Неведомое

                "Раз человек желает избавиться от своего
                  жалкого состояния, желает искренне и вполне -
                  такое желание не может быть безуспешным."
                                   Петрарка Франческо ( 1304-1374 ),
                                   итальянский гуманист.

          Согласно толковому русскому словарю  слово "уборная" обозначает помещение, оборудованное для отправления естественных надобностей. Называют уборные и туалетами. Последнее слово - французское, имеет несколько значений, и в том числе значение уборной. Без неё никак не обойтись. Можно обойтись без душа и ванной, и чего-то другого. А представьте себе, чтоб было, если в многоэтажках вдруг не стало туалета. Я помню, как много лет назад посмотрел какой-то французский фильм, в котором подробно показано, как в одном городе  открывали первый общественный туалет, который соорудили на центральной площади города. Как был туалет устроен внутри, не показали. Это было деревянное ограждение, не выше груди человека. Открывал туалет сам мэр города. На открытие собрался весь город. Вошедшего мэра в туалет и его счастливое лицо при отправлении малых естественных надобностей видели все присутствующие горожане. Его выход из туалета был встречен бурными овациями и восторженными криками. Горожан можно было понять. А теперь представьте себе, что вы находитесь в чужом городе, вам небходимо справить нужду, а туалета общественного нет. Тут не до смеха. Такое однажды случилось с моим знакомым. Чем закончилось,  не буду рассказывать. Как он мне сказал, после этого ему хотелось на себя наложить руки.
               Вот я и хочу рассказать, что однажды произошло со мной из-за этого чортового туалета-уборной. Это произошло тогда, когда я был учеником четвёртого класса  городской школы. Она, конечно же,  имела туалет. Но не в самом здании, а во дворе школы.  Что собой представляли такие уборные, расскажу ниже.
         Наш довоенный двор, в котором жила наша семья, разместил в себе несколько квартир в одноэтажных строениях. Условия у всех были одни и теже.  Каждая из квартир состояла из одной, двух комнат. Низенькие потолки, небольшие окна. Все удобства во дворе. В самом центре двора стояла колонка-водопровод. Отсюда жители двора брали воду для всех нужд. В углу двора находилась стандартная, как в любом дворе, деревянная уборная.  Как правило, на два отделения, мужское и женское. Иногда на входной двери зачем-то вырезали маленькое окошечко в виде квадратика, ромба или даже сердечка, а над ними буквы "М" и "Ж".  В середине уборной  всё по-простецки. В метре, или чуть больше от входа, на небольшом возвышении от пола находился деревянный настил с отверстием посредине, обязательно почему-то круглой формы В некоторых уборных в одной из стен был вбит гвоздь с  надетыми на него кусками какой-нибудь старой газеты. На двери с внутренней стороны имелся крючок. Во многих уборных он оказывался оторванным. Кто-то, видимо, так спешил скорее попасть в это заведение, что не рассчитав сил,  в отчаянии сильно рванул дверь на себя, оторвав крючок. Поэтому часто можно было подходящему к уборной услышать приглушённое, стеснительное- "занято". Такие же уборные были в общественных местах  не только нашего города, но и в других городах. В нашем городе она находилась в самом его центре, в сквере, примыкавшему к морю. Возле каждого железнодорожного или автобусного вокзала так же в обязательном порядке  были устроены такие уборные. Эти туалеты, не распрашивая прохожих, можно было легко отыскать по специфическому запаху, в котором превалировал запах хлорки. Они отличались от дворовых ещё и тем, что настил был длинным, и в нём находилось много отверстий. Бывало до десяти. Никаких перегородок между отверстиями не было. Это давало возможность находившимся там гражданам спокойно беседовать на различные темы. Конечно же, для  мужского и женского пола было два отдельных входа.  Разумеется, входная дверь не закрывалась на крючок. Были слабенькие электрические лампочки. Но в основном они оказывались разбитыми.  Поэтому иногда, особенно в ночное время, двери посетителем путались, и он оказывался на чужой половине, куда вход был категорически воспрещён. На мужской половине в таком случае раздавался хохот и приглашение в компанию. В женской половине начинался какой-то кошмарный переполох. Все с криками и воплями вскакивали со своих мест, пытаясь вылететь пулей на улицу мимо незванного гостя. Тот был перепуган не меньше  ошалевших от страха женщин, и имел  одно желание -  вырваться как можно быстрее на улицу, забыв о том, куда и зачем пришёл. Иногда из-за этого в дверях образовывалась давка. Зачастую на этот крик прибегал дежуривший недалеко милиционер. Хорошо, если ошалевший от испуга мужик к его приходу успел удрать. Если же его заставали на месте "преступления", то дежурной комнаты милиции ему было не избежать. А там серьёзная проверка: как, да почему оказался в женской уборной. В своё время, мне, как оперативнику уголовного розыска, приходилось разбираться в подобном "криминале". Дело в том, что в общественных туалетах зачастую происходили особо опасные преступления -  изнасилования, и даже убийства. Раскрывать эти преступления было очень сложно. Поэтому случайный посетитель  женского туалета не скоро покидал органы милиции. Проверялся несчастный задержанный очень тщательно. Нельзя было оперативнику допустить ошибку,  плохо разобравшись, отпустить настоящего преступника, если бы таковым оказался доставленный в милицию. Виновного опера ожидали большие неприятности.
                        Шёл февраль 1947 года. Город всё ещё в разрухах. Жители только начинают приходить в себя от ужасов окончившейся войны. В памяти переживших оккупацию свежи воспоминания страшных военных  лет. Время от времени о себе напоминали отголоски войны; кто-то подорвался на ещё  необезвреженной мине, а кто-то подорвал  себя нечаянно при попытке извлечь из снаряда порох. Всем хорошо известно, что отступая, немцы заминировали многие здания. Нашим воинам - сапёрам пришлось очень потрудиться, чтоб обезопасить город. Никто, в том числе и военные, не были уверены в том, что нигде ничего не осталось такого, чтоб не могло рвануть.
                         Меня, как отличного  пионера, наградили путёвкой в Артек. До Симферополя я добрался поездом. А оттуда меня и других ребят из всего Союза на автобусе повезли в знаменитый пионерский лагерь. По пути водитель делал несколько остановок, чтобы ребята, среди нас были только мальчики, могли прямо у дороги отправить естественные надобности. Последняя остановка с этой целью была сделана у самого въезда в город. Когда мы приехали  в Артек, нас пионервожатые сразу же собрали в большой комнате на строгий инструктаж. Нам категорически запрещалось выходить самостоятельно за пределы лагеря. Тут же напомнили об ужасах прошедшей войны. Некоторые  ребята понятия не имели, что такое оккупация. Много было сказано о том, что продолжается разминирование окрестностей Артека. Кроме того, в лесу  скрывались недобитые полицаи, которые напоследок делали разные гадости, минируя всё то, что им удавалось заминировать. Многое из сказанного, как переживший оккупацию, я и сам хорошо знал. Пока  готовили обед, нам разрешили осмотреть двор лагеря. Какая открылась перед нами красотища! Особенно впечатлили вечно зелёные деревья и кустарники. Стояла зима, крымский холод, а вокруг всё было в зелени. Я до сих пор не могу забыть эту красоту.
                  И вот тут мне захотелось по - маленькому в туалет. Я стал мотаться по двору, чтобы найти знакомую мне деревянную уборную. Везде красивые зелёные кустарники, ели, сосны, кипарисы, ещё полностью не отремонтированные бассейны с какими-то фигурами посредине, и другие  разные красоты. Не было только уборной. Опорожниться у дерева или куста не позволяла пионерская честь и гордость, и страх быть увиденным кем-либо за таким занятием. И тут я встретил пацана, позже узнал, что он из Москвы, у которого спросил, не знает ли он, где расположена уборная. Он тут же мне ответил, что она расположена в самом помещении, в конце коридора, слева по ходу. Я подумал, что он не понял моего вопроса и потому ещё раз  сказал, что я именно ищу и  для чего. Он сказал, что всё понял и на мой вопрос правильно ответил.Так как не было сил дальше терпеть, то что было духу, я помчался в здание. Прошёл  быстрым, семенящим шагом длинный коридор, и оказался у последней двери, которую с трудом открыл, так как она почему-то была на пружине. Она подтолкнула меня во внутрь комнаты без знакомых мне запахов. И тут я увидел прямо перед собой какое-то странное сооружение, которого мне никогда не приходилось видеть. На полу  стояло что-то непонятное, изготовленное из белого мрамора,  с каким-то странным углублением. Над этим мраморным изделием возвышался металлический бачок, с которого на цепочке свисала деревянная ручка. В комнате не было ни настила, ни отверстия в нём, которое так мне было нужно. Что я только ни подумал в тот момент, глядя на это чудо. Стало почему-то страшно. Вспомнил гитлеровцев, их всякие хитроумные штучки-дрючки, применяемые при заминировании, предупреждение пионервожатых, и возможные последствия  при обращении с неведомым. Но детское любопытство брало своё. Как магнитом притягивала к себе эта деревянная ручка, да ещё на серебристой цепочке.  Как хотелось дёрнуть за манящую к себе ручку! И я решился! Чтоб не было страшно, я закрыл глаза, взялся  за ручку, и что силы дёрнул вниз. И тут я услышал, что-то   жуткое. Прямо передо мной забурлила и загрохотала вода  с нарастающим гулом. Когда я открыл глаза, то увидел то, что не ожидал увидеть.Это  в мраморном изделии бурлила и грохотала вода. Мне показалось, что на меня движится, сметая всё на пути, бурная, неуправляемая река.  Понял, что сделал что-то непоправимое. По моей вине где-то, что-то взорвалось, и теперь вода хлынула в Артек. Я нарушил указание пионервожатых, и вот к чему это привело. Всё это промелькнуло в детском мозгу за мгновение. Я пулей вылетел из помещения и помчался искать того пацана, который так подвёл меня. Он как раз шёл мне навстречу. Меня всего трясло. Сбивчиво я стал ему говорить, что возможно я взорвал какую-то  плотину, которая была заминирована немцами, что скоро  Артек зальёт водой. Она уже появилась в том помещении, куда он меня направил, что там всё грохочет от идущей откуда-то воды. Когда я замолчал, то обратил внимание, что в коридоре стоит тишина. Пацан тем временем смело пошёл по коридору. Он остановился на какое-то мгновение у двери, а потом резко толкнул её, и вошёл в комнатку. Я за ним следом. Тот же непонятный предмет стоял на месте, с бачка свисала на цепочке ручка, нигде не было никакой воды и, главное, невыносимого грохота. Пацан с недоумением посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска. Я тоже ничего не понимал. Где-же уборная?, - спросил я у парня-знатока. А это что?, -вопросом на вопрос ответил  он. Да где же настил с отверстием?-продолжал вопрошать я. Он не понимал, о чём я говорю. Тогда я ему стал подробно рассказывать, как выглядит  настоящая уборная. Пацан сказал, что я или больной на голову, или фантазёр, так как он о таких уборных не читал  даже в сказках.  Такого быть не может, чтоб уборная представляла какую-то будку, да ещё не в помещении, а на улице. Наш спор чуть не перерос в драку. Но потом мы успокоились и стали подробно друг другу рассказывать о наших бытовых  условиях. Я понял, что обыденная жизнь граждан в нашей столице протекает не так, как в других городах, она отличается даже туалетами. 
                  Поверьте, потребовалось какое-то время, чтоб я мог пересилить своё стеснение и спокойно пользоваться новым видом для меня уборной. Как пользоватья, мне рассказал паренёк из Москвы. И даже это продемонстрировал. А мне так было больно смотреть, как он спокойно обходился с  таким шикарным белым, чистым и без запаха хлорки сооружением. Но потом я себя переборол и умело стал пользоватья сам унитазом.
                    Когда я повзраслел, и иногда вспоминал тот далёкий, нелепый случай, который произошёл со мной в детстве, то представлял, каким папуасом я казался в глазах цивилизованного московского пацана. Видимо, правильно сказано, что всё познаётся в сравнении.

 Игорь Носов