Почему пришлась не ко двору опричнина

       Один кинокритик на днях сказал правильную вещь: любое историческое произведение есть фэнтези. Причины для использования подобного жанра бывают разные...

       Возьмите, например, «Петра Первого» Алексея Толстого.  В романе нет ни слова правды. Почему? Потому что император изображен большевиком сталинского типа...

       В мыслящее ядро опричнины Ивана Грозного входили люди типа Чубайса, Кудрина и Грефа. Они искренне полагали, что Московское государство, тогдашнее наше обозначение, является не чем иным, как «прорехой на теле человечества» – известное выражение Гоголя по отношению к Плюшкину. А разве он – не символ России?..

       Более того, руководящий центр этого своеобразного ордена, куда заманили впечатлительного Ивана, возглавлял немец Генрих фон Штаден. Главным советником царя по опричным делам был дохтур Елисей Бомелий – безродный человек, закончивший Кембридж и работавший на разведку ее величества английской королевы...

       «Грозному государю» внушали, что его подданные – гнилые никчемные людишки, которые пригодны лишь жрать и портить воздух. Но сей злобный народишко надо держать в узде, дабы не посмел он сбросить с трона столь тонкую и одаренную натуру...

       Опричная братва говорила монарху, что великие дела творит ныне Британия, борющаяся за сокровища Ост и Вест-Индии. А мы-то что – будем лаптем щи хлебать или вместе с просвещенным Лондоном поучаствуем в разделе мирового имущества?..

       У нас ведь у самих ничего нет, уверяли, кругом на Руси грязь да пустыня. Вот женим тебя, батюшка, на англицкой королевне, а на худой конец – на хастингской княжне (так называли в Московии фрейлину Елизаветы, рябую Мэри Гастингс) и будешь соправителем всего белого света. Вот тут у сладкоголосых завирал ошибочка вышла ...

       Не хотел наш Иван с кем-либо властью делиться. Вторая ошибка заключалась в том, что советники из кромешников предлагали от ненадежных старых слуг царскую казну упрятать подальше: сначала на Соловки, где стоял тогда британский флот, а затем и в самое пристойное место – на Туманный Альбион. Воспротивился Ивашка...

       В сердцах пришло ему на ум, что совсем его за дурака держат. Он схитрил, велел перевезти часть казны в Нижний Новгород поближе к английской фактории на Волге, но под царской охраной. Потом эти денежки пригодились гражданину Минину и князю Пожарскому, когда выгоняли немытую Европу не откуда-нибудь, а из Кремля...

       По большому счету первому либеральному проекту на Руси помешали ватаги Ермака, захватившие Сибирь, а еще раньше купцы Строгановы, которые с помощью отечественных умельцев да шведских, британских, немецких, голландских и французских специалистов обустроили европейский север России по высшему разряду. Так, штаб-квартира Строгановых в Сольвычегодске, откуда пошло освоение Пермского края и Зауралья, выглядела современным городом, а не полу-деревней подобно Москве...

       Наконец, до Ивана Васильевича, а он при чудаковатости и болезненном самолюбовании, был человеком образованным, дошло, что никакой задачи перед опричниной, кроме разграбления государства, не ставилось, что защитить сей хваленый орден царскую особу даже от крымского хана – вассала турецкого султана – не в состоянии...

       Возможно, он скумекал, что перед Россией стоят не менее глобальные задачи, чем перед Великобританией, что наши богатства лежат под руками, а не за горами, за долами, океанами и морями, как у них. Допер наш царь-государь до всего этого и пришел в крайнее негодование, став огнем и дыбой выкорчёвывать опричнину. Говорят, с несчастного еще живого Бомельки шкуру содрали, нецивилизованные мы люди...

       В общем, в отличие от милого и полупьяного Петруши, нареченного в том же Лондоне Великим, Ивана Грозного – людоеда и многоженца – загранице любить не за что.

12.02.2017

 Михаил Кедровский