Качели

       -И когда ж ты закончишь пьянствовать-то, скотина?

       Он недоуменно и затравленно посмотрел на нее. Ну, не дура  ли? Ведь две минуты назад сказал ей: дай на опохмелку - и брошу! Брошу, вот те крест! А она опять двадцать пять! И с такой дурой  я целых десять лет живу! Сам дураком стал, заначку по-человечески спрятать не могу!.. А ей хоть бы хны! Нажрется с утра пирожков и все ей по боку! Сама себя шире… А здесь, действительно, сдыхай, как скотина - никто не пожалеет! Никто перед смертью стакан с водкой не подаст! Это уж я точно знаю! И детишек так же воспитывает…

      -Тань, ну дай!- канючил он. – Ведь помру! Сердце остановится… Тяжко…

      У него, и в самом деле, на лбу выступил пот.

      -Во! Понял?- сунула она ему  под нос обсыпанный мукой кулак. – Подыхай!- и снова задубасила скалкой по тесту.   

      Он подождал немного, вздохнул и ушел, шаркая тапками, в комнату. Подошел к трельяжу. Оглянулся на дверь и так, со свороченной головой, на ощупь начал медленно и неслышно выдвигать верхний ящик. Открыл до половины и зашарил рукой. Схватил первый попавший флакон с духами и сунул его под брюки, в плавки. Затем так же тихо закрыл ящик и повернул голову к зеркалу.

      Из зеркала - глаза в глаза!-  на него пялилась жена.

      Он потерял сознание.

                                                  .     .     .

      Очнулся он, когда каталку тряхнуло при въезде в грузовой лифт. Он открыл глаза.

      Рядом стояла девушка в голубом халате и в маске. Глаза её смотрели внимательно и с легким отвращением.

      -Девушка, где я?

      -В больнице.- Она завезла его в палату. – Ложитесь на койку, я сейчас капельницу принесу.

      Он слез с каталки. Почувствовал тяжесть в паху. И все вспомнил! И про духи - тоже.

      -Подождите,- хмуро попросил он медсестру. Отвернулся. Пошарил в исподнем. Сунул руку с флаконом в карман и повернулся к девушке.

      -Милая, с похмелья это я… С похмелюги - вот и поплохело. Милая, принеси грамм пятьдесят спирта, пожалей меня!.. Вот, возьми, от всей души, в подарок…

      Он, будто бы из кармана, подал ей чуть початые духи.

      «Живанши».

      -Помоги, милая…

      -Ложитесь!- повторила она. А флакончик как-то незаметно очутился в кармане ее халатика.

      Он ждал ее минут пять. Сидел на койке, обхватив тяжелую головушку руками.

      Медсестра появилась, катя перед собой тележку с капельницей.  Здесь же стояли несколько мензурок с прозрачными жидкостями.

      Она плотно прикрыла за собой дверь. Пальцем указала на нужную мензурку.

      -А здесь вода… И ложитесь вы, в конце концов!

      Он залпом, обжигая пищевод, проглотил спирт  и запил водой. Лег на койку, сложив, как покойник, руки на груди и закрыл глаза. Жгучий комок алкоголя постепенно ослабел, опустился в область живота,  рассасываясь в крови. Светлело и легчало в голове. И пальцы рук уже не тряслись.

      Звякало перебираемое медсестрой стекло.

      -Рубашку снимите. Или рукав закатайте,- услышал он. Открыл трезвые ясные глаза.

      -Ох, милая, спасибочки!.. Это что, капельница у тебя?.. Нет, не надо, пойду я…

      -Куда вы пойдете?!- всполошилась та. – Вам отлежаться надо, «почиститься»!..

      -Да я уже все, оклемался… Спасибо.

      Он вышел из палаты. Его никто не окликнул.

      -К Димону надо… У него точно осталось после вчерашнего…

      Спустился с больничного крыльца - и чуть ли не столкнулся с торопящейся навстречу женой.

      -Гриш, ты чего?.. Выпустили?

      -Ну…- буркнул он. –Капельницу сделали да уколы… Нельзя, говорят, так резко завязывать… А ты чего сюда?.. Только-только положили, а ты уже прёшься…

      Она сунула ему сумку, подхватила под локоть.

      -Я, Гриш,- она невольно обернулась на дверь больницы. - «четвертинку» тебе купила. Она там, в сумке, в носки шерстяные завернула…

 Потапов Владимир