Тихонов Валентин Максимович
Вова Рельефный
Песня Ини
: 398 
: 0
Петр
Понимая, что теперь ронги хорошо его видят, Лум побежал вправо. Одна-ко опасаясь, что враги угадают его хитрый умысел, изменял направление движения не круто, а постепенно, описывая по полю плавную дугу. Когда вновь кинул взгляд в сторону места стоянки, то увидел, что там толпятся уже никак не меньше сотни ронгов. Никто догонять его не спешил: по-видимому, внимание ронгов отвлекло увиденное на месте стоянки номариев зрелище. Тела мертвых иноплеменников не могли не обрадовать их. В то же время вид своих убитых не мог не вызвать негодования. Ронги зашумели. Над го-ловами толпы поднялось множество рук, потрясающих копьями, дубинами, дротиками. Заминка длилась едва ли минуту. От толпы отделились пять че-ловек и бросились вдогонку за Лумом. Ронги теперь видели, что враг один, а значит, достаточно и стольких преследователей. Лум понимал, что это лучшие бегуны племени и не сомневался, что они получили приказ взять чужака живым, чтобы ронги могли заставить его привести их к родному стойбищу.
Погнавшиеся за ним воины, конечно, не стали описывать по полю боль-шую дугу, как он, а значительно сократили расстояние, двигаясь прямо. Та-ким образом очень убавили отставание, увеличенное заминкой у дуба.
Вновь бросив взгляд через плечо, Лум вдруг увидел, что преследователи от него уже на расстоянии приблизительно трех бросков дротика. Он побе-жал в раза два быстрее, но, продолжая оглядываться, заметил, что расстоя-ние между ними еще немало сократилось. Он снова прибавил скорости. По-сле этого разрыв между беглецом и преследователями довольно долго не уменьшался. Темп, с которым они преодолели большое расстояние, пока-зался бы даже современным мастерам стайерского кросса весьма высоким, а ведь бежали первобытные бегуны не налегке, как современные атлеты – у каждого в руке было по копью и дротику.
Лум с удивлением увидел, что уже подбегает к подножию горы, которая всего несколько минут назад была довольно далеко за полем. Он стал обе-гать ее слева. Из-за края горы выплывала зеленая громада следующей за нею горы. Вот она вся открылась взгляду. Лум уже мчался в лощине между горой справа и горой слева. Впереди маячила третья гора. Хотя покрытый кустарником склон ее ярко зеленел, освещенный косыми лучами солнца, здесь, в лощине, еще было сумрачно и сохранился утренний холод. Но для разгоряченного изнуряющим бегом Лума он показался приятной освежаю-щей прохладой.
Теперь приходилось бежать по очень густому разнотравью. Обычно Лум бегал по густой траве в гористой местности с опаской: можно было не заме-тить какой-нибудь острый камень и наступить на него, что при столь энер-гичных толчках ног даже исключительно грубым ступням первобытного че-ловека могло причинить ранение, пусть и незначительное, но, несомненно, грозящее замедлить движение. Конечно, сейчас Лум не мог позволить себе снижать скорость ради осторожности. К счастью, камней здесь почти не бы-ло, да и склоны гор не были каменистыми. Учитывая это, путь по которому мчались сейчас наш герой и его преследователи, изобилующий не слишком крутыми подъемами, спусками, современные бегуны сочли бы идеальным для кросса.
Разрыв между Лумом и ронгами вновь начал сокращаться. Он уменьшал-ся медленно, но неумолимо. Быстро бежать номарий уже не мог. И вот уже в который раз наш герой пожалел, что природа не наделила его такими длинными ногами, какие имели большинство ногано. Впрочем, один из преследователей вряд ли превосходил его ростом. Тем не менее бежал сей-час впереди товарищей, а самый рослый, напротив, заметно отстал.
Для нашего героя наступил тот момент, который современные стайеры характеризуют странной фразой: «Не знаю куда деть себя». В переводе со спортивного жаргона это означает: « Все, бежать совсем невмочь – сейчас остановлюсь». Однако Лум бежал и бежал. Потому что он обладал завид-ной выносливостью.
Все же в сравнении с теми, кто за ним гнался, он был бегуном на длинные дистанции посредственным. Ронги уже приблизились к нему на расстояние броска дротика. То, что никто из них не сделал попытки поразить его им, подтверждало, что они хотят взять чужеземца живым. Правда, можно спро-сить, почему же не постарались ранить его в ногу? Да потому, что бросок дротика не столь точен, как, например, выстрел из ружья или лука. Конечно, все пятеро преследователей имели желание остановить убегающего, ранив того в ногу, но опасались попасть в спину, что могло оказаться смертельным для беглеца. Чтобы точно поразить его в ногу, необходимо было еще более сократить разрыв.
Остатки сил и выносливости у Лума окончательно иссякли, и он остано-вился, собираясь принять смерть в бою. Он повернулся и не поверил глазам своим: преследователи были не близко, а далеко. Мало того, он увидел их спины. Они шли в обратном направлении. Неужели он взял верх над такими сильными бегунами? Конечно, ему не удалось бы, опять-таки выражаясь языком современных спортсменов, выиграть этот забег, если б не был слиш-ком большим первоначальный разрыв между ним и ронгами. Лум не видел, как с минуту назад, один из них, не выдержав темпа, остановился. Осталь-ные, словно только и ждали этого, тоже сразу остановились. Двое все-таки от досады метнули в беглеца дротики без всякой надежды попасть. Дротики даже не долетели до него много шагов: для хорошего броска нужно было достаточно энергичное движение ног, а в них-то как раз сил и не осталось.
Ронги подобрали упавшее оружие, после чего все преследователи Лума пошли обратно.
Спасшийся от погони наш герой с минуту бежал трусцой, желая показать врагам, что намерен уйти от них подальше. Такой бег был далеко не столь интенсивным, какой изнурял его довольно долго, и поэтому в полной мере позволил испытать наслаждение отдыхом от совершенных неимоверно тя-желых усилий.
Лум вбежал в небольшую липовую рощу с густым подлеском. Уверенный, что надежно скрылся от глаз тех, кто его преследовал и кто еще посматривал ему вслед, он остановился. Сквозь просветы листвы стал наблюдать за ними. Они выглядели уже совсем маленькими фигурками, светлевшими на фоне зеленого склона подножия горы, к которой подходили. Стали огибать ее. Вот уже завернули за гору и исчезли из виду. Никто не обернулся.
6
Провожая взглядом удаляющихся иноплеменников, Лум произнес мыс-ленно: «Так значит, это ронги… Вот кто… Неужели они уже здесь?! А я-то подумал, было, что убийцы моих сородичей из племени, где люди еще огонь не приручили…» Последние слова пришли ему на ум, потому что он вдруг вспомнил жуткие слухи о ронгах, о которых говорили, что они иногда даже живыми поджаривают пленных. Так что использовать огонь уж точно умеют. «Но почему же тогда они ели сырое мясо?! Да они вообще не жгли костра – весь хворост остался, – размышлял Лум. – Они боялись жечь огонь. Они боялись чомо. От костра дым идет. Огонь, дым в ночи очень видны. Они боялись, что чомо их заметят. А уходить не хотели – добычу оставить жалко было… Как же наши не смогли отбиться?! Наших же было девять. А тех только четверо. А я один их всех уложил!»
Наш герой не знал, что врагов было не четверо, а восемь. Это был охотни-чий отряд. Ронги находились на опушке леса, когда вдруг заметили номари-ев. Те шли еще далеко от места своей будущей стоянки. Опускающееся к го-ризонту солнце слепило им глаза. Поэтому ронги увидели их раньше, а уви-дев, сразу спрятались в кусты и траву, оставшись незамеченными чужаками. Умело скрываясь в зарослях, видели, как иноплеменники собирали хворост, разожгли костер, сели есть. Ронги подкрались к номариям и неожиданно напали на них. Никто из ужинавших не успел даже встать, чтобы оказать со-противление. Напавшие жестоко перебили товарищей Лума.
Убийство нескольких иноплеменников и сохранение их тел для общепле-менного пиршества считалось у ронгов большим успехом, превосходящим по значимости и заслуживающим большей славы, чем даже добыча столь-ких же крупных животных. Победа приобретала еще большее значение вви-ду того, что в последние дни племя жило впроголодь. Нельзя сказать, что ронгам-охотникам изменила удача. Нет, просто не всегда удавалось добыть столько пищи, сколько требовалось для всего племени, которое, как мы уже знаем, было очень большим. Такие периоды недоеданий не являлись ред-костью в жизни ронгов. Тем не менее племя давно не делилось на части, что позволило бы легче прокормиться, как поступали другие большие племена. Несколько позже будет сказано, почему ронги этого не делали.
Расправившись с номариями, воины незамедлительно поспешили сооб-щить сородичам о своей блестящей победе, которую, пожалуй, иначе назвать и нельзя было, ибо достигнуть ее удалось совсем без потерь, благо-даря умело выполненному тактическому приему. К племени отправились четверо молодых быстроногих воинов. Зачем понадобилось столько гонцов, когда, казалось бы, и одного достаточно было? Дело в том, что часть пути предстояло пройти в сгущающихся сумерках и в ночной темноте, когда слишком много рыскало в поисках добычи хищников: у четверых посланцев было больше шансов донести известие до соплеменников, чем у одного.
Перед дорогой гонцы подкрепились мясом, которое не успели доесть номарии. Оставшиеся охранять добычу воины, проводив посланцев, собра-лись, было, хорошо разжечь пока маленький костер, чтобы поджарить како-го-нибудь убитого, как вдруг увидели поднимающиеся клубы дыма над ле-сом за полем. Ронги поняли, что там стоянка каких-то людей. При этом со-образили, что убитые ими иноплеменники наверняка никакого отношения к этим людям не имеют: если б у них были родственные или союзнические от-ношения, то они не стали бы располагаться на ночлег здесь, а пошли бы к ним. Наш герой, находившийся тогда в том лесу, не мог ощутить запаха ды-ма, потому что до встречи его с незнакомкой неандертальцы еще не разожгли огонь, а после был слишком поглощен страстью.
Ронги поспешили затушить костерок. Затем легли на землю и стали с тре-вогой наблюдать из-за травы за лесом, темневшем по другую сторону поля. Они опасались, что чужаки заметили дым от здешнего костерка. Впрочем, им можно было не беспокоиться по этому поводу: дымок, который исходил от маленького огня, сразу подхватывался северным ветром и рассеивался. Они все больше убеждались, что их присутствие не замечено местными жи-телями. Окончательно успокоились, когда сгустились сумерки. Тогда ронги приступили к давно жадно ожидаемой трапезе, последствия которой нами уже описаны. Конечно, они досадовали на то, что нет возможности поджа-рить пищу, но и в сыром виде она доставила немало удовольствия гурма-нам-каннибалам.
Они помнили, что один из остановившихся здесь иноплеменников, ушел в лес. У них не было сомнения, что он отправился туда, привлеченный запа-хом воды: его приносили сюда порывы ветра. Конечно, ронгов не удивило то, что он не возвращается и даже не показывается им на глаза: наверно, ви-дел, как они расправились с его соплеменниками. Они были уверены, что он уже далеко отсюда, а скоро и вообще забыли о нем. Поэтому необычайно изумились, когда рано утром вдруг увидели, как он вышел из леса и пре-спокойно зашагал прямо к ним, как к своим.
Зоркими глазами ронги разглядели, что пока чужак смотрит только себе под ноги. Воины сразу легли на землю. Наблюдая за ним из-за травы, скоро убедились, что он и не подозревает об их присутствии. Воспользовавшись тем, что Лум смотрит себе под ноги, незаметно для него перебрались в ку-сты, чтобы устроить ему засаду. Что произошло потом, читатель уже знает.
Но вернемся к гонцам. Когда они удалились на некоторое расстояние, то, обернувшись, увидели на небосклоне клубы дыма. Поскольку дым подни-мался в той стороне, откуда гонцы шли, то они решили, что это, конечно же, их товарищи, занятые приготовлением пищи, разожгли большой костер.
Воины шли быстро. Время от времени даже бежали. Поэтому достигли места стоянки своего племени гораздо раньше, чем ожидали, когда только-только наступила ночь. Известие чрезвычайно обрадовало соплеменников. Многие были голодны. Никому не хотелось ждать утра, чтобы двинуться в путь: всем хотелось быстрее вкусить желанную пищу. К тому же опасались, что оставшиеся с нею воины не смогут уберечь добычу от хищников. Поэто-му племя сразу двинулось туда, где имелась возможность утолить голод. Нужно заметить, что в те времена, если добыча оказывалась слишком тяже-лой для того, чтобы ее принести в племя, то все сородичи отправлялись к ней. Быстро сняться с места и отправиться в путь для ронгов не составляло труда, потому что уже давно они вели кочевую жизнь.
Свет от ясного звездного неба с ярко сияющей луной позволял гонцам безошибочно указывать дорогу. Под утро ронги заметили на начинающем бледнеть небосклоне легкий дымок. Все тоже решили, что это дым костра ожидающих их сородичей. Через некоторое время дымок исчез. Он исчез потому, что неандертальцы перестали подбрасывать в свой костер хворост, который уже кончился.
В то время, когда наш герой вышел из леса и шел через поле к месту сто-янки номариев, племя ронгов двигалось прилегающей к этому полю холми-стой местностью. Находящиеся между ними небольшие возвышенности не позволяли им увидеть друг друга. Когда Лум подошел к дубу, под которым увидел мертвых сородичей, толпа ронгов вышла на поле. Она по-прежнему не видела Лума, а он не видел ее. Теперь увидеть друг друга им мешали за-росли кустов и мелких деревьев, идущие от дуба у места стоянки номариев к лесу.
Но в этот момент ронгов увидели другие глаза, глаза неандертальцев, ко-торые с наступлением утра отправились на поиски пропавшего соплеменни-ка, убитого Лумом. Два коренастых, мускулистых человека с копьями уви-дели между стволами сосен, как по полю рассыпается большая толпа. Они оторопели – никогда в жизни им не приходилось еще видеть такое множе-ство людей.
Когда во время боя под дубом Лум, преследуя противника, выскочил с ним из зарослей и убил его на глазах всех ронгов, те решили, что какие-то чужаки покусились на их добычу, и бросились на выручку своим.
Ронги так и не узнали о близком присутствии неандертальцев: те, конечно, сделали все, чтобы не быть обнаруженными, а о подозрительном дыме над лесом сказать уже никто не мог. Но приближающееся племя, как мы пом-ним, видело на небосклоне струйку дыма. Ронги решили, что он исходил от уже погасшего огня, небольшое кострище от которого увидели на стоянке чужаков.
Нашего героя не случайно удивило появление в здешних местах племени, которое, по его представлениям, должно было находиться еще далеко на востоке: именно оттуда приходили страшные слухи о нем. Как вдруг оно оказалось уже на рубеже страны неандертальцев? Лум не знал, что в насто-ящее время у ронгов главной задачей было найти племя номариев, что все племена на востоке, оказавшиеся у них на пути, которые не смогли убежать или дерзнули дать им отпор, уже истреблены, а точнее… съедены, что те-перь настала очередь номариев.
В те времена на огромном пространстве обитаемой суши жило не так уж много племен. Меняя обедневшие охотничьи угодья на более богатые, каж-дое кочевало в пределах очень обширной территории, которую считало сво-ей страной. Отнюдь не всегда легко было найти стоянку хозяев этой терри-тории. Ища номариев, ронги прошли мимо и углубились далеко на запад. Случайная встреча здесь чужаков обнадежила их. Причем им было не важ-но, номарии ли это или люди другого племени, потому что особой разницы во вкусе мяса людей разных племен они не находили. «Значит, мы не ошиб-лись что пришли сюда – скоро найдем все их племя», – с радостью думали ронги. Большие надежды они возлагали на лучших бегунов, получивших приказ догнать и привести убегающего чужака. Если б им это удалось, то по-явилась бы возможность пытками заставить его показать путь к своим соро-дичам. Однако преследователи Лума разочаровали всех ронгов. «Ничего, – утешали себя каннибалы, – зато мы теперь знаем, в какую сторону идти, чтобы найти их».
Наверное, имеет смысл кратко рассказать об истории племени ронгов. Задолго до описываемых событий их предки кочевали на просторах совре-менных Сирии и Ирака и особым пристрастием к людоедству не отличались. Когда перебрались на территорию нынешнего Ирана, то попали в окружение очень воинственных племен. Частые войны в те времена служили упроче-нию каннибалистских традиций. Желая избавиться от опасного соседства, ронги ушли жить в суровую горную местность. Но здесь тоже оказались сре-ди таких же племен людоедов. Пришлось ронгам вести непрестанную борь-бу и с ними. Войны преимущественно заключались в многочисленных стыч-ках. Их цель была в основном в захвате пленных, которые живо отправля-лись на костер и в желудки победителей. В обычаях племени ронгов тради-ции каннибализма тоже приобрели особенно большое значение. Выжить в столь жестоких условиях помог клану совет одной его женщины, которую ронги, жившие по законам матриархата, весьма почитали за мудрый ум. Она сказала: «Нельзя разъединяться – чем больше народ, тем больше вои-нов, тем больше сила». Клан перестал делиться. Но как могло прокормиться многочисленное племя? Ронги сделались агрессивнее даже своих соседей. Добыча людей стала самым желанным и почетным делом для ронгов-мужчин. Занятие это оказалось особенно целесообразным, потому что именно людей можно было какое-то время держать в плену, подкармли-вать, когда результаты обычной охоты давали избыток мяса, и постепенно съедать, когда такая охота не приносила достаточно пищи.
Однажды ронги вдруг обнаружили, что во всей обширной горной местно-сти, где жили они и еще несколько племен, никакого другого племени, кро-ме их не осталось: большинство были ими съедены, некоторые откочевали в иные места, чтобы спастись. Ронги не пощадили даже те два племени, ко-торыми стали отделившиеся когда-то от их клана четыре рода.
Теперь победоносные воители обратили взоры туда, где жили давние предки ронгов, откуда они вынуждены были уйти сюда в горы. Многие предлагали вернуться в эти степи. Однако в спорах о том, в каком направле-нии перекочевывать, взяли верх те, кто предлагал двигаться на север. Сред-няя Азия, южные Сибирь и Урал представляли собой тогда благодатный край, где был благоприятный климат и водилось бесчисленное множество животных, а ведь именно животные, а не люди составляли основу рациона ронгов. Да и племен там было не мало, потому что люди охотно селились в этих местах, что для ронгов тоже имело большое значение, ибо от своих во-инственных каннибалистских традиций они отказываться не собирались.
Племя двинулось на север. Так началось первое в мире великое наше-ствие. Однако, спустившись на равнину, ронги неожиданно для себя столк-нулись с очень мощным сопротивлением: три здешних племени уже очень хорошо знали о зловещей славе ронгов и объединились против них. Горцам пришлось воевать с этим союзом почти десять лет. Зато, когда наконец одо-лели его, то долго потом не встречали серьезного сопротивления: разроз-ненные племена, на которые нападали, становились легкой добычей людо-едов. Приблизительно через тридцать лет после начала нашествия ронги пе-рекочевали через южно-уральские горы и двинулись дальше на запад. Страшная молва об орде людоедов шла впереди нее. Одни племена, как го-ворилось выше, старались спастись бегством, другие вступали с ними в борьбу. Борьба эта была порой очень упорной, продолжительной, време-нами успешной для противников ронгов. Однако, в конце концов, те все равно одолевали. Они всегда побеждали, потому что их было больше. Тем племенам, которые уходили далеко на север, удавалось спастись, ибо рон-гам не хотелось идти туда, поскольку они уже успели привыкнуть к теплому климату края, где долго кочевали, хотя прежде имели немалую закалку, приобретенную в суровом горном крае.
Немногим более, чем через пятьдесят лет ронги дошли от южного Урала до центральной Европы, оставив за собой огромные обезлюдевшие про-странства.
7
Лум наслаждался желанным отдыхом. Неимоверная усталость стала про-ходить и начали возвращаться силы. Вернулась и способность ясно осмыс-ливать происходящее. Он вдруг осознал всю тяжесть случившейся беды. По-гибли девять соплеменников, девять его товарищей! О «старшаках» Лум го-ревал не меньше, чем о своих ровесниках-друзьях, ведь за время пути успел с ними тоже очень сдружиться.
Наш герой понимал, что главной для него по-прежнему остается задача увести орду людоедов в сторону от своего племени. Он не сомневался, что как только ронги узнают, что преследователи не смогли настигнуть беглеца, они пустят по его следу другую группу преследователей. Те не станут бе-жать, а просто пойдут за ним. Это будут лучшие следопыты племени, кото-рые умеют брать след не хуже волков и собак, умеют безошибочно разыс-кивать его, если потеряется. Лум против своей воли может привести их к родному стойбищу. Несколько утешало то, что он знал, что имеет перед ни-ми немалое преимущество: ведь отправятся в путь новые преследователи не прежде, чем вернутся неудачливые бегуны, и двигаться смогут гораздо медленнее, чем он, потому что будут внимательно высматривать его следы, временами даже, там, где они не заметны, опускаться на четвереньки и, как животные, обнюхивать землю, чтобы среди множества запахов разыскать запах человека.
Лум решил дней пять идти в том направлении, в котором шел сейчас, по-сле чего, хорошо запутав следы, повернуть к своему племени: его необхо-димо было скорее предупредить о грозящей ему большой опасности.
Он решил, что если выживет в войне с ронгами, то непременно вернётся сюда, чтобы разыскать возлюбленную.
Мало-помалу наш герой начинал свыкаться с мыслью о случившейся бе-де, хотя сожаление о гибели товарищей вызывало сильные переживания. Но теперь он мог думать и о другом. Он осознал, в каком ужасном положении оказался сам. Действительно, ведь ему предстояло совершить большой путь и выжить одному в тяжелейших условиях. Выше уже говорилось, что в те времена в одиночку человек не мог прожить и нескольких дней. Правда, ес-ли он значительно превосходил силой и выносливостью обычных людей, то шансы на выживание у него были достаточно велики. Однако наш герой се-бя таковым не считал, поэтому предстоящий путь его не мог не страшить.
Люди в те времена, как тоже упоминалось выше, гибли преимущественно от когтей хищников. Весь мир тогда кишел ими. Во времена, описываемые нами, флора и фауна центральной и западной Европы были в основном уже такие, как и в наше время, но, конечно же, отличались девственным изоби-лием. К тому же существовало немало животных, не дошедших до нашего времени, например, мамонт. Самым сильным хищником и тогда здесь был медведь. Люди и в те времена называли его хозяином леса. Но в действи-тельности хозяином леса был не он, а волк. Волки господствовали не только в лесах, но и в полях, лесостепях и даже в горах, где были подходящие для их обитания условия. Значительную конкуренцию волкам составляли соба-ки. Питавшиеся преимущественно мясом, пробегавшие, как и волки, в поис-ках добычи каждый день десятки километров, они очень превосходили со-временных собак и силой, и выносливостью. Особенно опасны были волки и собаки, державшиеся стаями.
Лум знал, что чаще остальных гибнут охотники, которые любят охотиться в одиночку. Их порой загрызали даже животные, которые обычно не напада-ли на человека, когда он был не один, например, рысь или небольшие соба-ки. Одиноко охотящиеся охотники часто погибали просто потому, что под-вергались нападению, когда были слишком усталыми или ослаблены ране-нием, а хищники с поразительной чуткостью угадывают слабость в намечен-ной жертве. Наш герой чувствовал, что если на него нападёт сейчас хотя бы рысь или небольшая собака, то тоже не сможет отбиться.
Со страхом думал Лум и о предстоящих ночах. Он привык ночевать в окружении костров, при бдительном карауле сменяющихся часовых, ощу-щая надёжную близость могучих товарищей. Теперь же он будет совершен-но беззащитен перед немой темнотою коварной ночи, когда постоянно ото-всюду грозит невидимая опасность. Несколько успокоило решение спать на развилках деревьев, как обычно спали застигнутые ночью одинокие охотни-ки.
В дополнение ко всем огорчениям на него надавило ощущение, которое ему ещё никогда не приходилось испытывать – ощущение одиночества. Он не представлял, как сможет прожить много дней совершенно один – путь, как мы знаем, предстоял ему далёкий.
Как и любой охотник, Лум шёл, часто глядя вокруг себя. Оглянувшись, он вдруг увидел бегущих к нему собак. Хотя они ещё были далеко, он уже до-гадался, что это очень крупные собаки. Грудь стеснил внезапный страх. Лум быстро огляделся в надежде увидеть какое-нибудь дерево, на которое можно было бы влезть, чтобы спастись, ведь сил для борьбы после изнуря-ющего бега у него совершенно не осталось. Однако вокруг были лишь кусты да мелкие деревца. И снова Лум готов был умереть в бою. При этом поду-мал с сожалением, что не сможет предупредить сородичей о большой опас-ности.
Собаки приблизились на расстояние броска дротика и остановились. И тут Лум узнал их. Это были те самые собаки, которые вместе со всей своей стаей бросились к нему, когда он утром выходил из леса. Именно эти два пса про-явили к нему, как мы помним, нечто вроде симпатии.
Лума сразу значительно успокоило то, что эти клыкастые монстры остано-вились. Не было похоже, что они собираются сейчас напасть. Собаки завиля-ли хвостами, стали смотреть в сторону, а это, как он уже знал, свидетель-ствует не о враждебном намерении. Однако молодой охотник не сомневал-ся, что успокаиваться ещё слишком преждевременно. Эти страшные твари, конечно, нашли его по его следам. Значит, они преследуют его. Он помнил, что собаки часто ходят за охотниками. Цель таких попутчиков, не желающих расстаться с повадками их предков – древних шакалов, - нами уже описана выше. Но, насколько ему было известно, собаки ходили только за группами охотников. Лум не слышал, чтобы они преследовали одиноких охотников ради того, чтобы полакомиться их отбросами. Эти два четвероногих мохна-тых монстра тоже проявляют к нему интерес вряд ли со столь скромными намерениями. Конечно, они хотят разорвать и сожрать его и только ждут подходящий случай. Но разве сейчас не подходящий случай, сейчас, когда он совершенно один, еле стоит на ногах от усталости и нет поблизости дере-вьев, на которых смог бы, возможно, найти спасение? Почему же они не нападают, а продолжают хитрить – делать вид, что не имеют никаких враж-дебных намерений? Нашему герою был непостижим столь изощрённо-коварный замысел его преследователей. В конце концов Лум объяснил не-понятное промедление собак обычной трусостью: он не раз слышал, что эти животные боятся смелых и сильных людей.
Молодой охотник пошёл снова. Однако двигался теперь не скорым ша-гом, поскольку боялся, что собаки сочтут его убегающим от них, а хищники, как он знал, особенно любят нападать на убегающих. При этом то и дело с опаской оглядывался. Животные шли за ним.
Молодой, мощный, сверхвыносливый организм нашего героя быстро восстанавливал силы. Способствовало этому и значительно замедленное движение.
Лум перестал бояться своих нежелательных четвероногих попутчиков, чувствуя себя способным дать им отпор. Всё же ускорил шаги лишь нена-много.
Ему очень хотелось заняться охотой, чтобы утолить голод, ведь с середи-ны вчерашнего дня у него не было во рту ничего, кроме воды и нескольких пойманных на ходу насекомых. Однако охота могла потребовать немало времени и дать возможность врагам настигнуть его.
Всё же иногда Лум позволял себе недолгие привалы. Их использовал в основном для того, чтобы наловить и съесть сколько-нибудь крупных насе-комых, преимущественно кобылок. После каждой такой остановки он чув-ствовал себя совершенно отдохнувшим и бодрым шагом продолжал путь.
Во второй половине дня горную местность Лум оставил позади и вошёл в смешанный лес, покрывавший часть обширной равнины. Здесь, в лесу, опасность, исходящая от двух следующих за ним огромных свирепых собак, ощущалась куда сильнее. Теперь они большую часть времени были не вид-ны ему. Он стал оглядываться чаще, но лишь изредка видел мелькающие между стволами зловещие четвероногие фигуры, с открытыми пастями, из которых свисали длинные языки.
Ближе к вечеру, однако в то время, когда ещё далеко до сумерек, Лум вышел на просторную лесную поляну и сразу увидел на противоположной стороне её, на краю мрачновато-зелёной массы теснящихся пышнолапых деревьев, коренастый раскидистый дуб, как нельзя более подходящий для того, чтобы на нём устроиться на ночлег. Всё же Лум преодолел соблазн это сделать и продолжил путь, желая пройти сегодня возможно большее рас-стояние, чтобы далее оторваться от предполагаемых преследователей.
Он рассчитывал, что до темноты ему ещё встретится другое дерево, столь же подходящее для ночёвки. Однако шёл уже час, а не попадалось хоть сколько-то пригодное для этого. Его начало беспокоить, что придётся ноче-вать, не обезопасив себя недоступным для большинства хищников высоким положением на дереве. Учитывая близкое присутствие слишком опасных попутчиков, это означало, что поспать вообще не удастся. Поэтому Лум по-вернул обратно, надеясь разыскать приглянувшийся ему дуб. Возможность столкнуться с предполагаемыми преследователями теперь не представля-лась ему столь уж вероятной, поскольку двигаться те должны, рассуждал молодой охотник, намного медленнее, чем он, да и на ночлег тоже остано-вятся, ведь не волки же они, чтобы уметь в темноте идти по следу.
Когда собаки увидели, что он пошёл обратно, прямо на них, то сразу от-бежали в сторону. «Так они меня боятся!» – удивился Лум. Это открытие наполнило его сознанием превосходства над этими чудовищами и желани-ем внушить им больший страх. Он грозно рявкнул и, подняв копьё над голо-вой, сделал несколько шагов в их сторону. Собаки в одно мгновение исчезли в чаще. Но не убежали совсем: между стволами виднелись их морды, смот-рящие на него. В действительности у Лума не было намерения нападать на них: он боялся сбиться со своего следа, который должен был привести к той поляне. Путь к ней оказался гораздо более долгим, чем он ожидал. Следы его и собак часто терялись среди бурелома или на упругих густых хвойных покровах земли между основаниями деревьев. Да и видно стало хуже: в ле-су начали сгущаться сумерки. Приходилось то и дело опускаться на корточки или даже на четвереньки, чтобы угадать следы по запаху. Наконец впереди засияли просветы, и вскоре лес расступился.
На поляне было ещё светло как днём. Лум влез на дуб. Он оказался даже ещё более подходящим для ночёвки, чем предполагал молодой охотник: тройная широкая без сучков развилка ветвей позволяла удобно располо-житься на ней, кроме того, он теперь был в укрытии из пышной листвы, сквозь просветы в которой легко мог увидеть ронгов, если они появятся из леса на противоположной стороне поляны. Сам при этом наверняка останет-ся не видным для них. В добавление к этим преимуществам имелось ещё одно, тоже немаловажное: здесь было гораздо меньше комаров, чем в чаще – их отгонял дующий с поляны свежий приятный ветерок.
Чтобы было сидеть помягче, Лум подстелил на развилку свою суму. Ве-рёвкой, которую приготовил с упомянутой выше целью, привязал себя к де-реву на случай, если во сне забудет, что находится на высоте и пожелает из-менить положение тела, что могло привести к падению.
Сопутствующие ему собаки вышли на поляну и легли в траву. Они распо-ложились в раза два ближе, чем обычно держались от Лума. Это немало удивило его, знавшего, как обычно старательно собаки поддерживают без-опасное для себя расстояние от охотников. «Ага, вот вы мне и попались!» – обрадовался Лум. Он захотел метнуть в какую-нибудь из них дротик, но, чтобы выполнить это намерение, нужно было отвязать себя от дерева и слезть с него. Сейчас, когда так удобно устроился, ему это делать совсем не хотелось, и он передумал. «Так вот почему они близко легли…» – удивился он, поняв, что собаки просто-напросто догадались, что он не сможет с дере-ва кинуть достаточно сильно и метко копьё или дротик и что поленится спу-ститься. Не раз он имел возможность убедиться в поразительных сообрази-тельности и чутье этих животных, а сейчас получил явные доказательства их прозорливости.
Через некоторое время на противоположной стороне поляны из леса по-явились два волка.
Собаки тоже сразу заметили их. Они мгновенно, не теряя время даже на свой обычный собачий лай, устремились к ним. Со свирепым жутким рыча-нием звери сцепились в клубок, который быстро рассыпался и превратился в два клубка. Лум стал зрителем впечатляющего зрелища – яростной схватки могучих лютых зверей, на которую даже смотреть было страшно. Эта схват-ка, а точнее битва, происходила не на одном месте, а носилась по поляне, как вихрь, как смерч. Скоро в громогласные свирепые рыки стали вплетаться жалобные визги, и вихрь унёсся в лес. Лум уже не видел дерущихся живот-ных, а только слышал доносящиеся из чащи звуки продолжающейся битвы, которая, как ему казалось, уже завершалась. И правда, не прошло и минуты, как на поляну вышли из леса с гордым видом победителей два зверя. Это были… собаки. На шерсти их появились пятна крови.
«Ну, молодцы…», – проговорил находящийся под сильным впечатлени-ем от увиденного Лум. Победители вызвали невольное восхищение у моло-дого воина-охотника. Его поразило не то, что собаки победили волков – он хорошо знал, что такое отнюдь не редкость в окружающем его мире, где по-стоянно соперничают эти два вида хищников. Нет, его поразила та храб-рость, с какой бросились собаки на очень опасных противников, не промед-лив даже мгновения. Представление о попутчиках как о трусливых животных теперь сильно поколебалось. Лум как будто даже зауважал их, если такое слово возможно употребить в отношении животных.
«Но из-за чего они подрались?» – недоумевал Лум. Он знал, что хищники вступают в борьбу друг с другом обычно, когда одни защищают свою добы-чу, а другие оспаривают её. Но ни у его попутчиков, ни у неожиданно по-явившихся на поляне волков не было добычи. «Ах, вот оно что…, – понял Лум. – Уж не из-за меня ли? Конечно, я же добыча для них». Впрочем, насколько наш герой оказался прав в своём предположении, будет ясно из дальнейшего повествования.
Вскоре Лум погрузился в сладкий сон. Последними мыслями, которые пришли перед этим, были: «Ну, ладно, ладно, охраняйте меня… Но не надейтесь…»
Совершенно изнурённый молодой охотник спал так крепко, что ни разу ни проснулся, ни изменил даже положение тела. Но именно боль, вызванная однообразным сидением, в конце концов, и пробудила его.
Он проснулся, когда поляна уже была залита ярким солнечным светом. Слез с дерева. Тело так затекло, что его сильно ломило изнутри, особенно в тех частях, на которые пришлась основная его тяжесть во время сидения.
Лум внимательно огляделся. Собак не увидел. «Ушли. Наконец-то. Ви-дать, голод заставил. Поняли, что до меня не добраться. Пошли другую до-бычу искать», – подумал он. Отсутствие собак не могло не обрадовать его, узнавшего об их поразительных боевых качествах.
Не задерживаясь здесь и минуты, он продолжил путь. Ломота в затёкшем теле быстро прошла. Он снова шёл, внимательно вглядываясь, вслушиваясь, принюхиваясь, как всегда ходил по лесу. Его окружали вековые сосны, ели, клёны, липы. Хотя шёл тем же путём, почти не узнавал виденные вчера места – так преобразился лес в утреннюю пору. Девственный лиственный и хвойный кров его пронизывали тысячи ослепительно ярких лучей, отчего здесь было не сумрачно, как в предвечернее время, а светло, уютно.
Видимо, под влиянием окружающей красоты, а, главное, благодаря тому, что утром после хорошего сна многое воспринимается по-иному, настрое-ние Лума, по сравнению со вчерашним, значительно изменилось. Хотя его продолжали мучить переживания, вызванные воспоминанием о страшном событии, тяжёлое чувство всё более оттеснялось счастливыми мыслями о том, что сам он остался жив, что по-прежнему для него сияет, лаская теплом, щедрое благодатное солнце, по-прежнему для него благоухает, радуя взор красотою, цветущая природа. Отвлекали от горестных дум и вернувшиеся сладостные воспоминания о возлюбленной.
Во второй половине дня лес кончился. Лум шёл теперь лесостепью. Перед ним была равнина. На её огромном пространстве местами темнели рощи. Чем далее уходил взор, тем и равнина, и рощи становились более светлыми и голубыми.
Часто попадались ручьи и речушки, и Лум вдоволь утолял жажду. Ловил по пути насекомых. Но они уже не могли заглушить голод, потому что слиш-ком много было отдано сил. Лум счёл, что теперь достаточно далеко уда-лился от возможных преследователей, чтобы позволить себе заняться охо-той. К такому решению он пришёл, не только учитывая расстояние, медлен-ную скорость движения ронгов-следопытов, но также стоявшую и перед ни-ми необходимость заботиться о пропитании.
Эти места если и были когда-то охотничьими угодьями человека, то очень давно, ибо здесь водилось так много животных, что не нужно было даже их выслеживать. Лум видел вокруг себя лошадей, косуль, овец. Одни были близко, другие далеко. Двигаясь далее, увидел коз и быков.
Однако видеть потенциальную добычу ещё отнюдь не означало, что удастся овладеть ею. Сделать это и здесь тоже было нелегко: все животные были крайне опасливы.
Лишь через часа три труды нашего героя принесли желанный результат. Да и то, пожалуй, ему просто повезло. После очередной неудачи, когда не смог достаточно близко подкрасться к косулям, стремительно убежавшим вдаль, он шёл в высокой траве по лугу. По сторонам на разном расстоянии от него темнели группы деревьев, покачиваемых ветром. Лум подошёл к широкой низине с пологими спусками и сразу увидел приблизительно посе-редине её огромного кабана. Охотник мгновенно присел в траву и притаил-ся. Убедившись, что животное его не заметило, он стал осторожно красться сквозь густую траву к краю оврага. Раздвинув траву, снова увидел кабана. Тот увлечённо, деловито рылся рылом в земле и растительности. Это был могучий вепрь. Не всякий охотник захотел бы один на один выйти против та-кого чудовища.
Лум некоторое время испытывал колебания. Однако они вызваны были не страхом. Только тем, что имел недостаточное вооружение для охоты на кабана в одиночку. Он знал, что это животное, часто даже смертельно пора-жённое на расстоянии дротиком или копьём, не издыхает сразу, а атакует охотника со всей яростью и мощью агонии. А главное, при лобовом столкно-вении очень крупная голова кабана загораживает значительную часть тела. Те же его части, которые ещё как-то возможно достать копьём, слишком ма-ло уязвимы из-за необычайной прочности кожи и потому, что удары пре-имущественно приходится наносить под углом. У охотника порой не остаётся выбора, кроме как бить в голову, а это для хрупкого кончика каменного острия губительно. Вот тут хорошо бы как раз дубину использовать. Лум до-садовал, что из-за необходимости спешить не обзавёлся ещё палицей. Ко-нечно, без резца или рубила не сделал бы хорошую. Но более-менее снос-ную мог бы сделать. Охотник очень опасался лишиться копья. И тут он вспомнил, что его копьё имеет ещё и второе остриё. И снова наш герой оце-нил изобретательность неандертальцев.
Теперь Лум не колебался. Снял с себя и положил на землю суму: она хоть и лёгкая, всё же могла помешать движениям. Правда, когда сражался с рон-гами, сума за спиной не помешала – тогда не успел её снять – но, конечно, лучше снять. Выждав, когда вепрь повернётся к нему боком, он встал во весь рост и метнул дротик. В такую большую, малоподвижную, находящую-ся недалеко мишень попасть не составило труда. Дротик не только вонзился точно в серый щетинистый бок, но и вошёл глубоко. Тем не менее кабан, как и предполагал Лум, не упал, а повернулся и ринулся на него. Через несколь-ко мгновений чудовищное рыло с клыками уже маячило перед ним, а он осаживал вепря мощными тычками копья, обращённого к нему закалённым на огне остриём. Животное быстро теряло силы. Каждый следующий наскок отражать было легче. Движения кабана становились замедленными. И вот Лум, изловчившись, мгновенно перевернул копье и вонзил кремнёвый наконечник в мощную шею животного. Уверенный, что окончательно пора-зил противника и не желая подвергать наконечник риску соскочить с древка, не стал выдёргивать копьё.
Вепрь застыл на месте и, постояв несколько мгновений недвижимо, рух-нул на землю. Лум издал победный рёв и сделал несколько радостных уда-ров кулаками по воздуху. Затем наклонился к поверженному животному и аккуратно извлёк из него копьё и дротик.
Убедившись, что кабан издох, принялся его свежевать. Для этих целей не-обходим был резец, которого у нашего героя не было. В качестве резца стал использовать острие дротика: сжал в руке наконечник и начал делать надре-зы на коже животного. Наконечник дротика мало подходил для такой рабо-ты. Всё же дело пошло. Слишком увлёкшись, особенно когда в нос ударил очень аппетитный запах сырого мяса, Лум потерял осторожность и всё-таки сломал дротик: древко отвалилось от наконечника. Впрочем, орудовать од-ним наконечником было куда сподручнее.
Лум не собирался свежевать всю тушу. Он содрал кожу только с одной ляжки. Затем стал вырезать из неё куски и жадно есть. Ему не раз приходи-лось есть на охоте сырое мясо. Конечно, жаренное вкуснее. Но и сырое по-глощать, особенно когда очень голоден, просто наслаждение.
Наевшись, сходил за сумой и стал наполнять её кусками. В какой-то мо-мент остановился, вдруг подумав, что очень напоминает молодого неосто-рожного хищника, который, слишком увлечённый поглощением добычи, забывает глядеть по сторонам и сам становится добычей или в лучшем слу-чае вынужден уступить мясо другому хищнику, а ведь опасность – Лум это хорошо знал – многократно возрастает, когда удалось овладеть добычей, потому что чужая добыча очень привлекательна для тех, кто сам не добился успеха на охоте и голоден. Лум поспешил оглядеться и сразу увидел справа, на краю оврага, две большие волчьи фигуры. В следующий миг понял, что это не волки, а собаки, а ещё через мгновение разглядел, что это никто иные, как его недавние попутчики.
Молодой охотник схватил лежавшее рядом копьё и вскочил на ноги, гото-вый отстаивать добычу, но собаки снова старательно смотрели в сторону и виляли хвостами. Лум успокоился и продолжил наполнять суму. Закончив это занятие, он положил кремнёвое лезвие в суму, надел её через плечо, ставшую пузатой и довольно увесистой, впрочем, для такого молодца как наш герой отнюдь не тяжёлой. Подняв с земли копьё и древко дротика, неприязненно и пренебрежительно сказал собакам: «Ну что, собачьи мор-ды, налетайте. Вон вам сколько осталось». Затем повернулся и бодрым ша-гом двинулся в выбранном вчера направлении.
Когда отошёл от убитого кабана на расстояние, приблизительно равное броску дротика, услышал за спиной рычание, оглянулся и увидел, что соба-ки радостно набросились на тушу. «Уж не идут ли они за мною, потому что привыкли идти за нами, охотниками. Они привыкли меня видеть среди тех, за кем подъедали. Теперь их нет. Я остался один. А они всё равно идут. За мной одним идут. По привычке. И не ошиблись. Им опять досталось. И не-мало досталось. Но, значит, они не так опасны для меня, как я думал. Если им нужно от меня только это, а не я сам». Такие мысли несколько уняли беспокойство Лума по поводу того, что за ним увязались эти страшные хищ-ники. Однако тут же он подумал: «Нет, всё равно они очень опасны. Случись что, буду я ранен или слишком ослабею от голода – они сожрут меня… Нет, надо убить хотя бы одну из них. Надо постараться как-то, а потом и вторую. Надо что-то придумать, как-то обмануть их… Но разве их обманешь? Эти твари такие хитрые? Всё чуют. Обо всём догадываются, наперёд уже знают, что задумал человек». Лум даже остановился от удивления. Уж не потому ли они идут за ним, что знают, что в группе охотников именно он был глав-ным добытчиком. И уж не понимают ли они, что мяса теперь им будет до-ставаться больше, чем раньше, ведь едоков стало намного меньше.
Не прошел Лум еще и пятидесяти шагов, как вдруг прямо перед ним из-за кустов выскочили восемь собак. Они спешили сюда, привлеченные притяга-тельным запахом освежеванного мяса и крови. Вместе с этим запахом про-должавший дуть теплый северный ветер донес до них и запах человека.
Лум стал быстро отходить в сторону, надеясь, что собак больше привлечет туша кабана, и они пробегут мимо. Но от него тоже исходил вкусный запах: больше от сумы, конечно. Кроме того, собаки увидели рядом с тушей кабана двух огромных собачищ, даже более крупных, чем они. А человек был один. Да к тому же совсем близко. Поэтому вся стая с кровожадным яростным ла-ем устремилась прямо к нему.
Лум успел сбросить с плеча суму и взять на изготовку копье. «Ну все, про-пал! Отобьюсь ли?!» – мелькнуло в голове. При этом пожалел, что сломал дротик, которым уже на расстоянии можно было бы уменьшить число напа-дающих. В следующий момент подумал: «Надо отбежать назад – оставить им суму. Может, не тронут меня?! Нет, не отдам».
Собаки, не добежав шагов пятидесяти, неожиданно к большому его удив-лению и немалому облегчению остановились. Но лаять они стали еще яростней и дружнее. Однако лаяли теперь не на человека, а на тех, кто стоял в шагах двадцати от него справа. Ну конечно, это были попутчики Лума. Они отвечали на лай незнакомой стаи могучим, громогласным, ухающим лаем, каким обычно лают очень крупные собаки.
Воодушевленный неожиданной и такой внушительной поддержкой Лум обрел решимость и перешел в наступление. Ему пришла идея использовать тот тактический прием, которым, как мы помним, он обратил в бегство стаю волков. Правда, метнуть дротик он не мог, а копье тем более, боясь остаться безоружным. Поэтому с копьем наперевес бросился на самую крупную со-баку стаи, полагая, что это вожак ее. Он намеревался сразить этого пса в ближнем бою. Но тот боя не принял. Он сразу же повернулся и начал убе-гать. А вместе с ним – и вся стая. Однако убегала она не быстро. Это было больше похоже не на бегство, а просто на отступление. И неожиданные со-юзники Лума хоть и преследовали отбегающих собак и даже хватали зубами некоторых за ноги, но двигались тоже неспешно и кусали явно не в полную силу. Это удивило охотника, уверенного в сокрушительном поражении вра-жеского клана. Он не знал, что у собак, как и у волков существуют свои зако-ны войны, в соответствии с которыми, если одна из противоборствующих сторон признает себя побежденной, то она обычно не подвергается упорно-му преследованию и беспощадному истреблению, как это бывает часто у людей. Впрочем, наш герой тоже не видел необходимости в продолжении боевых действий и остановился.
Он пошел далее своим путем. Его попутчики вернулись к прерванной тра-пезе. Побежденная стая разместилась несколько поодаль от них в ожидании своей очереди на дармовое питание.
Пройдя шагов сто, Лум обернулся и вдруг увидел, что все собаки ожида-ющей стаи глядят на него. Нетрудно было догадаться, что они продолжают рассматривать его в качестве возможной добычи и очень рады тому, что он удаляется от своей стаи. Молодой охотник счел, что благоразумно будет по-ка не идти далее, и даже вернулся назад на шагов пятьдесят.
Непредвиденную вынужденную задержку использовал для починки дро-тика. Занимался этим, а сам думал: «Вот помогли мне как! Вот не ожидал». Он испытывал сейчас большую благодарность своим четвероногим попут-чикам. Даже ощутил что-то наподобие симпатии к ним. Но то были лишь сиюминутные чувства. Совсем скоро его отношение к этим животным станет прежним: слишком велика была закрепившаяся в сознании ненависть к со-бакам, как и к волкам, чтобы он мог быстро убавить ее хотя бы по отноше-нию к двум особям. «Они не меня защищали, а мою добычу», – мысленно говорил он, чтобы поскорее изгнать из души неожиданное чувство благо-дарности к своим нежелательным попутчикам. Конечно, в основном его ход мыслей был правильным. Но только ли в одном стремлении отстоять тушу кабана была причина поддержки, оказанной человеку собаками, занявши-ми, надо заметить, позицию не около туши кабана, а вблизи Лума.
Как только наш герой понял, что его попутчики насытились, он продол-жил путь, а они последовали за ним.
8
Лум взял теперь за правило в то время, когда приближается ночь, и попа-дается по пути дерево более-менее годное для ночлега, сразу устраиваться на нем для сна, хотя до наступления сумерек еще мог бы пройти немало. Так поступал, чтобы избежать затруднения, подобные тому, с каким столкнулся, когда пришлось возвращаться к дубу, на котором ночевал первый раз. Это позволило также лучше высыпаться и восстанавливать силы для продолже-ния пути.
Когда в суме было мясо, Лум, конечно, не мог использовать ее в качестве подстилки для сидения во время сна на развилке дерева. В таких случаях подкладывал под себя густой пук нарванной травы, плотно примятой и, что-бы не рассыпалась, особым образом обвязанной веревкой: юноша был рад, что не выбросил ее, когда понял, что она не пригодится для той цели, для которой была сделана.
В одной из рощ сломал довольно толстую ветку дерева. Удалось это сде-лать без рубила только благодаря огромной силе: далеко не каждый муж-чина даже того времени справился бы одними руками с веткой такой тол-щины. Лум переломил ее в нужном месте об колено, оборвал с одного из обломков (не без помощи, конечно, крепких зубов) веточки, и получилась неплохая суковатая палица, одно из самых первых видов холодного оружия.
Через день наткнулся на большую россыпь кремня. Нашел среди камней такой, который формами и размерами очень напоминал резец. Стал обраба-тывать его другим камнем. Поскольку природа за нашего героя уже сделала значительную часть работы, ему не пришлось долго обивать заготовку. Ско-ро из-под рук Лума вышел неплохой острый резец. Конечно, мастер сделал бы лучше (у кроманьонцев, как и у неандертальцев, были специалисты по изготовлению кремневых изделий). Все же и такой резец молодой охотник счел ценным приобретением. Из-за необходимости спешить особенно радо-вало то, что работа не потребовала много времени.
Собаки шли за ним три дня. За это время им не перепало от него даже ко-сточки, поскольку Лум запасся только вырезками мяса, а им делиться с ни-ми, конечно, не собирался. Надежда на отбросы обманула попутчиков. По-рядком проголодавшись, они на четвертый день вынуждены были покинуть его общество и отправиться на охоту. У Лума еще оставалось четыре куска. Правда, от них уже исходил дурной запах, но молодого охотника это ничуть не смущало, ибо первобытных людей, с их крепкими желудками, не волно-вали такие пустяки, как срок годности продуктов питания.
В конце дня Лум забрался для ночевки на дуб, растущий на краю рощи. Место это ему понравилось не меньше, чем то, которое он впервые исполь-зовал для сна на дереве: и сидеть было удобно, и все пространство, где мог-ли появиться ронги, хорошо просматривалось, в то время, как сам он не мог быть им заметен в густой листве дерева. Да и комаров не было, поскольку место это обдувалось ветерком. Перед Лумом зеленела большая поляна, которая в лучах заходящего солнца приобрела рыжеватый оттенок. За нею темнела коричневато-лиловая дубовая роща, из которой наш герой недавно вышел. В такой цвет она окрасилась, потому что в предвечернее время мно-гое, что оказывается в тени, обретает подобные оттенки. Горы, среди кото-рых он бежал, спасаясь от ронгов, были уже так далеко, что только вершины их едва-едва выглядывали из-за рощи.
Из нее появилась и направилась прямо сюда собака. Она бежала так, как бегут обычно хищники, которые идут по следу, – низко наклонив голову, время от времени приостанавливаясь. Лум почти сразу узнал ее: это была одна из тех собак, которые увязались за ним и которых мы стали называть его «нежелательными попутчиками». Лум приметил, что она прихрамывает и время от времени бежит на трех ногах, одну поджимая под себя. Он дога-дался, что эти собаки снова с кем-то сражались. По всей видимости, одна по-гибла, а оставшаяся в живых получила серьезное ранение.
И тут произошло то, чего наш герой никак не ожидал от себя: он, привык-ший ненавидеть собак, как и волков, вдруг ощутил жалость к этой собаке. Как и любой нормальный человек, Лум от рождения не был лишен чувства жалости. Поначалу, когда прошел испытание на право считаться охотником-воином и стал ходить на охоту, ему стоило немалого труда подавлять в себе жалость к убиваемым животным. Со временем это чувство в нем исчезло со-вершенно.
Сейчас Лум невольно представил, как изнуренное тяжелой охотой, поте-рей крови от ранения животное, преодолевая неимоверную усталость и сильную боль, на трех лапах приковыляло к тому месту, где рассталось с ним, проделав наверняка огромное расстояние, которое успело пробежать во время охоты до жестокой схватки с кем-то, а потом еще двигалось все то, отнюдь немалое расстояние, которое он сумел пройти за весь день.
Собака приблизилась, остановилась и, приподняв голову, стала принюхи-ваться. Она подняла еще выше голову и увидела сквозь листву дерева Лума. Пес радостно завилял хвостом. Однако сразу предпочел отбежать на неко-торое расстояние. «Что это? Он опять, как будто радуется мне?» – снова удивился Лум.
Собака легла в траву. Время от времени она как бы ненароком погляды-вала на него, но тут же отводила взгляд и продолжала смотреть в сторону.
Судя по всему, этот попутчик Лума явно намерен и дальше оставаться в нашем повествовании. Поэтому имеет смысл добавить еще несколько штри-хов к краткой зарисовке ее облика, которую мы сделали выше. Уже упоми-налось, что это была коричневая с черными пятнами огромная собака. Можно сказать, что она очень походила на современную восточно-европейскую овчарку, но превосходила ее размерами.
Ощущение жалости недолго беспокоило нашего героя. Почти сразу оно сменилось чувством радости. И как ему было не радоваться? Из двух могу-чих грозных хищников, упорно следовавших за ним и постоянно вызывав-ших тревогу своей близостью, остался только один, да и то серьезно ране-ный. Лум решил не упускать удачный случай и, пока собака слаба, поста-раться убить ее, чтобы полностью избавиться от опасной компании. Он при-нялся ломать голову, как это сделать. Задача, действительно, была нелегкой даже при нынешнем благоприятном для него соотношении сил. Лобовая атака тут не годилась: собака наверняка и на трех ногах лучше его бегает. Нет, надо как-то перехитрить ее. Но как? Слишком уж эти твари осторожны и догадливы. Лум заснул, так и не придумав никакого хитрого способа.
На другой день пес снова следовал за ним, ковыляя на трех лапах на без-опасном от него расстоянии.
Во второй половине дня разразилась сильная буря. Проливной дождь шел больше часа. Это необычайно обрадовало Лума. И не только потому, что хорошо освежило после долгой жары, но главным образом потому, что появилась возможность совершенно избавиться от возможных преследова-телей-ронгов.
Как только начался этот огромной силы ливень, Лум побежал, но не прежним путем, а прямо в сторону родного стойбища.
Время от времени поглядывал через плечо и видел собаку. Она бежала за ним, прихрамывая, на трех ногах и в сплошной серой завесе дождя казалась призрачной тенью.
Когда кончился дождь, Лум остановился. Более, чем за час пробежал большое расстояние.
Солнце снова сияло. Вокруг были поляны, маленькие рощицы. Все ра-достно зеленело, блестело, сверкало и дышало теплыми свежими запахами. Над лугами поднимался пар. Группы деревьев приобрели расплывчатые очертания в мареве теплых испарений.
Молодой охотник ликовал. Теперь он может прямиком идти к родному стойбищу, нисколько не опасаясь привести к нему врагов. Даже если к нача-лу дождя возможные преследователи были уже близко от Лума, что слиш-ком маловероятно, то за сплошной завесой ливня они все равно не могли увидеть, что он резко изменил направление своего пути. Они могли бы уви-деть, что он после дождя оказался здесь, но только с достаточно большой возвышенности, а такие возвышенности, а точнее, горы еще вчера соверше-но исчезли из виду. После сильнейшего продолжительного ливня не могли ронги, конечно, и отыскать его следы.
Лум поглядел на собаку. Она тоже остановилась и смотрела на него. Под взглядом человека сразу повернула голову и стала глядеть в сторону. Вид собаки поразил Лума. Она не была такой мощной, какой раньше казалась ему. Это стало видно сейчас, когда шерсть ее совершенно вымокла. Да у нее даже ребра были видны. От недоедания и огромных затрат энергии на охоте пес исхудал. На миг в душе нашего героя снова шевельнулось что-то, похо-жее на жалость. Но только на миг.
Собака сделала всем телом мощное энергичное движение, каким обычно эти животные отряхивают свою шерсть, и сразу стала заметно объемистей, худоба исчезла.
Лум повернулся и радостно зашагал к родному стойбищу. Вскоре решил отдохнуть и поесть. Он остановился на краю липовой рощицы. Сел под де-ревом, прислонившись спиной к стволу. Достал из сумы кусок мяса и стал есть.
Перед ним было несколько деревьев, растущих в шагах двадцати-тридцати друг от друга, за этими деревьями лежал широкий луг, далее тем-нели рощи. И тут Лум увидел, как собака подковыляла к одной из лип. Она стала сдирать со ствола кору и есть. Что-то внутри у юноши болезненно сжа-лось. И вдруг, сам не осознавая того, что делает, он вскочил на ноги и кинул ей кусок, который ел. Едва он сделал это движение, собака на трех лапах от-бежала так быстро, словно на четырех. Кусок не долетел до того места, где только что она стояла, шагов тридцать. Пес, опустив голову, уставился на ку-сок мяса. Но колебался недолго – бросился к нему, схватил его зубами и, также быстро отбежав, в одно мгновение съел.
В этот момент Лум осознал то, что сделал. Но, как ни странно, не возму-тился на себя за такой поступок. Даже не огорчился. Даже не пожалел куска мяса, которого лишил себя. Более того, он вдруг испытал еще неведомое ему чувство удовольствия от сознания того, что помог слабому, нуждающе-муся в помощи.
Под впечатлением этого чувства Лум находился некоторое время. Он сно-ва шел дальше, решив отдохнуть и съесть оставшийся кусок мяса позже.
Однако долго ли мог оставаться охотник добрым к хищнику, которого привык считать только лютым врагом людей? Очень скоро настроение нашего героя совершенно переменилось. Теперь он сильно досадовал на себя за такой странный поступок, мысленно бранил себя. Особенно досадно стало, когда вдруг понял, что упустил поразительно удачный случай убить собаку. Ведь когда она подбежала к куску мяса, то была от Лума на расстоя-нии, достаточном для того, чтобы поразить ее дротиком. Да ведь это же редчайший случай, чтобы собака оказалась такой доверчивой! Наш герой снова подивился необычайной собачьей интуиции. Он понял, что именно потому пес и проявил странную доверчивость, что знал, что в тот момент че-ловеку и в голову не могло прийти бросить в него свое смертоносное ору-жие.
«Ну ничего, я еще подловлю его. Теперь это нетрудно будет. Раз он до-верчивый такой, – успокаивал себя Лум. – У меня еще есть кусок. Кину его, но так, чтобы упал уже чуть поближе от меня. Собаке досталось вонючее мясо, а я буду есть свежее – ее мясо» Но вскоре ему невольно вспомнилось то приятное чувство, какое он испытал, когда оказал помощь страдающему животному, и досада на себя, злоба на собаку, съевшую его кусок мяса, ма-ло-по малу начали уходить из души. «Как он, наверное, рад был. Еще бы – оголодал ведь. Да и крови не мало потерял. Ему сейчас, конечно, очень тя-жело. Почему не помочь? – думал Лум. – Ну и пусть. Съел он, так съел , дал я ему кусок, так дал. Ну и что… Да, он сейчас, наверно, мне очень благода-рен. Интересно, благодарен он мне? Могут ли они, эти зверюги, быть благо-дарны?»
Только Лум так подумал, как вдруг услышал совсем рядом мягкие шаги. Он вздрогнул от неожиданности, повернул вправо голову и увидел рядом огромную собаку. Большая ее морда, с клыкастой пастью, такая, какие все-гда людям внушали только страх, смотрела вблизи на него. Он обмер от страха. Что-то холодное, неприятное, колкое пробежало по спине и затылку. В следующий миг молодой охотник овладел собою и с мыслью: «Ну вот ты мне и попался. Что, за вторым куском пришел, да? Ну что ж, сейчас полу-чишь» стал медленно, осторожно поднимать копье. Но через несколько мгновений задержал руку. Наверное, кому-то покажется странным то, что Лум опять собирается, но не может нанести удар. Да потому и не может, что был он хоть и дикарь, как все люди тогда, но все же homo sapiens, то есть че-ловек разумный, и поэтому вполне был способен на обдуманные, гуманные действия. И правда, мог ли он ударить смертоносным оружием существо, смотревшее на него глазами, в которых были такая любовь, такая предан-ность, что он застыл, ошеломленный. Но не только необычайно поразившее его выражение глаз животного сильно умерило боевой пыл молодого охот-ника. В этот момент он подумал, что присутствие собак значительно скрады-вало одиночество, давившее его тягчайшим бременем. Подобные мысли приходили и ранее, но он смеялся над ними и с раздражением отгонял их. Но теперь вдруг подумал, что если убьет этого странного попутчика, то не-легкий путь станет еще тягостнее.
Видя, что собака не собирается на него нападать, он опустил копье. Виляя хвостом, пес продолжал смотреть все тем же поразившим Лума любящим, преданным взглядом. И тут снова произошло неожиданное: рука словно сама достала из сумы последний кусок мяса и бросила его собаке. Та пой-мала кусок на лету, и он мгновенно исчез в ее пасти.
Лум зашагал дальше, а пес пошел рядом с ним, довольно виляя хвостом и радостно, с любовью поглядывая на него.
«Ты что делаешь?! Ты что, совсем с ума сошел?!» – услышал Лум вра-зумляющий его внутренний голос. Но теперь молодой охотник ничуть не жалел, что и с этим куском расстался таким же образом, как и с предыду-щим. «Все равно он уже вонючим был» – отвечал себе Лум. «А разве ты сам не хочешь есть?» – не унимался внутренний голос. «Перебью аппетит ко-былками – вон их сколько из-под ног выпрыгивает. И все жирные такие. А завтра буду охотиться. Теперь можно спокойно охотиться – ронги уж точно не знают где я. Но сегодня уже поздно – скоро место для ночлега искать надо будет», – подумал Лум и дружелюбным взглядом посмотрел на по-путчика. Тот все продолжал идти рядом.
На коротком привале, когда Лум сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева, пес сразу подошел к нему и облизал лицо своим большим слюнявым языком. В этот момент Луму показалось, что его умыли. Перво-бытные люди преимущественно не были брезгливыми. Наш герой только рассмеялся. Он со своей стороны тоже проявил симпатию к попутчику – по-ложил руку на мохнатую могучую шею. Ощущать густую мягкую шерсть бы-ло приятно. Лум стал гладить собаку. Ей это было явно приятно. Она покор-но склонила голову под рукой человека и получала удовольствие, пару раз лизнув его ногу. Собачья морда, всегда внушавшая Луму страх, сейчас, напротив, казалась ему даже очень симпатичной.
Наш герой вдруг поймал себя на том, что безумолку ведет с собакой оживленный разговор: рассказывает о себе, о соплеменниках. «Она же не понимает. Что это я?! У них же, у собак, совсем другой язык. Откуда ей знать речь номариев?» – посмеялся он в душе над собой и замолчал. Однако вскоре опять заговорил со своим необычным собеседником, отвечавшим ему только повиливанием хвоста, и снова говорил много: слишком тяготила его до этого невозможность общаться с кем-нибудь, и сейчас он словно же-лал наговориться за все последние дни, проведенные без общения с людь-ми.
9
Ночевали сегодня они тоже близко друг от друга: Лум – на дереве, а со-бака под этим деревом.
Когда утром молодой охотник слез и продолжил путь, пес снова пошел с ним рядом.
Лум заметил, что тот все чаще становится на больную ногу. Он и вчера это делал, но гораздо реже.
Вдруг собака резко свернула в сторону. Они в это время шли по сосновой роще. Пес остановился в нескольких шагах от Лума, низко опустил голову и стал внимательно обнюхивать землю. Наш герой сразу понял, что собака учуяла по запаху чьи-то следы и позавидовал ее обонянию. Как охотника его не могла не заинтересовать находка попутчика, тем более, что он намере-вался сейчас заняться охотой. Лум поспешил к собаке и увидел на земле вмятины от больших копыт. Молодой охотник безошибочно узнал следы лося. И человек, и собака пошли по следам. Лум сразу убедился, что живот-ное и с больной ногой куда шустрее его. Это не могло обрадовать охотника. И действительно, добыв лося, пожелает ли собака подпустить к своей добы-че человека? Но более беспокоило опасение, что ослабленная раной, по су-ти, трехногая собака не сможет настигнуть лося и только зря спугнет его.
– Стой! – невольно воскликнул Лум. Собака сразу остановилась и погля-дела на него.
«О, так все же он немного понимает по-нашему!» - удивился охотник. – Видно, покуда шел за нами, слушал, как мы разговариваем. Вот и поднахва-тался маленько».
Пес с... Читать следующую страницу »
Частный вебмастер