Алиса Вальс Жанр прозы:

16 апреля 2018 Фэнтези

— Я подниму народ. Мы сожжём этот дворец!
          — Как же твоя вера? — с иронией, спросил Дорн. — В заповеди говорится «не убий», почему ты хочешь переступить через слово Божие?
          — Цель оправдывает средства, — твёрдо с блеском фанатизма в глазах сказал священник.
          — Но, убивая еретиков, ты сам уподобляешься им. Добро не может торжествовать, придя к победе через насилие.
          — Добро должно взять в руки меч, когда стоит вопрос о его будущем. Оно должно постоять за себя!
          — Ну-ну, — улыбнулся Дорн. — Ты можешь идти, и встать на путь насилия, уничтожая Зло. Со стороны же тёмных сил я обещаю, что ты выйдешь из этого зала целым и невидимым. Никто из здесь присутствующих не причинит тебе вреда. Дорогу назад знаешь, не заблудишься. Иди.
          Священник встал с кресла и в нерешительности остановился. Сидящие за столиком, смотрели на него с неприкрытой иронией, никто не пытался его остановить.
          — Иди! — приказал Дорн, его глаза вспыхнули дьявольским светом.
          В ужасе священник посмотрел на остальных, и встретил такие же горящие глаза. Попятился к дверям, не решаясь повернуться спиной,
          Громадный чёрный кот, до этого лежавший молча на полу, внезапно устремил на него пронзительные жёлтые глаза, и тягуче растягивая слова, произнёс:
          — Что же не спешишь покинуть наше общество, или желаешь, присоединишься?
          Вздрогнув, священник устремился к двери, выскочил из зала, отгораживаясь от сидящих там, захлопнул её.
          — Здорово мы его! — воскликнул кот, когда двери закрылись.
          В ответ донесся крик ужаса. Ему вторило грозное рычание. Дверь содрогнулась от сильного удара. Стон перешел в хрип. Тишина окутала помещение. Из-под двери показалась, медленно увеличивающаяся лужица крови. При свете свеч она казалась совсем чёрной.
          Светлана так и не смогла увести собаку с первого этажа. Понадеявшись, что пса кто-нибудь усмирит, ушла в свою комнату, оставив его в соседнем зале.
          — Никто не сможет упрекнуть меня: что не держу слова, — заметил Дорн. — Я обещал ему неприкосновенность от своей свиты, но не от диких зверей. Что поделаешь! Пес не любит священников!
          — ОН в полной мере должен оценить рвение фаната, иначе сир, мы ещё с ним встретимся. — Барон был в самом лучшем расположении духа. Повернул голову к Амону: — Как ты, не против, ещё увидится со священником?
           Амон пожал плечами:
          — В таком случае он сам ощутит силу огня, это я могу ему обещать.
          Дорн задумчиво посмотрел на кота.
          — Хотя, в чём-то я с ним согласен. В моём царстве так мало любви. Действительно, нам нужна королева, которая полюбит моё царство и его обитателей. Юм, ты сможешь, не отдавая никому предпочтения, окружить вниманием и любовью моих подданных?
          — Магистр? Вы шутите! — воскликнул кот. — Я не человек, и уж тем более не белый ангел!
          — Да. Ангел, — повторил Дорн. — ОН посылает их на Землю, в заботе о людях. И ангел среди людей. Только они не замечают этого. ОН волнуется и о душах в тёмном царстве, ОН посылает душу способную любить, чистую и светлую к нам. Но поймет ли она, что ей предназначено. Спустится ли по своей воле навечно, в Царство теней?
          — Время покажет, сир, — философски заключил Барон. — Если бы вы, сир, поручили её моей заботе...
          — Изер, — с предупреждением в голосе, сказал Дорн. — Закроем эту тему, Амон нашел. Так пусть и ведёт.
          — Он сломает её! — воскликнул Барон.
          — Значит, Амон ошибся, и мы будем ждать следующей встречи с другим посланцем.
          Барон не унимался.
          — Он не ошибся, но он оставит её себе.
          Дорн вздохнул и с сожалением посмотрел на Барона.
          — Она его, — только и ответил он. — В любом случае, мои планы относительно изменения мира остаются прежними, и я приду к своей цели, будет ли королева о моём царстве или её не будет. Мир нужно изменить, он слишком прост и пресен. Яхве только испортил его своей святостью.
          — Магистр, с помощью поклоняющихся нам людей. Мы погрузим мир в хаос, их вера в бога оскудеет, миром будет править тирания. Люди забудут о Создателе, и будут говорить о нем только хульное. Он утратит власть над миром.
          — Да будет так, — ответил Барону Дорн. — Мы задержимся в Риме. Ватикан сердце римско-католической веры. Здесь резиденция папы римского. И пора мне здесь навести порядок.
          — Магистр! — вскочил Юм. — Секта, поклоняющаяся силам зла, взывает. — Мне навестить их? Уж кота-то они не ожидают. Вот будет номер!
          Прищурившись, Барон посмотрел на кота.
          — Что ты им скажешь?
          — Жертвы давайте! — завопил кот, покосившись на Барона, поинтересовался: — Впечатляет?
          Амон с презрением фыркнул:
          — Паяц.
          Барон не унимался:
          — Какие жертвы тебе подавать? Кроликов или мышек, а может крыс?
          Юм оскорблённо посмотрел на Барона. С подозрительностью спросил:
          — А ты считаешь, что девушки мне не нужны? Представляешь, девственницу на жертвенный алтарь! Классика!
          — Что ты с ними будешь делать? — Барон явно издевался.
          Перемигнувшись с Амоном, с интересом ждал ответа Юма.
          — Как что, а для чего существует два пола на Земле?
          Барон рассмеялся.
          — Юм, но ты же представишься в образе кота, твои габариты не будут соответствовать жертве. Твоя классика даст трещины, расползается по швам.
          Юм задумался, потёр лапой ухо, и тут его осенила идея.
          — Я перевоплощусь!
          Хлопнув себя по колену, Барон с улыбкой заметил:
          —Тогда и жертвы не будет. Они, что дураки думаешь? Это коту, пожалуйста, женщину. А вот другому образу они ещё и подумают, что предложить, младенца не хочешь?
          — Причем тут младенец? — не понял кот. — Ты меня за извращенца принимаешь?
          — Ну, как же. Иначе они подумают, что ты выполняешь одну из заповедей: «плодитесь и размножайтесь», а это согласись, не укладывается в принцип оккультизма - возвеличивание тёмных сил.
          Вздохнув, кот с унынием согласился:
          — Работа, прежде всего. Пусть будут мышки, — он добавил с вызовом, — Но только женского пола! — сверкнул глазами. — И только скажи, что я извращенец!
          — Ладно, хватит придуриваться, слетай с Бароном, — приказал Дорн.
          Барон с готовностью вскочил с дивана.
          — Магистр. Мы сейчас же туда отправляемся. Убедим, что в дальнейшем они могут рассчитывать на нашу помощь.
          — Посерьёзней, — не сдержал улыбки Дорн, по-видимому, вспомнив что-то из прошлого.
          — Сир! Я всегда серьёзен! — с обидой заявил Юм.
          — Не вижу, — возразил Дорн.
          Барон с Юмом исчезли.
          Дорн повернулся к Амону:
          — Амон, мы скоро продолжим путешествие. Я хочу, чтобы девочка получше освоила английский язык.  Пригодится.
          — Сир, не извольте беспокоиться. Я разберусь, — почтительно сказал Амон.
          Дорн встал с кресла. Амон тут же вскочил следом.
          — Сыграем партию в шахматы, или ты занят?
          — О, нет сир. Я в полном вашем распоряжении.
          Амон и Дорн вышли из зала, в двери противоположные тем, у порога которых собралась изрядная лужа крови.
          Зал опустел.
          Погасли свечи.
          Воцарился мрак, и только звуки разгрызаемой кости доносились из-за закрытой двери. Кто-то пировал на полу у дверей соседнего зала
          Глава 5
          — Завтра Катерина и Валентин приедут в Рим, — выпуская сигаретный дым, сообщил Барон.
          Пес, сорвавшись с места, умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрела на Светлану, словно пытаясь сказать: «А ну-ка отними». Рассмеявшись, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, от этого в зале было по-домашнему уютно.
          Тут же рядом расположился Амон и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.
          — Хорошие новости, — откликнулась девочка. — Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?
           Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:
          — Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.
          — Каждый развлекается, как может, — откликнулся Барон.
          Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам. Но когда девочка снова потянулась к мячу, пес, ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.
          — Вот проказник, — улыбнулась Светлана. Подняв голову, спросила, обращаясь сразу ко всем: — Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.
          Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:
          — Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.
          Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:
          — Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить. Неужели так для вас опасно?
          Кот, лежавший на камине, фыркнул. Иронически скосив глаз, растягивая слова, заметил:
          — Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.
          Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:
          — Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: «О нет, Модо и Мего - злые духи. Не из простых. Князь тьмы - недаром князь».  
          — Почему же такое большое значение, придают кресту?
           Барон пожал плечами:
          — Крест может снять галлюцинацию. Отпугнуть вампиров. Но уже от оборотня он не спасёт. Зомби неуютно при кресте. Водитель лимузина был из отдавших разум, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?
          Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:
          — Прибавьте ещё злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда не станет епископа с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.
          Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до мяча, снова схватив, отпрянул в сторону, лукаво поблескивая алыми глазами.
          Девочка вспомнила:
          — А галлюцинацию на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.
          — Представь себе, не нашлось, — откликнулся Барон.
          — Жаль, — вздохнула девочка.
          Кот оскорбился:
          — Такое зрелище было, а ей не понравилось!
          — Нет, — ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик.
          Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями полированный паркет.
          Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:
          — Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?
          И была поражена, когда они все, не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:
          — Что?
          — Гнев Дорна. Он для нас страшен, — ответил за всех Амон.
          Юм и Барон, молча, с ним согласились.
          — Дорн, он чего боится? — показав глазами в потолок, спросила девочка.
          — Магистр ничего не боится, — с какой-то даже гордостью заявил Амон, — и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё. Это люди называют «попустительство Божие». Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше. Она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.
          — Я считала, что Добро и Зло одинаковы.
          — А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть ещё и граница между ними - сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра. Отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.
          — Странно, — задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. — Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?
          — Она заслужила покой, это и есть «сумерки», — пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.
          — В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то? Что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Они обречены, существовать вечно, без любви?
          — Существует реинкарнация, душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда, возврата нет.
          — Нет. Я считаю, это жестоко, — твёрдо решила девочка. — Даже убийцы не заслужили такого. Должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание. Душа очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?
          — Как сказать, — неопределённо ответил кот, и с возмущением заявил Барону: — Изер! Я тебе не москит, чтобы окуривать, — и обращаясь неизвестно к кому: — Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.
          Светлана с удивлением посмотрела на Барона:
          — Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой «душой»?
           Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.
          — Это место сможет занять только человек заслуживший «свет», а не «покой». Кандидатура Катерины отклоняется.
          Взяв из воздуха ещё один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоумённо замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.
          — Надеюсь, такой ангел найдётся, — заметила девочка.
          Забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому, что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать, в надежде найти игрушку.
          — Убери свой мокрый нос! — завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.
          Встав не задние лапы, пёс дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.
          — Апорт! — крикнул Барон, кидая мяч.
          Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.
          Амон, отставив сигарету, повернулся к девочке.
          — Взошла луна, — сообщил он.
          Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:
          — Самое время осмотреть памятники Рима.
          — Нет, я не хочу на кладбище, — категорично заявила она.
          Амон улыбнулся:
          — В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.
          — О! Я с удовольствием посмотрю Колизей, — с восторгом согласилась Светлана. — Как мы туда доберёмся? На машине?
          — Я предлагаю использовать мотоцикл, — предложил Амон.
          — Отлично! Кто составит компанию?
          — Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, — предложил Барон за себя и Юма. Последний, молча с ним согласился.
          К огромному неудовольствию пса, компания покинула тёплое местечко и направилась к дверям. По приказу Амона, пес, понурившись, вернулся в зал. Где, развалившись на полу, подставив бок к камину, принялся грызть мяч.
          Возле дома, уже стояли мотоциклы. Но девочка внезапно остановилась:
          — Можно попросить?
          — Попробуй, — улыбнулся Амон.
          — Пожалуйста, без лихачества, жутко становится оттого, что вытворяете на дороге.
          — Светик! — возмутился Юм. — Но так же неинтересно! С таким успехом можно и на автобусе доехать. Вспомни, как по встречной полосе, в лоб машинам... Здорово!
          — Поседеть можно, — покачала головой Светлана.
          Амон с неохотой согласился:
          — Хорошо, хотя светлый волос считается красивым.
          — От рождения, — уточнила Светлана.
          — Хорошо, — заводя мотор, повторил Амон. — Садись, я буду аккуратно вести.
          Юм и Барон последовали его примеру и уже три мотора грохочут в ночи. Амон резко взял старт, и девочка пришла к выводу, что больших уступок от водителя ей ждать не стоит.
          Повернули на трассу. Змеей, проскользнув между машинами, Амон увеличил скорость, и помчался между потоками транспорта по разделительной полосе. Мимо пролетели Барон и Юм, подняв мотоциклы на дыбы.
          
          Потеряв по пути компанию, Амон подрулил к чему-то огромному и величественному.
          Оставив мотоцикл на дороге, они подошли к возвышавшемуся перед ними Колизею.
          Освещённый светом луны, Колизей смотрел на гостей множеством арок, которые в три яруса поднимались от земли. Луна посеребрила колонны, но проникнуть в зияющие пустотой арки так и не смогла и эти проемы как чёрные глаза взирали на стоящих у подножия. Колизей имел свою, жёсткую красоту. Из-за серебряного света, казалось он состоит из одних столбов, только выше его венчала стена с небольшими оконными проёмами.
          — Зайдём внутрь, — предложил Амон и железная решётка, закрывающая вход, тихо скрипнув, распахнулась.
          Войдя в здание, Светлана была поражена множеством галерей,  уходящих в полумрак. Галереи шли по всей окружности здания, огибая площадку. Подойдя к краю, девочка огляделась. Со всех сторон её окружали стены с тёмными проёмами арок и окон. Ей представилось, что за ними столпились люди и в мертвой тишине ожидали кровавых зрелищ.
          — Сколько же тут народу могло поместиться? — подавленная величием Колизея, прошептала Светлана.
          Амон, неслышно подойдя к ней, удовлетворил её любопытство:
          — Что-то около пятидесяти тысяч зрителей, могли наблюдать за сражениями гладиаторов. Как раз где мы сейчас стоим и шли эти знаменитые кровавые зрелища. Бои насмерть. Эта площадка должна быть бурой от крови пролитой здесь.
          — И людям нравились такие зрелища?
          — Почему бы и нет. Вид крови брызжущей из глубокой раны опьяняет. Человеку хочется ещё и ещё крови, чтобы утолить свою жажду. Тут вспарывали живот, и внутренности вываливались на песок, а раненый волок их за собой пока его не добивали, или, сам не умирал от боли. Здесь мечи и копья прошивали тело, словно оно из бумаги. Здесь и я когда-то славно повеселится, отправляя создателю рабов, военнопленных. Меня знал весь Рим.
          — Но конечно не с лучшей стороны, — заметила Светлана.
          — Разумеется, — клыки отразили свет, когда Амон улыбнулся на её замечание.
          Внезапно проведя рукой перед лицом, и щёлкнув пальцами, он пропал.
          Колизей преобразился.
          Лунный свет уступил место солнечному.
          Светлана с изумлением обнаружила в своих руках, короткий, тяжелый меч. Подняв голову, встретилась с тысячей глаз, которые с кровожадным любопытством взирали на неё с верхних галерей. Тишина взорвалась криками, исходящими из тысяч глоток. Этот шум, как шум грозы, медленно накатывался на арену. Опустив глаза, девочка вздрогнула от направленного на неё неподвижного, оценивающего взгляда хищника. Он шевельнулся и не спеша, направился к ней через всю арену. Новый шквал голосов захлестнул Колизей, поднявшись под самое небо. Наверное, сами боги с любопытством взирали на накал людских страстей. Светлана, не поднимая меча, попятилась назад. Несколько мягких прыжков и хищник неподалеку от неё. Напряг тело, подобрал лапы, готовясь к роковому прыжку.
          Светлана спиной ощутила холод каменной стены. Отступать больше некуда. Хищник взвился в воздух, на одинокого воина, так и не поднявшего свой меч. Девочка не отрывая глаз, следила за прыжком. Ей казалось, что кто-то медленно прокручивает эти моменты, как киноленту, кадр за кадром. Вот он оторвался от земли, вытянув лапы с острыми когтями, раскрыл пасть в предвкушении жертвы, которая истекая кровью, сейчас забьётся в смертельных объятиях. Но он так и не достиг её.
          Колизей погрузился в полумрак и снова лунный свет осеребрил колонны.
          — Идущий на смерть приветствует тебя! — эхо донесло эти слова и шум приближающихся шагов.
          Из тени вышел Амон.
          — Как тебе галлюцинация? — поинтересовался он.
          — Предупредили бы сначала, — хмуро посмотрев, проворчала Светлана.
          — Почему меч не подняла? Не защищалась?
          — Не знаю, — пожала плечами Светлана. — Это было как сон, нереально. Наверное, я ждала, когда проснусь. Амон, то, что я видела, всё так и было? Разве на людей натравливали хищников?
          — Обязательно, — коротко ответил он и направился к проёму арок. — На христиан. К сожалению, в данный момент Колизей используют как символ мира. Когда осуждённому на смертную казнь дают помилование, тут зажигают огни. Два дня Колизей освещают прожектора. Проклятие, такой великолепный амфитеатр, и как его используют! Как люди неразумны!
          — Сдаётся мне, наоборот, — тихо пробормотала Светлана.
          Все ещё находясь под впечатлением пережитого, девочка последовала к выходу. Бросив прощальный взгляд на амфитеатр, села за спиной Амона. Взревев, мотоцикл рванул вперёд, уносясь, прочь.
          
          Они долго гоняли по дорогам, наслаждаясь ночной прохладой, пока, девочка не крикнула ему, что не прочь пройтись пешком. Не возражая, Амон остановил мотоцикл.
          Пройдя квартал, Светлана почувствовала, как повеяло свежестью, а через несколько домов они вышли на мост, где стояли две высокие колонны с крылатыми богинями. Луна серебрила их крылья, и венки что были в руках.
          Не спеша, двинулись по мосту, рассматривая открывшуюся панораму. Дойдя до скульптур держащих горящий факел, девочка остановилась. Облокотившись о перила, подставляя лицо ветру, окинула взглядом раскинувшийся по обе стороны реки Рим.
          — Как называется река? — спросила девочка.
          — Тибр.
          — Тибр, — повторила девочка, вслушиваясь в звуки.
          Воцарилась тишина, и только шум проезжающих по мосту машин нарушал её. Шло время, каждый стоял погружённый в свои мысли и воспоминания.
          — Как мой отец? С ним всё в порядке? — внезапно задала вопрос девочка.
          — Нормально, — неопределённо ответил Амон.
          — Кажется, что прошло много времени, как мы расстались, — не отрывая глаз от бегущих волн, сказала девочка. Словно разговаривая, сама с собой продолжила: — У меня ощущение, будто я всегда была с вами. Это не значит, что я в восторге от ваших дел. Вас не трогают людские заботы. Не волнует политика, я имею в виду чисто человеческие проблемы. Безразличны деньги. Но, властвуя над людьми, вы смотрите на них свысока, не слышите крика боли и страдания. Вы выше этого, а это неправильно, так не должно быть.
          Амон, что-то тихо сказал. Девочка повернула к нему лицо.
          — Что вы сказали?
          — Я цитирую Шекспира, так любимого Изером. Я знаю, что он ответил бы фразой из трагедии «Король Лир»,
          — Что Барон процитировал бы?
          — «Как мухам, дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать...»
          Девочка опять перевела взгляд на волну. Несколько минут молчания и обращаясь, казалось, к текущей реке, сказала:
          — Как тщетны человеческие усилия. Силы добра и зла используют их, как заблагорассудиться. Направляют их, куда вздумается. Вы сломали мне жизнь.
          — Без драм, — ухмыльнулся Амон.
          Не отрывая глаз от реки, словно пытаясь там найти истину, девочка продолжила тихий разговор с ветром:
          — Когда покину ваше общество, я не смогу жить прежней жизнью. Я знаю то, над чем ломает голову половина человечества. Теперь на любого хулигана или бандита буду смотреть с большей жалостью, чем когда-то. Ведь я знаю, что в царстве теней нет любви. Там, наверное, относятся не как к человеку, а как к кукле, марионетке. Отыграла свою роль, пожалуйте в сундук, который заслужила. Дорн, может и печётся о своём царстве, но он судья и действует согласно разуму, а не чувствами. Он не знает милосердия, — она повернула лицо к Амону. — Как и вы тоже. Мир страшен, а жизнь сурова. Мы ничто, в масштабах Вселенной. Как жить, зная, что происходит в ней?
          — Без драм, — повторил Амон. — Не стоит так отчаиваться. Ты не всё знаешь, далеко не всё. Человеческая душа не так ничтожна, как ты представила. Как-то русская царица сказала: не народ для царя, а царь для народа. Может в этом истина. И потом, почему решила, что покинешь нас? Ошибаешься, столкнувшись с нами, теперь так просто не отделаешься. Может быть, ты отправишься к создателю от моей руки.
          — Успокоили, — грустно улыбнулась девочка. — Впрочем, я догадывалась об этом.
          — Догадывалась, — усмехнулся дьявол. — Я могу вычислить любую жизнь, любого человека, когда и каким образом он умрёт. Но, не могу точно предсказать твою судьбу. Да, судьба предначертана и обстоятельства ведут к ней. Но я из тех, кто способен изменить её, изменить будущее. Это большая власть, и, большая ответственность. Ты всё поняла?
          — Я пришла к выводу, что так просто с Дорном и свитой мне не порвать. Вы жестоки, и это меня пугает.
          — Я - дьявол, моя сущность - жестокость, — повернулся к девочке Амон. Глаза засветились жёлтым светом. — Если забыла, то я напомню.
          — Я помню, — вздохнула Светлана.
          Шум машин заполнил паузу. Молчание нарушил Амон. Указав рукой на противоположный берег, сообщил:
          — Если пройти немного дальше, то будешь на холме Монте-Ватикано.
          — И что? — подняла голову девочка.
          — На нём расположился Ватикан, государство - город.
          — Собор святого Петра… так он находится в Ватикане? — удивилась девочка. — Значит, я была там. Только, по-видимому, упустила, что он находится в Ватикане.
          Светлана поёжилась от ветра, который внезапно стал слишком свеж:
          —  Вы не против, если я предложу повернуть назад?
          — Отчего же. Пойдём, навестим Юма и Барона, они сейчас опустошают ночной бар,
          — Поедем?
          — Нет. Тут рядом.
          Они повернули назад и встречные машины, ослепляя светом, пролетали мимо, обдавая тёплым воздухом и шумом моторов. Заслонив лицо рукой от ярких фар, девочка, спускаясь с моста, поинтересовалась:
          — Амон, зачем мне нужно знать английский?
          — Так решил Дорн… — не договорив, Амон рванул её в сторону.
          Не удержавшись на ногах, она покатилась по тротуарным плитам, обдирая колени и локти. Мимо промелькнула тень, и грохот взрыва заставил на некоторое время её оглохнуть. Внезапно стало светло как днём, проявилась каждая трещинка на дороге.
          Сильные руки подняли её, помогая встать на ноги. Ещё не придя в себя, Светлана с удивлением посмотрела на огненный ад, полыхающий в нескольких метрах от неё. Воздух стал обжигающим. От искорёженных останков автомобиля, поднимался, клубясь, столб чёрного дыма, снизу багровый от языков пламени. В снесённом столбе плавились провода, замыкая, выбивали голубую искру. Поток транспорта остановился. Люди, выскочив из машин, бежали к пожару, в надежде помочь пострадавшим. Но если пострадавшие и были, то они уже не нуждались ни в какой помощи, в жарком пламени от них остался только пепел.
          Жар был нестерпим. Девочка попятилась, не отрывая глаз от катастрофы. Амон потянул её за собой. В оцепенении, с трудом передвигая ноги, она последовала за ним, все ещё не в силах отвести взгляд от огня.
          Пройдя квартал, Амон заметил:
          — Судя, по виду, тебе не помешает рюмка коньяку.
          Словно очнувшись от сна, девочка подняла голову, посмотрела на него.
          — Я никак не пойму, что же произошло? Почему взорвалась машина?
          — Ребята марихуаны обкурились. Решили полихачить. Нужно было остановить, что я и сделал, иначе, сбили бы тебя машиной.
          — Вы как ангел-хранитель, — невесело заметила Светлана, но перед глазами у неё так и стоял огненный ад.
          Амон пожал плечами:
          — Не время и не таким способом. Кстати, вот этот бар, о котором я говорил.
          Внутри бара было гораздо тише и спокойнее, чем у байкеров. Посетителей было немного.
          Кто-то устроился возле стойки и с напряжением смотрели по телевизору спортивные состязания. Делали ставки, проигрывали.
          Амон направился к одному из столиков. Сидевшие за ним обернулись к подошедшим.
          — Какая приятная встреча! — воскликнул Барон, выдвигая из-за стола ещё стул. Бросив взгляд на девочку, тут же взял бутылку и налил в рюмку, протянул Светлане. — Думаю, это не будет лишним, — заметил он, ещё раз окинув взглядом.
          Светлана села за стол. Посмотрела на разорванные, на коленях брюки, запыленную кофту и ссадины на руках.
           — С таким видом только на паперти стоять, — поставила коньяк на стол. — Можно вас попросить…
          — Да, всё что угодно! — перебивая, воскликнул Барон.
          — …чашечку кофе, — закончила Светлана.
          — Нет проблем, — с готовностью согласился Барон, жестом подзывая бармена.
          Перекинувшись с ним парой фраз и отпустив, повернулся к девочке. Посмотрел на колени, покачал головой. Провёл рукой по ссадинам.
          — Ну вот, теперь порядок, — сообщил он.
          Глубокие царапины затянулись не оставив и следа. Единственно, что напоминало, о происшествии - разорванная и пропылённая ткань.
          — Попали в переделку? И, похоже, совсем недалеко отсюда. Где же это так угораздило проехаться по асфальту?
          Амон махнул рукой:
          — На мосту, кое-кому места стало мало.
          — И он решил вас потеснить? — подытожил толстячок, хитро поблёскивая кошачьими глазами. — И как вы ответили на такую наглость?
          — Натурально, пресёк в корне.
          — И…
          — Он сказал, что больше не будет.
          — Ты ему поверил?
          — Разумеется, нет.
          — И…
          — Помог ему прибыть туда, куда он, так спешил.
          — Вот это я понимаю! — хлопнул ладонью по столу Барон. — Узнаю нашего друга. Добродетель всегда была его слабостью. Мне нравится твоё кредо. Всегда готов услужить человеку и сократить его длинный путь. Что поделаешь, у каждого свои принципы!
           Остальные посетители покинули бар, и помещение погрузилось в тишину. К столику принесли чашки с кофе и ещё пару бутылок. Бармен с восторгом посмотрел на своих гостей, по-видимому, ему ещё не приходилось встречаться с людьми, на которых спиртное не действовало. Эти двое и так довольно давно занялись его запасами, судя по-новому заказу, прекращать дегустацию, пока не собирались. Возможно, проба его стола будет осуществляться прямо по алфавиту. А подошедшие к ним с потрепанным видом, наталкивали на мысль, что их нервы находятся в таком же состоянии. Следовательно, проверка его «погребов» будет происходить последовательно. Долго, и с пристрастием судьи к закону. Будут рассмотрены все версии (сорта), и присяжные (возможно к восходу солнца), вынесут вердикт его бару.
          — Так на чём мы остановились, Светлана? — спросил Барон, подливая в чашку с кофе, что-то из бутылки.
          — На чём? — задумалась Светлана, наблюдая за его манипуляциями.
          — На том, что мы совершенно трезвые! — брякнул не к месту Юм. Опрокинув в пасть рюмку, он поднял сосуд на свет, в попытке разглядеть много ли в нём осталось. Хозяин заведения, увидев в этом жесте намёк, подскочил к столу с новыми бутылками. Попутно (на всякий случай) потребовал наперёд всё оплатить. Находясь в отличнейшем настроении, Барон кинул пачку денег, даже не потрудившись их сосчитать, и сразу же распорядился принести закуску. Бармен с готовностью угодить столь необычным гостям, мгновенно испарился.
          — Да, о чём я говорил? — вспоминая, задумался Барон. — Впрочем, не важно. Сейчас самое время подлечить нервы, и, разумеется, силы... Держи.
          Он протянул Светлане намешанный коктейль.
          — Что это? — не решаясь выпить, спросила она.
          — Чёрный кофе и немного рома. Взбодрит, что и требуется.
          С опаской попробовав, девочка не могла не признать, что на вкус этот коктейль очень неплох и с удовольствием допила.
          Барон, уже держал наготове новый. На этот раз, Светлана пила разведенный ромом кофе, не спеша, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.
          — Чёрт побери! Как мне нравятся ночные бары! — откинулся на спинку стула Барон. — Вот таких ребят. — Барон кивнул в сторону бармена. — Я поддерживаю, и могу вас уверить этой ночью, он останется довольным. Если не вздумает наделать глупостей. Иначе...
     
          — Подпалим? — спросил Юм, кидая алчный взгляд на полки со всевозможными бутылками.
          — Наградим, — уточнил Барон. — О! Посмотрите, что там показывают!
          Следуя направлению руки, они оглянулись. Телевизор прекратил транслировать спортивные новости, и теперь на экране в экстренном выпуске показывали пожар на мосту. Пламя немного поутихло и бурый дым, подчиняясь ветру, стелился над дорогой, окутывая скульптуры, прикрывая машины и суетящихся людей, тёмным покрывалом. Подобно призракам, они появлялись, и исчезали в густом мареве. Крупным планом показали, изуродованные останки и полицию.
          — Ваша работа? — поинтересовался Барон, кивая головой на картинку в телевизоре.
          — А то, — ухмыльнулся Амон. — Ба! Да вы послушайте, они просят свидетелей явиться в полицейское управление.
          — Подозревают девушку с мужчиной, которых там видели, — заканчивая перевод, Барон и с издевкой спросил: — А что? Может мне сдать вас полиции, глядишь, вознаграждение получу?
          — Сдаётся мне, не одного тебя такая мысль посетила, — указывая глазами на бармена, заметил Юм. — Он уже высчитал, что время вашего прибытия совпадает с происшествием. Вон, как схватился за трубку телефона. Я думаю, через какое-то время нас посетят римские «законники».
          — Мы ещё успеем опрокинуть рюмочку, другую, — спокойно уточнил Барон, подтверждая слова последующим жестом.
          Закусив, повернулся к Светлане:
          — Давай, налегай.
          — Да. Кстати! — с набитым ртом, Барон делал безуспешные попытки высказаться ясно. — Как тебе Колизей? Увидела призраков прошлого? Они выступили из теней на лунный свет?
          — Выступили, — улыбнулась Светлана, — и один призрак мне особенно запомнился
          — Какой же? — влез в разговор Юм, и тут же сам описал предполагаемого призрака. — Он такой... Высокий, широкоплечий, с мечом. Словом гладиатор.
          — Почти угадали, — девочка подавила улыбку. С серьёзным лицом, и с шаловливым блеском в глазах, уточнила: — Он с кошачьей грацией, если не хромает. И...
          — И..? — вопросительно затянул Юм.
          — Рыжий. Могу ещё сказать, в чёрном и с кинжалом.
          — Похоже, я знаком с этим призраком, — бросая многозначительный взгляд на Амона, проговорил Барон. Пальцем поманил, замершего у стойки бармена. Тот моментально подлетел к опустошенному столику, и с опаской покосившись на Светлану и Амона, поинтересовался: Чем ещё он может быть им полезен.
          — Потрудитесь принять чаевые и оплату за отлично проведённую ночь, — вежливо попросил его Барон.
          Бросив взгляд, полный ожидания за окно, хозяин спросил, от чего же они так спешат. Может, ещё немного попользуются его услугами и услугами бара.
          — Гад, полицию ждёт, — с ненавистью прошипел сквозь стиснутые зубы Амон. — Сволочь, сдать решил.
          — Он ещё поймёт, что не на простаков нарвался, — спокойно ответил Барон. Вставая из-за стола, заметил: — Так, полиция почти на месте... — и по-итальянски, хозяину: — Получите.
          Достав из кармана горсть блестящих, гранёных камешков, кольца и золотые цепочки, он как бы невзначай уронил всё на пол.
          — Ах, прошу прощения! — воскликнул Барон. — Мы очень спешим, будьте так любезны, сами поднимите ваше вознаграждение.
          — Ходу, — сказал Барон.
          Не слушая ошеломлённые возражения хозяина, потянул друзей к выходу.
          Издалека приближался звук сирены. Усмехнувшись, Барон сообщил:
          — Интересно, как он сейчас объяснит полиции, появление бриллиантов и золота из музея? Ему придётся очень постараться, чтобы его рассказ выглядел правдоподобно.
          Не успела компания свернуть за угол здания, как взвизгнув тормозами, у входа в бар остановилась полицейская машина.
          — Где ваши мотоциклы? — оглядываясь, полюбопытствовала Светлана.
          — Спёр кто-то, — засмеялся Юм.
          — Да… кто это сделал, будет очень удивлён отсутствием тормозов.
          — Транспорт не проблема. Сейчас такси остановлю.
          Не успев закончить фразу, Юм выскочил на дорогу под колеса мчавшейся машины. Подпрыгнув на теле, пролетев по инерции ещё несколько метров, автомобиль резко затормозил. Распахнулась дверца, из неё выполз бледный, испуганный водитель. Подбежав к «трупу», дрожащими руками безуспешно попытался нащупать пульс. Человек лежал в крови без признаков жизни.
          — Ты убил его! — страшным голосом закричал Барон, указывая на тело.
          — Я.., я не виноват, — забормотал водитель. Он всё ещё стоял на коленях возле раздавленного человека. — Нужно позвонить в Службу спасения.
          — В морг нужно звонить! — снова завопил Барон. — Убийца!
          — Да. В морг будет очень кстати. Там ждут мои друзья, — поднимаясь с асфальта, согласился Юм.
          Водитель как-то по-детски взвизгнул. С перекошенным лицом, на четвереньках стал отползать.
          — Мой друг, тебе помочь? — заботливо склонился над водителем Юм.
          — Не подходи ко мне демон! — завизжал водитель. Вскочив на ноги, помчался по дороге, подвывая от ужаса. — Демон! Демон!
          Юм озадаченно потёр ухо.
          — Как он догадался? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Вы ему подмигивали? — с подозрительностью обернулся он к Барону.
          — Разумеется - нет.
          — Тогда ничего не понимаю. — Юм посмотрел на оставленную машину с распахнутой дверцей. — Вот такси! Прошу! Водитель ушёл, но попросил его заменить. Спокойно! Я имею права, и умею водить. Так что, всё в порядке.
          Автомобиль тронулся, увозя путников.
          — И всё-таки не понимаю, как он догадался, кто я? — подъезжая к дворцу, недоумённо спросил Юм. Тишина была ему ответом.
          К ним подошёл один из людей Амона, и увёз опустевшую машину в неизвестном направлении.
          Одинокое облако над горизонтом приобрело розовый оттенок. Небо посветлело. Неудержимо накатывало солнце с востока.
          Наступал новый день.
          Оставив компанию в холле, девочка поднялась на второй этаж. Ещё преодолевая лестницу, услышала, как чья-то машина подъехала к дому. Но любопытство было ничтожным, а усталость огромной. Не дожидаясь столь ранних гостей, девочка ушла в свою комнату.
          
          Очнулась от сна, оттого что её кто-то настойчиво тряс за плечо.
          — Эй, вставай! Вот вздумалось спать, когда солнце в зените.
          Знакомый женский голос и лёгкий смешок, подсказали Светлане, что это не сон, и Катерина действительно стоит у кровати.
          — Катерина... — сиплым голосом проговорила девочка, прогоняя остатки сна. — Я соскучилась по тебе.
          — И поэтому спишь днём как убитая, — весело рассмеялась Катерина. Сдёрнув со Светланы одеяло, настойчиво сказала: — Вставай, что угораздило днём заваливаться в постель?
          — Не что, а кто, — поправила вопрос Светлана, спрыгнув с кровати. Одеваясь, поинтересовалась:  — Валентин здесь?
          — Разумеется. Он внизу со всей честной компанией отмечает свой приезд.
          Светлана содрогнулась.
          — Опять пьют. Сколько же в них может влезть?
          — Ты о чём? — с любопытством спросила Катерина.
          — Всю ночь гуляли в баре. А сейчас, как ты говоришь, снова продолжают. Есть чему позавидовать...
          — И ты всю ночь гуляла?
          — Ну, да. В Риме я на особом режиме - ночном.
          — Как здорово! — восторженно воскликнула Катерина, и пожаловалась: — А у меня как раз наоборот. Ночью сплю, а гулять приходится днём или вечером. Надеюсь, тут график изменится.
          — Вероятно... Но мне хочется и на дневной город посмотреть. А где вы расположились? На втором этаже?
          — Рядом с твоей комнатой. — Катерина оглянулась. — Слушай, это чудовище, всю ночь тут бегает?
          — Какое? — нахмурилась девочка, пытаясь понять Катерину.
          — Собака, как там её зовут? — Катерина задумалась.
          — Пёс, — вежливо подсказала Светлана.
          — У Амона названия всегда соответствуют действительности, — заметила Катерина и снова весело рассмеялась. Невольно заражаясь весельем, Светлана присоединилась к её смеху. — Пойдём, Валентин будет рад увидеть тебя.
          — Через десять минут я к твоим услугам, — пообещала Светлана, скрываясь в соседней комнате.
          Катерина была права. Войдя в зал, они обнаружили всю компанию в сборе. Расположившись вокруг камина, они весело разговаривали и подшучивали друг над другом. Юм устроился лучше всех. Он лежал на ковре, с одного бока его грел лежавшим тут же пёс, а с другого огонь в камине. Дорн и Амон сидели в креслах. Барон и Валентин на диванчике. Первым заметил и первым встретил вновь прибывших, пёс. Вскочив, он галопом кинулся к двери, молотя остатками хвоста.
          Дорн обернулся. В его глазах зажёгся огонёк.
          — Присоединяйтесь, — низким голосом проговорил он. Едва заметно улыбнувшись, добавил: — У девочки такой вид, будто её недавно разбудили.
          — Вы правы, сир, — улыбнулась девочка.
          — Тогда, кофе не помешает, — заметил Барон, и на маленьком столике с кривыми ножками, возник кофейник с чашечками. Несколько тарелок с бутербродами. — Сдаётся мне, Катенька составит тебе компанию.
          — Ты прав, — согласилась Катерина и опустилась  на диван, что стоял рядом со столиком.
          — Рада вас видеть, — подойдя к Валентину и пожимая ему руку, сказала Светлана. — Надеюсь услышать рассказ о ваших приключениях.
          — Непременно расскажу, — пообещал Валентин и, перехватив руку девочки, приложился к запястью губами.
          — И от тебя тоже, — садясь рядом с Катериной, добавила Светлана.
          — За этим дело не станет, — махнула рукой Катерина. Вцепившись зубами в бутерброд, что-то восхищённо промычала. Расправившись с ним, поинтересовалось: — А ты как? Как Рим? Ты уже здесь с месяц, где побывала?
          Замявшись, девочка неуверенно спросила:
          — Тебе ещё никто ничего не рассказывал?
          — Как-то не вышло, посидеть в тесном кружке, — махнула рукой Катерина, рассматривая тарелку, решая с какого бутерброда ей продолжить завтрак.
          — Тебе в хронологическом порядке рассказывать?
          — Желательно.
          — Три недели я прожила в монастыре.
          Бутерброд остановился на полпути к цели. Катерина с округлившимися глазами повернулась к Светлане, так и не закрыв рот. Потаращившись на девочку, она всё-таки вспомнила, что у неё в руке. Съев бутерброд, деловито осведомилась:
          — Какого чёрта тебя туда занесло? И не говори, что тебя заслали в монастырь с миссией. Не поверю.
          — Мне пообещали помочь уехать на Родину, вот я и дожидалась результата на святой земле.
          — Судя по тому, что ты здесь - у тебя ничего не вышло, — увидев, как девочка кивнула, спросила: — А как Амон отнёсся к твоему исчезновению?
          — Спокойно. Будто ничего не произошло.
           Катерина задумчиво посмотрела в лицо Светланы и заключила:
          — Значит, всё было с их ведома. Они знали, куда ты ушла, и разрешили.
          — Не может быть! — удивлённо воскликнула девочка.
          Барон обернулся на возглас.
          — Что «не может быть»? — лениво протянул он.
          — Ничего, — улыбнулась Катерина, — Светлана открывает для себя ваши новые черты.
          — Пожалуйста. — Барон опять повернулся к Валентину.
          Но теперь забеспокоился Юм.
          — Светлана, можно узнать, — с волнением попросил он. — В тех чертах, которые ты открыла во мне, присутствует ли определение: обаятельный, я не откажусь, если ещё существует такая приставка как - красивый. Если ты эту черту не рассмотрела, (понимаю, не всё сразу ухватывается), то прошу, поищи внимательней. Она обязательно должна присутствовать.
          — Я очень внимательно посмотрю. Но предупреждаю сразу, что очень сомневаюсь в наличии таковых, — улыбнулась девочка.
          — И все-таки посмотри... Хорошо? — умоляюще заныл Юм, словно это был вопрос жизни и смерти.
          — Обязательно, — пообещала девочка.
          Успокоенный, кот снова свернулся у очага, прислушиваясь к беседе, проходящей в зале.
          — Оставшиеся дни, я осматриваю ночной Рим, — закончила свой короткий рассказ Светлана. — А ты, куда подевалась?
          — В Тунисе жила наложницей, у одного, симпатично араба. Потом с Валентином добирались сюда.
          — Не очень-то вы спешили, — заметила девочка.
          — Зато, в каких живописных местах мы побывали! Смотрели Помпеи. Забирались в катакомбы. Загорали на чудесных лазурных пляжах. А сколько отелей мы одарили своим присутствием. Почти каждый день - новый. Ты как, подкрепилась? Пойдем, пройдёмся по городу.
          Светлана с сомнением бросила взгляд на Амона. Перехватив его, Катерина удивлённо спросила:
          — Опасаешься, что не отпустит? — и уже обращаясь к Амону. — Амон, ты не против, если мы выйдем в город?
          — Против, —  отрезал он.
          — К чему такие репрессии? — поинтересовалась Катерина.
          — У неё обязательство. Как только выполнит, тогда идите куда хотите.
 &n... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29