Снежный вальс

Покрасневшие от холода пальцы не согревались в карманах, она шла, прижимая руки к груди, иногда дышала на пальцы, чтобы хоть немного согреться. Ветер был таким пронизывающим, настойчивым, он залазил в рукава, старался попасть под воротник, хотел заморозить ее совсем, кидал пушистые искрящиеся снежинки ей в лицо целыми охапками. Его порывы временами были настолько сильными, что ей было трудно дышать, она жадно глотала полной грудью морозный воздух вместе со снежинками, обжигала легкие ледяными потоками, закрывала глаза.

      Она устала так сильно, что сил двигаться дальше не было совсем, она просто еле переставляла ноги, чтобы не замерзнуть. Если бы только она понимала бессмысленность этих шагов – она давно сбилась с пути и теперь шла совсем в другом направлении, но она шла упорно, упрямо преодолевая метр за метром, тяжело ступая по глубоким сугробам.

        Мысли бессвязными кучами роились в голове, она думала, что до жилья совсем немного, скоро кончится лес, будет тепло. Еще она видела свет, приветливые и заботливые лица вокруг нее, слышала тревожные расспросы, тихое завывание метели за окном, приятный треск дров, ощущала пряный запах чая с травами. Все было таким уютным, добрым и полным участия. Не было сумрачного леса, безразличных отблесков самонадеянной луны, пугающих звуков, хлопьев снега тоже не было. Она своим спутанным сознанием принимала игру лунного луча на заиндевелых ветках за свет далеких теплых окошек. И немного воспрянув духом, устремлялась к ним, вкладывая в каждый шаг слабеющие силы, но еще больше путаясь.


     Ночной лес со своей тихой, размеренной жизнью не очень-то был рад гостье. И показывал недружелюбный характер. Он кидал ей под ноги занесенные поваленные деревья, заставлял ее падать лицом в снег в темноте, обдирая руки в кровь, вставать, пугал голосами ночных зверей, она не раз слышала где-то совсем рядом глухое уханье филина, мерещился ей и вой охотящихся волков. Днем лес отступал, давая ей время немного отдохнуть, поспать пару часов бесцветным сном, но с наступлением темноты снова начинал свою молчаливую войну. И вот на пятый день лес, понимая, что соперница ему досталась стойкая, решил использовать самое надежное средство. Метель... Долгую, сильную и очень холодную.

  Она впервые подумала, что, возможно, идет не той дорогой. Точнее, дорог не было в этом лесу вообще никаких, дорогу к жилью рисовала лишь она сама в своем воображении. Но по ее подсчетам она должна была выйти к людям еще до наступления темноты. А сейчас почти полночь, и никаких следов человека. Она остановилась отдышаться и оглядеться. Картина везде была одинаковая – огромные еловые лапы под пушистым мягким снегом, голые стволы деревьев в инее и бесконечные столбы кружащихся снежинок вокруг нее. Они то стелились поземкой, то рвались вверх, больно и холодно скользя по ее щекам, вились тонкими струйками, наползали, окутывали, обступали, потом на секунды отступали, чтобы снова завертеться возле нее. Она растерялась, не зная, куда направить следующий шаг. И вдруг, потеряв равновесие, упала навзничь.

    И звук метели притих. Стало так бесшумно, что ей казалось, будто она слышит свое дыхание, под ее уставшими слабыми выдохами снег таял, касаясь ее лица чуть теплыми лужицами. Ей было так хорошо и спокойно, что она решила полежать вот так немного. Отдохнуть… Помечтать о чем-нибудь приятном и согревающем. В памяти плавно всплыли слова: «За окном метель куражится, Словно ведьма на метле. Мы живем, или нам кажется, Что живем мы на земле? Спят, объяты летаргиею Ветви голые в снегу…» Беззвучно одними губами она прошептала: «…или нам кажется…»

  Сама того не замечая, она засыпала…


«…»


   Улыбка не сходила с ее губ, она улыбалась сегодня всем и всему, все ее радовало, удивляло, очаровывало.
     Она смеялась, веселилась, шутила, танцевала. С легкой беззаботностью она скользила по паркету, слегка касаясь ЕГО руки, смотрела в ЕГО глаза и улыбалась, улыбалась. Улыбалась ЕМУ, улыбалась в ответ каждой улыбке, эмоции переполняли ее через край, на этом балу точно не было никого счастливей нее.

