Проклятие королей: рассказ четвёртый.

Рассказ четвёртый:

«Аутодафе.»

(Июнь 2020 – Июль 2020)

***

    Тишина… Точно в могиле! Лишь только где-то там, во тьме подземной тюрьмы, изредка разносился звук капающей сверху воды. То ли грунтовые воды размыли крепкие каменные стены и теперь ленивыми тяжёлыми каплями стекали со сводов потолка; то ли там, на поверхности, начался потоп, который грозил затопить тюремные казематы… Ну а что?! Если бы вдруг начался потоп, то смерть от утопления была бы очень даже кстати!.. В противном случае ему грозило сожжение на костре…

    Возвращение домой было совсем не таким, каким представлялось. Столица встретила его холодно и враждебно. Как же… «Офицер разгромленной армии!..» «Единственный, оставшийся в живых!..» «Предатель!..»

    Правда непонятно было: - а кого он предал то?!?

    Месяц плена завершился страшным обрядом на погосте возле Чёрного замка. (Того самого, который они пытались взять!.. Того самого, у стен которого полегла вся его армия! Все воины, до последнего человека… Кроме него!..) А потом его просто отпустили. Молчаливые тюремщики выволокли его за пределы крепостных стен и бросили. Одного, посреди населённого ночными тварями леса!.. Без еды, без оружия, в рваной одежде…

    Тот путь, который он проделал до границ Илларии, до сих пор снился ему в ночных кошмарах. Истощённый от голода и мучавшей его тогда лихорадки, со сбитыми в кровь ногами, в рваных одеждах… Жители деревеньки, к которой он вышел, приняли его за «спиногрыза» и чуть не подняли на вилы!.. Хорошо хоть староста деревеньки вовремя вмешался и спас Олафу жизнь.

    А потом… А вот что было потом, Олаф почти не помнил. Лихорадка, сжиравшая его весь путь из Тёмных земель, вгрызлась в его тело с новой силой. Олаф потерял сознание прямо там, перед собравшимися его убивать крестьянами. А вот очнулся он уже совсем в другом месте…

    Тишина, пронизывающий до костей холод и темнота… Точно в могиле!..

    Олаф пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее. Подстилка из старой подгнившей соломы давно испортилась и он лежал практически на голом полу. Неловко повернувшись он зашипел от боли. Цепи, опутывающие его руки и ноги, причиняли множество неудобств.

    Цепи звякнули, Олаф чертыхнулся. Стальные браслеты впились в запястья и причиняли сильную боль. Осторожно, сантиметр за сантиметром, он подтянул под себя ноги и сел. Голова кружилась… Вот интересно, это от голода или от вчерашних побоев?..

    М-да… Застенки замка колдунов были вполне даже ничего. По сравнению с тем, что ждало его на родине.

    Где то там, в темноте, скрипнула дверь. Её пронзительный крик нарушил практически мёртвую тишину этого места. А вслед за скрипом послышалось позвякивание металла, а ещё нетвёрдые шаркающие шаги.

    Олаф усмехнулся разбитыми губами. Тюремщик опять напился, как последняя скотина. Напился, проигрался в кости и теперь идёт к единственному в этом крыле заключённому. Ага, Олафа ждала весёлая ночь… 

    Тюремщик приближался. Бормотание становилось громче, шаги тоже. Вместе с ним приближалось и облако запахов. От человека сильно пахло потом и чесноком. А ещё дешёвым вином и… И от него за версту несло страхом!..

    Вновь звякнули ключи. Дверь пронзительно скрипнула и темнота в коридоре рассеялась, спасаясь от тусклого света. Тюремщик принёс с собой фонарь. Его света хватало лишь на то, чтобы осветить себе дорогу по крутым лестницам. И не более того! Но Олафу этого тусклого желтоватого света было более чем достаточно.

    Тюремщик подошёл к решётке и остановился, всматриваясь в сгустившийся в камере полумрак. Мужчина лет сорока. Как говорится, в самом расцвете сил! Мундир был заляпан жирными пятнами и вином. На рукаве не хватало манжеты. Видимо, потерял её в уличной потасовке. Грязные сапоги. Да и штаны на коленях тоже были грязными. Всклокоченные волосы на голове, на левой скуле начинал наливаться огромный синяк. Да и левый глаз тоже немного успел заплыть. Видимо, вечерок у нерадивого тюремщика выдался ещё тот…

    - Чё уставился, выродок?!? – Прорычал человек, нервно теребя в руке связку с ключами. – Щас ты у меня за всё ответишь!..

    Ключ от камеры наконец то нашёлся и дверь камеры отворилась. Этот человек был настолько пьян, что совершенно лишился разума от выпитого. Он шагнул внутрь, загородив собой весь дверной проём разом. (То ли плечи у него были настолько широкими, то ли дверь камеры была узкой…) Налитые дурной кровью глаза наконец то рассмотрели сидящего на цепи пленника. Тонкие губы тюремщика растянулись в хищном оскале.

    Этот человек, с затуманенным алкоголем разумом, не осознавал той опасности, которая ему угрожала. Он просто шагнул вперёд, прямо к пленнику и нанёс тому удар ногой.

    - Нааа! Получай!.. – Кричал тюремщик, нанося удар за ударом. - На! На! На!!!

    Удары посыпались на Олафа, как из рога изобилия. Он только и мог, что лежать на полу сжавшись в комок и пытаться прикрывать голову руками.

    Наконец тюремщик выдохся. Он отошёл к двери и отдувался, схватившись руками за решётку.

    Олаф осторожно пошевелился и цепи, которыми он был прикован к стенам, тут же жалобно звякнули.

    - Выродок! – Сказал, будто выплюнул, тюремщик. -  Жаль, что не сдох… Ну ничего! Мы это исправим.

    В тусклом свете лампы блеснул выхваченный из за пояса нож. Нетвёрдый шаг вперёд, (к якобы беспомощной жертве;) быстрый, но всё же неловкий, замах. И…

    После возвращения из Тёмных земель, Олаф заметил в себе одну неприятную особенность – его тело начало меняться. Сперва это было почти незаметно. Ну подумаешь, ногти на руках и ногах немного изменили цвет, став сероватыми. Делов-то! Но когда изменения затронули другие участки тела, Олаф призадумался. То, что совершила с ним та ведьма, не прошло для него даром! И лихорадка, мучавшая его всю дорогу до Илларии, видимо была частью этих изменений.

    Нож, зажатый в руке тюремщика, плыл к Олафу слишком медленно. Тот лежал на полу и с интересом наблюдал за этим движением. Остриё клинка рассекало воздух неторопливо. Гладко отполированная поверхность иногда вспыхивала внутренним светом, ловя на себе тусклый свет принесённого тюремщиком фонаря. Вот кисть человека напряглась и немного повернулась. Лицо тюремщика в этот момент исказилось гримасой ненависти. Он уже чувствовал, как клинок ножа входит в тело заключённого!.. Как на руку из раны выплёскивается горячая кровь!..

    Но не тут то было!

    Это существо, которое ещё совсем недавно было человеком, ловко увернулось от удара, избежав нацеленного в сердце клинка, и не достало незадачливого тюремщика только из -за сдержавших рывок цепей!

    Цепи звякнули, хлестнув по каменным стенам, и сильно натянулись. Железные браслеты впились в плоть так сильно, что из под них брызнула кровь. Кровь, чёрная точно смола! Именно это и отрезвило Олафа.

    Тюремщик отпрянул в сторону, лишь чудом избегнув ответного удара.

    - Тварь!.. – Выплюнул он, отходя к дверям камеры.

    - Я человек!!! – Взвыл Олаф. – ЧЕЛОВЕК!!!

    Цепи натянулись ещё сильнее. Казалось, ещё один рывок и стальные скобы, к которым цепи крепились, будут вырваны из каменных стен!..

