Джек

Сюзанна Карлсон. Джек.

Когда я доехала до автозаправочной станции компании Flying J, было довольно-таки поздно. Сумерки сгущались, и вскоре всё погрузилось в непроглядную тьму. Это было в Барстоу. Город казался мне призраком,  огромной пустынной черной бездной, над которой  повисли первые звезды. Я направлялась домой в Сан-Хосе, - туда, где вот уже три недели ждал меня мой холодный и наглухо запертый дом. Эти три недели казались мне вечностью, и я чувствовала себя уставшей. Не потому что мне хотелось спать, нет, - уставшей от долгой поездки. Работа водителя-дальнобойщика у меня ассоциируется с полным одиночеством, которого я никогда не замечала прежде, пока возила грузы с напарником Джеком, которого больше нет в живых…

А ещё чувствуешь страх, что свойственно любой женщине, которая остаётся одна. На автозаправочных станциях всегда толпятся мужчины,  иногда с женами или подругами, но чаще всего одинокие или сексуально озабоченные. Мужчины, а ещё проститутки. Случалось, что ко мне подползали какие-то червеобразные твари.

С Джеком я чувствовала себя всегда в безопасности, где бы мы ни были и независимо от времени суток. Не то, что теперь. А сколько раз мне приходилось становиться объектом внимания мужчин, которые готовы были следовать за мной по пятам до самой кабины лишь затем, чтобы бросить вслед небрежно «Эй, красотка!». В этот поздний вечер, проголодавшаяся после длительной поездки, я вышла из кабины, чтобы купить пиццу на ужин и справить малую нужду. Тем временем быстро стемнело. Я вернулась в кабину, опустила шторы и включила свет. Устроившись на сиденье водителя, я принялась за пиццу, слушая телеграфную трескотню любительского приёмника, стараясь не думать о грустном. Когда не удавалось отвлечься от грустных мыслей, я плакала. Жевала и плакала…

Полгода назад  мы с Джеком  заехали на эту стоянку, чтобы немного передохнуть.  Он ждал в кабине, пока я ходила принимать душ и готовить обед. После еды мы долго играли в мяч на газоне, пока не стемнело и мяч совсем не стало видно; потом мы уютно устроились в своей теплой и удобной постели, чтобы почитать книгу, свернувшись калачиком под одеялом, и просто любить друг друга. Жизнь на колёсах нам тогда казалась верхом блаженства.

После аварии меня неотступно преследовала мысль, а не завязать ли мне с этой работой? Можно, наконец, устроиться в офис, или просто бросить работу, но счета Джека за медицинское обслуживание были не оплачены. Я понимала, что мне нужно вернуться на прежнюю работу, чтобы оплатить их, пока не произошло ещё что-нибудь непредвиденное. Мне казалось это несправедливым,  выплачивать такие огромные счета за неудачную попытку спасти его, но уже ничего нельзя было поправить. Каждый раз, когда я оплачивала очередной счет, мне казалось, что я выплачиваю  долг, но за что? За то, что понесла невосполнимую утрату?

Когда я ложилась спать, я прихватила с собой пару предметов, которые могут пригодиться для запирания дверцы. У меня была цепь, которую можно было протянуть между двумя дверцами, а концы замкнуть. Чтобы проникнуть внутрь, грабителю пришлось бы разбить окно, -  вот тут-то я и брызну ему в лицо из газового баллончика. Я заперлась, схватила пиво из холодильника и книгу с пассажирского сиденья и забралась в постель. Сиденье напоминало мне оставленную кем-то подушку, и его сиротливый вид причинял мне непреходящую боль. А обивка из серой кожи напоминала о том, что здесь поселилось одиночество.
С тех пор, как я осталась одна, в дороге во время длительного рейса со мной стали происходить непонятные вещи. Происходило нечто странное, когда я ложилась в постель или вскоре после того. И это не поддавалось никакому объяснению. Какой-то едва различимый звук, слабое тиканье, настолько слабое, что я едва могла расслышать его, - но оно продолжало звучать. Сначала я думала, что это связано с неполадками в системе охлаждения двигателя, или что-то не так с автомашиной, но после проверки мне ничего такого не удавалось обнаружить. В ту ночь тиканье повторилось. Я старалась не замечать его и продолжала читать. Казалось, что прошла целая вечность, но тиканье  всё не прекращалось. Звук был то быстрым и отрывистым, то печальным и протяжным. Я решила, что когда вернусь домой, поставлю машину на ремонт и обращусь за помощью к механику.

Но сегодняшней ночью всё было иначе. Когда я улеглась в постель и погасила свет, тиканье прекратилось. Хотя я понимала, что могу и не расслышать его. И всё-таки я почувствовала, что звук исчез. Он исчез где-то возле самой дверцы. Я инстинктивно почувствовала, что за дверцей что-то притаилось и  ждет там. Я зажгла свой карманный фонарик и отдернула занавеску, чтобы заглянуть туда, но не увидела ничего, кроме серой мостовой.

Я пролежала в постели всю ночь, не сомкнув глаз, и меня не покидало чувство, что кто-то находится там, снаружи. Мне вспомнилась авария. И хотя я пыталась стереть этот случай из памяти, картина происшедшего снова всплыла в памяти  и стояла перед глазами так ясно, как день. Звук удара, месиво, окровавленные куски раздавленного тела возле заднего колеса грузовика, который сбил Джека, - просто кусок сырого мяса, дымящийся в морозной тишине калифорнийской Сьерры. Разве такое  можно хранить в памяти? Но воспоминания более стойкая вещь, чем фотографии: вы не можете сжечь их и не можете их выбросить.

Я проснулась около двух ночи по простой причине: мне надо было удовлетворить свои естественные нужды после выпитого на ночь пива. Ругая себя за проявленную неосмотрительность, я перевернулась на другой бок и попыталась заснуть, несмотря на сильные позывы в мочевом пузыре. Некоторые могут довольствоваться ночным горшком, но я не из тех. И я не из тех, кто способен терпеть до последних сил в подобном случае. Когда моё терпение дошло до предела,  я впопыхах натянула на себя первое, что мне подвернулось под руку, отперев дверь, стремглав выскочила на улицу и помчалась на полусогнутых ногах через спящую автостоянку в общественный туалет.  И как раз вовремя…

Меня не покидало странное чувство, что и в этом холодном санузле я не одна. Я потянулась за перцовым баллончиком и тут вдруг поняла, что я оставила его в кабине. И хотя меня утешала мысль, что до моего грузовика рукой подать, на самом деле путь до него был не самый близкий. Прокручивая всё это в своей голове, я умылась и вышла из ванной комнаты. Чтобы добраться до выхода, где находились телефоны, нужно было миновать длинный коридор. За телефонной будкой стоял какой-то мужчина. Он просто стоял и смотрел на меня. У меня не было иного выбора, кроме как пройти мимо него. Он преградил мне дорогу, выйдя на середину коридора. "Эй, детка!"-  окликнул он меня, и по его голосу нетрудно было определить, что он изрядно пьян. Я шла, не останавливаясь, намереваясь протиснуться мимо него и бежать, как только достигну двери. "Я сказал, привет, детка", - с трудом выговаривая слова, ханыга пытался преградить мне дорогу. Я хотела пройти мимо него, но он схватил меня за руку.

Я понимала, что если поддержу разговор, то мне так просто не удастся отделаться от него, поэтому я не произнесла ни слова в ответ. Я молча выдернула свою руку и направилась к двери, но тут он подошел сзади и схватил меня в объятия. Крепко прижав мои руки, он выдохнул мне в ухо: "Давай развлечёмся!".

То, что произошло дальше, стало полной неожиданностью для меня и для нас обоих. Как будто какой-то добрый дух вселился в меня и взял происходящее  под свой контроль. Мне стало казаться, что рядом со мной находится мой ангел-хранитель, готовый защитить меня. В моем горле заклокотала ярость и, мотнув головой в сторону, я вцепилась своими зубами в щеку злодея так, что в этом месте проступила кровь. Издавая звуки, похожие на рычание, я яростно отбивалась от пьянчуги,  пытаясь снова укусить его. Казалось, прошло много времени, хотя на  самом деле всего нескольких секунд. Он отпустил меня и приложил руку к тому месту, из которого сочилась кровь. Судя по выражению его глаз, он был просто в шоке. Задыхаясь от гнева, я выбежала на стоянку.

Я не хотела, чтобы  этот парень знал, где стоит мой грузовик, поэтому я долго кружила по платформе, чтобы прийти в себя. Я не чувствовала страха, что казалось мне странным, но еще более странным было ощущение, что я не одна. Я чувствовала необыкновенный прилив сил и чьё-то незримое присутствие. Я прошептала: "Джек?" Конечно, ответа не было. Ничего не было видно, кроме холодных синих сумерек, которые опускались на супер-тягачи  и  их прицепы, покрывая их тонким слоем росы. Но было кое-что ещё, о чём никто не подозревал, кроме меня, - и оно присутствовало незримо. Это, должно быть, Джек, и чувство уверенности в том, что он никогда не покидал меня, дарило мне ощущение безопасности, которого давно у меня не было, - с той самой ужасной ночи на перевале Доннер.

Я залезла в свою кабину и хотела запереть её, но потом остановилась. Сняла цепь, открыла боковую дверцу и тихонько свистнула во тьму. Но ничего не произошло, хотя я почувствовала едва заметное движение воздуха. Я была не одинока. И никогда не была одинока. Я ощущала Его присутствие в кабине рядом с собой, Его присутствие на кушетке, где мне приходится спать. Я чувствовала легкое покачивание кушетки. Как будто кто-то три раза покружился над ней и свернулся калачиком у моих ног, и хотя я знала, что такое невозможно, мне послышалось, как кто-то невидимый облегчённо вздохнул…

Прим. переводчика: Для того, чтобы сделать русский язык более выразительным, корректным, мне пришлось прибегнуть к эвфемизмам - мягким, нейтральным по значению и эмоциональной окраске выражениям, заменяющим грубые слова. Эвфемизмы - явление культурное, человек сам определяет, что есть неприличное, неуместное, и сам выбирает, где употребить конкретный эвфемизм.

Худ. Rumen Sazdov

Sokolov - Franck Prelude, Choral &Fugue FWV.21.wmv

https://www.youtube.com/watch?v=T0gpp66g6kg

 Ида Замирская

x

Иллюстрация к: Джек