место которого норовил занять мрачный верзила с обувью сорок седьмого размера.

 

 

2. Проверка на верность

 

 «Наверное, все мужики отличаются непостоянство, ненадежностью, — проводив до калитки Головина, размышляла Вальчук. — Сколько их, как того волка, не корми, а в лес смотрят, норовят подмять под себя очередную бабу, испытать кайф. У них семь пятниц на неделю, глаз да глаз нужен, чтобы какая-нибудь стерва не увела со двора, как цыган, коня.  Может и Федя со мною, как  Чечулей, неделю-другую поматросит и бросит, опозорит на все село. Стоит ли ради нескольких минут наслаждения, рисковать своим добрым именем, репутацией. Да та же Катька  первой  ее прославит и черным дегтем ворота вымажет. Надобно Федю проверить, испытать, насколько сильны его чувства ко мне? На что он способен, ради моих прелестей?» И придумала. Через неделю в воскресенье Головин появился во дворе, она его, как дорогого гостя, усадила за стол, сытно накормила и напоила.

— Спасибо тебе, Аня, за хлеб и соль, — произнес Федор, поглаживая массивный живот. — Эх, теперь бы, после сытного обеда, жирок бы в бане согнать…

С вожделением  поглядел ей в глаза, перевел взгляд на пышную грудь, крепкие бедра. Анна смутилась столь откровенного намека, и, потупив взор,  посетовала:

— По хозяйству не успеваю, работы непочатый край. Надобно коровник почистить, а то Майка в кизяке тонет. Несколько  раз просила Светку, чтобы прибрала, так она и слушать не желает, закрывает уши ладонями. Боится  провоняться с головы до пят. Сметану, молочко, творожок уминает за обе щеки. Потом надо навоз на огород  вывезти, а осенью разбросать. Это ценное органическое удобрение для урожая, лучше суперфосфата и селитры.

—Знаю, что лучше, — подтвердил Федор и властно велел. — Показывай свое хозяйство, объем работы.

Радуясь, что ее план удался, Вальчук провела его к крытому шифером коровнику. У ворот возвышалась куча слегка подсохшего на солнце навоза. Федор заглянул в помещение со стойлом и кормушкой для Майки, которая находилась на пастбище и удрученно покачал головой:

— Да, запустили коровник, чистого, сухого места нет, чтобы ступить. Кизяк, жижа. Давай вилы, совковую лопату и тачку.

Анна охотно предоставила инвентарь, а чтобы не натер ладони до мозолей, вручила строительные рукавицы и пожелала:

— Бог в помощь.

—На Бога надейся, а сам не плошай, — усмехнулся он. Засучил по локоть рукава рубахи,  надел рукавицы, вооружился вилами и закипела работа.  От разворошенной кучи резво побежали жирные жуки, сердито заворчали изумрудно-зеленые мухи. Резко ударил в ноздри запах аммиака.

— От меня будет разить, как от навозной кучи, — сухо промолвил Головин.

— Пока ты трудишься, я истоплю баньку с березовыми и дубовыми веничками, —пообещала Анна. —Неприятные запахи, как рукой снимет. Вот только крыша прохудилась, во время дождей протекает…

— Банька, это замечательно, хорошо придумала, — похвалил он. — То, что кровля течет, невелика беда, залатаю. Дело знакомое, не хитрое.

 — Залатай, залатай, я тебе отблагодарю, заплачу или продуктами рассчитаюсь, — пообещала хозяйка.

— Я не побирушка с протянутой рукой, милостыню не принимаю, — хмуро заявил Головин. — Зарплата и премии позволяют вкушать балык из краснюка, бутерброды с чернрй и красной икрой.

—Нисколечко не сомневаюсь. Извини Федя, я не хотела тебя обидеть, — покаялась Вальчук и пояснила. —Холостяки обычно неспособны устроить свой быт, не любят возиться на кухне у плиты. Поэтому питаются чем попало и часто страдают из-за расстройства кишечно-желудочного тракта.

— Это ко мне не относится, я не прихотлив, любой корм в коня, — произнес он.— Лучше, как Катька Чечуля, рассчитайся натурой.

У Анны лицо полыхнуло  румянцем. Федор подметил ее смущение и  деловито сообщил:

— Что ты, Аня, будто школьница? Нечего стыдиться, все мы, мужики и бабы, из одного теста. Господь создал каждой твари по паре, чтобы наслаждались и размножались. Если бы это занятие не было столь приятным, то все живое на земле давно бы вымерло. Не робей, если не хочешь, то неволить не стану. Других баб, одиноких, да и замужних, в Романовке и окрестных селах, в райцентре, много. Не откажут, накормят, напоят и согреют. У меня в селе достойных соперников нет.

— Нет, ты самый завидный жених, — подтвердила Вальчук и посетовала. — По статистике женщин всегда больше, чем мужчин, поэтому те, кого Господь обделил красотой, не выдерживая конкуренции,  вынуждены страдать от невостребованности и одиночества.

— Ты тоже страдаешь?