    Тюремщик отодвинулся ещё немного. Ярость пленника отрезвила его, хмель начал развеиваться. И умирать расхотелось.

    - Человек?.. – Пробурчал он, запирая дверь камеры. – Да ты харю то свою видел?!.

    Шаги тюремщика стихли и свет померк. И весь мир вновь погрузился в привычную уже темноту. Но Олаф всё равно продолжал видеть окружающие его стены и решётки. Это для людей темнота в подземелье была густой и непроницаемой, а для Олафа всё было иначе. Теперь, после возвращения из плена, он видел и ощущал окружающий мир совсем по другому.

     Например, теперь он прекрасно видел в темноте. И для Олафа не было тайной то, как он теперь выглядит! Он и сейчас видел свои руки, покрытые мелкой сероватой чешуёй. Длинные пальцы с узловатыми суставами сжимались и разжимались, будто стискивали чьё-то горло. Когти стального цвета, ещё несколько секунд назад напоминающие ножи, неспешно втягивались в пальцы. Но… Но несмотря ни на что Олаф всё равно ощущал себя человеком!

    Человеком!..

   *** 

    «…Муха билась об оконное стекло. Она громко жужжала, стукалась об непреодолимую преграду, но, видимо, не понимала одной простой вещи – она уже ничем не могла изменить свою судьбу.

    Судьба – странная вещь! Вот взять хотя бы самого Олафа. С самого раннего детства жить под отцовским давлением?.. Нет. Если бы у него была такая возможность, то он очень хотел бы родиться в другой семье. И жить обычной жизнью!..

    Ну вот почему он должен делать то, чего не хочет?!? Зачем ему постигать воинские науки? Зачем ему это фехтование? Зачем ему знать историю прошлых войн? Ведь, если разобраться, то это отец заставлял его постигать всё это! А он, Олаф, хотел стать картографом, как и его мать…

    Муха продолжала биться на окне. Слабое и никчёмное существо!.. И получалось так, что он, Олаф, тоже слабый и никчёмный… Ведь он ничего ещё не совершил в своей жизни. Ничего не создал. Ничего не открыл. Не стал гениальным писателем или учёным… Зато он станет ещё одним офицером королевской армии Илларии. Опорой трона и достойным наследником своего отца!..

    Вот только Олафу почему то не хотелось становиться «достойным наследником…»

    - Олаф! – Пожилой уже преподаватель, преподающий у них естествознание, вдруг повысил голос, привлекая к себе внимание учеников. – А почему, по вашему мнению, тёмные являются тёмными?

    Олаф, тогда ещё совсем юноша тринадцати лет от роду, встрепенулся и спешно протолкался вперёд. Он замер перед преподавателем, собираясь с мыслями. Если честно, то он не очень прислушивался к тому, что говорил им этот старик. Половина учеников в аудитории считали его старым маразматиком, а оставшиеся в открытую презирали его за низкое происхождение.

    - Ну… - Неуверенно начал свой ответ Олаф. Он пытался найти ответ на вопрос учителя, но не мог. – Я… Я не знаю, лорд…

    В аудитории послышались смешки. Более знатные товарищи, сидящие в передних рядах, ухмылялись над «шуткой» неудачника. Назвать простолюдина лордом!.. М-да… Олаф слишком поздно понял свою ошибку. А старый преподаватель сделал вид, что ничего не происходит.

    - Всё дело в отсутствии души! – Громко произнёс преподаватель, подняв указательный палец вверх.

    Он вышел из за кафедры и подошёл к доске. Кусочек мела заскрипел, оставляя на гладкой тёмной поверхности кривые пересекающиеся линии. Правую часть доски быстро покрывали какие-то графики, понятные пока что одному только профессору; левая же часть стремительно покрывалась мелким убористым текстом.

    - Обратите своё внимание вот на этот момент! – Старый профессор даже постучал по доске кусочком мела, привлекая внимание учеников. – Отсутствие души у «тёмных» не всегда является врождённым!

    Олаф продолжал стоять около кафедры и вместе со всеми рассматривал записи учителя. Возвращаться на место ему никто не разрешал, так что ничего другого ему не оставалось.

    - Запомните, дети! Истина такова, что любой человек может стать «тёмным!» - Старый профессор сделал многозначительную паузу, а потом продолжил. – Это горькая правда нашего мира.

    Мел поскрипывал, преподаватель продолжал что-то писать на доске, заполняя поля огромной таблицы. Вот он замер на миг, отложил мел в сторону и продолжил.

    - Все мы были созданы по образу и подобию Бога. – Преподаватель отошёл от доски и вновь замер за кафедрой. – Душа есть часть той изначальной «силы,» которую принёс в наш мир Бог-Творец.

    Слышать подобное из уст преподавателя естествознания, было странно. Все знали то, что он не особо верующий человек.

    - И эта первородная «сила» присутствует не только внутри нас! Она буквально повсюду! Именно её и используют колдуны и маги, когда творят свои заклинания. – Лектор сделал короткую паузу. – Я конечно боюсь, что меня посчитают еретиком… Но их, магов, можно назвать «проводниками» божественной Силы. Вся разница между ними и Святыми Отцами состоит в том, что последние используют Божественную Силу с согласия Бога. А маги – на свой страх и риск.

    В аудитории повисла тишина. Не было больше ни гула голосов, доносившихся из задних рядов; ни смешков тех, кто занимал передние ряды. Взгляды всех присутствующих были прикованы к стоящему за кафедрой старику.

    - И вот теперь мы подошли к самому главному! «Сила,» к которой так стремятся колдуны и маги, со временем меняет их. Да, да! Именно так!

    Взгляд старого профессора вдруг стал холодным и колючим. А голос будто бы налился твёрдостью.

    - И те, кто использует тёмную «силу,» становятся тёмными?.. – Неуверенный голос из задних рядов повис в практически полной тишине. В аудитории замолчали все разом.

    - Глупости! – После короткой паузы отмахнулся от вопроса преподаватель. – Запомните раз и навсегда – в природе нет никакой тёмной магии! И светлой магии тоже нет. Это всё выдумки таких же неучей, как вы.

    - Но вы же сами только что сказали…

    - Вы не дослушали! – Оборвал спорщика профессор. – Та «сила,» которой напитал наш мир Бог, не может быть тёмной или светлой! Тёмной или светлой её делают люди!..

    Преподаватель вышел из за кафедры и встал рядом с Олафом, продолжая при этом говорить.

    - «Сила» проходит сквозь человеческое тело и меняет его в зависимости от того, что изначально представляет из себя данный человек. Если он тянется к свету – то «сила» даст ему всё необходимое для того, чтобы он, этот человек, смог достичь определённых вершин на своём пути. А если человеком изначально движет лишь тьма, то «сила» всего лишь усилит в нём все его худшие качества!..

    Слова старого профессора никак не хотели укладываться в голове. Разве так могло быть?!? Неужели всё то, о чём сейчас рассказывал этот человек, является правдой??? Олаф не хотел в это верить.

    - Какой же вывод вы можете сделать из всего вышесказанного? – Профессор произнёс это и обернулся к Олафу, окатив его внимательным колючим взглядом.

    - Что… - Олаф замялся, собираясь с мыслями. Если честно, то он не думал, что ему всё же придётся отвечать. – Что всё, и «тьма», и «свет,» изначально находятся внутри нас. – Неуверенно произнёс он. – И тёмные такие только потому, что изначально были такими.

    - Именно! – Прервал его преподаватель. – Люди – это единственные существа в этом мире, которые изначально несут в себе семя Тьмы! И церковь – это единственное наше спасение. И именно поэтому Псами Господними становятся только лучшие из нас. Их души практически безгрешны и почти не запятнаны изначальной Тьмой! И они каждый день жертвуют ради спасения нашего мира своими жизнями и своими душами…»

    ***  

   Холод, внезапно обрушившийся откуда то сверху, привёл Олафа в чувства. Однако реальность оказалась намного хуже воспоминаний!.. Он был в пыточной. Снова!.. И «лучшие» представители человечества окружали его буквально со всех сторон.

    В жаровнях уже пылали угли. Над пламенем очага висел котёл и в нём булькала какая-то едко пахнущая жидкость. У верстака, устроенного вдоль одной из стен пыточной, стоял палач. Высокий широкоплечий мужик. Круглое слегка полноватое лицо могло показаться немного наивным. Но внешность обманчива! Взгляд палача был цепким и холодным. Там не было ни грамма наивности. Лишь только жестокость.

    Кроме палача в камере было ещё трое Инквизиторов. Все высокие и широкоплечие. Свои чёрные рясы они сменили более подходящей для предстоящего дела одеждой. Коротко остриженные волосы, обветренные лица опытных воинов, колючие холодные взгляды. Как же много раз Олаф уже видел всё это!!! И… Теперь он понимал, как же ошибался старый учитель естествознания. Эти люди, эти Псы Господни, не были лучшими из людей! Они были убийцами. Жестокими и безжалостными убийцами, которые давным-давно отбросили от себя всё человеческое.

    - Вера моя крепка, ибо верую я!.. – Пёс Господень приложил ко лбу Олафа крест, вдавливая серебро в кожу. Он пытался причинить пленнику как можно больше страданий, но Олаф лишь усмехнулся в ответ. Ни крест, ни серебро, не причиняли ему никакого вреда.  

    - Тёмное отродье!.. – Инквизитор отошёл от привязанного к распятию пленника. И палач, наконец то выбравший нужный инструмент, занял его место.

    - Признаёшь ли ты свою вину, «тёмный?» - Прохрипел он, вгоняя Олафу в предплечье длинную толстую иглу.  

    От боли на миг потемнело в глазах. Олаф дёрнулся, пытаясь освободиться от пут. Но это было бесполезно… Широкие кожаные ремни, которыми он был прикручен к распятию, были достаточно прочными.

    - НЕТ!!! – Зарычал Олаф. Его тело не оставляло попыток освободиться. Мышцы напрягались сами собой. Когти резко удлинились и прошлись по распятию, оставив на древесине глубокие борозды.

    Псы Господни не обратили на крики пленника никакого внимания. Для них всё это было уже так привычно, так буднично. Эти стены слышали и не такое!..

    Боль немного ослабла и красная пелена, заслонившая весь мир, спала с глаз Олафа. По крайней мере на какое-то время он получил передышку. Мысли метались в голове. Эта камера, в которую его приволокли для допроса, была уже знакома ему. Глухие каменные своды над головой, толстые стены и никаких окон. Лишь только крохотная дверь на пути к свободе.

    В дальней стене был устроен очаг с открытым огнём. Но им практически не пользовались. Калить пыточные инструменты Инквизиторы предпочитали в специальных жаровнях.

    - Упорствует… - Пророкотал один из Псов. – Значит будем по плохому.

   «Можно подумать, что вы по хорошему собирались!..» - Подумал Олаф.

    Он знал, что будет происходить с ним дальше. Это первый допрос ему практически не запомнился. А потом был второй… И третий… Бесконечные пытки и избиения, чередующиеся с тупыми вопросами!.. 

    Палач склонился над ближайшей жаровней, проверяя готовность. Он выхватил один прут. Скептически осмотрел его, хмыкнул и ткнул обратно в угли. Второй прут понравился ему больше. Металл раскалился достаточно и самый кончик прута пылал бело-жёлтым огнём.

    - Вера моя крепка, ибо верую я!

    Раскалённый металл, рассерженно шипя, впился Олафу прямо под рёбра. Боль была настолько сильной, что мир перестал существовать. Совсем! Он весь будто бы сжался до размеров того места, к которому прикоснулся раскалённый металл. И время тоже остановилось, до бесконечности растягивая страдания Олафа…

    …Олаф очнулся от ледяной воды, которой его окатили с головы до ног. Ухмыляющийся Инквизитор вытряхнул на него из ведра остатки капель и вышел из пыточной.

    Олаф дёрнулся, пробуя прочность пут, но те по прежнему были крепки и надёжны. Лишь только суставы рук и ног отозвались резкой болью. Но на боль Олаф давно уже не обращал внимания!.. Он к ней привык.

    - Отвечай, исчадие ада! – Пёс Господень рывком повернул его голову к себе и прорычал это практически прямо в лицо. - Веруешь ли ты в господа нашего?!

    Второй Инквизитор стоял рядом и часто крестил привязанного к распятию Олафа. Крестил и окроплял святой водой.

    Они не понимали одной простой вещи. Олаф не был исчадием Ада! Он был простым человеком… Зато Инквизиторы понимали другое – кресты, серебро, молитвы и святая вода почему то не причиняли пленённой твари никакого вреда!.. А раз молитвы были бессильно, то можно было и раскалённым железом в эту тварь потыкать.

    - Верую… - Зло бросил Олаф. – Верую в то, что ты скоро сдохнешь!..

    Он столько ненависти вложил в эти слова, что Инквизиторы разом отошли в сторону. Тот, что крестил Олафа, теперь сам перекрестился. В глазах его было сомнение. Неужели?.. Другой же Инквизитор был зол. И он едва сдерживал эту злость.

    «…Да брось ты…»

    Голос, не мужской и не женский, внезапно нарушил повисшую в камере тишину. И, что самое удивительное, голос этот звучал у Олафа прямо в голове.

    «Убей этих червей наконец и прекрати свои мучения…»   

    В этих словах было своя правда. Олаф давно мог бы прекратить всё это. Так или иначе он мог покончить с собой, но…

    «…Я не об этом…»

    Вновь заговорил голос, будто бы прочитав мысли Олафа.

    «…Зачем тебе умирать из за них?!? Они всего лишь черви и не более того…»

    Дверь скрипнула и в пыточную вошёл ещё один Инквизитор. Этот, в отличии от остальных, был облачён в чёрный балахон. Капюшон был откинут на спину и Олаф мог видеть его лицо. Худое и бледное. Осунувшееся от усталости. Ёжик волос на голове этого человека был совершенно седым. И это несмотря на то, что он не был стариком! Под глазами Инквизитора залегли глубокие тени, но вот сами глаза будто бы горели внутренним светом.

    «…А вот это уже интересно…» - Пробормотал голос. Пробормотал и добавил после короткой паузы.

    «…Поторопись с решением! Иначе не доживёшь до утра…»

    Псы Господни коротко поклонились только что пришедшему. Олафу стало ясно, что его допрос решил почтить своим присутствием кто то из высших чинов церкви. А это значило, что ему и в самом деле нужно было что то делать… Вот только что?!? Что он мог сделать, будучи прикрученным ремнями к вмурованному в пол распятию?!?

    - Он раскаялся? – Голос Инквизитора был глубоким и сильным. Взгляд светлых глаз цепким и холодным.

    - Нет, ваше преподобие. – Забормотал один из палачей. – Ни слова раскаяния! Молитвы и распятие не помогают. И калёное железо тоже не смогло повернуть его на путь истинный. – Слова сыпались из уст палача, точно крупа из прохудившегося мешка. - Я боюсь, что он потерян для Бога…

    - Потерян для Бога… - Повторил за палачом Инквизитор. Он будто бы смаковал каждое слово. – Жаль… Очень жаль.

    Инквизитор развернулся и вышел, притворив за собой дверь. А вот что будет дальше Олаф и так прекрасно знал.

    Мясники, оставшиеся в пыточной наедине с пленником, переглянулись. А потом тот, который был повыше, выдавил из себя:

    - В камеру его.

    ***   

    «…Тёмный есть тёмный… Светлый есть светлый…

    Чтоб не запутаться, ставим мы метки…

    Были Крылатые… Были иные…

    Но, к сожалению, все их забыли…

    Те, что сейчас, ничего не решают…

    Они лишь в песочнице с ветром играют…»

    Олаф слушал голос неведомой ему твари, стараясь не обращать на него внимания. В камере всё было по прежнему – от стен и пола тянуло холодом. Подстилка из вонючей подгнившей соломы тоже была на месте. Темнота и холод… А вот о тишине можно было только мечтать.

    Невидимый собеседник вот уже с пол часа читал стихи. Иногда они были странными, иногда жуткими… Но ни те, ни другие Олафу не нравились!.. Он хотел отдохнуть. Хотел забиться в свой угол и полежать в темноте. Он уже привык к этому. Изменения, которым подверглось его физическое тело, затронули так же сознание и душу. Олаф по прежнему чувствовал себя человеком!.. Но… Но он теперь был ещё и кем то другим.

    «…Пепел взлетает над городом павшим…

    Горе всем вам!.. Горе всем знавшим!..

    Дети восстанут из пепла и крови…» 

    - Дети?.. Что за дети?.. – Олаф не хотел разговаривать, но упоминание детей почему то заинтересовало его. Невидимый собеседник замолчал, а потом всё же соизволил ответить:

    «…Ооо… Это очень интересная история…»

    Отозвался голос внутри его головы.

    «…У тебя будет много детей!.. И память о них будет жить долгие века…»

    Камера погрузилась в тишину. Сперва Олаф думал, что нежданный собеседник вновь продолжит читать свои вирши. Но тот молчал… Сказал всё, что хотел?.. Видимо да.

    Олаф заворочался в своём углу. От каменного пола шёл холод. И тонкая подстилка от него не спасала. Цепи звякнули в тягучей обволакивающей тишине. Инквизиторы вновь приковали его руки и ноги к стенам. Короткие цепи не позволяли нормально двигаться. О побеге или сопротивлении не могло быть и речи!..

    «…Выход есть всегда… Стоит лишь видеть возможности…»

    - Ааа – Протянул Олаф, напрягая зрение и пытаясь рассмотреть во тьме хоть кого то. – Ты всё же вернулся?..

    «…Я никуда и не уходил…» - Хмыкнул невидимый собеседник. Олафу почему то показалось, что он улыбается. - «Всё это время я был здесь… Вокруг тебя…»  

    Олаф посмотрел по сторонам. Если глаза его не обманывали, то вместе с ним в этой части тюрьмы была одна только темнота. Других заключённых здесь не было, а Инквизиторы спускались сюда только по необходимости. Так что из живых существ поблизости были разве что крысы! Но разговаривать по человечьи они не умели.

    - Ты… Ты демон? – Школьные знания, казалось бы давно забытые, всплывали из глубин разума. Старый профессор естествознания иногда пугал их выходцами из ада.

    «…Нет… Я просто странник…»

    Отозвался в его голове голос чужака. Олафу почему то показалось, что это существо смеётся над ним. Или… Хотя был ещё один вариант, о котором Олаф даже не хотел думать. Ведь всё указывало на то, что он сошёл с ума!..

    «…Ооо!.. Ты не первый, кто считает меня галлюцинацией!..»

    Тут же отозвался голос. Он, видимо, и вправду читал мысли Олафа. Ведь если бы это было не так, то он просто не мог бы так точно отвечать на все вопросы. Даже на те, которые так и не были заданы!..

    - Прекрати копаться в моей голове! – Олаф всё же не выдержал. Он был зол. Очень зол!

    «…Хорошо, хорошо…» - Тут же отозвался невидимый собеседник. - «…Зачем кричать то?.. Мог бы просто попросить…»

    - Попросить… - Повторил Олаф. Простые человеческие чувства будто бы отступили на второй план. Он только сейчас это заметил.

    В самом дальнем углу камеры будто бы стало темнее, чем обычно. Мрак сгустился там особенно сильно, став практически непроницаемым. Или, быть может, это только так казалось? Олаф моргнул пару раз, проверяя глаза. Да нет… Ему не показалось.

    Там, в дальнем углу, и вправду что то было. Тени, густые и совершенно непроницаемые, клубились там неким подобием грозовой тучи. И сквозь эти тени проступило некое подобие человеческой фигуры. Чёрный человеческий силуэт стоял напротив прикованного к стенам Олафа и тот кожей чувствовал исходящие от этого существа волны «силы.»

    - Зачем… Зачем ты пришёл?.. – В горле пересохло и Олафу приходилось силой выталкивать из себя слова. Казалось, что каждое из них царапает горло не хуже битого стекла.

    «…Меня попросил старый друг… Скажем так…» - Отозвалось существо. Тени, из который оно состояло, находились в постоянном движении и… И непонятно было, как оно вообще способно удерживать физическую форму?..

    - Ты… - Олаф сглотнул. Он боялся произнесли вертевшиеся на языке слова. Боялся вспугнуть удачу, которая, вполне возможно, повернулась к нему лицом. – Ты поможешь мне?..

    «…Может быть… Всё зависит только от тебя…»

    Непроницаемые тени закрутились вокруг чёрной фигуры стремительным смерчем, смазывая её очертания. Силуэт существа расплылся, почти растворившись в окружающем его мраке, а затем вновь обрёл очертания.

    «…Примешь силы и сбежишь… Псов Господних удивишь…» - Вновь заговорило стихами существо, после непродолжительной паузы.

    «…Крови чёрной не жалей…

    Сквозь огонь её пролей…

   Пламя войн взметнётся ввысь!..

    Режь!.. Руби!.. Коли!.. Клянись!..  

    Клятвы древние Богам

    Вместе с даром я вам дам…»

    По спине побежали крупные мурашки от слов этого существа. И пронзительный холод волной прокатился по телу, окатив Олафа с ног до головы морозной прохладой. В камере будто бы разом стало ещё холоднее, чем было раньше.

    Он поднялся на ноги и цепи вновь печально зазвенели.

    - Как мне это сделать?! – Он напряг руки и плечи, но цепи не поддались.

    Из тьмы долетел смешок. А миг спустя, на каменный пол, прямо у ног стоящего во мраке чужака, упал нож. Узкое и коротенькое лезвие со звоном запрыгало. Убить кого либо таким ножом было нереально!.. А вот порезать себе вены…

    «…Возьми клинок и впусти меня в себя…» - Произнесло скрывающееся во мраке существо. - «…Только так я смогу дать тебе силу…»  

    Олаф замер в нерешительности. Надежда, казалось-бы давным-давно умершая, забрезжила в его душе. А потом он откинул прочь всё лишнее! И доводы разума, и роящиеся мысли, и зародившийся в душе страх!.. Цепи будто бы ослабли немного и он смог дотянуться до клинка. Костяная рукоять обожгла ладонь пронзительным холодом. Узкое сероватое лезвие замерло, едва коснувшись покрытой чешуёй кожи, а затем пропороло её… И чёрная кровь тут же заструилась по запястью, стекая на пол частыми тяжёлыми каплями.

    - Я твой, демон… - Прохрипел Олаф. – Я твой!..

    Из тьмы вновь послышался смешок. Всё происходило так, как и должно было быть!.. Чёрная человекообразная фигура растворилась в густом непроницаемом мраке, слившись с ним в единое целое. И этот самый мрак пополз по стенам камеры, подбираясь всё ближе и ближе к по прежнему закованному в цепи человеку.

    Обман?!?

    Олаф похолодел от охватившего его душу ужаса.

    Демон обманул его!.. Воспользовался его беспомощностью и обманул!..

    И теперь он лишился последнего, что у него было – ДУШИ!..

    Со стен жидкая тьма перекинулась на цепи и потекла по ним, будто и вправду была жидкостью.

    Ещё немного. Ещё чуть-чуть!..

    С цепей тьма перетекла на руки и Олаф вздрогнул от сверхъестественного холода, который буквально втекал в его тело. Именно так! Тьма быстро нашла разрез на запястье и начала просачиваться сквозь него, растекаясь под кожей волнами пронзительного холода.

    Вслед за холодом пришла и боль. Резкая и нестерпимая! Олаф хотел закричать, но с губ его сорвался лишь едва различимый стон. Жестокая судорога скрутила тело. Олаф сам не понял, как вновь оказался на полу. Цепи жалобно звенели, металлические браслеты глубоко врезались в плоть, а руки и ноги судорожно цеплялись за каменный пол. А сознание медленно гасло…

    Мир перед глазами Олафа будто бы выцветал и терял чёткость. Но он боролся!.. Он цеплялся за ускользающую жизнь!.. Жаль только что этих усилий было недостаточно…

    Мир померк и разум Олафа рухнул в холодный бездонный колодец мрака.

    ***  

    «…Человек, (особенно человек доведённый до отчаяния,) способен ухватиться за любую соломинку. Лишь бы спастись!.. И, зачастую, именно это людей и губит. Именно это и сгубило Олафа. Сперва он потерял привычный образ жизни и уважение родных, потом лишился свободы, затем души… А вот жизнь ему зачем то оставили. 

    Воспоминания…

    Целый омут воспоминаний затягивал израненную душу Олафа на самое дно!.. И каждое из этих воспоминаний в свою очередь жалило его не хуже острого кинжала…

    Странно, но боли он уже почти не чувствовал. Видимо, давно пересёк ту черту, за которой теряется всё человеческое…

    Вокруг него были лишь холод и заполненная тусклыми образами темнота. Воспоминания кружили вокруг него, а холод лениво заползал под кожу.

    Плоть не выдерживала и Олафу казалось, что она лопается и сползает с костей широкими ломтями. Может так оно и было на самом деле!.. Если честно, то он ничего этого не видел. Только чувствовал. Но чувства ведь иногда бывают так обманчивы…

    В конце концов от него осталась одна только душа… Да и та теперь ему не принадлежала!..

    Хоровод воспоминаний ускорился и сквозь его мутные стенки начали проступать лица тех, кого Олаф считал своими друзьями. Сперва это были первые друзья детства. Потом, когда он стал старше, их сменили университетские друзья. Но ни те, ни другие, так до конца и не приняли Олафа!.. Они не хотели принимать его таким, каков он есть…

    Он до сих пор помнил их слова, брошенные ему когда то:

    «…Ты никогда не станешь одним из нас!.. Пусть твой отец и добился высокого положения при дворе. Но ты не он!.. Ты всего лишь неудачник!..»

    Он неудачник!.. И этот ярлык преследовал Олафа всю его жизнь.

    Но он не сдавался. Несмотря ни на что и вопреки всему он всегда шёл вперёд с гордо поднятой головой. Даже когда от него вообще все отвернулись и сослали его на самые окраины королевства.

    Тёмные территории встретили его враждебно, как и весь остальной мир. И эта военная кампания не принесла ему ни славы, ни богатства!.. Она стала для него началом конца.

    Последним Олафа навестил его отец. Он был уже стар и сильно болен. Высокий худой старик с бледным измождённым лицом. Как же он изменился за прошедшие годы… Лишь глаза у отца были прежними. Внимательные и колючие.

    - Надеюсь, ты теперь счастлив. – Бросил отец, лишь только увидел закованного в цепи сына. – Ты всю жизнь позорил меня.

    Он резко отвернулся от Олафа и отошёл от решётки. Свет немного померк и камера погрузилась в полутьму. Олаф больше не мог видеть отца. Но зато он слышал его голос. Тот разговаривал с кем то из Инквизиторов и слова, произносимые им, были хуже самого сильного яда.

    - Нет, Святой Отец. – Долетел до Олафа голос отца. – Я не буду мешать вам. Эта тварь, которая по недоразумению Бога звалась моим сыном, не заслуживает моего заступничества! Можете делать с ним всё, что пожелаете.

    Короткая пауза, во время которой Олаф слышал только биение своего сердца, а затем вновь жестокие слова отца:  

    - У меня больше нет сына. Я отрекаюсь от него.

    «…Вот видишь… Они все оставили тебя…»

    Голос неведомого существа внезапно ворвался в его воспоминания.

    «…Они все предали тебя… Все, кроме меня!..»

    Хоровод тягостных воспоминании закрутился с новой силой, всё ускоряя и ускоряя свой бег. Лица, (такие до боли знакомые,) отступили куда то вглубь закручивающегося вокруг Олафа смерча и стали бледными и расплывчатыми. Но они не исчезли!.. Они по прежнему смотрели на Олафа и их губы шевелились, произнося одно и то же:

    «ТЫ ПОЗОРИШЬ НАС!.. ТЫ ВСЕХ НАС ПРЕДАЛ!.. ТЫ НИЧТОЖЕСТВО!..»

    И… И если бы только Олаф мог, то он… После всего услышанного он больше не хотел жить!.. Он был раздавлен… Он был окончательно сломан…

    «…Зачем же сразу умирать?..» - Прошептал внутри головы вкрадчивый голос чужака. «…Жизнь бесценна!.. Тем более, что ты ещё можешь всё исправить…»

    - Как?.. – Олаф, почти потерявший связь с реальностью, вдруг зацепился за это слово.

    Всё исправить… Он ещё может всё исправить… Он ещё всем им покажет!..

    «…Правильно…» - Прошептал вкрадчивый голос. «…Ты ещё всем им покажешь!.. Сделай лишь одну малость… Прими мою силу…»

    - Принимаю.

    Олаф произнёс только одно короткое слово. Но если бы он только знал о том, что последует за этим…»

    ***   

    - Прибейте его к столу! Да поживее! – Громкие человеческие голоса, внезапно ворвавшиеся в сознание, привели Олафа в чувства.

    Инквизиторы!

    Двое держали его за руки, что есть сил прижимая к твёрдой широкой столешнице. Третий же держал в руках огромный молот. И этот молот уже был занесён для удара! Широкая шляпки длиннющего гвоздя приняла на себя тяжёлый удар. И Олаф взвыл от резкой ослепляющей боли!.. Палачи и вправду прибивали его к столешнице. Обычными гвоздями!.. 

    Мир перед глазами заволокло красным. Все остальные цвета будто бы в миг перестали существовать! И… И все его мысли и желания сосредоточились только на одном: - освободиться любой ценой!

    Олаф рванулся с места. Рывок был таким сильным, что монахи не смогли его удержать! Острые когти, уже успевшие выскользнуть из пальцев, прошлись по лицу ближайшего Инквизитора. Человек оглушительно завыл, падая на колени и прижимая к окровавленному лицу руки.

    Тот, что замахивался молотом, попытался ударить Олафа по голове, но тут же поплатился за это. Острые когти впились ему в живот, пропарывая и толстую рясу, и плоть. Инквизитор охнул и осел. Ему тут же стало не до возни с пленником. Теперь он мог думать только об своих кишках, которые стремились вывалиться из страшной раны.

    Олаф дёрнулся ещё раз, освобождая прибитую к столу руку, и соскользнул на пол. Его движения были осторожными и плавными, а удары стремительными и сильными. Теперь… Теперь он уже ничем не походил на человека. Теперь можно было с уверенностью сказать, что он, Олаф, умер окончательно и бесповоротно.

    - Держите его! Держите!!! – Знакомый до боли голос. Олаф резко обернулся и встретился взглядом с тем, кого не ожидал увидеть здесь и сейчас.

    Тот самый Инквизитор, который приговорил его к смерти! Тот самый, который стоял во главе всей этой организации! Ну может этот человек и не был самым главным, но здесь его слова многое значили.

    - А! Святой Отец!? – Прохрипел Олаф, делая шаг к замершему в углу «Псу.» - Ты то мне и нужен.

    Острые когти прошлись по стене, оставляя на каменной поверхности борозды. А звук был таким, будто бы они были металлическими!.. Может быть так оно и было. Тело Олафа вновь подверглось изменениям, окончательно утрачивая сходство с человеческим. Лысая голова, туго обтянутая бледной сероватой кожей, напоминала голый череп. Лицо резко сужалось к низу и слегка вытянулось вперёд. И из за этого его человеческие черты исказились странным образом. Лицо вроде бы и было человеческим, но при этом оно было отталкивающим и вызывало отвращение. Острые скулы, выпирающие тяжёлые надбровные дуги и огромные глазницы, до краёв заполненные густой темнотой!.. Глаз не было!.. А если они и были, то скрывались где то там, за пологом этой самой темноты.

     Одежда Олафу больше не требовалась и он лёгким движением сбросил её с себя. Его тело с ног до головы было покрыто мелкой сероватой чешуёй и костяными пластиночками, хитро находящими друг на друга. Может быть этот природный «доспех» и не защитит его от удара меча, но уж попадание стрелы он точно выдержит!..

    - Изыди, тварь бесовская!!! – Инквизитор размашисто перекрестил Олафа и выставил перед собой крест. Крест, с которого широким веером сорвались мириады брызг святой воды! Начищенное серебро тут же вспыхнуло внутренним светом, давая монаху хоть какую-то надежду на спасение. И ведь он это заметил и в глазах монаха тут же вспыхнула надежда!

    А зря! Зря!!!

    Олаф отшатнулся, стараясь уклониться от брызг святой воды. Ведь каждая из них, попадая на его кожу, причиняла вполне ощутимую боль. И если раньше ничего подобного не было, то теперь для Олафа всё изменилось. И вообще… Если бы он только мог видеть себя со сторону, то, наверное, ужаснулся бы… Но он этого не мог! Зато он мог многое другое.

    Весь мир вокруг него будто бы преобразился, став более красочным и ярким. Например тела живых людей буквально светились внутренней энергией и силой!.. А вот мёртвые тела наоборот, очень быстро наливались холодными синевато-серыми оттенками. И дело было не только в людях! Весь мир был пронизан огненными жилками. Если прикоснуться к одной – то можно было почувствовать жжение. Но не такое, как от огня! Жжение было таким, будто бы на лютом морозе прикасаешься голой рукой и насквозь промёрзшему железу.

    Святая вода тоже жглась. Будто на кожу кислотой плеснули!..

    Олаф отпрянул, а потом резко метнулся вперёд. Костлявые руки мелькнули перед лицом монаха, а потом весь мир для него потонул в океане боли.

    Святой Отец упал на колени, хватаясь руками за разодранное горло. Ряса быстро пропитывалась кровью, а глаза монаха стремительно стекленели.

    - Вот и всё… - Просипел Олаф прямо в лицо «Псу.» Он низко склонился над умирающим, внимательно следя за выражением его лица. Губы Инквизитора дрожали и кривились, будто он силился что то сказать и не мог.

    - Вот и всё… - Повторил Олаф, наблюдая за тем, как тело Инквизитора заваливается на бок. – Жаль, что ты сдох так быстро… Я рассчитывал на большее…

    Чадный дым, поднимающийся над жаровнями, накапливался под каменными сводами потолка грязными удушливыми клубами. То ли вентиляционные продухи забило, то ли ещё что… Олаф фыркнул, пытаясь сдержать поднимающийся по горлу кашель, и шагнул к двери. Но та была заперта. Какого-либо запора не наблюдалось и замочной скважины тоже не было видно. Олаф дёрнул за ручку, потом надавил на дверь что есть силы плечом. Ничего…

    Если приложить к двери ухо, то были слышны приглушённые расстоянием крики, топот множества ног и бряцание металла об металл. Олаф зло усмехнулся, отталкиваясь от гладкой деревянной поверхности.

    Мысли хаотично метались в голове. Он искал выход из ловушки в которой оказался и не находил его! Хотя… Олаф оттолкнулся от пола и буквально приклеился к потолку, впившись когтями рук и ног в каменные своды. Худое костлявое тело распласталось по каменной поверхности, стараясь быть как можно менее заметным. И даже кожа его будто бы стала темнее, став почти такого же цвета как камень. Теперь Олаф напоминал огромного паука – переростка, замершего в ожидании жертвы.

    И ему не пришлось ждать слишком долго!..

    Прямо за дверью что то звякнуло (видимо на пол упала связка ключей;) а затем та вздрогнула, приоткрываясь и пропуская внутрь пыточной закутанных в тёмные одежды монахов.

    Нет. Это были не те «безобидные» монахи, с которыми Олаф уже успел познакомиться. Под тёмными балахонами этих Инквизиторов скрывались лёгкие кольчуги, а в руках они держали мечи!

    - Найти эту тварь и уничтожить! – Рыкнул один из них, едва только увидев залитый кровью пол и разбросанные тут и там тела.

    Пыточная, в которой Олаф очнулся, была относительно небольшой. Ну вот где он мог спрятаться, если бы оставался человеком?! Правильно - под столом. Это было единственное место, где сбежавший пленник мог бы укрыться.

    Инквизиторы рассуждали так же. Они быстро окружили широкий стол, перекрыв для опасного пленника все пути к отступлению, и… И ничего!.. Под столом никого не оказалось.

    - Не может быть… - Тихий голос одного из Инквизиторов нарушил повисшую в пыточной тишину. – Дверь была заперта снаружи, а другого выхода здесь нет. 

    Олаф спокойно рассматривал стоящих под ним людей. Мир вновь будто бы выцвел и эти люди теперь выделялись на общем фоне. (Точно яркие пятна от сока на белоснежной скатерти!..) Их сердца были для него пульсирующими огненными сгустками. Жилы, по которым бежала кровь – пронизывающими тела огненными линиями. И, что самое страшное, Олаф вдруг почувствовал страшный голод. Он попытался подавить его, но желудок сжался от резкой боли и по пищеводу прокатилась волна тошноты.

    Олаф задержал дыхание, напрягся и разжал пальцы.

   ***  

    Всё произошло достаточно быстро. Монахи не смогли оказать упавшей на них твари практически никакого сопротивления! Острые когти рвали человеческие тела с потрясающей лёгкостью. И кольчуги, спрятанные под рясами, не спасли их. Схватка длилась всего лишь несколько секунд. Теперь пыточная напоминала скотобойню. На полу валялись растерзанные тела. Пол был каменным и крови некуда было деваться, она скапливалась в трещинах кладки и растекалась широкими лужами. И… Кровью был залит не только пол. Кровь была буквально повсюду! Даже своды потолка были теперь покрыты кровавыми потёками.

    - Падаль!.. – Олаф с ненавистью пнул ближайшее тело. А потом наклонился и начал его раздевать. Нужно было одеться. Не для того, чтобы защититься от холода! Нужно было замаскироваться. Если он хотел выбраться из застенков Инквизиции живым, то в первую очередь нужно было выглядеть как все. Ведь вряд ли сюда может попасть кто то ещё, кроме еретиков или монахов. Быть еретиком было опасно, (это Олаф уже успел почувствовать на собственной шкуре!) так что настало время побыть монахом.

    Ряса была сильно испачкана в крови, но Олафа это не остановило. В конце концов кровь сейчас была повсюду!.. Облачившись в рясу, подпоясавшись верёвкой и нацепив на шею крест Олаф вдруг понял, что всё равно не похож на монаха. Рожей не вышел, как говорится в народе!.. Накинув на голову капюшон таким образом, чтобы тот максимально закрывал лицо, Олаф наклонился за мечом. Нужно было вооружиться, иначе не поверят!..

    Ближайший меч валялся в луже крови, его бывший владелец даже после смерти продолжал сжимать витую рукоять. Будто бы это могло ему чем то помочь!..

    Ударом ноги Олаф освободил рукоять из уже окоченевшей руки. Быстро наклонился и подобрал меч. Странно… С мечом что то было не так. Он был слишком тяжёлым для человека! И, если присмотреться, то внутри металлического клинка, прямо под отполированной поверхностью, лениво перекатывались волны синеватого пламени.

    Павшие инквизиторы были настолько беспечны, что не заперли дверь пыточной. Не посчитали нужным! Видимо не ожидали, что «беспомощный» пленник окажет хоть какое-то сопротивление. 

    Дверь открылась без единого звука, но покинуть пыточную Олаф всё равно не смог. Едва только он сделал шаг, собираясь переступить через порог, как пространство перед ним полыхнуло беловатым пламенем!.. Пламя ослепило его на миг, а злые искры, взвившиеся от пола до потолка, больно обожгли лицо.

    - Что б вам!!! – Зло бросил Олаф. Церковная магия, (о которой он многое слышал, но никогда не сталкивался,) преподнесла первый сюрприз.

    Дверной проём был для него закрыт полупрозрачной беловатой завесой. Она лениво колыхалась и, вроде бы, не представляла никакой опасности. Но это только на первый взгляд!.. Стоило только попытаться переступить через порог пыточной, как огненная завеса тут же вспыхивала мириадами жалящих искр.

    Монашеский балахон в тех местах, куда попадали искры, слегка дымился. Кожу рук и лицо жгло, будто бы их искусали лесные осы. Но Олаф не сдавался! Он знал, что если не найдёт решения и не вырвется из этой ловушки, то навсегда останется здесь!..

    Обезумев от ярости Олаф рубанул преграждающую путь завесу мечом. Клинок в руках завибрировал, будто бы столкнувшись с камнем. По спине и плечам прокатилась волна боли. А миг спустя внутри серебристого металла прокатилась волна пламени и меч провалился сквозь завесу!.. А вслед за ним сквозь холодное церковное пламя провалился и сам Олаф.

     Ряса на спине и плечах тут же вспыхнула, добавив к уже имеющимся ожогам ещё несколько. Олаф, чертыхаясь, быстро сбил пламя. Плотная ткань, из которой была соткана ряса, слегка дымилась. И запах, исходящий от ней, был ещё тот…

    В коридоре было пусто и спокойно. Но это спокойствие вот-вот должно было разрушиться. Олаф уже слышал быстрые шаги приближающихся Инквизиторов, громкие голоса и лязг металла. Глухое эхо, перекатывающееся под каменными сводами узких коридоров, подхватывало эти звуки и многократно усиливало их.

    Сильно пахло ладаном, хвоей и ещё чем то. Оно и понятно! Жаровня, над которой поднимались клубы тяжёлого беловатого дыма, стояла здесь же. Каменные своды над головой были побелены и уже не казались такими тяжёлыми, как в пыточной. Вместо факелов на стенах висели заправленные дорогим маслом светильники. Они почти не чадили и тоже распространяли вокруг себя аромат благовоний. От всего этого голова у Олафа тут же закружилась и дышать стало тяжело, будто бы воздух в коридоре был густым и неприятным на вкус.

    Шаги приближались, становясь шибче. Бряцанье металла о металл не сулило Олафу ничего хорошего. Но спрятаться всё равно было негде!.. Олаф стоял посреди узкого коридора. Впереди его ждали разъярённые монахи, позади – преграждающая коридор железная решётка с толстыми прутьями. Был конечно ещё один путь – вернуться назад, в пыточную… Но Олаф сразу отбросил от себя мысли о возвращении в камеру.

    Надвинув на лицо капюшон и покрепче стиснув рукоять меча, Олаф пошёл в ту сторону откуда доносились голоса. Сердце в груди колотилось пойманной птицей. Взгляд его блуждал по каменным стенам в поисках двери или какой-нибудь ниши. Подошло бы что угодно, лишь бы там можно было спрятаться!.. Но, как назло, каменные стены были глухи к его надеждам.

    Инквизиторы появились внезапно. Они выскочили из за поворота в дальнем конце коридора и пробежали мимо, даже не остановившись при виде шедшего им на встречу монаха. Повезло?.. Олаф сам не верил в свою удачу. Он ускорил шаг, собираясь как можно быстрее скрыться с глаз Инквизиторов.

    Коридор повернул вправо и Олаф остановился как вкопанный. Нет, там не было ни запертой двери, ни решётки!.. Просто перед ним стоял ещё один Инквизитор. Олаф буквально налетел на человека, едва не насадив того на меч.

    Инквизитор вжался в стену, пытаясь избежать столкновения. И… И облачён он был не в тёмную рясу, как все остальные. Его белые одежды, расшитые причудливыми рисунками из тонких золотых нитей, будто бы излучали свет. И свет этот слепил Олафа!..

    Глаза тут же заболели и начали слезиться. Олаф заслонился от света свободной рукой, но это почти не помогло. Исходящий от Инквизитора свет пронизывал плоть его тела насквозь!..

    - Тёмная тварь! – В голосе Инквизитора не было удивления. Злости или ненависти там тоже не было. Там был один лишь только металл. Этот пожилой человек привык отдавать приказы. За долгие десятилетия власти он привык так или иначе убивать таких, каким теперь был Олаф.

    Олаф вовремя отпрянул назад и в сторону. То место, на котором он стоял миг назад, потонуло во вспышке яркого белого пламени! Россыпь искр, появившаяся непонятно откуда, ударила прямо в лицо. Искры, точно злые осы, жгли кожу и ослепляла. Боль от ожогов была настолько сильной, что Олаф больше не мог думать ни о чём другом! Он кружился на месте, закрыв лицо сгибом левой руки и выставив перед собой меч.

    Шаг за шагом, Олаф постепенно отступал перед натиском церковной магии. И так же медленно Инквизитор следовал за ним, загоняя Тёмную тварь в угол.

    - Ни одна тварь не покинет этого места живой. – Расслышал Олаф голос Инквизитора.  

    Взмах рукой! Олаф бил на голос, пытаясь достать упрямого Инквизитора мечом! Но тот был не так прост. Олафа вновь с головы до ног окатило мириадами злых жалящих искр. Те тут же впились в открытые участки кожи, причиняя острую боль.

    Олаф взвыл, отступил ещё на несколько шажков и взмахнул мечом крест на крест. Но всё было тщетно!..

    - Ты не уйдёшь отсюда, тварь! – Голос Инквизитора молотом ударил по голове. Олаф пошатнулся. Мир перед глазами поплыл, а в ушах загудели колокола.

    Церковная магия, будь она проклята!..

    «…Использую силу ТЬМЫ…»

    Голос незнакомца внезапно зазвучал в голове Олафа. Он вдруг почувствовал его незримое присутствие. Это нельзя было описать!.. К душе Олафа будто бы прикоснулась сильная невесомая рука и от неё, от этой руки, во все стороны разошлись волны приятной успокаивающей прохлады.

    Свет, рождённый магией церковников, слегка побледнел. Нет! Он никуда не делся! Свет, исходящий от Инквизитора, по прежнему слепил Олафа, но теперь Олаф мог хоть что то видеть.

    Этот старик, облачённый в золотые одежды, стоял шагах в пяти от него. Прямые спина и плечи. И гордо вскинутая голова. Бледное от напряжения лицо, губы сжаты в тонкую линию, по лбу стекают бисеринки пота. Однако глаза старика были совершенно спокойными. В них не было ни страха, ни паники. Он, этот старик, был полон веры и решимости остановить врага.

    Руки Инквизитор держал перед собой, будто бы толкая что то неимоверно тяжёлое! И именно с них и слетали время от времени россыпи злых искр! Они зарождались между пальцев и, срываясь в полёт, кружились вокруг кистей Инквизитора плотным роем. Свет же, который слепил Олафа, исходил от одежды Инквизитора. И другого оружия (кроме света и искр,) у него, видимо, не было. По крайней мере Олаф очень на это надеялся.

    «…Тьма поможет… Только позови её и она придёт…»

    Невидимый собеседник замолчал, но не ушёл. Олаф чувствовал его незримое присутствие. И его появление было очень даже кстати! Где то там, на другом конце коридора, послышались крики и треск разламываемой древесины. А потом, несколько секунд спустя, - топот множества ног.

    В пыточной монахи не нашли ничего, (кроме множества растерзанных тел,) и теперь возвращались обратно.

    «…Не будь тупицей!.. Пораскинь мозгами и выбери правильную сторону!..»

    Олаф выбрал. А правильной эта сторона была или нет – об этом он подумает после.

    Те потоки, пронизывающие всё и вся вокруг него, Олаф различал так же чётко, как и живое бьющееся сердце в груди Инквизитора. Он потянулся к ближайшему, пытаясь ухватиться за тончайшую ускользающую нить. И… И у него это получилось!.. Нить обожгла его руку пронзительным холодом. Холод был настолько сильным, что пальцы, (да и сама кисть руки тоже!) тут же онемели. А вместе с волной холода по его телу прокатилась ещё одна волна – волна «силы.»

    «…Да!!!»

    Голос нежданного союзника тоже налился силой и мощью, став почти рёвом. Казалось, что оно, это существо, только этого и ждало всё это время.

    Топот Инквизиторов приближался и смерть, идущая вместе с ними, тоже приближалась к Олафу. 

    «Сила» вливалась в тело Олафа, растекаясь по жилам, и мир перед глазами поплыл. Очертания предметов исказились почти до неузнаваемости. И… Олаф вдруг почувствовал себя всемогущим!..

    - Остановите его! – Это кричал старик–Инквизитор, преградивший Олафу путь к свободе.

    - Этому не бывать. – Олаф не узнал своего голоса. Нет! Эти слова определённо произнёс он! Но… У него было такое чувство, будто бы в его теле теперь был кто то ещё. Кто то сильный и могущественный. Кто то, кто может легко справиться с магией Инквизиторов. Кто то… Или что то!..

    Лицо стоящего напротив старика побледнело ещё сильнее. Магия, с помощью которой он пытался сдерживать противника, стремительно пила его силы. Очень скоро все «запасы» его человеческого тела закончатся и магия начнёт пить его душу. И так до тех пор, пока от этого человека не останется абсолютно ничего!..

    Олаф прищурился, всматриваясь в стремительно бледнеющее лицо Инквизитора. Старик ещё не понимал, что его бой уже закончен. Его лицо будто бы превращалось в маску, каменея. Кожа резко обтянула череп, а морщины при этом стали более глубокими и резкими. Рот старика приоткрылся от напряжения. Рой искр, кружащийся вокруг его рук, замерцал, готовясь сорваться в полёт в любой миг! Но вместо этого искры опали на пол, осыпав каменные плиты россыпью огненных брызг!..

    - Ты проиграл, старый враг. – Олаф шагнул к Инквизитору, занося меч для удара. 

    Но Инквизитор, (старик, силы которого были на исходе!) оказался не так прост, как казалось.

   ***  

    Олаф взмахнул мечом, намереваясь обезглавить Инквизитора. Он уже чувствовал, как в момент удара по его руке прокатится волна лёгкой боли. Крови, конечно же, будет много!.. А потом тело старика должно будет упасть к его ногам. Именно так и никак иначе!!!

    Глаза старика, по прежнему колючие и пронизывающие, будто бы загорелись изнутри холодным пламенем. А губы его, тонкие и бескровные, растянулись в хищной улыбке.

    Время будто бы замерло в этот момент. А потом мир сошёл с ума.

    Олафа с ног до головы окатило жарким слепящим пламенем. Он оглох и ослеп! Его отшвырнуло назад, больно ударив об стену, и проволокло по полу, кидая из стороны в сторону точно щепку.  

    Мозг, видимо, отключился на какой-то момент. Олаф просто не помнил, что и как он делал! Провал в памяти…

    Он помнил только то, как внутри его жил тоже вспыхнуло пламя. Вот только обжигало оно не жаром, а пронзительным холодом! Олаф видимо закричал, но… Он не слышал собственного крика. Боль, раздирающая тело, была настолько сильной, что мир вокруг перестал существовать!

    А потом всё закончилось.

    Оглушённый и ослабленный, он стоял у стены. Стоял на коленях, по прежнему сжимая рукоять меча. Одежда дымилась. Странно, что она вообще не загорелась прямо на нём!.. А стена за спиной и пол под ним были покрыты иглами синеватого инея.

    Старика – Инквизитора нигде не было видно. Уйти он не мог, значит погиб в колдовском пламени. А вот бегущие ему на подмогу монахи никуда не делись. Странные люди… Их убивают, а они всё равно добровольно идут на смерть.

    Тело задубело от мороза, а подол рясы примёрз к полу. Олафу пришлось немного порвать своё одеяние, чтобы подняться на ноги. Это было странно и необычно… И… И ещё – у ног Олафа клубился густой чёрный дым. Даже не дым! Скорее уж это были клочки ночной темноты, которая вдруг решила проявить себя подобным образом!

    - Живым не брать!!! – Это кричали монахи. Они уже были достаточно близко для того, чтобы увидеть ускользающего пленника. Коридор подземелья был конечно же длинным, но не бесконечным.

    Олаф зло оскалился, встретившись взглядом с ближайшим монахом. Эти люди уже успели ему надоесть!..

    Боль, поселившаяся внутри, будто бы отступила куда то внутрь тела. Но не на долго!.. Стоило только Олафу пошевелиться и она тут же вернулась, пронзив сердце ледяной иглой. Кровь в жилах вновь закипела от прокатившегося по жилам холода и меч в руке Олафа потемнел.

    Именно так! Стальной клинок налился неестественно густой чернотой!.. От металла не осталось ни следа. Осталась одна лишь тьма!..

   - Ррррр-раааааааа!!!

    Широко размахнувшись Олаф ударил мечом по своду потолка. И чёрное лезвие с лёгкостью разрубило камень! Своды обрушились на бегущих по коридору Инквизиторов, погребая их под каменными блоками. Грохот падающих и разламываемых камней заглушил крики покалеченных людей. Поднятая в воздух пыль заволокла коридор. Точнее то, что от него осталось.

    - Вот так вот…

    Олаф отвернулся от завала и побежал в другую сторону. Очень скоро коридор раздвоился. Потом ещё раз. И ещё. Нужного пути Олаф не знал, поэтому приходилось полагаться не на разум, а скорее уж на инстинкты. Несколько раз он лишь чудом избегал ловушек Инквизиторов.

    В первый раз это были толстые арбалетные болты, вылетевшие из искусно замаскированных отверстий в стене. Олафу повезло, что механизм, активирующий ловушку, был стар и сработал не сразу. Услышав раздавшийся из стены щелчок, Олаф успел отскочить и разминуться со смертью.

    Вторая ловушка была более изощрённой и активировала её магия, а не скрытый в стенах механизм. Всё произошло очень быстро. Олаф даже не успел ничего сделать!.. Пол неожиданно ушёл у него из под ног и он провалился в узкую глубокую яму. И яма эта в точности напоминала могилу!!!

    Олаф больно ударился об каменную стенку и об пол, расшибив себе при этом колени. Меч выпал из рук и со звоном запрыгал по каменным плитам. От бо... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2