День учителя

Бывшая учительница начальных классов, а ныне пенсионерка, Августа Степановна Ванина проснулась глубокой ночью от ноющей боли в суставах. В комнате стояла тишина, нарушаемая мерными ударами капель дождя о жесть подоконника.
Дождь, который начался еще вчера утром, так и не закончился, продолжая насыщать влагой землю в преддверии грядущих заморозков и близкой уже зимы, которая наступала в этих местах окончательно после Покрова, то есть через одну-две недели, если считать от сегодняшнего утра, которое еще не высветлилось.
- Видимо, от непогоды у меня суставы и разболелись, - подумала старая учительница, ежась под одеялом и разминая суставы пальцев, чтобы уменьшить боль. Болезнь суставов, под хитрым названием полиартрит застигла учительницу еще лет пятнадцать назад и, начав с невинной боли при неловких движениях, постепенно стала постоянной ноющей болью, которая усиливалась при изменениях погоды, особенно при дождях и снегопадах. Именно такой холодный осенний дождь и стучал в окно ее комнаты, вызывая ломоту в суставах.
- Хорошо еще, что включили отопление на прошлой неделе, и квартира успела прогреться и подсохнуть от летней сырости, которая накопилась здесь за нынешнее холодное и сырое сибирское лето, иначе приступ подагры был бы еще сильнее в холодном промозглом воздухе квартиры, - подумала Августа Степановна, прислушиваясь к шелесту осеннего мелкого дождя за окном, сопровождаемому стуком крупных капель, стекающих со стены дома на подоконник.
Учительница взглянула на будильник, который стоял на тумбочке возле ее кровати: часы показывали пять утра в тусклом свете уличного фонаря на столбе за окном, отсвечивающего сквозь неплотно задернутые шторы: сейчас, осенью, закрывать шторами окно на ночь не было никакой надобности – день угасал ранним вечером и разгорался поздним утром, когда Августа Степановна еще не ложилась или уже встала.
От разминания пальцев рук боль в суставах утихла, отступив к ногам, но и там ослабла, помогая старой женщине забыться в воспоминаниях, которые и составляли весь смысл ее одинокой жизни. Вот и сейчас, лишь боль отступила, как мысли тотчас возникли в голове Августы Степановны, унося учительницу на волнах памяти в далекие прошлые годы, когда мир казался чудесным, а жизнь нескончаемой и тоже чудесной.
Она родилась здесь же, в маленьком сибирском городке восемьдесят три года тому назад в семье местного кустаря-одиночки, который к рождению дочери перешел на работу слесарем в только что организованную машинно-тракторную станцию, помогающую вновь созданным колхозам обрабатывать землю и убирать урожай. Работа слесарем оплачивалась хорошо, а труд на государственном предприятии не требовал объяснений перед советской властью, в отличии от труда кустаря-одиночки.
Свое раннее детство Августа Степановна помнила плохо: каких-либо заметных событий в ее жизни не происходило, она была единственным ребенком, родители ее жили дружно, без ссор и склок, и потому, видимо, память не сохранила каких-либо ярких впечатлений раннего детства: были обычные детские игры летом на лужайке во дворе и на улице, поросшей травой-муравой, а зимой катание на санках, иногда, летом, они убегала с соседскими девочками на ближнее озеро, что находилось прямо в городе, неподалеку от дома, где детвора купалась в жаркие дни, не рискуя утонуть, поскольку озеро было мелкое, без ям и омутов, и детям, даже малым, было невозможно добраться до глубоких мест.
 Впрочем, на берегу обычно были взрослые, которые присматривали за своими детьми, а заодно за всеми остальными. Запомнилось только, что все взрослые были доброжелательны к детям и между собой, пьянства и склок между соседями не было, и детская ее жизнь текла спокойно, как и речушка, что протекала через весь городок, показываясь на опушке леса на одной стороне и скрываясь тоже в лесу на другой стороне городка.
Детская жизнь Августы Степановны вспоминалась ей с поступления в школу, куда она пришла только с матерью, потому что началась война с немцами, и отца призвали на военную службу, с которой он уже не вернулся, будучи убит под Москвой, о чем мать получила извещение. Но война войной, а учебу детей здесь в Сибири, вдали от фронта, никто не отменял и ровно первого сентября Августа Степановна, а тогда просто Авуся, села за школьную парту и дальше вся ее жизнь была связана со школой. 
Учеба в военные годы была трудной из-за недоедания детей, даже здесь в Сибири. Мать Августы, еще до войны работала на местном молокозаводе, который располагался на берегу речушки, в двух кварталах от дома. И после гибели мужа, мама Аня продолжала работать на молокозаводе, где часть зарплаты выдавалась работникам отходами производства: пахтой и обратом, которые невозможно было отгрузить на фронт, поскольку городок не имел железнодорожного сообщения, все автомобили были отправлены на фронт, а возить отходы производства сливочного масла на лошадях до ближайшей станции, что находилась в семидесяти верстах, не имело никакого смысла.
Поэтому Августу голод почти не коснулся, выручал и огород, на котором летом выращивались овощи и картошка, запасаемые на зиму, и девочка усердно училась год за годом, пока не закончилась проклятая война, забравшая у нее отца.