— Приходится, не повезло со Степаном, — призналась она и с гордостью изрекла. —Уж лучше быть одной, чем с кем попало. Мне бы такого молодца, как ты, то и горя бы не знала. Охотно бы заплатила натурой много-много раз.

— Так в чем проблема? — воспрянул он.

— Лишь в том случае, что мы распишемся в ЗАГСе, обвенчаемся в церкви Покрова и ты насовсем перейдешь ко мне жить.

— Что скажет Светка?

— Куда она денется. Еще молоко на губах не обсохло, чтобы меня осуждать, — усмехнулась Анна. — Я имею права устроить личную жизнь. Ты ведь на мне женишься, а не на ней?

— Конечно, на тебе. Ох, Аня, не люблю я бюрократию, церемонии, хождения по инстанциям, — признался он. — прежде, чем на тебе жениться, я должен получить развод от первой жены Серафимой. На это потребуется  не один месяц.  Вдруг она заартачиться, вздумает меня  возвратить, ведь такие, как я,  мужчины  на дороге не  валяются, почитай, на вес золота…

— Да, на вес золота, — повторила она.

— Глупо ждать манны небесной, отказывать себе в земных радостях, терять время, которого у нас немного, — уговаривал Головин. — Обязательно распишемся и обвенчаемся, а пока поживем в гражданском браке. Кого и него нам стыдиться, поди, не по  восемнадцать лет? Кому какое дело до того, кто с кем ты спит?

—Не хочу, чтобы старушки на лавочках тыкали пальцами и называли меня гулящей и пропащей.

— Ха-ха-ха, нашла праведниц, — рассмеялся Головин. — Думаешь, они безгрешны? Наверняка в молодости и зрелости гуляли напропалую, перебесились и теперь языками чешут, завидуют молодым. Отгуляли свое, перегорели, осталась труха, поджидают барыню-сударыню с острой косой. Может божьим одуванчикам и хотца, да кому они нужны? Разве, что Ванька Колупай и его кореша  по пьяни готовы  наползти.

Еще усерднее заработал то вилами, то совковой лопатой, загружая  навозом тачку. Вывозил его на огород, складируя в кучки.

 

3. Змей-искуситель

 

В течение полутора часов Головин вычистил  дощатый настил в коровнике и, вытерая со лба потом, довольный собою, произнес:

— Упарился, семь потом сошло, зато теперь на подворье чистота и порядок.

— Спасибо, Федя, дюже ты нам помог, — защебетала Вальчук. — Даже не знаю, чем и как тебя отблагодарить? Но сначала в баню.

Она подала ему большое полотенце.

—Анюта, кто мне спину потрет? — смутил он ее вопросом.

— Мочалка, венички, мыло и шампунь в предбаннике, — сообщила она.

— Не годится, — стоял на своем Федор. — Баня без женщины все равно, что брачная ночь без невесты. Собирайся, вместе попаримся. В Европе давно заведены смешанные бани. И на Руси с давних пор мужики и бабы мочалили друг другу спины. Никто из-за этого в обморок не свалился и не околел.

Вальчук колебалась, решая, дать согласие или наотрез отказаться от неприличного предложения? «Если я проявлю упрямство, то Федя обидится и забудет дорогу в мой дом. Такого завидного жениха тут же  перехватит Чечуля», — размышляла Анна.

— Не бойся, если сама не захочешь, то я приставать не стану. В селе много страждущих баб. Для меня женщина— святое, уникальное  создание, — признался он и Вальчук эти слова понравились. «Культурный, сдержанный человек, — оценила она. — Иной, заросший щетиной  мужик при виде голой женщины шалеет, глаза, будто у быка Демона наливаются кровью,  и сразу наползает, требует сексу. А Федя ведет себя прилично, уважает мою честь и достоинство. Как такого мужчину не полюбить душой и телом. Если попросит, то охотно дам. Поработал в поте лица своего и заслужил большой благодарности»,

Анна психологически готова была уступить его вожделению, но решила не сдаваться, чтобы у Головина не возникло иллюзии о легком доступе к ее телу.

—Федя, давай для раскованности выпьем граммов по сто-двести первача? — неожиданно предложила она. — прозрачный, словно детская слеза и горит синим пламенем.

— Не увлекаюсь, но за компанию выпью, — согласился он.  Анна приготовила несколько бутербродов с салом и сыром, из хрустального графина наполнила стаканы прозрачным напитком.

— Будем здоровы! — провозгласил Головин. Выпили, закусили  и отправились в баню, что в тылах  подворья.

В предбаннике, обозревая  атлетически сложенную, могучую и породистую фигуру Федора,  Анна с  восторгом произнесла:

—Аполлон,  вылитый Аполлон!

— Кто такой, твой  елдарь? — обжег ее ревностным, словно рапира, взглядом.

— Скульптура такая. В учебнике по древней истории мира увидела.

— Наверное, коротышка?

— Чуть меньше тебя ростом.

— Тогда Аполлон мне в подметки  не годится, — гордо изрек Головин. Она заметила на его руке татуировку из четырех синих букв СЛОН.

