Андрей Портнягин-Омич Жанр прозы:

24 января 2017 Фантастика

Чебоксар, обокрал белые часы с золотым ободком, а труп расчленил и сложил в багажник!.. Догоню, хотя-бы по частям верну его...» -Слесарь бежал по бардюру вдоль дороги, как эквилибрист балансируя монтировкой.
Водитель повернул голову в сторону кустов, ища взглядом улетевшие туда штаны и вдруг обнаружил, что человек с монтировкой догоняет машину, раскачиваясь для сильного броска, а за ним бегут его верные псы. Он резко повернулся и показал прямо в лицо две фиги: «Вот вам, а не рубль!.. Вот и вот!!! И тебе и собакам твоим!..» Петрович увидел, что ему суют фиги прямо под нос и окончательно решил допросить таксиста: «Стой!.. Куда девал дядю Витю?..» А водителю показалось: «Стой, убью тебя!..» -И он не стал этого дожидаться, опять рванул с третьей скорости, босиком давя на газ и сцепление. Петрович все-таки швырнул монтировку, она отскочила от заднего бамперя со звоном и свалилась рядом с ботинками. Собаки, думая, что монтировкой запустили в них, дружно развернулись и с гордым лаем, строем пошли в обратную сторону.
Петрович подошел, осторожно поднял монтировку и замер, склонив голову в траурном поклоне: «Вот все, что осталось от дяди Вити из Чебоксар. Так мало-что осталось - штаны и ботинки, да еще носки... А ведь я мог-бы сдать его куда следует, тогда его наверняка-бы обменяли на нашего разведчика и он остался-бы жить, возможно. А меня-бы наградили. А теперь - за что-же меня награждать?.. Ну, хоть штаны с ботинками сдам» -Петрович сгреб в охапку вещи и пошел, по-инерции прямо, на Кордный, куда умчалось такси. До Петровича не дошло, что Толик был в джинсах, а не в этих» офигительных штанах».
А в это время, по левой стороне дороги, по тротуару, в том-же направлении, только немного сзади, шел и насвистывал Толик. Он не видел ни Петровича, ни такси, ни летающих штанов с ботинками, так-как родные заборы кружили голову от воспоминаний и вели навстречу своей юности, которая, во времени, осталась у него позади, а, по направлению движения - впереди.
Глава10. В которой инструктор Запевайко заметно полысел.
Семен Прокопьевич Запевайко играл на аккордеоне уже третий час подряд и периодически рвал на себе остатки волос. Игрой на музыкальном инструменте инструктор паращютного спорта Запевайко успокаивал расшалившиеся нервы. И ведь было из-за чего - прошло уже больше трех часов, с момента, как закончились прыжки, а этот недоумок Непрухин до сих пор не появился в ДОСААФе. Это было ЧП городского масштаба - пропал парашютист во время выполнения прыжка.
Все пошло на перекосяк с самого начала. Непрухин не должен был прыгать в этой группе, опыта ему явно не хватало, а прыжки предстояли сложные, в группе, но Саня упал в ноги и ползал за Запевайко пол дня, пока тот не захотел есть и ему было неудобно отказать заглядывающему ему в рот курсанту, а сегодня, как назло прибыла комиссия из Центрального Совета ДОСААф из самой Москвы, с проверкой и начальство решило» выбросить» всех, чтобы показать массовость охвата допризывников парашютным спортом.
Непрухин, едва вывалился из самолета, тут-же рванул кольцо, хотя по инструкции, вдалбливаемой в эти пустые черепушки, планировалось свободное педение до команды инструктора. Запевайко прыгал, естественно последним, когда самолет уже отлетел от Непрухина на достаточно большое расстояние и он не мог до того докричаться. Хорошо, что купол раскрылся полностью, а стропы не перекрутились. Видимо, на той высоте был сильный горизонтальный поток воздуха, потому что Непрухина сразу-же стало уносить в сторону от основной группы. Запевайко ничего не мог сделать, так как продолжал лететь и следить за большинством. По его команде все раскрыли свои парашюты и дружно приземлились в заданном квадрате, но Сани с ними не было. Обнадеживало то, что очевидцы утверждали, что Иртыш он благополучно миновал, значит - не утонул, но несло его на городские кварталы и это было чревато столкновением с ЛЭП или высотным зданием, которые могли пострадать. А у Непрухина тогда и шансов выжить-то было самый минимум. Чисто теоретические. И, если-бы это произошло, да еще во время наивысочайшей проверки, простым» Ай-ай-аем» не отделаешься. Поэтому решили еще подождать, не поднимая шума и запросили вертолет, для разведки с воздуха.
Запевайко уже в сотый раз сыграл» Степь, да степь кругом...» - единственную известную ему мелодию, кроме» Чижика-пыжика», но успокоение не приходило, пробовал наиграть» Реквием» Моцарта, но, так-как нот не знал, слуха не имел, а образования не получил, все-равно выходила» Степь, да степь...»
Но прошло уже более трех часов, а хороших новостей от Непрухина как не было, так и нет. Запевайко заметно полысел.
Глава 11. В которой Оксана Окулярская любуется собой в зеркало заднего вида, а спасение приходит о образе смерти.
Очнулся Какуко Нахераку от непонятных, режущих слух звуков, доносившехся сверху из открытого люка. Звуки были похожи на завывания демонов, гоняющихся за человеческими душами. Ужас сковал самурая, хотя он и небыл робкого десятка. Сейчас и за его душой придет демон смерти, а он с жалким подобием оружия! Совершенно недостойная смерть, даже и умирать стало неохота. Но на всякий случай, Какуко попросил прощения у отца за этот позор и стал ждать. А, когда надоело, решил сразиться с демонами в открытом бою и бесстрашно, но медленно полез наверх.
Оксана Окулярская поправила тонюсенькие очки, очень органично прописавшиеся на ее курносом личике, чуть-чуть добавила сочности пухлым губкам, мазнув их помадой, развернув для этого зеркало заднего вида таким образом, чтобы и самой полюбоваться на это произведение искусства, послала зеркалу воздушный поцелуй и довольная увиденным, откинулась на водительском сидении, одним левым мизиньчиком управляясь своей новой» Маздой СХ-5».
Оксана вернула зеркало в естественное положение и уже хотела перевести взгляд с убегающей назад обочины, как что-то заставило ее прищуриться и сказать: «Ну, ни фига, себе! « По правому борту, прямо из колодца вырастало непонятное злобное существо, в темной одежде, с пылающими глазами, похожее на смерть с косой. По мере того, как Оксана удалялась, существо поднималось все выше, становясь шире, приобретая бесформенные мистические очертания, колыхавшиеся на разогретом от жары асфальте. Оксана повернула голову назад и автоматически повернула руль в правую сторону, машина на полной скорости вылетела на обочину и, несколько раз перевернувшись, встала на колеса. Но еще раньше сработали подушки безопасности.
Какуко вылезал из колодца медленно, держа косу двумя руками, готовый к любому нападению. Первое, что бросилось в его узкие от природы, но расширившиеся от удивления глаза, что никакого дома, никакого сада камней не было и в помине, словно ветром сдуло. А надуло широкую асфальтированную дорогу, по которой мчались автомобили. Они, конечно были фантастического вида, но по значкам он легко узнал Японский автопром. В конце 70-х рыбаки уже начали привозить из Японии бытовую, аудиотехнику и первые автомобили. На острове» Тойоты»«, Ниссаны»«, Хонды» были уже не в диковонку. Пахнуло родиной. Какуко блаженно закатил глаза, вдохнул полной грудью и тут-же закашлялся, набрав полные легкие выхлопных газов. Внезапно одна из машин свернула на обочину, протаранила невысокий барьер вдоль дороги, подпрыгнула, перевернулась в воздухе, покатилась под откос и бесформенной кучей встала на колеса. Какуко снял сандали и понесся к автомобилю спасать водителя.
Оксана пришла в себя не сразу. А когда пришла, сильно расстроилась - очки висели поперек лица, одной душкой цепляясь за лоб, а другой - за подбородок. Под правым глазом разгорался фингал и он заплыл. Пухленькие губки приобрели неправильную форму с явным левым уклоном, когда силикон, закаченный в них, переместился влево под воздействием подушки безопасности. Зато на подушке теперь красовался алый отпечаток поцелуя от Оксаны Окулярской, как алые подошвы от» Лабутен». А на коврике валялась пара бесхозных верхних зубов, поджидавших зубную Фею. В ушах звенели серебрянные колокольчики, в глазах вспыхивали и тут-же гасли бриллианты в три карата и меньше, правда, в большом колочестве. Мир расцветал великолепием красок и пением райских птичек. Оксана хотела отстегнуть ремень безопасности, но его заклинило, а может она просто не на ту кнопку давила, но выбраться никак не получалось.
« Я, что тут, до смерти сидеть должна? « -Только подумала Оксана, как что-то темное с косой материлизовалось у машины со стороны солнца.» А вот и она, не долго-же и ждать-то пришлось» Оксана икнула от страха и даже пустила немного газу, который моментально смешался с парами бензина, заполнившими все пространство салона. Смерть протянула свою костлявую руку, распахнула дверь и занесла косу над головой. Оксана зажмурилась одним неофингаленным глазом и еще сильнее скривила подрихтованные подушками безопасности силиконовые губы. Коса все ближе и ближе приближалась к ее горлу. Послышался характерный» Вжик» и Оксане вмиг стало легче дышать.» Да, и не больно совсем» -Шмыгнула уже совсем ускользающая мысль и Оксана, легким перышком из ощипанной курочки, воспарила к облакам, уносимая, словно заботливыми руками матери, порывами могучего ветра. Все выше и выше, пока по млечному пути не улетела к звездам.
Какуко добежал до машины и рванул дверь. Девушка боролась за свою жизнь из последних сил и явно задыхалась, пытаясь порвать ремень. Увидев Какуко, девушка попыталась что-то ему сообщить, может быть, даже номер своего мобильного или ПИН-КОД своей платиновой карты, но силы кончились и она закатила глаз. Алые губы, огромные, как помидор, с которых капала слюна, перекосились и сьехали в одну сторону. На лице отсутствовала симметрия, а Какуко, свято веривший во Вселенскую Гармонию, терпеть не мог несимметричные лица, покачал головой, взмахнул косой и сделал единствннное, что мог в этой ситуации.
Девушка вздохнула и обмякла. Какуко осторожно принял тело на руки и отпрыгнул от автомобиля, который, как по команде, загорелся. Он несколько раз оббежал горящее авто, выискивая место, куда можно-было положить тело. Таких мест было много и Какуко не мог решиться и выбрать одно. Возможно, он так-бы и бегал кругами пока не стер пятки, но коса, которую тоже приходилось держать, зацепилась за что-то крепче нее и с корнями, а конкретно - за березу. Какуко Нахераку со всего размаху, с криком» Кий-я-а!!! «, описав по воздуху правильный полукруг, приземлился на девушку, заодно производя массаж грудной клетки и запуская механизм дыхания. Проезжавшие в это время по трассе люди, снимали происходящее на видео, поражаясь, какие чудеса акробатики демонстрирует ниндзя, спасая девушку из горящего автомобиля. Некоторые даже аплодировали, но никто не помог.
Глава12. В которой пинок под зад приносит радость.
Толик резко повернул налево и двинулся вглубь Кордного поселка, в сторону трех садиков, во всех из которых успел в детстве побывать. Из ясель он не помнил ничего. Более-менее четкие воспоминания начали проявляться с возраста, где-то между четырьмя и пятью годами, когда он ходил уже в ясли-сад. Почему между четырьмя и пятью? Потому что самое первое четкое воспоминание было, как мама везла их с братом Колькой в этот самый садик-ясли зимой на самодельных санях с ручкой взади и Колька лежал на Толике сверху, как кулек и его нужно было держать руками. В ясли брали с полутора лет и, раз Колька был моложе Толика на три года, то и получалось где-то так. Толика всегда умиляли рассказы тех, кто помнил, как начал говорить или ходить в пол годика, а то и раньше. Радовался за тех, кто начинал осознавать все происходящее вокруг них еще изнутри, так сказать, до появления на свет. Эти дети-индиги были особенными - имели третий глаз, способный видеть сквозь просьранство и время, третье ухо, способное слышать оттуда-же и, говорят были посланы на землю с Марса или даже из Черной Дыры, чтобы научить нас неразумных, как жить-то дальше.
А Толик был обычным земным ребенком, мечтавшим стать и космонавтом и мореплавателем одновременно, поэтому лазил по деревьям и летал оттуда, пытаясь преодолеть земное притяжение и ходил по морям-лужам за тридевять земель, где получал ремня за промокшие штаны. Так ведь на море был шторм!!! Это все - из 56 ясли-садика. Оттуда-же и первые друзья, с которыми потом до десятого класса. У Толика где-то даже была фотография, на которой на утреннике Толик шел в паре с девочкой, как рабочий и колхозница взявшись за руки, а в следующей паре шагала и высокомерно смотрела на нас другая девочка, с которой потом в десятом классе Толик сидел за одной партой, и бывало срывали уроки своим смехом.
Толик миновал 210 садик, в который перешел уже перед самой школой, так-как его только-что построили и вышел к дому культуры» Текстильщик». Вокруг него кипела жизнь. Девченки на асфальте рисовали мелом и играли в» классики», пацаны, которые сидели на железной трубе синего цвета в метр высотой, служившей ограждением дорожки к главному входу, о чем-то громко разговаривали, периодически соскакивали и начинали догонять друг друга и бороться. Толик с улыбкой сытого кота прошел мимо них, зашел в боковую дверь и по служебному коридору вышел в главный вестибюль. Если-бы он попытался зайти с главного входа, его непременно остановила-бы и скорее всего не пустила-бы, сурового вида старушка, дежурившая там, а служебный вход никто и никогда не охранял.
Внутри было прохладно и тихо, так-как кружки не работали из-за каникул и дети, которые во время учебы непременно были-бы загнаны сюда внутрь, теперь ошивались снаружи, предоставленные сами себе. Толик и сам года три ходил сюда в хор. Сам-бы, может и не пошел, но однажды на урок пения пришла тетенька и тихохонько посидев в уголочке, отобрала человек десять и предложила прийти на занятия. Толик, как и еще девять человек, думали, что зовут играть в футбол, поэтому с радостью побежали в Д/К, тем более, что там-же предлагалось забрать и свои дневники, предварительно конфискованные тихой тетенькой по согласованию с учителем пения. Их коварно обманули и продолжали обманывать еще три года. Толик слуха не имел, поэтому стоял в третьем ряду скраю и пел все, что приходило на ум. Где-то с середины занятия терпение тетеньки заканчивалось, и она выгоняла его и еще парочку таких-же, которым остальные завидовали тихой завистью. Но приходила среда, день пения и он опять обнаруживал, что за дневником неоходимо опять куда-то идти. И шел.
Из вестибюля две двери вели в кинозал, где деревянные кресла стояли на одной высоте и сидящим взади приходилось вытягивать шеи или бить впереди сидящего по бобровой шапке, что-бы увидеть хоть что-нибуть на экране. Взрослый билет стоил двадцать копеек, детский - пять копеек. Детей до 16 лет на вечерние сеансы не пускали, но мы в любом возрасте проходили внутрь на любые фильмы. А секрет был прост. Из кинозала двери выходили рямо на улицу и где-то минут через пять-десять, как хватало терпения, после начала фильма, тот, кто проходил в зал по билету, тихохонько открывал всем жаждущим зрелищь дверь и те тихо занимали свободные места или сидели-стояли в проходе. Конфликты могли возникнуть только, если был аншлаг, вроде старого» Экипажа» или» Золота МакКены», потому что зал и так был переполнен и тогда продавали по 10 копеек места на приставные стулья в проходе и даже стоять было негде. Правда, это случалось редко.
Толик направился к выходу и, проходя мимо старушки-питбуля, сказал: «До свидания.» Старушка подозрительно прищурилась, не припоминая ни Толика, ни когда он мимо нее прошмыгнул, но, на всякий случай тоже выдавила из себя» До свидания», голосом не обещающим ничего хорошего.
На улице светило яркое солнышко и после полумрака помещения перед глазами забегали» зайчики» и» птички», и Толик невольно зажмурился, подставляя светилу упитанную и улыбающуюся физиономию, и минутку постоял у входа. За эту минутку произошло две встречи. Сперва Толика увидел водитель такси, проезжавший на самой медленной скорости по поселку и выслеживающий владельца двухрублевой» Царской» монеты, а затем Толик увидел ее - девочку, с которой дружил в то время. Маринку Уморилову, котора с бидоном молока и булкой хлеба в сетке, выходила из булочной, расположенной почти напротив» Текстильщика». Толик двинулся за Маринкой, а такси - за Толиком. Идти было не далеко, метров двести, до» Хозяйственного» магазина, который примыкал к торцу панельной пчтиэтажки, где собственно т жила Маринка. Толик вспомнил, как в том-же восьмидесятом, когда он поступил в Институт и с Маринкой стал видеться все реже и реже, они из-за чего-то поругались, рассталтсь и больше никогда не виделись. Слышал только, что вскоре она вышла замуж и родила сына, а он, со злости, изрезал все фотографии с ней и засунув в черный конверт из-под фотобумаги, бросил ей в почтовый ящик. Помогло! Вскоре Толик уже забыл о Маринке и думал об учебе. И вот теперь он увидел ее такой, какой не видел уже 36 лет. Если-бы произошло еще одно чудо и она тоже-бы переместилась из будущего, то скорее всего он ее не узнал-бы, у Толика вообще была плохая память на лица и цифры, но ту девченку из прошлой жизни он не забудет, конечно никогда.
Таксист, без штанов, носок и ботинок не знал, как приступить к делу. Не выскочить-же в таком виде, в семейных трусах в горох по колено.» А, может выскочить, да как сказать громко: «Гони два Царских рубля, а-то... а-то... а-то...», что» то» -ничего не приходило в голову. На ум лезло только» Дам в морду», но так переговоры не ведут. Вся троица дошла-докатила до Маринкиного дома и Толик остановился на углу, провожая взглядом. Такси тоже остановилось.
-На вокзал, пожалуйста. И побыстрее, любезнейший, опаздываем на поезд. -На зеленый» огонек» клюнули пассажиры: Садитесь дети, слава Богу, успеем теперь. -Задняя дверь открылась и в салон стали залезать двое детей - мальчик лет десяти и девочка постарше, которая строила мальчику рожи, а тот хныкал и пытался стукнуть ее и заодно наябедничать маме.
-Я не работаю!.. -завизжал водитель: В парк!.. Еду в парк!..
Женщина решительно распахнула пассажирскую дверь и хотела уже заявить, что в парк он поедет после вокзала, и даже уже разинула рот и зачерпнула им побольше воздуха, а так-же выкатила пострашнее глаза, но увидела трусы в горошек и волосатые ноги без носок, потихонечку выпустила пар и добавила, уже больше вопросительно: «Ну, хотя-бы до Транспортного-то, довезете?..»
-Никуда я не повезу. Не видите, у меня обед.
-У вас зеленый горит. -Попыталась возразить женщина. Дети притихли и без звуков тыкали друг другу под ребра.
-Горит, потому что... не вашего ума дело!..
-Ах, не моего ума... Дети - выходим!.. Я сечас номер-то запишу... Не моего ума... Голый ездит... Не моего ума... Зеленый горит... Не моего ума... Я этого так не оставлю... Не моего ума... МАНЬЯК!!! - Закричала женщина, потому что водитель выскочил на улицу, потеряв Толика из вида и стал бегать сложными фигурами, зажав рубль в левом кулаке и оттого выглядевший совсем одичавшим.
Бабушка, едва волочившая ноги из магазина с двухлитровым бидончиком молока, при криках: «Маньяк! « разом помолодела лет на сто и протянув нос, стала ловить ветер, определяя, с какой стороны принесло слух. Толик обогнул» Хозяйственный» и вышел к стадиону» Текстильщик», лучшему в мире стадиону, после» Мараканы» и то, только потому что там играл Пеле. А здесь играл Толик с друзьми. Сколько помнил себя, научившегося пинать мяч и стоять на коньках без маминой поддержки, ибо, летом это было футбольное поле, а зимой - огромный каток. С прожекторами и музыкой. Толик конечно не мог поручиться со стопроцентной гарантией, но с 99 процентной точно, что не было дня, когда-бы он не приходил сюда. Школу мог пропустить по болезни, но стадион - никогда! Зимой хоккей и футбол на снегу, весной - футбол в грязи, летом - футбол, осенью - опять футбол в грязи и, с первым снегом - хоккей и футбол на снегу. А еще - плавание в маленьком двенадцатиметровом закрытом бассейне и плавание в открытом двадцатипятиметровом бассейне с термальной водой, где однажды Толик даже занял третье место на дистанции 50 метров вольным стилем и получил за это грамоту. В истории останется грамота и никому не будет дела до того, что участников было всего трое и первые двое финишировали тогда, когда Толик доплывал только до противоположного борта и собирался сделать поворот.
Толик обошел футбольное поле, где играли две команды в разных формах и с судьей, прошел мимо заброшенной детской железной дороги, которая первоначально даже работала и возила ребятишек, но давно уже служила примером дороги, ведущей из светлого будущего в тупик, мимо детского городка с лабиринтами, горочками, лестницами, песочницами и бассейном-» лягушатником», в котором лет в 6-7 Толик сам научился плавать. Прошел мимо трибуны, где никто и никогда не сидел, мимо хоккейной коробки, где пацаны играли без судьи и по своим правилам на хоккейные ворота, мимо вечной горки, очень высокой и крутой, куда в новогоднюю ночь сходился весь поселок и огромными кучами сьезжал вниз веселый народ, не замечая ушибов, синяков и криков тех, кто оказывался внизу кучи.
На мужика, бегающего по поселку в труса в горошек особого внимания не обращали, у половины мужского населения страны трусы были в горошек, а у второй половины - в полоску. Ну, посетила человека» белая горячка», с кем не бывает. На поселке жили люди простые и с явлением этим знакомые. Да и почему обязательно» белая горячка» посетила, а может муж жену не вовремя посетил из командировки, в чем был человек, в том и выпрыгнул в окно. Ничего необычного. Вот Толик со своими джинсами на упитанном тельце, привлекал больше внимания, потому что джинсы были вещью дефицитной и купить их можно было только на» толкучке», где они стоили две отцовские зарплаты. На Кордном джинсы были у трех-четырех человек, которые ходили раскинув руки, как крылья, чтобы все видели, какого полета птица и обходили стороной, а ноги специально делали» колесом», чтобы джинсы случайно быстро не протерлись в районе» бубенцов». А толик свои купил за три тысячи российских рублей образца 2015 года и носил как рабочую одежду, снимая только перед посадкой за обеденный стол, иначе пузо переваливалось через ремень, ремень давил на диафрагму и было тяжело дышать.
Пройдя через стадион, Толик вышел к 27 школе.
« Школьные годы чудесные
С шутками, книгами, песнями
Как они быстро летят,
Их не воротишь назад..»
Толик зашел на школьный двор, где во всю кипела работа учениками средних и старших классов, отрабатывавших свою пятую трудовую четверть, поливая цветы и пропалывая сорняки.
-Ну-ка, стоять!.. Куда-это вы намылились?!.
Толик уже понес ногу в очередном шаге, да так и застыл, застигнутый повелительным наклонением голоса, который мог принадлежать одному только человеку на земле - учительнице Русского языка и литературы Вере Михайловне.
-Та-ак... Ну-ка, руки показали... - Толик вытянул вперед руки и, на всякий случай растопырил пальцы. : Что-это у нас тут? Да, никак - бычки... Курим?!.
Толик отрицательно помотал головой, курить он бросил после первой-же затяжки в пятом классе.
-Чего мотаете головой... Застала, можно сказать на месте преступления. Еще скажите, не ваши?
-Не наши. -Подтвердил Толик.
-Еще скажите, я их вам подбросила?
-Нет, конечно... -Толик не стал этого отрицать.
-Ну-ка, дыхните... -Толик дыхнул: Ну и вонь!..
-Это - кариес. -Толик постучал пальцами по зубам.
-Марш мыть дырки!.. Вот ведь негодники... Учу-учу, что курящий волк обречен на вымирание, а с них, что с гуся вода...
Тут только до Толика дошло, что он не может быть» негодниками», тем более, что мимо него со свистом пролетели два пацана, на ходу начиная пропалывать сорняки и первыми, окучив весь участок, принялись за следующий.
Вера Михайловна величественно, словно комбайн прошествовала мимо Толика, который все еще не мог сдвинуть нижние конечности с мертвой точки. То-ли лицо его показалось ей знакомым, то-ли неестественно долгий столбняк незнакомца, заставили ее приподнять одну бровь и поинтересоваться: Что вы здесь застыли, как статуя Минина и Пожарского?
-Я?..
Вера Михайловна окинула горизонт во всех четырех направлениях - никого больше не бвло. Толик вдруг зазаикался: «Я... Я... Я... -родитель Толика Смешнягина.». Вера Михайловна поменяла брови местами, приподняв теперь левую: «Я Вас раньше не видела, но теперь вижу - просто одно лицо...» Толик улыбнулся беззубым ртом. Вера Михайловна вздрогнула и опять поменяла брови местами: «Нет, скорее на маму... А Вы знаете, что на выпускном экзамене за сочинение, я поставила ему тройку? «
-Знаю, конечно... Он очень расстроился.
-А, теперь жалею...
-Спасибо...
-Что не поставила двойку!.. Я так была разочарована его... мягко сказать писаниной.
-Может, времени не хватило?.. -Вера Михайловна опустила обе брови и посмотрела, как на слабоумного: При чем здесь время?.. Если он с первой-же строчки начал нести ахинею... Тему сочинения не то-чтобы не раскрыл, а даже и не затронул... Я была очень разочарована...
-Вера Михайловна... А если честно... Он мог-бы стать... ну не писателем, конечно, а... так...
-Писатель, ведь не механизатор - чем больше намолотил, тем выше премия. Здесь количеством исписанных страниц не возьмешь. Человеку либо дано, либо - нет!.. -Вера Михайловна критически оглядела фигуру Толика с ног до головы: Это не» битцепцы» Ваши качать...
-То-есть, безнадежно?..
-Да-ну, не совсем... Мне Толя даже нравится.. Усидчивый... Всегда внимательно слушает... Выслушать- это ведь тоже талант... Пусть хорошим человеком станет... А, будет писать или не будет - сам решит, когда в жизни определится... Но на хлеб он этим себе точно не заработает... Куда ПОХРЯЛИ!!! -Толик подпрыгнул от неожиданности, но Вера Михайловна обращалась уже не к нему, а к начавшему разбредаться по школьной территории без руководящего крика, стаду учеников. Стадо нехотя вернулось на свои места, кроме первых двоих курильщиков, которые под шумок опять куда-то смылись.
