Не состоявшийся арест

           Я не знаю, откуда в нашей белорусской деревне появились эти люди. Жили здесь уже очень давно, выросло не одно поколение. Их называли почему-то «москали». А так, похоже, что это были староверы. Не забывая свои традиции, они соблюдали и наши, местные. Только разговор у них был отличен от местного. Как-то больше походил на рязанский говорок, где грибы с глазами их ядят, а они глядят. А селились они неподалёку друг от друга. И семьи были очень дружны между собой.

                Семья Ивановых, когда-то была большой. Но дети выросли и разъехались по городам, оставив родителей доживать свой век в уже постаревшей избе. Правда, летом обязательно навещали. Помогали в заготовке дров на зиму, да и с уборкой огорода. Отдохнуть от города было где. Рядом река, лес, в котором грибы да ягоды. А зимой старики были предоставлены самим себе.

               Как-то в один из зимних вечеров, аккурат, в рождественский пост, чета управившись с нехитрой работенкой, так и не договорившись между собой, кому сходить за водой, залезла на полати, где вели ленивый разговор, иногда перекидывались в картишки, в "подкидного  дурака.                И тут Анне захотелось испить чайку. Она так ласково просит:

-Калинка, сходи за водой, я чай вскипячу. Муж молчит, как воды в рот набрал. А Анна снова канючит:
-Калина, а Калина, сходи за водой!
-Тебе надо, ты и иди! соизволил ответить хозяин 

Нехотя Анна слезла с полатей, обула валенки и полушубок, платок повязала, взяла ведро и пошла на улицу. Принесла ведро воды, налила в кружку и включила кипятильник.

         -Слышь, Анна, вскипяти-ка и мне, пожалуй, чайку донёсся голос из-под потолка.
Анна молча берёт ведро с водой идёт на улицу и демонстративно выливает. Затем с ехидной улыбкой выпивает свой чай с мёдом и лезет обратно на печь.

          Калина кряхтя, слезает с печи, натягивает валенки и полушубок, нахлобучивает шапку-ушанку, берёт уже два ведра и выскальзывает на мороз. Вскоре появляется, вместе с клубами морозного воздуха. Не переступая порога, выливает на пол в кухне воду и исчезает за дверью. 
Анна в панике кричит:

-Вернись, бес космоногий! (это у них было самое страшное ругательство) Никакой реакции не последовала со стороны хозяина. А через некоторое время фокус с водой повторился. Калина не поленился и в третий раз сходить за водой и вылить её на пол. Тут Анна заголосила, что есть мочи, проклиная мужа по-всякому, начала одеваться.

-Ты куда это собираешься? спрашивает удивленный муж.

-Пойду звонить в милицию, чтобы тебя, беса посадили на пятнадцать суток. Сказала и скрылась за дверью. А телефон на всю деревню был только в школе. Там постоянно дежурил сторож. 

  Оговорюсь, что милицейский участок находился в семи километрах от деревни, в райцентре. Да к тому же ещё в зимнее бездорожье, не так просто было добраться сюда. Обстоятельно доложила дежурному милиционеру, что муж такой-сякой, хулиган. И его немедленно надо арестовать. Дежурный сигнал принял, как мог, успокоил старуху. С чувством выполненного долга, удовлетворённая Анна зашагала домой.

                Придя домой, с ужасом заметила, что её супруг сидит в парадном костюме, в добротных зимних ботинках. На голове новая шапка. А на столе красуются две пары колбас «пальцем пханых», пол окорока, бохон хлеба. Дрожащим голосом спросила:

-Калинка, ты ета куда? 
-На пятнадцать суток, куда ж ещё? ответил муж
-А зачем колбаса и окорок?
-А чем я там питаться буду, по-твоему?

        И такая жаль взяла Анну, что даже слеза выкатилась. Ведь, во-первых, сейчас пост, а во-вторых, колбаса и окорок всегда для гостей, а тут, видишь ли, непредвиденные расходы.

           -Ой, прости ты меня, Калинка, дуру старую! Сама не ведала, что творила, заголосила старуха на весь дом. Однако старик, не обращая никакого внимания на причитания жены, деловито продолжал вести сборы.


           Смахнув слезу, Анна шмыгнула в сени, и вскоре вернулась с бутылочкой самогона в руках. Бухнула её на стол, обняла мужа за шею и говорит:
-Давай Калинка мириться будем!

Тот немедленно прекратил сборы, и полез в сервант за стаканами. А Анна в это время нарезала окорок и колбасу.

                Через три часа приехала милиция. Но арестовывать было некого: старики, укрывшись кожушком, крепко спали на семейной постели. На столе красовалась пустая бутыль из-под самогона и аппетитная закусь.


                На следующий день в гости к ним явился участковый, чтобы выписать обоим штраф за самогон и за ложный вызов милицейского наряда. А бедной Анне пришлось ещё замаливать грехи за то, что по её вине был нарушен строгий рождественский пост.
 

 Ялинка