Совершённое совершенство

С некоторых пор я начал отрицать эстетическое удовольствие как утопическое познание мира. Повышая уровень эстетства, с каждым разом находя всё больше и больше изъянов в шедевральных творениях, я достиг того уровня заблуждений, когда единственным совершенством стало для меня божественное начало, равно как и его конец, если он ничего не перепутал в образе и подобии. Я полновесно достиг подлёдного дна - молекулярного простодушия, готовый в любую минуту попасться на крючок, лишь бы наживка соответствовала моим хладнокровным инстинктам и ожиданиям. Понять, что человек при всём своём несовершенстве совершененен не составляло для меня особого труда, особенно когда из пруда я вылавливал исключительно своё цветущее отражение, облагороженное нарцистическим оскалом и нисколько не защемлённое пенными ошмётками от проливного дождя.
Вот уже неделю я караулил машину и палатку, пустившую корни из подручного крепежа, в надежде, что единственная дорога, проложенная на пути прогресса и расползающаяся вместе с полем, станет лучше, красивше и , чем чёрт не шутит, прямее и суше, несмотря на непрекращающийся ливень. Но каждое утро попутная и одновременно побочная дорога оставалась в моих глазах выразительной до неприличных выражений. Три дня назад Марюсик уфитилила в ближайший посёлок, чтобы переждать непогоду у проходившей мимо пастушки, и с той поры я и её начал подозревать в совершенстве, почти равном своему. Она, читающая Ницше и Вольтера промежду Донцовой, как-то заметила, а заметив, переспросила: ты точно хочешь сдохнуть раньше времени, выкуривая три сигареты подряд? Хорошо, что я тогда промолчал, иначе бы сейчас не над чем было думать, прикуривая от сигареты.
Время тоже стало слякотным и скользким, я ловил его голыми руками, смахивая капли с часов, хватая, как тритонов в окрапивленных ручейках своего детства. Минута наслаждения собственным отражением сменялась минутой упоения от беспросветного дождя, едва не пересекаясь с минутой отчаяния, похожего в своей поздней стадии на безукоризненность, на отвергнутогое приятие всего сущего.
Когда в машину влез сожитель пастушки, в чём он, безо всякого сомнения с моей стороны, сам успел трижды сознаться, прежде чем мы уговорили, как он выразился, одомашненный конъяк, мне уже было совершенно без разницы, кто у нас президент, по чём кило белгородской картошки и белгородская ли она, и есть ли вообще такая в природе. Я хищнически предвосхищался безоговорочным сумасшедствием, с жалостливой слюной ожидая оное и заранее соглашаясь с радужной аурой, когда каждый отблеск в пространстве - розовый. Чем простодушней человек - тем совершенней мир, его пожирающий, а потеря разума сулит предел совершенства. Зачем мне анализ инормации, получаемый исключительно посредством органов чувств, если даже не у всех чувств есть сколь-либо приличные органы, а такое, слава Богу, ответное чувство как любовь к себе и вовсе не передаётся половым путём.
Самогон, разбуторенный пакетиком "Юппи", несмотря на тошнотворноть, казался мне конъяком. Промокшие, но всё ещё тёплые, пирожки и плывущая кверху брюхом по газетным заголовкам жидкая курица  таяли на моём русском матерном языке, даже не приближаясь к нему, а в качестве закуски доставляли только сладость и радость. Я уже без удивления узнал, что в здешних краях и поныне слушают "Сектор Газа", а когда присоединился к безголосому хору механизатора, вернее, дополнил его и двух аккомпанирующих истошных жаб, оказалось, что моему исполнению "Колхозного панка" даже я сам могу позавидовать. Если бы в этот момент сожитель пастушки не был занят пением и случайно спросил меня, чем отличаются лягушки от принцесс, я бы с полной уверенностью и ответственностью громогласно заявил, что ничем, абсолютно ничем, потому что все достигли абсолюта, хоть и каждая в своём ремесле.
В городе памятник Ленину, по странному стечению обстоятельств оказавшийся самим Лениным, переступая сугробы и отпугивая перемешанных с воробьями синичек, дошёл до скользкого тротуара, на котором то и дело падали зевающие паром горожане. Поскользнувшись и отряхнув драпированное пальто, памятник, видимо, нанащупав в кармане бронзовую мелочь,  запрыгнул в первый попавшийся троллейбус и испарился. Я ещё тогда подумал, что здесь делает Ленин посреди лета, ещё же три месяца до Октября и первого снега.
 

 Александр Каа-Александров