Алиса Вальс Жанр прозы:

16 апреля 2018 Фэнтези

bsp;         Светлана удивлённо вскинула глаза:
          — Разве вашего скакуна не зовут «Ночной призрак»?
          — Разумеется - нет. Юм работает на публику. И я подозреваю, что публикой являешься ты.
          — Я? — удивилась девушка.
          — А для кого ещё, он даст русское имя коню? На всей трибуне не наберется и десятка людей знающих русский язык.
          — Какое настоящее имя коня? Или он без имени, как Пёс?
          — Он имеет имя. Но оно тебе ничего не даст. Для тебя будет просто набор звуков.
          — Но смысл-то есть? — заинтересовалась девушка
          — Есть, — Амон замолчал, по-видимому, не желая продолжать разговор.
          Но девушка не собиралась так легко сдаваться. Ей было любопытно и интересно. Она попросила:
          — Скажите.
          — Перевод гораздо длиннее, возможно, потеряется некоторый смысл. Он исказит реальное имя, — с неохотой сказал Амон.
          — И всё же, — настаивала девушка.
          — В общем, примерно звучит так: гордость преисподней, достойный хозяина. Или короче: Эреб. Но это, лёгкая тень реального имени.
          Новый всплеск шума трибуны, обозначил появление скакунов на старте.
          Подобно набежавшей волне, он нахлынул и медленно спал. Но в отличие от предыдущих заездов, где шум был постоянным сопровождением скачек, в последнем заезде он несколько изменился. Воцарилась гробовая тишина и только спустя некоторое время лёгкий шепот заскользил по трибуне, прерываемый возгласами, выражающими высшую степень удивления.
           На старте стояло с десяток лошадей самой разнообразной масти. Здесь были пегие, гнедые, вороные. По-видимому, последняя масть и вызвала столь пристальное внимание сидящих на трибуне.
          Вороной конь, под третьим номером с лоснившейся на солнце шерстью, ничем не отличался от обычных вороных. Но другой… под шестым номером. Явно не вписывался в эти рамки. Он был огромен. Гораздо больше и выше любого скакуна представленного на скачках. Жокей, одетый в алые одежды, казался каплей крови на спине коня. Чёрная сбруя терялась на чёрном теле животного, создавая впечатление, что он вовсе не взнуздан. Но всё это казалось мелочью в сравнении с тем, что представлял собой вороной. В отличие от другого вороного, отражающего свет, этот впитывал его. Подобно чёрной дыре, имеющей очертания коня, но не имеющей тела способного отразить лучи солнца. Они проникали внутрь и исчезали безвозвратно. Более внимательные зрители могли заметить, что он не отбрасывает тени. Как будто лучи света не встречали препятствия на своем пути. И эта глыба мрака жила.
          Перебирая ногами, роя копытом землю, вороной выражал желание развернуть туманную гриву по ветру и оставлять за собой пройденные мили.
           Скакуны стремились, насколько возможно, отдалиться от вороного. Вокруг чёрного коня образовался некий вакуум. Казалось, он один стоял на старте, а позади, толпилась остальная свита, словно признавая в нём императора.
          Светлана повернулась к Амону, потрясённо выдохнула:
          — Где вы нашли такого коня?
          — «Нашёл», — насмешливо фыркнул тот. — Я его создал.
          — Как это? — не поняла его девушка.
          — Силой разума, — увидев, что она не совсем поняла, Амон с ухмылкой добавил: — Как ОН создал людей, так и я создал этого коня. Он живёт в другом измерении и требуется некоторая энергия, чтобы он воплотился здесь.
          — У Юма есть свой?
          — Есть, но как видишь, он предпочёл моего.
          Прозвучал сигнал старта, и верховые ринулись вперед. Трибуна молча, наблюдала за скачками. Вопреки всяким ожиданиям, земля не дрожала под копытами чёрного гиганта. Он скользил над ней, казалось, не приминая травы. Начинал брать препятствие за несколько метров.
          Люди молчали, пытаясь понять что ЭТО.
          Вороной пришёл к финишу, когда остальные скакуны только дошли до её середины.
          Он ворвался на финиш таким же холодным, каким был при старте. Жокей с видимым усилием осадил коня, останавливая его бешеный галоп.
          Амон заметил:
          — Юм попридержал его. Вороной так и не показал себя во всей своей силе.
          — Он и так произвёл фурор, — сказала Светлана. Хмыкнув, добавила: — Как ещё Юм не поднял его в воздух?
          — С него станется, — откликнулся Амон, не сводя глаз со своего коня.
          Там уже крутились люди, пытаясь прицепить к узде ленточку победителя. Жокей, спрыгнув с седла, притянул морду коня к земле, помогая им выполнить свою миссию.
          Вороной вздрогнул всем телом, когда его коснулась рука человека. Отпрянул назад, натягивая поводья и угрожающе скаля зубы. Судьи поспешили ретироваться и оставить в покое это создание, тем более что к финишу приближались остальные участники гонок. Взмыленные, покрытые пеной лошади преодолев заветную черту, переходили на шаг, останавливались в ожидании, когда на спину накинут попону и отведут в стойло, где их ждал  корм и вода.
          Всюду сверкали вспышки фотоаппаратов, шныряла пресса с зажатыми в руках диктофонами и горящими сенсационным азартом глазами.
          Чёрного победителя, царившая вокруг суета, стала раздражать. Оскалив зубы, он захрапел, резко выдувая воздух через сжатые ноздри. Рванулся назад, пытаясь уйти от вспышек фотоаппаратов и чёрных глаз телеобъективов. Жокей, крепко держа поводья, что-то весело сказал, обращаясь к стоявшим вокруг него людям.
          Громкий хохот, прозвучавший рядом с вороным, словно подстегнув его, заставил подняться на дыбы. Глухо заржав, чёрный гигант с силой опустил копыта на стоявшего поблизости человека, вминая в землю.
          Закричали люди.
          И новый удар, подкованных копыт обрушился на поверженного человека. И ещё один…  и ещё.
          Адский конь, словно обезумел от запаха крови. Его копыта мяли тело, выбивая зубы, выжимая кровь, кроша кости в порошок, втирая в землю мозги.
          Остановился, кося бешеными глазами, угрожающе храпя. Повёл головой, выбирая следующую жертву. Жокей с ухмылкой на лице, ласково похлопал его по широкой груди и еле заметным движением взлетел в седло. Дёрнул поводья, заставляя коня сойти с месива человеческой плоти. Опять что-то весело сказал, шарахнувшимся в страхе людям. На этот раз им было не до смеха.
          Послышались угрожающие возгласы.
          Девушке достаточно было видеть их лица, интонации, чтобы понять, что оваций не будет.
          Жокей снова улыбнулся, давая волю вороному бросил поводья. Сжал коленями бока, направляя на толпу.
          Трибуна затихла в молчаливом ужасе, наблюдая как, встав на дыбы, подминая под себя тела, чёрный гигант прокладывал себе дорогу, как многопудовый каток. Оставляя после себя гладкую дорогу и…реки крови.
          Истошный женский крик разорвал тишину и послужил сигналом всеобщей паники. Люди бросились к выходу, сбивая друг друга с ног, топча упавших.
          Весело покрикивая, жокей вороного, чёрной смертью носился у подножия трибуны, давя и сминая неосторожных. Прозвучал выстрел, другой. Но они только разозлили скакуна. Поднявшись на дыбы, он ринулся вверх по трибуне, и сбитые люди летели вниз, наполняя воздух криками боли и страха.
          Над ипподромом повис запах крови.
          — Остановите… Остановите его! — молила девушка своих спутников не в силах отвернуться от этого кошмара. Крупная дрожь волнами проходила по телу, заставляя трястись, будто в ознобе. — Амон, остановите его!
          Тот к кому она обращалась, с любопытством кинул на неё взгляд. Еле заметно пожал плечами.
          — Похоже, Изер, нам здесь делать больше нечего, — сказал Амон, с иронией скосив взгляд на «разгулявшегося» Юма. Не дожидаясь ответа, громко свистнул, перекрывая людской шум и ржание лошадей в стойлах.
          Светлана не успевшая зажать уши, на некоторое время оглохла.
          Вороной замер, прядя ушами. Расширив ноздри и с шумом вдыхая воздух, словно по запаху, направился к Амону, высоко поднимая ноги, взбираясь по сиденьям вверх. Люди, широкой полосой уступали ему дорогу и с надеждой поглядывали на ворота, ожидая появления блюстителей порядка. Но они не спешили, или не знали, о происходящем на ипподроме. Возможно, никто из находящихся в этой «мёртвой зоне» так и не смог дозвониться или передать сообщение каким-нибудь другим способом.
          Конь подошёл.
          Навис чёрной тенью.
          Повеяло холодом.
          — Шабаш Юм, — сказал Амон, поглаживая склоненную морду коня. — Ты и так натворил лишнего.
          Глубоко вздохнув, Юм соскользнул вниз.
          Конь резко вскинул голову, раздув ноздри втянул воздух, покосился на Светлану. С опаской посмотрев на огромные копыта, измазанные кровью и мозгами, девушка отодвинулась в сторону. Фыркнув, конь громко стукнул подковой об пол.
          — Ну-ну, — успокаивая, сказал Амона. Взял под уздцы, обращаясь к Светлане, сказал: — Не бойся, подойди. Он помнит всех, кто был на его спине.
          — И много их было? — спросила Светлана, не решаясь подойти к грозному созданию.
          — Из живущих людей - ты одна. Подойди, — приказал он, в голосе прозвучал металл.
          С неохотой та приблизилась. Подняв руку, коснулась шеи вороного.
          Он вздрогнул, но через секунду, дружелюбно потерся мордой о её плечо.
          — Пора, — напомнил Барон, оглядываясь вокруг.
          Конь, медленно растворился в воздухе, оставив после себя вмятины на деревянном полу, ленточку победителя и раненых, испуганных, искалеченных людей.
          Компания направилась к выходу, никто не посмел преградить им дорогу. Наоборот, народ, всколыхнувшись, поспешил убраться подальше, словно ещё существовала угроза быть раздавленным.
          — Юм, что на тебя нашло? — полюбопытствовал Барон, усаживаясь в салон лимузина.
          — Терпеть не могу, когда мне не верят! — взъерошился кот, в неуловимый момент, превратившись из жокея в кота. — Говоришь правду, а они смеются!
          — Когда ты говорил правду? — не унимался Барон.
          — И ты туда же! — обиженно заметил Юм.
          Барон пошел на уступки:
          — Хорошо, предположим, ты сказал правду. И что же ты сказал?
          — Я предупредил, что конь сделает из них месиво, если не уберутся, и не перестанут фотографировать. Кстати Амон, как тебе новое имя коня?
          — Много фарса. Почему бы, не назвать его людоедом? — ответил Амон, жестом приказывая водителю трогать.
          Взвизгнув покрышками, автомобиль рванул с места, мягко откинув пассажиров на спинки. Амон добавил:
          — И то, что тут произошло, конечно, лишнее.
          Барон поддержал:
          — Я согласен с Амоном.
          — Я так понимаю, девочка того же мнения? — с вызовом вскинув голову, проговорил Юм.
          — Можете не сомневаться, — подтвердила Светлана, отворачиваясь к окну.
          Хитро сощурив глаза. Юм веселым голосом, в котором совсем не чувствовалось раскаяния, сказал:
          — Признаю свои ошибки. Немного увлёкся.
          — Это ещё не всё, — заметил Барон.
          — Что ещё? — с готовностью откликнулся кот.
          — Ещё изымешь фотографии и видео.
          Кот вытаращил глаза:
          — Но там же всё равно ничего не будет!
          — Как же, как же, — не согласился Барон. — Толпа людей и в центре пятно, напоминающее коня.
          — И я, — гордо добавил Юм.
          — И ты, — согласился Барон. — Но только ты и будешь знать, что это ты.
          — А кому ещё надо?
          — Короче, — оборвал его Барон. — Изъятие фотографий, видео, информации будет на тебе.
          — Нет проблем! — радостно воскликнул кот. — И всё-таки как я их!
          — Нормально, — отмахнулся Барон. — Чёрт! Пора мальца в Париж вести. Придётся как люди, по расписанию, хотя, что нам стоит задержать вылет.
          Юм оживился:
          — Будешь задерживать?
          — Нет. Отправлю побыстрее, и делу конец.
          — Смотри, поласковей с ним…там, — с ехидцей напомнил ему Юм и зашипел на зажавшего его ухо пальцами, Барона.
          — Сам знаю, — нежно и ласково ответил тот, отпуская ухо кота.
          Воцарилась тишина. Но ненадолго. Через минуту истошный вопль сотряс воздух в салоне.
          — Стой! Тормози! — вопил кот.
          Взвизгнули тормоза. Оставив на асфальте две полосы, автомобиль остановился. Театрально хлопая себя по лбу, Юм простонал:
          — Забыл… Совсем забыл.
          — В чём дело? — осведомился Барон.
          — Возвращаемся, — скомандовал кот.
          — В чём дело? — повторил вопрос Барон.
          — Деньги забыли.
          — Какие деньги?
          — Которые я выиграл, — сверкнув глазами, гордо сказал Юм.
          — Ты делал ставку? — вежливо поинтересовался Барон.
          — Нет… А разве вы, не ставили на меня? — с подозрением спросил Юм.
          Барон в ответ только развёл руками. Вид у кота из довольного, превратился в обескураженный.
          — Тогда зачем я, — он запнулся. — Тогда зачем всё это? Когда лучшие друзья, — голос медленно повышался, переходя в возмущенный крик. — Не надеются на мою победу… Не верят в неё! Такие деньги!
          — Трогай, — спокойно приказал Амон шофёру, оставляя без внимания причитания кота.
          Тот замолчал и обиженно насупился. Впрочем, ненадолго. Через пять минут он стал предлагать свои услуги (в которых якобы они будут остро нуждаться) в Париже.
          Лимузин подъехал к особняку. Всю дорогу не проронившая ни слова Светлана, поспешила уйти в дом, оставив за спиной весело беседующих между собой спутников. Быстро поднялась наверх и скрылась в своей комнате. Закрыв дверь, облокотилась спиной о косяк. Бездумно уставилась под ноги, пытаясь осмыслить случившееся на ипподроме. Судорожно вздохнув, пытаясь удержать слёзы, девушка, отделившись от двери, медленно пересекла комнату, тяжело опустилась в необъятный диван. Облокотившись о думку, полулёжа, она снова уставилась перед собой, машинально очерчивая пальцем узор шёлковой обивки дивана. Прошло несколько минут, прежде чем прозвучавший рядом голос, вывел её из оцепенения:
          — В Париж не желаешь прошвырнуться?
          Не отрывая глаз от рисунка, по-прежнему водя по нему пальцем, девушка медленно отрицательно покачала головой.
          — От чего же? Многие стремятся во Францию, — сказал Амон, возвышаясь над ней.
          — Я так больше не могу, — прошептала девушка, поднимая блестевшие слезами, глаза на дьявола. — Убейте или отпустите…
          — Отпустить? Куда? — спросил Амон, садясь на край дивана.
          — Просто отпустите и.… Забудьте обо мне, — опуская глаза, тихо попросила девушка.
          — Интересно, — с ленцой протянул Амон. — И куда же ты пойдёшь? Не зная португальского, не зная страны, не зная людей? Сразу хочу напомнить, что в посольство идти бесполезно. В этом ты уже убедилась в Риме.
          — Но вам же не трудно отправить меня в Россию.
          — Да. Но мне этого не нужно, — возразил Амон.
          Промолчав несколько секунд, девушка еле слышно сказала:
          — Тогда убейте.
          — И это мне тоже не нужно, — покачал головой Амон.
          Девушка резко вскочила на ноги. Глядя ему в лицо, жёстко отчеканила:
          — Вы фашист, садист…Убийца, — голос звонко разнёсся по комнате.
          Амон не меняя позы, с насмешкой смотрел на неё. В полуулыбке, поблескивая клыками, весело сказал:
          — И этим хочешь разозлить меня? Я даже соглашусь с тобой. Всё, что ты сказала - чистая истина.
          Раздражённо притопнув ногой, девушка беспомощно оглянулась вокруг, подыскивая более подходящие аргументы. Придумав, с вызовом посмотрела на развалившегося на диване Амона. Подойдя к столику, демонстративно перевернула его. Зазвенел разбивающийся фарфор, с шумом полилась вода. Смахнула с каминной полки подсвечники, статуэтки, слушая, как они разбиваются об пол. Сдёрнула гардины. Попыталась их разорвать, но тут же бросила эту пустую затею, они оказались ей не по силам. Посматривая на Амона, перевернула кресла.
          Амон, не меняя своего положения на диване, с иронией прищурившись, с явным удовольствием наблюдал за её попытками учинить разгром в комнате.
          — Клянусь Адом! — пробормотал он. — Это мне нравиться!
          Дождавшись, когда она, запыхавшись остановиться, сказал:
          — Садись, передохни…Тут ещё много вещей дожидается своей очереди.
          Глубоко вздохнув, девушка опустилась на диван.
          — Убейте меня, — снова попросила она его.
          — Успеется, — отмахнулся Амон. — А пока поговорим. Обсудим то, из-за чего ты так расстроилась.
          — Нет! — Светлана вскочила на ноги. — Вы опять затуманите мне голову своими доводами, которые покажутся мне вполне логичными и разумными… Но, что вы сможете сказать о том, что произошло? Я своими глазами видела, как Юм топтал людей без всякого на то повода. Вы говорили, что убиваете, когда бросят вызов, но там-то его никто не бросал!
          — Девочка моя, в этом виноват не Юм, а мой конь.
          — Юм сам сказал «как я их», — заметила девушка.
          Амон махнул рукой:
          — Бахвалился.
          Светлана опустилась на диван. Мрачно, недоверчиво посмотрела на дьявола. Тот, словно не замечая её недоверие, сказал:
          — Помнишь, я сказал, как его зовут?
          — Примерно, — призналась с неохотой девушка. — Что-то там о достойном своему хозяину.
          — Вот! — оживился Амон. — А как ты только что меня назвала? Убийцей? Изувером? Значит, мой конь достоин такой оценки. Он - моё отражение. У дьявола-карателя, какой должен быть конь? — он выжидающе посмотрел на Светлану. — Только какого коня я мог создать?
          — Палача, — хмуро пробурчала девушка. Отвернулась к окну. — Я не могу больше видеть всё это. Отпустите?
          — Та-а-ак, — насмешливо протянул Амон. — Я вижу «мы» уже подумываем о самоубийстве? Если надеешься избавиться от нас таким способом, то бесполезно… Наоборот, ты навечно останешься в царстве Хозяина Ночи. Все самоубийцы принадлежат Аду.
          Амон вскочил с дивана, возвышаясь над девушкой проникновенно, убеждая, сказал:
          — Девочка моя, ты стала свидетельницей ситуации, когда создание Ада появилось в этом мире. Он мог быть спокоен, а мог и взбеситься. Даже я, затруднился бы предсказать его реакцию. Как позже мы убедились, он предпочёл второе.
          — Почему сразу не остановили? — подозрительно спросила девушка.
          Амон возразил:
          — Он делал то, для чего и создан. Как тебе объяснить… Это как игрок, забивающий мяч в ворота, после того как прозвучал сигнал «вне игры». Будь я верхом, он бы повиновался. А так, я только наблюдал, как он высказывает свою ненависть к людям.
          — Я тоже человек, почему он не затоптал меня?
          — Всё та же причина, по которой пёс так охотно признал в тебе друга. Клеймо отталкивает всё живое и притягивает созданий Ада. В каждом, в ком присутствует дух хаоса, ада, признаёт в тебе своего друга…  хозяина.
          Амон вопросительно склонил голову:
          — Я убедил тебя? Ты уже расхотела умирать?
          — Вы сам дьявол, — пробормотала девушка. — Дьявол - искуситель.
          — А кем я ещё могу быть? — весело спросил Амон, поднимая брови в изумлении.
          Соглашаясь, девушка качнула головой:
          — Действительно… Больше никем. Но и этого более чем достаточно. Но… Я помню, как вы сказали Юму, что он «устроил лишнее». Если виноват конь, то, причём здесь Юм?
          — Ну, да… конь. Натурально конь, — подтвердил Амон. — Юм его только подначил, а остановить уже не сумел.
          — Не верю, — покачала головой Светлана.
          Оставив без внимания её слова, Амон опустился в кресло. Обвёл глазами комнату, рожу перекосило смешком. Оставляя усмешку на лице, удобно откинувшись в кресле, скосив глаз на девушку, с безразличием сказал:
          — Ты тут так потрудилась. Пожалуй… Я отправлю тебя на Родину. Временно, разумеется.
          Девушка недоверчиво уставилась на него. Несколько минут назад он был категорически против, что же заставило так резко переменить планы? Какая новая идея, посетила его?
          — Ты даже сможешь поработать, на благо отечества, — продолжал Амон с насмешкой. Вероятно, он сказал с подтекстом, не понятным девушке. — Хочешь стать мэром города? Шестнадцатилетняя мэрша, как «серый кардинал»… Чёрт возьми! Будет интересно.
          Поворачиваясь к Светлане всем телом:
          — Ну как, хочешь на Родину?
          — Хочу, — согласилась девушка. — Сейчас отправите?
          — Да, хоть сейчас, — внимательно изучая, Амон не сводил с неё глаз. — Только… До отправки нужно кое-что сделать…
          — Вот, — насмешливо с презрением фыркнула девушка. — Я подозревала, что за этим, что-то стоит. И какова же цена моей свободы, так понимаю - относительной?
          — Так… Пустячок, — пренебрежительно махнул рукой Амон.
          Девушка насторожилась, что-то подсказывало. Что это совсем не пустяк.
          — Можно узнать?
          — Обязательно узнаешь.
          Он достал из воздуха круглую коробочку, протянул девушке. Светлана взяла её, чуть не уронив на пол. Коробочка оказалась гораздо тяжелее, чем казалось на первый взгляд, вероятно, она полностью была изготовлена из золота.
           С опаской раскрыла и посмотрела на жирный крем, тёмного жёлто-зелёного цвета. Запахло травами, хвойным лесом после дождя. Держа раскрытую коробочку в руках, с немым вопросом посмотрела на Амона. Тот пристально за ней наблюдал.
          Молчание затянулась.
          — Что это? — наконец, разорвала занавесу молчания Светлана.
          — Крем, — вежливо ответил Амон. — Тебе нужно будет натереться им, только и всего.
          — А из чего он сделан? — подозрение не покидало.
          — Это не секрет… — прищурив глаза, он по-прежнему не сводил их с неё. — По запаху, я думаю, ты уже догадалась, что здесь травы. Да, и кровь летучей мыши.  Всё смешано с вытопленным жиром.
          — Гадость, — она с отвращением захлопнула крышку, протянула коробочку Амону.
          Тот не двинувшись, спросил:
          — Раздумала? Уже не стремишься домой?
          Помолчав, девушка ответила:
          — Хочу, но… Крем внушает мне некоторые сомнения. Травы - это понятно, с каким жиром они смешаны?
          — Тебе обязательно всё знать? — сухо поинтересовался Амон.
          — Желательно. Да, и для чего мне им мазаться?
          — Вижу, ты не торопишься, — недовольство прозвучало в его голосе.
          — Я хочу знать, на что иду. Так что за жир? Из чего он вытоплен? Небось, из какого ни будь волка?
          — Из младенца, — поправил Амон, с улыбочкой добавил, внося ясность: — Кипятят его в медной посуде, а затем вычерпывают жир.
          Задохнувшись, Светлана вскочила. Медленно Амон поднялся следом.
          — Убирайтесь! Я хочу остаться одна. — Указывая рукой на дверь, отвернулась от него девушка. Мягко стукнула по ковру, упавшая из рук коробочка с кремом.
          — Надо полагать, — тебя устраивает наше общество, и ты не желаешь покинуть его? — не обращая внимания на красноречивый жест рукой, указывающий на дверь, спросил Амон. — Или тебя смущает, что в креме есть часть человека? Могу немного успокоить… Его изготовили не вчера, а около семи веков назад.
          — Меня не интересует, — отчеканила девушка, по-прежнему находясь к нему спиной.
          Совсем неожиданно, Светлана очутилась в помещении без окон и дверей. Посмотрев на Амона, она с вызовом спросила:
          — Изолируете? Судя по предоставленному помещению?
          — Какая логика! — глумясь, воскликнул он. — И не нужно ничего объяснять. Но… Всё-таки скажу. Мне не нравиться твоё настроение, но сейчас нужно во Францию. После поговорим. А пока с тобой побудет Хема. — рукой указал за спину девушки. Обернувшись, та увидела сидевшую на ковре, нагую, рыжую красавицу с темными глазами. Она улыбнулась и поманила к себе рукой. — Она служанка Дорна. Хема присмотрит за тобой.
          — Зачем? — спросила Светлана, не сводя глаз с красавицы Хемы.
          — Затем, что я не желаю, возвратившись, разыскивать тебя по всей Бразилии. Да и ты не будешь хвататься за острые предметы, или… положим верёвки…
          — Какая забота, — не сдержала ехидства Светлана. — Стилет Дорна, всегда при мне, что стоит зарезать им себя?
          Амон надменно хмыкнул. Его глаза, зажглись жёлтым светом и… иронией.
          — Я вижу, ты приходишь в норму, — со сладчайшей улыбочкой заметил он. — Прежде чем покинуть страну, хотел бы увидеть, как ты пронзишь себя стилетом.
          — Сами не хотите, как говорите «мараться»?
          — Могу и я, — пожал плечами Амон.
          Хема, прищурив черные глаза, молча, наблюдала за происходящим.
          Амон подошёл к девушке и сам извлёк стилет из ножен. Оценивающее взвесив на ладони, перевёл взгляд на девушку. Что-то, прикидывая, окинул взглядом с головы до ног. Левой рукой, взял стилет за рукоять.
          Девушка отпрянула назад, не в силах отвести глаза от заискрившегося клинка.
          Направив остриё, Амон шагнул к ней. Правой рукой схватил за плечо, не давая отодвинуться назад. Пробегавшие по клинку искры зачаровывали и притягивали взгляд. С усилием оторвав глаза от сверкающей стали, девушка посмотрела на Амона. Попыталась отодвинуться, но Амон держал мёртвой хваткой. Стилет в его руке дрогнул и начал медленное зловещее движение к телу. Слегка задохнувшись от волнения, она сказала:
          — Не надо, я не хочу умирать.
          Сталь замерла в нескольких сантиметрах.
          — А вдруг через минуту передумаешь? — озабоченно спросил Амон.
          — Нет, не передумаю, — быстро ответила девушка «гипнотизируя» стилет.
          Амон не торопился, стилет по-прежнему был жёстко направлен на неё, рукой ещё сильнее сжал плечо. Он задумчиво посмотрел на девушку, словно раздумывая вонзить ли оружие или отпустить. На его лице появилась ухмылка, и весело сказав: «попробовать как это, не помешает» с силой вонзил острие в живот, другой рукой направляя тело навстречу клинку. Стилет вошёл по рукоятку.
          Открыв рот и вдохнув воздух, девушка замерла, выражение ужаса застыло на её лице. Постепенно ужас, перешёл в удивление, недоумение.
          Амон выдернул стилет. Его лезвие, осталось таким же зеркальным, каким было всегда. На нём не было крови. А на теле не было ран.
          Тяжело дыша, девушка ничего не понимая, посмотрела на Амона. Тот спокойно вернул стилет в ножны. Подойдя к бару, наполнил рюмку, золотистым напитком, протянул Светлане.
          — Выпей, не помешает, — заметил он, весело наблюдая, как она задохнулась и закашляла, глотнув из рюмки.
          Вытерев невольно выступившие слезы, она сипло спросила:
          — Почему?
          — Почему ещё жива? — закончил вопрос Амон. — Потому что, это ТВОЙ стилет. Он не причинит тебе вреда.
          — Но как? Он же вошёл в меня? — недоумевала девушка.
          — Коснувшись тебя, он перешёл в другое измерение, изменил свою структуру, — объяснил Амон и заторопился: — Я тут задержался, а мне нужно всё устроить к приезду в Париж Изера и мальца… Хема, присмотри за ней. Пусть не скучает до моего появления.
          Сладко улыбнувшись, Хема соглашаясь, качнула головой, провожая глазами исчезающего Амона. Грудным голосом, с акцентом, позвала Светлану. Указала на стоящее поблизости кресло, предлагая сесть. Светлана последовала совету, но села не в кресло, а рядом с ней на пол.
          — Карты… Шахматы… Кости… Нарды? — предложила Хема, желая развлечь девушку.
          — Нет. Спасибо, — сказала Светлана, прислоняясь спиной к обивке кресла и вытягивая ноги. — Что-то не хочется.
          Она с любопытством посмотрела на новую знакомую и слегка смутилась, встретив в глазах Хемы то же самое. Кроме любопытства в них ещё отражалось не понятное ей восхищение. Немного помолчав, Хема спросила:
          — Как это у тебя получилось?
          — Что? — не поняла Светлана. — Ты имеешь в виду стилет, как он меня не убил?
          — Нет, — сладко улыбнулась Хема. — Амон, он изменился. Как это у тебя получилось? — восхищение снова промелькнуло на лице Хемы. — Какой магией ты владеешь, если даже дьявол поддаётся ей?
          — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — созналась Светлана. — Сдаётся мне, Амон, каким был, таким и остался.
          — Шутишь? — проворковала Хема. — Я ждала, когда он тебя убьет. Но он не сделал этого.
          — Как же, — грустно усмехнулась Светлана, — только что, пытался убить.
          Грудной голос залился мягким смехом. Не переставая смеяться, Хема сказала:
          — Нет… Он… Предостерёг тебя… От таких попыток… Теперь ты имеешь представление. И всё же, — Хема снова стала серьёзной. — Почему он не убил тебя?
          Она внимательно окинула взглядом девушку. Её глаза задержались на клейме. Широко раскрылись в изумлении.
          — Я не знала… — прошептала Хема, словно оправдываясь перед кем-то. От взгляда клеймо засветилось, призывая к вниманию и поклонению. Она взяла руку девушки, и та содрогнулась от ледяного холода исходящего от ладоней Хемы. Прошептав: — О, мой сир! — поцеловала клеймо. Поцелуй оказался таким же ледяным, как и руки. Клеймо померкло. Хема отпустила руку Светланы. — Я не знала, что ты принадлежишь Амону, и Дорн покровительствует тебе. Теперь мне более понятен поступок Амона. Но… Всё же…
          Хема задумалась. Молчала и девушка, разглядывая помещение, в котором оказалась.
          — Хема, — позвала Светлана. Дождавшись, когда она повернётся, спросила: — Ты можешь вытащить меня из комнаты?
          — Могу, но не буду.
          — Почему?
          — Ты плохо знаешь Амона. Думаешь, мне хочется вызвать его гнев? И потом, куда ты пойдёшь?
          — Не знаю, — пожала плечами Светлана. С глубоким вздохом повторила: — Не знаю, — с подозрением бросив косой взгляд на Хему, спросила: — Ты тоже демон?
          — Нет, — заворковала Хема, — я не демон. Я ведьма.
          — Час от часу не легче, — пробормотала Светлана, и уже громче сказала: — Как-то я была на шабаше ведьм, тебя я там не видела.
          — Что-то ты не похожа на ведьму, — заметила Хема. — Нет свободы в одеянии. Да и взгляды на жизнь как у простого человека. А что касается тех ведьм, которых ты видела, то они, в отличие от меня, живые. Они пользуются специальной мазью, чтобы колдовать, летать, отводить людской взгляд, быть невидимыми. А я могу без всего этого.
          — Мазь? — перебила Светлана, осенённая внезапной мыслью. — Какая она мазь?
          — Это снадобье из трав. Но самое главное… — Хема выразительно и многозначительно посмотрела на девушку. — Это ребёнок. Его доставляет ведьмам сам дьявол. Впрочем, он только предоставляет им случай, овладеть младенцем, а уж убивают они сами. После…
          — Кидают в медный таз и кипятят, — снова перебивая, закончила повествование Светлана.
          — Да, так и есть. А полученный жир, становится основой шабашной мази. И что-то не похоже, чтобы ты ею натиралась.
          — Нет, я ею не пользовалась.
          — Тогда, как попала на шабаш?
          — Дорн как-то сделал. Но только на одну ночь. Хема, что было бы, натрись я ею?
          — Ты смогла бы летать, становиться невидимой. А если в мазь добавить кровь, то изменились бы взгляды на жизнь. Стало бы больше равнодушия, может, жестокости.
          Хема с любопытством посмотрела на девушку, переведя глаза на свои тонкие, изящные пальчики с длинными и острыми ногтями, спросила:
          — Что это так заинтересовало тебя?
          — Да так, — неопределённо ответила девушка, пожимая плечами. — Теперь я знаю цену.
          — Цену чего?
          — Относительной свободы.
          — Я не понимаю тебя, — сказала Хема и предложила: — Выпьем? После такой встряски, мне думается, одной рюмки мало.
          — Нет. Я пить не буду, а если твоё предложение остаётся в силе, то я не прочь отвлечься за партией в шахматы.
          Хема оживилась:
          — Вот и отлично. За игрой время летит быстро и незаметно. Ожидание сокращается.
          Между Светланой и ведьмой возникла шахматная доска. Любуясь мастерски изготовленными из кости фигурами, Светлана поинтересовалась:
          — Какое ожидание? — и указала на один из зажатых кулаков Хемы.
          — Тебе ходить, — заметила Хема, раскрывая кулак. На ладони лежала белая пешка. Дождавшись, когда девушка сделает первый ход, ответила на предыдущий вопрос: — Мы вдвоём, милой компанией, дождёмся возвращения Амона. Он решит, что с тобой делать, — двинула пешкой.
          — Очень интригующее звучит, — обронила Светлана и глубоко задумалась, над следующим ходом.
          — Ты его боишься? — спросила Хема, но вопрос прозвучал скорее в утвердительной форме.
          — А ты? — вопросом на вопрос ответила Светлана, делая свой ход.
          — Разумеется. Но тебя, небось, запугал до смерти. Что ты о нём думаешь?
          — Что думаю? — задумчиво повторила вопрос Светлана, пытаясь думать сразу в двух направлениях. Куда и какой фигурой пойти, и обдумать заданный Хемой вопрос. Пойдя конём, подняла голову, размышляя вслух, сказала:
          — Знаешь, бывают моменты, когда они мне кажутся просто мальчишками. Они рано потеряли мать. И выросли в суровых жёстких руках, не зная жалости, любви, доброты. Они научились ненавидеть и разучились любить. А их неограниченные способности, сделали их опасными. И перешагивая через простых людей, они идут к цели, своим, известным только им жестоким путём не желая воспринимать другой, более гуманный. Их внутренний мир отрицает всё доброе. Они создавались и действуют по своим законам, существуют по ним и иначе они мир не представляют. И где-то они правы, потому что именно этот жестокий мир и создал их такими. Они лишь его отражение.
          — Они не мальчики, — сверкнув глазами, сказала Хема. — Тем более Дорн.
          — О Дорне и речи быть не может. Он был, есть, и как не тяжело признать будет. Дорн - Властитель Тьмы и этим всё сказано. — Светлана глубоко задумалась. Подняв голову, посмотрела на Хему. — То, что я сказала, не значит, что я их воспринимаю так. Всё-таки свита Дорна - демоны. Просто, иной раз, увидев одну из выходок Юма или Барона, возникает ассоциация с избалованными детьми, не знающих когда нужно остановиться. Они жестоки в своих играх.
          — Ты сказала Юм и Барон. Но почему-то обошла Амона, — поинтересовалась Хема, на минуту оторвавшись от шахматной доски.
          — Амон? — переспросила Светлана. — Амон, как ты заметила «не мальчик». Он не развлекается. Он действует. И от этого, он ещё страшнее. Он здраво подходит к делу, основательно и хладнокровно. Он страшнее, развлекающихся «мальчишек», потому что он - взрослый.
          — Жаль я не могу читать мысли, — растягивая слова и сладко улыбаясь, сказала Хема. — Ты ускользнула от ответа, так и не ответив на вопрос. А мне было интересно его услышать. Ведь ты всегда говоришь правду?
          — Стараюсь, — невесело улыбнулась в ответ Светлана. — Для тебя так важно, знать боюсь ли я Амона? — получив подтверждающий кивок, продолжила: — Да. Я его боюсь.
          — И всё? — хитро прищурилась Хема.
          Светлана нахмурилась:
          — Сдаётся мне, ты пытаешься что-то выведать.
          — Может быть, — Хема мягко, бархатисто рассмеялась, загадочно поблескивая изумительными глазами.
          Девушка неопределённо повела рукой:
          — Я не делаю тайны. Я боюсь Амона, но время от времени забываю кто он. И мне интересно с ним общаться, слушать его. Даже… — девушка смущённо покраснела. Бросив короткий взгляд на улыбающуюся Хему, и отведя глаза в сторону, через силу закончила: — Бывают моменты, когда мне просто хорошо с ним. Хорошо и спокойно… — девушка прямо посмотрела на Хему. — Я ответила на твой вопрос? Может, тебя кто-нибудь попросил узнать, что я думаю?
          — Может быть, — снова тень загадочности легла на лицо ведьмы. Но тут же, словно отвергая свою реплику, она заметила: — Любой из свиты Дорна может прочесть твои мысли.
          — Мысли, — согласилась девушка. — Но не чувства.
          — Что ты знаешь о демонах? — проворковала Хема.
          — Ничего.
          — Тогда не стоит говорить о них в утвердительной форме. Кто знает, что они знают.
          Хема замолчала и Светлана, поддержав тишину, углубилась в игру, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и воспоминаний. Полная тишина царила в комнате, пока шла игра. Лишь в конце, ставя девушке мат. Хема подняла голову и еле слышно произнесла:
          — Дорн поручил Амону найти посланника, — чуть запнувшись, поправилась: — Посланницу Создателя. Или того, кто с чистой и светлой душей добровольно променяет Эдем на Ад… — Хема, выразительно посмотрела на девушку, опустив глаза к доске, продолжила: — Он нашёл и, похоже, хочет оставить себе? — вопрос прозвучал в словах, словно она спрашивала об этом девушку. И с лёгкой досадой, закончила свои рассуждения: — И Дорн оставляет за ним право решения.
          — Я думаю, он уже решил, — сказала Светлана, указывая глазами на свою левую руку, где чернела татуировка с алыми рунами по кругу.
          — Похоже на то, — согласилась Хема. — Возможно, выполнив поручение Хозяина, он попросил оставить тебя ему. Или, — с ужасом в глазах и в голосе Хема закончила: — Или Амон вообще не брался за это поручение? — но тут же, Хема успокоилась, словно отбрасывая такую дикую мысль, поправилась: — Нет. Амон на такое не способен. Приказы Дорна для него смысл существования. Несомненно, он сделал то, что было приказано… Но почему оставил себе?
          — Если спрашиваешь меня, то напрасно. Сама теряюсь в догадках. Зачем я ему нужна? Может, я для него «мальчик для битья»? — предположила Светлана, с грустью рассматривая своего «короля». Партия была безнадёжно проиграна.
          — Уж чего-чего, а этого у него хватает, — сладко и в то же время хищно, улыбнулась Хема. — Нет. Он околдован. И это самое невероятное, что могло случиться, — сверкнув глазами, заключила: — И служит объяснением, почему он тебя не убил.
          — Странные вещи ты мне рассказала, — созналась Светлана. — Почему-то Катерина ничего не говорила мне…
          — Катенька, — пропела грудным голосом Хема. — Она гость в путешествии и ей неведомо, что происходит в свите Дорна.
          — А почему тебе известно? И почему так спокойно рассказываешь, словно это не секрет?
          — Действительно - не секрет, — пожала плечиками Хема. — Более того, я думаю, тебе нужно знать, что происходит. Я служанка самого Хозяина, — гордость прозвучала в её словах. — И я более-менее в курсе событий. Девочка, в отличие от Катеньки, ты гораздо ближе к свите Дорна. Так близко. Что не можешь себе представить.
          — Конечно, — усмехнулась девушка. — Как собака принадлежащая  придворному. Куда уж ближе.
          — Ай! Тебе этого не понять! — с досадой воскликнула Хема. — Потом поймёшь. И прими мой совет: поаккуратней с дьяволом. Он чувствует, что околдован и это тяготит его. Как бы он тебя не уничтожил, «разрубив Гордиев узел».
          Светлана удивлённо вытаращила глаза:
          — Он уничтожит, увидев, что я ему нужна?
          — А то! — усмехнулась Хема. — Сочтёт, что это слабость. Кажется, у русских есть такая поговорка: «С глаз долой - из сердца вон». Так что, смотри не зли его. Тут и покровительство Дорна не поможет, тем более он окончательно предоставил тебя Амону.
          Девушку передёрнуло:
          — «Предоставил». Звучит, как о вещи… Сегодня я хотела, чтобы он меня убил. Даже пыталась разозлить.
          — Что-то я не видела этого желания, — весело прищурилась Хема, — Похоже, даже кто-то говорил, что не хочет умирать, — лукаво посмотрела на девушку. — Или у меня со слухом не в порядке?
          — В порядке, — успокоила девушка. — Вначале, я в состоянии аффекта хотела умереть. Но он привёл свои чёртовы доводы, и я пришла в себя. Разумеется, не хочу, чтобы меня убивали, — глубоко вздохнув, размышляя, заметила: — Хотя, это решило бы все проблемы. И почему в человеке заложенно такое стремление к жизни?
          Хема нахмурилась, снова растравляя фигурки по клеткам, сказала:
          — Ну-ка повеселее. Мне приказали, чтобы ты не скучала. Ещё одну партию?
          Снова вздохнув, девушка махнула рукой:
          — Давай!
          Прошло довольно много времени, в течение которого было сыграно несколько партий. Тихая и спокойная обстановка действовали умиротворяющее. Расслабившись, девушка почувствовала, что её клонит ко сну. Бессонная ночь и события на ипподроме, совсем выбили из сил. Хема весело улыбалась, видя как Светлана, сражаясь с обволакивающим сном, пытается играть в шахматы.
           Первой не выдержала Хема:
          — Вот что… Пожалуй, я пойду, тем более Амон скоро вернётся. Считай, партия за мной. Думаю, в будущем нам удастся доиграть.
          Хема растаяла в воздухе, вместе с ней исчезли и шахматы. С благодарностью проводив взглядом, Светлана, поднявшись с пола, легла на диван. Не успев коснуться подушки, она погрузилась в царство сна. Лишь одна мысль, молнией мелькнула в голове: неестественно так быстро засыпать, после такого насыщенного событиями дня. Не исключено тут чьё-то вмешательство. Вероятно, кто-то заинтересован, чтобы она спала…
          На этом мысли рассеялись, уступая место сновидениям.
          Мёртвая тишина в комнате надёжно охраняла девушку от внезапного пробуждения. Ничто не могло нарушить покой.
           Пробуждение стало для Светланы ещё одним интересным моментом, так как проснулась она в своей комнате. Первый же брошенный взгляд убедил, что все попытки разгромить помещение ни к чему не привели. Всё было цело, и всё стояло по своим местам, похоже, в её отсутствие тут кто-то очень постарался.
          — Да, — раздался с кресла носовой мужской голос. — Тут всё готово к новому «выходу». Я с нетерпением жду продолжения.
          Подскочивший к Светлане пёс вылизал лицо, окончательно разгоняя остатки сна. Приподнявшись, девушка села, стараясь рукой держать пса на расстоянии. Посмотрела на развалившегося в кресле Амона. Обняв пса за шею, заставляя его сесть рядом и утихомириться, не скрывая сарказма, ответила:
          — К моему великому сожалению, смею вас огорчить, сегодня «представление» отменяется. Примите мои искренние соболезнования.
          — Очень прискорбно, — потянулся Амон, вытягивая ноги далеко вперёд. — Признаться, я очень спешил увидеть столь незабываемое зрелище, — и притворно вздохнув, добавил: — Жаль.
          Девушка поспешила успокоить:
          — Зачем столько скорби? В ближайшем будущем «спектакль» может и повториться, если для него будут созданы все необходимые условия.
          — Великолепно! Прошу заранее меня уведомить, дабы я не пропустил этого момента. Он очень благоприятно сказывается на моём самочувствии, прямо-таки (прошу прощения за каламбур), оживляет меня.
          — Могу заверить, — без вашего присутствия, зрелище не состоится.
          — В таком случае для интерьера, и создания большего эффекта, попрошу подать мне список необходимых вещей, И прошу не стесняться в выборе бьющихся предметов… фарфор, он так приятно звенит, равно, как и хрусталь.
          — Всенепременно… Друзей, близких приглашать будем?
          — О, нет. Не стоит беспокоиться! — подхватывая тон и манеры, воскликнул Амон. — Зачем «выносить сор из избы»? Мы тут по семейному, по домашнему, в тёплой, милой сердцу обстановке. И потом, зачем огорчать друзей печальным завершением?
          — Я не ослышалась? Вы сказали печальным? Для кого?
          — Для исполнителя. По окончании спектакля он подвергнется экзекуции. Зрители смогут принять в ней участие, приложить, так сказать, свою руку. Внести свой скромный вклад в развитие искусства, — сбросив маску Амон, свирепо сверкнув глазами, рявкнул: — Усекла?
          — Усекла, — покорно кивнула головой девушка, зарываясь руками в чёрную «гриву» Пса. Обхватив собаку, она как бы укрылась за ней от дьявола, осторожно бросая оттуда взгляды на Амона, нарушила молчание: — Вы уже были в Париже?
          — Был. Я прямо оттуда. И в подтверждении этого, кое-что прихватил с собой.
          — Эйфелеву башню?
          — Похоже, экзекуция наступит раньше, чем я предполагал, если не прекратишь иронизировать, — зло прошипел сквозь зубы Амон.
          — Будет исполнено… — сказала девушка и, вздрогнув, замерла. Едва касаясь плеча, из обивки дивана торчала рукоятка кинжала Амона.
          Неуловимым для глаз движением, он метнул его, показывая, что прозвучала не пустая угроза. Протянув руку, Амон заставил кинжал, выдернувшись из обивки вернуться к нему. Вкладывая оружие в ножны, он предупредил:
          — Мой кинжал, не изменит структуры в твоём теле. Имей в виду. В следующий раз он распорет не ткань, а твою ногу. Можешь поверить, это мне сделать гораздо легче, нежели намеренно промахиваться, — блеснув в ухмылке клыками, уже другим тоном, более дружелюбным, спросил: — Так, на чём мы остановились?
          — На Париже, — мрачно подсказала девушка, приняв во внимание угрозу дьявола, и вовремя вспомнив предупреждение Хемы - не злить его. Сейчас ей меньше всего хотелось шутить. Демонстрация владения оружием, отбила эту охоту.
          — Нет… На том, что я прихватил кое-что с собой. — Амон замолчал. Прошло несколько секунд полного молчания. — Почему не спрашиваешь, что я привез?
          — Опасаюсь за ногу, — с неохотой ответила Светлана.
          — Расслабься, — милостиво разрешил Амон. Встав с кресла, подошёл к девушке. В его руке она заметила плоский, красный футляр. Протянув его, он сказал: — Держи, это тебе, — весело ухмыльнувшись, добавил: — Видишь? Я всегда помню о тебе.
          — Лучше было бы обратное, — еле слышно пробормотала Светлана. Раскрыв футляр, восхищёно выдохнула воздух.
          На чёрном бархате лежало колье из рубинов, оправленных в золото. Лучи света, пронзая драгоценные камни, заставляли их обретать зловещий, алый цвет. Как будто сквозь золотую нить проступили крупные капли крови и застыли, окаменев навеки.
          — Мне не приходилось видеть такой красоты, — созналась Светлана, любуясь украшением.
          — Я думаю… — согласился Амон. — Оно - единственное, больше во всём мире такого нет.
          — Вы купили его?
          — «Купил»! — фыркнул демон. — Я покупаю людей. Остальное беру.
          Взяв колье, поднял в воздух. Капли рубина с удвоенной силой заиграли, преломляя и раскидывая свет.
           Амон нагнулся к девушке, желая надеть колье на шею. Девушка отшатнулась, уронив пустой футляр.
          — Не надо, — со страхом попросила она. — Оно не для меня.
          — Для кого же? — спросил Амон, застегивая украшение.
          Вздрогнув от прикосновения холодного, тяжёлого метала и горячих рук Амона, которые он не спешил убрать с шеи, девушка, подняв глаза, посмотрев ему в лицо, прошептала:
          — Оно для королевы.
          — Вот и отлично, — наклоняясь к девушке ещё ближе, прошептал на ухо Амон. — Значит, оно попало по назначению.
          Он опустился рядом с ней на диван, движением руки согнав пса. Заставляя уйти в сторону. Одной рукой обхватив за талию, другую по-прежнему держа на шее, Амон зарылся лицом в её волосах. Отпрянув назад, девушка вдруг обнаружила, что лежит на диване. А над ней опираясь на локоть, возвышается Амон. Его глаза еле заметно мерцали мягким, жёлтым светом. Убрав волосы с её лица, лукаво спросил:
          — Случайно не хочешь, поблагодарить меня за подарок?
     &nbs... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29