Роботизация и мистификация

       Предлагаемый материал я назвал «рассказом», поскольку многие научные труды недалеко ушли от этого жанра. Зачастую официальная наука имеет мало общего с истинной наукой в результате мошенничества и мистификации…

       Волей случая после окончания средней школы я попал в 1969 году в научно-исследовательский отдел Библиотеки имени Ленина на самую крохотную должность младшего библиотекаря. Нашей группой руководил доктор математических наук по прозвищу Близнец. У него был брат, которого нельзя было отличить, тоже ученый, но филолог. У нас распространялись домыслы, что иногда один подменяет на работе другого. Домыслы были ни на чем не основаны, ибо у математика присутствовала большая родинка на правой щеке, у второго же наблюдалось ее отсутствие. Если, конечно, они не наклеивали ее поочередно.

       Наш Близнец был фанатиком шахмат и для релаксации ему в рабочее время требовалось сыграть партию-другую. Играть ему стало не с кем после того, как его спарринг-партнер по научным обстоятельствам перешел в другое учреждение. Я, будучи перворазрядником, вышел, как говорится, на замену. Когда он давал фору ладью, игра сводилась к ничьей, когда слона или коня, он выигрывал, но фора сразу в две фигуры неизбежно приводила Близнеца к поражению. Нам обоим это поднадоело, и он как-то сказал мне, что недалеко то время, когда средней мощности компьютер будет обыгрывать любого гроссмейстера.

       – Почему? – удивился я.

       – Шахматы – идеалистическая игра, в ней нет жизненной непредсказуемости, жизнь, если хотите, – в некотором смысле игра без правил, – был ответ.

       Я ничего не понял и завел разговор о модном в те годы писатели Рее Брэдбери. У него есть грустная новелла, в которой люди покинули полностью роботизированный дом, а оставшиеся в нем роботы стали жить по-человечески.

       – Этого никогда не будет! – заявил мне Близнец. – У самого продвинутого робота ситуационного мышления меньше, чем у мухи. Я даже сомневаюсь, что когда-нибудь удастся техническими средствами воссоздать полное ее подобие.

       Моему удивлению не было предела. Я поинтересовался: в чем же проблема?

       – В математике. Она, как и шахматы, идеалистична, оторвана от бытия. Она оперирует равновеликими объектами, а их в природе не существует и не может существовать в принципе, – последовал ответ.

       – А причем здесь роботы?

       – Искусственный интеллект основан на математическом языке (на цифре) и по определению не может соперничать с реальным естественным интеллектом. Запомните, Майкл, роботы никогда полностью не заменят людей.

       – Не может быть! – не поверил я.

       – Сколько человек сейчас занято в создании робота-поисковика, который разгрузит громоздкий библиотечный каталог? – пришел его черед задавать вопросы.

       – Человек шестьдесят, – насчитал я.

       – Это только в нашем здании. А в стране – десятки тысяч! И чем сложнее задачи будут стоять перед искусственным интеллектом, тем больше потребуется людей для их решения. Так что живым индивидам безработица не грозит, скорее, человеческих ресурсов не хватит, чтобы поднять на достаточно высокий уровень мыслящую машину…

       Повторю, беседа происходила осенью 1969 года. Возможно, я чего-то не так понял, чего-то не так расслышал. Возможно, с тех пор многое изменилось. Добавлю лишь, что в СССР уже тогда функционировала допотопная компьютерная сеть. Мне известны минимум три пункта, между которыми происходил обмен информацией, – МГУ, ЦСУ и фирма грамзаписи «Мелодия».

       Добавлю, что поисковые системы и сейчас действуют небезупречно. «Цифра» не улавливает тонкостей языка.

       И последнее. Рассуждать о четырехдневной трудовой неделе, реальна она или нет, безнравственно. Бездеятельность приводит к деградации не только личности, она просто уничтожит Россию.

19.09.2019

 Михаил Кедровский