ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Анастасия Денисова
Стоит почитать "ДЛЯ МЕЧТЫ НЕТ ГРАНИЦ..."

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дебошир

Автор иконка Андрей Штин
Стоит почитать Рыжик

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать В весеннем лесу

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Про Кота

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Сергей Елецкий
Стоит почитать МЕДВЕЖЬЯ РУСЬ

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Без тебя меня нет

Автор иконка Олег Бойцов
Стоит почитать Прозрение

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Любимые не умирают

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Пробегают облака перебежками

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Друзья и враги кота Демагога


Алексей Горшенин Алексей Горшенин Жанр прозы:

Жанр прозы Сказки для взрослых и детей
1723 просмотров
0 рекомендуют
3 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Удивительный мир этой сказки населен кошками и другими домашними животными. Он полон неожиданностей и приключений. В нем разгорается нешуточная борьба между теми, кто хочет честной и справедливой жизни, и теми, кто привык жить, обделяя и обижая других. Четвероногие персонажи сказочной повести разговаривают, как люди, и поступают во многом совсем как они. Но ведь недаром говорят, что сказка — ложь, да в ней намек. И эта — тоже не исключение. А намек в ней, прежде всего, на нашу сегодняшнюю действительность, где, к сожалению, не хватает любви, доброты, тепла и сердечности.

Алексей ГОРШЕНИН

 

 

ДРУЗЬЯ И ВРАГИ КОТА ДЕМАГОГА

Повесть-сказка

 

 

От автора

 

Дорогой мой юный читатель!

Открывая эту книгу, ты попадаешь в удивительный мир. Он населен кошками. Он полон неожиданностей и приключений. В нем разгорается нешуточная борьба между теми, кто хочет честной и справедливой жизни, и теми, кто привык жить, обделяя и обижая других. И вот на что ты наверняка обратишь внимание. Четвероногие персонажи книги и разговаривают, как люди, и поступают во многом совсем как они. Но ведь недаром народная пословица утверждает, что сказка — ложь, да в ней намек. И эта — тоже не исключение. А намек в ней, прежде всего, на нашу сегодняшнюю действительность, где, к сожалению, не хватает любви, доброты, тепла и сердечности.

Рассказывая о благородном коте Демагоге и его друзьях, отважно сражающихся с бандой Рваного Уха, я, безусловно, стремился к тому, чтобы ты читал с увлечением, переживал за персонажей книги. Но эта была не единственная и, наверное, не главная моя цель. Еще больше, мой юный читатель, мне хотелось, чтобы, перевернув последнюю страницу, ты задумался о таких важных вещах, как настоящая дружба, любовь ко всему живому на земле, и чтобы тебе, беря пример с главных героев этой сказочной повести, непременно захотелось бы стать честным, сильным, добрым и справедливым. И я думаю, что это у тебя обязательно получится!

Ну а теперь перевернем следующую страницу и познакомимся поближе с котом Демагогом, его друзьями и врагами.

 

 

 

ЧАСТЬ I. ЗНАКОМСТВА

 

 

ГЛАВА 1 .Тигр в дорожной сумке

 

 

Начинался июль. Город изнывал от жары. Плавился асфальт. Паря перегретыми радиаторами, автомобили просили пить. Люди прятались от лучей палящего солнца под шляпами, кепками, косынками и даже зонтиками. Собаки, вывалив языки чуть не до земли, дышали часто и запаленно.

Демагогу тоже было жарко. Тем более что сидел он в большой серой дорожной сумке, которая застегивалась сверху молнией. К счастью, застегнута она была не на всю длину, и в оставшийся просвет Демагог мог высунуть голову. Что он без промедления и сделал, как только электричка тронулась.

Сначала из сумки показались мохнатые полосатые уши, затем — и вся кошачья голова, которая тут же стала с любопытством осматриваться по сторонам.

— Ого! — изумленно сказал сидевший напротив мужчина. — Вот это голова! Каких же размеров тогда сама киска? Или там вовсе не кошка, а тигренок?

— Выпустите его из сумки — жарко же! — сказала соседка мужчины.

«Очень разумное предложение!» — согласился про себя Демагог, а его хозяйка, двенадцатилетняя Наташа, вопросительно взглянула на свою маму.

— Ладно уж, возьми его на колени, — разрешила мама, и девочка расстегнула молнию.

Кот радостно рванулся из сумки и, наверное, выпрыгнул бы, если бы Наташа вовремя не перехватила его поперек туловища.

Несколько мгновений, пока мама убирала сумку, девочка, приподняв кота под мышки передних лап, держала его на весу, словно демонстрировала своего питомца на кошачьей выставке строгим судьям. А посмотреть было на что...

Все в фигуре этого здоровенного сибирского тигрового кота с пушистым, как у белки, хвостом было внушительным: и крупная, с широким носом, голова, и круглые изумрудные глаза, и сильное грациозное туловище с мощными мохнатыми лапами…

Расцветки кот тоже был редкой. Спина — темно-коричневая, живот палевый, а бока и лапы разлинованы, одна другую меняющими, темно-серыми и медово-янтарными полосами. От бежевого, словно цветным фломастером нарисованного, сердечка его носа к глазам и ушам убегали такие же двуцветные полоски. А шею и подбородок кота закрывал белый бархатистый воротничок-манишечка.

— Вот это котик! — восхищенно сказал мужчина напротив. — У меня Жучка меньше, чем он.

И началось то, что всегда происходило, когда Демагога видели впервые: его жадно рассматривали, о нем наперебой расспрашивали, его умильно «кыскали», и если бы он как представитель рода человеческого умел расписываться, то, наверное б, приставали с автографами.

Ко всему этому Демагог давно привык и относился к восторженной публике со снисходительным безразличием уставшей от славы и обожания кинозвезды. На что, впрочем, имелись некоторые основания.

Дело в том, что Демагог вырос в семье (и сейчас там жил) довольно известного в их большом городе профессора. Профессор даже снимался в телепередачах. Для этого съемочная группа приезжала к ним домой. Профессор о чем-то рассказывал, сидя за своим рабочим столом и глядя в телекамеру, а кот, как всегда, лежал слева от хозяина на стопке бумаг и, не мигая, смотрел на него, отчего казалось, что он ловит каждое хозяйское слово.

Телевидение снимало Демагога и отдельно — когда он стал победителем крупной кошачьей выставки.

Победа на ней давала ему право поехать на знаменитый фестиваль «Суперкиска». Только вот денег на дорогу почему-то не давала. А у профессора средств, чтобы свозить своего питомца за границу, тоже не нашлось.

Общество кошколюбов на профессора за это сильно обиделось: еще бы — не мог ради родного котика постараться, каких-то несколько сотен иностранных монет достать! У самого нет — попросил бы у богатых дяденек, которые спонсорами называются...

Профессор, однако, хоть и не старый еще был человек, но старомодный, от современной жизни явно отставший. Он полагал, что поездку Демагога в Европу должны оплачивать те, кто признал его образцом кошачьей красоты. А если такое путешествие и вовсе не состоится, то все равно ничего страшного — никакого проку, считал профессор, от этих конкурсов красоты нет. Дома от Демагога толку больше.

Наверное, первое, что приходит в голову, когда заводят разговор о кошачьей пользе, — это мыши. Как сказал бы знаменитый поэт: мы говорим — кошка, подразумеваем — мышка, и наоборот. И в отношении многих кошек это действительно справедливо. Но Демагог в их число не входил. Прожив на свете три с половиной года, мышей он в своей квартире видел только по телевизору, поэтому первейшему кошачьему делу обучен не был.

Тогда о какой же пользе речь?

Профессор считал, что Демагог помогает ему работать. Как только хозяин усаживался за письменный стол, кот, растянувшись на полстолешницы, устраивался по левую руку от него. Правой профессор листал книги, перебирал бумаги, что-то писал, а левой поглаживал прижмурившегося от удовольствия, громко мурлыкающего кота. Демагог, утверждал профессор, помогал ему сосредоточиться и способствовал усиленному «мыслеварению».

Погладить Демагога любил не только профессор. У каждого в этой семье рука к шелковистой шерстке кота тянулась. Жена профессора была уверена, что Демагог снижает кровяное давление, а Наташа просто любила слушать его мурлыкание, поэтому, «поработав» с хозяином, кот перекочевывал то на плечо девочки, то на плечо ее мамы. Впрочем, он нисколько не возражал, так как хорошо всем известно, что самое большое удовольствие для любой кошки — прокатиться на хозяйском плече.

Но отличался Демагог и некоторыми особенными способностями. Умел, например, давать лапу. Подумаешь, скажете! Собаки тоже могут. Собаки — да, у них это — от природы. Кошки же — совсем другое дело! Тем более что Демагог проделывал это с особым шиком и изяществом.

К профессору, случалось, наезжали гости из других городов и даже стран. Демагог первым встречал их у порога и как радушный хозяин каждому приветственно протягивал свою мохнатую полосатую лапу. Гости восхищались, гости умилялись, гости были сражены наповал. Уезжая, они увозили с собой воспоминания об удивительном коте и рассказывали о нем дома легенды.

— А как вашу кису звать? — спросили за Наташиной спиной.

— Демагог, — ответила девочка и увидела, как расширились и округлились от удивления глаза у мужчины напротив.

— Странное для кота имя, — заметили за спиной.

Демагогу надоело сидеть на одном месте, и он легко вспрыгнул на спинку сиденья.

— Я бы его Мыслителем назвал, — сказал все тот же голос за спиной. — У него выше переносицы темные полоски букву «М» образуют.

Замеченную пассажиром деталь во внешнем облике Демагога его хозяева обнаружили давным-давно. Поначалу Наташа с Мамой тоже хотели окрестить его Мыслителем, но профессор рассоветовал. «На букву «М» многие слова начинаются: моряк, к примеру, или мармелад. К тому же Мыслитель — имя, ко многому обязывающее, ему еще соответствовать надо. А нашему котику, мне кажется, пока больше имя Демагог подошло бы, — рассудил папа-профессор и пояснил: — Слишком болтливый. В Древней Греции пустых болтунов демагогами называли».

Кот и вправду был «разговорчивым»: все время то мяукал, то мурлыкал, не утихая даже тогда, когда лакал из блюдца молоко.

Наташа сначала немного обиделась за питомца, но, подумав, согласилась с отцом: что поделаешь, если и в самом деле — говорун. К тому же, это по-русски «болтун» не очень-то привлекательно звучит, а вот по-гречески — Демагог — так очень даже ничего, красиво даже. И фигуре соответствует.

Так и стал кот Демагогом. Правда, полным именем называли его довольно редко — в основном, когда представляли гостям или регистрировали на кошачьих выставках. Дома же, для семьи, он был просто Дима. Хотя самому коту больше нравилось по-гречески. Все-таки Дима звучало как-то не очень серьезно и солидно и умещалось всего в два кошачьих «мяу», тогда как Демагог было куда внушительнее и растягивалось уже на три «мяу».

Распушив хвост, кот, стоя на спинке сиденья, осматривал вагон электрички. Он уж, было, собрался прыгнуть в соседний отсек, но тут его ловко перехватили мамины руки и бесцеремонно водворили обратно в сумку. Демагог попытался вырваться, но застежка-молния оказалась проворнее и стремительно сомкнула створки над его спиной.

— Все, Димочка, все, мальчик, приехали, — сказала Наташа.

Мама подхватила сумку, и они пошли к выходу.

 

 

ГЛАВА 2. Улица Счастливая

 

Именно так называлась утопающая в зелени улица дачного поселка, где расположилась профессорская дача. Улица пролегла по небольшой ложбинке, была очень тихой и уютной. Машины здесь появлялись редко, и середина ее заросла мягкой муравой, приятно щекотавшей пятки.

К улице с пригорка вел узкий, похожий на щель, проход между штакетниками соседних садовых участков. Он упирался в деревянный дом с мансардой.

К нему и направились мама с Наташей. Наконец сумку поставили на крыльцо и расстегнули. Демагог стал поспешно выбираться наружу.

Мама отперла входную дверь, занесла в дом авоськи с провизией, которые они с Наташей тут же взялись разбирать.

Демагог, растерянно озираясь, стоял на крыльце и не знал, что делать дальше и куда ему теперь податься.

Дача у профессора появилась совсем недавно, нынешней весной, и семья еще как следует не обжила свое владение. Демагог и вообще очутился тут впервые.

Ему редко удавалось попадать за стены их городской квартиры. Демагог, конечно, знал, что существует другой мир, но за его жизнью приходилось обычно наблюдать через оконное стекло. Там ездили машины, ходили незнакомые люди, бегали собаки, но прозрачная преграда кота к ним не пускала.

Здесь не было ни машин, ни громадных зданий. Даже воздух пах здесь совсем по-другому. Если в их панельной девятиэтажке, перешибая все остальное, царил дух бетонного колодца, от которого терялся аппетит и клонило в сон, то тут в нос Демагогу ударили десятки новых, остро волнующих запахов. Трепеща ноздрями, кот жадно принюхивался, пытаясь понять, откуда они берутся и от чего исходят.

Постояв еще несколько мгновений в раздумье, Демагог решил сначала исследовать новое жилище. Перешагнув порог дома, он оказался на просторной веранде, служившей одновременно кухней, о чем говорила белевшая в углу кирпичная печь.

Кот деловито обнюхал веранду, обнаружил неподалеку от входа свою кошачью посуду — мисочку для рыбы и блюдце для молока — и понял, что приехал сюда надолго.

Сразу за верандой Демагог увидел большую комнату, обклеенную обоями с цветочками. Она его мало заинтересовала. Комната и комната. Почти такая же, как в их городской квартире. Даже диван у окошка знакомый. Помнится, нынешней зимой он на нем спал. Для верности кот обнюхал диванный подлокотник. Вот, кстати, и его отметины — глубокие царапины от когтей на дерматине.

Наверх из веранды вела винтовая лестница. Здесь, в мансарде, Демагог тоже обнаружил комнату. Только поменьше. Она служила спальней. Кот понял это, заметив у стены две кровати.

Окно спальни выходило на улицу Счастливую. Из него хорошо просматривались пригорок напротив и щель между заборами, по которой они совсем недавно спускались сюда, к даче.

Демагог посидел на подоконнике, полюбовался цветочками в соседнем огороде, но тут вспомнил, что не успел проверить еще одно место, и поспешил вниз. Он кубарем скатился с лестницы и оказался перед узенькой фанерной дверцей слева от входа.

Дверца была приоткрыта, и, проскользнув в нее, кот оказался в полном мраке.

Темнота не пугала его. Кошки в ней хорошо видят. Демагог осмотрелся и обнаружил на стенах деревянные полки с какими-то банками, кульками, свертками на них. Пахло чем-то вкусным, и кот догадался, что он в кладовке.

Другая кошка на его месте, наверное, попыталась бы что-нибудь стянуть, но Демагог был хорошо воспитан и не воровал. Да и зачем? Голодным он никогда не был, а красть просто так... Нет, он был честным котом!

Куда больше кладовки заинтересовал его темный квадратный проем в полу, откуда тянуло прохладной земляной сыростью. Демагог втянул носом влажный воздух и заглянул вниз. Метрах в полутора он увидел землю и, чуточку поколебавшись, спрыгнул.

Если бы Демагог был котом деревенским или жил в частном доме, он сразу бы догадался, куда ведет квадратная дыра в полу. Но в громадных девятиэтажках, которые стоят на вбитых в землю железобетонных гвоздях-сваях, подполий не было. Да и все познания о доме за пределами их квартиры кончались у Демагога лестничной площадкой и мусоропроводом. Поэтому с новым помещением под полом следовало разобраться.

Демагог обежал подполье. Сквозь узенькие щели-оконца в стенах из серого грубого камня пробивался свет. Встав на задние лапы, Демагог попробовал просунуть в одно из них свою морду, но безуспешно. Хотя кошке помельче это, наверное, не составило бы труда. Значит, сделал кот вывод, покинуть дачу можно только через входную дверь на веранде. Данное обстоятельство его, однако, не очень расстроило: дело привычное — в их городской квартире тоже всего один выход.

Демагог внимательно обнюхал под собой землю, поскреб ее лапой, и тут кошачий инстинкт подсказал, чем может и должно служить ему подполье. Конечно же — кошачий туалет! Правда, он совсем не похож на теплый квартирный с голубоватым сияющим унитазом, в котором журчит вода. Не видно и рычажка с пластиковой черной шишечкой на сливном бачке, который Демагог любил потянуть лапой вниз, чтобы вызвать бурный водопад. А вместо сверкающего кафеля по стенам — серые камни. Но ведь и на квартиру дом этот мало похож...

Разобравшись с подпольем, Демагог почувствовал себя гораздо увереннее. Жить, оказывается, можно и на новом месте.

Кот выбрался наружу. Он перешагнул через порог на крыльцо, по его ступенькам спустился на выложенную из кирпичей площадку. От нее начинался деревянный дощатый тротуар, деливший дачный участок на две равные половины. Демагог ступил на тротуар и двинулся вперед.

Обе половины участка были заняты грядками: одни — поменьше, другие — побольше. От одних исходили знакомые запахи лука, чеснока, другие пахли чем-то непонятным. Но самый тонкий и нежный аромат издавали кустики садовой земляники, которую называют еще «викторией». Она розовела крупными, наливающимися спелостью ягодами. Демагог даже лизнул одну. Жаль, что несъедобная!

Тротуар упирался в дощатый сарайчик. В открытой его двери виднелись лопаты, грабли, еще какие-то садовые инструменты. Место, конечно, было тоже очень интересное, но оно, решил кот, пока может подождать, а сначала лучше выяснить, что там, за сараем.

Справа от сарая рос крыжовник. Демагог узнал позже, как называются эти страшно колючие кусты, но возненавидел их сразу, как только сунул в них свой любопытный нос.

— Мя-а-а-а-у-у! — взвыл он дурным голосом, уколовшись, и шарахнулся в противоположную от сарая сторону. Но здесь его подстерегала новая неожиданность…

 

 

ГЛАВА 3. Сторожевой кот Минтай

 

 

Демагог перепрыгнул канаву и нос к носу столкнулся с поджарым, цвета пыльного асфальта котом. Выгнув спину, он предупреждающе шипел, но сам в то же время трусовато пятился. Усы у кота топорщились, шерсть дыбилась, и весь он был такой взъерошенный, словно по нему только что провели против шерсти щеткой пылесоса.

Демагог с интересом смотрел на незнакомца.

— Здравствуйте, — поприветствовал он его наконец.

— Салют! — настороженно откликнулся асфальтного цвета кот и опустил спину. — Чего орешь? — спросил он.

— Укололся об этот куст, — признался Демагог.

— Не суй нос в крыжовник. Он колючий, — посоветовал незнакомец. — В шиповник — тоже, — помолчав, добавил он. — Но хуже всего — крапива. Будто кипятком ошпаривает, — подвел итог соседский кот.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Демагог, — не знал. Меня сюда только сегодня привезли. Вот, окрестности изучаю, — объяснил он.

— Так ты новенький! — как-то сразу успокоился и обрадовался незнакомец. — Тогда еще простительно... На первый раз. Но в следующий — границ не нарушай.

— Границ? — озадачился Демагог.

— Ты что — с Луны свалился? Не знаешь, что у каждой кошки должна быть своя территория? — в свою очередь удивился асфальтово-серый кот. — Как же ты дома с другими кошками ладишь?

Как?.. Демагог задумался...

Территорию квартиры, в которой он жил с профессорской семьей, делить ему было не с кем. По ней он гулял сам по себе, где хотел — ходил, где нравилось — спал. За пределами квартиры оказывался редко, но и там... Соседи по лестничной площадке животных не держали, поэтому никаких проблем у него не возникало.

— Да ты, брат, просто неграмотный какой-то! — покачал головой сосед.

— Ничего подобного! — оскорбился за «неграмотного» Демагог. — Я профессорский кот! — гордо задрал он свой пушистый хвост. — Меня зовут Демагог.

Кот цвета асфальта с уважением посмотрел на Демагога, а с особой завистью на пышный трубой хвост, и примирительным тоном сказал:

— Да я ничего... Я не в том смысле... Просто... Ты еще у нас здесь не осмотрелся, не обнюхался, а я уже давно тут живу, знаю, что к чему. Не смотри, что заборов между участками нет. Попробуй только на чужую грядку залезть — мигом хозяева об тебя палку обломают или камнем угостят. И кошка любая на своей территории запросто тебе может глаза выцарапать...

Последние слова асфальтово-серый сосед произнес, правда, не очень уверенно.

— Извините, пожалуйста, я постараюсь так больше не поступать, — пообещал Демагог.

— Да ладно... — простил незлобивый сосед. — С кем не бывает! Кстати, меня Минтаем зовут. Сторожевой кот Минтай — если полностью, — представился он.

— Как? — опешил Демагог. — Но ведь минтай — рыба! Я ее на обед ем...

— Да знаю, что рыба! — сокрушенно махнул лапой Минтай. — Только вот и меня тоже... как рыбу эту назвали. Тут, Демагог, такая вышла история...

«Сторожевым котом Минтаем» новый приятель Демагога стал следующим образом.

Его мама, беспородная серая Муська, жила у дворничихи Никитичны и регулярно, по два раза в год, одаривала свою хозяйку несколькими котятами. Сердобольная Никитична не могла взять грех на душу и новорожденных, как некоторые, не топила. Она раздавала их своим знакомым или же просто жильцам дома, двор которого убирала. Правда, делать это с каждым днем становилось все труднее, потому что мода пошла на животных породистых, а Муська была обыкновенная городская дворовая кошка и рожала самых обыкновенных, серых, как асфальт, который подметала Никитична, котят-дворняг. Поэтому и хозяева находились для них далеко не всегда самые лучшие. Хорошо если какая-нибудь бабушка-пенсионерка приласкает-обогреет. Но чаще попадались люди непутевые, которые не то что кошку, а иногда ребенка-то собственного покормить забывали.

Ну а Минтай попал к слесарю Федякину из того же ЖЭУ, где служила Никитична.

Когда дворничиха принесла ему котенка, Федякин только-только открыл поллитровку и горлышком бутылки целился в один из сдвинутых перед ним стаканов нескольких товарищей, забежавших к нему на огонек после трудового дня. Поллитровка, судя по всему, была в этот вечер не первой, потому что собутыльники животине как-то чересчур обрадовались. Котенок тут же пошел по рукам, а кто-то даже предложил новому «корешу» тоже капнуть граммулечку.

«Я вам капну!» — сурово осадила мужиков Никитична.

Тогда Федякин поставил перед котенком початую банку консервов «Минтай в масле».

«Раз пить тебе нельзя — хоть закуси», — сказал он.

Консервы котенку понравились, и он стал их с аппетитом уплетать.

«Во мечет!» — одобрительно зашумели товарищи Федякина, а тот, кто предлагал котенку «капнуть граммулечку», посоветовал слесарю: «Ты его, Федякин, Минтаем назови. Самая для него подходящая кликуха».

Так и стал котенок Минтаем.

Федякин был, в общем-то, неплохим человеком. Правда, любил пить вонючую жидкость, от которой огнем обжигало горло, перехватывало дыхание и лезли на лоб глаза. (Однажды, когда хозяин спал, Минтай запрыгнул на стол и из любопытства лакнул пару раз из недопитой рюмки). Гадость эту Минтай сразу же возненавидел от всей души. А заодно и тех, от кого ею пахло. Если не считать Федякина. Федякин был исключением. Родной все-таки, хозяин! Да и кота он не обижал, по-своему даже и любил: не забывал вместе с бутылкой купить на его долю «Минтая в масле».

Другое дело — собутыльники Федякина. Их Минтай, как хорошая собака, чуял издалека. Они еще только подходили к дверям подъезда, а Минтай уже выгибал спину дугой и угрожающе шипел. Когда же гости появлялись на пороге, норовил цапнуть за ногу или руку, если кто делал попытку его погладить.

«Ишь, ты! — удивлялись собутыльники. — Он тебя, Федякин, будто пес охраняет. Сторожевой котяра! С таким замка не надо. Никакой вор не пройдет!»

С тех пор и пошло: сторожевой кот Минтай — и все тут!

— Теперь и сам иногда начинаю верить, что сторожевой, — вздохнул Минтай, — хотя и понимаю, что таких не бывает.

— А у вас здесь тоже дача? — поинтересовался Демагог.

— Да. Мы с Федякиным ваши соседи. По трубе возле канавы — граница участков.

— А что такое «слесарь-водопроводчик»? — спросил Демагог, посмотрев на трубу возле канавы, которую он недавно перепрыгнул, и вспомнив, что именно так отрекомендовал Федякина Минтай.

— Водопроводчик — главный человек по воде, — пояснил сосед.

— Как по воде?

— А так. Если, например, у вас на кухне или в ванной кран сломался, надо звать Федякина, потому что он по этим делам мастер и в два счета все сделает. А если не вызовите, то вас затопит, — сказал Минтай, и было видно, что он за хозяина сейчас гордится.

— Минтай, холера бродячая, ты где? — раздался позади них хриплый мужской голос. — Жрать иди! Банку уже открыл!

— Федякин!.. — встрепенулся Минтай и заторопился. — Обедать пора. Пока! Заходи. Или я к тебе...

Минтай затрусил по дорожке вглубь своего участка. Демагог посмотрел ему вслед и вдруг почему-то пожалел, что не его хозяин-профессор, который знает, кажется, все на свете, но сам не умеет починить кран, — «главный человек по воде».

 

 

ГЛАВА 4. Будем знакомы, господин Лорд!

 

 

Демагога обедать еще не звали, поэтому домой он не спешил. Он неторопливо двинулся вдоль канавы, которая уходила куда-то далеко-далеко, теряясь среди мать-мачехи и подорожника.

Демагог уже начал присматривать укромное местечко, чтобы подремать в тенечке, как вдруг прямо над головой услышал грозное: «Р-р-р!..».

Кот вздрогнул, шерсть у него на загривке непроизвольно вздыбилась. Подняв голову, он увидел прямо перед собой огромного светло-коричневого дога.

— Кто такой! — прогавкал пес.

— Я? Кот! — ответил Демагог и, словно бы в доказательство, распушил свой великолепный, как у белки, хвост.

— Вижу, что не собака, — насмешливо оскалил дог страшные клыки. — Я спрашиваю: откуда взялся и по какому праву топчешь землю чужого участка?

Демагог вспомнил недавние наставления Минтая по поводу границ и подумал, что, наверное, он опять их нарушил, и гнев пса, видимо, справедлив, тем более что собаки — животные действительно сторожевые и самой природой призваны охранять свои территории. (Демагог знал это еще и потому, что по субботам смотрел вместе с Наташей постоянную телепередачу о собаках).

В теперешнем его положении, вероятно, благоразумнее всего было бы дать деру или стремглав взобраться на ствол ближайшего дерева. Но, во-первых, никаких деревьев на участке не наблюдалось, а во-вторых, Демагог чувствовал свою вину, и уйти просто так, не извинившись, ему не позволяло воспитание. Ко всему прочему, пес ему просто нравился. Перед ним сидел не какой-нибудь дворовый олух-пустобрех, а редкой породы дог, в котором ощущались и ум, и сила, и благородство.

Демагог не ошибался. Строгий пес действительно был умной, благородной, а еще и образованной собакой. Он с отличием окончил школу высшего собачьего мастерства, побеждал на разных выставках и соревнованиях. Его воспитывали в строгих правилах собачей чести и дисциплины, поэтому и в других животных он не терпел нахальства и разгильдяйства.

— Прошу меня извинить, — вежливо сказал кот, — но я на даче первый день, и пока не очень хорошо изучил здешние порядки. Если я сделал что-то не так, простите, пожалуйста...

Готовый вырваться устрашающий рык, от которого уходила душа в пятки не только у кошек, но и многих-многих собак и даже людей, так и застрял в пасти изумленного дога. Таких учтиво-вежливых, готовых осознать свои ошибки котов он еще не встречал. С нескрываемым интересом пес уставился на пришельца. И сразу вспомнил про Котофея Ивановича из сказки, которую его хозяин перед сном читал внучке. Слушая, девочка допытывалась у деда:

«А Котофей из сибирских лесов пушистый? А он полосатый? А хвост у него трубой? А он на тигра похож?..». Стоявший сейчас перед ним котище словно бы разом отвечал на все вопросы маленькой его хозяйки.

— Ну хорошо, — после некоторой паузы согласился дог. — Будем считать, что поступок совершен непреднамеренно.

— Это больше не повторится! — заверил Демагог.

— Ладно, — совсем смягчился пес. — Раз зашел, давай знакомиться.

— С удовольствием! — сказал кот и, протянув лапу, представился: — Демагог.

И снова поверг благородного пса в изумление.

Да, воспитанная собака, если ее попросят, обязана подать лапу. Но чтобы то же самое проделывала кошка... Впрочем, решил дог, еще раз осмотрев пушистого красавца, от этого, наверное, можно и не такого ожидать.

— А я — Лорд! — отрекомендовался он и в свою очередь протянул лапу.

— Очень приятно! — промурлыкал Демагог и со знанием дела поинтересовался (не зря же телепередачу о собаках смотрел): — У вас, мне кажется, отличная родословная?

— О, да! — с уважением посмотрев на необычного кота, подтвердил пес. — Мои предки — чистокровные английские доги до десятого колена!

— А я — сибирский тигровый, — объяснил Демагог. — Тоже редкая порода...

Они поболтали еще немного о том, о сем и расстались совсем приятелями.

Кое у кого из юных читателей, наверное, уже вертится на языке вопрос: как же собака и кошка могут так запросто друг с другом разговаривать — ведь языки-то у них разные? Ну, во-первых, не настолько уж и разные, чтобы коту совсем не понимать, о чем лает пес, и наоборот. А во-вторых, животные и звери разных пород при нужде общаются с помощью особого, понятного для всех них языка, который можно сравнить с международным человеческим языком эсперанто. Но если человеку эсперанто нужно учить специально, то животных такому связующему языку обучила с рождения сама природа. Так что, юные мои друзья, не удивляйтесь, если и дальше в повести кошка вдруг заговорит с собакой или каким-нибудь другим животным.

 

 

ГЛАВА 5. Пуфик, Пуфик, отзовись!

 

 

Как учтивый хозяин Лорд проводил гостя до калитки и показал, в каком направлении идти.

Неспешно ступая по мягкой траве, которой заросла улица Счастливая, Демагог, находясь под впечатлением от встречи с благородным догом, размышлял:

«Вот говорят — как кошка с собакой... Вражда, говорят, между ними... А, помнится, Наташа как-то рассказывала, что у ее подруги кошка вместе с собакой живут. И ничего. Уживаются. Без вражды. Значит, можно, если захотеть...»

Он уже подходил к своей даче, когда с пригорка напротив донесся протяжный и высокий, слегка дребезжащий женский голос:

— Пу-фик! Пу-фи-чек! Пу-финь-ка! — звал он. — Где ты, мой маленький?

Демагог прислушался, соображая, кому могли дать такое имя. Само слово коту было знакомо. Пуфик — низенькая, с мягким плюшевым сиденьем табуреточка — стоял в комнате Наташи рядом с ее кроватью. На пуфике кот любил вздремнуть после обеда. Неужели голос звал этот самый пуфик-табуреточку?

Демагог добрался до своей калитки, протиснулся под ней, но сразу к крыльцу не пошел, а, обогнув, дом с фасада, очутился в тени смородиновых кустов, росших на этом краю огорода.

— Пу-фик! Пу-фи-чек! Пу-финюш-ка! — снова раздалось с пригорка. — Где же ты, моя кисонька?

«Кисонька? — удивился Демагог. — Неужели кошке табуреточную кличку дали?»

— Да здесь я, здесь... — вдруг услышал он недовольное ворчание совсем рядом с собой и увидел под веткой смородины незнакомого белого кота.

Пушистый и упитанный, он безмятежно лежал на прохладной черной земле и таращился на Демагога невинными голубыми глазами. Увидев хозяина участка, он не вскочил, не поспешил убраться восвояси, а лишь слега вытянул навстречу белоснежную свою мордочку с розовым сердечком носа и дружелюбно шевельнул хвостом: привет, мол, парень, располагайся рядом.

Если бы Демагог встретил этого белоснежного кота часика два назад, когда только начинал свой обход, то такое поведение незнакомца воспринял бы, вероятно, как должное, но сейчас... Теперь у него появился кое-какой опыт новой жизни: ему уже было известно, что такое «граница» и «своя территория».

Демагог присел, приготовившись к прыжку. Черные его зрачки сузились, стали похожими на семечки. Между подушечек лап показались острые кривые когти...

До белоснежного кота наконец дошло, что дело принимает серьезный оборот, и он попятился назад. Однако Демагог не мог позволить так просто уйти.

— Ты кто такой и по какому праву разгуливаешь по моей территории? — угрожающе спросил он.

— Я не разгуливаю, я лежу, — миролюбиво уточнил белоснежный гость.

— У тебя что — своей дачи нет?

— Есть. Вон там она, на пригорке, напротив.

— Там и валяйся.

— Там не могу.

— Почему?

— А вон слышишь? — мотнул белоснежный головой в сторону пригорка.

— Пу-финь-ка! Ко-тик! Иди, родненький, домой, молочка налью свеженького, деревенского... — продолжал звать-умолять слегка дребезжащий женский голос.

— А-а... Так это ты — Пуфик! — догадался Демагог.

— Я, — подтвердил белоснежный. — И так всегда, — сокрушенно вздохнул он. — Как отправляюсь гулять, так начинается... Куда ни пойдешь, только и слышишь: Пуфик да Пуфик. Заколебала! Шагу свободно не ступить...

Пуфик жаловался на судьбу, а Демагог, уде забыв, что минуту назад был готов броситься на незнакомца, сейчас искренне сочувствовал ему.