Мать Августы замену мужу не искала, оставаясь вдовой, но по воскресеньям начала посещать церквушку, где молилась за упокой души своего мужа Степана и раза два-три брала с собой дочку, о чем тотчас стало известно в школе, и Августа, к тому времени уже пионерка, получила замечание от завуча, что негоже пионерке посещать церковь с матерью. Августа сказала об этом матери и та, вздохнув, обещалась больше не водить дочь в церковь, чтобы не навредить Августе в учебе, которая проходила весьма успешно, на четверки и пятерки.
Окончив семь классов, Августа изъявила желание учиться в педагогическом училище на учителя начальных классов, для чего следовало покинуть мать и уехать в областной город. Мать расстроилась, конечно, но желая дочери добра, противиться не стала, и Августа уехала в город на учебу, где ее приняли без экзаменов как отличницу и дочь погибшего фронтовика.
Отучившись четыре года и получив диплом учителя, Августа возвратилась домой, чтобы приступить к работе учителем по распределению, выданному ей в педагогическом училище. Жить она осталась с матерью в их доме, состоявшем из кухни и комнаты. Дом этот небольшой, но теплый зимой, отец Степан срубил из березы еще до женитьбы на матери Анне, потом обустроил двор, построил баню, сарай для коровы, которую родители так и не успели завести, поскольку до войны молочные продукты мать получала в счет зарплаты, а потом, в войну, купить корову было невозможно из-за отсутствия денег – телка стоила почти как зарплата матери за целый год, да и корову-кормилицу никто не продавал.
Итак, первого сентября Августа вошла в первый класс начальной школы, что находилась в центре городка в бывшей церковноприходской школе, но уже не девочкой-первоклашкой, а учительницей, которой и проработала сорок лет вплоть до проклятых времен разрушения предателями и врагами страны, под гордым названием Союз Советских Социалистических Республик, на пятнадцать осколков. 
В первый же год учительства Августы, которую ученики, как и положено, называли Августой Степановной, весной, в марте, умер вождь страны – Иосиф Виссарионович Сталин – о чем народ искренне сожалел, выражая свою скорбь на собраниях. Именно в эти дни, Августа и познакомилась со своим будущим мужем – Александром, на митинге в машинно-тракторной станции, где этот Александр работал слесарем – как и ее отец Степан еще до войны.
Августа, которую прислали из школы, чтобы она, как учительница, сказала рабочим о вожде несколько благодарственных слов, но не смогла этого сделать, искренне расплакавшись, лишь только взошла на трибуну. Винить учительницу никто не стал, а этот Александр подошел к ней и стал утешать словами, легонько поглаживая девушку по плечу. Так завязалось ее знакомство с Александром, который осенью посватался и получил согласие Августы, хотя мать и была против такой поспешности, говоря, что за полгода нельзя узнать человека так хорошо, чтобы выходить за него замуж – ей, учительнице, за слесаря с четырьмя классами образования.
- Смотри, Авуся, пожалеешь, да потом уже поздно будет, - уговаривала мать свою дочь. – Мне Степан, твой отец, говорил, что нельзя жениться на женщине, которая выше мужчины по своему положению, ибо муж – глава семьи и должен быть главой во всех отношениях – тогда брак будет разумным, а иначе мужчина может почувствовать себя униженным рядом с образованной женой, и такое унижение может привести к плохому.
Как мать говорила, так все и случилось: через год после свадьбы, у Августы родился сын, названный Толиком, а муж Александр начал попивать водочку, да ругаться бранными словами на жену, упрекая ее в учительском образовании, на которое ему, слесарю, товарищи по работе указывали, говоря, что теперь он подкаблучник у своей жены.
- Не по себе ты, Сашка, сук срубил, - говорили мужики – слесари и механики в дни зарплаты, собираясь в чайную, чтобы распить бутылку водки на троих и поговорить за жизнь, прежде чем идти по домам.
Александр, который проживал у жены с тещей, обижался на такие слова и в отместку, чтобы доказать свою волю, тоже шел в чайную и выпивал больше других: так незаметно втянулся и стал выпивать уже и в будние дни без всякого повода. 
В такой жизни Августы прошло еще три года: родился другой сынок, названный Борисом, и умерла мать Анна от простуды: неожиданно и быстро – сгорела в три дня.
Так Августа осталась без родителей, с мужем-выпивохой и двумя малолетними сынками в родительском доме.
Но жизнь шла своим чередом: сыновья подрастали и один за другим пошли в школу, где младший Борис стал учиться в классе своей матери. Учительской зарплаты вполне хватало на скромную жизнь, так как муж Александр свою зарплату почти всю пропивал. К тому же, муж, кроме брани, начал давать волю и рукам, поколачивая Августу без всякого повода, а просто в пьяном угаре, так что учительнице приходилось иногда искать защиты у соседей, что было стыдно и унизительно – ведь учитель пользовался в те годы уважением и авторитетом, а какой будет у учительницы авторитет, если она среди ночи выскакивает на улицу в одной рубашке и за ней гонится пьяный муж с топором в руке, выкрикивая бранные слова?
Старшему сыну, Анатолию, едва исполнилось двенадцать лет, как отец поднял и на него руку, обвинив в краже денег из своего кармана – деньги-то эти он пропил с собутыльниками, но запамятовал и потому обвинил сына. Анатолий, крупный подросток, от обиды за себя и за мать, ударил отца наотмашь, сбил с ног и в остервенении начал пинать ногами, что было совсем не по-людски. После этой свары, Августа решила развестись с мужем, чтобы спасти себя и сыновей от пьяных выходок мужа, к которому и до этого случая не питала нежных чувств, выходя замуж по юной глупости, а не по зову чувств.