     Хрустальный звук фужеров, тосты в ее честь, за ее здоровье, за любовь и благополучие; щеки ее раскраснелись от удовольствия и шампанского; искрились ее восторженные серые глаза, в них отражались огни тысяч свечей, блеск бриллиантов на изящных шейках ее подруг, сияли чуть кокетливые, но в рамках приличия, улыбки. Все это сливалось в одну вдохновенную симфонию, наделяло ее воздушной легкостью,  ее переполняла уверенность, что вечер будет продолжаться бесконечно. Иногда от переизбытка чувств ей хотелось закрыть на секунду глаза и утонуть в окружавшем ее великолепии. Хотелось, чтобы улыбки не кончались, красивые мелодии звучали без перерыва, закованное в хрусталь шампанское  продолжало искриться. Она, продолжая танцевать, мельком увидела улыбку матери. Мама сидела рядом с отцом и тоже улыбалась. Улыбалась ей, радовалась за нее, гордилась ею, восхищалась. Она улыбнулась матери, и чувство безграничного счастья окутало ее полностью.

     Аккорды понемногу затихали, и ОН, не отпуская ее руки, склонился к ней и прошептал: «Еще вальс…».
    Она очень  обрадовалась и засмущалась одновременно. Вальс она еще не танцевала, но отказать ЕМУ она не могла. Взглядом она поискала мать, одними глазами объяснила ей все. Мама лишь улыбнулась, давая согласие и как бы благословляя.

   Они стояли в самом центре огромного роскошного зала. ОН видел ее небольшое замешательство, сразу догадался, в чем дело, она вопросительно и с надеждой смотрела на НЕГО, смущенно улыбаясь. ОН взял ее руку в свою уверенно и улыбнулся ей в ответ. ЕГО горячий шепот «ты прекрасна» слился с первыми звуками вальса.

    Плавная чарующая мелодия увлекла их за собой. На ее глазах выступили слезы от безумного ощущения счастья. Дыхание сбивалось от волн восхищения и удовольствия. Ей, имениннице, сегодня можно все! Можно быть счастливой, любимой, можно самой красивой, можно скользить розовой бабочкой под великолепную мелодию трогательного вальса. Она отдавалась этому обворожительному чувству всем сердцем, впитывала его всей душой, растворялась без остатка…

«…»

       Она очнулась от забытья под тающие звуки очарования «короля вальсов», нежные отголоски вальса разбавлял вой метели. Она поняла, что проснулась, но не двигалась. Все тело онемело, холод легкой дрожью прошел по ней, вся кровь будто ушла, она лежала, прислушиваясь к собственным ощущениям. Короткий сон облегчения не принес, руки, красные до синевы не шевелились. Она подышала на пальцы, но даже не почувствовала тепла. Сколько времени проспала, она не осознавала, вокруг видела лишь ночь. Какое-то время она лежала неподвижно, потом, утопая в сугробе по плечи, попыталась встать, опираясь на руки. Ничего не получалось, тело отказывалось слушаться ее. Череда неловких, вымученных движений, прежде чем она поняла, что ноги обморожены. Она их не чувствовала. Но боли не было. «…но надо как-то идти дальше… я же могу замерзнуть совсем.. или насовсем?» - как-то вяло промелькнуло у нее в голове, «…надо встать…». Одно резкое движение и вложенное в него все стремление выжить, все оставшиеся силы, воля, надежда. Тяжело завертевшись на месте, она упала, не устояв, боль прошла током от самых ступней до бедер. На глазах навернулись слезы, тут же превратившись в льдинки.

