Сергей Артёмов Жанр прозы:

7 февраля 2018 Фантастика

­нов, да и не только один следователь – во все времена, когда дело касалось денег и влас­ти, человеческая жизнь не стоила ломаного гроша. Так что можно было с уверенностью предположить, что на совести Ивана Ивановича десятки, если не сотни человеческих жиз­ней.  Повод для ненависти к нему у Олега был и сугубо личный: именно по приказу это­го старика его захватили и выкрали в Кейптауне, после чего пришлось жить за грани­цей и не казать носа домой. Но, с другой стороны, во-первых, с тех пор уже прошло время - целых десять лет, срок немалый. Десять лет, словно вода, обтачивающая камни, несколько сгладили и пригасили все эмоции. К тому же, сейчас Олег нисколечко не жалел, что провёл все эти годы в Австралии. И, во-вторых, пожалуй самое главное, если бы не этот старик, то данный приезд в Питер мог закончиться весьма и весьма для него – для Олега плачевно… Нет, сейчас он ненависти к Иван Ивановичу не испытывал, но и благожелательности тоже.

Их взгляды встретились.

- Спасибо вам, Иван Иванович,.. – начал было говорить Олег, - там на квартире…

- Ах, полноте, - перебил старик, его бескровные, цвета сырого мяса губы растя­нулись в довольной улыбке, было видно, ему приятно услышать слова  благо­дарности.

- Ну как же?! Если бы не вы… 

- Да ладно. Тебе просто повезло, что вовремя приехал ОМОН и среди лежащих шести трупов менты сумели определить, что один из них всё-таки ещё не совсем труп. Я лишь звякнул по телефону: подсуетил врачей, чтобы они сделали всё возможное. Они и сделали, что смогли. Но, как мне докладывали, шансов на жизнь у тебя было мало, а если бы ты и выжил, то должен был долгие месяцы лечиться. И тут вдруг такое внезап­ное исцеление! Ты просто волшебник! А как тебе удалось выжить там – в море у Кейп­тау­на, ведь все видели, что тебя сожрала акула?

- Все видели, что меня не сожрала, а утянула в океан акула, - уточнил Олег. – На самом же деле, я вышел из воды в трёх метрах от стонущей в ужасе толпы и спокойно ушёл.  

- Массовый гипноз?

- Он самый.

- Ну да, всё правильно, - старик хитро прищурился. – Сымитировал смерть, чтобы оставили в покое твоих родственников, а сам переименовал себя в Ольсона Са­виц­ки и уехал жить в Австралию. Ловко!.. Мои люди уже кое-что успели выяснить о тебе в Сиднее. Ты ведь действительно профессор физики, работаешь в университете и име­ешь научные труды по теории электромагнетизма. Скажи, на кой тебе этот универ­си­тет сдался? Почему отказался работать на меня? Сейчас бы ты был миллионером…   

- Деньги далеко не главное в жизни. Я не люблю работать из-под палки, и хотел делать то, что считаю нужным.

- Космический лифт?

- Вы и про него слыхали? – Олег удивлённо хмыкнул. Про его работу над соз­да­нием лифта знал очень ограниченный людской контингент даже в Сиднейском универ­ситете.

- У меня есть кое-какие возможности, - скромно пробасил Иван Иванович. – Зачем он тебе, этот лифт? В космос собираешься?

- Не я собираюсь, а человечество.

- Человечество уже давно туда летает. Для этого есть ракеты.

- А для ракет нужно дорогостоящее топливо, которое сжигает миллиарды кубов кислорода в атмосфере. Кроме того, они, при каждом запуске даже маленького спутника связи пробивают и разрушают защитный озоновый слой над Землёй площадью в тысячи квадратных километров. К какой катастрофе это может привести, вы понимаете? Мед­лен­ный же подъём лифта в магнитном потоке абсолютно безопасен для озонового слоя. К тому же его грузоподъёмность сможет…

- Стоп, профессор. Не надо мне пудрить мозги на тему глобальных планетных катастроф и будущего освоения космоса. Скажи-ка лучше, твой дар, откуда он? Ты и в самом деле таким феноменальным уродился? Только правду говори, мы ведь договори­лись играть по-честному.

- Никаким феноменальным я не уродился, просто в одиннадцать лет стал учиться по одной из старинных методик самосовершенствования.

- В самом деле?! Значит, изучив эту методику, любой сможет вытворять такие чудеса, которые делаешь ты?

- Чтобы вытворять, как вы говорите, чудеса, нужны годы постепенно усложняю­щих­ся тренировок. Чем раньше человек начнёт заниматься, тем больших успехов он достигнет.

- Что же ты, профессор, школу волшебников не открыл? Сам бы озолотился и учил бы подрастающее поколение по своей методике. А ты вместо этого лекции по физике австралийцам читаешь, о космических лифтах мечтаешь. Новым Циолковским решил заделаться? 

- Иван Иванович, вы хороший человек?

Старик удивлённо вскинул седые брови и пожевал губами:

- Что ты этим вопросом хочешь спросить или сказать?

- Если уж мы договорились играть по-честному, то ответьте откровенно, добро или зло принесли бы вы другим людям, обладая хотя бы такими мизерными парапсихологи­чес­кими возможностями, какими обладаю я?

Иван Иванович в задумчивости принялся почёсывать Саиду купированные уши. Так и не дождавшись его ответа, Олег сказал:

- Я считаю, что широкое распространение этих знаний преждевременно. Сначала человечеству необходимо вылечиться.

- От чего вылечиться? – очнулся от раздумий старик.

- От жажды наживы и власти.

Синие губы Иван Ивановича растянулись в усмешке:

- Это невозможно. Хотя бы потому, что в людской истории жажда наживы и власти, а также насилие и войны всегда способствовали прогрессу.

- В прошлом – да, но не сейчас… Сейчас и человечество изменилось, и его оружие. Маленькая группа террористов, заполучив в руки современное оружие, запрос­то может уничтожить всё живое на Земле.

- Видишь, раньше всего лишь мечи и луки со стрелами, ружья и пушки, а теперь,.. – продол­жал улыбаться Иван Иванович. – Прогресс налицо.

- Это уже не прогресс, это – застой, - с мрачноватой уверенностью ответил Олег. – Наша цивилизация попала в тупик и уверенно топчется теперь на одном месте.

- Почему?

- Причин очень много, объективных и субъективных. Взять хотя бы тот же пресловутый терроризм, а также всё продолжающийся международный диктат США. Кроме этого, резко ухудшилось качество обучения, что привело к острейшему кризису в науке. Нет новых передовых идей и открытий. Как следствие этого - торможение развития производства и, значит, углубление кризиса в экономике. Но и это ещё не самое страш­ное. Самое страшное – неотвратимо приближающийся энергетический кризис. Несколь­ко лет - и нефть на Земле исчезнет вообще, за нею исчезнет газ, а новый альтернативный вид топлива не сможет их полностью заменить. Это я могу с уверенностью утверждать, как учёный.

- На счёт нефти я и без тебя знаю, - старик вытащил из пиджака блистер, достал из него таблетку и сунул её в рот: - К тому времени я уже умру, но всё же, интересно, что мир будет делать без топлива. Можешь ответить, как учёный?

- Предполагать можно всё что угодно. Даже, например, поворот цивилизации и прогресса на сто восемьдесят градусов, постепенную деградацию человечества и возвра­щение к езде на животных. Вот тогда, возможно, и пригодится человечеству методика совершенствования духа и тела.

Иван Иванович громогласно расхохотался:

- Опять пересядем на лошадок или на собак?! Слышишь, Саид, будешь мой лимузин в упряжке тянуть. Да, хорошую перспективку ты, Олег, нарисовал, ничего не скажешь. Значит, ты такой могущественный экстрасенс, почти волшебник, а повлиять на будущее не можешь?

- Каждый человек своими поступками хоть как-то влияет на будущее. И я на него влияю, и вы тоже, Иван Иванович.  

Старик стал серьёзен. Его взгляд пытливо упёрся в глаза Олега:

- Хрен с ними: с высокими материями и абстрактным влиянием на будущее. Пусть о всеобщем мироздании Господь думает. Давай-ка лучше поговорим о предсказании человеческой судьбы. Как там у Пушкина: «Скажи мне, кудесник – любимец богов, что сбудется в жизни со мною? И скоро ль, на радость соседей-врагов могильной засыплюсь землёю?». Предскажи мне судьбу, вещий Олег. Для тебя ведь, экстрасенсорного, это должно быть раз плюнуть.

Олег покачал головой и хотел было развести руками, но при этом неосторожном движении Саид сразу поднял голову и, грозно зарычав, обнажил клыки.  

- Нельзя, Саид, - успокоил пса хозяин.

- Иван Иванович, к сожалению, в предсказании судеб и гадании я не силён. Никогда этим не занимался.

- Плохо, кудесник, очень плохо. А я так надеялся, что ты мне что-нибудь хоро­шее скажешь. Ну ладно, что хоть не соврал, - старик закашлялся, достал из кармана другой блистер, а из него - круглое драже и положил в рот.  

- Это вам к гадалке надо какой-нибудь сходить.

Иван Иванович принялся молчаливо рассасывать во рту лекарство, затем, уста­вясь в окно на возвышающийся над противоположным берегом Невы Адмиралтейский шпиль, сказал:

- Был я у цыганки одной. Давно это было, ещё в годы перестройки, когда Совет­ский Союз стал рассыпаться. Наговорила она тогда мне, зараза старая, с вагон и ма­ленькую тележку: «Большим человеком будешь, очень могущественным. Бояться тебя будут, подчиняться тебе будут. А сын твой сгорит. Сам ты умрёшь через пять лет после его смерти, умрёшь из-за своего близкого друга». Я слушал её, посмеивался и не верил. Но прошло время. У меня появились нужные связи, затем – кое-какое влияние, и стал я, в конце концов, как и предрекала цыганка, кукловодом.

- Кем?

- В куклы начал играть, - рассмеялся своей шутке Иван Иванович, хотя в его голосе чувствовалась горечь: – В живые куклы, которые выступают в разных там Думах и на съездах, сидят в кабинетах Кремля и корчат из себя русских патриотов или великих политиков, а на самом деле выполняют то, что им приказано. Несколько человек нас таких кукловодов, и всего этого добились мы без всяких там гипнозов и пара­психо­логий. Ты не представляешь, какое это невероятно прекрасное чувство – обладание истинной властью!

Старик замолчал. Задумчиво улыбаясь, он погрузился в какие-то свои воспо­ми­на­ния, и после паузы продолжил с ностальгическими нотками в голосе:

- Да, могущество, богатство и власть – это прекрасно. Мелькали год за годом. Жизнь катила, как комфортабельная машина по гладкому шоссе, хотя конечно на этом шоссе и хватало ухабов. Но я их успешно преодолевал, даже интересно было – пред­став­ляешь себя игроком в шахматы и играешь, решаешь проблемы и проблемки, перед­ви­гаешь фигурки на доске, а если надо, убираешь их с поля… Ну, да ты сам всё прек­расно понимаешь. О давнем визите к цыганке я, естественно, со временем позабыл. И вдруг в Германии в железнодорожной катастрофе погибла семья моего сына: жена и двое детей – Игорёк и Катя. А, узнав об этом, сгорел и мой сын.

- То есть, как сгорел? Прыгнул в огонь?

- Он сгорел не от огня, от водки сгорел. С горя напился и,.. – Иван Иванович тяжело вздохнул и высморкался в платок. – После его смерти я и превратился в такую вот рухлядь, расклеиваюсь потихоньку, он ведь у меня один был. Живу теперь вот и денёч­ки считаю - со дня его смерти скоро уж пять лет исполнится.

Неожиданно его глаза весело заблестели. На губах снова появилась улыбка:

- Только ошиблась цыганка. Про смерть сына правду сказала, а про мою - нет. Ошиб­лась! Не умру я из-за своего друга, уже не умру. Пережил я всех своих друзей: пос­ледний мой хороший приятель умер месяц назад. 

- Умер? Своей смертью?

Старик продолжал улыбаться, но в голосе зазвучала обида:

- Полагаешь, я побоялся предсказаний цыганки и его из-за меня порешили? Оши­ба­ешься, он сам умер. Не вру. Я теперь ко всему отношусь философски и смерти не боюсь. Чего её костлявой бояться, если она неотвратима? Такой закон природы: если существует рождение, то обязательно будет и смерть. Вот, правда, насчёт грехов… давит меня мандраж. Чувствую: нагрешил немало. Всё чаще об этом задумываться на­чал. Хотелось бы до смерти все свои грехи искупить. В церковь стал регулярно ходить, три новых храма в Москве строю, тебя вот с того света вытянул, Питер от Соболя и этого педика – отца Прохора освободил…  

- Как освободили? 

- Чтобы не вызывать лишней шумихи и ненужных обсуждений в прессе, Соболев вдруг три дня назад скоропостижно решил повеситься, а мои ребята ему в этом немнож­ко помогли. Сильно оборзел он в последнее время, став правой рукой городского мэра. Вот и доигрался. Музыкальному протоиерею Прохорову тоже не повезло - его любов­ник приревновал и прирезал… якобы его любовник.

- Это они меня «заказали»?

- Они.

- За что?

Рука Ивана Ивановича потянулась к дверному отсеку с кнопками. Зашелестели открывающиеся жалюзи, опустилась зеркальная перегородка. За ней сидели трое: крупный мужчина лет пятидесяти, молодой парень в форме капитана милиции и худенькая женщина средних лет с подвижными беспокойными глазами. Посмотрев на неё, Олег сразу определил, что именно она в команде охраны является гипнотизёром.   

- Петя, будь добр, - пробасил Иван Иванович, не оборачиваясь. - Расскажи господину Савицки, за что его хотели убить.

Пятидесятилетний степенно кашлянул в кулак, собираясь с мыслями. Он загово­рил по-военному быстро и лаконично:

- Нами установлено, во время последнего ночного представления ди-джей-про­то­иерея отца Прохора его недавно нанятый на работу охранник Николай Симоненко случайно услышал словесную перепалку между своим шефом и заместителем мэра го­рода Соболевым, который присутствовал на концерте в качестве почётного гостя. Как нам впоследствии удалось выяснить, конфликт между отцом Прохором и Соболевым происходил уже неоднократно: Прохоров требовал от Соболева увеличения своего денежного пая в их преступном синдикате. Так было и в этот раз. Из их диалога Симо­нен­ко понял подоплёку проводимых концертов. Он не выдержал, сгоряча стал угрожать отцу Прохору и Соболеву разоблачением – сказал, что позвонит известному своими гром­кими скандальными разоблачениями независимому журналисту и телеведущему Не­видову и всё ему расскажет. После этого скандала Симоненко ушёл с Дворцовой площади. На следующее утро он и в са­мом деле пытался осуществить свою угрозу и позвонил в офис Невидова. К этому вре­мени спецы из службы безопасности Соболева уже успели поставить на прослушку до­маш­ний телефон Симоненко и его мобильник. Узнав подробности телефонного разговора Симоненко с референтом Неви­дова и боясь грядущего разоблачения, Соболев отдал приказ о насильственной нейтра­ли­зации опасного «объекта». Акцию должны были провести этим же вечером нанятые киллеры под руководством некого Бормана. Но способ и время нейтрализации решили срочно изменить, когда выгуливающий собаку Симоненко встретил в сквере своего бывшего одноклассника Олега Савицкого, то есть господина Савицки. После взаимных приветствий разговор приятелей затронул отца Прохора и Соболева. Подробности этого разговора прослушивали соболевцы. Чтобы прекратить утечку информации, тут же была проведена попытка ликвидации «объекта». Но, по всей видимости, Симоненко неожиданно споткнулся и уронил свой мобильный телефон в тот момент, когда был инициирован звуковыстрел. Ликвидация не удалась, а Симоненко перешёл на нелегальное положение и ушёл из своей квартиры. Зная, что он сегодня может позвонить Невидову – тот должен был вернуться из Варшавы, соболевцы поставили на прослушку и телефоны журналиста. Они не ошиблись, Симоненко повторно позвонил Невидову вечером по телефону Надежды Ермоловой. Этот звонок дал возмож­ность соболевцам узнать местонахождение Симоненко. На квартиру Ермоловой тут же были посланы три киллера. За час до этого первая их группа в составе двух человек устроила засаду на квартире родителей господина Савицки. Цель группы - ликвидация господина Савицки и его брата. Убрать их… извините,.. ликвидировать решили на всякий случай – вдруг Симоненко «слил» им,.. то есть, рассказал опасную для Соболева информацию. 

«Ничего нам Колька так и не рассказал», - подумал Олег, продолжая слушать охранника Ивана Ивановича.

- Не дождавшись господина Савицки и его брата, киллеры вынуждены были убраться восвояси из-за вдруг возникшего на кухне полтергейста: упавший самовар ударил по голове старшего группы Андрона и…

- Твоя работа? – расхохотавшись, спросил у Олега Иван Иванович.

- Моя.

- Можно продолжить? – вежливо поинтересовался охранник Петя, когда громоподобный смех шефа затих. – Значит, первая группа свою работу не выполнила. Гораздо лучше обстояли дела у группы, возглавляемой самим Борманом: киллер по кличке Клоун проник с крыши в квартиру Надежды Ермоловой, застрелил её и Николая Симо­нен­ко. Более того, в пиджаке у убитого киллеры нашли визитку господина Савицки и сообщили номер его мобильного телефона соболевцам. Теперь, благодаря этому номе­ру, служба безопасности Соболева точно могла установить местонахождение господина Савицки… 

- Это понятно, - остановил своего подчинённого Иван Иванович и взглянул на Олега: - Скажи-ка, господин Савицки, какого ты попёрся, на ночь глядя, к своему корефану, если два часа назад с ним только расстался? Или тебе твой внутренний экстра­сен­сорный голос подсказал, что у него возникли проблемы?

- Подсказал, - не стал кривить душой Олег.

- Уникум, - то ли недоверчиво, то ли восхищённо покачал головой старик. – Давай, Петя, рассказывай дальше. Хотя, что уже рассказывать, и так всё понятно: зашёл в квартиру и увидел два трупа, а тут и Борман с компанией обратно вернулся за новеньким «клиентом». Порция гипноза – и киллеры перестреляли друг друга. Правиль­но, Олег? Моим соколикам как раз завербованный осведомитель из команды Соболя сообщил, что одного иностранца, бывшего нашего соотечественника - Олега Савицкого с минуты на минуту грохнуть должны. Когда мне об этом доложили, я не стал тянуть резину: хоть ты, экстрасенс, меня не очень-то любишь, но решил я за тебя заступиться – на старости лет больно мягкосердечным стал. Даже сам позвонил тебе. А ты так лопухнулся с Клоуном. Что же твоё гипнотизёрское чутьё не подсказало тебе, что он ещё жив?

- Я сам уже тогда был едва жив, - ответил Олег, – «хайнанем» заболел.

- М-да, и на старуху бывает проруха, - сказал Иван Иванович. – Ладно, если у тебя больше нет вопросов по этой теме…

- Как же нет вопросов, если я так и не знаю, из-за чего этот весь сыр-бор? Почему Николая убили и меня чуть было тоже вместе с ним?

- Он тебе так ничего и не рассказал?

- Не рассказал. Обещал, что скоро наступит всеобщий ажиотаж, и я обо всём прочту в газетах.

- Если что-то и просочится в газеты, то только в разделы слухов и сплетен, - добро­душный до этого голос Ивана Ивановича стал твёрдым. – Виновные врачи и мен­ты, а также этот ди-джей Прохоров и их главарь – Соболь уже сдохли. Так что официальных доказательств – никаких. Не хочу я, чтобы возникал ажиотаж ни у нас в России, ни за рубежом. На нас уже и так оттуда смотрят, как на белокожих нигеров, с которыми можно делать всё что угодно и иметь как угодно. Хотя… хотя, каюсь: в том. что нас - русских так опустили ниже плинтуса есть и моя вина… Кто ж знал, что всё так получится. Как любил говорить когда-то один мой хороший знакомый: «Хотели - как лучше, а вышло – как всегда»… Да, я тоже не всегда придерживался законных методов в работе, и убивать неугодных частенько приходилось. Но то, что здесь вытворял Со­боль со своей бандой – это уже беспредел… Расскажи, Петя. 

Сидящий за спиной хозяина Петя снова кашлянул в свой солидных размеров кулак и заговорил:

- Четыре месяца назад ди-джей Прохоров благодаря содействию заместителя мэра Петербурга Соболева получил от Синода духовный чин протоиерея. В городе нача­лась бурная рекламная раскрутка его массовых музыкальных концерт-проповедей. На эти шоу стали собираться всё больше и больше молодёжи. Впоследствии выяснилось, в задачу Прохорова входило как можно больше накачивать толпу пивом и таблетками типа «эйфорик». Сейчас уже известно, после употребления пива с «эйфориком» нервная система на три-пять часов неимоверно возбуждается, приходит в состояние крайней агрессивности. Находящийся в таком состоянии подросток, словно молодой петушок, ищет, с кем бы подраться. Поэтому, как и прогнозировали преступники, под утро после ночных концертов отца Прохора на улицах города возникали драки, итог которых - многочисленные пострадавшие. К месту происшествий выезжали бригады скорой помо­щи и увозили травмированных участников инцидентов, иной раз по двадцать-тридцать человек сразу. Четыре таких бригады работали на синдикат Соболева. Концерты отца Прохора всегда проводились в ночь, когда дежурили именно эти бригады. Пострадав­ших везли якобы в больницу, во время поездки делали им усыпляющий укол и уже без сознания доставляли в подпольный пункт по  расчленению.    

- В какой пункт? – Олегу показалось, что он ослышался.

- По расчленению, - повторил Петя. – Ещё живую жертву попросту расчленяли пять хирургов, заготавливая органы-трансплантаты для отправки заказчикам. Как пра­ви­ло, по сводкам МВД за минувшую ночь в городе и области пропадало без вести два – три десятка молодых людей, а в Бельгию или Италию утром следующего дня улетал само­лёт с ценным грузом человеческих органов. Так что бизнес у Соболя был поставлен на широкую, можно сказать, промышленную ногу.   

«Надо было мне эту тварь ещё тогда в детстве порешить, - подумал Олег. – Эх, мама, мамочка, и зачем ты взяла с меня тогда слово не мстить за отца».

- Сколько же Прохоров и Соболь успели дать таких концертов? – спросил он.

- Девятнадцать, - ответил вместо своего охранника Иван Иванович. - Мои люди так и не смогли узнать точное число умерших под скальпелем соболевских эскулапов, как их не допрашивали. Те попросту не помнили количество разделанных тел – работа­ли, словно мясники на конвейере мясокомбината. Но в сумме после этих ночных оргий в одном только Санкт-Петербурге пропало более двухсот молодых жителей, а ведь сюда приезжали и из мелких областных посёлков, и других городов. Я узнал обо всех этих безобразиях только две недели назад. Дал команду мэру негласно навести в городе порядок и убрать Соболева. Но разве это мэр? Тряпка! Надо будет под благовидным пред­логом турнуть его на пенсию…   

 

* * *

 

Кортеж из трёх машин престарелого российского кукловода промчался по Литей­ному мосту и снова выехал на Невский. Пёс-кавказец поднял голову с колена Ивана Ивановича, посмотрел в окно и коротко пролаял таким же густым басом, каким разго­ва­ри­вал и его хозяин.  

- Что, Саидик, побегать хочешь? Потерпи, скоро погуляешь, – старик ласково потрепал уши собаки, затем спросил у Олега: – Ты куда сейчас? 

- Домой хотелось бы, на проспект Наставников. Меня братишка ждёт.

- Знаю, что у тебя братишка есть и без родителей остался. Петя, скомандуй води­лам, чтобы к дому господина Савицки ехали, - дрожащая рука Ивана Ивановича потяну­лась к отсеку в двери и нажала на кнопки.

Зашелестели жалюзи, поднялась зеркальная перегородка и закрыла часть салона, в котором сидела охрана.

- Значит сейчас в отчий домой едешь? – Иван Иванович пристально смотрел на Олега. – То бишь, в отчую квартиру. А что потом?

- В каком смысле – потом?

- Что делать будешь потом? Завтра, через неделю? Уедешь в Австралию и брата с собой заберёшь?

- Конечно. У меня ведь там работа.

- Твой космический лифт?

- И он, и кроме него есть несколько задумок.

- Каких? – Иван Иванович усмехнулся: – Надеюсь, твои задумки благо­прис­тойные? Не такие, как у покойного Соболя, гореть ему вечно в аду. Не бойся, поделись своими замыслами со стариком. Может, я тебе хочу помочь. От чистого сердца помочь.

- Мне скрывать особо нечего. Не сейчас, а в перспективе хочу организовать в Сид­нее или в каком-либо другом городе Австралии научно-исследовательский инсти­тут.

- Что там, институтов мало?

- Я свой хочу институт - частный, чтобы ни от кого не зависеть и работать над темами, которые интересуют меня.

- А какие темы интересуют тебя?

- Пусть это прозвучит и высокопарно, - Олег предчувствовал реакцию собесед­ника на его слова, но всё же решил ответить: – Меня, прежде всего, интересует проб­ле­ма выживания человечества.

- Проблема выживания? – Иван Иванович громко заржал, словно горячий жеребец в расцвете лет. – Выживание?! Ну да, я забыл, ты ведь уже меня пугал энер­гети­ческим кризисом, озоновыми дырами и прочими глобальными катастрофами.

- Зря смеётесь, Иван Иванович. Вспомните хотя бы то подводное землетрясение в Индонезии и Малайзии накануне 2005 года. Разве было бы тогда столько жертв, если бы сейсмо­контроль осуществлялся современными анализаторами и датчиками?

- А я и не спорю, научный прогресс – великая сила. Кто же работать будет в твоём частном институте? Австралийские аборигены?

- Зачем, аборигены? Учёные. Буду приглашать наших, русских. Их сейчас по всему миру полным-полно болтается, в лабораториях за копейки черновую работу дела­ют.

- Так почему обязательно в Австралии такой институт открывать? Открой его здесь: в Питере, или в Москве, - Иван Иванович замолчал, обдумывая неожиданно возник­шую идею. Потом продолжил: - А что? Слушай, я же дело говорю! Переезжай сюда жить, опять становись Олегом Савицким и начинай работать. Я твоим спонсором буду, и все административные дрязги запросто помогу уладить. Дам всем твоим за­думкам зелёную улицу. Как, согласен? 

Олег озадаченно пожал плечами.

- Ты ещё и думаешь?! – продолжал наседать на него старик.

- Ваше предложение очень заманчиво, Иван Иванович, - Олег говорил медленно, старательно взвешивая каждое слово. – На него и в самом деле грех не согласиться. Но… Австралия – это действительно демократическая страна, не на бумаге, а на деле. Чего не скажешь о России, где из века в век чиновничий аппарат старательно давил лю­бые хорошие начинания. Боюсь, вместо научной работы, мне придётся воевать с непобе­димой армией государственных чинуш.  

- Чудак-человек, тебе же сказано – я всё улажу, никаких проблем у тебя не будет.

- Сейчас – да, но потом?.. – вырвалось у Олега.

Азарт в глазах старика померк, улыбка увяла:

- Потом?.. Ты прав, годы берут своё. Держусь я уже только за счёт таблеток. Не ровен час, отправлюсь на вечное загробное поселение то ли в ад, то ли в рай – это уж как Господь решит. Да и цыганка предсказала, что я умру через пять лет после своего сына. А умер он четыре года и десять месяцев тому назад.

- Вы ведь сами говорили, что цыганка ошиблась, - постарался сгладить свою оп­лош­ность Олег.

- Поживём – увидим, - задумчиво сказал старик, в который уже раз доставая из кармана таблетки. – В общем, я тебе предложил, а ты уж сам решай, где тебе лучше жить и работать. Выбор за тобой.

- Спасибо, Иван Иванович. Прежде, чем на что-то решиться, нужно всё тщатель­но взвесить. Я обязательно обдумаю ваше предложение, в нём множество плюсов: всё-таки здесь моя родина, а поддержка и спонсорство такой могущественной личности как вы очень многое значит. Но даже если я перееду в Россию, то это через год или два. Сейчас в Австралию мне всё равно нужно будет уехать.

Саид снова поднял голову, посмотрел в окно и тявкнул, на сей раз довольно-таки жалобно.

- Что, дружище, приспичило? А я ведь говорил, чтобы ты чая поменьше сегодня лакал, - старик любовно прижал к груди большущую собачью голову. – Он у меня без сладкого чая жить не может. Вырезкой его не корми, только чаю налей. О, как раз мимо парка проезжаем. Сейчас погуляешь, Саидушка.

Иван Иванович нажал на кнопку в двери и сказал:

- Петя, распорядись, чтобы остановили. Саид просится.

Машины остановились возле сквера, в котором Олег пять дней назад встретил Колю Симоненко. Из джипов выскочили шестеро парней, а из заднего отсека лимузина – Петя и мент-капитан. Все они внимательно стали оглядывать сквер и окна близко к нему расположенных домов. Затем один из парней открыл дверь Ивана Ивановича. Первым из неё на улицу выпрыгнул Саид, стремительно понёсся вперёд и затормозил у первого попавшегося  на пути дерева. За кавказцем из лимузина вышел Олег, за ним - сам Иван Иванович. В окружении секьюрити, опираясь на палочку и сильно сутулясь, он медленно побрёл по опавшей листве вглубь сквера.

  - Иван Иванович, я пойду, пожалуй, - сказал ему Олег. – Мне здесь близко. Через школьный двор только пройти – и уже возле дома.

Иван Иванович остановился. В его взгляде были безнадёжная грусть, усталость и мудрое спокойствие уже всё познавшего, пресыщенного прожитыми годами человека. Покрытая остатками седых волос голова по-стариковски тряслась мелкой дрожью, словно её обладатель во всём и со всеми соглашался. Но голос был звучным и молодым:

- Да, иди. Если возникнут какие-либо проблемы по оформлению документов брата для выезда за границу, свяжись со мной. И вообще, мало ли что… Петя, дай ему мои контактные телефоны.

«Всё-таки время меняет людей, - думал Олег, переходя на другую сторону проспекта. – И не только внешне. Вспомнить, как он относился ко мне десять лет назад, когда меня похитили в Кейптауне, и сейчас. Что на него так повлияло: старость или смерть сына, а может ожидание и близость своей смерти? Раньше проституток в Африку вывозил, Керьянова убил. А теперь храмы в Москве строит, Питер от Соболя избавил. Сильно изменился он - Ваня в квадрате. Во всяком случае, ко мне он явно благоволит. Может, в самом деле, вернуться в Питер и здесь создать институт? Нужно всё обдумать…» Параллельно с этими размышлениями в голове появилось и приобрело форму мысли коротенькое послание от Кирилла:

- Олег, ты когда придёшь?

- Через десять минут, Кирюха, - ответил Олег брату. - Что купить нам на обед?

В конце школьного двора он оглянулся. Вдалеке в центре сквера виднелась высокая сутулая фигура Ивана Ивановича окружённая телохранителями, а вокруг них беззаботно и радостно носился лохматый кавказец.

 

 

Глава 8.

 

Около получаса Олег поджидал её у центральных ворот госпиталя военно-медицинской академии. Наконец, она вышла, в простеньком сиреневом свитерке и короткой юбке-шотландке, с небольшой дамской сумкой и пакетом в руке. Задумав­шись, девушка бодро стучала каблучками мимо и не обратила на него никакого внимания.

- Здравствуйте, Машенька.

Она вздрогнула, остановилась и удивлённо воскликнула:

- Это вы?! Тот самый больной?.. Особенный и чудесно исцелённый?! Как здоровье?

- Здоровье в порядке. Спасибо славным медицинским работникам и персонально медсестре по имени Маша, то есть, вам. И это тоже вам, - торжественно отчеканил Олег и протянул ей букет из пяти голубых роз.

Она взяла цветы, залилась румянцем и смущённо спросила:

- Почему же именно медсестре Маше персональная благодарность и такие прекрасные цветы?

- Потому что... Потому что, во-первых, именно медсестра Маша очень любит розы, особенно голубые. А во-вторых,.. – Олег тоже смутился, но решил сразу говорить всё как есть: - Вы мне очень нравитесь. Нет, более чем нравитесь, я в вас влюбился. Как говорится, скоропостижно и основательно. Втюрился по самые уши и посему прошу, Мария Михайловна вашей руки.  

Большие изумрудные глаза Марии Михайловны стали ещё больше, а нежный румянец на щеках приобрёл цвет спелой малины:

- Вы… вы представляете, что говорите?

- Ещё как представляю.

- По всей видимости, вас немножко не долечили. У вас всё в порядке с психикой?

- Можете проверить. Готов быть вашим подопытным кроликом. Вы ведь у нас медик и к тому же в прошлую среду наконец-то получили долгожданный зачёт по психологии.

Ротик Маши открылся, но она не нашлась, что сказать, и только фыркнула, словно чем-то раздражённая киска. Олег заглянул в её мысли, точнее, не мысли, а в тот сумбур, который творился сейчас у неё в голове и успокаивающе произнёс:  

- Машенька, я прекрасно понимаю, какую сумятицу вы сейчас испытываете: на улице подходит едва знакомый субъект и несёт какую-то околесицу. Но, поверьте, это совсем не околесица. Я не шучу и не издеваюсь, а совершенно серьёзно предлагаю вам выходить за меня замуж. Пойдёмте, на троллейбус. Вы ведь сейчас в общежитие? Разрешите помочь, - Олег протянул руку и взял у девушки пакет.   

Они пошли к остановке. Постепенно Маша стала приходить в себя.

- Значит, решили сразу наскоком взять быка за рога? - с усмешкой спросила она. – То есть не быка… Ой! Я с вами совсем запуталась. 

- Уж если проводить аналогию с фауной, то бык – это я, - рассмеялся в ответ Олег. – И этот бык хочет взять тёлочку, только  не за рога, а замуж.

- Ага, замуж… Думаете, подарю тёлочке цветочки, наплету ей про замужество, тёлочка и растает. А растаяв, поведёт к себе в комнату общежития и к вечеру всё закончится постельной сценой. 

- Обещаю, в нашей с вами совместной жизни будут присутствовать постельные сцены и довольно часто. Но я не собираюсь, просто так забраться к вам в постель, как это сдуру попытался сделать ваш однокурсник Эрнест Костышин. Правильно сделали, что навернули его тогда сковородкой по голове.

- Не сковородкой, а чайником, - механически поправила Олега Маша и, в очередной раз удивившись, остановилась: - Откуда вы про это знаете?

- Милая Машенька, я ведь сказал, что у меня относительно вас серьёзные намеренья. Пойдёмте, чего мы остановились? – Олег взял девушку под локоток. – Должен сказать, вы мне понравились сразу, когда я ещё только очухивался в «саркофаге», а вы во сне сдавали психологию толстому и лысому дяденьке, который некультурно сидел на столе, подвернув по-турецки ноги.

Машенька снова фыркнула, но не выдержала и рассмеялась:

- Это он во сне был такой некультурный. В жизни доцент Рагозин совсем другой – культурный, а ещё очень строгий. Он всю нашу группу завалил весной на зачёте и принципиально перенёс его на конец августа.

- Всю группу?! Действительно, строгий дяденька. Однако дело не в нём, Машенька, а в том, что вы на меня произвели неотразимое впечатление. Поэтому, выйдя из больницы, я стал интересоваться вами и вашим житьём-бытьём. Так что, прежде чем вот так встретиться и задекларировать свои чувства и желания, я многое узнал о  вас.

- Что же вы узнали?

- Если кратко,.. сами вы из Кронштадта, сразу после школы не поступили. Поэтому год работали медсестрой и тратили деньги на репетиторов. Зато следующим летом успешно сдали экзамены в медицинский университет имени Павлова. Сейчас учитесь на втором курсе лечебного факультета и работаете в госпитале. Живёте в университетском общежитии. Круг знакомых обширный, но близко ни с кем не сходитесь, дружите только с Леной и Наташей – вашими однокурсницами. Мужчинам вы очень нравитесь, многие хотели бы за вами приударить, но пока вам никто из них не приглянулся. Даже сорокалетний красавец врач-кардиолог Борисов, который женат, имеет двоих взрослых детей, и уже как полгода безуспешно подбивает к вам клинья, подкладывая в кармашек вашего халатика молочный шоколад.

- По-моему, это не совсем этично за спиной человека интересоваться его жизнью.

- Каюсь, не этично, - согласился Олег. – Но вы ведь сами говорили, что я особенный. И одной из моих особенностей является умение многое узнавать об интересующем меня человеке… А тут мне очень понравилась девушка. Вот и не удержался, воспользовался своими возможностями.

Он мог бы сообщить Маше ещё кое-что. Например, что слегка лукавил, говоря, будто бы ей никто не приглянулся. Приглянулся! Причём, он сам. Олег чувствовал её симпатию к себе и до сегодняшней встречи, а минуту назад это подтвердилось. Одновременно разговаривая и наблюдая за мыслями собеседницы, он вдруг с радостью узнал: после его выздоровления и выписки Машенька в регистрационном больничном журнале пыталась отыскать адрес или номер телефона «странного» больного. «Просто так, - как она себе говорила, - из чистого любопытства».  

- Если уж вы обо мне так много знаете, то и я бы тоже хотела узнать о вас хоть что-нибудь, - Маша искупала его в изумрудном сиянии своих глаз.

- Зовут меня Ольсон. Точнее, Олег. 

- Очень приятно. Вот уж не думала, что мне, простой смертной, доведётся познакомиться с выдающимся экстрасенсом.

- Выдающимся экстрасенсом? – Олег усмехнулся. – Какая помпезность! Вы меня даже в краску вогнали. Что вы, Машенька, никакой я не выдающийся. Наоборот, стара­юсь не афишировать свои возможности и предпочитаю держаться в тени. Поэтому в журнале регистрации больных вы ничего не нашли обо мне.

Маша снова взглянула на него и, как пять минут назад, покраснела:

- С вами страшно разговаривать, вы словно насквозь меня видите.

- Я и вас этому научу.

- Чему научите?

- Читать мысли человека.

- В самом деле?!

- Обещаю. Только для этого потребуется время и ваше желание. Когда мы с вами уедем в Австралию… Что ты так на меня смотришь, Машенька? – решил Олег перейти на «ты». - Через две – три недели мы уезжаем в Австралию: я, ты и мой брат – Кирилл. Если, конечно, примешь моё предложение. Ах да, я забыл сказать тебе, что сейчас живу и работаю в Сиднее. Завтра мы можем начать оформлять документы для твоего выезда.

- Для выезда?

- Ну, да. Для выезда в Австралию.

- Какая может быть Австралия, если я студентка. Я учиться хочу, с детства врачом мечтала стать.

- Станешь. Очень хорошо, что ты сдала зачёт по психологии и ликвидировала эту задолженность за весенний семестр. В Сиднее тоже можно получить высшее образо­вание, а твой перевод из Павловки в австралийский медицинский университет я беру на себя.

Маша смотрела на него с явным недоверием:

- Однако у вас и шуточки, господин экстрасенс.

- Никакие это не шуточки. Знаешь что, давай действительно сразу брать быка за рога. Зачем тебе сейчас ехать в общежитие? Поехали в университет, - Олег махнул рукой, останавливая как раз вынырнувшее из-за угла пустое такси.

- Зачем в университет?

- Подашь на имя ректора заявление, и заодно можно будет узнать, какие нужны документы для перевода в заграничный институт. 

- Я ведь ещё не дала вам своего согласия.

- Ничего, позже дашь. Я тебя не тороплю. Можешь осчастливить меня своим согласием даже не сегодня, а завтра.

- Господи, что я делаю? – прошептала Машенька, усаживаясь на заднее сидение тёмно-синей «Ауди».

- Не я, а мы, - Олег сел рядом. Улыбаясь, он взял её маленькую ладошку в свою широкую ладонь. – Мы делаем первый шаг к нашему счастливому совместному будущему.

* * *

            Проведя в Питере почти полтора месяца, он возвращался в Австралию в первых числах октября. Вместе с ним на новое место жительства улетали Кирилл и Маша. Так­сист помог им погрузить сумки на багажную тележку и они направились в немного­люд­ное здание аэропорта.

- Уже скоро, - Олег взглянул на настенное табло. – Сейчас начнётся проверка багажа, а потом…

Он ободряюще подмигнул своей невесте. Маша нервно улыбнулась и вздохнула.

- Не бойся, я с тобой, - тоже подмигнул ей Кирюха и добавил: - Поверь мне, я точно знаю: всё будет хорошо.

- Всё будет просто отлично, - сказал вслед за братом Олег и достал из куртки запищавший мобильник: - Алло.

- Как дела? – осведомился по-английски женский голос.

Олег поморщился, словно от острой зубной боли – это была Джейн. Девушка, с которой он познакомился три года назад на дне рождения одного его австралийского приятеля. Джейн была умна, разговорчива и обладала сексапильной внешностью, так что Олег долго не раздумывал, когда его новая знакомая предложила после вечеринки зайти к ней, выпить по чашечке кофе и полюбоваться на её коллекцию полотен какого-то популярного австралийского абстракциониста. Хозяйка коллекции заинтересовала Олега гораздо больше, чем малопонятные композиции кружков, квадратиков и треугольничков на картинах, поэтому он и остался у неё до утра. Потом они частенько проводили ночи вместе. Темпераментной Джейн очень нравилось заниматься с ним любовью, но всё же она ему не раз заявляла, что у неё особенный характер, к нему она относится только как к партнёру по постельным играм и оставляет за собой право в любое время объявить их роман расторгнутым. Естественно, Олег оставлял точно такое же право и за собой. Отсюда из Питера, когда Маша согласилась ехать с ним в Австра­лию, он позвонил Джейн и напомнил об их уговоре. И хорошо сделал, что решил ей сообщить о своём намерении жениться заблаговременно и по телефону. Неплохо и то, что в этот момент их разделяла не одна тысяча километров - Джейн просто физически не могла воплотить в жизнь все те угрозы, которыми она стала осыпать своего невер­но­го любовника. Темперамент, то бишь, «особенности» её характера долго изливались из трубки бурным потоком в виде не очень-то цензурных слов и горячих выражений. Но всё же две недели, прошедшие после того неприятного разговора, отрезвили и несколь­ко успокоили Джейн. Она всё реже и реже звонила Олегу, чтобы напомнить ему, какой он негодяй, и как он ей стал безразличен. 

- Как дела? – повторила Джейн. – Или ты уже не хочешь узнавать мой голос? Эй, Ольсон!

- Я тебя узнал, Джейн. Дела у меня идут замечательно, сегодня уже вылетаю в Сидней.

- Вместе со своей будущей супругой?

- Конечно вместе.

- Познакомишь меня с ней?

- Зачем? Хотя если ты так хочешь и обещаешь вести себя…

- Я всегда веду себя прилично и не собираюсь закатывать сцены ревности,.. не дождёшься. Более того, я тебе сейчас специально звоню, чтобы сообщить, что у меня тоже прекрасно идут дела, если мои дела тебя ещё интересуют.

- Очень интересуют, Джейн, - уверенным тоном солгал Олег.

- Так вот, я позавчера познакомилась с таким парнем, которому ты и в подмётки не годишься: он выше тебя на целую голову и в два раза шире в плечах. Настоящий баскетболист! А если бы ты видел, что мы с ним сегодня вытворяли у него в спальне…

- От души поздравляю, Джейн. Я рад за тебя.

- Негодяй, - в сердцах сказала Джейн и в трубке Олега зазвучал сигнал отбоя.

Он выключил телефон и спрятал его в карман.

- Опять она? – суровым голосом спросила Маша. – Ты меня с ней при случае познакомишь?

- Зачем, Машенька? – притворно вздохнул Олег, эта её суровость была ему очень даже приятна.

- Хоть я ещё говорю по-английски не очень, но сил нет, как хочется сказать пару «ласковых» слов этой липучке австралийской, чтобы она не приставала к тебе.

Из кармана Олега опять раздался звонок. В глазах Машеньки полыхнула молния:

- Дай-ка я с ней сама познакомлюсь. Сейчас она у меня как кенгуру запрыгает. Такое ей скажу, что она твой номер сразу позабудет. Дай, Олег.

Она протянула руку, но Олег усмехнулся, нежно прижал к себе девушку и сам включил мобильник:

- Алло!

- Легче в Кремль дозвониться, чем к тебе, - мощно и басовито раздалось из труб­ки. – Значит, улетаешь?

- Улетаю, Иван Иванович.

- Как говорится, скатертью дорога, в хорошем смысле этого выраженьица. Удачного тебе взлёта, мягкой посадки и никаких террористов, - сказал Иван Иванович. – Мог бы и сам мне позвонить напоследок. Ладно, не оправдывайся, это я так, брюзжу по-стариковски.

За время пребывания Олега в Питере между ним и всесильным российским кукло­во­дом установились своеобразные, очень похожие на приятельские, отношения. Они встретились всего лишь раз, когда Олег вышел из больницы после ранения. На сле­ду­ющий день после той встречи Иван Иванович вернулся в Москву, но теперь регу­ляр­но звонил Олегу и всегда был готов оказать свою помощь. Не дожидаясь просьб от Олега, он по собственной инициативе здорово «подсуетил» чиновничью братию Санкт-Петербурга и те в кратчайшие сроки, без обычных в таких случаях бюрократических проволочек, бумажной волокиты и намёков на мзду быстро оформили все документы для выезда в Австралию российских граждан Кирилла Афанасьева и Марии Нефёдовой.

- Будешь уже в Сиднее – позвони, как доехал, - пророкотала трубка.

- Обязательно, Иван Иванович.

- Не забывай старика. Если надумаешь вернуться и здесь у нас открыть свой ин­сти­тут, я тебе помогу,.. пока ещё жив и в силе. И в Австралии тоже, если возникнут какие-либо осложнения, мне жалуйся. У меня там влиятельные друзья имеются. Я уж не говорю про Америку – у меня в их Белом Доме и конгрессе знакомых, что мух на заднем дворе. Так что, ежели чего, звони. А может, Бог даст, ещё свидимся… Хотя вряд ли.

Иван Иванович оказался прав, свидеться им больше было не суждено.

 

* * *

Ровно через пять недель после возвращения Олега в Сидней, ему позвонил мужчина, поздоровался на русском языке и учтиво сказал:

- Господин Савицки, я являюсь доверенным лицом господина Брагина. Вы знаете, о ком я говорю?

- Об Иван Ивановиче, - ответил Олег.

- Совершенно верно. Так вот, Брагин Иван Иванович умер. Я специально приле­тел в Австралию для важной конфиденциальной беседы с вами. Не могли бы вы сегодня явиться в российское посольство, скажем, часов в шесть вечера?

В комнате кроме Олега и доверенного лица – дородного мужчины с глазами навыкате и бесцветными жирными волосами, тщательно зализанными назад, присут­ство­вали ещё двое работников посольства.

- Для оформления документов нам понадобятся свидетели, - объяснил их при­сутствие дородный доверенный. – Господин Савицки, за месяц до своей кончины господин Брагин включил вас в своё завещание и поручил мне, в случае его смерти, перечислить на счета, которые вы укажите, два миллиарда долларов. Вы получите эту сумму с одним условием, если при свидетелях в устной или письменной форме подтвер­ди­те своё желание учредить, возглавить и финансировать научно-исследовательский ин­сти­тут, целью создания которого является разработка новых технологий и выработка оп­тимальных решений для выживания человечества в экстремальных или близким к экстремальным условиях. Согласно последней воле покойного, ваш институт может нахо­диться в любой стране мира, но работать в нём могут только граждане России или её бывшие граждане-эммигранты, а также граждане бывшего СССР. Вот выписка из заве­щания господина Брагина, подтверждающая только что мною сказанное. Ознакомь­тесь, пожалуйста.

            Олег прочитал протянутый ему лист.

- Итак, господин Савицки, подтверждаете ли вы свою готовность учредить, воз­гла­вить и финансировать институт на тех условиях, которые указаны в завещании? – осведомился  поверенный, уставясь на Олега своими выпуклыми глазами.

- Подтверждаю.

- В таком случае я сейчас в вашем присутствии и в присутствии двух свидетелей хотел бы зафиксировать этот факт письменно.

Поверенный сел за стол, положил перед собой чистый бумажный листок и, освободив от колпачка золотое перо «паркера», принялся писать крупным каллиграфи­чес­ким почерком. Потом он передал составленный документ Олегу:

- Ознакомьтесь и поставьте свою подпись.

Вслед за Олегом расписались и два свидетеля.

- Извините, - обратился к доверенному лицу один из свидетелей. – Это, конечно, не моё дело, но если в силу каких-либо обстоятельств институт не будет организован? Кто будет контролировать финансовые траты господина Савицки?

Поверенный пожал плечами:

- Никто. Очевидно, господин Брагин доверял господину Савицки и полагался на его слово. Как видите, подписанный вами документ только подтверждает положитель­ный ответ наследника и нужен лично мне,  так как я несу ответственность за соблюде­ние законности и неукоснительное исполнение воли покойного.

Он повернулся к Олегу и торжественно объявил:

- Господин Савицки, формальности все позади. Вам осталось только предоста­вить мне номера счетов. Если вы не можете это сделать сейчас, их можно прислать на мой электронный адрес сегодня вечером, а я позабочусь о том, чтобы к концу следующей недели вся полагающаяся сумма была обязательно вам перечислена.

- Большое спасибо, я через час пришлю вам номера счетов, - в некотором оцепе­не­нии Олег взял карточку с электронным адресом поверенного, шагнул к двери, но затем обернулся: - Скажите, а отчего умер господин Брагин?

Выпуклые глаза смотрели спокойно и бесстрастно.

- Можно сказать, от бешенства.

- Что?

- Вы не ослышались. Пёс Ивана Ивановича на прогулке задрал бродячую кошку, как оказалось впоследствии, носительницу нового ещё не совсем изученного вируса бе­шен­ства. К вечеру этого же дня пёс стал вести себя странно, а затем неожиданно набро­сился на своего хозяина. Собаку тут же пристрелили охранники, но спасти господина Брагина не удалось: вирус быстро прогрессировал в организме, опять-таки болевой шок от многочисленных укусов, и не последним оказался моральный фактор: пёс был его любимцем, можно сказать, его другом… 

- Да, он был его другом, - тихо пробормотал Олег. - Всё-таки цыганка не обманула

- Что вы говорите?

- Я говорю, что очень благодарен вам. До свиданья!

Через неделю его счета пополнились на два миллиарда.

- Два миллиарда! – потрясённо воскликнул Кирилл, узнав об этом. – Целых две тысячи миллионов!

- Точно, две тысячи миллионов. Я думаю, на первое время этих денег нам хватит.

- На что хватит?

- На работу, Кирюха. Ведь у нас с тобой её родимой полно – вот сколько! – Олег дотронулся до вихрастой макушки брата. – Работы у нас выше крыши.

 

 

 

 

 

 

Часть 5

 

 

Глава 1.

 

К вечеру жара спала, а штиль сменил устойчивый норд-вест. Но если бы и не бы­ло попутного ветра, морскую прогулку длиной в шестьдесят четыре мили всё равно бы пришлось совершить, пусть и не под парусом. Энергии компактных солнечно-ветро­вых аккумуляторов двух двигателей, установленных на яхте, вполне бы хватило, чтобы пройти это расстояние и вернуться назад даже без дополнительной подзарядки. Вооб­ще-то путешествие неблизкое, однако Бред Строул – губернатор Лорд-Хау и располо­женных вокруг него полутора десятков небольших островов просто так не стал бы про­сить Олега срочно приехать. Он даже не просил, а предложил прибыть завтра утром к не­му в офис. За все годы  знакомства так сухо и официально Бред разговаривал впер­вые. До этого сегодняшнего звонка их отношения были дружескими. Хотя они и виде­лись редко, но часто беседовали по телефону, а если уж им хотелось сообщить что-ли­бо друг другу конфиденциальное, то использовали интернет-пейджер Safe Chat, которой Кирилл написал ещё будучи студентом. Последний раз Олег и Бред общались неделю на­зад, обсуждая ужасную трагедию, произошедшую на Маркет-Стрит. Говорить об этом открыто по телефону не захотели – зачем привлекать к себе излишнее внимание спец­служб, прослушивающих эфир? Поэтому о произошедшем терракте они обменялись мнениями по электронке. Тогда, заканчивая переписку, Бред сообщил, что должен съез­дить в Сидней. И вот, вернувшись с континента, он позвонил и представился, словно Олег не узнал его голос, подчёркнуто сухо и вежливо вызвал мистера Савицки к себе.

«Если Бред разговаривал таким тоном, значит, что-то случилось, - думал Олег, под­нимаясь на борт «Марии». – Что-то случилось или… или, что-то должно случиться». У него вдруг появилось нехорошее предчувствие, даже не предчувствие – сто­процентная уверенность, что спокойная, размеренная жизнь на острове Веры подхо­дит к концу. Он взглянул на стоявшего у причала брата, который весь день работал в своём аналитическом бюро и только сейчас узнал о звонке губернатора. 

- Не знаю, как и быть, - сказал Кирилл, перехватив его взгляд. – Ехать с тобой или нет? Что-то не нравится мне этот срочный вызов в губернаторское гнездо.

- Мне тоже не нравится, - признался Олег. – Но зачем тебе ехать? Оставайся здесь, всё будет хорошо.

«Кто знает», - уловил он мысль брата.

Кирилл колебался ещё секунду.

- Поеду, - решил он и поцеловал стоявшую рядом Ирину: - Не скучай. Мы завтра к вечеру вернёмся… Может быть, послезавтра утром.

Сидевший на руках у Ирины Игорёк закричал:

- Пап, обещаю, что я не буду скучать, если… Если ты мне привезёшь живую обезьянку. Помнишь, как в книжке, маленькую такую с длинным хвостом.

- Помню. Если я такую увижу, обязательно куплю и привезу тебе, - Кирилл чмокнул сынишку в щёку и тоже поднялся на яхту.

- Седлай, - приказал Олег капитану.

            Солнце склонилось к западу и коснулось горизонта. Тихонько жужжа мотором, «Мария» вышла из бухты и уже в Тасмановом море подняла паруса, сразу увеличив скорость. Кирилл долго не отводил глаз от постепенно тающего в наступающих сумерках острова.

- Что с тобой? – Спросил у него Олег.

- Не знаю. Теперь мне кажется, что я должен был остаться.

Олег вздохнул. Ему тоже было не по себе.

 

* * *

 

Бреда он знал давно – с тех самых пор, когда восемь лет назад приехал к нему на Лорд-Хау, чтобы познакомиться с местным губернатором и обговорить усло­вия покупки какого-либо маленького острова. Русоволосый, загорелый и весёлый англо­сакс – потомок привезённых в Австралию первых поселенцев-катаржан ему пон­ра­вился сразу: всё-таки Олегу не составляло большого труда определить, хороший перед ним человек, или плохой. Бреду тоже пришёлся по душе профессор Сиднейского университета Ольсон Савицки, который мечтал жить на каком-нибудь отдалённом острове вдалеке от городского шума и заниматься при этом научными исследованиями. 

- К сожалению, три месяца назад покупка и продажа земель, принадлежащих  государству, запрещена нашим законодательством, - сказал тогда Бред Строул и огорчённо развёл руками. – Увы, профессор. Сами понимаете, большой наплыв иммигрантов. Причём, не из бедных стран. В течение только этого года к нам в страну при­были сто двадцать шесть миллионеров и тридцать семь миллиардеров из США вмес­те с семьями. Правдами и неправдами все они получают австралийское граждан­ст­во и со своей обычной американской хваткой принимаются скупать нашу недвижи­мость. Поэтому правительство и вынуждено было пойти на эти не совсем популярные ограничения. Но зачем вам, профессор, покупать остров, если вы имеете право его арен­довать? Это вам обойдётся гораздо дешевле. Выбирайте любой из шести неза­селён­ных островов, и мы сегодня же составим договор долгосрочной аренды. Давайте посмотрим их карты, а также рекламные проспекты. Садитесь сюда, поближе к ком­пью­теру, профессор.

Олег выбрал небольшой безымянный остров площадью шесть квадратных кило­мет­ров: неправильный прямоугольник суши размером два на три, есть много пресной воды, в центральной части – невысокая гора, покрытая буйной тропической расти­тельностью, отличные песчаные пляжи и бухта, в которой могут укрываться в непогоду сразу несколько малогабаритных суден. Выбранный остров Олег назвал в честь мамы - островом Веры. Неделя ушла на то, чтобы заказать, погрузить на грузовые корабли и доставить к месту назначения комплекты разборных домиков, лабораторное  обору­дова­ние и остальной багаж - благо до Сиднея было сравнительно недалеко, каких-то четыреста сорок миль. Монтаж институтского городка и его ветровой энергостанции произвели в течение месяца силами будущих жильцов. Сперва их было всего двадцать семь, но затем население увеличилось почти в четыре раза, благодаря тому, что с течением времени большинство работников Олега перевезли на остров свои семьи. Всем здесь нашлась работа: пятьдесят пять мужчин и женщин работали научными сотрудниками, двадцать – трудились в сфере обслуживания института и городка, а для тридцати шести малолетних жителей была создана минишкола с тремя учительницами. Как и заду­мы­ва­лось, юридически хозяином и директором института являлся Олег, но фактически ни од­но серьёзное решение не принималось им без предварительного согласования со своим братом. Кирилл возглавлял подразделение в институте, занимавше­еся программным обеспечением текущих разра­бо­ток. Помимо этого, им из числа способных программистов, разбросанных по всему миру, было создано виртуальное бюро, анализировавшее развитие экономики, техники и экологии, что позволяло моделировать проблемы будущего, ожидающие человечество.

Успехи у института были немалые, и основной из них - окончательное завершение разработки космического грузопассажирского лифта для вывода на околоземную ор­би­ту составных частей города-спутника и подъёма его будущих жителей. Для строительства космолифта и города, а также производства необходимого для них оборудования даже выполнились в электронном виде конструкторские чертежи. Помимо «космического» проекта, Олег и Кирилл совершенствовали уже существующие земные технологии. Именно их институт смоделировал принципиально новый вид аккумуляторов, работающих от энергии солнца и ветра. Конечно, это изобретение не могло разрешить основной глобальной проблемы человечества – из года в год всё возрастающей катастрофической нехватки энергоресурсов, но солнечно-ветровые аккумуляторы сразу же стали пользоваться большой популярностью во всём мире, что приносило институту хороший доход. Высокие заработки и не лишённые комфорта условия жизни удерживали людей на острове Веры. За восемь лет в силу различных причин расторгли контракт со своим директором и уехали всего четырнад­цать человек. Впрочем, чтобы покинуть остров, не обязательно было увольняться, же­ла­ю­щие отвлечься от трудовых будней и отдохнуть на континенте всегда могли взять отпуск. Ведь в Сидней регулярно отправлялась одна из трёх имеющихся на острове яхт, способных выдержать любой морской шторм и укомплектованных командами опытных матросов. Но в последнее время мало кто скучал по прелестям и роскоши прибрежных австра­лий­ских мегаполисов. И основной причиной тому было то, что терроризм постепенно дос­тиг и обосновался в когда-то спокойных городах Австралии. Здесь же на острове не звучали ни выстрелы, ни взрывы, никого не захватывали в заложники.

В личной жизни братьев тоже всё было в порядке. И хотя разница в возрасте между ними составляла двадцать лет, шестилетний сын Олега всего на два года был старше сына Кирилла. Так уж вышло, что Олег стал папой несколько поздновато: прежде, чем завести ребёнка и затем уделять ему должное материнское внимание, Маша очень хотела завершить своё обучение. Сначала она с отличием окончила медико-профилактический факультет сиднейского университета, а потом ещё три года проходила стажировку. К моменту поселения на острове и рождению Димки Маша была уже опытным врачом, тем более что её профессиональные возможности Олег постарался расширить ценным опытом дедовской тетради. Теперь в своей практике, наряду с современными методами лечения, Маша с успехом использовала старинные заговоры и заклинания, отлично владела методом гипноза и даже научилась читать чужие мысли, правда, не так легко и быстро, как это делал её муж. Естественно, что постигала премудрости старинной тетради не только Маша, но и жена Кирилла – Ирина, работавшая учитель­ни­цей, а с Игорьком и Димкой их папы стали заниматься ещё с пелёнок. Взвесив все «за» и «против», Олег и Кирилл решили обучать не только своих близких. В качестве экс­перимента последние два года они проводили в школе факультативные занятия по экстрасенсорным навыкам, что сразу же резко повысило успеваемость учащихся, причём наиболее способные и усидчивые малыши острова Веры быстро научились даже читать с закрытыми глазами. 

            В общем, целых восемь лет маленькое русскоговорящее поселение, создан­ное на одном из островов Тасманова моря, училось, работало и просто жило без каких-либо серьёзных проблем и забот. Бури и беды обминали его стороной.

            - Мы с тобой создали оазис в пустыне, луч света в тёмном царстве, - любил говаривать Кирилл Олегу, имея в виду тот кошмарный разгул терроризма, кото­рый свирепствовал почти на всём земном шаре. 

            Когда Игорёк научился говорить, Кирилл часто пел с сыном старую детскую песенку, шутливо называя её гимном острова Веры:

 

- Чудо-остров, чудо-остров,

Жить на нём легко и просто,

Жить на нём легко и просто, -

Чунга-Чанга.

Наше счастье, постоянно

Жуй кокосы, ешь бананы,

Жуй кокосы, ешь бананы, -

Чунга-Чанга…

 

Слова в песне на счёт постоянного счастья хорошие. Но всё дело в том, что аналитико-расчётная программа Кирилла недавно предсказала возможность грандиоз­ных природных катастроф. Счастливая жизнь на Вере подходила к концу. Институту, всем его работникам и жителям острова нужно было переезжать на континент, или, по крайней мере, подготовиться к такому переезду. И Олег, и Кирилл понимали и учитывали это в своих планах на будущее. Однако неожиданно нагрянувшая беда, оказалась вовсе не из природных.

 

* * *

            Звонок раздался в шесть утра, когда яхта находилась всего в километре от берега Лорд-Хау и уже можно было прекрасно видеть утопающий в зелени холм, а также дорогу, ведущую от пирса к двухэтажному административному зданию, над которым на ветру трепыхался символ власти – синее с красным крестом в левом углу полотнище австралийского флага. Олег включил телефон.

            - Вы уже приплыли? – спросила Маша.

            Её лицо возникло на миниэкране трубки.

            - Машунь, не приплыли, а пришли, - усмехнулся Олег. – Через пять минут будем на месте. А у вас как дела? Димка ещё спит?

- Проснулся и сразу потребовал, чтобы я ему дала папину маску для подводного плаванья.

- Зачем?

- Чтобы в ней умываться.

Олег представил, как Димка умывался бы в маске и рассмеялся:

- Дай ему ещё ласты, чтобы он в них ноги попробовал помыть.

Жена тоже рассмеялась таким знакомым мелодичным смехом:

- Сынок весь в папу – такой же придумщик. Яблочко от вишенки недалеко падает… Ладно, Олежек. Я просто так позвонила. Возвращайся побыстрее. Мы с Димкой ждём тебя.

Обычно, когда «Мария» пришвартовывалась к причалу Лорд-Хау, губернатор  лично приезжал на набережную в своём белом внедорожнике и встречал гостя. Сейчас же яхту не встречал ни сам Бред, ни никто из его служащих, что ещё раз подтвердило опасения братьев – что-то случилось.

- Будем считать, у него просто закончился бензин, - хмуро пошутил Кирилл, хотя он, как и Олег, был уверен, что нефтяной кризис здесь не причём. - Или Бред занят другими, более почётными гостями. 

- Какими другими гостями? – не понял Олег.

Кирилл молча кивнул на катер военно-морских сил Австралии, потеснивший строй катеров и яхт у самого дальнего причала, затем произнёс:

- Как бы эти гости не приехали по твою душу.

- По мою? С какой это стати?.. Хотя, всё может быть. Во всяком случае, тебе со мной идти к Бреду не следует. Он звал меня одного.

- А я и не собираюсь идти к Бреду. Просто буду прогуливаться перед его бунгало.

Они позавтракали, сменили шорты и безрукавки на официальные костюмы и без пяти восемь спустились с палубы яхты на центральный причал небольшой уютной набережной. Не торопясь поднялись на холм, с вершины которого начиналась и уходила вглубь острова центральная улица.

- Вот здесь я тебя и буду ждать, - кивнул Кирилл на лавочку в тени молодого эвкалипта. – Сейчас куплю на почте газеты и займусь чтением прессы. Не тушуйся, братишка, ежели чего - я рядом.

- А я и не тушуюсь, - пробормотал Олег.

Он вошёл в здание, на первом этаже которого помещался полицейский участок Лорд-Хау, а на втором –  губернаторский офис.

- Доброе утро, мистер Савицки, - узнала его секретарша Бреда. – Рада вас видеть. Я доложу патрону о вашем визите.

Она юркнула в кабинет Строула, через три секунды вернулась и, вежливо улыбаясь, произнесла:

- Мистер Строул примет вас через четверть часа. Присядьте, пожалуйста.

Олег сел в кресло и, ожидая аудиенции, «заглянул» в мысли секретарши. Похоже, тридцатилетняя миссис Кейн, работавшая у Строула уже семь лет, ничего не знала о причине столь срочного вызова к своему патрону арендатора острова Веры. Во всяком случае, как и обычно, она была искренне благожелательна к Олегу. Прошло пятнадцать минут.

- Могу я предложить вам расслабляющие пейзажи наших живых обоев? – секре­тарша снова улыбнулась: - Какие вы предпочитаете: море или лес?

- На ваше усмотрение, - улыбнулся в ответ Олег.

- Тогда лес.

Неброский рисунок обоев на стене напротив кресла видоизменился, заиграл мяг­кими цветовыми переливами. Мгновение - и на стене возникло объёмное изображение лесной поляны: с ветки на ветку деревьев и кустарников перепархивали веселые птицы, по траве степенно прогуливались благородный олень и стройная лань. Они подошли к текущему в центральной части пейзажа ручейку и стали пить воду. Птичье щебетание и журчание воды наполняло комнату нежным ненавязчивым звуковым фоном. Повеяло удивительно свежим ароматом зелени, словно по мановению волшебной палочки стена вдруг исчезла и за ней оказался не кабинет мистера Строула, а самый настоящий живой лес.

- Очень успокаивает, - ещё через десять минут сказала миссис Кейн, украдкой взглянув на часы, висевшие над дверью в кабинет. – Не правда ли?

- Ещё как, - согласился с ней Олег.

Секретарше точно также как и ему было непонятно это ожидание. «Что же слу­чи­лось? – уже в который раз подумал Олег. - То ли Бред хочет подчеркнуть свою вне­зап­но возникшую недоброжелательность ко мне, то ли специально зачем-то тянет вре­мя, то ли делает одновременно и то, и другое».

Олень и лань на обоях исчезли за деревьями, вместо них... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12