Настя Казанцева Жанр прозы:

16 апреля 2015 Фэнтези

оды в бескрайнем соленом море. 

Грудная клетка болела все больше с каждым новым вздохом, и, казалось, чем больше я дышала, тем сильнее рвались легкие от перенапряжения. Острая боль в груди сопровождала каждый мой шаг, каждый поворот головы. От вдоха сминались ребра, ломались кости. Но я, как одержимая, продолжала бежать дальше и дальше, окрикивать отца и вскрикивать от боли. Папа? 

Истерика постепенно превратилась в тихую агонию. Шаги давались с большим трудом, перед глазами плясали черные пятна. Голос охрип до неузнаваемости, но я не оставляла попыток позвать своего папу. Когда ноги подкосились, и я упала в этот тяжелый туман, голос совсем пропал. По ощущениям было сломано несколько ребер. Но та боль, что напоминала мне, что я живой и покалеченный человек, отходила на второй план. 

Я беззвучно рыдала. Почему так? Почему, папа? Почему ты нас оставил? Ты знал, что будет так тяжело? Потому что я даже и представить не могла, что душа может так сильно болеть и страдать. Видишь папа, в какое чудовище я превращаюсь. Как ты можешь гордиться мною? Я бросила свою семью ради блестящей сказки, на деле оказавшейся мутным кошмаром. Забери меня с собой. Пожалуйста. 

- Пожалуйста, - тихо прохрипела я и вновь заплакала. Хриплые рыдания из моей груди были больше похожи на звуки умирающего животного. Да, правильно. Я – животное, нет, хуже. Убийца. 

«Держись, Лил» - ворвался в мое сознание голос из ниоткуда. За что держаться? Свою обожженную и покалеченную душу? Нет, я не хочу. Забери меня с собой, папа. Я устала. 

«Ты нужна мне»

Каждая клеточка моего тела страдала от всепоглощающей острой боли. Я снова потеряла его. Я упустила его, теперь уже навсегда. Часть меня ушла вместе с ним, и это разделение души было невыносимо болезненным. 

Щеки горели огнем, как и вся моя бледная кожа, тело скручивало в тугой жгут от физической и душевной боли. 

- Ты уверена? – какой-то отчаянный смутно знакомый голос. 

- Она не выживет, если не вернуть ее обратно. Это будет сложно, но сил мне должно хватить. 

- Возможно, ей стоит дать реабилитироваться самостоятельно? – более сдержанный, но не менее печальный голос. 

- Она не выживет, - повторил женский голос с грустью. – Я верну ее к тому моменту, когда ты зачистил следы после гарпий.

- Она нужна нам, ты же знаешь, королева. Без нее нас уничтожат. 

- Иначе не получится сохранить ей жизнь, - сдержанный голос стал более резким, не терпящим возражений. 

- Лилит. 

Я с трудом открыла глаза, все еще затуманенные удушающей белой дымкой. Передо мной появился сначала силуэт, а потом и более четкое лицо беловолосой королевы темных эльфов. 

- Лилит, все это было сном. Фантастический сон, который вот-вот закончится и вернет тебя домой. 

- Дин, - хрипло и жалобно произнесла я и сильно закашлялась. А затем вновь потеряла сознание. 

 

Эпилог. Все закончилось. Наверное

Глубоко вдохнув спасительный кислород, я распахнула глаза и от неожиданности подпрыгнула на месте, при этом ударившись головой об полочку в автобусе. Ойкнув, я села обратно и потерла ушибленное место. 

- Кошмары? – понимающе улыбнулась женщина среднего возраста, сидящая на соседнем сиденье. Я растерянно кивнула, отворачиваясь к окну. Хмурые деревья, быстро скачущие перед глазами. Холодный пронизывающий ветер за окном. Постепенно накрапывающий дождь. Ранее привлекающие меня пейзажи стали совсем блеклыми и безжизненными. Тяжело вздохнув, я достала из кармана трезвонящий телефон. Высветившаяся надпись заставила сердце биться чаще. 

- Да, мам. 

- Ну что, скоро ты там? 

- Минут через пятнадцать буду, - все еще немного дезориентированным взглядом проводила я табличку с указателем. 

- Я жду тебя на вокзале. 

Это был сон? Нет, не могло быть. Кожа до сих пор очень чувствительна, от любого прикосновения отзывается волной боли. Но, возможно, это все из-за переохлаждения. Это не могло быть правдой. Всего лишь одна из моих фантазий, в которых я так часто прячусь после смерти отца. Хотя порой мне очень хочется, чтобы все мои мысли обрели реальность и материализовались. Чтобы хоть как-то отгородиться от душившего одиночества. Доказать, что и я могу быть полезной. И не во вскапывании огорода. Хотя теперь я уже была совсем не уверена, что хочу этого. Возможно, моя обыденная жизнь не такая уж и плохая. 

Выходя из автобуса, я невольно затормозила под люком и внимательно присмотрелась. Никаких следов поломки. В глубине души я надеялась, что там останутся хотя бы какие-нибудь намеки на царапины. 

- Девушка, вы идете? 

- Да, выхожу. Простите. 

Все еще как во сне я выхожу из автобуса. Все вокруг было для меня дико и совсем непривычно. Как будто во сне я прожила совсем другую, иную жизнь. И эта жизнь во сне изменила меня, как бы абсурдно это ни звучало. 

С улыбкой я обняла маму и сестру, усаживаясь в машину. Вопреки ожиданиям, я не бросилась им на шею и не стала плакать и говорить о разлуке. В конце концов, ведь это был сон, верно? Тогда почему у меня в груди такая опустошенность? Как будто очень важную часть меня забрали, отобрали насильно. И теперь я стала неполноценной. 

- Замерзла? 

- Да, - растерянно улыбнулась я и кивнула. – Холодно на улице. 

- Ну, дома будет теплее. 

Дома? Я совсем потерялась. Почему у меня стойкое ощущение в душе, что все это не было сном? Что мой дом больше не здесь. Все вокруг мне казалось таким блеклым и незначительным, таким простым и обыденным, таким… человеческим. Лилит, о чем ты? – одернула я себя и слабо улыбнулась своим мыслям. Кажется, я совсем потерялась в своих придуманных мирах. 

Все вокруг стало мне чужим. Очень трудно поверить, что это вообще возможно. Ведь не могла я так измениться после обыкновенных мыслей, верно? Или могла? Я совсем запуталась. Но одно я знала точно – это больше не моя жизнь. 

- Мам, давай заедем к отцу. 

Внутри жалобно зазвенела натянутая струна. Дрогнула душа. Глубоко вздохнув, я выхожу из машины и направляюсь знакомой тропинкой. 

- Привет, пап, - шепчу я и грустно улыбаюсь, поведя ладонью по холодному мрамору. – Я отпускаю тебя. 

Слегка зажмурившись, я с улыбкой выдыхаю. Да, у меня получилось это. Мне не хватает его, это правда. И я очень тоскую по его улыбке, его светящимся детским озорством глазам. Но пора заканчивать с самобичеванием и доказать, что он не зря всегда гордился своей маленькой дочкой. Тяжелый камень утраты и самобичевания упал с моей шеи. Сердце задрожало от облегчения и восторга полученной свободы. Я буду всегда тебя любить и помнить, папа. И очень скучать. Что-то кончается, что-то начинается… 

Как мы, люди, противоречивы. Мы говорим, что страдаем от утраты, хотим, чтобы стало легче. Но одновременно с этим цепляемся обеими руками за это свое горе, упиваемся своей болью, при этом утверждая, что все отдали бы ради того, чтобы успокоить душу. Вместо того, чтобы отпустить и идти дальше. Да, это тяжело. Да, очень больно. Но когда ты полностью очищаешься, появляется осознание, что впереди бескрайние просторы жизни. Поля, на которые твоя нога еще не ступала. Так почему бы не сделать это? Почему бы не воспользоваться моментом, который дарует нам жизнь? И вместо того, чтобы бичевать себя, распахнуть руки, глубоко вздохнуть и ощутить весь восторг и полноту окружающей нас жизни. 

Новым взглядом я обвела свой старый дом, свою комнату. И отчетливо поняла – это больше не мой дом. Не моя жизнь. Возможно, все было сном и выдумкой. Но эта иллюзия заставила меня переосмыслить многие вещи. Например, то, что пока я нахожусь в этом доме, я буду уничижать себя по поводу смерти своего отца. Уничтожать свою душу, упиваться горем. А еще я осознала то, что больше не хочу сжигать себя горем, болью и страданиями. 

Сидя на своей кровати, я грустно провела по суховатым волосам. Шутки ради я подняла руку вверх и мысленно позвала свои клинки. Опустила руку, горько усмехнулась. Хотя чего таить, я очень надеялась на то, что все это окажется реальностью. 

- Идите кушать, - позвала из кухни мама. 

- Сейчас, мам. 

Я вновь с грустью осмотрела комнату. Что же, думаю, пора менять свой привычный образ жизни уничтожающей себя злой затворницы на более интересный и насыщенный. И в первую очередь, для меня самой. Снова с надеждой я вытягиваю вперед руку. Безрезультатно. Надежда умирает последней, ведь так? Разочарование было немалым. Расстроено пнув валявшуюся на полу подушку, я ушла ужинать. Пора возвращаться на землю, Лилит. 

- Что-то случилось? 

- Нет. С чего ты так решила? 

- Ты изменилась. 

Я пожала плечами. И вновь легла на кровать. Может, сказать какие-нибудь волшебные слова? Я с усмешкой вновь вытянула руку вверх, уже не надеясь на какой-либо положительный результат. Поэтому когда через открытое окно в мою руку влетело оружие, от удивления я чуть не улетела с кровати на пол, ударившись при этом ногой о спинку кровати. Еще больше меня удивил вид оружия, который находился в моей руке. 

Это был эльфийский лук из белого металла и черной тетивы, которая как будто постоянно двигалась и жила, реагируя на каждое мое прикосновение. Задумчиво отодвинув тетиву, я тут же осторожно вернула ее в исходное положение. Теперь стало понятно, почему здесь нет стрел. Они и не были нужны. Стоило натянуть тетиву, как под пальцами материализовался электрическая стрела в форме молнии. Это было действительно круто. 

Разглядывая свою новую игрушку, я не сразу обратила внимание на записку, аккуратно прикрепленную к концу лука. На плотном белом листе было аккуратно выведено черными чернилами: 

«Из-за петли во времени тебе будет трудно вернуться обратно, ведь у нас временной промежуток не изменился. Уверен, ты попытаешься призвать свое оружие. Успел заметить, что ты никогда не сдаешься. Надеюсь, мы скоро увидим тебя, Лилит» 

В груди все затрепетало, а на лице появилась счастливая улыбка. Кажется, я знаю, чем буду заниматься в ближайшее время. 

 

* * *

- Светлый принц тоже сражался на их стороне? 

- Да, мой король. 

- Кто эта девушка, разгромившая моих лучших воинов? 

- Она сама дьявол, мой король. 

- Говори без домыслов! Кто она? Как выглядит? На что способна? 

- Обычная полукровка темных эльфов на вид. Но лучше нее никто не обращается так с оружием. У нее есть живые клинки, которые меняют свою форму на дьявольский посох. Она оседлала вожака темных волков, а затем прилетела на лесном драконе. Она как призрак, ее невозможно поймать. Она везде, и ее нигде нет. 

Седовласый хмурый король облокотился на высокую спинку трона и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. 

- Они не дождутся от нас перемирия. Отправьте указанное число эльфов на переговоры, пусть тянут время. Всех эльфийских разведчиков – на вылазку. Я хочу, чтобы вы любой ценой вернули домой мою жену и младшего сына. И позовите ко мне моего сына. 

- Вы что-то хотели, отец? 

- Ты должен уничтожить ее, любой ценой. 

- Да, отец. 

- Есть какие-нибудь новости? 

- Я заметил искажение полотна времени. Кто-то очень сильно напортачил с пространственной материей. 

- Твои мысли? 

- Моя мать отправила полукровку обратно, исказив время. 

- Отправишься к людям со своим личным отрядом. Внедрись к ним, последи за дроу какое-то время. Найди слабые места и заставь страдать. Я хочу, чтобы эти черные собаки поплатились за свой обман и предательство. А что может быть лучше, чем боль, причиненная их близким? 

- Непременно, отец. 

Когда-то в этом большом приемном зале было радостно, тепло и светло от ярких лучей солнца, ветвей многовековых деревьев и серебряных бабочек. Но теперь здесь царил только полумрак и запустение. И только голубые глаза белоголового короля светились ярким мстительным огнем. 

 Настя Казанцева

16 апреля 2015

 Любовь Журова