      Она лежала на спине в глубоком, удивительно мягком сугробе и смотрела в скованное морозом звездное небо. Белые верхушки деревьев местами смыкались, показывая только небольшие кусочки черной мерцающей красоты. Ей было так мягко, так уютно, снег укрывал от порывов пурги. «…почти как одеяло… только без цветной вышивки…» Холодные лунные лучи струились между белоснежными ветками, отражались мягким серебристым светом. Застывшая красота настолько очаровала ее, что она слабо улыбнулась.

     Отчетливая мелодия скрипки донеслась откуда-то со стороны. Вьюга заглушала ее, но она все равно слышала ее. Она повернула голову на звук, пытаясь понять, откуда эта мелодия. Но вместо этого она поняла, что метель утихает, ветер становится тише, и снег, плавно кружась, медленно опускается.

      Искрящиеся в лунном свете снежинки были так величественны в своих четких размеренных движениях, что она любовалась ими, улыбалась, полностью завороженная. «…вальс… вальс…»

    И она увидела ЕГО улыбку, ЕГО добрый, полный любви взгляд, и ЕГО руку, приглашающую ее на вальс. Она растерялась… Смотрела в ЕГО глаза немым вопросом, объясняла: «Я не могу… Ты же видишь… Мне больно…» ОН лишь улыбался и не опускал руку, «…милая… это твой вальс… ты прекрасна…» Хоровод кристальных снежинок вокруг НЕГО, обволакивающая сказочная мелодия, зовущая и манящая, ЕГО теплый взгляд, ЕГО ладонь. Она не могла отказать. Она бесконечно верила ЕМУ, но ей казалось, что она не сможет.

«…ты прекрасна… иди ко мне… подари мне этот вальс…»

«…я… с радостью… но не смогу… не получится…»

«…ты изумительно танцуешь… не говори глупостей… Слушай, какая чудесная музыка! Смотри – все любуются только тобой!»

   ЕГО голос придавал ей сил, и она посмотрела вокруг. Встретила нежные, любящие глаза матери. Гордой за нее, восхищающейся ею.

    Она слегка смущенным и неуверенным движением оправила платье и подошла к НЕМУ. Вложила руку в ЕГО ладонь, замерла, вливаясь в ритм, на секунду закрыла глаза. А когда открыла, то уже легко скользила под чудные звуки вальса. Это было так прекрасно, так красиво – здесь, среди мохнатых заснеженных еловых лап, в сиянии лунных лучей, в вихре снежинок, парить невесомой розовой бабочкой. Мельком она встречалась взглядом с мамой, подругами, старшей сестрой, с кем-то еще, все улыбались ей, восхищались ее молодостью, ее грацией и изяществом. Этот незабываемый вечер принадлежал ей полностью. Она дарила улыбки, тонула в сверкании снежных хлопьев, в ЕГО глазах, в потоках лунного серебра, такая беззаботная, красивая. Счастливая… Любимая… Обворожительная…

     Все это сливалось в одну вдохновенную симфонию, наделяло ее воздушной легкостью,  ее переполняла уверенность, что вечер будет продолжаться бесконечно. Иногда от переизбытка чувств ей хотелось закрыть на секунду глаза и утонуть в окружавшем ее великолепии. Хотелось, чтобы улыбки не кончались, красивые мелодии звучали без перерыва, закованное в хрусталь шампанское  продолжало искриться.
    Хотелось остаться в этом незабываемом мгновении навсегда, раствориться без остатка, увлеченно слушать вальс, наслаждаться и улыбаться, ни о чем не думать, просто скользить, увлекаемая ЕГО рукой.
   Еще раз она встретилась взглядом с матерью. Улыбаясь, она говорила: «Милая, пора…» Преисполненная вдохновения и поэзии этой ночи, она заглянула в ЕГО глаза – «…ты прекрасна…»


  В ослепительных лучах зимнего утреннего солнца под смолкающие «Звуки весеннего вальса» на землю опустились последние снежинки.



01.07.11

 Грэй Миднайт

x

Иллюстрация к: Снежный вальс