— Федя, странно, обычно мужчины накалывают имя любимой женщины, а у  тебя животное?

— Довелось три года потрудиться в зоопарке, а потом в цирке,  — сообщил он. — Помогал дрессировать слонов. Сильные и умные животные.  Индусы их используют в качестве подъемных кранов и грузовиков. В древние времена слоны были вроде бронетехники, наводили панический ужас на конницу и пеших воинов.

— Ты же рисковал здоровьем и жизнью, — обеспокоилась она. — Мог схватить хоботом и разбить о землю.

— Не обошлось без трагедии с одним из дрессировщиков,  его слон затоптал, — подтвердил Головин. — Но я смог обуздать его злобный норов. Поэтому укрощение самой неприступной женщины для меня не проблема.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась она, не отводя глаз от большого фаллоса. — Теперь понимаю, почему к тебе бабы липнут, как мухи на мед.

  — Что же ты, не липнешь, ждешь особого приглашения?

— И меня хочешь укротить и покорить?

— Ты тоже не исключение, — усмехнулся он.

— Федя, чтобы понапрасну, как поется в романсе, раньше свадьбы не искушать друг друга, я, не раздеваясь, потру тебе спину,  потом, опосля тебя, покупаюсь, попарюсь.

— Это, что еще за фокусы-покусы? Не баня, а порнография, — возмутился Головин. — Анюта, не ломайся, не зли меня. Если бы  тебе было лет пятнадцать-шестнадцать, тогда другое дело, а ведь давно не целка.  Живой организм, плоть требуют разрядки.

Федор глядел на нее  водянисто-серыми глазами, будто гипнотизируя.  Она слышала его вкрадчиво-усыпляющий и тягучий, словно мед, голос:

— Анюта, голубушка, хорошенько подумай и  сама поймешь, что я сто раз прав. Глупо, особенно в наши зрелые годы, отказывать себе в земных наслаждениях и радостях. На том свете  они не предвидятся. Зачем беречь и холить тело, эту временную оболочку, скорлупу для души, если оно все равно, рано или поздно сгниет, превратиться в корм для червей? Не могу понять мотивы недотрог, старых дев, обрекших себя на серое прозябание из-за сомнительных и нелепых принципов целомудрия и непорочности. Считаю, что порочны, дефектны именно те, кто перечить законам природы, кто не производит на свет себе подобных.

Вальчук призадумалась: «Федя по-своему прав, сколько той жизни осталось? Со Степаном не прожиты, а потеряны самые лучшие годы. До роковой черты осталось каких-нибудь тридцать, а может и меньше лет. Человек предполагает, а небесная канцелярия решает, кому и сколько лет отпустить на грешной земле? Одних наказывает смертельными болезнями,  других — несчастными случаями, а везунчикам сулит долголетия и блага. Не понять, кто у Господа в почете, праведники или грешники, кого он чаще к себе забирает? Хотя цыганки и сербиянки приноровились гадать по линиям на ладонях, но и им неведома судьба человека. Сегодня живешь, а завтра кирпич или ледяная сосулька упала и расколола череп, как грецкий орех и человека нет. Труп, ни звука, ни шевеления. Поэтому надо торопиться жить в  удовольствиях и радостях, черпать мед не чайной, а столовой ложкой-поварешкой. Если попросит и будет настаивать, то дам ему полакомиться медом и сама испытаю блаженство».

 —Что надумала?— оборвал он ее размышления.

— Согласна, согласна, — со вздохом  ответила  Анна.

—Тогда сымай свой балахон и живо раздевайся и в парную!  — весело приказал  он.

— Стыдно, совестно, — смутилась она.

— Взрослая женщина, а ведешь себя, как целка, — упрекнул Головин. Взял инициативу в свои руки, помог ей раздеться догола.  Анна предстала перед ним в великолепии зрелой женской красоты. Волосы водопадом сбегали на плечи и пышную грудь с коричневыми ободками сосков.  Она сохранила стройность  и гибкость тела, тонкую талию, в меру  упругий живот. Смущаясь, прикрыла ладонью ворсистый лобок.

—Анюта, какая ты аппетитная и сочная! Так и хотца тебя обнять и расцеловать с головы до пят. Кровь в моем теле бурлит и  кипит! — восхитился Федор. — Давай-ка, порадуем друг друга?

Она обрадовалась его предложению, но сделала вид, что не услышала. Головин зачерпнул из бака ковшом воду и плеснул на раскаленные добела камни. Зашипела вода и окатила их тела горячим паром.

—Ложись на лавку, угощу тебя горячим веничком, — велел он

Анна легла животом вниз на лавку. Федор принялся  аккуратно хлестать ее березовым веником по спине, ягодицам, ногам. При этом приговаривал:

— Анюта,  ты  дивное сокровище. Давай-ка порадую веничком твой чудесный животик.

Она, изловчившись, перевернулась на спину. Стыдясь, закрыла ладонями лобок.

—Руки по швам! — властно приказал, нахлестывая березовыми листьями, живот, овальные бедра. — Не робей, я твое гнездышко не сглазу, а поглажу.

Анна, будто повинуясь какой-то неведомой силе, со вздохом отчаяния, убрала ладони с лобка. Почувствовала  трепет его шаловливых пальцев. Они ласкали, теребили, все более проникая в ее нежную, чуткую плоть. Она ощутила непреодолимое желание. С ее горячих губ сорвалось:

—Хочу, хочу…, бери меня…

Федор только и ждал этого призыва. Осторожно опустился сверху, раздвинул ее ноги. Вальчук прижалась к нему упругим, истосковавшимся по ласкам телом. Затрепетала от неукротимого желания и нарастающей страсти. Головин действовал азартно, все глубже проникая в ее изголодавшуюся, влекущую плоть. Вскоре, вскрикнув и застонав, Анна затрепетала в экстазе сладостного оргазма.

— Как хорошо, как сладко, — с восторгом шептала она, отдавшись по власть опытного самца. — Давно не знала такого блаженства.  Ах, ты змей-искуситель, сердцеед

— Если я искуситель, то ты  умелая соблазнительница, — отозвался он. — Нельзя быть красивой  и сладкой такой. Вот мы с тобой и породнились. Теперь ходу назад нет.

— Да, нет, только жениться, чтобы снять с души грех. Это ж такая сладкая отрава, Не устояла перед искушением, до свадьбы отдалась, — смежив ресницы, шептала Вальчук. — прости меня, Господи.

— Какая же ты грешница, — усмехнулся Федор, лаская широкой ладонью ее пышную грудь. — Грешница та,  что  впервые легла под мужика, а ты давно объезженная  маруха.

—Маруха? Какая еще маруха, я  с рождения Анна?

— Значит, жена, — замялся он, не раскрывая смысл редкого в обиходе слова.

— Все-таки, я грешница, не устояла перед твоими чарами.

—Это  ты меня соблазнила своими пышными, аппетитными формами,  аж кровь в жилах закипела,  сперма зашевелилась, — возразил он.

— Господь меня покарает, — продолжила она самоуничижение.

— Не покарает. Он сам создал каждой твари по паре, чтобы слипались и размножались в свое удовольствие.

— Федя после того, что произошло, мы должны  расписаться в ЗАГСе,  обвенчаться в церкви и сыграть свадьбу, чтобы перед людьми не было стыдно, — наставляла Вальчук.

—Анюта, не суетись, суета нужна при ловле блох. Стыдно тому, у кого видно. Кому, какое собачье дело до того, чем мы занимаемся. Может, клопов и блох давим. Главное, что нам наедине сладко. Давай еще разочек?

Головин изготовился к очередной штыковой атаке, но Анна, прикрыв ладонями промежность,  встала с лавки.

— Ишь ты, понравилось, — произнесла она. смежив  воловьи с поволокой глаза.

— Тебе, что в тягость? — удивился он.

 — В сладость, — призналась Вальчук и,  с трудом преодолев искушение,  напомнила:— Не все коту масленица. Попарились, сбили оскомину и будя. Быстро одевайся, скоро появится Светка. Вдруг застанет нас, в чем мать родила. Упаси Господь.

— Где сейчас дочь?

— Гостит у Аси Хрумкиной.

Интуиция Вальчук не подвела. Через десять минут после того, как покинув баню, они пили чай с малиной и клубникой за столом в летней веранде, вошла Ермакова. С удивлением и настороженностью, забыв о приветствии, поглядела на  крупного мужчину.

— Света, присядь за стол, вместе почаевничаем, — пригласила Анна, но дочь осталась стоять у порога.

— Познакомься, Федор Егорович Головин, механизатор широкого профиля, ударник труда. Он у гендиректора Дягеля на хорошем счету. Не пьет, не курит.

. Гость встал, широко улыбнулся и подал громоздкую руку.

— Вижу, каков ударник труда с ложкой-поварешкой, — дерзко заметила девушка. Резко отвернулась и исчезла за дверью своей комнаты. Головин недоуменно развел руками.

— Федя, не обижайся, не обращай внимания на ее заскоки. Молодо-зелено, еще ветер гуляет в голове, молоко на губах не обсохло. Упрямым характером в отца уродилась, а красотою в меня.

—Да, очаровательная у тебя дочь, — польстил он. — И характер, палец в рот не клади откусит. Но это намного лучше, чем вялая и флегматичная  кукла с куриными мозгами. Спасибо за угощение и хмельные ласки. Пора и честь знать.

— Федя, признайся, на какой срок решил  со мной связать судьбу? Или, как бабник, поматросил и бросил? — с тревогой спросила Вальчук. — Мне такой ветреный ухажер не нужен, позора и сплетен не оберешься.

—Не боись, ты моя последняя любовь, как говорят, до гроба, — ответил он.

—Так уж и последняя? — усмехнулась она. — Некоторые бабы считают тебя альфонсом?

— Твои бабы спятили, белены объелись. Альфонс — это паразит, нахлебник, живущий за счет женщин, а я их кормлю, пою, подарки дарю и ублажаю.

— Если не альфонс, то перекати-поле. Носит тебя, словно колючий курай, по степи, от одной  бабе  к другой.

—На что намекаешь? — напрягся Головин.

— Совершенно случайно узнала, что до встречи со мной, ты дни и ночи напролет проводил с Катькой Чечулей. Она тебя приворожила, серьезный роман?

—Детские шалости, Не бери в голову, не шибко парься, с ней разошлись, как в море корабли,— усмехнулся он. — Ты не девочка, надобно уже понять, что мужику без бабы, как и бабе без мужика, жить тоскливо и одиноко, плоть требует радости и сладости. Пока человек жив, ему хочется сексу. Я — не монах, не евнух. Порадовали с Катькой друг друга и разбежались, не все кошке масленица.

Этот ответ удовлетворил Вальчук, хотя тревога о том, что Федор с такой же легкостью может заявить, что и с ней пошалил от скуки, осталась.

Головин тяжело поднялся из-за стола

— Когда мы еще увидимся? — прошептала Вальчук.

— Хоть завтра, как пионер, всегда готов.

— В воскресенье в семь часов вечера, — назначила она свидание.

—Не забудь истопить баньку, — напомнил он и страстно поцеловал в припухшие губы. Вальчук проводила его до калитки. «Федю я никому не отдам», — твердо решила она.

Подруги донимали Анну  колкими вопросами. Все уши прожужжали,  допытываясь, спит она с Федором или нет? Советовали быстрее выйти замуж, иначе отобьют, уведут мужика, как цыган коня. Она лишь загадочно улыбалась, оглаживая ладонями свои крутые бедра и по внешним признакам, ее облику и настроению нетрудно было догадаться, что у них завязался бурный роман с медовым месяцем.  Вечерами, лежа в постели с безмятежно спящей дочерью, Анна стала подумывать, чтобы развеять сплетни и не давать пищу злым языкам, о новом замужестве. Ей  претило в глазах односельчан и особенно дочери,  прослыть женщиной легкого поведения, блудницей.

 «Со Степаном жизнь не заладилась, сгубило  пристрастие к водке и «зеленому змию». Только и успели, что дочь народить. Неужели ставить крест на личной жизни и ночами  мечтать  об очередной тайной встрече с пылким и желанным любовником? — размышляла Анна. — Федор — мужик крепкий, в карьерах не выработанный, лишь на два года старше меня и еще  способен радость доставить, детишек сотворить. Глупо отказываться от женского счастья».         

К ней возвратилось ранее, было угасшее чувство влечения. Она стыдливо опускала взор, когда Федор, горя желанием и сдерживаемый присутствием Светки, нечаянно прикасался к ее руке или задевал колено. Это касание было словно ожог, как тайный знак, призыв к интимной близости. С трудом сдерживала себя от ответного порыва страсти. Много ли она  нежности и ласки испытала. Сдержанный и немногословный Головин события не торопил, довольствуясь тайными встречами. Анна, посоветовавшись с  сестрой Лидой, когда та чувствовала себя неплохо, первой сделала шаг навстречу. «Переходи ко мне  жить, Федя, а то сплетни по селу бродят о наших тайных отношениях, не хочу прослыть гулящей бабой,— предложила она  ему и добавила. — Поди, тебе надоела общага?»

«Надоела, — с радостью признался тракторист. — Я и сам давно хотел попросить тебя об этом, но не решался. Боялся, что откажешь, дашь от ворот поворот. Нравишься ты мне очень, Анюта. Приворожила с первой минуты, особенно после баньки. И дочка у тебя загляденье, невеста на выданье».

 «Рано ей еще о женихах думать, молоко на губах не обсохло», — заметила  она, обрадовавшись его признанию.

Вскоре после этого объяснения Головин, собрав свои скромные пожитки, переселился в дом  Ермаковых. Решили жить пока в гражданском браке, без юридического оформления, а там жизнь покажет, насколько сильны и долговечны чувства. На этом настоял Федор и по характеру добрая и покладистая Вальчук  согласилась.

Знать людская молва не осудит. Оба взрослые, порядочные люди, а штамп в паспорте — чистая формальность. Светку, недовольную, ставшую замкнутой и раздражительной,  мать переселила в соседнюю комнату и продолжила делить брачное ложе с новым супругом.

К ней словно вторая  молодость пришла. Грусть – печаль,  постоянная утомленность сошли с ее лица. В глазах, в движениях и жестах  появились кокетство и загадочность. Похудела и это раскрыло в ней женственность. Стала больше следить за своим внешним видом, для сохранения свежести лица часто умывалась парным молоком и огуречным соком. Словно десяток лет, под тяжелой ношей которых жила,  сбросила  с плеч.

Подруги, игриво ощупывая ее живот, подтрунивали: «Когда  в  нашем полку прибудет?  Хороший мужик, как скульптор, женщину лепит. Везучая ты, Аня, в надежные сильные руки попала, такого мужика отхватила. Роди от него и  тогда свяжешь ребенком по рукам и ногам, чтобы не сбежал. До гробовой доски будете вместе. Благодари судьбу, а то сих пор горемыка мыкалась бы с горьким пропойцей».

Она лишь затаенно улыбалась в томительном ожидании вечера и ночи, когда  после жаркой баньки  с березовыми или дубовыми веничками  окажется в белоснежной постели рядом с сильным и нежным Федором. Но нередко в пылу неудержимой страсти они предавались любви и в бане на широкой лавке. Он большой шершавой  ладонью ласкал ее пышную грудь, она с упоением отдавалась. Порой  ей казалось, что она пресытилась его любовью. Но наступала  ночь и снова горячим  телом жадно, неистово прижималась к нему, стремясь восполнить утраченное в прежние годы. Ее не оставляло напутствие подруг: «Забеременей от Федора и дитем привяжешь его к себе до гробовой доски. Будешь за ним, как за каменной стеной. Мужик, что надо, трудолюбив, не пьет, не курит, за бабьими юбками не волочится. Такой нынче – большая  редкость, поэтому руками и зубами держись за него, чтобы не отбили соперницы. Отцовство для мужчины, что якорь для корабля». 

Вальчук, вняв советам, решила не откладывать в долгий ящик, поэтому каждую ночь, не предохраняясь,  отдавалась ему со страстью и упоением опытной и ненасытной жрицы.

События нескольких  недель жизни с Головиным, как в калейдоскопе, промелькнули в ее сознании. Сейчас Анна Васильевна вдруг  поймала себя  на мысли, что грешно думать о сладострастии, когда сестра лежит на смертном одре. Краска смущения  прилила к ее лицу.   

 

4. Заботливый Федор

 

Вальчук вспомнилось, как  перед  тем, как отправиться в путь  она вместе с  дочкой попарилась в бане. С розовощекими  лицами, бодрые  предстали перед  Головиным.

— С легким паром! — радушно приветствовал он и жестом указал на стол. — Прошу, сударыни, как сказал герой одной популярной кинокомедии, кушать подано…

…идите жрать, — продолжила расхожую фразу из кинокомедии «Джентльмены удачи» девушка и звонко рассмеялась.

— К вам это не относится, — заверил мужчина.

На столе в мисках парил суп, на блюдах — сыр, колбаса, сало, салат, соленые огурчики и маринованные грибы, в центре — графин с вишневкой и бутылка с первачом.

— Любезно прошу отведать, чем богаты, тому и рады, — повторил приглашение Федор и налил в рюмку Светланы вишневый напиток, а Анна свою рюмку прикрыла сверху ладонью.

— Мне в дорогу, нельзя, а то развезет и еще проводник из вагона вытурит, — сказала она.

— Аня, граммов пятьдесят для снятия стресса не повредят. Первач  двойной перегонки, чистый, как слеза.  Это лучше успокоительных таблеток, вредной для здоровья  «химии».

— Федя, пожалуй, ты  прав. Лучше первач, чем «химия», — согласилась она. — Сказывают у людей, которые лечились химией, волосы  выпадают, они становятся лысыми, как Фантомас.

— Да, Аня, не только волосы, но и зубы выпадают, а мужчины становятся импотентами, никакая виагра, импаза и ворожейка не помогут. Радионуклиды очень опасны, лучше всего их нейтрализовать вином Каберне или водкой, — поддержал ее супруг и пояснил. — Те из ученых-физиков, кто после ядерных испытаний, получив  повышенную  дозу облучения, выпили водку или спирт, остались живы, а кто поскромничал из-за вшивой интеллигентности, давно уже сгнил в сырой земле.

 Он наполнил ее рюмку чистым самогоном  «спотыкач» собственного производства и предложил:

— Давай-ка,  выпьем за здравие твоей сестры Лиды, чтобы этот проклятый рак от нее отстал и никогда не возвращался. Пусть  у нее  все сложиться благополучно.

Он с Анной выпили самогон,  а  Светлана вишневку,  подобный ликеру, напиток из  сока ягод. Закусили.

— Федя, я тебя попрошу присмотреть за  дочкой, чтобы она с пацанами не загуляла, у нее с весны бурлят гормоны, — сообщила женщина. — Пусть строго соблюдает режим, чтобы  не позднее девяти часов вечера была дома. Ей есть, чем заняться, а не бить баклуши. Когда справится по хозяйству, пусть готовится к экзаменам, а то  гульки-танцульки  знаний и ума не прибавят и к добру не приведут.

— Мама, я не хочу быть затворницей, белой вороной, когда мои подруги ходят на дискотеки, на концерты, — возмутилась девушка.

— Не перечь, у тебя сейчас самый опасный возраст. Вокруг тебя ребята вьются, словно мухи или осы возле меда. Из-за любопытства и по неопытности наделаешь глупостей,  опозоришь себя и нашу семью. Гляди, может со мной поедешь, чтобы за тебя была спокойна?

— Мам, ты же знаешь, что я не переношу слез и рыданий.

— Светка, не каркай, как ворона. С чего ты, глупая,  взяла, что обязательно будут слезы и рыдания? Упаси Господь.

— Смутное ощущение, тревога.

