ПРОМО АВТОРА
Иван Соболев
 Иван Соболев

хотите заявить о себе?

АВТОРЫ ПРИГЛАШАЮТ

Серго - приглашает вас на свою авторскую страницу Серго: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Борис Лебедев - приглашает вас на свою авторскую страницу Борис Лебедев: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
kapral55 - приглашает вас на свою авторскую страницу kapral55: «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»
Ялинка  - приглашает вас на свою авторскую страницу Ялинка : «Привет всем! Приглашаю вас на мою авторскую страницу!»

МЕЦЕНАТЫ САЙТА

Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
Ялинка  - меценат Ялинка : «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»
kapral55 - меценат kapral55: «Я жертвую 10!»



ПОПУЛЯРНАЯ ПРОЗА
за 2019 год

Автор иконка Анастасия Денисова
Стоит почитать "ДЛЯ МЕЧТЫ НЕТ ГРАНИЦ..."

Автор иконка Юлия Шулепова-Кава...
Стоит почитать Дети войны

Автор иконка Редактор
Стоит почитать Новые жанры в прозе и еще поиск

Автор иконка Сандра Сонер
Стоит почитать Это была осень

Автор иконка станислав далецкий
Стоит почитать Шуба

ПОПУЛЯРНЫЕ СТИХИ
за 2019 год

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Уж столько просмотрено жизненных драм

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Из окна моего

Автор иконка Виктор Любецкий
Стоит почитать Странная спутница жизни загадочной...

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Точно срок отбывал

Автор иконка Олесь Григ
Стоит почитать Алгоритм

БЛОГ РЕДАКТОРА

ПоследнееПомочь сайту
ПоследнееПроблемы с сайтом?
ПоследнееОбращение президента 2 апреля 2020
ПоследнееПечать книги в типографии
ПоследнееСвинья прощай!
ПоследнееОшибки в защите комментирования
ПоследнееНовые жанры в прозе и еще поиск

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К ПРОЗЕ

Вова РельефныйВова Рельефный: "Это про вашего дядю рассказ?" к произведению Дядя Виталик

СлаваСлава: "Животные, неважно какие, всегда делают людей лучше и отзывчивей." к произведению Скованные для жизни

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Ночные тревоги жаркого лета

СлаваСлава: "Благодарю за внимание!" к рецензии на Тамара Габриэлова. Своеобразный, но весьма необходимый урок.

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "Не просто "учиться-учиться-учиться" самим, но "учить-учить-учить"" к рецензии на

Do JamodatakajamaDo Jamodatakajama: "ахха.. хм... вот ведь как..." к рецензии на

Еще комментарии...

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ К СТИХАМ

ЦементЦемент: "Вам спасибо и удачи!" к рецензии на Хамасовы слезы

СлаваСлава: "Этих героев никогда не забудут!" к стихотворению Шахтер

СлаваСлава: "Спасибо за эти нужные стихи!" к стихотворению Хамасовы слезы

VG36VG36: "Великолепно просто!" к стихотворению Захлопни дверь, за ней седая пелена

СлаваСлава: "Красиво написано." к стихотворению Не боюсь ужастиков

VG34VG34: " Очень интересно! " к рецензии на В моём шкафу есть маленькая полка

Еще комментарии...

СЛУЧАЙНЫЙ ТРУД

Повенчанные тайной
Просмотры:  936       Лайки:  5
Автор Юлия Лаврухина

Полезные ссылки

Что такое проза в интернете?

"Прошли те времена, когда бумажная книга была единственным вариантом для распространения своего творчества. Теперь любой автор, который хочет явить миру свою прозу может разместить её в интернете. Найти читателей и стать известным сегодня просто, как никогда. Для этого нужно лишь зарегистрироваться на любом из более менее известных литературных сайтов и выложить свой труд на суд людям. Миллионы потенциальных читателей не идут ни в какое сравнение с тиражами современных книг (2-5 тысяч экземпляров)".

Мы в соцсетях



Группа РУИЗДАТа вконтакте Группа РУИЗДАТа в Одноклассниках Группа РУИЗДАТа в твиттере Группа РУИЗДАТа в фейсбуке Ютуб канал Руиздата

Современная литература

"Автор хочет разместить свои стихи или прозу в интернете и получить читателей. Читатель хочет читать бесплатно и без регистрации книги современных авторов. Литературный сайт руиздат.ру предоставляет им эту возможность. Кроме этого, наш сайт позволяет читателям после регистрации: использовать закладки, книжную полку, следить за новостями избранных авторов и более комфортно писать комментарии".




Чистый хозяин Собственного Мира


Женя Стрелец Женя Стрелец Жанр прозы:

Жанр прозы Фэнтези
58956 просмотров
0 рекомендуют
0 лайки
Возможно, вам будет удобней читать это произведение в виде для чтения. Нажмите сюда.
Эпоха высших дроидов не изжила суеверий, обросла новыми, косматыми, морскими. Выдумки сложно отделить от правды. Те люди, что жили в начале эпохи, становятся лицами карточной колоды. Будет ли она подыгрывать своему владельцу? И возможно ли её собрать? А если да, по какой причине ещё ни одному коллекционеру это не удалось? Чистый хозяин, затесавшийся на равных в компанию самых безбашенных парней, самых грозных хищников Южного Рынка, начинает коллекцию. Продать лучшего друга за Проклятый Кон? Легко! Хорошая история про плохих мальчиков, всё как всегда.

первых, ставших известными. Наверное, из-за этой мистической цифры и начала складываться в давние времена легенда о проклятой колоде. Легенда о колоде карт, подыгрывающих владельцу, если ставка - чья-то жизнь. Вещей желанных и красивых, вещей нужных добыть они не помогут. Но тот, кто играет из ненависти и ради злого развлечения, будет с ними непобедим. Мифы, случайные ассоциации и осколки чистой правды так перепутываются, тысячелетиями гуляя из уст в уста. Не разберёшься, что правда, а что выдумка, пока сам не проверишь. Густав, при всём его глухом, не различающем средств, упорстве в достижении целей, цели эти выбирал без фанатизма, достаточно произвольно. Он не был одержим чем-то конкретным. Легенда улыбнулась его окаменевшем сердцу, но и только. Он взял её точкой отсчёта, прежде восстановления дома, парка. Надо стать хищником, чинить собственноручно, ландшафт на Белом Драконе не принесёшь. А пока можно собрать колоду, посмотреть, сработает ли.
Двенадцать ушедших, переродившихся, пропавших. Двенадцать первых чудовищ и жертв Великого Моря. Сделавших одну и ту же ошибку: они ушли, насобирав как можно больше связных Впечатлений. Да ещё и цеплялись за них, не отпускали. В итоге тени сплавляемые жаром Огненного Круга, порой бессознательно, получались так сильны, так неуправляемы, что представляли даже большую опасность для них, чем тени Великого Моря...


Трое весёлых.
Её звали Мисс. Бубновая дама, первое преображение. Девушка, потерявшая руки. Вместо утраченных, пара гибких, как щупальца, бледно-зелёных рук выросла у неё за спиной, легла на плечи. Словно кто-то прячется и обнимает её сзади. Растерянные глаза, вертикальные полоски по щекам. Её преображение было замечено и потрясло остальных. Сразу после они и начали смотреть на себя в осколки стёкол, на дне повсеместно валяющихся, как ножи используют их, называют – «лепестки». Так и появились Впечатления, по которым возможно безошибочно отличить их, потому что это их собственные Впечатления: лицо или что там от него осталось, а вокруг кромка стекла, рука, держащая его, или не рука уже... Если в таком разобрал черты, узнаешь и в любом другом, где почётче. От Мисс иных Впечатлений не осталось, не находили. Говорят, эти тени-руки задушили её саму. Карта с Мисс, дамой бубей имелась у Густава. Не созданная для него, а выменянная. И до него пытались собрать проклятую колоду. Не удалось никому. Первая карта - первая преображённая изгнанница. Он счёл это счастливым предзнаменованием. Насколько слово "счастье" уместно в подобных делах.
Второй из весёлых. Симон, валет бубей. С белым цветком на виске. Так ушёл с ним, шёлковым цветком, заложенным за ухо, веселиться дальше, в океан. Кончилось тем, что волны носили его, лежащего на боку, целиком погружённого под воду, чешуйчатую глыбу, окаменевшую тень. Лишь белый, подобный шёлковому, цветок покачивается на поверхности. Огромный. Чарующий. И то - не цветок, а рот.
Род, король бубей.  Как узнать его? Сразу утратившего человеческий облик. Что там должно быть, морда? И держит стекло не рука? Нечто на фоне нечто. Нужно расспрашивать, говорить с людьми. Причём не с теми, кому лжёшь свободно и весело, а со знающими, кто ты такой. Будут торговаться за каждое слово. Ладно. Красные карты все.


Дальше черви. Трое влюблённых в море.
Юноша Кит, оседлавший большую волну. Валет. Единственный, кому удалось на короткое время создать и подчинить себе тени движения, скорости. Как только одна из них перевернулась, превратилась в тень-схватывающую и увидела своего создателя, она притянула, сожрала остальные и разорвала его. Кит, розовый как рассвет, никому не успевший причинить зла, за него дрался Чёрный Дракон до последней секунды. Юноша на изумрудной волне. Таким он и остался во Впечатлении. Говорят, что в колоде Кит не может подыграть жертве, а хотел бы. Поэтому его считают тем, кто не даёт, мешает собрать проклятую колоду. Говорят, что не сумеет помешать, если его Впечатление воплотить самым последним. Но, как на зло, получается в числе первых. Ага, первых: валет червей у Густава был. Господин Сома продемонстрировал ему подлинность Впечатления, после чего создал карту из двадцатого на счёте Густава, шестидесятого по общему счёту. Хищник зашёл к ним с другого рынка, ни к кому конкретно, без договорённости, похоже, оттуда бежал. Не убежал.
Дама червей, Мэт. Самая страшная карта. Лицо в обрамлении облака медных кудрей, лицо в синих трещинках, разбитое, распадающееся на куски. В пасти червонного короля. Мэт прежде ухода знала о Великом Море достаточно для воплощения мечты. По крайней мере, для долгой жизни Морским Чудовищем. Однако преобразившийся Юбис догнал и проглотил её почти сразу. Она у Густава тоже была. Предатель группы, сделался лицом Мэт.
Юбис, король. Вторая проблема и снова король. О нём известно лишь, что успел сменить множество лиц, что были поглощены им целиком остальные, не успевшие попасться хищным теням, а последний из двенадцати проглотил его самого. И если Густав намерен поставить лицо Юбиса на червонного короля, то должен прежде узнать хоть какую примету, что это он, Юбис проступает на фоне моря в обрамлении битого стекла.
   

Трефы, крести, желавшие знать. Державшиеся вместе первые десять дней, но погибшие порознь: Гимн, Сомнамбула-Майя и Минт. Они решили смотреть не каждый за собой только, но и друг за другом. В хорошем смысле слова, наблюдать за изменениями в облике и за морем вокруг. Они оставались на мелководье.
Валет. Гимн поймал тень, она укусила его, а он её. Отравился, выправился, ощутил свою силу и ушёл. Юбис уже поджидал его. В бегстве тело Гимна преобразилось, тени подчинялись ему, бежать значит бежать, только скорость. Он бросился в океанскую даль человеком, а был настигнут - угрём, фосфоресцирующие полосы из точек вдоль тела... И Юбис таким же полосатым языком обвивает его хвост, смеётся, смыкает зубы...
Сомнамбула-Майя, полупрозрачное лицо изгнанницы, прятавшейся долго. Но не бесконечно. Она тоже сделала тень и не отпустила её. Тень быструю и пугливую. Минта покинула, предпочтя эту тень-подсказку, тень-чутьё. Карта  дамы треф, Сомнамбулы-Маий была создана Биг-Джуном из чистой хозяйки Собственного Мира. Она надеялась с помощью Густава разыскать на рынке несостоявшегося гостя. Безрассудно поставила другу условие: принести редкость, такую, чтоб удивить... Не ожидала, что согласиться. Раскаялась. Но поздно. "Ведь и он кому-то попался..." - с досадой отметил Густав про себя, тогда ещё вдохновенно азартный в рыночной охоте.
Минт, король треф. Беда с королями. Опять никакой. Придётся рано или поздно отправляться с Господином Сомой к его непростым друзьям. Лучше поздно, чем рано. Чёрт с ним пока, с королём. Может само как-то прояснится.
   

Пики. Вини, последняя тройка. Знавшие заранее.
Король - есть! В смысле, карты нет, но не узнать его невозможно. Великое чудовище, последний из двенадцати. Обросший густой чёрной шерстью, с бивнями в огромной пасти гориллы, Гарольд, спасибо за твою несомненность! В каких глубинах ты таился, наблюдая судьбу остальных, ожидая единственного противника, предвкушая океаном, страхом и предательством создаваемое для тебя блюдо из всех их объединённых теней и Впечатлений? Рядом с тобой, доверяя тебе одному, и провела свою подводную жизнь Гемма.
Гемма, дама пик... Карта, закрывшая руками лицо. Рядом с тобой, Гарольд? И её не ужаснуло твоё преображение? Смотри, она ведь совсем человек. Она дралась с Юбисом, прежде тебя. За тебя? Или ты угостил его, для полноты собрания? Личная история Геммы покрыта мраком тайны. Густаву нравилась эта карта, бледные руки закрывают лицо, зелёные волосы размётаны по плечам. Она одна не смотрела на него, а Густав не любил, когда на него смотрели. Гемму пик сделал Зверь для него из Восходящего. Давно уж и Зверя нет... Стоило труда сквозь такую толпу провести покупателя ради безделушки - неповторяющегося дверного колокольчика! Примитивная механика, каких миллион. Густав болтал, не закрывая рта, от входа до шатра он выдал юному затворнику столько баек, беззастенчиво смешивая, перепутывая все известные ему имена, времена, сюжеты, что устал!.. Два последних шага к откинутому пологу... И дроид остался вне досягаемости. А дальше - Хан-Марик.
Последняя карта. Валет пик. Рок. Сам уход в Великое Море был его идеей. Его провокацией. Его погибелью. Юноша с широкими воронёной стали браслетами на руках. Тенями. Они не спасли его там, в океане. Ярость и храбрость Юбиса победили его. А терпение Гарольда победило и самого Юбиса... Поднимаясь из глубин, он был уже так огромен... Он гнал перед собой волну, захлестнувшую восток континента, превратившую воду забвения малых внутренних озёр, в морскую, воду Свободных Впечатлений... Не поднимавшиеся выше щиколотки, подсвеченные огоньками дроидов, туманы восточной части континента стали опасными морскими туманами... Название своё обрели Горькие Холмы. Многое из того произошло...


И так, вот карты, что осталось собрать. Юбис, король червей. Гимн, валет треф, Минт, король треф. Гарольд, король пик. Валет, три короля. Дамы благоволили Густаву, не прятались. А, ещё Род, король бубей - четыре. Три короля три проблемы, лица. Не похожие ни на что или на что угодно: Род, Юбис и Минт. Из каждого третьего похищенного, в результате третьей удачной охоты, а других у Густава не бывало, он получал от хищников номерные карты. Ожидая и наводя справки, ища Впечатление с лицом. За него, конечно, придётся платить отдельно.


Глава 9.
В мире хищника не поёт дроид. Ну и что, казалось бы? А вот вам. Необязательное делается непереносимым, как в мире Густава, где поёт, но лучше б умолк. Он ночевал там, устав на драконе и не осмеливаясь на континенте... И отсутствующее тоже - непереносимым. Не хватает, не достаёт. И хищник не забывает об этом, напротив. Не пустота окружает его, а подспудное беспокойство. Навязчивое, как вылетевшее из головы слово. Угрожающее, как мысль о ком-то, кто мерещится, за углом, за окном, за пологом шатра. Закрыться - отдельное удовольствие, не связанное с холодом и теплом. Но рамы теперь не достаточно. Надёжной, нерушимой рамы мало… Однажды Густав принёс по случаю в Собственный Мир отрез мягкой ткани с ворсом, а там жарко ночами, душно в его мире. Но с тех пор он засыпал, завернувшись в него, и желательно с головой, лишь так забывался. Но сейчас не о Густаве.
 Как и остальные хищные хозяева, Господин Сома возвращался в Собственный Мир лишь взять что-нибудь из коллекции или добавить в неё. Дни проводил на рынках, жилой шатёр имел, конечно. Защищённый от теней, но как защититься от тревоги? Недоверия?.. Ведь и демоны моря ходят ночами в тумане. А каменных крепостей не возводят полудроиды. Когда начинала мучить жажда, на дракона, и сразу вверх, подальше от Великого Моря, опасался его, не любил. Платить за изысканные впечатления, как Буро, например, он считал странным, довольствуясь любыми. И угощениями. Он не признавался себе, и это тоже у хищников общее, что в шикарном облачном мире, созданном собственноручно, ему невыносимо. Не сознавался, иначе сказать - не осознавал. Да и что там такого кроме скуки? Как выразить словами, уловить мыслью, что пустота может расти и способна быть злой? Напротив, он думал так: выберу подходящий момент, чтобы закончить скитания, и уйду навсегда. Какое время? Как должно сделаться подходящим?
Он был постарше остальных, Господин Сома. Кого во сто, кого в тысячу раз старше... И эти его тонкие, белые рубашки с запонками, он носил их не застёгивая, но запахивая часто, нервным, привычным хищнику жестом, скрывающим волнение азарта или лжи, белый верх, чёрный низ, перенял из другой компании, с прежних времён. Господин Сома часто менялся обыкновенным манером, артефакты за артефакты, так что не все его рубашки сделаны им из похищенных. Но часто - для него... Он был не злым и не жадным. И чем дальше, тем больше участвовал третьей стороной в переговорах и сделках. Завсегдатаи Центрального, а затем воссозданного Южного Рынка обращались к нему, опасаясь переменчивого настроения Махараджи, статуса неморского чудовища Биг-Буро. Знали Сому, знали, что он позволяет выкупить пойманного, и даже порой самому откупиться под честное слово. В случае с незнакомцем ждёт ходатаев за него до трёх дней. Никогда не спешит и не отказывает, если нужно время. Может дать дельный совет. Не бесплатно, зато без коварства, действительно в интересах спрашивающего. В общем, предсказуемость, уравновешенность находят признание в любом из миров, и среди хищников, да. Чувств же, помимо азартной любви к прекрасному, у полудроидов мало, и добрых и злых.
Всё шло, как шло, не шатко, не валко, неплохо, и тут... Хан-Марик. Густав, конечно, многим удружил, приведя его на рынок. Юного хищного изгнанника, непостижимого, неуправляемого. Сильного, как Морское Чудовище. Спокойной жизни настал конец.


Господин Сома не имел к Хан-Марику какой-то личной неприязни. Просто, хотел, чтобы его не стало. Как и не было.
- Я старый человек, - говорил он шагая рядом в пыли, раскланиваясь с хозяевами шатров справа и слева, редко бывал в этом ряду, - Густав, я старше вас, и охотников и бегущих Против Секундной Стрелки, и я ещё выигрываю против неё... Всё, что я хочу - спокойно ходить там, где ходил и раньше, до его появления. Он стал проблемой. Пойми меня, я не унизил бы Марика, предложив за него номерные карты, но если ты хочешь лица... А ты хочешь, Густав, или я затеял пустой разговор?
- Хочу. Достоверные. И все до одного. Господин Сома, я отдам тебе Марика в обмен на последнюю карту. На последнее достоверное Впечатление. Если угодно, можешь своей рукой из него её и сделать. Но не раньше... А если к тому времени Марик остепенится, - Густав улыбнулся такой мысли, - всё может быть, я соглашусь торговаться и дальше, за что-то другое.
- Договорились, договорились, Густав. Я рад, что мы поняли друг друга. Не буду врать на счёт королей, но валет пик уже ждёт тебя на Оливковом Рынке. На рынке Олива, бывал? Маленький.
- На час открывается?
- На два часа.
- Сколько же там торгующих, что они умудрились согласовать время закрытия входа?
- Олив и его "братья". Никого чужих, торговцы приходят и уходят через шатры, кого он сам пригласил торговать.
- Я чужой.
- Ты со мной. Ты покупатель, я хотел сказать, - Господин Сома засмеялся своей оговорке, признал. - Да, с дракона сойдя, одному туда лучше не соваться.
- А ты там в качестве...
- А я там - ты! Густав, прочувствуй, каково быть с другой стороны! На самом деле охотится он иначе, Олив имеет много знакомств, и за два часа там проходит порядочно народу. Единственный рынок Впечатлений.
- Впечатлений... Конечно! В гостях не бывал, но выражение "оливка" я знаю. Впечатление с тенью - оливка с косточкой. Даже пальцем тронуть нельзя. А ты говоришь, Марик... Проглоченный яд лучше удара в спину?
- Лучше. Эти тени без лапок. Они не бегают за тобой. Сдуру сунулся, получил по заслугам, что такого?.. Передумал?
- Нет, что ты. Когда?
- Честно говорю, Густав, я предпочитаю вечерний час утреннему, некоторых напрягает. А мы с Оливом старые друзья, редко видимся. Поговорить, выпить... Утром оба не в настроении...
- Как скажешь. Что хочешь?
- Ничего. Первый взнос за Марика.
   Густав не мог не рассмеяться. Он не так понял сначала, оказывается полный комплект недостающих лиц - за одну плату!..
- Неужели всё так серьёзно? Маричка вырос в цене!..
- Он сто раз на дню появляется за спиной.
- Может быть, ты ему нравишься или твои рубашки? Хочет перенять стиль...
- Не больше, чем мне твой юмор. Рынок не место для диких зверей.
- Извини мой язык, Господин Сома.
- Олив будет нас ждать завтра вечером. То есть, он будет осведомлён о твоём приходе. У меня там шатры. Да, кстати, один прозрачный, заметный на возвышении. Приходи к открытию, поболтаем о королях.
- Я приду с Хан-Мариком. Ты тоже пойми меня.
- Понимаю.
И они распрощались до завтрашних сумерек.


Глава 10.
Оливковый, рынок Олива находился в ущелье, одна сторона которого обрывалась в ещё более глубокое ущелье, спускавшееся к морю вдоль северо-восточного, короткого мыса Морской Звезды. С противоположной стороны вход, там ступая на призрачную, необычную - шириной в десяток шагов раму, оставляли Белых Драконов, порой навсегда. Например, если оливка предназначалась для коктейля, а покупатель спешил взглянуть на приобретение… И тень, таящаяся во Впечатлении не ждала. Не уловленная сразу другой влагой, ядовитым туманом окутывала спешащего к выходу. Забавно, в большинстве случаев такое и покупал, только не для себя... Тени, они разные. Для освобождения некоторых, Оливу достаточно открутить имеющуюся, а закрыть горлышко другой пробкой, спрятанной в рукаве. Пористой, проницаемой. И отдать так... Некоторые притягивают к тому месту, где пребывали долго, некоторые сводят с ума. Внешние, безосновные, слабые тени живо переходят в присущие, будучи выпиты чудовищем, а человеком - в яд. Всякие они бывают.
Условленный час настал. Густав и Хан-Марик сошли с драконов, запрокинув головы, оглядели стены ущелья, грозно наклонённые внутрь. И шагнули, Густав за Мариком, в коридор вертикальной, деревянной когда-то, полурастаявшей рамы старого рынка, навстречу отдельно без рядов установленным шатрам. Прозрачный шатёр Господина Сомы нашёлся сразу же, он действительно стоял на возвышении. Туда бы и идти. Однако по пути к нему Густав допустил не повредившую ему, но досадную оплошность. Господина Сому он заметил в проёме другого, плотного шатра и зашёл поздороваться. Поклонился. Марик тоже, с ухмылкой. Через откинутый полог внутрь падал луч вечернего света из облачного мира, шапкой белевшего над ущельем. Надо же, точно через раму попал… На торговой подставке бледный и серый одновременно, со связанными руками сидел не шевелясь До-До. Самый простой и весёлый из хищников, пришедший в компанию позже других, никогда, вроде, и не бывавший заказчиком. Только мены и игра, бег Против Секундной Стрелки. Единственный личный враг Господина Сомы. Грабитель изначально, обкрадывавший его неторговые шатры в дальней части Южного Рынка, уходивший безнаказанным. И все это знали. Торговавший краденным открыто. Бесстыдно до того, что вернее сказать - демонстративно. И ещё... Раскручивая шарик или задавая условия на игру, прыжки, кувырки, препятствия, он, смеясь, выдумывал такие, что только самые ловкие и отчаянные соглашались на них. А Господина Сому спрашивал персонально, грабитель и насмешник, чтобы услышать: нет, пас, не играю. Отказавшийся же платит вдвойне. И, естественно, не выигрывает. Платит за сам отказ. До-До поднял взгляд на вошедших, вспыхнул безоглядной радостью надежды и воскликнул:
- Гутка!..
До-До, это именно Густав, увы... Он приветствовал Господина Сому и сел.
- Вечер добрый, Густав. Олив освободится ближе к закату. Но мы можем пойти к нему прямо сейчас. Посмотреть артефакты, на этом рынке их не прячут. Грабителей здесь не бывает, - он покосился на До-До. - За исключением дураков.
- Любопытствовать, но не трогать?
- Именно.
До-До смотрел на Густава, не отрываясь, не веря, в свою пользу истолковав его молчание.
- Господин Сома, если я правильно понимаю... - сказал Густав, подразумевая пленника и его судьбу. - Не пойдём пока, дай нам кредит. Марику нужна новая куртка, он опять весь в золоте.
Это была правда. Особенно рукава. Хан-Марик воззрился на них, словно первый раз видел.
- Ты светишься, как фонарь, - сердито сказал Густав, - охотиться невозможно. И это твои проблемы. Сам предлагай что-нибудь Господину Соме, если он будет так любезен сделать тебе обновку.
До-До пытался поймать взгляд Густава и не мог. Они всегда ладили, с самого начала. Вчера ещё пили одно Впечатление на двоих - горное озеро, пронизывающий ветер... Господин Сома так, между прочим, проследил его взгляд и тоже вгляделся в непроницаемые черты Густава, - змея... Хлопнул Хан-Марика по рукаву. Поднялось облачко золотой пыли.
- О, драгоценный хищник! Но это расточительство… Хан-Марик ещё не купается в расплавленном золоте, нет? Тогда я согласен вытряхнуть пыль из его куртки, мне можно ходить золотым!.. Густав, хочешь для себя десятку червей? Я знаю, как должны гулять по ней волны, в десять рядов!
Густав наклонил голову:
- Гут, гут... Господин Сома, прекрасное предложение. Сочтёмся.
Они встали.
- Густав?! - крикнул До-До, не веря своим ушам, юный грабитель.
- Мы осмотримся на рынке, - сказал тот Господину Соме.
- Я догоню вас.
- Будь ты проклят, Густав... - До-До выплюнул вдогонку ему и уставился в своды шатра.


Умирают один раз. Попадают в чужой Собственный Мир и того реже - полраза, на полсекунды. Хищник к хищнику. Погостить, погибнуть, - суть одно и то же для них. Густав и Хан-Марик скрылись за пологом. Сияющий Белый Дракон Господина Сомы озарил, спускаясь, двоих, оставшихся в тёмном шатре. Выдернутый с торговой подставки за связанные запястья, До-До вдохнул, а выдохнул уже в облачном мире. Красивом, неживом, пустом. В саду брошенный на землю между ажурными, плетёными креслами, подле такого же круглого садового стола. Ничего вокруг он не разглядел в ярком свете. Он видел фигуру над собой, блестящий ряд перламутровых, маленьких пуговиц на белизне рубашки, сверкнувшую запонку на манжете. "Секунда и всё... Это только мгновение. Миг и всё..." Господин Сома не двигался, запястий не отпускал, но и второй руки не заносил. Спокойное, чуть брезгливое лицо Густава маячило перед ним, - змея...
- Интересное дело, - сказал он задумчиво, припоминая, - До-До, помнишь мальчика, Восходящего, с арфой-головой Камышового Дудочника? Не ты ли превратил его в семёрку червей для Густава?
- Я, - хрипло ответил До-До. - Сома, я не притворяюсь лучше, чем есть. И не говорю, что достоин чего-то другого.
- Конечно, конечно, До-До. Но вот, что мне вспомнилось... Очень похожего мальчика год или два спустя я видел, пролетая над Мелоди-Рынком, обожаемым такими вот, музыкантами... На похожем драконе, та же дудочка, те же напевы, что пытался нам предложить, как выкуп, замечательно! И поспешное бегство...
Глаза До-До сощурились. Усмехнувшись, он огрызнулся напоследок:
- Узнал?.. И что? У меня была семёрка червей. Эта дурацкая семёрка, она у меня просто была, и я отдал её! И что?.. На кой чёрт она мне? Ладно, за куртку, ладно, за пуговицу от куртки, запонку! Но за бумажку, за дурацкую карточку?! Да, я отпустил его, и что?.. Тогда ты возненавидел меня? Решил, что я не такой? Не как вы?.. Я такой же, Сома. Просто я отпустил его, просто так!..
Тонкий-тонкий нож с гравировкой на лезвии, ряд птичьих следов, щёлкнул, раскрылся в руке Господина Сомы. Он подцепил и разрезал верёвку на запястьях До-До.
- У меня тоже, - сказал он, - и у меня есть эта дурацкая десятка. Уходи. И только попробуй испортить что-нибудь по дороге!.. Выход - там.
Он махнул рукой и отвернулся.
- Господин Сома, - прошептал До-До, - я, я...


Глава 11.
Господин Сома догнал гостей рынка около главного шатра, поставленного над пропастью с хитрым расчётом. В облачный рынок нельзя зайти и выйти минуя входную раму. И с тяжелыми, континентальными так, но под землёй - можно. Шатёр-артефакт стоял на разломе скалы. Короткий зигзаг подземный, открытый в нижнее ущелье. Оливу приятней было иметь два выхода. Чистая Вода забвения сочилась по стенам, так что нападения теней или хищников океанских с той стороны он не опасался. Сома протянул Густаву десятку червей, и все трое зашли в шатёр. Намеренно слабо натянутый тент колыхался в порывах ветра. Лица, профили, один перетекает в другой. Человеческие, звериные, причудливые, пленительные и мучительно тревожные, состоящие из профилей, обращённые друг к другу, наоборот, в одну сторону смотрящие один сквозь другой, один в другом... Бесконечным орнаментом они разбегались по ткани. Улыбались, плакали, подмигивали, скалили зубы... Узоры, ветер, что
Множество торговых пирамидок. На всех сосуды с водой.  На некоторых запаянные прозрачные цилиндры, вроде того, с медузой. Колбы круглые, плоскодонные, конические. Гости осторожно прошлись, оглядывая коллекцию. Малая часть. Первым шёл Сома, возле открытой чаши с двумя ручками остановился. Сунул палец.
- Это можно потрогать. Прикол.
Марик тоже сунул руку, не раздумывая. Золотинки с неё закружились на поверхности. Отдёрнул и вытер.
- Что за чёрт?
Сома хмыкнул:
- Привыкли к рафинированному.
Густав посмотрел на них и потрогал тоже. Впечатление мелькнуло, раскрываясь за три секунды: ряды цифр идут по бумаге, рука пишет, останавливается, берёт что-то, лежавшее рядом, не глядя... Вдруг обжигающе-кислый вкус, смех и радость...
- Что это, Сома? - удивился Густав. - Зачем оно?
- Так, Гус… Всякие бывают коллекции. Это чистое, свежее Впечатление. Цельное. И весьма древнее, притом. Не рафинированное в Собственных Мирах, не объединённое с другими и не разделённое на части. Кто-то когда-то имел его, сидел, решал математическую задачу, откусил кислое яблоко и внезапно понял, нашёл решение, всё.
Густав пожал плечами, действительно, кто что собирает.
- И откуда ты знал, что оно безопасно?
- Между нами. По чаше. Непрозрачная. Олив держит ядовитые и простые в разных, чтоб самому не запутаться!
- Разумно.
Полог откинулся широко и Олив с двумя "братьями", мощными, но словно придавленными грузом на плечах, зашёл внутрь. Вопрос насчёт его имени снялся. Он был светло-оливкового цвета, печать Великого Моря. Сколько смертоносных теней успел создать, одну, несколько? Достаточно, чтобы ловить другие и удерживать в руке, но не достаточно, чтобы утратить человеческий облик.
Олив - хозяин, хищник, Чудовище Моря. Вытянутый овал лица, волосы спадают на него прямой чёлкой, тёмные, сзади перевязанные, длинные, до колен. Человек... Поклонился. Улыбнулся гостям. Не человек... Слабо растягивается улыбка, только верхняя губа поднялась, открывая ровные зубы до маленьких клыков.
- Господин Соома... - приветствовал Олив, немного растягивавший иногда какой-нибудь слог.
- Олив... - поклонился тот и представил. - Густав. Хан-Марик.
Олив махнул рукой и отпустил двух пришедших с ним. Он переставил на землю несколько сосудов и торговые пирамидки растаяли. Образовалось свободное место, чинно они уселись на голой земле вслед за хозяином.
- Задержался...


А вот где был он и почему задержался.
Далеко не все из Морских Чудовищ, единицы умеют сознательно делать тени. Но и они стоят перед выбором, двумя. Присущие? Извратиться тело, а следом и ум. Долго таким жить на материке не сможешь. Внешние? Тяжко!.. И вырывать из тела, и удерживать, и приручать. Влагой моря поить и не давать взбеситься. Не иметь дела с тенями? Уже обретённая сила простаивает зря. Её уже помнит рука и зубы - единственная присущая тень у Олива, благо, во рту морской водой напоить её не трудно... Не забывается, как полёт, новая сила, пропадающая впустую. Для хищника - крайне обидный факт. Может быть, есть возможность добывать тени? Локального, узкого действия, тени-яды, и не беспокоиться о их "самочувствии"? Да, такие бывают, в шипах и клыках, в отравленных бивнях монстров, охотящихся в океане. Ставить сети на них? Ха-ха!.. Но случается, в тумане монстры отправляют их на берег, как отравленное дыхание своё, как забрасывают крючки из моря на сушу... И случается, оборвав леску, выживают раненые, сорвавшиеся с крючка...
Всё это было бы пустыми мечтами. Но однажды Олив заполучил два инструмента. Первый - тень в артефакте: обруч на голову, тяжёлый невероятно, даже для него. Обруч растягивался и сбегал, соскальзывал до ступеней, сгоняя все тени прочь. Если они были нестабильным то, оказавшись на земле, таяли. В противоположном случае имелась возможность поднять их сачком, поместить в сосуд. Этот сачок Олив ценил ещё выше обруча.
Вот природа хищника… Как целитель, как спаситель, он мог бы торговать своим мастерством, иметь с него честь и доход. Но нет, его интересовали не люди, а раны, власть, заключавшаяся в этих ядовитых соединениях, их тяжесть, пригибающая к земле не только плечи, но и взгляд, не дающая звать дракона, распространиться песней к небу...
Оба артефакта с тенями он получил от монстра, встреченного в тумане. Чудовище рассмеялось, обнаружив, что бледно-зелёный человечек способен разжать целый один палец его лапы, сомкнувшейся на горле. В океане не отпустил бы, а на суше показалось забавно. На суше много вкусной добычи… И Демон, Шершень предложил вместе вести дела. За обруч Олив отдал ему три десятка человек, преисполненных связными Впечатлениями, тогда он торговал ещё честно. Охотился, но обычным, человеческим образом. А за сачок - сорок пять человек. Хорошо угостил. После этого с Демоном долгие годы не встречались.
Простеньким сачком не поймаешь тень в океане. Она ловца вместе с ним поймает! Другое дело - раненные тенями, простыми, слабыми, не способными утащить силой, направлять лишь, подталкивать... Дурманить, пригибая к земле, угрожая смертельным распадом при взгляде в небо, попытке позвать Белого Дракона. Эти тени подвластны его сокровищам. И ловить не надо. Приходят сами, невзирая на риск. Преодолевая страх. Олив мог лечить. Это создало ему славу. Умный, через раз отпускал. Известность. Она перевешивала тёмную славу. Последняя надежда приводила к нему людей. Ну, и злонамеренность, наивная алчность. Желание приобрести яд. Таких сам не любил, большинство превращалось в товар или "братьев". Ещё некоторых выкупали. Иные раненые сразу приходили с подарком. К таким благоволил, безотносительно ценности подношения. В любом случае, пришедшие сначала освобождались им. Исцелёнными, пусть недолго, но отдыхали от ужаса. Олив делал то, что обещал. Хотя до честности Морского Чудовища было ему далеко...


И задержался он ради чистого хозяина, из последних сил добредшего к нему, с помощью случайного попутчика, который немедленно слинял у входа. Проблема типична: ядовитая, распадающаяся тень не позволяла говорить, запрокинуть лицо к небу, к спасению, Белому Дракону и Собственному Миру. Такие яды океанским монстрам нужней любых других. Безмолвный, смотрящий вниз, измученный жаждой. В сознании, самостоятельно, игнорируя протестующее, глухое рычание Чёрного Дракона, он покинул его и зашёл в шатёр. Там хранились неисследованные и злые тени, сачок и обруч, и в количестве - обыкновенные кандалы. Недовольство телохранителя понятно.
Позвали Олива. Он решил, что справится быстро. Любопытство не тот предмет в отношении которого любой человек, полудроид склонен проявлять терпение, Олив тоже. Кого привели, надо же взглянуть! «Как обычно... А тень, уловится?» Он поставил юношу ровно, двумя руками с усилием поднял ржавый на вид, чугунной тяжести обруч, коронуя понурую голову, и тот потёк вниз. На плечи, на локти... Глаза раненого прояснились, раскрылись. Олив улыбнулся ему до самых клычков. Ненавидел редкие случаи, когда, убегая, яд уничтожал жизнь, леденея, острыми иглами льда уходя. Но бороться с подобной напастью не умел. Обошлось. Обруч заскользил быстрей, рухнул с грохотом. Тень оказалась нестабильной, осталась склизкой лужей, быстро ушедшей в землю. Исцелённый вздохнул. Бесцеремонно оглядел спасителя с головы до ног, как чугунный обруч прошёлся только что по нему самому. Всё понял и наклонил голову, в знак благодарности и перед своей судьбой. Ну, и что с ним делать? Оливу ничего особенного или срочного не надо. Яда нового не получил. "Привязывать рано, слабый. Напоить его связным Впечатлением, пожертвовать что ли? А там посмотрю. Чистые хозяева, бывает, по-честному откупаются. Конечно, сюда он уже не вернётся, но что-нибудь любопытное может вынести из облачного мира. Скучно. Хоть какое-то развлечение".
- Следите, - бросил Олив двум "братьям".
Ушёл и вернулся с "циферблатной" водой, приготовленной для игроков Против Секундной Стрелки. Ради смеха, он соглашался продать её только на своей территории. Любому, кроме Господина Сомы. Храбреца не нашлось. А зря. Сложносоставная, коллекционная, редкая, из целиком пролившегося мира. Хорошая основа для создания артефактов. Во Впечатлении стрелка, преображаясь, шла по цифрам, преображавшимся тоже. Как и само поле под ними. Каждую секунду менялось зримое, тиканье даже менялось... Собирал кто-то Восходящим. Без помощи дроидов сложно такое собрать. "Сам бы пил..." Юноша принял тонкий, высокий, словно заиндевевший бокал. Закрыв глаза, выпил до капли.
- Небо и море!.. Ты подарил мне время... Как таковое...
- Давай, рассказывай. Что у тебя есть в Собственном Мире хорошего?
- Много всего. А что ты хочешь?
- Мне скучно. Если бы знал, что хочу, из тебя бы мне это и сделали.
- Понятно... Проблема. Хочешь быть моим гостем?
Олив захохотал, сверкая клычками:
- Нет!.. Не настолько скучно!
- Ты видишь, я не хищник. И не собираюсь им становиться.
- Как и значительное число ими ставших, тем не менее. Я, как ты догадываешься, тоже не всегда был хищником. И тоже не грезил им становиться! Но однажды всё бывает впервые.
- И что случилось?
- А с тобой?
- Ничего особенного. Я слишком поздно выходил с Южного Рынка, напоролся на тень в тумане. Наступил... А ты? Не хочешь рассказывать?
- Тоже - ничего особенного. Я заманил врага. Хотел сделать из плохого человека хорошую вещь. А получилась хорошая вещь и новый плохой человек. Он всегда остаётся. Вещи прибывают. Но тогда я не знал этого. Что ты искал на рынке?
- Что-нибудь про дома. Не людей, а зверей, птиц, собственно. Искал связные Впечатления.
- У меня есть. Почему на Южном, шёл бы сразу ко мне?
- Олив? - юноша счёл момент подходящим для формального знакомства. - Я хозяин Мира-на-Ветке, Пта. Я слышал про тебя... Опасался. Впечатлений ли это рынок или теней...
- Не веришь в судьбу? Напрасно. Видишь, кому суждено встретить тень, не минует её. А кому суждено встретить Олива, встретит Олива!
- Но так лучше, чем наоборот. Что-то сомневаюсь, предложил бы ты мне поболтать и выпить! В итоге мы пересеклись, но иначе.
- Нуу, я ещё ничего не решил! Ты мне и откупа-то не предлагаешь.
- Предлагаю ещё раз, будь моим гостем. Мир-на-Ветке - прекраснейший, до самого ясного неба! - хвастливо, с кристальной искренностью подчеркнул он.
- Пта... Я легко и быстро злюсь. Ты испытываешь моё терпение. К тому же, в твоём раскладе что-то не сходится. Зачем ты выходил пешком с рынка, не говоря, вечером? Почему не улетел через шатёр без неприятностей?
- Я не домой, я на Мелоди хотел! Олив, ты видишь на мне карманы? - юноша провёл руками по цельному куску ткани, служившему одеянием, пыльному до крайности. - У меня ни камешка, чтоб пирамидку поднять, не говоря о месте для шатра! Не из торговцев я… И я соврал тебе, у меня пусто в Собственном Мире, артефактов там нет... Только эта тряпка на плечах. Я отправился на континент искать удачу.
- Нашёл!.. Никому нельзя верить, даже чистым хозяевам! Да, кстати, снова соврал, не бывает совсем ничего в Собственном Мире.
- Дерево есть... Огромное. Его я создавал Восходящим, только его... Создал. И время вышло, кончилось... Но ни для какой мены веточки я не отломлю с него, никогда!
- Бред! Хотя, я и не такое слышал. Ладно, вот тебе вариант...
И Олив рассказал ему, что имеет много теней, сохранённых в сосудах, извлечённых из тех, кто уже не расскажет, как они действуют... Ну, по разным причинам... А зачем хранить тень, не зная её природы? Если бы Олив и решился испытывать их на себе, кто освободит его? Чтобы поднять чугунный обруч, нужна морская сила. И чтобы поймать, заключить обратно в сосуд. Предложение было такое: стать подопытным и рассказать.
- Обещаю, что смогу освободить от каждой, ведь я так и добыл их.
- Ага... А те, кто не выжил?
- Эти?.. Их всего-то две, три... - Олив хищно усмехнулся. - Их оставим напоследок! Шучу, на самом деле, такие мне не нужны. И я уже знаю, что они делают. А как - мне всё равно. Я хочу знать обратимые, узкие, конкретные действия: придавливает, гонит, парализует, навязывает или блокирует мысль, чувство, понимаешь?
- Заманчивое предложение! Кошмар! А почему не испытываешь на своих "братьях"?
- Не мне они "братья"! А друг другу. Братья по несчастью. А мне - рабы. В каждом, Пта, есть уже тень, не дающая им сбежать. Обруч выгонит её, оно мне надо? Принимаешь условия, год службы за жизнь и несколько связных Впечатлений?
- Ужас!.. А впрочем, принимаю!
- У тебя лёгкий характер.
- Я птица на ветке. Принимаю, но послезавтра. Мне надо домой. Ну, ладно, я - хочу - домой!.. Я соскучился. Веришь, вернусь!
- Птица на ветке! Ты успел соврать за пять минут дважды!
- Я не соврал! Я сказал правду, в моём мире действительно много чего есть! Но ничего такого, что можно вынести оттуда. Крона... Огромная крона... С шелестом и ветерками... Корни, клубок... Со мхом, с норами между корней... Ветви, по которым гуляешь, прыгая с одной на другую день за днём, ночь за ночью... Дупло есть в стволе... Цветущие ветви, обращённые к югу... Зацветающие - к северу... Но это лишь на самой вершине, где можно качаться на них, не держась, густые... Жаль, что ты отказываешься быть моим гостем. Я хочу домой! Увидеть, подышать, не могу... Отпустишь на день?
-Пта!.. Ты совсем что ли меня не боишься?
- Теперь, когда мы познакомились? Совершенно. Совсем. Ты мне понравился. В Южном на твой счёт весьма много сочиняют! Мне там, чувствую, не добыть искомого... Хотел на Мелоди заработать, да я фиговый танцор... - Пта оглянулся вдруг, нахмурившись, повторив. – Они?.. Рабы?.. То есть, не только изгнанники, хозяева тоже, да? Хозяева разлучённые с мирами?.. Но зачем, Олив? Они очень несчастны. Зачем тебе столько?
- Ты будешь учить меня, сколько держать рабов?
- Я хочу помочь тебе. Им тоже.
- Ты?! Хозяин с единственным деревом в Собственном Мире?!
- Да, ты мне нравишься. Вещи тяготят, как же должны тяготить пленники...
Олив покрутился, приблизился, лязгнул зубами со злостью, не напугал ничуть и расхохотался:
- На день? Отпускаю! Проводите!.. Нет, сам провожу.
Он откинул полог. Два шага и Чёрный Дракон моментально проявился у Пта за спиной. Втроём шли до рамы. Середина вечернего открытого часа. Заграждающая тень, третье сокровище Олива, гармошкой рифлёной дрожит в стороне. Пта вышел и обернулся с полупоклоном:
- Очень признателен тебе.
- Привет южным веточкам! И ты мне понравился.
Олив развернулся, над собой безмолвно смеясь, устремился летящим шагом к большому шатру, на встречу с Густавом. "Самая идиотская сделка в моей жизни! А если вернётся, то в его жизни. Я сегодня такой хороший... Потому ко мне и идут, тянутся ко мне люди, хо-хо... Но сегодня - не собирался!.. Однажды всё бывает впервые. Может я сам отравился ненароком?.. Если так пойдёт и дальше, меня перестанут бояться. Страх потеряют совсем... А это уже лишнее... Птица на ветке!... Будь моим гостем!... Бред!"


Глава 12.
Для начала Олив предъявил Густаву Впечатление в залитой воском колбе, распечатал, дал потрогать. Валет треф. Юноша, уже целиком под водой, уходящий в прозрачную глубину. Пятится, смотрит на кого-то. То, что станет фосфоресцирующим телом угря, вьётся, вытягивается... Вокруг - очертания резкой, изломанной стеклянной кромки, он смотрит на себя и сквозь неё. Подлинное, вне сомнения.
- И так, - сказал Олив, - теперь, когда ты убедился, что бегущий Гимн есть у меня, позвольте мне угостить ва-ас?.. Кое-чем имеющим отношение к предмету мены.
Манера едва заметно растягивать некоторые слога смягчала его строгий, резковатый образ. Олив взял другую колбу, обтёртую от пыли, явно приготовленную заранее, разлил её в три тёмные, ультрамариновые пиалы, с белой каймой по краю и поднёс всем: Господину Соме, Густаву, Хан-Марику.
- Прошу вас, обыкновенное Впечатление. Но если сначала проверите, я не обижу-усь!.. - и показал клычки.
Проверять не стали. Только Густав задержал дыхание, коснувшись губами края пиалы, секунду. На четверых понемножку досталось. Во Впечатлении танцевало странное существо... И на земле, и на воздухе, без крыльев. Ярко, пленительно рыжий человечек со звериной мордочкой. Высотой в ладонь. Куколка. Ступни и ладони - мохнатые лапки. Острый носик, как у лисички. Длинная шерсть гребнем с головы спадает то вправо, то влево, то на мордочку. Беличий хвост... Пропорции тела делали её похожей на человека. А главное - огромные, добрые, весёлые глаза. Танцевала она на задних лапах. Остановилась, легла, свернулась... Вытянула передние лапки и пронзительно заглянула кому-то в глаза, Густав даже отшатнулся, так реалистично, близко. И зевнула во всю пасть, как ёжик.
Олив проследил за реакцией гостей, спросил:
- Я хороший хозяин? Радушный? Господин Сома, я думал, что тебе-то известно про улыбку-у Лиски-намо...
- Да, да. Привыкнуть невозможно...
- На то и рассчёт!..
- Я слышал это имя, - сказал Густав, - но не обращал внимания...
- Это не имя, а обобщающее наимено-ование. И выражение: "улыбка Лиски-намо", улыбка, перед которой невозможно устоять. Тоже не знакомо?
- Видимо, устаревшее.
- Да, пик их популярности минул давно. Господин Со-ома?.. - повернулся к нему Олив, предлагая принять эстафету повествования.
- Нет, нет... Я и сам послушаю с удовольствием.
- Значит, рассказываю для всех...


Олив начал с глубокой древности.
Лиски-намо были последним компромиссом между запретом видоизменять людей, и неистребимой их жаждой получить антропоморфную живую игрушку. Название произошло не от лисицы, а от имени дочки изобретателя, первой обладательницы чуда, Элизабет. Если нельзя вывести человека пушистого, глупенького и преданного, как зверь, то можно начать с другой стороны - очеловечить зверя! Кто послужил основой? Белка, скорее всего. Весьма далёкой основой. Но огромный, пушистый хвост был неотъемлемым атрибутом. Размером с самого зверька. Как с веером или помпонами, с ним Лиски танцевали, за ним прятались, им укутывались, жестикулировали, выражали радость, приветствие, сомнение, одобрение...
Ещё до эпохи высших дроидов появились они, первые и последние в истории зверо-дроиды. Их не наделили речью. Танцующий огонёк рыжего пламени, созданный удерживать внимание. Дружочек, на которого можно смотреть вечно. Оправданием их существованию служили две простейшие функции. Они были няньками, Лиски-намо. Когда малышу весело, они играли с ним, когда грустно, тревожно или пора спать - заглядывали в глаза.
Но это так предполагалось, что малышу! Больше всего их полюбили подростки. А взрослые делали вид, что собирают коллекции разного рода: ушастых, гладких, разноцветных... Не оправдание, смех один. Гостиные бывали заполнены Лиски-намо, смирными в своём кругу, оживлявшимися на вечеринке, украшавшими будние вечера хозяев, тем более одинокого человека. Благодаря их обучаемости, Лиски приобретали и ещё одну функцию. Им можно было объяснить, куда не надо ходить малышу на улице, или к кому подходить, или совсем никто, чтобы не подходил к нему. Когда они отворачивались от подопечного, то он, не встречая притягательный взгляд, уходил вслед за ними из опасного места. Злонамеренность встречных они пресекали легче лёгкого, гипнотизируя огромными глазами, улыбкой Лиски-намо. Лиски стоила дорого, но отпустить с ней ребёнка считалось надёжней, чем с человеческим телохранителем. Связь, безмолвное понимание между рыжей нянькой и её подопечным было очень велико. Но это древняя история.
Тех Лиски нет в помине. Они не были автономными дроидами, не были бессмертны. Но их образы сохранились во Впечатлениях. И уже в эпоху высших дроидов наступил момент, когда они стали предметом помешательства, общего вожделения. Чтобы сотворить себе такую, живой артефакт, стали хищниками несколько десятков чистых хозяев. Лиски, предназначенные для выноса из Собственных Миров, создавались сразу внутри стеклянного шара. Разобьётся, нового не будет, не удержишь, убегут. Потому что они уже не настоящие, не те Лиски. От игривости в них остались безудержные танцы. И осталась способность заглядывать в глаза. Очутившись на свободе, они продолжают танцевать, смотреть бездонно и ласково. Остаются некоторое время рядом с освободившим их. Прибегают, кружатся вокруг тех, кого видели хоть однажды. Но не долго, приходят реже и реже, и пропадают насовсем. Рано или поздно они убегают... Предыстория закончена.


Заказ для Густава относился к месту на континенте, плато, представлявшему собой благодаря уединённости тайник без шатра, но с торговой пирамидкой. С шаром Лиски-намо. На артефакте стоит согласие только на человека. Остальное - в отказ. Хозяина артефакта Олив знал давно, тысячу лет он не показывался на континенте. Но жив, раз пирамидка не растаяла. Артефакт не заказ. Олив в любой момент мог бросить любого из "братьев" на подставку, всё, поднимай добычу. Заказом был тот, кто возвращается к пирамидке снова и снова. Тревожный, пугливый, мнительный, быстрый, как дракон над волнами. Не способный ни заполучить Лиски-намо, ни перестать к ней возвращаться. «Не толкать на чужую подставку!» Ни в коем случае. Поймать в целости и сохранности. И это очень-очень трудно. На плато нет укрытия. А предмет охоты удирает, от горизонта заметив хоть кого. Особенно Олива. Пытался, вообще бесполезно.
- Не знаю как, - сказал он, - понятия не имею. Но если правда то, что я слышал о тебе, Густав... Задача на годы, быть может. Я подожду... Я далёк от мысли, что ты будешь занят лишь ей. Огорчительно было бы, окажись наша встреча пустой. Ты молод, захочешь попутно искать и другие карты, королей... А рыскать на материке ещё дольше и безнадёжней, чем сосредоточится на мо-оём лишь заказе... Вот что... Развлекись попутно. Есть закрытый клуб, Густав. Облачный рынок для торговцев, представь, не знающих, где он! Не ведающих пути к нему. Только через шатры в облачных, коварных рынках - незримые... Место жизни, место пребывания для своих, немногих своих... Чистых хозяев, как ты, Густав. Они старые, очень старые. Как я!.. У них хранятся Впечатления, про которые думать забыли на материке. И не только… Господин Сома знает дорогу туда, Густав. А я могу открыть тебе секрет, как достучаться до них. И главное, как выйти. Ведь ты нужен мне, если ты согласен. Ну что, пустая встреча?
- Я согласен. Олив, нет, не пустая!.. Совсем нет, давно не хватало сложной задачи... Покажи мне плато.
- Рад.
Господин Сома остался делиться Южными новостями, анекдотами. Густава и Хан-Марика Олив проводил до рамы, отодвинул и вернул на место запирающую тень, припозднились.


Глава 13.
Плато производило непобедимо мрачное впечатление. Низко над морем, лишённое, тем не менее, не только травы, но и мхов, лишайников. Сухое. Действительно, ни прохода в горы, ни пещеры, ни укрытия, всем ветрам открытое пространство. Земля в трещинах, каждая из которых напоминает зигзаг молнии. Оно располагалось между южным и юго-западным лучами Морской Звезды. Именно Плато Молний заливали первым, поднимающиеся над дружественными, весёлыми огоньками Туманного Моря дроидов, тёмно-серые, тяжёлые морские туманы по вечерам. На него ступали, вплывали, взлетали нетерпеливые хищники и тени. А дальше - низинами, к Южному Рынку...
Олив имел в виду следующую часть плато, ещё на ступеньку пониже. Он не проводил Густава, издали показал.
- Нас увидят рядом, и твои шансы стремятся к нулю.
Пояснил, почему нельзя ставить свою пирамидку с шатром, ни для интриги, ни для бегства, - заметят другие хищники с неба, пролетая на Белых Драконах. Так-то здесь прохожих не случается. Самое гиблое место. Но и светить артефакт не надо, мегаценный.
- Так я должен сохранить и его? - уточнил Густав.
- Желательно, но не принципиально. Его ценность для меня, в нахождении на известном месте и бесконечной притягательности.
- Я ловлю чистого хозяина?
- Нет.
- Хорошо.
- Не стоит обсуждать дальнейшее. Перекинься хоть парой слов. И я сообщу, что может пригодиться, дам необходимое, что запросишь.
"Ага, - подумал Густав, - сейчас. Буду я городить сложности. Дракона нет, телохранителя, а любая отсрочка - дополнительный риск, любое усложнение". Для лжеца, да, он совершенно прав. "Где пара слов, там и пара кандалов". Не знал, насколько в точку. Расстались.


Густав спустился один, поглядывая в сторону моря. Высокими пенными волнами ходит у горизонта. Здесь - перешёптывание огоньков. Чёрный Дракон недоволен. Зато видим. И это замечательно, гут, гут...
Итак, что же делать с пугливым обожателем Лиски? Для начала - стать подобным ему. Подражание - первое сближение, не в минус при любых прочих... Густав сменил обычную одежду на подобие рваного хитона изгнанника, небесного бродяжки. На плечах под воротом оставил пару цепочек с крючками. "Вот так... Гут". Приноровился запахивать поплотнее, но небрежно, чтобы Огненный Круг не выдал случайного волнения, а стиль плотно закутываться – охотничий стиль.
Ранним утром вернулся на нижний уступ Плато Молний и на пустынной земле его пирамидку с Лиски-намо нашёл без труда. Высокая пирамидка, очень тонкая, настолько, что острие теряется в им же распыляемом свете. Кажется воспарившим над ним идеальный шар синеватого стекла, прозрачный и прекрасно отражающий всё вокруг. Ничего вокруг. Молниями трещин разбитая, сухая земля, облачные миры пеленой, все в отдалении, и Густав... Смотрящий на рыжую Лиски-намо и себя, смотрящего на Лиски... и так далее. Густав в нищенском хитоне... Скривился. Ни одно, ни другое зрелище ему не понравилось. Декорации тоже. Лиски заметила его... Отвернулась. Вот тебе... Улеглась и зевнула, один в один та, из Впечатления, во всю пасть, как ёжик. "И тебе привет, - угрюмо пробормотал Густав. - Если эта игрушка - дружок, то я - высший дроид. Чудовища Моря много приветливее. Сколько же мне предстоит любоваться на тебя? Год? Десять?"
Через минуту Лиски-намо уже танцевала. Мягко говоря, расположения к себе она не прибавила, потому что... Обычным для всех Лиски образом... Остановилась. Припала к стеклу. И взглянула в сердце Густаву бездонными, улыбающимися глазами... "Друг мой!.." - набатом юношеский голос всплыл в памяти, из-под ржавых замков, беспрепятственно, проклятье!.. "Друг мой, ты не заставишь меня усомниться в тебе!.." Проклятье! Густав отпрянул от Лиски, отвернулся. "Улыбка Лиски-намо? Стоит запомнить это выражение. Точное весьма. Значит так, мне нужен полированный шарик или вогнутое зеркальце. Не хотелось бы годами следить за небом в отражении этого чёртового стекла и рыжего чёртика за ним..."


И годы пошли.
Первый год. Он не был так бесплоден, как представлялось Густаву, готовому к долгой осаде. Хозяин, навещавший Лиски, по-видимому, действительно не мог жить без неё. Временами Густав кружил над плато, временами сидел возле шара, лежал, спал, притворялся спящим, изучил своего телохранителя со спины, мордой к морю сидящего, до последней чешуйки на хвосте, до изгиба зубчатого гребня. Заострённые уши, как рога. Дёрнутся резко, и снова замрут. Иногда он рокочет в сумерках низким гулом из груди, из приоткрытой пасти, слушая, как распространяется, как возвращается звук к нему в острые уши или во всё непостижимое существо дроида. Один из самых крупных и мощных Чёрных Драконов, каких встречал... Густаву это нравилось, приятно смотреть, не то что на Лиски...
Редко выдавался день, что бы не появился на горизонте узкокрылый Белый Дракон, несущий человека на спине, закутанного с головы до ног. Они появлялись и, завидев его, исчезали немедленно. И назавтра появлялись вновь. "Интересно, сколько новых проклятий в мой адрес придумано за прошедшие дни?.." - думал Густав, удирая тоже. Задача его состояла в том, чтобы сорваться с места в противоположную строну, но при этом, быть замеченным. Через некоторое время начало получаться. Пугливый хозяин притормаживал у горизонта, видя его бегство. Но дальше того не шло. Густав не проводил на плато день от рассвета до заката. Он оставлял возможность планируемой добыче, будущему вальту треф, навестить любимую игрушку. И это тоже принесло свои плоды.
Одним прекрасным вечером издалека Густав увидел знакомую фигуру прикорнувшей рядом с шаром. Рука у Белого Дракона на шее... Вряд ли хозяин спал, догнать не удастся... Не стал даже пугать напрасно, не говоря преследовать. Но он навёл Густава на мысль, делать так же почаще, взяв за правило, наблюдая в зеркальце за небом. Сентиментальный ритуал. Небесный бродяжка, досыпающий утренние часы на земле, рядом с прелестной игрушкой... Чужое постоянство располагает, не суть важно в чём. Охраняемый Чёрным Драконом, в эти часы зримым всегда. Несколько раз тени нападали из остатков тяжёлого, рваного тумана. Продемонстрировать, если вдруг до сих пор не заметили: "Я не хищник, о нет!.."


Свершилось. Настал торжественный день. Одиннадцать суток подряд, без перерыва, с редкими прогулками в небе Густав провёл рядом с шаром Лиски-намо и уже готов был дать себе передышку. Он лежал на боку, положив руку под голову, как бы заснув, как бы глядя перед этим пронзительный и бесхитростный танец рыжего огонька. А на самом деле, заслонившись рукой с зеркальцем от него, всматриваясь в небо сзади. И вот в зеркальце сначала сияющей точкой появился Белый Дракон. Приблизился, приобрёл очертания...
Он рос, не улетал. "Неужели ступит на землю?!" Через короткое время ездовой дроид вскинул узкие белые крылья, зависнув над самым краем плато, над бездной. И не растаял. Рука наездника осталась лежать на изгибе его гордой шеи. Фигура вместе с драконом подошла на несколько шагов. Она издавала знакомые, раздражавшие Густава, звуки при ходьбе... "Как Хан-Марик... Ножные браслеты? Но звук грубый, не мелодичный... Я не обязан спать! Напротив, я должен проснуться и испугаться!.. И посмотреть". Всё же Густав дождался следующих шагов, фигура сбросила ткань с лица, с головы... Тут он резко обернулся.
Неуловимо и несомненно похожая на Лиски, тонкая девушка с медно-каштановыми волосами, целой гривой, перевязанной слегка, откинутой за плечи, стояла рядом с насторожившимся Белым Драконом. Её глаза были ещё огромней, чем у Лиски-намо, но они не улыбались. Они были распахнуты, навсегда оставшейся в них тревогой, больше того, старым, непреходящим ужасом. Над маленькими ступнями нет, не браслеты... Там были кандалы, короткая цепь в несколько звеньев соединяла их. Девушка могла делать совсем крошечные шаги. Одна нога перед другой... Первое свидание длилось секунды. Девушка всплеснула руками, вскочила на дракона, с глухим звяканьем тяжёлого металла, и её уже нет... Вихрь, не дракон.
Густав посмотрел на облака. Выдохнул. Разжал кулаки. Расслабил, готовые к рывку и драке, мышцы. Тряхнул головой... "Ну, Олив... Ну, зелёное чудовище... Можно же предупредить как-то! Это не месть... За такие браслеты надо мстить, а не наоборот. Лови аккуратнее, Густав... Иначе останешься без вальта... И без головы".


Глава 14.
Густав рисовал прелестную Лиски-намо.
Рисовал без тепла в сердце, без сердца, но увлечённо, сам не ожидал. У него получалось. Густав если что и любил в принципе, это когда у него всё получалось, концы сходились с концами, план не давал сбоя даже в мелочах. А сам финал безразличен. Передавая Марику пойманного, замороченного им человека на последних шагах перед пологом, он не успевал ещё отвернуться, свернуть, отступить в ряды, как любезная, тёплая улыбка, застыв на миг, сбегала с лица. И рядом идя, он порой улыбался одним уголком рта, обращённым лишь к жертве. Охотник. Дозировал тепло по капле, будто экономил его - сколько требуется, и ни капли, ни секунды сверх...
Лиски... Дополнил образовавшуюся стопку набросков ещё несколькими, с закутанной фигурой на Белом Драконе среди облаков, сложившихся вокруг в сентиментальный Сог-Цог, символ старый, находящийся в ряду других на стыке письменности и символики. Он использовался в тексте эсперанто. В виде его могло быть сделано украшение, брошка, узор на кольце. Сог-Цог означал союз или приветствие. Происходил, вероятно, от обычая то угасающего, то возвращающегося: при угощении Впечатлением чокаться сосудами с ним, чашками, кто ближе знаком с историей - бокалами. Память о тостах была утрачена. Скорее всего, полудроиды просто не улавливали, что такое тост. Комплимент? Не совсем. Пожелание, обращённое в будущее? Вслух? Не принято! Выражаясь словами древних суеверий, они назвали бы такой поступок верным способом сглазить желаемое!.. Неуместны разглагольствования о будущем, особенно чужом. А чокаться весело! К тому же, это способ, при некоторой ловкости, лихо перемешать Впечатления! В самом простом варианте Сог-Цок изображался, как будто они пили кокосовый сок из орехов со срезанной вершиной! То есть, усечённые овалы, обычно четыре, столкнулись и выплеснулись, брызги из них взлетели, перемешались в воздухе. Это и есть ключевой момент изображения, остальное рисуется как угодно, в произвольном количестве, разных формах сосудов. В любовном варианте два рисуются... Густав выбрал парный вариант. Дорисовал. Задумался. Обвёл потемнее дракона. Заштриховал чуть-чуть облака. Отошёл, издали посмотрел. Остался доволен.
Он понимал, что за столь существенным прогрессом должна следовать не менее внушительная пауза. Если по большому счёту он хочет форсировать события, а не растянуть на годы и годы. Неплохо заняться и другими делами. Побывать где-то, помимо растрескавшегося зловещими молниями плато. Развлечься. Но нельзя исчезать охотнику, не оставив жертве домашнего задания. Необходимо что-то напоминающее о себе. Простое. Притом неоднозначное. Не маленькое зёрнышко, и не переспелый плод. Абрикосовая крепкая косточка, что будет прорастать, цвести, пока он не вернётся и не соберёт ягоды, гут.
Лиски на его рисунках была иногда одна, кружилась, раскинув лапки. Иногда с Лиски другой... На последнем обрывке бумаги он изобразил зверька в кандалах, но как бы передумал и стёр их... Углём рисовал на тонких бумажках, сворачивающихся в трубочки, мятых, с текстом и без, с разноцветным печатным текстом. Такие по его мнению мог добыть нищий изгнанник.
Рисовал днём. А одну из ночей, под неоценимой охраной Чёрного Дракона, он потратил на то, что бы глубоко, надёжно зарыть, придавить камнями и замаскировать в непосредственной близости от торговой подставки, от шара, полыхающего рыжим танцем Лиски-намо, совсем другой шар... Гирю. Тяжелее чугунной, из камня с металлическим отливом, со скобой в нём. С цепью и замком на скобе. Раскрытый замок без ключа захлопывался одним движением. Рассчитанный на одну попытку. Густаву больше не надо.
"Гут, - сказал он себе, осмотревшись при утреннем свете. - Гут, отлично". Положил стопку рисунков с другой стороны, придавил крупной, изящно и сложно закрученной, нарочно принесённой ракушкой. Позвал Белого Дракона и взмыл над плато, надо всем континентом, над Великим Морем, выкинув Лиски-намо из головы. Устремившись к интригующему и опасному облачному рынку, к охоте на рынках земных.


Глава 15.
"Гала-Гало-ло" - "Безмятежная аура", "Круг покоя", "Ореол тишины" - облачный клуб, клуб чистых хозяев, облачный рынок. Второе, повторённое "ло" выполняло роль восклицательного знака. Позже оно слилось с первым, название упростилось, и рынок и его обитателей именовали просто "Галло"". Что до последних, одна правда состояла в том, что они, жуткие древние снобы искренне презирали мысль о допущении хищников к себе. При этом, торговыми пирамидками обитателей рынок был заполнен. А вторая в том, что они чего-то смертельно боялись. Кого-то жившего на материке или в море. Поэтому - столько ловушек, предосторожностей, изоляция... Основную цель преследовали - оставить его лёгким, свой рынок, парящим в небе, непредсказуемым на розе ветров, как облачные миры. Значит привнесённых артефактов в нём мало, воды связных Впечатлений небольшие запасы. Самое-самое. Много флаконов с оливками. И то и другое не только прижимает рынок к земле, но и делает предсказуемым траекторию его движения, привязанной к сезонам, к высотам. Повторяемость – начало снижения. Нет, нет, только не это! Случись приземлиться, галло без колебаний, хотя и с огромным сожалением покинули бы его. Зачем же вообще он им нужен?
Невыносимо без песни дроида хищнику в Собственном Мире. А подобным Густаву, охотникам невыносимо с ней. Это раз. Преследователь знает где их миры, это два. Но не знает дороги к рынку. К Гала-Галло. Можно вылетать и возвращаться. Всё равно страшно. Они почти и не выходили.


Олив не был галло. Он единожды ставил там пирамидку, ушёл через неё. Белый Дракон его не имел возможности запомнить дорогу. Дроид запоминает на обратном пути, на континент или к дому. Весьма не скоро, но ловушка сработала, он получил пойманного. Отдав требуемое, Впечатление сложного конструктора, эпохи, когда города уже росли самостоятельно, по заданной схеме, но ещё требовались людям. У галло котируется такое, хитро закрученное, без эмоций, длинное, если пить по глотку. Улетел с пойманным, шатёр растаял. Больше не приглашали. Не приняли. А если бы не успел тогда сбежать, попросту отравили бы и сняли флакон с растаявшей пирамидки. Такой расклад уготован большинству их гостей. Которых вообще-то за столетия - единицы.  
Точное число обитателей знали только они сами. Олив знавал двух примкнувших позже. С огромным взносом и испытательным сроком. Оригами. Прозвище объяснялось принесённым им новым увлечением, страстно и надолго захватившим галло. Эрзац, замена творчеству гостя. После него был Слон. Хозяин, чьё прозвище тоже возникло не на пустом месте. Он владел живым артефактом, слоном. Друг Слона, раскаявшийся хищник сделал его по-драконьи крылатым. Не комичным, нет. Прозрачное марево голубых крыльев распахивалось вокруг белого, величественного зверя, и тот шёл по небу, неторопливо покачиваясь, на фоне плавных волн, пробегавших в лазури этих крыльев... Настолько умиротворяющим и прекрасным получился артефакт, как Царь-на-Троне, что в один и тот же момент, что сделался хищником, друг и раскаялся. Подарил, отправил по небу в чужой Собственный Мир, в своём закрылся... Новый хозяин его однажды заманил к себе гостя, но памятуя о бурном раскаянье друга, затворничестве, озадаченный и напуганный им, не стал повторять его ошибку, не превратил пойманного, но заставил всё переделать вокруг. Собственно, уничтожить мир давно ненавистный ему, охотнику. Многоэтажный, разукрашенный пряник-дом, доступные и недоступные элементы пейзажа, от клумб с нарциссами, до полей лаванды, видимых из верхних окон, все сокровища, накопленные ложью и предательством, коллекцию полузапретных Жужелиц, военных приспособлений, не позволявших приблизится к человеку, всё при всё гость превратил в звуки. В колокольчики и сеть для них, накинутую на слона. Отпустил гостя. До последнего момента тот не верил... Колокольчики серебряные и голубые под цвет крыльев, их лёгкий звук веселил и согревал одновременно. Чистый хозяин делал... Но надо где-то жить?.. С таким-то взносом в Гала-Галло Слон был принят. Массивный и грациозный, воздушный, сахарно-белый слон ходил и летал по облачному рынку, производя тихую музыку, повсеместную, необременительную, как он сам. Напоминая обитателям Галло песню дроида в Собственном Мире, какой была, и какой уже не будет.
Всё это Олив рассказал между делом, а в начале главное:
- Ничего, ни при каких условиях, Густав, не бери самостоятельно, только из рук! Даже грушу, - он задумался, припоминая, - там любят их, румяную грушу с подноса... Нижняя часть её будет торговой подставкой, верхняя - товар! Галло чистые хозяева и кичатся этим, они не могут толкнуть тебя в спину. Но всё, что там есть, они позволили разместить хищникам. Тем хищникам, которых за горло держат двумя руками. Которые на рынках не рискуют, а добычи ждут в мирах. Нескольким всего людям. И к себе их не берут, и не опускают. Если тронул - сам виноват. Ты бывал вообще на облачных рынках? Шатров не видно, их там не надо, Густав. И пирамидки не обязаны быть пирамидками. Тотальная ловушка. Галло остаются чистыми хозяевами. Они предоставили место, не более того, место для "особо привилегированных".
- Для тебя?
Олив замялся:
- Нет. Уже нет. Следующее правило: даже из рук взятое не есть, не пить. Оливки, в мою честь названы, да!.. Всё с тенями и вода и плоды. Но дабы не утяжелять рынок, иных теней там нет. И на входе. Он иначе защищён. По-другому закрывается...
- Это всё прекрасно, Олив, но как же с ними говорить? Что я предложу им? И тебе за информацию.
- Мне половину Впечатления о любом короле. Не беспокойся, нам хватит. Я твой конкурент, тоже собираю их. Удивлён? А им... Ничего. Им никто не нужен. И ничего не нужно. Да и вещи настолько дорогой для торга нет. Для согласия. Тебе надо заинтриговать и зайти, такую вещь дам. Тебя они ловят, не за неё торгуются... Ты должен будешь шантажировать и ограбить их. После чего ты войдёшь в их клуб.
- Здорово! И по какой причине они примут меня?
- По той, что примут. За своего. Ты такой же Густав, подобный им. Настоящий галло. Видно и скрывать не надо, напротив. Ты продемонстрируешь им свою силу и предложишь свои услуги, те же, что на земных рынках.
- Разумно. Вернёмся к шантажу. Чем?
- Найдётся чем, главное - поднять пирамидку. Не соглашаться на простой обмен. Иначе не сбежишь.
   

На Оливковом рынке настал второй открытый час, день пролетел незаметно. "Братья" отодвинули тень на входе. Задержавшись постоять у выхода...
Хан-Марик образовался в проёме шатра, без приглашения. Кивнул Оливу, сел рядом с Густавом у колена, по-турецки. Хоть бы что сказал!.. Олив поднял брови вопросительно:
- Что случилось, Хан-Марик? Что привело тебя ко мне? За Впечатлением? За злой тенью?
- Марик, отвечай, - пнул его Густав, недовольный прерванным разговором.
- Соскучился. Я год не видел тебя. Вот, оказывается, где ты...
- Пошёл вон, Марик.
Тот не стал возражать. Но оба увидели, как он уселся прямо перед шатром, демонстративно соблюдя расстояние, недоступное для подслушивания.
- Удивительное существо... - пробормотал Олив. - Что он делает?
Густав обернулся, вздохнул:
- Что видишь... Ест золотую цепочку. Доедает. Он любит золото. И серебро.
- Это вкусно?
- Я не знаю. Я человек, Олив.
- Надо попробовать... Ладно, к делу. Шантаж...


 Дивный, небывалый артефакт Господин Сома, пришедший к вечернему часу, изумляясь, крутил в своих аристократичных, тонких пальцах. Скрытую механику такого рода видел, но псевдо живое - нет. Жадность подспудным раскаяньем промелькнула, о сделке с Густавом, о знакомстве его с хозяином Оливкового рынка... Уж очень хорош артефакт!..
- Не дороговато ли, Олив? - спросил он, не удержался. - У тебя что, счёты с ними? Не верю, что ты отдаёшь такое за короля. Ты же, кроме теней, не собирал коллекций...
- Промахнулся, - ответил Олив, - редко мы с тобой видимся. И забыл всё на свете! Я и ты из тех ещё картёжников, из того времени, когда собрать злую колоду было общим помешательством. Сейчас что, одни торговые рынки, да Мелоди... А тогда сколько было игровых? На них и охотились игрой только, без пирамидок, и проигравшие слово держали!.. Весело было. Правда, я без азарта её собирал. И валет первым попался... Препятствие. Если уж ты суеверен, то не избирательно... А избирательная суеверность ещё большее суеверие! Заговорился я что-то, весело было, лихо... Густав, когда соберём наши колоды, сыграем друг против друга сразу на двух? На жизнь. Посмотрим, кому подыграют!
Густав ответил полупоклоном:
- Очаровательная идея. Но сначала проверим, подыгрывают ли они вообще. На ком-то другом.
- Конечно!


Густав отвечал, но другой вопрос вертелся у него на языке. Как на чокнутых, слегка, но внезапно свихнувшихся, он смотрел на собеседников. На обыкновенный яркий апельсин в руке Господина Сомы. Крупнее, краснее, ароматнее, но в остальном совершенно обычный, такой же, как приносимые изредка на мену изгнанниками Архи-Сада... Те бывали хотя бы со Впечатлениями иногда, а так фигня полная, сладкая водичка. Этот с особенным Впечатлением?..
- Господин Сома, - решил он озвучить своё недоумение, пока старые друзья не погрузились обратно в дебри воспоминаний, - я ещё готов допустить, что в облачном рынке Гала-Галло нету плодов. Готов допустить, что, по загадочной причине, в него принимают лишь тех, кто жить не может без апельсинов и, как Олив сказал, груш. Но в тебе я не замечал страсти к фруктам...
Олив и Сома весело рассмеялись, переглянувшись... Ровесники. По сравнению с ними Густав совсем юнец.
- Это не апельсин, Густав! - проговорил Олив, смеясь. - Продолжим путешествие в историю живых артефактов! Мы с Господином Сомой застали сражения из-за них,... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39


28 июля 2015

0 лайки
0 рекомендуют

Понравилось произведение? Расскажи друзьям!

Последние отзывы и рецензии на
«Чистый хозяин Собственного Мира»

Нет отзывов и рецензий
Хотите стать первым?


Просмотр всех рецензий и отзывов (0) | Добавить свою рецензию

Добавить закладку | Просмотр закладок | Добавить на полку

Вернуться назад








© 2014-2019 Сайт, где можно почитать прозу 18+
Правила пользования сайтом :: Договор с сайтом
Рейтинг@Mail.ru Частный вебмастерЧастный вебмастер