Шолохов и Беляев

       Когда я перешел в третий класс, наша семья из отдельной квартиры на Кооперативной улице переехала в коммунальную комнату в доме, называемом в народе «девятка». Он был построен под гостиницу в 1903 году и с тех пор в течение шестидесяти лет не ремонтировался. «Девятка» располагалась в промежутке между Большой и Малой Пироговками. Она стоит и сегодня. Однако нищебродов, какими были мы, сменили новые хозяева жизни. Очень престижным стал этот «домик». Круговорот амбиций в природе – нормальное явление, к которому надо относиться спокойно.

       Мы прожили там недолго, но по ощущениям – целую эпоху. У нас было не менее десяти соседей – в основном пожилая голытьба. Выделялась среди этой публики тетя Ира Дворецкая –  обеспеченная женщина в возрасте между тридцатью и сорока. Она некогда закончила радиомонтажный техникум и работала ведущим инженером в Останкино. Да-да, я не ошибся: к строительству телецентра в тогдашнем пригороде Москвы приступили в начале шестидесятых годов прошлого столетия.

       В комнатке тети Иры в стенной нише размещались боевая рапира (она была кандидатом в мастера спорта по фехтованию) и книжные полки одна над другой. Особенно меня притягивал трехтомник Александра Беляева. Каждый толстый том был своего цвета: первый – черного, второй – синего, третий – оранжевого. В первом томе, помимо прочего, помещалась «Голова профессора Доэля»; во втором – «Человек-амфибия»; в третьем – «Ариэль» (о летающем без всяких приспособлений сыне лорда, оказавшемся в колониальной Индии). Для моего неразвитого ума более упоительного чтения не существовало.

       Года два спустя Беляева отодвинул Марк Твен, которого мне порекомендовал дядя Валя Якимов – друг нашей семьи и упорный противник всего советского. Любопытно, что родители дяди Вали входили в когорту старых большевиков-ленинцев, а его папа (партийная кличка «Константин») дал моему отцу комсомольское поручение сдать за дядю Валю выпускные экзамены по программе средней школы и вступительные – в Тимирязевскую академию. Поручение было успешно выполнено, но академию по отделению коневодства дядя Валя закончил сам. Потом он работал жокеем на Московском ипподроме и неплохо зарабатывал, затем его выперли оттуда и ему пришлось стать свободным художником-оформителем.

      Именно Валентин Константинович заронил во мне зерна ненависти к Шолохову, укравшему будто бы рукопись «Тихого дона» у казачьего есаула. Шолохов – «прокуренный алкоголик-старик», летавший из станицы Вешенской на собственном вертолете в Москву, – превратился для многих из нас в символ глобального обмана со стороны коммунистического режима.

       О моем умственном развитии того времени свидетельствует тот факт, что после приобретения нашей семьей магнитофона «Яуза-5» я, когда никого не было дома, распахивал настежь окно и врубал музыку на полную громкость. Мне представлялось, что я тем самым доставляю людям радость, что у них – на душе праздник, как и у меня. И правда: никто не жаловался.

       Впоследствии дядя Валя сгинул в США, а я вырос и ездил в «Останкино», которое строила тетя Ира, почти как к себе домой. Моей специальностью стала западная пропаганда, тема Шолохова в ней значилась отнюдь не последней.

       Мне известен человек, возглавляющий до сегодняшнего дня пропагандистскую кампанию против Михаила Александровича Шолохова. Его настоящее имя Владимир Петрович Назаров, но он предпочитает псевдоним Зеев Бар-Селла. Ему в данный момент 70 лет и с 1973 года он живет в Израиле. Окончив в конце шестидесятых годов XX века филологический факультет МГУ, Назаров оставшуюся сознательную трудовую деятельность посвятил дискредитации Шолохова.

       Он для него – не писатель, а детище ОГПУ. На сей счет есть возражение. Многие советские литераторы служили в ОГПУ, но ни по одиночке, ни все вместе взятые, они не могли творить на уровне Шолохова в силу бездарности.

       Второй аргумент Назарова: Шолохова создал «кровавый» Сталин. Каким бы ни представлять И.В., сложно увидеть в нем   малое неразумное дитя. Зачем Сталину выдвигать на роль «великого писателя» человека, не имеющего к литературе никакого отношения? Что он брат ему? Зачем выдвигать на Нобелевскую премию человека, который ничего сам не написал?  Что – Сталин враг себе, что – его цель была опорочить советскую власть? Разве мог он не знать про подставу?

       А кого лично Назаров считает «лучшими писателями СССР»? И тут – потрясающееся откровение: Андрея Платонова и Александра Беляева. Инфантильно скорбное творчество обоих этот якобы взрослый литературовед не устает восхвалять. Недавно в серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия» Назаров (Бар-Селла) опубликовал биографию Беляева.

       Примерно год назад я перечитал «Тихий Дон» Шолохова и поделился впечатлениями от книги. За Александра Романовича Беляева, кумира моего детства, брался неоднократно, но после первых страниц не хватало терпения продолжить дальше. А это – решающий фактор для каждого читателя. Читатель всегда будет решать, кто чего реально заслуживает.

02.05.2018    

 Михаил Кедровский