Опричнина и погода

       Иоанн Грозный, помимо прочего, был агрономом-любителем. С первой женой Анастасией Романовной они объездили все близлежащие и дальние монастыри. Основной и официальной версией поездок было богомолье, вознесение молитв ко Господу по поводу первенца-наследника. Но известно, что значительную часть времени проводил Иван вне церкви. Серьезные обители в ту эпоху владели огромными земельными угодьями. И царь высматривал, где что хорошо произрастает, каково поголовье скота, интересовался он пасеками, сыроварнями, амбарами и «ледниками» (допотопными холодильниками). Положение государя в тот период было отнюдь не прочно, ходили слухи о его незаконнорожденности, ибо Василий III до старости, до княгини Елены Глинской детей не имел, а она якобы рожала от боярина Овчины-Телепнева, который помогал своему благодетелю, чем мог.

       Ближняя боярская челядь пользовалась сложившимися обстоятельствами, запускала свои лапы загребущие в царскую казну, да еще угрожала, что посадит на трон Владимира Старицкого – двоюродного брата Ивана. Царь был слаб, недужен, но в откровенную минуту говорил своей Настеньке: «Царство мое сделаю окромя этого». А что значит «окромя»? Кроме, помимо, опричь. Отсюда пошли такие понятия, как «опричнина» и «кромешники», которыми до недавних пор пугали детишек…

       3 декабря 1564 года в четверток 34-летний Иоанн Грозный со второй женой Марией Темрюк, со скарбом, с верными людишками выехал из Кремля на тысяче санях в село Коломенское. Там уже несколько лет подряд справляли Николу Зимнего. День сей приходился на 6 декабря по Юлианскому календарю, а иного в христианских странах еще не придумали. В столицу царский поезд долго не возвращался. На то были причины: снег полностью сошел и ехать было нельзя. Потом, когда снежный тракт восстановился, оказался государь вместе со двором и поклажей на полпути к Александровской слободе – к укрепленному городку в ста верстах от Москвы. Там обычно знать, не принимавшая в расчет Ивана, закатывала пиры и охоты. Место было обжитое.

       Вновь случилась ростепель. Царь Иван – большой забавник – велел раздеть догола своего оружничьего (по-нашему дворцового завхоза) Льва Салтыкова – из тех самых, из которых потом вышел великий сатирик. Ему вручили грамоту в золотом ларце и приказали бежать до Москвы. Салтыков пробежал две версты в чем мать родила, прикрывая срамные места упомянутым ларцом, до первого постоялого двора и, напившись чаю и водки, даже не простудился. Оттуда поскакал уже одетым на лихом коне.

       Суть грамоты, которую оглашали на Лобном месте, была такова: «Поскольку-де бояре и другие дворовые твари растащили наследство, которое с превеликими трудами собирали для меня отец мой и дед мой – великие государи, то я, Ивашка-дурной, создаю опричное от вашего царство на землях и волостях севернее Москвы вплоть до Вологды и Холмогор, включая Соловки и урочище Пермских гор. Пусть изменники-де живут как хотят в волю, но без приказных, которых забираю с собою. А коли не смогут, принять их обратно готов за выкуп правдивый в сто тысяч рублёв…»

       Операция под названием «Опричнина» была разработана еще три года назад при участии британского посла сэра Энтони Дженкинса. Она была хорошо продумана. Земщина осталась без самой лучшей, безопасной и плодородной земли. Англичане на Соловках, где их кораблям была разрешена стоянка, выращивали розы из Голландии и тюркский виноград из Крыма, ибо климат тогда был иной. Это – исторический привет нашим радетелям глобального потепления. После холерной пандемии второй половины XVIII века потепление сменилось похолоданием. И почти все дубравы в средней полосе России вымерзли. Начались суровые и непереносимые зимы, короткие и дождливые лета, чем и доныне оправдывают нашу нищету и дискомфортное проживание.  

       Почти сто процентов государственного аппарата (приказных дьяков) Иван переманил на свою сторону. И нескольким горлопанам, готовым занять престол, взять бразды правления было никак невозможно, управлять хаосом – кому охота.

       Сто тысяч рублей равнялись примерно десяти миллиардам долларов – астрономическая сумма по тогдашним масштабам. На эти деньги (их в итоге принесли на блюдечке, то бишь перевезли в сундуках) герр Асмус, немецкий инженер, прославившийся при взятии Казани, приступил к строительству самой большой в Европе каменной крепости неподалеку от Вологды…

       Льва Салтыкова, который готовился получить кол в задницу, взяли на поруки, за него поручились 130 человек. Они били царю челом в том, что оружничий не убежит в Литву, подобно Курбскому, и выплатили за него залог в пять тысяч рублей. Он был для них неким символом, некой надеждой на то, что можно откупиться, а потом снова наворовать. Многие откупились, а Салтыкова Иван Грозный вернул на службу, должность, правда, дал ему другую – дежурного по дворцу. Вот такая была погода.

20.02.2019     

 Михаил Кедровский