Развестись с мужем Августа не успела, потому что ноябрьской ночью Александр утонул в речушке, переезжая ее на тракторе, который опрокинулся на дамбе и завалился в холодную воду, проломив тонкий лед. Александр вместе с трактористом перегоняли этот трактор после ремонта в ближний совхоз, были в изрядном подпитии и не сумели выбраться из затонувшего трактора. Так Августа Степановна стала вдовой и более в ее жизни не было мужчин, хотя ей на момент вдовства было лишь едва за тридцать.
Не испытав женской радости, Августа целиком отдалась учительскому делу и воспитанию своих сыновей, которые подрастали смышлеными и доброжелательными, уважительно относились к матери.
Окончив школу, сын Анатолий решил поступать в авиационный институт и уехал в Казань, где уже учились несколько его старших ребят: работа в авиации и космосе в те годы была престижной, и потому авиационные инженеры весьма ценились, и их работа достойно оплачивалась.
Через два года и сын Борис уехал вдогонку за своим братом в Казань, и тоже стал студентом авиационного института, - так Августа Степановна осталась одна в родительском доме, без мужской опоры и занимаясь исключительно учительством, потому что других дел у нее не осталось.
Во время учебы сыновей и Августа Степановна окончила заочно педагогический институт, повысив свой статус учителя, да и зарплату.
Сыновья, успешно окончив институт, остались работать в Казани, женились там, обзавелись по ребенку – у Анатолия родилась дочь, а у Бориса сын, получили квартиры и Августа Степановна раза два-три даже навестила сыновей в Казани, чтобы взглянуть на внуков и жен своих сыновей: как-то случилось так, что на свадьбы сыновей ей не удалось приехать, а почему это произошло, ей уже и не припоминалось: видимо, был учебный год, и она не решилась оставить своих учеников на попечение другого учителя.
Снохи-татарки свою свекровь встретили без русского радушия и потому впредь Августа Степановна уклонялась от поездок в Казань к сыновьям, предпочитая приглашать сыновей с внуками к себе на лето, что Анатолий и Борис охотно делали, договариваясь между собой о летнем отпуске в одно время. Дом Августы в эти дни наполнялся мужскими и детскими голосами, она хлопотала на кухне, чтобы накормить сыновей и внуков, которые предавались отдыху в маленьком городке, вдали от толчеи большого города Казани. Отпуск сыновей заканчивался, они уезжали, а Августа Степановна тоже отправлялась на отдых в Крым или Сочи, куда ей, хорошей учительнице, всегда давали бесплатные путевки в санаторий или дома отдыха. На юге, случалось, что к Августе обращались мужчины, предлагая знакомство и курортные отношения близости, но она всегда отклоняла это, смирившись с одиночеством, и не желая легкомысленных связей.
В такой жизни прошли годы. На свое пятидесятилетие Августа Степановна получила звание «Заслуженного учителя» и двухкомнатную квартиру, где из благоустройства были газ, отопление и холодная вода, но отсутствовала канализация, и поганое ведро приходилось выносить во двор в сливную яму, откуда отходы откачивались машиной и увозились за город, где сливались в болото.
Но и такая квартира освобождала учительницу от многих бытовых забот, а родительский дом с огородом по-прежнему остался в ее собственности, и она с удовольствием копалась летними днями в огороде, выращивая овощи и картошку для зимнего потребления себе и сыновьям, снабжая их в обратную дорогу банками с соленьями и вареньями собственного приготовления.
Потом наступили проклятые 90-е годы, когда страну развалили негодяи и предатели, уничтожили Советскую власть и навязали всем жажду наживы одних за счет других. В городке появились безработица и нищета, и к 60-тилетию Августы Степановны ей предложили уйти на пенсию, чтобы освободить учительское место для более молодых учителей, не имеющих никаких средств существования.
«Поймите, Августа Степановна, - увещевал ее директор школы, - нам сократили количество учителей, повысив остальным учительскую нагрузку, и потому несколько учителей остались совсем без работы. Вы, конечно, заслуженный учитель и можете остаться, если захотите, но ваши коллеги без работы будут жить впроголодь, так что прошу Вас проявить милосердие и освободить место для более молодых. На пенсию прожить можно, но скромно и с помощью огорода. К тому же у вас есть двое сыновей, и они не оставят мать без поддержки».
Августа Степановна согласилась с доводами директора, оформила пенсию, имея более сорока лет учительского стажа, и зажила жизнью одинокой пенсионерки, едва сводя концы с концами, поскольку пенсия не поспевала за ростом цен в магазинах на продукты и в аптеках – на лекарства, да и выдавалась с задержками по два- три месяца при бесноватом президенте Ельцине, который и был источником многих бед, свалившихся на страну Россию после уничтожения страны СССР.
С помощью от сыновей тоже не заладилось. Через год после выхода на пенсию, сын Анатолий вернулся к матери, сказав, что завод, где он трудился, был закрыт и растащен, поскольку заказов на его военную продукцию не стало, а гражданскую продукцию некто, оказавшийся вдруг хозяином завода, посчитал невыгодным к производству, продав станки и оборудование на металлолом, а корпуса завода под оптовые склады торговцев, во множестве появившихся ниоткуда, словно поганые грибы после дождя.
Жена Анатолия ушла от нищего инженера к успешному торговцу, прихватив и дочь и квартиру, потому- то сын и вернулся к матери. Имея образование радиоинженера авиации, Анатолий занялся ремонтом телевизоров и других устройств, оформив себе патент индивидуального предпринимателя. Жители городка и окрестных деревень тащили к нему на ремонт старенькие телевизоры, приемники и холодильники, не имея средств на покупку новых, поскольку безработица накрыла сельскую местность сплошной пеленой, заставив жителей существовать лишь за счет огородов и подворья. Денег не было никаких и потому за ремонт телевизоров люди расплачивались продуктами и самогоном, и Анатолий начал спиваться, как в давние годы спился его отец Александр.
Августа Степановна, как могла, боролась с пагубным пристрастием сына, но ничего поделать не смогла, и через десять лет сын Анатолий умер, отравившись дешевой суррогатной водкой.
Еще раньше, за пять лет до смерти Анатолия, она получила известие от жены сына Бориса, что тот найден мертвым на набережной Волги: якобы остановилось сердце от избытка алкоголя, потому что Борис тоже лишился места работы в Научном институте, перебивался случайными заработками и крепенько выпивал.
Августа Степановна съездить на могилу сына не смогла из-за нехватки денег, а жена Бориса своей помощи не оказала, поскольку разошлась с ним задолго до смерти Бориса, который не сообщил матери о своем разводе.
Так Августа Степановна осталась одна-одинешенька на всем белом свете: родственники отца и матери в ее жизни не объявлялись и были ей не знакомы – если они были, а дети сыновей тоже не объявлялись матери своих отцов, хотя и вошли возрастом уже во взрослую жизнь, но не настолько, чтобы заинтересоваться своей старой бабушкой.
Одинокой ее жизни минуло более десяти лет. Конечно, оставались у нее знакомые по работе и соседи, навещали старую учительницу и бывшие ученики, что оставались в городке и не забыли свою первую учительницу, но родного человека среди них не было.
Закончив воспоминания своей долгой жизни, Августа Степановна открыла глаза. Рассвет за окном все еще не наступил, дождь продолжал шелестеть по стене, нагоняя осеннюю тоску и учительница вновь погрузилась в свое прошлое, вспоминая уже годы жительства здесь своего сына Анатолия. 
Его возвращение к матери она восприняла двояко: с одной стороны, присутствие сына давало ей мужскую опору в наступившие трудные времена, с другой стороны ей, по матерински, хотелось, чтобы сын добился успехов в жизни, что могло случиться лишь в большом городе, а не в маленьком городке, удушенном безработицей. Анатолий увещеваниям матери возвратиться в Казань, не внял и приспособился чинить радиоаппаратуру и бытовые приборы кустарем-одиночкой, каким прежде, много лет назад, являлся ее отец Степан.
Вначале Анатолий снял помещение под мастерскую и работал там, но через два-три года, под тяжестью налогов со стороны властей, закрыл эту мастерскую и стал работать на дому или выезжал к клиентам, где обязательно его угощали самогоном или водкой после успешного ремонта телевизора. Эти угощения и сгубили сына, который унаследовал, видимо от отца, тягу к выпивке.
Оборудовав в квартире мастерскую, Анатолий начал свозить сюда старые телевизоры и другую аппаратуру, которую использовал на запчасти. Через пару лет вся квартира оказалась заполненной ящиками старых телевизоров, установленных на стеллажи вдоль стен, так что Августе Степановне оставалось лишь место для сна в одной комнате, а Анатолий и вовсе спал на диване, что был в кухне.
К Анатолию стали приходить выпивохи со всего городка, которые тащили с собой выпивку или организовывали ее добычу и к концу дня Анатолий оказывался пьяным в стельку, забывая о ремонте очередного телевизора, который обещался сделать именно сегодня и за которым клиент приехал специально из ближней или дальней деревушки. Такое отношение к работе вскоре распугало всех клиентов и Анатолий начал поиски выпивки у магазинов, вместе с такими же деградирующими выпивохами. Дальше больше, и Анатолий начал тайком брать деньги у матери, если она не успевала спрятать свою пенсию до прихода сына.
Такой жизни прошло три года и однажды, войдя утром на кухню, Августа Степановна нашла там бездыханное тело своего сына, скончавшегося, как потом сказали врачи, от алкогольного суррогата.
Похоронив сына, Августа Степановна испытала даже некоторое облегчение: скорбеть об умершем сыне оказалось проще, чем ежедневно видеть его падение в пьянстве.
После смерти Анатолия пришлось ей заказать машину, грузовую, чтобы вывести все телевизионное старье, что накопилось в квартире за годы работы-пьянства сына. Грузовику понадобилось сделать три рейса, прежде чем квартира из склада хлама вновь приобрела жилой вид.
- Надо будет пойти в церковь, хотя я и не верую в бога, и поставить свечу за упокой души сына и за то, что я, мать, иногда желала смерти своему сыну в дни его беспробудного пьянства, - подумала Августа Степановна, окончательно освобождаясь от своих ночных воспоминаний, как только серый рассвет забрезжил за окном. 
- Душа-то у Толика была светлая и добрая, сколько раз в минуты трезвости он просил у меня прощения за свои пьяные выходки и собирался начать жизнь по-новому, но слабость характера не позволила ему сделать этого. Эх, если бы жизнь в стране осталась по-старому, без перестроек и переделок, то и сыновья мои были бы живы, и я бы не нищенствовала в старости. 
А если во главу страны обманом пробрался пьянчуга Ельцин, то простым людям не стало житья от такой власти. Хотя этот Ельцин и умер в один год с моим Толиком, но его сменщики ничуть не лучше относятся к людям, разве что не пьянствуют принародно, а все равно хрен редьки не слаще, - закончила Августа Степановна свою мысль о сыне, и стала готовиться встать с кровати, что было нелегким делом для старой женщины.
Сначала она опустила ноги, немного полежала, затем присела, посидела, а лишь потом привстала с кровати, будучи готовой тотчас сесть, если закружится голова. Голова не закружилась, и Августа Степановна, сунув ноги в теплые тапки, шаркающей походкой побрела на кухню, чтобы посмотреть, что она может скушать на завтрак, а уже после заняться туалетом.
На завтрак у нее ничего не оказалось, кроме яиц и двух кусочков черного хлеба, потому что уже два дня она не ходила в магазин, ввиду отсутствия денег и потому подъела даже то немногое, что имелось в холодильнике. Но сегодня ей должны были принести пенсию, и она намеревалась посетить магазин, что был через дорогу от ее дома, и прикупить продуктов и чего-нибудь вкусненького: в дни получения пенсии Августа Степановна разрешала себя побаловать кусочком колбасы, сыра, конфетками и печеньками, что было ей недоступно в другие дни, ввиду строжайшей экономии, чтобы сводить концы с концами и не одалживаться у соседей, которые тоже жили весьма скудно.
Женщины к старости или расплываются от жира до неузнаваемости, или подсыхают до облика подростка. Так вот Августа Степановна именно подсохла, сгорбилась и стала ниже ростом, выглядев издали десятилетним мальчиком, весом не более сорока пяти килограммов. Если бы она погрузнела, то вряд ли при своей болезни могла двигаться даже по дому а будучи легонькой, двигалась потихоньку не только по квартире, но и выходила на улицу, если не было ненастья, и проходила осторожно свои полторы тысячи шагов, что отмерила сама себе еще лет десять назад, чтобы не обездвижиться и не слечь в постель, откуда ей был один путь – на погост.
Умывшись и приведя себя в порядок по старой учительской привычке, Августа Степановна вскипятила чайник, сварила одно яйцо, заварила чай из пакетика, приняла горсточку таблеток, прописанных врачом для приема перед едой, и занялась едой, откусывая хлеб мелкими кусочками вместе с яйцом и запивая это сладким чаем. Есть ей не хотелось вовсе, но даже ветхое старушечье тело нуждалось в пище, чтобы не ослабеть окончательно.
На завтрак Августа Степановна всегда включала телевизор, чтобы узнать погоду на этот день и решить, идти ли ей на прогулку вокруг дома или исполнить свои полторы тысячи шагов в квартире, передвигаясь взад-перед по комнате.
Телевизоры, хоть и старенькие, достались ей от сына Анатолия – вот и на кухне, где она завтракала, в углу стоял маленький телевизор, включившийся от пульта и тотчас начавший знакомить старую женщину с новостями со всего света, которые скороговоркой тарабанила дикторша, чтобы в конце выпуска сообщить и о погоде.
 Канал новостей был областным и Августа Степановна всегда удивлялась, зачем ей сообщают о каких-то происшествиях во всем мире, вместо областных новостей, которые, к тому же, постоянно прерывались рекламой. Но так причудливо нынче сложилась жизнь в стране, где кроме происшествий и погоды, больше сообщать не о чем, разве что о курсе рубля к доллару, который учительнице был интересен тем, что падение рубля всегда вызывало рост цен на продукты в соседнем магазине, отзываясь на тощем кошельке пенсионеров.
Сегодня курс рубля почти не изменился, диктор обещала улучшение погоды по северным районам области и Августа Степановна, окончив чаепитие и проглотив пригоршню таблеток, подлежащих ей к употреблению после завтрака, выключила телевизор и легла на диван в комнате, чтобы передохнуть и подремать в ожидании прихода почтальона, что разносила пенсии немощным старикам: бодрые пенсионеры получали свои пенсии самостоятельно в отделениях Сбербанка- так теперь назывались сберкассы из прежних лет жизни Августы Степановны в Советской стране.
Сберкасса тогда была в городке одна и располагалась в центре, в небольшом кирпичном домике, что до революции был жилищем местного купца.
Теперь Сбербанк выстроил большое здание на месте сберкассы, рядом с ним выросли здания еще двух банков, названия которых Августа Степановна так и не запомнила, и эти здания банков оказались самыми большими в городке, не считая двух средних школ, построенных еще прежней властью. По зданиям банков стало всем очевидно, что нынче в стране наступила власть денег, которая сменила народную власть: как бы ее не обзывали нынешние правители, но та власть была действительно народной и чествовала людей труда, а не мошенников с набитыми деньгами карманами.
Из телевизора Августа Степановна узнала, что сегодня отмечается «День учителя», и различные люди, в том числе и президент, вещали, как много забот уделяется ими для народного образования и учителей.
Телевизор ознакомил Августу Степановну с выбранными Учителями года, сообщив, что они получают премию в размере миллиона рублей или больше: старая учительница не запомнила эти цифры, удивившись их размерами в сравнении с ее пенсией, составляющей пятнадцать тысяч двести сорок семь рублей и 38 копеек. Эта пенсия была большой по меркам городка, и образовалась за счет большого стажа, звания «Заслуженный учитель», дававшего прибавку к зарплате, да и начислена эта пенсия была по старому закону, который обеспечивал ежегодную прибавку.