Страдания Пуфика были ему понятны, хотя на жизнь у профессора жаловаться было вроде бы грех. Там его все любили, он всех — тоже. Хотя к каждому относился по-разному: профессору, как мы уже знаем, помогал работать; без его жены и Наташиной мамы — жизни вообще себе не представлял, потому что она всю семью, и его в том числе, кормила завтраком, обедом и ужином; с Наташей, большой выдумщицей на разные игры и забавы, было просто весело. И все бы ничего, да тесно было коту в квартире. Сковывали бетонные стены, преграждала путь в другой мир входная дверь, за которую он при каждом удобном случае норовил выскользнуть сначала на лестничную площадку, а там...

Там была свобода, там можно гулять самому по себе, там шла совсем иная жизнь, которую он мог наблюдать лишь через оконное стекло.

Демагог любил свою семью. Оказавшись на свободе, погуляв вдоволь, он обязательно вернулся бы назад, но Наташа с мамой очень боялись, что он не найдет домой дорогу или кто-нибудь его украдет, а потому следили за ним пуще глаза. И только на даче Демагогу удалось впервые улизнуть от бдительного ока своих хозяев.

— Думал на даче вольно погулять, — продолжал про свое Пуфик. — А тут то же самое: «Пуфик, не лезь на грядку. Пуфик, не ходи по лужам...» — передразнил он свою хозяйку.

— Пу-у-фик!!! — повис в знойном мареве плачущий возглас. — Куда же ты запропастился?

— Ладно, пойду, пожалуй, — поднялся белоснежный. — Жаль ее все-таки. Вообще-то она добрая. На своей подушке спать разрешает. И кормит прилично. — Он секунду помолчал и добавил: — А что к тебе на участок забрел — извини. Раньше тебя тут не было, ничейная, получается, была территория, вот я и спасался. Залезу в кусты и отлеживаюсь. Да, а как тебя зовут?

— Демагог... Хотя можно просто Дима.

— Ну, пока, Дима! Пойду. Еще увидимся. Приятно было познакомиться.

И с неожиданной для его упитанной фигуры прытью Пуфик юркнул в гущу смородиновых кустов. А через несколько мгновений его белую спину Демагог увидел уже на склоне пригорка.

— Пуфинька вернулся!!! — тут же ударил в уши радостный вопль, который невольно заставил подумать Демагога о том, что, наверное, и его тоже заждались.

Его действительно потеряли.

— Кыс-кыс-кыс! — жалобно звала Наташа, заглядывая в борозды между грядками.

— Я же говорила, смотри за ним как следует, — отчитывала дочь мама, тоже «кыская».

А на крыльце в одних плавках сидел профессор и в таком пляжном виде — поджарый, стройный — вовсе не походил на профессора.

Неслышно ступая, Демагог поднялся на крыльцо и приветливо потерся о спину хозяина.

От неожиданности профессор вздрогнул, обернулся и рассмеялся:

— Вот и пропажа. А тебя, гляди, днем с фонарями ищут. Эй, женщины! — окликнул он. — Вам не этот зверь нужен?

Увидев кота, мама радостно всплеснула руками, у Наташи мигом высохли слезы, и обе бросились к крыльцу.

— Ох, я тебя! — погрозила мама коту. — Переживай тут из-за него!

Демагог промяукал что-то вроде «простите», а папа-профессор сказал:

— Милые дамы, предоставьте ему больше свободы и самостоятельности. Тем более что экзамен на ориентировку на незнакомой местности он выдержал: побродил и вернулся точно на родной порог.

— А вдруг его чужие коты побьют? — возразила Наташа.

— Или еще что случится, — поддержала ее мама. На что папа ответил:

От всех напастей все равно не убережете. Так что пусть сам учится за себя стоять.

Всю жизнь прожив в этой семье, Демагог хорошо понимал то, что говорит каждый из ее членов. Слова папы-профессора кот встретил с большим одобрением.

 

 

ГЛАВА 6. Ваш папа больной и голодный?

 

 

На кирпичной площадке перед крыльцом Демагога ожидал обед. Наташа расстелила чистую газету, поставила на нее мисочку и блюдце. В одной посудине кота ждала аппетитно белевшая сметана, в другой — пара кусков минтая, а рядом, на газетке, проголодавшийся Демагог увидел еще и коричневато-серый цилиндрик ливерной колбасы, которую он очень любил.

Демагог облизнулся и стал размышлять, с чего ему начать. С самого вкусного — колбасы, или с более привычного — рыбы? А может, в такую жару сперва взяться за прохладную сметану?

— Ах, какая у этого котика замечательная в блюдце сметанка! — вдруг услышал он у себя за спиной.

— И колбаска ништяк! — одобрил другой кошачий голос. Демагог обернулся и увидел двух незнакомых котов: один — угольно-черный, лоснящийся и покрупнее, другой — трехцветный бело-черно-рыжий и размерами чуть поменьше.

— Вы кто? — спросил Демагог.

— Это — Гарик, — показал трехцветный на угольно-черного.

— А это — Ништяк, — в свою очередь представил товарища Гарик и, жадно облизнувшись, сказал: — Гуляли вот... Глядим, личность у нас на дачах новая объявилась. Дай, думаем, зайдем, попроведаем...

— А тебя, слышь, братан, ништяк кормят, — напомнил о себе товарищ Гарика и протянул лапу к мисочке.

За разговором незаметно подвигался к еде и Гарик, продолжая между тем светскую беседу:

— Погода сегодня замечательная!.. В гости хорошо ходить...

— Особенно туда, где хорошо угощают, — уточнил Ништяк и нежно погладил лапой лежавший к нему поближе кусок минтая.

— Да, — согласился с ним Гарик. — Туда, где могут помочь бедным, несчастным, бездомным кискам...

— Ты бы, в натуре, угостил гостей-то! — уже без всяких церемоний сказал трехцветный Ништяк.

— Выполни, так сказать, долг гостеприимства, — поддержал его Гарик, облизываясь.

Демагогу стадо стыдно, что он, воспитанный профессорский кот, оказался вдруг таким невежливым и не пригласил гостей к столу. Демагог отступил на шаг от своей посуды, а Гарик с товарищем, будто этого только и ждали, набросились на еду.

Некоторое время слышались чавканье, хруст разгрызаемых костей, сопенье. Демагог, евший всегда с чувством, не спеша, просто диву давался, с какой невероятной скоростью исчезают в утробах Гарика и Ништяка его рыба и сметана. Не прошло и минуты, а мисочка с блюдцем уже опустели.

Ништяк ухватился было за колбасу, но Гарик тут же отвесил ему крепкую затрещину:

— А про пахана забыл?

— Ребята, и мне оставьте, — напомнил о себе Демагог. — Я же ведь еще не обедал.

— Перебьешься! — грубо оборвал его Ништяк, обиженно потирая ушибленное место.

— Видишь ли... — не в пример дружку вежливо стал объяснять Гарик. — Есть одно обстоятельство... За угощение, конечно, спасибо. Все было очень вкусно. Но вот этот кусочек, — прижал он лапой ливерный цилиндрик, — мы обязаны отнести пахану.

— Вашему папе? Он, наверное, больной и голодный? — спросил Демагог.

Переглянувшись, коты насмешливо фыркнули, однако Гарик, тут же сделав постную мину, подтвердил:

— О, да! Очень больной и очень голодный!

— Каждый день, понял, кормим и никак не нажрется, — хмыкнул Ништяк и сразу же примолк под тяжелым взглядом Гарика.

— Тогда, конечно, тогда берите... — судорожно сглотнув, отвел взгляд Демагог от колбасы.

— Молодец! — похвалил Гарик. — Настоящий друг больных и голодных кошек.

— Ништяк парнишка! — согласился его напарник.

Обеда Демагогу было очень жалко. Но утешало, что помог сразу трем голодным бездомным кискам.

— Тебя как звать-то? — спросил Гарик.

— Демагог.

Коты снова переглянулись. Теперь уже с недоумением.

— Можно просто Дима, если хотите.

— Это другое дело, — сказал Ништяк.

— Ну, пока, Демагог! — попрощался за обоих Гарик.

Ништяк схватил в зубы колбасу и направился к смородине. Гарик последовал за ним.

— Да, чуть не забыл, — остановился он возле самых кустов. — Твой день — среда.

— Мой день? — удивился Демагог.

— Ага, твой. Мы к тебе будем по средам приходить обедать. Правило у нас здесь такое: одна кошка угощает нас по понедельникам, другая — по вторникам, и так далее. Твой день будет среда. Запомни. Сегодня — не считается. Сегодня — просто знакомство. И не вздумай прятаться. — Взгляд угольно-черного гостя стал угрожающим. — Все равно найдем. У нас длинные лапы. Ладно, до среды!..

Незваные гости скрылись в кустах смородины, а Демагог, чувствуя, как пусто и неуютно у него в желудке, подумал, глядя им вслед: «Странные какие-то...».

 

 

ГЛАВА 7. Подайте киске на «Вискас»!

 

На следующее утро, после завтрака, Демагог увидел возле крыльца ожидавшего его Минтая.

— Очень хорошо, что зашел! — обрадовался Демагог и спросил:

— Чем будем заниматься?

— Хочешь, я тебе наш дачный поселок покажу?

— Конечно!

Демагогу и в самом деле хотелось получше узнать не только свою улицу Счастливую, но и соседние улицы. А со старожилом Минтаем сделать это гораздо проще.

Коты припустили вверх по переулку-щели. Демагог едва поспевал за легким Минтаем.

На пригорке переулок незаметно перешел в улицу, которая вскоре влилась в другую, ровную и широкую, посыпанную желтым гравием. По ней в обоих направлениях спешили люди с сумками-тележками, рюкзаками, ведрами, авоськами...

— Улица Центральная! — бросил на ходу Минтай, как кондуктор в трамвае, объявляющий остановки, и тут же посоветовал: — Не лезь на середину, прижимайся к заборам, а то, неровен час, под ноги кому-нибудь попадешь или под машину.

Демагог вспомнил, что именно по этой улице несли его вчера в сумке. Значит, где-то там, впереди, станция.

И он не ошибся. Вскоре показались железные ворота — главный  вход в дачный кооператив (как пояснил всезнающий Минтай). За воротами виднелась платформа железной дороги. Вот взвизгнула электричка и, со шмелиным гудением набирая скорость, поползла мимо них.

— Стоп! — вдруг предупреждающе поднял хвост Минтай и поспешил за ствол кривой березы, росшей возле дорожки, которая вела на платформу. — Сейчас электричка из города прибудет. Посмотришь, какая потеха начнется.

Демагог недоуменно уставился сначала на приятеля, потом на дорожку, вдоль которой началось малопонятное для него движение. Молодуха в белой косынке торопливо выставляла из большой сумки банки с молоком. Даже сквозь стекло вид его возбуждал аппетит. Демагог с Минтаем невольно облизнулись. Бородатый мужик рядом с ней раскладывал на пеньке еще трепыхавшихся окуньков. За ним пристроились тетка с ведром картошки и бабуся с пучками редиски, два шустрых пацана с газетами, в которых «есть все программы телевидения на следующую неделю»...

— Не туда смотришь. Вон туда гляди! — показал Минтай в самый край стихийного пристанционного базарчика, где дорожка, огибая старую почерневшую корягу, поворачивала к платформе.

Демагог увидел у коряги странное существо: кошачьего вроде обличия, однако с черной повязкой на левом глазу, отчего смахивало оно на присевшего отдохнуть пирата. Неопределенного цвета шерсть его была всклокочена, словно после хорошей трепки. Но больше всего в этом кошкообразном существе Демагога поразили две вещи.

Во-первых, табличка на его шее. И не табличка даже, а тетрадный листок в клетку, на котором жирными корявыми буквами было нацарапано: «Дамы и господа! Не проходите мимо! Подайте несчастной киске-инвалиду на «Вискас». А внизу, чуть помельче, приписка: «Не откажусь и от кильки в томате, и от других продуктов».

А во-вторых... О, во-вторых!.. Существо сидело не как все нормальные кошки, а в позе очень уставшего человека — оперевшись спиной о корягу и вытянув задние лапы. Зато правую переднюю лапу существо протягивало навстречу идущим с электрички пассажирам.

Последнее поразило, пожалуй, больше всего. И... задело самолюбие Демагога. А тут еще Минтай масла в огонь подлил.

— Видал? — засмеялся он. — Не ты один, оказывается, умеешь лапу протягивать.

После этих слов Демагог почувствовал себя не просто уязвленным, но и оскорбленным, потому что он лапу не протягивал, а подавал — большая разница!..

Между тем толпа пассажиров становилась все гуще. На базарчике развернулась бойкая торговля.

И тут до ушей Демагога донеслось жалобно-тягучее слезливое мявканье. Он и сам, бывало, издавал такие звуки, когда подолгу сидел дома один и начинал тосковать. Мявканье тем временем перешло в душераздирающий, почти собачий скулеж. Голова и протянутая лапа одноглазого мелко тряслись.

Катившаяся мимо толпа к необычному попрошайке относилась по-разному. Одни совершенно не обращали на него внимания: и не такое, мол, в нынешней жизни увидишь. Другие, приостановившись, читали табличку, смеялись и шли дальше. Находились, однако, и сердобольные. Время от времени о дно старой алюминиевой плошки, которую попрошайка пристроил между задних лап, звякали монеты, а сбоку, на разостланной газетке, стали появляться разные съедобные вещи: булочка, кусочки колбасы, пластики сала, яйцо, мясные обрезки, рыбий хвост...

Побирушка свою заунывную песню продолжал до тех пор, пока не прошел мимо него последний пассажир электрички.

— Кто это? — спросил Демагог.

— Кривой Боцман, — сказал Минтай.

Дорожка совсем опустела. Торговцы стали подсчитывать выручку. И тут Демагогу пришлось удивиться еще раз. Нищий стянул с глаза черную повязку и оказался самым обыкновенным уличным котом. Как и полагается представителю кошачьего племени, он встал на четыре лапы, деловито обнюхал продукты на газетке, потом, запустив одну лапу в плошку, побрякал монетами, словно пересчитывая...

— Видал артиста?! — весело покрутил головой Минтай.

— А я подумал, что он и вправду нищий, — признался Демагог.

— Правда или неправда, но он этим делом кормится. Все время тут торчит. Каждую электричку встречает. Пойдем, познакомлю.

Минтай высунулся из-за березы, но тут же отпрянул, прошептав:

— Лучше подождем немного... Пока эти двое не уйдут.

Кто именно — он не пояснил. Терзаемый любопытством Демагог выглянул из-за дерева и увидел, что Кривой Боцман уже не один, а в компании двух злобно шипящих котов. Демагог сразу узнал их: и угольно-черного Гарика, и трехцветного Ништяка.

Обиженно урча, Кривой Боцман отступил от газетки со снедью, а вчерашние гости Демагога, точно так же, как и накануне, на его даче, жадно набросились на чужую еду. Они сожрали по куску колбасы, заели ее мясом. Ништяк вцепился было в куриное крылышко, пожертвованное кем-то из пассажиров, но — все повторилось в точности, как вчера, — немедленно получил оплеуху..

— Это пахану! — зашипел Гарик.

Я ему и собирался нести, — стал оправдываться Ништяк.

— Ладно, погнали! — перебил его Гарик и, ухватив зубами куриное крылышко, метнулся в травяные заросли позади коряги.

Успев подцепить когтем, словно вилкой, пластик сала, Ништяк на трех лапах, держа на отлете четвертую, бросился за ним.

— Вот теперь пошли, — сказал Минтай и выскочил из укрытия.

— Привет! — поздоровался он, очутившись возле побирушки.

— А, Минтай, здорово... — хмуро отозвался осипшим голосом побирушка.

— Что-то раненько они сегодня, — мотнул Минтай головой в сторону травяных зарослей за корягой.

— А они точного времени не назначают. Как жрать захотят, так бегут, чтоб им пусто было!

— А кто они — коты-ворюги? — спросил Демагог.

— Что ворюги — это точно! Но это их раньше так называли, а сейчас они рэкетиры.

— Рэки — кто?

— Рэ-ке-ти-ры, — повторил по слогам Кривой Боцман. — Я вот тут сижу, тружусь в поте лица, лапу, как последняя собака, тяну, слезу у публики вышибаю, а они примчались и — хап-хап! — половины моего заработка как не бывало. Паразиты, в общем!

— А кем вы работаете! — полюбопытствовал Демагог.

— Это еще что за кадр? — с подозрением уставился на него Кривой Боцман.

— Ах, да — познакомьтесь! Это — Демагог. Для приятелей — Дима. Он у нас новенький. Профессорский кот...

— Оно и видно, что профессорский — жизни не знает, — проворчал Кривой Боцман. — Кем работаю... Какая разница — кем! Дело не в названии, а в результате.

— И ваше нищенство дает хороший результат? — снова поинтересовался любознательный Демагог.

— Нищенство?! — вдруг взвился Кривой Боцман. — Кого сказал про нищенство? Это — бизнес! Бизнес у меня такой! Понятно? У каждого свой бизнес! У нас свобода предпринимательства!

Про бизнес Демагог кое-что, конечно, слышал. Про него сегодня любая мышь в самом глубоком подполье знает. Это когда где-то что-то покупают, а потом то же самое в другом месте продают дороже. Но Кривой Боцман ничего не покупал и не продавал. Он просто выпрашивал подаяния. Демагога, к примеру, если он начинал приставать к домочадцам в надежде выклянчить кусочек полакомее, стыдили, а тут — бизнес...

— Так как же все-таки дела, бизнесмен? — подмигнув Демагогу, спросил в свою очередь Минтай.

— Когда как. Смотря сколько народу приезжает. Самый навар, конечно, в выходные. Эх, если бы еще эти прохвосты не требушили...

— А вы не отдавайте, — снова встрял в разговор Демагог.

— Ага, попробуй не поделись с ними, гадами, жизни потом рад не будешь. Лучше не связываться. Хотя обидно...

— С хозяином-то, наверное, лучше было? — сказал с каким-то намеком Минтай. — Никакие рэкетиры страшны не были.

— Ну уж нет! — решительно запротестовал Кривой Боцман. — Свободу я свою теперь никогда и ни на что не променяю!..

Бизнесмен-попрошайка в здешних краях появился не так давно, хотя нищенством кормился с младенчества. Обучил его этому бывший хозяин Кривого Боцмана, вначале собиравший подаяние на паперти главной городской церкви, а впоследствии — на кладбище. Здесь он и нашел бездомного котенка, который был тогда еще вовсе не Кривым Боцманом, а просто Васькой.

Новый Васькин хозяин оказался человеком с фантазией. Он и придумал весь этот спектакль с черной повязкой на глазу, табличкой на шее, протянутой лапой и жалостливым завыванием. Он же и кота из Васьки в Кривого Боцмана переименовал.

Васька проявил редкие артистические способности, и режиссерские замыслы хозяина воплощал блестяще. Изумленные необычным зрелищем, посетители кладбища охотно одаривали хвостатого артиста кто деньгами, а кто продуктами. На жизнь им обоим хватало. И все бы ничего, да вот беда — на легкие дармовые деньги стал хозяин Кривого Боцмана крепко выпивать. А напившись, гонять своего питомца между могил и швырять в него чем попадя. Однажды, совсем одурев от хмельного зелья, он взял и повесил кота на кресте одной из могил…

— Хорошо, что мы, кошки, народ живучий. Да и сторож кладбищенский вовремя подоспел, не дал погибнуть, — рассказывал о своих злоключениях Кривой Боцман, угощая Минтая с Демагогом остатками снеди. — После этого случая я с ним распрощался. Спер табличку «Подайте киске на «Вискас» и «сделал ноги». Сначала пробовал в городе самостоятельно работать. Но там конкурентов тьма. На каждом углу свой нищий. И все злющие, будто я у них последний кусок отнимаю. Убить готовы. Пошел я тогда на вокзал. И там не лучше. Тогда я сел в первую попавшуюся электричку и... Теперь вот здесь работаю. Свою фирму открыл...

— Кривой Боцман и компания... — хохотнул Минтай.

— Да нет, один, без компании. Хотя в компании, наверное, интереснее.

Кривой Боцман помолчал, вылизывая лапу, потом провел ею по морде и с неожиданной завистью сказал:

— Хорошо вам, братишки! Хозяева у вас нормальные, и жизнь путевая, без проблем. А тут крутишься, крутишься... Охрипнешь, воя. И лапа устает сильно. Думаете, просто ее протянутой держать? Это собаке — раз плюнуть, а кошке тут особый талант нужен.

У Минтая весело сузились зрачки, и он попросил Демагога:

— Дима, докажи ему, что не он один такой талантливый — поздоровайся с кисой!

Демагог охотно протянул Кривому Боцману лапу. У кота-попрошайки глаза полезли на лоб.

— Ну ты даешь! — восхитился он. — У тебя даже лучше получается, красивше. Слушай! — вдруг загорелся Кривой Боцман. — Давай вместе работать! Будет у нас с тобой компания. Правда... — Он с сомнением осмотрел Демагога. — Крупноват ты для голодного нищего. И гладкий вон какой. Могут не поверить. Но ничего, — сразу же нашелся попрошайка, — мы тебя за карликового тигра выдадим.

— Не хочу быть карликовым, — заупрямился Демагог.

— Хорошо, будешь обычным тигром. Скажем, что в зоопарке плохо кормили, потому и не вырос, как надо.

— Нет, — все-таки отверг предложение Кривого Боцмана Демагог. — Мне твой бизнес не нравится.

— Жаль, — вздохнул Кривой Боцман. — Мы бы с тобой... Ладно, тогда просто так заходите, в гости. Поболтаем. Я всегда где-нибудь тут, поблизости.

 

 

ГЛАВА 8. «Ам — и нету!»

 

 

Сразу после завтрака Демагог отправился на прогулку. Сначала он решил обойти вокруг дома, потом навестить Минтая или забежать к Пуфику.

Демагог не спеша шел к калитке и с наслаждением вдыхал аромат летнего утра.

Трава возле штакетника искрилась бусинками росы и манила попробовать ее на вкус. Кот пожевал одну травинку, другую, потом еще и еще... Некоторые оказались очень даже вкусными.

Вдруг странное шуршание возле деревянной загородки у штакетника, в которой хранился перегной, заставило его замереть. Кто-то там шевелился — то ли собираясь выбраться наружу, то ли, наоборот, спрятаться подальше.

Тело кота напружинилось, ноздри затрепетали, ловя запахи...

А пахло тут, помимо терпкого июльского разнотравья, навозом, смородиновым листом, олифой, которой было пропитано дерево дачного домика, и еще чем-то вроде бы совсем неизвестным, но в то же время странно знакомым. Запах этот волновал и будоражил кота, вызывая в нем неведомое доселе чувство охотничьего азарта.

Трава возле загородки вновь легонько колыхнулась, и, больше уже не раздумывая, подстегиваемый проснувшимся инстинктом, кот совершил стремительный прыжок. Чуть не врезавшись в неструганные доски загородки, он почувствовал, как из-под его лап выскользнуло что-то мягкое и теплое. Демагог заозирался — куда ж оно подевалось? — и тут справа, в метре от себя, рядом с кустом смородины, увидел махонькое серенькое существо с хвостиком-бечевочкой. Была им обыкновенная мышка-полевка. От нее-то, невзрачной этой зверюшки (какой, впрочем, Демагогу до сих пор встречать не приходилось) и исходил подсознательно знакомый и так взволновавший его запах.

Еще прыжок — и вот мышь в лапах Демагога!

Кот гордо огляделся. Увы, рядом никого не было, никто не видел, как ловко поймал он зверя. Нет, это совсем неинтересно! Надо, чтобы кто-то полюбовался на его добычу и разделил с ним его охотничью радость.

Наташа!..

Конечно же, надо показать трофей Наташе! Схватив зубами мышь поперек туловища. Демагог поспешил к крыльцу.

— Мама, мама! — позвала Наташа, увидев приближающегося Демагога. — Смотри, наш Дима что-то в зубах несет.

Мама выглянула из двери.

Демагог достиг крыльца и с важностью положил добычу к ногам Наташи.

— Мышь, мама, мышь! — взвизгнула Наташа и взлетела на перила крыльца.

Издав пронзительный вопль, в мгновение ока мама оказалась рядом с нею.

Демагог с удивлением смотрел на них снизу, со ступенек, и никак не мог понять, отчего они вдруг так переполошились. Сейчас они и сами походили на перепуганных мышек, увидевших перед собой страшную кошку.

— Дима, сейчас же унеси отсюда эту гадость! — закричала мама.

Демагог обиженно подхватил добычу и вернулся туда, где ее поймал. Он положил мышь на землю рядом с серыми камнями фундамента и стал раздумывать, что же делать с нею дальше.

Мышь тем временем пришла в себя, встрепенулась, к удивлению кота, встала на задние лапки и, прижавшись спиной к граниту фундамента, тонко заверещала.

Демагог осторожно дотронулся до зверушки лапой и почувствовал, что ее всю трясет.

Боится, понял он, и еще больше задумался. Природный кошачий инстинкт властно требовал: съешь ее, съешь! Но сердце доброго домашнего кота, не знавшего ни злобы, ни ненависти, упорно противилось этому требованию.

— Ну чего стоишь — рот разинул? — услышал Демагог неожиданно рядом с собой. — Голову ей откусывай, голову!

Демагог повернулся на голос и увидел старого облезлого кота.

— Как — откусывай? — недоуменно воззрился на него Демагог.

— Как, как... — проворчал незнакомец. — Зубами. Ам — и нету!

— Но она же живая!

— Будет дохлая.

— И она такая маленькая, беззащитная...

— Ты что — дурак совсем? — посмотрел на него, как на ненормального неожиданный гость. — Она же — мышь! Понимаешь, мышь! А кошкам мышей полагается ловить и есть.

— Но я минтаем питаюсь, — возразил Демагог.

— Поди, еще и вареным, — усмехнулся незнакомец.

Мышь между тем сделала отчаянную попытку спастись и метнулась в сторону кустов. Но не тут-то было: старый кот мгновенно перехватил беглянку. Раздался характерный хруст — и в следующее мгновение Демагог увидел вместо еще секунду назад живой мыши обезглавленную тушку.

— Вот так! — удовлетворенно сказал гость после некоторой паузы, заполненной пережевыванием мышиной головы. — Учись, пока я живой! — назидательно поднял он правую переднюю лапу. — А то ты, поди, и живую мышь в первый раз увидел?

Демагог утвердительно кивнул, а незнакомец укоризненно покачал головой:

— Эх, молодежь, молодежь! Ничего-то вы не знаете, не умеете, главное свое кошачье предназначенье забыли. С мое бы мышей да крыс половили, вот тогда...

— А вы кто?

— Степан-ветеран я. Надеюсь, слышал?

— Нет, — признался Демагог.

— Ну, молодежь!.. — совсем рассердился Степан-ветеран. — Такого заслуженного кота, как я, не знать! Да мое имя скоро в Книге рекордов появится...

Эта книга в доме профессора была, и Демагог знал, что в ней записаны самые невероятные рекорды: например, самая длинная в мире сосиска, или самая маленькая кошка, но чтобы стали в ней сообщать об этом вот коте...

Демагог недоверчиво покосился на Степана-ветерана. Совершенно ничего примечательного! Обычный дворняга. Местами даже шкура до кожи протерлась. Такого ни к одной кошачьей выставке и близко не подпустят.

— Не веришь? — перехватил его взгляд Степан-ветеран. — Напрасно. Я честный кот-работяга, и никогда не вру. Если сложить всех мышей, которых я за свою жизнь переловил, получится гора выше вашей дачи.

Демагог взглянул на обезглавленное мышиное тело, потом на уходящую отвесно вверх стену дома… Нет, такого количества мышей он представить себе не мог.

Между тем Степан-ветеран вовсе не бахвалился, не привирал, как многие охотники, а говорил чистую правду. В кошачьем мире был он и в самом деле явлением выдающимся, несмотря на свою беспородность и невзрачность.

Родился Степан на обувной фабрике, и вся его жизнь, до самой пенсии, прошла в ее стенах, дворах и подвалах. Охотничьи способности проявились в нем очень рано: первого мышонка он изловил, едва прорезались глазки. С тех пор счет охотничьим трофеям стремительно рос.

Надо сказать, что для кошек фабрики (а было их здесь несколько десятков) ловля мышей и крыс была не развлечением, а работой. Да, да, самой настоящей работой. Кошек здесь держали (и на казенный счет содержали) именно для того, чтобы не дать расплодиться грызунам. Никаких других способов борьбы с ними, кроме кошек (и чего только не перепробовали на фабрике с этой целью!), не годились, поэтому одно поколение кошек сменяло другое, и котята, едва став на ноги, приобщались к охотничьему ремеслу своих родителей.

И рабочие фабрики, и администрация здешних кошек ценили и уважали за добросовестный труд и преданность родному предприятию. Наравне со всеми им объявляли благодарности, давали премии (копченой колбаски особо отличившимся, например). О «кошачьем отделе» даже писала заводская многотиражная газета. В общем, кошки на обувной фабрике были полноценными членами трудового коллектива.

Однако Степан быстро превзошел всех фабричных истребителей грызунов и в чутье, и в ловкости, и в стремительности броска, и особенно в отважности.

Причем тут отважность, спросите? А представьте себе здоровенных фабричных крыс со злобно горящими угольками глаз, некоторые из которых и сами ростом чуть ли не с кошку, и тогда поймете». Но Степана они не страшили, и молодой охотник вскоре стал настоящей грозой крысино-мышиного племени. Едва заступал он в ночную смену, как по мышиному радио по всем закоулкам фабрики разносилось: «Внимание всем постам! На дежурстве — Степан!».

Только не надо думать, что грызуны раз и навсегда смирились со своей участью, и служба шла у Степана без сучка и задоринки. Сколько раз мыши пытались перехитрить кота, да не тут-то было! Чутье Степана никогда не подводило: он всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Не оставались в долгу и крысы. Время от времени они сбивались в стаю и сами пытались нападать на него. В жестоких этих схватках Степану приходилось нелегко (шкура его хранила множество следов от крысиных зубов и когтей), но сила, ловкость и отвага помогали ему с честью выходить из таких переделок.

Из тринадцати прожитых лет двенадцать Степан-ветеран провел на фабрике.

Один из журналистов заводской их газеты, готовя очерк об их «кошачьем отделе», решил выяснить, сколько же грызунов уничтожил хотя бы один из его служащих. Выбор свой он остановил на Степане-ветеране. И когда подсчитал (как он это сделал — совершенно секретная журналистская тайна), был потрясен: получалось, что за свою жизнь кот Степан истребил более двадцати тысяч мышей и крыс!

Сенсационная эта новость обошла тогда страницы многих газет. Степана фотографировали, показывали по телевизору. А журналист, сосчитавший его трофеи, пошел на повышение: стал корреспондентом городской газеты. Что касается Степана-ветерана, то его через некоторое время... отправили на пенсию.

— Я бы мог еще работать и работать, так нет же!.. — Старый кот сокрушенно вздохнул, заканчивая свой рассказ.

— Но почему же вас не оставили на фабрике? — удивился Демагог, с громадным интересом выслушав историю жизни выдающегося охотника. — Не нужна стала ваша работа?

— Как это не нужна? — обиделся Степан-ветеран. — Да ты знаешь, сколько мы от грызунов кожи и готовой обуви спасли? Журналист Володя — ну, тот самый, который моих мышей подсчитал, — говорил, что если собрать спасенную нами обувь только за один год, то ею можно было бы обуть громадный дом квартир на двести! Представляешь?

Демагог как раз жил в одном из таких огромных многоквартирных домов, поэтому он сразу же представил себе толпу жильцов, шлепающих по холодным осенним лужам босиком, потому что их туфли и ботинки изгрызли мыши. И от этой картины ему стало немного не по себе.

— ...Нет, не в том дело, что работа наша стала больше не нужна, — продолжал Степан-ветеран. — Просто, парень, жизнь какая-то другая пошла.

— Какая? — не понял Демагог, для которого до поездки на дачу никаких перемен, если не считать вылазок на кошачьи выставки, не происходило.

— А такая! — внезапно обозлился Степан-ветеран. — Нынче, я смотрю, не только кошки, но и люди-то не все и не везде нужны. У нас на фабрике вместе со мной, почитай, всех рабочих-ветеранов уволили. Лишними стали. Свою, фабричную, обувь, сказали, девать стало некуда, заграничной полно. Так-то... — задумчиво поскреб у себя за ухом старый кот.

— У ваших хозяев здесь дача? — поинтересовался Демагог.

— Да не у меня. У меня фабрика была хозяйкой... У сына моего, младшего. У его хозяев здесь дача. Не захотел он нашим ремеслом заниматься. Совсем молодым с фабрики ушел. На домашней кошке женился. И получается — как в воду смотрел малыш! Н-да... Теперь вот у них пока перебиваюсь. Хозяева пока терпят. И-эх! Старость — не радость!.. А ты, я вижу, добрый парень. Слишком даже, — без всякого перехода заключил Степан-ветеран. — Только нам, кошкам, слишком добрыми быть нельзя.

— Почему? — удивился Демагог. — Разве это плохо?

Не плохо, а вредно. С мышами, вон, валандаешься — жалко, видите ли... А то, что эта тварь может забраться в вашу кладовку и перепортить продукты, — не жалко?

С доводами старого кота относительно грызунов Демагог не мог не согласиться. Играя мышью, он об этом как-то не подумал.

— Добренькому да жалостливому вообще трудно жить, — продолжал рассуждать Степан-ветеран. — Вот придется тебе, к примеру, с чужими котами драться...

— А зачем мне с ними драться?

— Как зачем? — опешил старый кот. — Ну... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5


14 января 2019

3 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Друзья и враги кота Демагога»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер