– Смотрите на метроном. Смотрите на плавные движения его маятника. Постепенно вы засыпаете, хотя и слышите мой голос.
Тук-тук-тук-тук-тук-тук – ритмично звучал прибор. Честное слово, я сама чуть не заснула: мягкий, вкрадчивый голос доктора, приглушённый свет, атмосфера покоя окутали и меня тоже.
– Теперь вы крепко спите, хотя и слышите мой голос. Вы не можете сами проснуться, вы не откроете ваших глаз, даже если попробуете: вы спите. Вас ничто не беспокоит и не тревожит и ничто не разбудит. Чтобы я с вами ни делал — это вас не разбудит. Вы будете думать и чувствовать то, что я вам велю. Вы будете делать всё то, что я прикажу вам, но не проснётесь, пока я вам не позволю. Спите, – продолжал Арендт тихим голосом, постепенно усиливая его.
Он взял Тильду за запястье и стал прослушивать пульс. Спустя минуту одобрительно кивнул Полю, еле слышно назвал какую-то цифру, и ассистент записал её в бумагах, которые доктор начинал вести при опросе.
– Как вас зовут? – нейтральным тоном спросил Арендт.
– Не помню, – заплетающимся языком сказала девушка.
– Сколько вам лет?
– Не знаю.
– Где вы находитесь?
– Не знаю, – беспомощно отвечала она.
У меня чуть челюсть не отвисла от увиденного и услышанного. Неужели с помощью таких простых (или не совсем простых?) техник гипноза можно довести человека до подобного состояния? Я взглянула на Тильду – она выглядела очень расслабленной, лицо даже порозовело, лишь непроизвольно подрагивали кончики пальцев.
Доктор же продолжал:
– Вы спите и не проснётесь. Вы сделаете всё то, что я вам прикажу. Встаньте и спите стоя. Вам удобно спать, спите.
Словно послушная кукла, девушка встала. Я не могла понять, то ли она бодрствовала, то ли заснула на самом деле.
– Вы спите и не можете открыть ваших глаз. Но если я прикажу открыть глаза, вы их откроете, однако будете продолжать спать. Откройте ваши глаза, откройте, но спите.
Матильда снова беспрекословно выполнила требуемое. А доктор тем временем вложил ей в ладонь свои карманные часы.
– Я дал вам живую рыбку. Она движется, трепещет, как хорошо… Вы чувствуете её? Да? Скажите, вы можете говорить.
– Да, я чувствую рыбку, – тихо подтвердила девушка, неприятно поморщившись.
– Отдайте мне её, – попросил Арендт.
Безвольно Тильда передала часы обратно. Доктор кивнул Полю, а тот опять что-то записал.
– Вас зовут Матильда Суонсон. Вам двадцать три года. Вы живёте в королевстве Валлория, в Лесном городе. Так? – поинтересовался мужчина.
– Так, – почти беззвучно прошептала она.
– Вам ведь нравится жить в Валлории? – сурово спросил Арендт.
– Нравится, – согласилась Тильда, немного качаясь на ногах.
– Вы – верная подданная короля Фредерика?
– Да, – коротко ответила девушка.
Мне показалось, что у Матильды начало учащаться дыхание. К тому же левая рука стала отдёргиваться назад, но она всем телом старалась возвращать её обратно.
– У нашего государства есть враги. Вы готовы бороться с ними ради своего короля, ради своего королевства?
Я похолодела от ужаса. Происходящее выходило за рамки вон. Как Тильда, это хрупкое создание, может с кем-то бороться?
– Готова, – кивнула та.
Доктор взял её за руку и стал медленно подводить к манекенам. Я заметила, как он вытащил из кармана блестящий предмет – нож – и передал его девушке.
– Смотрите, перед вами стоят враги государства. Их нужно уничтожить. Когда я скажу вам: «Вперёд», вы нападёте на них и постараетесь убить. Когда же я скажу вам: «Стоп», вы остановитесь. Вам всё понятно?
– Да, – ответила полуживая Тильда.
Мало того, что я не узнавала её, так я и не узнавала доктора. Он изменился чуть ли не со всех сторон – сделался выше, старше, мрачнее, даже его голос приобрёл другой тембр!
Арендт сделал шаг назад, оставляя Тильду одну и произнёс:
– Вперёд!
И тут та словно сошла с ума. Она бросилась на деревянные манекены и стала ожесточённо колоть их ножом, всегда в одно и то же место – в область груди. Нанеся десять-двенадцать ударов, девушка стремительно перемещалась к следующему. Причём сама она не произносила ни звука, от чего всё выглядело сюрреалистичной картиной. От шока я вжалась в кушетку насколько было возможно.
А Матильда не останавливалась. Откуда в этом маленьком теле находились силы, энергия, с которыми она беспощадно расправлялась с мнимыми врагами государства? Всё это заняло, наверное, около двух минут, но мне они показались вечностью.
Когда Тильда методично прошлась по всем манекенам, то, не останавливаясь, снова начала колоть с того же, с кого начинала. Нож постоянно застревал в деревянном остове, но она была неутомима.
Даже доктор, похоже, удивлялся происходящему. Наконец, чуть ли не заикаясь, он произнёс:
– Стоп!
Только девушка словно не слышала его. Она продолжала неистовые действия как ни в чём не бывало.
– Стоп! – повторно крикнул Арендт, подскочив к ней вплотную.
Тщетно. Ничего не изменилось. Мне показалось, что наоборот, Тильда ещё больше разъярилась. Сейчас она напоминала дикого зверя – тигрицу или медведицу. Девушка задыхалась, её лицо покрылось пунцовыми пятнами, зрачки расширились, а изо рта потекла слюна.
Ошарашенный, доктор безуспешно кричал кодовое слово, однако оно не срабатывало. Тогда он попытался сам остановить Матильду и выхватить из её руки нож. Но я видела, что побелевшие пальцы девушки вцепились в холодное оружие намертво, и она не собиралась отступать. Как же прекратить это безумие?
Мне стало по-настоящему страшно, и я спрятала лицо в ладонях. Хотелось закричать, убежать, однако ужас парализовал тело, и я не могла даже встать с кушетки. Краем уха я слышала, как Поль бросился на помощь наставнику и теперь они боролись уже втроём.
Не в силах оставаться безучастной, я всё-таки открыла глаза. Им удалось повалить Тильду на пол и перехватить её руки. Та шипела, извивалась как змея, пинала своих соперников со всей мочи. Я подбежала к ним, хотя и не понимала, чем могу пригодиться.
– Скорее принеси хлороформ! – закричал мне доктор. – Он в ближайшем шкафчике, на второй полке слева. Баночка из зелёного стекла!
Молнией я ринулась в подсобку. Едва я забежала туда, как из головы напрочь вылетело, где находится требуемый препарат – то ли справа, то ли слева, на какой полке...
В такой ситуации я побоялась переспрашивать. Поэтому стала просто хаотично открывать одну дверцу шкафчиков за другой: единственное, что помнила – зелёная баночка. К счастью, я быстро её обнаружила и принесла доктору.
– Намочи платок и поднеси ей к лицу, – заорал он нечеловеческим голосом, продолжая борьбу против Матильды.
Только в данный момент у меня не было с собой носового платка. Я беспокойно оглядывалась вокруг, но не находила подходящей тряпочки.
– Подолом платья же, ну! – рассердился Арендт.
Дрожащими руками я отвинтила крышку. В воздух тотчас вырвался эфирный запах. Не тратя время на аккуратность, я плеснула прозрачную жидкость на подол своего платья и сразу прижала к лицу Матильды. Увидев её безумные на выкате глаза и стремление укусить меня, я чуть было не отдёрнулась.
Заметив эти опасения, доктор исхитрился и прижал коленкой руку с ножом к полу, сам дёрнул моё платье и что есть силы прижал намоченный участок к лицу девушки. Тильда сделала ещё пару отчаянных попыток вырваться, но все они приводили к тому, что она вдыхала больше усыпляющего вещества.
С каждым мигом она ослабляла сопротивление и вот уже лежала на полу неподвижно. Мы же втроём стояли на коленях перед ней и дышали точно загнанные лошади. Только я с Полем стали расползаться в разные стороны, как мужчина скомандовал:
– Немедленно принесите веревки!
Тех тоже рядом не оказалось. Пришлось рвать на лоскуты имеющиеся поблизости халаты. Связанную по рукам и ногам девушку мы перенесли на кушетку, где доктор осторожно уложил её голову.
Меня всю трясло как осиновый листочек на ветру. Побледневший Поль тоже выглядел не лучшим образом.
– Всё, расходитесь. Анализ крови я возьму сам, – стараясь звучать как можно спокойнее, объявил доктор.
Мы так и остались стоять неподвижно, словно статуи. Я всё слышала, осознавала, но была не в силах сдвинуться с места.
– Немедленно! – рявкнул на нас Арендт, вытирая со лба струящийся пот.
Окрик оказался бодрящим, и на ватных ногах я первая поплелась к выходу. Я слышала, что Поль шёл за мной и вроде окликал по имени. Только я пребывала в таком шоковом состоянии, что не смогла бы с ним нормально общаться. Единственным моим желанием было поскорее зайти в комнату и забаррикадироваться креслом. Что из последних сил я и сделала. Там же, у порога я сползла по стенке двери на пол и заплакала. В тот момент я даже не понимала, почему рыдаю.
Спустя какое-то время я доползла до стола, дрожащими руками, всё ещё немного пахнущими хлороформом, достала сверху графин. Как по давно иссохшему руслу вода струилась по моему горлу, в основном, проливаясь мимо, но я не обращала на это внимания. Затем я добралась до постели, забралась в неё, укрылась с головой под одеялом и провалилась в беспамятство.
XIII
Без чего жизнь не ценна?
Без чего нам тошно так?
Лишь свобода, лишь она
Выше остальных всех благ.
Хуже нету, чем неволя
И зависеть от других.
Не смиряйся с этой долей,
Будь смелее остальных!
На удивление, я спала крепко и мрачные сновидения меня не мучили. Единственное, показалось, что я слышала одиночный женский крик ближе к рассвету, но сейчас я не была уверена, померещился ли он или прозвучал в реальности.
Когда я проснулась, робкие лучи зимнего солнца уже вовсю освещали комнату. Судя по ним, время завтрака давно прошло, почему же меня не разбудили? Что с Матильдой?
Мгновенно вскочив с кровати, я заглянула в ванную комнату, а потом судорожно стала приводить себя в порядок. Что вообще творится в этом доме? Как мог произойти вчерашний кошмар?
Кубарем я скатилась с лестницы вниз и направилась в столовую, откуда слышался небольшой шум. Зайдя туда, я обнаружила спокойно сидящего Арендта, который с помощью ножа и вилки ел яичницу. Я застыла и внимательно посмотрела на него. Та же одежда, взъерошенные волосы, красные глаза и круги под ними давали основание полагать, что хозяин дома не ложился спать.
– О, Изабелла, это ты. Проходи, – неестественным голосом обрадовался он и вскочил со своего места. – Будешь яичницу? Сам делал!
Не понимая, в чём дело, я послушно села на стул, заботливо отодвинутый доктором, и уточнила:
– Ханна не приготовила завтрак?
– Нет, – радостно крикнул он, уже удаляясь на кухню. – Я попросил её сегодня прийти попозже.
Вероятно, чтобы та не столкнулась с Тильдой? А где Поль? Мне стало не по себе. Я пыталась сосредоточиться, но в голове царил хаос. Так я и сидела, как пугало из сена. Мужчина тем временем принёс тарелку с едой. Ком подступил к горлу, а руки тяжкими камнями лежали на коленях и не хотели подниматься к столовым приборам.
– Почему ты не ешь? – капризно спросил Арендт.
Я встрепенулась, зацепила кусочек яичницы и отправила в рот. Конечно же, это были обыкновенные жареные куриные яйца, но во рту я чувствовала безвкусную массу.
– Что с Тильдой? – осторожно поинтересовалась я.
– С кем-кем? – переспросил Драйзер, уставившись на меня.
– С Матильдой Суонсон, – дрожащим голосом сказала я, и заметив, что Арендт недоумённо смотрит в мою сторону, добавила: – Девушкой для вашего эксперимента.
– Ах, та девушка, да, – расслабился он и откинулся на стуле. – Так ведь препарат ещё не готов. Возможно, потребуется пара недель, тогда и пригласим её.
Драйзер продолжил завтракать как ни в чём не бывало. Я смотрела на него и не узнавала. Неужто он говорил серьёзно? Всем своим видом Арендт показывал, что ответил на мой вопрос и тема закрыта. Проглотив маленький кусочек яичницы, я всё же решилась задать новый.
– Вчера она была здесь. Вы сделали ей укол и пытались загипнотизировать, но всё пошло не так. Помните, мы потом её связывали?
Хозяин дома резко побледнел и отложил столовые приборы. Потом откашлялся и поправил воротник рубашки.
– Ты что-то путаешь. Ничего подобного вчера не было. Я как всегда работал в лаборатории, Поль ассистировал… Никакой Матильды, уколов, гипноза. Я ведь уже сказал, что препарат не готов. С чего ты взяла это?
– К вам же вечером приходил военный. С него всё и началось, – я с жаром пустилась в объяснения, но доктор не дал мне закончить.
Он вскочил с места и стал ходить кругами по столовой. Я с испугом не отрывала от Арендта глаз.
– Да, ты права, – наконец, признал мужчина, ломая пальцы. – Что-то пошло не так. Ей сделалось плохо. Пришлось прибегнуть к снотворному и сейчас она спит. Когда очнётся, мы отправим её домой.
– Тильда всё ещё тут?
– Да, в лаборатории, – подтвердил он, садясь за стол и продолжая завтрак.
Теперь Арендт был больше похож на себя обычного – в лице, жестах и позе появилась уверенность. Только я не могла не спросить:
– Она точно будет в порядке?
– Будет, конечно, – безразличным тоном заявил доктор и потянулся ножом к маслу, а затем намазал тост. – Кстати, я совсем забыл про кофе. Сварить и для тебя?
– Я в это не верю, – тихо сказала я.
– Что? – переспросил он, так как не расслышал мои слова.
– Матильда находилась в ужасном состоянии, – произнесла я, отодвинув тарелку и вставая из-за стола. – Мне надо увидеть её.
– Стой, нет необходимости туда ходить, – бросился наперерез мой собеседник. – Она спит, ей необходим покой.
– Мне нужно убедиться самой, – несмотря на дрожь, я старалась стоять твёрдо. Если я не могу помочь умершей Изабелле, то должна попробовать сделать что-то для живой Тильды. – Вчера я присутствовала там и частично ответственна за то, что произошло.
– О какой ответственности ты говоришь? – скривился доктор, хотя не стал мне препятствовать. – Вы – никто друг другу. У тебя мало своих забот?
Но я уже направлялась в лабораторию. Дверь в неё оказалась закрыта, однако ключ находился в замке с внешней стороны. Стараясь не шуметь, я осторожно повернула его и вошла внутрь.
Тильда неподвижно лежала на кушетке, свободные руки были вытянуты вдоль тела. Её кожа выглядела бледно-восковой, лицо застыло как маска, казалось, что это кукла, а не человек. Опасаясь худшего, я на цыпочках подошла поближе и выдохнула, удостоверившись по слегка вздымающейся груди, что она действительно спит.
Что ж, выходит, доктор говорил правду и по крайней мере не удерживал девушку силой. Только насколько глубок её сон? Когда она очнётся от действия снотворного?
Я медленно возвратилась назад, но не в столовую, а в гостиную. Поджав ноги, опустилась на диван и стала думать, что предпринять. Хотя, что я могла сделать для Тильды? Ничего. В этой ситуации я была бессильна.
Почти сразу же за мной пришёл Арендт и мягко сел на другой краешек. Пару минут мы сидели беззвучно. Тишина оказалась невыносимой.
– Она не поправится, так? – грустно спросила я.
– Боюсь, что нет, – неожиданно подтвердил Драйзер.
Мы снова замолчали. Внутри меня словно прорвался поток, и слёзы одна за одной наворачивались крупным градом.
– Но ведь это бесчеловечно, – хлюпая носом, сказала я. – Вы обманываете и убиваете людей.
– Обманываю и убиваю? - поразился доктор. - Не для себя же я это делаю. А ради всего нашего королевства, ради человечества, ради безопасности. Ты думаешь, откуда берутся новые лекарства, которые помогают больным? Ни в одной библиотеке не хранится их рецептура. Только путём опытов, изучений, экспериментов наука и двигается вперёд. Если мы будем всех жалеть, то никакого прогресса не произойдёт. Сегодня – несколько десятков жертв во имя великой цели, завтра – спасение Валлории.
Он встал с дивана и стал расхаживать по гостиной. Я же не хотела поднимать на него заплаканные глаза и сидела молча.
– Ты ведь никогда не бывала на поле боя? Или в госпитале среди раненых? – риторически спросил Арендт. – Поэтому тебе трудно представить, сколько наших солдат, юных мальчишек и опытных вояк, гибнет, защищая рубежи от этих…
Я был на практике в одной такой приграничной больнице. Ты не видела их ужасающие раны, которые невозможно исцелить. Ты не ощущала запахи пота, крови, гниения, смешавшиеся в смрадный коктейль. Ты не слышала жуткие крики, когда с ними начинают проходить необратимые изменения. Это не тебя они хватали скрюченными руками, когда проходишь рядом с их кроватями. Тысячи загубленных жизней – вот итог того, что не всем хватает мужества дать отпор обитателям Чёрных Земель.
А я, представь себе, изготовлю препарат, способный давать им не просто экстремальную силу, но и блокировать страх. Да, стыдно признавать, у нас в армии есть слабые духом мужчины. В критический момент они безвольно пасуют перед лицом опасности и спасаются бегством. Увы, все их попытки заранее обречены на провал. Когда эмоции и инстинкт самосохранения берут верх, ум не способен им противостоять. Моё изобретение устранит людскую трусость и позволит навсегда покончить с этой мерзостью. И поверь, единицы случайных жертв с лихвой окупят его эффективное применение.
У доктора пересохло в горле, и он налил воды из графина. Я не собиралась вступать с ним в разговор и поэтому замерла на месте.
– Мой поиск, – продолжил Арендт, выпив содержимое стакана, – дело государственной безопасности, оправдывающий многие риски. Да неужто и ты не хотела бы жить в спокойной стране, которой не угрожают беспощадные враги? А что если они нарушат хрупкое равновесие и прорвутся через границу? Ты хочешь жить в страхе? Тебе не жаль всех наших солдат? А ведь они тоже люди. И гораздо полезнее, чем твоя Матильда! Стоит ли говорить, что я получил разрешение на проведение этих экспериментов и от военного министра, и от самого короля!
Так как от меня не последовало никакой реакции, мужчина повернулся и спросил в упор:
– Теперь ты видишь истинный масштаб моей работы?
Сглотнув слюну, я кивнула. Мне пришлось встать, чтобы взять со столика салфетку, вытереть слёзы и высморкаться.
– Но что будет с Тильдой? – в очередной раз я задала волнующий меня вопрос.
– Судя по всему, ничего хорошего, – резко ответил Арендт. – На данном этапе мне уже удалось вызвать у подопытных нужные физические и психические реакции, однако после этого пока не получается вернуть их в прежнее нормальное состояние. Впрочем, я постоянно модифицирую препарат и не сомневаюсь, что скоро…
– Скажите честно, вы причастны к смерти той Изабеллы Конрой? – не выдержала я.
– Что ты, конечно, нет, – запротестовал Драйзер. – Я же говорил тебе, что тогда работал обычным врачом и видел её максимум раз в жизни. Подобными экспериментами я начал заниматься только два года назад.
Находиться в этом доме было выше моих сил. Поэтому я поднялась с дивана и сказала:
– Простите, я вернусь в санаториум. Мне нужно побыть с родителями.
Глаза Арендта гневно сверкнули:
– Не смею тебя задерживать. Только помни, ты обещала никому ничего не рассказывать.
Не ответив, я медленно – ноги были словно каменные – поднималась в свою комнату. А доктор всё равно крикнул вслед:
– Помни, никому не слова!
Зайдя в спальню, я стала собирать вещи. Их было мало, поэтому я справилась быстро. Но одной мне всё не утащить – попрошу отца заехать за ними. Внутренне поблагодарив комнату за гостеприимство, я взяла чемодан, прикрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице.
Внизу я заметила Поля, который в верхней одежде только что зашёл с улицы. Он удивился, встретив меня, и бросился помогать с ношей:
– Ты всё-таки уезжаешь?
– Да, – сказала я, предоставив ему возможность продемонстрировать физическую силу. – А ты где находился утром?
– Бегал по всему городу - доктор попросил раздобыть разных компонентов. Но ведь ваш отъезд только завтра? – Поль непонимающе смотрел опечаленными глазами.
И тут я как будто впервые увидела его. Передо мной был симпатичный юноша, искренний, добрый и безусловно талантливый. Жаль, мы познакомились с ним при таких обстоятельствах и не сможем продолжить общение. Хотя о чём это я. По сравнению с потерей Гарольда всё остальное меркло.
– Не хочу оставаться здесь, – я многозначительно взглянула на него. – Разве ты одобряешь действия Арендта?
– Не мне судить об этом, – тихо ответил Поль. – Он – опытный человек и знает, что делает. Может, ты останешься на последний день?
– Да пусть сваливает, – раздался голос сзади. – Ты удерживаешь её, что ли?
Мы обернулись. Вот ведь проклятье! Мимо прошёл Лоран, оставляя позади себя шлейф из запахов вина и табака. Похоже, он весело провёл ночь.
На его пути оказался лежавший на ковре Берти и мужчина пнул пса так, что тот взвизгнул от боли и отбежал в дальний угол. Не снимая расстёгнутое пальто с изысканной соболиной оборочкой, Лоран плюхнулся в кресло и уставился на нас. Я с удивлением заметила на его лице несколько свежих царапин. Наверное, дрался с дикими «кошками».
– Правда, Изабелла, ты уже загостилась. Не пора ли тебе к родственничкам? Только надо ещё проверить её чемодан – не прихватила ли она чего лишнего.
Да, я ошибалась, когда чувствовала себя опустошённой – внутри меня опять разгорелось негодование. Раз ухожу, теперь можно высказать всё, что думаю.
– Что я вам сделала? – спросила я грубияна. – Вы – жалкий неудачник, только и умеющий срывать зло на тех, кто младше и слабее. Иначе вы не можете почувствовать свою значимость?
Лоран откинулся назад и громко засмеялся:
– Ха-ха-ха, певчая птичка показала коготки. Какой страшный воробушек!
Поль решил заступиться:
– Прошу вас, довольно. Подобное обращение с девушками недопустимо.
– Ты будешь указывать, что я должен делать? – внезапно Лоран подался вперёд и уставился на него. – Ты? Никто?
Мне казалось, что Поль вот-вот бросится на того с кулаками, поэтому я постаралась удержать его:
– Не нужно. Он только и ждёт твоей реакции.
– Я сам разберусь, – холодно ответил юноша и направился к Драйзеру-младшему.
С меня хватит, решила я. Бросив «пока», я предоставила им разбираться самим, а сама поспешно покинула особняк.
К счастью, на улице стояла прекрасная погода, так что спокойным шагом я планировала добраться до санаториума уже через полчаса. Там я попаду в круг родных, завтра утром мы уедем, и начнётся новая жизнь. Хотя я мысленно представила все наши переезды, выступления – трудно было назвать это «новой» и тем более именно той «жизнью», о которой я мечтала.
В пути я размышляла – благо, дорога являлась знакомой, и я не тратила своё внимание на прохожих и происходящее на улице. Умом я понимала, что идея доктора направлена на благо, пусть мои эмоции и сразу восставали – но не такими же средствами?
Наверное, я судила по себе. Лично я не смогла бы причинить зло одному человеку, к которому хорошо отношусь, если бы меня поставили перед выбором – или он, или сотни неизвестных людей. Однако, если их уже не сотни, а больше, если об этом лично просит наш король? Похоже, я просто трусливая, слабая дурочка, не разбирающаяся в жизни. И, может, даже хорошо, что есть талантливые учёные, способные выйти за рамки обыденного, не боясь рисковать и экспериментировать.
До нынешнего момента я считала Драйзера чуть ли не идеальным мужчиной. Он – лучший друг дяди Октавиуса, всегда заботился обо мне и труппе. Опыты с людьми – вынужденная мера, доктор занимается ими не ради праздного любопытства. С другой стороны, я увидела жестокого человека, готового на всё ради достижения своей цели. И эти противоположные грани его личности никак не складывались у меня в единое целое…
Голова начала раскалываться на множество частей. Тут я заметила, что впереди слева находится дом Шарлотты. Она ведь просила зайти перед отъездом и доложить про мои поиски.
Ох! Рассказывать-то особо и нечего. Всё это оказалось пустой затеей и тратой времени – я гонялась за несуществующим миражом. Только уехать, не попрощавшись, было бы не вежливо, поэтому я решила заглянуть к ней на несколько минут. Стыдно признаться, но у меня закралась мысль, что она могла бы угостить голодную гостью завтраком: увы, глухим бурчанием пустой живот уже давал о себе знать.
К счастью, хозяйка находилась дома и приняла меня с радушием. Я как раз застала её за утренней трапезой и не стала отказываться от приглашения присоединиться. Юная служанка разлила нам горячий шоколад, а Шарлотта заботливо спрашивала:
– Тостов? Пирожных? Фруктов?
– Если можно, всего понемногу, – откровенно заявила я, ведь они выглядели такими аппетитными.
С радостью я предавалась вкусной и не совсем полезной пище, натерпевшись за предыдущие дни диетического питания. Женщина сама почти не ела и наблюдала за мной с улыбкой. Только я хотела рассказать про свои дела, как она лёгким движением остановила меня:
– Не отвлекайся, поговорим позже.
Когда я наелась до отвала, Шарлотта пригласила пройти в зимний сад. Мы отправились в крытую оранжерею, которая была уставлена преимущественно кустарниками и тоненькими деревцами.
– Здесь у меня собственный маленький лес, – показывала она, проводя рукой по кронам. – Тут очень легко дышится, ведь у меня проблемы с лёгкими.
– У вас проблемы с лёгкими? – переспросила я, так как ни разу не заметила ничего подобного.
– Да, – нехотя ответила Шарлотта. – Со дня смерти мужа я задыхаюсь каждую ночь. Впрочем, небольшая плата. Поэтому и не переезжаю из Лесного города – здесь прекрасный чистый воздух.
Я не очень поняла, что она имела в виду. Наверное, последствия пережитого, но решила не уточнять, чтобы не бередить её раны. Мы прогуливались по оранжерее и молчали. Наконец, я прервала паузу:
– Собственно, я пришла сказать, что завтра мы уезжаем, и мне не удалось выяснить что-либо существенное. Да, накануне Изабелла принимала жаропонижающее средство. Только оно было безобидным, следовательно, не могло привести к смерти. Значит, если это яд, он проник в её организм каким-то другим путём. Но нити оборвались, очевидцев не осталось, так что уже никто ничего не расскажет.
– Может, это и к лучшему, – пожала плечами Шарлотта и предложила сесть на плетёные кресла, на которые сквозь стеклянную крышу падали лучи солнца. – Иногда тайны должны остаться тайнами и умереть с теми, кто их хранит.
– Я хотела узнать правду, – непонятно с чего отчаялась я. – Мне казалось, она просила меня об этом.
Тут я осеклась, вспомнив, что не говорила женщине про голос на кладбище. К счастью, она не совсем внимательно слушала мои слова.
– Виновные всегда несут наказание, не беспокойся, – стальным голосом заявила хозяйка дома. – Рано или поздно возмездие достигнет каждого.
Её недавно сиявшее лицо накрыла туча – оно стало серым и безжизненным. Женщина ушла куда-то далеко в свои мысли.
– О чём вы? – растерялась я, но она как будто не слышала меня.
Задумавшись, Шарлотта смотрела куда-то вдаль и словно отсутствовала здесь. Она сгорбилась, как старушка, и обхватила себя руками. Потом спохватилась и спросила:
– Ты что-то сказала?
– Вы говорили про возмездие…
Шарлотта хмыкнула:
– Возмездие… Расплата... Наказание… Столько слов, по сути обозначающих одно и то же, но с нюансами и оттенками. Однако для меня они символизировали свободу. И её вкус мне ничто не испортит, никакое раскаяние!
Она вскочила с кресла и подошла вплотную к стене зимнего сада. Затем уставилась в окно и стала рисовать по нему узоры. Не успела я опомниться, как хозяйка дома продолжила:
– Есть же разные виды убийств. Например, если исподтишка убить человека - это подло и нечестно. Так?
Женщина обернулась ко мне. Я поняла, что от меня требуется согласие с её словами. Возражений не нашлось, и я кивнула.
– Бывает, что люди взаимно убивают неприятелей на войне. Это же узаконенное убийство? Палач казнит приговорённого судом к смерти – и это тоже справедливо. Люди осознанно и без принуждения убивают друг друга на дуэлях – и это также допустимо.
– Но разве от дуэлей уже не отказались? – спросила я.
– Они просто не афишируются, – усмехнулась Шарлотта. – Ты разве не знаешь, почему Лорана выгнали из армии? В стрельбе ему нет равных. Когда он на дуэли убил своего бывшего приятеля, первый раз ему сделали выговор простили, а после второго решили не церемониться.
– Вот оно что, – изумилась я. – Неудивительно, с таким-то характером…
– Так что, ты видишь, иногда причинение смерти другому человеку не является преступлением, – заключила женщина.
Мне было непонятно, к чему она ведёт. Ей захотелось порассуждать на абстрактные философские темы? Причём тут смерть моей тёзки?
– В тот летний день он настаивал, чтобы мы поехали кататься на лодке по озеру, – сказала Шарлотта, стоя ко мне спиной. – Я отказывалась, так как плохо себя чувствовала. Но муж не поверил и поволок меня чуть ли не силой, потому что считал своей собственностью. Ещё бы, он – известный и уважаемый в городе чиновник, а я – соплячка в два раза младше его. Как была сильна моя ненависть к нему! Из-за этого человека я отреклась от родителей, которые, несмотря на все уговоры, отдали за него замуж. Ведь я из богатой семьи, запросто способной прожить без тех денег, без слияния капиталов.
Она повернулась, и я охнула. Передо мной стояла грозная воительница с горящим взором.
– Два года нашего брака стали сущим кошмаром. Не буду посвящать тебя в подробности, но поверь, это было невыносимо.
Её руки сжались в кулаки, и я сердцем чувствовала, что женщина говорит правду. Шарлотта продолжала:
– Я не могла никуда деться. Маленький город, его подручные повсюду. Никакой поддержки от семьи, подруг ко мне не пускали. Я нужна была для рождения детей, которых не дали две предыдущие жены. Мне даже хотелось покончить с собой. К счастью, одумалась.
Женщина отошла в сторону, а я как зачарованная смотрела ей вслед. Оказалось, что и у этого невозмутимого человека была своя трагедия. Возможно, именно она сделала её такой закалённой и уверенной?
– Что случилось? – так и не поняла я.
– Когда мы находились на середине озера, муж зачем-то поднялся и, потеряв баланс, упал в воду. Плавать-то он умел, да только с годами обрюзг. Вдобавок был ещё в одежде, обуви…
Шарлотта замолчала. Я не вытерпела:
– А дальше?
– Барахтался, пытался ухватиться за лодку, но руки скользили, и он постоянно уходил под воду, – продолжила женщина. – Едва начинал кричать, то сразу захлёбывался…
– А вы?
– Я? – Шарлотта обернулась и переспросила меня. – Я сидела как парализованная. В самый первый момент я испугалась и уже кинулась помочь, но потом поняла, что не обязана этого делать.
Она горько усмехнулась, хотя её глаза выглядели весёлыми. Я с трудом понимала, как реагировать на происходящее.
– У меня произошёл ступор, – пожала плечами женщина. – Не оправдывая себя, допускаю мысль, что, если бы это был дорогой мне человек, всё могло сложиться по-другому. Однако, мой муж утонул, а я стала свободной. Ведь произошедшее ты не можешь назвать убийством?
– К чему вы это рассказываете? – недоумевала я.
– К тому, – жёстко заявила Шарлотта, – что нет случайных вещей. Всё происходит потому, что на то была причина. Можно назвать это роком, судьбой. А у каждого поступка есть последствия.
– Вы верите, что наши пути предопределены?
– Скорее да, чем нет. Но мы можем повлиять на ход событий, – уклончиво ответила женщина. – У нас всего одна жизнь, и её нужно прожить так, чтобы ни о чём не сожалеть в старости. Не смотри в своё прошлое, смотри в своё будущее. Забудь ту Изабеллу, думай о себе.
Я выдохнула. Голова кипела. Нужно было срочно выйти на свежий морозный воздух. Быстро найти подходящий повод не получалось. А сказать правду оказалось трудно, так как я сама не осознавала, каким образом отношусь к этой правде.
– Простите, пожалуй, мне пора, – наконец, выдавила я.
– Хорошо, – устало улыбнулась Шарлотта и слегка погладила меня по голове. – Запомни мои слова: думай только о себе и о тех друзьях, которым ты доверяешь.
Мы вышли из зимнего сада и молча направились к выходу. Но уже у порога я не могла не спросить:
– И вы ни разу не пожалели?
– Абсолютно нет, – без колебаний заявила женщина. – С того времени началась моя настоящая жизнь. Ну да ладно, хватит о прошлом. Наша память, как заброшенное кладбище, бережно хранит ушедшие образы. Но нам нужно жить настоящим и будущим. Заходи ко мне в гости, если захочешь, когда снова будешь в Лесном городе.
– Ладно, – смятенно пообещала я и покинула её усадьбу.
Выйдя за ворота, я остановилась и сделала глубокий вдох. Что происходит в этом городе? Или такое происходит везде, просто не все тайны становятся явными?
Мне так захотелось поговорить с кем-то родным, обсудить происходящее. Родители – это не то.
И тут в памяти всплыл Поль – мы даже по-человечески не попрощались, я оставила его в момент перебранки с Лораном. Он был как раз тем другом, кому я доверяла. Будучи в расстроенных чувствах, я спешно покинула дом Арендта и маловероятно, что вернусь туда в ближайшее время. А терять связь с Полем глупо, ведь он всегда был на моей стороне. К тому же, только с ним я могла обсудить события последней ночи, очевидцами которых мы стали. Вдруг удастся сохранить нашу дружбу и общаться в следующие приезды труппы?
Я решила ненадолго вернуться в дом доктора. Может, мне повезёт, и я не столкнусь ни со старшим, ни с младшим Драйзером. По пути я поняла, что до сих пор не провела аналогию между Полем и растением. Пусть будет барбарис – адаптирующийся к неблагоприятным условиям, обильно цветущий и дающий людям для кулинарных блюд свои плоды.
Едва я закрыла за собой входную дверь, как мне навстречу бросилась Ханна. Её раскрасневшееся лицо выдавало озабоченность:
– Это ты, а я надеялась… Не знаешь, где Арендт? – испуганно спросила она.
– Когда я уходила утром, он оставался здесь, – ответила я. – Наверняка Поль в курсе.
– В том-то и дело, – Ханна вскинула руки и зарыдала.
– Что случилось? – обеспокоилась я.
– Они… уехали, – сквозь слёзы начала говорить седовласая служанка.
Никогда прежде я не видела эту строгую женщину такой беззащитной. Подобный контраст с её обычным поведением сразу же вызвал у меня сочувствие, и я подошла поближе. Даже Берти ощутил тревожное напряжение в доме и судорожно бегал по гостиной, тихо поскуливая.
– Кто они? Куда уехали? – не понимала я.
– Лоран и Поль... Я не остановила их, – всхлипывая, пробормотала Ханна и стала утирать слёзы передником. – Хозяин мне никогда не простит. Я пыталась, но не смогла…
– Но в чём дело? – в замешательстве я оглядывалась по сторонам.
– Мальчики из-за чего-то поругались и уехали стреляться на дуэль! – теперь уже вовсю залилась слезами женщина.
XIV
Если кто уже не раз
Тебя сильно обижает,
Унижает напоказ
И стыда совсем не знает –
Оскорблений не прощай
И врагу отпор ты дай.
Гордо стой и будь отважным:
Честь и имя это - важно.
Мои ноги подкосились, и, чтобы не упасть, я оперлась о стену в прихожей. Вот ведь проклятье! Я как раз уходила, когда у них началась перепалка. Если бы я осталась, то остановила бы их. Вы скажете – спорный вопрос, но почему-то я была уверена в этом. А теперь из-за меня Лоран хладнокровно убьёт Поля? Нет, такого не может быть!
– Куда они уехали? Когда? – в отчаянии я спросила у Ханны.
– Час назад, – дрожащим голосом ответила та. – Не знаю, куда…
Целый час! За это время в маленьком городе без труда можно найти укромное местечко и устроить кровавую лотерею.
И тут меня словно молнией поразило – тот холм над рекой! Поль вроде говорил, что именно там устраивались дуэли. Или я что-то путаю? Но если и так, они всё равно могли поехать в любое другое место. А если и туда – то прошёл целый час, в моём распоряжении нет экипажа, и я не смогу помешать им.
От бессилия я застонала. Почему, почему люди готовы рисковать своей жизнью из-за ерунды?
– Они что-нибудь ещё упоминали? – безо всякой надежды спросила я.
– Вроде, нет, – пожала плечами экономка. – Краем уха только слышала, что сначала собирались заехать к какому-то оружейнику за пистолетами. Я не поняла к кому именно, их несколько в Лесном городе.
Тогда, получается, шанс был! Вдруг этот визит затянулся и охладил их пыл?
Я велела Ханне держать себя в руках, а сама отошла в сторону и стала думать, что предпринять. Надо ли искать доктора? Он уехал вместе с Шарлем и мог быть в множестве известных и неизвестных мне мест, шансы найти его минимальны. Где получить наводку об оружейниках? Даже если бы я знала адреса, объехать их быстро не удастся. Оставался один выход – ехать на ту самую поляну.
Но сперва я добежала до лаборатории. Конечно же, дверь в неё оказалась закрыта. Через замочную скважину я пыталась прислушаться, однако внутри не расслышала никаких звуков. То ли Тильда по-прежнему спала, то ли её там уже не было. Впрочем, сейчас мне предстояло более срочное дело.
Выбежав из дома, я отправилась к ближайшему перекрёстку. Как назло, вокруг находилось очень мало конных повозок. Я бежала то к одной, то другой, но все они оказывались заняты, а ведь время уходило! К тому же, у меня при себе было всего три валлория, и я понятия не имела, хватит ли этой суммы, чтобы доехать до той лесной площадки.
Отчаявшись, я бросилась с воплем о помощи к проезжавшему рядом богатому экипажу. Однако пара респектабельных господ лишь с презрением взглянула и велела кучеру ехать дальше. Неужто они приняли меня за попрошайку?
План рушился на глазах. Бежать за помощью в санаториум или к Шарлотте? Я уже настолько выдохлась, что с трудом могла пройти не задыхаясь и десяток шагов. Всё пропало…
Внезапно кто-то окликнул меня по имени из проезжавшей сзади кареты. Оглянувшись, я пыталась вглядеться в слегка приоткрытую дверцу, но ничего не разобрала. Когда повозка остановилась, та распахнулась пошире и передо мной предстал Марко.
– Изабелла, вы ещё в Лесном городе? – радостно удивился он.
– Могу я сейчас воспользоваться вашим экипажем? – вместо ответа спросила я хриплым голосом.
Подозреваю, у меня был такой жалкий вид, что у него не имелось выбора. Мужчина помог забраться внутрь и спросил:
– Куда вас нужно доставить?
– Вам известны другие места для дуэли, кроме поляны в лесу? – скороговоркой на ходу выпалила я.
– По совести сказать, я вообще не знаю ни одного, – растерялся Марко. – Я живу тут всего два года и как-то не доходило до такого.
– Тогда, надеюсь, ваш кучер знает, где оно находится? – я задала новый вопрос.
На моё счастье, возничий понял, что я имела в виду, и мы отправились в путь. Ехать предстояло минут двадцать, всю дорогу я сидела как на иголках.
– Только не говорите, что собрались стреляться? – Марко не отрывал от меня обеспокоенного взгляда.
– Естественно, нет, – порывисто ответила я.
Несмотря на наше поверхностное знакомство, он внушал доверие. И его имя звучало похоже на имя моего приёмного отца. Почти сразу захотелось спросить мужчину про мою умершую тёзку, но тут я опомнилась – Марко упомянул, что живёт в этом городе недавно, значит, он не мог её помнить. Представив себя со стороны, мне стало стыдно, что я совсем помешалась с поисками следов неуловимого убийцы Изабеллы.
– Что тогда? – деликатно поинтересовался мой попутчик. – Конечно, не смею вмешиваться в чужие дела…
– Поль вызвал Лорана на дуэль! – отчаянным голосом сказала я.
– Не может быть такого, – Марко отрицательно покачал головой. – Что им делить? К тому же, мальчишка против бравого офицера?
На мгновение я тоже усомнилась в собственных словах. А если Ханна всё перепутала? А если они уже помирились и сидят где-то в пабе? Но нет, пока это не доказано, я должна была идти до конца.
– Вы же знаете, Лоран очень не сдержан на язык. Он оскорблял меня, а Поль заступился.
– Так дело в вас? – улыбнулся Марко.
– Не думаю, – я махнула рукой. – Просто у одного накопилась обида, а для другого – дуэль всего лишь развлечение.
– Честно говоря, верится с трудом, – не соглашался со мной мужчина. – Давно не слышал о подобных разбирательствах, хотя до этого всю жизнь провёл в столице. Помню, мне рассказывали смешной случай, когда один человек плохо стрелял и фехтовал, поэтому вызвал обидчика на дуэль на канделябрах.
– Почему вы уехали из Столичного города? – поинтересовалась я.
– По состоянию здоровья врачи посоветовали сменить климат. Здесь свежо и тихо, идиллия для пожилого человека. Я же рантье, получаю небольшой доход с мануфактур, так что могу находиться где угодно, – объяснил мой спутник. – Возвращаясь к нашей теме, хотел бы вас успокоить. Даже те случаи, что мне известны, заканчивались довольно мирно.
– Как мирно? – поразилась я. – Ведь вооружённые люди выходят друг против друга с намерением убить.
– О, дуэль – это целая философия, – усмехнулся Марко. – Существуют разные схемы. Наиболее традиционная – когда соперники делают по одному выстрелу. Если они достаточно разумны, то просто стреляют в воздух. Как ни удивительно, данных действий вполне достаточно, чтобы уладить недоразумение, возникшее между ними. Впрочем, есть и более жёсткий формат – когда противники одновременно стреляются с расстояния в пять шагов и могут погибнуть оба.
Я сидела в углу экипажа, сжавшись в комок. Мелькающий за окном пейзаж был мне незнаком, поэтому я не понимала, насколько мы близки к конечному пункту.
– Что ещё странно – они поехали к оружейнику, – сказала я. – Неужели у Лорана, как у бывшего военного, не имелось дома двух пистолетов?
– Ни в коем случае, – возразил Марко. – Огнестрельное оружие должно быть абсолютно одинаковым и не пристреленным. То есть, ни один из соперников не должен иметь явного преимущества. Наверное, вы не в курсе, но продаются даже специальные дуэльные наборы из двух предметов.
– И если Лоран убьёт Поля, он не понесёт никакого наказания? – задумавшись, спросила я.
– Если убьёт на дуэли, – поправил меня мужчина. – Думаю, при условии, если оба секунданта подтвердят, что всё проходило по правилам, Лоран не особо рискует. Будь он в действующей армии или на государственной службе, его отчислили бы. Но в тюрьму точно бы не посадили.
За окном тем временем начался сильный снегопад вперемешку с дождём. Огромные мокрые хлопья застилали свет и словно покрывали дорогу плотным одеялом. Наконец-то лошади остановились, и кучер крикнул, что мы добрались. Открыв дверцу, я убедилась, что наш экипаж приехал туда, куда нужно. Дополнительным доказательством тому была стоящая у обочины карета Лорана с отдыхающим внутри возничим.
Не мешкая, я выскочила наружу и бросилась бежать по направлению к тропинке. Снег застилал мне глаза, ноги увязали в сугробах – путь до поляны казался непреодолимым. Позади меня спешил Марко, однако, он отставал. Сердце билось в бешеном ритме, и я ничего не могла с этим поделать. Выход к точке дуэли становился всё ближе и ближе, но когда я достигла его, то окончательно сбила дыхание и была вынуждена остановиться, чтобы восстановить его.
Выйдя на край поляны, я увидела следующую картину: Лоран и Поль, находящиеся на расстоянии около тридцати метров друг от друга, стояли ко мне боком у самого обрыва. В руках они сжимали блестящие чёрные пистолеты. На некотором отдалении от них стояли две фигуры в серых плащах – очевидно, секунданты. Не успела я дёрнуться с места, как дуэлянты начали поднимать оружие.
– Стойте! – изо всех сил крикнула я и рванула вперёд.
Но мой голос был погребён плотной пеленой снега. Я поняла, что не успею преодолеть двести-триста метров, отделявшие нас.
Раздался выстрел. Судя по тому, как задвигалась рука Поля, стрелял именно он. Я сразу же перевела взгляд на Лорана – тот стоял целым и невредимым. Теперь настал черёд офицера.
Собрав последние силы, я снова что-то закричала и ринулась к ним наперерез. Мне показалось, что Лоран услышал меня. Он мимолётно посмотрел в мою сторону, затем на его лице промелькнула ехидная улыбка и мужчина сделал ответный ход. И хотя это был всего лишь пистолетный хлопок, в моей голове он отдался пушечным выстрелом.
Поль упал на спину и не шевелился. Секунданты мигом бросились к нему. Лоран же спокойно опустил огнестрельное оружие и направился к дорожке. Я бежала и вглядывалась в его лицо, но оно словно застыло неподвижной маской. Через несколько мгновений мы должны были неизбежно столкнуться на узкой тропинке.
И тут, как назло, я поскользнулась на припорошенном снегом льду и упала на бок прямо перед Лораном. Он остановился и протянул мне руку. Но я отвергла помощь и быстро встала сама.
– Мерзавец, как вы смели убить его! – крикнула я ему в лицо.
Лоран хмыкнул и пошёл дальше. Подбежав к лежавшему на снегу Полю, я увидела, что незнакомые молодые мужчины уже расстегнули ему пальто и жилет. На белой рубашке прямо по центру груди расплывалось кроваво-алое пятно. Мне стало дурно, но я понимала, что юноша ещё в сознании и велела себе держаться.
– Нужно немедленно отвезти его в больницу! – закричала я секундантам.
Те с удивлением взглянули и заявили, что именно это они и собирались сделать. Поль заметил меня:
– Ты… здесь… Я уже… умер?
– Нет, ты жив, – резко заявила я. – Хотя, право, за твоё поведение мне хочется убить тебя.
Юноша лишь тихо шевелил бледными губами. В этот миг я поняла, что обвинять тяжелораненого не слишком уместно.
– Я… промахнулся, – заплетающимся языком объяснял Поль. – Так мне… и надо…. Не смог тебя отстоять…
– Не говори ерунды! – снова начала я, пока мужчины решали, как лучше транспортировать его до кареты. Но потом одумалась: – Тебе лучше помолчать, не трать силы.
Секунданты приподняли его, и Поль с ужасом в глазах увидел свою кровавую рубашку. Пятно неумолимо расплывалось всё больше и больше.
– Прости меня, – прочитала я по беззвучному движению его губ.
Тут, наконец, подоспел Марко. Без лишних слов и движений он показал, как будет удобнее перенести неудачного дуэлянта.
– Не надо, – шептал тот. – Всё равно... умирать...
– От пули навылет в плече ещё никто не умирал, – заверил его мужчина и стал руководить процессом.
Секунданты кое-как подхватили Поля с каждой стороны под руки и медленно потащили к выходу из леса. Я слово завороженная смотрела на то место, где он только что лежал. Вытоптанная до осенней пожухлой травы площадка, кровавые следы на снегу, кисловатый запах пороха в воздухе…
– Изабелла, не отставай, – окрикнул меня Марко.
Словно в тумане, я повернулась и медленно пошла вслед за ними. Мы добрались до дороги и разместили Поля в нашем экипаже. Лоран же стоял около своей кареты, курил сигару и непринуждённо беседовал с кучером. На подгибающихся ногах я подошла к нему.
– Спасибо, что не убили его, – безжизненным голосом прошептала я.
– Разве я мог лишить братца драгоценного ассистента? – скривился тот. – Просто преподнёс юнцу урок.
Развернувшись, я направилась к нашей повозке. Поля уже уложили в удобную лежачую позу. Его вид заставлял меня трепетать – я чувствовала, что жизнь с каждой секундой покидает юношу. Так как даже если версия о пуле в плече верна, то пострадавшего, несмотря на наложенные жгуты, могла доконать огромная кровопотеря. Секунданты ушли в экипаж Лорана, а мы с Марко сели напротив раненого и велели возничему гнать в больницу, не жалея лошадей.
Поль то терял сознание, то вздрагивал. Мы изо всех сил старались удержать его внимание. Юноша повторял одно и то же:
– Умираю, я умираю…
– Нет, ты будешь жить, – с жаром уверяла его я. – Ранение пустяковое. Сейчас мы приедем в больницу, там тебе окажут помощь.
Но он смотрел на меня и словно не слышал:
– Изабелла, прости… Я хотел… защитить тебя.
– Спасибо, спасибо, – торопливо говорила я, держа его холодные руки и всем сердцем стараясь передать частичку своего тепла.
– Я… – тут юноша запнулся.
– Вовсе нет, ты не умираешь, – я решила сразу на корню пресечь его пессимистичный настрой.
– … люблю тебя, – закончил он, причём глядя куда-то за меня в потолок.
В этот миг я опешила. Мне никогда не признавались в любви. Тем более в такой обстановке – в чужом городе, в окружении малознакомых людей, в трясущейся по лесной дороге карете. Я растерялась и не знала, как реагировать на его слова. Было ли это правдой или бредом умирающего? В беспомощности я взглянула на Марко.
– Вот и отлично. Значит, тебе есть ради чего жить, – медленно, нараспев произнёс мужчина, беря инициативу на себя.
Он говорил что-то ещё, забалтывал Поля разной ерундой и это сработало. Как только мы подъехали к больнице, Марко и кучер подняли всех на уши. Прибежал медицинский персонал и увёз пострадавшего на каталках. Люди узнали в юноше ассистента доктора Арендта и заверили, что предпримут необходимые усилия для его спасения.
Мне самой требовалась помощь – по всему телу пошёл озноб. Но на вопрос Марко о моём самочувствии, я ответила, что всё в порядке.
– Теперь он в надёжных руках, – успокаивал меня мужчина. – А тебе нужно вернуться к родным.
– Нет, я останусь здесь! – категорично заявила я. – Рядом с Полем должен находиться кто-то из своих.
– В ближайшие часы от тебя не будет толку, – жёстко отреагировал Марко. – Выбирай: или ты едешь одна к труппе, а я подожду до приезда Драйзера, либо я насильно повезу тебя туда. В данный момент Полю нужно лечение и покой, но не ты.
Во мне не нашлось сил спорить, и я позволила себя увести. Его кучер довёз меня в полусознательном состоянии до санаториума.
Внутри здания царило заметное оживление. В комнатах второго этажа то тут, то там раздавались громкие голоса. Артисты складывали пожитки, наталкивались друг на друга в коридоре, вынося вещи на улицу…
Мило здороваясь со всеми, я прошла в комнату родителей. Они тоже как раз допаковывали последнюю коробку.
– Привет, готова к отъезду? – улыбнулся Марк, вынося наружу тюк с одеждой.
– Да, – без энтузиазма ответила я, глядя ему вслед.
Ко мне бросилась радостная Розамунда:
– Наконец-то уезжаем. Ты бы знала, как нам надоело находиться в этом санаториуме.
– Понимаю, – лишь обронила я и села на стул.
Как же я устала за эти дни. Ведь ежедневно происходили разные бурные события, я куда-то ездила, выпытывала информацию, собирала по крупицам факты, но в итоге не добилась хоть какого положительного результата. Всё оказалось миражом.
– У тебя что-то случилось? – спросила мама, заметив мой грустный вид.
– Да что могло случиться, – пожала плечами я. – Просто нет настроения.
– Что с рукой?
– Уже лучше, – я взглянула на свою забинтованную ладонь.
В последнее время она меня почти не беспокоила, если не считать того, что рана затягивалась. Но благодаря вмешательству доктора Арендта заживление ускорилось и об ожоге я больше не волновалась.
– Завтра уезжаем рано утром, – сообщил вернувшийся отец. – Мы заедем за тобой к Драйзеру, будь готова к восьми.
– Нет, – поморщилась я. – В эту ночь я останусь с вами. Только нужно забрать мои вещи, я оставила чемодан у них в прихожей.
Отец удивился, однако ничего не сказал. А я стала размышлять. Уже наступил вечер, а если мы уезжаем так рано, то я не успеваю заехать на кладбище и попрощаться с той Изабеллой, как бы странно это не звучало. Не имеющее смысла действие, хотя я давно решила, что отправлюсь туда перед отъездом. Сейчас шансы осуществить задуманное резко снижались. У меня оставался сегодняшний поздний вечер или завтрашнее раннее утро. Не самые лучшие отрезки зимнего дня для посещения погоста. Да и тем более он может быть закрыт. Похоже, придётся отложить визит до нашего следующего приезда в Лесной город. То есть, на год.
В разговорах ни о чём вечер подходил к концу. Затем общей гурьбой мы спустились на ужин. В коридоре я столкнулась с дядюшкой Октавиусом.
– Как ты, девочка? Завтра отправляемся в Горный город. Снова начинаем работать, – он довольно потирал руки. – Готова?
– Готова, – заходя в столовую, я выдавила из себя улыбку.
Что ж, как говорится, что ни делается – к лучшему. Пусть мы были на некоторое время выбиты из привычной колеи, но теперь всё возвращается на свои места. Впереди – переезды, выступления, кочевая жизнь. Осталось продержаться лишь полтора года!
За ужином еда не лезла в рот, один её вид вызывал во мне отвращение. Мыслями я постоянно возвращалась и возвращалась к Полю. Память выуживала последнюю картинку, которую я видела: его, в окровавленной рубашке, увозят на старой скрипучей каталке вглубь больничного коридора. А ведь он признался мне в любви. Удивительно, я даже не замечала ничего такого, вспоминая его поведение. Казалось, у нас с ним просто хорошие отношения. Что если завтра утром заехать к нему в больницу? С другой стороны, я не могла заставлять весь караван ждать меня…
Вернувшись в нашу комнату, я решила справиться о самочувствии Поля у кубиков. Выпавшие на гранях слова «да» и «мужчина» я истолковала как благоприятный знак, но всё равно поняла, что не успокоюсь, если не убедюсь в этом лично.
Краем глаза я заметила, как отец в верхней одежде направился к выходу. Наверное, за моим чемоданом в особняк доктора, куда же ещё на ночь глядя?
– Ты бы мог отвезти меня на пять минут в местную больницу? – догнав его, тихо спросила я.
Он тревожно посмотрел:
– Ты плохо себя чувствуешь? Что с тобой?
– Да нет, – отмахнулась я. – Там сейчас находится один мой знакомый, ассистент Арендта.
Пожалуй, не стоило говорить, что в лечебном заведении он оказался после дуэли, которая частично началась из-за меня. Я помнила, как совсем недавно отец неодобрительно относился к Гарольду. Сколько мной было пролито слёз из-за этого!
– Какой ещё знакомый? – насторожился Марк, когда вслед за ним я вошла в конюшню. – Тот парень с пятном на лбу?
Мне стало неприятно, что Поля характеризовали таким способом. Лично я уже привыкла к его внешности, и тот изъян больше не бросался в глаза. Отец подошёл к нашим лошадям, Вороному и Белогривке, похлопал их по крупу и начал запрягать.
– Да, тот, – не скрывая своё неудовольствие, подтвердила я. – Мы не успели попрощаться.
– Думаю, ничего страшного не случилось и не случится, – неожиданно строго заявил Марк. – Что у тебя в последнее время за манера образовалась – в каждом месте находить себе поклонников и проворачивать с ними какие-то дела? Что дальше? В Горном городе ты тоже кого-то найдёшь и, может, даже захочешь остаться?
– Не надо придумывать и преувеличивать, – возмутилась я. – Что здесь такого особенного? У меня и так нет друзей, только родственники. Могу я хоть с кем-то поддерживать нормальное человеческое общение?
– Во-первых, смотря что подразумевать под «нормальным человеческим общением». Во-вторых, с кем, – сурово отчеканил отец. – Общение с молодыми неизвестными типами я не одобряю. А с родственниками, должен признаться, тебе очень повезло.
Очень повезло! Я поняла, что Марк не пойдёт мне навстречу (в моём ботаническом мире он являлся тополем – таким же высоким и несгибаемым, чьи решения было невозможно поменять). Когда, казалось бы, что ему стоило?
Топнув ногой, я развернулась и отправилась в комнату. Розамунда уже расстилала постели. Моё внутреннее негодование не угасало. И я решила теперь уж точно навестить Поля, хотя бы из духа противоречия. Выждав момент, пока мама отвернётся, я тихо взяла накидку и поспешила покинуть номер.
– Ты куда? – она всё же заметила мой манёвр.
– Я быстро! – крикнула я ей в ответ и закрыла за собой дверь.
Но мои опасения были напрасны – конечно же, Розамунда не пустилась за мной в погоню. Выбежав на улицу, я успела пожалеть о своём решении – на дворе царила кромешная тьма, лёгкий морозец разогнал с улиц экипажи и людей. Только отступать было не в моих правилах. К счастью, больница находилась недалеко, и я беспрепятственно добралась до неё ускоренным шагом за пятнадцать минут.
Меня сразу же насторожило то, что во всех окнах двухэтажного здания не виднелось света. Лишь кое-где мерцал слабый огонёк, но, скорее всего, это были комнаты медицинского персонала. Открыв заледенелую дверь калитки, я осторожно прошла на территорию лечебного учреждения. Когда я дёрнула за ручку главного входа, то обнаружила, что он закрыт. Что и следовало ожидать. Вот ведь проклятье!
Пришлось стучать в крепкую деревянную дверь. Через несколько мгновений я услышала тяжёлые шаги, затем проём отворился и на пороге возник крупного телосложения мужчина с довольно неприветливым видом. За ним на меня пристально вглядывалась пожилая женщина в белом халате, очевидно, дежурная медсестра.
– Что такое? – неприветливо спросил охранник.
– Простите, – залепетала я, – сегодня мой друг попал в вашу больницу. Могу я навестить его?
– Совсем сдурела? – засмеялся великан. – Посещения уже давно закончились. Приходи завтра днём.
– Завтра днём не получится, – вежливо сказала я, – так как я уезжаю на год. Пожалуйста, позвольте мне увидеть его хоть на минутку?
– Нет, – грубо ответил мужчина. – По ночам не положено пускать. Сказано тебе – приходи завтра.
Я пыталась нащупать в кармане платья деньги, однако потом вспомнила, что они находились у меня в сумочке, оставшейся в санаториуме – я не взяла её в спешке. Похоже, ни просьбой, ни подкупом не удастся добиться своего.
– Но ведь у Поля здесь нет родственников, которые бы навестили его, – обронила я, повесив голову и уже собираясь уходить.
– У кого? – заинтересовался охранник.
– У ассистента доктора Драйзера, – оживилась я, надеясь разжалобить его.
– Ха, тогда и печалиться не о чём, – бодро сообщил мужчина, закрывая дверь перед моим носом. – Парнишка сейчас без сознания после операции.
– Он в порядке? – отчаявшись, спросила я.
– Не знаю, – буркнул тот уже изнутри.
Сойдя с крыльца, я печальным взором окинула здание. Искать палату Поля с улицы было гиблым делом. К тому же, если охранник говорил правду, то мы с ним всё равно не смогли бы пообщаться. Тяжело вздохнув, я побрела обратно.
Мне повезло – я успела вернуться как раз перед отцом, и поэтому моя ночная вылазка осталась безнаказанной. Переодевшись, я устроилась на кровати и пыталась уснуть. Завтра мы покинем Лесной город, и уезжать я буду с неспокойным сердцем – за Изабеллу Конрой, за Тильду и за Поля.
Передо мной пролетели фрагменты жизни тёзки. Может, она действительно умерла в результате несчастного случая? А я искала возможного убийцу потому, что мне хотелось прикоснуться к её странной гибели? Кого я должна была найти? Зачем? Или то слово просто послышалось в шуме ветра? Много вопросов и ни одного ответа.
Надо ли говорить, что почти всю ночь я не сомкнула глаз. Моё спальное место находилось перед окном, и я смотрела в звёздное зимнее небо, а тревожные мысли одолевали одна за другой.
Я вспоминала события недавнего прошлого, окончательно запуталась в том, что происходило сейчас. Также меня одолевало чувство незащищённости перед будущим. Случившееся выглядело каким-то нескладным, лишённым смысла и порядка. Возможно, я даже всплакнула от собственной беспомощности. Все усилия, которые я предпринимала, будь то в Туманном городе, то здесь, не приносили результата. Я куда-то рвалась, металась, что-то делала, а в итоге не могла ни разрешить проблемы, ни предотвратить неизбежное.
Ближе к утру я всё же задремала. Вскоре послышались людские голоса – члены трупы проснулись и спешили привести себя в порядок в ванных комнатах. Вся разбитая, я тоже поднялась и стала медленно одеваться.
– Изабелла, с тобой всё хорошо? – настороженно спросила мама, повернувшись на скрипучей кровати.
– Да, а что?
– Такая бледная, круги под глазами. Выглядишь, как смерть.
Подойдя к зеркалу, я убедилась в правоте её слов. Вид у меня был явно нездоровый. Что ж, моё внутреннее состояние проявилось наружу.
– Плохо спала, – объяснила я.
Затем кое как самостоятельно сменила повязку, убедившись, что рана потихоньку заживает. Все мы оделись, собрали последние вещи, и Марк пошёл относить их в наш фургон. Я и Розамунда отправились в столовую. Через окно комнаты я видела, как во дворе несколько мужчин во главе с дядей Октавиусом что-то обсуждают, собравшись в кружок. Очевидно, маршрут, по которому поедем дальше.
Неожиданно к зданию подъехал экипаж Арендта, и он сам вышел из повозки. Выглядел доктор довольно бодро и с улыбкой направился к группе наших артистов. Я отошла от окна и задумалась, потому что не знала, как вести себя с ним. Сейчас этот человек был для меня очень противоречив. Наверное, будет правильным попробовать избегать общения.
Решив пропустить завтрак, я стала подниматься по лестнице обратно в комнату, но услышала позади его голос. Как мужчина успел так быстро зайти в санаториум?
– Изабелла, постой!
Не говоря ни слова, я обернулась. Доктор, словно мальчик, взлетел наверх и приобнял меня:
– Как ты? Как кисть?
По крайней мере, он не спрашивал, почему вчера я не ночевала в его доме. Похоже, потому что сам понимал причину.
– Нормально, – немного отстранилась я. – Большое спасибо за ваше участие, уже почти зажило.
– Давай я посмотрю, – Арендт протянул руку к моей ладони.
Я отдернула её и спрятала за спину:
– Правда, всё хорошо.
Еле заметная тень недовольства пролетела по лицу доктора. Он погладил свою бородку:
– Кстати, помнишь, я обещал навести справки о Гарольде Грине, твоём столичном следователе? Мне составили кое-какое досье…
– Спасибо, в этом уже нет нужды, – отказалась я, потому как мне не хотелось принимать от него помощь.
– Как знаешь.
С этими словами мужчина развернулся и стал спускаться. Я же бросилась за ним:
– Подождите, что с Полем?
Он замер, но ничего не произнёс. Его молчание пугало.
– Вчера вечером меня не пустили к нему в палату. Сказали, что пациент без сознания.
Едва доктор начал что-то говорить, как мимо нас с шумом спустились вниз группа танцоров. Дождавшись, когда они скроются из вида, мужчина сообщил:
– Сегодня ему уже лучше, он пришёл в себя. К счастью, ранение сквозное, лёгкие не задеты. Просто вчера потерял много крови. Опасный период миновал, и скоро Поль пойдёт на поправку.
Я почувствовала огромное облегчение. Потому что с момента дуэли изо всех сил старалась отогнать мысль о том, что для юноши она может закончиться фатально.
– А Лоран? – с жаром спросила я. – Он понесёт за случившееся какое-то наказание?
– Лоран? – доктор нахмурился и прислонился к стене. – В этом нет необходимости.
– Как? – я чуть ли не подскочила к нему. – Негодяй вправе убивать из-за пустяка и ему всё сойдёт с рук?
– Изабелла, успокойся, – Арендт потряс меня за плечи. – Я поговорю с ним, брату придётся изменить некоторые привычки. Если кто и виновен в произошедшем, то только я.
– Почему вы?
– Это моя кара, – вздохнул доктор. – Я отошёл от истинного предназначения, стал заниматься чужим делом и тем самым принёс несчастья разным людям. И вот провидение... Читать следующую страницу »