fidelkastro2 Жанр прозы:

23 апреля 2015 Фэнтези

ики, отрывистые команды и топот ног, обутых в тяжёлую обувь. Похоже, моя знакомая не стала терять времени даром и подняла, по тревоге, всех обитателей дворца. Значит, вся повстанческая конница и рать пытались спасти своего шалтая-болтая. Смысла в этом не было никакого.
   Я же нырнул в знакомую дверь, собираясь перекинуться парой слов со старым пропойцей, прояснив один момент. Поэт продолжал неподвижно лежать около стены, но обстоятельства несколько изменились. Нет, ну это становилось, по-настоящему, смешным! Как только я собираюсь с кем-то побеседовать - его немедленно убивают! Алый язык кровавой лужи нагло дразнился из-под обмякшего тела, а в спине красовалась рукоять кинжала, знакомая мне, до боли. Нет - это не был тот же клинок, которым прикончили Хамидовского посланника, но делал его один и тот же мастер.
  Уже ни на что не надеясь я перевернул Назири и увидел вытаращенные в смертной муке глаза, успевшие покрыться мутной плёнкой. Мертвее мёртвого. И уже достаточно давно. Похоже в то же время, когда мы оставили музыканта, кто-то навестил его. Но кто? И зачем? Если Баджара хотел заткнуть рот родственнику, то уже давно осуществил бы это. И каков смысл убивать несчастного пьяницу позабывшего, на каком свете он находится вообще? Вопросы без ответов.
   Я пожал плечами и поднялся. Возможно мне стоило сказать некие, полагающиеся слова: всё-же умер любимый поэт. Однако мне было всё равно: после смерти Назири обратился в обычный кусок дохлятины и перестал интересовать меня.
   Но разочарование осталось.
   К выходу я добрался без приключений. Вероятно, все поднятые по тревоге, собрались в зале Освобождения и пытались сообразить, как же им поступать дальше; там бряцало оружие и доспехи, а кто-то истошно вопил, словно его поджаривали на медленном огне.
   Вот возле выхода - напротив, всё тихо и мирно: кошки успели побывать здесь, полностью решив проблему охраны. Стражники вповалку лежали на ступенях, так и не успев извлечь оружие из ножен. Когда львицы что-то делают - они делают это на совесть.
  Следующая куча человеческих тел попалась мне на площади висельников. Похоже, кошки наткнулись на особо невезучий патруль. Какой-то идиот совершенно безумно вопил из ближайшего переулка, а от дворца приближался слаженный топот множества ног. И ещё с пары направлений раздавались команды и шум бегущих людей. Видимо мы умудрились пробудить ото сна весь Сен-Харад. Какие мы молодцы!
   Усмехаясь, я покинул весёленькую площадь и ускоряя шаг, поспешил к городским воротам. Навстречу, повизгивая подраненной свиньёй, метнулась длинная тощая тень и едва не столкнувшись со мной, резко отпрянула в сторону. Начальник привратников, пуская слюнные нити из оскаленного рта, брякнулся на колени и закрывая лицо ладонями, пополз по земле. Насколько я успел заметить его остекленевшие глаза горели лихорадочным безумием. Интересно, что такого натворили мои нежные кошечки?
   Однако, времени на выяснение этого интересного нюанса у меня не оставалось: когда я добрался до ворот, со всех сторон слышались приближающиеся шаги, а из мрака вырастали фигуры солдат, озарённые мечущимся огнём факелов. Всё это было совершенно не страшно, но меня беспокоила одна мысль: а если Баджара таки успел выдать солдатам ещё несколько треспов?
   Поэтому я, не задерживаясь, покинул весёлый городишко, простучав каблуками по смятым входным воротам, обрушенным в песок. Около стены топтались три горбатых твари, с невероятно длинными лапами, расширяющимися книзу, подобно плоским кожистым подушкам. Два этих красавца уже обрели всадников, причём перед Ольгой располагался плотно спеленутый Баджара, до сих пор не пришедший в сознание. Оно и к лучшему.
   - И долго мы ещё будем ждать? - возмутилась Ольга, а её скакун издал отвратительный фыркающий посвист.
   - Будете ждать столько, сколько потребуется, - отрезал я, запрыгивая на свободное животное, - я, иногда, жду вас намного дольше. И где вы раздобыли этих симпатяг?
  - У привратников оказалось несколько таких, - откликнулась Галя, восседая на спине горбатого монстра с выражением абсолютного спокойствия, - остальных мы перебили. Ну, едем?
   Негромко свистнуло, раз, другой и я заметил древки стрел, до половины ушедших в песок. Кто-то явно пытался нас остановить. В подтверждение этой догадки я услышал звонкий крик со стены:
  - Вот они! И Освободитель с ними! Постарайтесь его не задеть! - знакомый голосок, - бейте в животных!
   - Нет, ну какая умная девочка, - пробормотал я, покачивая головой, - и откуда ей известно столько всего интересного? Поехали, пока они действительно не пристрелили наших, гм, даже не знаю, как они называются.
   Несмотря на то, что я так и не смог придумать название для горбатых монстров, дело своё они знали великолепно. Длинные ноги мелькали, сливаясь в нечто расплывчатое, а сопение ноздрей напоминало шум прибоя. Не успел я устроиться поудобнее, а Сен-Харад остался далеко позади. И вот уже бескрайняя пустыня окружила нас со всех сторон. Бежали животные очень ровно и лишь лёгкое покачивание напоминало про наш ночной вояж. Ну и ещё столб песка, который оставался позади каждой из тварей, поднятый её лапами.
  В общем, обратная дорога понравилась мне гораздо больше.
  Погони я не опасался: пока ещё наши преследовали подготовят кого-нибудь, способного соперничать с песчаными бегунами. Да и попробуй обнаружить трёх всадников посреди бескрайней пустыни. Не у всех же есть такое чутьё, как у нас.
   А тем временем, небо начинало приобретать серый оттенок, проглатывая яркие звёзды длинными клыками предутреннего тумана, который успел подняться достаточно высоко, чтобы полакомиться этим изысканным блюдом. Когда мой скакун вымахнул на один из самых высоких барханов, я увидел, как лучи восходящего солнца успели разукрасить часть горизонта в нежно-розовый оттенок. А это означало - рассвет уже совсем близко. Облака, повисшие над горизонтом, успели поймать отблеск нерождённого сияния и теперь пылали золотыми красками.
   И вот, начищеный до слепящего блеска, котёл светила показался между дюнами. Одновременно, вспыхнули впереди горящие отражённым светом купола минаретов Сен-Сенали. Возникло ощущение того, что солнце пытается взойти сразу с двух сторон. Зрелище оказалось захватывающим дух и я, щуря глаза, наблюдал за двойным восходом, позволив мыслям дрейфовать в произвольном направлении. А плыли они прямиком к Центральной площади столицы, куда Илья должен был доставить свой аппарат. И лишь от меня зависело, получит ли машинка необходимые ей батарейки.
   Особых проблем в этом не наблюдалось. Падишах будет должен мне фант за пойманную зверушку, так почему бы не заказать сбор жителей города в нужном месте? Совсем не обязательно пояснять, куда и зачем я желаю употребить законопослушных граждан. Пусть это окажется маленьким сюрпризом. Просто, хотелось надеяться на удачу - этот мир уже успел мне изрядно надоесть за истекшие сутки.
   Видимо я задумался чересчур глубоко и кое что пропустил. Пытаясь привлечь моё внимание горбатый монстр истошно возопил, и его собратья подхватили этот мерзкий вопль, исполнив трио достаточно изысканное произведение, отнести которое к какому бы то ни было стилю, я бы воздержался. Побудительной причиной оказались городские ворота, находящиеся аккурат перед нашим носом. Похоже я ОЧЕНЬ крепко задумался, а животные, видимо, приучены орать у стен города. Очень даже полезное умение - не придётся самому драть глотку.
   На специальный балкончик нависающий над воротами, как медведь из берлоги, выбрался коротконогий толстяк в ночной рубашке, но с мечом в пухлой ладошке. Бравый страж покоя сограждан очень долго тёр заспанные глаза не в силах разглядеть, кто же потревожил его служебный сон. Меч ему явно мешал. Наконец толстяк уставился вниз багровыми глазками прописного наркомана и сиплым голосом осведомился:
  - Кто такие?
  - Сова открывай, медведь пришёл! - захихикала Ольга.
   - Открывай, жирная скотина! - потребовал я, пристально глядя в ползущие на лоб глаза, - и чем быстрее ты это сделаешь - тем будет лучше для твоей толстой задницы! Падишах обожает палочную стимуляцию седалищного нерва нерадивых слуг.
  - Ты сам то понял, что сказал? - усомнилась Ольга. - пожалей дуралея, у него же мозги закипят точно у нашей Галечки.
  - Сама дура, - откликнулась та, - открывай, скотина! А не то я сброшу тебя вниз, как Марафа!
   Глаза привратника вовсе вылезли из орбит и его словно ветром сдуло.
  - Кто такой Мараф? - спросил я.
   - А, один покойник, - махнула ручкой Галя, - очень глупый покойник.
   Не успели мы перекинуться и парой фраз, а за воротами уже звучала ожесточённая ругань и громко хлопали босые ноги. Похоже, происходила тревожная побудка. Ещё пара мгновений - и заскрипели натягивающиеся канаты, запищали несмазанные колёса. Ворота медленно поползли в стороны, открывая дорогу внутрь.
   Впрочем, на этом пути стоял спустившийся вниз боров, успевший нацепить лакированные сапоги и длинный халат. Жиртрест размахивал мечом, указывая полудюжине солдат, где им стоит занимать оборонительные позиции. Подчинённые уступали начальнику в толщине, но ненамного.
   - А ну-ка предъявите подорожную, - потребовал главный свин, успевший обрести уверенность и ощутить себя хозяином положения, - я ещё посмотрю, кому чего отсмип осиппми...И вообще, откуда вам известно про Марафа! Я...
   Галя заставила своего горбуна подъехать ближе и быстрым движением ухватила толстяка за бороду. Тот булькнул и в следующий момент его голова затрещала и оказалась в руках кошки. Та злобно закричала в остановившиеся глаза.
  - Я же тебя предупредила! Я же тебе сказала: будет так же, как с тупым Марафом! Ты - такой же тупой, как и твой сын!
   Охранники, в ужасе, переводили глаза с неподвижного тела, лежащего в луже крови, на кричащую девушку и понемногу пятились назад. Львица плюнула в мёртвое лицо и запустила оторванной головой в солдат. Те завопили и спрятались в караулку, заперев за собой двери.
  Ольга хохотала так, что едва не упала на землю. Выглядело вся сценка действительно забавно. Галя отряхнула ладони и брезгливо отёрла их о шкуру животного, после чего невинно посмотрела на меня.
  - Вот как бывает, когда шакалы пытаются преградить дорогу льву, - усмехнулся я, повышая голос, чтобы услышали в караулке, - да ещё и требуют у него разрешение. Место шакала - в смрадной норе.
   За дверью звенело оружие - похоже шакалы спешно вооружались, как будто это могло бы их спасти, если бы кто-то из нас решил войти внутрь. Однако не стоило оставлять город без охранников, какими бы глупыми они ни были. А вообще кошка правильно поступила: до смерти надоели все эти человеческие формальности и ритуалы. Хотелось чего-то простого, истинно природного - бежать вперёд, хватать добычу зубами, не спрашивая у неё разрешения и сносить все препятствия на своём пути. Наташа считала, будто это говорит о пробуждении животных инстинктов и общей деградации, которую я перестал контролировать. Нелепая мысль.
   Учитывая все те способности, которые проявляются в прайде последнее время, всё это скорее свидетельствует о дальнейшем прогрессе, на пути к совершенству. Совершенно очевидно, на этом пути мы должны полностью избавиться от всех условностей, присущих обычным людям. Насколько я знал, кошки считали это освобождение единственной правильной стратегией своего поведения, да и вели себя, под стать.
  
  - Ты до сих пор считаешь, будто жестокость хищного животного - доказательство его более высокого статуса? - человек понижает голос, пытаясь не потревожить сон зверёныша, посапывающего на её руках. Стемнело и в окнах лачуг проступают тусклые огоньки свечей. Звёзды на небе ярче этих едва заметных светлячков, но для меня они одинаково тонут во тьме, подступающей со всех сторон, - посмотри тогда на своих тюремщиков: они столь же расточительно жестоки. Неужели ты считаешь их равными себе?
  Обидно, когда тебя пытаются равнять с тупым смрадным куском мяса, но, по сути, мне нечего возразить. Если вспомнить, нам всегда было легче убить человека, чем устранить проблему, по-иному. Даже элементарную просьбу Вити, которую можно было легко решить разговором с Лилией, я благополучно превратил в кровавую бойню. Можно сослаться на безумие Наташи, но ведь я сам знал, почему беру именно её. Совсем не жаль убитых людей, но некое странное чувство исподволь грызёт меня.
   - Человек, - едва шепчу я, из последних сил удерживаясь на грани тьмы, -я не знаю. Будь я в лучшей форме...
  - Ты бы просто убил назойливое животное.
   Это - так.
  
  
  Свёрток перед Ольгой начал брыкаться и дёргаться - видимо его начинка очухалась. Львицы, некоторое время, молча разглядывали свой багаж, а потом Галя повернулась ко мне.
   - Ну и что мне с ним сделать? Может стукнуть - пусть ещё поспит?
  - На кой чёрт? - усмехнулся я, - думаю, сегодня он выспится навсегда. Пусть уж пободрствует. Эй Баджара, слышишь меня? - сказал я, обращаясь к вожаку повстанцев, - как думаешь, что с тобой сделает падишах, перед тем, как насадить голову на кол? Он упоминал кипящее масло и снятие кожи...
   Свёрток перестал содрогаться, после чего спелёнутая голова приподнялась вверх, будто пытаясь различить меня через плотную ткань. Потом глуховатый голос тихо произнёс:
   Кто сегодня считает, что он победил,
   И врага своего, в поединке, убил
   Кто решил, что уже не вернётся испуг,
   Пусть подумает тот и посмотрит вокруг
   Слабый враг побеждён и недвижно лежит
   И стеная, душа прочь от тела бежит
   Только враг посильней уже точит свой меч
   Скоро им он снесёт твою голову с плеч
   - Мели Емеля, - беззлобно откликнулся я, - братец, как я погляжу, неплохо нашпиговал тебя своими творениями. К чему, кстати приурочивалась данное? К твоей грядущей женитьбе? И ещё объясни, на кой чёрт ты прикончил Назири? Творческий кризис?
   Баджара дёрнулся, словно его укололи иглой и протяжно застонал. Судя по всему, мой удар и последующее путешествие в столь удобном положении всё-таки дали знать о себе. На мой вопрос он не ответил и вообще, до самого дворца, не подавал признаков жизни.
   Когда мы остановились перед входом во дворец, Ольга небрежно сбросила багаж на каменные плиты и легко опустилась рядом. Человек издал всхлипывающий стон и попытался встать на ноги, однако кошка упёрлась в его грудь подошвой сапога и легко толкнула, опрокинув на спину. Возникало ощущение, будто она имеет личный счёт к пленнику. Галя только пожала плечами, глядя на бессмысленное издевательство и направилась во дворец.
   - Если падишах спит - разбуди его, - крикнул я ей и повернулся к Ольге, которая опять пнула вожака повстанцев, упорно пытающегося подняться на ноги, - прекрати! Он мне нужен целый и невредимый. Пусть поднимается, если ты не желаешь тащить его на спине. И освободи ему голову - пусть парень увидит, в какой стороне находится кол, предназначенный для его головы.
   Не говоря ни слова (что, вообще-то странно) львица вздёрнула Баджару, установив его в вертикальное положении и срезала когтем тряпку, скрывающую голову, смахнув, по ходу, изрядную часть шевелюры. Пленник стоически перенёс и это издевательство, после чего запрокинул голову, наслаждаясь свежим воздухом.
   Странно, но его лицо как-то неуловимо изменилось: стало живее, что-ли. Скорее всего, дело было в освещении. Освободитель опустил голову и внимательно посмотрел на меня печальными тёмными глазами. Потом грустно сказал:
  - А она сказала, сила мрака поможет мне победить полуночных убийц, - по смуглому лицу пробежала смутная тень, словно человек вспомнил нечто жуткое, - стало быть все её слова были ложью, от первого - до последнего. Всё пошло прахом: одни враги ведут меня к другим и нет спасения. Мой брат и учитель мёртв, как умрут и все мои люди. Конец надеждам...
  - Эй, эй, погоди! - остановил я его нытьё, запутавшись во всей этой проникновенной ерунде, - какие такие силы мрака? Кто такая эта - она? Впрочем, к чёрту, расскажи лучше, откуда у тебя эта штуковина? Забрал у Филама?
   Я предъявил Баджаре его гигантский тресп, который он оглядел с вежливым любопытством и хладнокровно поинтересовался:
   - Что это за штука? Какое-то оружие?
  - С меня достаточно! - рявкнул я, ухмыляющейся Ольге, -- тащи этого засранца наверх но в зал, пока, не заводи. Мне нужно перекинуться парой слов с падишахом. Но только смотри у меня! Баджара должен оставаться живым!
   Кошка изящно кивнула и стукнула пленника: пошёл, мол. Они исчезли за дверью, а я в бешенстве пнул ступени: что за бред?! Если бы этот человек не пытался сегодняшней ночью пустить меня на фарш, я мог бы поклясться, будто он видит своё оружие первый раз в жизни. Да и на кой дьявол ему притворяться? Всё равно ему осталось жить всего ничего! Полная чушь!
  Пока эти вопросы плавили мою несчастную голову, я решительным шагом проследовал во дворец, миновав вскочивших стражей и анонимный полутруп, лежащий на ступенях. Дверь в мою, некогда тайную, комнату оказалась распахнута настежь, и кто-то расторопный уже рыскал там, шурша бумагами. Сначала я решил прикончить наглеца, но подумав, махнул рукой; пусть его - в ящиках стола достаточно летучих ядов, убивающих посредством кожного контакта.
  Хм, на заброшенных уровнях ощущался аромат свежей крови. На площадке лежал небрежно укрытый труп какого-то лакея, изуродованный клыками большого хищника. Из помещений доносился оглушительный рёв и возбуждённые человеческие возгласы - видимо стражники ловили заблудившееся животное. Всё это было очень интересно и в другой раз, я непременно пошёл бы посмотреть, но сейчас имелось более важное дело.
  Утренняя суета лакеев мгновенно прекратилась, когда я начал быстро взбираться по лестнице. Полуголые слуги прижимались спинами к стенам и подобострастно улыбались, сгибаясь в почтительных поклонах. Интересно, что такого сотворили кошки, шедшие впереди? Прикончили парочку толстозадых ленивцев? Поделом, будут быстрее шевелиться!
  Этажи пролетали мимо, точно смутные тени. Мелькали чьи-то испуганные лица, обнажённые и полуобнажённые тела, сидящие, лежащие или сплетённые в объятиях. Преисподняя, как есть. Хотелось стереть весь этот мусор, отправив людей, населяющих дворец, в настоящий ад.
   А вот пиршественный зал поутру - вообще отдельная песня. Большинство бездельников всю ночь поглощавших вино с наркотиками, полностью отключились и теперь огромное помещение напоминало поле жестокой сечи, усыпанное недвижными телами павших бойцов. Единственной константой оставалась фигура падишаха, который задумался о чём-то важном, уставившись перед собой невидящим взором.
   Прежний музыкант сменился безбородым юнцом, тонкие пальцы которого извлекали из ландрона нежные звуки на пределе слышимости.
   Посреди всего этого безобразия слонялась Галя, напустив на лицо глубокомысленное выражение: видимо пыталась сообразить, то ли спуститься вниз и сообщить, дескать предмет её изысканий бодрствует, то ли дождаться меня. Я помахал ей рукой, и кошка тотчас повеселела - проблема решилась сама собой. На радостях она подошла и обняла мою талию своей цепкой ручкой.
   Так мы и подошли к трону: Галя ко всему прочему положила голову мне на плечо и энергично тёрлась бедром о бедро. Телохранители падишаха заволновались, переглядываясь между собой, но так ничего и не решились предпринять. Правитель посмотрел сквозь нас, потом искра узнавания промелькнула в его остекленевших глазах, и он начал энергично хлопать ресницами. Рука, свободная от важного дела сжимания сабельной рукояти, поднялась и потёрла переносицу.
   - Ты сегодня рано, - сказал наконец падишах, - я привык видеть тебя несколько позже. Что-нибудь случилось?
  - Ничего, заслуживающего внимания, - как можно беспечнее сказал я, - хотелось бы уточнить пару моментов, касательно нашего вчерашнего разговора.
  По лицу падишаха скользнуло смятение, словно он тщетно пытался пробудить воспоминания. Ну хорошо, придётся ему напомнить.
   - Мы разговаривали про Баджару.
  - Ах, да, - правитель облегчённо хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и заметно оживился, некое движение возникло и в крохотном шатре его сестры, - так, когда ты собираешься отправиться на поиски этого негодяя? Откровенно говоря, я несколько позабыл подробности нашей беседы, но вроде бы ты собирался заняться этим сегодня?
  - И этим и кое чем другим, - неопределённо протянул я, - но прежде чем отправиться в лавку, торгующую командирами бунтовщиков, хотелось бы определиться с одним малюсеньким вопросиком. Помнится, вчера кое-кто обещал исполнить любую мою просьбу, если я притащу Баджару во дворец. Так, или это обещание подзабылось вместе с остальными подробностями?
  Лицо падишаха и без того смуглое, сейчас стало темнее самой чёрной тучи, налившись краской гнева. Пальцы сжались на рукояти оружия, а мышцы на полуобнажённом торсе напряглись, подобно канатам. Я, с интересом, наблюдал за пробуждающимся гневом августейшей особы - казалось правитель увеличивается в размерах, раздуваясь, словно воздушный шарик. Это продолжалось до того момента, пока из шатерка Саимы не раздался лёгкий смешок. Он подействовал на шар гнева, как острая игла.Падишах зашипел и продолжая метать искры ярости, заметно сбавил в размерах.
   Я приготовился к резкой отповеди, но она пришла с другой стороны:
  - Как ты осмеливаешься сомневаться в слове повелителя?! - прогремел под сводами зала мощный голос, - прочие отправлялись на кол и за меньшее!
   - Амалат, - сказал я, не оборачиваясь, - привет, старина. Зачем расшумелся? Людей разбудишь...
   Кряжистая фигура старого генерала, раскачиваясь на коротких ногах прошагала к трону и замерла на границе безопасной зоны. Усы бравого военачальника топорщились, а короткая бородка агрессивно торчала вперёд. В отличии от всех остальных обитателей дворца, ночью Амалат крепко спал, поэтому сейчас был бодр и крепок, словно выдержанное вино и точно так же готов к применению.
   - Ты преступаешь допустимые границы, - пояснил он мне.
   - Угу, угу, - покивал я головой, - желаешь отправить меня на кол?
   Галя широко зевнула в лицо старому пердуну и демонстративно выпустила когти, позволив всем желающим оценить бритвенную остроту каждого коготка. Лицо Амалата исказила презрительная гримаса и он сказал, подбоченясь:
   - Меня не пугают ваши ужимки! Я знаю, Царь Зла стоит за каждым вашим шагом и не боюсь козней его слуг!
  - Браво, браво, наш стойкий оловянный солдатик! - я пару раз хлопнул отважному недоумку и повернулся к падишаху, - однако хватит дуться, не будь букой. Воспринимай как непреложный факт то, что я доставлю тебе Баджару. От тебя же требуется маленький пустяк - собрать на Центральной площади всех жителей столицы. Думаю, её размеры позволят это сделать.
   Моя просьба поставила в тупик обоих и генерала, и его повелителя. Они изумлённо переглянулись. Не знаю, как долго продолжалась бы эта игра в гляделки, но тут из полумрака за троном возникла нескладная фигура визиря и Настиган, покряхтывая, занял полагающееся ему место. Он неторопливо разгладил растрепавшуюся бородку и негромко сказал:
  - По-моему - ничтожная плата за избавление от этого разбойника, - в его глазах сверкнул странный огонёк, - совсем ничтожная. Однако - это решать повелителю, не мне...
   - А что кроется за этой просьбой? - поинтересовался падишах, так и не вышедший из прострации, - зачем тебе собирать всех жителей Сен-Сенали?
  - Ну вообще-то - это моё личное дело, - рассмеялся я, - может быть я хочу показать горожанам пленного преступника?
   - А это неплохая идея, - падишах задумался, - мне и самому в голову приходило нечто подобное: публичная казнь человека, которого некоторая часть горожан воспринимала как...Впрочем, неважно. Достаточно того, что мне нравится эта идея. Генерал, займитесь немедленно!
  - Слушаюсь, - глухо ответил Амалат и обстреляв меня взглядом тёмных глаз, повернулся к выходу. Его тяжёлые шаги громыхали в притихшем зале, заглушая едва слышимую мелодию.
  У входа в помещение генерал замешкался, уставившись на странную парочку: Ольга запихивала внутрь мужчину, спутанного какими-то тряпками с ног до головы. Разглядев лицо пленника генерал, это было видно даже с моего места, вытаращил глаза и отпрянул назад. Потом, нахмурившись, выслушал несколько насмешливых фраз львицы и вышел наружу, но уже не таким твёрдым шагом, как раньше.
  Я был немного сердит: проклятая своевольная кошка опять нарушила мои указания, притащив Баджару! А я ведь собирался ещё немного подразнить падишаха. Ну да ладно.
   Впрочем, правитель не сразу обратил внимание на новых посетителей, сосредоточенно уставившись на меня с Галей (Если быть абсолютно точным - на стройные ноги моей кошки). Но кое-кто был намного внимательнее. Настиган потёр глаза, словно сомневаясь в увиденном, а потом подался вперёд, вцепившись тонкими пальцами в бороду. Оживление посетило и юдоль Саимы: её шатёр содрогнулся, точно его задел край урагана.Я рассмотрел две ладони, прижавшиеся к ткани изнутри и отпечаток лица, будто пытавшегося прорвать материю. Что-то подобное жалобному стону коснулось моих ушей, но не смогло отвлечь падишаха от созерцания воистину захватывающего зрелища.
   И только когда странный хрюкающий звук, исторгнутый Настиганом, разорвал тишину, правитель поднял голову. Визирь сумел оторвать руку от бороды и теперь указывал дрожащим пальцем на приближающуюся пару, пытаясь изречь окостеневшими губами какую-то фразу. А падишах почти отпрыгнул назад, уперевшись лопатками в спинку трона, и я стал свидетелем того, как человеческие глаза увеличиваются до невероятных размеров. Мгновение мне казалось, будто они и вовсе выпрыгнут из орбит, но к счастью всё обошлось, и правитель сумел вернуть безмятежное выражение на своё лицо. Потом он посмотрел на меня.
   - Сюрприз! - сказал я, под аккомпанемент Галькиного смеха, - и должен тебе сказать, это - далеко не последний сюрприз на сегодняшний день. Самое интересное ещё впереди! Скандалы, сенсации и расследования - оставайтесь с нами! Ну как, - я повернулся к кошкам, - я похож на телеведущего?
  - Ведущего прогноза погоды, - едва слышно буркнула Ольга, выпихнув далеко вперёд совершенно очумевшего Баджару, - только все твои прогнозы - хреновые!
  - Но откуда?! - воскликнул падишах, которому как ни печально, не было никакого дела до моего творческого роста, - это же Баджара!
   - Кто бы мог подумать! - покачал я головой, а Галя снова рассмеялась, - мне и в голову не приходило...Ладно, шутки шутками, а потехе - час. Мы исполнили свою часть соглашения и ждём ответной услуги. Но, до этого...
   - Я сдержу своё обещание, - на лице правителя появилась хищная ухмылка и он, оживлённо, потёр ладонь о ладонь, - Амалат уже выполняет мой приказ и к полудню все жители Сен-Сенали соберутся на Центральной площади.
  - Всё это просто замечательно, - остановил я его пылкую речь и прищёлкнул пальцами, - однако есть некий нюанс, который мне хотелось бы прояснить. Насколько я помню, ты постоянно жаловался, дескать вот этот нехороший человек всё время откуда-то узнавал о твоих самых секретных планах. Сегодня ночью я не только поймал этого мерзавца, но и узнал, какой негодяй предавал своего повелителя.
   Никто, кроме меня, не успел бы заметить этот мгновенный взгляд, брошенный пленником. Но я то знал, на кого он будет направлен и поэтому успел его перехватить. Прелестно, прелестно...Усмехнувшись, я поднял вверх указательный палец и сказал:
   - Однако! - в этом месте должна была быть драматическая пауза, позволяющая всем проникнуться важностью момента, - прежде чем сорвать покровы и лишить тайну девственности, я должен спросить у тебя кое о чём. Скажи, после того, как я изловил для тебя твоего злейшего врага, доверяешь ли ты мне полностью? Станешь ли ты сомневаться в моих словах, какими бы странными они не показались? Поверь, истина может оказаться весьма неприятной. Для тебя.
   Последнюю фразу я выделил специально для визиря, который всё это время сидел, словно зачарованный, потирая тонкие ладошки с рассеянной ухмылкой на физиономии. Сообразив, что сказанное предназначалось для его ушей, Настиган стёр улыбку с лица и наклонился вперёд.
  - Как же я могу сомневаться в твоих словах, человек-джинн, - падишах широко улыбнулся и развёл руками, - после всего, сделанного тобой? Я привык к человеческой подлости и неверности, поэтому ты вряд-ли удивишь меня. Догадываюсь, изменником может оказаться кто угодно. Даже мой верный помощник.
   Настиган даже поперхнулся: надо же, какое доверие со стороны повелителя!
   Вот только падишах так ничего и не понял. Ну хорошо, тогда дубиной тебя, промеж глаз! Получай, за свою тупость!
  - И даже твоя родная сестра? - небрежно поинтересовался я, почёсывая Галин животик, - даже Саима? Отличная рассказчица мерзких историй, придуманных ею, великолепная советчица и замечательная лю...Тсс! Скажем: подруга.
   Ой-ой! Что это случилось с падишахом? Он забыл, как дышать и говорить! Губы шевелятся, а звука нет. Кто отключил звук? Немедленно включите! О, включили...
   - Доказательства! - проскрипел несчастный пожирая взглядом обитель змеи подколодной, - до-ка-за-тель-ства!
  - А так соловьём разливался про доверие, - укорил я его и повернулся к Настигану, - думаю, если бы твой визирь был немного посмелее, то уже давно предоставил бы тебе целый ворох этих самых доказательств. Он-то уже давно подозревал. Кстати, любезнейший, можешь не ждать своего шпиона - нет его, весь вышел. Лучше готовить надо своих людей! Так вот, когда мы отправились в Сен-Харад, присоединился к нам попутчик, приятный такой молодой человек. К сожалению, он несколько стеснялся нашего общества, поэтому пришлось его прикончить, так же, как он прикончил Настигановского прихвостня. А молодого человека, как я вспомнил, звали Сираф. И друг у него был - Халтаф. И оба они были особо секретными посланцами твоей сестрички. Заметь, не шпионами, а именно - посланцами. Думаю, нетрудно будет выловить Халтафа и поджарить ему пятки: получишь желаемые доказательства.
  Из шатра донёсся тихий вздох, а падишах заскрежетал зубами, видимо не зная, как ему поступить: то ли вцепиться в горло Баджаре, то ли выяснять отношения с родной сестрой. А вот на тощей физиономии Настигана расцвела пышная усмешка; наконец-то старый змей дождался своего звёздного часа! И на это напряжённое молчание наслаивались тихие печальные звуки ландрона, делая происходящее похожим на сцену из какой-нибудь слезливой мелодрамы. В такой момент кто-то, из действующих лиц, должен был разразиться длинной проникновенной речью, позволив зрителям сбросить напряжение и разрыдаться. Ну, или расхохотаться.
  В общем-то так и получилось.
   - Я, - грозно рыкнул падишах, но был прерван едва слышным шелестом, донёсшимся из-под тёмной материи шатра.
  - Погоди, брат, - голос Саимы звучал тихо, но очень твёрдо, - нет резона скрывать мою связь с Баджарой - старый ублюдок, сидящий рядом с тобой, следит за каждым моим шагом; рано или поздно он, всё-равно, рассказал бы тебе. Я не собираюсь извиняться. Почему? Расскажу чуть позже. И уж точно я не держу зла на этого беловолосого убийцу. Почему-то я просто не могу этого делать, хоть именно он превратил мою жизнь в ничто, в пыль. Поверь, наступит момент, и он проделает то же самое и с тобой.
   Беловолосый убийца - это я, если кто ещё не понял. Маленькая тварь не смогла отказать себе в удовольствии укусить меня напоследок. А сердиться она и в самом деле не может: как можно злиться на того, кто каждую ночь заставляет тебя кричать от удовольствия? А вот насчёт того, что я уничтожу её брата...Очень близко к истине. Но зачем же так мелко: почему одного падишаха?
   Но я отвлёкся; Саима продолжала свою лебединую песнь. Поскольку я уже неоднократно выслушивал сочинения этой распутницы, то рискнул бы озаглавить её исповедь как:
  
   РАССКАЗ О НЕСЧАСТНОЙ СЕСТРЕ ПАДИШАХА (адаптированно).
  
   Не так давно это было, и знающие старики ещё могут припомнить подробности происходящего, но промолчат, опасаясь за сохранность седых бород.
   В одном королевстве воцарился падишах со своей молодой женой. Поначалу чувства супругов были крепки и узы супружества нерушимы, посему ничто не омрачало их счастья. Но Царь Зла не дремлет, и счастливые супруги стали вызовом для него. Незаметно он проник во дворец и поселился в опочивальне королевской четы. К тому времени у падишаха появились дети: близнецы - мальчик и девочка. Родители души не чаяли в этом подарке богов и продолжали любить друг друга.
  Но Царь Зла уже начал своё чёрное дело и его ядовитые слова полились в уши супругов, отравляя их мысли. Началось постепенное охлаждение чувств: супругам казалось, будто они стали замечать недостатки, которых не было прежде. Падишах завёл себе наложниц, а его жена открыто флиртовала с придворными. Во дворце установились новые правила, когда никто не имел никаких обязательств ни перед кем. И вот в этом разврате и непрерывных плотских утехах начал распускаться цветок двух юных душ. Он впитывал миазмы зла, словно губка, потому как никто не желал, да и не мог защитить его от дыхания повелителя ада.
   Мальчик и девочка достигли возраста расцвета, когда Царь Зла, прочно обосновавшийся во дворце, обратил на них свой чёрный взор. Это были последние остатки светлого начала в проклятом месте, и он решил стереть их, без остатка.Вновь лился чёрный яд и вновь внимали ему уши несчастных.
   И падишах оценил оформившееся тело своей дочери, воспылав тёмной страстью к родному ребёнку. Такие же чувства охватили и его супругу, когда взор её пал на родного сына. Немного времени потребовалось, дабы свершилось тёмное дело, и Царь Зла ликовал, исходя хохотом.
  Но и этого ему показалось мало.
   Словно чёрная патока, поток его отравленной сладости, вкушался несчастными детьми, уже поражёнными ядом похоти. И случилось так, что они полюбили друг друга. Тёмное пламя их противоестественной страсти взметнулось до небес и пожрало оставшиеся здравые мысли. Дочь возненавидела родную мать, как соперницу, а сын признал врагом отца. Тайно встречаясь и предаваясь утехам, брат с сестрой замыслили злодеяние. Они купили у придворного колдуна заморское зелье и подмешали его в кушанья своих родителей, решившись умертвить обоих. И те - умерли. Никто не смог бы заподозрить родных детей в подобном злодействе, и колдун отправился на кол за преступление, которого не совершал.
   Так к власти пришёл молодой падишах, лучшим советником которого оказалась его сестра. Она же была и его единственной любовницей. Но, со временем, эти отношения стали тяготить правителя, облечённого почти безграничной властью. Сестра почувствовала, как на смену прежней любви приходит холод. Это заставляло её страдать и искать прежнего огня в другом месте.
  Но что бы ни говорили сплетни, в первую очередь она нуждалась в родстве душ, а не близости тел. Именно поэтому она отринула старика-визиря, домогавшегося её. Тот же затаил, в ответ, чёрную злобу и задумал отомстить строптивице. Подходящий случай подвернулся достаточно скоро.
   Сестра падишаха познакомилась с молодым человеком, красивым, умным и романтичным. Она оказалась поглощена своими чувствами и её не остановило даже то, что юноша был бунтовщиком - врагом её брата. Но внутренне она страдала, ибо любовь к брату всё это время оставалась с ней, терзая старую рану. И она помогала одному, чтобы предать его, а после помогала другому и совесть безжалостно мучила её.
   В тот час появились странные существа, принявшие человеческий облик.Люди называли их джиннами и боялись их, пуще смерти, ибо смертью они и были. Один из них положил глаз на злосчастную сестру, и она не смогла устоять против его тёмной магии. Но в этой связи не было истинной страсти, а лишь чёрное колдовство джиннов. Деля ложе с посланцем Царя Зла, девушка получала небывалое наслаждение, но понимала, насколько она безразлична новому любовнику.
   Мир девушки разваливался на куски: она любила двух мужчин, враждующих между собой и спала с чуждым существом, не в силах отказаться от его ласк. И всё это время за ней следил отвергнутый поклонник. Так не могло продолжаться слишком долго - близилась развязка.
   Но она оказалась страшнее, чем могло представиться. Падишах, её брат, завёл связь с одной из женщин-джиний, напрочь позабыв про сестру. Его враг, молодой любовник несчастной, воспылал страстью к другой девушке и всё реже отправлял послания бывшей возлюбленной. В довершение всего, теперешний повелитель сестры падишаха, человек-джинн, смеясь, рассказал ей о своём замысле. В его планы входила смерть всех близких девушки, а после - и её. Но сказав всё это, он связал её уста несокрушимой печатью молчания.
   Душа девушки была разбита. Последней каплей оказалось зрелище возлюбленного, доставленного на казнь к её брату. Не было пути к спасению, и девушка решила разорвать последнюю нить, связывающую её с жизнью, но прежде облегчить душу от камня, гнетущего её. Открыть все секреты, накопленные за недолгую жизнь. Она проклинает Царя Зла, но прощает всех людей, послуживших его орудиями.
  
   Рассказ окончился.
   Настиган пытался спрятаться между подушек, чтобы блуждающий взгляд падишаха не наткнулся на него. Галя, с напряжённым видом выслушавшая всю эту галиматью, посмотрела на меня мол, о чём шла речь? Лучезарно улыбаясь, я пожал плечами, дескать, что взять с сумасшедшей, но при этом слегка слукавил - эта история была поприличнее, чем остальные опусы Саимы. Вот она, неприглядная картина жизни верхов: сплошной разврат и насилие! Да ещё и лицемерие; списывать собственные грехи на мифических персонажей!
   Из шатра раздался полувсхлип-полустон и плотная материя содрогнулась, словно кто-то толкнул её изнутри. Не успел я начать гадать, что же это могло означать, а падишах уже вскочил на ноги и ударил кулаком по хрупкому сооружению, опрокинув чёрную башенку на бок. Чёрный шёлк густых волос рассыпался по горе подушек, и тонкая рука безвольно упала поверх испорченной причёски. Лицо Саимы отражало безмятежное спокойствие, а глаза оказались плотно закрыты, точно их хозяйка уснула глубоким сном. Причина столь крепкого сна была очевидна - из обнажённого живота девушки торчала изогнутая рукоять, инкрустированная тёмно-синими камнями. Крови не было вовсе, но что это означало? Грудь не шевелилась, стало быть всё кончено. Прощай, моя крикунья. Когда она успела сунуть в себя эту железяку - кто знает? Умерла так же тайно, как и жила.
   Из груди правителя донёсся глухой рык, наполненный животной болью. По смуглому лицу катились крупные слёзы и именно сейчас стало ясно, насколько ещё молод правитель Сен-Сенали. Он поднёс к лицу крепко сжатые кулаки и упёрся ими в виски. Мычание боли внезапно сменилось оглушительным воплем ярости, пробудившим большинство спящих гуляк в зале. Сообразив, что происходит нечто неладное, они начали спешно покидать, ставшее небезопасным, место.
  Настиган медленно крался между подушек, не отрывая взгляда от окаменевшей фигуры своего повелителя и в его тусклых глазах плескался ужас. Однако улизнуть ему не удалось. Вздохнув, до треска в рёбрах, падишах обернулся и ткнул пальцем в советника, намеревающегося дать дёру. Тот мгновенно замер, оказавшись в неприглядной позе: задница поднята вверх, а лицо прижато к подушкам.
   - Взять его! - всхлипнул падишах и заскрежетал зубами, - содрать шкуру с мерзавца, но очень медленно, пусть он успеет увидеть, как насадят на кол головы всех его родных! Если негодяй ускользнёт до того момента, когда последняя голова займёт полагающееся ей место - я проделаю с вами то же самое.
  Настиган издал звук в котором не осталось ничего человеческого - это был дикий визг сломавшегося механизма. В его руке появился тонкий изогнутый клинок. Как он его собирался использовать; то ли убить своего повелителя; то ли последовать примеру Саимы, осталось загадкой. Гвардейцы (справедливо опасаясь за свои шкуры) действовали очень быстро и чётко: десяток крепких рук вцепились в извивающееся тело Настигана, мгновенно обезоружив старика и заломив руки за спину. После этого, продолжающего визжать визиря поволокли прочь из зала, который успели покинуть самые тупые из придворных.
   Оставались только танцовщицы, музыкант и личные телохранители. Взмахнув рукой, падишах отпустил девушек и парня с ландроном - тех, словно ветром сдуло.
  Пока происходили все эти забавные события я развлекал кошек, рассказывая им истории из жизни королевских конюших. Галя буквально корчилась от смеха, присев на огромную цветастую подушку и пыталась руками изобразить финальный эпизод последней истории. Это сражало её ещё больше. Даже Ольга делавшая вид, будто её не интересуют мои примитивные анекдоты, не смогла удержаться от сдерживаемой улыбки. Впрочем, мне и самому нравились несколько историй. Особенно вот эта, где главный конюх заходит в стойло и видит свою жену. А та...Но нет, в следующий раз.
   Тем временем падишах стал на колени и поцеловал неподвижную руку своей сестры. Это так напоминало завязку самой первой истории, что у Гали началась истерика, а Ольга не выдержала и громко расхохоталась. Телохранители падишаха уставились на кошек с искренним ужасом, а правитель содрогнулся, будто по его спине прогулялась тяжёлая дубина. Он поднял голову и повернул к нам лицо, залитое слезами. Осмотрев скорбную физиономию Баджары, неотрывно глядящего на Саиму и веселящихся кошек, он перевёл пылающий отчаянием взор на меня. Я усмехнулся и помахал рукой: мы ещё здесь!
  - Не понимаю! - проскрежетал падишах, почти не разжимая зубов, - должны же у вас быть хоть какие-нибудь чувства...Люди-джинны, посланцы Царя Зла, неужто в вас нет ничего человеческого? Даже та похотливая тварь, которую я послал на казнь или этот ублюдок, стоящий передо мной; все они ближе мне, чем вы! Один боится за свою жалкую жизнь, второй - скорбит о потере, подобно мне. Но вы...С каким наслаждением я прикончил бы вас всех своими собственными руками!
   - Руки коротки! - сообщил я ему очевидную истину, - ладно, продолжай скорбеть о своей дохлятине, но не забудь - в полдень нужно явиться на центральную площадь. Думаю, ты нам ещё пригодишься. Да, пленника мы пока забираем.
   Падишах хмурясь, смотрел на меня и в его глазах бурлило непонимание. Не удивительно! Разве человеческому разуму может быть доступна логика льва? Как может смертный проникнуть в замысел бога? А не может - пусть и не пытается.
  
  - Бога? - женщина осторожно качает головой, - ты слишком много берёшь на себя, хищник. К счастью, ты ошибаешься.
   Один из охотников, пошатываясь, проходит мимо, узкими глазками ощупывая клетку, меня и наконец, человека, сидящего передо мной. На сальной физиономии заметна откровенная похоть. Если бы собеседница не находилась в таком авторитете, среди жителей Сревенага, пьяная скотина уже начала бы домогаться её. Ненависть тёмной волной поднимается внутри, но, к сожалению, я умру так и не сумев добраться до ублюдка, столь долго пытающего меня.
   - Почему? Потому что бога невозможно засунуть в клетку?
   - Нет, - человек закрывает детёныша от взгляда пьяной твари с треспом в волосатой лапе, - ты, хоть и пытаешься казаться бесстрастным вершителем судеб, всё же оставляешь в себе частичку сопереживания. Твой голос дрогнул, когда ты упомянул смерть этой несчастной.
   - Ты ошибаешься.
   Так ли?
   Вилена на полу библиотеки смотрит на меня и её глаза больше не светятся неистовым желанием жить. Письмо Миляты падает из ящика, и я тупо смотрю на него, вспоминая давно умершую баронессу. "Мой ангел" - так она называла меня. Постаревшая, но не сломленная Лилия стоит у окна, изготовившись умереть, но не отступить. Волосы Саимы чёрным шёлком рассыпаются в руках рыдающего падишаха.
  - Ты ошибаешься, - повторяю я, но голос дрожит и прерывается.
  
  
  - Ну ладно, пора в дорогу, - сказал я львицам, - Ольга, забирай этот мешок с неприятностями. Оставим бедного падишаха наедине с горем. Пусть поплачет - так все психологи рекомендуют.
   Абсолютно безлюдный зал окружал нас, когда мы неторопливо шествовали к выходу. Первый раз на моей памяти здесь царила полная тишина. Даже белые хищники, прикованные по углам, замерли, словно статуи, а шустрые обезьянки вовсе удрали подальше от ставшего таким негостеприимным, места. И только тоскливые воющие стоны за моей спиной показывали, кто-то живой здесь ещё оставался.
  - Кстати, - поинтересовался я, вспомнив момент из финального рассказа сестры падишаха, - кто из вас крутит шашни с правителем? Я не имею в виду - переспать пару раз, а постоянные отношения?
  - Наташка, - не задумываясь, ответила Галька, - она, вроде, собиралась повлиять на него, обратить к свету и преобразовать Сен-Сенали в систему, подчиняющуюся законам равновесия.
   Последние слова звучали очень знакомо, но крайне диссонировали с обычной речью кошки: очевидно она цитировала кого-то другого. Нетрудно догадаться, кого. Странно, но мне не было известно об этих, далеко идущих планах нашей кошечки, не от мира сего. Правда, теперь стали понятны, удивлявшие меня (да и не только) последние указы правителя.
  - Куда мы кстати, идём? - тихо спросила Ольга, продолжая пихать понуро бредущего Баджару, - если у тебя нет ничего важного, то у меня имеется пара-тройка неотложных занятий. Очень личных.
  - Можешь проваливать, - разрешил я, поскольку до назначенного часа ещё оставалось время, - но чтобы в полдень ты была на Центральной площади. Иначе я буду сердиться и громко топать ногами.
  - Не стоит, я - буду, - усмехнулась Ольга, но как-то криво, - это и в моих интересах. Забирайте багаж.
   С этими словами, она пнула пленника в мою сторону и молнией метнулась вниз по лестнице. Переведя взгляд с остывающего следа Ольги на Баджару, я заметил некоторое замешательство на его смуглом лице. Казалось, будто парень пытается что-то вспомнить и у него это никак не выходит. Наверное, все эти удары по голове должны были привести именно к такому результату. Пусть не переживает: ничто так не лечит головные боли, как сабля палача - радикальное средство от мигреней и прочих заболеваний.
  - Может быть займёмся любовью? - предложила скучающая Галька, непосредственность которой всегда вызывала у меня искреннее одобрение, - надо же на что-то потратить свободное время!
   Я обдумал эту идею - она была абсолютно права: до полудня было ещё достаточно далеко и других дел у нас не было. Нужно было только найти подходящее место. Возвращаться в осквернённое логово я не желал, а тут ещё и Баджару надо было куда-нибудь спрятать, дабы никто из доброжелателей не перерезал ему глотку раньше времени.
   Не долго думая, я изложил всё это Гале, которая всегда решала подобные задачки самым простым способом. Выслушав меня, кошка заявила: вообще-то постоянного места проживания у неё нет (после Лисичанска её привычки так и не изменились) и предложила прогуляться по запретным уровням, где она частенько развлекалась. Баджару кошка решила прихватить с собой, чтобы оставался на виду, во время наших утех.
   Всё это она выпалила, не задумываясь ни на секунду, да ещё и удивилась, почему это я забиваю голову подобными мелочами? Вот уж действительно - идеал хищника; простые проблемы она решала простыми методами, а сложные - вовсе не замечала, словно их и не было. Мне всегда хотелось, чтобы и остальные члены Прайда вели себя точно так же.
   Подталкивая обузу, мы спустились на заброшенные этажи.Здесь уже всё было спокойно: толи охрана изловила бестию и увела прочь; толи хитрая тварь ухитрилась разорвать всех охранников и удалилась в своё логово. На моей памяти бывало и так, и эдак. Для нас это не имело никакого значения.
   Ступая по крошащимся плитам пола, покрытым плёнкой какого-то мха, мы шли по сумрачным переходам, заглядывая в комнаты, попадающиеся нам на глаза. Все они мало соответствовали моим представлениям о романтическом приключении. Эти растения и куски обвалившихся стен - я готов смирится с таким бардаком, но вот всё остальное...Кто бы мог подумать, что в королевском дворце будет эдакая свалка, состоящая из куч мусора, животных испражнений и человеческих останков, в разной степени разложения! Согласитесь - мало приятного, когда во время секса, с одной стороны лежит полуистлевший ковёр, а с другой - скалит зубы обглоданный человеческий череп.
   Галя решительно шагала вперёд, бросая по сторонам лишь мимолётные взгляды. Казалось она была точно уверена в своём курсе. Наконец, львица остановилась, издав радостный возглас и поманила меня пальцем.
  - То, что надо, - сказала кошка, - я бываю здесь довольно часто. Самое лучшее место на этаже. Ниже тоже есть неплохие комнатки, но там пованивает.
   Она, как обычно, оказалась права: здесь можно было отдохнуть. Кто-то приволок сюда новый пушистый ковёр и тщательно очистил помещение от мусора. Лёгкий ветерок, проникающий через густую поросль лиан, закрывающих окно, выдувал все неприятные запахи, наполняя комнату лёгким цветочным ароматом
   Пока я понапрасну терял время, осматриваясь и обнюхиваясь, Галя кувыркнулась на ковре, приняв позу профессиональной соблазнительницы. Руки её поддерживали голову, позволив белым волосам рассыпаться по ковру; одна нога оказалась чуть согнута, а вторая - вытянута до предела, позволяя глазу наблюдателя в полной мере оценить её невероятную длину. К тому же, во время кувырка, львица успела уничтожить призрак одежды и теперь была полностью обнажена.
  - Ждёшь какого-то особого приглашения? - поинтересовалась она и медленно провела ступней ноги по лодыжке другой, - возможно, не мешает избавиться от некоторых предметов, обременяющих тебя?
  Идея была разумной, поэтому я положил тресп на пол у стены и пнул Баджару. Просеменив спутанными ногами, в напрасных попытках сохранить равновесие, пленник завалился на бок. Однако, в данный момент его, похоже, волновало вовсе не падение. Вращая головой, он изумлённо переводил взгляд с меня на Галю и обратно.
  К этому времени моя одежда перешла в область воспоминаний, а я медленно опустился на пол рядом с кошкой. Грудь её бурно вздымалась, глаза блестели, подобно двум экзотическим морским камешкам, а пухлые губки приоткрылись, ожидая предстоящий поцелуй.
  Однако, до этого дело так и не дошло. Баджара, всё это время ворочавшийся на полу, исторг из груди хриплый смешок и закашлялся. Пришлось отвлечься и прояснить причину его веселья. С некоторым запозданием я подумал о пользе хорошего кляпа.
   Пленник рассматривал нас и его губы кривились в странной ухмылке. При этом, головная боль так и не оставила его, потому что по его смуглому лицу продолжали струиться волны страдания, стирающие дикую усмешку.
   - Ну и что тебя так развлекает? - спросил я, подумав: не излечить ли болезного от терзающих его приступов, посредством сильного удара в голову, - почему бы тебе не полежать спокойно, хотя бы некоторое время? Подумай сам: другие парни, перед казнью, вынуждены смотреть на тупые рожи надзирателей и нюхать испражнения своих сокамерников, а тебе предоставился уникальный шанс слегка поразвлечься. Поэтому расслабься и смотри порнуху.
  - И вы собираетесь заниматься этим у меня на глазах? - голос Баджары переполняло искреннее изумление, - я конечно слыхал о людях, которые обожают, если кто-то смотрит на них...
   Этим он меня крепко достал!
  - Запомни, - как можно строже сказал я, - мы - не люди! Поэтому нам абсолютно плевать на мнение низших существ, подобных тебе. На нас не распространяются человеческие законы и мораль! У нас есть собственный путь, которому мы и будем следовать.
   Галька слушала нашу пикировку с брезгливой терпимостью. Она прекратила изображать бурную страсть, большая часть которой была подробной имитацией виденного у человеческих самок.
   Стоило мне закончить последнюю фразу и судороги боли, искажавшие лицо пленника прекратились. Его физиономия словно осветилась изнутри и у меня появилось ощущение того, что не будь руки Баджары связаны, он бы хлопнул себя по лбу.
  - Вот! Вот так она и говорила! - пробормотал он, - как я мог забыть? Касания холодных пальцев и слова, слова...Так легко.
  - Что, что? - я даже привстал, вспомнив рассказ Назири о каких-то холодных руках, которые мучили его, - ты о чём там толкуешь? Выкладывай!
  - Это никак не может подождать? - прошипела Галя, но я только отмахнулся от неё.
   - Теперь я вспомнил всё, - едва слышно сказал Баджара и побелел, точно лист бумаги, - каким же я был дураком! Разве можно было верить льву, даже если он обещает стать на твою сторону...
   Верить льву?! Не могу сказать, будто эта фраза поставила всё на места, однако она напрочь отбила все мои мысли о сексе. Хотелось взять пленника и трясти его до тех пор, пока из него не вывалится вся правда. Но ничего этого делать не потребовалось, потому как Баджара уже начал рассказывать сам.
  - Я сражался с падишахом, считая его методы управления государством - тираническими, - начал пленник, точно цитировал учебник по истории, - мне казалось, достаточно свергнуть его власть, и я смогу всё исправить. Потом, всё усложнилось. Я встретил Саиму и к моей цели прибавилась личная неприязнь. Наверное - это было неправильно, но наша связь только помогала моей борьбе. А потом ситуация запуталась окончательно.
   Сначала появились вы - люди-джинны и Саима тотчас прислала мне сообщение, в котором называла вас посланцами Царя Зла. Но я легкомысленно отмахнулся от её записки, ведь именно в тот момент повстречался с Зутрой. Она была красива, как и Саима, но совершенно по-иному. Если моя прежняя возлюбленная казалась тёмной ночью, полной зловещих тайн, то Зутра была светлым днём, пронизанным солнечным светом. Она, жрица культа Змеи, добровольно связала себя узами поклонения мне, став более, чем женой и другом. Я, глупец, решил, будто Саима пытается вернуть моё расположение, придумав какую-то страшную сказку. Как я ошибался!
   Баджара потряс головой и с его глаз сорвались две слезинки. О, ещё один плакса! Расчувствовался, стало быть!
  - Однако, чуть позже, и другие шпионы принесли рассказы о многочисленных убийствах в ночной столице. Молва недвусмысленно связывала эти смерти с таинственными существами, нашедшими приют во дворце падишаха. Получалось, правитель не только приютил мерзких убийц, но ещё и покрывал их злодеяния. Следовало положить этому конец!
  Но все мои усилия пропали втуне. Отправленные убийцы не возвращались, и я ничего не мог узнать об их судьбе. А чуть позже мне открылось уже давно известное падишаху - львы оказались неподвласны человеческому оружию: кинжал, копьё и стрела не могли даже оцарапать их кожу.
  Тем не менее, я не терял надежды, отправляя лазутчиков в поисках предметов, способных послужить благородной цели. Упорные усилия принесли определённый результат. Правда совсем не тот, на который я рассчитывал. Будь проклято моё упрямство!
  Однажды глубокой ночью в моей комнате появилась женщина в чёрной одежде. Как она смогла незаметно преодолеть посты охраны и телохранителей - я не знаю по сей день. Мои люди попросту не заметили её.Той ночью Зутра оказалась на высоте, в отличие от меня. Пока я, окаменев от неожиданности, разглядывал странную гостью, девушка выхватила кинжал и попыталась прикончить неизвестную. Та даже защищаться не стала, позволив моей подруге осуществить попытку. Однако, это оказалось бессмысленно - клинок не сумел даже оцарапать незнакомку. Я понял, кто навестил меня и приготовился к смерти, зная, насколько безжалостны львы.
   Только всё обстояло совсем не так, как представлялось мне. Гостья спокойно отстранила Зутру и присела на край нашего ложа. Некоторое время она рассматривала меня так, словно я был не живым человеком, а каким-то предметом, который собирались использовать. Потом она рассмеялась и сообщила о цели своего прибытия. Честно говоря, я был поражён, до глубины души.
   Львица пришла, помочь в моей борьбе против её собратьев. Во всяком случае так это прозвучало в её устах. В это трудно было поверить - где это видано, чтобы хищники начинали убивать друг друга, когда вокруг полным-полно добычи? Но она сказала: это - не моего ума дело и простым людям не понять высших существ, а потом начала давать указания.
   Хищница рассказала мне о гробокопателе Филаме, который работает на предводителя львов. Тот, по её словам, нашёл в одной из гробниц оружие, способное убивать этих странных существ. Кроме того, гостья подробно рассказала, где находятся тайные убежища львов и объяснила, как поступить, чтобы незаметно проникнуть туда. Всё казалось простым и лёгким - убийство львов, а после - свержение падишаха. От меня же требовался сущий пустяк: украшения с тел убитых львов - медальоны и какую-то цепочку с руки предводителя...
   - Сущий пустяк! - я даже хрюкнул, от негодования, - вот сучка! Какую-то цепочку! Продолжай!
   - Я согласился, - поколебавшись, продолжил Балжара, - но я не подозревал тогда, каковой будет истинная цена моего согласия. У меня множество дел и обязанностей, поэтому я упустил из виду общение львицы с Зутры и её удалось легко убедить в том, что моей жизни угрожает опасность от рук убийц, подосланных падишахом. Хитрая тварь забрала мою любимую, пообещав проделать некий обряд, после которого та станет неотразимой для любого мужчины. Причём желанной до такой степени, чтобы увидев, её тот не смог разумно реагировать на происходящее.
  Я попытался отыскать обоих, но они словно сквозь землю провалились. А спустя несколько ночей, во время моего сна, произошло непонятное. Сначала у меня возникло стойкое ощущение будто в комнате я не один. Кто-то, таящийся в тенях приблизился к моей кровати и сквозь сон я почувствовал, как он склонился надо мной. А затем руки, холодные, словно сама смерть, коснулись моей головы и ледяные пальцы огромным пауком побежали по лицу. Я должен был пробудиться, так как сплю очень чутко, но напротив, заснул ещё крепче.
  Прикосновения продолжались и от этих касаний меня попеременно бросало то в холод, то в жар. Временами я возбуждался, словно со мной возлежала прекраснейшая из женщин, а потом превращался в камень, не ощущающий собственного тела. Сколько всё это продолжалось - не знаю. Потом, через волны жара и холода, я расслышал тихий голос. Непонятные слова лились бесконечным потоком и превращались в липкую паутину, опутывающую мой разум.
   Мне казалось, будто я, спеленутый плотной нитью, падаю в бездонную пропасть, наполненную густой маслянистой тьмой. Колдовская речь оборвалась и в тот же миг я рухнул на самое дно этого бездонного провала.
  Странные сны будоражили меня, пока я лежал в этом липком мраке. Мне чудилось, некая тварь поселилась в моём теле и подчинила его своей власти. Эта тварь ходила вместо меня, смотрела моим глазами, слушала моим ушами и отдавала приказы моим ртом. Сказанное ею настолько противоречило моим замыслам, что мне хотелось разорвать свои путы и восстановить власть над телом. Однако все усилия были тщетны и оставалось только утешать себя тем, что это - лишь сон.
   Твой удар сумел вырвать меня из мрачной бездны, но не слишком ли поздно? Мой друг и брат убит, видимо по моему приказу; моя любимая, подчиняясь хищной твари, скитается неизвестно где, а Саима, - здесь Баджара запнулся, и слеза выкатилась на его небритую щёку, - я ведь не утратил своей прежней любви! Каково мне было видеть, как она умирает на моих глазах! В этой смерти тоже повинен я...А моя армия? Она превратилась в банду кровожадных фанатиков и бандитов, которые ведут себя хуже, чем солдаты падишаха. В моей голове мелькают воспоминания напоминающие полуночный кошмар, но теперь я знаю - это вовсе не сон. Моё имя будет проклято и забыто...Зачем я доверился посланнице Царя Зла?! Никому из вас нельзя доверять...
   Последовала ещё парочка самоуничижительных фраз, но я пропустил их мимо ушей. Вся необходимая информация была получена, оставалось её как следует обдумать. Кто-то из львиц задумал играть в очень забавную игру, которая вне всякого сомнения называлась: все умрут, а я останусь. Теперь все странные события последнего времени получали совершенно иное освещение. И в этом новом свете была видна моя голова, надетая на кол. Нет, остальные головы Прайда там тоже присутствовали, но только в качестве антуража. Просто, чтобы мне не было скучно.
   Я взглянул на Гальку: кошка показала мне язык и демонстративно отвернулась, показывая, что рассказанная история её ничуть не заинтересовала. Готов поклясться, она даже не сообразила, какая важная информация проскользнула мимо её очаровательных ушек. Да и ни к чему ей все эти интриги. В пустой красивой головке есть место для чего угодно, кроме таких сложностей - они там не помещаются. Спланировать то, о чём рассказал Баджара, Галя не сумела бы и за целую эпоху.
   А вот кто сумел бы, так это Наташа: она умна, глубока и хорошо читает в душах людей (и не только, чёрт возьми!). Львица способна бороться, добиваясь своей цели и её связь с падишахом верное тому доказательство. Не её вина, что преобразование Сен-Сенали не состоится. Если бы мы сейчас находились в Лисичанске, я бы, ни секунды не колеблясь, обвинил её в заговоре и, скорее всего, оказался бы прав. Но...С тех пор утекло много воды и Наташа дано перестала быть той безумной сукой, способной убивать по ничтожной прихоти. Поэтому её кандидатура отпадала.
   Илья? Я даже хрюкнул от сдерживаемого смеха. Нет, смена облика вполне возможна, но мой прямолинейный товарищ скорее бы устроил нечто, подобное честной дуэли, припомнив мне Вилену и ещё парочку подзабытых девиц. Однако, со временем, лев всё больше принимал свой статус и уже не рвался оспаривать каждый мой приказ.
  Впрочем, весь этот анализ и сопоставление фактов был всего навсего самообманом, попыткой оттянуть момент принятия решения. Единственная, кто мог стоять за происходящим и кто всё это время стоял за ним, никогда не скрывала своих намерений. Я просто не мог поверить, что она способна зайти настолько далеко. Возможно оплеухи, которые Ольга регулярно получала от меня за невоздержанную речь и самостоятельные выходки, подтолкнули её на путь заговора? Да нет, о чём я. Понятное дело, никто и не думал прощать и забывать смерть любимого волка. Последнее время кошка и вовсе забыла про наше соглашение, непрерывно напоминая о его гибели. Скорее всего находка Филама, от которой я так легко отмахнулся, послужила катализатором той дьявольской смеси в её голове, которая ждала своего времени и наконец дождалась.
  Нет, я не ощущал бешенства по отношению к мятежной львице и не был ею разочарован. Честно говоря, я был даже восхищён её хитроумным планом. Некоторое недоумение вызывало лишь намерение уничтожить и остальных членов прайда. Впрочем, в своей ярости и растущем безумии, кошка могла перенести мою вину и на остальных.
  А теперь я её убью. Очень жаль. Жаль этой необузданной натуры, этого сексуального тела и всех тех тайн, которые она унесёт с собой. Я понятия не имею, как она зомбировала Баджару и никогда не слышал, чтобы Илья заикался о чём-то подобном. Однако оставлять в живых этот, занесённый над головой меч было бы, по меньшей мере, глупо.
   Однако...Срочное бегство кошки из тронного зала, о чём оно говорило? Львица не могла не понимать: рано или поздно, Баджара придёт в себя и расскажет о своей коварной помощнице, дав нам ключ к пониманию событий. И тогда...А что, тогда? Даже, если Оля уверена - тайны больше нет, она всё равно придёт на площадь, но уже не скрываясь за чужими спинами. Так куда она направилась сейчас?
  
  - Ты всё время вспоминаешь какого-то волка, убитого тобой, которого любила твоя кошка. Кто он?
   Девчушка уже не дремлет, но в её огромных глазёнках ещё плывут клочья сонного тумана. Позднее время, большинство жителей Сревенага уже погасили огни и легли спать. Почему этот человек продолжает задавать свои неудобные вопросы в тот момент, когда я едва удерживаюсь на краю жаждущей тьмы?
  - Волк, - просто отвечаю я и опускаю глаза. Почему мне стыдно? Перед кем? Перед этим человеком? Перед мёртвой львицей? Перед...Собой? - раса существ, похожих на нас, но питающихся энергией животных. У нас могут быть дети. Оля хотела детей, от своего волка и собиралась покинуть прайд, поэтому мне пришлось убить её любимого.
  Странно, но на лице человека нет осуждения, лишь печаль.
  - Ты упоминал об изменении в её характере. Какой она была до твоего злодеяния?
  Я пытался стереть это из памяти и у меня почти вышло. Жалкие обломки, вот и всё, что осталось. Но и этого достаточно, для неистовых судорог внутри.
   - Мягкой, самой мягкой из всех моих кошек. И, - мне, почему-то, очень трудно это произнести, - если бы львы могли любить, мы бы любили друг друга.
   Женщина согласно кивает, точно я в чём-то подтвердил её мысли.
   - И в твоей чёткой логической цепочке она составила план по умерщвлению всех вас? Хищник, я уже называла тебя идиотом?
  
  - Секс отменяется, - сказал я, обращаясь к скучающей Гальке, догадываясь, какое она испытает разочарование, - во всяком случае, сейчас. Не сердись, моя дорогая, просто имеется одно неотложное дело.
   Мгновение - и кошка стояла рядом: одетая и разъярённая. Прелестные жёлтые глазки мечут молнии, кукольное личико искажено гримасой бешенства, а когти выпущены до предела и направлены в мою сторону. Хм, похоже я недооценил степень её разочарования - не стоило отказывать. Вид взбешённой кошки оказался настолько ужасен, что Баджара ставший косвенным виновником этой бури, в ужасе прижался к стене.
  - Ты! - прошипела Галя, через оскаленные клыки, - много ты понимаешь в неотложных делах! Что может быть важнее секса?
  - Ну скажем, само наше существование, - усмехнулся я и погладил её по щеке, наблюдая, как гнев покидает жёлтые глаза, и они темнеют, - представь себе, ты больше не сможешь развлекаться, потому как некому будет совершенствоваться в любовных утехах. Когда ты как следует обдумаешь эту вероятность, бери Баджару и тащи его на площадь.
  Я легко прикоснулся губами к её сладким устам и покинул комнату, так и не ставшую чем-то большим, чем заброшенное помещение.
  Когда я выбрался на лестницу то немедленно замер, оценивая изменение обычного шума. Его не было вовсе: во дворце стояла непривычная тишина. Никакого топота множества ног, весёлой переклички спешащих слуг и надрывных воплей распорядителей. Оставалось наслаждаться долгожданным покоем. Недолго, правда.
   Тишина взорвалась оглушительным грохотом и протяжным воплем.
   - Вот ещё один! - торжествующе завопил грубый голос, от которого явно несло чем-то солдатским, - я же тебе говорил, здесь кто-нибудь спрячется! Они здесь всегда прячутся.
   - Да и без тебя знаю, - с хорошо различимой досадой отозвался голос-близнец первого, - когда набирали добровольцев в последнюю войну с Нардапионом, мы находили здесь по десятку в день. Тащи его!
   - Я - главный распорядитель королевских конюшен! - завизжал источник протяжного вопля, услышанного мной ранее, - я обдумываю порядок выезда колесниц падишаха. Это - важная работа, требующая сосредоточенности и ваше грубое...Куда вы меня тащите?!
   Два грубых голоса расхохо... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7