ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать Реформа чистоты

Автор иконка Александр Фирсов
Стоит почитать Прокурор

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Ухудшаем функционал сайта

Автор иконка Владимир Котиков
Стоит почитать Марсианский дворник

Автор иконка генрих кранц 
Стоит почитать В объятиях Золушки

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Ялинка 
Стоит почитать Заблудилась...

Автор иконка Анастасия Денисова
Стоит почитать Цени и создавай

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Попалась в руки мне синица

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Правда

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать То игриво, то печально...

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Руки милой - пара лебедей (С) Сергей Есенин
Просмотры:  673       Лайки:  2
Автор Есенин Сергей Александрович

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




ВОЗВРАЩЕНИЕ


Александр Соколов Александр Соколов Жанр прозы:

Жанр прозы Эротическая проза и рассказы
1967 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
ВОЗВРАЩЕНИЕ21+ В Лос-Анджелесе умирает старая одинокая эмигрантка. Оказавшись у последней черты, она переосмысливает свою жизнь и в порыве откровения делится своими мыслями с работником социальной службы, также приехавшим из России. Тот рассказывает ей свою историю о непростом пути обретения любви. Путь этот, начавшись со случайной встречи при тяжких обстоятельствах, неожиданно совершенно меняет его жизнь, заставив начать её с чистого листа, и возвратиться к самому себе - своей природе и своим подлинным чувствам. Роман содержит гей-тематику

Произведение содержит гей-тематику.

 

Уважаемый  читатель.

 

Если Вас привлекают эротические моменты в подобных произведениях, должен вас огорчить. Они здесь есть, поскольку есть в жизни, но их не так много, чтобы стоило ради этого читать такую большую повесть. Меня больше интересуют мысли и чувства героев на непростом пути обретения друг друга, мира и согласия с самим собой. Прошу простить, если они не окажутся созвучными Вашим собственным, поскольку каждому человеку свойственно свое мироощущение и каждое имеет право на существование.

 

Также убедительно прошу Вас воздержаться от прочтения, если Вы пока еще не достигли совершеннолетия.

 

С уважением.

 

Автор.

 

 

 

 

В О З В Р А Щ Е Н И Е

 

 

 

 

            1.

 

 

В Лос-Анджелес пришло утро. 

С океана веял легкий бриз, и слышались крики чаек.  Лучи восходящего солнца играли бликами на поверхности воды, озаряя лица людей, вышедших на берег начать здесь свой очередной день. Их было много, и чем выше поднималось солнце, тем количество их увеличивалось. Кто-то занимался йогой или гимнастикой на прибрежном песке, кто-то совершал утреннюю пробежку вдоль берега, кто-то катался на велосипеде или на роликах. Находились даже такие родители, что бежали, толкая перед собой детские коляски.

Елена Павловна сидела у открытого окна, глядя в сторону океана. С этой тихой улочки его не было видно. Но она просыпалась каждое утро в этот час и вспоминала, как еще совсем недавно они с Гришей садились в машину, доезжали до побережья и вливались в эту жизнерадостную толпу, многим из которой было, как и им, уже за семьдесят.

Но разве думалось об этом, видя приветливые улыбки и счастливые глаза? Ведь именно такой и должна быть старость -  бодрой, оптимистичной, с утренними пробежками под шум прибоя и крики чаек.

Почти всегда их спутниками была супружеская чета Миллер. Они приветствовали друг друга жестами и возгласами, заметив издалека, а, сойдясь, бежали уже в одну сторону вместе. Елена Павловна успевала на бегу обсудить с Самантой все новости, пока их супруги делали то же самое. Так начинался день. Так начиналось превеликое множество дней с тех пор, когда она оказалась в Америке...

            Решение пришло спонтанно. Тогда уезжали многие. Перестройка открыла шлюзы, сдерживающие потоки информации, а новые способы идеологического противостояния еще не вступили в силу. Этот поток увлек многих в разные стороны, и кого-то очень далеко.

            Никогда не помышлявший о таком решении, ее муж Гриша, вдруг, однажды вечером, сложив прочитанную газету, сказал:

            -Слушай, мать. Надоело мне все. Мало мы с тобой отгорбатили на эту систему? Оправдали сполна заботу партии и правительства. На заслуженном теперь, как говорят, отдыхе. Давай проведем его действительно заслуженно...

            Елена Павловна растерялась. Мало того, что она никогда раньше таких слов от Гриши не слышала, самой думать об этом всерьез ей никогда не приходило в голову.

            -Ну, что ты такое говоришь? - отмахнулась она, - Были бы мы молодыми, еще куда ни шло. Подумай сам, кому мы там нужны?

            -Кому мы здесь с тобой нужны?  Подумай сама ТЫ, что нас ждет?

            Он стал приводить примеры ужасной старости родных и соседей. Елена Павловна слушала, охваченная противоречивыми чувствами. Не согласиться с тем, что говорил Гриша, она не могла, поскольку сама все знала, но разом бросить все привычное и устремиться в неизвестность?

            -Гриша, ну представь сам, что нас ждет там практически? Приехали, а вокруг чужие люди, чужая страна, чужой язык, все чужое...

            -Практически? - перебил муж, - А практически будет то же солнце над головой и та же земля под ногами. Только на земле будет нечто другое, благодаря чему, мы сможем быть уверены в своем завтрашнем дне. Мы собираемся там карьеру делать? Миллионерами становиться?  Баллотироваться?

            Она еще в тот момент не могла до конца поверить, что тот говорит серьезно. Однако все дальнейшее показало, что Гриша взялся за дело конкретно, и уже через три месяца в ее руках оказался загранпаспорт с американской визой.

            Их многие отговаривали. Круг друзей и знакомых раскололся пополам. Одни горячо одобряли их выбор и говорили, что сами хотели так поступить, да вот то-то и то-то никак не позволяет, другие клеймили позором и предрекали все возможные и невозможные страдания на чужбине. Однако последние, как она заметила, только утверждали Гришу в принятом решении.

            Елена Павловна поступила так, как привыкла поступать всю их совместную жизнь - положилась во всем на мужа. Единственное, о ком болела душа, так это о дочери. Та только что закончила институт, вышла замуж, родила сына, и очевидно, унаследовала от матери свойство не перечить мужу. А у того были далеко идущие планы, которые он уже начал осуществлять.

            -Поезжайте, - уверенно сказал зять, - но на то, что мы с Татьяной последуем за вами, не рассчитывайте. Можете за нее не беспокоиться. Я сделаю все, чтобы моя жена и дети имели все. Но имели здесь, на своей родине. Тем более, что сейчас тут для этого самое подходящее время. Деньги валяются пачками прямо под ногами. Надо только не полениться нагнуться, чтобы их поднять...

            И он не ленился. Собирали чемоданы все вместе. Она с Гришей за океан, а дочь с мужем - в Москву, где зять уже купил землю и строил благоустроенный коттедж недалеко от города.

            Таня сдержанно отнеслась к решению родителей:

            -Зря вы все это затеяли, - сказала она, опустив глаза, - У Руслана большие связи, мы бы и вас за собой перетащили. Москва - это тоже другое государство...

            -Дай вам Бог, - отрубил Гриша, - Мы от тебя не отрекаемся и всегда придем на помощь, если твой Руслан опалит крылья. Не подумай, что желаю вам этого, но я тоже когда-то взлетал довольно высоко...

            Единственный, кто был искренне доволен, так это их четырехлетний внук:

            -Вы будете моими американскими бабушкой и дедушкой? - восторженно восклицал он, по-детски радуясь такому необычному обретению.

            Первое время на американской земле Елену Павловну не покидало ощущение какой-то раздвоенности. Ее постоянно преследовало чувство вины перед близкими за то, что она их бросила. Ей казалось, что с ними непременно должно что-то случиться, и она не сможет помочь. Телефон, а позднее Интернет, стали единственными ниточками, связывающими ее с теми, печалью и радостью кого она жила.

            Елена Павловна сторонилась соседей, ей не нужны были барбекю и пати, ей хотелось только спать. Почему-то здесь именно эта потребность вылезла на первый план и стала такой насущной, как будто она не успела насладиться ею всю прожитую жизнь.

            Потом появились первые русские подруги. Обрела она их в колледже, где изучала незнакомый ей доселе английский. Они делились друг с другом наболевшим, понятным и пережитым только ими, и вряд ли кто-либо еще в мире мог бы их понять.

            Были совместные прогулки, был океан, к которому она ощутила горячую привязанность, и как-то совсем незаметно стало нормой не влезать на девять месяцев в теплую одежду. Покупалась масса другой одежды, львиная доля которой потом отсылалась в Россию. Радостные голоса в телефонной трубке дочери и внука, после получения очередной посылки, создавали у Елены Павловны чувство выполненного долга, и она все больше убеждалась в справедливости  слов мужа, что для того, чтобы просто жить, в Америке есть все условия.

            У нее настала вторая молодость. Каждое утро они с Гришей встречали на берегу океана. Сначала совершали бодрящую пробежку, а потом неторопливо прохаживались по берегу, погружая ноги в теплую соленую воду. Возвращались, взявшись за руки, как молодые влюбленные. Как молодые гонялись друг за другом на новеньких автомобилях, путешествовали, посетив множество интересных и красивых мест.

            -Ну что, мать? - спросил как-то Гриша, - Жили бы мы с тобой так в России? Ты все еще сомневаешься в правильности выбора?

            -Гриш, за Таню душа болит, - ответила она, - Если бы они с нами были...

            -Насильно мил не будешь, - вздохнул тот, - Нравится жить в тюрьме, пусть живут.

            Несколько раз они путешествовали по Европе, а спустя восемь лет, все-таки решились проведать дочь и внука. Те все это время вполне удовлетворялись подарками, и ни сами не напрашивались в гости, ни к себе не приглашали.

            После долгого отсутствия, Москва настолько поразила Елену Павловну, что ей показалось, она видит ее впервые.  Попали они в самый пик дороговизны, постперестроечной нищеты и беспредела.  Однако нищета одних, успешно сочеталась с расцветом других. Зять с гордостью показывал только что приобретенную квартиру, возил в коттедж за город, с которого началось их "покорение" Москвы.

            -Ну и что? - усмехнулся он, развалившись за рулем Мерседеса, мчавшего их по Рублево-Успенскому шоссе, - Не хуже, чем у вас в Америке?

            Елена Павловна промолчала. Она почувствовала, что ее впечатления от вездесущей грязи, от колючих взглядов прохожих, от озлобленности, прорывающейся в людях на каждом шагу и от всего другого, что бросилось ей в глаза по ту сторону заборов с охраной, за которыми протекала жизнь ее близких, прозвучат сейчас полным бредом в ушах этого человека.

            "Да и поймет ли он вообще, о чем речь? - задала она вопрос сама себе, - Они, наверное, и улиц-то не посещают..."

            Как бы в ответ на ее мысли, зять сказал:

            -От домработницы мы, правда, отказались, Танюше приходится самой управляться. Но это временно. Да и не тяжело ей. Все, что надо, нам привозят. Но от повара при моем аппетите, она сказала, ни за что не откажется...

            Он самодовольно захохотал.

            -А ведь вспомните, Елена Павловна, - продолжал зять, - кем я был десять лет назад, когда мы с Таней познакомились? Голь нижегородская. Остался бы там, спился бы, как отец. Это Москва! Да еще малость сообразительности. Ваша Америка мне для этого не нужна...

            "Это уж точно, - подумала она, глядя на Rolex на его запястье и пальцы, унизанные золотыми перстнями, - Хотя, мне ли его осуждать? Что мы с Гришей сами сделали для страны, которая обеспечила нам достойную старость? Приехали и пользуемся всем, что создано другими, как трутни. А этой отдали всю жизнь, силу, здоровье и энергию, чтобы теперь такая вот голь потребляла все блага, снисходительно посмеиваясь над теми, кто им все это дал..."

            С тяжелым сердцем покидали они с Гришей детей, хотя за них нужно было только радоваться. Единственно, кто утешил Елену Павловну, был двенадцатилетний внук. В его глазах пока еще не было того, что было у зятя и появилось у дочери.

            -Присылайте Лешу учиться к нам, - предложила она.

            -Зачем мы будем вас обременять?  Мы достаточно обеспечены, - снисходительно поморщился зять, - Есть специальные программы. Он у нас в Англии учиться будет...

            Елена Павловна поняла, что они с Гришей в этом доме просто гости. Причем, даже не такие нужные и желанные, как, очевидно, бывающие здесь другие...

            Этот визит остался единственным, когда она видела близких воочию. Все последующее общение происходило по Скайпу и вполне удовлетворяло всех. Леша, правда, навестил их через десять лет, совершая свадебное путешествие со своей молодой невестой, но останавливались они в отеле. Их с Гришей "one bed room" показался им непрезентабельным.

            -Жаль, бабуль, что вы уехали, - сказал он при прощании, - Мы сейчас новый коттедж построили, старый вам бы отдали. Что бы вам еще с дедом было нужно?

            "А ведь действительно - что? Зато были бы рядом." - с грустью подумалось ей тогда.

            -Не думай о них, мать, - сказал Гриша, - Они всем довольны, мы всем довольны, радоваться надо. А то, что друг другу не нужны стали... Хуже было бы, если бы нас куском хлеба попрекали.

            Елена Павловна согласилась с мужем, как соглашалась всегда. И все остальное у них здесь было как всегда. Не было только постоянных житейских трудностей и неуверенности в завтрашнем дне.

            Чтобы окончательно привести в порядок свой образ жизни, Елена Павловна стала частным образом давать уроки музыки, а Гриша помогать ухаживать за садом соседу. И не потому, что они нуждались в деньгах. Просто они привыкли всегда что-то делать, и праздная жизнь не могла быть для них счастливой. 

            Так пролетели еще десять лет.

            Смерть Гриши выбила из-под ног Елены Павловны почву. Вернулись те чувства, которые владели ей, когда она впервые попала сюда. Все вдруг стало чужим, потеряло свою привлекательность и опять жутко захотелось спать. Спать день и ночь. Просыпаться, чтобы справить естественные надобности, поесть и опять заснуть.

            Дети на похороны не приехали. Единственно, с кем она могла хоть как-то разделить свое горе, была эмигрантка Ольга с чем-то похожей судьбой. Та тоже приехала сюда пенсионеркой, но только вдовой, едва похоронив четвертого мужа.

            -Подруг, кончай сопли на клубок наматывать, - со свойственной ей беспардонностью заявила та, уже основательно расслабившись, когда они по русскому обычаю встретились помянуть на сороковой день Гришу, - Грише твоему, пусть земля ему будет пухом, теперь не поможешь. Ты себя пожалей!  Одна, одна... Да лучшие годы моей жизни - это те, что я прожила одна! Сама себе хозяйка, никому не угождать, ни от кого не зависеть. Тебе развлекухи мало? Я за тебя возьмусь, вот увидишь...

            И она бралась. Не оставляли и другие. Только это мало утешало Елену Павловну. Она чувствовала, что с уходом Гриши, от нее ушло самое главное, чем она жила всю жизнь - быть кому-то нужной.

            На некоторое время спасательным кругом стали ее ученики, но и это скоро ушло, поскольку здоровье все чаще стало напоминать о том, что она основательно подзабыла, оказавшись здесь - о возрасте. Спустя несколько лет, занятия пришлось оставить.

            Американская медицина не оправдала надежд, которые она на нее возлагала. А может быть, настал момент, когда любая медицина уже бессильна. Сначала Елене Павловне стало трудно совершать поездки на автомобиле, а потом уже и ходить. Болезнь развивалась стремительно и неумолимо. Вот уже она без посторонней помощи не смогла выходить из дома, и это место у окна стало ее постоянным местом созерцания и раздумий.

            Она смотрела на пальмы, на ровные чистые улицы, на аккуратно подстриженные кустарники и цветочные клумбы, а в глазах возникали покосившиеся неровные дощатые заборы родной деревни. Елена Павловна готова была все отдать только за то, чтобы хотя бы еще раз увидеть крутой откос к маленькой речушке, по которому девчонкой сбегала босиком летом и съезжала на санках зимой. Чтобы прибежать с морозца в натопленную избу и напиться горячего чая с малиновым вареньем. Чтобы бабушка почитала на ночь сказку, и она долго лежала, укрывшись стареньким заплатанным одеялом, прислушиваясь к ветру за окном, в завываниях которого ей слышались таинственные голоса сказочных персонажей.

            "Неужели? - с мучительной тоской думалось ей, - Неужели это никогда не повторится?"

            По щекам текли слезы, а воспоминания продолжали приходить и приходить, отзываясь тяжкой душевной мукой. Они мелькали в сознании, как кадры кинохроники...

            Город Горький, где она училась в институте и где когда-то встретила Гришу. Их маленькая комнатка в старом доме возле Канавинского рынка и новая квартира в Сормово, где родилась Танюша. Этот знакомый до каждого камешка город... Покровка и Казанский съезд, набережная и Бурлацкая слободка, длиннющие мосты и кремль на вершине волжского откоса. Памятник Чкалову, откуда открывался вид на Волгу, завораживающий необъятной ширью русских просторов...

            А слезы все текли и текли.

            -Увидеть... Увидеть... - беззвучно шептали ее губы, - Увидеть, и тогда умереть...

            Самое большее, что желала себе в такие минуты Елена Павловна, это умереть на той земле, где родилась.

            Сегодня стало очевидно, что этот момент не за горами.

            Медсестра, что приходила утром осматривать и мерить давление, вчера сказала, что по результатам анализов ей необходима госпитализация для срочной операции. Приходивший сегодня врач подтвердил это. Он еще что-то много говорил на так и не ставшим для нее родным языке. Несмотря на все усилия, через два десятка лет он так и остался у нее на "магазинном" уровне.

            -Вам не о чем беспокоиться, - заверила с улыбкой сестра, - Вы пенсионерка...

            Она это знала и не беспокоилась. Но какая медицинская страховка способна покрыть душевную боль?

            Раздался знакомый стук в дверь. Это пришел работник из социальной службы.

            -Здравствуйте, - возник на пороге подтянутый улыбающийся мужчина лет сорока, - Как наши дела?

            Мужчина был тоже русским. Он ходил к ней уже почти десять лет, и каждое его появление было маленькой радостью. Даже свойственная здесь абсолютно всем, улыбка на его лице выглядела как-то искренне и душевно.

            -Здравствуйте, Виктор, - ответила Елена Павловна, промокнув слезы, - Спасибо, хорошо. Как вы?

            Так здесь было принято.

            "I`m fine. Thank you. And you?"

            "Very well. Thanks..."

            Даже, если у тебя кто-то умер, "I am fine". Разве может быть иначе? Хотя, с другой стороны, кто, действительно, может в таком случае помочь? Кто способен проникнуться твоим горем, как своим собственным? А, стало быть, зачем кому-то это знать? Наверное, так правильнее...

            -Что будем кушать? - осведомился тот, подходя к плите и открывая холодильник.

            Виктор всегда приносил в дом уверенность своими свободными и в то же время корректными манерами, и умел все сделать так, что из его рук было приятно принимать помощь.

            "Вы своим делом в жизни занимаетесь, Виктор", - сказал ему Гриша, когда тот впервые появился в их доме.

            И сейчас она могла бы сказать то же самое. Виктор ничуть не изменился за эти годы, как и их отношения, оставшиеся на том же вежливо-корректном уровне.

            Виктор бросил взгляд на стоящее в углу кресло на колесах - ходить по улице ногами Елена Павловна уже не могла.

            -Давайте покушаем и отправимся на прогулку. Саманта ждет вас на углу Санта Моники,- с улыбкой сказал он, - Я заверил, что мы прибудем через полчаса.

            Елена Павловна равнодушно позавтракала. Наверное, что-то насторожило Виктора в ее поведении, потому что его взгляд выразил озабоченность:

            -У нас что-то не в порядке?

            -Виктор... - обратилась к нему Елена Павловна, и голос ее дрогнул.

            -Какие проблемы? - вежливо поинтересовался тот.

            -Проблема одна... Я отжила свой век.

            Слова сорвались помимо ее воли, и она поспешила сладить оплошность:

            -Я понимаю, в ваши обязанности не входит утешать меня, но... Поймите меня правильно. Мне просто больше не с кем...

            Губы ее задрожали, и она уже не могла сдержать слез.

            -Не стесняйтесь, я вас охотно выслушаю, - сказал Виктор, придвигая стул и усаживаясь рядом, - Откуда у вас такая уверенность?

            -Приходил врач... Анализы, операция... Я же все понимаю сама.

            -Ну, не следует делать таких скоропалительных выводов и впадать в уныние...

            -Виктор, мне не это страшно, - перебила его Елена Павловна, - Когда-то это должно случиться, да и жизнь после смерти Гриши стала мне не в радость. Наверное, так будет лучше. Мне тяжело умирать одной на чужбине.

            -У вас есть дети?

            -Есть. И дочь и внук, а теперь уже и правнук, которого я никогда не видела, кроме как по Скайпу, и не увижу.

            -А вы сообщили им о том, что сказал врач?

            -Мне кажется, это незачем. Они не приедут. И виновата в этом я сама. Не надо было бросать их.

            -Вы оставили их в трудную минуту?

            -Так сказать нельзя. Мы с Гришей предлагали им перебраться к нам, но они предпочли остаться в России.

            -Вольному воля, - пожал плечами Виктор, - В чем же вы видите свою вину?

            -Не знаю. Но мне кажется, я не должна была так поступать. Если сейчас вернуться в прошлое...

            -В прошлое возвращаться не надо, - мягко, но уверенно перебил Виктор, - Хотя бы потому, что оно никогда не будет таким, каким вы его помните. А что касается вашего чувства вины, то есть хорошее средство - покаяние.

            -Что вы под этим подразумеваете?

            -Искренне покаяться, признать свою неправоту перед собой и перед Богом.

            -Но я не хожу в церковь... Даже здесь не приобщилась, хотя делала попытки. И это тоже угнетает меня.

            -А что вам помешало приобщиться?

            -Пошли мы с Гришей в православную церковь, - Елена Павловна назвала адрес, - Но попали в такую атмосферу, как будто не уезжали... Чем больше я туда ходила, тем больше задавалась только одним вопросом - зачем эти люди сюда приехали?

            -Ну, этот приход не единственный, - возразил Виктор, - В Америке много церквей и общин всех возможных конфессий, это не главное. Главное - не чувствовать себя отвергнутой Богом. А Он не отвергает никого, приходящего к Нему, на каком бы этапе жизни это ни произошло. Если хотите, я отвезу вас в субботу на исповедь в свой приход. Я подготовлю батюшку, расскажу о вас, а вы подготовьтесь сами.

            -Как?

            -Расскажите все, в чем чувствуете себя виноватой. Все-все. И помните при этом, что рассказываете не священнику, а Богу.

            -Может быть, вы...

            -Я вас охотно выслушаю просто, как человек, - мягко улыбнувшись, сказал Виктор, беря ее за руку и одновременно выключая другой рукой телефон,- Одно другого не исключает и не заменяет. Только каяться передо мной не надо, я не достоин этого...

            Саманта так и не дождалась в тот день своей подруги, поскольку разговор Виктора с Еленой Павловной затянулся до обеда.

            -Я не вижу вашей вины перед дочерью и внуками, - сказал Виктор, разогревая обед, - Вы сделали свой выбор, а они свой. А что касается вашего отчуждения... Мне думается, оно возникло бы в любом случае, поскольку к этому были причины, как с их, так, конечно, и с вашей стороны. Мой вам совет, попросите прощения у дочери. Может быть, когда-нибудь и у нее возникнет такое желание. Печально, что близкие люди оказываются так далеки друг от друга. Я имею в виду не расстояние в милях.

            -Спасибо вам, - искренне сказала Елена Павловна.

            -Не за что, - отозвался Виктор, - Ведь иногда бывает нужнее всего, чтобы тебя просто услышали.

            -Виктор, - поколебавшись, обратилась к нему Елена Павловна, - Простите меня, и если хотите, не отвечайте. Но вы тоже русский, и как я почувствовала, очень душевный человек. У вас есть семья, дети?

            -К сожалению, нет, - сдержанно ответил Виктор.

            -И вы никогда не были женаты? Простите, что я так беспардонно расспрашиваю, но…

            -Я понимаю, что вы это делаете, сопоставляя со своей судьбой, - перебил ее Виктор, - Нет. Так сложилось, что не был.

            -А родители живы? Вы приехали сюда с ними?

            -Нет. Отца я похоронил еще в ранней молодости, задолго до приезда, а мама скончалась не так давно, но она оставалась в России.

            -Она там, а вы… У вас что-то случилось, что вас вынудило покинуть родину?

            -В двух словах не скажешь, но это решение далось мне не просто.

            -Простите, я задаю бестактные вопросы. И вы… Вы здесь совсем один?

            -Не совсем…

            Виктор внимательно посмотрел на Елену Павловну, как бы что-то решая про себя:

            -Я мог бы вам рассказать подробно, только... не совсем уверен, что это нужно, и что вы меня поймете.

            -Простите меня еще раз, но я не из любопытства спрашиваю. Мне захотелось сравнить это со своими чувствами...

            -Ну что же, могу с вами поделиться. Хотя то, что вы услышите, вряд ли окажется для вас сравнимым, - подумав, ответил Виктор, - И вряд ли после этого вы будете воспринимать меня так, как раньше. Но если вы настаиваете... Только, давайте сначала закончим обед.

 

 

 

 

2.

 

 

            Москва засыпала.

            Виктор любил работать поздние "вечёрки".  Сова по натуре, он любил подольше поспать, да и работать ночью было значительно легче. Развоз вечернего "давильника" занимал один оборот, после чего пассажиров в вагоне почти не было.

            Припозднившиеся привыкли и к долгому ожиданию, и к изменению маршрутов, поскольку многие трамваи уже спешили в депо, да и усталость минувшего дня делала их более спокойными. Правда, попадались пьяные, но Виктор умел договариваться с такими легче, чем с качающими права, как он их называл про себя, "интеллигентами от слова телега" или "пролетариями с выражением лица".

            На Семеновской вошли пятеро и так же дружно покинули вагон на Фортунатовской. Виктор тронулся и сладко потянулся - от конечной было ехать уже в депо.

            Подъезжая к разворотному кольцу, он глянул на часы, отметив восемь минут нагона. Стало быть, минут пятнадцать может постоять - везти в депо большой нагон было чревато рапортом, да и отправляться раньше, учитывая, что его трамвай сегодня последний, Виктор не хотел. Зачем? Чем сидеть в прокуренной диспетчерской, ожидая ночной развозки по домам, лучше постоять здесь, в лесу, куда почти не долетал шум большого города.

            Виктор заехал на кольцо и остановился сразу на остановке под посадку. Сажать в час ночи было все равно некого. Он не стал выключать управление, как  требовала инструкция, поскольку вероятность появления ревизора равнялась даже не нулю, а некоему числу со знаком минус, и ступил на заснеженную землю.

            Виктор любил это место. Особенно весной. Рельсы очерчивали петлю на окраине большого парка. Вокруг стояли могучие деревья, сверкали капли росы на траве, пели птицы, пробивались сквозь кроны лучи только взошедшего солнца, и на душе становилось спокойно и радостно. Казалось, он встал сегодня в половине третьего ночи и приехал сюда не по обязанности, а чтобы не пропустить этот рассвет. И пусть не выспался, пусть встанет с этого кресла через десять часов с гудящей от напряжения головой, пусть нахамят пассажиры, пусть потреплют нервы ревизоры, пусть будут стычки с диспетчером, пусть будет все, что будет. Он ложился на траву и смотрел в чистое небо, заряжаясь защитной энергией на весь свой суетный и нервный рабочий день.

            Но сейчас земля была покрыта снегом, а  тишину нарушал только гул ветра в обнаженных стволах, да едва различимый отсюда шум от проходящей за парком дороги.

            Прогремел по линии "закрывающий" от кольца на Шестнадцатой парковой. Виктору следовало отправиться раньше него, но он не торопился. Нагон свой он и так привезет, а поедет попозже, может, подхватит кого-нибудь, потерявшего надежду дождаться последнего трамвая.

            Неожиданно послышались отдаленные звуки из глубины темного парка. Виктор прислушался. До его слуха донеслись голоса, треск ломаемых веток и скрип снега. Звуки нарастали. Без сомнения, кто-то приближался к его одиноко стоящему среди леса ярко освещенному вагону. И этот кто-то был не один...

            "Может, рвануть от греха?" - подумал Виктор, но было уже поздно.

            Из парка на линию вышли гуськом четверо подростков. Они огляделись по сторонам и бегом бросились к стоящему трамваю. Виктор успел отойти от вагона довольно далеко и решил сначала понаблюдать. Он понимал, что встреча неизбежна, но хотел догадаться, что его ждет.

            Подростки подбежали к вагону и залезли внутрь. Один сунулся в кабину водителя, и не обнаружив там никого, что-то сказал остальным. Они сгрудились возле нее все, а самый смелый уселся на водительское место.

            Виктор вздохнул и направился к вагону. Это было самое неприятное изо всего, что могло быть. От таких можно было ждать что угодно. Не испытавшие еще в жизни ни страданий, ни боли и лишенные чувства любви, способны на самую страшную жестокость. Виктор пошел готовый ко всему. На помощь среди ночного леса надеяться было тщетно. Главное в таких ситуациях, взять сразу верный тон и не показать, что чего-то боишься...

            -Может, вместо меня поедешь? - спокойно спросил он, останавливаясь перед открытой дверью.

            Подростки, как по команде, повернули головы. Им было лет по шестнадцать-семнадцать. Слегка замутненные хмелем глаза смотрели злобно и настороженно.

            -Могу... -  протянул тот, что сидел на водительском месте.

            -Можешь? - усмехнулся Виктор.

            -Не, шеф, а чё за дела-то? - задиристо проговорил второй слегка заплетающимся языком, - Чё не едем-то?

            -Время выйдет и поедем, - как о само собой разумеющемся сказал Виктор и не спеша взглянул на часы, - Если торопитесь, тут метро недалеко. Вприпрыжку еще успеете...

            -А мы доехать хотим до метро, - сказал тот, что сидел в кабине.

            Двое других молчали, но по глазам было видно, что достаточно маленькой искорки, чтобы переполняющая их неокрепшие души злоба, вырвалась наружу ярким пламенем. К тому же, было заметно, что все четверо возбуждены чем-то помимо спиртного.

            -Хозяин - барин... - пожал плечами Виктор.

            Он поднялся в вагон и шагнул в кабину.

            -Ты встань-ка, - спокойно, но твердо сказал он сидящему на водительском месте, - У меня это, наверное, все-таки лучше получится...

            Парень лениво поднялся и шагнул в вагон. Виктор сел на свое место, закрыл двери и тронулся. Все четверо продолжали стоять в дверях кабины, но он спокойно занимался своим делом, как бы не замечая их. Вот и поворот под Окружной мост, дальше линия шла по освещенной улице.

            "Здесь в случае чего уже будет легче" - подумал Виктор и бросил взгляд в зеркало на ребят.

            Они о чем-то шептались, подозрительно косясь на него.

            -Слышь, шеф, - грубовато обратился к нему второй, судя по манерам - негласный лидер, - Ты только поосторожнее будь насчет ментов. А то...

            -Каких ментов? - перебил его Виктор, - Где ты их видишь?

            -Я говорю, если спрашивать про нас будут. Скажешь, никого не видел. Понял? А то мы тебя найдем в случае чего...

            -А чего им про вас спрашивать-то? - поинтересовался Виктор, как бы не расслышав последней фразы.

            -Много будешь знать, скоро состаришься, - последовал ответ с многозначительными интонациями.

            -Да больно нужно мне, - отмахнулся Виктор, - Наше дело не рожать. Сунул, вынул и бежать... Семеновская. Метро там...

            Он остановил вагон и открыл дверь.

            Парни вышли на улицу.

            -Смотри, я тебя предупредил, - напомнил лидер, исподлобья смотря на Виктора и демонстративно поигрывая чем-то массивным в кармане куртки.

            Виктор ничего не ответил и тронул вагон, на ходу закрывая дверь. Он снизил скорость под стрелку и уже успел нажать кнопку, чтобы перевести ее по маршруту, но у самого пера, неожиданно сам для себя, дал по тормозам и схватил ломик. Переведя стрелку вручную, Виктор вскочил в кабину, и крутанувшись через кольцо по Малой Семеновской, погнал вагон обратно.

            Пассажиров на остановках уже не было, и он довольно быстро оказался на кольце.

            Поставив вагон за кустарниками в самой темной части, Виктор выключил свет, закрыл кабину и отправился к тому месту, где выбрались из леса парни.

            Нашел он его быстро. Те перли напролом, а не по дороге, и тропинка следов ярко выделялась в лунном свете на фоне чернеющего леса. Вскоре впереди показались огни освещенной аллеи. Следы вывели Виктора прямо на нее.

            Аллея была совершенно пуста, стояли лишь засыпанные снегом скамейки. Здесь снег был притоптан, и определить, откуда пришли парни, было невозможно.

            Виктор прошел метров двести в одну сторону, в другую, но не обнаружил ничего, что могло бы привлечь внимание. Он остановился и взглянул на часы. Стрелка уже перевалила за полвторого.

            "Ничего не поделаешь, надо ехать" - подумал он и направился искать место, где вышел на аллею.

            Виктор не запомнил ориентира и поэтому внимательно глядел под ноги, надеясь увидеть свои следы в сугробе, тянувшемся вдоль аллеи. Вот, кажется, и они. Он нагнулся, чтобы получше разглядеть, и увидел то, чего не заметил, когда выходил из леса. На утоптанном снегу, слабо освещенным светом стоящего в отдалении фонаря, выделялись капли крови.

            Виктор еще раз огляделся. Напротив темнела запорошенная снегом скамейка. Не видя рядом ничего другого, на что еще можно было обратить внимание, он подошел  и заглянул за нее, сразу поняв, что сделал это не напрасно. Между сугробом и скамейкой на снегу лежал человек. Он лежал так, что заметить его с аллеи было практически невозможно. Снег вокруг был тоже испачкан кровью.

            Дело принимало нешуточный оборот, и Виктор уже успел обругать себя последними словами за то, что ввязался в него. Однако наклонился над лежащим и нащупал пульс. Человек пошевелился и слабо застонал. Решив, что теперь уже терять нечего, и во всем положившись на судьбу, Виктор взял его за плечи и выволок на свет.

            Это был молодой парень лет двадцати. Лицо его было окровавлено, а глаза смотрели с испугом.

            -Живой?- спросил Виктор, наклоняясь.

            Парень молчал, не отводя взгляда.

            -Встать можешь?

            Парень сделал попытку подняться, но тут же застонал и опять повалился на снег.

            -Ну-ка, давай, давай, - Виктор взял его за плечи, - Замерзнешь здесь до утра к бениной матери...

            Ему удалось поднять парня, но тот тут же повалился на скамейку, вытянув вперед ноги.

            В свете фонаря Виктор рассмотрел его. У парня было красивое лицо, из-под съехавшей на затылок вязаной шапки выбивались светлые, чуть вьющиеся, волосы.  Под расстегнутой и разорванной на плече добротной кожаной курткой виднелся красивый шерстяной свитер, длинные ноги были обуты в остроносые сапоги, поверх коротких голенищ которых виделись белые носки, а из-под джинсов торчали тоже белые трусы с надписью Сalvin Clein по широкой резинке.

            Виктор вспомнил, как ему рассказывал однажды подгулявший пассажир милиционер, что найдя неопознанный труп, они в первую очередь смотрят, какие на нем трусы, чтобы определить круг розыска. Следуя этой логике, парня надо было отнести к иностранцам или к фарцовщикам, поскольку ни на ком раньше Виктор таких трусов не видел. Да и в магазинах они тогда еще не продавались, а отличать кооперативную "фирму" от настоящей, он умел.

            -Да... Сильно они тебя, - проговорил Виктор, оглядывая парня, - Четверо малолеток?

            Парень молчал, все так же глядя на него ничего не выражающим взглядом.

            Виктор нагнулся, и зачерпнув ладонью горсть снега, начал отмывать окровавленное лицо парня. Верхняя распухшая губа продолжала кровоточить.

            -Вставай, - скомандовал Виктор, - Вставай и пошли.

            Парень послушно зашевелился. Виктор закинул его руку себе на плечо, и пошатываясь, они побрели по тропинке к стоящему на кольце трамваю. Парень молчал и ни о чем не спрашивал. Он только постанывал немного, и чувствовалось, что каждый шаг дается ему с трудом.

            Вот и замерший на кольце темный вагон. Виктор ногой распахнул заднюю дверь и усадил парня в угол. Потом включил свет, принес из кабины аптечку и еще раз промыл ему лицо, заклеив пластырем кровоточащую губу. Парень позволял все это делать, ничего не говоря и безучастно смотря перед собой.

            -Ну, держись, - сказал Виктор, посмотрев на часы, - полетим со скоростью звука...

            Он сел за управление, выехал с кольца и безжалостно втопил до пола ходовую педаль контроллера. Виктор мчался, притормаживая лишь на кривых и у светофоров, продолжавших свой монотонный труд на пустых заснеженных улицах. У Семеновской он заметил бегущих к остановке троих людей - мужчину с женщиной лет сорока и парня.

            "Хоть всю ночь напролет езди и будешь кого-то возить", - подумал Виктор, но все-таки затормозил.

            -Спасибо, водитель, - сказала женщина, залезая в вагон, - Думали такси остановить, а тут вы, откуда ни возьмись...

            -Куда вам? - перебил ее Виктор.

            -До Новых домов.

            -Тогда через Соколинку поеду. Я отработал, вагон идет в депо.

            -Давай, жми, - согласился мужик.

            -А вам? - спросил Виктор парня.

            -До Сортировки вообще-то, - отозвался тот, - Но поезжайте, я там лучше пройду остановку. Через Соколинку скорее будет...

            "Только бы нигде пути не ремонтировали",  - думал Виктор, внимательно глядя на стремительно несущиеся под вагон рельсы незнакомой линии.

            Не забывал он и поглядывать в зеркало на окровавленного парня. Тот сидел, прикрыв глаза, и его тело раскачивалось в такт бросаемого из стороны в сторону от большой скорости вагона.

            -Вот это да, - восхищенно сказал мужик, выходя на Авиамоторной, - Что бы вы и днем так ездили...

            На Абельмановской не сработала стрелка. Виктор вышел перевести ее вручную и заметил бегущих от ресторана троих подвыпивших кавказцев.

            -Куда, куда?! - закричал он им, - Это не такси, это трамвай. Вы что, не видите?

            -Слушай, дарагой, - заговорил кавказец, обдавая его запахом перегара, - Прашу тэбя, как друга, довези до Павелецкого вокзала! У мэня сегодня праздник. Это вот мои друзья...

            -Садитесь, - кивнул Виктор, поскольку другой дороги до депо, кроме как мимо Павелецкого, все равно не было.

            Но кавказец истолковал его сговорчивость по-своему.

            -Спасибо тэбе, дарагой! - воскликнул он, кладя на пульт пятьдесят рублей.

            "Щедро, - усмехнулся про себя Виктор, не пускаясь в объяснения, - Как награда мне в утешение..."

            Всю дорогу кавказцы продолжали громко разговаривать на своем языке, поминутно хохоча при этом.

            Вот и Павелецкий.

            -Выходим, - крикнул Виктор, высунувшись из кабины.

            -Спасибо, дарагой! - воскликнул тот, что отблагодарил, подходя к кабине, - У тэбя там сзади какой-то савсэм уставший сидит.  Помочь не надо разобраться?

            -Не надо, он смирный, - улыбнулся Виктор.

            Не доезжая остановки до депо, Виктор остановил вагон и подошел к парню:

            -Выходи. В депо с тобой заезжать нельзя.

            Тот поднял свой безучастный взгляд. Виктор опять, как в лесу, закинул его руку себе на плечо и выволок на улицу, усадив на ступеньки крыльца закрытого уже магазина.

            -Где тебя носило? - набросилась на Виктора составительница, - Все уже заехали давно, тебя одного ждем...

            -От Семеновской движение закрывал...

            -Ты через Рязань от Семеновской ехал?

            -Вагон исправный, куда?- не вдаваясь в объяснения, спросил Виктор.

            -Оставляй здесь, без тебя поставим. Вся выгонка уже прошла. Исправный... В следующий раз рапорт напишу, будешь знать. Попробуй мне заедь теперь раньше времени...

            Виктор пошел в диспетчерскую.

            -Я уже искать тебя хотела, - сказала диспетчер, принимая путевку.

            -На Ильича пантограф на крючок сел под мостом, - ответил Виктор, - Барабан заклинило, полчаса волохался...

            -Заявку написал?

            -Исправный, сам все сделал.

            -Почему не позвонил?

            -Тогда бы я утром приехал. Развозка ушла?

            -А что, тебя должны были ждать до посинения?

            -Могли бы и подождать.

            -В следующий раз звонить будешь! Еще недоволен...

            Виктор вышел на улицу и дошел до остановки, где оставил парня. Тот все также сидел на ступеньках, обмякнув телом и уткнув голову в колени.

Заметив приближающееся такси, Виктор вскинул руку.

            -Куда? - спросил, притормаживая, водитель.

            Виктор назвал адрес.

            -Сколько? - последовал вопрос, несмотря на то, что такси было государственным.

            -Пятьдесят, - щедро возвестил Виктор.

            -Садись, - раздалось радушное приглашение.

            Виктор подошел и поднял парня со ступенек.

            -С ним не поеду, - послышался голос из машины.

            -Он не пьяный и я за него отвечаю, - твердо сказал Виктор, по-хозяйски распахивая заднюю дверь.

            Водитель недовольно крякнул, но позволил усадить парня:

            -Пусть только наблюет мне здесь...

            -Не наблюет. Поехали, - отрезал Виктор.

            Всю дорогу все трое молчали.

            Возле дома Виктор вытащил парня. Тот уже обрел способность идти самостоятельно, сильно хромая и пошатываясь при этом.

            -Раздевайся, - приказал Виктор, когда они вошли в квартиру.

            Пока парень медленными неловкими движениями, постанывая, снимал с себя одежду, Виктор постелил на диван чистую простынь, положил подушку и вытащил из шкафа запасное одеяло. Когда он вышел в коридор, парень стоял в одних узких белых трусах с надписью Сalvin Clein. Его стройное тело было так же красиво, как и лицо. Парень недоуменно смотрел на Виктора. Казалось, он не понимал, как здесь очутился и что его ждет.

            -Иди сюда, - сказал Виктор, подводя его за плечо к дивану.

            Парень послушно подошел.

            -Ложись.

            Тот послушно лег на бок, слегка согнув колени. Виктор прикрыл его одеялом и выключил свет.

            -Спим, - завершил он, ложась на свою кровать.

            Ночь прошла неспокойно. Утомленный работой и происшедшим, Виктор мгновенно уснул, но несколько раз просыпался от стонов, доносящихся с дивана. Один раз он даже встал, включил свет и подошел к лежащему парню.

            -Ты как? - спросил он, - Совсем плохой? Может, скорую вызвать?

            Парень молчал, и по глазам его нельзя было понять, что он хочет.

            -Горе мне с тобой, - проворчал Виктор, опять укладываясь, - Позови, если что...

            Он уснул крепко, лишь когда в доме напротив стали зажигаться окна.

            На работу было идти опять в вечерку, и Виктор позволил себе поваляться в постели до половины второго. Парень тоже спал.

            Наконец Виктор встал, принял душ и отправился на кухню разогревать обед. Уже успел вскипеть чайник, когда из комнаты донесся стон. Виктор подошел к двери и заглянул туда. Парень лежал на полу рядом с диваном. Очевидно, он попытался встать, но не смог удержаться на ногах.

            -Здрасьте, пожрамши, - проговорил Виктор, подходя, - Куда тебя понесло? Позвать не мог?

            Парень поднял него внимательный взгляд.

            -Ты говорить можешь? Что ты все время молчишь?

            -Могу, - тихо ответил тот.

            -Ну? Куда тебе надо? Поссать захотел?

            Парень нагнул голову, уставившись в пол.

            -Давай, помогу, - наклонился Виктор, поднимая его за плечи.

            Тот опять застонал. Видя, что ноги не держат парня в буквальном смысле слова, он взял его, как ребенка, на руки - одной рукой за шею, а другой под коленки, и отнес в ванную, именовавшуюся совмещенным санузлом, усадив на унитаз:

            -Ну вот. Полдела сделано, как сказал еврей, забрасывая чемодан в уходящий поезд. Сам справишься?

            Парень кивнул и опустил голову.

            -Давай. Постучишь, приду за тобой...

            Виктор вернулся на кухню, и завтракая и обедая сразу, услышал, как в ванной зашумела вода.

            Он уже закончил есть, когда послышался стук. Виктор подошел и открыл дверь ванной.

            Парень сидел в той же позе, как он его оставил, однако тело его источало запах шампуня, а аккуратно причесанные волосы были влажными. Очевидно, тот сумел совершить над собой утренний туалет в полном объеме.

            -Ну, что? - спросил Виктор, - Обратно в койку или поешь за столом?

            Парень поднял голову, и глядя на Виктора внимательным взглядом, спросил:

            -Ты кто?

            -Кое-кто. В кожаном пальто. Слыхал про такого?

            Парень молча продолжал смотреть на него.

            -Тебе кости вчера ночью пересчитали в Измайловском парке и за лавку засунули, чтобы ты, наверное, до утра дуба врезал. Это-то хоть помнишь?

            Парень опустил голову:

            -Как я здесь очутился?

            -Своими ногами пришел, как ни странно.

            -Ты меня притащил?

            -Ну, прости, что не дал скопытиться. Больше не буду.

            -Ты... Что тебя побудило это сделать?

            -Если я тебе не нравлюсь, застрелись - и я исправлюсь. Понял? Жрать будешь?

            -Я бы попил и полежал.

            -Пошли, чудо в перьях...

            Виктор опять взял его на руки и отнес на диван.

            -Мне сейчас на работу уходить до поздней ночи, - сказал он, расставляя на придвинутой к дивану табуретке принесенные из кухни остывший чайник, кружку и бутерброды, - Лежи, прочухивайся, раз живой остался. Завтра я выходной - врача вызовем.

            -Не надо, - отозвался парень, - Телефон у тебя есть?

            Виктор принес еще одну табуретку и поставил на нее телефон.

            -Ну, давай, увидимся ночью, - сказал он, одевшись, - Извини, работа такая. Не скучай, смотри зомбоящик...

            В депо Виктор приехал почти за час до смены, но увидев толпящихся возле диспетчерской водителей, безошибочно определил, что напрасно.

            -Вагонов нет? - спросил он курившего возле ворот Женьку Дробышева.

            -Как всегда, - отмахнулся тот, прибавив витиеватое ругательство.

            Это повторялось изо дня в день. Отсутствие исправных вагонов в необходимом количестве приводило к срыву вечернего выпуска. При этом, депо всячески старалось это скрыть, предоставляя липовую отчетность, поскольку за недовыпуск подвижного состава отвечало перед Управлением. Самый стабильный способ состоял в том, что вагоны получали лишь те водители, рабочие рейсы которых начинались от конечной остановки маршрута, где находилась диспетчерская, подчиняющаяся не депо, а службе движения. Те же, которым, согласно расписанию, предстояло приехать к диспетчеру от оборотного кольца, где такого контроля нет, сидели в депо, ожидая, что за это время отремонтируют какой-нибудь неисправный вагон.

            Отметившись и взяв расписание, Виктор понадеялся, что ему сидеть не придется, поскольку предстояло начинать работу от диспетчерской, но тщетно. Полистав протянутую мастером книгу поезда и прочитав не устраненные заявки предыдущего водителя, он вопросительно посмотрел на него.

            -Ну да... - поморщился тот, - Доедь как-нибудь, отметься и заезжай по-тихому возвратом за счет Семеновской. Я подберу тебе хороший вагон...

            Плюнув и выругавшись про себя, Виктор отправился принимать вагон, который "не стоит на уклоне", "рвет и тормозится при снятии с ходовой педали", у которого "без конца пропадает электротормоз", не говоря уже о том, что "почти на каждой остановке слетает с ролика средняя дверь".

            Бороться было бесполезно. Отказавшись выезжать, он "подставит" диспетчера депо и мастера по выпуску с бригадой слесарей в придачу. То есть тех, от кого непосредственно зависит по работе, и которые, конечно же, ему потом это припомнят. Плюс - накажет сам себя рублем, поскольку не получит оплаты за выполненный рейс, а за простой начислят копейки.

            Доехав кое-как до диспетчерской на неисправном вагоне, принимая при этом брань от пассажиров за рывки и толчки при движении, Виктор приехал без посадки обратно. Мастер свое обещание выполнил - его ждала новенькая двухвагонная "система", только что отработавшая "перерывный" выход на другом маршруте.

            Виктор расположился в кабине и взглянул на часы. Его маршрут был тогда самым протяженным в Москве, оборот занимал больше трех часов. По диспетчерским отчетам он был в пути, и торопиться было некуда. Лишь бы нигде не брали "цепочку" ревизоры. В этом случае, вина за невыполненный рейс всецело относилась за счет водителя, с полным лишением месячной премии, составляющей основную часть заработка.

            Виктор зашел в диспетчерскую и попросил разрешения позвонить. Он набрал свой домашний номер.

            Долгое время трубку не поднимали, а потом воцарилось молчание.

            -Але, - подал первым голос Виктор, - Але, але...

            -Да, - послышался тихий голос на другом конце провода.

            -Привет. Это я.

            -Да, - последовал такой же ответ.

            -Как ты там?

            -Ты можешь сказать, на какой улице я сейчас нахожусь? - вопросом на вопрос ответил голос.

            -На Днепропетровской. А зачем тебе?

            -А дом, квартира какая?

            Виктор назвал полный адрес и снова спросил:

... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10


29 декабря 2015

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«ВОЗВРАЩЕНИЕ»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер