ЗЕРКАЛО ВОЗМЕЗДИЯ

 Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)

             ЗЕРКАЛО ВОЗМЕЗДИЯ

– Шнейдер! – окликнул скрючившегося на узехонькой кровати узника-полосатика сногсшибательно фотогеничный шеф-надзиратель.

– Да, мистер, – семеня к решетке, подобострастно просипел уродливого облика престарелый горбун, – Чего изволите?

– Это ты чего изволишь? – поинтересовался щеголь, – Пять тысяч на твой счет от твоей тетушки поступило.

– А-а-а ш-шлюху мы-можно?! – с трепетом обрюзгшей физиономии и конечностей буквально взмолился бледноглазый арестант.

– На пять тысяч можно и десять... шлюх. Но разовый лимит ограничен одной.

– Пойдет и одна! В самый раз! Я много и не прошу! – возликовал обуянный похотью Шнейдер, – Н-но ч-чтобы т-только н-не уродина!

– Не волнуйся, красавчик, – с издевкой произнес надзиратель, – Фирма качество гарантирует! Завтра в полдень. Готовься. Да побрейся, ублюдок! А то оброс страшнее дикобраза!.. Распишись здесь – в рамочке.

– За что? – напрягая зрение на полупросунутые меж прутьев бумаги, подслеповато прищурился озадаченно почесывающий блеклую плешь арестант.

– «За что», «за что».., – проворчал шеф-надзиратель, – В подтверждение добровольности твоего вчерашнего отказа от душевой кабины расписывайся в четырех экземплярах... Фу! Как же от тебя разит, вонючка немытая!..

– Шеф! – чуть мимо подписной ниши выводя последний крупный каракуль, обратился Шнейдер, – А когда будут готовы мои новые очки? Ничего ведь не вижу вблизи! Все расплывается!

– Скоро... будут готовы, – прозвучала неопределенность.

– А когда будет решение по моему ходатайству о помиловании?

– На днях, – грациозно удаляясь по коридору, бросил через плечо шеф-надзиратель и, злорадно усмехнувшись, помыслил: «Какое тебе, ублюдок, помилование(?), если только что расписался под отказом в нем. И очки тебе уже как коту пылесос...»

– Мистер, когда починят мой кондиционер?! В камере духотища как в заднице у пожарного! – донеслось вослед. Но шеф-надзиратель на ответ не сподобился. А вот из угловой камеры наоборот – ласкозвучно отреагировал вечно голодный каннибал Дональд Дизель:

– А из твоей, Шнейдер, задницы вышло бы отме-е-енное барбекю! Уж поверь мне как знатному кулинару!.. И почему нас попарно в камеры не расселяют?!..

– Скажите, капрал, а она точно адвокатесса?! – провожая полным вожделения взглядом вступившую на территорию тюрьмы облаченную в мини фигуристую юного облика брюнетку, поинтересовался дневальный по контрольно-пропускному пункту.

– Согласно документам, она самая – адвокатесса, – пробубнил тянущийся на цыпочках к кондиционеру тучный коротышечного роста дежурный, – А что смутило?

– Да какая-то шибко уж выгибулистая. И наряжена будто... потаскуха на вечеринку, – последовало пояснение, – С виду шлюха и шлюха! И как ей не страшно с приговоренными к смерти душегубами один на один оставаться?!

– Через броневое ж стекло, однако, по телефону общаются, – рассудил от июльского зноя обливающийся потом капрал, – Оно же толстенное! Его ж даже в упор из пулемета не расколоть! Оно и лазером плавится туго-претуго – в час по дюйму!

А насчет шлюхи ты, Джонни, промахнулся. Взгляни только на ее джипяру. На таких раскатывают либо сказочно преуспевающие адвокаты, либо миллиардеры или еще какие козырной масти тузы!

– Босс, отошли бы от кондиционера! А то в этакую адскую жару под холодной струей недолго и ангину иль пневмонию заполучить! – посоветовал Джонни...

– Кто-о там меня-я зака-азыва-ал?! – грациозно вступая в облицованную мрамором гостевую комнату, игриво пропела облаченная в бордельного фасона кумачовое белье брюнетистая адвокатесса.

– Я! – неуклюже вскочил с кушетки так и не побрившийся Шнейдер, – Я заказывал!

– Ой-ой-ой! И какие ж мы обаятельные! – вульгарно извиваясь высокохудожественным телом, девица шагнула навстречу маньяку, который тем временем с умильной улыбкой горячечно вибрировал мыслью: «Будешь у меня, ублюдина, ровно тридцатой! Пока охрана спохватится да поспеет, кишки по плафонам на просушку развешаю!»...

Молниеносный пинок выбил из кулака горбуна занесенную для удара остро отточенную ложку. Второй пинок угодил в солнечное сплетение. Проворная ж рука с брызгом пуговиц сорвала до колен тюремные полосатые брюки совместно с клетчатыми трусами и мертвой хваткой вцепилась в скукоженные гениталии. А в следующее мгновение ловко бухнувшаяся на колени девица шкуросъемным кривым ножом отсекла причиндалы начисто!

Фонтанирующий из паха смесью крови с мочой Шнейдер оседал на кушетку с обильно заструившими слезой дико вытаращенными глазищами и на всю ширь распахнутым низвергающим звериный рык ртом, в кой без промедления было загружено ампутированное!..

«Опять кровякой испачкалась. Придется бельишко выбрасывать.» – вынимая из косметички моток суровых ниток с трехдюймовой иглой, расстроилась девица.

Корчившийся же в невыносимых муках Шнейдер не думал ни о чем, потому как его неимоверно воспалившийся мозг просто-напросто утратил способность ко всякому осмыслению!..

«Это надо же.., – застыв над фекально воняющим изуродованным трупом, сокрушенно размышлял дистрофичного облика тюремный врач, – Отсечь гениталии и зашить их во рту, засадить под всякий из двадцати ногтей по инъекционной игле, снять скальп, отрезать соски и вставить их в расковырянные глазницы! Мир озверел окончательно!.. Где те гуманные времена(?!), когда умерщвляли инъекционно...

И какой, интересно, изверг так приговоренного изуродовал?! Придать бы все это огласке. Ан нельзя под угрозой тюрьмы. А официально так и трактуется, что смертники покидают сей бренный мир через милосердное погружение в сон посредством кибернетического гипноза!..

Эх, как далеко позади хорошее начало этого поганого двадцать первого века...»

– Эмма, – поерзав в кресле, озабоченно произнес откладывающий электронную газету седовласый симпатяга, по-ковбойски одетый в джинсу и фланелевую клетчатку.

– Да, отец, – отозвалась облаченная в кремовый тренировочный костюм днем ранее расправившаяся со Шнейдером брюнетистая девица, резвящаяся на персидском ковре с палевого окраса мопсом.

– Мне не нравится твое хобби! – окинув взволнованным взглядом выполненный в стиле ампир огромный зал, нахмурился родитель, – Мне о-очень не нра-авится твое хо-обби!! – последовало усиление интонации.

– Ну, оте-ец! – зауростила озорница, – Ну, хобби как хобби! Главное, что оно нравится мне!

– Уму непостижимо, как может вязаться твоя адвокатская практика с наблюдением за исполнением смертных приговоров?!.. В суде защищаешь, а в свободное от работы время любуешься на убийства приговоренных?!.. А не помутится ли от этакого термоядерного коктейля твой рассудок?! Хорошо, что мать не в курсе! А если узнает... Что тогда?!..

– Да как она может узнать(?), если четвертый год глухо-слепая, – погрустнела Эмма.

– А я ее вылечу! Я непременно ее вылечу! Мы на следующей неделе вылетаем к офтальмологу Шухевичу! А по слуху будет работать аж сам Эйхман!..

– Отец! Что ты постоянно приплетаешь в воспитательных целях несчастную маму? – оттолкнув мопса, раздраженно перебила  Эмма, – Скажи лучше, что денег на хобби единственной дочери жаль! Неужели какая-то пятерка-десятка тысяч в месяц для мультимиллионера имеет первостепенное значение?!

– Не экономящий цента никогда не станет магнатом! – похоже, кого-то процитировал крайне возбужденный родитель. И добавил: – А у тебя ежемесячно до двух-трех отвратительных зрелищ, всякое из которых обходится минимум в три тысячи! Что за колоссальные расценки за зрительское участие в убийственных шоу?!.. Ты пойми, я не какой-то там патологический скряга, но всякое безумие должно быть в рамках разумного! Так и, насмотревшись на умерщвления, не мудрено и самой докатиться до желания вспороть чей-то живот!

– Энди, – погасив хлопком ладоней двухсотдюймовый вогнутый монитор и задумчиво помолчав, произнес утопающий в кожаном кресле изящно обмундированный в полковничье щуплый старик.

– Да, мистер! – поднапрягшись телесно, обозначил свое внимание сидящий бок о бок с ветераном в точно этаком же кресле блондинистый моложавой наружности капитан.

– Вот я, пусть и всего-то вторую неделю, но все-таки шеф не какой-нибудь серийной, а экспериментальной тюрьмы, – с интригой в голосе произнес престарелый полковник, – Не так ли?

– Так, мистер Блэйк! – ретиво подтвердил Энди.

– И, если начистоту, имею ли я право по ходу службы время от времени превращаться в сентиментального обывателя? В не обремененного, проще говоря, инструкционными рамками штатского, – подпустил густого туману старина Блэйк.

– Без сомнения, мистер! – чуть поколебавшись, отчеканил ретивый капитан.

– Так вот, на данный момент я – не облеченный властью обыватель – будто кипятком ошпарен бесчеловечностью этой... безумнейшей бестии! – кивнул на монитор начальник тюрьмы, – Несмотря на девичий возраст, она же уже натуральная маньячка! Она зверски изгаляется ради собственного тайфунной мощи наслаждения! Ты согласен со мною(?), Энди.

– Стопроцентно! – выпалил капитан, тупо уставившийся на выполненный под корабельный штурвал настенный барометр.

– Я воевал, – задумчиво промолвил полковник Блэйк, – Я убивал там – на поле боя. Совсем молодым я был с миссиями в Ираке и Афганистане.

А в две тысячи восемнадцатом в Сирии мы устроили русским знатную мясорубку, в которой покрошили их не менее пары сотен. Я видел через оптический прицел, как предсмертно корчатся люди.

Это так просто – убивать: прицелился, нажал на спуск, и всего-то делов...

Но то была война, а здесь.., – полковничья рука в который уже раз указала на монитор, – Зачем эта хищница этак садистски изощряется?!

– Согласно сценарию, – произнес капитан.

– И кто пишет эти зверские сценарии?

– Да один прыщавый очкарик. Из судебных делопроизводителей. Конструирует, исходя из материалов дела. Что вытворял изверг со своими жертвами, то и включается в сценарий его казни. Как говорится, зеркальная кара. И эксперимент, соответственно, закодирован как «Зеркало возмедия». И бригада этих самых экспериментаторов именуется так же – «Зеркалом возмездия».

Мы с ними тесно сотрудничаем: помимо обеспечения охраны и содержания смертничков еще и участвуем в подготовительных ролевых играх; на нас и декорации, и орудия казни, и уборка, и фиктивное оформление якобы традиционности исполнения, и кормежка бригады, и... подбор кандидатов в исполнители... Мы, так сказать, подбираем, а они – зеркально возмездистые – научно сортируют по всяко-разным физическим и психологическим параметрам, беспощадно отсеивая малоперспективных...

– И что в итоге этого эксперимента? – перебил полковник Блэйк.

– А никому не ведомо, – промолвил капитан, – Поговаривают, что в конце концов будет узаконен порядок исполнения казней по зеркальным сценариям в присутствии родственников жертв.

– Проще говоря, спектакли отмщения? – поморщившись словно от зубной боли, спросил полковник.

– Как хотите, мистер, так и понимайте, – пробормотал Энди, – А еще ходят слухи, что в планах создание телешоу со всемирной трансляцией этих казней и дебатов по их поводу. Так сказать, в воспитательных целях – дабы другим было зверствовать неповадно.

– Но это же крайне бесчеловечно и абсолютно аморально! – возмутился Блэйк.

– Бесспорно, – согласился Энди и с раздражением подумал: «Вот уж заладил зануда! И как только этакий слюнтяй дослужился до полковника? И через какой трюк уселся в кресло шефа тюрьмы?»

– Ты, наверное, считаешь меня слюнтяем? – словно прочитав мысли подчиненного, Блэйк пытливо уставился на Энди.

– Что вы(?), мистер! – всполошился тот, – Разве слюнтяя назначат на этакую ответственную должность?!..

Тем временем в дверь кабинета шефа бригады «Зеркало возмездия» робко постучали.

– Входи, кто там! – пригласил восседающий за массивным дубовым столом, судя по выражению сытой физиономии, не обремененный бытием на вид где-то полувековой здоровяк в сером костюме.

– Мистер Гудмэн.., – замялся на пороге простецки одетый в беленькую сорочку и черненькие брючки прыщавый худосочного телосложения очкарик.

– О-о-о, Би-и-илли! – вскакивая с полукресла с распростертыми для объятия ручищами, возликовал хозяин кабинета, – Удиви-ил, удиви-ил, дружище!

– Мистер, – промямлил смущенный паренек.

– Молчи, молчи! – обогнув стол и расторопно приближаясь к визитеру, осек Гудмэн, – Како-о-ой же шикарный сцена-арий ты состряпал на вонючку Шнейдера! Шедевр! И Эмма хороша! Та-ак обработала этого злыдня! Настоящий Голливуд! Впору наш ужастик на «Оскара» выдвигать!

Я (врать не буду) от волнения даже чуть было не обосрался! И заметь, аккурат на том самом фрагменте, когда этот поганец Шнейдер обсирался со своим криминальным пенисом в своей омерзительной глотке!

– Мистер, я... Я, мистер.., – пытался о чем-то поведать стремительно вспотевший жарко стискиваемый в объятьях трагедийный сценарист, – Я ведь, мистер... Мистер, я...

– Ну, чего там у тебя? – отступив на пару шагов, спросил любовно взирающий на подчиненного босс.

– Я скинул на ваш бокс сценарий по каннибалу Дональду Дизелю, – пробубнил трагедийный литератор, – Ну, по тому, который в своей мясной лавке приторговывал человечиной.

– А-а-а! Да-да-да! Ознакомился я с твоим опусом по мяснику, – усаживаясь в полукресло и пригласительно указывая Биллу на стул, с неким разочарованием в голосе произнес Гудмэн, – Неплохо, совсем даже... и неплохо... Но... По сравнению с этим горбатым маньяком Шнейдером, так себе – преснятина...

Нет, я не хаю, но... Хотелось бы чего-нибудь оригинального. Этакого... Чтоб дыхание перехватывало и душу наизнанку выворачивало!

– Босс, – потупя взгляд, вымолвил Билли, – Но разве позволительно отступать от материалов криминального дела?

– Нет, конечно же, нет.., – устремив взгляд в потолок, призадумался Гудмэн, – Формально-то нет, но... хотелось бы чего-то душедробительного!..

Вот исходя из твоего зеркального сценария, этот подонок как-то лениво, на скорую руку и безо всякой фантазии предсмертно истязал свои жертвы... Не так ли(?), Билли.

– Так, – не посмел возразить смущенный сценарист.

– А чего это ты не сделаешь коррекцию зрения? – вдруг резко сменил тему разговора Гудмэн, – Постоянно в очках да в очках. И это в наш-то двадцать первый век; когда элементарней элементарного, к примеру, даже трансформировать человеческий фаллос до конских размеров! Видел мой фаллос?!

– Да, – с неким трепетом подтвердил Билли, – Когда вы на корпоративной вечеринке стучали им по столу.

– Ну, и постучал. С кем не бывает? – несколько смутился Гудмэн и тут же вернул разговор в сферу офтальмологии: – Так как по поводу коррекции зрения? Я, конечно, не имею полномочий настаивать, но... Хотелось бы...

– Босс. Я бы и сделал эту самую коррекцию.., – промямлил Билли, – Но...

– Чего замолчал? Договаривай! – нарушил зависшую паузу хозяин кабинета.

– Боязно как-то. Все-таки глаза – не фаллос. А вдруг да напортачат хирурги. Без фаллоса-то можно вполне сносно существовать, а вот без зрения...

– Издеваешься?! – вспылил Гудмэн, – Да какая к чертям сносность без фаллоса?! Ты вообще-то в своем уме(?), парень!..

– Мистер Гудмэн! – вклинился в беседу транслируемый подпотолочным динамиком до отвратительности скрипучий женский голос, – Вы не забыли про назначенное вами на четырнадцать ноль-ноль совещание с психоаналитиками?!

– Конечно же не забыл, мисс Мюллер! – с раздражением выкрикнул шеф «Зеркального возмездия», – Пока на память не жалуюсь!

– Так уже четырнадцать часов и целых шестнадцать просроченных минут! – с неким укором объявила дама, – Люди истомились вас ждать!

– Старая карга, – перегнувшись к Биллу через стол, на пониженных тонах пробрюзжал Гудмэн, – Подсунули в секретарши шпионку. Доносит на меня вышестоящим по всякому поводу и безо всякого повода. А как я хотел молоденькую. А с этой глазастой и ушастой уродиной даже не рискую в кабинете и с фаллосом вручную пошалить, – от заключительных слов Билли по-детски опешил, напряженно недоумевая, всерьез либо в шутку они прозвучали.

– И никакая я не старая карга и не шпионка! – проскрипело сверху, – А мужской онанизм многократно повышает предпосылки к шизоидной мании величия! Наглядный тому пример – Адольф Гитлер! Аж до глобальной войны негодник домастурбировал!

– Вот видишь? – до предела вытянувшись через стол, максимально приглушенным шепотом вдул в ухо сценариста Гудмэн, – Я полагал, она в аналитическом отделе по привычке качает из лесбийских порносайтов бесплатный контент для престарелых; а она, оказывается, тут – подслушивает нашу с тобой деловую беседу... Ты давай – иди, парень. Мне срочно на совещание.

Да. Подумай о том, как бы пооригинальней и душещипательней спровадить на тот свет этого каннибала Дизеля. Обыграй многовариантно. Лады?

– Лады, – прошептал ошарашенный Билли и, с опорой вдруг ослабшими руками на стол поднявшись со стула, развернулся на ватных ножонках и понуро побрел к выходу...

– Энди, ты хочешь сказать, что эта самая садистка Эмма не получает за свои кровопролитные спектакли никаких гонораров, а наоборот – еще и сама платит за право выступления в главной роли?! – изумился расхаживающий по просторной, отгороженной от атмосферного зноя термоизолирующим стеклом прикабинетной лоджии крайне взволнованный шеф тюрьмы полковник Блэйк.

– Мистер, я не хочу так сказать. Я уже сказал именно так! – подтвердил намедни произнесенное восседающий на табурете блондинистый капитан, монотонно вяжущий на спицах гигантские витиеватой узорности женские панталоны, – Да, так оно и есть. Лишь переведенному из кандидатского корпуса в карательный штат назначается жалованье. И довольно-таки солидное! А до того претендентам самим приходится раскошеливаться... Студенты ж тоже оплачивают обучение...

– Если человек покупает право на убийство себе подобного, это же дикость! Это же гнуснейшая грань разнузданного рабовладельчества! – гневно потрясая морщинистыми кулачками, вскипел полковник Блэйк, – Это же...

– Мистер, не желаете ли перекусить? – воспользовавшись образовавшейся раздумной паузой, предложил Энди.

– Перекусить? – словно споткнувшись об нечто невидимое, замер раздухарившийся полковник, – Но ведь совсем же недавно был ланч. Хотя... Действительно, отчего бы и не подкинуть в желудок свежатинки? Да и что-то в самом деле изнутри заподсасывало, будто и не ланчевался.

– Ланч мы, мистер, пропустили, – сглотнув подступившую слюну, пояснил капитан, – Вы же сами сначала подремали после инспекции притюремного крематория, а потом увлеклись просмотром ролика с показательной казнью этого маньяка Шнейдера.

– Энди, я похож на идиота? – скорчив прискорбную мину, спросил опускающийся в кресло-качалку Блэйк.

– Нет, мистер, – с некой теплотой в голосе произнес откладывающий на стол вязание капитан и невольно подумал: «Вылитый идиот! Эталон блудоумия!»

– А мне кажется, что сдаю умственно, – с грустинкой признался Блэйк, – Все думаю, думаю, думаю; а додумываюсь до каких-то пустяковин. Досадно.

Кстати, Энди! – вдруг воспрял голосом и подразгладился морщинистым лицом полковник, – А как, позволь поинтересоваться, они намереваются казнить взрывников-террористов? Усаживать на фугас или пояс шахида и подрывать?!

– Без понятия я, мистер, – признал свою некомпетентность вновь принявшийся за вязание Энди.

– Ну, да. Конечно, – пробормотал Блэйк, – Энди, а не осточертел ли я тебе со своею философией?

– Нет, мистер, ничуть не осточертели, – слукавил капитан и тут же помыслил: «Еще как осточертел, старый пердун! Гнать тебя в шею с этакими ядовитыми мозгами с этакой должности!»

– Энди! А ведь я размышляю не как шеф тюрьмы, а как сентиментальная монахиня. Как бы меня за крамольную болтовню не погнали взашей из шефов тюремных.

– Да что вы(?), босс. И как только вам этакое в голову заскочило? – устало произнес капитан; и, откладывая вязание, поинтересовался: – Так что там с ланчем? Заказывать?

– Заказывай, парень! – с энтузиазмом произнес Блэйк, – Затарим утробу, и вновь за дела наши государственно важные!.. А о казнях пусть головы ломают эти парни из «Зеркального возмездия». Не так ли(?), дружище!

– Так, – буркнул изголодавшийся Энди...

Задумчивый сценарист Билли, расположившись за кухонным столом, старательно нарезал из шмата свинины аккуратные пластики. Мама шинковала овощи. Отец же, засунув голову в центрифугу стирального агрегата, удрученно соображал, отчего по ходу процесса систематически зажевывается тряпье...

– Как на работе? – поинтересовалась маман.

– Как обычно, – пробурчал отец.

– Нет, меня интересует, как на работе у Билльчика, – уточнила мама.

– Как обычно, – продублировал отца Билли.

– Как обычно – это хорошо. Стабильность – залог умиротворения, – рассудила родительница.

– Ага, – согласился сын, – Залог...

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь стукотком маминого ножа о разделочную доску...

Вдруг подпитанное созерцанием и осязанием мяса воображение Билли отчетливо изображает ужаснейшую картину: «На манер пятиконечной звезды прикрученный на блескучие шурупы к облупленной дощатой стене полуобнаженный каннибал Дональд Дизель. Одетая же в серебристый комбинезон исполнительница приговоров Эмма, установив на конфорки лазерной плиты огромные сковороды, подходит к кандидату в покойники и разделочным тесаком на махе из-за плеча отсекает от его ляжки продолговатый шмат! Одичавший от боли каннибал что-то беззвучно вопит, извиваясь заживо зажариваемым ужом! Из огромной раны хлещет кровь! Эмма же, сноровисто нарезая из отсеченной плоти пласты, укладывает их на сковороды! А несколько на отшибе огромный стол с порожними приборами, вокруг коего восседает с десяток мужчин и женщин, алчущих голодными взглядами шкворчащие сковороды! Во главе ж стола в парадном мундире вооруженный ножом и вилкой восторженный шеф «Зеркального возмездия» полковник Гудмэн!..»

– Би-илли-и-и!!! – прерывает кошмарное видение истошный вопль мамы, – Очни-и-ись! Твой па-а-але-ец!!! Машешь ножом будто саблей!..

Моментально возвратившийся к действительности сценарист обнаруживает, что пораненный указательный палец его левой руки (о ужас!!!) довольно-таки обильно поливает свинину его же собственной кровью! Обнаруживает и тут же сползает с табурета в глубокий обморок. Если бы не расторопно подхвативший его отец, так и грохнулся б навзничь на голубенький кафель...

Доне Дизелю снились престарелые судьи, облаченные в черные мантии и почему-то с золотистыми коронами на патлатых головах. И всякий норовил протиснуться сквозь толпу себе подобных к восседающему на резного дерева троне каннибалу. Протиснуться и приласкать его совмещенным с поцелуем в лоб нежным поглаживанием по шевелюре. А предводитель сего судейского собрания – бородатый негроидной расы здоровяк – гулко вещал под своды огромного соборной архитектуры зала: «Доня, ты признал свои грехи и раскаялся! И мы тебя честно простили! Свободен, малыш! Шагай в свою священную лавку, дружище!..»

От этакого душещипательного видения Дизелю несказанно полегчало; и он, искренне уверовав в свое светлое будущее, даже от избытка чувств пошмыгал носом и прослезился...

С любопытством послонявшись по карнавальному сектору высотного маркета, упакованная в черно-белый деловой костюм Эмма подцокола каблучками к наряженному гномом лилипуту. Присев на корточки, девица радушно разулыбалась и, заигрывающе ткнув паренька пальцем в животик, проворковала на оптимистичной ноте:

– Ричард – дружище, а мне бы под мою фигуру костюм мясника! Ну, такой, чтобы с непромокаемым фартуком, с сапогами и серебряными крагами!..

– Увы, нет в наличии, – задумчиво пощурив глазенки, огорчил приунывший гном, – Хоть убейте, но в мою бытность таких нарядов не поступало.

– Да уж, «хоть убейте»... Хотя.., за что же тебя убивать? – озадачилась Эмма, – А по сценарию-то нужен именно костюм мясника.

– Участвуете в инсценировке? – поинтересовался гном.

– Участвую, – задумчиво подтвердила Эмма, – Славненькая такая инсценировочка в честь юбилея консорциума: героиня, переоблачившись в костюм мясника, заживо разделывает и по частям зажаривает каннибала на его же глазах и в присутствии якобы охочей до человечины клиентуры. Как тебе, Ричард, сюжет?

– Зверское варварство! – зябко передернувшись, изрек лилипут, – Но, если время терпит, наша фирма изготовит и доставит любой костюм на любой даже самый заковыристый фасон не более чем в трехсуточный срок!

– Время не терпит, – активируя браслет-переговорник, каким-то отрешенным тоном произнесла выпрямляющаяся в полный рост девица, – Премьера завтра на закате. Сейчас свяжусь с режиссером. А вдруг да и даст добро на коррекцию костюмирования? Честно говоря, мне и самой этот костюм мясника не по нраву. Хотелось бы чего-нибудь веселящего – феерически карнавального...

– А у нас масса бутафорского колюще-режуще-рубяще-ударного оружия! – воспрянув духом, с пафосом объявил Ричард, – От силиконового кинжала до пенопластовой кувалды и латексного палаческого топора!

– Предпочитаю все натуральное! – с легким раздражением взирая на с писком заглючивший переговорник, отвергла предложение Эмма.

– Так с бутафорией же травматически безопасней.., – начал было аргументировать лилипутистый Ричард, но был тут же осажен словно от назойливой мухи раздраженно отмахнувшейся девицей:

– Засунь, малыш, себе в задницу свой силиконовый кинжал!..

Солнце клонилось к горизонту, предвещая флоре и фауне отдых от дневного пекла. Земля медленно остывала с Востока, разогреваясь там – далеко-предалеко на Западе. Однако ж томящемуся в одиночке для смертников каннибалу Дональду Дизелю было, образно выражаясь, плевать на жарящее планету светило; потому как микроклиматическая система круглосуточно с мизерными погрешностями поддерживала в его обители плюс двадцать два по Цельсию.

Когда к камере номер шестнадцать подошли трое обмундированных в надзирательскую форму; развалившийся в синего колера шезлонге пухлого обличья и около сорока с гаком годков губастый брюнет забавлялся тем, что через дистанционный пульт перелистывал географическое имитационное меню: то во всю стену тропики с визжащими обезьянами, молчаливыми крокодилами и усиленными повышенной влажностью ароматами; то саванна со слонами, львами и носорогами; то Арктика с белыми медведями, моржами и голографическими видеозарисовками птичьих базаров...

– Дизель! – окликнул центральный из троицы азиатской наружности тюремщик.

– Чего еще? – восторженная мордуленция развернулась на вовсюстенную коридорную решетку.

– Собирайся! Пятизвездочный номер, ванная, свидание с дочерью, королевский ужин!

– Не-е пойду-у!! – опав хомячьими щеками, на повышенных тонах закапризничал Дизель, – Нет у меня никакой дочери! Не-е-ет и бы-ыть не могло-о-о!!! Ско-олько ж ра-аз повторя-ять(?!), что я пожизненно беспло-о-оде-ен!!! Ни в первом браке, ни во втором, ни в третьем ни единого детеныша! Может я вот из-за этого и начал на нервной почве человечину употреблять!

– Эта дочь внебрачная! Тебя как биологического отца по телевизионному репортажу из зала суда опознала ее мать. И генетический тест подтвердил родство стопроцентно! А дочурка-то заявилась с кучей подарков и уймой суперской выпивки со жратвой! – подкинул замануху огненно-рыжий паренек, переминающийся с ноги на ногу по правую руку от старшего конвоира.

– Не хочу-у-у!!! – словно интуитивно почуяв некую погибельную опасность, истерично завопил каннибал, – Не хочу-у-у!!!.. А не боитесь(?), что я ее прямо на свидании кокну и разделаю в тушку!! Да я и ва-ас – ублюдочных копов – всех разде-ела-аю-ю(!!!), если сейчас же не отстанете, гнусы!

– Сдается, вторая за дежурство насильственная доставка, – печально вздохнув, пробормотал старший конвоир.

– И доставка, и обработка. Придется самим и раздевать, и брить, и в ванной купать, и причесывать, и одевать, – подкинул негатива рыжеволосый...

Эмма переступила порог гостевой комнаты в маскарадном костюме Красной шапочки: беленькая блузка, красненькие мини-сарафанчик с панамочкой, полосатенькие бело-голубые гольфики, коричневые мокасины и корзина-плетенка с румяными пирожками в руке.

Узрев визитершу, распятый наручниками на обшарпанной деревянной стене прикрытый всего лишь белоснежным памперсом пухлявый Дизель затрепетал будто под высоченным электронапряжением, безумно выпучил глазищи и взвыл душераздирающе:

– Сги-и-ин-нь!!! Сги-и-инь, тва-а-арь!!!

– Здравствуй, папочка! Вот наконец-то и свиделись! – пристраивая корзину меж пустой посуды на покрытый белой скатертью стол, сладкоголосо проворковала Эмма, – Чего буянишь(?), родной!

– Я тебе не родно-ой!! – прозвучало в ответ, – Зачем меня нару-учниками прикова-али?!!

– Но ты же каннибал! Еще понадкусываешь дочурку, шалун!

– Я не шалу-ун! И не твой я отец! Я вообще ничей отец! Я по жизни бесплоден! Сги-инь, самозванка!..

«Чует кончину, – невольно залюбовавшись лазерной чудо-плитой, помыслила Эмма, – Как ушлый боров перед забоем. Наделил же бог изверга интуицией! Что ж, пора бы и к делу. Иль помаять ублюдка предчувствием?..»

– Что за спектакль?! Что ты, кукла, задумала?! – спросил изрядно притомившийся собственным буйством Дизель, – Решила поиздеваться над несчастным смертником? Будешь читать мораль о любви к стаду людскому?

– Нет, не буду, – с милой улыбкой на устах заверила Эмма и без промедления молотком, выхваченным из-под покоящихся в корзине пирожков, с хрустом расколола коленную чашечку каннибала!..

 Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)