Три имени женщины (Глава 17)

Алина Хатько& Олег Вайнтрауб

ТРИ  ИМЕПНИ  ЖЕНЩИНЫ

Глава 17. Жизнь продолжается.

Прошло почти 10 лет с тех пор, как Федор остался один в лесу. За несколько месяцев, проведенных вместе с Мефодием, он научился многому, и, самое главное научился выживать в этих условиях. Если Мефодий все время своего отшельничества проводил в молитвах и поисках и приготовления нехитрой еды, то деятельная натура Федора не позволяла ему последовать примеру старшего брата. Конечно, он тоже молился и добывал себе пищу, но для него этого было мало, нужно было себя чем-то занять. Руки у него были трудовые.
Еще кода Мефодий был жив, Федор увидел, как он ловко сколотил бочонок для засолки грибов. Федору это понравилось. Он с интересом наблюдал весь этот процесс, учась и запоминая. На следующее лето, после того, как Мефодия не стало, он вспомнил об этой бондарской науке. Нашел несколько заготовок Мефодия и попробовал собрать сам. Первый блин, конечно, получился комом. Бочонок тек со всех щелей, а потом вообще развалился. Пришлось все делать заново. Второй получился лучше. И дело пошло.
Как-то к нему в землянку заглянул лесник. Увидел готовые бочонки и предложил ему выставить их на продажу. Два бочонка взял, как образец. И вскоре к нему посыпались заказы. Заказы и готовую продукцию доставлял лесник. Теперь уже Федор наладил целое производство. Появились у него деньги, на которые он уже мог покупать хорошие продукты, а не питаться только дарами леса.  Кое-что приобрел он и в землянку. Но уходить из леса и нарушать свое отшельничество он еще не был готов, хотя не был уверен, что до конца своих дней проведет здесь. 
И еще одно дело передал ему Мефодий. Это несколько семей пчел. Мефодий рассказывал ему, что как-то на дереве недалеко от землянки появился большой рой пчел. Они облюбовали это дерево, в котором имелось дупло. Именно они хотели там устроить свой “улей”. Мефодий сообразил, что этим можно воспользоваться и за несколько дней сколотил ящик, наподобие настоящего улья и ночью, когда пчелы спали, прибил его на этом дереве чуть пониже дупла. Пчелы быстро сообразили и перебрались в новый дом. Лазить каждый раз высоко на дерево было неудобно, поэтому Мефодий раз в неделю опускал этот ящик на небольшое расстояние ниже. Сразу опустить на землю было нельзя, они могли из-за этого покинуть свой дом. Пчелы очень четко фиксируют положение и расстояние. Пчела, обнаружив хорошее место для сбора меда на расстоянии 1,5 км от улья, вернется и “расскажет” своим сестрам, где это находится. И вскоре уже целый рой пчел окажется на том месте.
Так Мефодий постепенно опустил свой улей на землю. У него появилась своя “пасека”. Он стал ухаживать за пчелами, зимой их подкармливать. Они к нему привыкли и не жалили. Теперь у него появился свой мед. Он сумел среагировать и вовремя отселить вновь образованную пчелиную семью в новый улей. И к моменту передачи дел Федору на его пасеке было уже три улья. Медом он был обеспечен на весь год и даже носил на продажу в поселок. 
Трудно ему первое время было обходиться без мясной пищи. За многие годы Мефодий привык к питанию отшельника, в основном, состоящей из растительной пищи, а Федору вначале было тяжело и непривычно. Но постепенно и он втянулся. Помогали мысли о том, что, если уж выбрал он себе такой путь, нужно в себе укрощать телесные желания.
Но тем ни менее Мефодий научил его как ставить силки на птицу и зайца. Под Его руководством у Федора это несколько раз получилось удачно. Потом попадались рябчики, один раз глухарь и один раз заяц. 
Так Федор прожил в своем одиночестве несколько лет. Однажды он пошел проверять силки, и вдруг за деревом увидел что-то необычное. Подойдя ближе, он увидел лежащую на земле матерую рысь. Она попалась в капкан и уже погибла. Таких капканов он никогда не ставил. Около не он заметил едва шевелящийся пушистый темный комочек. Это был котенок рыси. Он остался без мамы и теперь был обречен на верную гибель. Федору стало его жалко. Он взял его в руки. На вид это был совсем как котенок обычной домашней кошки, только в отличие от своей мамы имел темный окрас, короткий хвост и более длинные и массивнее лапы.  Федор сунул его себе в бушлат и вернулся за лопатой в землянку, нужно было похоронить рысь. Найденыша оставил в землянке, укрыв его на кровати, вернулся к рыси, закопал ее и со злости сломал капкан и разбросал его части по сторонам. 
Теперь у Федора появились новые заботы. Нужно было кормить нового жильца. Это оказалась девочка, он назвал её Крысей. Ему пришлось в тот же день отправиться в поселок за молоком для Крыси. С первых же минут он стал замечать отличия ее в поведении от обычного котенка. Даже еще маленькая она при приближении к ней начинала рычать. Но вскоре они подружились. Она стала совсем ручной, и поведение было больше похоже на поведение собаки, чем кошки. 
Когда она еще немного подросла, Фёдор стал брать ее с собой на охоту, причем теперь охотилась она. Ей удавалось ловко поймать зазевавшуюся куропатку или придавить молодого зайца. В отличие от собаки, она могла добыть птицу даже на дереве. И каждый раз она свою добычу несла хозяину с гордым видом. За это он ее хвалил, гладил по голове и приговаривал: “Молодец Крыся, принесла птицу. Крыся, это птица. Птица”.
 С самого детства Федор не приучал ее к сырому мясу. Головы, лапы, внутренности дичи он варил ей в отдельном чугунке. Поэтому Крыся никогда сама не ела свою добычу в сыром виде. 
Однажды во время его похода в поселок, Крыся увязалась за ним. Он хотел ее закрыть дома, но потом пожалел. Уж больно она не любила оставаться закрытой одной в землянке. На всякий случай, он надел на нее ошейник и поводок. Так вместе они отправились в поселок. Те немногие встречные с любопытством наблюдали эту необычную пару. Крыся с интересом разглядывала все вокруг себя, все новое. Особенно ее внимание привлекли куры во дворах хозяев. У не буквально загорались глаза при виде их, но Федор дергал ее за поводок, давая понять, что сейчас не время охоты. Так или иначе, Крыся узнала дорогу в поселок. 
Армейского здоровья хватило Федору на несколько лет. Несмотря на сложные бытовые условия, за годы одиночества в лесу он ни разу серьезно не заболел. Были и сильные морозы, когда в землянке буквально все промерзало, и когда печку приходилось топить почти круглосуточно, были затяжные осенние дожди, когда неделями не хотелось высовывать даже нос из землянки.
Но все когда-то заканчивается. И Федор заболел. Скорее всего, он чем-то сильно отравился. Вначале была рвота, сильное головокружение и потом понос. Изнуряющий понос, выматывающий все силы. Он лежал в землянке и не было сил не только сходить в аптеку за лекарством, но даже подняться и сделать себе отвар из трав. Мефодий научил его разбираться в травах, и он мог уже сам сделать себе любой отвар для здоровья. Но хуже всего было то, что у них с Крысей закончились продукты, а сходить в поселок, естественно, сейчас он не мог. Крыся сидела рядом с лежанкой, на которой лежал обессилевший Федор и голодными глазами смотрела на него. В ее казанке закончилось все ее питание. Ему просто нечем было ее покормить. Добывать пищу самостоятельно она не умела. Это положение еще больше угнетало Федора. Тогда он в слабой надежде скомандовал Крысе:
Крыся! Птица! Ищи птицу.
И лесной зверь словно понял слова человека. Постояв некоторое время перед дверью, словно соображая, что делать дальше, ловко лапой открыла дверь и с деловым видом куда-то отправилась. Федор откинулся на подушку и задремал. Сколько прошло времени он не знал. Солнечный зайчик, проникший через окошко, переместился с плиты на дверь. Это означало, что прошло почти 2 часа. Вдруг приоткрылась дверь и в проеме показалась Крыся. В зубах она держала курицу. Домашнюю курицу.

                       (продолжение  следует)

 Киевский Вадим Аркадьевич

x

Иллюстрация к: Три имени женщины (Глава 17)