Нынешние учителя, оформляя пенсию, получали лишь 10-12 тысяч рублей и потому Августа Степановна считается чуть ли не зажиточной в городке, где и зарплаты работающим тоже крутятся возле 10 тысяч рублей в месяц.
Дождь за окном прекратился, небо прояснилось, сквозь быстро бегущие низкие рваные облака временами проглядывало солнце, что грозило полным прояснением и грядущими заморозками – как обещался прогноз погоды.
В ожидании почтальона с пенсией, Августа Степановна продолжала лежать на диване, размышляя о своей нынешней жалкой и бессмысленной жизни.
Её, старую заслуженную учительницу, не имеющую близких и дальних родственников, почти все забыли, кто знал по работе или соседству: люди были поглощены собственным выживанием в бедности, охватившей жителей городка из-за безработицы.
Предприятия и организации, что обслуживали колхозы и совхозы, закрылись за ненадобностью при развале этих колхозов, а немногие сельские жители, занявшиеся фермерством, как теперь стала называться сельскохозяйственная деятельность на земле, услугами посторонних организаций перестали пользоваться из-за отсутствия средств. Поэтому многие семьи городка жили исключительно на пенсии своих родителей, с огородов и приусадебных хозяйств, дающих продукты питания, и кое-что на продажу.
На свою пенсию Августа Степановна могла бы прожить вполне сносно, без нищеты, если бы не расходы на оплату лекарств и оплату квартиры, которые составляли более половины ее пенсии, оставляя на проживание менее трети пенсии.
- Да, при прежней власти моя пенсия была бы почти такой же, но не было бы трат на дорогие лекарства и квартиру, без которых нынче не обойтись, - размышляла старая женщина. – Если же случится мне совсем ослабеть, то будет помогать социальный работник, а это чужой человек в квартире, пусть и приходящий, и его, как санитарок в больнице, надо поощрять, чтобы делал свою работу с душой. 
Эх, зачем только я живу: сама мучаюсь и смысла в такой жизни нет – была бы власть прежняя и жизнь в городке была бы веселей, и сыновья мои были бы живы, а потому не жила бы я в одиночестве и бедности, какую пришлось испытать сейчас. 
Конечно, бывшие коллеги по работе навещают меня изредка, ученики бывшие, что остались здесь на жительство, тоже иногда навещают меня. Но исчезла в людях душевная доброта: учителя говорят не о своих учениках, а о своей бедности, ученики, бывшие, тоже думают и рассказывают о добывании денег, как будто нет на земле других дел и интересов, кроме денег. 
Погоня за деньгами не свойственна русскому человеку и потому она сушит души людей, озлобляет их, отчего души людские черствеют, а жизнь их становится бессмысленной, как и моя жизнь старой и одинокой бывшей учительницы, - думала Августа Степановна, иногда впадая в сонное забытье, свойственное старым людям.
Звонок от двери вывел Августу Степановну от сонного оцепенения. – Пенсию принесли, - обрадовалась старушка и, надев тапки, зашаркала к двери, чтобы открыть замок и впустить жданную посетительницу, несущую ей деньги для продолжения жизни, которая только что виделась ей бессмысленной: так муха, попавшая в тарелку супа, судорожно пытается выбраться из нее и радуется, попав на ложку, которой хозяин супа выловил эту муху, чтобы пришибить ее за нарушение его права собственности на этот суп.
Почтальон вошла и с порога объявила: - Поздравляю Вас, Августа Степановна, с днем учителя, о чем я узнала утром из телевизора.
- Спасибо, Анечка, только из телевизора мы и узнаем о праздниках, которые по-настоящему никто и не отмечает, не то что раньше, когда к таким праздникам готовились заранее, готовили подарки и поздравления от всей души, а не по обязанности.
- Ничего, Августа Степановна, о Вас многие помнят в нашем городке, особенно Ваши ученики – свою первую учительницу никто не забывает, потому о Вас, наверное, вспомнят сегодня все, кто у Вас учился в начальных классах.
Я тоже Ваша ученица, тоже хотела стать учительницей и институт закончила, но приходится работать почтальоном, поскольку здесь учительских мест нет, а уезжать в другие края не на что.
- Ничего, Анечка, ты еще молодая из моего последнего выпуска в школе. Даст бог, все наладится, и будешь ты учительницей, как и хотела.
- Спасибо, Августа Степановна, на добром слове, - откликнулась почтальонша. – Я Вам пенсию принесла, как и вашим соседям, для которых день получения пенсии всегда является праздничным днем. Вам как денежку выдать: крупными или мелкими?
- Давай как всегда: пять тысяч крупными, а остальные по сто рублей. Крупными я расплачусь за квартиру, а мелкими за лекарства, за продукты и прочие необходимые расходы, потому что расплата крупными, мне кажется, всегда приводит к большим расходам, чем по мелочи, - ответила учительница.
- Я так и думала, - ответила Анечка, отсчитала положенную сумму пенсии, учительница приняла деньги, расписалась в ведомости и, проводив Анну до двери, возвратилась к столу, где лежала внушительная стопка денег.
- Столько денег, целая кучка, а разложишь по расходам и ничего не остается, - подумала Августа Степановна. - Помнится, получив зарплату учителя несколькими бумажками с учетом аванса, я спокойно жила на те деньги, могла купить себе все, что хотелось из одежды и еды, помогала сыновьям, да еще и по санаториям ездила каждый год, а здесь целая куча денег, но ни на что не хватает: чудеса, да и только, - закончила учительница и приступила к дележу пенсии по статьям расходов старой и одинокой женщины.
Вначале она отсчитала платеж за квартиру, потом отложила стопку денег на лекарства, которые стали неимоверно дорогими лишь только аптеки перешли в частные жадные руки новых владельцев.
Раньше целью лекарств и аптек было вылечить людей и по возможности, дешево, а нынче, в погоне за прибылью, дешевые лекарства заменяются дорогими, но точно такими же по качеству, а иногда и хуже, чтобы больной не излечивался, а лишь улучшал свое самочувствие, продолжая и продолжая покупать лекарства и обогащая этим аптекарских дел мастеров-живоглотов, наживающихся на здоровье людей. 
После стопки денег на лекарства старая учительница отложила небольшую сумму на хозяйственные расходы, небольшие у старушки, но необходимые, еще нужно купить валенки ввиду приближающейся сибирской зимы, так как старые валенки совсем износились за долгие годы пользования.
Остаток денег на пропитание Августа Степановна тщательно пересчитала: оказались, что ей на месяц приходится лишь четыре с небольшим тысячи рублей, по сто тридцать рублей на день. 
- Вот так вот, заслуженная учительница, кушайте на сто тридцать рублей в день и ни в чем себе не отказывайте, - горько усмехнулась старушка. – Будь проклята моя старость, что пришлась на время перемен в государстве, которое от заботы о людях-тружениках перешло к опеке спекулянтов, банкиров и прочих паразитов, прихвативших обманом все, что было создано при Советской власти, и теперь поделено между немногими, в ущерб труженикам, старикам, детям и прочим слоям населения, не имеющим волчьей хватки для бессовестной наживы себя и своих присных. 
Далее Августа Степановна подписала на бумажках, для чего приготовлена каждая стопка денег и сколько их в стопке, приколола скрепками эти бумажки к стопкам денег и убрала деньги в сервант, чтобы истратить их по назначению.
Закончив с деньгами, учительница надела пальто, взяла немного денег из стопки на пропитание и шаркающей походкой отправилась в ближний магазин, чтобы прикупить чего-нибудь на пропитание, но в пределах установленной суммы.
Поход в магазин занял у учительницы более часа времени, поскольку она долго примерялась и приценялась к продуктам, чтобы купить все подешевле, но пригодного для употребления старой женщиной. В итоге она купила кусочек сыра, упаковку кефира, кусочек ветчины, несколько конфет, упаковку печенья, два яблока, бутылку растительного масла, пару булочек и половину буханки черного хлеба, который начала употреблять вместо белого хлеба, послушавшись рекомендаций из телевизора, где постоянно крутятся передачи, что и когда можно кушать, а что кушать нельзя, даже если и хочется, чтобы не отравиться и не заболеть.
За все покупки Августа Степановна заплатила почти 400 рублей.
Вернувшись из магазина, Августа Степановна рассовала покупки по полкам холодильника и решила прогуляться вокруг дома, чтобы пройти свою ежедневную норму в полторы тысячи шагов. В магазин ей нельзя больше ходить три дня, чтобы не превысить расходы на пропитание и не остаться с пустым холодильником за два дня до пенсии.
Прогулка заняла больше часа. Августа Степановна, медленно переступала с ноги на ногу, чтобы не возбудить боль в суставах, которая стихла лишь только прекратился дождь и стало выглядывать солнце: так ветхое тело учительницы откликалось на солнце и сырость. А ведь бывали года молодости и зрелости, когда она могла выйти босиком во двор материнского дома, несмотря на дождь, чтобы зачерпнуть из бочки дождевой воды и отнести ведра с водой в баньку, заполнить там кадушки и в субботу, после работы попариться в баньке вместе с мужем Сашей, который тогда еще не был поражен водкой и был обходителен настолько, что по приметам Августы Степановны, именно в баньке они и зачали обоих своих сыновей. Кажется, это было вчера, а ведь прошло более полувека от той мирной и благополучной поры ее жизни.
Переступив порог квартиры, старая учительница, хотела было заняться приготовлением обеда: пожарить картошечки с луком, которую и покушать с ломтиком ветчины, а после попить чайку с печеньем и конфеткой – вот и будет ей праздничный обед в честь «Дня учителя», но этим намерениям Августы Степановны помешал звонок в дверь. На пороге оказались две бывшие ученицы, тоже учителя предпенсионного возраста.
- Поздравляем Вас, Августа Степановна, с Днем учителя и желаем здоровья и долгих лет жизни, а в подарок мы принесли торт, - хором выговорили пришедшие, вручили хозяйке коробку с тортом и букетик осенних цветов, что нарвали здесь же, неподалеку, на клумбе возле дома культуры.
 Августа Степановна всплеснула руками:
- У меня, девочки, и угостить-то нечем – только что вошла в дом после прогулки, разве что чайку попить с тортом и конфетами, - и пошла на кухню, вскипятить чайник, пока гостьи раздевались в тесной прихожей.
Чайник вскипел, гостьи сели за стол, торт был раскрыт, разрезан на куски и разложен на блюдца, и пошла неторопливая беседа двух пожилых учительниц со своей коллегой – престарелой учительницей, уже много лет находящейся на заслуженном пенсионном отдыхе.