— Аня, не надо травмировать неокрепшую психику ребенка, — вступился за падчерицу отчим. — Думаю, что мы с дочкой подружимся, поладим и, когда ты возвратишься, в семье будут царить любовь и согласие.

Светлана кивнула прелестной головой с  мокрыми волосами, хотя и резануло ухо обращение «дочка», но  девушка решила не усугублять ситуацию. Вальчук обратила внимание на слово «ребенок», вспомнив, как великолепно этот ребенок выглядит в обнаженном виде — тонкая талия, упругая грудь, округлившиеся бедра, шелковистый мысок...

 Но не стала разубеждать супруга, пусть он к  Светке относится, как к ребенку и тогда не будет риска для соблазна.

— Спасибо тебе, Федя, за  поддержку, ты настоящий муж, тонко чувствующий женскую душу и тревогу, —  ласково  призналась женщина.

— Однако, Аня, надо поторопиться. Хотя до райцентра и  вокзала полчаса езды, но необходим запас времени, —  напомнил Головин и наполнил рюмки. — Давайте, на посошок по маленькой.

— Федь, а вдруг инспектор ГАИ заставить дыхнуть в трубку и она позеленеет?! — встрепенулась Анна, посетовав, что следовало предупредить еще перед первой рюмкой.

— Не трусь, Аня, прорвемся, не впервой. Заем луком и чесноком, занюхаю табаком, убивающими  запахи спирта, водки, вина и самогона, — самоуверенно заявил он.

Выпили, закусили. Вдруг  Вальчук  о чем-то вспомнила, поспешно обернулась к дочери:

— Выйди-ка  на минутку, мне надо с мужем пошептаться.

Светлана нахмурилась, фыркнула, но не посмела ослушаться и вышла на веранду. Анна вполголоса, чтобы даже стоя за дверью, Ермакова не смогла расслышать, о чем идет речь, произнесла:

— Федя,  Всевышним, нашим Спасителем  умоляю тебя, не спускай со Светки глаз, держи ее в строгости. На дискотеку и танцы отпускай только вместе  с Асей  Хрумкиной. Она девушка скромная,  удержит от дурных поступков и чтобы не позднее девяти часов вечера была дома. Если  у тебя после работы  будет время,  не шибко устанешь, то и сам ради интереса и контроля украдкой проберись на дискотеку. Проследи, с кем из ребят Светка заигрывает, чтобы, упаси Господь, до возвращения Андрея из армии не согрешила, не опозорила нашу семью. 

Давеча  сама намеревалась проконтролировать, да все времени не могла выкроить, а теперь вот с сестрой несчастье. Почему так тревожусь, переживаю за дочку? В бане с ней парилась, так Светка созревшая девица, все при ней  и грудь,  и  бедра развиты, очень чувствительна, вся в  меня уродилась. Такая  же ранняя ягодка-малина.

Он уловил гордость, хвастовство  в  признании Анны.

— Сам вижу, что невеста на выданье. Свежа и хороша, все при ней. Лицом и фигурой первая красавица, — подтвердил Головин. — Здесь под южным крымским солнцем на молоке, фруктах и ягодах  девки быстро, как подсолнухи, созревают.

— Но ей еще лет маловато, — заметила женщина. — А вот через полтора года, когда Андрей, сынок вашего бригадира Назара Хвыли отслужит и  вернется, можно будет и свадьбу сыграть. Невесту надо в невинности сберечь, чтобы никто не испортил, не надкусил, как яблоко. Светка должна предстать перед женихом  непорочной, девственницей в свадебном платье с фатой. Ты понимаешь, о чем речь?

—Конечно, Анна, как не понять. Разделяю твою тревогу и заботу. Но сейчас другое время и под  венец часто идут невесты с солидным опытом интимной жизни, а то и вообще брюхатые.

— Сохрани, Господь. Береги ее, как зеницу ока. Вот уеду, а у меня душа не на месте, на сердце тревога не только за смертельно больную Лиду, но и за Светку, чтобы ее какой-нибудь маньяк не испортил. Она еще глупая, неопытная и слишком доверчивая, как овца, которую ведут на заклание. Может и не понять, что с ней совершат....

— Не волнуйся  Аня, привязывать  ее к дому, как овцу или козу не буду. Это глупо и смешно, но глаз не спущу и на дискотеке   постараюсь побывать. Заодно припомню свою молодость, — пообещал Головин и бережно привлек женщину к своей широкой груди. — Какая ты хорошая, свеженькая  после баньки. В постельку бы  сейчас и до утра…Может  завтра  поедешь, а?  Светка, заноза, выследила, что мы в баньке  вместе паримся и слипаемся.

— Я ведь тебя, Федя, предупреждала, что от дочери ничего не скроешь, — прошептала Анна. — Оно может и к  лучшему, теперь без опаски будем в парной  медовый сезон  наверстывать.

В знак согласия он  обнял ее за талию крепкими руками  и плотно прижал к себе ее бедра, ощутив,  как  знакомый  трепет  пронзил женское тело, слегка подкосил ее ноги.

— Федь, ну, что ты, ошалел, вдруг Светка войдет и застанет, да и грех об этом думать, когда сестра в опасности, —  напомнила  она о суровой реальности. Он запечатал  горячими губами ее полуоткрытый рот  и прижал к своим крепким бедрам...

— Отпусти, не время сейчас. Какой ты, однако, ненасытный, неутомимый, словно с голодного края. Мы ведь с тобой всю ночь занимались, неужели мало? — упрекнула она, довольная тем, что постоянно вызывает в нем неистребимое желание обладать ею и пообещала. — Вернусь, тогда натешимся всласть, ребеночка сотворим, пока хочется и можется,  я способна родить, а то ведь не за горами климакс, да и твои годы не стоят на месте. Детей надо делать и рожать при крепком здоровье в молодом возрасте.

— Это я с большим удовольствием и охотой, — отозвался Головин. — Только ты там долго не задерживайся. При первой же возможности на поезд  и домой. Обязательно телеграмму дай, чтобы я встретил, как полагается, с цветами, шампанским и тортом. А то  без тебя затоскую и еще сопьюсь от одиночества и грусти.

— Знаю, что тебя рискованно одного оставлять. Вокруг столько  соперниц и завистниц, готовых по первому зову нырнуть в постель. Но ты, Федечка, потерпи, чтобы никаких походов  налево, — предупредила она. — В селе не то, что в городе, везде глаза и уши, все на виду, поэтому не шали,  не давай повода для сплетен. Мы с тобой наверстаем...

И сама плотно прижалась к  нему своими пышными, изнемогающими от страсти бедрами, почувствовав, как Федор изготовился к атаке.

— Надо заранее позаботиться о приданом для дочери. В прежние времена невесты сами об этом  думали  и с  юных лет готовили сундуки и рундуки с нарядами, вязали и вышивали с использованием мулине и бисера. А теперь об этом у родителей должна голова болеть, — посетовала Вальчук. —  Не с голой  же задницей Светку выдавать замуж на потеху злым языкам. Побыстрее бы породниться с зажиточной семьей Хвыли, тогда и мы разбогатеем.

—  Ты права, Аня, и я разделяю твое беспокойство, готов подставить мужское плечо. По итогам года мне обещают солидную премию, так что с деньгами проблем не возникнет,—  произнес Головин.

— А мне зерно и другую сельхозпродукцию за аренду земельного пая. Постараюсь и долю Степана, пока он  в ЛТП лечится, прихватить, —  вторила ему Анна. —  Можно будет часть продукции продать на рынке,  выручить и скопить  деньги на Светкину свадьбу.

— Тогда и решим, что  ей  купить, — пообещал  он.

— Обязательно спальный гарнитур, ковер, два комплекта постельного и нижнего белья для  новобрачных, а Светке еще и пеньюар, чтобы им сладко спалось и мы с тобой, Федя, дождались внуков и внучек, —  с блеском в глазах промолвила женщина.

— Ты у меня, Аня, умница. Знаешь, что для молодых главное в первые дни и ночи семейной жизни, — похвалил он.

— Не один год на этой грешной земле живу, — улыбнулась она. — Знаю, что все, особенно молодежь, любит мед ковшами черпать.

— Ах, ты, моя сладкая, — он привлек Анну к себе. —  Мы свой мед никогда не вычерпаем. Лично от себя я планирую подарить дочери и ее избраннику импортный компьютер, телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр. Пусть наслаждаются,  для родных мне ничего не жаль.

— Правильно, Федечка, правильно! — воспрянула духом женщина. — После таких щедрых подарков Светка тебя обязательно назовет папой, крепко обнимет и поцелует в щечку. Да и Андрей, а он парнишка добрый, после службы охотно последует ее примеру.

— Дай то, Бог, чтобы так и случилось, — снисходительно усмехнулся Головин. — Я особенно и не претендую на титул «папы». Считаю это пережитком прошлого. Главное, чтобы у них были любовь, согласие и полная чаша добра.

— В последнее время  дочь немного раздражительна, но ты на это не обращай внимания, — попросила Вальчук. — У нее сейчас переломный или переходный возраст, период полового созревания и избыток гормонов. Вот девица и бесится. Сама когда-то была в таком возрасте и хорошо помню этот период беспокойства и тайного томления. Он  по-разному отражается на психике и поведении.

Кроме того,  ревнует меня к  тебе, подглядывает, что, конечно некрасиво, но вполне естественно. Надо бы в баньке нижнюю часть окна заложить кирпичом, лишь под самым потолком оставить небольшой проем, чтобы  Светка не могла дотянуться и подглядеть, чем  мы  там занимаемся.

— Аня, ну, что ты, как не целованная девочка. Запомни: что естественно, то не безобразно, — в который раз напомнил он.

— Ну, знаешь, Федя, для секса место в постели.

—Для этого везде место, было бы желание мужчины и женщины, когда они остаются  наедине и никто им не мешает. На природе, в необычной обстановке еще слаще занимат... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


24 мая 2016

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«ПРАВЕДНЫЙ  ГРЕХ»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер