Судьба Человека

- Как эта книга называется? – спросил Олег.

- Название у неё странное. Сами судите, «Три чуда-юда живота» она называ­ется. Потом, когда Ульянка выучила досконально всю книгу, она объяснила мне и Люд­ми­ле, почему такое название. Что такое чудо-юдо? Чудом-юдом раньше на Руси китов называли. Древние ведь считали, что три кита поддерживали нашу плоскую землю. Живот – это по-старославянски жизнь. Вот и выходит – «Поддержка жизни», или «Оберег жизни». Видать, автор был большим юмористом или решил напустить в назва­ние побольше туману для интриги… Да что вы всё переглядываетесь, мужики?

- Витя, откуда у твоей родни эта книга? – продолжил расспрос уже Кирилл.

-  А вам какая разница? Есть, ну и есть… Хотя чего мне-то скрывать-то?.. Вы ведь те, кого она ждёт и на кого надеется… Когда Ульянка попросила привезти ей этих «Трёх китов», я стал расспрашивать дядьёв об свалке на чердаке и о старинной книге. Никто толком ничего не знал. Только один дядька Влад – старый уже, как пень, вспомнил, откуда и как попала на чердак эта книга. Его дед – мой прадед, работал в Архангельске в Чрезвычайной Комиссии – так называлась раньше государственная карательная служба. Вроде бы предку эту книгу принёс какой-то мужик и слёзно умолял отправить её в Москву, в академию наук. От сего фолианта за версту попахи­вало старорежимными предрассудками, церковью, магией и колдовством. Тогда с этим строго было – веруешь во что-либо окромя коммунизма и всё, тебя ждут крупные проб­ле­мы, как «врага народа». Предку следовало согласно чекистским понятиям просителя упечь в лагерь для политзаключённых на перевоспитание, но он пожалел наивного мужичка. Заверил его, что книжка обязательно попадёт в руки московских учёных, с миром и отпустил. С тех пор она валялась в разных канцелярских шкафах Архангель­ска, потом перекочевала в Вологду, где предок благополучно доработал до пенсии. Книжицу он решил забрать на хранение домой. Когда предок умер, его сыновьям старую рухлядь хранить в квартире было без надобности, а выбрасывать жалко. Вот книга и попала на чердак деревенского дома… Что это вы так взволновались? – Бойчи­шин с прищуром взглянул на братьев. – Чего в самом-то деле? Хотите намекнуть на тесноту этого мира?

- Ты поразительно догадлив, - ответил Олег. – Мир действительно очень тесен. Тот наивный мужик, который принёс твоему предку книгу…

- Наш прадед, - закончил за него Кирилл.

- Как бы там ни было, мужики, теперь эта книга принадлежит моей Ульяне и её ученикам, - твёрдо сказал Бойчишин.

- Никто и не спорит. Правда, Кирюха?

- Чистая правда. Мы рады, что книга не пропала, и нашёлся нормальный человек, который прочитал её. Хотя очень жаль, что девочка ослепла.

Бойчишин опустил голову и тихо произнёс:

- Пусть такое говорить и кощунственно, но иногда мне кажется, что судьба специально толкнула тогда моей рукой лестницу. Если бы с глазами Ульяны ничего не случилось, вряд ли бы у неё появилась такая работоспособность, можно сказать, фана­тичность. Дни и ночи она выполняла какие-то упражнения из книги, шептала  молитвы и заговоры, как нам с Людой казалось, идиотского содержания. Мы уж думали, что у неё крыша поехала. А у Ульяны открылось внутреннее зрение. Она научилась видеть будущее, у неё вдруг объявились способности к врачеванию. И какие способности! На неё молятся те, кого она вылечила. Для многих наших местных Ульяна стала врачом, источником спасения.  

- И она послала тебя за нами? – спросил Олег. – Зачем?

Бойчишин пристально взглянул на него, на Кирилла и усмехнулся:

- А вы не догадываетесь? Не надо играть в кошки-мышки, мужики. Ульяна не может ошибаться. Она предсказала, что на корабле «Мария» в Петербург тридцать первого августа приплывут двое русских. Приплыли? Приплыли. Я бы вас ещё вчера встретил, но пока сюда добрался из Череповца… Что молчите? Может процитировать вам отрывок из той умной книги вашего прадеда – из «Оберега жизни»? Мне Ульянка его много раз читала: «… и ужаснутся тогда люди своим деяниям, покаются в грехах своих тяжких перед Землёю, и, дабы спасти род человеческий, построят подобно Ною ковчег. И медленно вознесётся ковчег сей высоко-высоко в небо, и построят там люди большой город, и долго будут жить в нём, пока не очистится от грязи и зла их колы­бель. И спустятся тогда они весёлые, умные и бессмертные, и вернутся в свой дом родной и единственный, и счастливо заживут на своей Земле, и с тех пор будут свято беречь её». Вы ведь те, кто придумал этот ковчег? Так сказала моя дочка. Она ждёт вас, и не только она. Сами ведь понимаете, что я и вы, и Ульянка, и её ученики, и люди наши – мы все теперь в одной лодке, и тайн у нас не должно быть. Как пели в молодости, скован­ные одной цепью, связанные одной целью. Деньги и роскошь – всё это становится ненужной накипью, дерьмом. Все мы сейчас думаем, как выжить или сделать так, чтобы выжили хотя бы наши потомки. Правильно я говорю? Для этого вы сюда и приехали. Чертежи ковчега не забыли с собой захватить? Может, покажете? Это я с виду такой… такой деревенский, а на самом деле башковитый, кое в чём кумекаю.

- Ну, если кумекаешь,.. – Олег улыбнулся. Непосредственность и открытость гостя понравились ему. - Доставай из сети наш загашник, Кирюха.

Кирилл открыл крышку ноутбука и защёлкал клавиатурой.

- Сеть глючит, - сказал он через минуту.

- Так она сейчас постоянно глючит, - встревожился Бойчишин. – Вы что, мужи­ки, всё в сети держите? А если её террористы навсегда вырубят?

- На этот случай у нас дубль на диск записан, и не один, - успокоил его Олег. – Не суетись, Витюш.

- А если кто-то взломает ваш пароль и украдёт проект?

- Боишься конкурентов?

- Боюсь. Вдруг американцы или австралийцы первыми начнут строить?

- Ну и что? Я был бы только рад этому. Пусть люди попробуют спастись. Пока мы шли в Питер, Кирюха даже сайт разместил в сети «Возможность спасения». А в него установил чертежи и расчеты нашего проекта и текст вашей… нашей древней книги с переводом на ан­глий­ский, немецкий и французский.

- Какой книги? «Три чуда-юда живота»?! Зачем?! Зачем распространять такие знания по всему свету? – чуть ли не закричал Бойчишин, но тут же усмехнулся и сбавил тон: - А вообще, кто на такую книгу обратит внимание? Кто её читать будет, да ещё часами разучивать все те молитвы и заговоры? Разве только такие фанаты, как моя Ульянка. 

- В том-то и дело, - согласился с ним Олег. – В массе своей люди инертны и ленивы. Считают, что ходить на занятия к учителю, слушать какого-нибудь разрекла­ми­рованного гуру или нанять ясновидящего гораздо лучше, чем научиться чему-то самому.

- Открылась, - сообщил Кирилл.

Он перебросил из сети в компьютер нужный файл и включил большой настен­ный экран-ковёр. На нём возникло изображение общего вида космического города и его лифта, а электронный голос стал давать надлежащие пояснения.

- Это же сколько металла на такую штуковину понадобится? – воскликнул потрясённый Бойчишин. 

- А ты думал, наш ковчег из брёвен будет сложен? - усмехнулся Кирилл. – Времена Ветхого Завета уже прошли. Здесь не только уйма металла нужна, но и пласт­масса, термостойкая изоляция, кабеля, гора всякого оборудования, в том числе и ска­фанд­ры для работы монтажников в открытом космосе.

- Сводная ведомость расхода материалов в конце проекта приведена, - сказал Олег. - Так что потом будешь ужасаться, Витя. А сейчас смотри дальше.

- Можно ещё раз этот момент вернуть, - попросил Бойчишин, после того как на экране был показан поднимающийся лифт. – Что-то я здесь не очень вкумекал, не въехал в принцип его движения.

- Не пойму я, как ваш лифт работает, - сказал он после третьего просмотра вводной демонстрационной части. – Ну, магнитное поле северного полюса устремлено вверх… Это ещё понятно. Но замкнутое пространство псевдочастиц, закольцованное в вертикальный туннель с аэродинамическим эффектом в виде электродвижущей силы… Это как? Сколько же нужно энергии, чтобы поднять такую многотонную площадку лифта? Откуда она берётся, не понимаю… 

- Чудак-человек, тебе же сказано: магнитное поле планеты обладает колос­саль­ной энергией, особенно на полюсах, - попытался объяснить Олег. – А мы сможем эту  устремлённую вверх энергию преобразовать в спиралевидные кольца, которые образу­ют электромагнитный туннель, в результате чего…

Он говорил минут пять, стараясь по возможности упрощать своей рассказ и помень­ше использовать в нём научную терминологию. Но это не помогло. В процессе осмысления монолога Олега взгляд слушателя становился всё беспомощнее, а его рыжая шевелюра начала приподниматься вверх, словно под действием электро­дви­жущей силы.

- Не понимаю я, - жалобно выдавил из себя Бойчишин.

- Как любили говорить у нас в Бауманке преподаватели: мне не объяснить, тебе не понять, - остановил свою лекцию Олег. – Да и какой смысл в твоём понимании? Зачем тебе знать теоретические выкладки? Давай поставим все точки над «и», сразу распределив роли в этой нашей концессии: я отвечаю за точность физических расчётов и качество разработок, чтобы в конечном итоге космический город с подъёмной установкой был построен и в нём поселились новосёлы, Кирилл возьмёт на себя всю электро­нику и программное обеспечение. Но самую основную часть работы предстоит выполнять твоей дочке и тебе. Ульяна должна будет воспитать своих учеников так, чтобы те смогли жить в замкнутом пространстве космогорода, если надо, то без своих пап и мам.

- Она этим и занимается, - с чувством гордости ответил Бойчишин. – Пятеро  её воспи­танников уже научились обходиться без еды и питья. Всё нужное для организма впитывается само через поры кожи. Представляете?! Йоги, да и только!

Олег и Кирилл удивлённо переглянулись. Они наизусть знали содержание кни­ги, но даже не представляли, что с помощью её знаний можно достичь таких возмож­нос­тей.

Заметив их реакцию, довольный Бойчишин рассмеялся:

- Что, не верите? Приедете к нам, увидите… Ладно, не будем отвлекаться от темы. Что должен буду делать я?

- Ещё не догадался? Ты, Витюша, говорил, что занимаешься коммерцией. Зна­чит, как опытный бизнесмен, возложишь на свои плечи тяжкие обязанности техничес­кого директора. Будешь у нас отвечать за всё: за поставку материалов на стройку, за людские ресурсы, за продовольствие.

- Хлопотно это, - с кислой миной вздохнул Бойчишин, пригладил свою рыжую шевелюру, а затем улыбнулся: – Но, если не я, то кто же? Директор, так директор. Ничего, справимся, не святые горшки лепят. Ульяна говорила, что стройка эта будет вестись где-то под Архангельском, а срок строительства – пять лет.

- Возможно, и пять. Точно сказать не могу, сам понимаешь, сроки зависят от множества факторов. Но то, что под Архангельском – это точно. В семидесяти пяти километрах от него вверх по течению Северной Двины есть такой древний городок – Холмогоры. Слышал о таком? Родина Михайло Ломоносова. Вот приблизительно в том районе как раз  через четыре – пять лет и будет проходить северный магнитный полюс Земли. Его энергией мы и воспользуемся.

- Значит, под Архангельском, - Бойчишин в задумчивости потёр виски пальцами. – Это километров восемьсот по трассе от нашего Череповца. Далековато и холодно. Север, всё-таки. Нужно тёплой одеждой запастись для рабочих, продуктами, солярой для техники.

- Неужели ещё в России осталось топливо? – спросил Кирилл.

- Вообще-то, не осталось. Днём с огнём не найти. Но если покопаться, - Бойчи­шин хитро подмигнул. – Русский мужик запаслив, многое найдётся у него на чёрный день. Имеются у меня не совсем бедные друзья и знакомые, которых интересует будущее их детей. Сообща с ними мы горы свернём, если надо будет... Ничего, пора­бо­таем, - он азартно потёр друг о дружку ладони. - У меня есть предложение, граждане коллеги-концессионеры. Значица, ежели я технический директор, то считаю, не стоит откладывать дело в долгий ящик, а сразу нужно приступать к работе. И начнём мы её с… с вашего настоящего цейлонского. Что-то в горле пересохло, мужики. А после чая просмотрим до конца строительную документацию и обсудим план дальнейших дей­ствий.     

В эту ночь они так и не ложились. До самого утра, заглянувшего бледно-туман­ным рассветом в иллюминатор «Марии», на настенном экране мелькали чертежи, гра­фи­ки, таблицы необычного проекта.

- Это же сколько весит такая хреновина?.. А здесь придётся пятитонную лебёдку ставить, даже две и полиспасты не помешали бы… А это где я возьму?! – то и дело разда­вались восклицания Бойчишина. Он сокрушённо охал, фыркал, качал головой. Но, делая записи в своём электронном блокноте, вслух ободрял самого себя: - Ничего, не святые горшки лепят. Что-нибудь придумаем.

- Ты ещё долго будешь в Питере, Витя? – спросил у него Олег в половине вось­мого, когда все наиболее трудоёмкие и значимые части проекта были рассмотрены, а на экране сам собой запустился скринсейвер – подвижная стереокартинка из жизни джунглей.

- Завтра хотел уехать, если поезд на Череповец не отменят. Слушайте, мужики, а почему бы и вам со мной сразу не дёрнуть, или у вас ещё здесь есть дела?

- Дел у нас здесь особых нет, - ответил Кирилл и посмотрел на Олега. – Но как быть с «Марией»? Жалко её оставлять, хорошая яхта.

- Отменная яхта, - подтвердил Бойчишин. – Хоть я и не моряк, но вижу – доро­гая посудина. Но зачем она уже вам? Продали бы её, пока деньги ещё имеют цену. Бабки для нашего предприятия ой как пригодятся. А корабли и лодки в Питере сейчас в цене. У меня здесь живёт знакомый – один из учредителей «Ладогаорганикса», мужик состоятельный. Я думаю, чтобы приобрести такой кораблик, он за ценой не постоит. Позвонить ему?

Теперь Олег посмотрел на Кирилла. Тот обвёл грустным взглядом кают-компанию и кивнул.

- Звони, - со вздохом сказал Олег.

* * *

На следующий день они уезжали из Петербурга. До встречи с Бойчишиным на Московском вокзале ещё было много времени. Моросил мелкий дождь, но, к счастью, невская вода сегодня не выходила из своего бетонного плена и не заливала город.

- Дружок, прокати-ка нас напоследок, - подозвал Олег велорикшу.

- Отчего бы и не прокатить. За ваши деньги - любой каприз.

Братья сели в коляску.

- Но-о, залётный, - самому себе крикнул парень и нажал на педали.

Побежал под колёса мокрый асфальт Невского проспекта, медленно и как-то торжественно стал приближаться купол Исакиевского собора, в проёме домов мельк­нул шпиль Петропавловской крепости - вот он, их родной город. Величественный и неповторимый град Петра, который всего через три с половиной столетия со дня своего основания должен исчезнуть, уйти под воду, как когда-то легендарная Атлантида. Будто специально, из торгового киоска, мимо которого проезжал велоэкипаж, разда­лась старинная песня про море:

- Море-море, мир бездонный,

Пенный шелест волн прибрежных…

Над тобой встают как зори

Над тобой встают как зори

Нашей юности надежды.

Рикша повернул голову и беззаботно улыбнулся:

- Уезжаете?

- С чего ты взял? – отвлёкся от своих невесёлых раздумий Олег.

- Вы сказали, прокати нас напоследок. Значит, уезжаете. Надолго?

Отвечать не хотелось. Не хотелось произносить вслух это слово, страшное и похоронное. Но Олег произнёс:

- Навсегда.

Часть 6

Глава 1.

Первым засёк незваного гостя диспетчер-охранник. Он сразу же сообщил о нём дежур­ным по базе, затем - в штабную бытовку.

Кирилл, по центральному серверу наблюдавший за работой бригады Климова на орбите, тут же вывел картинку с диспетчерского пульта на настенный экран: со сто­ро­ны Холмогор по затянутой льдом дороге к их сопке шёл человек. Шёл не таясь, под­чёрк­нуто расхлябанная походочка, руки в карманах.

- Наверняка, это один из них, - сказал Бойчишин Олегу. – В Холмогорах одни старики оставались, а этот молодой. Ты глянь, как шагает! Прёт нагло, сволочь, словно танк. Кто там у нас сейчас дежурит?

- Яшин, Сердюк и Проханов, - ответил Кирилл.

- Надо предупредить мужиков, чтобы не психовали и не забили этого козла до смерти. А то без разговоров врежут ему промеж рогов и он копыта откинет, - Бойчи­шин поднёс к уху мобильник: – Сердюк, ты? Вы с ним аккуратно. Вдруг он наркоты наж­­рался и от этого такой наглый, а увидит вас и сразу стрелять начнёт. Осторож­ненько и дипломатично, без лишнего рукоприкладства, может, он чего сказать хочет. Тогда приведёте его к нам.

Через десять минут дверь открылась.

- Что, не ждали? – ехидно поинтересовался незнакомый парень, заходя в вагон.

- Ждали, - в тон ему сказал Бойчишин, отодвинулся от стола и демонстративно приоткрыл ящик, в котором держал свой скоростной восемнадцатизарядный «Магнум».

Гость правильно понял это движение. На мгновение в его взгляде появились нас­то­роженность и даже испуг. Но только на мгновение. 

- Не балуй, начальничек, - хмыкнул он. – Я без оружия. Твои люди меня обыс­ка­ли на входе в посёлок. Спроси у них. С миром я пришёл к тебе, c добром и лаской.

Чувствуя на себе изучающие взгляды, пришелец нервничал и, чтобы это скрыть, старался выглядеть раскованным, уверенным в себе. Не дожидаясь приглашения, он плюхнулся на стул так, что тот едва не рассыпался, и вальяжным жестом сдёрнул с го­ло­вы ондатровую шапку. Ему было лет двадцать пять. На когда-то стриженой под «ноль» голове уже появилась чёрная поросль, соединилась у оттопыренных ушей с дав­но небритой щетиной, и этот единообразный волосяной покров несколько увеличил размеры худого лица с выступающими скулами и впалыми щеками. Гость зашмыгал носом, чихнул в свою ондатру и гнусаво пожаловался:

- Льёт, как из ведра.

Подтверждая свои слова, он громко высморкался на пол.

- Не хами, - кратко сказал Кирилл.

- Прости, братан, - осклабил гость жёлтые зубы. – Насморк фонтаном катит, а платка у меня отродясь не бывало. Ничего, не графья, да здесь у вас и не дворец.

 Он расстегнул грязную до бесцветности плащ-палатку, и стал рыться во внут­рен­нем кармане камуфляжной телогрейки. По комнате распространилась удушливая какофония давно немытого тела и концентрированного дезодоранта. Из глубин своего одеяния гость достал пачку сигарет и протянул её вперёд:

- Налетай, братва, халява.

Олег, Кирилл и Бойчишин не шелохнулись.

- Настаивать не будем, - гость снова хмыкнул, достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Затянулся и, выпуская дым, сказал: - С приветом я к вам… Я говорю, меня Спартак послал. Небось, уже о нём слышали? Чего в рот воды набрали? Иль брезгуете отвечать? 

- Тебя послали, а ты к нам жаловаться пришёл? – Злобно бросил Бойчишин. – Так мы тоже можем послать, ещё дальше.

Гость обиженно выпятил нижнюю губу:

- Больно ты шустрый на язык, начальник. Смотри, как бы тебе завтра плакать не пришлось. Знаешь ведь, как мы с Холмогорами поступили? Спартак на расправу крут, а братва наша – ещё те отморозки. Так что фильтруй базар, может и поживёшь подольше. Апчхи! Простудифилис проклятый… В общем так, Робинзоны Крузы, бог велел всем делиться и Спартак тоже велел. Вот тут он дал мне список всего того, что вы нам дол­жны безвозмездно подарить. Извольте ознакомиться.

Он приподнялся со стула, из кармана плащ-палатки достал сложенный вчетверо лист и положил его на стол перед Бойчишиным.

- Что, мало награбили в Холмогорах? – спросил тот.

- Мало, - нагло ответил гость. – А кого там грабить? Все жители от моря на юг драпанули. Из местных только древние старухи и старики остались.

- Там ещё наши люди жили. Что с ними?

- Мамики и папики ваших деток? Пока живы. Все восемьдесят шесть человек. И те двое, которых вы в разведку отправили, тоже живы.  Все ваши люди и местные стари­каны в церкви сейчас заперты, китайцы их охраняют. Даже еду мы им кой-какую даём. Но если вы не захотите совершить благотворительный акт, наши орлы их того…. всех. Ты, начальник, резину не тянул бы. Прочитай бумажечку и обрадуй меня и Спартака своим согласием.

Бойчишин развернул и бегло просмотрел написанный от руки список:

- Однако и аппетиты у твоего Спартака. Мука, крупы, сахар, консервы, спирт… И где же мы ему всё это найдём?

- По сусекам поищи, - посланник продолжал держать себя вызывающе дерзко. – Вы же в космос вроде как решили направить своих деток? Значит, запасы должны были заготовить и не на один год. Не крысятничайте, поделитесь с нами. Иначе, если вы у нас и полетите, то только на тот свет. Мы же уже трое суток за вами наблюдаем. Ви­дим, как ваша штуковина в небо каждое утро поднимается и вечером опускается, на высоте радугой переливается и поблёскивает на солнце. Красиво, что и говорить. А как она будет поблёскивать, если в неё впиндюрить хотя бы одну ракету? И винтокрылы вашей электростанции возвышаются на соседней сопке, издалека видны - с самых Хол­мо­гор. Прекрасная мишень. Несколько залпов, и от вашего посёлка, вместе со всеми его жителями и космическими прибамбасами, останется только каша.

«У него булавка торчит из воротника плащ-палатки, - беззвучно «сказал» Олег Кириллу. – Плащик замызган до невозможности, а булавка новенькая со стеклянной головкой. Похоже, это камера». Кирилл понимающе кивнул, и запустил на компьютере программу «Видеопоисковик». «Точно, камера, - «ответил» он через минуту. – Спартак нашими портретами решил полюбоваться?! Сейчас я помехи ему включу, а ещё лучше, клип про разбойников какой-нибудь поставлю. Пусть о себе песню послушает».

- Так что, братья-космонавты, Спартак вам дал срок до завтра, - посланник натянул на голову шапку и встал. – Если в полдень не дадите нам то, что написано в бумажке, мы вас в бараний рог… Да, вашу эту хренотень космическую завтра утром не запускайте. Приземлите её сегодня вечером и всё.

- Не понял. Что, и всё? – спросил Бойчишин. 

- Отдыхайте от космоса и доставайте со своих складов провиант. Вот рассчи­тае­тесь с нами, а потом летайте в своё удовольствие. Не то мы завтра этот ваш небесный эскалатор ракетой поприветствуем. Всё, летуны. Счастливых сновидений. Мне пора.

- Не спеши-ка, парень, - сказал ему Олег и стал вводить гостя в состояние подчинения и откровенности. – Сядь.

- Сесть? Ты чего, дядя, прокурор, что ли? – скривился было в ухмылке «спар­таковец», но затем открыто по-детски улыбнулся и опустился на стул: - Чего тебе надобно, старче?    

- Мне надобно поговорить с тобой. Тебя как звать?

- Ерёмой, согласно фамилии. Ерёмов – я по паспорту. А вообще-то зовут меня – Игорь. 

- Вот и расскажи нам, Ерёма-Игорь, чего это вдруг ваша банда появилась в здеш­них местах?

- Как чего? – удивился посланник Спартака и в очередной раз чихнул в шапку. – Как чего? Беженцы от моря бегут? Тикают. Из Архангельска, Северодвинска. Некото­рые из них в Котлас сворачивают. А под кем Котлас сейчас находится? Под нашим Спартаком. Он там уже год как власть держит. Вот беглый люд и рассказал нам, что возле Холмогор на сопках крупная база построена. Космонавтов хотят к другим звёздам отправить в дальнее путешествие. А жратвы на складах этой базы завались – пароходами из Архангельска вверх по Северной Двине везли и всё туда, в сопки.

- Какая жратва? – возмутился Бойчишин. – Мне на баржах кран привезли из Архангельска, да экскаватор. Вагончики эти тоже на баржах доставили… Вот у нас народ чешет языками, словно Баба-яга помелом.

Олег сделал ему знак замолчать.

- Значит, узнав о крупных запасах продовольствия, ваш Спартак решил ограбить базу?

- А то как же! Нам-то тоже жрать хочется.. Хоть и далековато пришлось к вам сюда пробираться, но добрались. Тем более, что Двина сейчас и зимой не замерзает. Сели мы на лодки - и марш-бросок на вёслах. Кто ж знал, что такой морозище ударит. Последние двадцать километров пешком шли. Апчхи!

- Теперь ответь-ка, Игорь, этот ваш Спартак – кто он? 

- Как это кто? Пахан. Ум, честь и совесть нашей группировки.

- Я имею в виду, кем он был до того, как стать вашим Спартаком? Крими­наль­ным авторитетом?

- Сам ты криминальный авторитет, дядя. Генералом он был. Самым настоящим. Он то ли в ментах раньше большие звёзды на погонах носил, то ли в безопасности, то ли в армии. Бывший офицер, одним словом, белая кость. А какой именно конторы он офицер, не знаю. Я не любопытный. 

- Если бывший офицер, - Олег посмотрел на Кирилла, - объясним ему всё и попробуем договориться. Он должен всё понять…

- С кем договориться? Со Спартаком? – Небритое лицо Ерёмы скорчило удив­лённо-презрительную гримасу. – Ты, дядя, наивный, как кролик. Не строй иллюзий. Уж с кем, с кем, но с нашим Спартаком… Он у нас хищник беспощадный, удав безжа­лост­ный. Знаете, что он нам говорит: «После вас, сынки, хоть потоп! Проживите оста­ток жизни в своё удовольствие». Так что, космонавты, считайте, что вы уже покойники, и те кто в церкви сейчас сидит – тоже покойники. Как только завтра передадите нам харчи, мы вас всех к ногтю. А если не станете передавать, мы вас всё равно порешим, чтобы к складам прорваться. Так что по-любому, как ни крути, всё ваше станет нашим. Вас же здесь и тридцать человек не наберётся. Посёлок-то у вас с гулькин хрен. Я же, пока меня сюда ваш конвой вёл, всё рассмотрел, да и кое-что от пленных уже узнали.  

- Ах ты, гнида, - вышел из себя Бойчишин. Он сунул руку в стол за пистолетом. – Да я тебя сейчас сам…

- Уймись, Виктор, - осадил его Олег и спросил у Ерёмы. – Значит, вы нас всех убьёте?

 - А то как же. Затаримся жратвой, выпивкой, оружием и ломанём подальше от моря на Уральские горы или Кавказ, а то и в эти… как их… в Гималаи доживать свой век. Слушай, дядя, а чего это я тебе всё рассказываю, прямо стелюсь пред тобой? Уди­ви­тельно, честное слово.

- Сколько в вашей банде человек? – продолжал допрос Олег.

- Чтобы вас замочить хватит - двести двадцать. И вся братва хоть куда: кто рань­ше на нарах срок мотал, как я, кто в горячих точках наёмничал. И все решили напосле­док вдоволь порезвиться - всё равно всем скоро крышка. У нас есть и русские, и китай­цы, и арабы, и прибалты, даже трое итальянцев затесалось.

- Интернационалисты, значит, - подал голос Кирилл. – Со всего света шакалы в одну стаю сбились.

- Что будем делать, Олег? – спросил Бойчишин.

- Я думаю, для начала всё-таки стоит поговорить с этим Спартаком, - ответил Олег, выводя из транса «спартаковского» посланника. – Другого выхода пока не вижу. Вдруг я смогу его убедить оставить нас в покое. Тем более, что съестных запасов нам самим уже не хватает. Покажем этому Ерёме пустые полки нашего склада и… Эй, Ерёма.

- Чё? – Ерёма шустро вскочил со стула, ошалело затряс головой и недоумённым взглядом обвёл комнатку вагончика. – Чё со мной было? Я заснул?

- Даже храпел, - сказал ему Кирилл. – Сядь на место и не ори так.

- Чё за твою мать, - не обращая внимания на его слова, продолжал на повы­шен­ных тонах сокрушаться Ерёма. Он похлопал себя по макушке и снова затряс головой. – Со мной всякое бывало, но чтобы без водки и наркоты выпасть в осадок…

- Милый, я так хочу тебя, - на выдохе произнёс страстный женский голос из недр одеяния Ерёмы.

Его руки стали лихорадочно быстро обшаривать многочисленные карманы телогрейки:

- Куда же я его положил?

- Милый, я так хочу тебя, - снова вздохнул электронный голос мобильника. – Милый…

Ерёма в конце концов поднёс телефон к лицу и, преданно заглядывая в глазок его видеокамеры, заговорил:

- Алло! Да, Спартак! Всё путём… Нет, никаких эксцессов. Мы просто беседуем. Да, уже собрался уходить. Бумаженцию им оставил…

- Я засёк его, - сказал по-прежнему сидящий за пультом сервера Кирилл и посмотрел на Олега: – Вывести на экран?

- Давай и микрофон включи.

* * *

Через пять секунд на главном экране появилась картинка с мобильника Ерёмы - крупный план лица мужчины лет шестидесяти. «Пожилой, - подумал о Спартаке Олег. – Гладко выбрит, значит, следит за собой. На подбородке ямочка. Глаза улыбчивые, даже добрые. Но тонкие губы – признак решительности и упрямства».

- Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, - громко произнёс он. – Но я бы хотел поговорить с вами.

- Слышь, Спартак, это их старшой, – растерянно сказал в телефон Ерёма. – Ты у них  сейчас на стене появился, точно как и у меня в трубке.

- Я Савицкий Олег Александрович, - представился Олег. – Как мне к вам обра­щаться?

- Меня вполне устраивает скромненькое и неброское теперешнее моё имя – Спартак, - ответили с экрана тонкие губы. – У вас, Олег Александрович, хорошо нала­жена служба электронного контроля. Я поражён той лёгкостью, с которой ваши люди смогли взломать код видеокамеры моего подчинённого и запустить по её каналу клип про весёлых рэкетиров-садистов. Спасибо, я его с удовольствием посмотрел, да и песенка очень веселая. Особенно мне понравился финал: ребята врываются в селение и включают свои огнемёты. Впечатляющее зрелище. Надеюсь, у нас с вами дела до этого не дойдут.

- Я тоже надеюсь на это, Спартак. Тем более, что врываться к нам в посёлок ва­шему формированию совершенно бессмысленно. Дело в том, что у нас запасы продук­тов на исходе и тот мизер…

- Как же так, Олег Александрович? Вы готовитесь к межзвёздному путешествию и не имеете запасов продовольствия? Позвольте вам не поверить.

- Это не межзвёздное путешествие, Спартак, - Олег говорил спокойно, но внутри  нарастало нервное напряжение. – Вы ведь эрудированный человек и должны знать, что современная техника ещё слишком несовершенна, чтобы люди могли достичь других звёзд. 

- Техника слишком несовершенна, - подтвердили с экрана. – А уж о её создателе - человеке, и говорить нечего. Он так несовершенен, что всё-таки умудрился угробить свою собственную планету.

- Вы правы. Но есть шанс спасти нашу цивилизацию, отправив на земную орбиту несколько десятков детей…

- Которым обязательно понадобится там пища и питьё.

- Еда в том понятии, в котором мы её привыкли представлять, им не нужна.

Лицо на экране рассмеялось:

- Вот как? До этой минуты я представлял, что жрать не хотят только трупы.

- Спартак, постарайтесь выслушать и понять меня. Когда возникла реальная угроза человечеству, мы этих детей стали обучать по особой программе выживания. Они уже научились обходиться без еды и без питья. Это невероятно, но это – факт! Ребята получают всё необходимое для своей жизнедеятельности через поры кожи: и влагу, и рассеянную вокруг энергию, способную поддерживать силы их организмов. Вы удивлены, но верьте мне, это так. Им всего по десять – двенадцать лет, мальчикам и девочкам нашего космического отряда, но они уже сейчас гораздо умнее, эрудиро­ван­нее и способнее любого профессора. Кто знает, может быть в перспективе, живя на спутнике и про­должая учиться, эти дети достигнут такого совершенства, что, если не они, то их потомки обязательно смогут стать бессмертными. Пройдёт время, и эта новая раса людей сможет спуститься со спутника на восстановившую свою чистоту Землю. Это наше будущее, Спартак, наша последняя надежда.

- Браво, браво, Олег Александрович. Я вам аплодирую. Как гениально! Молодой интеллект с кожей-желудком, одарённые детки - умнейшие и бессмертные потомки чело­вечества. Даст иш фантастиш! Всё это очень интересно и мне ваш замысел очень импонирует. Но в моём не космическом, а земном отряде более двухсот отчаянных пар­ней, которые очень хотят жрать. Они не думают о том, что произойдёт через тысячу лет. У них нет потомков, они хотят жить и жрать сегодня. Как говорил один из фран­цуз­ских королей, после нас хоть потоп. Мне очень жаль, но остановить своих людей я не смогу.

В разговоре наступила пауза. Олег смотрел на экран в улыбчиво-добрые стальные глаза собеседника и понимал, - Спартак не столько не может, сколько не хо­чет останавливать своих людей. Более того, завтра этот бывший офицер – белая кость, сам отдаст приказ штурмовать посёлок и уничтожить в нём всё живое.

- Что загрустили, Олег Александрович? - осведомился Спартак. – Давайте постараемся совместно найти выход из этого вашего неприятного положения. Вы ведь знаете, что такое таможня? Завтра в восемь утра пятьдесят моих парней зайдут к вам в посёлок и осмотрят его территорию на предмет наличия продовольствия.

- Пусть это сделает сейчас ваш Ерёма. Мы снова включим его видеокамеру, и вы сами сможете видеть…

- Завтра, - на экране губы Спартака стали ещё тоньше, а голос зазвучал резче. – Завтра к вам придут пятьдесят таможенников, на всякий случай хорошо вооружённых, и займутся проверкой. Если склады в посёлке пусты, пятеро из них вместе с вашими людьми поднимутся на спутник и осмотрят его. Если там есть съестные припасы, мы их экспроприируем. Если продовольствия нет и в космосе, таможня принесёт вам свои искренние извинения и пожелает вашим деткам счастливого пути. Договорились, Олег Александрович?

Олег промолчал.

- Я не услышал. Алло-о. Я жду. Хотя можете и не отвечать. Молчание – знак согласия. Только не вздумайте ничего ночью прятать в соседних сопках или гонять в космос без нас. Таможня пока не даёт «добро» на полёты.

- У нас на орбите сейчас работают люди. Через двадцать минут они должны спускаться на Землю.

- Этот спуск разрешается. Но если до прихода таможенников ваш космический эскалатор начнёт двигаться… У меня в отряде есть пятнадцать арабов, они прошли хорошую школу в террористических лагерях и мастерски умеют стрелять из ракетомётов. До завтра, уважаемый Олег Александрович. Ерёма, хватит гостевать, дуй ко мне.

Лицо Спартака исчезло со штабного экрана.

- Как вам наш папа? – поинтересовался Ерёма, пряча в карман мобильник. – Не вижу любви к нему на ваших вытянувшихся лицах. Что-то одна печаль в глазах. Ничего, он и без вашей любви обойдётся, да и мы тоже, лишь бы жрачкой нас хорошей обеспечили. Ну, Христофоры Колумбы, я пошёл домой.

- Постой, - остановил его Кирилл и, как десять минут назад Олег, ввёл гостя в транс. – Скажи-ка, Ерёма, в Холмогорах на какой улице вы разместились?

- Чего? - Ерёма опустился на стул и неподвижно устремил взгляд в приклеенную над столом Бойчишина фотографию Ульяны.

Кирилл повторил вопрос.

- Я на названия улиц не заглядывался. В центре возле церкви три пятиэтажки стоят. Вот в них мы все и обитаем.

- А где ракетомёты? Где боеприпасы к ним?

- Всё в среднем доме на первом этаже. Там, где Спартак квартирует.

- А он на каком этаже?

- На третьем.

- Посты на ночь где вы ставите?

- Посты? Возле церкви китозы дежурят, пленных караулят и две бригады по пять человек шляются в окрестностях площади.

- А по городу?

- Зачем бродить по городу? В этих Холмогорах никого не осталось, одни коты бродячие. 

- Приборы ночного видения у вас есть?

- Это чё такое?

- Ясно… Скажи, Ерёма, твоему Спартаку можно верить?

- Мы ему верим. Он поклялся завтра досыта нас накормить, а если нет, то хотя бы отдать на разграбление вашу базу. Одно из своих обещаний он точно выполнит. Так что ждите нас, космонавты.

- Свободен, - объявил Кирилл, заканчивая допрос.

- Да чё за твою мать?! – возмущённо закричал Ерёма после снятия гипноза и остервенело замотал головой. – Я чё, опять заснул?

- Сознание потерял, - ответил Кирилл.

- Да я никогда в обморок не ударялся.

- А теперь ударился. Что ж ты хотел? Экология, сам понимаешь, нынче какая. В воздухе углекислого газа полно ядовитого,  вот ты и скопытился. Береги себя, Ерёма. Люди сейчас мрут, как мухи. Всё, вали отсюда к своему Спартаку.

Когда за Ерёмой закрылась дверь, Бойчишин яростно скрипнул зубами и грязно выругался.

- Блин, строили мы строили и наконец,.. – произнёс он и, не сдержавшись, снова расцветил свою речь отборным матом. – Всего три дня до старта,.. всего три дня! И вдруг эта напасть…

 Олег и Кирилл промолчали. Они умели сдерживать эмоции, но им было не менее досадно, чем Бойчишину.

Глава 2.

Пять лет длилось их строительство. Сначала высокую сопку, поблизости от которой устрем­лялся ввысь северный магнитный полюс, очистили от растительности и доста­вили на неё из Архангельска бытовки-вагончики, а также самое необходимое на первом этапе оборудование. Затем на соседней сопке построили электростанцию. Работы велись своими силами – папами и мамами будущих космонавтов, вахтовым методом и без выходных. Та смена, которая заступала на вахту, ночевала прямо на стройке в вагончиках, остальные родители заняли несколько опустевших домов в Холмо­горах. Там же разместили и детей. В здании школы под руководством Ульяны двадцать четыре мальчика и тридцать шесть девочек овладевали нужными знаниями и готовились к предстоящему – к новому необычному виду жизни. Жизни без пап и мам, жизни в замкнутом пространстве и вне Земли. Не так быстро, как хотелось бы, но к концу первого года строительства всё же была смонтирована стартовая площадка космического лифта. Ещё полгода осуществлялись монтаж и наладка работы ЦНПУ – центрального наземного пункта управления и сборка самого подъёмного устройства: цилиндрической двухэтажной конструкции диаметром восемнадцать и высотой шесть метров. Второй герметически закрываемый этаж лифта предназначался для перевозки людей, первый этаж – для транспортировки грузов. Сначала лифт опробовали только с балластом и на небольшой высоте: старт, четыре скоростных режима движения, два режима торможения, остановка, спуск и приземление. Гигантский цилиндр послушно выполнял все команды. Второй запуск был сделан уже в космос. Надёжно окольцо­ван­ный спиралевидным магнитным потоком лифт достиг заданной высоты и там, став на время спутником, совершил несколько витков вокруг Земли. В расчётное время он снова состы­ковался с «магнитным коридором» северного полюса и благополучно опус­тил­ся назад - точно в направляющие стартовой площадки. Затем космическое подъём­ное устройство опробовали с пассажирами. Первый  экипаж был сформирован из двух собачонок с символическими кличками Белка и Стрелка. И этот старт завершился удачно - четвероногие испытательницы совершили десять витков вокруг планеты, вер­ну­лись на Землю и огласили сопку стартовой площадки радостным лаем. При четвёр­том запуске на лифте прокатился его изобретатель. Олег пробыл в космосе почти сутки и даже на два часа взял управление на себя. Автоматика развернула тончайшую фоль­гу-уловитель солнечного излучения. Под действием  фотонного «космического ветра» лифт-спутник изменил траекторию движения, а потом, маневрируя, словно парусный корабль, вернулся на нужную для стыковки с «магнитным коридором» орбиту. Олег ликовал и с лёгким сердцем принимал поздравления: его детище – подъёмное косми­ческое устройство выдержало все проверки и работало, как хорошо отлаженные часи­ки.

Потом начался следующий этап работ – в безвоздушном пространстве на трёх­сот­километровой высоте от поверхности Земли производили сборку спутника-гиганта. Непросто было монтажникам из небольших сегментов собрать этот шар диаметром сто двадцать метров. Тем более, что никто из них не имел опыта в подобных работах, осо­бен­но в космосе. За первый год сборки металлической обшивки произошло пятнадцать несчастных случаев со смертельным исходом. Но, несмотря на это, монтаж спутника был осуществлён, и родители-строители с удовлетворением могли наблюдать, как он  яркой звездой проплывал теперь в ночном небе над их сопкой. Последние полтора года ушли на внутреннюю и внешнюю отделку шара, а также на его обустройство. В конце строительства он представлял собой комфортабельный космический дом округлой фор­мы, а точнее, маленькую планетку, на которой должны были скоро обосноваться люди, но не на её поверхности, а внутри. Всё здесь было предусмотрено для жизни будущих квар­тирантов, каждая мелочь тщательно продумана: солнечные энергетические бата­реи, воздушные вентиляторы и фильтры, датчики-регуляторы атмосферного давления, состава воздуха и его влажности, мусоропереработчик, тренажёрный зал, даже бассейн с постоянно циркулирующей через очистители морской водой и, конечно, компьютер­ный комплекс с книго и видеотекой, вобравших в себя все знания угасающей на Земле цивилизации. Кто знает, сколько лет или веков пассажирам спутника предстояло провести в замкнутом пространстве? Но строители свято верили, что когда-нибудь их потомки снова вернутся на Землю - для этой цели, а также для возможности перехода на другую орбиту или для какого-либо иного перемещения спутник имел паруса, точно такие же, какими был снабжён космический лифт.

Сложнейшая техническая работа по созданию городка в космосе была успешно завершена. Уже Ульяну вместе с её шестьюдесятью питомцами перевели из Холмогор на базу и последние две недели маленькие космонавты жили в вагончиках рядом со стар­то­вой площадкой. Они даже совершили четыре обзорные экскурсии и посетили свой будущий дом, причём, два раза без сопровождения взрослых. Ребята уже могли переселяться на спутник, но немаловажным препятствием к их полной отправке встал следующий моральный фактор: многие дети и их родители психологически оказались не готовы навсегда расстаться друг с другом. Хотя все и понимали, что переселение в космос необходимо – жизнь человечества на Земле сначала медленно, но затем всё быстрее и быстрее приближалась к своей заключительной фазе - агонии.

* * *

Вечный покой даруй им, Господи,

и вечный свет пусть им светит.

Тебе, Боже, поется гимн в Сионе,

и тебе дают обеты в Иерусалиме.

Услышь мою молитву:

к тебе да придет всякая плоть.

Вечный покой даруй им, Господи,

и вечный свет пусть им светит… - 

скорбный «Реквием» Моцарта на классической латыни и многих современных языках звучал круглосуточно во всемирной системе связи «Интернет» до самого момента её исчезновения.

Отравление ядовитыми газами и уменьшение озонового слоя атмосферы, парни­ко­вый эффект и вулканы в Антарктиде с каждым годом убыстряли потепление на пла­не­те, а стремительное таяние льдов увеличивало объёмы морей и океанов. Под всё при­бывающей водой уже исчезла половина Европы, часть Северной Америки, джунгли Амазонки, почти все населённые районы Австралии, равнинные территории Китая. Надеясь переждать катастрофу в море, наиболее богатое сословие общества расплачи­ва­лось всеми своими сбережениями и ценностями, лишь бы их семьи взяли на мало-мальски надёжные суда. Но и большие, считавшиеся непотопляемыми ранее корабли теперь станови­лись лёгкой добычей ураганов и смерчей, которые во всю свирепство­вали на морях и океанах. «Спасите наши души» - часто разносился призывный клич в радиоэфире. Но кто теперь мог заниматься спасением? Большинство людей пешком устремлялось в глубь континентов, в гористую местность или на возвышенности. Стыч­ки, убийства и мародёрство стали обычным повсеместным явлением. А в Гимала­ях, высокогорных районах Африки и Южной Америки даже нередко случался канниба­лизм. Парадокс, но несмотря на эту вакханалию страха, паники и смерти ещё сущест­во­вала мобильная связь – кружащим над планетой спутникам не страшна была земная катастрофа и приближающийся конец их создателя - человечества. Как и прежде, теле­фоны через тысячи километров соединяли родственников и друзей друг с другом, пере­давали на экраны изображение – аккумуляторные устройства мобилок могли подпиты­ваться солнечной энергией и пока продолжали работать. Благодаря этому ещё живому информационному полю руководство базы под Холмогорами имело представление о том, что сейчас творится в мире – Кирилл составил программу, которая считывала со спутников связи диалоги абонентов и на их основании готовила пакеты наиболее важных новостей. Также при помощи этой программы считывались погодные сводки с метеоспутников. Две недели назад программа проанализировала последние метеодан­ные из космоса и выдала свой прогноз: из-за крупномасштабного влияния тёплого циклона на Арктику, затяжных ливней, разливов Северной Двины, усиления штормо­вого ветра, активно стимулирующего продвижение на юг Белого моря, в ближайший месяц - два произойдёт затопление всей территории Архангельской области. Причём стремительность наступления водных масс будет такова, что возможны изменения ландшафта местности. Этот прогноз был доведён до сведения родителей, и те на общем собрании единогласно постановили как можно быстрее отправить детей в космос.

Отправка была назначена на полдень пятнадцатого февраля. До старта остава­лось всего трое суток. И вот неожиданно в опустевшие от местных жителей Холмогоры ворвалась банда Спартака, пленила всех находившихся в городе. Ещё теплилась надежда, что бандиты одумаются: какой смысл просто так убивать людей и ломать то, что они с таким трудом создавали? Продукты бы от этого не появились. Но надеяться стало не на что после беседы с Ерёмой и его хозяином. Стало ясно, бандиты, не задумываясь, лишат человечество последнего шанса выжить. Возможно, сделают это даже сознательно. «После нас хоть потоп», - объявили много веков назад маркиза Помпадур и Людовик XV. И людей, которые считали точно также, ещё хватало на земле. 

* * *

- Что будем делать, мужики? – спросил Бойчишин, нервно пригладил когда-то густую, но уже изрядно поредевшую рыжую копну на голове и посмотрел на Кирилла: - Слушай, ты чего расспрашивал этого мудака: где посты, где ракетомёты? Ты чего задумал?

Олег знал, что задумал Кирилл. Они вдвоём или кто-то один из них, пробрав­шись в Холмогоры, могли попытаться ликвидировать банду. Пусть и не всю банду, а хо­тя бы ракетные установки. Например, ввести в транс охранявших церковь китайцев или разгуливающий вокруг площади патруль и внушить им, что нужно взорвать сред­нюю пятиэтажку. Шансы для успешного выполнения такого плана были вполне реаль­ны. Могли, конечно, возникнуть различные сложности, но их можно было решать по месту, исходя из конкретной ситуации.

- Он задумал провести операцию «Антиспартак», - сказал Олег и посмотрел на Кирилла: - Пойду я.

Тот опустил голову, словно был в чём-то виноват, и тихо произнёс:

- Не пойдёшь ни ты, ни я.

- Что?!

Кирилл поднял на брата глаза и твёрдо повторил:

- Не пойдёшь ни ты, ни я. Мы с тобой не должны идти.

Потрясённый Олег молчал. Неожиданно он тоже понял то, что секундами рань­ше до него почувствовал Кирилл. В голове появился, замигал предупреждающим крас­ным цветом запрет – идти в Холмогоры ни ему, ни Кириллу нельзя.

- Врубился, - вскричал Бойчишин и довольно громко хлопнул себя по лбу. - Мужики, вы хотите напасть на банду? А что, это мысль! Ну-ка, давайте пошевелим извилинами. Какая убойная дальность переносного ракетомёта, пусть и самого совре­мен­ного? Километров пятьдесят, не более. Наш лифт поднимется на такую высоту с учётом разгона и набора скорости за пять – максимум за семь минут. То есть, семь минут хорошего отвлекающего боя и ребята будут в безопасности. Как же это называ­ется?.. Вспомнил! Акция прикрытия! Среди ночи мы внезапно атакуем среднюю пяти­этажку и поливаем её пулями со всех стволов. Главное, внезапность! Они у нас точно забудут, где земля, где небо… Правда, патронов маловато и гранат для подствольников всего десять штук. Ничего, это ведь каких-то пять-семь минут… И Кирилл прав, нечего вам в Холмогоры соваться, вы здесь нужнее. Когда начнётся бой, вы отправите ребят на спутник. И не спорь, Олег. Это самое оптимальное решение. Когда Климов должен опускаться?   

- Через три минуты, - ответил Кирилл.

Он сел за стол ЦНПУ и, готовясь к предстоящему спуску лифта, вызвал на экран диаграмму схемы посадки.

Бойчишин азартно потёр ладони:

- Сейчас соберём всех наших, разберём оружие и вперёд. Устроим этим спарта­ков­цам козью морду.

- Остынь, Витя, - мрачно сказал Олег. Так же, как и Кирилла, его терзали угры­зе­ния совести, но он точно знал: идти в Холмогоры им нельзя. – Не всё так просто: пришёл, вытащил автомат и стал стрелять. Надо всё тщательно обмозговать. Там у церкви китайцы дежурят. Ещё два караула осматривают площадь. И наверняка этой ночью Спартак отправит к нашей базе наблюдательные посты. Засекут, что в Холмо­го­ры идёт группа, сообщат своим в город, там и устроят ловушку.

- Хрен им, - в запальчивости Бойчишин сжал кулак правой руки, а левую приложил к её локтевому сгибу. – Мы эти посты обойдём. У нас же пять приборов ноч­но­го видения, а у них ни одного. И тяжёлые ракетомёты они с собой в лес тащить не будут на одну ночь – значит, посты в лифт выстрелить не смогут. Так что наша задача упрощается: незаметно войти в Холмогоры, постараться бесшумно убрать китайцев и два патруля, хорошо бы освободить всех наших из церкви, а потом камня на камне не оставить от средней пятиэтажки, особенно от её первого этажа. Темповой огонь плюс фактор неожиданности и победа будет за нами.

На главном экране ЦНПУ двигавшийся по орбите шар спутника с пристыкован­ным к его входному проёму лифтом находился уже рядом с магнитным «коридором». Мигнул индикатор связи. На малом экране появилось лицо Климова, а маленькое прост­ран­ство вагончика заполнил его густой бас:

- Эй, Земля, не спать. Мы уже в лифте.

- Давай, опускай, - потребовал как всегда нетерпеливый  Горидзе.

Он находился рядом с Климовым и тоже смотрел в глазок видеокамеры. За их спинами промелькнула коренастая фигура Черных.

- Как дела? – спросил Олег у готовящейся к спуску бригады.

- Нормально, - ответил Климов. – Всё по десять раз проверили: - ни сучка, ни задоринки. У центрального шлюза даже повесили плакат «Добро пожаловать», шари­ка­ми надувными его разукрасили. Короче, можно заселять.

- Скоро заселим.

Кирилл включил систему герметизации спутника и лифта. Когда шлюзы закры­лись, электронный голос забормотал:

– Готовность двадцать секунд… Десять,.. пять,.. спуск. 

Глава 3.

В двадцать часов весь взрослый контингент базы – восемнадцать мужчин и шесть женщин собрался в штабном вагончике. Бойчишин говорил уверенно и спокой­но. Он обрисовал сложившуюся ситуацию и закончил свою речь словами:

 - У нас с Олегом и Кириллом точка зрения одна и та же: нужно этой ночью отправ­лять детей в космос, а чтобы запуск прошёл нормально, одновременно с ним необходимо провести акцию прикрытия, то есть атаковать банду. У кого другое мне­ние?

- Да какое тут другое мнение, - первым высказался Климов. – Это единственный выход.

- Что тут судить-рядить. Нужно атаковать, - согласился с ним Сердюк и поднял­ся со стула. – У нас на складе ещё три литра бензина оставалось. Можно будет зажига­тельный коктейль сделать. Пятнадцать автоматов, восемь пистолетов, десять гранат. Ничего, повоюем. Все пойдём, в смысле… мужчины…

- Я тоже пойду, - возразила Ирина Калмакова. – Я в детстве в компьютерные стрелялки любила играть, у всех мальчишек из нашего класса выигрывала. Только покажите мне, как пистолет с предохранителя снимать.

- Нужно идти и мужчинам, и женщинам, - поддержала подругу Людмила Бойчи­шина. – Там каждый человек будет на вес золота. А вы, Олег Александрович, и ты, Кирилл, должны быть здесь. Отправите ребят и за базой присмотрите... пока мы утром не вернёмся.

О завтрашнем утреннем возращении Людмила сказала так обыденно, словно соби­ралась сходить на прогулку. Все посмотрели на неё, некоторые даже усмехнулись. Каж­дый из собиравшихся идти в Холмогоры знал, какова у него вероятность дожить до завтрашнего утра. Знала это и сама Людмила.

- Она права. Олег Александрович и Кирилл должны остаться, - Проханов, как и Сердюк, встал. – Пойду к детворе. Со своим Ванюшкой поговорю напоследок…

* * *

От их базы до Холмогор всего четыре километра. Но это по дороге. Сейчас же пред­стояло идти в обход, скрытно от вражеских глаз, по хрустящему под ногами ледя­ному крошеву и снегу. Поэтому группа вышла на четыре часа раньше расчётного времени – времени отправки лифта к спутнику. Первыми ушли в дозор Климов и Горидзе, наскоро сделавшие себе маскхалаты из простыней. Через десять минут после них двинулись остальные двадцать человек. Последним шёл в цепочке Яшин. Он оста­новился перед провожавшим отряд Олегом и сказал на прощанье: 

- Ты уж отправь ребятишек, Олег Александрович, чтобы всё у них нормально было. Пусть живут.

 Сутулая спина Яшина растворилась в ночи. Олег поднял голову и взглянул на небо. Там неярким холодным светом мерцали звёзды, повинуясь шальному ветру, мчались на юг прозрачные обрывки облаков. «А ветер хоть и северный, но тёплый. Завтра должна начаться оттепель, а с ней, возможно, и наводнение…» - он отогнал эту неприятную мысль, мимо склада прошёл к вагончикам, в которых жили дети, и увидел маленькую, щуплую, как у подростка, фигурку Ульяны. В летнем спортивном костюм­чи­ке и босоножках девушка неподвижно стояла на заледеневшей земле.

- Тебе не холодно? – спросил Олег.

Она повернула к нему лицо, печальную и строгую красоту которого не испор­тила белая повязка на несуществующих глазах. С узенького плечика соскользну­ла за спину длинная коса. Строгость тут же исчезла, когда на губах Ульяны появилась ласковая и какая-то застенчивая улыбка:

- Я не боюсь холода, дядя Олег.

Он это прекрасно и сам знал, просто хотел с ней заговорить.

- Хорошо, что это не лунная ночь. Темнота поможет нашим обойти посты. Если бы ещё облаков побольше, чтобы бандиты не смогли увидеть ваш подъём.

- Нет, дядя Олег, этой ночью ветер не пригонит много облаков. Вы будете лежать под берёзой и наблюдать, как спутник стыкуется с лифтом.

«Почему лежать и откуда здесь берёза?» - Олег прекрасно знал, что вокруг базы растут только ели и лиственницы. Но сейчас его волновало другое:

- Ты видишь наш отряд?

- Вижу. Разведчики только что хотели взобраться на Орлиную сопку, но вовремя заметили на ней пост бандитов. Теперь наши обходят сопку слева, там, где в низине рас­тут ели. Мама только что поскользнулась и упала, а дядя Витя помог ей подняться.

- У тебя отлично развито внутреннее зрение и предчувствие будущего.

- Да, дядя Олег.

- Ты многое знаешь, однако не всегда говоришь о том, что должно случиться.

- Когда будущее изменить невозможно, с него разрешается снять пелену тайны. Но нельзя говорить о том, что можно изменить. Чему быть, того не миновать - это закон. И в тоже время человек обязан верить и надеяться на лучшее. Это тоже закон, - губы Ульяны снова тронула улыбка, на сей раз грустная. Её лицо повернулось к той сопке, подножье которой обходил отряд. – Даже сейчас, идя на верную смерть, каждый из них надеется на жизнь.

«Я тоже надеюсь, что хотя бы кто-то из них останется жить, - подумал Олег. – Кто-то ведь выживет, Ульяна?» Он мысленно задал ей этот вопрос, очень желая полу­чить положительный ответ.

- Человек обязан надеяться на лучшее, - повторила девушка. Из-под повязки выкатилась слезинка и покатилась по щеке. – Мне нельзя говорить о том, что можно изменить. Простите, дядя Олег.

- Но я всё-таки хотел бы знать, почему ты мне и Кириллу запретила идти в Холмогоры?

Маленькая тёплая ладошка Ульяны коснулась его лба.

- Закройте глаза, дядя Олег.

Олег подчинился. Перед внутренним взором появилась пустынная тёмная улица. Он осторожно крадётся вдоль стены здания и выглядывает из-за угла. Площадь с тремя пятиэтажками, слева церковь, освещённая костром охраняющих её бандитов. Слышны смех и китайская речь, от света костра на мостовую ложатся вытянутые тени, видны силуэты сидящих людей. Но освещения явно не хватает, чтобы увидеть их лица и ввести в транс. Нужно подойти поближе. Его могут  заметить, но другого выхода нет. Ему страшно. Нет, он не трусит. Страх этот из-за предчувствия какой-то допущенной ошибки. Но всё равно он уже здесь и нужно идти. Не таясь, шагнул из-за угла и пошёл. До костра остаётся всего метров десять. Раздаётся тревожный вскрик и в глаза бьёт яркий луч фонаря. Ослеплённый этим лучом он продолжает идти вперёд и поднимает вверх руки.

- Ай вонт ту спик вис Спартак, - говорит первое что приходит на ум.

Теперь закричали сразу несколько голосов, испуганно и всполошено. Рядом с лучом фонаря полыхнула вспышка, взорвалась в голове миллиардами искр, разбила сознание вдребезги, в мельчайшую пыль, в чёрный мрак…

- Откройте глаза, дядя Олег.

Олег открыл глаза и, приходя в себя от только что увиденного, тряхнул головой.

- Вас и Кирилла убили бы, - сказала Ульяна. – Эти китайцы слишком напуганы взрывами солдат-смертников, чтобы подпускать к себе близко подозрительных людей. Ваша смерть была бы бесполезна, а мы не улетели бы на спутник ни этой ночью, ни завтра… никогда.

Олегу захотелось сказать ей что-нибудь ласковое, но Ульяна и так понимала все обуревавшие его сейчас чувства. Нет, слова были неуместны. Он только погладил девушку по плечу и пошёл обратно в штабной вагон.

* * *

Как и планировалось, до начала боя отряд спрятался в одном из домов недалеко от центральной части города.

- Мы на месте, - сообщил Бойчишин Кириллу по мобильному телефону. – Пока затаились.

Через час  он снова вышел на связь с базой, включив притороченную к куртке допотопную камеру. Это было единственное видеосредство, которое не понадобилось при строительстве, обустройстве лифта и спутника, охране территории базы. Сейчас камера пригодилась, но старые аккумуляторы быстро разряжались, особенно на холоде. Поэтому Бойчишин включил её перед самым началом операции.  

- Как видимость? – поинтересовался он.

На главный экран пульта, за которым сидели Кирилл и Олег, сейчас помимо графиков предстоящего подъёма и схемы сигналов с датчиков магнитного поля были выведены две картинки с камер жилой кабины космического лифта и картинка от камеры Бойчишина. На видео от Бойчишина чётко просматривался оконный проём с выбитыми стёклами, за ним - отрезок пустынной улицы, ведущей к церкви, за цер­ковью - фасад одной из пятиэтажек.

- Видимость отличная, Витя, - ответил Кирилл. – Звук тоже.

- Сколько осталось до старта?

- Шесть минут.

- Отлично. Через шесть минут мы тоже начнём. Только что прошёл их патруль. Значит, на него уже точно не напоремся. Застанем китайцев врасплох и освободим наших из церкви. А потом дадим жару… Как там молодёжь?

- Молодёжь в лифте. Сидят ребята в креслах и ждут.

- Волнуются?

- Внешне нет, только чересчур сосредоточенные. А рядом с ними Ульяна, как ма­лень­кая курочка возле цыплят.

- Она у меня молодец. Счастливой им жизни… Мы выдвигаемся.

Поле зрения камеры переместилась из дома на улицу. Сразу же Бойчишина обог­нали Климов, Горидзе и Черных. Крадучись вдоль стен зданий с автоматами наизготовку, они стали приближаться к центральной городской площади. До неё уже оставались считанные метры, когда тишину прорезал крик Климова:

- Огонь!

Он первым дал длинную очередь и скосил неожиданно вышедший из-за угла патруль, всех пятерых бандитов. Но внезапность нападения была сорвана. Со стороны церкви послышались беспокойные выкрики. Изображение камеры быстро достигло угла дома, мельк­нув­ший крупным планом автомат Бойчишина выпустил трассер по залегшим у церкви китайцам. Раздалась ответная стрельба. Случайно вильнувшая в сторону картинка показала, как схватилась за живот и рухнула на колени Ирина Калмакова.

Олег отвернулся от экрана и бросил Кириллу: 

- Стартуй раньше. Потом, на высоте, уменьшим скорость.

Кирилл включил микрофон лифта и сказал, как можно более бодро:

- Уважаемые космонавты. Администрация космодрома, ваши родители и вся наша планета поздравляют вас с началом длительной экспедиции, в которую вы от­прав­ляетесь. Удачного вам путешествия, друзья.

Металлически-ровный голос ЦНПУ начал вести отсчёт. Олег вышел из вагона на улицу, считая вместе с ним:

- … пять, четыре, три, два, один… пошёл!  

Из здания стартовой площадки выметнулось яркое светящееся кольцо, за ним показался оголовок цилиндра, затем и всё его многотонное тело. Весь в перламутровых переливах, словно расцвеченный  праздничной иллюминацией, лифт поплыл вверх, пос­тепенно набирая скорость. Прошла минута, вторая. Олег смотрел то в небо, то на город, со стороны которого мог появиться стремительный дымный шлейф боевой ракеты. «Нет, всё будет нормально, наши не дадут», - убеждал он самого себя. Третья минута подъёма, четвёртая, пятая. Уже громадный лифт казался не больше консервной банки. Ещё минута-другая и он будет вне досягаемости. А над Холмогорами одна за другой полыхнули зарницы, и до базы докатил грохот взрывов. Олег бросился в вагон.

Кирилл смотрел на экран напряжённым замершим взглядом. На его лице высту­пи­ли красные пятна, губы были искусаны в кровь.

- Что там у них? – сорвался на крик Олег.

- Китайцы церковь взорвали - в окно три гранаты бросили. Купол вниз обрушился.

Словно завороженный, Олег смотрел на разгорающийся внутри руин церкви пожар, слышал раздающиеся из-под них жуткие людские стоны. Он не сразу обратил внимание на то, что картинка камеры Бойчишина теперь стояла поперёк экрана, а изобра­жение не дёргалось, как раньше, и было неподвижным.

- Что с Виктором? – Олег спросил это механически, сам уже зная ответ на свой вопрос.

- Судя по камере, лежит,.. – Кирилл судорожно сглотнул, - на боку… Или убит, или без сознания. Смотри, по-моему, это Сердюк… точно – Сердюк.

Олег тоже узнал его. Освещённый пожаром Сердюк бегом пронёсся по площади и, прежде чем его изрешетили пулями, успел вбросить в среднюю пятиэтажку три бутыл­ки с зажигательной смесью. Первый этаж здания запылал, а из его окон вып­рыг­нули две объятые пламенем фигурки, стали кататься по мостовой, но вскоре замерли. Стрельба всё усиливалась, почти в каждом окне пятиэтажек вспыхивали огоньки выстрелов – бандиты оказывали яростное сопротивление атаковавшему их отряду, ещё не подозревая, что нападавших было в десять раз меньше, чем обороняющихся. Из дина­миков ЦНПУ раздавался противный визг пуль и их страшное пощёлкивание по кам­ням. В ответ на этот шквальный огонь со стороны площади, где лежала камера Бой­чишина, стреляло уже не больше пяти автоматов. Но через минуту и их стрельба пре­кра­тилась. Зато, как бы в поддержку атакующим, вдруг прогремели два мощных взрыва в средней пятиэтажке. Здание зашаталось и, словно карточный домик, опустилось вниз. 

- Боеприпасы взорвались, - сказал Кирилл, вытирая струящийся по лицу пот. – Наши смогли…

Через минуту он добавил:

- Олег, мы с тобой остались одни.

Хоть и не в такой степени, как Ульяна, но они ведь тоже обладали внутренним зрением и предвидением будущего. И оба уже знали, что все их товарищи мертвы. «Чему быть, того не миновать», - вспомнил Олег слова девушки. Он посмотрел на диа­грамму подъёма: время – двенадцать минут шестнадцать секунд, высота – сто сорок восемь километров. Лифт летел в космос на своей максимально возможной скорости. Даже если бы сейчас бандиты стали стрелять в него из самых дальнобойных ракетомётов, он был уже вне досягаемости. Олег включил на пульте режим авто­подъём­ника - теперь автоматика сама установит оптимальную скорость для того, чтобы лифт в нужное время достиг точки своей стыковки со спутником.

А в Холмогорах наступила тишина. Только трещал огонь, жадно лизавший стены церкви и остатки центральной пятиэтажки. Из двух уцелевших домов выходили бан­диты, опасливо оглядывая площадь и прилегающие улицы. Один из них, прихра­мывая, подошёл к телу Бойчишина. На экране крупным планом возникло лицо негра, усеянное гнойными прыщами. Бандит что-то удовлетворённо пробормотал, повесил на плечо автомат и протянул вперёд руки. Изображение дёрнулось, повернулось. 

- У Виктора по карманам шарит, гнида, - сказал Кирилл.

Не найдя ничего ценного в одежде убитого, негр с любопытством принялся рас­сматривать камеру. Он осторожно трогал её и постукивал пальцами, а, догадавшись, что это такое, скорчил рожу и с ухмылкой показал средний палец. Затем его рука схватила камеру и резко дёрнула на себя. Картинка на экране с прыщавым чёрным лицом мигнула и исчезла. Братья переглянулись.

- Я знаю, мы этого гада ещё увидим, – сказал Кирилл.

Олег кивнул. Он тоже почувствовал это.

* * *

До стыковки лифта со спутником оставалось меньше трех минут, когда  тревож­но замигал индикатор пятой сторожевой камеры.

- Неужели гости? - Кирилл вывел изображение «пятёрки» на малый экран. – Точно! Быстро же они к нам пожаловали.

В инфракрасных лучах прибора ночного слежения был... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12