Толик помахал спине учителя рукой и побрел через школьный двор к выходу. Справа, в том-же направлении что и Толик, только минуя школьный двор, шла и пританцовывала Маринка. Хорошее настроение говорило о том, что она шла на свидание. Толик даже знал к кому. К нему. Поэтому он пристроился за Маринкой в хвост. В нескольких метрах за ним, прячась в тени деревьев и домов, в хвост Толику пристроился водитель такси, все в тех-же семейных ртусах в горошек и босиком.
Петрович брел по 5 Кордной улице, не понимая, куда и зачем он несет вещи. Просто в отупении шел, уверенный, что идет правильно. И не ошибся. Впереди у дома с магазином, аптекой и парикмахерской стояло такси, точно такого-же цвета, что ранее ускользнуло от него. Петрович перешел на крадущийся шаг, а что-бы не спугнуть водителя, присел на» корточки» и таким маневром стал подбираться к двери. Водитель машины правым глазом читал» Советский спорт», а левым следил в боковом зеркале, как к машине подкрадывается мужик с вещами и монтировкой. Правый глаз водил по строчкам и радовался успехам наших атлетов перед домашней Олимпиадой, а левый не мигая смотрел на Петровича, пытаясь понять - клиент или время узнать. Когда оба глаза Петровича встретились в одной точке зеркала с одним глазом водителя, слесарь понял, что его раскрыли, рванул на полусогнутых к двери, рывком распахнул ее и набросился на водителя.
-Ты куда пассажира девал?.. Говори...
-А?.. А я думал, ты - ехать?!. Был пассажир, да весь вышел... Здесь вышел.
-Врешь, открывай багажник... Ты убил его, а вещи - выкинул.
-Кого убил?.. -Водитель правым глазом продолжал читать газету, а левой рукой держал Петровича, что-бы тот с ногами не забрался в салон.
-Дядю Витю из Чебоксар, кого-же еще!.. -Петровичу, чтобы добраться до горла водителя мешали - в одной руке монтировка, а в другой - вещи. К тому-же, даже стоя он был ниже водителя, сидевшего в кресле.
-Не знаю никакого дяди Вити, хоть из Чебоксар, хоть из Голопупинска... Мужика забирал сегодня с вокзала, было дело...
-Вот!.. Показывай багажник...
-Утром... В пять утра, а сейчас - обед... И поезд был из Владивостока... Вон твой дядя Витя идет, рот разинул. -Водитель ткнул на первого встречного, чтобы Петрович отвернулся и можно было дать ему пинка под зад, закрыть дверь и спокойно дочитать газету.
-Где, где?.. -Петрович попался на уловку и завертел головой. Водитель левой рукой развернул его и подошвой ботинка под зад направил в нужном направлении.
-Во-он он!.. -Петрович летел, посланный умелой подошвой и не верил своим глазам: метрах в ста, прямо на него шел дядя Витя из Чебоксар, живой и здоровый, упитанный и одетый.
-Спасибо, мужик!.. -В пустоту прокричал Петрович, так как водитель уже был обеими глазами занят своим» Советским спортом».
Петрович посмотрел на вещи, на Толика, опять на вещи, опять на Толика и бросил всю охапку на высокий колодец, расположенный рядом с домом.» Живой, живой, родненький! Слава КПСС... Последим еще!..»
Глава 13. В которой Салехард Бейбаклушин пьет зеленый чай с печенюшками.
Салик заступил на дежурство, как обычно в шесть часов вечера. Он достал бутерброды с колбасой, бутерброды с сыром, заварил зеленого чая, выложил на стол пару яблок и небольшой мешочек с печеньем, которое почти не ел, так-как от него была изжога. Но мешочек брал с собой регулярно, на всякий случай, вдруг сегодня изжоги не случится. Поставил на стол небольшой переносной телевизор и включил его. Просмотр телевизора под чаек с бутербродами не входил в должностные обязанности сторожа» Противотуберкулезного диспансера», но практически и был основной работой. Не стоит-же воспринимать всякую работу буквально: назвался пожарным - туши, назвался сторожем - сторожи. Так что-ли?.. Салик был за творческий подход к делу - назвался сторожем - сколько можешь, телевизор смотри, сколько влезет - гоняй чаи, сколько сможешь - пуп чеши и обязательно хорошенько поспи! Иначе потом вся смена насмарку и даже судоку не в радость! А Салик любил получать удовольствие от любого процесса. Поэтому и работал сторожем - пришел, закрылся и получай удовольствия. Жизнь удалась!
Вообще-то, Салик - это для друзей, которых не было и коллег, а полное имя его было - Салехард Бейбаклушин. Странное свое имя он получил в наследство от отца, которого никогда не видел и которого и мать его тоже видела всего-лишь летний полевой сезон с мая по сентябрь 1960 года. Коренной карячке, плохо говорившей по-русски и с трудом выговаривавшей имя Николай Генрихович, очень понравилось название Салехард, откуда из предыдущей экспедиции прибыл Николай Генрихович и, когда она неожиданно родила ребеночка, то уже знала, как его назовет. Родился мальчик, его назвали Салехардом, если бы родилась девочка-была-бы Салехардой. В паспорте в графе» отчество» значился прочерк, но это не мешало Салехарду Бейбаклушину, наполовину каряку, наполовину геологу, прожить интересную жизнь. Как сын геолога он много где побывал, как сын карячки - имел широкое лицо с узкими глазами и веселый курносый нос. Где он только не сторожил! Начинал в ремонтном цехе рыболовецкой артели, потом была небольшая база запчастей для сельхозтехники, затем автоколонна, из которой он вынес, нет не запчасти, а опыт, что лучше получать удовольствие от сторожения небольших обьектов, но с меньшими материальными ценностями и ответственностью, чем получать пять лет колонии за то, что в первую-же ночь дежурства угнали гусеничный трактор. Салик даже чаю не успел как следует попить. Вернее, пока он наслаждался чайком с печеньем, трактор-то и угнали. Он слышал, что где-то работает трактор, но подумал, что может где землю пашут в ночную смену. Зимой. Тогда-же на нервной почве и образовалась изжога на печенюшки. После того случая Салехард Бейбаклушин сторожил исключительно садики и больницы.
По телевизору шли новости. Салик глотнул горячего вкусного чайку и откусил малюсенький кусочек печенюшки. Показывали сюжет, как какой-то японец спасает девушку из горящего автомобиля. Японец, вооруженный косой, в самый последний момент выхватил девушку из огня, борцовским приемом бросив ее через плечо. В прыжке, с переворотом от косы сделал восточный массаж сердца, а когда она очнулась, дал деру, нацепив деревянные сандали. Все это снимали проезжавшие мимо автомобили. В конце репортажа дикторша попросила всех, кто знаком с этим японцем или он сам, связаться по телефону с родителями девушки, отец которой был директором местного краеведческого музея, за вознаграждением и вывели фотографию Какуко Нахераку на весь экран. Салехард Бейбаклушин прищурился: 
-Все эти японцы на одно лицо... Как их можно отличить?!. Все такие страшные!.. -Придвинулся ближе к телевизору: Кузнец, помню, давно-давно работал, точно на него похож... Тоже косы делал... И одевался так странно... Как этот... И сандали тоже деревянные носил... Мы, вот каряки - все разные... Я, допустим, например увижу этого япошку, разве узнаю?.. Приходи любой за вознаграждением... И фамилии у них странные такие...
Салик взглянул в окно. По дороге мимо диспансера медленно шел японец в коричневом кимоно. В руках он нес деревяннные сандали. Японец был как две капли воды похож на кузнеца, много-много лет назад работавшего в рыболовецкой артели, где Салик сторожил в ремонтном цехе и куда иногда заглядывал японец, поискать ненужную железяку, а заодно научивший его заваривать зеленый чай.
-Вот, как их можно отличить?!.
Глава 14. В которой Маринка пинает дверь, но все-равно уходит ни с чем.
Пока Толик шел за Маринкой, радуя свой глаз ее танцующей походкой, в голове созрел более-менее приемлимый план проникновения в квартиру Смешнягиных.
К двери и Маринка и Толик подошли одновременно и в два пальца нажали на звонок.
-А, Вы к кому? -Маринка уставилась на беззубого незнакомца, еще не решив, враг он или друг.
-Я к Смешнягиным. -Дверь не открывали. Толик-джуниор, как про себя сам себя в молодости обозвал Толик из будущего, явно дрых после ночной подготовки к экзаменам в институт. Толик любил учить по ночам, когда птички и машины затихали и не мешали ему спокойно смотреть телевизор. Он вспомнил, что выучил тогда всего по десять билетов по математике и физике. Естественно, где-то должен был попасться одиннадцатый билет, он попался на физике и Толику не суждено стало быть выдающимся строителем. Чтобы не терять год он отнес документы в Политех на вечернее и выучил еще по десять билетов, исключая одиннадцатый по физике, снаряд же два раза в одну воронку и так далее. Когда в Политехе по физике он вытянул одиннадцатый билет, то вспомнил все, что знал и не знал, а так-же то, что знать вообще не должен был. На тройку хватило и Толик на радость родителей и всей многочисленной родни поступил в институт. Пусть и на вечернее. Через два года перевелся на дневное и закончил как очник.
Маринка начала терять терпение и еще раз нажала на звонок, не отпуская минуту или две. Джуниор не открывал. Возможно, он чуял Маринку и просто не хотел ее впускать. Или чуял сам себя пятидесятитрехлетнего и боялся увидеть, что с ним станет в конце расцвета лет. За дверью стояла зловещая тишина, нарушаемая сопением Маринки и ударами сердца Толика. Первой не выдержала блондинка: 
-Передайте ему. -Она ткнула кулачком на закрытую дверь: Что я... Что я... -Она не знала, как выразить свое негодование и пнула дверь: Что я звонила тут!..
-Обязательно передам, что это ты звонила и долбила тут. -Вот так, видимо они тогда и расстались.
Когда обиженные каблучки затихли за подьездной дверью, дверь квартиры открылась и сонная физиономия Толика-джуниора уставилась на Толика-сэконд-хэнд.
Все фантастические фильмы и книги уверяли нас, что при перемещении во времени, ни в коем случае нельзя общаться с самим собой, иначе произойдет парадокс времени и бла-бла-бла-мир накроется медным тазом. В ту самую секунду, когда дверь отворилась, Толики опровергли все бредни фантастов на этот счет. Ничего не произошло, за исключением того, что Толик-джуниор не узнал себя из будущего, ибо и представить себе не мог, что у него в будущем отрастет такая харя.
-Это квартира Смешнягиных? -Хотя Толик и так знал об этом, с чего-то нужно было начинать разговор.
-Ну... да...
-А, ты - Толик?
-Ну... да...
-А я из Горловки, проездом в командировку... От родственников ваших, Закудахтиных привет передать хочу... -И Толик изобразил, как он понимает передавание приветов от родственничков - разведением рук в сторону и киванием беззубой головы несколько раз. Джуниору, с просонья эта сцена напомнила кадры из фильма» Джентльмены удачи», где герой Леонова, попав в тюрьму с перепугу забыл все слова, но получив пинка под зад, пошел на» Гаврилу Питерского» со словами: «Сколько я зарезал, сколько перерезал...», Только что футболку на груди не порвал. Джуниору стало немного страшно и он захлопнул дверь перед носом Толика со словами: «А дома никого нет!..»
Толик так и застыл в полуприсяде с разведенными руками и идиотской улыбкой на лице. Гениальный план рушился на глазах. Делать пока было нечего, поэтому Толик спустился во двор и сел на лавочку у подьезда. Он решил дожидаться с работы родителей.
А за минуту до этого Петрович закончил допрос Маринки, которую поймал при выходе из подьезда. Она не понимала, чего от нее хочет сантехник с монтировкой, твердивший что-то о ее комсомольской сознательности и силах зла, сгущавшихся над страной. Но немного успокоившись, она решила отомстить Тольке, за то что посмел не открыть дверь и выдала Петровичу номер квартиры и фамилию хозяев, соврав для убедительности, что там еще могут варить самогон.
« Так вот оно что!.. Шпионы-самогонщики!!! « -Осенило Петровича.
Глава 15. В которой мы узнаем о пользе грамотности.
Водитель такси крался за Толиком и Маринкой до подьезда, но туда не полез, боясь, что в подьезде может быть засада. Вдруг, он увидел, что на углу дома притаилось еще одно такси желтого цвета. Водитель в желтых трусах в горох, как раньше Петрович, присел на корточки и по-крабьи стал подбираться к машине, стараясь держаться темной стороны. Водитель такси перевернул страницу» Советского спорта» и вернул левый глаз на исходную позицию к боковому зеркалу. Со стороны солнца, как пикирующий бомбардировщик, к машине подкрадывался мужик в семейных трусах на босу ногу.» Еще один. Сегодня праздник, что-ль какой?..» -Мелькнуло у него в голове. Тот, который в труселях, докарячился до двери, распахнул ее и радостно полез обниматься: 
-Здравствуй, товарищ!.. Ты ведь с шестого таксопарка?..
-Как ты узнал? -Таксист вытянул ногу из двери, не давая прорваться в салон.
-Дак, на борту-ж написано!..
-Грамотный, значит?..
-Так я тоже-ж с шестого!..
Водитель такси оглядел собрата с ног до головы, но машины не обнаружил.
-На себе возишь?..
-Выручай, товарищь... У тебя нет запасных штанов?..
Водитель такси стал расстегивать ремень: 
-Запасных нету... Вот бери, последние... И машину бери... Я вижу, тебе-то нужнее, чем мне...
-А ты, как?..
-Дорогой, товарищь!.. Посмотри внимательно, ты-ж грамотный, у меня на лбу ничего не написано?.. -Водитель, который в исподнем, пригляделся внимательно, даже прищурился: 
-Нет, не видать...
-Фу, слава партии родной... А-то я уж удумал, что у меня там» ИДИОТ» крупными буквами написано...
-Нет, ничего такого...
-А-то ты второй уже за пол дня... Ненароком подумал, не дурдом-ли на каникулы распустили?..
-Не знаю, не слышал... А первый, кто?..
-Я что-то фамилию у него и не спросил... Так замочил... Если тебе интересно - труп в багажнике лежит, а вещички - во-он, на колодец бросил. Они ему теперь без надобности, а тебе - пригодятся...
Водитель в желтых в горох труселях отпрыгнул от машины и, не спуская глаз с такси, стал спиной пятиться к колодцу. Уткнувшись в него, рукой нашарил вещи, схватил в охапку, как давеча Петрович и бросился бежать, перемахивая через кусты, наподобие барьериста, только быстрее и выше.
Глава 16. В которой кот Маркиз не совершал преступления, в котором его нагло пытались обвинить.
Толик-джуниор потянулся, сказал: «Ха-а-шо! « - И вышел на балкон. Мужик из Горловки сидел на лавочке, подперев голову кулаком и страдал. Джуниору он почему-то сразу не понравился Но отличительной его чертой всегда было сочуствие и сострадание. Толик не сильно-то стремился помочь людям чем-либо, ну, может-быть только советом, а вот посочуствовать всегда был рад. Сейчас, видя опущенные плечи и безвольно висящую через плечо сумку, Толику-джуниору захотелось обнять незнакомца, проводить в квартиру, накормить-напоить и выслушать его, прижав рыдающего к плечу. Джуниор отстегнул прищепку с бельевой веревки и бросил в мужика, что-бы привлечь его внимание.
-Вы к нам?..
-Ну, вообще-то к вам... Но, может я лучше здесь подожду?..
-Как хотите...
-Уже поднимаюсь... -Подорвался Толик-старший.
Толик знал сам себя, как никто другой и поэтому не боялся, что Джуниор полезет к нему с поцелуями и вопросами. Это - не Зинка!.. Та запытает до полусмерти, пока не узнает всей правды. Хотя, и до смерти не запытает - не с кем будет разговаривать. Толик лишь напомнил, что приехал с приветом от Закудахтиных и на этом общение закончилось. Конечно, необходимость соблюдать правила приличия никто не отменял и Джуниор скрипя сердцем уселся на другом конце дивана подальше от гостя и стал насвистывать в потолок. Толик-старший, как более умудренный опытом, хотел подхватить беседу и тоже чуть-было не засвистел в потолок, но вовремя опомнился, так как необходимо было проникнуть в сервант, где хранились документы и небольшая сумма наличных. Больших сумм в доме Смешнягиных не водилось, жили от зарплаты до зарплаты, но ни в чем себе не отказывали. Толик вспомнил, что там-же были и альбомы с фотографиями.
-А, можно я фотографии пока посмотрю?..
-Угу. -Просвистел Джуниор и для верности кивнул головой. Теперь оставалось выгнать младшего на кухню и можно было приступать к захвату.
-Может чайку сварганишь?.. Я с дороги чай не пил еще... И, кстати можешь пельмешек сварить», Русских» в бумажной пачке. У Толика при воспоминании о тех пельмешках в бумажной пачке потекли слюни в три ручья. Он запросто мог-бы в одного сьесть такую пачку пельменей. Ходили слухи, что в мясо пельменей добавляли бумагу, для обьема, но так бумагу-то эту добавляли в МЯСО!!! А не половину химической таблицы элементов Менделеева в соевый белок. Кто стеснялся есть бумажно-мясные пельмени, лепил их сам, но процесс этот трудоемкий и результат целого вечера семейной лепки сьедался за один присест этой самой семьей.
А в это время Петрович в магазине, как раз расположенном в доме, где жили Смешнягины, уплетал пирожки с ливером по пять копеек за штуку, запивая соком яблочным осветленным за одиннадцать копеек стакан. А Толик-то старший об этом не знал, а-то непременно присоединился-бы к Петровичу в поедании пирожков.
Толик знал другое, что документы и фотографии лежат в нижнем, закрытом шкафу серванта, а деньги - в суповнице с крышкой из столового сервиза на двенадцать персон, на самом видном месте за стеклом. Толик без проблем извлек отцовский паспорт, достал альбомы, полистал их, с трудом, но открыл скрипучие стеклянные дверки серванта и принялся за столовый сервиз. Так как воровать его за всю жизнь так и не научили, то ладошки вспотели от волнения и тяжелая крышка суповницы выскользнула из рук и, по закону всемирного тяготения полетела к земле. Избежать столкновения не представлялось возможным и земля содрогнулась. Зазвенели оконные стекла, где-то завыла собака и истошно заорал ребенок. Крышка разлетелась на мелкие кусочки. В этот самый момент в замочной скважине зашевелился ключ, дверь распахнулась и женский голос прокричал из темноты коридора: 
-Толька-паршивец, ты чего опять расколышматил?..
Из кухни донеслось: 
-Я - ничего, мам. Это не я...
Из зала: 
-Мам, я случайно... -Ляпнув это, Толик-старший закрыл себе рот ладонью, другой сгреб немного денег и, пнув кота, вышедшего на шум поглазеть, что дают, сделал вид, что это кот все и устроил.
В дверях стояла мамочка. Красивая, молодая, запыхавшаяся в больших роговых очках, которые совсем ее не портили, в белой кофте и черной юбке, совершенно не модных но так здорово на ней сидевших. Она забежала в зал и остановилась. Незнакомый мужик, пряча руки за спиной и переминаясь с ноги на ногу, загадочно улыбался ей беззубым ртом. Толик не мог оторвать взгляда от мамы, потому что не верил своим глазам. Если-бы она смогла сейчас своим сердцем почувствовать, что этот мужик перед ней - ее сын, и сделала-бы хоть один шажок навстречу, он незадумываясь обнял-бы ее и зацеловал. Но женская логика подсказывала, что ее сыном может быть только человек моложе ее и сейчас такой человек находился на кухне. А этот был намного старше, толстый, беззубый и со сломанным носом.
-Вы кто такой?..
У Толика все слова повылетали и он никак не мог поймать разбегающиеся мысли и воспроизвести легенду, придуманную для проникновения в родной дом. Он продолжал стоять, улыбаться, пожимать плечами, топтаться, то-есть производить впечатление полного идиота. Мама взвизгнула: 
-Толя, кто это у нас тут?.. -И спряталась за дверной косяк, выставив хозяйственную сумку перед собой, как щит.
-Это какой-то командировочный из Горловки, с приветом от Закудахтиных...
-Я вижу, что с приветом. Он, что - глухонемой?..
-Ну... не знаю... Да, вроде, че-то говорил... -Толик-джуниор тоже выглянул из-за маминой спины, на всякий случай прихватив с кухни» шумовку», которой мешал пельмени. Все-же найдя в себе силы заговорить, Толик в очередной раз кивнул и на одном дыхании выпалил: 
-Здрасьте... Я - командировочный... Из Горловки... С приветом от Закудахтиных... Проездом... На один день... Не откажусь от пельменей... И чаю, тоже... Крышку кот-собака разбил... Залез в сервант, открыл крышку и разбил... Ее... Вы его сильно не ругайте... Глупая скотина... Никчемная... Одни убытки... Его кастрировать-бы нужно... -Толик видел недоверие в маминых прищуренных глазах и на всякий случай поманил котика: Киса-киса-киса...
Кот, а его звали Маркиз, тоже на всякий случай, чтобы не кастрировали, прокрался по-пластунски вдоль плинтуса и только когда стал недосягаем для людских рук, задрал хвост трубой, поочередно потряс задними конечностями, сказал: «Мау» и важно удалился в соседнюю комнату. Толик зачем-то показал коту кулак: 
-Вот... Я-же говорил... Скотина!..
-А вас как зовут?..
-Меня-то?.. -Толик чуть-было не отрапортовал: «Да, Толик Смешнягин - я» -Но на пол пути мозг все-же включился и он забегал глазками по стенам, ища подсказки и хоть какие-нибуть намеки: Толь... э... ко-что... хотел представиться... -Все имена, кроме вариаций на тему Толика, как по команде повылетали из головы: Э-э-дуард Андреевич... Да-а... Эдуард Андреевич - зовут меня... так... -Отчество решил не придумывать, чтобы не забыть, а взял исконно-отцовское: Краснобаев Эдуард Андреевич. -И Толик, смахнув пот со лба и выдохнув воздух, протянул руку. Мама с опаской, очень недоверчиво протянула свою и лишь коснулась кончиков его пальцев, тут-же отдернула: 
-О-очень... приятно... -Хотя на ее лице читалось совершенно обратное.
Глава 17. В которой второй стакан зеленого чая успел остыть.
Побродив недолго по городу и проголодавшись, Какуко с голоду осенило: «Если он в колодец провалился, а потом вылез, но в другое время, то и нужно вернуться к этому чудесному колодцу, опять прыгнуть в него и, если повезет, можно очутиться в том времени из которого вылетел ранее... Нужно срочно вернуться к колодцу и посмотреть, что произойдет.» Какуко повернул в обратную сторону.
Салик Бейбаклушин надкусив второй кусочек печенюшки и скушав оба бутерброда с колбасой, заварил себе второй стакан зеленого чая. Пока чай настаивался, он решил выйти во двор осмотреть территорию, а заодно высмаркаться. Только он прочистил одну носопырку, протрубив ею громче паровозного гудка, как показался японец в коричневом кимоно с деревянными сандалями под мышкой.» Что-то японцы расходились сегодня... Вот и этот... Опять на одно лицо!.. Вознаграждение, однако ищут... А и пошлю его за вознаграждением... Пусть они сами там разбираются...»
-Эй, япона мать, иди сюда... -Японец повернул голову, но продолжал идти: И-ди-сю-да-па-ни-ма-ишь?.. -Прокричал Салик, для наглядности загребая руками, как ковшами экскаватора.
-Канесено, понимаю, сево аресь?!. -С поклоном ответил японец.
-А!.. Так ты, и говоришь и понимаешь?!. -Салик уловил знакомые интонации, много-много лет назад услышанные от кузнеца-японца.» Вон оно как, однако!.. Они не только все на одно лицо, но и на один голос!.. А на вид - вылитый кузнец!..»
Какуко тоже увидел в этой круглой, как блин узкоглазой физиономии, знакомые черты.» Где-то я этого аборигена видел?.. Совсем недавно... Или не его?.. Эти местные - все на одно лицо... Не охота даже голову ломать-вспоминать...
-Сево звала?.. -Какуко прикрыл глаза, всем своим видом показывая полное безразличие и бессмысленность этого разговора.
-Это ты сегодня скакал с косой?.. -На лице самурая не дрогнул ни один мускул.
-Где ты видися у менякося косу?.. -Салехард заглянул японцу за спину, но и там косы не было.
-Ну, так стало-быть не ты...
-Сталабыть ни я...
-А-а... А-то за спасение девушки родители вознаграждение дают... Ну, я и подумал... Раз вы все... Японцы... На одно лицо... Вы и одеваетесь и говорите все одинаково... Сходи... Тот, в телевизоре, тоже в коричневой пижаме был и в деревянных башмаках...
-Я не в пижаме... Значита не я...
-Да, ясен перец, что не ты... Но похож как!.. И на кузнеца нашего, тоже вашего японца, похож... Давно это, правда было... Он меня чай зеленый научил заваривать!.. -Какуко чуть приоткрыл один глаз: И сад камней!.. Зачем, сам не пойму?.. Камни... Что с них взять, ни поговорить, ни обнять... Вот!.. Видишь, стихи сами пошли, правду говорю. -Салик вспомнил, что у него чай давно заварился и наверное уже замерз: Вот, ведь!.. Я тут телефон записал.. Сейчас принесу... Позвони... Все-таки вознаграждение... Не каждый день на дороге валяется!.. Хотя... Я-Бы тебе не дал, раз у тебя косы нет... На» нет» - и вознаграждения нет!.. Шучу... Сейчас принесу телефон. -Салик Бейбаклушин, переваливаясь с ноги на ногу, точно доисторический паровой котел, пыхтя и поскрипывая, пошел к дверям диспансера.
А когда вышел, японца у ворот уже небыло. Рядом с калиткой стояли деревянные сандали, а вокруг них, прутиком очищенный от мусора, кусочек земли, с замысловатыми концентрическими линиями и небольшими камушками, в непонятном порядке разложенными чьей-то умелой рукой.
-Вот ведь!.. Какой торопыга... Вознаграждения захотел!.. Даже сандали потерял!..
Глава 18. В которой надетая на изнанку футболка разряжает обстановку.
Толик откушал ностальгических пельмешек, но они не произвели должного эффекта, поочередно застревая в горле, так как мама, пришедшая на обед, собственно пообедать и не успела, со слезами на глазах провожая в последний путь, в помойное ведро черепки крышки суповницы обожаемого ею столового сервиза. Купленный по очереди для членов профсоюза, он был центром праздничного стола и выставлялся на стол по большим праздникам. Купить или заказать крышку именно для этого сервиза представлялось фантастической утопией и даже не приходило на ум. Проще было подождать еще лет десять и дождаться своей новой очереди на сервизы. Конечно, чашки, блюдца и тарелки бились и раньше и постепенно число их сократилось до полудюжины, но и тогда можно было выдать его за сервиз на шесть персон, а вот суповница была одна. И крышка, соответственно тоже, и без нее суповница представляла собой обычную, хотя и очень глубокую, но тарелку.
Поэтому мама и потратила весь свой обеденный час на прощание с крышкой и, хотя верила, что посуда бьется к счастью, а большая посуда - к большому счастью, но все-еще продолжала ненавидеть этого Краснобаева. В доме висела напряженная тишина. Толик понимал, что сейчас ему лучше куда-нибуть испариться.
-Поеду в аэропорт, попробую взять билет на утренний рейс, а, если повезет, улечу сразу.
-Да, да... И передавайте привет Закудахтиным...
-Но, я, может еще... если билетов не достану...
-Там по командировочному удостоверению и по телеграмме - без очереди...
-Если все-таки... неудастся...
-Да... конечно... если что... то можете и... в гостиницу при аэропорте...
-Да?.. Это заманчиво... но... может... вечером...
-Ну... что вы... не стоит беспокоиться... -Сердце матери не дрогнуло ни разу. Толик обреченно вздохнул: «Ну и ладно... Поеду в Москву, спасу Высоцкого и расскажу все Брежневу, нет, лучше Андропову, про Горбачева и перестройку его... А потом вернусь и все выложу родителям, кто я такой... Вот они обрадуются тогда!.. Наверное...»
Мама стояла, скрестив руки на груди, из кухни выглядывал Толик-джуниор, из спальни - жирный котяра Маркиз. Все ждали, когда командировочный отчалит. Котяра, по-моему, даже улыбался. Толик в очередной раз вздохнул: 
-Ну, я пошел... До свидания... если что...
-До свидания... Нет... Погодите... -Толик впервый раз услышал в голосе мамы теплые нотки и сразы стало легче дышать: 
-Что?..
-У... Вас... футболка на левую сторону... Примета плохая... Могут побить...
-Кто?..
-Ну, не знаю... Кто-нибуть... Если еще чей-нибуть сервиз расколотите...
-Так вы растроились из-за сервиза?!.
-А не стоило?..
-Да делов-то!.. А я-то думал!.. Я вам этих сервизов десяток вышлю... Как только... как только... -А, что: «Как только» Толик придумать не смог - в 2016 этих сервизов действительно было на каждом углу и на любой кошелек, но он-то не в 2016, а где их здесь добывать, он не знал.
-Как только, что?..
« Устроюсь на работу -не то, выиграю в» Спортлото» -не то, найду - не то, не то, не то... Толик лихорадочно перебирал в уме варианты, при которых он становился счастливым обладателем десяти сервизов и не находил их!.. Все - не то!!!
-Ну... вобщем... обещаю... что... -Чтобы уже окончательно не запутаться, Толик отвернулся и стал медленно переодевать футболку на правильную сторону. Руки при этом у него дрожали и он снова напялил ее наизнанку. Мама улыбнулась: 
-Давайте, уже я...
Толик не поворачиваясь отдал футболку и, на всякий случай, надул грудь и втянул живот. Попытался, вернее, так-как таких размеров животы уже не поддаются втягиванию. Сейчас Толик больше походил на беременного орла. Мама вывернула футболку на нужную сторону, искоса взглянула на орла, прыснула от смеха и окончательно оттаяла: 
-Ладно, уж... Не улетите, так приходите вечером... Сервиз за вами...
Котяра, следивший из дверей за всем происходящим с живым интересом, поняв, что командировочного не собираются пинками, как его, провожать из дома, с досады мяукнул так, что стало страшно и пошел в спальню, решив обязательно пометить белые ботинки в дырочку, если они еще появятся в этой квартире.
Глава 19. В которой выясняется, что из земли добывать можно не только руду. Главное - в правильном месте копать!
Какуко Нахераку бежал вдоль дороги. Цель была - найти то место, где он вылез из колодца, спрыгнуть в него и, если повезет, очутиться опять у себя дома. Он добежал до выгоревшей плеши, где недавно боролся с демонами за жизнь девушки. Останки машины увезли и только эта проплешина, да стойкий запах жженой резины напоминали о том» что машина сгорела вместе с колесами. Поравнявшись с патрульной» Ладой-Приорой», стоявшей на обочине, Какуко кивнул и побежал дальше. Оба полицейских, на сколько смогли их упитанные шеи, проводили японца взглядом и дружно уставились на фотографию: 
-Он?..
-Похож...
-Берем?.. -Левый толстый полицейский, сидевший за рулем, взглянул в глаза напарника, ища поддержки и опоры.
-Берем!.. -Правый толстый полицейский, сидевший на месте пассажира, тоже взглянул в глаза напарника, посылая словами и взглядом утвердительный ответ и включил мигалку.
Машина задним ходом двинулась по обочине. Какуко ускорился. До открытого колодца оставались считанные метры.
-Куда это он бежит, как думаешь?..
-В Японию, куда-ж еще... -Оба толстых полицейских захрюкали от смеха, представив, как он бежит с острова по морю на свою японщину. Вдруг оба чегой-то тяжело вздохнули, точно им по мешку гороха взвалили на спины и левый толстый полицейский мечтательно произнес
-И я-бы в Японию рванул... Там здорово!..
-Да-а... И я-бы, тоже... -И посмотрели друг другу в глаза... А, когда взглянули на дорогу, японца и след простыл.
-Куда он делся?!. -Завизжал правый толстый полицейский. Левый толстый полицейский двумя ногами нажал на тормоз, огляделся на столько градусов, на сколько позволяло пузо, пожал плечами, в отупении выпятил нижнюю губу и еще раз пожал плечами: 
-Не... знаю... Но не в Японию-же...
-Какая, к черту, Япония?!. -За секунду до этого Какуко Нахераку, японский самурай-кузнец, видя, что его нагоняет фантастического вида автомобиль, мигающий на крыше разноцветными огоньками, сделал последний рывок и, поймав попутный ветер и наслаждаясь каждой фазой полета, красиво влетел в колодец вперед ногами.
-Ты видишь его?.. -Правый толстый полицейский, тот, что был старшим лейтенантом, попытался вылезти из машины, но сделав пару рывков, не смог оторвать свою упитанную тушку из кресла.
-Не-ет, не вижу... Может, он испарился?.. -Левый толстый полицейский, тот, что был просто лейтенантом, помог напарнику выйти, выталкивая его ниже спинного хребта. Старший лейтенант вылез, наклонился, уперев ладони в колени и, выдохнув: «Ух-ты...», добавил: 
-Этого не может быть!.. Испариться он не мог... Это ненаучно...
-Тогда, что?.. Помоги... -Просто лейтенант тоже не иог подняться и протянул руку для помощи. Старший лейтенант разогнулся, сказал: «Пора на заслуженный отдых.», обошел вокруг машины и выволок просто лейтенанта на свежий воздух.
-Нет... Испариться он не мог... А, вот под землю провалиться - запросто!..
-Как-это, под землю?.. Он что -хоббит, что-ли?..
-Сам ты - хоббит!.. Только хобота нет... -Старший лейтенант легонько постучал просто лейтенанту костяшками пальцев по лбу, намекая, что тот не прав: Может трещина какая в земле, или вулкан... Смотри под ноги!.. На Сахалине-же живем!..
-А-а... Вон-че!.. -И они пошли в разный стороны, осторожно наступая и боясь провалиться в самые недра. Вдруг из-под ног, усиленное эхом, выстрелило: «А-а-пчхи!!! «
Оба подскочили, присели и схватились за сердце...
-Что это было?.. -Полушепотом спросил старший лейтенант.
-Мне показалось - кто-то чихнул... Прямо оттуда... -Тоже полушепотом ответил просто лейтенант, показывая пальцем и глазами под земную кору.
-Вот!.. И мне тоже так показалось... Что я говорил... Он мог провалиться только под землю!.. Смотри внимательнее под ноги. -Старший лейтенант рукавом рубашки вытер пот со лба и облокотился на» Ладу», чтобы лучше осматривать окресности.
На сколько хватало ширины взгляда, простиралась дорога - одни столбики на обочине, да серый потрескавшийся асфальт, художнику не за что глаз зацепить, поэту - стих сложить. Никаких трещин и вулканов, способных укрыть хоть и маленького, азиатского по размеру, но все-же человека. Вдоль дороги, в невысокой траве резвились кузнечики, радостно перепрыгивая друг через друга и мешая старшему лейтенанту смотреть сдаль. Все время отвлекаясь на этих маленьких прожорливых тварей, он вспоминал молодость, когда и сам мог легко перепрыгнуть через тротуарный бардюр.
-А-а-а-пчхи!!! -Прогремело прямо под ногами старшего лейтенанта.
-Он здесь!.. Тащи лопату, сейчас мы его выкопаем.... Достанем из-под земли...
Просто лейтенант тоже слышал» пчих», но, так как стоял с другой стороны машины, решил, что чихали прямо под ним: 
-Ты чего?.. Он тут... подо мной... только лопаты-то нету... не вожу ее с собой...
-Ну и как ты его из-под земли доставать собираешься без лопаты?.. Голыми руками?.. -Вопрос повис в воздухе ибо из преисподни послышался слабый голосок: 
-Позалюста... я задыхалюся...
-Слышал?.. Ищи где хочешь лопату, он задыхается уже... Тормози машины... У кого-нибуть точно есть.
-Позалюста... не нада тормозитя... убелите масину...
-Давай!.. Бредит уже... Кто нам за дохлого вознаграждение даст?.. -Старший лейтенант вытолкнул просто лейтенанта на проезжую часть: 
-А я попробую успокоить его, разговорить... Как тебя зовут, друг?..
Из под ног еле слышно донеслось: 
-Какуко...
-Ну, нет!.. Скажешь тоже!.. Никакой тебе не какуко, сейчас спасем... -И добавил негромко: Спасем, как миленького...
-Нахераку...
-Нахераку тебя спасать?.. Так за тебя вознаграждение дают... Серьезные, между прочим люди... Вовсе не нахераку, а за деньги... Да!.. Ты дыши глубже... Вдох-выдох, вдох-выдох... А, в общем, как там под землей?..
-Несем дысать...
-Это понятно... Как-нибуть уже дыши... Вдох-выдох, вдох-выдох... Ну, а кроты там есть, или... эти... ископаемые?..
-Нету никакиха искапаемых котов...
-Жаль... А знаешь, чью ты дочку спас?.. Поди и не догадываешься?.. О-брат!.. Очень уважаемого человека... Самого Исидора Давыдовича Окулярского!.. Большое вознаграждение можно ожидать... -Старший лейтенант даже причмокнул, представив, какую кучу вознаграждения он хотел-бы получить от этого Окулярского: Ты, главное, там не окочурься... Договорились?.. -Никто не ответил. Старший лейтенант потопал ножкой по земле, как копытом: «Слышишь меня?.. Э-эй?..» В это время показался вусмерть запыхавшийся просто лейтенант, гнавший впереди себя здоровенного мужика с лопатой.
-Вот... -Просто лейтенант махнул рукой в сторону мужика, так-же как его напарник наклонился, уперев руки в колени и тоже сказал: «Ух-ты... Замахнул соточку вольным стилем... Ни у кого нету... И этого чуть не упустил...
Здоровенный мужик, ростом под два с половиной метра и весом за двести кило, явно дальнобойщик, держал лопату двумя пальцами.
-Че, копать-то будем?.. Руду?.. Нефть искать?..
-Землю, родной, землю!.. Человек тут провалился... -Старший лейтенант носком ботинка очертил кружок, потом подумал и расширил зону поиска: Нужно срочно выкапывать, пока он живой еще...
-Кто?.. Труп?.. -Мужик посмотрел сперва на одного полицейского, потом на другова - не умалишенные, часом?.. Мало-ли?.. Из психушки сбежали, форму сняли, машину угнали. Просят трупы, то-ли выкопать, то-ли закопать... Почему у дороги?.. У всех на виду?.. Точно, психи..
Просто лейтенант слегка отдышался: 
-Зря только время будем ТУТ терять... Он с другой стороны машины... Там копать нужно!..
Мужик все так-же двумя пальцами потыкал лопатой землю. Щебень, спрессованный годами с грунтом, не поддался ни на миллиметр. Только искры высек из камня.
-А я говорю - здесь!.. Я, что, по-твоему» здесь» от» там» отличить не могу?.. Здесь он провалился и здесь я с ним разговаривал!.. Копай!!! А, то... -А, что за» а, то», осталось тайной, ибо из недр земли послышался слабый стон. Мужик бросил лопату и приложил ухо к земле. Где-то шумел Тихий океан, волны накатывали на берег, с глухим ударом разбиваясь о камни и с шипением уползали обратно. Крики чаек, вздохи китов, пение русалок, протяжный гудок отплывающего от причала рыболовецкого судна-завода... Ничего этого мужик конечно не слышал. Только рев моторов, проносившихся рядом с ним автомобилей. Тогда он поменял уши. Поменялась и картинка - если при сканировании левым ухом он мог видеть ноги полицейских, загораживающих прекрасную картину уходящей в бесконечность дороги, то при правоухом сканировании, он уводел просвет между колесами» Лады Проры».
-Ну-ка, ку-ка... -Мужик подскочил, приподнял машину за багажник и откатил вперед на пару метров: Вот, где надо-было копать!..
-Ты чего твари... шь-шь-ь-.?.. -В один голос завопили толстые полицейские, но закончили лишь шипящими щвуками, самопроизвольно вылетавшими из разинутых настеж ротовых отверстий, уставившись в открытый люк колодца, на дне которого, свернувшись квлачиком, лежал маленький японец в коричневом халате.
Глава 20. В которой можно узнать разницу между» упал в колодец» и» свалился».
Теперь, когда Толик разжился отцовским паспортом и сорока рублями, можно было рвануть в Москву. Чтобы не тратить лишних денег, поехал не на такси, а с пересадками на автобусе и через час занял очередь в кассы, без всякой надежды улететь, ибо очередь извивалась и переплеталась с соседними, была нескончаемая, как Млечный путь и запутанная, как Критский лабиринт. Толик был совсем не приспособленнным к жизни в очередях - по головам лезть было выше его моральных принципов, блата в кассах он не нажил и приходилось тупо стоять, не понимая, почему работают два окна, хотя касс было не меньше десятка?!. Чтобы убить время, Толик стал ужом протискиваться поближе к окошкам, якобы собираясь прочитать обьявление, наклеенное на стекло. На стекле было написано» Соблюдайте очередь» и Толик сделал вид, что внимательно читает его по слогам. Внезапно произошло какое-то броуновское движение, Толика подхватило потоком и понесло прямо на кассы, как на абордаж! Из него получился отличный волнорез, таран и буксир одновременно, и возглавляемую им людскую массу прибило к окошку, где, по счастливой случайности, выбросили три билета на освободившуюся» бронь» до Москвы. Толик швырнул паспорт в окошко с криком: «На ближайший! «, не веря своему счастью.
-С вас двадцать пять рублей. -Голосом уставшего от жизни автомата с газированной водой, потребовала кассирша. Толик отсчитал нужную сумму, получил билет и паспорт, и только тогда осознал всю мудрость маминого переодевания. Его хотели БИТЬ! Всей толпой. И примета наверняка-бы сработала, но мама, в очередной раз спасла его.
А в это время, Петрович внимательно следил за Толиком, спрятавшись за киоском» СОЮЗ ПЕЧАТЬ»
« Улетит, ведь, гад, как пить дать, улетит!..» -Повторил он про себя раз двадцать, а когда увидел обезумевшего от счастья дядю Витю, билетом, как шашкой прорубающимся сквозь толпу на свободное пространство, решил действовать, тем более, что мимо как раз проходил милиционер.
-Товарищь, милиционер, нужно срочно задержать дядю Витю из Чебоксар, пока он не улетел.
Старший сержант уважал старость, но за время службы в аэропорту города Омска повидал многое, поэтому решил сперва разобраться: 
-Дядю Витю из Чебоксар?.. За что?..
-За то, что выдает себя за дядю Витю из Чебоксар, но на самом деле, это не он...
-Не, кто?..
-Не тот, за кого себя выдает... Вы документики у него проверьте, документики. -Петрович ухватил милиционера за край кителя и потянул к Толику. Старший сержант отдернул его руку, но все-же направился в указанном направлении. Уж больно вид слесаря-сантехника был просительный.
« Дядя Витя из Чебоксар» был явно моложе своего» племянника», но увидев того обрадовался: 
-Петрович, опять привет, ты чего тут делаешь?.. Все следишь?.. -Петрович, как утром за сержанта, снова спрятался за милиционера.
-Вы знакомы?.. -Старший сержант перевел взгляд с одного на другова.
-Да, конечно... Это -Петрович... Он меня из колодца достал...
-Я правильно понимаю, Вы - дядя Витя из Чебоксар, а это - Ваш племянник Петрович, который Вас доставал из колодца?.. Так?..
-Ну... почти... Я - не дядя Витя никакой...
-Я-же говорил, что он выдает себя за дядю Витю из Чебоксар... Я-же говорил... Документики-бы проверить...
-А, насчет колодца - было... Упал в колодец...
-Не упал он туда, вовсе, а свалился...
-А, в чем разница?.. -Петрович посмотрел на старшего сержанта, как познавшая жизнь семиклассница на второклассницу, только что не сказал: «Ну, тундра!..» - и медленно начал обьяснять на пальцах: 
-Так ежели-бы он туда упал, я-бы что, не заметил, что-ли?.. Заметил-бы, я-же не слепой... А-тут!.. -Петрович сделал страшные глаза: Только я крышечку-то открыл... чтобы ревизию сделать... а он туда - шмыг... Именно - свалился!.. Точно с неба... И лежит себе...
-В колодце?..
-Ну не в санатории-же...
Толик повернулся боком... Читать следующую страницу »

Страница: 1 2 3 4 5