ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать Реформа чистоты

Автор иконка Александр Фирсов
Стоит почитать Прокурор

Автор иконка Эльдар Шарбатов
Стоит почитать Юродивый

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать История о непослушных выдрятах

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Жены и дети царя Ивана Грозного

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Приталила мама рубашку

Автор иконка Максим Говоров
Стоит почитать «Не жду тебя „

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Сын

Автор иконка Владимир Котиков
Стоит почитать РОМАШКА

Автор иконка Сергей Елецкий
Стоит почитать МЕДВЕЖЬЯ РУСЬ

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Пастух Заревых Облаков. 80
Просмотры:  80       Лайки:  0
Автор Сергей Федоровия Иванов

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Ледяной кубик


Ольга Мартова Ольга Мартова Жанр прозы:

Жанр прозы Приключения
1679 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Новая территория на литературной карте - Гиперборея,Биармия, Ультима Туле

    

                                   Ольга Мартова   

    

         

 

Ледяной кубик. Лапландские хроники.

 

 

 

 

Часть первая. Ледяной кубик.

 

 

 

 

 

                              

                                                 Ромео в капкане

 

                                       

Два оленя – белый, из Норвегии и серый, из России, полюбили друг друга. Он, правда, сероват (русский валенок), зато она просто ангел в ризе совершенства. Диверсанты страсти нарушают границу, пробиваются через рвы и колючую проволоку, на мушке у часовых, рискуя шкурой, чтобы повидаться. 

 

Нелегалы людской породы, ломясь через кордон, привязывают к штиблетам лосиные копыта, ну а олени обуваются в мальчиковые (девчачьи) ботиночки. Но голодные, как волки, пограничники, волки позорные, хотят живого мяса. Они вырыли на Ромео и Джульетту яму. «Возлюбленный в капкане».

 

И все звери – серые, белые и черные, желтые и красные, даже голубые (песцы) и розовые (лисы), а  уж  зеленые, само собой – вступились за лирических олешков. 

 

Рать зеленых, кипя и свирепея, разрушила наворочено-дизайнерский и всячески передовой Удыдайский заготпункт по производству оленины. Этот звериный Дахау, вставший районной администрации в копеечку.

 

На сервелат дорожный и бэкон подкопченный звери лесные пустили маскулинных секьюрити, а их шкурами (особо ценные - в лагерных татуировках) украсили свои логова. 

 

Впрочем, нет, сперва жаждали отмстить, а потом простили: одна из тату на груди у cтаршего охранника изображала нагую герлу с крыльями, сидящую на шаре и надпись – «ЛПЭМ-6» («любовь правит этим миром», что означает верность любимой, но и смерть ей, если изменит, а цифра «6» под картинкой – срок на зоне). 

 

И охранники любить умеют.

 

Стрелок заготпункта может оказаться Ромео. Или, на худой конец, Отелло.

 

«Любовь и мясо» (название в норвежском прокате: «Нежность и плоть»). 

 

Любовь пошла атакой на Голод («есть два Царя, что правят этим миром - голод и любовь»), в отдельно взятом приграничном регионе. 

 

О-лэ, коррида! 

 

Любовь победит!

 

                                                 Ничья земля

 

Межграничье оплетено колючей проволокой, с прыгающими лягушками-минами во рвах и древними противотанковыми, в ржавых иглах ежами на болотах. 

 

Часовые в ватниках, валенках и шапках-ушанках, а также в натовских ихтиандровских смарт-скафандрах- сменяются круглосуточно. 

 

Тут сходятся земли пяти стран. Норвегия, Швеция, Финляндия, Россия и растворенная в них всех Лапландия, она же Биармия, она же Саамеедна

 

Столетия сменяют друг друга, а река Лыбдын все так же, русалочьи плеща и хохоча, вьется и всячески выделывается, протекая по долине Ляпси-Дрябси.

 

И очень разные существа приходят к ней испить водицы.

 

Вся наша жизнь происходит в Межграничье, и податься нам отсюда особо некуда (умереть разве). 

 

Направо пойдешь – будка, вышка, не влезай, убьет. 

 

Налево пойдешь –  сторож и шлагбаум. 

 

Прямо пойдешь – видеоглаз, государево око. 

 

И всюду нельзя (низзя – тут главное слово). 

 

Закрой деверь, покажь пропуск, паспорт предъяви, и чтоб со всеми печатями и штампами в отведенных для них графах. И без бумажки ты букашка, но и с бумажкой букашка тоже, хоть и обумаженная. Стой-стрелять-буду, шаг вправо-шаг влево приравнивается к побегу. Лежать! Бояться!

 

Кто это придумал, что шлагбаумы полосатые? Зачем они как зебры: черное, белое, черное, белое? А если сесть верхом на эту зебру и поскакать, поскакать!

 

Можно до Белого моря доскакать на заборе! Нельзя до черного горя доскакать на заборе!

 

Мы живем не по ту сторону границы и не по эту.

 

Везде живем.

 

И нигде.

 

Наша земля - ничья.

 

Нейтральная полоса.

 

А на нейтральной полосе, как известно - цветы необычайной красоты.

 

Кто это - мы?

 

Гиперборейцы.

 

 

 

                                 Домик-крошечка, в три окошечка

 

С вышек хорошо просматривается архангелами-полицейскими наш домик картонный, самострой незаконный, вечная времянка. 

 

Низзя тут строиться.

 

Низзя, но ницшего.

 

Поставлю тебя на ладошку, маленький домик счастья, и буду любоваться.

 

Домик-крошечка в три окошечка, на прицеле у всех часовых, стоял на краю света при всех политических режимах. И жили в нем, поживали, Кукушка и Петух. Власть выбирала мишени покрупнее. Ни у богов, ни у супостатов, ни у родных начальников до Кукушки и Петушка руки (ружья) не дошли.

 

За что же, не боясь греха, петушка хвалит кукуха – за то, что хвалит он петушку. И никаких  «как им не стремно друг дружку хвалить?». 

 

Хвалит, потому, что любит, и правильно делает, только так и можно жить мужу с женой. 

 

Разбирают-критикуют пусть тебя другие, неродные, чужие, и тем уже неправые. А семья нужна, чтобы кто-нибудь тебя всегда хвалил. Ну, хоть кто-нибудь да должен всегда тебя одобрять и ободрять, широко признавать и высоко возносить, в мировом масштабе и даже выше. Хоть один, да пусть найдется, для кого ты гений и принц Юниверс. Восхищение, вот что нам реально нужно. Без него мы хиреем. 

 

Кроме шуток, тут в Межграничье стоит избушка, а в ней живет Кукушка со своим Петухом (про них уже фильм сняли и премию получили). У них на дворе золотой век.

 

Вот что у нас у всех общего — домик за забором.

 

Мало-помалу (недостаток финансирования, бардак в военном ведомстве и вообще - завтра апокалипсис) противотанковые ежи переродились, стали живыми ежами. 

 

И даже лирическими ежиками в тумане. 

 

Противопехотные мины превратились в прыгающих лягушат, а колючая проволока – в змей, и не так, чтобы очень ядовитых.

 

Кордоны не то, чтобы снесены, но уже не такие железные, и валенки у служивых, приглядитесь, не такие серые. 

 

Пограничник Иван, уже не голодный после смены, как волк (голодный, но не как волк), взял шинель от Коко Шанель и пошел домой, а там его ждет возлюбленная повариха гарнизонной столовой,  в труселях от Труссарди. 

 

Любовь смешивает в Межграничье крови человеческие, сбивает в коктейли. 

 

Пять государств, как пять чудовищ разных видов, взирают друг на друга с любопытством, переходящим в любострастие.

 

В чужом селе девки всегда краше, чем в родном. Соседа тянет к соседке, со сверхъестественной какой-то даже силой. 

 

Народы взаимопроникают и сливаются:

 

Рускоми, шведофинны, саамоноры.

 

Финн-инспекторы, коми-сары, нор-мальные.

 

Финны, коми, норги.

 

… А также беженцы-ливанцы, сирийцы, иранцы, афганцы, курды…

 

Ливошведы, курдовепсы, сиронорги…

 

Русско-негры.

 

Укро-китайцы.

 

Западо-восток, Евразия, Азиопа, северо-юг, востоко-юго-северо-запад.

 

Все самое интересное в мире возникает на границе, на стыке, на пределе, на грани.

 

 

                                               Белый чум любви

 

 

На обломках заготпункта тундровые бандформирования возвели Белый Чум Любви. 

 

Эпохальную меховую пирамиду, из народного эпоса, двенадцать кристаллов вечного полярного льда, окошки из двенадцати белых ночей, с занавесями из двенадцати метелей. 

 

На потолок пошел вырубленный кусочек неба со Стожарами и Плеядами. 

 

На очаг – маленький вулкан с острова Врангеля. 

 

И лучшим серебряным ягелем устлали полы блистательного жилища. А перины набили гагачьим пухом  и лепестками белой пушицы. 

 

Ах, если б была я Сари Юккель, саамская царица Европарламента, украсила б я Белый Чум еще нетающими нана-снежинками (ни одна по узору не повторяет другую) и длинными порочными русалочьими ожерельями из речного жемчуга… Но это, может, уже и черезчур. Черезчум.

 

Госфонды бюджет урежут. Калькуляция не пройдет. Главбуся возбухнет.

 

 

Разве не любовь – все, что нам нужно?

 

В Белом чуме все влюбленные найдут себе пристанище. Влюбленным-то для полного счастья нужен ведь только теплый угол. Одеяло да подушка. Ну, еще бутылка вина «Либерфраумильх» и коробка конфет «Мерси». 

 

Хотя я лично предпочитаю шоколад фабрики имени Крупской привет вам, презент от Надежды Константиновны.

 

А государству в лице полиции, налоговой, паспортного стола и так далее – на территорию любви вход запрещен!

 

Да,  и воткнуть в сугроб хорей — палку , погоняющую оленью упряжку! Чтоб издали было видно: не беспокоить возлюбленных!

 

И написать стихи хореем.

 

Ямбом.

 

Ямбо-хореем.

 

На стыке, на грани.

 

Накиньте полярной иве

На голые плечи манто.

Купите жгучей крапиве

Билеты в цирк-шапито.

 

Не пренебрегайте месяцем,

И месяц хочет участья,

О жизни судите вместе с ним

За стаканчиком чая.

 

Облако, встаньте в очередь!

Женщины, воробьи,

Не напирайте очень!

Хватит на всех любви.

 

 

                                     Тайная пружина мировой политики

 

А вы думали, почему начались перестройка с ускорением, пал железный занавес и упростился процесс оформления шенгенских виз? 

 

Вот поэтому. Любовь взбунтовалась!

 

И все твари Межграничья прониклись друг к другу нежностью, либо страстью: два мальчика (из Мурманска и из Тромсе), два зайчика, два подосиновика, две теннисных ракетки, две дирижерских палочки, две полицейских дубинки, две тюремных заточки, два хакера, два чайника (один для кипятка, а другой в компьютер играть), два пакетика с чаем («Липтон» и «Индийский со слоном»), два танка (НАТОвский и Краснознаменного Северного флота), два вертолета… 

 

 

 

                                              Моя вертолеточка

 

«Моя вертолеточка, приди ко мне. Побудем минуточку наедине…» 

 

Вертолет и вертолетка гонялись друг за другом, как влюбленные стрекозы, вальсировали в облаках. От их гудящих призывно пропеллеров разносились по эфиру, во все стороны света, электрические послания любви.

 

Это было возвышенное чувство, ле нюаж, облака, теперь таких чувств и нет. 

 

Лишь однажды возлюбленные решились поцеловаться, на лету коснулись друг друга фюзеляжами, прильнули иллюминатором к иллюминатору, какое счастье! – и оба упали вниз с большой высоты. 

 

Ромео и Джульетты, по молодости лет, не знают, что для полетов души смертным назначена одна стихия, а для плоти – другая. А употребить небо с землей «в одном флаконе» еще никому не удавалось.

 

Не мучьтесь понапрасну, все обошлось: хмурые военные механики собрали их тела заново, из обломков, и они поженились. 

 

На заброшенном военном аэродроме времен Челюскина и Чкалова. 

 

Гостями на свадьбе были дедушки и прадедушки – дырявые бомбардировщики военной поры, с красными звездочками на помятых фюзеляжах, сбитые немцами и поднятые из болот местными краеведами. 

 

Законные отцы и мамаши – респектабельные Ту-134. Свадебный генерал –  МИГ. 

 

И преуспевающий столичный племянник – в серебристом кителе, в алюминьевых штанах на болтах, астрально-брутальный СУ (для близких  приятелей Сушка). 

 

Исторический проржавевший ангар ради такого случая весь задрапировали белым парашютным шелком, а невеста – вся  в нежной дымке, с ромашковым веночком на пропеллере.

 

 

                                

                                                     Ультима Туле

 

 

Это пророками предсказанная Ультима Туле, на краю Ойкумены. 

 

Гиперборея, заповедный дол Аполлона.

 

Аполлон и Артемида, божественные брат с сестрой, как неоднократно сообщалось в прессе, родом из ПГТ Удыдай Дырдыгирского района. 

 

Бог искусств (если кто не знал), прилетает к себе на родину, за Полярный Круг, каждую весну, на упряжке из белых лебедей. 

 

Там прозябает под незаходящим солнцем, средь лишайников и мхов классическая лоза Публия Овидия Назона. Музы водят хороводы на стратегических высотах. Кипит священным безумием Кастальский ключ. А посреди гранитных скал восседают на треножниках пифии, укутанные (холодно-таки) в роскошные самоедские меха, вдыхают природный газ и пророчествуют. Полная Гиперборея.

 

Каждому хочется узнать, что с ним будет, хоть каждому это известно. Каждый сам себе Сивилла. Постареем и умрем, вот что с нами будет. А пока живы (изреченье над входом Дельфы): никто не гарантирован ни от чего. 

 

И Пифии, надышавшись пропан-бутана, который тут кое-где просачивается в трещины скал из глубин земных, посоветуют адепту познать самого себя.

 

Того, чего я не нашел во мне, бесполезно искать и вовне.

 

Пропан-бутан – пропал бутон. Сгинул человек. Бутон на дереве бессмертия.

 

Умирать-то не хочется. 

 

Оттого-то тут, в Межграничье, все в Аполлоны Мусагеты лезут.

 

Всё пляшут и поют (но не пашут и не куют). 

 

Исполняют руны под арфу, или блюзы под гитару, или частушки под домру, которую упорно называют балалайкой. 

 

Врут враки, плетут сплетни, живо пишут живую пись. 

 

Некоторые даже ваяют, или хотя бы, валяют (валенки; дурака). 

 

И актерствуют, актерствуют с утра до ночи. 

 

Меж собой просто так не поговорят – а непременно этюд поставят, мизансцену, Станиславский и Немирович нервно курят в углу. Прямо Дом ветеранов сцены (но не столичный, а Мценского уезда). 

 

Всех их вспоила своими водами легкого поведения река. 

 

Пьянствуют, конечно, пей за жисть, пейзажист! 

 

Северная палитра, она же поллитра.

 

Розово-крапчатые мухоморы викингов, для экзистенциальной храбрости. 

 

Пропан-бутан – русские называют его пропил-бутил – для прозрения тайн мира. 

Вытяжка из желез болотной выпи, выпей, ради примирения с жизнью. 

 

Финское чухонь-шаманство. 

 

Саамское оленье хвостовое чутье. 

 

Варяжская боевая норд-хитрость. 

 

Шведское, удачно замаскированное под прагму, сван-безумие. 

 

Российская сучковатая неотесанность, переходящая в суковатую запредельность. 

 

Эта гремучая смесь дает в итоге супер-нацию: ультиматульцев. 

 

 

Жизнь у них, еще бы, о-очень интересная: не сеют и не жнут, но Отец небесный (Аполлон Зевсович) их питает. 

 

А главным образом питают их программы социальной компенсации для жителей отдаленки, надежные, добротные скандинаво-коммунистические программы. Чтоб нам с вами так жить.

 

Натурально, здешние ваятели с особым рвением лепят горбатого, а певцы – поют лазаря, для ревизоров, европейских и местных, больших членов и важных органов.

 

Биармия – би-армия: двойная армия, двойственных людей: 1) социальщики, живущие на пособие и они же  2) верховные жрецы солнечного бога. 

 

О, как они напиваются и распеваются после каждой ревизии:

 

Э-эх!

Мамин Шар, Югорский шар!

Прокукуем гонорар!

 

Лыбдын, Лыбдын, Ляпси-дрябси!

Кукареку, земношар!

 

Не ёрничайте, коллеги, ёрника не хватит.

 

Ерником, объясняю тем, кто не местный, называются кусты полярной ивы и веники из них.

 

А это древняя оймяконская песнь (ловта, сага, частушка, закличка, заплачка):

 

Лыбдын, Лыдбын, Ляпки-дью!

Догоню, женюсь, убью!

 

Лыбдын, Лыбдын, Ляпси-дрябси!

Мордыяха, ай лав ю!

 

И дыр и пыр.

 

Как их называть прикажете: любовники муз? Жокеи Пегаса? ХЛАМ: художники, литераторы артисты, музыканты? Серапионовы братья и сестры? Мастера культуры (с кем вы?) Куртуазные маньеристы? Серпентарий единомышленников. Председатели Земного Шара, принцы Юниверс. Пациенты творческой палаты имени Кащенко Петра Петровича.  

 

Богема, но не с парижского чердака, а из самоедского чума. 

 

Гиперборейцы.

 

Ультиматульцы. 

 

Здесь, на крайнем севере, в тьмутаракани, (вернее, тьмумошкарани) с белыми ночами и эффектом полярного психоза их - половина населения.

 

А куда еще деть себя за 70-й широтой, где десять месяцев зима, а остальные два, в рамках утвержденного бюджета, подготовка к зиме.

 

Женщины в Ультима Туле самые лучшие. Возьмем, например, Розалинуиз Иволо, вилиссу нашу: из писательниц она, факт, самая красивая, а из красавиц – пишет лучше всех. 

 

Или Эву-Карен, валькирию из Тромсе: видели вы у какой-нибудь живописицы такие ноги? Зачем, зачем так боги строги!

 

Грушеньку, Аграфену вологодскую. Просто из Достоевского роковая инфернальница. И стихи неплохие пишет.

 

Имеются и другие длинноногие бэби: секретут-массажистки, пусси-референты, кис-кис-вайзеры. 

 

Они, может, и всем хороши. Но не живописуют они вам на полотне мокрую сирень, яблоки Гесперид, хороводы фей, цветок Гильгамеша, джина в бутылке, райских птиц Гамаюна и Сирина, оленя Серебряное Копытце...

 

Не сложат песню (ловту, сагу, балладу, канцону, сонет, верилэ...)

 

Нет, женщина-художник – это самое оно.

 

Ультиматульцы обходятся без переводчиков. Все ведь и так друг друга понимают. Ничего ни от кого никто не скроет. И не надо менял для прекрасных Лал. Не треба америко-британского волапюка. 

 

Когда ультиматулец говорит, над головой его сгущается облачко, перламутрово-лимонное, как пыльца орешника, и плавно перемещается по направлению к ноздрям собеседника. А тот, почувствовав  аромат речи, ловит смысл сказанного. И над его головой, в свою очередь, возникает розово-лиловое облачко пыльцы, как от иван-чая, донося ответ.

 

О, эти запахи слов: хвойные, медовые, вересковые, можжевеловые! Душистый их душ, дыхание их души. Подушка с отдушкой, для сладких снов моей душеньки!

 

 

                                     

                          Водопад Кивач (он же четырехстопный ямб)

 

 

И стоит в Карельской земле водопад Кивач, как памятник им всем. 

 

Из-под спуда тектонических адовых плит пробивается он на свет. И летит, играя, сверкая, искрясь, по четырем своим порогам, четырехстопный ямб русской поэзии. 

Державный ямб, Державиным воспетый. Сколько уж он вынес на вечной, гранитной, с четырьмя горбами спине своей!

 

Строптивый дракон! Джин пойманный! Поэтом оседланный! Вынесет на себе в страны неведомые. В пыль рассыплется, и вновь воскреснет.

 

…Мой дядя, самых честных правил, когда не в шутку занемог…

 

…Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал…

 

…Ах, если бы живые крылья души, парящей над толпой,

    Ее спасали от насилья безмерной пошлости людской…

 

И никогда он не иссякнет, астральный водопад этот, весь в живых радугах и веселых звездах.

 

 

Ультиматульцы мира, соединяйтесь! Сопрягайтесь! Парами, тройками, четверками- квадригами  и т. д. 

 

Купите (если денег маловато, крон, марок, рублей, то хоть бы вскладчину, одну на всех) сову – совершите совокупление.

 

Приезжайте к нам на Колыму (лучше мы к вам). 

 

На светлячковую Лотту, на колокольчатую Колу, на бенгальскими свечами утыканное, конфетами и конфетти усыпанное озеро Ляпси-Дрябси. 

 

В бешено-крапчатую Югорию и Лаппонию роскошно голубую. 

 

В чудную Чудь, лешую Лопь, людоедскую Самоядь, непроглядную Неясыть. 

 

На Маточкин шар, где свихнувшаяся стрелка компаса пляшет вокруг своей оси. 

 

В бухту Флора, с ее вечной весной, с горькими ивами в лихорадке, в струпьях желтых сережек. 

 

В соленым пеплом занесенный, звездными угольками прожженный насквозь Баренцбург.

 

На берег залива Белого Безмолвия.

 

Где морж, лысый дядя, выполз на льдину, погреться на июньском солнышке.

 

Заходите! Накроем поляну, выставим нектар и амброзию. Будем пить бальзам вечной юности, приворотным зельем опохмеляться. Дни любви посвящены, ночью царствуют стаканы, мы же – то смертельно пьяны, то мертвецки влюблены.

 

 

                     

                                           Что есть литература

 

 

Это способ жизни насолить,

Будь она хитра, как сто китайцев,

И с любовью-ведьмой поквитаться –

 

Ведьме плюй на хвост, как нам велит

В зипуне со смушкой голубой

Сорочинский ушлый заседатель.

                                 

Только все напрасно. Ах, издатель,

Ты книгопродавец и предатель!

Обаял и кинул. 

Шут с тобой.

 

Верьте, драгоценные коллеги,

В ремесле своем мы не калеки.

                                  

Выпьем, пушкины, за сбычу мечт!

Но, увы, в журнале нету мест.

 

Это способ счастье засолить

Впрок на зиму, как арбузы в бочке.

                                  

Ах, читатель, добрый сателлит,

Где-нибудь во Фриско иль в Опочке

Мы возьмем с тобою верный тон.

 

Над Кощея стужей неживою.

 

Я тебе всего лишь камертон,

И стою в шкафу, вниз головою.

 

Это способ труса застрелить,

Что засел внутри, слепой от вою.

 

Это голубятни голытьба –

Тигры пусть смакуют моцареллу.

 

В горле щучьей косточкой судьба,

И донос на самого себя.

Близких подошьют к тому же «Делу».

 

Никому ты, лирик, не судья –

Жук в ночи, сплясавший тарантеллу.

 

Мало, Муза, в небе наследила,

Но хоть съешь со шкурой крокодила –

Критик снова примется, как тать,

Собственное брюхо щекотать.

 

Это способ тундру заселить

Дружественным племенем кентавров,

Щи сварить с венком из горьких лавров,

Да в озоне дырочки сверлить. 

 

Мы гуляли с миленьким в саду,

А литература – просто ду…

 

Что стоишь и плачешь, деточка,

В руках у тебя дудочка?

В голове у тебя дырочка,

Дурочка ты, дурочка!

 

Я поэт, зовусь я Цветик,

От меня вам всем приветик.

 

Ой вы, сочинители и чудики,

Вы торчали бы на клумбах в садике,

Починяли б старенькие видики,

Вышивали бы по шелку батики!

 

Не гоняйтеся в ночи за призраком,

Угощайтесь под простынкой прозаком.

 

Вам в бессонных совах оставаться,

Вам бы вовсе к людям не соваться.

                                    

А не то, потопчут вас подковами,

Галстуками наградят пеньковыми!

 

…Это способ смерти насолить.

 

        

 

                                           Свинья под дубом вековым

                         

                      

Не стреляйте в пианиста, он играет, как может. Вернее, он играет потому, что не может не играть (а кто может, тот пусть немедленно бросит это дело вовсе, вырвет клавиши пьянино, флейту об колено хрусть).

 

Лучше вы не рубите 

Сук, на котором сидите,

А не то нам не побить МамаЯ. 

 

Аполлоноведы! Бель-ведёрские!

 

С полными ведрами бабла.

 

Музоначальники! 

 

Каменотесы Камен! 

 

Не рубите артиста, не рубите штукаря, не рубите прозаика – который все про заика белого и пушистого, и прочую интельную генцию. 

 

Вы отбили себе места, кто похуже, кто получше (и местов больше нет, заняты) на берегах Большой Реки, вы сидите на ее берегах, вы ее воды сосете – а сквозь него эта речка течет, он ее струйка, пусть маленькая. 

 

И никогда, никогда не станет он никем другим, ему так назначено. 

 

Русло речки продолбили давным-давно такие же, как он, субъекты, малоадекватные многосамовлюбленные, дивиантные, пограничные, нищие и пьющие, – и ему некуда деться, надо струиться. 

 

Ток по его нервам бежит, и мучит. Ему хуже, чем вам. Всем нам плохо, но ему еще хуже. Все, что есть у него хорошего, вымывается из его жизни. Стекает, как гамма, вниз по клавиатуре. Все лучшее, что имеет, он вкладывает в свое искусство, а жизни остается то, что забраковано текстом.

 

Талант, мы же видели сто раз, это же просто харакири.

 

А вы, Пьеро и Арлекины, не рубите Панталоне в панталонах (в итальянских офисных смарт-костюмчиках), у которых вы отбиваете Коломбин. 

 

Начальникам департаментов комедии дель арте – им ведь тоже из себя не выпрыгнуть. 

 

Цензору не стать цезарем, как он наизнанку не выворачивается.,

 

Редакторам (секаторам, сократителям!) – мертвой-живой водой не сбрызнуться, о землю челом не удариться и ясным соколом не обернуться (впрочем, челом в грязь – это можно). 

 

Материала на них не хватило, дефицитного: с повышенным содержанием драгметаллов, редкоземельных элементов, феерических ферментов (или что он там добавляет, Бог, в кровь избранника). 

 

Их попроще слепили, малым бюджетом обошлись, эконом-классом. Они, если б и захотели стать поэтами озерной школы или там, писателями-фантастами, звучит элегантно – да никак, и знают это про себя, и не рвутся (хуже, если рвутся). Остаются коллежскими асессорами (ассенизаторами) литературы областного подчинения.

 

Кто, впрочем, и в тайные советники выбьется. Каково! Из Мордыяхи, да в Брюссель. Из Худобеи, да на Манхэттен! 

 

А ведь бывали случаи. Но мало таких, это ж как надо себя выдрессировать. 

 

Самого себя надо водить носом за куском сырого мяса, – и хлыстом сечь, и не факт еще, что высечешь искру. На подкидной доске надо самого себя подкидывать, силой мысли – и не факт, что приземлишься там, где метил.

 

И говорит художник бюрократу:

 

- Свинья (пардон за выражение) под дубом вековым, наевшись желудей досыта, до отвала... Это текст из школной программы, на всякий случай.

 

Наевшись, выспалась под ним, затем глаза продравши, встала, и рылом подрыать у дуба корни стала.

 

В общем, когда бы вверх могли поднять вы ваши, извиняюсь, классик сказал, рыла, то вам бы видно было, что эти желуди на мне растут! 

 

– Нет, на мне! –  возразит бюрократ. - А подрывную работу в культуре вы ведете!

 

Вот вам классовая ненависть, буржуа и пролетарии новой эпохи, элои и морлоки, Стрекоза и Муравей, Уж и Сокол (Соколом-то, конечно, элегантнее отрекомендоваться), квартирант и Фекла, Мужик и Медведь, вершки и корешки. 

 

Неизбывно разделение на тех, кто пляшет и поет – и тех, кто на это деньги выдает. 

 

 

                   

                                    Горькие травы Отечества

                                                                                 

 

Есть три полярных диких орхидеи, калипсо псевдо-розовая, лилофея стройная и мальволия прожженная… 

 

Но это все иностранки, дамы из Амстердама, какие уж там у нас Лилофеи и Калипсо (Венер, как таковых, может, и нет, но нечто венерическое в красавицах всегда присутствует).

 

Русский народ называет сии плевелы тайные: кубышка, брадобрей и живокость. 

 

Кубышка, она произрастает под кроватями, диванами, а также в шифоньерных и комодных ящиках, в нее надо деньги класть. 

 

Жизнь проживешь, и помрешь, и этих денег не увидишь, слава богу: не надурил никто. 

 

Брадобрей-корень, он, спасибо, у нас по части медицины – мысли лишние, бизнес-планы всяческие, сны золотые – под корень сбривает. 

 

А живокость, что о ней длинно говорить, это есть живая кость, которая одна в могиле от человека остается, когда всё другое уже черви съели, жуки поточили, это есть краткий итог жизни.

 

Чепуховая муравка – зимозоль: махонькая, малокровная, на бледных ножках. Корешок на волосатого человека-недомерка похож. 

 

В безлунные ночи зимозоль сама-собой выкапывается из земли, и зимнюю соль в лапках несет. И в каждую-то спаленку тенью проникает, и солью зимней, белой, выжженной золой – головы спящих посыпает, тепло их отнимает, в пустой блеск переводит, пустоблеск… 

 

Все зло в России от зимы. Красивое: серебристое, опаловое, хрустальное зло.

 

Все в поле растут, да разными вырастают. 

 

Один по жизни – Девясил. Или, допустим, Жабрей Осотович. В одной руке у него – Золотая Розга, в другой – Лешие Грабельки, самые необходимые в наше-то время, в условиях рыночной экономики. И жена у него – Ночная Красавица. 

 

А другой – Ивяник Печальный. Ну или - Мышиный Горошек. В одной руке – Кашка Полевая, в другой – Заячья Капустка. И жена его – Полынь Холодная.

 

Божьи Одуванчики, 

 

приставучие Репейники, 

 

речистые Былинники, 

 

торгующие Лабазники,

 

аккуратные Чистотелы, 

 

жадные Кровохлебки, 

 

лоховатые Лопухи,

 

кочующие Подорожники, 

 

одинокие Пустырники,

 

злые Песьи Язычки, 

 

запевалы Васи-Васильки, 

 

неистребимые Сорняки, 

 

распутные Венерины Башмачки.

 

Шулер Змеиный Хвост.

 

Киллер Вороний Глаз.

 

Гуру Адамова Голова.

 

Идейный борец – Клевер. Их два вида распространено: красный Клевер и белый Клевер.

 

Собачьи Розы, девочки-Ромашки – ну, как их не быть.

 

А уж Чертополохов, чертовых сполохов  – немеряно.

 

И шепчутся они меж собой, и веточками сплетаются, и листиками ласкаются, и колосятся, и вьются. 

 

А государевы пчелки всех их кругом облетают и со всех дань сладкую берут.

 

И у которого из них в его химическом составе содержится капелька чего-то такого волшебного, что все на свете растворяет, а само ни в чем не растворяется? 

 

Ах, вот ты какой, Цветочек Аленькай!

 

Обманула ты меня, ядовитая  Белена!

 

Отравил, ведьминский Вех!

 

Тайная Соломонова Печать на полях нашей родины имеет место.

 

И есть еще Медвежье Ушко, оно на каждом форуме сидит, в сети пасется, в блогах трясется, каждый телефон (вот скука-то) слушает и ницшего ни о ком никогда не забывает.

 

                                     Три чудных флера

                         

 

Три чудных флёра произрастают в заповедных садах родного отечества: Ягиное помело, Лебедь-трава и Нечуй-ветер. Купить их можно лишь на серьезных маркетах и за очень серьезные деньги, и в дозах выше одной телепрограммы они приравнены к амфитаминам. 

 

Ягиное помело, его еще «бабака» называют, растение самоходное, проносится над простыми смертными бреющим полетом; а то бегает, вприпрыжку, по гранд-молам и блошиным рынкам. Стоит раз попробовать бабаки, сразу захочется кусаться, а речь твоя превратится в песий лай.

 

Лебедь-трава – среди трав балерина, гибкая и трепетная. Но в театрах ее не жалуют и не держат, за ядовитость. Когда-то она порхала по сцене в белом венчике, но больше не пускают, все места у лебединого озера заняты, даже у самой воды. Ищите теперь лебедь-траву по актерским трясинам да омутам. 

 

По ночам, при луне она плачет, вспоминает, как была королевой лебедей. Одетта, в пух и перья одета. 

 

Говорят, две эти травки, если употребить их зараз, в одном флаконе, начисто выводят морщины и прочий жизненный опыт: ляжешь спать олд леди, а проснешься лолитой в белых носочках. Но лекарство уж больно противное, от него человека наизнанку выворачивает. 

 

Лебедь и Ягиное Помело как увидят друг дружку, так начинают плеваться ядом – просекли давно, что от этих плевков они, как бы, моложе и, типа того что, интересней делаются.

 

А Нечуй-ветер, он же Егорьев хлыст (семихвостный, с оплеткой) он… о! Он такое может! 

 

Он высвистит, выхлещет из ваших захоронок, из самого нутра, все, что там когда-либо лежало и не лежало! 

 

С мечом сверкающим, Норд-Вест приполярной нашей тундры, где мох по колено, грязь по пояс, топь по горло, дурь по макушку. Пред ним Альцгеймер с Паркинсоном – мальчики.

 

Высуши эти три травки, сотри в ступке на табак и кури. О, что за аромат!

 

Если не умрешь, то ничто уж тебя не возьмет. Смело шагай в бессмертные.

 

 

 

                                                Люди

 

 

Человеки и недочеловеки.

 

Лишние люди и матерые человечищи.

 

Бедные люди и сверхчеловеки.

 

Супермэны и унтерменши.

 

Настоящий человек и человек-это звучит гордо.

 

Быдло и богочеловеки. 

 

Людены и нелюди.

 

Людоеды и людоведы.

 

Элои и морлоки (кто тут морлоки-то?! сам ты элой, от такого и слышу!)

 

Чуды, чудики, чудила, чуды-юды, чудерасы.

 

Звери, зверики, звериды, зверолюды, озверень.

 

 

Просто люди.

 

 

 

                                           

                                               Граница миров

                                     

 

Граница тут – сакральное место, вроде пристани Харона, а река Лотта – наша Лета. 

 

Минуя ее, вещи и люди перестают быть самими собою, а делаются чем-то другим.

 

Шаг, и вот ты в инобытии. 

 

Еще не болезнь, но уже и не здоровье, с ума пока не сошли, но уже и не в своем уме. 

 

Не в уме своем, но в своем чуме.  В Коми, но не в коме. В чУме, но не в чумЕ, ведь! 

 

Пограничная, короче, ситуация.

 

Воздух другой, со всеми ветрами и запахами, земля другая, со всеми красками и оттенками, ум людской другой, с иными в нем законами.

 

Прощай, Норвегия, нежная ундина, печальная Сольвейг!

 

Здравствуй, родимая сторонка.

 

Дым Отечества, горький, но сладкий.

 

Страна людей несчастливых, но счастливых.

 

Как плохо в России. Как сильно я ее люблю. Двойная мысль-чувство.

 

 

О, воспойте, Камены, легендарную хижину на контрольно-пропускном пункте Лотта – Лета. 

 

Национальная классика: щелястая избушка, очко (око в ад), на стенах народные граффити. 

 

Встань ко мне передом, а к лесу задом, май бэби блу. Дверь не закрывается – крючок давно отвалился и затерялся. 

 

Не плачь, my sweet and hоnеy. Надо просунуть в дверную ручку шарфик, и, присев, держаться за него. 

 

А если другой страждущий дернет за ручку снаружи, то вылетишь, орел (орлица), из будки, пропахав носом сугроб. 

 

Решкой или орлом приземлишься, это как на роду написано. 

 

Такая вот орлянка.

 

Орел, известно, славой берет, пиаром и паблисити, а решка – наличкой предпочитает, но в данном случае все едино.

 

Самый первый в истории человечества толчок. 

 

Первотолчок Вселенной, так сказать. 

 

Очко, как символ государева ока. 

 

Диверсантов и шпионов четырех государств, наркоманов и валютчиков, террористов и мафиози – будем что? в сортире мочить.

 

В горби-тайм (горбатое время), точную дату надо бы красным числом в календарях, на КПП построили и презентовали вековую мечту пролетариата: Лестницу, Ведущую в Небо. 

 

Мини-дворец, с двенадцатью королевскими тронами и ароматом искусственного ландыша (карломаркс обещал, что при коммунизме унитазы будут из золота – вот, получите).

 

 

                          

                                   В Милане жил Джузеппе Верди

 

Кому-то для счастья оперу подавай, кресла алого бархата, античную руину на заднике, колоратурную руладу, брильянтовую росу, Розину, Россини. 

 

Там упоительный Россини, Европы баловень, Орфей. В строку, в самую середку словно зеркальце вставлено: евро, орфе… 

      

    В Милане жил Джузеппе Верди,

    А в Удыдае – Женя Жердьев.

    Один создал семнадцать опер,

    Другой же был по жизни опер.   

 

Туриста из ПГТ Удыдай ведут в оперу. Опера в подарок (ну, почти). Орфей в аду. 

 

Спустился, поэт, за своей Эвридикой.   И всего-то за один килоевро. То есть, спустился он бесплатно, а вот ты, за то, чтобы на этот ад-рай посмотреть, входную таксу плати. 

 

В аду тебе руладами расплещутся ангельские арфы. 

 

Увы, у солиста ангина, ОРВИ. Споет визави. Евро урви!

 

Слаще меда итальянской речи для меня родной язык, потому что в нем таинственно лепечет чужеземных арф родник.

 

О, эти сливочно-хрупкие, лилофейные эти  конфеты «Рафаэлло», достойные кисти Рафаэля.

 

Шоко-барокко, шокирующие и роковые.

 

Сигареты «Дольче вита».

 

Ликер «Амаретто» (амор!), любовный эликсир.

 

Ботильоны-бутылочки, о которых мечтают босые Весны Ботичелли.

 

Воздушная кукуруза, памяти Карузо.

 

Масс-медиа имени масона Медичи.

 

Вести о путче, памяти Америго Веспуччи…

 

Беллини-то соблюли ли?

 

В секретную комнатку дайте отлучиться, посмотреть, какова она у вас тут в театре. Что бы кто ни говорил, валидность фирмы определяется уровнем гламурности (и дискурсионности) секретной комнаты. 

 

Вам тут Россини, а нам там в России… Вам туалет от кутюр, а нам бы туалет сор-тюр, без сора, тю-тю сор. 

 

Вам «Севильский цирюльник», а нам бы цивильный серюльник.

 

Мини-трон со встроенным водопадом. 

 

Опер (обладатель цветущего итальянского тенора, подкопанного, увы, под корень, клубом самодеятельной песни) потрясен больше им, чем оперной ниагарой. Опера нам тоже нужна, но не так срочно, во вторую очередь. 

 

И высвистывает он в бельэтаже, певчим дроздом, нечто музыкальное: Юж, твою уж! Хули-юли! 

 

Конечно, причина всему не розовая вода дезодоранта, не бумажка консистенции розовых лепестков, а рыженькая Розина с редкой колоратурой.

 

Ах, Розина, хрустальный колокольчик мой! 

 

Исцеловать вдоль и поперек сцену, по которой ты ступала! Я умру за тебя, честный опер, как последний петух, с пером в горле. 

 

Но могу ли я сделать тебя счастливой, белисссима, я, приличного персонального аль-трона в жизни не видевший? Смой меня, водопад! Распыли меня, смарт-распылитель! 

 

Хочу стать ландышевым ароматом ее лона!

 

Лондоколором и Лондотоном радужной, радостной ее души!

 

Хоть фильм снимай.

 

«Самоедский цирюльник».

 

                                   

                                           Пришло биде, отворяй вороте

 

И взошли в черном небе звезды Аль-Пиар и Аль-Джиар, и мы увидели все небо в болидах, сателлитах и лакалютах, в полисах-ливайсах-белизах, в эксклюзивных кристаллах сваровски. 

 

Дорогой, многоуважаемый евро-сортир! По случаю вашего двухсотлетнего юбилея… 

 

Примите поздравления с позиций элитарной духовности. 

 

Процесс пошел, сливной бачок мурлычет все нежней, бордюр по периметру завивается все чудней (мотивы помпейских фресок), бумага целует все бархатней. На такой бы, консистенции лепестков, печатать девственные избирательные бюллетени для урн (не зря они урнами называются!). 

 

И чтобы смывались с них волшебно все знаки судьбы, простой чистой водой.

 

А Петрарка и Китс, водами Леты не смываемые…

 

А Петрарка и Китс, их лирические вены,  на розовых лепестках растительным узором проступающие… 

 

Соловьиные их трели, записанные на  вечную магнитофонную ленту майской ночи… 

 

О, их царство на вечном Полюсе этого шарика, огненного внутри, летящего по эллипсу, вокруг Солнца, вписанного орбитой в сумасшедшую Юниверс.

 

Недалек тот день, когда в населенном пункте Умчувадск (умчу в ад – песня, а не название) Подгеенского района появится смарт-лупинариум-де-люкс со всеми положенными цацками, цепками, фантиками и фанатиками. 

 

Там, глядишь, в деревни Выледь и Выкомша, где «осадки в виде мокрого снега и дождя», завезут, наконец, фарфоровые сливные морские раковины с эффектом бриза. 

 

И родятся из них Венеры. 

 

А следом уж выстроят ватер-супримо-плюс «Наталья Водянова» и на Ганимеде, вечном кроссвордном спутнике планеты Юпитер.

 

И сказала мне гиена: вот что значит гигиена.

 

Друзья познаются в бидэ. 

 

Бидэ одно не ходит. 

 

Пришло бидэ – отворяй воротэ. 

 

Ельцин был, помните? – еще до биды. 

 

А Путин уже после.

 

И заржади цурикаты: нас сажали в тюрьмы каты!

 

–  Как ты живешь?

 

–  Да, как Кай.

 

–  ?

 

–  Пытаюсь из букв: д, е, р, ь, м, о  – составить слово ЩАСТЕ.

 

 

                                         

                                      Цветочек аленькай

 

 

А в общем, скукота вся эта их Европа. 

 

Ничего, ницшего в ней офигенного нет, кроме сортиров нефиговых. 

 

Скукота полная и фиглета. 

 

В Норвегии скукотища из всех щелей лезет. 

 

В воздух подмешана, будто тайный газ. 

 

В каждом магазине, в каждом ресторане стоит, разлитая по миленьким таким бутылочкам. 

 

Как они там выживают, не знаю. От такой скукотуры, конечно, в петлю полезешь. 

 

У нас нету гэлэкси-клозетов и нана-водотронов, но у нас хоть не так скушно.

 

Европа-гейропа. Хочу в ЕЭС и кружевные трусики. 

 

Тут дороги моют шампунью и занимаются эскюйсством.

 

Свободный рынок. Знаем, кушали. Скучно, хоть повесься. 

 

Прозрачные урны для голосования. Скушно!

 

220 телеканалов по телебачинью. Скучно до одури. Мухи дохнут на лету.

 

То ли дело у нас: каждый день революция, война, Большой Взрыв, Отечество в опасности, Родина-мать зовет, конец света.

 

А может, правда, он в кока-коле содержится (и в пепси, и в фанте) – какой-нибудь там, Е-11222, подсаживающий на скуку?

 

Вызывающий тоску и одновременно, стойкое к ней привыкание. 

 

Какой-нибудь амфито-феромон, эндокрино-кокаин, мета-серотонин. 

 

Eternity-фермент. 

 

Продлеватель вкуса forever. 

 

Е, Е, Е — что за дикое слово.

 

Может, это и есть страшная тайна западного мира?

 

Coca Сola Zirro. Ну, это уже прямое оповещение о конце света.

 

Впрочем, все это уже было – вампиры, которые у людей из мозга (не из крови) отсасывают радость. И наваривают на нем бабло-с.

 

Фиг тебе, Лета. Фиг-летт, новый инструмент музыкальный, вроде флажолета, только вместо серебряного горлышка, певучих струнушек .

 

Сакральная фигура из трех пальцев. Лучшая защита от встречных бесов.

 

Бени-люкс! Суперфлю на тебя.

 

А ёкарный бабай, вернувшись из загранкомандировки, войдет в свою нетопленную избу, ляжет на лавку, укутается стареньким одеяльцем, и ёшкин кот ляжет у него в ногах, и замурлычит – и, поплакав немного, уснут они оба сладким сном. 

 

А утром проснутся, готовые к новым астральным путешествиям, сакральным преображениям, инкарнациям, в крутых фирмах собеседованиям.

 

Викинги, в большинстве своем среднестатистическом, на вопрос о России выскажут, вероятно, то же самое, но с другого конца – мол, у-у-у – уродство-убожество-ужас (кроме тех мест, где потрясающе красиво),  и п-п-п – позор, проблемы и пытка; однако, нескучно.

 

У-у-у (с угрюмостью кружки Эсмарха).

 

П-п-п (младенчику пальчиком по губкам).

 

Но (с нежной интонацией Аксакова Сергея, не Ивана) что может понять о России иностранец?! 

 

Это ведь заколдованное царство, за семью печатями, которые заезжему человеку так просто и не сломать. 

 

Силой не вскрыть сии замки и хитростью ключ не подобрать. 

 

И вообще, быть может, за всю жизнь и все силы прилагая, не отворить Карабасу тайную дверцу. 

 

Не выкрасть купцу аленький цветочек. 

 

Не каждому она дается, Россия (и почему, собственно, она должна каждому даваться?).

 

Семь печатей: 

 

Печать Дракона (он же Змей-Горыныч), 

 

печать Буйвола (Бурой Коровушки), 

 

печать Волка (с волчьим билетом), 

 

печать Лисы (всему свету красы), 

 

печать Зайца (русака, беляка, косого, заиньки-длинные ушки, короткий хвостик), 

 

печать Индрика (сказки),

 

печать Сирина (рая).

 

Можно о каждой из них долго рассуждать, исписать горы бумаги. Но тому, кто не здесь вырос, все равно не объяснишь, а нам и так ясно. 

 

Любит  Чудище свою Настеньку. Любит и она свое Чудо-Юдо.

 

И Цветочек Аленькай не высох, не завял.

 

Горит он, горит в русском сердце алым огоньком.

 

Ничем доказать я этого не могу, но знаю, и мне довольно.

 

                                              

 

                                                 Ёксель-пиксель

 

 

Они сидят на зеленом дубу, на золотом крыльце, на Емелиной самоходной печи – эти семеро, полу-звери, полу-бесы, полу-таракашки: Юж-твою уж, Екарный бабай, Ёкэлэмэнэ, Ёшкин кот, Зведец, Трындец, Хули-ули. 

 

У каждого своя мордочка, своя повадка. Свесили ножки и хихикают, и тяпнуть за ногу свободно могут, кого хотят.

 

А других слов нет. На текущий момент не осталось, исчерпаны. 

 

Нет у нас, товарищ Жданов, для вас других писателей. И других читателей нет. И даже – просто других, говорящих слова. 

 

Чистый мат, он, конечно, честнее и благороднее. Аристократичнее и гламурней. Суровей и элегантней. 

 

Несокрушим, сакральная твердыня, кулак речи, цитадель языка! 

 

Чем его победить, и то ли он еще видел? 

 

Русмат сильней диамата, сильней истмата, сильней сопромата и матриархата. 

 

Материя первична. 

 

У каждого мать есть. 

 

Прощание с Матёрой. И новая встреча.

 

Евразия это материк. 

 

Математика - царица наук.

 

Матчасть списанию и ликвидации не подлежит. 

 

У матросов нет вопросов.

 

Произвел захват – вали на мат. 

 

Всех своих завоевателей русские победили матом – надо обложить им врагов, как следует, послать туда, откуда они уже не смогут вернуться, хотели бы, да никак. 

 

А без мата мы бы войну не выиграли.

 

ДнепроГЭС и Байконур, и БАМ не построили бы.

 

В космос бы не полетели.

 

Учи матчасть!

 

 

                 

                             

                                   Время сбывшихся желаний

 

Россияне! 

 

Братья по менталитету! 

 

Однополчане перестройки! Комрады по дефолту, деноминации, гласности и приватизации! 

 

Выпьем, сограждане, за сбычу мечт. 

 

Это время еще никто не назвал временем исполнившихся желаний, а между тем, оно такое и есть: финь-шампань и финтифлю на любой вкус. 

 

И если вы мечтали ребенком, друг-читатель, найти цветик-семицветик – лети, лети лепесток через Запад на Восток, лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели! – так вы его нашли.

 

А то, что всем всегда хочется всего, и свербение в сердцевине вызывают те, кто выманил, выцарапал, выдолбил из жизни что-то супрефлю, смарт-маст, не такое, как у тебя. 

 

И никакими примочками эту крапивницу не унять. 

 

И только устаешь от вечной гонки в мешках. Запатентованной каким-то продвинутым массовиком-затейником, гением баланса, с одной ногой, но с двумя лицами. 

 

В страну желаний не доскачешь на одной ноге. И двум господам одновременно не угодишь.

 

И вправду, что ль, Бог наказывает нас, исполняя наши желания?! 

 

Пожелайте, люди, чего-нибудь иного! 

 

Несказанного: чистого, безобманного, чего не было никогда на свете, и нет, и не бывает.

 

– Не умеем, – отвечают люди.

 

Я еще помню (с интонацией ветерана, приглашенного на классный час) время, когда русские, встречаясь на КПП, вместо «привет» и «пока» повторяли друг другу две коронные фразы первого и последнего Президента СССР, два ударных лозунга эпохи: «Главное – начать!» (с фрикативным «ге» и ударением на первом слоге) и  «Процесс пошел!». 

 

Воистину, пошел. И даже – пшел! Только вот куда? Никто до сих пор так и не выяснил. «Если б знать, если б знать!»

 

Не наврал провидец Ельцин-сан: «Жить будете плохо – но недолго». 

 

Сегодня мы живем хуже, чем вчера. Но лучше, чем будем жить завтра!

 

Ведь юность-то улетучивается, как душа, как духи. 

 

А эликсир бессмертия все никак не выпустят в продажу.

 

Еще бы градусник для измерения любви сердечного друга, бойфренда, МЧ.

 

И арифмометр, преумножающий богатство.

 

 

Главные, как ни крути, слова эпохи. 

 

Все пройдет, а это останется: начать, облегчить, углубить. 

 

Аппетит приходит во время беды. 

 

В харизме надо родиться. 

 

Или гениальное: тогда когда тогда.

 

Эпоха укладывается в несколько скверно, но мощно зарифмованных фраз (кто эти частушки срифмовал? уж точно, не я). 

 

 

                                              Конец эпохи

 

 

То ли время по своей природе гуттаперчево, то ли пространство одного отдельно взятого стихотворения может неограниченно расширяться (стихи, как модель пульсирующей, растущей, а потом сжимающейся до точки, до нуля, Юниверс).

 

Главное это начать, чтобы процесс пошел. 

Начать, облегчить, углубить. 

Молодежь говорит: прикол.

 

ССС…  ну вы помните, была такая страна. 

Я в ней искал консенсус, но не нашел ни… 

Но помешал Сатана.

 

Россияне!

Соотечест-веники!

Гыраждане!

Сыновия!

Дырузья!

 

В городах и деревнях ПэГэТэ и ЗАТО жить вы будете плохо! Но недолго зато.

 

Абыкак!

Абычо!

Абыхто!

 

Мы выясним кто есть ху, вокруг одни ху есть кто. 

 

Живем мы сегодня хуже, чем жили еще вчера. Но лучше, чем будем жить завтра. И это уже ура. 

 

Наши внуки и правнуки позавидуют нам, а Бог есть! Вот такие вот пряники. Молодежь говорит: жесть.

 

Только взялся за яйца, сразу масло пропало. Всю Европу обуем, всю Европу обставим, всю Европу умоем, и нам все равно будет мало. 

 

Жители нашей Республики – отойди папарацци! – будут кушать нормальные человечески яйцы. 

 

В этой стране А и Б сидели всегда на трубе, так почему ГБ не может сидеть на трубе?

 

И почему вы решили, что каждый может иметь? 

 

Кто это постановили, что каждому надо давать? Умные, бенина мать! 

 

За девственность электората якобы плачет медведь. А мы свое дело делали, будем делать и впредь. 

 

Но вылезать-то надо, надо нам вылезать. Как вылезать я не знаю, но надо нам вылезать. Вы ж лучше меня понимаете, что надо ж нам вылезать. 

 

Когда нам выдернут ядерный зуб, мы, как дохлый лев, будем голые. Вот и думайте, головы, про бесплатный суп. 

 

Такая вот загогулина. Такие вот три рубли. Такое вот харакири, ты понимаешь ли. 

 

Не тот это орган правительство, где можно лишь языком. Раздуют жабры политики, каждый стучит хвостом, стоишь дурак-дураком. 

 

В харизме надо родиться. Тебю у нас нет в меню. Пусть я стану как старая дева, но народу своему не изменю. 

 

Аппетит приходит во время беды, а в рекламу я влез из нужды. 

 

У России есть три союзника, армия флот и я. 

 

Лучше вы не рубите сук, на котором сидите, а не то нам не побить МамаЯ.  

 

Хотели сделать как лучше, получилось, как всегда. 

 

Будем мочить в сортире. 

 

Тогда когда тогда. 

 

Если есть сапоги и фуражка, будет выпивка и закуска. Если мозги утекают, значит, есть чему утекать. 

 

Это вам офицеры, это вам командиры, а не какие-нибудь пуськи-рият. 

 

Кто спрятался по пещерам, пусть и сидит по дырам, а кто не спрятался, я не виноват. 

 

Терроризм и мать его коррупцию, иранский след, выковыряем со дна канализации, и чтоб проверено, мин нет! 

 

Чем занят пролетариат? Одно лишь пусси-рият? Ну, пусть их, поговорят. 

 

Пашу как раб на галерах, а кто-то кайфует в гаремах. Подводная лодка сгорела. 

 

Сижу в бронированной банке, как в авто таракан. Стерхи летают в Афган. 

 

Это же трагедия, один такой на свете я. 

 

Один я демократ, остальных не подымет домкрат. 

 

Вся собака в России зарыта, а не в Штатах и не в Уганде. 

 

Больше не с кем и поговорить-то, как не стало Махатмы Ганди.

 

Как это, Махатмы Ганди? Почему Махатмы Ганди? Не его ведь одного не стало, мало ли их, от Гильгамеша начиная, Зарастустры, там, Платона… Булата Окуджавы, наконец. 

 

Много еще кого. Не знаем, не ведаем. Тайна сия велика есть. Стало быть, так: именно вот, Ганди, Махатма. Мог бы все спасти, да не вышло. Не успел, восхищен был на огненной колеснице в миры горние. Не стало Махатмы.

 

…Некая Маха Тьмы за ним проступает, стоит за плечами, полупрозрачная, вся в черном…

 

Маха Тьмы против Махатмы. Кто победит?

 

А еще говорят, постмодернизм писатели придумали – что его придумывать, его в жизни хоть ложкой хлебай.

 

 

                                 

                                                   Тундра

 

 

Легкая, сверкающая, словно только что сотворенная из легкой златой  праны тундра. 

 

Она вся в крошечных колокольчиках черники, звездочках морошки. По ней ходят счастливые звери, птицы. 

 

Она излишне подробно к... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7


25 января 2019

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Ледяной кубик»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер