Людмила Жанр прозы:

21 июня 2015 Приключения

Потом девушка – дух озера – встаёт и шагает за борт лодки, и плавно удаляется, ступая по поверхности воды. Вот её силуэт становится всё меньше и меньше, он тает в прозрачной дымке, парящей над озером… Наташа хочет пойти вслед за синеглазой девушкой, ступает из лодки, но проваливается в воду и начинает тонуть. Она делает попытку позвать дух озера на помощь, но не может пошевелить губами и начинает уходить в глубину…

Ощущение этого сна было настолько реальным, что, проснувшись, Наташа несколько мгновений не могла сообразить, где она находится. «Боже, какой странный сон! Неужели та девушка из легенды сердится на меня за то, что я покинула берега её озера? Но ведь я ужасно не хотела оттуда уезжать, - заметались мысли, подобно встревоженным птицам. – Неужели она даёт мне знать, что надо вернуться?» Наташа с трудом дождалась пробуждения возлюбленного и сразу же рассказала ему о своём сне.

- Олег, мне надо вернуться! У меня такой дискомфорт сейчас в душе, ты даже не представляешь…

- Девочка, мы обязательно вернёмся в Мордовию, но позже, - успокаивал её Дёмин. – Давай сначала уладим все проблемы здесь…

Скрепя сердце, девушка согласилась с ним.



Так прошло дней десять. Они подали заявление о регистрации брака в ЗАГС, где им назначили срок ожидания – месяц. Олег хотел отпраздновать свадьбу скромно, в кругу семьи, пригласив лишь самых близких. А со стороны Наташи вообще некого было приглашать. Правда, она один раз навестила свою мать, но та процедила сквозь зубы, что ей, мол, всё равно, - выходит дочь замуж или нет, и что пусть она живёт, как хочет. И пусть оставит мать в покое, и пусть не ходит и не позорит мать перед соседями – бывшая зэчка-убийца! Выслушав всё это, девушка молча ушла. Да и что было говорить? Но у неё была ещё надежда на маму Олега, на то, что они с нею станут по-настоящему близкими, - пусть даже как свекровь и невестка. Но Алла Алексеевна относилась к будущей жене сына хоть и подчёркнуто вежливо, но очень холодно и отстранённо, и даже с какой-то настороженностью. Она решительно отклоняла все попытки Наташи помочь по хозяйству, и было заметно, что её что-то очень тяготит… Но вот что?..

И вот однажды вечером, когда влюблённые сидели в гостиной и смотрели телевизор, в комнату стремительно вошла Алла Алексеевна. Она была бледна, руки её дрожали.

- Я не могу поверить, не могу поверить! – срывающимся голосом повторяла она. Олег заботливо усадил её в кресло, стоявшее напротив.

- Мамуля, что случилось? – испуганно спросил он. – На тебе же лица нет!

- И ты…ты ещё спрашиваешь, что случилось? – вдруг повысила голос его мать. – Прости меня, сын, но ты хоть знаешь, кого ты привёл в наш дом?

Побелев, Наташа медленно поднялась с дивана. «Вот оно! – стукнуло у неё в голове. – Вот оно. Никуда не деться от проклятого прошлого…» Дёмин же, растерянно переводя взгляд с одной женщины на другую, произнёс:

- Мама, не надо так говорить о Наташе… Она не заслужила такого обращения…

- Помолчи уж! Я пока ещё хозяйка этого дома и имею право высказаться! Так вот, держать в себе я ничего не стану, - жёстко заговорила Алла Алексеевна. Она не смотрела на будущую невестку, она стискивала свои руки, пытаясь унять дрожь. – Сегодня я была у родителей Виктора Красновского и наконец-то выяснила всю правду. Вы же всё скрывали от меня! И, можешь себе представить, дорогой сын, вдруг выясняется, что вот эта особа (кивок в сторону Наташи) убила человека и за это пять лет отсидела в тюрьме! А ты собрался ввести её в нашу семью! Ты знал об этом?! – И она прямо-таки впилась горящими от негодования глазами в лицо сына.

«Боже, я так и знала, что всё закончится именно вот так!» - в отчаянии подумала Наташа и хотела выйти из комнаты, но Олег удержал её.

- Постой-ка, - твёрдо сказал он, затем обратился к матери: - Мама, послушай, я прекрасно знаю историю моей любимой. Я узнал это ещё в поездке и…

- И ты посмел скрыть от меня такой факт?! – Алла Алексеевна пристально посмотрела на сына, затем перевела взгляд на его невесту. – А вам, девушка, не стыдно? Вам не стыдно с таким жутким прошлым нагло втереться в приличную семью?!

Наташа вспыхнула и вырвала свою ладонь из рук Дёмина. Резкие слова уже были готовы сорваться с её губ, но, взглянув на бледную от гнева бывшую преподавательницу и внезапно поняв, что сейчас, по крайней мере, любые оправдания будут просто бесполезны, девушка лишь высоко подняла голову и выпрямила спину. Тут заговорил Олег:

- Мамуля, прости, мы должны были всё рассказать тебе с самого начала, но я подумал, что для этого необходимо время, что, возможно, эта тайна никогда и не выплывет… Да, я был не прав. Но ведь родители Красновского объяснили тебе, надеюсь, почему Наташа это сделала? Ты знаешь, как с ней поступил её отчим?

- Что?! Ещё и оправдывать убийцу?! Да ты понимаешь или нет, что она убила своего отчима – почти что отца! А уж за что убила, никто теперь не узнает! И я не верю в эти сказки про насилие! – Алла Алексеевна с горечью посмотрела на сына: - Олежек, Олежек, твоя страсть просто ослепила тебя! И ты ещё говоришь, что хочешь иметь детей – от кого? От этой уголовницы? Ведь даже её мать не признаёт её – об этом я тоже знаю. Вот что я вам скажу: вы можете всё делать по-своему, но, Олег, запомни – я никогда не дам своего согласия на брак с этой особой! Никогда! И не будет тебе моего материнского благословения! Только через мой труп – так и знай! Я не допущу, чтобы мой род опозорила какая-то тюремщица! И детей от неё я не признаю своими внуками! Этого ещё не хватало! Вот вам мои слова. Я сказала всё.

«Так вот в кого Олег такой решительный и непреклонный!» - против своей воли, с уважением подумала Наташа и, чтобы не сорваться и не натворить глупостей, еле слышно произнесла:

- Я лучше пойду, прогуляюсь… Одна…

На улице ей стало немного легче. Жаркий дневной зной сменился вечерней прохладой.

- Ну вот, всё и решилось, - сказала она самой себе, и по её щекам покатились крупные слёзы. – Вот всё и решилось… А я, такая наивная, такая глупая…

Ей не хотелось жалеть себя, не хотелось быть слабой, но слёзы всё текли и текли… Наташа обняла руками какое-то одинокое дерево, росшее посреди двора, и теперь уже отчаянно разрыдалась, прижавшись к шероховатому стволу. Ей было всё равно, видит ли её кто-нибудь… Но, странно, вместе со слезами пришло и облегчение, и сейчас девушка чётко осознала: медлить больше нельзя, и нужно возвращаться в Мордовию. Она подняла голову. В доме, где жили Дёмины, уже загорались окна, одно за другим. Делать было нечего – Наташа медленно поднялась по лестнице и позвонила (она забыла ключи). Через мгновение дверь распахнулась, и встревоженный Олег шагнул навстречу девушке:

- Почему ты ушла?..

Она молча отстранила его и прошла в гостиную, где с каменным лицом сидела Алла Алексеевна. Наташа набрала в грудь воздуха и начала ровным голосом:

- Дорогая Алла Алексеевна, вы совершенно правы: нельзя мне было таким вот бессовестным образом вторгаться в вашу семью, и я исправлю свою ошибку… Олег, помолчи, пожалуйста! – Она прижала руку к груди: - Дай договорить… Я исправлю свою ошибку и завтра же покину вашу квартиру…

Дёмин резко крикнул:

- Нет! Даже и не думай об этом! Мама, да что же у тебя – сердце окаменело, что ли? Разве ты не видишь, что ты делаешь?!

- Да я спасаю тебя, дурачок, от непоправимых последствий… - горько вздохнула его мать.

- Мама, но ведь нельзя же так!..

- Олег, милый, не кричи, она всё-таки твоя мать, - спокойно произнесла Наташа и снова обратилась к Алле Алексеевне: - Не утруждайте себя, пожалуйста… Я прекрасно знаю, что вы думаете обо мне и что вы наговорили своему сыну. Да, я убила своего отчима семь лет назад и до сих пор нисколько не жалею об этом. Странно, да? Но, видимо, так и должно было случиться. Хотя…кто знает, как бы я поступила сейчас… Ладно, это уже не важно. Собственно, я и не хотела возвращаться сюда, просто Олег настоял. – Девушка подошла к возлюбленному и, вымученно улыбаясь, провела ладонью по его щеке. Затем она пошла к себе, краем глаза уловив торжествующую улыбку на лице Аллы Алексеевны. Через минуту в комнату вошёл Олег. Порывисто обняв Наташу, он хрипло заговорил:

- Ты никуда отсюда не уйдёшь! Я не отпущу тебя, не отпущу - и не думай! А мать мы вместе уломаем, ну, просто она такой человек. Идеалистка, в общем, она у меня… Но, девочка моя родная, не сердись! Мать должна всё понять, и у нас должно наладиться… Ну, на крайний случай можно разменять квартиру…

- Олег, опомнись, что ты говоришь? Разменять эту квартиру, где прошло твоё детство, где прошла вся жизнь твоей мамы? Разменять – и остаться врагами на всю жизнь? Ну, уж нет, Олег! Довольно с меня и того, что я – сирота при живой матери! С тобой я такого не допущу! Нет, так не делается. И пойми ты, наконец: дело вовсе не в квартире – просто я сама не хочу быть яблоком раздора в вашей семье, я не хочу стоять между тобою и твоей матерью. В конце концов, её ты знаешь уже тридцать семь лет, а меня – всего ничего…

Дёмин посмотрел куда-то в сторону и глухо сказал:

- Да, где-то ты права… Права… Но я ещё раз поговорю с мамой! Нельзя же так рубить с плеча! Нельзя! – И с этими словами он вышел из комнаты. Девушка села на постель, внезапно почувствовав слабость во всём теле. В её голове билась только одна мысль: «Завтра рано утром сесть на поезд и уехать – в Мордовию, в Лейму». Деньги у неё ещё оставались. «Не надо было сюда возвращаться, ох, не надо! И ведь дух озера предупреждал меня об этом, а я не придала этому значения, - беспрестанно думала она, лихорадочно собирая свои вещи. – Всё, завтра я уеду, а там будь что будет… Больше никому не хочу мешать в этой жизни – никому! А там…там меня ждут, в этом я уверена». Она так и не сомкнула глаз в эту ночь, притворившись только, что крепко спит, когда Олег лёг рядом с ней.

Едва только рассвело, как Наташа потихоньку оделась, стараясь не смотреть на спящего Дёмина, взяла свой рюкзачок и на цыпочках прошла в прихожую. Набросила на плечи ветровку, прислушалась: в квартире царила тишина. Девушка открыла дверь и бесшумно захлопнула её – благо позволяла конструкция замка. Выходя из подъезда, она бросила взгляд на тёмные окна… Во дворе никого не было. «Ну, вот и всё. Надеюсь, Олег поймёт и простит меня», - думала она, вызывая такси по мобильному телефону.

Через час она уже стояла на перроне, ожидая посадки на поезд, идущий через Саранск. Неумолимо бежали минуты… На секунду ей захотелось позвонить Олегу и всё объяснить ему, и она вынула из кармана сотовый, повертела его в руках – и вдруг с силой швырнула телефон под вагон, на рельсы. «Нет, всё! Никаких звонков! Не хочу больше терпеть унижения и быть камнем преткновения! Всё!» Объявили посадку. Душа Наташи словно замерла, застыла, не в силах бороться с неизбежностью. Радовало лишь то, что совсем скоро она снова увидит дивное озеро, вдохнёт лесной аромат и, может быть, ещё раз встретится с девушкой из старой легенды.



В дороге Наташа всё время спала и почти не вступала в разговоры с попутчиками. В Лейму она приехала под вечер на рейсовом автобусе. Солнце ещё не село, над полями разливалась вечерняя тишина. Девушка без труда нашла домик Ольги Никифоровны, вошла в открытую калитку и постучалась в дверь. Увидев нежданную гостью, старушка только всплеснула руками. Наташа с надеждой заглянула в глаза старой женщины:

- Ольга Никифоровна, простите меня, ради Бога! Можно, я у вас немного побуду? Я вам всё расскажу, но только завтра… Я очень устала…

- Милая ты моя! Конечно, можно! Да ты проходи, я тебя травяным чаем напою, пирожки мои поешь… Какая же ты бледная, касатка моя!

На следующий день Ольга Никифоровна внимательно выслушала историю своей нежданной гостьи. Девушка не скрыла ничего от доброй старушки, к которой чувствовала полное доверие, и рассказала абсолютно всё – начиная со своего детства и заканчивая недавними ленинградскими событиями. Бабушка сокрушённо покачивала головой… Разговор этот происходил на крылечке у Ольги Никифоровны. Ярко светило июльское солнце, пушистые шмели, гудя, перелетали с одного цветка на другой, собирая сладкий нектар. По двору неторопливо бродили куры во главе с важным длиннохвостым петухом. Лёгкий ветерок гладил травку, а яркие головки цветов приветственно кивали окружающему миру. Да, жизнь шла своим чередом, и казалось, что равнодушной природе нет никакого дела до человеческих страстей, до переживаний, до радости и горя…

Старушка долго молчала, осмысливая всё сказанное нежданной гостьей. Молчала и Наташа, уныло глядя на ярко-жёлтые макушки ноготков. Она думала о том, что так и не смогла вписаться в современную жизнь; вернее, жизнь шла мимо неё, шла обычным порядком. «Но что я называю современной жизнью? – мелькнула в её голове новая мысль. – Бессмысленная суета большого города, безумная погоня за деньгами, предрассудки и пустословие – разве это жизнь? Разве можно сравнить всё это с прелестью тихого деревенского бытия, где такой упоительный воздух, где всё вокруг живое: и трава, и цветы, и вода… Вот только нет здесь моего любимого, нет и никогда не будет…» Не в силах сдержаться, она тихо всхлипнула. Ольга Никифоровна встрепенулась:

- Ну-ка, ну-ка, девонька, ты что это?.. Ну-ка, не плачь, не плачь! Что это ты придумала? – Не по возрасту ясные глаза бабушки ласково смотрели на девушку: - У тебя всё впереди, касатушка… Вон ты какая молодая ещё! А мать своего Олега ты прости, не держи на неё зла… Она – мать, пойми это, она ведь переживает за своего сына… Один ведь он у неё – так я поняла?

Наташа молча кивнула.

– Вот видишь… И ты не спеши, не спеши, девонька… Всё образуется, всё станет на свои места… Ох, девонька, девонька… - Старушка сокрушённо вздохнула и умолкла. Ненадолго воцарилось молчание, которое прервала девушка:

- Но..но, Ольга Никифоровна, почему я – я должна всех понимать и всех прощать? Почему? А никто не задумывался над тем, почему меня – меня никто не хочет понять, а? Что плохого я сделала матери Олега? Да ровным счётом, ничего! Да, я полюбила её сына, причём полюбила всей душой! А она… Знали бы вы, как мне сейчас тяжело! – Она махнула рукой и замолчала, опустив голову. Ольга Никифоровна подвинулась к ней ближе и стала гладить её светлые волосы, потихоньку приговаривая:

- Ну, ну, успокойся, касатка… Всё образуется, всё образуется… Всему своё время, девонька. Так оно и есть…

Наташа подняла голову и расправила плечи. Да, что сделано, то сделано. Выбора у неё не осталось. Пусть лучше Дёмин забудет её, и она постарается его забыть. Так будет лучше для всех. А ей надо начинать новую жизнь. «Я словно в прекрасном сне побывала, - подумала девушка, вспоминая недавние события, - да, словно во сне… Но наступило неизбежное пробуждение. Вот она – реальность: кому я нужна с таким кошмарным прошлым? Ведь мы живём не в сказке, а в обычной современной жизни». Но острая тоска вдруг сдавила её сердце: «Но, неужели я больше не имею права на счастье? Почему мать Олега не приняла меня? Она же не знает до конца всей моей истории, она даже не хочет поверить своему сыну, его объяснениям… А надо мною просто надругались, просто растоптали мою душу и моё тело в мои восемнадцать!» Наташа тяжело вздохнула и поднялась на ноги. И тут снова в её голову властно вошла мысль о том, что надо немедленно идти в лес, к озеру. Немедленно!

- Простите меня за причинённые вам неудобства, дорогая Ольга Никифоровна, - твёрдо сказала девушка. – И огромное спасибо вам за всё! Я…я не имела никакого права взваливать на вас свои проблемы… И я прошу вас только об одном: знаете ли вы кого-нибудь здесь, кто бы мог доставить меня на транспорте до того леса? Ну, до лесной дороги… Я возвращаюсь к озеру Девичьему, и я хотела бы выехать уже сегодня. У меня есть с собой немного еды, а за дорогу я заплачу…

- Ох, касатка, - вздохнула старушка, с искренней жалостью глядя на Наташу, - что ж, может, оно и к лучшему… Вижу, тебя не отговорить… Поезжай… Я знаю, кто тебя довезёт, - сосед мой, Иван. Бесплатно довезёт, я недавно его внуку грыжу вылечила… Да-а… Давай-ка, я тебе пирожков своих положу в дорогу, а потом схожу к Ивану…

- Вот спасибо вам, бабушка! – девушка крепко обняла Ольгу Никифоровну. – Если вернусь, то обязательно снова к вам зайду.

- Как это – если? – заворчала старушка. – Вернёшься, вернёшься, чует моё сердце!



Этим же вечером Наташа входила уже в знакомый лес. Шла она довольно быстро, так как хотела провести ночь уже на берегу озера. Как и в прошлый раз, она не чувствовала ни капли утомления и усталости, да и дорога была на редкость лёгкой, будто бы лес только и делал, что поджидал её, зная, что она обязательно вернётся. Уже была глубокая ночь, когда девушка вышла на место их прежней стоянки на песчаном берегу озера. Правда, на этот раз вместо палатки у неё имелось всего лишь старое шерстяное покрывало, данное Ольгой Никифоровной. Но Наташа как-то мало задумывалась о своём комфорте, для неё гораздо важнее было то, что она снова очутилась в этих воистину волшебных краях. Ведь что-то влекло её сюда, причём влекло неумолимо, и она была не в силах противостоять этому таинственному зову.

Она развела небольшой костёр на старом кострище, подошла к воде, напилась и умылась. Луна в небе золотилась круглой монетой. Ветер не шумел в лесных кронах, и было совсем тихо. Вяло прожевав пирожок с вареньем, девушка плотно закуталась в покрывало и прилегла возле костра на мягкую траву. Ей не хотелось думать о недавних событиях, но мысли, словно назойливые мухи, облепили её разум. В памяти всплывали пылающее гневом лицо Аллы Алексеевны, равнодушный взгляд её собственной матери, растерянные серые глаза Олега… Наташа пыталась заснуть, но сон не приходил к ней. А с чёрного ночного неба на неё равнодушно взирали серебристые звёзды и полная золотая луна…

- Что же мне делать?! – вырвался из её груди отчаянный крик. – Что?! Кто мне поможет сейчас?

Она встала и подошла к воде, опустилась на колени и уткнулась головой в песок:

- Господи, Господи, почему всё не так?.. Почему? О великий дух озера, где ты?.. Ты же говорила мне, девица, что у меня всё будет хорошо! А что у меня сейчас… - Горькие рыдания перехватили горло девушки, и она распласталась на песке, и крупные слёзы текли по её щекам: - Ну, чем, чем я виновата? Чем?! Тем, что отомстила за свою поруганную честь? И теперь до сих пор расплачиваюсь за это?! Что же получается, дух озера: если я была судима, если я отбывала срок, значит, на мне надо поставить крест? Я не имею теперь права любить и быть любимой?! Господи, как же я буду жить без Олега, как? Ведь я же совсем одна! Я никому не нужна, Господи… Зачем мне жить тогда…

В бессильной муке Наташа выкрикивала свои слова в ночное небо, а вокруг стояла удивительная тишина. Наконец она обессилела… Больше не было сил плакать и выплёскивать свою боль… На четвереньках она подползла к воде и долго умывалась прохладной водицей. «Что же это я так расклеилась? – немного успокоившись, подумала девушка, возвращаясь к угасающему костру. – Стоп, вот о чём надо подумать: я же так рвалась сюда ещё до знакомства с Олегом. Какие планы я тогда строила, о чём мечтала?» Она напрягла свою память, стараясь отыскать в ней хотя бы малейшую зацепку.

Припомнился последний год в колонии. Незадолго до освобождения у Наташи состоялся серьёзный разговор со священником, отцом Николаем, который проводил богослужения у них в колонии. Девушка рассказывала батюшке о деде Степане, о его мордовской родине, о таинственных лесах, в которых она, на тот момент, никогда не бывала. Так вот, отец Николай первый посоветовал Наташе съездить туда. И потом, выйдя на свободу, она всё более и более проникалась этой мыслью. Но планировала ли она что-то определённое? Нет… Она сначала хотела добраться до озера, а уж там…

- И что – там? – с невольным раздражением задала себе вопрос девушка. – Что – потом, вернее, что – сейчас?.. Даже дух этого озера не хочет мне показываться…

Она вздохнула и подбросила в огонь сухие ветки. Вдруг окружающую тишину нарушило уханье филина, а с середины озера, медленно растекаясь к берегам, пополз голубоватый туман. Наташа быстро вскочила на ноги: «О Господи, это же она!» Не помня себя от волнения, девушка подбежала к самой кромке воды.

- Прости, прости меня, дух озера! – шептала она. – Прости, что усомнилась в твоей силе! Ты не оставляешь меня, значит, я нужна тебе…

Она всматривалась в приближающуюся туманную завесу. И вот, как и в прошлый раз, в расплывчатой туманной пелене затрепетали длинные пряди тёмных волос, и алые губы, улыбаясь, словно пропели мотив удивительных слов:

- Не горюй, не грусти, девушка… Ты должна была вернуться сюда… Скоро ты обо всём узнаешь… И всё у тебя будет хорошо… Всё будет хорошо…

И снова чудное видение как бы растворилось в туманной дымке. Опомнившись, Наташа крикнула вслед распадающемуся на клочья туману:

- Но что же мне делать дальше, дух озера?..

А в ответ лишь зашумел ветер в густых кронах высоких елей и сосен, да где-то неподалёку снова заухал невидимый филин. А потом…потом за спиной девушки негромко затрещали ветки, и зашуршала трава под чьими-то ногами – кто-то шёл сюда! Наташа в изумлении обернулась: прямо у неё за спиной возле костра стоял человек. Девушка во все глаза смотрела на высокого старика с длинной седой бородой и такими же волосами, перевязанными на лбу узким кожаным ремешком. Одет он был в длинную, смутно белеющую в темноте, суровую рубаху. В правой руке он держал деревянный посох. Несколько мгновений длилось молчание. У Наташи пересохло во рту и похолодели руки – она никак не могла предположить, что здесь, кроме неё, есть кто-то ещё! Наконец таинственный лесной старик аккуратно затоптал ногами догоревшие головёшки и обратился к девушке:

- Ну, здравствуй…внучка! Вот мы и свиделись. Идём со мной…

Голос его прозвучал глухо, и в словах чувствовался акцент, хотя говорил старик по-русски.

- Ой…да-да, конечно, здравствуйте, - пересохшими от волнения губами произнесла Наташа, - а…а почему вы назвали меня внучкой? – Она перевела дух: - А кто вы? И куда вы меня зовёте?

На лице деда не отразилось ни малейшего оттенка каких-либо эмоций.

- Идём со мной, не бойся, - всё так же глухо повторил он. – Не будешь же ты здесь ночевать… Я тебе всё объясню, когда придём на место.

- Да на какое место? Что здесь происходит?.. Ну, хорошо, раз вы так настаиваете… Постойте, я догадалась – вы ведь пришли именно за мной?

- Да, - кратко ответил старик и, повернувшись к девушке спиной, пошёл в глубину леса. Наташа торопливо последовала за ним, захватив свои вещи. Её мозг терзали сотни вопросов и предположений, но она молчала, глядя в широкую спину таинственного деда. «Всё это не случайно, - подумала она. – Видимо, этот лесной старик ждал именно меня. Но кто же он и что всё это значит? Почему назвал меня внучкой? Хотя я уже ничему особо не удивляюсь! Но как-то с трудом верится во всё происходящее…» Они шли по еле заметной узенькой тропинке, и девушка только поражалась тому, как свободно ориентируется в полной темноте этот старик. Она приметила, что они обогнули озеро с правой стороны, немного углубившись в лес. Она не могла определить, сколько времени длился их путь: что-то вроде около часа, а может и меньше. Но вот, наконец, тропинка вывела их на широкую, как показалось Наташе, поляну, посреди которой виднелась в тусклом лунном свете небольшая бревенчатая избушка. Старик поднялся по ступенькам на невысокое крылечко и толкнул входную дверь.

- Заходи, заходи, внучка, и ничего не бойся. Это мой дом.

Шумно вздохнув, девушка вошла вслед за дедом. Её удивила странная обстановка избы, состоявшей из двух больших комнат. В передней белела в полумраке печь, возле которой выстроились в ряд кочерга и другие предметы обихода. Слева от печки на некрашеном полу стоял деревянный стол, на котором возвышался какой-то странный светильник – что-то вроде керосиновой лампы. Вдоль стен тянулись такие же некрашеные деревянные лавки, покрытые ткаными половиками, а на самих стенах были развешены пучки трав и цветов. На двух окнах вместо шторок висели сплетённые из каких-то растений занавеси, издававшие приятный терпковатый аромат. Такая же занавесь, только гораздо больше по размеру, висела в проёме, ведущем во вторую комнату. На узких стенных полках Наташа заметила множество глиняных горшочков и бутылок с пучками трав вместо пробок. В печи что-то побулькивало, судя по запаху – отвар из трав.

- Проходи, проходи, - старик указал рукой на лавку возле стола, - вещи свои положи да садись за стол. Тебе надо поесть…Наташа.

От неожиданности девушка выронила из рук покрывало Ольги Никифоровны:

- Господи, откуда…откуда вы меня знаете? Я же впервые вижу вас!

И тут первый раз за всё время дед улыбнулся, и голос его чуть потеплел:

- Внучка, я всё знаю о тебе… Не спрашивай пока ни о чём – всему своё время. На-ка вот, выпей… Это тебе сейчас очень полезно будет. – И он достал из печи небольшой чугунок с травяным отваром и налил немного в глиняную кружку. Затем добавил туда воды из деревянной бадьи, зачерпнув её берестяным ковшиком. Наташа в изумлении смотрела на эти действия.

- Пей, пей, не бойся, - усмехнулся старик, затем достал с полки темноватый хлеб, луковицы, соль в маленькой деревянной чашечке, пяток варёных яиц. Из-за печи он вынес глиняную кринку с молоком, поставил на стол, пододвинул всё это к девушке и сказал: - Ешь, ешь, внучка, а потом ты будешь спать. Утро вечера мудренее…

- Ой, - спохватилась Наташа, - а у меня же с собой ещё остались пирожки Ольги Никифоровны. А её вы тоже знаете?

- Знаю, знаю, - с улыбкой ответил дед. – Ну, доставай свои пирожки, угостишь меня…

Девушка вдруг почувствовала сильный голод и безо всякого стеснения принялась за еду. Бояться было нечего. Здесь её ждали и знали. Насытившись, она смело взяла глиняную кружку и выпила весь отвар, вкус которого оказался немного сладковатым. Тут же её руки и ноги потеплели, веки отяжелели, и её со страшной силой потянуло в сон. Заметив её состояние, старик встал из-за стола, взял её за руку и, отодвинув травяную занавесь, повёл девушку во вторую комнату. Глаза Наташи совсем закрывались; она почувствовала только, как с её усталых ног сняли кроссовки и уложили её на широкую деревянную кровать, покрытую меховой шкурой. И последнее, что увидела она перед тем, как провалиться в глубокий сон, - это то, что в открытое окно влетел филин и сел на плечо деда. «Наверное, я уже вижу сон», - подумала девушка и тут же заснула на самом деле.

Проснулась она, когда солнце уже высоко стояло над лесом, и горячие лучи падали сквозь открытое окно прямо на её лицо. Наташа открыла глаза и несколько секунд не могла сообразить, где она находится. Затем память услужливо преподнесла ей события прошлой ночи. Девушка привстала и огляделась. Она лежала на старинной широкой деревянной кровати, покрытой меховой (настоящей!) шкурой, по виду медвежьей. Эта комната была немного поменьше, чем первая. Одно окно было открыто, и от ветерка колыхалась такая же, как и в передней, занавесь, сплетённая из каких-то растений. На стенах также висели пучки трав и цветов. В переднем углу находилась большая многоярусная полка, потемневшая от времени, на которой были разложены толстые книги в кожаном переплёте. Вдоль стены под окнами тянулась широкая лавка. А в изголовье кровати стоял объёмистый деревянный сундук, крышка которого была окована желтоватым металлом. «Что же это такое?» - думала Наташа, вставая с кровати и невольно озираясь по сторонам.

Тут отодвинулась травяная занавесь, и в комнату вошёл тот таинственный старик. При свете дня девушка могла рассмотреть его как следует. Он был седой как лунь, но ещё крепкий, лет семидесяти от силы. В светло-карих глазах под кустистыми бровями светился острый ум. И вообще, он смутно напоминал Наташе кого-то, но вот кого?.. Она внимательно всмотрелась в его лицо, и вдруг ей показалось, что она видит перед собой своего деда Степана. Видимо, угадав её мысли, старик ласково улыбнулся и произнёс:

- Ну, утро доброе, внучка… Ты хорошо спала?

Зачарованно глядя на него, девушка кивнула в ответ.

- Ну, вот и славно, - продолжал дед. – А теперь открой-ка вот этот сундук да найди в нём одёжу по своему вкусу… А своё сними – жарко сейчас, да и не для леса такая одежда. Как оденешься – иди, умойся в сенях, и пойдём завтракать.

Старик вышел из комнаты. Наташа с любопытством откинула тяжёлую крышку сундука и действительно обнаружила там белую туникообразную длинную рубаху, богато расшитую красными узорами, а также вышитый полосами короткий передник и лёгкую тёмно-серую безрукавку. Девушка с удовольствием переоделась. Удивительно, но всё пришлось ей как раз впору. Ещё она надела лёгкие берестяные лапоточки, с интересом подержала в руках бусы из бисера и маленькую шапочку с нашитыми на неё монетами. Узкой тканой полоской, украшенной бисером, Наташа перевязала свои волосы. Перебирая остальную одежду, она глянула в зеркало, прикреплённое к внутренней стороне крышки сундука, и невольно улыбнулась своему отражению – так преобразилась она в национальной мордовской одежде.

Затем она ополоснула лицо и руки под медным рукомойником, висевшим в тёмных прохладных сенях, и вернулась в переднюю комнату, служившую одновременно и прихожей, и столовой. Дед вышел из-за печи и с удовольствием оглядел Наташу:

- Вот ты совсем стала похожей на мордвинку, внучка… Давай, садись, кушать будем…

За столом девушка, набравшись смелости, заговорила:

- Дедушка, объясните, ради Бога, что всё это значит? Кто вы и зачем сюда меня привели? Откуда вы знаете моё имя и почему называете меня внучкой?

- А ты не волнуйся так, не спеши, поешь сначала… Скоро ты всё узнаешь. Поела? Ну, вот и славно. Пойдём-ка, на крылечке посидим… Погода, ох, какая славная!

Весьма заинтригованная Наташа последовала за стариком и остановилась на крыльце, радостно глядя вокруг. Из её груди вырвался тихий возглас восхищения. Как же хорошо было здесь! Яркие солнечные лучи заливали всё вокруг. Кругом, насколько можно было окинуть взглядом, стоял лес. Тот самый, волшебный, не тронутый цивилизацией, лес! Девушка смотрела, не отрываясь, на высокие тёмно-зелёные ели, на стройные белоствольные берёзки, на изящные клёны. Позади избушки зеленел небольшой огородик, возле крыльца виднелась куча сухого хвороста и поленьев. Тут же был сруб колодца с берестяным ведром, привязанным за верёвку. Наличники окон были украшены затейливой резьбой. Еле заметная тропинка вилась зигзагами между высокой травы, уходя в лес. Птичье разноголосье наполняло воздух, ровно гудели неугомонные шмели и пчёлы, перелетая с цветка на цветок.

- Вижу, нравится тебе здесь, - довольно проговорил старик. – Ну, внучка, а теперь выслушай меня. Слушай и ничему не удивляйся… Имя моё – дед Пахом, Пахом Григорьевич Куликов. Я старший брат твоего деда Степана, брат по отцу.

- Что?!.. Вы…вы брат дедушки? – Наташа недоверчиво покачала головой. – Но он же никогда не говорил о вас, о том, что у него есть брат!

- Верно, верно, не говорил, - кивнул дед Пахом. – Видишь ли, матушка моя была первой женой твоего прадеда Григория. И через год после моего рождения она со мной, малышом, ушла сюда, в леса. А Григорий, мой отец, женился потом во второй раз на матери Степана.

- Но почему, почему она ушла? – девушка во все глаза глядела на так неожиданно обретённого родственника. – Почему?.. Да расскажите же мне всё!

- Так я и рассказываю, внучка… А ушла она потому, что не могла жить без этих лесов, без своего озера. Мать моя была знахаркой, ведуньей. Не могла она жить, как все, как простые бабы в деревне. Не могла… Но долго она уговаривала своего мужа пойти вместе с нею, долго… Ведь он, Наташа, был прямым потомком утопившейся в озере девицы.

- Как?! – ахнула Наташа. – Потомком? Значит…значит, и дед мой, и я, и вы, то есть, все мы – её потомки? Но как же это может быть?..

- А так… У той девицы остался маленький брат, потом он вырос, женился, и вот от него-то и пошли наши предки. А отец мой Григорий никак не мог понять жену свою… Не слишком-то он верил в старые легенды, он хотел жить, как все. Хотел заняться торговлей, разбогатеть… Вот потому-то матушка моя и ушла от него. А здесь, в лесах жили её родичи… Они берегли озеро Девичье и чтили память той девицы, уважали её. А вот мой отец, да и дед твой Степан не больно-то думали о своём роде…

Девушка только вздохнула, закусив нижнюю губу. Потом она сказала:

- Дедушка…дедушка Пахом, но раз уж так вышло – не надо их упрекать. Всё равно былое уже не вернуть. А, скажите, есть ли ещё кто-нибудь, кроме меня и вас, из рода той девицы?

- А больше нет никаких потомков, только ты и я. Есть у меня ещё родственники по матери, живут они в этих лесах на дальних пасеках. Сестра моя двоюродная вот этот наряд, что на тебе, сшила… Да, есть ещё кое-кто, но он ещё не появился на этот свет…

Наташа в волнении не обратила внимания на последнюю фразу деда.

- Так вот почему меня всегда тянуло сюда, вот почему! Но ведь и дед Степан перед смертью очень хотел вернуться, каялся в том, что покинул родные места. А сколько вам лет, дедушка Пахом?

Старик усмехнулся:

- Мне-то?... Мне, внучка, уже около ста лет. И я так и живу здесь один… Не нашлось никого, кто бы разделил со мной такую вот жизнь… Не было у меня ни жены, ни детей. Матушка моя померла давно… - Он немного помолчал. – А я всё знаю про тебя, про твою жизнь нелёгкую, про суженого твоего и про… - Он снова умолк на секунду. – Внучка, а привёл я тебя сюда вот почему. Я уже стар… А знания мои глубоки, я умею лечить людей и зверей, я берегу эти места. Так ты поживи у меня хоть немного, тебе сейчас это очень надо. Поживи, осмотрись… Ты постигнешь тайны леса, тайны врачевания душ и тел человеческих… Ведь я уже слишком стар, вот и захотел перед смертью повидать тебя. Ведь ты мне как внучка…

Девушка молчала, размышляя об услышанном. Теперь, в свете последних событий перед нею постепенно стало укладываться по полочкам её прошлое и настоящее, да и будущее, видимо, тоже.

- И вы знаете даже то, что я…я убила человека, - пристально посмотрев на старика, проговорила она.

- Знаю, внучка… Но ты уже сполна расплатилась за содеянное, ты своё уже отстрадала. И будь проще: обращайся ко мне на «ты», да просто – дед Пахом. – И он погладил Наташу по руке.

- Хорошо, дедушка Пахом, - улыбнулась девушка ему в ответ. – А ты расскажешь мне побольше о той девушке из озера? Кстати, как её звали?

- Имя у неё было красивое – Валда. По-русски это означает – свет. Да и озеро по-нашему называется Валда-Эрьке, то есть озеро Валды, светлое озеро. Это уже потом его прозвали Девичьим, по-русски… Скоро я тебя познакомлю и с другой дальней роднёй. Вон за тем леском, - дед Пахом показал рукой вправо, - стоит большая пасека, а рядом с ней – маленькая деревушка. Там живёт моя двоюродная сестра по матери, Матрёна Захаровна…

- Надо же! – воскликнула Наташа. – Оказывается, у меня есть ещё родственники. Как же хорошо, что я сюда вернулась! Но, - вдруг озадаченно посмотрела она на деда, - но, дедушка, мне же надо будет как-то зарабатывать на жизнь? Денег у меня совсем мало, а работы здесь никакой нет, как я догадываюсь…

- Ох, милая, - улыбнулся Пахом Григорьевич, - а как же мы живём? Мы мёд продаём, когда надо, людей лечим целебными травами; да и лес кормит нас, и озеро тоже… А деньги свои прибереги пока, они тебе ещё понадобятся…

- Знаешь, дедушка Пахом, - воодушевлённо начала девушка, - где-то в глубине души я всегда хотела так жить: рядом с чистой водой, у леса, в уединении. Меня никогда не привлекали большие города, и даже свой Питер я покинула без сожаления. Здесь так хорошо! Теперь понятно, почему дед Степан хотел сюда вернуться…

- А иначе и быть не могло, - кивнул старик. – Зов крови… И тебя предки позвали… Да ведь и муж твой невенчанный тоже, вроде, хотел сюда переехать, а?

- Ты и об этом знаешь… Да, он хотел, но… - Лицо Наташи исказила гримаса боли и отчаяния. Она часто-часто заморгала ресницами, пытаясь скрыть слёзы…

- Внучка, не терзай себя, не плачь… Всё у тебя сложится отлично, и ты ещё встретишься с ним, уж поверь мне, - твёрдо сказал дед Пахом. – Пойдём-ка в дом, поможешь мне обед приготовить…

- Да, хорошо, - смахнув слёзы, ответила девушка.































































Часть четвёртая

Раскрытые тайны





Для Наташи Соколовой наступили замечательные дни. Свежий воздух, здоровое питание и положительные эмоции дали свой результат. Она окрепла и душой, и телом. Кожа её покрылась лёгким загаром, походка стала увереннее, а голубые глаза, казалось, вобрали в себя всю синеву неба и озера Валда-Эрьке. Бывшая горожанка с удовольствием окунулась с головой в бесхитростную деревенскую жизнь. Она научилась доить козу, растапливать печку и даже стряпать пироги. Она полюбила возиться на огороде, ловко доставала воду из колодца; и отсутствие цивилизованного быта её нисколько не пугало. Она радовалась каждому дню, ощущая себя востребованной и любимой. Как-то легко забылись прошлые горести, и лишь тоска по Олегу терзала её душу. Но Наташа верила словам деда-ведуна и не торопила события.

Пахом Григорьевич учил её собирать лекарственные травы, рассказывал и показывал, как их применять в том или ином случае. Девушка узнала великое множество народных мордовских примет и заговоров. Словно губка, она жадно впитывала новые знания. Также огромное удовольствие доставляли Наташе встречи с Матрёной Захаровной, двоюродной сестрой деда Пахома, тоже знахаркой, знавшей множество старинных обрядов. К ней дед с внучкой ходили каждую неделю: помыться в бане, помочь с хлопотами на пасеке.

Кстати, травяные занавеси, поразившие Наташу в первый вечер пребывания в лесном краю, оказывается, отпугивали своим ароматом комаров и мошек. Да, и лес, и люди, жившие в нём, постепенно раскрывали перед бывшей петербурженкой свои секреты. Девушка поражалась неизменной доброжелательности окружающих. Иногда на пасеку к бабушке Матрёне приходили и другие люди, жившие ещё дальше в этих чудных краях, и все они ласково обращались с Наташей, и все были рады её видеть. Она постепенно запоминала мордовские слова: и диалект эрзя, и диалект мокша, так как местные говорили на обоих языках. А дед Пахом не мог нарадоваться на способную и прилежную ученицу.

Но самым интересным и волнующим было для Наташи то, что она полностью переосмыслила своё прежнее отношение к деревне, к лесу и воде, к животным. Ежедневно без устали она бродила по лесу, собирая нужные травы и корешки; ежедневно она приходила на берег озера Валда-Эрьке и подолгу разговаривала с духом Валды. Правда, сама девица ей больше не показывалась…



А в конце августа судьба преподнесла Наташе неожиданный сюрприз. Однажды под вечер девушка мылась в бане вместе с Матрёной Захаровной. Обычно она хорошо переносила жар, но в этот раз у неё внезапно закружилась голова, к сердцу подступила дурнота, и если бы не подоспевшая вовремя старая знахарка – Наташа упала бы на пол прямо возле вёдер с водой.

- Ну-ка, ну-ка, пошли на свежий воздух, - озабоченно проговорила старушка, бережно поддерживая девушку за талию. В предбаннике она завернула Наташу в льняную простыню, сама торопливо надела белую, вышитую по подолу, рубаху, и обе женщины вышли на воздух. За несколько минут девушка полностью пришла в себя.

- Ой, девка, разве ж можно в твоём положении в такой жаре мыться? – вздохнула с лёгким упрёком бабушка Матрёна. – Ты уж как-то поаккуратнее старайся…

- В каком таком положении? – Наташа в недоумении подняла глаза на знахарку. – Подожди, бабушка, я…я уже стала подозревать – я беременна? Неужели правда?..

- Похоже, что правда, - улыбаясь, ответила Матрёна Захаровна. – Я-то давно уже заприметила, да и брат мой Пахом тоже… А ты, глупенькая, до сегодняшнего дня и не догадывалась?

Молодая женщина бережно положила руки на свой живот:

- Ну, я не была уверена на все сто процентов – это ведь у меня впервые… - Она застенчиво улыбнулась: - Ой, а что же мне теперь делать, бабушка Матрёна?

- Внучечка моя, да ничего особенного тебе не надо делать! Давай-ка закончим наше мытьё да пойдём в избу, деда обрадуем, свежего мёда отведаем… Ах ты, моя хорошая! – И старушка, не в силах сдержать свою радость, крепко прижала девушку к себе.

За чаем все разговоры крутились только вокруг будущего ребёнка Наташи. Старая ведунья безошибочно определила срок беременности и даже пол ребёнка.

- Это девочка! – уверенно сказала она. – Слава Богу, род продолжается! И ещё, Натусечка, я тебе скажу: бессмертная душа Валды воплотится в твоей дочке. Ты можешь сейчас мне не верить, но это так и будет.

- Видишь, внучка, не зря тебя так тянуло в эти места, и не случайно ты познакомилась со своим Олегом по дороге сюда, - добавил Пахом Григорьевич. – Так и должно было случиться, всё предопределено. И красавица Валда вновь возродится на Земле – в твоей дочери.

От осознания смысла услышанного у Наташи по спине побежали мурашки. Она и верила и не верила в сказанное – слишком уж невероятным казалось всё происходящее сейчас! Но в словах лесных знахарей была логика: в принципе, все предыдущие события как раз и вели девушку к сегодняшнему дню. Она подумала о том, что является носителем определённой миссии, и это накладывает на неё определённые обязательства. Наташа помолчала немного, затем спросила с ноткой растерянности в голосе:

- А что мне теперь нужно делать? И как может душа Валды вселиться в мою дочь? Но ведь тогда получается, что озеро Девичье останется без своего хранителя? И оно станет просто обычным лесным озером, да?

Бабушка Матрёна улыбнулась и отрицательно покачала головой:

- Не останется озеро без хранителя, милая моя! Ты и твоя будущая дочка – его хранители! Вас выбрала эта земля, да и ты сама, внучка, давно уже в своей душе выбрала всё это, верно?

- Да, это так! – уверенно ответила девушка. – Но что же мне делать сейчас, как мне себя вести?

- А так же, как всегда, - засмеялся дед Пахом и ласково погладил её по руке. – Будем жить, как жили… А дальше – время покажет, внучка… И, давай-ка навестим Ольгу Никифоровну, прямо с утречка, ведь давно вы с ней не виделись.

- Вот это хорошая идея! – обрадовалась Наташа. – А как мы доберёмся до Леймы? Пешком ведь долго придётся идти!

- А на что лошадки наши? – Матрёна Захаровна указала рукой в сторону пасеки. – Там у моих племяшей есть коняшки, все, как на подбор, покладистые. Седлайте да и поезжайте себе с Богом… И есть старая дорога, известная только нам, так она короче будет, чем ежели по лесным тропам шагать…

- Ух ты, здорово! Наконец-то я сяду верхом на лошадь! – совсем по-детски вскричала девушка. – Давно мне хотелось это сделать! – Тут она озабоченно повернулась к старой ведунье: - А моему ребёнку не повредит верховая езда?

- Нет, внучка, ты ведь крепкая, здоровая девушка, всё у тебя в порядке. Так что смело поезжай…



Две лохматые низкорослые лошадки, не спеша, шли по лесной дороге. Наташа вполне освоилась в седле и с удовольствием наслаждалась верховой ездой. Было тепло, но в листву обступавших дорогу деревьев уже вплетались редкие краски осени. Воздух был особенно свеж, в кустах на все лады распевали лесные птички. Молодая женщина, окинув взглядом высокие деревья, обратилась к деду:

- А знаешь, дедушка, вот что удивительно: я так привыкла ко всему окружающему, что теперь не могу себе представить, что я ещё совсем недавно жила в городе. Мне теперь кажется, что я постоянно живу в этих чудных местах. И если бы…если бы не Олег и не моя малышка, то я бы ни за что не вспоминала своё прошлое…

Дед Пахом внимательно глянул ей в лицо:

- Натусечка, вижу, ты до сих пор изводишь себя из-за твоего мужа… Вот что я скажу: он найдёт тебя, и у вас будет настоящая счастливая семья. Дай ему время… Он обязательно придёт сюда! Только нужно время, сразу всё не делается. А то, что ты сжилась с нашими краями – так это же и хорошо. Кровь звала тебя сюда – кровь предков, и вот теперь ты на своём месте. Тебе ещё ох как много предстоит узнать о своей мордовской земле!

Наташа тряхнула русой головой:

- Раз ты, дедушка, говоришь с таким оптимизмом – тогда можно жить спокойно. Действительно, о чём беспокоиться? Высшие силы всё ведают, обо всём знают. А я счастлива здесь и другой жизни мне не надо! – Она широко улыбнулась: - Ох, и обрадуется же Ольга Никифоровна! Признаюсь, я немного соскучилась по ней… Она ведь волновалась, когда я не вернулась к ней после того, как ушла к озеру?

- Ну, неужели я бы не дал ей знать, внучка? – удивился старик. – На следующий же день твоего пребывания у меня Матрёнин племянник съездил к Никифоровне и успокоил её. Так что она всё знает.

Молодая женщина любовалась окружающей природой. Они выехали из леса и по неширокой дороге направились дальше в Лейму. Наташа выпрямилась, устраиваясь в седле поудобнее. На ней были надеты её старые джинсы, синяя клетчатая рубаха и тёмно-коричневая безрукавка с ярко-красной вышивкой. Лошадки шли по дороге, изредка потряхивая головами, отгоняя мошкару. Лес отступил, остался позади всадников, и впереди расстилались поля, уже убранные, с колючей стерней и пробивающейся к солнцу юной зелёной травкой. Наташа, чуть покачиваясь в седле, с удовольствием смотрела по сторонам, и сердце её наполнялось радостью. Она уже твёрдо решила для себя, что навсегда останется в этих лесах. Другой жизни для себя она не представляла. Единственное, что её беспокоило, - это неопределённые отношения с Олегом и будущие роды. Своими сомнениями Наташа поделилась с дедом, так как путь был длинный, и можно было поговорить о многих вещах. Старый знахарь задумчиво покачал головой:

- Да, внучка, опасения твои мне понятны. Роды, да ещё первые, - это всегда волнение и страх. Но тут-то ты в надёжных руках! Можешь не сомневаться… Сестра моя Матрёна столько младенцев приняла, что уж и сама, поди, не помнит… А вот как дальше жить? Ребёнку твоему общение понадобится, школа… Да… Но ты об этом сейчас не беспокойся – всему своё время. Что-нибудь придумаем…



Ольга Никифоровна с искренней радостью встретила неожиданных, но желанных гостей, и вскоре все сидели за столом и пили горячий чай с ватрушками. Конечно же, беседа затянулась надолго. Наташа рассказала старушке всё-всё и своей беременности тоже, и бабушка тут же заговорила решительным тоном:

- Я хочу сказать тебе, Наташенька, лес-то лесом, но как там с дитём грудным проживать? Надо тебе сюда перебираться, тут у нас и медпункт, и детский садик есть, и школа. Будешь жить у меня, дом большой, места хватит. Всё равно детки мои и внуки редко ко мне наезжают, разбросаны они по всей России-матушке… Ох-ох... А потом, глядишь, и квартиру здесь получишь или дом новый…

- Подожди-ка, подожди-ка, - нахмурился Пахом Григорьевич, - это что же получается: ты хочешь у меня внучку переманить?

- Почему – внучку? – недоуменно спросила Ольга Никифоровна.

- Да потому что дед её Степан мне родным братом приходился, по отцу только, правда… - И старику пришлось рассказать ту давнюю историю.

- Вот так-так! – качала головой старушка. – Ну и ну! Так вот оно что… А ты столько лет молчал, кев старый (кев – по-мордовски значит камень)! А я-то думала, что ты просто хочешь передать Наташе свои знания… Ну и дела!

Молодая женщина засмеялась и взяла бабушку за руку:

- Дорогая моя Ольга Никифоровна, не беспокойтесь вы так! Мы в лесах живём просто отлично! Я теперь всё умею, я теперь не пропаду. Мы и на пасеку ходим, помогаем… В общем, всё нормально.

- Так-то оно так, но вы уж меня послушайте… Ну, вот родит Наташа, а дальше как быть? Там же глухой лес, там и зверьё бродит, и вы все там старые уже. Маленьких детей-то и нет у вас, вроде, а?

- Это ты верно сказала, старая… Нет у нас там ни деток малых, ни молодых парней и девок. Самый молодой из нас, - и дед невесело усмехнулся, - это племянник Матрёны, Фёдор. А ему уж за шестьдесят! Вот это и тревожит… Помрём мы все – кто тогда будет лес хранить, озеро беречь? Где же молодёжь?.. – Дед Пахом сокрушённо вздохнул.

- Правду молвил ты, не спорю, - Ольга Никифоровна скрестила на груди руки. – Значит, Наталью ты всему учишь, во всё посвящаешь… Это хорошо. Но и здесь, в Лейме, тоже хорошо. Я вот живу совсем одна, родные редко приезжают. Иной раз за весь день не с кем и словечком перекинуться… Вот помру – никто и не узнает! – И она сердито глянула на своих собеседников.

Наташа посмотрела на старушку, перевела взгляд на деда и тепло произнесла:

- Что это вы оба умирать надумали? Не надо так говорить! Так вы, бабушка, хотите, чтобы я жила с вами?

- Да, милая! Ну, полюбилась ты мне, девонька, не знаю, чем, но полюбилась! Ну, зачем тебе лес? Живи у меня, я же говорю, что всё у нас тут есть, - не хуже, чем в городе. И мне веселее будет…

Поправив светлую прядь, молодая женщина вздохнула и твёрдо проговорила:

- Дорогая Ольга Никифоровна! Ну, не могу я к вам перейти жить, не могу! Вы уж на меня не обижайтесь… Я всегда стремилась к лесному озеру, иногда не сознавая этого, и жить в других местах просто не могу. А вот в гости к вам приехать я никогда не откажусь! А то, давайте вы к нам – к Валда-Эрьке, жить у нас тоже есть где.

Но старушка покачала головой:

- Нет, я в Лейме всю жизнь прожила, тут и помирать буду… Да и сын из Саранска иной раз наезжает… Дачу хочет здесь построить, этот старый дом сломать, а новый построить… Но это, когда я помру… А так бы ты пока у меня пожила, девонька…

После недолгих размышлений и словесных пререканий все трое решили, что Наташа пока поживёт в лесу, а если захочет, то переедет в Лейму.

В обратный путь Наташа с дедом тронулись, когда уже стало темнеть. Молодая женщина, смущаясь, обратилась к старушке:

- Ольга Никифоровна, я хочу вас попросить: если вдруг Олег сюда приедет, а я в это время буду в лесу, то вы скажите ему, где меня найти, хорошо?

- Непременно скажу, моя золотая! Неужто промолчу? Ладно, езжайте с Богом!

На обратном пути Наташа, наконец, решилась высказать деду свою задумку, которую она хранила в душе уже недели две.

- Дедушка Пахом, я хочу с тобой поделиться вот чем… Ты же знаешь, что до своей…своей судимости я училась на первом курсе историко-филологического факультета. Так вот, мне бы хотелось постепенно записать все народные заговоры, сказания и обряды, записать сначала в тетрадь, а со временем можно и книгу издать. Как ты считаешь?

- Я-то?.. Я думаю, дело это стоящее, - отозвался старик. – Тут столько всего можно написать! Все наши лесные жители тебе в этом помогут. Молодец, внучка, такую хорошую вещь придумала!

Было уже совсем темно. Яркие звёзды сияли над головами всадников, копыта лошадей мягко постукивали по лесной тропе. Наташа задала деду ещё один вопрос, мучивший её:

- Дедушка Пахом, - откашлялась она, - я ещё хочу спросить тебя вот о чём… Я знаю, что лес – живой, и вода, и камни, я знаю, что у них есть душа. И я знаю, что народ лесной очень почитает свою природу. Да я и сама убедилась в том, что всё вокруг живое и смерти просто нет! Всё живёт! Так вот, дедушка, всё это я понимаю и хочу спросить: а в Бога, в Иисуса Христа вы верите? Я никогда не слышала, чтобы в лесу упоминали имя Христа или молились Ему. И православных икон у вас тоже нет…

- Тебя разве это смущает? – спокойно спросил Пахом Григорьевич.

- Да, в общем-то, нет, просто интересно… Просто в колонии я впервые прочла Библию, и я поверила в то, что Бог есть, что Он всегда помогает. И вот это меня тоже поддерживало. И с Олегом мы как-то говорили о том, что будем венчаться в церкви…

- Знаешь, внучка, мы с тобой поговорим об этом завтра, и ты перестанешь мучиться сомнениями, - дед устало зевнул. – Ох, что-то спину заломило…

- Ничего, дедушка, скоро приедем домой, я тебе травку заварю, - ласково проговорила молодая женщина. А старик, невидимый в темноте, довольно усмехнулся: совсем своя стала внучка, совсем сжилась с лесным бытом.



На следующий день после завтрака и обычных утренних хлопот старый знахарь обратился к Наташе:

- Я отвечу тебе, внучка, на твой вчерашний вопрос. Я понимаю твои сомнения и недоумение. И я говорю тебе: все мы, живущие в этих лесах, глубоко чтим Создателя нашего, все мы верим в Бога. – Он поманил молодую женщину за собой: - Выйдем-ка на крыльцо.

Они вышли, и старик торжественно повёл рукою вокруг:

- Видишь? Всё это Бог сотворил! Во всём этом – Бог! И в озере Валда-Эрьке – тоже Бог, и в лесу. Он – везде! Да разве ты сама не чувствуешь Его присутствие во всём, внучка?

Наташа, взволнованная тоном деда, торопливо кивнула, а тот продолжал:

- Бог – Он главный над всем, Он создал живое пространство и во все Свои Творения вдохнул частичку Своей Души. И все Души: лесов, озёр, полей, животных и камней – все они подчиняются Творцу, они чувствуют Его. А глупые люди думают, что живой мир ничего не чувствует и не понимает, оттого и губят свою землю-матушку. А впрочем… - старик покачал головой, - человек губит человека, а это ещё страшнее, это ещё хуже. А то, что нет у нас икон православных – так это же просто: у нас тут своя вера, древняя, пришедшая к нам от предков наших, пришедшая задолго до православия. Мы верим, Наташа, в то, что я тебе только что сказал. Мы верим, что Бог везде, что Он наделил травы целительной силой. Мы бережём эти леса и воды. Да ты и сама уже много чего узнала…

Дед Пахом замолчал. Таким серьёзным и взволнованно-торжественным молодая женщина его ещё не видела. Она посмотрела вдаль, и чувство радости и единения со всем окружающим вдруг захватило её с головы до ног. «А ведь прав дедушка, абсолютно прав, - думала она. – Это и есть то, настоящее, ради которого стоит жить на земле! Это – смысл жизни!»

- А насчёт Иисуса Христа, - снова заговорил старик, - тут многое можно сказать… И об этом мы ещё поговорим. Я только одно скажу: далеко не всё о Христе написано в Библии. А теперь вернёмся в наш кудо (дом).



И вот потекли дни за днями, наполненные и домашними хлопотами, и записью старинных мордовских сказаний. Наташа, подобно губке, впитывала всё, что говорили ей лесные жители, и подробно всё записывала. Фёдор съездил в Лейму и привёз оттуда внушительный запас толстых тетрадей и авторучек. Пахом Григорьевич одобрял внучку в решении раскрыть народные секреты и донести их до широкой массы людей, донести в виде книги. Правда, против этого сначала решительно возражала Матрёна Захаровна.

- Ну и что изменится? – вопрошала она скептически. – Думаете, люди поймут всю эту вековую мудрость и начнут поступать по-другому? Сомневаюсь я…

- А какой прок в том, что мы храним эти знания с незапамятных времён? – возражал ей брат. – Ну, пройдёт ещё лет двадцать – и нас не останется, и записи эти читать будет некому. А так хоть Наташина дочь прочтёт, и все остальные тоже…

Старая знахарка и соглашалась с ним, и в то же время спорила, но, в конце концов, поддержала доводы брата:

- Ну, раз ты, Пахом, так решил, значит, так тому и быть… Ты – старший у нас, и последнее слово за тобой. Может, оно и к лучшему…



Впоследствии, закончив записывать последнюю тетрадь (это было за месяц до родов), Наташа перечитала всё написанное ещё раз. Сердце её наполнилось гордостью за свой труд и за помощь лесных жителей. И, раскрыв свои тетради, она с удовольствием погрузилась в чтение…

«Да благословит тебя Создатель наш, тебя, читающего эти строки! Вся мудрость прошлого да войдёт в тебя, и да не во вред пойдут эти знания, а только на доброе! Слушай, читающий, думай, думающий, понимай, понимающий!..

Очень, очень давно, по рассказам стариков, стояла небольшая деревня неподалёку от лесного озера. Жили там люди смирные да работящие. А в одной семье выросла девица-красавица, умница и рукодельница. Звали её Валда. Была она старшей среди детей своей семьи, пела звонко, вышивала ткани белые, выпекала хлебы пышные. И вот, когда подросла она и вошла в девичью пору, случилась беда великая. Положил на неё глаз лесной разбойник, промышлявший грабежами да убийствами на лесных дорогах. А как увидел Валду – будто ума лишился! И, вправду, было от чего дивиться: Валда очень красива была. В её ярко-синих глазах можно было утонуть, её волнистые тёмно-русые волосы закрывали ей спину, а с алых губ не сходила улыбка. И вот, увидев красавицу, разбойник начал уговаривать её стать его подругой. Долго уговаривал! И меха предлагал, и украшения золотые да серебряные, и деньги – только всё было напрасно. Отвечала ему девица твёрдо, что противен он ей и дела его разбойные! Да и то, что он ей предлагает, - грех большой перед Богом и перед родичами. Обозлился тогда этот разбойник и однажды подкараулил Валду рано утром у лесного озера. Захотел он силой взять её, но не вышло: вырвалась девица и прыгнула в озеро. А по берегам тот злодей расставил людей из своей шайки – это, чтобы девица не сбежала. И, доплыв до середины озера, поняла Валда, что нет ей пути назад, если только не станет она наложницей злодея. Но не могла она изменить самой себе, своей чистой душе, и, теряя последние силы, выкрикнула она в синее небо:

- Духи лесные, духи водные, примите меня, примите жизнь мою! Вы всё знаете обо мне, так дайте же мне силу после смерти моей – дайте мне быть владычицей этого озера и помогать людям, приходящим сюда в трудные моменты! Дайте мне эту силу и примите душу мою!

И с этими словами она погрузилась в озерную глубь. Злодей видел это и кинулся спасать Валду, но было уже поздно. Живой её больше не видели, но и тела её так и не нашли, хотя обыскали всё озеро. После этого родители девицы прокляли разбойника, и он сгинул в глухом лесу вместе со своею шайкой. А озеро с той поры зовётся Валда-Эрьке, то есть, озеро Валды, озеро Девичье. И сила Валды проявляется в новолуние при купании в этом озере – и всё, всё сбывается!»

Всё это Наташа знала ещё от своего деда Степана, но всё равно с интересом перечитала старую легенду. Ребёнок внутри неё зашевелился, словно выражая согласие с матерью. Молодая женщина осторожно погладила живот и прошептала:

- Тише, тише, моя хорошая, я знаю, что душа Валды, - это твоя душа теперь… Я всё знаю… Мы теперь навсегда вместе. Давай-ка, почитаем дальше…

«Слушай, слушающий, и думай, думающий! Если в мире всё будет против тебя, если чёрная тоска будет грызть твою душу, если тяжелейший камень печали будет давить на твоё сердце, - не отчаивайся и не падай духом! Что бы ни случилось с тобою – иди в лес, иди к воде, иди к камню. Они живые, они помогут тебе, только попроси их об этом! Даже если ты болен неизлечимой болезнью, они помогут тебе! Они выслушают твою просьбу, и если ты обратишься к ним, как к равным себе, они сделают всё для того, чтобы ты стал здоровым. Ведь самая главная проблема твоя – это то, что ты не веришь в силу природы: в силу камня, в силу воды, в силу травы и земли. Ты не считаешь эти силы равными себе и поэтому не веришь в них – зря! Надо верить! Вокруг тебя всё живое, абсолютно всё! Оно обладает своими мыслями и своими чувствами. И оно понимает тебя и хочет помочь тебе всеми своими силами! Ты можешь не верить написанному здесь, но это чистая правда! Верь, человек, силам природы, верь только своему сердцу – и ты будешь жить, как надо. Разве ты никогда не ощущал, не чувствовал на себе целительные силы трав, камней, воды, силу солнечного света? Почувствуй это, чувствующий! Все тайные молитвы твоих предков, все надежды прошлых поколений – всё должен ты прочувствовать, всё должен ты вспомнить!

Почему люди отвернулись от самих себя? Почему люди не прислушиваются к голосу своего сердца? Почему лишь только малое количество живущих на этой земле задумывается о смысле своей жизни? Ты, читающий эти строки, задумайся над этим… Почему ты не бережёшь свою землю? Зачем мусоришь на неё? Разве этому учил Создатель наш? Неужели ты не понимаешь, что, принося вред земле, на которой ты живёшь, ты приносишь вред самому себе? Неужели ты этого не понимаешь, читающий?..»

Наташа оторвалась от чтения и посмотрела в окно. Было уже совсем темно. Из соседней комнаты доносилось хриплое, неровное дыхание деда Пахома. Он болел, болел долго и тяжело, с самого Нового года, а сейчас была уже середина марта. Старик тяжело дышал, лёжа на горячей натопленной печи. Ему оставалось жить недолго – это было очевидно, но молодая женщина никак не могла смириться с таким фактом. Да, разумом своим она понимала, что жизнь старого знахаря подошла к концу, но её сердце никак не принимало реальности происходящего.

За окном выл ветер. В избе было тепло, сухие пучки лекарственных трав издавали терпкие ароматы. Наташа вдруг вспомнила, что Олег Дёмин так и не дал о себе знать… Но ведь с нею все эти месяцы был дед Пахом, который поддерживал её, любил её как родную внучку. А что же дальше? Дедушка недавно сказал ей, что его время уже истекло, что не надо печалиться о его скором уходе. Он ещё увидит дочь Наташи, а уж потом и покинет этот мир… Молодая женщина на цыпочках подошла к печи, держа в руке зажжённую свечу, и взглянула на старика. Глаза его были закрыты, лишь слегка поднималась грудь в такт тяжёлому дыханию. «Сон – лучшее лекарство для него сейчас», - подумала Наташа, наливая себе козьего молока в кружку. Присев возле стола, она размышляла о судьбе российских знахарей, которых травили, сажали в тюрьмы, загоняли в подполье. Она вспомнила, как впервые присутствовала при сеансе лечения у Матрёны Захаровны. Какие глубокие глаза были тогда у старой ведуньи, как она шептала заговор! И человек ушёл от неё совершенно здоровым! Бабушка Матрёна говорила, что знает триста лечебных трав и сборы из них; что настоящий лекарь уповает на добрые силы природы, что он должен иметь хорошее здоровье и крепкие зубы, быть безупречно нравственным…

Наташа поставила горящую свечу поближе к себе и открыла очередную тетрадь со своими записями… «Я верю, что если людям поведать знания далёких предков, они будут уважать жизнь и окружающую природу. Ведь на Руси с незапамятных времён преобладало экологическое естественное мировоззрение – пантеизм, что великолепно отразилось в народных сказках и легендах. В них герои очень тесно взаимодействуют со стихиями – Огнём, Воздухом, Водой и Землёй, герои опираются на помощь дерева, речки, печки, рыбы и месяца. Герой побеждает зло через чудо, получив силу от природных стихий и разумных животных.

Знахари Древней Руси собирали сведения о богах и людях, о связи примет и природных явлений, о различных магических обрядах. Они хранили огромные знания и умения, передаваемые из поколения в поколение. Интересен обряд посвящения в костоправы: глиняный горшок с мёдом клали в мешок, завязывали и разбивали посудину. А целитель должен был при всех собрать этот горшок из черепков, не развязывая мешка. Только тогда ему можно было доверять лечение человека…

Конечно, ни одно лекарство не может сравниться с целительной силой любви, духом заговорного Слова, сказанного с властью и силой. Ведь, произнося заговор или молитву, ты передаёшь не только сочетание звуков, но и вкладываешь в произносимое определённый смысл и определённое чувство…

О природной воде: здоровая ключевая вода содержит в себе энергию листьев и цветов, на которые она падала, будучи дождём, а также минералов и камней. Она хранит вибрации ветра, солнца, моря…

О камнях: минералы любят быть на солнышке, любят лежать возле проточной воды; они накапливают вековую мудрость в себе – но эту мудрость мы ещё не разгадали…

О растениях: каждое растение разумно в своём роде, у него есть нервная система, память, слух и даже музыкальный вкус. Они также страдают от болезней и плохого отношения к себе…

Человек, смотри на природу открытыми глазами! Вам предопределено совместное гармоничное сосуществование, и наивысший принцип – понять природу. Познавай её безграничные возможности, и в любой ситуации ты найдёшь для себя совет и помощь…

Существует древнейшая легенда о том, что на юной тогда планете Земля существовал настоящий Рай: животные и люди существовали в единой гармонии, и не было страха в их душах. Сама Земля сияла любовью и разумом, обласканная Богом; и каждое сказанное человеком слово несло в себе определённый образ, каждое слово было приятно для зверей и птиц… Но пришли лихие времена, и всё изменилось. Последствия тех времён и человеческих деяний мы можем наблюдать ежедневно…»

- Внученька, - раздался слабый голос Пахома Григорьевича, - подойди-ка сюда…

Наташа склонилась над ним:

- Тебе попить дать, дедушка? Или ещё чего?..

- Да, травяного отвару испить… Вот молодец, внучка… - Старик мелкими глотками выпил тёплый отвар, затем исхудалой рукой коснулся плеча молодой женщины: - Внученька, родная моя, не переживай обо мне… Моё время подходит к концу, а тебе ещё жить да жить. И не грусти о своём муже, внучка, я тебе твёрдо говорю, что он будет здесь. И он примет своё дитя на свои руки… А сейчас, Натусечка, почитай-ка мне свои тетрадки… Душа моя этого просит…

- Хорошо, дедушка Пахом, я как раз сама читала их, - сказала Наташа, украдкой смахивая слёзы. И в тёплой, полутёмной, освещаемой лишь горящей свечой, комнате зазвучал её звонкий голос:

« Верьте, люди добрые: Бог есть! Есть Высшая Сила! Она всегда была, есть и будет! Найди эту силу, человек! Найди её в самом себе, найди её и в окружающем тебя мире. Всегда слушай своё сердце и не откидывай в сторону его советы…

Очень давно в далёкой земле жил великий человек – Иисус, прозванный Христом. Кем Он был? Окружающие считали Его Сыном Божьим и даже самим Богом, воплощённым в человека. Это был настоящий посланник Небес, в котором не было ничего искусственного и фальшивого. Он был тем, кем действительно был… Он перенёс много страданий, но это было не напрасно. Не напрасно! Пусть люди не видят перемен в окружающем мире – зато мы видим перемены в самом себе…

Ты, читающий сейчас эти строки, никогда не видел Христа, но Он возродится в наших сердцах и в наших душах, если мы позволим Ему туда войти. И это правда! Иисус – Он действительно Сын Божий, Он и был рождён для того, чтобы возродить в людях любовь к Богу. Ведь люди забыли своего Небесного Отца, своего Создателя. А Христос был такой же, как мы, но Он всегда помнил о нашем Небесном Отце…»

Наташа остановилась и прислушалась к дыханию деда. Он снова спал… Молодая женщина убрала тетради на полку, аккуратно разобрала постель и легла, прислушиваясь к свисту позёмки за окном. Малышка внутри неё ударила два раза ножкой. Улыбаясь, будущая мать гладила живот и тихо говорила:

- Доченька моя, маленькая моя, давай будем спать, будем спать сладко-сладко… А вдруг завтра к нам приедет твой папа? Он увидит тебя, то есть, ещё не тебя, а мой живот, и он… - Наташа тихонько засмеялась, - он всё поймёт и удивится. И как же он обрадуется! Давай будем засыпать, моя сладкая, и пусть нам приснится наша будущая счастливая жизнь!

На следующий день деду Пахому стало немного лучше. Он самостоятельно спустился с печки, выпил чашку травяного настоя. Наташа зашла в избу, стряхивая с плеч и головы редкие снежинки.

- Ну и погода! Снова удивила, - певуче-звонко произнесла она, - ну вот, казалось бы, дело к весне идёт, а тут снова зима наступает… Как ты, дедушка? Тебе лучше, я вижу?

Она повесила платок и телогрейку на крючки и присела к столу. Старик с удовольствием посмотрел на неё:

- Ох, до чего ж ты похорошела, внучка! Как же материнство красит женщину! А мне сегодня и впрямь получше… Садись-ка, перекуси чего-нибудь со мной…

После еды Пахом Григорьевич попросил Наташу помочь ему выйти во двор – хотелось ему подышать свежим воздухом. На улице вовсю ощущалось дыхание весны. С крыши на землю с весёлым звоном стекали сосульки. Сквозь серые тучи просвечивало уже по-весеннему тёплое солнце.

- Распогоживается, - медленно выговорил дед. – А с утра, говоришь, снег шёл?

- Да, - ответила молодая женщина, - но снег этот, чувствую, последний… Весна идёт к нам полным ходом.

Она заботливо усадила старика на ступеньки крыльца, предварительно подстелив тканый половик, сложенный вчетверо.

- Вот, дедушка, посиди тут… Может, тебе ещё отвару принести, пока горячий?

- Ну, принеси, принеси, голубка, - Пахом Григорьевич тепло пожал Наташину руку. Молодая женщина вынесла глиняную кружку. Отпив глоток, старый знахарь проводил взглядом стайку вспорхнувших воробьёв и негромко произнёс:

- Натуся, внучка, сам Бог мне тебя послал про... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4