Между собой учителя обращались исключительно по имени, часто в уменьшительном его значении, подчеркивая этим дружеские отношения и устав слышать свои имена-отчества, при работе в школе.
Две гостьи: Машенька и Анечка, проживали неподалеку, при живых мужьях и взрослых сыновьях, которые работали вахтовым методом на нефтепромыслах, имели приличные зарплаты и потому их семьи жили в относительном благополучии и даже достатке, по меркам остальных жителей городка.
Учительская зарплата Машеньки и Анечки была меньше даже пенсии Августы Степановны, но не обсуждалась, а разговор шел только о семейных делах сыновей и внуков этих учительниц, которым до пенсии оставалось по два года работы, но зарплаты мужей позволяли им с оптимизмом смотреть в будущее, которое при любых обстоятельствах не будет одиноким, как у старой их учительницы.
В разговорах о внуках прошло часа два и обе учительницы, заметив усталость хозяйки, попрощавшись, ушли в свои семьи, напоследок еще раз поздравив свою первую учительницу с Днем учителя.
Проводив гостей, Августа Степановна убрала со стола торт в холодильник, а пустую посуду в раковину и прилегла на диван: наступало время просмотра телевизора, которого она неуклонно придерживалась с давних пор – после смерти сына Анатолия, ибо его пьянки и друзья не позволяли ей уединиться у голубого экрана.
Для просмотра телевизора Августа Степановна определила себе время с семи часов вечера и до девяти вечера, выбрав какие-нибудь сериалы, желательно мелодрамы с благополучным концом, чтобы после просмотра со спокойным чувством выключить телевизор, выпить стакан кефира на ночь и перейти в спальню для ночного сна или бессонницы, - это уже как получится для ее дряхлого тела.
Телевизор отвлек старую учительницу от тягостных мыслей об ее одиночестве, которое лишь иногда нарушалось посещением бывших коллег по работе, таких как сегодняшний визит учительниц, или встречами с соседками, одна из которых жила в одном подъезде, напротив квартиры Августы Степановны, жила одиноко, как и учительница, хотя и имела двух сыновей, проживающих в областном городе и частенько навещающих свою мать, не желающую переезжать в город и жить вместе со своими невестками, с которыми взаимоотношения не получались.
С этой соседкой Августа Степановна вместе ходила по средам в городскую баню и та, будучи на пятнадцать лет моложе и здоровее, помогала старой учительнице помыться, а после бани дойти назад до квартиры, и которая сегодня почему-то не навестила учительницу: может быть уехала в город к сыновьям или прихворнула.
Просмотрев свои сериалы в положенное время, Августа Степановна выключила телевизор, не желая больше отвлекаться на новости и передачи, возбуждающие мысли и заставляющие старую женщину задумываться о том: почему при всех успехах в стране, имеющей мудрого руководителя-президента и умных министров-капиталистов,  в их городке царят разруха и безработица, а сама Августа Степановна живет сейчас значительно хуже, чем десять лет назад; хотя ее пенсия повышалась много раз и увеличилась на треть, но купить на эту большую пенсию можно меньше, чем на ту маленькую, а уж с советской пенсией и вовсе нет никакого сравнения, как и советское житье-бытье, которое обходилось в сотни раз дешевле, чем нынешнее существование заслуженной учительницы.
Августа Степановна пошла на кухню, выпила свой стакан кефира, прошаркала тапками в спальню, переоделась в ночную рубашку, надела шерстяные носки, потому что старые ноги мерзли ночами даже в теплой комнате и под одеялом, взбила подушку и отвернув край одеяла улеглась на кровать для ночного сна после этого долгого и утомительного осеннего дня, который выбился из череды обычных дней получением пенсии и празднованием ее профессионального праздника – дня учителя: профессии, которой она посвятила всю свою жизнь.
Как всегда, перед сном, Августа Степановна начала вспоминать что-нибудь хорошее из своей жизни. Сегодня ей почему-то вспомнилось лето 1961 года, летний отпуск, когда она, молодая учительница двадцати пяти лет, проводила летние дни в домашних работах и уходу за сыновьями семи и пяти лет от роду. В этот год, весной, первый космонавт земли, советский человек Юрий Гагарин слетал в космос, люди жили вполне благополучной жизнью, прошла реформа денег, при которой деньги и цены уменьшились в десять раз и даже сами денежные бумажки стали меньше в размерах, чтобы люди понимали их незначимость в Советской стране, где человек ценится не деньгами, а делами. Вот и она, молодая учительница, уже набралась опыта и была уважаемым человеком в городке, где родители ее учеников приветливо и уважительно здоровались с молодой женщиной при встречах.
Солнечными днями того лета, она с сыновьями ходила на озеро, что было на окраине городка, и там, расстелив покрывало, располагалась под акацией в тени, наблюдая как ее сыновья вместе с другими детьми плещутся на мелководье.
Муж Александр днем был на работе, и его добродушные выпивки с друзьями еще не сулили беды. Целая жизнь была впереди, и будущее казалось добрым и радостным, как радостно и непосредственно плескались сыновья в теплой воде.
За этими мыслями Августа Степановна незаметно задремала чутким старческим сном, готовая тотчас проснуться, чтобы с последним биением сердца уйти из жизни туда, откуда нет возврата, уйти вслед за своими воспоминаниями о благополучных и счастливых днях своей долгой жизни, в которой таких дней оказалось совсем немного, но эти счастливые дни и составили весь смысл ее жизни.

 станислав далецкий