ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Ухудшаем функционал сайта

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дети войны

Автор иконка Сандра Сонер
Стоит почитать Никто не узнает

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Жены и дети царя Ивана Грозного

Автор иконка Сандра Сонер
Стоит почитать На даче

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Сергей Елецкий
Стоит почитать БЕС ПОПУТАЛ

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Когда иду по городу родному... сонет

Автор иконка Максим Говоров
Стоит почитать «Не жду тебя „

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Тысяча и одна

Автор иконка Елена Гай
Стоит почитать Вера Надежды

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

ПЫЛЬ С УШЕЙ... легкий сарказм
Просмотры:  149       Лайки:  0
Автор Константин Зуев

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Начало пути


Дмитрий Алексеев Дмитрий Алексеев Жанр прозы:

Жанр прозы Фэнтези
1358 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Начало путиВо все века человек стремился к своей мечте. Этот роман о том, что он готов преодолеть ради неё.

камельской, штурм мостов через Романи сразу же принял характер ожесточённой рукопашной схватки. Здесь сражались лучшие сотни Армона де Казито, но они были не в силах сразу преодолеть сопротивление врага.

         Деварцы сражались отчаянно. Они ждали и готовились к штурму, так что даже при всём своём желании партизаны не могли застать их врасплох. Обороняющиеся баграми и пиками отталкивали лестницы, по которым карабкались повстанцы, лили им на голову кипящее масло и смолу, пускали тысячу стрел, убивали любого, кто пытался запрыгнуть на стену, укрепляли ворота, уже трещавшие под напором скамельских таранов. В тылу у деварцев работали несколько катапульт, которые также несли смерть. Горы трупов под стенами Гузевана росли со стремительной быстротой. В первый же час штурма повстанцы понесли колоссальные потери.

         Но, несмотря на это, деварская оборона почти сразу же оказалась под угрозой прорыва. Скамельцы были неудержимы в своей ярости и решимости, они были гораздо многочисленнее и готовы на большие жертвы, чем деварцы.

         Значительная часть рыцарская конницы спешилась, чтобы идти на штурм. Тысяча Его Высочества Альена де Плакта, в которой колготились сотни Арно де Монсалви, Велона де Сарреса и Ренуара д’Армика, атаковала город с запада. Лестница, по которой карабкался де Монсалви, оказалась несколько короче, чем остальные, поэтому деварцы не смогли её оттолкнуть. Зато запрыгнуть на стену оказалось сложнее. Трое повстанцев, которые уже предвкушали рукопашный бой с деварскими стражниками, были убиты сразу же, как только достигли верхушки лестницы. Четвёртый скамелец успел метнуть дротик в деварцев и полетел вниз, пронзённый стрелой.

         Арно де Монсалви, который карабкался следом, опередил своего противника, уже заносящего над головой сотника меч, на какую-то секунду. Длинный кинжал, брошенный скамельской рукой, попал деварцу в горло. Захлёбываясь в крови, северянин медленно упал на колени, а потом и на бок.

         Пока его товарищи повернули свои головы, закованные в броню, и увидели, что защищать город в этом месте некому, стремительный де Монсалви, который в этот момент напоминал собой сжатую тугую пружину, готовую ударить с громадной силой, проскочил между каменными зубцами и приземлился на крепостную стену.

         Следующие несколько минут боя выпали из памяти Арно напрочь. На неширокой стене ему пришлось сражаться с четырьмя деварцами, и его сознание полностью отключилось. Работали лишь инстинкты, реактивно управляющие его тренированным телом, и желание жить, которое, в эти секунды чрезвычайной опасности, дало сотнику невероятные силы.

         Арно де Монсалви считался одним из лучших воинов повстанческой армии, но очевидцы говорили, что за всю войну, ни до, ни после они не видели такого фейерверка боевого искусства. Казалось, что вокруг королевского сотника существует невидимая защита. Чрезвычайная быстрота реакции и мастерское владение мечом не позволило деварцам нанести скамельцу ни единой царапины.

         Когда Арно расправился с последним деварцем, на гузеванскую стену забралось уже несколько человек из его сотни. На мгновение де Монсалви остановился и не поверил своим глазам – в одиночку и пешим он умудрился расправиться с четырьмя опытными северянами. Но раздумывать было некогда – и слева, и справа на Арно и его людей уже неслись враги.

         В деварской обороне появилась небольшая трещина, через которую полился тонкий скамельский ручеёк. Северяне не смогли преградить ему путь – через двадцать минут против них на гузеванской стене сражался уже крупный отряд повстанцев. Партизаны стали запрыгивать на неё с нескольких лестниц и сразу же энергично атаковали врага. Потери деварцев множились, и наступил момент, когда их стало слишком мало на западной стене. Скамельцы, которых постоянно прибывало, стали стремительно теснить противника, и вскоре повстанческая река хлынула в город.

         Были сломаны деварские катапульты – их громадные чаши, теперь уже не сдерживаемые верёвками, упали на землю. Рухнули Мердересские ворота – это повстанцы перебили всю деварскую стражу. Бросив теперь уже не нужные тараны, в город с внешней стороны стены ворвалась тысяча Альена де Плакта.

         Как ни странно, расчёты руководителя штурма – герцога Альена де Серпантеса – оказались ошибочными. Не мудрствуя лукаво, самым слабым звеном деварской обороны он посчитал предмостные укрепления на реке Романи внутри Гузевана. Неудивительно поэтому, что тысячи Армона де Казито и Ренуара л’Энно, атакующие из Шатля, были самыми сильными отрядами из всей повстанческой армии. Там же сражался его сын – тоже Альен де Серпантес, а так же племянник, уже барон, Велон де Цорфиро.

         Но война, как ей и подобает, поставила всё с ног на голову. Первым на крепостную стену взобрался сотник Арно де Монсалви, а взломать деварскую оборону довелось тысяче скамельского принца, причем, на самом её трудном участке. А в это время повстанческие отряды у предмостных укреплений лишь успели устелить землю трупами своих товарищей. Противник на этих, как казалось, хлипких сооружениях, был неуязвим.

         А тысяча горячего Альена де Плакта стремительно продвигалась внутри города. На острие её атаки, плечом к плечу, шли четыре сотни – сотни Велона де Сарреса, Ренуара д’Армика, Далора де Каги и Армона де Росси. Отряд Арно де Монсалви, который и обеспечил прорыв скамельцев через Мердересские ворота, теперь занимался очищением от деварцев кварталов, прилегающих к городской стене.

         Но движение атакующих не было лёгким. С упорным боем они продвигались к собору Святого Арена, Святому Кресту и площади Могучих Дубов. Казалось, что деварцы повсюду – впереди, сзади, справа, слева, сверху, снизу. Будь северяне организованнее, не охвати часть их отрядов паника – погребли бы они повстанческие сотни на городских улицах, и крестов бы не поставили.

         Спустя несколько кварталов сотня Велона де Сарреса ввязалась в тяжелый бой за великолепные Мордухорские сады, где, как гласят легенды, любила в своё время отдыхать Катрин I Прекрасная. Деварцы здесь попались не робкого десятка – сразу же сцепились с повстанцами, не уступая им ни пяди земли. Бой шёл не только на мечах и кинжалах. Случалось, что противники убивали друг друга камнями, душили голыми руками, дойдя до крайней степени ожесточения.

         В настоящей беде оказалась сотня Армона де Росси. Повстанцы попали в полуокружении, и в этом квартале деварцы явно превосходили их по численности. Почти сразу же был тяжело ранен предводитель сотни, и каким-то чудом, под градом стрел, его удалось вытащить из боя. Вытаскивали Армона де Росси два оруженосца, один из которых при этом погиб. Оставшаяся без командира сотня сражалась храбро, хотя с каждой минутой деварское кольцо вокруг неё всё более сжималось.

         На острие скамельского движения остались отряды Ренуара д’Армика и Далора де Каги. С ними случилась любопытная ситуация. В азарте атаки оба сотника не заметили, как оторвались от основных сил тысячи принца Альена де Плакта. Тысячник, лично ведя три сотни, пытался догнать и поддержать своих ушедших вперёд рыцарей, но не сумел. Перед ним выросла плотная деварская стена, которая с дикими северными криками бросилась на повстанцев.

         Сотни Ренуара д’Армика и Далора де Каги нахально пёрли вперёд, разбивая по пути мелкие группки деварцев. По какой-то причудливой прихоти судьбы получилось так, что северяне не заметили эти два вражеских отряда в своём тылу, поэтому повстанцы почти без потерь вышли к Святому Кресту, стоящему на холме позади собора Святого Арена. Ещё минуту назад скамельцы плутали по узким и запутанными гузеванским улочкам, и вот теперь они оказались лицом к лицу со святыней королевства.

         Это было деяние, продиктованное чувствами, а не разумом. Все полтораста рыцарей, составляющих сотни Ренуара д’Армика и Далора де Каги повалились на колени, благодаря небеса за то, что им пришлось это увидеть своими глазами. И едва только коллективная молитва повстанцев закончилась, как задрожала земля под их ногами, и раздался ужасный грохот над их головами. Это отряды Виллана де Бурэ и Велона де Луго, разбив ворота, защищавшиеся северянами, ворвались в город с севера и с юга. Истекали последние часы владычества деварцев над Гузеваном.

 

*****

 

         Лорах Магровски, в отличие от своих товарищей по оружию, остался в живых во время боя на городских стенах, и теперь пробирался к дому своего сына. Горячо молил он Бога, прося оставить жизнь его наследнику, предлагая взамен свою. Всё так же, не отрываясь от молитвы, Лорах убил одинокого скамельца в начале улицы Кенталь, где тот, похоже, искал свою сотню. А улочка эта была всё ещё тихой – адский бой до неё пока не докатился.

         Вот он увидел этот заветный дом и, заметно прибавив шаг, чуть ли не бегом, подбежал к открытой двери. В то мгновение, когда старый стражник перетупил порог, он понял, что совершил непоправимую ошибку. За две секунды до этого боковым зрением Лорах заметил промелькнувшую на солнце тень, но радостное предвкушение от встречи с семьёй притупила его бдительность. Зато удар скамельского меча был точен – деварский стражник замертво рухнул на землю.

         Арно де Монсалви переступил через поверженного врага и вошёл в дом. Там было гораздо прохладнее, чем на улице – к горячке боя там теперь ещё прибавилось и пекло от солнца. Глаза сотника быстро привыкли к темноте, да и подозрительных шорохов здесь не было. В углу небольшой комнаты, около лестницы, ведущей на второй этаж, виднелись фигуры. Арно сделал несколько шагов и всё увидел.

         Там лежал убитый молодой деварец в доспехах, заляпанных кровью и грязью. Шлема на голове не было, и на полу виднелись его белокурые волосы. Над убитым склонилась коленопреклоненная женщина, которая медленно повернула голову, заслышав шаги Арно де Мосалви.

         Смуглая кожа, иссиня-чёрные волосы и знойная южная красота – всё это выдавало в ней уроженку Скамеля. Наверное, не разглядела она рыцаря подробно, вновь склонившись над убитым северянином.

         Холодный клинок, упершись в горло, заставил южанку поднять подбородок и вновь взглянуть на повстанца.

- Встань! – тихо приказал он.

         Безвольно, словно тряпичная кукла, женщина поднялась. Глаза её не выражали ничего, будучи полностью отрешёнными от мира, а платье на животе и под грудью набухло от крови. На взгляд Арно она была обычной миловидной женщиной, которых много среди местных. Но деварцам, похоже, нравился именно такой тип красоты.

- Муж? – спросил де Монсалви уже гораздо громче.

- Да! – тихо прошелестело в комнате.

         Они стояли друг против друга, и женщина чувствовала, что её сейчас убьют. Этот злой повстанец не простит ей ни смерти товарищей, убитых при штурме, ни своих собственных ран, ни того, что она делила постель с его врагом.

         У ног Арно де Монсалви раздалось сопение и пыхтение, и рука, готовая уже нанести разящий удар, ослабела. Снизу вверх на сотника смотрела махонькая девчушка, трех-четырёх лет от роду, и тянула вверх ручонки, нисколько не боясь страшного воина. Золотистые волосики и ярко зелёные глаза показывали, что в ней южная кровь была явно побеждена северной.

         И тут с железным рыцарем де Монсалви что-то случилось. Словно не в осаждённом Гузеване он находился, а перенёсся в лоулемские городские сады, где впервые Арно из-за деревьев, словно вор, увидел маленькую гордую девчонку с золотистыми волосами. Ещё раз он взглянул на бесстрашную малышку у своих ног, сделал шаг и впился поцелуем в губы женщины, ожидающей удар в сердце.

         Нет ничего слаще для повстанца, чем поцелуй испуганной и ненавидящей тебя женщины, полностью находящейся в твоей власти! Меч с глухим стуком упал на пол. Арно грубо обхватил талию изменницы и впился пальцами в её затылок. Рот женщины, захваченный неласковым поцелуем, успел издать лишь короткий всхлип.

         Когда де Монсалви оторвался от изменницы, по её подбородку текла кровь из прокушенной нижней губы. Девчонка, ползающая по полу около мёртвого отца, внимательно посмотрела на повстанца, затем на мать и громко заревела. Арно поднял меч с пола и мимолётно улыбнулся плаксе.

- Девчонку свою благодари, что не убил! – так он обратился к женщине, у которой кружилась голова, и подгибались ноги. Через несколько секунд скамельца уже не было в доме, и только тогда южанка позволила себе грациозно упасть в обморок.

 

*****

         Среди гор трупов, свистящих стрел, горящих домов и деварцев, идущих в атаку, Арно де Монсалви собирал свою сотню. Давно уже была прорвана оборона северян в Гузеване, но деварцы словно не соглашались считать себя побеждёнными и сражались, как львы. Каждый шаг повстанцам давался большой кровью.

         Не первыми, но и не последними воины из отряда де Монсалви вышли с боем к Святому Кресту. Но в отличие от передовых сотен д’Армика и де Каги увидели его не с запада, а с юга, со стороны Бормокса. И, как и ранее прошедших здесь товарищей по оружию, сотню де Монсалви охватил ступор.

         Их легко было понять – на глазах повстанцев сбывались мечты. Они видели символ королевства, народа и веры. Как надеялись повстанцы хоть краешком глаза его увидеть, почувствовать себя героями и прикоснуться к его камням, заключающим в себе великую силу.

         Сколько вёрст было пройдено, сколько сражений и невзгод пережито. Они дошли до центра мира, они были избраны для этого самим Богом – ведь сколько их товарищей полегло, не сосчитать все могилы от Гузевана до Лоулема, и от Отронома до Хеура. Каждый повстанец ощутил, что не зря была вся его жизнь, наполненная опасностью, войной и кровью.

         С северных кварталов на помощь прорвавшейся в центр города тысячи Альена де Плакта шли отряды Виллана де Бурэ, а с юга – сотни Велона де Луго. С начала и до конца штурма не везло воинам Армона де Казито и Ренуара л’Энно – они так и не смогли овладеть мостами через Романи.

         Зато это был день Ренуара д’Армика. Судьба словно решила вознаградить его и воинов его сотни за храбрость, терпение и настойчивость. Почти без потерь они первыми вышли к Святому Кресту, но на этом их везение не закончилось. Именно под руководством Ренуара д’Армика повстанцы овладели собором св. Арена, в котором издревле короновались скамельские владыки. Кроме этого, самоуверенные от удачи, скамельцы прорвались в Алгаверу – сердце Гузевана. Конечно, гарнизон Алгаверы быстренько их выбил, но повстанцев это нисколько не смутило.

         Произошло это примерно в одно время – наступающие с западных кварталов скамельские отряды соединились с сотнями, атакующие из Шатля; а деварский гарнизон Алгаверы после короткого и ожесточенного боя сложил оружие. Повстанцы из отрядов Виллана де Бурэ и Велона де Луго долго хохотали, когда увидели, чего добились их товарищи у предмостных укреплений. Из трех мостов за много часов атак скамельцы умудрились овладеть лишь самым маленьким из них – Торговым. Сделала это сотня Альена де Серпантеса, потерявшая, правда, при этом больше половины своего состава.

         В Алгавере же упоённые победой повстанцы совершали казни над врагом. Четырём десяткам деварцев, из числа самых знатных рыцарей, во главе с Полоном тенн Монмутом были перерезаны глотки у подножия королевского дворца, а тела их отданы на съедение воронью. Именно этим действием и завершился штурм Гузевана.

 

*****

 

         Герцог Альен де Серпантес почтительно преклонил колено перед Армоном I Барабеллом.

- Мой Верховный Сюзерен, позвольте преподнести Вам город ваших предков, который в своё время похитили у Вашего Отца подлые деварцы. Теперь он снова является жемчужиной в Вашей Короне. Гузеван ждёт Вас!

         Король медленно и важно кивнул.

- Вы хорошо сражались, рыцарь де Серпантес, и достойны награды!

         Армон I обернулся к своим придворным и участникам странского посольства, столпившимся у королевской палатки.

- Мои верные рыцари и гости из Странска! Приглашаю вас в священный город всех скамельцев – Гузеван! Извольте следовать за мной!

         Наступал чрезвычайно важный момент, закрывающий страницу тридцатилетней партизанской войны. Династия Фиросов возвращала себе древнюю столицу скамельского королевства.

 

Глава 12. Ирренада – роковая победа (сентябрь 1290 г.)

 

         Две армии – деварская и скамельская, маневрируя, постепенно сближались друг с другом.

- Что это за пылища за холмом поднимается? – спросил Армон I у одного из своих новых любимчиков – молодого герцога Алидора де Бастино, кстати, родственника знаменитых баронов де Хоффа. Герцог, которому совсем недавно исполнилось 28, и который руководил летучей тысячью южных бинурийцев, уверенно ответил.

- Наши конные разведчики говорили, что там могут быть лишь люди Иеремии Сикарийской. Она, наверное, и идёт. Небось, вдобавок, сцепилась с каким-то деварским отрядом.

- Дура, - недовольно процедил сквозь зубы грубый король, - надо идти с нами на соединение, а не ввязываться в мелкие драки. Дело женщины – рожать детей, а не мечом махать.

         Но Иеремия Сикарийская – это не обычный рыцарь, которого можно облаять вдоль и поперёк, а затем послать в бой. Это необычайно храбрая и жестокая женщина, чьё имя уже давно обросло легендами, несмотря на её молодость. Ну а уж слава о её красоте гремела на всё королевство.

         После безумно смелого похода через Оранжевые провинции, во время которого она не проиграла ни одного боя, Иеремия Сикарийская привела свой отряд на помощь королевской армии. И помощь эта была значительна – почти четыре тысячи мечей, при том, что войско Барабелла едва превышало двадцать тысяч воинов.

         Король попытался встретить храбрую воительницу настолько любезно, насколько он это умел. Иеремия также попыталась соблюсти приличия, преклонив колено в почтительном поклоне перед сюзереном. Они, откровенно говоря, недолюбливали друг друга.

         Армон I считал Деву Сикарийскую взбаломошенной девчонкой, которую хорошо бы выдать замуж, а ещё лучше – запереть в монастыре. Иеремия же находила, что скамельский король, как полководец, представляет собой весьма среднюю персону. По её мнению, он был слишком медлителен, осторожен, а также слишком верил в силу истинных рыцарей, которые не признавали дисциплину и воевали, как им Бог на душу положит.

         Совсем другими были в порядке в её отряде. Дисциплина царила жесточайшая, и за малейшие проступки Иеремия без раздумий казнила своих воинов, притом немало отправив их на тот свет лично. Молодая женщина, настоящая скамельская красавица, была всего лишь на три года старше дочери Барабелла – принцессы Катрин – а перед её именем деварцы трепетали, словно листья на ветру.

         В её отряде почти не было рыцарей, лишь крестьяне и горожане, оторванные от сохи и ремесла, и ставшие, благодаря жёсткой женской выучке, настоящими львами. Летом 1290 года Иеремия Сикарийская прошла по плодородным Оранжевым провинциям востока страны, громя всех противников без разбора. Это был полководец новой волны, поколения, которое уже не боялось деварцев и привыкло их побеждать. Она же была и первой – сверстники её пока воевали десятниками и сотниками, только-только выбиваясь в тысячники.

         В разговоре с королём Иеремия Сикарийская была неудержима и агрессивна.

- Ваше Величество, необходимо в ближайшие дни разгромить деварское войско, которое идёт на нас со стороны Норолаха. Северяне сейчас испуганы и находятся в большом смущении. А когда мы разберёмся с этими собаками, путь на Дианкост и за Иргину нам будет открыт.

- Спокойствие, дочь моя, - покровительственным тоном, который особенно ненавидела эта храбрая женщина, ответил Армон I. – Не вся наша армия ещё собралась. Нельзя так воевать – голова уже в бою, а задница где-то ещё только тащиться вместе с девками и обозами.

         Вновь они расстались недовольными друг другом. Иеремия увела свой отряд шнырять на правый фланг, а скамельский король вызвал к себе Виллана де Бурэ, командующего основными силами повстанцев.

- Остановитесь в Клодонской долине и дальше Тевуара не суйтесь. Будем ждать, когда л’Эноо притащит свои сотни.

 

*****

 

         Всё последнее время Ренуар д’Армик находился в страшном смущении, что на этого храброго, но, по правде говоря, грубоватого рыцаря было не похоже. Цепь удач, которая началась у него со штурма Гузевана, продолжалась.

         В столице Скамеля, ещё объятой пламенем, грабежами и убийствами, Армон I даровал герцогу Ренуару д’Армику привилегию тысячника. Таким, образом, Ренуар становился солидной силой, ибо, прикрываясь именем короля, имел право набирать крупный отряд, и творить с ним всё, что угодно, при условии, что это не будет направлено против короля, и не сильно смутит покой королевства. Новоявленному тысячнику было 27 лет, девять из которых он провёл на службе Барабелла. Кроме того, благосклонность короля к д’Армику докатилась до того, что на Ренуара пролился золотой дождь. Небольшой, конечно, и не слишком густой, но всё же деньги, которые обычно повстанцы видели весьма изредка.

         При том, что д’Армик получил награду за истинные заслуги, поскольку его сотня одной из первых ворвалась в центр Гузевана, овладела собором св. Арена и показала героизм при штурме Алгаверы, Ренуар испытывал смущение. Испытывал смущение и неловкость он перед своим закадычным другом – Арно де Монсалви. Несколько десятков рыцарей готовы были поклясться на Библии, что именно этот королевский сотник первым из повстанцев взобрался на гузеванскую стену. Обычно при взятии других городов подобные смельчаки погибали в продолжающемся бое и неразберихе. Но даже их мёртвые тела, или чего там от них оставалось, хоронили с почестями, обычными для более высоких привилегий и разрядов знатности.

         Арно де Монсалви выжил, получив при взятии Гузевана лишь ушиб плеча, который через неделю прошёл. Но на этом его везение закончилось. Армон I Барабелл промолчал про заслуги своего безобразного сотника. Среди повстанцев недоумение и недовольство.

         Тогда герцог д’Армик взорвался, решив идти к королю и потребовать привилегию тысячника для друга, или отказаться от своей. Альен де Плакта еле удержал его от подобного необдуманного поступка, пообещав лично напомнить отцу об Арно де Монсалви, который, кстати, воевал именного в его тысячи.

         Король внимательно выслушал своего сына:

- Каждый получит по заслугам, в этом я Вас уверяю, принц!

- Да, Ваше Величество, но многие ваши верные рыцари недоумевают – почему Вы не наградили Арно де Монсалви, как того велит наш благородный обычай?

         Лицо Барабелла озарила жестокая усмешка, не предвещавшая ничего хорошего.

- Передайте нашим, - особо нажал на это слово король, - верным рыцарям, что Его Величеством никто и ничто не может повелевать, а по поводу подвигов этого сотника – я помню их все прекрасно, и за каждый он получит свою привилегию!

         И через несколько дней армия узнала, что привилегию тысячника получил ещё и сын «Великого Молчуна» виконт Альен де Серпантес, который во время гузеванского штурма прославился лишь тем, что со своей сотней много часов протоптался у мостов через Романи. Недовольство значительной части армии ещё больше усилилось.

         Арно де Монсалви же плюнул на всё, да ещё и напустил уныния на вечно кипящего д’Армика.

- Иди, набирай тысячу и не думай обо мне. Через месяц встретимся!

- Как так? – возмущался простоватый герцог, к тому же уже и тысячник. – Это же оскорбление, которое можно смыть только кровью! Покусились на твою честь и доблесть – нельзя так оставлять!

- Успокойся, Ренуар, - обнял Арно своего друга. – Барабелл никогда не даст мне привилегию тысячника – хоть каждый день я буду залазить на гузеванскую стену, хоть с ножом к горлу к нему подступлюсь.

- Отчего это ты подобное решил? – настороженно глядя из-под своих кустистых бровей спросил д’Армик.

         Де Монсалви рассмеялся:

- У нас с королём свои счёты – и не простить их, и не забыть!

 

*****

 

         Ещё больше Ренуар смутился, когда увидел Иеремию Сикарийскую. Эта легендарная женщина привела свой отряд туда же, где озиралась его тысяча. Она простецки хлопнула рыцаря по плечу.

- Приветствую тебя, о благородный герцог! Слава Богу, что не потерял голову в какой-нибудь дурацкой свалке с деварцами – я очень рада! – и огоньки заплясали в её темных очах.

         Обычно шумный и говорливый, на этот раз д’Армик просто подавился. С Иеремией Сикарийской они встречались три года назад при неудачной и загадочной осаде Яды. Эта худенькая, но безрассудно смелая женщина, произвела тогда на грозного воина неизгладимое впечатление. Надо сказать, что и Иеремия смотрела на Ренуара не как на товарища по оружию, а гораздо более заинтересованно.

         Прошло достаточно времени, оба они подросли, а ситуация осталась прежней. В присутствии Девы Сикарийской герцог д’Армик моментально затыкался, беспомощно то, краснея, то бледнея, лишь замутнёнными от счастья глазами следя за женщиной, которой, почему-то, всё это стало безумно нравиться, хотя раньше она не опускалась до подобных глупостей. И в такие минуты она даже слова не могла вытащить. Жизнь поворачивалась новой неизведанной стороной!

 

*****

 

         Энергичным маршем армия Армона I Барабелла прошла Фогенхаф и очутилась на широкой и удобной равнине, где уже полоскала свои флаги деваро-юсская армия во главе с Полоном Фером – новым наместником Девара в Скамеле, из-под контроля которого, правда, уже ушла половина страны.

- Что это за деревня? – спросил наследный Странский принц Ростах де Льято у скамельского короля Армона I Барабелла, с которым они долго скакалибок о бок.

         Король этого не знал, хотя посмотрел на деревеньку около правого фланга его армии очень внимательно.

- Правда, что это за лачуги? – переадресовал он вопрос странского наследника своему верному рыцарю Виллану де Бурэ. Тот опасливо посмотрел на Армона I, лихорадочно соображая, как выбраться из столь неоднозначного положения, но ситуацию спас степенный и основательный Верховный Бальи Скамеля Ларга де Горон.

- Ваше Величество, - вмешался он в разговор, - местные жители называют эту деревушку Ирренадой.

- Ирренада, - задумчиво протянул Арно I, словно пробуя на вкус, - отвратительное название! Ещё не дай Бог, придётся здесь драться с этими собаками деварцами и юсцами. Фу!

         Ростах де Льято молчаливо усмехнулся. В отличие от скамельского короля, он жаждал битвы.

         Со дня штурма Гузевана изменились некоторые вещи. 27 июля 1290 года в разрушенном городе Армон I, как король Скамеля, и Ростах де Льято, как глава странского посольства, подписали документ о союзе между двумя великими государствами. Этот союз назвали Гузеванским, и, в существующих условиях, он неизбежно становился военным. Гордый Странск объявлял войну Девару и Юсе, и пути назад уже не было!

         Сменился и главный помощник странского принца в посольстве. Королевский подхорунжий Аламаск де Кьянта был отозван обратно в Суинс вместе с некоторыми своими преданными сторонниками. Он хорошо сделал свою работу, но теперь его взгляды могли лишь помешать дальнейшим переговорам, поскольку мудрый Ростах II, король Странский, принял решение о сближении со Скамелем.

         Роф де Толичья, барон Пелогарский, приехал из-за моря, чтобы сменить Аламаска де Кьянта, и поднять вопрос о возможном браке принца Ростаха и принцессы Катрин. Скамельская сторона словно этого и ждала – решение всех формальностей заняло считанные дни. Стала готовиться свадьба, но, как всегда, помешала война. Дерзкое деваро-юсское войско вновь надвигалось с севера.

         Теперь Ростах де Льято имел шанс показать себя храбрым рыцарем, хотя Армон I косился на него недовольно – не дай Бог, убьют жениха и разрушиться вся столь умно составленная дипломатическая комбинация. Но странский принц был не один – за его спиной насчитывалось около семидесяти знатных юношей в богатых доспехах и красивых шлемах, увенчанных страусиными перьями. И на них король скамельский косился с сомнением: «Очень красиво, слов нет, но каковы будут в бою эти юнцы?». Вспоминалась сразу панцирная конница Далора III Безумного, которая с треском была разбита деварцами при Монферране в 1255 году.

         К сентябрю 1290 года и в Суинсе, и в странском посольстве победили сторонники сближения со Скамелем. Надо сказать, что Армон I Барабелл своими победами несомненно укреплял их позиции около трона Ростаха II Мудрого.

         Новый главный дипломат странского посольства Роф де Толичья также был из их числа. Но при этом невеста Ростаха де Льято вызывала у него глубокую личную неприязнь, что было весьма странным, поскольку Катрин да Коста пользовалась популярностью у всех мужчин, даже у тех, кто видел её только раз в жизни. Но, как говориться, против себя не попрёшь, и де Толичья не доверял скамельской принцессе, о чём та, своим женским чутьём, естественно догадывалась.

         Зато Ростах де Льято увлёкся Катрин достаточно серьёзно. У женщины же лето выдалось жарким и интересным. Честно говоря, она немного запуталась.

         Как неприступная крепость, Катрин героически отбивала все атаки виконта Альена де Серпантеса, пытавшегося взять её приступом, не лишая его, однако, окончательной надежды. Нравился ей и красавчик Ростах де Льято, который, несмотря на все преграды этикета, также норовил распустить с ней руки. И, одновременно, Катрин очень сильно возмущала та несправедливость, которая была проявлена её отцом по отношению к рыцарю де Монсалви. Внезапно сильно близко к сердцу восприняла эту ситуацию!

         Армия и так гудела и бубнила накануне сражения с деварцами и юсцами, а простоватый Альен де Плакта не нашёл ничего лучше, как притащить к своей сестре обиженного героя – сотника де Монсалви. Принцесса была рада его видеть. Тёплая волна различных чувств и волнения окатила женщину, когда Арно предстал перед ней. У Катрин защемило в груди, стало трудно дышать, и слёзы навернулись на глаза. Еле-еле гордая принцесса справилась с собой.

- Ваше Высочество, - почтительно поклонился сотник де Монсалви, - для меня большая честь предстать перед Вами и засвидетельствовать Вам самое искреннее почтение!

- Что вы, наш храбрый рыцарь, - скромно ответствовала королевская дочь, - это я благодарю, что герой Болтолы и Гузевана смог почтить своим присутствием меня – бедную вдову!

         Придворные дамы, находящиеся в этот момент рядом с Катрин да Коста, - Иеремия де Онурэ и Рута де Серпантес, младшая дочь герцога Альена де Серпантеса, - глазам своим не верили. Впервые они видели, чтобы так светлело лицо принцессы, чтобы так радостно звучали её слова, а в глазах искрился смех.

         С обоих сторон звучали учтивые слова, мужчина и женщина находились друг от друга в нескольких шагах, но что-то происходило, что касалось только их двоих. Присутствующие при этом разговоре даже почувствовали себя неловко – словно сообщались здесь сокровенные тайны, о которых никто не должен был знать.

         Три года прошло с того дня, как встретились Арно де Монсалви и Катрин де Фирос. Неумолим бег времени и беспрерывен, а казалось, что это было вчера. Что видел с тех пор благородный рыцарь – всё то же самое. Опасность, раны, гибель друзей, голод, испепеляющую жару, смерть и усталость, сравнимую с усталостью нескольких поколений предков.

         А принцесса расцвела и превратилась в женщину, способную сводить с ума. Она пленяла и очаровывала, влюбляла и завлекала в свои сети, оставаясь холодной и неприступной, а сердце было сродни камню. Но когда Катрин встречала своего мужчину – всё менялось, и не было более любящей женщины на свете, чем она.

- Меня возмущает до глубины души, что с вами так несправедливо поступили, - ласково заметила принцесса. – Вы давно достойны большего и привилегия тысячника – это не награда, а лишь знак признания ваших заслуг!

         Голос рыцаря выдавал его волнение.

- Нет для меня большей награды, чем просто служить вашему батюшке и Вам, Ваше Высочество!

         В общем, было чем поживиться в следующие несколько дней придворным сплетникам. А шёл разговор не больше часа, да и его содержание было самым невинным. Лишь только когда уходил доблестный рыцарь де Монсалви, в спину ему блеснул заинтересованный взгляд виконтессы Руты де Серпантес.

 

*****

 

         Командующего деваро-юсской армии Полона Фера мучили дурные предчувствия. Он никак не мог понять причину, хотя перебрал каждый свой поступок и каждый свой шаг за три прошедшие недели на несколько раз. Была у Фера такая особенность – запоминать глазами самую мельчайшую деталь, встречающуюся на пути. В своё время, благодаря этому, Полон прогремел на весь Девар, сумев спасти Хакского императора от засады, которую устроил на него его младший сын.

         Но теперь, накануне битвы со скамельцами под Ирренадой, ничего в голову не шло, поэтому встречал Полон Фер своих рыцарей в очень плохом настроении. Два десятка деварцев и пяток юсцев – костяк его армии – собрался в палатке командующего, чтобы напутствовать друг друга на битву.

         Так уж сложились обстоятельства – только армия Полона Фера могла сдержать наступление скамельских повстанцев, посмевших вылезти из своих болот и степей. Остальные деварские войска – настоящие армады, заставлявшие совсем недавно трепетать от ужаса весь континент – были либо разбиты, либо рассеяны гарнизонами на юго-западе Олинолы.

         Не ответственности он боялся, хотя, если честно, жутковато было осознавать, что за спиной твоей нет никакой военной силы, способной остановить, в случае необходимости, наступление скамельцев на север. Полон Фер всё знал – знал о междоусобицах в сердце Девара, что брат пошёл на брата и что никогда император не был так беспомощен, как сегодня, подвластный всем нашептываниям придворных изменников. И это в то время, как ренторинцы теснят деварцев, сейворцы совсем обнаглели на восточных границах, а морские разбойники гезараты вновь возобновили набеги на северо-восточные города.

         Полон Фер посмотрел на своих рыцарей. Некоторых он знал много лет, как храбрых и опытных воинов. Но сейчас их храбрости часто не хватало. Покосился он и на союзников-юссцев – дерутся бешено и отчаянно, словно собаки, и в бою на них смотреть страшно. Но не пользу пошёл Амальский договор 1287 года. Скамельцы, получив вместо одного врага двух, стали вдвое сильнее, а Девар заметно ослабел.

         Полон Фер задумчиво потёр себе лоб – что же всё-таки его так тревожит? И впервые не обратил внимание на своё чутьё, которое никогда ещё его не подводило.

 

*****

 

         Нищая и сонная, забытая Богом деревушка Ирренада была идеальным местом для битвы двух армий. Во всяком случае, здесь не бродили коровы и буйволы. А вот название Армону I, непосредственно руководившему повстанческой армией, всё так же не нравилось.

- Напиши, - обратился король к своему секретарю де Мару, - сражение у Фогенхафа. Ну и опиши его, как положено, как ты умеешь!

- Но Ваше Величество, - робко возразил ему секретарь, - Фогенхаф находится в семи милях южнее. Кроме Ирренады здесь больше нет деревень.

- Заткнись! – решительно посоветовал ему Барабелл.

         Арно де Монсалви в этот момент находился достаточно далеко от столь чудного разговора. Был он впереди – чуть ли не в первых рядах разворачивающейся навстречу противнику партизанской армии. В это раннее утро, после разговора с принцессой и бессонной ночи, де Монсалви тянуло смотреть на высокое небо, и настроение у него было задумчивое, меланхоличное и чуть-чуть сентиментальное. «Сентябрь, - внезапно подумал Арно, - скоро сезон дождей» - и усмехнулся сам себе. Как сказал бы де Саррес: «Не о земном думаешь!». «А о чём мне думать, друг ты мой верный? О битве, что ли? Такая же будет, как и всегда – много крови, усталости до потери сознания и погибают друзья. Дай Бог просто её выиграть!»

         А уже неподалёку клубилась пыль от противника – это разворачивалась деварская конница Нолена тенн Кира. Энергичный и жестокий, этот ветеран деваро-скамельской войны на этот раз хотел победить, и именно ему выпала честь начать сражение.

 

*****

 

         В январе 1289 года под Болтолой была битва, в сентябре 1290 года под Ирренадой произошло сражение, и современники чётко понимали это различие. Болтола – это столкновение двух громадных сил, напряжение от начала и до конца, изменчивая победа, которая металась между противниками. До самого конца был неясен исход боя, и победили скамельцы лишь благодаря своей дикой воле, благодаря отчаянию людей, оказавшихся в безвыходной ситуации. «Победа или смерть!» - вот что было написано на знамёнах повстанческой армии.

         Сражение под Ирренадой, которое также было достаточно тяжёлым и важным для дальнейшего существования Скамельского королевства, всё же лишь закрепляло за Армоном I освобождение Гузевана и право называться монархом всей этой южной земли. Спустя всего лишь какой-то час южане уже не сомневались в исходе сражения. Изначально деварцы и юсцы ничего не могли противопоставить повстанцам, и те успешно контролировали бой на всём его протяжении.

         Была и кровь, и жертвы, и повстанцы теряли своих друзей. Но впервые за много лет потери партизан в несколько раз были меньше потерь их противников. Скамельцы не просто стали равны деварцам и юсцам по своим боевым качествам – они их успешно превзошли. И если деваро-юсской армия вышла обескровленной и измотанной из сражения, то войска Армона I возобновили боевые действия, почти не отдыхая от Ирренады. Кроме того, это был последний крупный бой повстанческой армии. В следующем году она будет уже королевской, и именно в таком качестве напишет ещё не одну страницу скамельской истории.

         Но Ирренада – это роковая победа. Во время сражения произойдут события, которые вновь поставят под угрозу существование королевства, как казалось, уже почти обретшего свою независимость.

 

*****

 

         Сражение началось в семь часов утра, а уже в десять деварцы и юсцы начали отступление. В этот сентябрьский день 1290 года они никак не могли противостоять скамельцам. Без особых потерь повстанцы прорвались сначала на левом, а потом и на правом флангах.

         Алидор де Бастино, подчинивший на время битвы всё левое крыло скамельской армии, напустил на деварцев свою летучую конницу, которая изрядно покусала противника. Ну а затем на прорыв пошла тяжеловооружённая тысяча Альена де Плакта. Кровавая мясорубка северных и южных рыцарей закончилась тем, что деварцы Нолена тенн Кира были отброшены и начали беспорядочное отступление, а повстанцы скамельского принца пошли дальше – мять бока центру армии Полона Фера.

         Справа старый и заслуженный Виллана де Бурэ по отечески поцеловал Иеремию Сикарийскую в лоб и сказал:

- Ударь, дочка, всем своим отрядом, да так, чтобы звенело в Деваре и Юсе до всех их окраинных морей.

         Храбрая воительница, сильно засмущавшись, нахлобучила шлем, и быстрым галопом провела свой отряд по окраинам Ирренады, представ для восточных варваров весьма неприятным сюрпризом. Поражённые удивлением, юсцы вскоре были поражены и повстанческими мечами. Чуть позади, уступом, пробивалась тысяча Ренуара д’Армика, прикрывая Деву Сикарийскую с фланга.

         Деваро-юсская армия оказалась в клещах бесшабашной скамельской конницы. В центре, в северной пехоте началось столпотворение, а почти окружившие её повстанцы лупили деварцев нещадно. Началась паника, и даже твёрдость Полона Фера уже не могла переломить ход сражения.

         Повстанческие сотни разрезали деварскую пехоту, как хотели, а с фронта потерь добавляли городские ополченцы Барабелла, Отронома и Изумрудных провинций. Арно де Монсалви это напомнило разгром под Теном, правда, теперь в роли битых выступали деварцы и юсцы. Сотник сражался храбро и смело. Справа наступали сотни Альена де Формора и Армона де Риволи, слева, в гуще погибающих кнехтов противника, топтались ребята Альена де Кассара, а сзади уже подтягивались отряд Руфолда де Хоруса – авангард тысячи Альена де Соммархата, спешащий поддержать Альена де Плакту в его нелёгком порыве.

         Где-то под боком из гущи боя вынырнул Ростах де Льято, а с ним ещё два десятка странских рыцарей. Принц, как всегда, был весел и полон приятных чувств. Ему безумно нравилось сражаться, и, проносясь мимо де Монсалви, он взмахнул рукой в знак приветствия, устремляясь туда, где ещё оставались кучки деварцев. Судя по всем признакам, можно было с уверенностью сказать, что армия Армона I Барабелла уже выиграла сражение под Ирренадой.

 

*****

 

         Полон Фер был покорен судьбе. Он сделал всё, что было в его силах, но видно боги за что-то разгневались на него. Гораздо раньше своих соратников и руководителей юсской части армии Фер понял, что союзники терпят поражение. И вспоминалось ему то, что тревожило его накануне сражения – впервые в своей жизни ночью он видел сон.

         Деварцу было 37 лет, двадцать из которых он провёл на войне. Но даже в детстве Полона Фера не посещали сновидения, или они были настолько глубоки, что он их не вспоминал.

         В этом же, первом в его жизни сне, Полон Фер видел своего отца, которого потерял, когда ему не было ещё и двух лет. Окровавленный, в посечённых доспехах, Усон Фер, наверное, выглядел так перед гибелью на поле под Монферраном в далёком и близком 1255 году. «Возвращайся домой, на север, к матери и сёстрам!» - так заклинал Полона Фера отец.

         Когда дрогнули деварцы и юсцы, когда скамельские фланги протаранили центр противника, ничего уже оставалось, как отступать, и отступать на север – за Дианкост, а, возможно, и за Иргину. И пытался Полон Фер руководить сражением до самого возможного конца, но в этот день вся удача была на стороне повстанцев. Злой, отчаявшийся, со слезами на глазах, новоявленный наместник Девара в Скамеле приказал подать ему лошадь. Его армия фактически развалилась под ударами скамельцев, оставляя лишь небольшие очаги сопротивления, и Полон Фер решил отступать. Во главе группы всадников он спустился с невысокого холма, уже почти окружённого бегущими и наступающими, и поскакал по дороге на Дианкост.

 

*****

 

         Многие среди повстанцев увидели несколько деварцев на быстрых лошадях над головами которых развивался штандарт наместника и оранжевое знамя северного рода Гобольсоров, но не многие смогли в горячке сражения пуститься за ними в погоню. Несмотря на очевидное поражение, деварцы и юсцы сопротивлялись ожесточённо, эффективно преграждая путь через чур стремительным и азартным скамельским рыцарям. В итоге пробились через вражеские заслоны лишь два принца – Альен де Плакта и Ростах де Льято, Арно де Монсалви и ещё несколько всадников. Всех их можно было по пальцам пересчитать.

         Вот эта южная группировка и села на хвост Полону Феру и его соратникам, уходящим на север. Скамельцы были в горячем настроении – они только что вырвались из боя, но их лошади были более уставшими по сравнению с лошадьми деварцами. Тем не менее, расстояние между беглецами и преследователями с каждой минутой сокращалось. И вот, после сорока минут погони, деварцы разделились – часть их повернула назад, навстречу повстанцам; а Полон Фер и ещё двое деварских военноначальников – Рана тенн Мобилас и Хогвард тенн Лушан – продолжили бегство.

         Широкой дугой Ростах де Льято, Альен де Плакта и Арно де Монсалви обошли рыцарей-северян, намеревающихся задержать их и их товарищей. Эта троица не хотела отвлекаться ни на что, кроме как на самого наместника Девара в Скамеле. Но уже в спину им полетели деварские стрелы. Одна из них ранила лошадь Ростаха де Льято, так что сразу подломились её ноги, и странец кубарем полетел на землю. Вторая, более тяжёлая, запущенная с невероятной силой, пробила доспехи Арно де Монсалви и застряла в плече. Альен де Плакта в одиночку продолжил погоню.

 

*****

 

         Почти два года сотнику де Монсалви везло самым чудесным образом – он не только оставался в живых, но и раны избегали его, словно чумного. В сражении под Ирренадой всё это закончилось.

         Арно потратил много времени, чтобы вытащить острую деварскую стрелу из плеча. Затем, превозмогая боль, он вновь забрался на лошадь. Совсем неподалёку очухивался Ростах де Льято – шлем слетел от удара о землю, а его красивое лицо было залито кровью. С большим трудом он сел, когда к нему подъехал де Монсалви.

- Живы, Ваше Высочество? – спросил скамельский сотник. – Не ранили Вас? Двигаться можете?

- Вроде да! – морщась от боли и проглатывая кровь, обернулся к нему принц.

         Бледневший с каждой минутой Арно слез к другу и уселся рядом с ним.

- Помоги!

         Неловкими и дрожащими пальцами Ростах де Льято помог снять панцирные пластины с плеча де Монсалви. Рана была достаточно глубока, и кое-как её перевязали старой тряпкой из седельной котомки.

- Надо возвращаться! – сказал странский принц и кивнул в сторону товарищей, которые теснили пытавшихся остановить их деварцев.

- Возвращайся! – ответил бледный, словно полотно, де Монсалви. – Погоню, ты продолжать не можешь – лошадь твоя ранена. А я попытаюсь помочь своему тысячнику!

         Друзья разделились.

 

*****

 

         Возвращались в свой лагерь победители. Возвращались настолько беспечные, что чуть не снесли своего предводителя – Армона I Барабелла – который пытался доброжелательно и сурово на них взирать.

- Черти какие-то собрались! – проворчал король, в очередной раз едва увернувшись от копыт лошадей какого-то невзрачного рыцаря.

- Нам надо куда-нибудь отойти! – посоветовал секретарь Армона I Барабелла Руфолд де Марр.

- Да пошёл ты! – конкретно ответил скамельских король.

         Подскакал старый и верный Виллан де Бурэ.

- Ваше Величество, мы выбили вражеских собак с дороги – они отступают, а этот их Фер убежал. Сражение выиграно!

- Уже грабят? – осведомился Армон I.

- Ну, совсем немножко, - засмущался граф де Бурэ.

- Молодцы!

         В общем-то, в руководстве повстанческой армии давно не сомневались в исходе сражения. Им это стало ясно гораздо раньше, чем в других боях. Ирренада далась легко. Поэтому всех охватило беспечное настроение. Зато огорчился невесть откуда взявшийся Армон де Казито:

- Да что мы, зря протоптались всё утро? Уж лучше бы отдыхали – всё пользы больше!

         Армон I Барабелл – командующий армией в этом сражении – быстро привёл своего военноначальника в чувство, устроив ему настоящую головомойку.

- Кровушки нашей скамельской захотел? Продался деварцам или по глупости своей? – и король очень свирепо посмотрел на графа де Казито. Тот даже засмущался и заёрзал в седле.

         Скамельцы разогнали деваро-юсскую армию Полона Фера и преследовали её остатки до Мальца – крепости в десяти милях от Ирренады. Некоторые сотни пошли и дальше, но, завязнув в Сомгорских болотах, решили возращаться.

         Саму Ирренаду захватили воины Иеремии Сикарийской, которые, насмерть перепугав всех местных жителей, набились в их лачуги человек по десять. Городские ополченцы вломились в центр деваро-юсского лагеря, где к их большой радости была обнаружена провизия. Не сдержался в этот момент их предводитель – Ренуар л’Энно – радость требовала выхода, и напился благородный граф до полной потери рассудка. В подобном непрезентабельном виде его и нашёл друг – барон Велон де Луго.

         Зато Избранная сотня во главе с Борусом де Читавуром обогнала пьющую и жующую повстанческую пехоту и захватила деварскую казну, которую северяне в спешке оставили. Чуть-чуть рыцари заграбастали себе – ну, совсем немножко, а остальное отправили в сундуки своего благородного и благословенного короля, великого во все времена Армона I Барабелла.

         Руководитель левого крыла повстанческой армии, внесший решительный вклад в разгром северян и варваров, герцог Алидор де Бастино попал под настоящий допрос короля.

- Рожи из тысячи своего сына я вижу, а где сам Альен? Где Его Высочество принц де Плакта?

         Двор скамельского сюзерена уже притащился в бывший деварский лагерь, где кипела жизнь победителей. Прошмыгнули несколько растерянных и бледноватых пленных деварцев, ведомые взволнованными молоденькими рыцарями-повстанцами. Здесь же валялись трупы убитых в сражении, а неподалёку голосили раненные. Скамельцы понесли под Ирренадой не очень большие потери, и поэтому были в достаточно благодушном настроении, чтобы брать пленных, дабы требовать с них выкуп. Но иногда повстанцы не были настолько добры.

         Армон I зашёлся в кашле – дымы от соседних костров благодаря воле капризного ветра окутали благородных сеньоров и дам, группирующихся вокруг короля.

- Так всё же, где мой сын? – не отставал тот от герцога де Бастино.

- Ваше Величество, отряд храброго принца де Плакта преследует противника, и, скорее всего, вернётся лишь ближе к вечеру!

         Так ли это на самом деле – герцог точно не знал, но лучше подобный ответ, чем растерянное молчание на вопрос сюзерена.

- Странные дела у вас творятся, герцог, - сурово отчеканил Армон I, - половина тысячи здесь, занимаются грабежом, а остальные где-то шляются!

         Рядом тихонько и жалобно закашляла принцесса Катрин да Коста – дым уже всем надоел, хотя Иеремия де Онурэ заботливо отгонял его платком от своей госпожи. Король не обратил внимание на тонкий намёк дочери, он продолжал благожелательно смотреть, как начинают безобразничать его весёлые и довольные воины.

         Солнце уже давно прошло свой зенит, когда появилась дребезжащая, почти разваливающаяся на ходу, повозка в сопровождении группы великолепных странских рыцарей. Это явился наследник странский престол Ростах де Льято, с кровью на лице и шишкой на лбу.

- Ну что, Ваше Величество, - подошёл к старой повозке Армон I и заботливо наклонился, - с боевым крещением на нашей священной скамельской земле!

- Благодарю, Ваше Величество, - ответил принц на скамельском языке, но с ужасным странским акцентом, - вот, даже на одно сражение меня не хватило!

         Король плохо его понимал, но уловил общую суть слов.

- Чепуха! – уверенно заявил Армон I, и добавил ещё несколько местных выражений, непереводимых на странский язык. – Куда ранен?

- С лошади слетел, когда в неё стрела попала. Лицо разбил, и тело теперь всё болит!

         Король щёлкнул пальцами и обернулся.

- Где этот собачий сын лекарь, где этот прислужник Дьявола, дай Бог ему сгореть на костре?

         В толпе придворных началось шевеление, и вскоре оттуда выбежал, а точнее выкатился маленький плотный человек с обширной лысиной на голове и затравленным взглядом. Армон I грубо взял его за плечо и подтащил к повозке со странским принцем:

- Быстро лечи его, не то отправишься в ад, как и все твои предки-колдуны!

         Ростах де Льято не обращал внимание на то, как Армон I шпыняет беднягу-лекаря, он смотрел на принцессу Катрин да Коста. Как всегда, принцесса была неприступна и холодна, зато глаза её искрились улыбкой и восхищением перед таким красивым раненным героем, но, естественно, с примесью тревоги за его здоровье.

 

*****

 

         Почти у всех в окружении скамельского короля ёкнуло сердце, когда через час они увидели ещё одну повозку. Её сопровождали верхом на лошадях сотники Арно де Монсалви и Армон де Риволи, а также братья Велон и Армон де Сондены. В посечённых доспехах, заляпанные кровью, с горящими глазами, ещё не остывшие от сражения – они напоминали вестников смерти.

         Громыхнула повозка и остановилась. В чрезвычайном волнении и полной тишине, прерываемой лишь пьяными криками да грозными командами, король Скамеля сделал два неверных шага и остановился. С лошади слез чрезвычайно бледный Арно де Монсалви. Тихим и усталым голосом, так непохожим на него, он сказал:

- Ваше Величество, Его Высочество принц Лоулемский, тысячник королевской армии Альен де Плакта погиб в бою с деварцами, как смелый и благородный рыцарь! Мы привезли его тело!

         Армон Барабелл вдруг начал хватать воздух ртом. Уже беспомощной походкой, так непохожей на его всегда уверенную поступь, он подошёл к повозке и заглянул внутрь. И слёзы покатились по его вмиг постаревшему лицу.

         Раздался резкий и громкий крик. Принцесса Катрин да Коста, подобрав юбки, да так, что все увидели её колени, подбежала к сотнику де Монсалви. Иеремия де Онурэ и Рута де Серпантес даже не смогли попытаться удержать свою повелительницу. Размахивая маленькими кулачками, Катрин закричала в лицо Арно.

- Как ты мог? Ты должен был защитить моего брата! Ты мог это сделать! Ты струсил, и оставил погибать его одного, одного против деварцев!

         Принцесса захлебнулась в рыданиях, и уже не могла ничего говорить. Тогда с превеликой злобой она начала трясти де Монсалви за раненное плечо. Арно и так держался из последних сил, а Катрин доконала его окончательно. Сотник только успел пробормотать:

- Ваше Высочество, я не…? – и рухнул к её ногам.

         Катрин да Коста так и застыла над поверженным героем, и теперь рыдания раздались над повозкой – это король оплакивал своего сына, своего единственного наследника.

 

*****

 

         Арно де Монсалви потерял сознание, но всё же через несколько часов пришёл в себя на какое-то мгновение. Чьи-то заботливые женские руки отирали его горячий лоб мокрой тряпкой.

- Катрин! – прошептал раненный рыцарь. Женщина наклонилась над ним. Черноволосая, с карими глазами и смуглой кожей, она мало походила на златокудрую и зеленоглазую принцессу. Но у Арно уже начинался бред, поэтому видел он перед собой только свою любимую.

- Да, я Катрин! – не растерялась женщина. – А теперь спи – тебе надо набираться сил!

         Удостоверившись, что принцесса рядом, сотник послушно, словно маленький ребёнок, закрыл глаза.

 

*****

 

         Жизнь Роланды Перье была бурной, но не слишком интересной. В ранней своей юности, спасаясь от побоев отца, она присоединилась к одной из повстанческих сотен и ушла на войну. Потом у неё было несколько рыцарей-любовников, а в двадцать лет она присоединилась к маркитанскому обозу знаменитого дядюшки Горхаба, славящегося своей осторожностью и хитростью, но отнюдь не скупостью. И вот уже четыре года этот обоз следовал по пятам королевской армии Барабелла, словно шакал за хищником, кашеваря, леча раненных, занимаясь торговлей и мародёрством, насколько это позволяла обстановка.

         В обозе было до двадцати женщин – и старухи, и молодухи, - и они не славились твёрдостью своих добродетелей. Что же, любвеобильное сердце часто подводит некоторых представительниц слабого пола. Но при этом большинство женщин обоза дядюшки Горхаба, во всяком случае Роланда Перье, не были проститутками, а если и отдавались рыцарям, то, как минимум, только из чувства симпатии или ещё того больше.

         Арно де Монсалви, несмотря на всё свое безобразие, умел привязывать к себе женщин. Роланда Перье впервые увидела этого сотника при осаде Гузевана, но судьба так распорядилась, что тогда не суждено им было остаться наедине. Теперь же именно она взялась вылечить раненного сотника.

         А де Монсалви находился в очень плохом состоянии. Рана его была не такой уж опасной, но большая потеря крови осложнила всю ситуацию. Раненный впал в беспамятство и несколько дней нёс полный бред. Часами он мог разговаривать на игбиварском с примесью партизанского скамельского диалекта. Часто скамельский говор он мешал с лоисскими и странскими словечками, а иногда де Монсалви переходил на такой язык, который Роланда и не знала из какой он заморской земли.

         Женщина прилагала героические усилия, чтобы вылечить и поднять на ноги понравившегося ей сотника, отдавая ему всю заботу, ласку и любовь, нерастраченную на детей и мужа. Привела Роланда и бабку-шептунью из соседней деревни, которая два часа бормотала молитвы над телом больного.

- Выкарабкается он, девонька, не впервой ему! – сообщила колдунья Роланде, которая вспыхнула от радости словно огонь.

- Зря радуешься, - хитро прищурилась бабуся, раскуривая маленькую трубочку, - не о тебе он страдает, другая у него на сердце. Выздоровеет – с тобой не останется!

         Роланда беспечно махнула рукой, заплатила несколько мелких монет и, беспрерывно благодаря колдунью, выпроводила её. Женщина и сама всё прекрасно знала – с такими, как она, благородные рыцари надолго не остаются, их всегда ждёт бой или знатная невеста. Но хоть частичку своего тепла и души Арно отдаст ей, прежде чем вновь исчезнет из её жизни.

 

*****

 

         В походной палатке, которую Роланда выклянчила у щедрого дядюшки Горхаба для раненного де Монсалви, часто появлялись друзья и боевые товарищи сотника. И дня не проходило, чтобы кто-нибудь не осведомлялся о здоровье Арно, попутно пытаясь полапать и девицу Перье. Таких посетителей Роланда охаживала мокрой тряпкой – она берегла себя к моменту выздоровления де Монсалви.

         Совсем ненадолго забегал Велон де Саррес, сотня которого уходила на запад, и который смог лишь услышать бред своего друга на непонятном языке. Несколько часов творила свои молитвы над де Монсалви горячая и стремительная Иеремия Сикарийская – женщина легендарной судьбы и поразительной красоты. Рядом маялся её любовник – герцог Ренуар д’Армик, которого закружила водоворотом страсти темпераментная воительница. А затем и они исчезли, уведя в свой поход несколько тысяч человек.

         Но каждый день, почти в одно и то же время у изголовья раненного усаживался наследный странский принц Ростах де Льято и слушал бред своего друга. На эти часы Роланда Перье ускользала из палатки, находясь всегда поблизости и всегда готовая вернуться по первому зову. Из всех других посетителей Ростах лучше кого бы то ни было, понимал бред де Монсалви на смеси лоисско-скамельско-странского языка, благодаря которому они общались в период юношеских скитаний в тёмном и жестоком Кундане. И меч, усыпанный драгоценностями, который лежал теперь у кровати раненного, Арно таскал уже тогда.

         Много интересных вещей де Льято узнал о жизни де Монсалви, многие обстоятельства, которые бы сам сотник предпочёл бы забыть. Что-то, конечно, оставалось принцу непонятным – он не знал игбиварского языка и ещё плохо воспринимал на слух лоулемский (повстанческий) диалект. Но он оказался вовлечённым в главную тайну благородного рыцаря де Монсалви – много часов подряд Арно признавался в любви прекрасной принцессе Катрин да Кост, за которую принимал стоявшую в углу палатки большую бадью с водой, и которая, вообще-то, являлась официально признанной невестой наследника странского престола.

         Уязвлённое самолюбие Ростах де Льято, наверное, преодолел, но на де Монсалви всё же глубоко обиделся за то, что тот скрыл от него такую глубокую любовную страсть, составлявшую чуть ли не смысл всей его жизни. Но шли дни, и улетучивалась обида Его Высочества при виде того, как истощённое, израненное и уставшее тело рыцаря борется с болезнью и раной, её породившую.

         И всё-таки Ростах дождался того момента, когда у Арно наступило просветление и сжал ему руку в неподдельном дружеском чувстве. Де Монсалви повернул голову и попытался улыбнуться, да так, что у принца на глазах навернулись слёзы.

- Ваше Высочество, вы живы – благодарю Бога!

- Я жив, - подтвердил де Льято, - и тебе будет такая же судьба!

         А на следующий день странец пришёл проститься – вместе со своим небольшим двором он возвращался на родину, где война с Юсским княжеством за Нуар ещё только-только начиналась. Его свадьба с ослепительной Катрин да Коста расстроилась, но не потому, что он узнал о потаённой страсти скромного сотника де Монсалви. Когда Арно впал в бред, принцесса оплакивала смерть горячо любимого брата. Теперь же, спустя неделю, Катрин да Коста была уже единственной наследницей скамельского престола Армона I Барабелла, и вся матримониальная и политическая ситуация вокруг неё в одночасье резко переменилась.

- Как солнце каждое утро возвращается на землю, так и друзья встречаются, где бы они ни были! – так сказал странский принц Ростах де Льято.

- Делай, что должен, и будь, что будет! – так ответил ему слабый, но уже начинающий выздоравливать Арно де Монсалви.

         В тот же день странцы покинули лагерь Армона I. Друзья ещё встретятся в этой земной жизни, правда, через много лет. И это будут уже совершенно другие люди.

 

Глава 13. Вблизи Его Величества (осень 1290 – осень 1291 гг.)

 

         Принца Альена де Плакта, единственного сына ... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10


24 декабря 2018

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Начало пути»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер