ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Дворянский сын

Автор иконка Эльдар Шарбатов
Стоит почитать Юродивый

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Про Кота

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дебошир

Автор иконка Александр Фирсов
Стоит почитать Прокурор

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Толку, сидя, кроить оригами? -

Автор иконка Арсенина Наталья
Стоит почитать Памяти Юлии Началовой

Автор иконка  Натали
Стоит почитать Я говорю с тобой стихами

Автор иконка Ялинка 
Стоит почитать Заблудилась...

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Часы остановились

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Варвар Борисфен
Просмотры:  1218       Лайки:  0
Автор Максим Федорченко

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Звонок Удачи


Сергей Артёмов Сергей Артёмов Жанр прозы:

Жанр прозы Приключения
1736 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Звонок УдачиЭта история полусказочная. И происходить она могла на рубеже двадцатого и двадцать первого века. То есть, в то время, когда с появлением больших и совсем маленьких интернет-банков резко возросло количество электронных денежных переводов. То есть, в то время, когда эти транзакции не контролировались или почти не контролировались спецслужбами. То есть, в то время, когда флеш-карта (флешка) была ещё в диковинку, а пользование мобильным телефоном не достигло своего апогея.

Леной дверь.

- Господи, какой я идиот, - в отчаянии пробормотал я фразу шахматиста, которому нежданно-негаданно поставили мат.

- Что ты, Серенький, наоборот – ты очень умный и хороший. Ты прямо-таки молодец - использовал ошибку немцев и присвоил себе эти два без мелочи миллиона. Я просто горжусь тобой.

Делать удивлённые глаза и задавать дурацкие вопросы типа: «Какие два миллиона?»  было бессмысленно. Поэтому, не отпираясь в содеянном, я угрюмо поинтересовался:

- Немцы потребовали произвести возврат?

- Серенький, не разочаровывай меня, – я ведь только что назвал тебя умным, а ты такие дурацкие вопросы задаёшь. Если бы немцы потребовали сделать возврат этих двух миллионов, то тебя бы разыскивал не я, а наш генеральный - Пономарь. И даже не он, а целая стая самых лучших сыщиков, которых он бы нанял. И сидел бы ты сейчас не на юге в Сочи, а где-нибудь на Лубянке или на Петровке в следственном изоляторе. Так что Леночка права, - благодари меня за то, что Пономарь не в курсе.

Боль в голове несколько утихомирилась, мои мозги постепенно восстанавливали свои мыслительные способности. И хотя больше всего сейчас  я переживал из-за моего любовного фиаско с Еленой, всё-таки спросил:

- Если немцы не сделали предьявы, откуда ты узнал об этих двух миллионах?   

- Вот это я наелся! Сколько давал себе зарок не есть на ночь, а всё силы воли не хватает его исполнять, - Колыванов похлопал себя по уже отрастающему брюху и без всякого перехода произнёс: – В понедельник тебе, Серенький, крупно повезло. Ума не приложу, как такому засранцу могло так крупно повезти, причём дважды. Первый раз, когда Пономарь приказал сделать сводную распечатку утренних транзакций и увидел непонятный для него перевод двадцати тысяч. Не знаю, с какой стати он затеял этот просмотр, обычно этим занимаюсь только я. Зачем именно в это утро ему пришло в голову заглянуть в распечатки: может, встал не с той ноги, может, любовница не дала, – не знаю. Но факт, его производственный порыв спас тебе жизнь.

- Он стал проверять распечатки потому, что его начальник отдела вместо того, чтобы выполнять свою работу и контролировать работу операторов, разъезжает по заграницам и просаживает деньги в казино и на импортных шлюх, - съехидничал я.

Мою тираду Колыванов пропустил мимо ушей. Он прохаживался между кроватью, к которой я был прикован, и столом, упражняясь в красноречии:

- Второй раз тебе повезло с этими двумя миллионами. Как ты только что вспомнил, я являюсь начальником отдела. Так вот, у меня имеются некоторые способы негласного наблюдения за моими подчинёнными. Естественно, перед тем как взять на работу любого банковского служащего, вплоть до рядовой уборщицы, проверяется его честность, верность и лояльность. Как правило, мы доверяем нашим операторам, к тому же я постоянно слежу за их работой. Но… на всякий случай, каждая транзакция, осуществлённая между нашим и чужим банком, автоматически фиксируется на компьютере-контролёре, установленном в моём кабинете. А какие же операции производил в понедельник оператор Сергей Савельев? Во всех подотчётных распечатках оператора Савельева вроде бы полный порядок, сделан возврат из заграничного банка на сумму двадцать тысяч, – именно столько, сколько и требовалось. Но, как зафиксировал мой комп-контролёр, за час до этого к Савельеву пришло аж два миллиона, причём со счёта моего богатенького друга-депутата, а об этом в распечатках Савельева ничего не указано. Не указано также в его распечатках, куда делись эти два миллиона. А мой комп зафиксировал, что деньги вернулись в тот же немецкий банк, но уже на другой счёт. Что ж такое, как же так? Здесь не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы обо всём догадаться.

            Я слушал Витьку и старался по мере уменьшения головной боли анализировать его слова: «Если комп-контролёр фиксирует только транзакции между нашим и чужим банком, то он зафиксировал приход в наш банк двух миллионов и их уход. Куда затем деньги делись, компьютер Колыванова вычислить не мог – ведь деньги я переслал назад в немецкий банк и уже там дробил эти два миллиона и пересылал небольшие суммы в другие банки. Значит, в каких банках они сейчас упрятаны, известно только мне».

            Тем временем мой бывший начальник отдела продолжал ораторствовать:

            - О том, что мой работник Сергей Савельев в понедельник спёр со счёта в немецком банке один миллион девятьсот восемьдесят тысяч долларов, я узнал только в среду вечером, когда заглянул в свой комп-контролёр. Раньше недосуг было. Сам понимаешь, работы хоть отбавляй, только что вышел после отпуска. Пришлось и покричать, и поругаться. Да ещё Пономарь принял на твоё место сынка какого-то своего знакомого, такого же длинного, как ты и тоже очкарика. Кстати, где твои очки, змей очковый? Контактные линзы поставил?

            - Какая тебе разница? – мрачно бросил я.

            - Абсолютно никакой. В общем, во вторник работы у меня было невпроворот. А ведь кроме работы, ещё нужно было срочно доставать двадцать тысяч, чтобы вернуть долг. Крутился я, как колесо в автомобиле, но денег так и не достал. В среду – то же самое, не могу достать деньги, хоть тресни, хоть разорвись, хоть криком кричи. В самом скверном настроении уже в конце дня стал проверять свой комп, взглянул на транзакции понедельника и обомлел… Оказывается, Серёжа Савельев, которого я считал самым честным и порядочным лохом, на самом деле порядочный жулик. Да ещё какой – спёр почти что два миллиона баксов. Даже я себе такого никогда не позволял. Сгоряча хотел сразу же доложить обо всём Пономарю. Но потом передумал и решил сам тебя разыскать. Звоню по телефону – трубку никто не берёт. Не поленился я и, на ночь глядя, поехал к тебе на квартиру: в окнах ни одного лучика света, двери никто не открывает. Стали меня одолевать чёрные мысли: не такой уж он лох – этот Савельев, заграбастал целое состояние и удрал куда-то, попробуй теперь его найти. Грустно мне было и обидно. А ещё мне обидней стало, когда включил телевизор. Смотрю, показывают знакомое побережье и испанский городишко, из которого я уехал всего лишь два дня назад. Затем сообщают о террористическом акте, нелепо унёсшем жизнь нашего народного избранника. Ну, думаю, это ж надо, как везёт Серёге Савельеву – прямо счастливчик какой-то. Даже завидно.

            - Между прочим, ты не завидовать должен был, а скорбеть, – всё-таки друга убили.

            - Я и скорбел,.. что одолжил у него не пятьдесят, не сто, а всего лишь двадцать тысяч. Полночи не спал, всё думал: идти ли завтра с докладом к Пономарю и рассказать ему о негодяе Савельеве, или рискнуть не сообщать, а попробовать разыскать его самому – вдруг мой оператор захочет поделиться добычей со своим любимым начальником, в смысле, со мной. Но где ж теперь его найдёшь, этого сбежавшего Серенького волка? Думал я, думал и пришёл к выводу, что лучше синица в руках, чем журавлик в небе. В общем, побоялся я рисковать карьерой и свободой, решил обо всём доложить генеральному. Обязательно так бы и сделал, если бы,.. – Колыванов затянул паузу и в насмешливом оскале показал мне не совсем белые и не совсем ровные зубы, которые я с большим удовольствием пересчитал бы с помощью чего-нибудь твёрдого и тяжёлого.

- Что, если бы? – не утерпел я. – Не тяни кота за рогалик.

- Что деньги с человеком делают, - притворно вздохнул Витька. – Ты, Серенький, был раньше таким вежливым, и вот, буквально за неделю, превратился в грубияна. Как это неприлично! Короче, везёт не только таким мудакам, как ты. В четверг около десяти в операторской нашего банка раздалась учащённая междугородняя трель. Хорошо, что к телефону подошёл именно я. Представь мою радость, когда приятный женский голос с обалденным темпераментом поинтересовался, работает ли у нас ещё Сергей Николаевич Савельев, а если он работает, то не стал ли он начальником отдела или директором банка. Слово за слово, я завязал с дамой весёлый разговорчик, из которого удалось выяснить, в каком сейчас городе находится мой беглец и даже в какой гостинице он сейчас обитает.

Когда Витька сказал, что у звонившей женщины обалденный темперамент, мне даже не пришлось раздумывать, кто же она, – эта женщина. Четверг, десять утра. Именно в это время Винни-Вовчик, предварительно вытурив из ресторана Лариску, присел за мой столик и стал сокрушаться по поводу своих денежных проблем. Куда же делась Лариска? Ясное дело, куда! Она пошла к себе в номер и позвонила по междугородке в банк, чтобы удовлетворить свой любознательный ум на предмет того, что же могло произойти с её бывшим сожителем? С какой это вдруг стати он, как белый человек, прожигает свою жизнь в кабаках и дорогих гостиницах? Эх, Лариска, Лариска! Крысина ты безмозглая! Какого дьявола ты позвонила? Кто тебя за язык тянул?! Хотя этот хитрозадый чёрт - Колыванов разговорит любого и выпытает всё, что ему нужно.

- «Что же было потом?» - спросишь ты у меня. А я тебе отвечу, - барражируя по комнате, словно грузный бомбардировщик, Витька подошёл к столу и плеснул в бокал шампанского. Прихлёбывая, продолжил ходить с бокалом в руке и разглагольствовать: - Потом я закрылся в своём кабинете и позвонил в ту самую гостиницу славного города Сочи – ведь нужно было проверить, правду ли сказала эта милая дурочка. Всё оказалось правдой. «Да, Савельев Сергей Николаевич проживает у нас вместе с двумя телохранителями, - любезно сказали мне. – Да, высокий и белокурый». Вот тогда-то я и решил: и удержать синицу в руках, и достать с неба журавлика. Слёзно выпросил у генерального ещё отпуск до конца недели и махнул в аэропорт. Через четыре часа я уже был в твоей гостинице и, предъявив удостоверение майора ФСБ, которое предварительно купил в переходе метро, беседовал с её работниками. То, что я выяснил, повергло меня в шок: мой бывший подчинённый Серёжа Савельев, скромняга и праведник, во всю здесь кутит, пьянствует и бросается деньгами. Даже утверждали, будто бы доподлинно известно, что после пьяного ночного шабаша Савельев купил круизный морской лайнер и скоро отплывёт на нём в Турцию. Сказки сказками, но я понял, что ты бесишься со страху – знает кошка, чье мясо съела. Значит, думаю, боится мой Серенький, что его скоро найдут и мочканут, как барбоса подзаборного, вот и хочет до этого срока успеть потратить побольше денежек. Отвести, так сказать, напоследок душу. Правильно говорю я, Сергунчик?

Нахохлившись, как воробей в мороз, я угрюмо молчал.

- Стал я лихорадочно соображать, как же тебя подловить так, чтоб меня не подловили твои мастодонты из охранной фирмы. И придумал вот этот примитивный планчик, который мне удался. Какие два самых  коварных камня на жизненном пути мужчины, на которых можно поскользнуться, упасть и потом не подняться? Стесняешься отвечать? Ну, так я сам отвечу - это водка и женщины! На женщину я и решил тебя подловить. Тут же из гостиницы позвонил Леночке и приказал прилететь – благо, что в Адлер есть ночной рейс. Затем надо было тебя успокоить, внушить, что не стоит деньгами сорить, что у тебя будущее счастливое и безоблачное…

В голове возникла смутная, ещё до конца не обретшую конкретность, догадка - словно в предрассветных сумерках постепенно проявляются очертания чего-то пока непонятного, пока не узнанного, но скоро это что-то должно обязательно обрести вполне осознаваемые черты и стать вполне явной реальностью.

- Экстрасенс… Эта тётка? Ты и её подослал? – прошептал я через секунду, озарённый явной очевидностью этой самой догадки. Только теперь до меня полностью дошло, как элементарно надул меня Витька. От собственного бессилия и собственного профанизма я закрыл глаза, заскрипел зубами, затряс головой и во второй раз произнёс: - Господи, какой же я идиот…   

- Правда, ловко придумано? – расхохотался Колыванов, наблюдая за моей реакцией. – Хотя, как я уже говорил, довольно примитивно. Но, зная твои убогие умственные способности, можно было не сомневаться, что ты клюнешь на эту удочку. Когда я вечером в четверг приехал на железнодорожный вокзал к квартирному бюро, то познакомился с приятной пожилой женщиной – хозяйкой этого домика. Всё меня устроило: то, что хозяева в домике не живут, сам домик, и его владелица – интеллигентка с юмором и умением убеждать. Я ей сказал, что хочу разыграть друга, который как раз отдыхает в Сочи, и объяснил, что нужно говорить. За пятьдесят баксов она согласилась стать экстрасенсом. Вот такие пироги с тухлятиной, Серенький.

Витька вернул пустой бокал на стол и посмотрел на часы:

- Что-то разговорились мы с тобой. Хотя говорил в основном я. Теперь твоя очередь. Ладно, со вступительной частью мы покончили. Давай теперь перейдём к основной. Займёмся, так сказать, нашими миллионами.

            Он подошёл к шкафу и достал из него маленький полиэтиленовый чемоданчик. Конечно, я сразу понял, что в этом чемоданчике и что будет делать сейчас Колыванов. Достав из чемоданчика ноутбук, Витька подсоединил его к телефонной сети и включил. Загудел, загружаясь перед предстоящей работой комп, запиликал встроенный в него модем, соединяясь с сетью.

            - Итак, Сергунчик, будем сейчас делить деньги по-честному. Если ты не возражаешь, а возражать я тебе не разрешаю, этим займусь я. Говори адреса ящиков.

            - Каких?

            - На которых ты держишь реквизиты банковских счетов и программу для их расшифровки, - спокойно ответил Витька и перешёл на повышенный тон: - Слушай сюда, козлёнок сопливый, я прилетел сюда не в бирюльки играть. Я тебя замочить хотел из-за каких-то жалких двадцати штук, а уж из-за двух лимонов и подавно… Говори по-хорошему.

            - Все реквизиты у меня на дискете, - соврал я. - А дискета - под подушкой на моей кровати, а кровать эта - в спальне, а спальня эта – в номере гостиницы. А в номере моя охрана. Пойди и возьми, козёл слюнявый. 

            Колыванов подскочил ко мне и залепил такую пощёчину, от которой у меня голова едва не повернулась на триста шестьдесят градусов, а в глазах запрыгали яркие искорки.

- Витюш, ты не мог бы это сделать кулаком? - спросил я, когда искорки в глазах перестали мельтешить.

- Мог бы, причём с удовольствием. А зачем?

- Чтоб я выключился, а ты больше не приставал со своими дурацкими расспросами.

Колыванов сжал кулак и замахнулся, а я невольно втянул голову в плечи и зажмурился. Когда открыл глаза, Витька, довольный моим испугом, стоял рядом и нагло ухмылялся:   

- В штаны не наложил со страху? Я не очень люблю резкие запахи. Даже такой недоумок, как ты, Сергулёк, никогда не будет хранить важную информацию на дискетах или в компьютере. Нормальные люди прячут её в сети. Я на это и рассчитывал, когда заманивал тебя сюда. Тем более, что Леночка несколько часов назад восхищённо любовалась твоей благотворительной деятельностью и ты при этом не пользовался никакими дискетами. А чтобы развязать тебе язык, я и не собираюсь тебя сильно бить – я ж не садист какой-нибудь.

            Он подошёл к шкафу, поковырялся в дорожной сумке и извлёк из неё несколько ампул и упаковку одноразовых шприцов:

            - Хорошо, что у меня приятель – химик. Это он снабжает меня разной дурью. Знаешь, что это? Это… Тьфу, столько раз он мне называл это название, а я забыл – я эту химию со школьной скамьи терпеть не могу. В общем, это «сыворотка правды». Сейчас вколю тебе укольчик, и через десять минут ты у меня зачирикаешь, запоёшь, птичка моя певчая. Всё, что надо и не надо доложишь.

            - А не боишься, что я от твоего укольчика просто загнусь? И останешься ты вместо денег с трупом на руках.

            - Так вот, чтоб ты не сдох раньше времени, давай договоримся без всяких уколов. Ты мне говоришь адреса, я перевожу на свои счета деньги и преспокойненько удаляюсь. Надеюсь, у тебя хватит мозгов не поднимать шумиху и не бросаться за мной в погоню. Потому что, ежели что, на скамью подсудимых пойдём вместе, деньги же загребёт для личных нужд фонд нашей славной милиции. Не хочешь? Так давай достигнем консенсуса.    

            - Консенсуса?! – возмущённо воскликнул я. – Это после того-то, как ты меня хотел убить?

            - И обязательно убью, если не получу с тебя свою долю, - в потемневших от ярости зрачках Витьки сверкала решимость зверя. – Это мой шанс разбогатеть и я его обязательно использую. Ну?

            Нехороший взгляд, премерзкий взгляд, словно на меня смотрел сейчас не Колыванов, а сама смерть. От этого взгляда мне стало действительно страшно, мурашками пробежал по спине нервный морозец, затем кинуло в жар. 

- Какая же это твоя доля? – спросил я, чтобы протянуть время, хоть что-то сказать и не выдать своего страха.

Который раз он хмыкнул и милостиво произнёс:

- Не переживай, Серенький, тысяч двадцать я тебе оставлю.  

            Мой страх немного потеснился. Теперь вместе со страхом во мне бушевали и злость, и ярость:

 - То есть, как?

            - Мало? А зачем тебе больше? Ты их всё равно пропьёшь в компании себе подобных. Или раздашь нищим, калекам и инвалидам, благотворитель хренов.

            - Я помог только одному ребёнку...

            Витька схватил меня за волосы, нагнулся и зашептал, задышал прямо в лицо свистящим нутряным шёпотом:

            - Зачем? Зачем ты ему помог? Это твой ребёнок? Сколько таких больных и несчастных калек рождается на земном шаре! Ты им всем хочешь помогать? Земля и так переполнена! Семь миллиардов людей! И каждый из них мечтает о счастливой жизни, каждый хочет хорошо кормиться и мягко спать, каждый желает совокупляться и производить себе подобных. Им плевать, что Земля не резиновая и девять десятых из них здесь лишние. Они хотят жить и размножаться согласно заложенным в них инстинктам. И согласно этим инстинктам каждый должен думать только о себе и о своих близких. Другие же люди для него – конкуренты, которых надо изживать с этого света. Лучше бы ты эти сто тысяч выкинул, чем продлил жизнь маленькому инвалиду.

            - Ты, Колыванов, фашист и редкостная сволочь, - не выдержал я. – Этот малыш выживет и будет благодарен…

            - Ты прав, я – сволочь! Мы уже это обсуждали в понедельник у тебя в подъезде, и я с тобой полностью согласен. Да, я редкостная сволочь! Сволочь хитрая и сволочь умная! А иначе нельзя! В этом сволочном мире только сволочи и могут жить как люди, не сволочи – добрые и милосердные, здесь только существуют. А самого доброго и милосердного ещё две тысячи лет назад распяли, чтобы не сильно умничал и не надоедал своими проповедями. Ты думаешь, этот малыш будет благодарен тебе по гроб жизни? Да плевать он хотел на эту благодарность и вместе с ней на тебя. И любой бы другой на его месте точно так бы делал! Запомни, придурок, быстрее всего из человеческой памяти стирается именно благодарность. Все эти сказки о помощи и доброте, о самопожертвовании во имя других людей, - такие бредни, которые рассмешат любого современного школьника. Нет в мире доброты и нет в мире благодарности! Всё это собачья чушь! Ты сильно благодарен человеку, который изобрёл холодильник? Ты даже не знаешь, как его зовут. Хотя холодильником пользуешься каждый день. И тебе абсолютно наплевать на то,  что выдающийся изобретатель умер от голода. Где же твоя благодарность к нему? Горького знаешь? Который - Максим, был такой советский писатель. В его рассказике персонаж один есть – самоотверженный паренёк Данко. Этот самый Данко вырвал из груди своё сердце, чтоб его светом осветить дорогу остальным. Людей он спас. Ну а сам, естественно, умер. Как отблагодарили Данко спасшиеся люди? Помнили о его подвиге? Накось, выкуси! Тут же забыли о нём, когда вышли из мрака. Даже меркнущее сердце героя в грязь затоптали. Это и есть настоящий реализм! Рассказик Горького правдив, самые неблагодарные существа на свете, – это люди. Так вот, мне уже скоро сорок пять. Большая половина жизни уже прожита не там и не так, как бы я хотел. Мне не хочется совершать подвиги во имя будущего неблагодарного человечества. Я хочу не существовать в этой жизни, а действительно прожить её! Хочу иметь всё! А для этого мне нужны деньги, деньги любой ценой. И пусть я триста раз буду безжалостной сволочью, но…

            - Витюш, - взмолился я. – Ты не мог бы свои, безусловно, оригинальные жизненные концепции излагать чуть в сторонке.

            Он удивлённо отпустил мои волосы:

            - Это почему же?

            - Задыхаюсь. У тебя очень устойчивый запах изо рта и очень неприятный – то ли какофония кариеса с парадантозом, то ли меня продавщица обманула и всучила торт с кремом не из сгущённого молока, а из дерьма.

            - Ах ты чамор! – Витька вторично занёс кулак над моей головой.

            На сей раз я зажмурил только один глаз, вторым же продолжал коситься на него. Он не ударил, отступил:

            - Ты прав – время идёт, а я тут демагогию развёл. Ну, так как? Сам будешь говорить, или ввёдём сыворотку?

Отдавать деньги мне не хотелось. Скрепя сердцем их можно было бы отдать кому-то другому, но Колыванову… С какой стати я должен отдавать деньги этому гаду, который оклеветал меня на работе и вообще хотел убить. Который сам признавал, что он редкостная сволочь и в этом был стопроцентно прав. Ещё ощущалось воздействие той дряни, которую подсыпали мне в  шампанское, но шок от неожиданного появления Колыванова и от мышеловочной миссии Елены уже прошёл. Я стал более-менее адекватно шевелить мозгами и лихорадочно искал пути к спасению. Убежать я не мог. Значит, нужно было, чтобы меня кто-то освободил. Как сообщить Игорю и Славику, что у меня возникли серьёзные проблемы? Мой мобильник Колыванов изъял, когда я был в отключке, и он сейчас вместе с бумажником и другими вещами из моих карманов валялся на тумбочке у телевизора. Так что воспользоваться я им не мог, даже если бы Витька вышел из комнаты. Пребывая в прострации, я совсем забыл о той штуковине, которую вручил мне Славик перед тем, как я вошёл в эту западню. Сейчас же вспомнил о ней. Маленькая коробочка должна была лежать в кармашке рукава. Может, Колыванов не нашёл её?

Я повернулся боком к спинке кровати и надавил плечом на один из металлических прутиков. Через ткань рубашки почувствовал пружинистое сопротивление коробочки, даже услышал едва слышный щелчок.

- Эй, что ты на бок заваливаешься? В обморок решил упасть? – Витька опять схватил меня за волосы и заглянул в глаза. В руке он держал шприц и ампулу. – Последний раз спрашиваю: сам будешь говорить или?..

- Сам, - обречёно вздохнул я, напустив во взгляд побольше испуга. Когда Витька повернулся к столу, чтобы положить шприц и ампулу, нажал на коробочку вторично. Теперь нужно было выиграть время. – Только, Витюша, давай предварительно договоримся.

- О чём?

Я уже открыл рот, чтоб ответить, но вдруг подумал о том, что моя охрана сейчас просто позвонит по телефону и будет спрашивать, не спросонок ли я нажал на радиомаяк. Колыванов и вправду хитрая сволочь, умная. Сразу поймёт, что этот звонок неспроста. Что он тогда предпримет? К счастью, мой мобильник молчал. А может быть, эта штуковина не сработала и радиосигнал не дошёл до гостиницы?

- О чём, - я тебя спрашиваю? Давай быстрее телись, – времени уже полвторого.           

- Имей совесть. Оставить мне только двадцать тысяч – это просто грабёж!

- Что ты, Серенький! Я тебя за двадцать тысяч даже замочить хотел. Это же большие деньги! А ты не доволен, ещё носом крутишь?

- Так дело не пойдёт, - твёрдо сказал я. 

- Сколько же ты хочешь?

- Нужно поделить по честному: тебе – половина, и мне – половина.

Перед моими глазами выросла крупная фига, созданная из могучего колывановского кулака:

- А это видел? Пятьдесят штук хватит для тебя с головой.

Я отрицательно покачал головой:

- Витюш, не жадничай. Если ты силком сдерёшь с меня все деньги, я же молчать не буду, а заявлю, куда следует. И сам сяду, и тебя посажу. А если ты меня действительно сейчас замочишь, то сильно рискуешь - твою Елену видели мои охранники, или ты и её мочканёшь?

Витька засопел, но мне удалось выдержать его угрожающий взгляд.

- Сто тысяч!

Я опять покачал головой. Между нами разгорелся самый настоящий торг. Два раза Колыванов не выдерживал и начинал орать. Когда он заорал в третий раз и укрыл меня четырёхэтажным матом, дверь приоткрылась и к нам заглянула Елена.

- Сейчас, Леночка! Мы уже скоро заканчиваем, - ласково сказал мгновенно поостывший Витька. – Подожди, пожалуйста, на кухне.

Лена послушно закрыла дверь. При виде её, на меня опять накатил приступ влюблённости. Вместе с этой влюблённостью с новой силой нахлынула злоба к Колыванову, а попутно с ней - ревность и зависть. Ведь он командовал этой девушкой, от которой я был без ума. Захотелось сказать этому жирному гаду что-нибудь колкое и ядовитое. Дурашливо хихикнув, я подмигнул ему:

- Слышь, Витюшь, а как она в постели?

- Что-о? – Витька открыл рот и обалдело посмотрел на меня.

- Как она в постели, говорю? – я подмигнул вторым глазом. – Это же твоя любовница, как я понимаю?

Вроде бы я ничего такого не спросил. Но почему-то достал его своим вопросом капитально. Глаза у Витьки были растерянными, а рот открывался и закрывался, как у несказанно удивлённой рыбы, которую без её согласия выдернули из воды.

- Дурак ты, Савельев, - наконец изрёк Витька. – Просто полнейший дурак. Да я тебе за такие слова…

- А что я такого спросил? – теперь пришёл черёд удивляться мне.

- Что ты спросил? Сейчас объясню, что ты спросил…

Неожиданно в комнату влетела Елена и испуганно вскрикнула:

- Папочка, кто-то ковыряется в замке!  

 

 

Глава 13.

 

- Папочка, кто-то ковыряется в замке! – до меня не сразу дошёл смысл слова «папочка».

Папочка?! Кто – папочка? Какой папочка? Я ошарашено посмотрел на Лену. А она смотрела на Колыванова и продолжала тараторить:

- Сначала я подумала, что почудилось. Затем подкралась к двери. Там кто-то стоит и пробует открыть замки. Осторожно так, едва слышно.

- Твою мать,.. – Витька суетливо затоптался на месте. Затем метнулся в противоположный угол комнаты к шкафу и выхватил из сумки маленький цилиндрик длиною с ладонь. По ходу взмахнул рукой, и цилиндрик превратился в телескопическую дубинку с шариком на конце. Грузная Витькина фигура исчезла в дверном проёме. 

Неожиданно из коридора послышался грохот, отвратительное дребезжание посыпавшихся на пол кастрюль и топот ног. В дверном проёме большой комнаты опять появился Колыванов. Грязно матерясь, он пятился назад и яростно размахивал своим грозным оружием. Бедная Лена что-то закричала и, отступая перед надвигающейся на неё Колывановской спиной, прыгнула к шкафу, словно хотела в нём спрятаться. Я бы к ней с удовольствием присоединился, если бы не наручники – очень неприятно, когда мимо твоего носа со свистом проносится набалдашник дубинки.

Не буду врать, я сделал это не специально. Всё получилось само собой и довольно удачно получилось:  спасая голову, я отклонил туловище подальше от жуткой дубинки и поэтому вытянул вперёд ноги, через которые и перецепился осатаневший Витька. Как говорят в спорте, чистая подножка!

- Йоханный бабай! – уже в полёте проорал Колыванов, грохнувшись всей своей тушей об пол. Дубинку он так и не выпустил из рук, продолжал ею размахивать даже сидя. Хорошо, что не угадал меня по ноге. 

Из дверного проёма выпрыгнул Игорь ловко ушёл от удара и с полуоборота внешней стороной туфли ударил Колыванова по шее. Дубинка упала на пол, а вслед за ней благополучно прилёг её хозяин. В комнату вскочил Славик, стрельнул глазами по сторонам и, кивнув на неподвижного Витьку, спросил у меня:

- Он был один?

- Один.

- Я же говорил, замочки совсем простенькие – за минуту открыли, - похвалился Славик.  

- Всё, мужик, отмахался, – чуть ли не с сочувствием сказал Игорь почивавшему у его ног Колыванову, присел над ним и взял в руки дубинку. – Такой штукой можно запросто столешницу расколоть. По голове попади – и мозги наружу попросятся.

В углу у шкафа ожила Елена.

- Папочка! За что? Убийца! –  она схватила со стола ананас и грохнула им Игоря по затылку.

Хорошо, что ананас не дубинка – голова моего охранника достойно выдержала этот удар, только слегка запачкалась.

- Шеф, я ничего не понимаю, - невозмутимо сказал он, когда Славик отобрал у Елены увесистый плод и усадил её за моей спиной на кровать. Игорь достал из кармана платок и аккуратно обтёр им волосы. – Это и впрямь её отец?

В ответ я только пожал плечами. Что Колыванов лет пять назад развёлся с женой, знали все сотрудники нашего банка. Знали, что у него есть ребёнок. Но сколько этому ребёнку лет, мальчик это, или девочка,  я как-то не интересовался.

- Да, это мой отец! - выкрикнула Лена и бросила мне: - Его убили из-за тебя!

Она уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Мне стало не по себе. Не знаю, от чего больше: от того, что Колыванова убили из-за меня, или из-за того, что он, как  оказалось, отец Елены.

- Он что, умер? – спросил я у Игоря.

- Какой там умер! - Игорь спокойно спрятал в карман платок. – Попробуй ещё уложить такого борова здоровенного, бабая недойоханного. Просто вырубил его на несколько минут. 

Славик нагнулся над Витькой, ощупал его шею и подтвердил:

- Игорёня заехал ему по сонной артерии. Ничего страшного, скоро очухается.

            Как бы подтверждая его слова, Колыванов застонал и пошевелился. Лена оторвалась от подушки и, всё ещё всхлипывая, стала вытирать слёзы. Я облегчённо вздохнул, на душе немного просветлело. А когда Игорь, Славик и обрадованная Елена сгрудились возле Витьки, даже позволил себе юморнуть.

            - Эй, парни, - обратился я к охранникам, которые помогали Лене привести в чувство моего поверженного врага. – Вы зачем сюда заявились?

            Игорь и Славик удивлённо переглянулись.

            - Не понял, шеф? – озадачился Славик. – Ты радиосигналом нас вызывал?

            - Вызывал.

            - Причём два раза – случайно два раза ты бы не нажал. Мы поняли, что-то случилось. Сразу вскочили в машину и сюда. Подкрались к окошку и услышали, как этот кабантус матерится на всю Ивановскую. Вот мы двери и открыли…

            - Так зачем вы сюда заявились? – повторил я и многозначительно звякнул наручниками, которыми по-прежнему был прикован к кровати.

            - О, шеф, прости, - сконфузился Игорь и спросил у Лены: - Где ключи от браслетов?

            Ключи лежали на столе у коробки с тортом. Через мгновение с меня удалили оковы, и я оказался на свободе. Массировал содранные до крови запястья и соображал, что же делать дальше. Этого я пока совершенно не представлял.

            - Как я понял, шеф, этот папаша охотился за тобой и в качестве приманки подставил свою родную дочурку? – поинтересовался словоохотливый Славик.

            Неприятный вопрос словно острым лезвием резанул меня по нервам, но на него волей-неволей следовало ответить.   

            - Ты поразительно догадлив, Славик, - сказал я угрюмо. – Та экстрасенсиха – тоже его подстава.

            - То-то она мне сразу не понравилась.

            - Шеф, что с ним делать? – спросил Игорь, наблюдавший за Колывановым. - Он уже стал оклемываться.

            Я не хотел смотреть на Лену, отвернулся к шкафу. Но всё равно чувствовал её  напряжённый взгляд, устремлённый на меня.

 - Прикуйте его к кровати, так же, как и он приковал меня, - ответил я строгим голосом.

            - Нет, шеф, такого бычару кроватью не остановишь – удерёт вместе с ней, - Славик обвёл взглядом комнату и остановил его на радиаторе отопления. – Мы его лучше к трубе прикрутим, так надёжнее будет.

            Он подтащил уже начавшего проявлять двигательную активность Витьку к батарее и, заложив его руки за спину, приковал к трубе.

            - Так может быть и меня тоже прикуёшь? – выкрикнула Елена. В её голосе звучали вызов и презрение. Таким тоном разговаривали герои-подпольщики с садистами-гестаповцами в старых советских кинолентах. Не хватало ещё, что бы она меня фашистом назвала.    

            Её тон смутил меня. Я смотрел на пылающую гневом прекрасную богиню и не знал, что ей ответить. Мне было до корней волос обидно, что между мною и ею вдруг неожиданно выросла стена вражды и непонимания. И эта стена – Витька Колыванов! Он её отец, - просто уму непостижимо! Ну почему мне довелось так страстно и безнадёжно втрескаться именно в ту девушку, у которой папа мой злейший враг? Нелепо, смешно, безрассудно, безумно… Так смешно, что волком выть хочется! И она считает меня вором, причём уверена в своей правоте. Какой же я вор?! Хотя, конечно... Так ведь у неё папа тоже далеко не ангел, подослал ко мне убийцу и сейчас хотел присвоить себе почти всю украденную мною сумму. Да по сравнению с ним я просто маленький шалун! Мне захотелось побыстрее объясниться с Еленой. И это непреодолимое желание подсказало, что же делать дальше.  

- Очень может быть и прикую, - зло произнёс я, чтобы скрыть своё смущение. – Но потом. Пусть твой батюшка отдохнёт пока у батарейки, а мы пойдём на кухню и я тебе кое-что расскажу. Пошли.

Секунду она колебалась, ещё раз плеснула в меня гневом своих очаровательных глаз и пошла на кухню.

- Ребята, развлеките папу Леночки, чтобы ему было не очень скучно, - попросил я своих телохранителей и устремился за ней.

 

* * *

Мы уселись в тесной кухоньке на табуретах друг напротив друга. Даже сейчас я, прекрасно осознавая серьёзность предстоящего разговора, не удержался и, как бы невзначай коснулся коленом её коленки.

- Давай сразу договоримся, будем только разговаривать, - начал я нашу беседу. – Без ругани. Без всякого руко и ананасоприкладства. Тем более, что ананас остался в комнате. Мне бы не хотелось, чтобы ты навернула меня чем-нибудь по голове.

- А мне бы очень хотелось, - сообщила она, максимально отодвигая от меня колени.

- Всё-таки постарайся не делать этого. Держи себя в руках.

- Попробую, хотя и не обещаю.

Лёгкая предразговорная разминка была завершена. Я помолчал, собираясь с мыслями, затем начал с вопроса:

- Что тебе сказал обо мне Витька… то есть, извини, твой папа?

- Что ты негодяй и вор. Папа привык доверять своим работникам. Когда он был в командировке, ты, воспользовавшись его доверчивостью, украл у банка два миллиона долларов и поехал кутить на эти деньги в Сочи. Конечно, папа виноват, – за такими сотрудниками нужен глаз да глаз. Поэтому, чтобы не поднимать шумиху и чтобы не ронять престиж банка, папа решил действовать на свой страх и риск.

- Понятно, - горько усмехнулся я. – Чтобы защитить честь банка, твой папа решил совершить подвиг, – самолично найти злодея и отобрать у него уворованные банковские деньги. А чтобы об этом благородном подвиге никто не узнал, он пошёл на крайний риск - он задействовал на нелёгкой шпионской работе свою дочь. Правильно? 

- А ты хочешь сказать, что неправильно? – ответила Елена вопросом на вопрос.

- Всё это враньё. Ну, почти всё… Деньги я взял не из нашего банка, а совсем из другого, из заграничного. И взял не два миллиона, а на двадцать тысяч меньше, - сумбурно прострочил я, как из пулемёта, сам понимая, что понять что-нибудь из моего краткого выступления абсолютно ничего невозможно.

- Подумаешь, какие пикантные подробности, - хмыкнула она. – Взял аж на двадцать тысяч меньше, бедняжечка. Может, тебя за это ещё поблагодарить должны? А кто за тебя отвечать будет перед этим заграничным…

- Подожди, - попробовал я перебить её. – Выслушай меня.

Но прервать Елену мне удалось не сразу. Лишь когда она заявила, что моё место в тюрьме и она не хочет, чтобы посадили вместе со мной папу, я не выдержал и протянул руку к её коленке. Только за тем, чтобы она замолчала и дала мне высказаться. Цели своей я достиг лишь частично: она замолчала, но я не успел произнести ни единого слова, так как на моё личико обрушилась звонкая пощёчина. Конечно, не такой силы, как у Колыванова, но тоже довольно-таки не хилая.     

- За что? – вскричал я, хватаясь за огнём полыхнувшую щеку. – Мы же договорились без рукоприкладства. 

- Ни о чём мы не договаривались. А если и договаривались, то нечего руки распускать, - с железной логикой прокричала в ответ она.

Дверь кухни приоткрылась.

- Шеф, ты здесь случаем не ранен? – участливо спросил Славик.

- Пока всё обошлось. Спасибо за заботу, - гаркнул я, словно это мой охранник был виноват в том, что мне врезали по морде.

Дверь закрылась.

- Выслушай меня, - попросил я. – Только не перебивай. Клянусь, что буду говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды.

- Свежо преданьице, да верится с трудом, - не удержалась она.

Я действительно хотел рассказать только чистую правду. О чём решил умолчать, так это о сделке Винни-Вовчика, в результате которой я заработал миллион. Но этот миллион - моё личное дело и о нём знать Елене вместе со своим любимым папочкой вовсе не обязательно.

Начал я с того, что меня бросила Лариска из-за моей невысокой зарплаты. Когда стал рассказывать о той злосчастной ночи с воскресенья на понедельник и о разбудившем меня звонке Колыванова, Елена не выдержала.

- Папа не был ни в какой Испании и не развлекался в тамошних казино, - заявила она. – Он ездил в командировку на Урал.

- Верь больше своему папочке, - съехидничал я.

- Естественно, я ему верю, а не тебе. Давай, ври дальше.

Я продолжил свой рассказ, который она иногда прерывала репликами, защищая отца и стараясь уличить меня во лжи. Но когда я стал рассказывать об амбале, который должен был меня навернуть трубой по голове в подъезде, её терпению пришёл конец:

- И ты думаешь, я тебе так и поверю, что этого алкаша нанял мой папа? Ты ври, ври, но знай меру.

- Клянусь, что это чистая правда, - торжественно произнёс я и в знак своей правдивости приложил правую руку к сердцу.

- Я не верю ни одному твоему слову и больше не хочу тебя слушать, - зло сказала она.

- А больше слушать нечего. На следующее утро я нанял себе охрану и прилетел сюда в Сочи, - ответил я и замолчал.

Было обидно, что она считала мой рассказ враньём. Хотя чего я, собственно, хотел? Чтобы Лена сразу поверила, что её отец ради денег хотел убить своего подчинённого? Но любой на её месте возмущался бы и до последнего защищал  близкого человека, если бы ему внушали, что этот близкий человек - убийца и негодяй.

- Скажи, Лена, - нарушил я молчание. – Правильно ли я сделал, что дал деньги на операцию Андрюшеньки?

Её злоба улетучилась. Она растерянно смотрела на меня своими голубыми глазами и хлопала пушистыми ресницами.

- Что же ты молчишь?

- Не знаю, - ответила она после долгого раздумья. – Если бы ты пожертвовал свои личные деньги, я бы не колеблясь, ответила, что ты поступил правильно. Но ты отдал деньги чужие… Не знаю.

- Тот человек, которому деньги принадлежали, умер. По недоразумению погиб несколько дней назад от рук испанских террористов. Деньги лежали в иностранном банке. Что это значит? Это значит, что хозяин двух миллионов, - народный депутат, заработал их нечестным способом, а для отмывки своих грязных денег тайно перекачал их за границу. Такое сейчас повсеместно практикуется, уж поверь мне, как бывшему оператору банка. Не спорю, деньги попали ко мне случайно. Но почему я должен отдавать их твоему отцу? Меня выгнали с работы благодаря ему и едва не убили по его же заказу. Поэтому я считаю, что эти деньги теперь принадлежат только мне, и я могу ими распоряжаться, как хочу. А твой папа сейчас хотел их у меня отобрать, но вовсе не для того, чтобы вернуть в свой банк или перечислить в какой-нибудь благотворительный фонд. Он просто хотел эти деньги прикарманить. Так кто из нас настоящий вор?        

- Всё, хватит! Мне надоело тебя слушать, - она со слезами на глазах вскочила с табурета. – Папа не мог так поступить. Пропусти меня, я хочу вернуться в комнату.

- Обожди. Последний вопрос. Ты меня должна была заманить сюда на ночь. Почему же в гостинице ты вдруг предложила провести ночь отдельно друг от друга, встретиться завтра утром и поехать в Красную Поляну? 

- Какая тебе разница?

- Я хочу знать! Почему?

Она смутилась и нехотя ответила:

- Ты тогда сказал, что, используя деньги, якобы доставшиеся от дяди, совершил какую-то удачную крупную сделку. «Если это так, - подумала я, - значит, он бы мог вернуть украденные деньги и начать честную жизнь». Поэтому и решила не заманивать тебя в ловушку. Хотела убедить папу встретиться с тобой и поговорить по-человечески, чтобы ты добровольно вернул деньги.

- Ну и как, ты убедила папу? – невесело усмехнулся я.

Она не ответила. Устало опустилась на табурет и спросила:

- Что теперь будет?

Я пожал плечами и пробурчал:

- Сам не знаю.

- Что ты сделаешь с папой?

- Накормлю его той гадостью, которую ты мне подсыпала в шампанское.

- Не ёрничай. Что ты с ним сделаешь?

- Для начала поговорю с ним с глазу на глаз. А ты пока поскучай на кухне.

 

* * *

Уже полностью пришедший в себя Колыванов сидел на полу у радиатора с широко раздвинутыми ногами, выдвинутым вперёд брюхом и скованными за спиной руками. Кажется, такая поза не очень нравилась Витьке, – выражение его лица было крайне недовольным. В противоположной части комнаты за столом сидели Игорь и Славик. Они бдительно караулили пленного и между делом угощались тортом, запивая его «Фантой». Рядом с коробкой торта мерцал зеленовато-голубым светом работающий ноутбук.

- Прости, шеф, - сказал Славик, когда я вошёл. – Не удержались, ночь сегодня какая-то нестандартная. Вот мы и проголодались. Торт бесподобный, крем очень вкусный.

Я вспомнил, что прошедшим вечером так и не поужинал. Вернее, мой ужин стремительно завершился, едва успев начаться. Но голода я не испытывал, – мне сейчас было не до еды.

- Приятного аппетита, ребята, - я взял стул и сел недалеко от Витьки. – Только что ж вы сами торт уничтожаете? Пошли бы на кухню, даму угостили. А мы бы пока с арестованным о делах наших скорбных покалякали. Правда, Витюнь?

Витюня злобно пожевал губами и без слов постарался испепелить меня взглядом.

- Ноу проблем, шеф, - Игорь подхватил в руки коробку с тортом, Славик взял двухлитровый бутыль «Фанты» и фужеры. Друг за дружкой они двинули на кухню. На выходе из комнаты Славик оглянулся:

- Кстати о птичках, шеф. Терпила, то есть арестант, обещал нам завтра дать по десять штук баксов, если мы перейдём на его сторону.

- Ого, хорошие деньги! Ну и что вы ему ответили?

- Ничего. Мы торт ели, - усмехнулся Славик и сказал Витьке: - Слышишь ты, йоханный бабай, мы дорожим репутацией нашей фирмы.

- Какие высокие слова! – презрительно бросил Витька в спину Славику. – Всё в мире продаётся и покупается, и в первую очередь люди. Каждый человек – это продажная шкура, вопрос лишь в цене.

- Ты о чём с ней говорил? – спросил он, когда мы остались одни.

            - С кем – с ней?

            - С Еленой?

            - О нас с тобой ей говорил. Рассказал ей правду об этих деньгах и о её дорогом папочке.

            - Зачем? У тебя совесть есть? Ведь это же моя дочка!

            От такой наглости я слегка опешил:

            - Значит, ты из меня сделал вора, а сам хочешь остаться кристально чистым благородным папашей? Перебьёшься! Не надо было заваривать всю эту кашу.

            - Всё равно она тебе не поверила.

            - Очень даже поверила, - решил соврать я.

            Вне себя от ярости Колыванов дёрнулся так, что ходуном заходил радиатор, к которому он был прикован.

            - Не порть интерьер комнаты. Поломаешь батарею, будешь потом перед хозяйкой краснеть, лишние деньги ей доплачивать, - пошутил я, вспомнив издёвки Колыванова, которые он отпускал по поводу моих безуспешных попыток освободиться от наручников и кровати. – Зря ты дёргаешься, Витюня. Смотри, как бы руки не оторвались. Расслабься.

            Его ярость испарилась, он хмыкнул и сказал:

            - Ты прав, Сергунчик. Чего дёргаться, кожу сдирать на руках. Всё равно ты меня отпустишь.

            - С чего это ты так решил?

            Он театрально хохотнул:

            - Ну не убьёшь же ты нас с Леночкой! Эти парни – наёмные секьюрити из охранного бюро, они не убийцы. А у тебя самого для этого тонка кишка. Уж извини, но это правда. Давай, Серенький, всё забудем и по честному поделим наши деньги - тебе половина и мне половина. Ты ведь и сам предлагал так сделать всего час назад.

            - Предлагал. И как же ты на это предложение ответил? Точнее, чем ты мне ответил? – не дожидаясь ответа, я скрутил фигу и продемонстрировал её Колыванову. – Кажется, вот этим. Теперь получи ее обратно.

            - Как бы там ни было, Серенький, мы должны найти с тобой консенсус. Согласен?

            - Согласен. Только перед поиском этого самого консенсуса расскажи-ка мне, что ты хотел со мной сделать.

            - Когда?

            - После того, как вколол бы в меня «сыворотку правды» и отобрал деньги. Убил бы? А труп в саду закопал, или в море выкинул на радость крабам?

            - Ты что, Серенький, - Витька возмущённо выкатил глаза. – Если б я был сам, тогда ты бы ещё мог такое подумать. Но ведь со мной Леночка, разве при ней смог бы я?.. Ты же сам видишь, какая она, совсем ещё дитё, наивное и доверчивое. Не хотел впутывать её, но не было другого выхода.

            - Наивная и доверчивая. Такая наивная, что притащила меня сюда, - заметил я. – Так всё же, что ты со мной думал сделать?

            - Если честно, вкалывать в тебя эту сыворотку мне не хотелось – мало ли что? Вдруг ты от неё в глубокий обморок упал бы или вообще скопытился, так ничего мне и не рассказав? Хотел обойтись без сыворотки: рассчитывал запугать до изнеможения, скачать на свои счета бабло и улететь первым утренним рейсом, предварительно накормив тебя водкой с клофелином. Естественно, оставил бы на твоём счету тысяч сто - двести. Согласись, это огромные деньги. Другие и мечтать о таких суммах не могут. Вот я и надеялся, что ты, когда отойдёшь от снотворного и водяры, поплачешь, погорюешь, да и успокоишься. Будешь наслаждаться жизнью и оставшимися деньгами, а главное, – будешь молчать и благодарить Бога, что всё так благополучно для тебя завершилось. Кто ж знал, что ты таким крепким орешком окажешься. Прямо герой, в натуре. Несгибаемый характер, как у Павлика Корчагина, или Олега Кошевого. Я уж действительно подумывал о том, чтоб сыворотку задействовать. Но тут твои церберы вломились. Только я никак не пойму, как ты их умудрился вызвать.    

          Я достал из нарукавного карманчика коробочку и молча показал Витьке. Он кивнул:

            - Понятно, радиосигналом. Даже припоминаю, когда ты его нажимал. И как я этого не предусмотрел?! Надо было тщательней тебя обыскивать.

            Я встал со стула и подошёл к тумбочке, где по-прежнему лежал мой бумажник и мобильник.

            - Можешь убедиться, вся твоя наличность и документы на месте, - заверил меня Витька.

            Я убедился. Затем разложил свои вещи по карманам и в задумчивости закружил по комнате. Похоже, Витька не врал. Убив меня, он бы здорово рисковал, – возникала проблема трупа. Куда его девать? А вдруг кто-нибудь из местных или отдыхающих увидел бы, как он прячет меня, в смысле, мой худой, но долговязый труп? Да и при Лене он бы вряд ли решился бы на убийство. Ещё были Игорь и Славик, которые обязательно занялись бы моими поисками. Нет, с убийством Колыванов здорово подставлялся. Действительно, гораздо проще было бы меня запугать и оставить сотню-другую тысяч баксов. Заявлять об ограблении я бы, естественно, не пошёл, а Витька, пользуясь своей безнаказанностью, стал бы миллионером. Хорошо всё-таки, что я додумался нанять охранников! Хорошо, что  послушался Славика и взял с собой этот радиомаячок!

            - Ты меня убедил, - сказал я, прекращая пробежку по комнате и останавливаясь у раздвинутых Витькиных ног. – За твоё нахальство и настойчивость я тебе подарю сто тысяч баксов. По-моему, это будет честно. Ты согласен на такой консенсус?

            - Ты что, мудак, издеваешься? – вскипел Витька, но тут же сбавил обороты. – Я хотел сказать, Серенький, что это совсем не по-честному. По-честному будет, если мы разделим всё поровну. Короче, меня вполне осчастливит девятьсот пятьдесят тысяч.

            Мне повторно захотелось осчастливить его фигой, но я сдержался.

            - Серенький, имей совесть, - с горячим воодушевлением заговорил он, не обращая внимания на струившийся по мясистым щекам пот. – Я понимаю, тебе неприятно иметь со мной дело: негодяй, хотел тебя убить, сволочь и всё такое прочее. К тому же жалко лишаться денег. Но ты глянь на всё это с другой стороны. Получил бы ты эти деньги, если бы не я? Ни за что! Если бы я не одолжил двадцать штук у этого депутата, царство ему небесное, два миллиона не отослали бы к нам в банк. Если бы тебя не выгнал с работы наш генеральный, опять-таки из-за меня, разве бы ты решился украсть эти деньги? Уверен, не решился бы! Отправил бы ты два миллиона назад в немецкий банк и дело с концом. Пойдём далее. Как начальник отдела я должен контролировать твою работу. Ты спёр один миллион девятьсот восемьдесят тысяч баксов и я об этом никому не доложил, хотя и обязан был сделать это. Более того, я подстраховал тебя. Я уничтожил со своего компьютера-контролёра всю информацию о приходе в наш банк двух миллионов, только сохранил распечатку этого файла, но она у меня хранится дома. Сейчас никто, кроме меня, не докажет, что ты получал эти деньги. Но если мы с тобой не договоримся, мне достаточно предъявить распечатку генеральному. Ты лишишься и всех денег, и свободы, а может, и жизни. Ты должен купить моё молчание. А моё молчание стоит всего девятьсот пятьдесят тысяч баксов. Если мы договоримся, я превращусь в твоего соучастника, Серенький. Решайся – лучше лишиться половины, чем  всего.

            Конечно, в его словах был резон. Но признавать его правоту мне очень не хотелось. Это был человек, которого я ненавидел - Виктор Ильич Колыванов, хитрый и опасный хищник. Да, сейчас он говорил довольно убедительно и предлагал нам заключить договор. Но это сейчас, когда он попал в подстроенную своими же собственными руками ловушку. А что будет потом? От него можно ожидать любой гадости, любой подлости, – от обычного предательства до ножевого удара в спину. Нет, осознавать его правоту, договариваться с ним и отдавать ему девятьсот пятьдесят тысяч мне очень не хотелось бы. Я просто должен был возразить и довольно быстро отыскал нужный контраргумент:

            - Всё ты говоришь красиво, Витюшь. Прямо соловьём заливаешься о твоём покрывательстве и соучастии. Знаешь, как эта твоя песня называется? Шантаж! Хорошо, допустим мы с тобой договоримся. Допустим, я тебе отдам девятьсот пятьдесят тысяч, но что будет через год, через пять лет? Ты промотаешь свою долю в казино и опять начнёшь шантажировать меня.

            - Серенький, что произойдёт через год, через пять лет, никому не ведомо. Может, нас завтра грузовик задавит или судьба метеоритом по голове навернёт. К тому же, неужели ты думаешь, что я сорокалетний, и довольно-таки неглупый парень, промотаю такие деньги в казино? Обижаешь! Ты бы лучше о своих деньгах беспокоился. Мне Леночка говорила, что ты решил заделаться бизнесменом, даже успел какую-то выгодную сделку провести, вроде бы кучу денег заработал. Я тебя прекрасно понимаю, хотел вскружить ей голову своею крутизной. Наплёл девчонке с три короба, она и поверила. Но я – не она. Стать за одну неделю удачливым бизнесменом просто невозможно. Бизнес довольно интересная, но вероломная штука. Где гарантия, что через год или пять лет ты, занимаясь бизнесом, не обанкротишься? Может быть, ты сам останешься без копейки за душой, и сам начнёшь меня шантажировать.

            Надо признать, что мой контраргумент Витька довольно успешно разбомбил в пух и прах. Я недовольно шмыгнул носом и опять в раздумье закружил по комнате.

Что ни говори, Колыванов прав: лучше отдать половину, чем лишиться всего. Отдам ему девятьсот пятьдесят тысяч, да и дело с концом. Из моего врага он сделается моим соучастником, можно даже сказать – партнёром. Если немцы всё-таки обнаружат пропажу двух миллионов  из своего банка и предъявят претензии, Витька костьми ляжет, чтобы выйти сухим из воды. Ну и меня, естественно, обезопасит. Точно! Отдам ему деньги, и мы с ним разойдёмся, как в море корабли. Разойдёмся? А как же Лена? Думая о наших разборках с Колывановым, я совсем выпустил из виду, что вполне возможно больше никогда не увижусь с его дочерью. Кто я для неё? Вор и обманщик, которого нужно было перехитрить. Станет ли она со мной здороваться, если мы с ней случайно встретимся где-нибудь? Конечно, нет! Она улыбалась мне, терпела мои поцелуи и объятия только из-за своего папочки.    

От этих мыслей мне стало тошно. Теперь я уже не думал о деньгах – свои девятьсот пятьдесят тысяч Витька получит, он убедил меня. Я думал о Елене. И ещё думал о её папочке – уж очень хотелось доказать ему, что он заблуждается в некоторых вопросах.

            Он внимательно наблюдал за мной, видел мои раздумья и периодически приговаривал: 

- Серенький, соглашайся. У тебя нет другого выхода.

Я подошёл к нему поближе:

- Ты хочешь заполучить девятьсот пятьдесят тысяч долларов?                

            - Хочу, но могу взять и больше, если дашь.

            - Не дам. Так вот, давай договоримся: я сейчас предоставляю тебе счета с этой суммой, а ты,.. – моя пауза затянулась. 

   - Что же я?

            - А ты продаёшь мне свою дочь.

            Он выпучил глаза:

            - То есть как?

- А вот так. Я у тебя покупаю Леночку за девятьсот пятьдесят штук. Она мне очень понравилась.

- Да я тебя!.. – Колыванов дёрнулся всем телом и, если бы я не успел отскочить в сторону, он бы достал меня ногой. Казалось, глаза его вылезут из орбит, он задыхался и хрипел, а бедная труба радиатора тряслась и скрипела так, что имела все шансы лопнуть.

- Что случилось, шеф? – услышав странные звуки, с кухни в комнату примчался Славик. – Ты чего, бабай, разбушевался? Смотри, сейчас йохну разок и сразу угомонишься.

- Вся в порядке, Славик, - сказал я. – Просто мы слишком азартно проводим переговоры.  

Витька уже прекратил дёргаться и трясти трубу, только свирепо вращал глазами и тяжело дышал. Я отправил Славика опять на кухню и постарался успокоить Колыванова:

- Извини, Витюшь. Ты же сам говорил, что ты – редкостная сволочь. Ещё говорил, что тебе любой ценой нужны деньги, что всё в мире продаётся и покупается, и в первую очередь люди, что каждый человек – это продажная шкура, вопрос лишь в цене. Вот я и хотел проверить действительно ли ты такая сволочь, что способен продать за деньги собственную дочь.

            Поняв, что на счёт продажи Лены я говорил несерьёзно, Витька заметно поостыл:            - Только не надо меня ловить за язык, проверяльщик хренов. Да, я – сволочь, но за Ленку готов башку отбить любому, даже такой сволочи, как ты.

- Не могу понять, термин «сволочь», употреблённый в отношении меня, это комплимент или оскорбление?

- Пошёл в задницу, - миролюбиво предложил он.   

            - Уже иду.

            - Стой! Давай сначала придём к консенсусу. Серенький, хватит уже нервишки трепать друг другу, скоро утро наступит.

 

* * *

 

На часах было двадцать минут третьего, когда я присел за стол и пододвинул к себе ноутбук. Вошёл в сеть и достал из одного почтового ящика зашифрованные реквизиты своих счетов, из ячейки электронного депозитария – программку для их расшифровки. Через полчаса работы я подготовил для Колыванова счета на сумму в девятьсот пятьдесят тысяч долларов.

- Ну, что там, Сергунчик, как наши дела? – спросил он, изнемогая от нетерпения у батареи. – Ты бы отстегнул меня, уже всё тело ломит от такой позы.

Я молча поставил перед ним два стула. На один установил ноутбук так, чтобы экран был виден Колыванову, на другой сел сам.

- Смотри, вот твои деньги, - я показал ему пять счётов по сто девяносто тысяч долларов каждый. – Девятьсот пятьдесят тысяч, как и договорились. Претензии есть?

Витька звучно сглотнул, словно собирался проникнуть в компьютер и съесть электронные циферки всех девятисот пятидесяти тысяч долларов.

- Наконец-то, - радостно произнёс он, не отрывая взгляд от экрана. – Я стал богатым человеком.

Записав реквизиты банковских счетов в ноутбук, я поднялся со стула:

 – Всё, Колыванов, мы в расчёте. От браслетов тебя освободит Елена. Будь здоров. Не забудь уничтожить распечатку своего компьютерного контролёра.

Я направлялся на кухню, но на пороге комнаты меня Витька окликнул:

            - Серенький, а каким бизнесом ты будешь заниматься? Или это была обычная трепология?

            Так и подмывало сказать что-нибудь типа: «Не суй нос не в своё дело», однако я ответил по-другому:

- Пока что это была трепология. Но прожить жизнь обыкновенной сволочью не хочется. Да, хочется быть безбедным, хочется хорошо кормиться и мягко спать, хочется любить, но ещё хочется принести своей жизнью какую-то пользу.

            - Как это прекрасно! Как это чисто и возвышенно! – съехидничал Витька. – Бог тебе в помощь, а флаг в руки. У каждого из нас свои мечты, свои цели и своя судьба.

 

* * *

 

            Когда я зашёл на кухню, Лена посмотрела на меня с тревогой и испугом.

- Ну что? – прошептала она.  

            - Всё обошлось, Елена Викторовна. Мы с твоим папой договорились. Кажется, он остался доволен. Единственное недовольство у него вызывают некоторые ограничения в свободе движения. Мы сейчас уедем, а ты уж, будь другом, освободи его. Не забудь, пожалуйста. А ты, Славик, отдай Леночке ключи от наручников.

            - Заводить, шеф? – спросил Игорь.

            - Седлай.

            Мои охранники вышли на улицу. Мы с Леной остались на кухне одни. За окном зашумел мотор машины, но уходить я не торопился:

            - Лена, ты хотела завтра, то есть, уже сегодня поехать в Красную Поляну. Может быть, съездим?

            Она грустно усмехнулась, передёрнула плечиком и уже открыла ротик, чтобы что-то мне ответить, но из комнаты раздался голос Колыванова:

            - Леночка!

            От этого возгласа Леночка вздрогнула и, потупив глазки, произнесла:

            - Серёжа, тебе пора. Я за эти день и ночь очень устала. И папа там у батареи…

            - Лена,.. - я сделал шаг к ней, но она, словно испугавшись меня, отпрянула в сторону.

            - Не надо, Серёжа. Меня папа ждёт. Уходи.

            - Леночка! – заголосил Витька пуще прежнего.  

            - Ну что ж, будь здорова! Привет! – я круто развернулся и рванул на выход.

 

 

Глава 14.

            В гостиницу мы вернулись в пятом часу утра.

- Здравствуйте, Сергей Николаевич, - поприветствовала меня пятидесятилетняя Люда – сменщица администратора Павлика. – Как неудачно, что сегодня вы не ночевали в номере!

- Это почему же? – поинтересовался я.

- У вас в ванной трубу прорвало. Весь номер залит водой. Также пострадали два нижние этажа.

- Печально. У вас ко мне есть какие-то претензии?

- Что вы?! Какие претензии?! – затрясла Люда до невозможности напудренными щеками. - Администрация гостиницы приносят вам свои извинения за неудобство, и просит переселиться в такой же точно номер на верхний этаж, будьте так любезны.

- Буду, - пообещал я. – Так нам куда сейчас? За вещами?

- Пожалуйста, идите в свой новый номер. Сию же минуту наши работники  доставят в него все ваши вещи.

- Шеф, что будем делать? – сквозь зевоту спросил Игорь, когда гостиничная обслуга, пожелав приятного отдыха, покинула наш новый номер. – Честно говоря, я бы покемарил сейчас маленько.

- И я бы не возражал похрапеть... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9


25 декабря 2017

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Звонок Удачи»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер