4
- Это сделали неспроста, сэр, - взволнованно сказал Лони, садясь за руль. - Странно, как они смогли попасть в машину? Я думаю, нам лучше отменить прогулку, сэр, и вернуться домой.
Случившееся встревожило меня так, что я даже протрезвел малость. На ум почему-то сразу пришёл Хаддар. Какое-то непонятное чувство опять засвербело в груди, подсказывая, что с ним что-то должно произойти, и мы обязаны помешать этому.
- Позже, - ответил я, - а сейчас попробуй догнать Хаддара. Боюсь, как бы с ним что-нибудь не произошло. Но на всякий случай будь настороже.
Лони, молча, достал из заплечной кобуры пистолет и положил его возле рычага переключения передач, затем включил зажигание. Мотор запустился сразу и довольно заурчал.
Я не сомневался, что за то время, что мы потеряли, Хаддар на своём спорткаре успел уже далеко уехать и догнать его будет нелегко. Но Лони отлично знал город и мог попасть на Корл-Ходда раньше его – тот не мог не миновать главную магистраль, - и это был наш шанс.
- Если повезёт, мы сможем перехватить его у перекрестка на Хайд-Парк, - словно прочитав мои мысли, сказал Лони. – Я знаю короткую дорогу. Плюс нарушение скоростного режима.
- Едем! - скомандовал я. – Чёрт с этими нарушениями.
Лони рванул с места и погнал «Джигуди» на бешеной скорости. Последствия тумана – маслянистые пятна – были уже ликвидированы специальными уборочными машинами, и шоссе теперь блестело, отражая огни фонарей и реклам.
Я сидел сзади и, тупо уставившись на переднее сидение, пытался заставить свой мозг работать. Кто-то снял клемму с аккумулятора. Но чтобы открыть капот, нужно попасть в салон. А как он это сделал? Завод-изготовитель уверял, что замок сделан в единственном экземпляре, и что открыть его без ключа – это один шанс из миллиона. Кто же это такой ловкий? Красный «Алекса - спорт»? Что ему от нас нужно? Для чего он это сделал? Но тщетно пытался я ответить на все эти вопросы. Мозг воевал с алкоголем, и ему было не до моих проблем.
Мы мчались по каким-то улочкам, иногда по тем местам, где вообще не разрешалось ездить, делая крутые повороты на немыслимой скорости. Потом миновали квартал, приобретший дурную славу места сборищ всякого преступного сброда, и вот, наконец, выехали на Корл-Ходда. Широкая, всегда оживленная магистраль в этот поздний час была почти свободна. Машин двигалось мало, и мы быстро добрались до нужного перекрестка. Но только собрались свернуть на Хайд-Парк, как нас остановил полицейский и вежливо объяснил, что дорога временно перекрыта, и нам придётся проехать в объезд.
Невдалеке в свете фар виднелось несколько полицейских «Бульдогов» и машина «Скорой помощи». А чуть поодаль от них – несколько легковушек, сбившихся у тротуара. Я не сомневался, что Хаддар остался позади, и чтобы помешать ему, сделать какую-нибудь глупость, решил подождать его здесь. Я опустил тонированное бронированное стекло и подозвал полицейского.
- А что случилось, офицер? – поинтересовался я у него.
- Авария, сэр, - будничным тоном ответил тот. – Один слишком быстро гнал, а другой был слишком уверен в себе, раз проехал перекрёсток на красный свет. К тому же, малый, что катил на «Туруссе», был в стельку пьян. Бедняга, он не выдержал такого поцелуя.
«То же самое может случиться и с Хаддаром, если его вовремя не остановить», - подумал я машинально, и тут меня словно током ударило.
- Как вы сказали? – словно безумный закричал я. – «Турусс»?
- Да, сэр, - опешил полицейский и отшатнулся от меня, - модель девяносто пятого года, красного цвета…
Я выскочил из машины и поспешил, как мог, к месту аварии. У Хаддара «Турусс» тоже был красного цвета. От страшной догадки сердце бешено заколотилось об ребра, хмель почти весь улетучился, и я уже вполне сносно держался на ногах, когда подошёл к месту аварии. Но Лони, следовавший за мной, всё же, на всякий случай, поддерживал меня под руку. Мы остановились около группы полицейских, которые не пустили нас дальше, и стали смотреть, как несколько человек в белых халатах осторожно вытаскивали из разбитого «Турусса» окровавленное тело водителя.
Я прежде никогда не был свидетелем подобных зрелищ и с тревожным любопытством следил за их действиями. Вот они вытащили его почти наполовину. Голова бедняги запрокинулась, и… Место аварии достаточно освещалось, как придорожными фонарями, так и проблесковыми маячками полицейских машин и «Скорой», и потому я отчетливо разглядел его лицо. Это было даже не лицо, а какое-то обезображенное до неузнаваемости кровавое месиво. Меня замутило. Я отвернулся и наклонился поближе к земле. Но тошнота, подкатившая было к горлу, отступила. Я лишь сглотнул слюну и опять повернулся к машине. Труп уже уложили на носилки и накрыли простыней. Когда его покатили к «Скорой», одна его рука неестественно свесилась.
Автомобиль, откуда извлекли тело, тоже был основательно изуродован. Вся его передняя часть, встретившись с задним мостом мощного полуприцепа, сплющилась до самого салона. Крыша вздыбилась, словно кот, увидевший перед собой собаку. Целым остался только багажник, на котором, как ни странно, по-прежнему горели габаритные огни.
И тут меня охватил ужас. По номерному знаку я определил, что это была машина Хаддара. Мне стало дурно.
- Не может быть! – невольно вырвалось у меня, и я почувствовал со-стояние, близкое к обмороку.
- Вам плохо, господин? – поддержал меня проходивший мимо сер-жант.
- Ничего, офицер… - замотал я головой, - сейчас пройдёт…
- Вы уверены? – недоверчиво переспросил полицейский и, приглядевшись, узнал меня, и опешил. – Господин Гарросс, сэр? Одну минуточку, у меня есть отличное средство.
- Ничего не надо, офицер, - встрял в разговор Лони, - мы уже уезжаем. Верно, сэр?
- Да, Лони, едем, - с трудом вымолвил я. – Спасибо вам, офицер.
- Я помогу вам, - предложил он свои услуги, но Лони категорически их отверг.
Он дотащил меня до нашего «Джигуди», так как ноги мои стали как ватные и плохо слушались, и аккуратно посадил на заднее сидение. Усевшись за руль, он опустил перегородку, чтобы иметь возможность со мной общаться. А я был настолько потрясён, что ничего не соображал и ничего не видел вокруг. Мне ещё никогда не было так скверно. Даже гибель матери и младшей сестрёнки в авиакатастрофе я перенёс более стойко. Но эта трагическая смерть человека, которого я любил как брата… Возможно, если бы мне сообщили о его гибели, например, в моём кабинете, то это, наверняка, не произвело бы на меня такого впечатления. А потом всё бы забылось за многочисленными делами и, только очутившись в «Белой Розе», я, может быть, как всегда бессознательно стал бы ждать своего дружищу Хаддара. Но я видел. И ощутил смерть друга так явственно, что невыносимая боль острым лезвием насквозь пронзала мою душу.
- Это был он, да, сэр? – осторожно спросил Лони, запуская двигатель.
Я ничего не ответил, лишь мотнул головой.
- Всё-таки он опередил нас…
- Поехали отсюда… - с трудом выдавил я из себя.
- Посмотрите налево, сэр.
Я нехотя повернул голову и увидел красный «Алекса - спорт». Он стоял в густой тени дерева, которую изредка прорезала полоска света от мигалки ближайшей патрульной машины. Около него, облокотившись на открытую дверку, стоял человек в чёрном и курил сигарету.
- Эту машину мы сегодня видим уже не в первый раз, - напомнил мне Лони. – Смотрите, сейчас мы поедем, и он последует за нами.
И точно, только мы тронулись, как человек в чёрном выбросил сигарету и нырнул в машину. Через пару секунд «Алекса», не спеша, двинулся за нами.
- В этой тачке ещё двое, - продолжил Лони. – Я видел, как они загружались. Сдаётся мне, что это парни из «Спейса». Не понимаю только, что им от вас нужно. Может это связано с тем типом, что приходил сегодня днём?
- Не знаю, - нехотя ответил я.
Я все ещё не мог взять себя в руки, и разговор с Лони меня утомлял. Теперь-то я понимаю, что тогда мне стоило прислушаться к своему телохранителю, чтобы избежать последующих ошибок. Но тогда я был слишком подавлен. Передо мной всё время стояло изуродованное лицо, залитое кровью. Больше я не проронил ни слова и почти не слушал Лони, сообщавшего мне о перемещении красного седана. На протяжении всего нашего пути эта машина, то исчезая, то появляясь, неотступно следовала за нами. Только когда мы стали подъезжать к дому, «Алекса» обогнал нас и скрылся в ночи.
Очнулся я, когда Лони плавно затормозил у железных ворот нашего особняка и дважды посигналил. В свете фар я заметил полицейский патруль. Ещё одна забота Орсона. Ему было мало личной охраны, и он настоял у начальника местного полицейского участка, чтобы по ночам здесь ещё дежурила патрульная машина. Медленно тянулись минуты ожидания, но ворота почему-то не открывались. Лони занервничал. Он ещё несколько раз нажал на сигнал. Затем не выдержал и вылез из машины.
- Эй, засони! – крикнул он. – Просыпайтесь, черти!
В этот момент из темноты сухо щёлкнул выстрел. Лони сразу откинулся назад, будто его ударили, и, пытаясь удержаться за дверку, сполз на асфальт. В наступившей тишине отчетливо послышались удаляющиеся шаги: кто-то бежал вдоль улицы.
Первыми опомнились полицейские. Их машина с воем пронеслась мимо. За ними в темноту бросились охранники, появившиеся из наконец-то открывшихся ворот. Несколько человек подбежали к нам. Они помогли мне выйти из машины и подойти к Лони, над которым уже склонились его товарищи. Лони лежал, раскинув руки, и глядел в ночное небо широко открытыми глазами, в которых застыло изумление.
- Он мёртв, сэр, - сообщил мне один из охранников, поднявшись при моём приближении.
- Мертвее не бывает, - мрачно подтвердил другой.
Я и сам это видел. Пуля попала в шею чуть выше пуленепробиваемого жилета. Из развороченной аорты ручьем вытекала кровь, заливая асфальт. Это была уже вторая смерть на моих глазах за последние полчаса. Но я отнесся к ней более спокойно. Наверное, потому, что ещё не пришёл в себя от первой.
Охранники наконец-то перетянули Лони рану, чтобы остановить кровь, и потащили его в дом. В окружении телохранителей я последовал, было, за ними, как вдруг рядом с резким визгом остановился «Бульдог» с включенной сиреной. Из него выскочил здоровенный сержант со свирепым лицом и вытащил с заднего сидения перепуганного негра.
- Вот, сэр, - сходу стал докладывать он, - стрелял этот черномазый. Он пытался скрыться, но от нас редко кто уходил. Интересно, кто его так оснастил?
Я увидел в руках офицера крупнокалиберный карабин с оптическим прицелом.
- Этот прицел ночного видения, - пояснил он.
- Я… я не стрелял, сэр, - испуганно затараторил негр. – Это не правда, господин Гарросс, я здесь живу… Я возвращался домой с работы, когда…
- Молчать, скотина! – рявкнул на него сержант. – Эту сказку ты расскажешь своей бабушке, если останешься жив. С вашего разрешения, господин Гарросс, я отвезу его в наш участок.
Мой напарник останется здесь и присмотрит за порядком.
Честно говоря, мне уже не было никакого дела ни до негра, который, возможно, и в самом деле был невиновен, ни до полицейских, ни до чего вокруг. Я ничего не видел, кроме двух улыбающихся лиц: Хаддара и Лони. Мне опять стало плохо: перед глазами вдруг всё поплыло, ноги подкосились. Я почувствовал, как телохранители подхватили меня под руки и понесли в дом.
Позже я не раз видел гибель людей, тех, кого я не знал, и тех, с которыми успел подружиться. Но больше это уже не вызвало у меня таких острых ощущений.
24 декабря 2021
Иллюстрация к: Дневник профессора Гарросса 21