Песня о любви (Глава 16)

Аля Хатько   &  Олег Вайнтрауб
ПЕСНЯ  О  ЛЮБВИ 
   
Часть III. Две судьбы слились в одну.

Глава 16. Давний знакомый.
До Москвы Лена добралась без приключений, а вот до Минска билетов в аэропорту не оказалось. Перед ней встал вопрос, как добраться домой? Но тут какой-то пассажир спросил о поезде и ему ответили, что это возможно, и что билеты можно купить, но только в общий вагон. Они не сговариваясь, отправились на железнодорожный вокзал.
На ходу и познакомились. Оказалось, что поезд Москва - Брест уходил в 0- 30. Они протиснулись в переполненный вагон, и едва нашли два места в самом конце вагона, сбоку. Её сумку поставили под столик, а свой дипломат Герман положил на верхнюю полку. Плащ она повесила на крючок позади себя и прислонилась к нему спиной. Герман тоже снял ветровку и повесил сзади себя. В вагоне было душно. Пахло туалетом и потом. Из полуоткрытых дверей в тамбур просачивался табачный дым. Они сидели напротив друг друга и никак не решались начать разговор.
Первой решилась заговорить Лена. Она внимательно как-то вглядывалась в своего попутчика и вдруг не выдержала и спросила:
- Герман, а мы с вами нигде не могли встречаться раньше?
Он удивленно вскинул на нее брови:
Я даже не знаю, но почему-то мне лицо ваше показалось знакомым.
А куда вы едите сейчас?
Я еду в командировку в Минск на завод.
- На тракторный, что ли?
- Нет, это номерной завод, на “ящик”.
- Ой, это уже не по мне. Я в этом деле совершенно не понимаю. А вы были когда-нибудь у нас в Белоруссии?
-  Бывал и не раз. Несколько лет назад меня приглашали на торжественное перезахоронение моего родственника. Он был партизаном в той войне и кажется политруком.
Лена ещё внимательнее посмотрела на соседа напротив и неуверенно спросила:
- А..а..а…а, не отец ли это ваш был? Что- то я припоминаю, кажется, сын приезжал на захоронение со своим другом. Или я что-то путаю?
А откуда это вам известно? Я был на том захоронении, был вместе с его внуком, а хоронили моего дядю Алексея.
-  Так вот откуда мне знакомо ваше лицо!
-  А вы и есть та девочка, что отыскала его в лесу?
- Да, это я случайно наткнулась на солдатский ремень, Отметку на том месте сделала. А потом военные приехали и откопали останки. Видимо не впервой им приходилось это делать. Сразу же вцепились, как только услышали о находке.
- Да уж, поистине мир тесен. Надо же было встретиться. Теперь я вас вспомнил, хотя вы с тех пор несколько изменились. Я бы сказал, в лучшую сторону.
- Ой, тоже скажете….Старею...старею… Мне в ту пору было всего -то 18 лет. Теперь за спиной годы учёбы, да и работа не из лёгких. И всё накладывает свой отпечаток.
-  Не говорите так. Вы прекрасно выглядите. Вам от силы можно дать не более 30.
- Вы почти угадали. Скоро исполнится. Всего-то через пару лет.
- Извините, Лена, вы замужем?
- Нет, Герман! Жизнь моя сложилась как-то совсем несуразно. Я как бы и была замужем, а в тоже время и не была. Совсем немного, всего полгода прожила с мужчиной в гражданском браке, как теперь выражаются.
- И неужели с тех пор не нашелся ни один мужчина, который бы привлек ваше внимание?
- Нашёлся. Почему же не нашёлся. У меня есть мой самый дорогой, самый любимый на свете мужчина…
Лена весело засмеялась. Глаза её заискрились такими яркими огоньками, а лицо сразу преобразилось и помолодело. Теперь ей было почти, как и в ту пору, когда ей было 18. Герман невольно позавидовал тому незнакомому мужчине, о котором она говорила с такой любовью, и как смог он одним только воспоминанием преобразить эту женщину… При этих мыслях он даже тихо вздохнул.
- И кто же этот счастливец?
 Лена засмеялась и достала из сумочки фотографию. С фотографии на Германа смотрел красивый мальчик. Ему было года три, может четыре. Он был нисколечко не похож на Лену. Скорее он был противоположностью женщине во внешности. Это был кудрявый белокурый мальчуган с синими большими, как у девочки глазами. Не по-детски, а совсем по-взрослому, смотрел мальчик в камеру, когда его снимали.
- Это ваш сын? Он совсем на вас не похож. Но такой красивый мальчик. Сколько же ему сейчас?
- Полных четыре годика, а если точно, то 4 года и семь месяцев.
- Да, Герман, это мой сын. Не по крови. Но…  он мой и точка.
- Это тайна?
- Ну, для вас она может и не быть тайной. Мы с вами увиделись случайно и разойдёмся. Это просто длинная и скучная история. Она совсем не интересная для вас.
- Почему же не интересная? У нас мало времени? По-моему нам всю ночь предстоит вот так в беседе просидеть. И ваш рассказ будет для меня очень интересным.
- Ну, если так, то я постараюсь донести свой рассказ, чтобы вы не уснули от скуки. Итак, я начну издалека.
Но ее рассказ прервала толпа пассажиров, входивших в вагон. Они шумно разговаривали, суетились в поисках свободных мест. Когда они немного успокоились, Лена продолжила:
- Я же в тот год, когда вы приезжали на захоронение, поступила в педагогический институт. И осенью уехала на учёбу. Учёба мне давалась легко. Попутно занималась ещё в драматическом кружке. Очень любила, и у меня это хорошо получалось. Только однажды случилось так, что я оставила сцену и стала жить не чужой, а своей жизнью.
Окончила институт и получила распределение в один большой посёлок, где была средняя школа. Мне не повезло в жизни. Накануне учебного года умерла мама. Я еле справилась с горем. Но жить то было надо. Уехала в соседний район, в эту школу, а сердце разрывалось от жалости к отцу. Вот и металась оттуда, в любое свободное время. Потом полюбила парня. И он, кажется, любил меня. Однако передо мной у него был роман с девушкой. Она работала главным агрономом. И, кажется, роман был очень сильным. Но что-то у них пошло не так, и она уехала. Как говорил мой любимый, что у них произошёл окончательный разрыв. Мы с ним стали жить вместе, официально не могли оформить отношения потому, что у него были на попечении престарелые родители. И он получил отсрочку от армии до 27 лет. Через полгода мы уже могли бы сыграть свадьбу. Но Василий, спасая ребёнка, утонул, вернее у него закрылся в воде сердечный клапан. Я была уже беременна, но ...преждевременно ребёнок родился мёртвым.
Герман слушал сидящую перед ним женщину, не отрывая от нее глаз.
Лена немного помолчала, как бы собираясь с мыслями, и продолжила:
- Родителей Василия я продолжала навещать так же, как и своего отца. И вот через полтора года после смерти их сына, я приехала в очередной раз в гости и привезла новогодние подарки. И какое же было у меня удивление, когда навстречу мне выбежал вот этот мальчуган с криком: «Мама, мамочка приехала!»
Я остолбенела. Прямо на меня налетел и протянул руки мой… Василий... только в уменьшенном виде. Это была точная копия любимого. У меня отнялись руки и ноги. Я выпустила из рук свои пакеты и подхватила ребёнка на руки. А он прижался горячей щекой к моей щеке, обхватил крепко-крепко ручками за шею, и не мог от меня оторваться. Родители стояли и не утирали слёз, которые ручьями катились как у матери, так и у отца. Я вопросительно смотрела на них.
Отец тяжело вздохнул и сказал:
- Да, это шалава, Анка привезла ребёнка и бросила. Сказала, что нашла себе мужа, а тот сказал, что тебя возьму, а ребёнок мне не нужен. Хлопнула дверью и снова скрылась в неизвестном направлении. Мы не знаем, что нам теперь делать. Кровинушка это наша. Да и мы-то не вечные. Двое больных стариков. А мальчонку вон как мать нужна.
Лена умолкла на некоторое время и, тяжело вздохнув, продолжила:
- С тех пор мы с Санькой вот вместе. Пока официально не смогла усыновить. От матери родной нужно разрешение, или вернее, бумага, что она отказывается от ребёнка, а где её искать? А он очень привязался ко мне. И если я куда-то уезжаю, он очень боится, что я могу его бросить. Маленький, а понимает всё.
-  А сейчас с кем он остался?
- Да, с бабушкой и дедушкой. Уговорили пока я в санаторий ездила. Я звонила им часто. Очень скучает малыш. Да и я признаюсь, соскучилась по нему.
Лена опустила голову и надолго замолчала. Перед нею стояло дорогое лицо Василия. Теперь, когда время так неумолимо отдаляло его, она всё больше понимала любимого. Ему было очень тяжело пережить предательство Анки. Он же знал, что она беременна, и уговаривал немного потерпеть до свадьбы. Но она рванула к новым приключениям. Герман тоже молчал, переваривая все услышанное. Да, нелегкая судьба досталась этой такой красивой и благородной женщине, - подумал он. Ее рассказ, и она сама ему с каждой минутой нравились все больше.
Лена подняла свои тёмные глаза и взглянула, как бы в самую душу Германа.
- А вы Герман, не хотите рассказать мне немного о себе? Ведь это иногда нужно просто исповедаться перед чужим человеком. И тогда становится легче. Вот я рассказала вам и как будто большой камень сняла с души. Сегодня мы с вами вот видимся, а завтра разойдёмся по сторонам, и наши тайны канут в Лету. Так, что, расскажите мне свою историю?
Герман с минуту помолчал, а потом начал свою историю.
Родился я вполне в обеспеченной и порядочной семье. Оба моих родителя были врачами, оба инфекционистами. Когда мне исполнилось три года, они уехали в Африку по очень выгодному контракту, оставив меня на попечение тетке, младшей сестры матери. Ей тогда было лет двадцать, она не была еще замужем. Точно мне неизвестно, что там произошло в Африке. То ли очередная революция, то ли межусобица племен, но родители мои погибли. Мы с теткой жили в доме, который принадлежал моему отцу. Когда Маша вышла замуж, ее муж сразу невзлюбил меня. На этой почве у них стали происходить скандалы, и тетке пришлось меня сдать в детский дом, а потом в интернат. Там я рос и учился. В интернате были и девочки и мальчики. В восьмом классе я стал дружить с девочкой-Олей. Она стала первой моей любовью. Дружили мы уже с ней больше года. Мы любили уединяться по разным темным углам в интернате и уже даже целовались. И вдруг я вечером в поисках ее, захожу в спортзал и вижу, что она с моим другом на матах занимается любовью. Я выбежал из зала, залез куда-то на чердак и всю ночь там проплакал. Мне не хотелось жить, я хотел покончить с собой, но не имел представления как это сделать. Долгое время после того я даже смотреть не хотел на девчонок, все они мне казались предательницами и изменницами.
После интерната меня призвали в армию. Я был высокого роста, здоровым, занимался спортом. По всем показателям я подходил в десантные войска. Так и получилось. Служба в дисантуре нелегкая служба, но там куются настоящие мужчины. Кто служил в армии, меня поймут. Пришлось мне побывать и в горячих точках, но, слава Богу, вернулся оттуда живым и здоровым, хотя кое-кого из своих сослуживцев я там потерял. Во время учений при десантировании у моего друга Алексея запутался парашют, и он быстро летел к земле. Мне удалось его в воздухе догнать и схватить. Вместе мы приземлились на моем полном и его полузакрытом парашютах. С тех пор мы стали как братья. После дембеля он пригласил меня к себе. Его родители встретили меня, как родного. Я больше года жил у них. Потом вместе с Алексеем и его сестрой Аленкой поступили в университет. Там я встретил девушку, которую мы с Алексеем случайно спасли от чеченцев, которые хотели силой ее затащить к себе в машину. Мы стали с ней встречаться и, когда я был уже на четвертом курсе, подали заявление в ЗАГС. Она была в то время уже на четвертом месяце беременности. И за неделю до свадьбы ее на уличном переходе насмерть сбил пьяный водитель. Если бы мне дали возможность, я бы своими руками задушил этого мерзавца. А дали ему всего семь лет и через четыре года он вышел на свободу…
Герман умолк и Лена видела, как у него сжались кулаки, и лицо его посерело. До сих пор он тяжело переживал свое горе. Помолчав немного, он продолжил.
После окончания университета меня направили на работу в один из номерных заводов, где я и работаю до сих пор.
- Да, уж...и у Вас жизнь - не мёд, Герман...
А у кого она сейчас мед…
- Это правда. Но, я вот не единожды убеждаюсь, что есть всё-таки такие люди, у которых всё от начала и до конца складно как-то.
- Таких счастливчиков очень мало, в основном, жизнь людям преподносит различные ямы и овраги.
Может вы и правы. Вот я оглядываюсь на свой пройденный путь и думаю: а может, мне нужно было идти не туда? Может, надо было свернуть на другую тропинку, а не лететь по этой дороге. Но потом сама же себе и отвечаю, что тогда это был бы не мой путь…..
А я себе жизнь представляю как бесконечное число железнодорожных путей, как на огромной станции. Вот ты родился, идешь по одной дороге, растешь, учишься, окончил школу и бац - стрелка. Оказался на другом пути, потом поступил и снова стрелка и так далее. А таких стрелок на жизненном пути огромное количество…...
Ой, Герман, и развели мы с Вами философию. Хотелось бы, чайку испить. В поездах почему-то всегда такой вкусный чай подают.
Леночка, вы большая оптимистка. Где вы видели, чтобы в общих вагонах чай подавали, да еще и ночью. Дай Бог, чтобы в титане кипяток нашелся.
Ой…..А я размечталась... У меня есть удивительное средство с собой… Но….нужен чай...И что будем делать?
Сейчас схожу к проводнице узнаю, может, добуду стаканы.
Если не затруднит Вас, то, пожалуйста. А вообще скоро станция будет. Может немного станет свободнее в нашем пространстве.
        В это время они почувствовали, что поезд стал замедлять ход и за окном побежали огни домов и улиц приближающегося города. В вагоне засуетились. Люди стали собираться.
Лена, как только освободятся места, давайте перейдем на более удобные.
Да, конечно. Я уж постараюсь, да и кушать уже хочется. Как-то некогда за всей суетой было. Я с собой прихватила бутерброды. Так что чай за тобой, остальное- с меня.
Герману стало приятно, что его спутница так запросто перешла с ним на «ТЫ». Значит, это означало расположение и доверие.
- Ой, Герман! Простите меня я уже по- свойски, или как тут назвать на «ТЫ» перешла. Вы не в обиде?
-  Ну что вы, давайте на «ТЫ», так проще общаться. Мы ведь с вами,… то есть с тобой не такие уж старые…
- А у меня школьная привычка. С учениками на «ТЫ» всегда. О! А вот и места свободные! Перебегаем, пока не захватили….
Они поднялись со своих мест и, забрав свои вещи и одежду, пересели в свободное “купе”, если так можно было назвать его в общем вагоне, и заняли место на одной полке у окна.
- Ох! Вот и мы будем теперь ехать, как белые люди.
-  Вот сейчас поезд тронется, и я пойду за стаканами.
Лена начала доставать продукты.
- Герман, а у тебя газета есть, надо бы на столик постелить вместо скатерти?
-  Газеты нет, но есть чистые листы бумаги. Сейчас достану.
- Вот и хорошо. Будет лучше, чем в ресторане, белоснежнее.
Лена засмеялась громко и тем самым вызвала улыбку и у своего спутника. Затем достала из сумки, завёрнутые в фольгу бутерброды с сыровяленой колбасой. Свежие помидоры и большой свежий огурец. А в это время Герман уже сходи к проводнице и вернулся оттуда с двумя стаканами чая. Кроме того, еще и прихватил пачку печенья.
Прости, Леночка, у меня с собой ничего нет, а я оказался у тебя нахлебником. Ты уже приготовила такой роскошный стол.
У меня такая привычка, когда еду в дорогу, то всегда со своими «харчами», как у нас говорят. По-всякому приходилось мне в своё время. Когда есть еда с собой, тогда она и не пригодиться, а когда её нет, тогда делай что хочешь. Давай, тебе дам задание порезать овощи. Надеюсь, что нож у тебя должен, хотя бы перочинный?
-  Ты права. И не перочинный, а охотничий. Я всегда его беру с собой в дорогу. А ведь я рассчитывал лететь самолетом, а там же кормят. Вот и нечего с собой не взял. Можно было на вокзале что-то прикупить, но мало было времени.
Да, ладно тебе. Давай есть, а то чай наш остынет.
Они с удовольствием приступили к ужину. А затем Лена извлекла из сумки небольшую баночку с чем-то ярко-жёлтым, и загадочно улыбаясь, показала Герману.
- А ну, вот угадай с трёх раз, что находиться в этой баночке?
Мед?
Мимо!
Прополис!
Разве он такой жёлтенький, как солнышко?
Тогда сдаюсь.
Ну, ещё одна попытка у тебя есть.
Герман задумался, крутил головой, но так ничего ему в голову и не пришло.
Все сдаюсь окончательно.
Это варенье из……..Как думаешь из чего?
Одуванчиков?
Точно! Давай сначала чаю попьём, а потом я тебе расскажу об этом чудесном растении, если тебе, конечно, это интересно?
Конечно, интересно. А вот тетка отца варила варенье из… редьки.
- Ого! Такого чуда я не пробовала. И как? Из ревеня пробовала и сама варить, а вот из редьки….хм…...
Ты знаешь, там от редьки оставалось только одна клетчатка. Весь сок и запах вымачивался. Варились только пластинки, и для запаха туда еще добавлялся лимон. Получилось красиво и с приятным запахом.
- Ну, чего только не придумают. Давай пробуй моё варенье, и я расскажу немного об одуванчике. Кстати, эта станция была Вязьма. Еще будет крупная Смоленск, Невель, затем Витебск, и только потом...после множества меньших-  Минск.
А варенье, очень вкусное и необычное. Но вообще я на одуванчики злой. Когда я держал огород, они были моими самыми злейшими врагами. Не успеешь оглянуться, они уже тут.
- Не один ты такой. Даже легенда есть такая, что у крестьянина был небольшой кусочек земли, и надо было с него накормить немаленькую семью. А тут поселилась эта трава, и как ты говоришь, что только он не делал, а они тут, как тут. И тогда пожаловался крестьянин Богу и попросил его помочь справиться с этой напастью. Засмеялся Бог и сказал:
- А ты не борись с ним, а попробуй полюбить. 
И когда человек понял, о чём речь идёт вот тогда это растение стало для него настоящим кладезем и витаминов и лекарства. И столько он ему названий дал, как ни одному растению ещё никто и никогда не давал. А это и ветродуйка, одуван, светик, пушица, молочник, летушки, солдатики…...И я могу ещё назвать штук десять, но не стоит.
В христианстве одуванчик, как одна из”горьких трав”, стал символом страстей Господних. И именно в таком качестве его рисуют в сценах распятия.
Леночка, ты так интересно рассказываешь. Для меня это целое открытие. Теперь я буду уже по-другому к ним относится.
Спасибо. но я закончу, если не надоела моя болтовня?
- Нет, продолжай, мне очень интересно.
И хотя одуванчик символ горя вообще, в то же время по народным поверьям он символизирует силу солнца и света. Считается цветком верности, счастья. Его семена, улетающие от малейшего дуновения, символизируют быстротечность и тленность человеческой жизни. На языке цветов, одуванчик значит счастье, верность и преданность. А вот букет означает, что отношения скоротечны и в любую минуту могут оборваться. Но, ты, Герман не волнуйся, наш с тобой букет связан накрепко. Чувствуешь, какая у него сладость?
- Пожалуй, ты права. Варенье очень сладкое и ароматное. А что горьким его считают. Так и счастье бывает горьким.
- Ох, согласна. Заболтала я тебя совсем. Может немного надо подремать, хоть так вот сидя?
Да, уже третий час. Глаза уже слипаются. Садись поближе, а плащом накрой колени. Так будет уютней. И прижмись ко мне, будет теплее. Что-то в вагоне стало прохладнее. Видимо тепло выдувает встречным ветром,-  подумал он.
- Спасибо. Я с удовольствием воспользуюсь моментом.
Лена так и сделала, как предложил Герман. Она взяла его под руку и положила голову ему на грудь, а плащом укрыла ноги. Так они сидели некоторое время. Потом Герман осторожно высвободил свою руку и обнял Лену за плечи. Она даже не почувствовала этого, она уже безмятежно спала, и даже посапывала тихонько носом. Несмотря на усталость, Герману не спалось. Такая близость этой, еще полдня тому назад совсем незнакомой женщины, будоражила и волновала его сейчас. Он пытался разобраться, что именно теперь его так волнует. Лена не была в его вкусе. Он, как большинство мужчин, своим идеалом считал высоких блондинок с голубыми глазами, а брюнеток он всегда как-то сторонился. А Лена была настоящей брюнеткой, да еще и похожая на цыганку. Но это нисколько его не отталкивало. Ему было приятно ее общество, ему нравилась ее манера держаться, говорить. У нее был приятный грудной голос. И, конечно, глаза. Они просто прожигали его душу. С ней ему было как-то все просто и спокойно, словно они были уже давным-давно знакомы. Он ловил себя на мысли, что ему вот так сейчас приятно держать в своих объятиях эту женщину, чувствовать ее тепло, слышать ее запах. Ему было с ней уютно и спокойно. Он даже не мог вспомнить, когда ему было так хорошо от такой близости с женщиной. И он задремал.
Проснулись они от того, что поезд остановился. Была какая-то большая станция, возможно, Смоленск. В вагоне началось движение, кто-то выходил, появились новые пассажиры, они суетились, спешили занять свободные места.
А Лене снился сон, будто она плывёт в лодке по большой полноводной реке. Она не знает, что это за река, и как она называется. Она знает только, что плывёт одна. Солнце давно поднялось над горизонтом и приятно согревает одну сторону, а другая сторона почему-то она мёрзнет...  И вдруг... лодка ткнулась в берег. Лена встала и уже хотела выйти на берег, но вокруг была вода. Она в нерешительности остановилась. Лодка медленно покачивалась на воде. Так и стояла бы она в нерешительности, но вдруг у берега, откуда ни возьмись, появился мужчина и протянул ей руку. Лена взглянула и узнала в нём….Германа. И женщина смело вложила свою руку в его широкую ладонь. Лодка качнулась, а мужчина подхватил её на руки и крепко прижал к себе.
Лена открыла глаза. Она старалась прийти в себя. Сразу не могла понять, где же она, на каком берегу? И только теперь поняла, вернее, вспомнила, что едет домой в компании с Германом. А это он так горячо прижимает её к себе, и поэтому ей с той стороны так тепло. Она снова притихла. Уже не спала, но и не хотела разбудить Германа.
Да, зацепил, видимо, чем-то её попутчик, что даже во сне приснился. Она никогда не думала, что кто-то из мужчин может уже растревожить её душу. Она думала, что так до конца дней своих останется верна своему Васильку, и никакая другая музыка не нужна  ей, кроме той, что напевал ей любимый…  А тут вот...раз и - то затронул этот человек. Затронул струну. И теперь эта струна там, в сердце уже не молчит, а тихонечко бренчит.
Свободную полку напротив, заняла пожилая пара. Они начали возиться, устраиваясь. От этого проснулись окончательно Лена и Герман. Лена смущённо отстранилась от мужчины, и начала извиняться, что возможно причинила неудобство своему попутчику
- Ой, Герман, прости, ради Бога, но я даже не думала, что так крепко могу уснуть. И всё это время чувствовала твоё тепло, даже приснилось, что меня солнышко греет с одной стороны.
Они дружно рассмеялись. Время было ещё достаточно, и теперь Лена предложила положить Герману свою голову ей на плечо.
Нет уж Леночка! Лучше наоборот. Клади ты свою головку мне на плечо. Мне было приятно и тепло тоже рядом с тобой. Еще немного поспи.
Лену дважды просить не надо было, и она снова удобно устроилась, положила голову на мужское плечо, она чувствовала себя защищённой. Теперь спала она уже без сновидений.
А Герману снова не спалось. До чего же приятная женщина, - думал он. - Такая непосредственная, так ведет себя естественно. Она ему все больше нравилась, и он уже с грустью подумал, что утром они расстанутся навсегда. А как бы хорошо было, если бы она была всегда вот так рядом.
Наступило утро, и Лена по привычке вставать всегда рано, открыла глаза. Она чувствовала себя отдохнувшей, хотя ноги затекли. Она тепло поблагодарила Германа за то, что был её верным телохранителем, и сказала, что немного желает размяться. И направилась вдоль вагона. Все пассажиры ещё находились в сонном состоянии.
Пока Лена разминалась, Герман обратил внимание на странную пару, сидящую на том, месте, где они с Леной сидели пару часов назад. Это были мужчина и ребенок. На его взгляд, это был мальчик, и ребенку было месяцев 8- 9. Мужчина сидел и дремал, держа на коленях ребенка, обхватив его одной рукой за живот, а в другой держал кастрюльку с кашей. Ребенок же держал в ручке ложку и постоянно нырял в кастрюльку и черпал там кашу и наворачивал ее. Герман буквально залюбовался такой картиной. Такой в жизни не пропадет, -  подумал он о ребенке. И с такой грустью подумал, что ему уже столько лет, а детей у него так и нет. А потом вспомнил фотографию мальчика, которую ему показала Лена. Вот и у этой женщины такая же нескладуха в жизни, как и у меня. Но у неё хоть есть этот мальчик, а что у меня?..
Вернулась Лена и Герман обратил ее внимание на эту пару.
Посмотри, до чего же забавный  парень, малыш! Не плачет, не требует, а сам кашу добывает.
Ой,  и правда! Не пропадёт, такой предприимчивый в жизни.
Герман тяжело вздохнул, и это заметила Лена. Спросила:
- И что же так растревожило тебя, Герман?
- Да так… Жизнь проходит… А у меня никого…
- Ты такой интересный мужчина. Да и годы твои ещё почти юные, а ты уже говоришь о себе, чуть ли не в прошедшем времени. Теперь столько свободных женщин. Можно и с ребёнком найти себе по душе. Да и своего ещё ни одного успеть можно, завести. Было бы только на то желание.
- Не знаю, я какой-то невезучий. Те, кто мне нравились,  или уже замужем, или чем-то я им не подходил.
- Ну, ты будешь долго у нас, в Минске?
- Нет, всего пару дней.
- А я хотела пригласить к себе в гости. Познакомила бы с Сашкой. Я знаю, он тебе понравится обязательно. Я ведь живу совсем недалеко от столицы, всего в 30 километрах.
-  Спасибо. Это хорошая идея… Нужно подумать. Мне бы тоже хотелось посмотреть на твоего малыша. Он такой забавный.
-  Давай, я на всякий случай оставлю адрес, мало ли чего. Как? Написать?
- Ты прочла мои мысли. Я только хотел тебя об этом попросить.
Лена достала свою записную книжку и хорошо поставленным почерком написала адрес, телефон и протянула листок Герману. Её рука как то заметно дрогнула. Герман обратил на это внимание. Он взял ее руку с листком и поцеловал, а потом посмотрел в ее глаза. И казалось, в этот миг между ними пробежала искра. Они долго не могли оторвать друг от друга глаза. А Герман так и продолжал держать ее руку в своей руке. Лена опомнилась первая и снова переключила внимание на мальчика с кашей. Тот уже насытился, и теперь старательно размазывал остатки каши везде, где было возможно. Она не выдержала и тронула мужчину за плечо. Тот открыл глаза и занялся малышом, поблагодарив Лену.
- А теперь, Герман, и нам не мешало бы немного подкрепиться. Снова чай за тобой, а у меня ещё бутерброды имеются.
Опять я нахлебником у тебя, -  ворчал он, поднимаясь и отправляясь за чаем. А Лена тем временем снова накрыла импровизированный стол. Печенье Лена отдала малышу. Тот с удовольствием приступил к их истреблению. Отец мальчика снова поблагодарил женщину.
Они успели перекусить. Герман с улыбкой сказал:
- Лена, спасибо тебе за хлеб-соль. Я теперь в долгу у тебя. А долги я привык отдавать. Теперь уж точно придется к тебе в гости появиться…
- Ловлю на слове!
Так слово за слово они всё больше проникались друг к другу интересом. Между ними возникла симпатия, и теперь только в их руках было сохранить эту маленькую искорку, раздуть её до большого костра или  дать погаснуть.
А тем временем поезд уже шел по предместьям Минска.
- Вот, Герман, мы почти и приехали. Можно собирать свои вещи.

                                               (продолжение следует)

 Киевский Вадим Аркадьевич

x

Иллюстрация к: Песня о любви (Глава 16)