Расхворалась душа моя бедная (глава 7)

   Глава 7.

   Начало двадцатых двадцать первого века

   В просторном кабинете ГУ МВД России по Москве – генерал полиции, полковник из СК, сотрудник ФСБ в штатском, майор с протокольной папкой в руках и капитан со студийной видеокамерой на плече. Напротив стоит пожилой импозантный мужчина лет семидесяти, в дорогом костюме, коротко подстриженный, абсолютно седой, но с крепкой спортивной выправкой и с уверенным спокойным взглядом. Без охраны и без наручников.

   – Назовите вашу фамилию, имя и отчество, – обратился к мужчине офицер с папкой.

   – Панкратов Александр Сергеевич. 

   – Скажите, вы являетесь вором в законе?

   – Я гражданин Российской Федерации.

   – Извольте отвечать прямо на поставленный вопрос, – потребовал полковник из Следственного комитета.       

   – Прямого ответа на кривой вопрос быть не может.

   – Тогда спрашиваем так, как записано в уголовном кодексе, – снова заговорил майор. – Вы занимаете высшее положение в преступной иерархии?

   – Никакого положения ни в какой епархии я не занимаю. Отвечаю так, потому что знаю, что такое епархия.

   – Не надо, Александр Сергеевич, – вмешался генерал. – Это не смешно. Вы же понимаете, что участвуете в необходимой процедуре. 

   – А я не шучу, – с серьёзным видом возразил мужчина. – Я просто не понимаю, почему вы не спрашиваете меня, занимаю ли я высшее положение в сообществе голубятников, например. Или в другом объединении людей по интересам, да тех же любителей орхидей. Вы вначале объясните, что это такое преступная иерархия, а потом спрашивайте.

   – А мы думали, что ни в каком толковании закона вы не нуждаетесь, поскольку сами имеете юридическое образование и общаетесь со многими специалистами в этой сфере.

   – Именно потому и нуждаюсь. Уж растолкуйте, пожалуйста. Только повразумительнее, как это делали в советские годы. Тогда некоторые рецидивисты признавались по суду особо опасными преступниками с соответствующими негативными последствиями в случае чего. И всё. За сам такой статус людей не сажали. А уж за положение в иерархии тем более, будь ты хоть трижды вором в законе. Вы же это сами хорошо знаете. Получается, коммунисты грамотнее и гуманнее были.   

   – Не обращайте внимания, майор, – заметил полковник. – Продолжайте.    

   – Ваша кличка Панкрат?

   – Нет уж, так не пойдёт, – опять возразил мужчина. – Это кто же, когда и на каком основании признал некие абсолютно неформальные отношения в среде заключённых преступными, а негласно установленную в ней внутреннюю иерархию уголовно наказуемой? Даже теоретически это ни в какие правовые ворота не лезет. Выходит, что уважаемого голубятника или орхидейщика тоже можно закрыть. Стоит только признать иерархию в их среде преступной, а их положение высшим.

   – Так вы будете отвечать на вопросы или нет? –  спросил генерал.

   – На первый вопрос обязательно отвечу, Виктор Викторович, а то люди не поймут, – согласился мужчина. – Хотя вы от отца своего и по службе давным-давно про меня всё знаете. Я ведь ещё с прошлого века прохожу у вас чуть ли не главным. Конечно, я же на зоне деланный, потомственный, так сказать. Только про кличку не надо, майор. Клички собакам дают. Короче, давайте сначала. А ты, капитан, не дрожи и снимай красиво, как в Голливуде.

   – Скажите, вы являетесь вором в законе?

   – Да, я – вор в законе. Всё?

   – Нет не всё, – вмешался человек в штатском. – К нам поступили сведения, что в Екатеринбурге…

   – Я могу быть свободен, товарищ генерал? – слова фээсбэшника повисли в воздухе, будто он и не произносил их вовсе.

   – Пока да.

   – Ну, слава Богу, хоть я и атеист, – сказал мужчина и направился к выходу.

* * *

   Рукопись депонирована в ИОН РАН, Рег. № 3283-ЛП/2

 Александр Посохов